Новости сюжет книги мастер и маргарита

Краткое содержание романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова — это возможность за 15 минут прочитать все произведение и получить ответы на все основные вопросы по сюжету, персонажам и основным главам. Через весь сюжет проходит образ Мастера писателя, который как-будто и написал книгу, которую мы читаем. «Мастер и Маргарита» 2024 года Новая экранная версия булгаковского романа было решено делать ещё в 2018-м. Маргарита и Мастер, пытаясь побыстрее уладить дела ещё на этом свете, но уже в образе вампиров, явились к Бездомному и также не образовывали теней. Смотреть онлайн фильм Мастер и Маргарита (2024) в онлайн-кинотеатре Okko.

«Мастер и Маргарита» М. Булгакова: от Москвы до Ершалаима один шаг

Наташа — домработница Маргариты, молодая привлекательная девушка, вслед за хозяйкой превращается в ведьму. Алоизий Могарыч — предатель мастера, притворявшийся другом. Левий Матвей — ершалаимский сборщик податей, которого настолько увлекают речи Иешуа, что он становится его последователем. Иуда из Кириафа — юноша, который предал доверявшего ему Иешуа Га-Ноцри, польстившись на награду.

В наказание за это зарезан. Первосвященник Каифа — идейный противник Пилата, уничтожающий последнюю надежду на спасение осужденного Иешуа: взамен него освободят разбойника Вар-раввана. Афраний — начальник тайной службы прокуратора.

Краткое содержание: Часть первая Глава 1. Берлиоз упрекает Ивана, что тот в своей поэме создал негативный образ этого персонажа вместо того, чтобы опровергнуть сам факт его существования, и приводит множество аргументов в доказательство небытия Христа. В беседу литераторов вмешивается незнакомец, похожий на иностранца.

Он задает вопрос, кто же, раз Бога нет, управляет человеческой жизнью. Оспорив ответ, что «сам человек и управляет», он предсказывает Берлиозу смерть: ему отрежет голову «русская женщина, комсомолка» — и весьма скоро, потому что некая Аннушка уже разлила подсолнечное масло. Берлиоз и Бездомный подозревают в незнакомце шпиона, но он показывает им документы и говорит, что приглашен в Москву в качестве специалиста-консультанта по черной магии, после чего заявляет, что Иисус все-таки существовал.

Берлиоз требует доказательств, и иностранец начинает рассказывать о Понтии Пилате. Глава 2. Понтий Пилат На суд прокуратора Понтия Пилата приводят избитого и бедно одетого человека лет двадцати семи.

Страдающий мигренью Пилат должен утвердить смертный приговор, вынесенный святейшим Синедрионом: обвиняемый Иешуа Га-Ноцри якобы призывал к разрушению храма. Однако после беседы с Иешуа Пилат начинает симпатизировать умному и образованному заключенному, который словно по волшебству избавил его от головной боли и всех людей считает добрыми. Прокуратор старается подвести Иешуа к тому, чтобы тот отказался от слов, которые ему приписывают.

Но тот, словно не чуя опасности, легко подтверждает сведения, содержащиеся в доносе некого Иуды из Кириафа — что выступал против всякой власти, а значит, и власти великого кесаря. После этого Пилат обязан утвердить приговор. Но он делает еще одну попытку спасти Иешуа.

В частной беседе с первосвященником Каифой он ходатайствует, чтобы из двоих заключенных по ведомству Синедриона был помилован именно Иешуа. Однако Каифа отказывает, предпочтя даровать жизнь бунтовщику и убийце Вар-раввану. Глава 3.

Седьмое доказательство Берлиоз говорит консультанту, что реальность его истории доказать невозможно. Иностранец утверждает, что присутствовал при этих событиях лично. Поручив странного субъекта Бездомному, Берлиоз отправляется к телефону-автомату, чтобы позвонить бюро иностранцев.

Вслед консультант просит его поверить хотя бы в дьявола и обещает некое достовернейшее доказательство. Берлиоз собирается пересечь трамвайные пути, но поскальзывается на разлитом подсолнечном масле и летит на рельсы. Колесом трамвая, которым управляет женщина-вагоновожатый в комсомольской красной косынке, Берлиозу отрезает голову.

Глава 4. Погоня Пораженный трагедией поэт слышит, что масло, на котором поскользнулся Берлиоз, разлила некая Аннушка с Садовой. Иван сопоставляет эти слова со сказанными загадочным иностранцем и решает призвать его к ответу.

Однако консультант, до того прекрасно говоривший на русском, делает вид, что не понимает поэта. В его защиту выступает развязный субъект в клетчатом пиджаке, а чуть позже Иван видит их вдали вдвоем и к тому же в сопровождении огромного черного кота. Несмотря на все старания поэта догнать их, они скрываются.

Дальнейшие действия Ивана выглядят странными. Он вторгается в незнакомую квартиру, будучи уверен, что злокозненный профессор скрывается именно там. Похитив оттуда образок и свечку, Бездомный продолжает погоню и перемещается к Москве-реке.

Там он решает искупаться, после чего обнаруживает, что его одежда украдена. Глава 5. Быть литератором — членом профсоюза весьма выгодно: можно претендовать на жилье в Москве и дачи в престижном поселке, ездить в «творческие отпуска», вкусно и дешево есть в роскошном ресторане «для своих».

Узнав о трагической гибели Берлиоза, они скорбят, но недолго: «Да, погиб, погиб… Но мы то ведь живы! В ресторане появляется Иван Бездомный — босой, в кальсонах, с иконкой и свечой — и начинает искать под столами консультанта, которого обвиняет в смерти Берлиоза. Коллеги пытаются его успокоить, но Иван приходит в бешенство, устраивает драку, официанты связывают его полотенцами, и поэта везут в психиатрическую лечебницу.

Глава 6. Шизофрения, как и было сказано С Иваном Бездомным беседует доктор. Поэт очень рад, что его наконец-то готовы выслушать, и излагает ему свою фантастическую историю о консультанте, который знаком с нечистой силой, «пристроил» Берлиоза под трамвай и лично знаком с Понтием Пилатом.

Посреди рассказа Бездомный вспоминает, что необходимо позвонить в милицию, но там не слушают поэта из сумасшедшего дома. Иван пытается бежать из лечебницы, выбив окно, но специальное стекло выдерживает, и Бездомного помещают в палату с диагнозом «шизофрения». Глава 7.

Нехорошая квартирка Директор московского театра Варьете Степа Лиходеев просыпается с похмелья в своей квартире, которую делит с покойным Берлиозом. У квартиры дурная слава — ходят слухи, что прежние жильцы ее бесследно исчезли и к этому якобы причастна нечистая сила. Степа видит незнакомца в черном, который утверждает, что Лиходеев назначил ему встречу.

Он называет себя профессором черной магии Воландом и желает уточнить детали по заключенному и уже оплаченному контракту на выступления в Варьете, о котором Степа ничего не помнит. Позвонив в театр и подтвердив слова гостя, Лиходеев обнаруживает его уже не одного, а с клетчатым типом в пенсне и огромным говорящим черным котом, который пьет водку. Воланд объявляет Степе, что он в квартире лишний, и вышедший из зеркала низенький рыжеволосый клыкастый субъект по имени Азазелло предлагает «выкинуть его ко всем чертям из Москвы».

Степа оказывается на берегу моря в незнакомом городе и узнает у прохожего, что это Ялта. Глава 8. Поединок между профессором и поэтом К Ивану Бездомному в лечебнице приходят медики во главе с доктором Стравинским.

Тот просит Ивана еще раз повторить свою историю и интересуется, что он будет делать, если его отпустят сейчас из лечебницы. Бездомный отвечает, что отправится прямо в милицию докладывать о проклятом консультанте. Стравинский убеждает поэта, что тот слишком расстроен смертью Берлиоза, чтобы вести себя адекватно, и поэтому ему не поверят и сразу вернут в лечебницу.

Доктор предлагает Ивану отдохнуть в комфортной палате, а заявление в милицию сформулировать письменно. Поэт соглашается. Глава 9.

Коровьевские штуки Никанора Ивановича Босого, председателя жилтоварищества в доме на Садовой, где жил Берлиоз, осаждают претенденты на освободившуюся площадь покойного. Босой наведывается в квартиру сам. В запечатанном кабинете Берлиоза сидит субъект, который представляется Коровьевым, переводчиком иностранного артиста Воланда, живущего у Лиходеева по разрешению уехавшего в Ялту хозяина.

Он предлагает Босому сдать артисту апартаменты Берлиоза и тут же вручает ему квартплату и взятку. Никанор Иванович уходит, и Воланд высказывает пожелание, чтобы он больше не появлялся. Коровьев звонит по телефону и сообщает, что председатель жилтоварищества незаконно хранит дома валюту.

К Босому приходят с обыском и вместо рублей, которые дал ему Коровьев, находят доллары. Босой арестован. Глава 10.

Вести из Ялты В кабинете финансового директора Варьете Римского сидят он сам и администратор Варенуха. Они недоумевают, куда пропал Лиходеев. В это время на имя Варенухи приходит срочная телеграмма из Ялты — в местный угрозыск явился некто, утверждающий, что он Степан Лиходеев, и нужно подтверждение его личности.

Администратор и финдиректор решают, что это розыгрыш: Лиходеев звонил четыре часа назад из своей квартиры, обещая вскоре приехать в театр, и с тех пор никак не мог из Москвы переместиться в Крым. Варенуха дозванивается до квартиры Степы, где ему сообщают, что тот уехал за город кататься на машине. Новая версия: «Ялта» — чебуречная, где Лиходеев напился вместе с местным телеграфистом и развлекается, посылая на работу телеграммы.

Римский велит Варенухе отнести телеграммы в милицию. Незнакомый гнусавый голос по телефону приказывает администратору телеграмм никуда не носить, но тот все же отправляется в отделение. По пути на него нападают толстяк, похожий на кота, и низенький клыкастый субъект.

Они доставляют свою жертву в квартиру Лиходеева. Последнее, что видит Варенуха — нагая рыжая девица с горящими глазами, которая приближается к нему.

Не искажают ли они его? Как быть с тем, что Воланд оказывается не то вдохновителем, не то соавтором романа? Давайте посмотрим, как Булгаков работает с евангельским сюжетом. В них детально разобрался Б. Беспристрастное открытие истины» 1923 , с которой Булгаков, возможно, спорит. Пьеса убежденного атеиста написана как разоблачение — в ней Иисус не только обычный человек, но и манипулятор, участник политических интриг, то есть по характеру прямая противоположность булгаковского героя. Иешуа Га-Ноцри вместо Иисуса, Ершалаим вместо Иерусалима должны звучать как более исторически верные варианты. Евангелисты спародированы в фигуре Левия Матвея, который по своей инициативе записывает слова Иешуа — и, видимо, ему нельзя доверять.

Решительно ничего из того, что там написано, я не говорил.

Знаю, что говорю и где говорю. Оцеплен сад, оцеплен дворец, так что и мышь не проникнет ни в какую щель! Да не только мышь, не проникнет даже этот, как его... Кстати, ты знаешь такого, первосвященник? Так знай же, что не будет тебе, первосвященник, отныне покоя! Ни тебе, ни народу твоему, — и Пилат указал вдаль направо, туда, где в высоте пылал храм, — это я тебе говорю — Пилат Понтийский, всадник Золотое Копье! Он вознес руку к небу и продолжал: — Знает народ иудейский, что ты ненавидишь его лютой ненавистью и много мучений ты ему причинишь, но вовсе ты его не погубишь!

Защитит его бог! Услышит нас, услышит всемогущий кесарь, укроет нас от губителя Пилата! Не нужно было подбирать слова. Теперь полетит весть от меня, да не наместнику в Антиохию и не в Рим, а прямо на Капрею, самому императору, весть о том, как вы заведомых мятежников в Ершалаиме прячете от смерти. И не водою из Соломонова пруда, как хотел я для вашей пользы, напою я тогда Ершалаим! Нет, не водою! Вспомни, как мне пришлось из-за вас снимать со стен щиты с вензелями императора, перемещать войска, пришлось, видишь, самому приехать, глядеть, что у вас тут творится! Вспомни мое слово, первосвященник.

Увидишь ты не одну когорту в Ершалаиме, нет! Придет под стены города полностью легион Фульмината, подойдет арабская конница, тогда услышишь ты горький плач и стенания. Вспомнишь ты тогда спасенного Вар-раввана и пожалеешь, что послал на смерть философа с его мирною проповедью! Лицо первосвященника покрылось пятнами, глаза горели. Он, подобно прокуратору, улыбнулся, скалясь, и ответил: — Веришь ли ты, прокуратор, сам тому, что сейчас говоришь? Нет, не веришь! Не мир, не мир принес нам обольститель народа в Ершалаим, и ты, всадник, это прекрасно понимаешь. Ты хотел его выпустить затем, чтобы он смутил народ, над верою надругался и подвел народ под римские мечи!

Но я, первосвященник иудейский, покуда жив, не дам на поругание веру и защищу народ! Ты слышишь, Пилат? Каифа смолк, и прокуратор услыхал опять как бы шум моря, подкатывающего к самым стенам сада Ирода великого. Этот шум поднимался снизу к ногам и в лицо прокуратору. А за спиной у него, там, за крыльями дворца, слышались тревожные трубные сигналы, тяжкий хруст сотен ног, железное бряцание, — тут прокуратор понял, что римская пехота уже выходит, согласно его приказу, стремясь на страшный для бунтовщиков и разбойников предсмертный парад. Прокуратор тыльной стороной кисти руки вытер мокрый, холодный лоб, поглядел на землю, потом, прищурившись, в небо, увидел, что раскаленный шар почти над самой его головою, а тень Каифы совсем съежилась у львиного хвоста, и сказал тихо и равнодушно: — Дело идет к полудню. Мы увлеклись беседою, а между тем надо продолжать. В изысканных выражениях извинившись перед первосвященником, он попросил его присесть на скамью в тени магнолии и обождать, пока он вызовет остальных лиц, нужных для последнего краткого совещания, и отдаст еще одно распоряжение, связанное с казнью.

Каифа вежливо поклонился, приложив руку к сердцу, и остался в саду, а Пилат вернулся на балкон. Там ожидавшему его секретарю он велел пригласить в сад легата легиона, трибуна когорты, а также двух членов Синедриона и начальника храмовой стражи, ожидавших вызова на следующей нижней террасе сада в круглой беседке с фонтаном. К этому Пилат добавил, что он тотчас выйдет и сам, и удалился внутрь дворца. Пока секретарь собирал совещание, прокуратор в затененной от солнца темными шторами комнате имел свидание с каким-то человеком, лицо которого было наполовину прикрыто капюшоном, хотя в комнате лучи солнца и не могли его беспокоить. Свидание это было чрезвычайно кратко. Прокуратор тихо сказал человеку несколько слов, после чего тот удалился, а Пилат через колоннаду прошел в сад. Там в присутствии всех, кого он желал видеть, прокуратор торжественно и сухо подтвердил, что он утверждает смертный приговор Иешуа Га-Ноцри, и официально осведомился у членов Синедриона о том, кого из преступников угодно оставить в живых. Получив ответ, что это — Вар-равван, прокуратор сказал: — Очень хорошо, — и велел секретарю тут же занести это в протокол, сжал в руке поднятую секретарем с песка пряжку и торжественно сказал: — Пора!

Тут все присутствующие тронулись вниз по широкой мраморной лестнице меж стен роз, источавших одуряющий аромат, спускаясь все ниже и ниже к дворцовой стене, к воротам, выходящим на большую, гладко вымощенную площадь, в конце которой виднелись колонны и статуи Ершалаимского ристалища. Лишь только группа, выйдя из сада на площадь, поднялась на обширный царящий над площадью каменный помост, Пилат, оглядываясь сквозь прищуренные веки, разобрался в обстановке. То пространство, которое он только что прошел, то есть пространство от дворцовой стены до помоста, было пусто, но зато впереди себя Пилат площади уже не увидел — ее съела толпа. Она залила бы и самый помост, и то очищенное пространство, если бы тройной ряд себастийских солдат по левую руку Пилата и солдат итурейской вспомогательной когорты по правую — не держал ее. Итак, Пилат поднялся на помост, сжимая машинально в кулаке ненужную пряжку и щурясь. Щурился прокуратор не оттого, что солнце жгло ему глаза, нет! Он не хотел почему-то видеть группу осужденных, которых, как он это прекрасно знал, сейчас вслед за ним возводят на помост. Лишь только белый плащ с багряной подбивкой возник в высоте на каменном утесе над краем человеческого моря, незрячему Пилату в уши ударила звуковая волна: «Га-а-а...

Волна не дошла до низшей точки и неожиданно стала опять вырастать и, качаясь, поднялась выше первой, и на второй волне, как на морском валу вскипает пена, вскипел свист и отдельные, сквозь гром различимые, женские стоны. Он выждал некоторое время, зная, что никакою силой нельзя заставить умолкнуть толпу, пока она не выдохнет все, что накопилось у нее внутри, и не смолкнет сама. И когда этот момент наступил, прокуратор выбросил вверх правую руку, и последний шум сдуло с толпы. Тогда Пилат набрал, сколько мог, горячего воздуха в грудь и закричал, и сорванный его голос понесло над тысячами голов: — Именем кесаря императора! Тут в уши ему ударил несколько раз железный рубленый крик — в когортах, взбросив вверх копья и значки, страшно прокричали солдаты: — Да здравствует кесарь! Пилат задрал голову и уткнул ее прямо в солнце. Под веками у него вспыхнул зеленый огонь, от него загорелся мозг, и над толпою полетели хриплые арамейские слова: — Четверо преступников, арестованных в Ершалаиме за убийства, подстрекательства к мятежу и оскорбление законов и веры, приговорены к позорной казни — повешению на столбах! И эта казнь сейчас совершится на Лысой Горе!

Вот они перед вами! Пилат указал вправо рукой, не видя никаких преступников, но зная, что они там, на месте, где им нужно быть. Толпа ответила длинным гулом как бы удивления или облегчения. Когда же он потух, Пилат продолжал: — Но казнены из них будут только трое, ибо, согласно закону и обычаю, в честь праздника пасхи одному из осужденных, по выбору Малого Синедриона и по утверждению римской власти, великодушный кесарь император возвращает его презренную жизнь! Пилат выкрикивал слова и в то же время слушал, как на смену гулу идет великая тишина. Теперь ни вздоха, ни шороха не доносилось до его ушей, и даже настало мгновение, когда Пилату показалось, что все кругом вообще исчезло. Ненавидимый им город умер, и только он один стоит, сжигаемый отвесными лучами, упершись лицом в небо. Пилат еще придержал тишину, а потом начал выкрикивать: — Имя того, кого сейчас при вас отпустят на свободу...

Он сделал еще одну паузу, задерживая имя, проверяя, все ли сказал, потому что знал, что мертвый город воскреснет после произнесения имени счастливца и никакие дальнейшие слова слышны быть не могут. Тут ему показалось, что солнце, зазвенев, лопнуло над ним и залило ему огнем уши. В этом огне бушевали рев, визги, стоны, хохот и свист. Пилат повернулся и пошел по мосту назад к ступеням, не глядя ни на что, кроме разноцветных шашек настила под ногами, чтобы не оступиться. Он знал, что теперь у него за спиною на помост градом летят бронзовые монеты, финики, что в воющей толпе люди, давя друг друга, лезут на плечи, чтобы увидеть своими глазами чудо — как человек, который уже был в руках смерти, вырвался из этих рук! Как легионеры снимают с него веревки, невольно причиняя ему жгучую боль в вывихнутых на допросе руках, как он, морщась и охая, все же улыбается бессмысленной сумасшедшей улыбкой. Он знал, что в это же время конвой ведет к боковым ступеням троих со связанными руками, чтобы выводить их на дорогу, ведущую на запад, за город, к Лысой Горе. Лишь оказавшись за помостом, в тылу его, Пилат открыл глаза, зная, что он теперь в безопасности — осужденных он видеть уже не мог.

К стону начинавшей утихать толпы примешивались теперь и были различимы пронзительные выкрики глашатаев, повторявших одни на арамейском, другие на греческом языках все то, что прокричал с помоста прокуратор. Кроме того, до слуха долетел дробный, стрекочущий и приближающийся конский топот и труба, что-то коротко и весело прокричавшая. Этим звукам ответил сверлящий свист мальчишек с кровель домов улицы, выводящей с базара на гипподромскую площадь, и крики «берегись! Солдат, одиноко стоявший в очищенном пространстве площади со значком в руке, тревожно взмахнул им, и тогда прокуратор, легат легиона, секретарь и конвой остановились. Кавалерийская ала, забирая все шире рыси, вылетела на площадь, чтобы пересечь ее в сторонке, минуя скопище народа, и по переулку под каменной стеной, по которой стлался виноград, кратчайшей дорогой проскакать к Лысой Горе. Летящий рысью маленький, как мальчик, темный, как мулат, командир алы — сириец, равняясь с Пилатом, что-то тонко выкрикнул и выхватил из ножен меч. Злая вороная взмокшая лошадь шарахнулась, поднялась на дыбы. Вбросив меч в ножны, командир ударил плетью лошадь по шее, выровнял ее и поскакал в переулок, переходя в галоп.

За ним по три в ряд полетели всадники в туче пыли, запрыгали кончики легких бамбуковых пик, мимо прокуратора понеслись казавшиеся особо смуглыми под белыми тюрбанами лица с весело оскаленными, сверкающими зубами. Поднимая до неба пыль, ала ворвалась в переулок, и мимо Пилата последним проскакал солдат с пылающей на солнце трубою за спиной. Закрываясь от пыли рукой и недовольно морща лицо, Пилат двинулся дальше, устремляясь к воротам дворцового сада, а за ним двинулся легат, секретарь и конвой. Было около десяти часов утра. Глава 3. Седьмое доказательство — Да, было около десяти часов утра, досточтимый Иван Николаевич, — сказал профессор. Поэт провел рукою по лицу, как человек, только что очнувшийся, и увидел, что на Патриарших вечер. Вода в пруде почернела, и легкая лодочка уже скользила по ней, и слышался плеск весла и смешки какой-то гражданки в лодочке.

В аллеях на скамейках появилась публика, но опять-таки на всех трех сторонах квадрата, кроме той, где были наши собеседники. Небо над Москвой как бы выцвело, и совершенно отчетливо была видна в высоте полная луна, но еще не золотая, а белая. Дышать стало гораздо легче, и голоса под липами звучали мягче, по-вечернему. А может, это и не он рассказывал, а просто я заснул и все это мне приснилось? Это может кто подтвердить! Те наклонились к нему с обеих сторон, и он сказал, но уже без всякого акцента, который у него, черт знает почему, то пропадал, то появлялся: — Дело в том... И на балконе был у Понтия Пилата, и в саду, когда он с Каифой разговаривал, и на помосте, но только тайно, инкогнито, так сказать, так что прошу вас — никому ни слова и полный секрет!.. Наступило молчание, и Берлиоз побледнел.

Вот так история! Берлиоз тотчас сообразил, что следует делать. Откинувшись на спинку скамьи, он за спиною профессора замигал Бездомному, — не противоречь, мол, ему, — но растерявшийся поэт этих сигналов не понял. Даже очень возможно, и Понтий Пилат, и балкон, и тому подобное... А вы одни приехали или с супругой? Вы где остановились? Нигде, — ответил полоумный немец, тоскливо и дико блуждая зеленым глазом по Патриаршим прудам. А в «Метрополе» чудесные номера, это первоклассная гостиница...

Перестаньте вы психовать. Тут безумный расхохотался так, что из липы над головами сидящих выпорхнул воробей. Ведь вы не знаете города... План Берлиоза следует признать правильным: нужно было добежать до ближайшего телефона-автомата и сообщить в бюро иностранцев о том, что вот, мол, приезжий из-за границы консультант сидит на Патриарших прудах в состоянии явно ненормальном. Так вот, необходимо принять меры, а то получается какая-то неприятная чепуха. Ну что же, позвоните, — печально согласился больной и вдруг страстно попросил: — Но умоляю вас на прощанье, поверьте хоть в то, что дьявол существует! О большем я уж вас и не прошу. Имейте в виду, что на это существует седьмое доказательство, и уж самое надежное!

И вам оно сейчас будет предъявлено. А профессор тотчас же как будто выздоровел и посветлел. Тот вздрогнул, обернулся, но успокоил себя мыслью, что его имя и отчество известны профессору также из каких-нибудь газет. А профессор прокричал, сложив руки рупором: — Не прикажете ли, я велю сейчас дать телеграмму вашему дяде в Киев? И опять передернуло Берлиоза. Откуда же сумасшедший знает о существовании Киевского дяди? Ведь об этом ни в каких газетах, уж наверно, ничего не сказано. Эге-ге, уж не прав ли Бездомный?

А ну как документы эти липовые? Ах, до чего странный субъект. Звонить, звонить! Сейчас же звонить! Его быстро разъяснят! И, ничего не слушая более, Берлиоз побежал дальше. Тут у самого выхода на Бронную со скамейки навстречу редактору поднялся в точности тот самый гражданин, что тогда при свете солнца вылепился из жирного зноя. Только сейчас он был уже не воздушный, а обыкновенный, плотский, и в начинающихся сумерках Берлиоз отчетливо разглядел, что усишки у него, как куриные перья, глазки маленькие, иронические и полупьяные, а брючки клетчатые, подтянутые настолько, что видны грязные белые носки.

Михаил Александрович так и попятился, но утешил себя тем соображением, что это глупое совпадение и что вообще сейчас об этом некогда размышлять. Прямо, и выйдете куда надо. С вас бы за указание на четверть литра... Берлиоз не стал слушать попрошайку и ломаку регента, подбежал к турникету и взялся за него рукой. Повернув его, он уже собирался шагнуть на рельсы, как в лицо ему брызнул красный и белый свет: загорелась в стеклянном ящике надпись «Берегись трамвая! Тотчас и подлетел этот трамвай, поворачивающий по новопроложенной линии с Ермолаевского на Бронную. Повернув и выйдя на прямую, он внезапно осветился изнутри электричеством, взвыл и наддал. Осторожный Берлиоз, хоть и стоял безопасно, решил вернуться за рогатку, переложил руку на вертушке, сделал шаг назад.

И тотчас рука его скользнула и сорвалась, нога неудержимо, как по льду, поехала по булыжнику, откосом сходящему к рельсам, другую ногу подбросило, и Берлиоза выбросило на рельсы. Стараясь за что-нибудь ухватиться, Берлиоз упал навзничь, несильно ударившись затылком о булыжник, и успел увидеть в высоте, но справа или слева — он уже не сообразил, — позлащенную луну. Он успел повернуться на бок, бешеным движением в тот же миг подтянув ноги к животу, и, повернувшись, разглядел несущееся на него с неудержимой силой совершенно белое от ужаса лицо женщины-вагоновожатой и ее алую повязку. Берлиоз не вскрикнул, но вокруг него отчаянными женскими голосами завизжала вся улица. Вожатая рванула электрический тормоз, вагон сел носом в землю, после этого мгновенно подпрыгнул, и с грохотом и звоном из окон полетели стекла. Тут в мозгу Берлиоза кто-то отчаянно крикнул — «Неужели?.. Трамвай накрыл Берлиоза, и под решетку Патриаршей аллеи выбросило на булыжный откос круглый темный предмет. Скатившись с этого откоса, он запрыгал по булыжникам Бронной.

Это была отрезанная голова Берлиоза. Глава 4. Погоня Утихли истерические женские крики, отсверлили свистки милиции, две санитарные машины увезли: одна — обезглавленное тело и отрезанную голову в морг, другая — раненную осколками стекла красавицу вожатую, дворники в белых фартуках убрали осколки стекол и засыпали песком кровавые лужи, а Иван Николаевич как упал на скамейку, не добежав до турникета, так и остался на ней. Несколько раз он пытался подняться, но ноги его не слушались — с Бездомным приключилось что-то вроде паралича. Поэт бросился бежать к турникету, как только услыхал первый вопль, и видел, как голова подскакивала на мостовой. От этого он до того обезумел, что, упавши на скамью, укусил себя за руку до крови. Про сумасшедшего немца он, конечно, забыл и старался понять только одно, как это может быть, что вот только что он говорил с Берлиозом, а через минуту — голова... Взволнованные люди пробегали мимо поэта по аллее, что-то восклицая, но Иван Николаевич их слов не воспринимал.

Однако неожиданно возле него столкнулись две женщины, и одна из них, востроносая и простоволосая, закричала над самым ухом поэта другой женщине так: — Аннушка, наша Аннушка! С садовой! Это ее работа! Взяла она в бакалее подсолнечного масла, да литровку-то о вертушку и разбей! Всю юбку изгадила... Уж она ругалась, ругалась! А он-то, бедный, стало быть, поскользнулся да и поехал на рельсы... Из всего выкрикнутого женщиной в расстроенный мозг Ивана Николевича вцепилось одно слово: «Аннушка»...

К слову «Аннушка» привязались слова «подсолнечное масло», а затем почему-то «Понтий Пилат». Пилата поэт отринул и стал вязать цепочку, начиная со слова «Аннушка». И цепочка эта связалась очень быстро и тотчас привела к сумасшедшему профессору. Да ведь он же сказал, что заседание не состоится, потому что Аннушка разлила масло. И, будьте любезны, оно не состоится! Этого мало: он прямо сказал, что Берлиозу отрежет голову женщина?! Да, да, да! Ведь вожатая была женщина?!

Что же это такое? Не оставалось даже зерна сомнения в том, что таинственный консультант точно знал заранее всю картину ужасной смерти Берлиоза. Тут две мысли пронизали мозг поэта. Первая: «Он отнюдь не сумасшедший! Все это глупости! Это мы узнаем! Сделав над собой великое усилие, Иван Николаевич поднялся со скамьи и бросился назад, туда, где разговаривал с профессором. И оказалось, что тот, к счастью, еще не ушел.

На Бронной уже зажглись фонари, а над Патриаршими светила золотая луна, и в лунном, всегда обманчивом, свете Ивану Николаевичу показалось, что тот стоит, держа под мышкою не трость, а шпагу. Отставной втируша-регент сидел на том самом месте, где сидел еще недавно сам Иван Николаевич. Теперь регент нацепил себе на нос явно не нужное пенсне, в котором одного стекла вовсе не было, а другое треснуло. От этого клетчатый гражданин стал еще гаже, чем был тогда, когда указывал Берлиозу путь на рельсы. С холодеющим сердцем Иван приблизился к профессору и, взглянув ему в лицо, убедился в том, что никаких признаков сумасшествия нет и не было. Иностранец насупился, глянул так, как будто впервые видит поэта, и ответил неприязненно: — Не понимай... Вы не немец и не профессор! Вы — убийца и шпион!

Загадочный профессор брезгливо скривил и без того кривой рот и пожал плечами. За это с вас строжайше спросится! Иван почувствовал, что теряется. Задыхаясь, он обратился к регенту: — Эй, гражданин, помогите задержать преступника! Вы обязаны это сделать! Регент чрезвычайно оживился, вскочил и заорал: — Где твой преступник? Где он? Иностранный преступник?

Ежели он преступник, то первым долгом следует кричать: «Караул! А ну, давайте вместе! Растерявшийся Иван послушался шуткаря-регента и крикнул «караул! Одинокий, хриплый крик Ивана хороших результатов не принес. Две каких-то девицы шарахнулись от него в сторону, и он услышал слово «пьяный». Иван кинулся вправо, и регент — тоже вправо! Иван — влево, и тот мерзавец туда же. Иван сделал попытку ухватить негодяя за рукав, но промахнулся и ровно ничего не поймал.

Регент как сквозь землю провалился. Иван ахнул, глянул вдаль и увидел ненавистного неизвестного. Тот был уже у выхода в Патриарший переулок, и притом не один. Более чем сомнительный регент успел присоединиться к нему. Но это еще не все: третьим в этой компании оказался неизвестно откуда взявшийся кот, громадный, как боров, черный, как сажа или грач, и с отчаянными кавалерийскими усами. Тройка двинулась в Патриарший, причем кот тронулся на задних лапах. Иван устремился за злодеями вслед и тотчас убедился, что догнать их будет очень трудно. Тройка мигом проскочила по переулку и оказалась на Cпиридоновке.

Сколько Иван не прибавлял шагу, расстояние между преследуемыми и им ничуть не сокращалось. И не успел поэт опомниться, как после тихой Cпиридоновки очутился у Никитских ворот, где положение его ухудшилось. Тут уж была толчея, Иван налетел на кой-кого из прохожих, был обруган. Злодейская же шайка к тому же здесь решила применить излюбленный бандитский прием — уходить врассыпную. Регент с великой ловкостью на ходу ввинтился в автобус, летящий к Арбатской площади, и ускользнул. Потеряв одного из преследуемых, Иван сосредоточил свое внимание на коте и видел, как этот странный кот подошел к подножке моторного вагона «А», стоящего на остановке, нагло отсадил взвизгнувшую женщину, уцепился за поручень и даже сделал попытку всучить кондукторше гривенник через открытое по случаю духоты окно. Поведение кота настолько поразило Ивана, что он в неподвижности застыл у бакалейного магазина на углу и тут вторично, но гораздо сильнее, был поражен поведением кондукторши. Та, лишь только увидела кота, лезущего в трамвай, со злобой, от которой даже тряслась, закричала: — Котам нельзя!

С котами нельзя! Слезай, а то милицию позову! Ни кондукторшу, ни пассажиров не поразила самая суть дела: не то, что кот лезет в трамвай, в чем было бы еще полбеды, а то, что он собирается платить! Кот оказался не только платежеспособным, но и дисциплинированным зверем. При первом же окрике кондукторши он прекратил наступление, снялся с подножки и сел на остановке, потирая гривенником усы. Но лишь кондукторша рванула веревку и трамвай тронулся, кот поступил как всякий, кого изгоняют из трамвая, но которому все-таки ехать-то надо. Пропустив мимо себя все три вагона, кот вскочил на заднюю дугу последнего, лапой вцепился в какую-то кишку, выходящую из стенки, и укатил, сэкономив, таким образом, гривенник. Занявшись паскудным котом, Иван едва не потерял самого главного из трех — профессора.

Но, по счастью, тот не успел улизнуть. Иван увидел серый берет в гуще в начале Большой Никитской, или Герцена. В мгновение ока Иван и сам оказался там. Однако удачи не было. Поэт и шагу прибавлял, и рысцой начинал бежать, толкая прохожих, и ни на сантиметр не приблизился к профессору. Как ни был расстроен Иван, все же его поражала та сверхъестественная скорость, с которой происходила погоня. И двадцати секунд не прошло, как после Никитских ворот Иван Николаевич был уже ослеплен огнями на Арбатской площади. Еще несколько секунд, и вот какой-то темный переулок с покосившимися тротуарами, где Иван Николаевич грохнулся и разбил колено.

Опять освещенная магистраль — улица Кропоткина, потом переулок, потом Остоженка и еще переулок, унылый, гадкий и скупо освещенный. И вот здесь-то Иван Николаевич окончательно потерял того, кто был ему так нужен. Профессор исчез. Иван Николаевич смутился, но ненадолго, потому что вдруг сообразил, что профессор непременно должен оказаться в доме N 13 и обязательно в квартире 47. Ворвавшись в подъезд, Иван Николаевич взлетел на второй этаж, немедленно нашел эту квартиру и позвонил нетерпеливо. Ждать пришлось недолго: открыла Ивану дверь какая-то девочка лет пяти и, ни о чем не справляясь у пришедшего, немедленно ушла куда-то. В громадной, до крайности запущенной передней, слабо освещенной малюсенькой угольной лампочкой под высоким, черным от грязи потолком, на стене висел велосипед без шин, стоял громадный ларь, обитый железом, а на полке над вешалкой лежала зимняя шапка, и длинные ее уши свешивались вниз. За одной из дверей гулкий мужской голос в радиоаппарате сердито кричал что-то стихами.

Иван Николаевич ничуть не растерялся в незнакомой обстановке и прямо устремился в коридор, рассуждая так: «Он, конечно, спрятался в ванной». В коридоре было темно. Потыкавшись в стены, Иван увидел слабенькую полоску света внизу под дверью, нашарил ручку и несильно рванул ее. Крючок отскочил, и Иван оказался именно в ванной и подумал о том, что ему повезло. Однако повезло не так уж, как бы нужно было! На Ивана пахнуло влажным, теплом и, при свете углей, тлеющих в колонке, он разглядел большие корыта, висящие на стене, и ванну, всю в черных страшных пятнах от сбитой эмали. Так вот, в этой ванне стояла голая гражданка, вся в мыле и с мочалкой в руках. Она близоруко прищурилась на ворвавшегося Ивана и, очевидно, обознавшись в адском освещении, сказала тихо и весело: — Кирюшка!

Бросьте трепаться! Что вы, с ума сошли?.. Федор Иваныч сейчас вернется. Вон отсюда сейчас же!

Большинство сходится во мнении, что Михаил Афанасьевич писал образы Мастера и Маргариты с себя и своей третьей жены - Елены Сергеевны.

Ведь они так же, как и герои романа, встретились на улице. У обеих пар на тот момент были свои семьи, поэтому несколько лет они встречались втайне от всех. Кстати, именно Елена Сергеевна помогала Михаилу Афанасьевичу дописывать роман и вносить правки. Многие убеждены, что история Мастера и Маргариты не просто красивая сказка о любви, а исповедь Булгакова и его рассказ о храбрости жены. Но не по собственному желанию, а ради спасения близких.

Ведь иначе ее, Булгакова и ее бывшего супруга убили бы. Неспроста 30-е годы СССР вспоминают как время большого террора, когда людей заставляли писать доносы друг на друга под угрозой расстрела. Есть и такие, кто увидел в образе Маргариты не только жену писателя, но и других личностей, среди которых была королева Марго, жена короля Генриха IV. Ведь она была покровительницей талантливых людей мира искусства, в том числе поэтов и писателей. На фото слева жена Булгакова Елена Сергеевна, справа - актриса Анна Ковальчук, сыгравшая Маргариту Интересно, что Елена Сергеевна не могла найти ни одно издательство, которое бы напечатало роман ее мужа.

Везде ее ждал отказ, все опасались печатать в то чопорное время такой прогрессивный и нетрадиционный роман. Лишь спустя примерно тридцать лет после кончины Булгакова роман напечатали и издали в журнале «Москва», причем сокращенный и отредактированный. Под цензуру попало большинство сцен с Воландом и, естественно, дьявольский бал, вызвавший шок у тех, кто прочитал первоисточник. Первый оригинальный роман, без сокращений и цензуры, вышел в Германии в 1969 году, а в СССР о нем стало известно спустя четыре года, благодаря решению властей напечатать произведения авторов, которые были запрещены ранее. Но тогда почему Маргарита заключила сделку с самим дьяволом, а автор не только не осуждает ее, но и даже превозносит?

Героиня пожертвовала абсолютно всем ради того, чтобы спасти своего любимого Мастера. С помощью Мастера и Маргариты роман получился таким сложным и глубоким, затрагивая важные темы любви и мужества, власти и свободы. Булгаков дает читателям задуматься и понять, что в мире все неоднозначно, нельзя все мерить единой монетой. Именно эти герои показывают, что в нашем мире нет ни черного, ни белого.

Михаил Булгаков

Булгаков начинает работу над романом в 1928 году — в то время, когда не все в его жизни идет гладко. После феноменального успеха постановки "Дни Турбиных" у публики его произведения подвергаются цензуре, пьесы снимаются с репертуара, а критики травят автора в газетах. Ему отказывают в выезде за границу, Сталин лично берет с него слово, что он не уедет в эмиграцию. Его наиболее значительные произведения — "Белая гвардия", "Мольер", "Мастер и Маргарита", "Театральный роман" — впервые опубликуют полностью только в 60—70-е годы, уже после смерти писателя. О чем писал Михаил Булгаков Несмотря на то, что в "Мастере и Маргарите" много литературных аллюзий и отсылок, а сама композиция нелинейна действие происходит как в сталинской Москве, так и в древнем Ершалаиме , роман увлекает даже неподготовленных читателей.

О чем же он? О похождениях князя тьмы и его свиты в сталинской Москве, о неслучайных случайностях и о людях, которых испортил квартирный вопрос. Но в первую очередь — об исцеляющей и спасительной любви, которая может противостоять безумию, обыденности, мракобесию и злу во всех его проявлениях. Вот несколько очевидных достоинств этой книги.

Это великая история любви Некоторые литературоведы называют встречу Мастера и Маргариты примером "вихревого влюбления". Этот любовный вихрь сметает все на своем пути — их встреча предрешена, она судьбоносна: прежними их жизни уже не будут. Так же любовь оглушила на балу юных Ромео и Джульетту, такой же роковой была встреча героев "Одной истории" Джулиана Барнса. По сути, трагическая история любви — любви с первого взгляда, которая обрекает влюбленных на поражение, — в мировой литературе да и в жизни всегда одинаковая, но в разных вариациях.

Маргарита идет по улице и несет тревожные желтые цветы, встречается взглядом с Мастером и понимает, что ее жизнь изменилась. Отныне этот мужчина — смысл ее существования, ее вера, надежда и любовь.

Например, так же, как и Мастер в новой экранизации, Булгаков весьма остро реагировал на критику. Известно, что все рецензии литературных критиков он вырезал из газет и вклеивал в журнал. Он не только хранил эти критические статьи, но и скурупулёзно подсчитывал их количество: так что нам известно, что за 10 лет он получил 298 отрицательных рецензий и только три положительные.

В образе Маргариты Булгаков изобразил портрет идеальной спутницы писателя, радеющей за его творчество и готовой голыми руками вынимать горящую рукопись из огня или пойти на сделку с самим Сатаной, чтобы вернуть свою любовь. Дело было в 1966 году. Среди десятков подписных изданий тех лет был и некий литературный журнал «Москва», имевший статус областного, а не общесоюзного и, как следствие, внимание ЦК КПСС к нему было меньше. Редактор журнала Евгений Поповкин обладал неплохими связями в ЦК партии, к тому же, по некоторым данным, был неизлечимо болен, так что был готов к значительной доле подвига, а потому-таки решился публиковать «Мастера и Маргариту» в сокращённом виде, снабдив его положительным предисловием за авторством Евгения Симонова для подстраховки. Цензура вымарала многие, ныне легендарные сцены и фразы: похищение головы Берлиоза, шахматную партию с Бегемотом, истории о пропажах жильцов «нехорошей квартиры», легендарную фразу Воланда о том, что москвичей испортил жилищный вопрос и многое другое.

Но тем не менее, хотя бы таким образом он впервые дошел до читателя: под не примечательной журнальной обложкой двух выпусков журнала «Москва» ноябрьского 1966 года и январского 1967 г. Хотя и в семидесятые, и позже книга была в постоянном дефиците. Купить её было невозможно: тиражи оседали на книжных полках тех, кто умел подсуетиться и не гнушался взять в довесок с десяток книг о соцреализме, лишь бы получить заветный том в домашнюю библиотеку. Булгаков писал его 12 лет хотя и тут данные расходятся о том, в каком же году он приступил к работе: в 1928-м или 1929-м , а редактировала текст после него Елена Сергеевна Булгакова, третья жена писателя, та, что и стала прообразом Маргариты. Она сохранила все черновики писателя и долгие годы редактировала роман по его правкам и самостоятельно.

Ранний уход Булгакова из жизни привёл к тому, что канонического текста «Мастера и Маргариты» не существует. Это, конечно, привело к некоторым странностям. Например, фразы с которых начинается роман отличаются в зависимости от издания и, соответственно, редактора. Текст под редактурой А. Текст под редактурой Л.

Никогда не оставлял своего читателя во тьме и всегда давал надежду.

Христу, как известно, было 33, булгаковскому же герою около 27 лет. Почему у писателя появилась возможность взяться за роман о Понтии Пилате? Произведения, которое, очевидно, и в бумажной булгаковской Москве тридцатых не могло быть издано точно так же, как «Мастер и Маргарита». Ибо снять настолько уединённое жильё в советской Москве было воистину чертовской удачей.

Канонические Евангелия написаны смертными апостолами, следовательно, и Воланду был нужен смертный для написания собственной версии событий. Булгаков интуитивно чувствовал, что эта история должна быть показана через призму того, кто считается в этой истории злом, ведь ранее взгляд на каноническую историю Христа был очень однобоким, только со стороны его преданных учеников. Есть, кстати, некая доля мистики в том, что в 1978 году в Египте была найдена древняя христианская рукопись, в самом конце которой было подписано название «Евангелие Иуды»... Забавно, ведь именно их имена вынесены в заглавие. В первых редакциях этой пары не было и в помине.

Булгаков писал роман в первую очередь о Дьяволе и Ершалаиме, а влюблённые появились лишь в четвёртой редакции. Есть ощущение, что в конце-концов Булгаков решил увековечить свою любовь к Елене Сергеевне, изобразив её в образе Маргариты и наделив Мастера своими чертами. Например, так же, как и Мастер в новой экранизации, Булгаков весьма остро реагировал на критику. Известно, что все рецензии литературных критиков он вырезал из газет и вклеивал в журнал. Он не только хранил эти критические статьи, но и скурупулёзно подсчитывал их количество: так что нам известно, что за 10 лет он получил 298 отрицательных рецензий и только три положительные.

В образе Маргариты Булгаков изобразил портрет идеальной спутницы писателя, радеющей за его творчество и готовой голыми руками вынимать горящую рукопись из огня или пойти на сделку с самим Сатаной, чтобы вернуть свою любовь. Дело было в 1966 году. Среди десятков подписных изданий тех лет был и некий литературный журнал «Москва», имевший статус областного, а не общесоюзного и, как следствие, внимание ЦК КПСС к нему было меньше. Редактор журнала Евгений Поповкин обладал неплохими связями в ЦК партии, к тому же, по некоторым данным, был неизлечимо болен, так что был готов к значительной доле подвига, а потому-таки решился публиковать «Мастера и Маргариту» в сокращённом виде, снабдив его положительным предисловием за авторством Евгения Симонова для подстраховки. Цензура вымарала многие, ныне легендарные сцены и фразы: похищение головы Берлиоза, шахматную партию с Бегемотом, истории о пропажах жильцов «нехорошей квартиры», легендарную фразу Воланда о том, что москвичей испортил жилищный вопрос и многое другое.

Хозяйкой может быть лишь коренная москвичка с именем Маргариты. Глава 23. Великий бал у сатаны Маргариту готовят к торжественному мероприятию. В полночь начинают прибывать гости. Каждого из них Маргарита приветствует, гости целуют её колено и пускаются в пляс. Все прибывшие восстают из пепла ради этой ночи, каждый из них — это целая история. Маргарита сочувствует несчастной Фриде, девушке убившей собственное дитя, и обещает попросить за неё у сатаны. Среди гостей появляется барон Майгель, шпион и провокатор. Проныру наказывает дьявольская свита. Бал заканчивается.

Маргарита смертельно устала, но ни разу за весь приём не пожаловалась. Глава 24. Извлечение Мастера Воланд доволен балом, он готов исполнить любое желание Маргариты. Она просит за Фриду и сама же отпускает детоубийце грех. Сатана вновь спрашивает, что хочет сама Маргарита. И по её просьбе возвращает ей Мастера прямо в больничной пижаме. В качестве прощального сувенира Воланд дарит Маргарите драгоценную подкову и отправляет влюблённых в их квартирку. Глава 25. Как прокуратор пытался спасти Иуду Ершалаим. Начальник тайной службы прокуратора прибывает на его зов.

Понтий Пилат просит своего верного Афрания «позаботиться» о безопасности Иуды, который способствовал смерти Га-Ноцри. В завуалированной просьбе скрыто задание по устранению предателя, который сначала приютил Иешуа Га-Ноцри в своём доме, а затем выдал его властям. Афраний в точности исполняет приказ. Глава 26. Погребение Прокуратору снится сон, в котором он спас Иешуа от казни. Но после пробуждения всё встаёт на свои места. Приходит Афраний и докладывает о гибели Иуды из Кириафа. Пилат зовёт к себе Левия Матвея и предлагает хорошее место службы. Но Левий Матвей не хочет иметь дел с человеком виновным в смерти Га-Ноцри. Глава 27.

Махинации профессора Воланда и его свиты расследуют 12 полицейских. Они проверяют «нехорошую квартиру», но там никого не обнаруживают. Город в полном смятении. В милицию вновь и вновь звоня по поводу квартиры на улице Садовой. Новый наряд обнаруживает в квартире большого кота, он остаётся невредим после обстрела и поджигает всё вокруг с помощью примуса. Глава 28. Последние похождения Коровьева и Бегемота Свита Воланда продолжает хулиганить. Коровьев и Бегемот поджигают крупный магазин Торгсин и ресторан у Грибоедова. Каждый раз злоумышленники без труда уходят прямо из-под носа полиции. Глава 29.

Судьба Мастера и Маргариты определена Воланд и Азазелло в чёрных плащах рыцарей тьмы стоят на крыше московского здания и смотрят на закат. К ним является Левий Матвей, он озвучивает просьбу Иешуа, который хочет покоя для мастера и Маргариты. Князь тьмы обещает исполнить просьбу. Похождения Коровьева и Бегемота закончились. Воланд объявляет, что пора покинуть Москву. Глава 30. В квартирку к Мастеру и Маргарите приходит гость. Влюблённые радостно встречают Азазелло, а тот угощает их отравленным вином. Вино переселяет пару в царство тьмы. Они останавливаются лишь однажды возле психиатрической клиники, чтобы проститься с Иваном Бездомным.

Глава 31. На Воробьёвых горах Заканчивается гроза и путешественникам пора в путь. Глава 32. Прощение и вечный приют В полёте дьявол и его свита обретают свой истинный облик. Воланд рассказывает о судьбе каждого из них. Мастера Воланд просит подарить прощение и вечный покой Понтию Пилату, который ждёт этого уже не одну тысячу лун. Прокуратор прощён, прощены и Мастер с Маргаритой, которые обрели теперь друг друга на целую вечность. Эпилог Автор рассказывает о дальнейших судьбах Бездомного, Варенухи, Семплеярова и других героев «московского» мира. Заключение, краткие выводы и основная проблематика: Роман «Мастер и Маргарита» — это глубоко философское произведение отечественной литературы, рождённое в творческих исканиях и испытаниях гения слова Михаила Булгакова. Более шести редакций перенесла эта рукопись, причём одна из них была безжалостно сожжена автором.

Но, как известно, «рукописи не горят» — роман увидел свет и до сих пор будоражит умы читателей и литературных критиков. Не стоит принимать этот литературный труд как сатиру над дьявольскими кознями — это нечто большее, чем просто увлекательное чтиво о похождениях свиты Сатаны. На первое место в книге выдвинуты проблемы настоящей, вечной и бессмертной любви, искреннего милосердия, поиска правды и существование справедливости — если не на этом свете, то хотя бы на том. Одного только краткого содержания для понимания сложных сюжетных перепутий в романе мало. Это произведение лучше воспринимать в полном варианте. Как дополнительный источник информации можно посмотреть одноимённый фильм-сериал снятый Владимиром Бортко в 2005 году. Герои «московской» сюжетной линии и их характеристика: Профессор Воланд Иностранный специалист в области чёрной магии прибывает в советскую Москву, чтобы поразить местных жителей своими удивительными фокусами, а после разоблачить происходящее на сцене. Воланд на самом деле, конечно, никакой не маг и уж тем более не профессор, а сам Сатана, князь тьмы и повелитель злых духов. Его окружение или свита обращается к нему уважительно «мессир». В Москву он прибыл для изучения горожан, проверки их «на вшивость» и разоблачения, но отнють не магических фокусов, а бессовестных негодяев и безверных дураков.

Несмотря на тёмное «происхождение» этого персонажа нельзя назвать отрицательным. Он наказывает преступников, благодаря ему хорошо заканчивается непростая история любви Мастера и Маргариты и возрождается из пепла роман о Понтии Пилате. Истинное обличие дьявол обретает, покидая Москву, а всё время визита он предстаёт перед людьми в теле мужчины среднего возраста, высокого роста, темноволосого, с кривым ртом, разного цвета глазами, низким приятным голосом и лёгкой хромотой.

8. Чем заканчивается роман

Существует распространенное мнение, что роман «Мастер и Маргарита» невозможно хорошо поставить на сцене или снять достойную экранизацию, полностью раскрыв сюжет произведения. Роман «Мастер и Маргарита» – сложное многоплановое произведение, похожее на шкатулку с двойным дном. «Мастер и Маргарита» (2024): кто снял фильм, какой у него бюджет и почему он больше не «Воланд». Первая редакция «Мастера и Маргариты» была уничтожена автором 18 марта 1930 г. после получения известия о запрете пьесы «Кабала святош». сидеть в сумасшедшем доме и не жужжать, решая за любовницу, что там Маргарите будет лучше или нет.

Краткое содержание романа "Мастер и Маргарита": пересказ сюжета, текст в сокращении

Скачать Книгу Мастер и Маргарита в формате fb2, doc, rtf, html, txt. Маргарита не знает, что случилось с Мастером в ночь, когда он уничтожил рукопись романа, и она соглашается стать королевой сатанинского бала, ведь это даст возможность увидеться с Мастером. То, что шепчет Маргарита Мастеру после расставания с Воландом и его свитой о том покое, куда Иешуа приказал их отправить после смерти, похоже на мир духов Сведенборга. Мастер — это творец, Маргарита — символ жертвенной любви, образ Иешуа очень похож на Иисуса Христа, и Воланд с его «разношёрстной» свитой — «часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Нельзя предлагать трактовки «Мастера и Маргариты», опираясь на то, что действие этого романа происходит в таком-то конкретном году. Книги из ролика и любые другие на Литрес со скидкой 20% по промокоду YOUTUBE: 0 рублей за первый месяц.

О ком и о чём роман Булгакова Мастер и Маргарита

Конечно, в «Мастере и Маргарите» 2024 года «свой» сюжет. Через весь сюжет проходит образ Мастера писателя, который как-будто и написал книгу, которую мы читаем. В 2019 году протоиерей Алексий Потокин закончил и издал под псевдонимом книгу «Жизнь без жизни» о романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита».

Проклятие «Мастера и Маргариты»: мистические факты о романе Булгакова

Первая: «Он отнюдь не сумасшедший! Все это глупости! Это мы узнаем! Сделав над собой великое усилие, Иван Николаевич поднялся со скамьи и бросился назад, туда, где разговаривал с профессором.

И оказалось, что тот, к счастью, еще не ушел. На Бронной уже зажглись фонари, а над Патриаршими светила золотая луна, и в лунном, всегда обманчивом, свете Ивану Николаевичу показалось, что тот стоит, держа под мышкою не трость, а шпагу. Отставной втируша-регент сидел на том самом месте, где сидел еще недавно сам Иван Николаевич.

Теперь регент нацепил себе на нос явно не нужное пенсне, в котором одного стекла вовсе не было, а другое треснуло. От этого клетчатый гражданин стал еще гаже, чем был тогда, когда указывал Берлиозу путь на рельсы. С холодеющим сердцем Иван приблизился к профессору и, взглянув ему в лицо, убедился в том, что никаких признаков сумасшествия нет и не было.

Иностранец насупился, глянул так, как будто впервые видит поэта, и ответил неприязненно: — Не понимай... Вы не немец и не профессор! Вы — убийца и шпион!

Загадочный профессор брезгливо скривил и без того кривой рот и пожал плечами. За это с вас строжайше спросится! Иван почувствовал, что теряется.

Задыхаясь, он обратился к регенту: — Эй, гражданин, помогите задержать преступника! Вы обязаны это сделать! Регент чрезвычайно оживился, вскочил и заорал: — Где твой преступник?

Где он? Иностранный преступник? Ежели он преступник, то первым долгом следует кричать: «Караул!

А ну, давайте вместе! Растерявшийся Иван послушался шуткаря-регента и крикнул «караул! Одинокий, хриплый крик Ивана хороших результатов не принес.

Две каких-то девицы шарахнулись от него в сторону, и он услышал слово «пьяный». Иван кинулся вправо, и регент — тоже вправо! Иван — влево, и тот мерзавец туда же.

Иван сделал попытку ухватить негодяя за рукав, но промахнулся и ровно ничего не поймал. Регент как сквозь землю провалился. Иван ахнул, глянул вдаль и увидел ненавистного неизвестного.

Тот был уже у выхода в Патриарший переулок, и притом не один. Более чем сомнительный регент успел присоединиться к нему. Но это еще не все: третьим в этой компании оказался неизвестно откуда взявшийся кот, громадный, как боров, черный, как сажа или грач, и с отчаянными кавалерийскими усами.

Тройка двинулась в Патриарший, причем кот тронулся на задних лапах. Иван устремился за злодеями вслед и тотчас убедился, что догнать их будет очень трудно. Тройка мигом проскочила по переулку и оказалась на Cпиридоновке.

Сколько Иван не прибавлял шагу, расстояние между преследуемыми и им ничуть не сокращалось. И не успел поэт опомниться, как после тихой Cпиридоновки очутился у Никитских ворот, где положение его ухудшилось. Тут уж была толчея, Иван налетел на кой-кого из прохожих, был обруган.

Злодейская же шайка к тому же здесь решила применить излюбленный бандитский прием — уходить врассыпную. Регент с великой ловкостью на ходу ввинтился в автобус, летящий к Арбатской площади, и ускользнул. Потеряв одного из преследуемых, Иван сосредоточил свое внимание на коте и видел, как этот странный кот подошел к подножке моторного вагона «А», стоящего на остановке, нагло отсадил взвизгнувшую женщину, уцепился за поручень и даже сделал попытку всучить кондукторше гривенник через открытое по случаю духоты окно.

Поведение кота настолько поразило Ивана, что он в неподвижности застыл у бакалейного магазина на углу и тут вторично, но гораздо сильнее, был поражен поведением кондукторши. Та, лишь только увидела кота, лезущего в трамвай, со злобой, от которой даже тряслась, закричала: — Котам нельзя! С котами нельзя!

Слезай, а то милицию позову! Ни кондукторшу, ни пассажиров не поразила самая суть дела: не то, что кот лезет в трамвай, в чем было бы еще полбеды, а то, что он собирается платить! Кот оказался не только платежеспособным, но и дисциплинированным зверем.

При первом же окрике кондукторши он прекратил наступление, снялся с подножки и сел на остановке, потирая гривенником усы. Но лишь кондукторша рванула веревку и трамвай тронулся, кот поступил как всякий, кого изгоняют из трамвая, но которому все-таки ехать-то надо. Пропустив мимо себя все три вагона, кот вскочил на заднюю дугу последнего, лапой вцепился в какую-то кишку, выходящую из стенки, и укатил, сэкономив, таким образом, гривенник.

Занявшись паскудным котом, Иван едва не потерял самого главного из трех — профессора. Но, по счастью, тот не успел улизнуть. Иван увидел серый берет в гуще в начале Большой Никитской, или Герцена.

В мгновение ока Иван и сам оказался там. Однако удачи не было. Поэт и шагу прибавлял, и рысцой начинал бежать, толкая прохожих, и ни на сантиметр не приблизился к профессору.

Как ни был расстроен Иван, все же его поражала та сверхъестественная скорость, с которой происходила погоня. И двадцати секунд не прошло, как после Никитских ворот Иван Николаевич был уже ослеплен огнями на Арбатской площади. Еще несколько секунд, и вот какой-то темный переулок с покосившимися тротуарами, где Иван Николаевич грохнулся и разбил колено.

Опять освещенная магистраль — улица Кропоткина, потом переулок, потом Остоженка и еще переулок, унылый, гадкий и скупо освещенный. И вот здесь-то Иван Николаевич окончательно потерял того, кто был ему так нужен. Профессор исчез.

Иван Николаевич смутился, но ненадолго, потому что вдруг сообразил, что профессор непременно должен оказаться в доме N 13 и обязательно в квартире 47. Ворвавшись в подъезд, Иван Николаевич взлетел на второй этаж, немедленно нашел эту квартиру и позвонил нетерпеливо. Ждать пришлось недолго: открыла Ивану дверь какая-то девочка лет пяти и, ни о чем не справляясь у пришедшего, немедленно ушла куда-то.

В громадной, до крайности запущенной передней, слабо освещенной малюсенькой угольной лампочкой под высоким, черным от грязи потолком, на стене висел велосипед без шин, стоял громадный ларь, обитый железом, а на полке над вешалкой лежала зимняя шапка, и длинные ее уши свешивались вниз. За одной из дверей гулкий мужской голос в радиоаппарате сердито кричал что-то стихами. Иван Николаевич ничуть не растерялся в незнакомой обстановке и прямо устремился в коридор, рассуждая так: «Он, конечно, спрятался в ванной».

В коридоре было темно. Потыкавшись в стены, Иван увидел слабенькую полоску света внизу под дверью, нашарил ручку и несильно рванул ее. Крючок отскочил, и Иван оказался именно в ванной и подумал о том, что ему повезло.

Однако повезло не так уж, как бы нужно было! На Ивана пахнуло влажным, теплом и, при свете углей, тлеющих в колонке, он разглядел большие корыта, висящие на стене, и ванну, всю в черных страшных пятнах от сбитой эмали. Так вот, в этой ванне стояла голая гражданка, вся в мыле и с мочалкой в руках.

Она близоруко прищурилась на ворвавшегося Ивана и, очевидно, обознавшись в адском освещении, сказала тихо и весело: — Кирюшка! Бросьте трепаться! Что вы, с ума сошли?..

Федор Иваныч сейчас вернется. Вон отсюда сейчас же! Недоразумение было налицо, и повинен в нем был, конечно, Иван Николаевич.

Но признаться в этом он не пожелал и, воскликнув укоризненно: «Ах, развратница!.. В ней никого не оказалось, и на плите в полумраке стояло безмолвно около десятка потухших примусов. Один лунный луч, просочившись сквозь пыльное, годами не вытираемое окно, скупо освещал тот угол, где в пыли и паутине висела забытая икона, из-за киота которой высовывались концы двух венчальных свечей.

Под большой иконой висела пришпиленная маленькая — бумажная. Никому не известно, какая тут мысль овладела Иваном, но только, прежде чем выбежать на черный ход, он присвоил одну из этих свечей, а также и бумажную иконку. Вместе с этими предметами он покинул неизвестную квартиру, что-то бормоча, конфузясь при мысли о том, что он только что пережил в ванной, невольно стараясь угадать, кто бы был этот наглый Кирюшка и не ему ли принадлежит противная шапка с ушами.

В пустынном безотрадном переулке поэт оглянулся, ища беглеца, но того нигде не было. Тогда Иван твердо сказал самому себе: — Ну конечно, он на Москве-реке! Следовало бы, пожалуй, спросить Ивана Николаевича, почему он полагает, что профессор именно на Москве-реке, а не где-нибудь в другом месте.

Да горе в том, что спросить-то было некому. Омерзительный переулок был совершенно пуст. Через самое короткое время можно было увидеть Ивана Николаевича на гранитных ступенях амфитеатра Москвы-реки.

Сняв с себя одежду, Иван поручил ее какому-то приятному бородачу, курящему самокрутку возле рваной белой толстовки и расшнурованных стоптанных ботинок. Помахав руками, чтобы остыть, Иван ласточкой кинулся в воду. Дух перехватило у него, до того была холодна вода, и мелькнула даже мысль, что не удастся, пожалуй, выскочить на поверхность.

Однако выскочить удалось, и, отдуваясь и фыркая, с круглыми от ужаса глазами, Иван Николаевич начал плавать в пахнущей нефтью черной воде меж изломанных зигзагов береговых фонарей. Когда мокрый Иван приплясал по ступеням к тому месту, где осталось под охраной бородача его платье, выяснилось, что похищено не только второе, но и первый, то есть сам бородач. Точно на том месте, где была груда платья, остались полосатые кальсоны, рваная толстовка, свеча, иконка и коробка спичек.

Погрозив в бессильной злобе кому-то вдаль кулаком, Иван облачился в то, что было оставлено. Тут его стали беспокоить два соображения: первое, это то, что исчезло удостоверение МАССОЛИТа, с которым он никогда не расставался, и, второе, удастся ли ему в таком виде беспрепятственно пройти по Москве? Все-таки в кальсонах...

Правда, кому какое дело, а все же не случилось бы какой-нибудь придирки или задержки. Иван оборвал пуговицы с кальсон там, где те застегивались у щиколотки, в расчете на то, что, может быть, в таком виде они сойдут за летние брюки, забрал иконку, свечу и спички и тронулся, сказав самому себе: — К Грибоедову! Вне всяких сомнений, он там.

Город уже жил вечерней жизнью. В пыли пролетали, бряцая цепями, грузовики, на платформах коих, на мешках, раскинувшись животами кверху, лежали какие-то мужчины. Все окна были открыты.

В каждом из этих окон горел огонь под оранжевым абажуром, и из всех окон, из всех дверей, из всех подворотен, с крыш и чердаков, из подвалов и дворов вырывался хриплый рев полонеза из оперы «Евгений Онегин». Опасения Ивана Николаевича полностью оправдались: прохожие обращали на него внимание и оборачивались. Вследствие этого он решил покинуть большие улицы и пробираться переулочками, где не так назойливы люди, где меньше шансов, что пристанут к босому человеку, изводя его расспросами о кальсонах, которые упорно не пожелали стать похожими на брюки.

Иван так и сделал и углубился в таинственную сеть Арбатских переулков и начал пробираться под стенками, пугливо косясь, ежеминутно оглядываясь, по временам прячась в подъездах и избегая перекрестков со светофорами, шикарных дверей посольских особняков. И на всем его трудном пути невыразимо почему-то мучил вездесущий оркестр, под аккомпанемент которого тяжелый бас пел о своей любви к Татьяне. Глава 5.

Было дело в Грибоедове Старинный двухэтажный дом кремового цвета помещался на бульварном кольце в глубине чахлого сада, отделенного от тротуара кольца резною чугунною решеткой. Небольшая площадка перед домом была заасфальтирована, и в зимнее время на ней возвышался сугроб с лопатой, а в летнее время она превращалась в великолепнейшее отделение летнего ресторана под парусиновым тентом. Дом назывался «домом Грибоедова» на том основании, что будто бы некогда им владела тетка писателя — Александра Сергеевича Грибоедова.

Ну владела или не владела — мы того не знаем. Помнится даже, что, кажется, никакой тетки-домовладелицы у Грибоедова не было... Однако дом так называли.

Более того, один московский врун рассказывал, что якобы вот во втором этаже, в круглом зале с колоннами, знаменитый писатель читал отрывки из «Горя от ума» этой самой тетке, раскинувшейся на софе, а впрочем, черт его знает, может быть, и читал, не важно это! Или: «Пойди к Берлиозу, он сегодня от четырех до пяти принимает в Грибоедове... Всякий, входящий в Грибоедова, прежде всего знакомился невольно с извещениями разных спортивных кружков и с групповыми, а также индивидуальными фотографиями членов МАССОЛИТа, которыми фотографиями были увешаны стены лестницы, ведущей во второй этаж.

На дверях первой же комнаты в этом верхнем этаже виднелась крупная надпись «Рыбно-дачная секция», и тут же был изображен карась, попавшийся на уду. На дверях комнаты N 2 было написано что-то не совсем понятное: «Однодневная творческая путевка. Обращаться к М.

Следующая дверь несла на себе краткую, но уже вовсе непонятную надпись: «Перелыгино». Потом у случайного посетителя Грибоедова начинали разбегаться глаза от надписей, пестревших на ореховых теткиных дверях: «Запись в очередь на бумагу у Поклевкиной», «Касса», «Личные расчеты скетчистов»... Прорезав длиннейшую очередь, начинавшуюся уже внизу в швейцарской, можно было видеть надпись на двери, в которую ежесекундно ломился народ: «Квартирный вопрос».

За квартирным вопросом открывался роскошный плакат, на котором изображена была скала, а по гребню ее ехал всадник в бурке и с винтовкой за плечами. Пониже — пальмы и балкон, на балконе — сидящий молодой человек с хохолком, глядящий куда-то ввысь очень-очень бойкими глазами и держащий в руке самопишущее перо. Подпись: «Полнообъемные творческие отпуска от двух недель рассказ-новелла до одного года роман, трилогия.

У этой двери также была очередь, но не чрезмерная, человек в полтораста. Всякий посетитель, если он, конечно, был не вовсе тупицей, попав в Грибоедова, сразу же соображал, насколько хорошо живется счастливцам — членам МАССОЛИТа, и черная зависть начинала немедленно терзать его. И немедленно же он обращал к небу горькие укоризны за то, что оно не наградило его при рождении литературным талантом, без чего, естественно, нечего было и мечтать овладеть членским МАССОЛИТским билетом, коричневым, пахнущим дорогой кожей, с золотой широкой каймой, — известным всей Москве билетом.

Кто скажет что-нибудь в защиту зависти? Это чувство дрянной категории, но все же надо войти и в положение посетителя. Ведь то, что он видел в верхнем этаже, было не все и далеко еще не все.

Весь нижний этаж теткиного дома был занят рестораном, и каким рестораном! По справедливости он считался самым лучшим в Москве. И не только потому, что размещался он в двух больших залах со сводчатыми потолками, расписанными лиловыми лошадьми с ассирийскими гривами, не только потому, что на каждом столике помещалась лампа, накрытая шалью, не только потому, что туда не мог проникнуть первый попавшийся человек с улицы, а еще и потому, что качеством своей провизии Грибоедов бил любой ресторан в Москве, как хотел, и что эту провизию отпускали по самой сходной, отнюдь не обременительной цене.

Поэтому нет ничего удивительного в таком хотя бы разговоре, который однажды слышал автор этих правдивейших строк у чугунной решетки Грибоедова: — Ты где сегодня ужинаешь, Амвросий? Арчибальд Арчибальдович шепнул мне сегодня, что будут порционные судачки а натюрель. Виртуозная штука!

Ты хочешь сказать, Фока, что судачки можно встретить и в «Колизее». Но в «Колизее» порция судачков стоит тринадцать рублей пятнадцать копеек, а у нас — пять пятьдесят! Кроме того, в «Колизее» судачки третьедневочные, и, кроме того, еще у тебя нет гарантии, что ты не получишь в «Колизее» виноградной кистью по морде от первого попавшего молодого человека, ворвавшегося с театрального проезда.

Нет, я категорически против «Колизея», — гремел на весь бульвар гастроном Амвросий. Оревуар, Фока! Да, было, было!..

Помнят московские старожилы знаменитого Грибоедова! Что отварные порционные судачки! Дешевка это, милый Амвросий!

А стерлядь, стерлядь в серебристой кастрюльке, стерлядь кусками, переложенными раковыми шейками и свежей икрой? А яйца-кокотт с шампиньоновым пюре в чашечках? А филейчики из дроздов вам не нравились?

С трюфелями? Перепела по-генуэзски? Десять с полтиной!

Да джаз, да вежливая услуга! А в июле, когда вся семья на даче, а вас неотложные литературные дела держат в городе, — на веранде, в тени вьющегося винограда, в золотом пятне на чистейшей скатерти тарелочка супа-прентаньер? Помните, Амвросий?

Ну что же спрашивать! По губам вашим вижу, что помните. Что ваши сижки, судачки!

А дупеля, гаршнепы, бекасы, вальдшнепы по сезону, перепела, кулики? Шипящий в горле нарзан?! Но довольно, ты отвлекаешься, читатель!

За мной!.. В половине одиннадцатого часа того вечера, когда Берлиоз погиб на Патриарших, в Грибоедове наверху была освещена только одна комната, и в ней томились двенадцать литераторов, собравшихся на заседание и ожидавших Михаила Александровича. Ни одна свежая струя не проникала в открытые окна.

Москва отдавала накопленный за день в асфальте жар, и ясно было, что ночь не принесет облегчения. Пахло луком из подвала теткиного дома, где работала ресторанная кухня, и всем хотелось пить, все нервничали и сердились. Беллетрист Бескудников — тихий, прилично одетый человек с внимательными и в то же время неуловимыми глазами — вынул часы.

Стрелка ползла к одиннадцати. Бескудников стукнул пальцем по циферблату, показал его соседу, поэту Двубратскому, сидящему на столе и от тоски болтающему ногами, обутыми в желтые туфли на резиновом ходу. Ведь заседание-то назначено в десять?

Мне всегда как-то лучше работается за городом, в особенности весной. Радость загорелась в маленьких глазках Штурман Жоржа, и она сказала, смягчая свое контральто: — Не надо, товарищи, завидовать. Естественно, что дачи получили наиболее талантливые из нас...

Бескудников, искусственно зевнув, вышел из комнаты. Начался шум, назревало что-то вроде бунта. Стали звонить в ненавистное Перелыгино, попали не в ту дачу, к Лавровичу, узнали, что Лаврович ушел на реку, и совершенно от этого расстроились.

Наобум позвонили в комиссию изящной словесности по добавочному N 930 и, конечно, никого там не нашли. Ах, кричали они напрасно: не мог Михаил Александрович позвонить никуда. Далеко, далеко от Грибоедова, в громадном зале, освещенном тысячесвечовыми лампами, на трех цинковых столах лежало то, что еще недавно было Михаилом Александровичем.

На первом — обнаженное, в засохшей крови, тело с перебитой рукой и раздавленной грудной клеткой, на другом — голова с выбитыми передними зубами, с помутневшими открытыми глазами, которые не пугал резчайший свет, а на третьем — груда заскорузлых тряпок. Возле обезглавленного стояли: профессор судебной медицины, патологоанатом и его прозектор, представители следствия и вызванный по телефону от больной жены заместитель Михаила Александровича Берлиоза по МАССОЛИТу — литератор Желдыбин. Машина заехала за Желдыбиным и, первым долгом, вместе со следствием, отвезла его около полуночи это было на квартиру убитого, где было произведено опечатание его бумаг, а затем уж все поехали в морг.

Вот теперь стоящие у останков покойного совещались, как лучше сделать: пришить ли отрезанную голову к шее или выставить тело в Грибоедовском зале, просто закрыв погибшего наглухо до подбородка черным платком? Да, Михаил Александрович никуда не мог позвонить, и совершенно напрасно возмущались и кричали Денискин, Глухарев и Квант с Бескудниковым. Ровно в полночь все двенадцать литераторов покинули верхний этаж и спустились в ресторан.

Тут опять про себя недобрым словом помянули Михаила Александровича: все столики на веранде, натурально, оказались уже занятыми, и пришлось оставаться ужинать в этих красивых, но душных залах. И ровно в полночь в первом из них что-то грохнуло, зазвенело, посыпалось, запрыгало. И тотчас тоненький мужской голос отчаянно закричал под музыку: «Аллилуйя!!

Покрытые испариной лица как будто засветились, показалось, что ожили на потолке нарисованные лошади, в лампах как будто прибавили свету, и вдруг, как бы сорвавшись с цепи, заплясали оба зала, а за ними заплясала и веранда. Заплясал Глухарев с поэтессой Тамарой Полумесяц, заплясал Квант, заплясал Жуколов-романист с какой-то киноактрисой в желтом платье. Плясали: Драгунский, Чердакчи, маленький Денискин с гигантской Штурман Джоржем, плясала красавица архитектор Семейкина-Галл, крепко схваченная неизвестным в белых рогожных брюках.

Плясали свои и приглашенные гости, московские и приезжие, писатель Иоганн из Кронштадта, какой-то Витя Куфтик из Ростова, кажется, режиссер, с лиловым лишаем во всю щеку, плясали виднейшие представители поэтического подраздела МАССОЛИТа, то есть Павианов, Богохульский, Сладкий, Шпичкин и Адельфина Буздяк, плясали неизвестной профессии молодые люди в стрижке боксом, с подбитыми ватой плечами, плясал какой-то очень пожилой с бородой, в которой застряло перышко зеленого лука, плясала с ним пожилая, доедаемая малокровием девушка в оранжевом шелковом измятом платьице. Оплывая потом, официанты несли над головами запотевшие кружки с пивом, хрипло и с ненавистью кричали: «Виноват, гражданин! Зубрик два!

Фляки господарские!! Грохот золотых тарелок в джазе иногда покрывал грохот посуды, которую судомойки по наклонной плоскости спускали в кухню. Словом, ад.

И было в полночь видение в аду. Вышел на веранду черноглазый красавец с кинжальной бородой, во фраке и царственным взором окинул свои владения. Говорили, говорили мистики, что было время, когда красавец не носил фрака, а был опоясан широким кожаным поясом, из-за которого торчали рукояти пистолетов, а его волосы воронова крыла были повязаны алым шелком, и плыл в Караибском море под его командой бриг под черным гробовым флагом с адамовой головой.

Но нет, нет! Лгут обольстители-мистики, никаких Караибских морей нет на свете, и не плывут в них отчаянные флибустьеры, и не гонится за ними корвет, не стелется над волною пушечный дым. Нет ничего, и ничего и не было!

Вон чахлая липа есть, есть чугунная решетка и за ней бульвар... И плавится лед в вазочке, и видны за соседним столиком налитые кровью чьи-то бычьи глаза, и страшно, страшно... О боги, боги мои, яду мне, яду!..

И вдруг за столиком вспорхнуло слово: «Берлиоз!! И пошли вскакивать, пошли вскакивать. Да, взметнулась волна горя при страшном известии о Михаиле Александровиче.

Кто-то суетился, кричал, что необходимо сейчас же, тут же, не сходя с места, составить какую-то коллективную телеграмму и немедленно послать ее. Но какую телеграмму, спросим мы, и куда? И зачем ее посылать?

В самом деле, куда? И на что нужна какая бы то ни было телеграмма тому, чей расплющенный затылок сдавлен сейчас в резиновых руках прозектора, чью шею сейчас колет кривыми иглами профессор? Погиб он, и не нужна ему никакая телеграмма.

Все кончено, не будем больше загружать телеграф. Да, погиб, погиб... Но мы то ведь живы!

Да, взметнулась волна горя, но подержалась, подержалась и стала спадать, и кой-кто уже вернулся к своему столику и — сперва украдкой, а потом и в открытую — выпил водочки и закусил. В самом деле, не пропадать же куриным котлетам де-воляй? Чем мы поможем Михаилу Александровичу?

Тем, что голодными останемся? Да ведь мы-то живы! Натурально, рояль закрыли на ключ, джаз разошелся, несколько журналистов уехали в свои редакции писать некрологи.

Стало известно, что приехал из морга Желдыбин. Он поместился в кабинете покойного наверху, и тут же прокатился слух, что он и будет замещать Берлиоза. Желдыбин вызвал к себе из ресторана всех двенадцать членов правления, и в срочно начавшемся в кабинете Берлиоза заседании приступили к обсуждению неотложных вопросов об убранстве колонного Грибоедовского зала, о перевозе тела из морга в этот зал, об открытии доступа в него и о прочем, связанном с прискорбным событием.

А ресторан зажил своей обычной ночной жизнью и жил бы ею до закрытия, то есть до четырех часов утра, если бы не произошло нечто, уже совершенно из ряду вон выходящее и поразившее ресторанных гостей гораздо больше, чем известие о гибели Берлиоза. Первыми заволновались лихачи, дежурившие у ворот Грибоедовского дома. Слышно было, как один из них, приподнявшись на козлах прокричал: — Тю!

Вы только поглядите! Вслед за тем, откуда ни возьмись, у чугунной решетки вспыхнул огонечек и стал приближаться к веранде. Сидящие за столиками стали приподниматься и всматриваться и увидели, что вместе с огонечком шествует к ресторану белое привидение.

Когда оно приблизилось к самому трельяжу, все как закостенели за столиками с кусками стерлядки на вилках и вытаращив глаза. Швейцар, вышедший в этот момент из дверей ресторанной вешалки во двор, чтобы покурить, затоптал папиросу и двинулся было к привидению с явной целью преградить ему доступ в ресторан, но почему-то не сделал этого и остановился, глуповато улыбаясь. И привидение, пройдя в отверстие трельяжа, беспрепятственно вступило на веранду.

Тут все увидели, что это — никакое не привидение, а Иван Николаевич Бездомный — известнейший поэт. Он был бос, в разодранной беловатой толстовке, к коей на груди английской булавкой была приколота бумажная иконка со стершимся изображением неизвестного святого, и в полосатых белых кальсонах. В руке Иван Николаевич нес зажженную венчальную свечу.

Правая щека Ивана Николаевича была свеже изодрана. Трудно даже измерить глубину молчания, воцарившегося на веранде. Видно было, как у одного из официантов пиво течет из покосившейся набок кружки на пол.

Поэт поднял свечу над головой и громко сказал: — Здорово, други!

Леонид Паршин. Впервые он стал выходить только спустя 26 лет в журнале «Москва», причем под сильной цензурой. Однако вместе с этим появился полный «самиздатовский» текст. Из-за того, что роман не был закончен, текстологическая работа над произведением продолжается до сих пор. Без цензуры публикация «Мастер и Маргарита» была напечатана только в 1973 году. Роль дьявола в романе Изначальная задумка писателя заключалась в том, чтобы написать «роман о дьяволе».

Однако Булгаков быстро в этой идее разочаровался и сжег рукопись. Важную роль играет эпиграф: «Так кто же ты, наконец? Я — часть той силы, что вечно хочет зла, и вечно совершает благо». Это фраза из трагедии Гете «Фауст». Она многое проясняет для читателя. В масонской литературе «мастером» Великим Архитектором природы называют верховное божество, а божество это и есть дьявол. Наконец, обратимся к Воланду и его свите.

Несмотря на то, что многие сравнивают Воланда с Сатаной, этот персонаж ведет себя иначе. Он не воплощает зло, он карает взяточников, пьяниц и других жителей булгаковской Москвы. Да, его появление буквально поставило на уши весь город, но Воланд делал все во имя справедливости. Валентин Гафт в роли Воланда Фото Кадр из фильма «Мастер и Маргарита» 1994 год Трудности с экранизацией Существует распространенное мнение, что роман «Мастер и Маргарита» невозможно хорошо поставить на сцене или снять достойную экранизацию, полностью раскрыв сюжет произведения.

На днях они подписали контракт на несколько выступлений, но Степан не помнил деталей. Пока уточнялись детали, гостей прибавилось. Черный кот, умевший говорить и противный рыжеволосый субъект, обладатель мерзкого голоса, называющий себя Азазелло. Они вели себя по-хозяйски, давая понять, что в ближайшее время не уйдут. Лиходеев был лишним.

Чтобы мужчина не путался под ногами, черная свита решила отправить его подальше от Москвы, в Ялту. Поединок между профессором и поэтом На этот раз к Ивану в палату пожаловал доктор Стравинский. Он попросил в подробностях рассказать, что произошло на самом деле, без прикрас и домыслов. После услышанного светило медицинской науки поинтересовался, что Иван бы сделал, отпусти его сейчас на волю из стен медицинского учреждения. Бездомному пришлось повториться и объяснить, что первым делом он пойдет в милицию и изложит свою версию происшедшего. Время идет, а преступник на свободе. Это неправильно. Зло должно быть наказано. Стравинский предложил ему в письменной форме сформулировать мысли, вместо похода в милицейский участок, но при условии, что он хорошенько отдохнет и придет в себя после смерти друга.

Иван соглашается. Коровьевские штучки После смерти Берлиоза на его жилплощадь нашлись претенденты. Босой, занимаемый должность председателя жилищного кооператива решил наведаться туда лично, для оценки ситуации. Кабинет был запечатан. Сорвав пломбу и войдя, он застает неизвестного гражданина, представившегося Коровьевым. Заморочив голову Никанору Ивановичу о том, что он находится здесь на законных правах, с разрешения хозяина, предлагает денежное вознаграждение в качестве арендной платы. Воланд не горел желанием еще раз увидеть его на пороге квартиры. Он решает подставить Босого. По одному звонку в соответствующие органы в дом к Никанору пожаловали с обыском.

Крупная сумма в долларах, подкинутая Коровьевым сыграла с ним злую шутку. Он был арестован, чего и добивался Воланд. Дело было сделано. Вести из Ялты Исчезновение администратора вызвало определенное беспокойство в театре. Афиши пестрели о выступлении мага. Пока в ход шли разные версии, из органов милиции поступает телеграмма, что к ним заявился человек, называющий себя Лиходеевым. Необходимо выяснить, кто этот самозванец. Варенуха решил позвонить Степану, но вместо его голоса, услышал новость, что хозяин квартиры уехал на прогулку за город. Не поверив ни единому слову, он решает пойти в полицию и показать телеграмму, полученную из Ялты.

По пути его перехватывает котоподобное существо с клыком, торчащим из пасти и хватая за руки тащит его в злополучную квартиру. Сюрпризы продолжались. При виде обнаженной девушки, встретившей его поцелуем, он теряет сознание. Раздвоение Ивана Сколько не пытался Иван описать происходящее на бумаге, результата ноль. Разразившаяся гроза довела его до слез. Он лежал, плача от бессилия и невозможности изменить положение. Пришлось сделать укол, чтобы парень успокоился. Теперь он абсолютно спокоен, не понимая, чего переживал. Все смертны.

Все уходят, не прощаясь. Вот и Миши нет, но это не повод убиваться. Может, он зря наезжал на иностранца, обвиняя в смертных грехах. Размышления прервались появлением незнакомца. Он стоял на балконе, смотря прямо на Ивана. Взгляд чужака не понравился поэту. Черная магия и ее разоблачение Размышления Римского о пропаже Варенухи прервались с появлением Воланда в сопровождении свиты в виде черного кота и Коровьева. Скоро их выход и представлять профессора на сцене должен Бенгальский, местный конферансье. В финале выступления должно произойти разоблачение самозванцев.

Именно об этом было заявлено на афише. Программа была насыщенной. Фокус сменялся фокусом, более изощренным и интересным. Публика была в восторге. Каждый номер Бенгальский пытался разоблачить, но безрезультатно. Последнее, что запомнилось присутствующим выстрел и исчезновение кота вместе с Фаготом, словно и не было ничего на сцене. Явление героя Незнакомец с балкона, представился Ивану Мастером. Он тоже писатель. В свое время написал роман о Понтии Пилате.

Он сразу понял, что события, происшедшие с Иваном дело рук нечистой силы. Его история была довольно интересной. Выигрыш в лотерею, увольнение с работы, начало писательской деятельности, любовь, перевернувшая жизнь. Встреча на улице была случайной. Два одиноких человека, будучи в браке, были несчастны. Став друг для друга спасением, они тонули в омуте любовных страстей. Книгу он дописал. Сдал в издательство, но получил отказ. С этого момента на его голову стали сыпаться неприятности.

Рецензии, гадости, критики с ядовитыми жалами. Лишь любимая оставалась в восторге от произведения. Его все достало. Он сходил с ума и в один из дней бросает роман в топку. Спасти удалось несколько страниц, а сам автор попадает в больницу с расшалившимися нервишками, где и находился Иван. Слава петуху! Римский после представления приходил в себя, глядя в окно и размышляя об увиденном. Неожиданно перед его взором возникли полуобнаженные женщины. Зрелище было дикое.

Мужчины, глядя на них, издавали нервные смешки. Неожиданно в комнату вошел Варенуха и сообщил, что Лиходеев действительно загулял в кабаке. Телеграммы, драки, скандалы с его участием это все Степан. Римский, наблюдая по ходу разговора за собеседником, заметил в нем странности. Одна из них состояла в том, что его фигура не отбрасывала тень на стену. Поняв, что разоблачен дьявол, запирает дверь. В окно влетает рыжая красотка, полностью обнаженная. Их план не срабатывает. Крик петуха лишает их силы.

Финдиректор в спешке уезжает из города. Сон Никанора Ивановича Палата 119 пополнилась новым пациентом. Им оказался председатель жилищного кооператива Никанор Иванович Босой. Всему виной рассказы о нечистой силе и о подмене денег. Иностранец - вот причина бед, а его надо отпустить. Cлова, неадекватно ведущего себя человека, решили проверить.

Они долго беседуют, Пилату нравится философ, и он просит первосвященника помиловать Га-Ноцри. Для этого есть законный путь — помилование преступника в честь праздника Пасхи. Но первосвященник непреклонен. Под давлением первосвященника Пилат утверждает смертный приговор. Разбойника Варравана освобождают, а Иешуа казнят. Пилат мучается чувством вины и отдает приказ убить Иуду — предателя, который донес на Иешуа. Ему кажется, что так он делает доброе дело — мстит за Га-Ноцри. Он не понимает, что для философа Иешуа и сам Пилат, и Иуда — «добрые люди», и Га-Ноцри давно их простил. Смысл концовки В финале три сюжетные линии сходятся в одну. Мастер, Маргарита, Воланд и его свита собираются улетать из горящей Москвы. Воланд объявляет, что роман Мастера прочитали, но книга не окончена. Мастер заканчивает роман одной фразой — «Свободен! А еще он освобождает себя самого. Мастер и Маргарита оказываются в уютном домике, который до мелочей повторяет арбатский подвал. Здесь есть стол, где Мастер будет писать новые книги. За окном — цветущий сад. Теперь это их дом — последнее пристанище, в котором они останутся навсегда. Смысл фильма И в романе Булгакова, и в фильме Локшина поднимается много философских, социальных и общечеловеческих тем. Эта экранизация — постмодернистское произведение с нелинейным сюжетом и множеством смыслов. Добро и зло — и их неоднозначность. Вера в Бога. Верность своему таланту и своему пути… Обозначим темы и идеи, которые особенно ярко прозвучали в фильме. Творец и система Мастер пытается жить по своим собственным нравственным законам и творить не по тем канонам, которые спущены сверху, а по тем, которые ему диктуют талант и совесть. Его творчество категорически не совпадает с официальной повесткой. Он чужеродный элемент, и система считает своим долгом его сломать и уничтожить. Для тоталитарной системы инакомыслие и независимость — угроза страшнее, чем открытое насилие. Неслучайно для властей Ершалаима убийца и разбойник Варраван — меньшее зло, чем философ Га-Ноцри с его речами о добре и истине. Трусость и лицемерие Лицемерием и двойными стандартами пропитана вся литературная тусовка и шире — все общество. Берлиоз, который собирался защищать Мастера, на собрании МАССОЛИТа увидел, куда ветер дует, и принялся извиняться перед партией, правительством и народом за то, что проглядел «пилатщину». Коллеги, которые в кулуарах поддерживали Мастера и сочувствовали ему, публично не встали на его защиту. А многие из них с энтузиазмом присоединились к его гонителям — не потому, что им не нравится пьеса, а потому что «так надо». Директор театра, который изначально согласился ставить пьесу, но получил сигнал сверху, отказался от постановки. Испытывая чувство вины, но не решаясь отстаивать пьесу, он выплачивает Мастеру скромный гонорар и откупается от него контрамарками. Апофеоз лицемерия и двойной морали — фраза критика Латунского «Ничего личного, только работа». Так он говорит Мастеру о своих разгромных критических статьях. Предательство В Ершалаиме предателем стал «добрый и любознательный человек» Иуда Искариот, который сообщил «кому надо» о Иешуа Га-Ноцри. В судьбе Мастера таким Иудой стал Алоизий — коллега и друг. Он живет в коммуналке, платит алименты и завидует просторному подвалу Мастера. Именно он донес компетентным органам о содержании нового крамольного романа. После ареста писателя Алоизий занял его жилье. Любовь Любовь помогает пережить жуткую действительность, вдохновляет на творчество, делает человека по-настоящему свободным. Неслучайно итоговое название романа, который написал Мастер — «Мастер и Маргарита». История любви — главная тема романа и всего фильма. В жизни актеры состоят в гражданском браке. Фильм и книга Поклонники творчества Булгакова находят в фильме много несовпадений с первоисточником. Действительно, сюжет переконструирован, изменилась последовательность сцен, часть книги не вошла в экранизацию. Появились несколько новых сцен, которых не было в романе. Вот некоторые самые заметные несовпадения. В романе Булгакова действие происходит в Москве в 1930-е годы. Происходящее в фильме напоминает о 20-х годах — эпохе НЭПа с его новой буржуазией и джазом. Но в то же время это тоталитарные 30-е годы, а еще — абстрактное утопическое будущее. Мы видим фантастическую Москву, в которой все-таки был построен огромный Дворец Советов и другие конструктивистские сталинские здания — проекты, которые были задуманы, но не реализованы.

В каком году Воланд посетил Москву, или Почему неправ Барков

«Мастер и Маргарита» (М. Булгаков). Анализ произведения и краткое содержание	Сюжет фильма «Мастер и Маргарита» (2024) начинается со странных событий в квартире Латунского.
Мастер и Маргарита краткое содержание	В книге «„Мастер и Маргарита“: за Христа или против?»[5] о. Андрей сравнивает окончательный вариант романа с черновыми, указывая на то, что в ранних версиях именно Воланд выступал в роли автора романа, в то время как мастер был введён в роман значительно позже.
История одной книги: «Мастер и Маргарита»	В книге «„Мастер и Маргарита“: за Христа или против?»[5] о. Андрей сравнивает окончательный вариант романа с черновыми, указывая на то, что в ранних версиях именно Воланд выступал в роли автора романа, в то время как мастер был введён в роман значительно позже.
​Объяснение концовки фильма «Мастер и Маргарита» и чем он отличается от романа Михаила Булгакова	Узнайте несколько малоизвестных фактов о легендарном романе Михаила Булкагова "Мастер и Маргарита": скрытые смыслы произведения, прототипы главных и второстепенных героев, почему роман называли пророческим.
Отличия книги и фильма Мастер и Маргарита: почему многие недовольны кино Михаила Локшина	Покой же, обещанный Мастеру и Маргарите, есть покой, но не во блаженном успении, а "покой" в аду.

Мастер и Маргарита краткое содержание

«Мастер и Маргарита» заканчивается более загадочно, чем начинается: два романа сливаются в один. Краткое содержание «Мастер и Маргарита» по главам раскроет вечную тему добра и зла, смысла жизни и любви, способной на самопожертвование. «Мастер и Маргарита» — роман Михаила Афанасьевича Булгакова, работа над которым началась в конце 1920-х годов и продолжалась вплоть до смерти писателя. Окончательное название — «Мастер и Маргарита» — закрепилось, судя по дневникам Елены Сергеевны Булгаковой, в 1937 году. По сюжету романа Маргарита защищает жертву, пренебрегая даже собственным желанием вернуть Мастера, ради которого решилась перевернуть свою жизнь.

Краткое содержание: «Мастер и Маргарита»

Тегибулгаков мастер и маргарита краткое содержание по главам подробно с цитатами, почему маргарита соглашается на роль хозяйки бала, о чем мастер и маргарита кратко суть. Сюжет фильма «Мастер и Маргарита» (2024) начинается со странных событий в квартире Латунского. Сюжет фильма «Мастер и Маргарита» (2024) начинается со странных событий в квартире Латунского. «Мастер и Маргарита» — роман Михаила Афанасьевича Булгакова, работа над которым началась в конце 1920-х годов и продолжалась вплоть до смерти писателя.

Похожие новости: