Деян Берич рассказал о карьере снайпера и оценил ситуацию в Сербии. Сербский снайпер Деян Берич, известный по позывному Деки, в интервью на YouTube-канале российского корреспондента Александра Сладкова признался, что сейчас в Донецк стягивается большое количество добровольцев. Сербский снайпер Деян Берич приехал в Донбасс еще в декабре и пропал с радаров. Сербский доброволец Деян "Деки" Берич получил паспорт гражданина Донецкой Народной Республики. это война Запада с целью уничтожения России, считает сербский доброволец Деян Берич.
Сербский снайпер Деки обвенчался (ФОТО)
Он писал, что убил сотню наших бойцов, и тоже вызвал меня на бой. Шесть дней — и этот «Дед» с напарниками тоже отправились к Бандере. Тогда я думал, что все закончилось, но какой-то дурак на моей страничке написал в комментариях, что меня убили европейские снайперы. И дело не в его сообщении меня уже много раз хоронили. Дело в том, что никнейм у него был «Бог нации». Это кто-то из учеников того мариупольского маньяка… Вообще, снайперское дело — вещь очень специфическая.
Многим снайперам башку сносит, и они из бойцов превращаются в убийц. Этого сложно избежать. Не только снайперу, но и любому бойцу в бою нужно сохранять трезвый ум, сдерживать эмоции, чтобы потом он смог без проблем вернуться к мирной жизни. Насколько мне известно, они недовольны происходящим в армии и действиями верховного командования. Вы наблюдаете такую тенденцию?
Не замечаю, чтобы армию массово покидали бойцы — уходят люди, которые шли в армию за зарплатой в 15 тысяч рублей и хотели отсидеться где-нибудь в казармах. Тех, кого знаю по событиям 2014 года, до сих пор постоянно вижу на передовой. Вообще, боец не должен быть доволен или недоволен. Боец должен выполнять приказ. А обижаться, выражать недовольство, уходить — это удел туристов.
Еще важно понимать разницу между бойцом и солдатом. Среди моих знакомых есть несколько отличных бойцов, которые ушли из армии. Их можно пересчитать по пальцам. Это люди старше сорока лет есть и более возрастные , которые уже не хотят жить в казарменном режиме, то есть быть солдатами. Перед увольнением у них была одна просьба — держать их на передовой без ротации.
Командование не согласилось, и они ушли. Зачем я это рассказываю? А затем, что когда в феврале началось обострение, я покинул лечение и вернулся в Донбасс. По дороге созвонился с этими людьми — все они тоже приехали! Участвовали в тяжелых боях.
Двое, к сожалению, погибли. Когда все затихло, они сложили оружие и вернулись домой. А обиженные как раз массово уходили в самые тяжелые моменты. Обострение обстановки бывает очень полезно для вооруженных сил: сразу видно, кому место в армии, а кому нет. У меня есть свое мнение, и я тоже многим недоволен.
Могу сказать об этом своим командирам. Но иногда нет времени для обсуждений, нужно брать в руки оружие и выполнять приказ. Можете вкратце об этом рассказать? Просто считаю, что министр обороны поступил неправильно. Дело в том, что у меня появилась возможность оформить абхазское гражданство.
Для этого нужно было получить определенные награды, Кресты. Раньше я вообще запрещал включать меня в списки претендентов на награды, но иногда человек, который этим занимается, без моего ведома вносил в списки мое имя и приносил награды. Но в министерстве приказ не подписали, а от министра в присутствии его заместителя я услышал следующее: «Он вообще знает, что должен сделать человек, чтобы получить Крест? Все ранения и контузии. Конечно, я тогда забыл, как должен вести себя офицер армии.
Я сказал, что не нужна награда, пошел в штаб, забрал медали и ордена, которые у меня уже были, и вернул их в министерство обороны. Еще и запретил впредь подавать в министерство заявления на награждение от своего батальона. Это было неправильно, офицер не должен так себя вести. И министр мог меня за это наказать, но не стал — благородно с его стороны. На следующий день я уже получил приказ и спокойно его выполнял.
Сейчас я нормально общаюсь с руководителями министерства. Надо разделять личную жизнь и службу. Да, я обиделся как человек у меня тоже есть чувства , но как офицер армии ДНР продолжал воевать, пока в очередной раз не был ранен и не уехал на несколько месяцев. Вообще, тогда уже хотел не возвращаться, ранение было серьезным, я сильно похудел. Но мне сделали хороший «ремонт».
А потом ребята позвонили: «У нас проблемы, ты нам нужен». Как не приехать? Наверное, сербская кровь не позволяет сидеть, сложа руки. Я решил, что пока есть силы, буду сражать за народ Донбасса. В одном интервью мои слова исказили, якобы у меня с министром обороны был сильный конфликт.
Ничего подобного. Довольны ли жизнью местные жители? На что жалуются и чего хотят? В том числе с теми, кто живет рядом с линией фронта и вдалеке от больших городов. Там люди жалуются на отсутствие гуманитарной помощи.
Книга написана не для того, чтобы стать хитом продаж, но для того - чтобы оставить письменное свидетельство о том, что так стараются скрыть нынешние власти Сербии. Чтобы не забывать, кто наши давние недруги, ведь сегодня их пытаются выдать за наших друзей. Книга писалась с перерывами в течение почти трех лет, я начал писать её еще в Сербии. Не хватало времени, чтобы завершить работу над книгой. Кроме того, мне очень трудно описать словами те чувства, что я испытываю, рассказывая о судьбах моих соотечественников и тех парней, которые приехали защищать наш народ из других стран. Для меня это тяжелая тема». Перевод с сербского: Наталья Смородина Заметили ошибку?
Это был уличный бой. До группы моджахедов, которая «зачищала» район от сербов было около 40 метров. У меня в руках была снайперская винтовка. Я смотрел в прицел, как в бинокль. Увидел врага совсем близко. Он стрелял. Мне было 17 лет. Я выстрелил в него. Я потом говорил с другими людьми. У них истории похожие. Потом долго думаешь о том, какое у него было лицо и какие глаза. Это страшно. Я научился быть спокойным. Я уничтожаю убийц, и я ничего не чувствую. Когда я стреляю, я понимаю - если я этого не сделаю, они будут убивать ещё. В том числе — мирных жителей. Я не позволю. Я точно знаю, что это дело рук спецслужб США. Вначале они приводят наёмников, всё равно кого. Это террористы, которые должны пролить кровь гражданских. Начинается война, страна дробится на части и грабится. Устанавливается новый режим, вводятся войска. Зачем ты поехал на Украину?
Сербскому снайперу Деки подожгли дом в Московской области 00:09 Поджег 1 605 views Сам Деян Берич, к счастью, был с женой в отъезде и не пострадал. Пожар сняли на видео соседи. Как рассказал нам сам Деки, они проснулись от звука ломающихся в доме стекол.
Сербский доброволец Берич: Запад воюет на Украине ради уничтожения России
RU, сегодня снайперов-разведчиков готовят из вчерашних мобилизованных, а у отечественных стрелков есть оружие для выполнения различных задач. Не просто стрелками, но снайперами-разведчиками. Но надо уметь ими пользоваться, а у нас думают, что если снайперу дать большую винтовку, вопрос будет решен. Есть подразделения, которые должны заниматься только стрельбой на большие дистанции, есть те, которым достаточно СВД прицельная дальность стрельбы до 1300 м с оптическим прицелом, прим. Это правильный подход. Будете кататься, но будете ли вы кататься правильно, двигатель не сгорит, а вы не убьете себя по дороге? По словам серба, для снайпера очень важное значение имеет его оружие.
Деки уверен, что таким вот образом противники союза его страны с Россией пытаются давить на сербских добровольцев. Он добавил, что вскоре в Россию приедет его 24-летний сын, который тоже намерен сражаться за освобождение Донбасса и Новороссии от бандеровского гнёта.
Изображение взято с: youtube. Это моя республика и я обязан ее защитить», - добавил он.
Серб при этом предположил, что в случае наступления украинских военных количество жертв может быть огромным, поскольку за последние годы армия Украины стала значительно сильнее. Впрочем, добавляет Деки, и силы ДНР тоже готовы дать отпор любой агрессии.
Он предрекает большие потери Донбасса в случае войны, однако ополченцы сделают все, чтобы не допустить ВСУ.
Это республика моя — я ее должен защищать", - отметил Деки Берич.
Сербский снайпер Деки обвенчался (ФОТО)
Заявление Деяна Берича (Деки): Командование 119 ПДП ВС РФ действуют во вред России. Деян Берич, более известный под позывным «Деки», стал гостем стрима ОНФ, а после эфира дал небольшое интервью. Как сообщает целый ряд сербских официальных СМИ, доброволец из Сербии Деян Берич, известный как просто Деки, был освобожден из плена, в который попал в ходе боев на Украине. Заявление Деяна Берича (Деки): Командование 119 ПДП ВС РФ действуют во вред России.
Сербский снайпер заявил о сборе добровольцев в ДНР
Најновије вести. Актуелне информације из прве ни канал Дејана Берићити ВКонтакте (VK): страница ВКонтакте. – Пусть не надеются, я не сдамся ни при каких обстоятельствах! – отреагировал Деян Берич. Самый знаменитый сербский доброволец, снайпер, капитан армии ДНР Деян Берич (позывной «Деки») заявил о своем желании покинуть Донбасс. Доброволец из Сербии Деян Деки Берич сообщил в разговоре с , что в ВС РФ готовят снайперов-разведчиков из вчерашних мобилизованных.
Деян Берич о войне и мире
Напомним, что с 24 февраля 2022 года по указу президента Российской Федерации на территории Украины проходит специальная военная операция. Её основная цель — защита гражданского населения Донецкой и Луганской народных республик. Егор Измаилов.
Об иностранных добровольцах — Иностранные добровольцы приезжают постоянно, несмотря на то, что на родине их преследуют за это. Приезжают из бывшей Югославии, например, хорваты. Сербы воевали с хорватами во время гражданской войны, а сейчас мы вместе сражаемся здесь, на Донбассе, так же, как чеченцы и русские. Среди иностранных добровольцев есть люди из Европы. У них, как правило, возникают сложности с документами, но они не сдаются. Большинством добровольцев движет какая-то идея. Сербы приезжают на Донбасс, чтобы отдать долг русским, которые очень помогали нам во время гражданской войны. Есть ещё одна категория добровольцев, для которых мир делится очень просто: на хороших и плохих.
Они считают, что, выбирая нашу сторону, они сражаются с нацизмом и тем самым делают хорошее дело. Вооружённого конфликта не хочет никто, кроме, наверное, тех, кто продаёт оружие. Россия не начала бы спецоперацию, если бы её не вынудили. Все сербы, которые приехали на спецоперацию, за исключением очень маленького процента людей, чьё поведение оставляет желать лучшего, — герои. Когда я общаюсь с сербами, которые приезжают на Донбасс, я всегда говорю, что каждый из них — посол Сербии на территории России. Как ты себя сегодня покажешь, так Россия будет завтра смотреть на Сербию. О русском солдате — Русский солдат знает и чтит свою историю. Он верит в то, за что он воюет. Я всегда говорил: сила России не столько в оружии, сколько в самом русском человеке, но русский — это не национальность, это состояние души. Мой кум, актёр Сергей Пускепалис, который погиб, когда перегонял для меня броневик, латыш, я серб.
Ещё до СВО он говорил, что мы — русские, что мы — команда Путина. Силы русскому солдату придаёт фронтовая дружба. Я занимался подготовкой мобилизованных и помню, какой низкий боевой дух был у них поначалу. Сейчас это совсем другие люди. В зону СВО приезжает всё больше и больше добровольцев, и на некоторых участках фронта можно проводить ротацию, но мобилизованные даже слушать об этом не хотят: «Какая ротация? Я остаюсь со своими братьями». Боевое братство возникает тогда, когда люди вместе преодолевают трудности. Участие в боевых действиях обнажает всё самое хорошее и самое плохое, что есть в человеке. Сколько бы я не видел русских, они почти всегда проявляют самые высокие качества.
Семья на первом месте, вера — рядом с семьей. Вот сейчас запрещают семью в Сербии. Например, гей-парады в Сербии происходят регулярно, пять-шесть раз в год. А Парад семьи — когда наши люди хотели такой сделать — правительство запретило. Потому что «мешает чувствам геев». У нас «премьерка» — открытая лесбиянка, она этого не стесняется и говорит, что ее цель — чтобы церковь признала гей-браки. Вот это Сербия сегодня. Просто должен прийти человек, который будет честный, настоящий, хозяин, семьянин, верующий. Вот тогда многое и поменяется в Сербии. Министерство обороны Донецкой Республики в 2014 году опубликовало приказ о наградах — на знаю, кому это было нужно, но я тогда был не известный человек на Донбассе — после этого нашего президента пригласили в посольство США и сказали: «Ты должен что-то решить по вопросу добровольцев». Я в Сербии занимался серьезно политикой, у меня там много друзей в парламенте. Одна из них, Драгана Трифкович, которая часто приезжает к нам в Россию, мне позвонила и рассказала, что обстановка такая: принят закон, что больше нет добровольцев в Сербии. И если ты едешь за границу Сербии, будешь отвечать. Можно воевать за границей Сербии, только если тебя отправило правительство. Но это отразилось только на нас, которые воевали за русских на Донбассе. Например, есть бойцы из Сербии, которые воевали в батальоне «Азов» — их никто не трогает. Их имена опубликованы — их не трогали никогда. Их никто не трогает. Проблемы только у нас. Потому что я не понимаю, как один маленький человек может им мешать, таким сильным. Почему я стал известным? Для снайпера это проблематично. У меня от этой публичности больше проблем. Но, с другой стороны, оказалось, что молодежь, которая не только в Сербии, но и в России, и люди постарше, которые посмотрели фильм «Война снайпера», мне пишут, что их жизнь изменилась, они поняли, что надо жить и по-другому. А когда приняли этот закон, сербская полиция с автоматами заходила в дом, где жила моя бывшая жена, с которой мы в разводе с 2013 года. Дом записан на жену и сына, у меня ничего в Сербии нет. Они все равно выбивали дверь, заходили внутрь. Я тогда позвонил ребятам, которых знал, попросил этого не делать — я нахожусь на Донбассе, если что-то нужно, приезжайте сюда. Они ответили: «Приезжай в Сербию, мы тебя трогать не будем, только уходи оттуда». Я говорю: «Ну ребята, так не получится». Если вы готовы, выйдем в эфир и поговорим по-серьезному. Ну они думали, что я несерьезный, вот серьезные проблемы получают. Например, Украина постоянно жалуется на меня Сербии, России. Как Россия могла позволить мне стать журналистом здесь. Сербское правительство снабжает Украину минами натовского калибра 60 мм, я об этом говорил долго, но не было доказательств. Но одна мина не разорвалась и осталась целиком. С номером, со всем. Мина произведена в 2016 году в Сербии, она 60 мм. И я не молчу. Все эти угрозы меня заставляют стараться, доказывать, что они неправильно делают. Так что я в Сербию не могу поехать. Какие события стали точкой невозврата, после которых ты стал на сторону донецких, луганских — на то время просто повстанцев? У меня на стройке, где я был прорабом, работали ребята с Украины. Мы обсуждали, что происходит, они говорили, что это быстро закончится, «ничего серьезного», «ребятам дают по 200 гривен, чтобы вышли». Я говорю: «Вы понимаете, гражданская война — это очень серьезно, впереди большие потери, слом экономики. Я им: «У нас в Югославии это все точно так же происходило». Они: «Нет». Надо просто подождать». И когда началась Русская весна в Крыму, мои ребята, которые работали у нас, пригласили 27 февраля 2013 года в Крым. Мы приехали сначала в Одессу, потом в Крым. В Крыму все закончилось как закончилось. Я был в Севастопольской обороне. Сначала на Украине, потом в Белоруссии, а потом на Кавказе». Ну пошли «на два-три месяца». Я знал, что будет долго, но не ожидал, что так долго. А точка невозврата — сразу, когда взял оружие в руки, ты понимаешь, что это будет, пока тебя не застрелят или пока война не закончится, или пока не получишь ранение, как у меня было. Есть у тебя свое личное отношение? Национализм плох. Есть ли у них что-нибудь общее с националистами из Западной Украины? Сейчас, например, нашу историю искажают, меняют. Например, с 1948 года, когда Тито и Сталин поссорились, тогда начали говорить, как русский солдат приезжал, убивал, насиловал, воровал… У меня был дедушка, который рассказывал, что происходило на самом деле. А четники — они сбежали перед Красной Армией, сбежали перед партизанами. Почему, если они сражались за Югославию? Отличие четников от бандеровцев в том, что они сражались и против фашистов, и против партизан. Там было несколько подразделений. Например, отряды Драже Михайловича — для них и партизаны, и фашисты были предателями, они сражались со всеми. Сейчас четники работают на территории Донбасса. Они отправили своего человека как шпиона, его финансирует США, он работает на Англию. Находится сейчас на Донбассе. Его имя Братислав Жилкович. Сведения о Донбассе он отправляет сначала в Белград. Это единственный человек, которого спокойно везде пускают: он уехал в Сербию, в Россию. Его финансируют четники США, он спокойно гуляет. Мы очень сильно похожи. Может, я ошибаюсь, но русские в Крыму — это одни, русские в Москве — это другие, русские на Донбассе — это третьи. Они все русские, но по-своему разные. Но самые похожие на нас, сербов, — это русские на Донбассе. Первые рудники на Донбассе строили сербы-инженеры. Они были приглашены как военные, примерно в 1723 году. Многие сербы тогда ассимилировались на Донбассе, женились. Меня очень сильно поразило, когда я с жителями Донбасса познакомился, увидел, как себя ведут, как работают — ну сербы, только по-другому говорят. И мне пришлось ее спалить, просто уничтожить. Потому что есть многие вещи, о которых я, когда прочитал книгу, понял, что не хочу говорить. Конкретно для меня — это Стрелков. Это самый большой предатель, который есть вообще в России на сегодняшний день. Так было еще несколько людей, я просто не хочу об этом писать. Понимаешь, ты пишешь книгу, у которой есть первая, вторая, третья, четвертая глава. А есть первая и третья, а второй не хватает. Так нельзя. Либо ты пишешь как положено, прямо заходя в душу человека, либо не пишешь никак. Я не профессиональный писатель, я вообще — фермер, и я пишу так, как считаю правильным. Книга, которую я сейчас пишу, о Югославии. Там семья. Муж и жена. У жены папа хорват, мама сербка. У мужа — серб и мусульманин.
Мы обсуждали, что происходит, они говорили, что это быстро закончится, «ничего серьезного», «ребятам дают по 200 гривен, чтобы вышли». Я говорю: «Вы понимаете, гражданская война — это очень серьезно, впереди большие потери, слом экономики. Я им: «У нас в Югославии это все точно так же происходило». Они: «Нет». Надо просто подождать». И когда началась Русская весна в Крыму, мои ребята, которые работали у нас, пригласили 27 февраля 2013 года в Крым. Мы приехали сначала в Одессу, потом в Крым. В Крыму все закончилось как закончилось. Я был в Севастопольской обороне. Сначала на Украине, потом в Белоруссии, а потом на Кавказе». Ну пошли «на два-три месяца». Я знал, что будет долго, но не ожидал, что так долго. А точка невозврата — сразу, когда взял оружие в руки, ты понимаешь, что это будет, пока тебя не застрелят или пока война не закончится, или пока не получишь ранение, как у меня было. Есть у тебя свое личное отношение? Национализм плох. Есть ли у них что-нибудь общее с националистами из Западной Украины? Сейчас, например, нашу историю искажают, меняют. Например, с 1948 года, когда Тито и Сталин поссорились, тогда начали говорить, как русский солдат приезжал, убивал, насиловал, воровал… У меня был дедушка, который рассказывал, что происходило на самом деле. А четники — они сбежали перед Красной Армией, сбежали перед партизанами. Почему, если они сражались за Югославию? Отличие четников от бандеровцев в том, что они сражались и против фашистов, и против партизан. Там было несколько подразделений. Например, отряды Драже Михайловича — для них и партизаны, и фашисты были предателями, они сражались со всеми. Сейчас четники работают на территории Донбасса. Они отправили своего человека как шпиона, его финансирует США, он работает на Англию. Находится сейчас на Донбассе. Его имя Братислав Жилкович. Сведения о Донбассе он отправляет сначала в Белград. Это единственный человек, которого спокойно везде пускают: он уехал в Сербию, в Россию. Его финансируют четники США, он спокойно гуляет. Мы очень сильно похожи. Может, я ошибаюсь, но русские в Крыму — это одни, русские в Москве — это другие, русские на Донбассе — это третьи. Они все русские, но по-своему разные. Но самые похожие на нас, сербов, — это русские на Донбассе. Первые рудники на Донбассе строили сербы-инженеры. Они были приглашены как военные, примерно в 1723 году. Многие сербы тогда ассимилировались на Донбассе, женились. Меня очень сильно поразило, когда я с жителями Донбасса познакомился, увидел, как себя ведут, как работают — ну сербы, только по-другому говорят. И мне пришлось ее спалить, просто уничтожить. Потому что есть многие вещи, о которых я, когда прочитал книгу, понял, что не хочу говорить. Конкретно для меня — это Стрелков. Это самый большой предатель, который есть вообще в России на сегодняшний день. Так было еще несколько людей, я просто не хочу об этом писать. Понимаешь, ты пишешь книгу, у которой есть первая, вторая, третья, четвертая глава. А есть первая и третья, а второй не хватает. Так нельзя. Либо ты пишешь как положено, прямо заходя в душу человека, либо не пишешь никак. Я не профессиональный писатель, я вообще — фермер, и я пишу так, как считаю правильным. Книга, которую я сейчас пишу, о Югославии. Там семья. Муж и жена. У жены папа хорват, мама сербка. У мужа — серб и мусульманин. И у них три ребенка, которых воспитывают дедушки. Серб — православный, хорват — католик, и боснийский мусульманин. У нас таких семей много было. И начинается гражданская война. Что происходит при этом в голове у людей? Книга очень сложная, книга очень трудная. Но я года за два, наверное, закончу ее. Скажи, как ты сейчас относишься к нему и как относился в самом начале. Он был у нас в Югославии. Я реально думал, что его отправили на Донбасс помочь. Потом понял, что не отправляли, что он пришел, просто чтобы найти власть. Я это считал неправильным, отказался. На что мне ответили, что, отказавшись, я себе подписываю смертный приговор. Но я уже говорил, что добровольцы — люди идейные, а значит есть вещи, которые нельзя делать, есть грань, которую нельзя переходить. Потом через штаб Стрелкова отправлялись люди, которые должны были убить меня, мы их арестовывали на Донбассе. Это все записано, есть документы, свидетели. Тогда я понял, что Стрелков не такой, каким кажется. И я молча, не желая с ним спорить и ссориться, просто приехал к нему в Москву тогда, уточнить, что это он делает. Шесть часов я ждал у кабинета, ждал, пока он меня примет. Я спросил: «Это правда? Говорит: «Мне сказали, ты плохой». На этом все закончилось. Я понял и ушел. И дальше я не хотел распространяться об этом в СМИ, потому что неправильно, чтобы мы между собой что-то делили. Но когда он начал называть людей, которые и по сегодняшний день сидят в окопах, наркоманами, алкоголиками, предателями, ну… Так нельзя. Я тогда начал по нему, он по мне. Так что этот спор идет постоянно сейчас. Самурай — это сейчас командир Внутренних войск. Вот эти ребята, с которыми мы начинали как раз в то время, о котором Стрелков говорит, что меня там не было. Шайтан — командир снайперского взвода сейчас. У меня там было подразделение, где были Гюрза и Питон командирами. Я почти со всеми там дружил. С Моторолой и Гиви мы просто получали приказы, и на этом, в общем, всё заканчивалось. Могу сказать, что больше всего дружил с Мамаем. Мы спорили много раз. Бывало, что в кабинете у Немца, командира полка особого назначения, мы с Мамаем начинали спорить и доходили до того, что брали пистолеты и стояли, готовые стрелять. Потом Мамай начинает ржать и говорит: «Пошли работать, у меня там проблемы». Ну и всё. Ну он такой человек был… такой шустрый. Вот с ним мы прям так дружили нормально. Как на тебя это повлияло? Реально каждого. Каждый боец, который взял оружие в руки, это был не просто боец, это было будущее.
Деян «Деки» Берич: тактика боевых действий в зоне СВО претерпела большие изменения
Расскажите, что сейчас происходит? Снова Запад делает точку напряжения, зажигает этот балканский конфликт? Как вы считаете? Деян Берич, сербский снайпер, участник СВО: Я точно знаю, что происходит, но многим не нравится правда. Так что если вы хотите правду, наверное, и вам не понравится. Потому что все то, что происходит, — договорняк президента Сербии, президента Косово и посольства США. Я говорил четко, что будет происходить каждый месяц, как они будут себя вести, какие провокации будут делать. Они просто договорились, потому что признание Косова заходит в окончательную фазу.
И не просто президент Сербии должен признать Косово как самостоятельное государство, но еще должен обвинить Россию за бездействие.
Захожу в дом и спрашиваю: «Товарищ командир, в чём дело? Нам сказали вчера, что если мы займём позиции противника, то через два часа должны будут подойти ребята из 12-го полка, чтобы закрепиться там». Оказалось, что у них что-то не так. Узнав, что наши бойцы замерзают, Захарченко сразу же отправил своего охранника в Донецк, чтобы тот привёз бушлаты и всё, что нужно бойцам, потому что мы должны были оставаться на наших позициях ещё два дня. Сам Захарченко был одет в куртку, под курткой у него был свитер, а под свитером — тельняшка.
Он снял свою куртку и отдал её мне, а сам остался в одном свитере. Охранник «слетал» в Донецк, и часа через три наши ребята получили бушлаты. О трофеях — Для меня самым важным было собрать оптический прицел, потому что винтовки были, а хороших прицелов не так много. Наши бойцы до сих пор пользуются устройствами, которые я подобрал для работы. В Попасной мы обнаружили большое количество ящиков с винтовками Мосина 44-го года. Новые пристрелянные винтовки стояли законсервированными.
Снайперская война сейчас не такая, как раньше. Стрелять из винтовки Мосина лёжа достаточно сложно, потому что она не предназначена для этого. Я изготовил вручную новую ложу, подобрал новый кронштейн, поставил прицел для высокоточной стрельбы на дальние дистанции и стал использовать её в работе. Потом один оружейник довёл ложу до совершенства, мы отправили её в Ижевск, и уже здесь по этому образцу нам изготовили 200 таких же лож. Мы переделали винтовки Мосина, которые забрали из Попасной, поставили на них хорошие прицелы, и они до сих пор работают, как новые. О беспилотниках — С приходом зимы штурмовые действия активизируются, поэтому дроны — это самое важное.
Мне кажется, даже если вы будете снабжать ребят только дронами, то сделаете огромное дело. Всегда есть те, кто доставит на позиции еду, форму, берцы, а вот с дронами пока достаточно проблематично. Предположим, вы обнаружили блиндаж противника, сняли его с большого беспилотника, после этого завели внутрь ударный дрон, который способен нести осколочно-фугасный или лучше термобарческий снаряд, и всё, разведчикам не надо выдвигаться на эту позицию. Украинцы поняли это, у них очень много дронов. Характер боевых действий очень изменился с начала СВО. Дроны реально спасают очень много жизней.
Если вы в Ижевске сконцентрируетесь на производстве дронов, вы спасёте тысячи людей. Это лучшее, что можно сейчас сделать. Сколько бы беспилотников не поставляли на передовую, они все всегда в деле. О гуманитарной помощи — Термобельё — это нужная вещь, потому что зима приближается.
Главное, что мне удалось помочь и спасти моих ребят от того, что с ними могло произойти. Мне никто не угрожал, но просто мое обращение это реально нарушение, это реально дискредитация армии, если просто послушать слова и не разбираться, что за ситуация за словами.
Но я уверен, что Сергей Шойгу и люди вокруг него разберутся в ситуации правильно», — сказал Берич. В видеообращении он уточнил, что часть сербских бойцов приехала участвовать в боевых действиях в Донбассе с его помощью.
Минобороны России эту информацию не комментировало.
Что рассказал об издевательствах сербский снайпер По словам Берича, перед Новым годом сербским бойцам пришел приказ на штурм, однако им выдали всего по 2—3 рожка магазин от автомата на человека. Когда сербы поинтересовались, с чем идти на штурм, командование полка ответило, что «необходимое оружие вы найдете на поле боя», утверждает Берич. Берич утверждает, что после этого у сербских бойцов отобрали оружие, назвали их «военными преступниками», выгнали из землянок на улицу на несколько дней и запретили подходить к кухне. По его словам, военным угрожали тюрьмой, избиением и расстрелом, а утром 8 января к ним пришла военная полиция.
Берич добавил, что обращался в военную прокуратуру Донецка и администрацию главы Чечни Рамзана Кадырова, чтобы сербов перевели в отряд « Ахмат », но «кому-то из полка не хочется, чтобы это закончилось по-хорошему». После окончания войны в Югославии он занялся строительным бизнесом и оказался в Сочи, где устанавливал окна и двери в Олимпийской деревне.
Сообщить об опечатке
- «Сербия в моём сердце»
- Участник СВО Деян Берич: «Каждый сербский доброволец – посол Сербии на территории России». Статьи
- Сербский доброволец Берич: Запад воюет на Украине ради уничтожения России - Российская газета
- Прилепин рассказал, почему сербский снайпер «Деки» покидает Донбасс
- Сербский доброволец: Запад воюет на Украине, чтобы уничтожить Россию
Неизвестные подожгли дом участника СВО из Сербии
Вначале Деян Берич (Деки) рассказывает о том, как он воевал на Донбассе. В начале января 2024-го доброволец Деян Берич также обращался к Путину с жалобой на пренебрежительное отношение к сербам в российской армии. Копировать данные для диагностики. Сербский снайпер Деян Берич с позывным "Деки" рассказал о ходе спецоперации по защите Донбасса. Деян Берич, известный под позывным Деки наверное самый известный из добровольцев-интернационалиcтов, защищавших Донбасс. Вначале Деян Берич (Деки) рассказывает о том, как он воевал на Донбассе. Как сообщает целый ряд сербских официальных СМИ, доброволец из Сербии Деян Берич, известный как просто Деки, был освобожден из плена, в который попал в ходе боев на Украине.
Деян Берич: «Я веду войну против неонацистов, наёмных убийц, вражеских солдат»
Dejan Berić (Serbian language: Дејан Берић, Russian: Деян Берич; born 25 September 1974), simply known as Deki (Деки) is a Serbian volunteer in the forces of the Donetsk People's Republic with the rank of Major, who is fighting as a sniper in the ongoing Russo-Ukrainian War. Снайпер из Сербии Деян Берич, известный под именем Деки, вернулся в ДНР. В свою очередь антиснайпер ДНР Деян Берич «Деки» добавил, что многие иностранцы не вернулись с такого «человеческого сафари», поскольку силы сопротивления Донбасса быстро разработали план противодействия таким незваным гостям. Деян Берич с позывным Деки воюет на Донбассе, пишет РЕН ТВ. Деян Берич рассказал о карьере снайпера и оценил ситуацию в Сербии.