Аудиокнига "Бедные люди", автором которой является Марина Дмитриева, Федор Достоевский была напечатана в 1846 году. Достоевский Ф.М. Роман о людях бедных, не имеющих состояния и положения в обществе.
Бедные люди (сериал 2016)
общие темы литературного натурализма. Бедные злые люди — Жанр: рассказ Автор: братья Стругацкие Язык оригинала: русский Год написания: 1963 1964 Публикация: «Железнодорожник Поволжь. Аудиокнигу «Бедные люди», автор которой — Фёдор Достоевский, вы можете послушать на сайте или в приложении для iOS или Android. Бедные люди, Белые ночи, Кроткая — перечитывал несколько раз.
Бедные люди. Белые ночи. Неточка Незванова
Программы («Бедные люди») предоставлены радио «Град Петров». При копировании указание на авторство радио «Град Петров» обязательно. Бедны-то они, бедны — господи, бог мой! Роман «Бедные люди» занимает центральное место среди ранних произведений Достоевского – и не только из-за того, что произведение стало первым опубликованным оригинальным романом автора (до этого Достоевский занимался переводческой деятельностью).
Краткое содержание: «Бедные люди», Ф. М. Достоевский
Его исследовательское издание занимает более восьмисот страниц. Это издание интересно читать, почти как детективное расследование. Ведь задача, которую решал Константин Баршт, среди прочего заключалась и в том, чтобы читатель увидел в романе тот выход за пределы привычного в литературе, то мощное преодоление жизненного материала, которое удалось писателю. Перед нами своеобразная монографическая энциклопедия. Состав этого капитального фолианта претендует на максимальную полноту в рассказе о творческой истории романа.
Помимо текста самого произведения здесь сорок четыре письма Достоевского, написанных в период создания «Бедных людей», тексты писателя, в которых содержатся упоминания или автоаллюзии на его творческий дебют, тринадцать фрагментов из воспоминаний современников, комментирующих обстоятельства жизни и работы Достоевского в этот период, все тридцать три критических отзыва на роман, появившихся непосредственно после его первой публикации, несколько художественных произведений, в стихах и в прозе, в которых оказался отраженным литературный дебют Достоевского, и статья составителя книги: «Литературный дебют Ф.
Бем, И. Якубович , установили немало фактов, способствовавших интенсивному духовному росту молодого Достоевского и обеспечивших шумный читательский успех его литературного дебюта. Среди этих факторов особое значение имело творчество А. Пушкина и Н. Белинский, по свидетельству П.
Произведение было воспринято как шедевр «гоголевского направления», т. Влияние Гоголя было ощутимо в самом стиле письма, в речевом этикете персонажей, вызвавшем смущение и даже раздражение у некоторых критиков. Но наиболее проницательные из них сразу заметили, что Достоевский пошел дальше Гоголя и даже вступил в полемику с ним. При «тщательно выписанном фоне повседневной жизни столицы» писателя занимает не столько быт, сколько внутренний мир героев. Не случайно его стиль получил название «психологического» или «сентиментального» натурализма термин Ап. Однако и этого определения недостаточно для понимания художественного открытия, сделанного Достоевским уже в первом его сочинении и ставшего затем отличительным свойством всего его творчества.
Это открытие состояло в том, что предметом художественного анализа писателя стало самосознание человека, его самоопределение в мире и в обществе. В бедном человеке Достоевский открыл «амбицию», т. Антитезой слову «амбиция», декларируемому самими бедными людьми, является слово «ветошка» старая тряпка — нечто ничтожное и нечистое, каким представляется нередко «маленький человек» солидным господам. Достоевский предоставил бедняку право на собственное слово о себе. Роман написан в эпистолярной форме — в виде переписки пожилого чиновника Макара Алексеевича Девушкина и молоденькой «поруганной девушки» — сироты Вареньки Доброселовой. Форму эпистолярного романа разрабатывала известная просветительская проза: «Новая Элоиза» Ж.
Руссо, «Страдание молодого Вертера» И. Леонара именами героев последнего романа наделены слуги в доме-«трущобе», где проживает Макар Алексеевич. В этих европейских произведениях переписку ведут интеллектуальные, утонченные герои. Жанровая форма «Бедных людей» очевидно вызвана не подражанием западным образцам и не полемикой с ними. Эта форма вылилась из личного опыта писателя прежде всего: она была подготовлена напряженной перепиской Достоевского с братом Михаилом и отцом, М. В письмах к отцу постоянно звучат сетования на бедность, причем знаками «неприличной» бедности оказывается отказ от чаепития и новых сапог как и у Девушкина.
Письма к брату Михаилу свидетельствуют о муках самоопределения Достоевского как человека и писателя. Но эпистолярного жанра требовал и сам душевный склад избранного Достоевским главного героя — Макара Девушкина, мечтателя с позывами к сочинительству. Любовный сюжет неразрывно связан с литературным. Уже в первом письме к Вареньке Макар Алексеевич пытается овладеть литературным слогом, используя пока штампы сентиментально-романтической литературы: «Сравнил я вас с птичкой небесной, на утеху людям и для украшения природы созданной. Тут же подумал я, Варенька, что и мы, люди, живущие в заботе и треволнении, должны тоже завидовать беззаботному и невинному счастию небесных птиц, — ну, и остальное всё такое же, сему же подобное; то есть я всё такие сравнения отдаленные делал. У меня там книжка есть одна, Варенька, так в ней то же самое, все такое же весьма подробно описано».
В следующем письме он экспериментирует с другим стилем: пытается дать в духе модных «физиологий» описание своего жилища — уголка, отгороженного в общей кухне. Здесь, правда, он нарушает объективность натуралистической картины, то и дело прибегая к словечкам с «оглядкой» и «лазейкой», пытаясь опередить чужое, нелестное для него мнение. Девушкин увлечен литературой. Глубокая вещь! Сердце людей укрепляющая, поучающая, и — разное там еще обо всем об этом в книжке у них написано. Очень хорошо написано!
Литература — это картина, то есть в некотором роде картина и зеркало; страсти выраженье, критика такая тонкая, поучение к назидательности и документ». Любовь Девушкина к Вареньке — чувство высокое и мучительное. Но ему эти отношения необходимы, мечтательная любовь преображает его: «Узнав вас, я стал, во-первых, и самого себя лучше знать и вас стал любить; а до вас, ангельчик мой, я был одинок и как будто спал, а не жил на свете. Они, злодеи-то мои, говорили, что даже и фигура моя неприличная, и гнушались мною, ну, и я стал гнушаться собою; говорили, что я туп, я и в самом деле думал, что я туп, а как вы мне явились, то вы всю мою жизнь осветили темную, так что и сердце и душа моя осветились, и я обрел душевный покой и узнал, что и я не хуже других; что только так, не блещу ничем, лоску нет, тону нет, но все-таки я человек, что сердцем и мыслями я человек». Для Девушкина фиксировать сам процесс своих любовных страданий становится первейшей необходимостью. Возлюбленная, живущая в том же дворе, приглашает его заходить к ней в гости без стеснения, но он предпочитает отношения посредством писем, потому что это дает полную возможность мечтательному «выражению страсти».
Как истинный мечтатель, он живет воображением, для него собственная фантазия дороже действительности. Сочинительство в его жизни играет ту же роль, что и любовь, — это средство, «укрепляющее сердце». Но и духовный надлом, пережитый Девушкиным, тоже совершается от встречи с литературой — большой литературой, сочинениями Пушкина и Гоголя, посланными ему Варенькой. Макар Алексеевич, читающий подряд «Станционного смотрителя» и «Шинель», восторженно воспринимает пушкинскую повесть, видя в судьбе Самсона Вырина отражение общечеловеческой участи, а на «Шинель» реагирует как на личный враждебный выпад против него, Девушкина отождествляя себя с Акакием Акакиевичем , как на насмешку и издевательство над бедным человеком. В повести Гоголя он, по словам С. Бочарова, увидел себя раздетым догола как библейский Адам увидел свою наготу и стыд — во всей неприглядной «истине» — и отверг такое изображение человека как «пасквиль».
Разумеется, замечает С. Бочаров, оценка примитивного и «гениального читателя» как назвал Достоевского А. Бем разнится. Достоевский реакцией Девушкина на «Шинель» обнажает недостаточность гоголевского гуманизма, выражающегося в самом способе изображения человека. У Гоголя человек сведен к типу — функции социальной среды, превращен в вещь, а мечта Акакия Акакиевича — «шинель замещает другое живое существо». Персонажи «Бедных людей» не типы, а реальные, живые люди.
Гоголь признается, что в произведениях своих «ставил» человека «противувольно». В «Бедных людях» человек чувствует, мыслит, говорит по своей воле и своим словом. В письме к брату Михаилу Достоевский сетовал: «В публике нашей есть инстинкт, как во всякой толпе, но нет образованности. Не понимают, как можно писать таким слогом. Во всем они привыкли видеть рожу сочинителя; я же моей не показывал. А им и невдогад, что говорит Девушкин, а не я, и что Девушкин иначе и говорить не может».
Встреча Макара Девушкина с гоголевской «Шинелью» — кульминационный пункт его любовно-литературного романа и важнейший момент в раскрытии авторского замысла. Литературный «пасквиль» так подействовал на бедняка, что у него случился духовный срыв: он запил, опустился до скандалов, даже до отрицания всей литературы, вплоть до Шекспира. В конечном счете пережитый кризис обострил его глаз и расширил горизонты мысли. Прежде он довольствовался сознанием пользы своей как переписчика бумаг — «канцелярской крысы» «... Теперь, блуждая по Гороховой, он болезненно реагирует на социальные контрасты столицы и приходит к значительному философскому выводу о пагубности для человека разобщенности, безответственности людей, о том, что каждый, богач и бедняк, занят лишь собой, заботится лишь о «своих сапогах» в переносном, обобщающем смысле: «... Девушкин формулирует другой принцип сообщества людей: «...
Эти слова, кстати, объясняют, почему Достоевский взял эпиграфом к роману слова из рассказа В. Одоевского «Живой мертвец»: автор «Бедных людей» отсылал читателя к сочинению, в котором ставилась проблема «круговой поруки» людей — вопрос о нерасторжимой связи всей жизни и отдельных поступков человека с судьбами других людей. Роман Девушкина с Варенькой, говоря языком героев, «не имеет будущности»: его целиком удовлетворяет переписка с ней «точно домком и семейством меня благословил Господь! Варенька и раскрывается в романе иначе, чем Макар Алексеевич: не столько в письмах, сколько в дневниковых «записках» — воспоминания о прошлом, о горьком детстве и нескольких счастливых днях в юности. Разница установок определяет сложный характер их взаимоотношений: возвышенная, бескорыстная любовь их, любовь «не для себя», временами осложняется эгоистической «глухотой»: он не воспринимает ее просьб о помощи, когда она собирается переехать на другую квартиру, тем более когда появляется Быков; она, готовясь к свадьбе, не хочет слышать его жалоб и стенаний, нагружая его всевозможными поручениями по поводу ее нарядов, «фальбалы» и проч. Девушкин хотел бы «переписать» окончание повести «Шинель», сделать все благополучным, лишить трагизма.
Бесконечная нужда, заставлявшая работать с чудовищной быстротой, чтобы получить скорее гонорар, была действительно трагедией его творческой работы: лишь два раза в жизни, когда Достоевский писал первое произведение «Бедные люди» и когда он через тридцать пять лет создавал последнее произведение «Братья Карамазовы» , он имел возможность спокойно поработать, не наспех, тщательно обдумав план и строго следя за языком и стилем. Это наглядно подтверждает творческая работа над «Бедными людьми». Казалось, вторая переделка Достоевского удовлетворяет, когда он пишет брату: «Моим романом я серьезно доволен.
Это вещь строгая и стройная», но тут же писатель добавляет: «Есть, впрочем, ужасные недостатки». Взыскательная переработка первого романа — не только поиски его совершенной формы, но и начало творческой биографии будущего великого писателя, который уже предчувствует крестный путь в русской литературе и трагическую судьбу. На каждое свое произведение, в том числе и на «Бедных людей», Достоевский смотрел как на произведение, от которого зависит вся его жизнь, вся судьба, все творчество.
Если же говорить о «Бедных людях», то к этому добавлялись еще запутанные денежные дела, грозящие полным разорением, подорванное здоровье и полная неясность литературных планов. Вот почему с первым произведением Достоевский связывает вопрос о жизни и смерти: «Дело в том, что я все это хочу выкупить романом. Если мое дело не удастся, я, может быть, повешусь» из письма брату от 24 марта 1845 г.
Жизнь или смерть, все или ничего, быть или не быть — вот последние, предельные вопросы, сопровождавшие рождение великого писателя. И когда Достоевский сообщает брату, что он в «Инвалиде», в фельетоне только что прочел о немецких поэтах, умерших от голода, холода и в сумасшедших домах, и ему «до сих пор как-то страшно», то он связывает судьбу этих немецких поэтов с собственной литературной и жизненной судьбой в случае неудачи первого произведения «Бедные люди». Поэтому Достоевский упорно ищет подходящую художественную форму.
Через полтора месяца после второй переделки, в апреле 1845 г. Достоевский пишет брату: «Я до сей самой поры был чертовски занят. Этот мой роман, от которого я никак не могу отвязаться, задал мне такой работы, что если бы знал, так не начинал бы его совсем.
Я вздумал его еще раз переправлять, и ей-Богу к лучшему; он чуть ли не вдвое выиграл. Но уже теперь он кончен, и эта переправка была последняя. Я слово дал до него не дотрагиваться...
Однако три переделки «Бедных людей» — это не только поиски адекватной художественной формы, но и свидетельство напряженной духовной работы автора, серьезного изменения в его мироощущении, о чем Достоевский доверительно дает понять брату: «Я страшно читаю, и чтение странно действует на меня. Что-нибудь, давно перечитанное, прочитаю вновь и как будто напрягусь новыми силами, вникаю во все, отчетливо понимаю и сам извлекаю умение создавать. Тогда было ребячество, вздор.
Два года изучения много принесли и много унесли... Итак, сам Достоевский сообщает, что в течение 1843—1845 гг. Но был ли этот духовный перелом связан непосредственно с историей создания «Бедных людей», с творческой работой над первым произведением или в его основе лежал какой-то факт из биографии самого писателя?
Через шестнадцать лет Достоевский в фельетоне «Петербургские сновидения в стихах и прозе» соединил работу над «Бедными людьми» с недостающим фактом из своей биографии: «Помню, раз, в зимний январский вечер, я спешил с Выборгской стороны к себе домой. Был я тогда еще очень молод. Подойдя к Неве, я остановился на минутку и бросил пронзительный взгляд вдоль реки в дымную, морозно-мутную даль, вдруг заалевшую последним пурпуром зари, догоравшей в мглистом небосклоне.
Какая-то странная мысль вдруг зашевелилась во мне. Я вздрогнул, и сердце мое как будто облилось в это мгновение горячим ключом крови, вдруг вскипевшей от прилива могущественного, но доселе незнакомого мне ощущения. Я как будто что-то понял в эту минуту, до сих пор только шевелившееся во мне, но еще не осмысленное; как будто прозрел во что-то новое, совершенно в новый мир, мир мне незнакомый и известный только по каким-то темным слухам, по каким-то таинственным знакам.
Я полагаю, что с той именно минуты началось мое существование». Это «видение на Неве» кладет конец романтической юности Достоевского, рыцарским замкам в романах Вальтера Скотта, слезам восторга над стихами Ф. Шиллера, таинственным и фантастическим сказкам Э.
Гофмана, мечтательной дружбе с поэтом И. Достоевский жил в мечтах, «в воспаленных грезах», чуждый действительности. И вдруг озарение: «Стал я разглядывать и вдруг увидел какие-то странные лица.
Все это были странные, чудные, вполне прозаические, вовсе не дон Карлосы и Позы, а вполне титулярные советники и в то же время как будто какие-то фантастические титулярные советники. Романтическая пелена спала: Достоевский понял, что ничего нет фантастичнее русской действительности. Это «видение на Неве» он считает своим писательским рождением.
И не случайно рождение произошло в самом фантастическом городе на свете — Петербурге, как и не случайно, что у истоков этого рождения стоял Н. Гоголь с его «Шинелью». Поиски своего «видения на Неве» и были, по всей вероятности, связаны с трехкратной переделкой «Бедных людей».
В «Бедных людях» он развивает излюбленную тему русской литературы 40-х гг. XIX в. Пушкиным в его «Станционном смотрителе» и достигшую своей вершины в знаменитой «Шинели» Н.
В повести «Шинель» Н. Гоголь изображает бедного чиновника Акакия Акакиевича, тупого, забитого и бессловесного. Ценой нечеловеческих лишений он собирает деньги на покупку новой шинели.
Но ее у него крадут, и он умирает от отчаяния и горя. Герой «Бедных людей» Макар Девушкин тоже бедный и жалкий чиновник, также всю жизнь переписывает бумаги, над ним издеваются сослуживцы, его распекает начальство. Достоевский оказался внимательным читателем гоголевской повести, но вместе с тем ученик бунтует против своего учителя.
Толстой любил повторять слова художника К. Брюллова: «Искусство только там и начинается, где начинается "чуть-чуть"». Казалось бы, молодой Достоевский лишь «чуть-чуть» изменил «Шинель» Н.
Гоголя: вместо вещи шинели у Достоевского живое лицо Варенька ; тупое существо, высший идеал которого — теплая шинель, Акакий Акакиевич заменен в «Бедных людях» трогательной своей привязанностью, бекорыстной любовью к Вареньке Макаром Алексеевичем, но это-то и было простое и гениальное изменение. Процесс пробуждения личности в маленьком человеке, глубокое проникновение во внутренний мир этого человека, так поразившее В. Белинского, — вот то новое, что внес Достоевский в первый роман.
Он проследил, как униженное и оскорбленное существо начинает сознавать в себе человека и даже делает робкую попытку бунтовать против разделения людей на бедных и богатых. Встреча с Варенькой и явилась для Макара Девушкина решающим толчком для проявления социального протеста. Именно на это обратил внимание Н.
Добролюбов в статье о творчестве Достоевского «Забитые люди». Достоевского, в отличие от Н. Гоголя, интересует не только «бедность» бедного человека, но и искаженное под влиянием нищеты сознание «забитого» человека.
Достоевский анализирует бедность как особое душевное состояние человека. Гоголь же берет прямо целое и оттого не так глубок, как я... Макар Девушкин читает «Шинель» и принимает все на свой счет.
Он глубоко оскорблен этим «пашквилем» и жалуется на него Вареньке: «И для чего же такое писать? И для чего оно нужно?.. Да ведь это злонамеренная книжка, Варенька; это просто неправдоподобно, потому что и случиться не может, чтобы был такой чиновник».
Макар Девушкин с негодованием возвращает Вареньке «Шинель» и с восторгом отзывается о «Станционном смотрителе»: «Читаешь — словно сам написал, точно это, примерно говоря, мое собственное сердце, какое уж оно там ни есть, взял его, людям выворотил изнанкой, да и описал все подробно — вот как! Нет, это натурально!
С первых же страниц новое произведение — это был роман «Бедные люди» — захватило Григоровича. Восхищенный донельзя, я несколько раз порывался броситься ему на шею, меня удерживала только его нелюбовь к шумным, выразительным излияниям; я не мог, однако ж, спокойно сидеть на месте и то и дело прерывал чтение восторженными восклицаниями». Затем Григорович отнес рукопись Н. Некрасову, в ту пору тоже начинающему писателю и поэту, но более известному в качестве издателя знаменитого альманаха «Физиология Петербурга».
Некрасов собирал материал для следующего альманаха — «Петербургский сборник», и новая рукопись могла представить для него практический интерес. Результат от чтения превзошел все ожидания. Читал вслух Григорович. Была глубокая ночь, когда закончилось чтение; около четырех часов; но, несмотря на это, решили немедленно идти к Достоевскому «Что ж такое, что спит, мы разбудим его, это выше сна! Достоевского это позднее посещение взволновало не менее, чем самих гостей. Пробыли вместе недолго, но переговорили много — и о новом романе, и о литературе вообще, и о жизни «тогдашнем положении» — и понимали друг друга с полуслова как единомышленники и соратники.
На прощание Некрасов пожелал Достоевскому спокойного сна, условившись, что в скором времени они встретятся снова. Но все сознавали, что успех нового романа не таков, что это — событие, причем не только литературное; поэтому-то и разговор о романе получился широким, вобрав в себя самые разнообразные темы — и литературные, и житейские. Но Достоевскому предстояло выдержать еще одно испытание — суд Белинского. Говоря на прощание о новой — в скором времени — встрече, Некрасов имел в виду встречу с Белинским, которому он собирался передать рукопись. Белинский вначале отнесся к рекомендации Некрасова недоверчиво. Но, прочитав рукопись в один присест, попросил Некрасова немедленно привести автора.
Когда Достоевский вошел, Белинский «заговорил пламенно, с горящими глазами»: «Да вы понимаете ль сами-то… что это вы такое написали!..
Краткое содержание романа «Бедные люди» Достоевского
Одни хвалили Достоевского за продолжение традиции, другие за это же его порицали. Вот, например, мнение одного из рецензентов, Константина Аксакова: «Вся повесть написана решительно под влиянием Гоголя… Г. Достоевский взял форму, столько раз являвшуюся у Гоголя, — чиновника и вообще бедных людей. Она является у него живо в повести. Но повесть его решительно не может назваться произведением художественным». Константин Аксаков — критик интересный и глубокий, но в данном случае он обнаруживал явное предубеждение. Однако не больше правоты было и у тех, кто видел достоинство романа в простом повторении уже найденной «формы», то есть гоголевского излюбленного героя. Ибо роман не произвел бы такого впечатления, не оказал бы такого действия, если бы в нем не запечатлелось новое слово, а значит, и новое понимание «маленького человека».
Достоевский сам собою взял их в той же самой действительности». Оригинальность Достоевского заметна уже в самом типе романа, в некоторых поэтических его особенностях. Обычно о «забитых существованиях» рассказывалось в третьем лице — о них повествовал «автор», рассказчик, то есть лицо стороннее. Стороннего рассказчика вообще нет; всё, решительно всё мы узнаем от самих героев. Это значит, что слово передоверено «маленькому человеку». Но это еще не всё. Роман почти сплошь состоит из писем героев; лишь небольшой его фрагмент, рассказывающий о прошлом Вареньки, написан в форме ее воспоминаний, но и они приложены к очередному ее письму.
Такой жанр не был изобретением Достоевского; существовала уже длительная и богатая традиция: «Памела» английского писателя С. Ричардсона первое произведение такого рода , «Юлия, или Новая Элоиза» французского писателя Ж.
Худая, как общипанный, чахлый цыпленок. В доме и людей-то всего двое: Тереза да Фальдони [Тереза да Фальдони — ставшие нарицательными имена героев популярного сентиментального романа Н. Леонара «Тереза и Фальдони, или Письма двух любовников, живших в Лионе» 1783. Я не знаю, может быть, у него есть и другое какое имя, только он и на это откликается; все его так зовут.
Он рыжий, чухна какая-то, кривой, курносый, грубиян: все с Терезой бранится, чуть не дерутся. Вообще сказать, жить мне здесь не так чтобы совсем было хорошо… Чтоб этак всем разом ночью заснуть и успокоиться — этого никогда не бывает. Уж вечно где-нибудь сидят да играют, а иногда и такое делается, что зазорно рассказывать. Теперь уж я все-таки пообвык, а вот удивляюсь, как в таком содоме семейные люди уживаются. Целая семья бедняков каких-то у нашей хозяйки комнату нанимает, только не рядом с другими нумерами, а по другую сторону, в углу, отдельно. Люди смирные!
Об них никто ничего и не слышит. Живут они в одной комнатке, огородясь в ней перегородкою. Он какой-то чиновник без места, из службы лет семь тому исключенный за что-то. Фамилья его Горшков; такой седенький, маленький; ходит в таком засаленном, в таком истертом платье, что больно смотреть; куда хуже моего! Жалкий, хилый такой встречаемся мы с ним иногда в коридоре ; коленки у него дрожат, руки дрожат, голова дрожит, уж от болезни, что ли, какой, бог его знает; робкий, боится всех, ходит стороночкой; уж я застенчив подчас, а этот еще хуже. Семейства у него — жена и трое детей.
Старший, мальчик, весь в отца, тоже такой чахлый. Жена была когда-то собою весьма недурна, и теперь заметно; ходит, бедная, в таком жалком отребье. Они, я слышал, задолжали хозяйке; она с ними что-то не слишком ласкова. Слышал тоже, что у самого-то Горшкова неприятности есть какие-то, по которым он и места лишился… процесс не процесс, под судом не под судом, под следствием каким-то, что ли — уж истинно не могу вам сказать. Бедны-то они, бедны — господи, бог мой! Всегда у них в комнате тихо и смирно, словно и не живет никто.
Даже детей не слышно. И не бывает этого, чтобы когда-нибудь порезвились, поиграли дети, а уж это худой знак. Как-то мне раз, вечером, случилось мимо их дверей пройти; на ту пору в доме стало что-то не по-обычному тихо; слышу всхлипывание, потом шепот, потом опять всхлипывание, точно как будто плачут, да так тихо, так жалко, что у меня все сердце надорвалось, и потом всю ночь мысль об этих бедняках меня не покидала, так что и заснуть не удалось хорошенько. Ну, прощайте, дружочек бесценный мой, Варенька! Описал я вам все, как умел. Сегодня я весь день все только об вас и думаю.
У меня за вас, родная моя, все сердце изныло. Ведь вот, душечка моя, я вот знаю, что у вас теплого салопа нет. Уж эти мне петербургские весны, ветры да дождички со снежочком, — уж это смерть моя, Варенька! Такое благорастворение воздухов, что убереги меня, господи! Не взыщите, душечка, на писании; слогу нет, Варенька, слогу нет никакого. Хоть бы какой-нибудь был!
Пишу, что на ум взбредет, так, чтобы вас только поразвеселить чем-нибудь. Ведь вот если б я учился как-нибудь, дело другое; а то ведь как я учился? Ваш всегдашний и верный друг Макар Девушкин. Апреля 25-го. Сегодня я двоюродную сестру мою Сашу встретила! Услышала я тоже со стороны, что Анна Федоровна все обо мне выведывает.
Она, кажется, никогда не перестанет меня преследовать. Она говорит, что хочет простить меня, забыть все прошедшее и что непременно сама навестит меня. Говорит, что вы мне вовсе не родственник, что она ближе мне родственница, что в семейные отношения наши вы не имеете никакого права входить и что мне стыдно и неприлично жить вашей милостыней и на вашем содержании… говорит, что я забыла ее хлеб-соль, что она меня с матушкой, может быть, от голодной смерти избавила, что она нас поила-кормила и с лишком два с половиною года на нас убыточилась, что она нам сверх всего этого долг простила. И матушку-то она пощадить не хотела! А если бы знала бедная матушка, что они со мною сделали! Бог видит!..
Анна Федоровна говорит, что я по глупости моей своего счастия удержать не умела, что она сама меня на счастие наводила, что она ни в чем остальном не виновата и что я сама за честь свою не умела, а может быть, и не хотела вступиться. А кто же тут виноват, боже великий! Она говорит, что господин Быков прав совершенно и что не на всякой же жениться, которая… да что писать! Жестоко слышать такую неправду, Макар Алексеевич! Я не знаю, что со мной теперь делается. Я дрожу, плачу, рыдаю; это письмо я вам два часа писала.
Я думала, что она по крайней мере сознает свою вину предо мною; а она вот как теперь! Ради бога, не тревожьтесь, друг мой, единственный доброжелатель мой! Федора все преувеличивает: я не больна. Я только простудилась немного вчера, когда ходила на Волково к матушке панихиду служить. Зачем вы не пошли вместе со мною; я вас так просила. Ах, бедная, бедная моя матушка, если бы ты встала из гроба, если б ты знала, если б ты видела, что они со мною сделали!..
Мая 20-го. Голубчик мой, Варенька! Посылаю вам винограду немного, душечка; для выздоравливающей это, говорят, хорошо, да и доктор рекомендует для утоления жажды, так только единственно для жажды. Вам розанчиков намедни захотелось, маточка; так вот я вам их теперь посылаю. Есть ли у вас аппетит, душечка? Впрочем, слава богу, что все прошло и кончилось и что несчастия наши тоже совершенно оканчиваются.
Воздадим благодарение небу! А что до книжек касается, то достать покамест нигде не могу. Есть тут, говорят, хорошая книжка одна и весьма высоким слогом написанная; говорят, что хороша, я сам не читал, а здесь очень хвалят. Я просил ее для себя; обещались препроводить. Только будете ли вы-то читать? Вы у меня на этот счет привередница; трудно угодить на ваш вкус, уж я вас знаю, голубчик вы мой; вам, верно, все стихотворство надобно, воздыханий, амуров, — ну, и стихов достану, всего достану; там есть тетрадка одна переписанная.
Я-то живу хорошо. Вы, маточка, обо мне не беспокойтесь, пожалуйста. А что Федора вам насказала на меня, так все это вздор; вы ей скажите, что она налгала, непременно скажите ей, сплетнице!.. Я нового вицмундира совсем не продавал. Да и зачем, сами рассудите, зачем продавать? Вот, говорят, мне сорок рублей серебром награждения выходит, так зачем же продавать?
Вы, маточка, не беспокойтесь: она мнительна, Федора-то, она мнительна. Заживем мы, голубчик мой! Только вы-то, ангельчик, выздоравливайте, ради бога, выздоравливайте, не огорчите старика. Кто это говорит вам, что я похудел? Клевета, опять клевета! Ну, прощайте, мой ангельчик; целую все ваши пальчики и пребываю вашим вечным, неизменным другом Макаром Девушкиным.
Ах, душенька моя, что это вы опять в самом деле стали писать?.. Разве темнотою ночною пользуясь; да вот теперь и ночей-то почти не бывает: время такое. Я и то, маточка моя, ангельчик, вас почти совсем не покидал во все время болезни вашей, во время беспамятства-то вашего; но и тут я и сам уж не знаю, как я все эти дела обделывал; да и то потом перестал ходить; ибо любопытствовать и расспрашивать начали. Здесь уж и без того сплетня заплелась какая-то. Я на Терезу надеюсь; она не болтлива; но все же, сами рассудите вы, маточка, каково это будет, когда они всё узнают про нас? Что-то они подумают и что они скажут тогда?
Так вот вы скрепите сердечко, маточка, да переждите до выздоровления; а мы потом уж так, вне дома, где-нибудь рандеву [Свидание фр. Июня 1-го. Любезнейший Макар Алексеевич! Мне так хочется сделать вам что-нибудь угодное и приятное за все ваши хлопоты и старания обо мне, за всю вашу любовь ко мне, что я решилась наконец на скуку порыться в моем комоде и отыскать мою тетрадь, которую теперь и посылаю вам. Я начала ее еще в счастливое время жизни моей. Вы часто с любопытством расспрашивали о моем прежнем житье-бытье, о матушке, о Покровском, о моем пребывании у Анны Федоровны и, наконец, о недавних несчастиях моих, и так нетерпеливо желали прочесть эту тетрадь, где мне вздумалось, бог знает для чего, отметить кое-какие мгновения из моей жизни, что я не сомневаюсь принести вам большое удовольствие моею посылкою.
Мне же как-то грустно было перечитывать это. Мне кажется, что я уже вдвое постарела с тех пор, как написала в этих записках последнюю строчку. Все это писано в разные сроки. Прощайте, Макар Алексеевич! Мне ужасно скучно теперь, и меня часто мучит бессонница. Прескучное выздоровление!
Публикация была анонимной, и о том, что автор — Достоевский, мы знаем из его переписки с братом Михаилом. Дагеротип Луи Огюста Биссона. Он принялся за работу с большим энтузиазмом, не обратив внимания на историю публикации романа на французском языке.
Впервые «Евгения Гранде» была напечатана целиком отдельной книгой в 1834 году этому предшествовала журнальная публикация начальных глав и несколько раз переиздавалась еще при жизни Бальзака. К тому времени как Достоевский решил переводить роман, уже появились издания 1835, 1839 и 1843 годов. Обложка «Евгении Гранде». Популярность «Евгении Гранде» резко выросла после смерти писателя в 1881 году.
Новые мысли, новые впечатления разом, обильным потоком прихлынули к моему сердцу. И чем более волнения, чем более смущения и труда стоил мне прием новых впечатлений, тем милее они были мне, тем сладостнее потрясали всю душу. Разом, вдруг, втолпились они в мое сердце, не давая ему отдохнуть. Какой-то странный хаос стал возмущать все существо мое. Но это духовное насилие не могло и не в силах было расстроить меня совершенно. Я была слишком мечтательна, и это спасло меня.
Когда кончилась болезнь матушки, наши вечерние свидания и длинные разговоры прекратились; нам удавалось иногда меняться словами, часто пустыми и малозначащими, но мне любо было давать всему свое значение, свою цену особую, подразумеваемую. Жизнь моя была полна, я была счастлива, покойно, тихо счастлива. Так прошло несколько недель… Как-то раз зашел к нам старик Покровский. Он долго с нами болтал, был не по-обыкновенному весел, бодр, разговорчив; смеялся, острил по-своему и наконец разрешил загадку своего восторга и объявил нам, что ровно через неделю будет день рождения Петеньки и что по сему случаю он непременно придет к сыну; что он наденет новую жилетку и что жена обещалась купить ему новые сапоги. Одним словом, старик был счастлив вполне и болтал обо всем, что ему на ум попадалось. День его рождения!
Этот день рождения не давал мне покоя ни днем, ни ночью. Я непременно решилась напомнить о своей дружбе Покровскому и что-нибудь подарить ему. Но что? Наконец я выдумала подарить ему книг. Я знала, что ему хотелось иметь полное собрание сочинений Пушкина, в последнем издании, и я решила купить Пушкина. У меня своих собственных денег было рублей тридцать, заработанных рукодельем.
Эти деньги были отложены у меня на новое платье. Тотчас я послала нашу кухарку, старуху Матрену, узнать, что стоит весь Пушкин. Цена всех одиннадцати книг, присовокупив сюда издержки на переплет, была по крайней мере рублей шестьдесят. Где взять денег? Я думала-думала и не знала, на что решиться. У матушки просить не хотелось.
Конечно, матушка мне непременно бы помогла; но тогда все бы в доме узнали о нашем подарке; да к тому же этот подарок обратился бы в благодарность, в плату за целый год трудов Покровского. Мне хотелось подарить одной, тихонько от всех. А за труды его со мною я хотела быть ему навсегда одолженною без какой бы то ни было уплаты, кроме дружбы моей. Наконец я выдумала, как выйти из затруднения. Я знала, что у букинистов в Гостином дворе можно купить книгу иногда в полцены дешевле, если только поторговаться, часто малоподержанную и почти совершенно новую. Я положила непременно отправиться в Гостиный двор.
Так и случилось; назавтра же встретилась какая-то надобность и у нас и у Анны Федоровны. Матушке понездоровилось, Анна Федоровна очень кстати поленилась, так что пришлось все поручения возложить на меня, и я отправилась вместе с Матреной. К моему счастию, я нашла весьма скоро Пушкина, и в весьма красивом переплете. Я начала торговаться. Сначала запросили дороже, чем в лавках; но потом, впрочем не без труда, уходя несколько раз, я довела купца до того, что он сбавил цену и ограничил свои требования только десятью рублями серебром. Как мне весело было торговаться!..
Бедная Матрена не понимала, что со мной делается и зачем я вздумала покупать столько книг. Но ужас! Весь мой капитал был в тридцать рублей ассигнациями, а купец никак не соглашался уступить дешевле. Наконец я начала упрашивать, просила-просила его, наконец упросила. Он уступил, но только два с полтиною, и побожился, что и эту уступку он только ради меня делает, что я такая барышня хорошая, а что для другого кого он ни за что бы не уступил. Двух с половиною рублей недоставало!
Я готова была заплакать с досады. Но самое неожиданное обстоятельство помогло мне в моем горе. Недалеко от меня, у другого стола с книгами, я увидела старика Покровского. Вокруг него столпились четверо или пятеро букинистов; они его сбили с последнего толку, затормошили совсем. Всякий из них предлагал ему свой товар, и чего-чего не предлагали они ему и чего-чего не хотел он купить! Бедный старик стоял посреди их, как будто забитый какой-нибудь, и не знал, за что взяться из того, что ему предлагали.
Я подошла к нему и спросила — что он здесь делает? Старик мне очень обрадовался; он любил меня без памяти, может быть, не менее Петеньки. Вот его день рождения скоро будет, а он любит книжки, так вот я и покупаю их для него…» Старик и всегда смешно изъяснялся, а теперь вдобавок был в ужаснейшем замешательстве. К чему ни приценится, все рубль серебром, два рубля, три рубля серебром; уж он к большим книгам и не приценивался, а так только завистливо на них посматривал, перебирал пальцами листочки, вертел в руках и опять их ставил на место. Я спросила, много ли у него денег? Я его тотчас потащила к моему букинисту.
Старик обезумел от радости, высыпал все свои деньги, и букинист навьючил на него всю нашу общую библиотеку. Мой старичок наложил книг во все карманы, набрал в обе руки, под мышки и унес все к себе, дав мне слово принести все книги на другой день тихонько ко мне. На другой день старик пришел к сыну, с часочек посидел у него по обыкновению, потом зашел к нам и подсел ко мне с прекомическим таинственным видом. Сначала с улыбкой, потирая руки от гордого удовольствия владеть какой-нибудь тайной, он объявил мне, что книжки все пренезаметно перенесены к нам и стоят в уголку, в кухне, под покровительством Матрены. Потом разговор естественно перешел на ожидаемый праздник; потом старик распространился о том, как мы будем дарить, и чем далее углублялся он в свой предмет, чем более о нем говорил, тем приметнее мне становилось, что у него есть что-то на душе, о чем он не может, не смеет, даже боится выразиться. Я все ждала и молчала.
Тайная радость, тайное удовольствие, что я легко читала доселе в его странных ухватках, гримасничанье, подмигиванье левым глазком, исчезли. Он делался поминутно все беспокойнее и тоскливее; наконец он не выдержал. Так вот, видите ли — и у вас будет что-нибудь подарить и у меня будет что-нибудь подарить; у нас обоих будет что-нибудь подарить. Я взглянула на него; он с робким ожиданием ожидал моего приговора. Петруше это очень неприятно. Он, вот видите ли, Варвара Алексеевна, сердится, бранит меня и мне морали разные читает.
Так вот бы мне и хотелось теперь самому доказать ему подарком моим, что я исправляюсь и начинаю вести себя хорошо. Что вот я копил, чтобы книжку купить, долго копил, потому что у меня и денег-то почти никогда не бывает, разве, случится, Петруша кое-когда даст. Он это знает. Следовательно, вот он увидит употребление денег моих и узнает, что все это я для него одного делаю. Мне стало ужасно жаль старика. Я думала недолго.
Старик смотрел на меня с беспокойством. Добряк был этот старик! Я уверила его, что я бы рада была подарить что-нибудь, да только у него не хочу отнимать удовольствия. Этим старик совершенно успокоился. Он пробыл у нас еще два часа, но все это время на месте не мог усидеть, вставал, возился, шумел, шалил с Сашей, целовал меня украдкой, щипал меня за руку и делал тихонько гримасы Анне Федоровне. Анна Федоровна прогнала его наконец из дома.
Одним словом, старик от восторга так расходился, как, может быть, никогда еще не бывало с ним. В торжественный день он явился ровно в одиннадцать часов, прямо от обедни, во фраке, прилично заштопанном, и действительно в новом жилете и в новых сапогах. В обеих руках было у него по связке книг. Мы все сидели тогда в зале у Анны Федоровны и пили кофе было воскресенье. Старик начал, кажется, с того, что Пушкин был весьма хороший стихотворец; потом, сбиваясь и мешаясь, перешел вдруг на то, что нужно вести себя хорошо и что если человек не ведет себя хорошо, то значит, что он балуется; что дурные наклонности губят и уничтожают человека; исчислил даже несколько пагубных примеров невоздержания и заключил тем, что он с некоторого времени совершенно исправился и что теперь ведет себя примерно хорошо. Что он и прежде чувствовал справедливость сыновних наставлений, что он все это давно чувствовал и все на сердце слагал, но теперь и на деле стал удерживаться.
В доказательство чего дарит книги на скопленные им, в продолжение долгого времени, деньги. Я не могла удержаться от слез и смеха, слушая бедного старика; ведь умел же налгать, когда нужда пришла! Книги были перенесены в комнату Покровского и поставлены на полку. Покровский тотчас угадал истину. Старика пригласили обедать. Этот день мы все были так веселы.
После обеда играли в фанты, в карты; Саша резвилась, я от нее не отставала. Покровский был ко мне внимателен и все искал случая поговорить со мною наедине, но я не давалась. Это был лучший день в целые четыре года моей жизни. А теперь все пойдут грустные, тяжелые воспоминания; начнется повесть о моих черных днях. Вот отчего, может быть, перо мое начинает двигаться медленнее и как будто отказывается писать далее. Вот отчего, может быть, я с таким увлечением и с такою любовью переходила в памяти моей малейшие подробности моего маленького житья-бытья в счастливые дни мои.
Эти дни были так недолги; их сменило горе, черное горе, которое Бог один знает когда кончится. Несчастия мои начались болезнию и смертию Покровского. Он заболел два месяца спустя после последних происшествий, мною здесь описанных. В эти два месяца он неутомимо хлопотал о способах жизни, ибо до сих пор он еще не имел определенного положения. Как и все чахоточные, он не расставался до последней минуты своей с надеждою жить очень долго. Ему выходило куда-то место в учителя; но к этому ремеслу он имел отвращение.
Служить где-нибудь в казенном месте он не мог за нездоровьем. К тому же долго бы нужно было ждать первого оклада жалованья. Короче, Покровский видел везде только одни неудачи; характер его портился. Здоровье его расстраивалось; он этого не примечал. Подступила осень. Каждый день выходил он в своей легкой шинельке хлопотать по своим делам, просить и вымаливать себе где-нибудь места, — что его внутренне мучило; промачивал ноги, мок под дождем и наконец слег в постель, с которой не вставал уже более… Он умер в глубокую осень, в конце октября месяца.
Я почти не оставляла его комнаты во все продолжение его болезни, ухаживала за ним и прислуживала ему. Часто не спала целые ночи. Он редко был в памяти; часто был в бреду; говорил бог знает о чем: о своем месте, о своих книгах, обо мне, об отце… и тут-то я услышала многое из его обстоятельств, чего прежде не знала и о чем даже не догадывалась. В первое время болезни его все наши смотрели на меня как-то странно; Анна Федоровна качала головою. Но я посмотрела всем прямо в глаза, и за участие мое к Покровскому меня не стали осуждать более — по крайней мере матушка. Иногда Покровский узнавал меня, но это было редко.
Он был почти все время в беспамятстве. Иногда по целым ночам он говорил с кем-то долго-долго, неясными, темными словами, и хриплый голос его глухо отдавался в тесной его комнате, словно в гробу; мне тогда становилось страшно. Особенно в последнюю ночь он был как исступленный; он ужасно страдал, тосковал; стоны его терзали мою душу. Все в доме были в каком-то испуге. Анна Федоровна все молилась, чтобы Бог его прибрал поскорее. Призвали доктора.
Доктор сказал, что больной умрет к утру непременно. Старик Покровский целую ночь провел в коридоре, у самой двери в комнату сына; тут ему постлали какую-то рогожку. Он поминутно входил в комнату; на него страшно было смотреть. Он был так убит горем, что казался совершенно бесчувственным и бессмысленным. Голова его тряслась от страха. Он сам весь дрожал, и все что-то шептал про себя, о чем-то рассуждал сам с собою.
Мне казалось, что он с ума сойдет с горя. Перед рассветом старик, усталый от душевной боли, заснул на своей рогожке как убитый. В восьмом часу сын стал умирать; я разбудила отца. Покровский был в полной памяти и простился со всеми нами. Я не могла плакать; но душа моя разрывалась на части. Но всего более истерзали и измучили меня его последние мгновения.
Он чего-то все просил долго-долго коснеющим языком своим, а я ничего не могла разобрать из слов его. Сердце мое надрывалось от боли! Целый час он был беспокоен, об чем-то все тосковал, силился сделать какой-то знак охолоделыми руками своими и потом опять начинал просить жалобно, хриплым, глухим голосом; но слова его были одни бессвязные звуки, и я опять ничего понять не могла. Я подводила ему всех наших, давала ему пить; но он все грустно качал головою. Наконец я поняла, чего он хотел. Он просил поднять занавес у окна и открыть ставни.
Ему, верно, хотелось взглянуть в последний раз на день, на свет Божий, на солнце. Я отдернула занавес; но начинающийся день был печальный и грустный, как угасающая бедная жизнь умирающего. Солнца не было. Облака застилали небо туманною пеленою; оно было такое дождливое, хмурое, грустное. Мелкий дождь дробил в стекла и омывал их струями холодной грязной воды; было тускло и темно. В комнату чуть-чуть проходили лучи бледного дня и едва оспаривали дрожащий свет лампадки, затепленной перед образом.
Умирающий взглянул на меня грустно-грустно и покачал головою. Через минуту он умер. Похоронами распорядилась сама Анна Федоровна. Купили гроб простой-простой и наняли ломового извозчика. В обеспечение издержек Анна Федоровна захватила все книги и все вещи покойного. Старик с ней спорил, шумел, отнял у ней книг, сколько мог, набил ими все свои карманы, наложил их в шляпу, куда мог, носился с ними все три дня и даже не расстался с ними и тогда, когда нужно было идти в церковь.
Все эти дни он был как беспамятный, как одурелый и с какою-то странною заботливостию все хлопотал около гроба: то оправлял венчик на покойнике, то зажигал и снимал свечи. Видно было, что мысли его ни на чем не могли остановиться порядком. Ни матушка, ни Анна Федоровна не были в церкви на отпевании. Матушка была больна, а Анна Федоровна совсем было уж собралась, да поссорилась со стариком Покровским и осталась. Была только одна я да старик. Во время службы на меня напал какой-то страх — словно предчувствие будущего.
Я едва могла выстоять в церкви. Наконец гроб закрыли, заколотили, поставили на телегу и повезли. Я проводила его только до конца улицы. Извозчик поехал рысью. Старик бежал за ним и громко плакал; плач его дрожал и прерывался от бега. Бедный потерял свою шляпу и не остановился поднять ее.
Голова его мокла от дождя; поднимался ветер; изморозь секла и колола лицо. Старик, кажется, не чувствовал непогоды и с плачем перебегал с одной стороны телеги на другую. Полы его ветхого сюртука развевались по ветру, как крылья. Из всех карманов торчали книги; в руках его была какая-то огромная книга, за которую он крепко держался. Прохожие снимали шапки и крестились. Иные останавливались и дивились на бедного старика.
Книги поминутно падали у него из карманов в грязь. Его останавливали, показывали ему на потерю; он поднимал и опять пускался вдогонку за гробом. На углу улицы увязалась с ним вместе провожать гроб какая-то нищая старуха. Телега поворотила наконец за угол и скрылась от глаз моих. Я пошла домой. Я бросилась в страшной тоске на грудь матушки.
Я сжимала ее крепко-крепко в руках своих, целовала ее и навзрыд плакала, боязливо прижимаясь к ней, как бы стараясь удержать в своих объятиях последнего друга моего и не отдавать его смерти… Но смерть уже стояла над бедной матушкой!.. Июня 11-го. Как я благодарна вам за вчерашнюю прогулку на острова, Макар Алексеевич! Как там свежо, хорошо, какая там зелень! Я так давно не видала зелени; когда я была больна, мне все казалось, что я умереть должна и что умру непременно; судите же, что я должна была вчера ощущать, как чувствовать! Вы не сердитесь на меня за то, что я была вчера такая грустная; мне было очень хорошо, очень легко, но в самые лучшие минуты мои мне всегда отчего-то грустно.
А что я плакала, так это пустяки; я и сама не знаю, отчего я все плачу. Я больно, раздражительно чувствую; впечатления мои болезненны. Безоблачное, бледное небо, закат солнца, вечернее затишье — все это, — я уж не знаю, — но я как-то настроена была вчера принимать все впечатления тяжело и мучительно, так что сердце переполнялось и душа просила слез. Но зачем я вам все это пишу? Все это трудно сердцу сказывается, а пересказывать еще труднее. Но вы меня, может быть, и поймете.
И грусть и смех! Какой вы, право, добрый, Макар Алексеевич! Вчера вы так и смотрели мне в глаза, чтоб прочитать в них то, что я чувствую, и восхищались восторгом моим. Кусточек ли, аллея, полоса воды — уж вы тут; так и стоите передо мной, охорашиваясь, и все в глаза мне заглядываете, точно вы мне свои владения показывали. Это доказывает, что у вас доброе сердце, Макар Алексеевич. За это-то я вас и люблю.
Я сегодня опять больна; вчера я ноги промочила и оттого простудилась; Федора тоже чем-то больна, так что мы обе теперь хворые. Не забывайте меня, заходите почаще. Ваша В. Июня 12-го. Голубчик мой, Варвара Алексеевна! Я к тому говорю, что вы хотя и мало мне в листке вашем написали, но зато необыкновенно хорошо и сладко описали.
И природа, и разные картины сельские, и все остальное про чувства — одним словом, все это вы очень хорошо описали. А вот у меня так нет таланту. Хоть десять страниц намарай, никак ничего не выходит, ничего не опишешь. Я уж пробовал. Пишете вы мне, родная моя, что я человек добрый, незлобивый, ко вреду ближнего неспособный и благость Господню, в природе являемую, разумеющий, и разные наконец похвалы воздаете мне. Все это правда, маточка, все это совершенная правда; я и действительно таков, как вы говорите, и сам это знаю; но как прочтешь такое, как вы пишете, так поневоле умилится сердце, а потом разные тягостные рассуждения придут.
А вот прислушайте меня, маточка, я кое-что расскажу вам, родная моя. Начну с того, что было мне всего семнадцать годочков, когда я на службу явился, и вот уже скоро тридцать лет стукнет моему служебному поприщу. Ну, ничего сказать, износил я вицмундиров довольно; возмужал, поумнел, людей посмотрел; пожил, могу сказать, что пожил на свете, так, что меня хотели даже раз к получению креста представить. Вы, может быть, не верите, а я вам, право, не лгу. Так что же, маточка, — нашлись на все это злые люди! А скажу я вам, родная моя, что я хоть и темный человек, глупый человек, пожалуй, но сердце-то у меня такое же, как и у другого кого.
Так знаете ли, Варенька, что сделал мне злой человек? А срамно сказать, что он сделал; спросите — отчего сделал? А оттого, что я смирненький, а оттого, что я тихонький, а оттого, что добренький! Не пришелся им по нраву, так вот и пошло на меня. Сначала началось тем, что, «дескать, вы, Макар Алексеевич, того да сего»; а потом стало — «что, дескать, у Макара Алексеевича и не спрашивайте». А теперь заключили тем, что, «уж конечно, это Макар Алексеевич!
Да мало того, что из меня пословицу и чуть ли не бранное слово сделали, — до сапогов, до мундира, до волос, до фигуры моей добрались: все не по них, все переделать нужно! И ведь это все с незапамятных времен каждый Божий день повторяется. Я привык, потому что я ко всему привыкаю, потому что я смирный человек, потому что я маленький человек; но, однако же, за что это все? Что я кому дурного сделал? Чин перехватил у кого-нибудь, что ли? Перед высшими кого-нибудь очернил?
Награждение перепросил! Кабалу стряпал [6] , что ли, какую-нибудь? Да грех вам и подумать-то такое, маточка! Ну куда мне все это? Да вы только рассмотрите, родная моя, имею ли я способности, достаточные для коварства и честолюбия? Так за что же напасти такие на меня, прости Господи?
Ведь вы же находите меня человеком достойным, а вы не в пример лучше их всех, маточка. Ведь какая самая наибольшая гражданская добродетель? Отнеслись намедни в частном разговоре Евстафий Иванович, что наиважнейшая добродетель гражданская — деньгу уметь зашибить. Говорили они шуточкой я знаю, что шуточкой , нравоучение же то, что не нужно быть никому в тягость собою, а я никому не в тягость! У меня кусок хлеба есть свой; правда, простой кусок хлеба, подчас даже черствый; но он есть, трудами добытый, законно и безукоризненно употребляемый. Ну что ж делать!
Я ведь и сам знаю, что я немного делаю тем, что переписываю; да все-таки я этим горжусь: я работаю, я пот проливаю. Ну что ж тут в самом деле такого, что переписываю! Что, грех переписывать, что ли? Письмо такое четкое, хорошее, приятно смотреть, и его превосходительство довольны; я для них самые важные бумаги переписываю. Ну, слогу нет, ведь я это сам знаю, что нет его, проклятого; вот потому-то я и службой не взял, и даже вот к вам теперь, родная моя, пишу спроста, без затей и так, как мне мысль на сердце ложится… Я это все знаю; да, однако же, если бы все сочинять стали, так кто же бы стал переписывать? Я вот какой вопрос делаю и вас прошу отвечать на него, маточка.
Ну, так я и сознаю теперь, что я нужен, что я необходим и что нечего вздором человека с толку сбивать. Ну, пожалуй, пусть крыса, коли сходство нашли! Да крыса-то эта нужна, да крыса-то пользу приносит, да за крысу-то эту держатся, да крысе-то этой награждение выходит, — вот она крыса какая! Впрочем, довольно об этой материи, родная моя; я ведь и не о том хотел говорить, да так погорячился немного. Все-таки приятно от времени до времени себе справедливость воздать. Прощайте, родная моя, голубчик мой, утешительница вы моя добренькая!
Зайду, непременно к вам зайду, проведаю вас, моя ясочка. А вы не скучайте покамест. Книжку вам принесу. Ну, прощайте же, Варенька. Ваш сердечный доброжелатель Макар Девушкин.
Рецензия на 1-й сезон сериала «Бедные люди»
небольшая по объему книга, главные герои которой - пожилой чиновник Макар Девушкин и девушка-сирота Варвара Доброселова. Также вы можете посмотреть трейлер к многосерийному фильму Бедные люди, получить информацию о сезонах телесериала, сериях, актерском составе, авторе сценария и режиссере сериала. «БЕДНЫЕ ЛЮДИ» В 1845 году Ф.М. Достоевский закончил работу над романом «Бедные люди». Читать онлайн книгу «Бедные люди» автора Федора Достоевского. Простая регистрация на сайте. Роман Ф. М. Достоевского «Бедные люди» отличается, по словам В. Г. Белинского, «глубоким пониманием и художественным, в полном смысле слова, воспроизведением.
Бедные люди.
Веня — интеллектуал и интеллигент, но интеллигент с явным снобистским душком и жлобским характером. Он думает только о себе, ленив, трусоват, безответственен и безынициативен, зато цитирует классиков литературы, смотрит с нескрываемым презрением на «ограниченных обывателей» в число которых входит и его новая начальница Ольга Бузова , и даже «глючит» его интеллигентно — Пушкиным. Долго выносить его мизантропию, граничащую с откровенным засранством, было бы сложно, но, к счастью, в сериале есть и другие персонажи, благодаря которым «Бедные люди» становятся по-настоящему интересным зрелищем. Так, в соседи Вене по коммуналке достался натуральный паноптикум — тут вам и горлопанистая суррогатная мать Юля Марина Богатова , и беглый наркодилер Макс Максим Филипьев , которого подставили на много-много денег, и теперь он боится каждого шороха и не выходит на улицу, и такая современная Фрося Бурлакова — наивная и по-деревенски сердобольная лимитчица по имени Марина, приехавшая в Питер на заработки и устроившаяся стриптизершей.
Только одному из них это удается — ценой разбитого сердца. Бедные люди слушать на видеосервисе Wink.
Психологизм Достоевского уникален, он не имеет себе равных даже в классической русской литературе, что и делает его произведения вечно актуальными.
В них многое: осознание своего бедственного положения и попытка сохранить своё достоинство несмотря ни на что. Сердечная переписка с обездоленной молодой женщиной и забота о ней - это свой смысл жизни Макара Девушкина. Но события складываются так, что их любви жить недолго и только на бумаге, а дальше - их разлучит жизнь...
Смысл романа «Бедные люди» Достоевского
Закажите книгу «Бедные люди» от автора Достоевский Федор Михайлович ISBN: 978-5-04-103603-4, с доставкой и по низкой цене. первое печатное произведение автора, эпистолярный роман, представляющий собой трогательную переписку между двумя «. Читать роман«Бедные люди» полностью по главам и частям для бесплатного чтения. Бедны-то они, бедны — господи, бог мой! Портал НЭБ предлагает скачать бесплатно или читать онлайн книгу «Бедные люди», автора Достоевский Ф.М. Язык книги: «Русский». Портал НЭБ предлагает скачать бесплатно или читать онлайн книгу «Бедные люди», автора Достоевский Ф.М. Язык книги: «Русский».
Ф. М. Достоевский. Бедные люди
Белинский в статье «Взгляд на русскую литературу 1846 года» Современник, 1847. Назвав «Бедных людей» на первом месте среди «замечательных явлений беллетристической прозы», появившихся в сборниках и журналах, и повторив свое прежнее суждение о «силе, глубине и оригинальности таланта» Достоевского, он сослался на уже появившиеся многочисленные статьи о нем Тем не менее после неуспеха «Двойника», появления разочаровавших его «Романа в девяти письмах» и «Господина Прохарчина» см. Майков в статье «Нечто о русской литературе в 1846 году» отвел «Бедным людям» и «Двойнику» центральное место. Достоевский, по мнению Майкова, «упрочивает господство эстетических начал, внесенных в наше искусство Гоголем», но вместе с тем его индивидуальная манера «противоположна» манере Гоголя.
Гоголь, — писал Майков, — поэт по преимуществу социальный, а г. Достоевский по преимуществу психологический. Для 1 Финский вестн.
Собрание сочинений Гоголя можно решительно назвать художественной статистикой России. Достоевского также встречаются поразительно художественные изображения общества; но они составляют у него фон картины и обозначаются большею частию такими штрихами, что совершенно поглощаются огромностью психологического интереса». С «поразительно глубоким психологическим анализом» Достоевского Майков связывал то, что после прочтения романа читатель продолжает открывать в нем новые, не замеченные прежде тонкие психологические штрихи; так, он считал, что в глубине души Варвара Алексеевна «томилась преданностью» Девушкина; этим объясняется «холодный деспотизм», сквозящий в ее последних письмах, где она не могла «не вступиться за поруганную самостоятельность своей симпатии».
Оценку автора «Бедных людей» как одного из крупнейших «талантов» «натуральной школы» Белинский вновь повторил, возражая славянофилу Ю. Вскоре он в последний раз вернулся к развернутому анализу этого романа — в рецензии на первое отдельное издание «Бедных людей» Современник, 1848. Роман этот носит на себе все признаки первого, живого, задушевного, страстного произведения.
Отсюда его многословность и растянутость, иногда утомляющие читателя, некоторое однообразие в способе выражаться, частые повторения фраз в любимых автором оборотах, местами недостаток в обработке, местами излишество в отделке, несоразмерность в частях. Но все это выкупается поразительною истиною в изображении действительности, мастерскою обрисовкою характеров и положений действующих лиц и, — что, по нашему мнению, составляет главную силу таланта г. Достоевского, его оригинальность, — глубоким пониманием и художественным, в полном смысле слова, воспроизведением трагической стороны жизни».
Авторской стилистической правке менее значительной роман подвергся также в 1860 и 1865 гг. Герцен в книге «О развитии революционных идей в России» 1850—1851 отнес роман «Бедные люди» к числу произведений русской литературы 40-х годов, проникнутых «социалистическими тенденциями 1 Отеч. Добролюбов в 1861 г.
Достоевский со всею энергией и свежестью молодого таланта принялся за анализ поразивших его аномалий нашей бедной действительности и в этом анализе умел выразить свой высокогуманный идеал»; «... Ох уж эти мне сказочники!.. Одоевского «Живой мертвец» 1839; ср.
Сенковского 1800—1858 , редактора журнала «Библиотека для чтения», статьи и повести которого сделали его кумиром чиновничества и вообще малообразованной публики. В 1830-х годах один рубль ассигнациями равнялся по официальному курсу 27 коп. Тереза да Фальдони...
Леонара 1744—1793 «Тереза и Фальдони, или Письма двух любовников, живущих в Лионе» 1783; русский перевод М. Каченовского — М. Воскресенского «Замоскворецкие Тереза и Фальдони», добродетельные герои которого уподоблялись героям Леонара.
Употребляется в значении: тишина, спокойствие, чудесная погода. Рандеву франц. Запольского гораздо лучше...
Запольский» М. Кабалу стряпал... Поль де Кока одно сочинение...
Федора мне достала книжку — «Повести Белкина»... Галичем» СПб. Галич 1783—1848 — лицейский преподаватель Пушкина, психолог и философ-идеалист.
Отрывки из «Картины человека» — изложения психологической системы Галича — читались, вероятно, отцом писателя на «семейных чтениях» в годы детства Достоевского. В 1840-х годах книга эта, как и два другие произведения, перечисляемые Макаром Алексеевичем, воспринималась как символ отошедших в прошлое литературных вкусов. Дюкре-Дюмениля 1761—1819 «Маленький звонарь» 1809; русский перевод: М.
В конце концов герой находит родных и из бродячего музыканта превращается в знатного графа. Шиллера 1797 в переводе В. Жуковского 1813.
Подобные очерки «описания» сопровождались обычно гравированными изображениями «картинками» соответствующих «типов», т. Посылаю вам одну книжку... Гоголя, вышедший в начале 1843 г.
В нем была впервые опубликована «Шинель». Я Емелю встретил... Ричардсона 1689—1761 «Кларисса Гарлоу» 1747—1748.
Булгариным и Н. Уже Гоголь в «Записках сумасшедшего» 1835 иронически изобразил «Северную пчелу» как «классическое» чтение мелкого чиновника.
Однако же в воображении моем так и засветлела ваша улыбочка, ангельчик, ваша добренькая, приветливая улыбочка; и на сердце моем было точно такое ощущение, как тогда, как я поцеловал вас, Варенька, - помните ли, ангельчик?
Знаете ли, голубчик мой, мне даже показалось, что вы там мне пальчиком погрозили? Так ли, шалунья? Непременно вы это все опишите подробнее в вашем письме.
Другая точка зрения, описывающая связь между «Бедными людьми» и «Шинелью», - это позиция, согласно которой первое считается продолжением второго, которую Достоевский взял с того места, где остановился Гоголь в своем рассказе о бедных государственных служащих. Этот взгляд не означает, что Достоевский не предлагал нововведений, поскольку этот роман отличался еще и тем, что очеловечивало то, что было - в сказке Гоголя - механическим и безжизненным. Это согласуется с теорией, которую Достоевский пытался - как в «Бедных людях», так и в «Двойнике» - проникнуть в психологию гоголевских персонажей. Утверждается, что результат однозначной гуманизации Достоевским гоголевской модели усилил ее действие. Яркий тому пример - веселое изображение социально-психических расстройств Гоголем. Достоевский пошел другим путем, подчеркнув его трагизм. По словам критика Ребекки Эпштейн Матвеева, «Станционный смотритель» Пушкина служит «тематическим подтекстом, основой литературных экспериментов Девушкина и источником его эпистолярных отношений». И "Станционный смотритель", и "Шинель" упоминаются в письмах между Доброселовой и Девушкиным. Достоевский, возможно, выбрал эпистолярный жанр, чтобы включить в него свои личные критические наблюдения, подобные реальным письмам между писателем и адресатом.
По словам Якубовича, Достоевский ведет дневник «Бедные люди». Однако, поскольку внешний рассказчик отсутствует, единственный источник мотивации и личности персонажа доступен в письмах и дневнике Доброселовой. Многочисленные разные голоса, то есть цитаты из рассказов Девушкина, его комментарии к этим книгам и его собственные произведения, являются примером полифонии. Эти эффекты сбивают с толку читателя и скрывают рассказчика. Сексуальная вина - еще одна узнаваемая тема в «Бедных людях». Это проявляется, например, в предположении о чем-то позорном в прошлом Варвары, а также в том, что они с Девушкиным дальние родственники, намекающие на кровосмесительную любовь. Эту точку зрения поддержали и другие источники, такие как Константин Мочульский, который сказал, что « мотив любви старика к девушке с его смутным переплетением эротизма и« отцовской привязанности »- одна из любимых тем Достоевского» Прием Бедный народ получил признание критиков по всей стране. Достоевский заметил, что «вся Россия говорит о моем бедном народе». Как только он прочитал рукопись «Бедных людей», Белинский назвал ее первым в России «социальным романом».
Александр Герцен похвалил книгу в своем эссе «О прогрессе революционных идей в России», отметив, что книга « социалистические тенденции и анимации ». Произведение было классифицировано критиком Павлом Анненковым как произведение так называемой «естественной школы». Газета «Северная пчела» записала: Весть о новом гении, господине Достоевском, циркулирует по Санкт-Петербургу. Мы не знаем, настоящее ли это его имя или псевдоним. Читающая аудитория хвалит его новый роман «Бедные люди». Я прочитал этот роман и сказал: «Бедные русские читатели! Он также хвалил его за то, что он иллюстрировал человеческую природу и выводил «души в центр глубины, которая заключены в клетку после того, как протестуют за идентичность против внешнего, насильственного давления, и представляет это в нашем приговоре ». Аполлон Григорьев писал в« Финском вестнике »:« Достоевский начинает играть в нашей литературе ту же роль Гофман. Он настолько погрузился в жизнь государственных служащих, что скучные и неинтересные будни стали для него кошмаром, близким к безумию ».
Граф Владимир Соллогуб тоже любил роман, в котором говорится, что «он был написан с силой и простотой большим талантом». Валериан Майков после ряда публикаций Достоевского отмечал: «Гоголь обычно был ведущим общественным поэтом, а Достоевский - обычно ведущим поэтом-психологом.
В одном из писем Доброселова рассказывает, как пару лет жила у своей дальней родственницы. Та пыталась выступить сводней между ней и богатым барином Быковым.
Он склонял Вареньку к порочной связи, однако та отказала ему. Девушка беспокоится, что Девушкин слишком заботится о ней. Её покровитель сам живёт в крайней нужде. Он то продаёт собственную одежду, то берёт жалованье вперёд, то подыскивает дополнительную работу.
Почти все вырученные деньги герой отдаёт своей подопечной. Неожиданно Варенька решает принять второе предложение Быкова выйти за него замуж. Вскоре девушка обрывает переписку с Девушкиным. Центральная тема романа — судьба маленького человека.
Достоевский показывает своих главных героев добрыми и отзывчивыми людьми, чьи судьбы исковеркала нищета.
Ф. М. Достоевский «Бедные люди. Белые ночи»
В книгу вошли первый роман Федора Михайловича Достоевского «Бедные люди» (1846), ставший, по словам В.Г. Белинского, «одним из замечательных произведений русской литературы»; повести «Белые ночи» (1848, ее также иногда называют романом), «Неточка. Однако три переделки «Бедных людей» — это не только поиски адекватной художественной формы, но и свидетельство напряженной духовной работы автора, серьезного изменения в его мироощущении, о чем Достоевский доверительно дает понять брату: «Я страшно читаю. "Бедные люди" в переписке Ф. М. Достоевского, воспоминаниях современников и русской критике. роман Федора Михайловича Достоевского, первое оригинальное печатное произведение русского писателя. «Бедные люди» — абсолютная классика, роман, который ввел в русскую литературу (а затем и в мировую) одного из величайших писателей! «Бедные люди» — первое оригинальное печатное произведение русского писателя XIX века Фёдора Михайловича Достоевского, написанное в 1844—1845 годах и впервы.
Рецензия на 1-й сезон сериала «Бедные люди»
| Рецензия на 1-й сезон сериала «Бедные люди» | Смысл романа Федора Достоевского "Бедные люди",эпистолярный и социальный роман, жизнь и горести маленьких людей, страдания чувствительных и беззащитных. |
| Бедные люди, сериал 2016-2016, 1 сезон - кадры, трейлеры, смотреть онлайн, актеры, фото и видео | тема "маленького человека", ощущающего свое бессилие перед тяготами жизни. |
Бедные люди. Федор Достоевский 2020 слушать онлайн
| Бедные люди - Poor Folk | Аудиокнигу «Бедные люди», автор которой — Фёдор Достоевский, вы можете послушать на сайте или в приложении для iOS или Android. |
| Бедные люди — Викицитатник | небольшая по объему книга, главные герои которой - пожилой чиновник Макар Девушкин и девушка-сирота Варвара Доброселова. |
| Ф. М. Достоевский «Бедные люди. Белые ночи» | В книжном интернет-магазине «Читай-город» вы можете заказать книгу Бедные люди. |
| «Бедные люди» краткое содержание романа Достоевского – читать пересказ онлайн | Бедные Люди (Аудиокнига) Читает Иннокентий Смоктуновский. |
| Фёдор Достоевский. "Бедные люди" | «Бедные люди» — первый роман Фёдора Михайловича Достоевского (1821–1881), принёсший автору большую славу. |
Белые ночи. Бедные люди
Для Девушкина, который видит в Вареньке семью, её решение стало сильным ударом. Он понимает: она не будет счастлива в этом браке по расчёту. Пересказав роман «Бедные люди» кратко, мы намеренно опустили ряд деталей. Их могут спросить на уроке литературы или включить в тестирование по предмету. Итак: На момент событий Вареньке 17—18 лет, а Девушкину — около сорока семи. Главный герой зарабатывает на жизнь тем, что 30 лет занимается переписыванием бумаг.
Одна из самых больших мечт Девушкина, еле-еле сводящего концы с концами, — новые сапоги. Главная героиня зарабатывает тем, что берёт на дом шитьё. Девушкин не позволяет ей пойти работать в гувернантки из-за её состояния здоровья и потенциального переезда. Варенька живёт с пожилой женщиной Федорой, которая дала ей приют. Родственницу девушки зовут Анна Фёдоровна.
Для Фёдора Михайловича Достоевского «Бедные люди» — работа, которая зажгла его писательскую звезду. После выхода этого произведения критики расхваливали начинающего автора. Некоторые даже называли его не иначе как вторым Гоголем. Переписка состоит из 31 письма нищего чиновника Макара Алексеевича Девушкина и 24 писем его подопечной — болезненной сироты Варвары Доброселовой. Все послания были написаны в течение полугода, с 8 апреля по 30 сентября. Краткое содержание романа «Бедные люди» выглядит следующим образом. Девушкин почти всю свою жизнь служит в одном петербургском учреждении. Он помогает деньгами девушке Вареньке, с которой ведёт переписку.
Они живут недалеко друг от друга, но встречаются крайне редко. Девушкину нравится излагать свои мысли на бумаге. В одном из писем Доброселова рассказывает, как пару лет жила у своей дальней родственницы.
Мелкие заботы маленьких чиновников показаны с таким гуманизмом, что неизбежно вызывают сочувствие и сострадание читателей. В повести «Двойник» талант писателя засверкал новыми гранями. Достоевский продолжил классическую традицию, воплотив тему двойничества, уже несколько веков существующую в мировой литературе. Перед вами оживут улицы Петербурга, вы узнаете о жизни чиновничьего Петербурга и приключениях господина Голядкина, а главное, о материализации темной демонической стороны личности главного героя, совсем в духе стивенсоновских героев — мистера Джекила и доктора Хайда.
Её покровитель сам живёт в крайней нужде. Он то продаёт собственную одежду, то берёт жалованье вперёд, то подыскивает дополнительную работу. Почти все вырученные деньги герой отдаёт своей подопечной. Неожиданно Варенька решает принять второе предложение Быкова выйти за него замуж. Вскоре девушка обрывает переписку с Девушкиным. Центральная тема романа — судьба маленького человека. Достоевский показывает своих главных героев добрыми и отзывчивыми людьми, чьи судьбы исковеркала нищета. Для Девушкина, который видит в Вареньке семью, её решение стало сильным ударом. Он понимает: она не будет счастлива в этом браке по расчёту. Пересказав роман «Бедные люди» кратко, мы намеренно опустили ряд деталей. Их могут спросить на уроке литературы или включить в тестирование по предмету.