легендарный сотрудник органов государственной безопасности СССР, чей вклад в освобождение Латвии от нацистских захватчиков во время Великой Отечественной войны неоценим. 2 октября 1980; русский: Артур Карлович Спрогис) был латвийским полковником и командиром советских партизан во время оккупации Латвии нацистской Германией во Второй мировой войне. Спрогис артур карлович википедия вдоль заочно проложенных белорусских и хвойных стихов были возведены шале и трубопроводы, предназначенные для повышения императора и его здравоохранения. биография, дата рождения.
Arturs Sproģis
Артур Спрогис остается ярким примером преданности и мужества в служении Родине. С присущей Артуру Карловичу целеустремленностью он создает подпольные группы и готовит кадры для развертывания партизанской борьбы на всей территории республики. Спрогис, Артур Карлович — статья из Интернет-энциклопедии для 6 марта 1904 года в Риге родился Артур Карлович Спрогис (Artūrs Sproģis, 1904-1980), который отправил на проведение диверсий не только Зою Космодемьянскую, но даже самого Эрнеста Хемингуэя.
СОДЕРЖАНИЕ
- ч.2-2Воинская часть №9903
- 5 прибалтов, которые верно служили Советскому Союзу
- «Погиб каждый второй»: неизвестные подвиги советских разведчиков-диверсантов
- Спрогис, Артур Карлович — Википедия
Легендарный разведчик, латыш Артур Спрогис пролил свет на подвиг Космодемьянской
С 1943 года Артур Спрогис возглавил партизанское движение на территории Латвийской ССР. После победы Артур Карлович назначается заведующим военным отделом ЦК Компартии Латвии, заместителем поспреда республики в Москве, преподаёт в вузах. Но Артур Спрогис поставил задачу ясно: переведёшь плохо, мы сами взлетим на воздух вместе с мостом.
Полковник Спрогис Артур Карлович
Мелкий ремонт удаление пятен, плесени или реставрацию обложки, уголков, корешка, листов, переплета книги Показать контакты Объявление о покупке разыскивается книга Объявление о продаже.
У Горчакова - автомат, у напарника - винтовка. Расклад сил - десять человек на одного... Агенты попросили проводить их к партизанам.
Агенты согласились, их завели в сарай и построили в шеренгу. Прозвучали традиционные слова: «Я, такой-то такой-то, перед лицом своих товарищей, вступая в партизанский отряд, торжественно клянусь... Овидий с товарищем открыли огонь на поражение - никто из предателей не ушел живым... В 1944 году в Польше Горчаков убедил начальство, что легко сыграет роль английского летчика-диверсанта.
Капрал Вудсток сумел войти в доверие к польским националистам и ухитрился отправить в Москву бесценный пакет с документацией на секретное оружие - ракеты «Фау-2». Москва оценила подвиг разведчика, и он был переброшен в Германию для выполнения новой миссии - вербовки высокопоставленного нациста, искавшего контакт с союзниками. Это задание тоже было блестяще выполнено! Еще одна беспрецедентная история произошла с Горчаковым уже после войны в Корее.
В один из вечеров Овидий выпивал в компании некоего американского разведчика. Вдруг появился курьер и передал американцу пакет. Горчаков подождал, когда американец уйдет, и не поленился слазить в мусорное ведро. Оказалось, что тот выбросил вместе с оберткой суперобложку справочника, а на ней - подробная карта дислокации военных частей янки!
В общем, Овидий получил орден Красной Звезды... Служение Родине - высший смысл всего, что делал Овидий Александрович. Глубоко убежден: Родина никогда не забудет своего отважного сына и его подвиг». Родина отблагодарила Овидия Горчакова двумя орденами Отечественной войны I степени и медалями.
Но сам он особо ценил высшую польскую награду за военную доблесть - «Виртути Милитари». Этот орден разведчик получил за эвакуацию из немецкого тыла просоветского польского правительства во главе с маршалом Марианом Успыхальским...
И вот я снова дома. Немного отдохнув, я поехала в институт, чтобы забрать свои документы, а мне там сказали: «А зачем Вам документы? Прочитав Вашу биографию, мы без экзаменов зачислили Вас студенткой первого курса, так что приступайте к учёбе».
С институтом вопрос решён, теперь надо думать о работе. Я пошла в Железнодорожное отделение Госбанка, где начиналась моя трудовая деятельность и откуда я уходила на фронт. В отделении Госбанка сохранился старый коллектив, меня встретили с радостью и сразу зачислили на должность кредитного инспектора. Вскоре меня избрали секретарём парторганизации, а на районной партийной конференции — членом ревизионной комиссии Железнодорожного РК ВКП б. В июле 1949 года меня перевели на работу в Московскую городскую контору Госбанка, а в августе на отчётно-выборном собрании избрали секретарём партбюро.
В марте 1950 года Коминтерновский РК ВКП б освободил меня от должности секретаря партбюро Московского городской конторы Госбанка и перевёл на работу в аппарат райкома на должность инструктора орготдела. Учёба в институте пришлась на годы моей работы в Госбанке: в те годы студентам вечерних и заочных отделений не предоставляли оплачиваемого отпуска для сдачи экзаменов. Поэтому свой очередной отпуск я использовала в дни весенней и зимней сессий. Итак, на протяжении пяти лет учёбы в институте, я не имела ни одного отпуска и ни одного выходного дня. Ибо занятия в институте проходили: в понедельник, среду, пятницу с 18 до 22-х часов и в воскресенье с 10 до 18 часов.
В то время был один выходной день в неделю — воскресенье. А если быть точнее, то я не имела ни одного отпуска и ни одного выходного дня на протяжении девяти лет. В годы войны мало кто имел выходные дни или отпуск. Я отношусь к числу людей, которые с первого и до последнего дня не пользовались такими благами. В таких условиях учиться, конечно, было трудно, и не все это выдерживали.
На первом курсе нашего отделения было 70 человек, на втором — 50, а пятый курс закончили и сдали госэкзамен — 15 человек. Окончила я институт в 1950 году, получив квалификацию преподавателя педагогики, психологии, методиста по дошкольному воспитанию и звание учителя средней школы. Работала по специальности всего один год, да и то по совместительству с работой в Коминтерновском РК ВКП б — преподавала в восьмом классе средней школы психологию. Работая кредитным инспектором в Железнодорожном отделении Госбанка, я вела группу промышленных предприятий, осуществляя постоянный контроль за их финансовым состоянием. И, если предприятие по какой-либо причине испытывало финансовое затруднение, незамедлительно принимались необходимые меры по оздоровлению финансового состояния предприятия, никто даже не помышлял о его банкротстве.
А задержка зарплаты хотя бы на один день считалась «ЧП» чрезвычайным происшествием. Так было в советское время… В аппарате Коминтерновского РК ВКП б я проработала почти шесть лет, в основном инструктором орготдела и некоторое время — инструктором отдела пропаганды. В каждой первичной парторганизации парткомы были на правах райкома, а цеховые парторганизации на правах первичных. В каждой первичной парторганизации было от 10 до 25 цеховых парторганизаций. Почти каждый день приходилось бывать на партийных собраниях.
Я с головой ушла в работу и не представляла свою жизнь другой. Однако мне пришлось перейти на другую работу. В апреле 1953 года у меня родился сын, а в 1955 году он тяжело заболел. Мальчику нужен был строгий режим и внимание матери, а мой рабочий день начинался в девять часов, а заканчивался в двадцать три часа. Я перешла на работу в Центральное бюро технической информации Министерства тракторного и сельскохозяйственного машиностроения, которое размещалось на улице Кирова, в этом же здании находился детский сад министерства, в который был принят мой сын.
Таким образом я имела постоянную связь с воспитателями и врачом детсада. Когда я пришла в ЦБТИ, там было два коммуниста. С моим приходом была создана первичная партийная организация, секретарём избрали меня. В июне 1957 года произошла реорганизация — Министерства были ликвидированы и созданы Совнархозы. Большая часть сотрудников нашего ЦБТИ в том числе и я были переведены в ЦБТИ Мосгорсовнархоза, где я работала до марта 1966 года, до новой реорганизации, когда были ликвидированы Совнархозы и вновь созданы Министерства.
Работала в Мосгорсовнархозе инженером, старшим инженером, а затем — начальником отдела научно-технической пропаганды и выставок ЦБТИ. Работая в Мосгорсовнархозе, я побывала почти на всех промышленных предприятиях Москвы. Специалисты отдела изучали трудовой опыт работы конкретного предприятия и, с целью передачи передового опыта работы другим предприятиям, проводили научно-технические совещания по специально разработанным программам, школы фабрично-заводского обучения на предприятиях, чей опыт изучался. В итоге работы научно-технической конференции и школы изучения передового опыта давались рекомендации по внедрению передового опыта и осуществлялся контроль за исполнением рекомендаций. Передовики производства выезжали на родственные предприятия, рассказывали о методах своей работы и показывали это на рабочем месте.
Это были энергичные женщины, в совершенстве владевшие своей квалификацией, дающие много рационализаторских предложений. Они охотно делились своим производственным опытом со специалистами родственных предприятий.
Мне было всё равно, где умирать — дома или в лесу, и я решила никуда не уходить.
Осталась дома и моя мама, которая ухаживала за мной. Она недавно умерла, а тогда ей было шестьдесят лет. К нам в дом немцы не заходили.
Уж очень боялись они тифа или ещё какой-либо заразной болезни. Мама всегда была дома, а если и отлучалась, то ненадолго. Однажды в конце ноября мама куда-то ушла и долго не возвращалась.
Я уже начала беспокоиться: не случилось ли с ней что? А немцам ничего не стоило убить человека, хоть малого, хоть старого. Александра Фёдоровна задумалась, по лицу её пробежала тень.
Нелегко забыть те давние, страшные дни. Вздохнув, она продолжала рассказ: — Часа через два вернулась мать. На моих глазах немцы только что повесили молоденькую девушку.
Привезли её, бедную, на машине к дереву — к иве, превращённой в виселицу, а там и петля болтается на ветру. Кругом немцы собрались, много их было.
Легендарный разведчик, латыш Артур Спрогис пролил свет на подвиг Космодемьянской
Александра Фёдоровна задумалась, по лицу её пробежала тень. Нелегко забыть те давние, страшные дни. Вздохнув, она продолжала рассказ: — Часа через два вернулась мать. На моих глазах немцы только что повесили молоденькую девушку. Привезли её, бедную, на машине к дереву — к иве, превращённой в виселицу, а там и петля болтается на ветру. Кругом немцы собрались, много их было. И наших пленных, что работали за мостом, пригнали. Девушка лежала в машине. Сначала не видно было её, но, когда опустили боковые стенки, я так и ахнула. Лежит она, бедняжка, в одном исподнем белье, да и то оно порвано, и вся в крови. Два немца, толстые такие, с чёрными крестами на рукавах, залезли на машину, хотели помочь ей подняться.
Но девушка оттолкнула немцев и, уцепившись одной рукой за кабину, поднялась. Вторая рука у неё была, видно, перебита — висела как плеть. А потом она начала говорить. Сначала она говорила что-то, видать, по-немецки, а потом стала по-нашему.
ФСБ представили архивные документы о службе прославленного чекиста Спрогиса 09:40 26. Федеральная служба безопасности России поделилась с общественностью удивительными архивными материалами, касающимися жизни и службы одного из выдающихся чекистов - Артура Спрогиса Источник фото: Фото редакции Этот заслуженный работник органов государственной безопасности Советского Союза не только отличался мужеством и преданностью своей стране, но и оставил неизгладимый след в истории. Сегодня исполнилось бы 120 лет с момента рождения этого выдающегося человека, и в свете этого юбилея были опубликованы ценные фотографии и документы, связанные с его деятельностью в период с 1919 по 1943 год.
В честь 120-летия со дня рождения этого героя, ФСБ представила фотографии и документы, связанные с его деятельностью в период с 1919 по 1943 годы Федеральная служба безопасности России опубликовала уникальные архивные документы, рассказывающие о жизни и службе выдающегося чекиста, сотрудника органов государственной безопасности СССР - Артура Карловича Спрогиса. В честь 120-летия со дня рождения этого героя, ФСБ представила фотографии и документы, связанные с его деятельностью в период с 1919 по 1943 годы. Артур Спрогис прославился как активный участник освобождения Латвии от гитлеровцев в годы Великой Отечественной войны.
Официально — для учёбы в революционной пулемётной школе красного комсостава, реально - ещё и в формируемые спецподразделения для охраны Кремля: отвечавший за «кремлёвский полк» Ян Берзин старался набирать туда земляков-прибалтийцев. Полон суровости и достоинства. Винтовка-трехлинейка с примкнутым гранёным штыком гораздо выше самого часового. Подходит Владимир Ильич Ленин. Поздоровавшись, останавливается, начинает расспрашивать, откуда я, как попал на пулемётные курсы, учился ли где раньше. Потом прошёл в квартиру. Выйдя через некоторое время, положил на подоконник пакетик и сказал: «Когда сменишься, возьми». В пакетике оказался бутерброд - два кусочка черного хлеба с повидлом. Лакомство двадцатого года... После окончания пулемётной школы молодой коммунист участвует в разгроме армии Махно и остатков петлюровцев на Украине, в ликвидации банд Булак-Балаховича в Белоруссии. Потом опять учёба в Москве, и вот уже 20-летний Спрогис - начальник Копыльской оперативной группы 17-го Тимковического погранотряда в Белоруссии. В этой должности он принимает участие в легендарной операции «Синдикат», в ходе которой чекисты смогли выманить в СССР и арестовать известного террориста Бориса Савинкова.
Рейтинг авторов
- Латышские стрелки
- Боец невидимого фронта
- Газета журналистов, литераторов и философов
- Артур Спрогис
- Молодость и карьера
- Спрогис, Артур Карлович
Контроль учетных записей
- ФСБ опубликовала документы о службе прославленного чекиста Артура Спрогиса
- Спрогис, Артур Карлович биография, История, Знаки отличия
- Самые эффективные в мире. Правда и мифы о партизанском движении СССР
- «Погиб каждый второй»: неизвестные подвиги советских разведчиков-диверсантов
Кто же выдал Зою Космодемьянскую?
Артур Гарибян поделился с журналистами результатами внедрения в Подмосковье уникальных цифровых практик в строительном надзоре, разработанных ведомством для удобного и прозрачного взаимодействия бизнеса и власти. Спрогис, Артур Карлович — Артур Карлович Спрогис Arturs Sproģis Артур Спрогис и Елизвета Паршина Дата рождения 1904 год(1904) Место рождения Рига, Российская империя Дата смерти 1980 год(1980) Место смерти Москва. Справка: Артур Карлович Спрогис (латыш.
Спрогис Артур Карлович
А впоследствии у меня произошли встречи с моими старыми друзьями Василием Захаровичем Коржем, Николаем Архиповичем Прокопкжом, Артуром Карловичем Спрогисом. легендарный сотрудник органов государственной безопасности СССР, чья роль в освобождении Латвии от нацистских захватчиков во время Великой Отечественной войны была неоценимой. Спрогис артур карлович википедия вдоль заочно проложенных белорусских и хвойных стихов были возведены шале и трубопроводы, предназначенные для повышения императора и его здравоохранения. Артур Карлович Спрогис (латыш. Arturs Sproģis, 1904, Рига — 1980, Москва) — советский военный деятель. Артур Карлович Спрогис - уже тогда являлся легендой оперативной разведки.
ФСБ обнародовала архивные документы о службе известного чекиста Спрогиса
Ведь на протяжении долгих лет это был секретный объект. Три четверти века спустя корреспондент «МК» благодаря воспоминаниям последних из оставшихся в живых ветеранов и материалам, собранным поисковиками, узнал некоторые подробности о том засекреченном «хозяйстве» и его героических бойцах. Таким четырехзначным номером было зашифровано диверсионное отделение Разведотдела штаба Западного фронта. Вот что позднее написал один из офицеров, служивших там на командных должностях с самого начала, Афанасий Мегера: «Воинская часть 9903 была создана в июне 1941 г.
Ее командный состав был укомплектован офицерами из числа слушателей Военной академии им. Личный состав части составляли комсомольцы-добровольцы Москвы и Московской области, других городов Советского Союза, а также добровольцы из числа красноармейцев и командиров действующих частей Красной армии. Первоначально эта часть представляла собой небольшую группу офицеров...
В июле-августе удалось организовать и направить в тыл противника несколько групп... В конце августа командиром части был назначен майор Спрогис А. Фото: Александр Добровольский «Сможешь убить человека ножом?
Спрогис обратился в ЦК комсомола с предложением организовать массовый набор «в разведчики и диверсанты» комсомольцев из Москвы, Московской области. Наплыв желающих оказался неожиданно велик. Среди них больше половины были девчонки 20, 18, даже 17 лет.
А вопросы этим молоденьким представительницам слабого пола комсомольские вожаки задавали совсем не женские. Например, юную Милу Хотовицкую члены комиссии спросили: «Сможешь ли убить человека ножом, если встретишься с ним в лесу и так сложатся обстоятельства, что это будет необходимо? Учили их по ускоренной программе — весь курс «диверсионных наук» занял лишь 3 дня: стрельба из винтовки, пистолета и метание гранат, бесшумное снятие часового, ориентирование на местности, минирование дорог, способы подрыва мостов...
Отчаянное положение на фронте не позволяло даже толком проверить, как каждый из бойцов освоил все эти премудрости — «экзамены» предстояло «сдавать» прямо в противостоянии с врагом. Уже 20 октября несколько групп, сформированных командованием спецчасти из новичков, были переброшены в тыл к гитлеровцам. В «хозяйство Спрогиса», передислоцированное к ноябрю 1941-го еще ближе к столице — в Кунцево, отправляли все новые партии добровольцев.
Одной из них было приказано собраться к полудню 1 ноября на Чистопрудном бульваре у знаменитого кинотеатра «Колизей». В назначенный час там собрались 2 парня и 22 девушки. Среди них была и ныне здравствующая Маргарита Каравай позднее, в замужестве — Паншина , вот что она вспоминает: «Октябрь 1941-го.
Сообщения одно тревожнее другого: немцы взяли Можайск, Волоколамск, Звенигород, немцы на окраине Москвы. Нашу группу посадили в грузовую машину, чтобы отправить в часть. Всю дорогу до Кунцева, где помещался штаб разведотдела, пели.
Принимал каждого из нас в отдельности сам командир — майор Спрогис. Среди множества задаваемых им вопросов был один, над которым мы задумывались позже, а там в кабинете отвечали горячо: «Умру, но ничего не скажу! Это не каждый может.
Подумай, если сомневаешься, то приходи, я отпущу домой... Всего за несколько дней мы должны были научиться стрелять из нагана, полуавтомата, ставить мины, кидать гранаты... Здесь на занятиях я видела Зою Космодемьянскую.
Она обращала на себя внимание тем, что оставалась после занятий и продолжала стрелять еще и еще. В это же время формировались отдельные группы и продолжалась их отправка в немецкий тыл... Однако было в таком «штатном расписании» и несколько исключений.
Об одном из них упомянула в своих воспоминаниях Маргарита Паншина: «Мы сразу же между собой договорились — никаких мальчиков, никакой любви.
Значительную часть службы Спрогис "провел" в погранвойсках, что об этом и не только пишут Погра нцы... Окончил 1-ю Объединенную Московскую пехотную Школу им.
Фрунзе в 1941 году. В Красной Армии с 1919 года, красноармеец-разведчик 7-го латышского полка. В 1920 году в Москве прошел обучение на краткосрочных курсах красных командиров.
С 19 октября 1920 года в составе команды кремлевских курсантов был направлен в состав 2-ой Харьковской бригады Сводной курсантской дивизии участвовал в операциях по борьбе с бандитизмов в районе города Синельниково на Южной Украине нынешняя Днепропетровская область. С 25 июня 1921 года продолжил учебу в переименованной Первой Советской Объединенной школе им. После окончания учебы в октябре 1922 года красный командир А.
Спрогис проходит службу на границе в должности командира взвода в пограничной дивизии в г. Полоцке, а затем в Лепель в качестве начальника поста и оперуполномоченного особого поста на участке государственной границы охраняемой третьей пограничной комендатурой, через год его перевели контролером контрольно-пропускного пункта «Негорелое» и чуть позже оперуполномоченным Минского особого отделения. Рвение в службе было отмечено пограничным командованием и с учетом его опыта А.
Спрогис в 1925 году становится начальником Копыльской оперативной группы 17-го Тимковического пограничного отряда. В 1928 году во время учебы в Высшей пограничной школе, А.
В 1919 г. В то же время он также присоединился к Комсомол. В 1920 г.
Москва , после чего продолжил военную службу в Красная армия борется против белый силы генерала Врангель. Впоследствии он поступил в военную академию, которую окончил в 1922 году. После этого он служил в военной академии.
После ужина я забрался на печь и стал смотреть оттуда, как хозяин натягивает на колодки мои сапоги с уже пришитыми к ним «союзками». Глядя на работу старого мастера, я уже представлял себя в новых сапогах среди разведчиков: все подходят, рассматривают, а я гордо выбиваю чечетку на большом пне, что стоит у землянки радистов. На печи было тепло, пахло печеным хлебом, стоявшем на загнетке, и я не заметил, как уснул. Проснулся от треска автоматной очереди, раздавшейся где-то рядом, и яростного лая хозяйской собаки.
Метнувшись к окну, увидел во дворе немцев. Они стреляли в сторону хлева. Подхватив карабин, как был — в носках и в гимнастерке, без бушлата и шапки, бросился к заднему окну. Оно легко и без стука открылось, благо, хозяин еще не вставил вторые рамы, и выскочил на огород со стороны леса. Здесь немцев не было. Ползком между рядков картофеля добрался до изгороди, протиснулся между жердями, и в кусты. В деревне слышалась стрельба, перекликались немцы.
Им никто не отвечал. В голове роились сотни вопросов. Что случилось? Где наше охранение, где заставы? Почему не приняли бой? Что с госпиталем, с ребятами? Все это промелькнуло в моем мозгу в те считанные мгновения, пока добрался до спасительных кустов.
Мне повезло — немцы меня не заметили и не преследовали. Стрельба, которую они вели, была обычной демонстрацией, и пули, что свистели надо мной и разрывались о ветки кустов и деревьев, мне не предназначались. Их выпустили просто так, чтобы себя успокоить — лес-то темный, страшный. Оказавшись в лесу, стал приходить в себя. Позади, в деревне было в общем-то тихо. Боя не было. Лишь изредка раздавались отдельные автоматные очереди да взлетали в небо ракеты.
Немцы подбадривали сами себя. А куда подевались все партизаны? И куда мне податься? На главную базу? Но там ли отряд? А может, он снялся и ушел в лесной массив, что за Дубовручами? Положение мое было аховое: в носках, без сапог, в одной гимнастерке, при почти нулевой температуре.
Решил, не дожидаясь утра, двигаться в сторону базы. А вдруг там ничего не знают про немцев? А если отряд ушел, то, может, оставили «маячок» какой-нибудь для разведчиков или диверсионных групп, находящихся на задании. Тем более, что моя «экипировка» не позволяла засиживаться — холод пробирал до костей. В довершение ко всему пошел мокрый снег. Стало совсем невмоготу. До базы добрался только к утру.
Естественно, отряда там не было. Лагерь был пуст, но ничто не указывало на поспешное бегство. Все было, как обычно: землянки и шалаши замаскированы, дорожки подметены, дрова для костров наколоты. Вот только ни одной живой души во всем лагере. Никаких следов, куда, в какую сторону двинулись. Это ведь надо! В отряде было более сорока конных повозок, почти двадцать верховых коней.
А тут никаких следов. Внимательно приглядевшись, заметил и еще кое-что необычное: уж больно тщательно посыпаны песочком входы в штабную землянку и в землянку радистов, из которой нарочито тянулись провода антенны. Такого никогда не бывало. Радистки наши, как правило, разбрасывали антенны только перед самым сеансом связи. Я сам им не раз помогал. Значит, сделано это, чтобы землянка радистов бросалась в глаза. Все понятно — лагерь заминирован.
По-видимому, немцы знают его местонахождение и могут вскоре здесь объявиться. Оставаться тут опасно. Решил пробираться в Большой лес. Там я знал «захоронку» с боеприпасами. Неподалеку от нее была небольшая пещера, где наша группа иногда ночевала, возвращаясь с задания. Я надеялся, что Жора Соловьев оставил там какой-либо знак для разведчиков, что ушли на задание. А может, и для меня.
Он же знает, что я был в Кленовке. На самом же деле все было совсем не так. Именно потому, что я остался в Кленовке, Жора никаких знаков нигде не оставил. Партизаны из второго взвода, посланные в Кленовку, чтобы увести раненых и снять заставу, когда стало известно о начале немецкой блокады района, просто забыли про меня. Спохватился лишь Витя Пономарчук, и то не сразу. А тут в деревне стрельба началась. Ну и решили, что я или убит, или, что еще хуже, попал в руки к карателям.
Значит, надо срочно снимать лагерь и не оставлять никаких «маячков». Уж немцы-то сумеют выбить из мальчишки и пароль, и место стоянки отряда. Значит, на всякий случай надо сразу «отрубить» все места и явки, которые мне известны. Никто не думал обо мне, как о предателе, но знали, что не каждый взрослый выдерживает пытки, а тут пацан, которому еще и тринадцати нет! Поэтому нужно подстраховаться, что и было сделано. Но я—то всего этого не знал. И торопился в Большой лес.
Днем погода совсем испортилась. Снег валил крупными мокрыми хлопьями и уже не таял, а ложился на мокрую траву серым одеялом. Было мокро, холодно и голодно. Добрался к «захоронке» уже к вечеру. Боеприпасы не тронуты, все вроде на месте. Но никого и никаких знаков ни там, ни в пещере. И, главное, ни кусочка съестного.
Зарывшись в старые листья веток, оставленных нашими ребятами после ночевки в пещере, я пытался согреться. Удавалось это плохо: уж больно здорово я намерзся за день скитания под дождем и снегом, практически босиком. К тому же «кишка кишке романсы пела». Но усталость взяла свое. Мокрый, голодный, я все же уснул. Проснувшись с рассветом, стал прыгать, чтобы согреться, и вдруг почувствовал в кармане брюк какой-то твердый предмет. Сунул руку — зажигалка Пауля!
Как же я забыл про нее вчера вечером! Наломать еловых веток и развести бездымный костерок было делом нескольких минут. Первоначально высушил носки, прямо на ногах. Ну, а как ноги согрелись, остальная одежда уже не казалась такой мокрой. И мысли стали обретать какой-то порядок. Прежде всего, надо поесть. Здесь неподалеку от опушки, помнится, было картофельное поле.
Можно потихоньку набрать «бульбочки» и испечь. Так и сделал. Правда, первые картофелины начал грызть еще полусырыми. Ну, а потом все встало на свои места. Насытившись, стал раздумывать, что делать дальше. Самым главным было выяснить, в какой из ближайших деревень нет немцев. В Дубовручах они, к сожалению, были.
Оттуда доносилась стрельба, визг убиваемых собак, громкое перекликание часовых. Решил попытать счастья в Беличанах. Но и там та же картина. Более того: оттуда был слышен характерный рокот танковых моторов и лязганье гусениц. По тому оживлению, что царило в деревне, по интенсивности движения легковых машин и мотоциклов к дому сельсовета, или, как при немцах стали его называть, волостной управы, можно было определить, что там расположился какой-то штаб. Так что и в Беличаны для меня путь закрыт. Пошел уже третий день моих скитаний.
На счастье снег прекратился, но дождь шел почти все время. Я уже не мог просушиться: пока обсыхал один бок, другой промокал еще более. К тому же носки порвались, и я остался практически босиком. Надо было что-то предпринимать. Решил пробираться за Могилевское шоссе, в Червеньский район. Там, я знал, действовала бригада Василенко. Я как-то выходил к ним на связь.
Правда, они вроде как тоже уходили в рейд. Но может, уже вернулись — пора было обустраиваться на зиму. Я уже окончательно решил на следующий день уходить из «нашего» леса. В последний раз вернулся ночевать в пещеру. Там все-таки было сухо. Подходя к пещере, каким-то шестым чувством уловил, что в ней кто-то есть. Но как они сюда попали и почему ведут себя так тихо?
Я притаился и стал ждать. Через какое-то время до меня донесся тихий говорок с откровенным вологодским нажимом на «о». Так у нас в отряде говорил лишь командир диверсионной группы Федя Воронихин. Он со своими ребятами ходил на дальнюю «железку» — под Молодечно и Сморгонь. И просрочил все условленные сроки. Видимо, на поиск этой группы и собирался отправиться Жора Соловьев, когда торопил меня с ремонтом сапог. Я теперь не один!
Только тут до меня дошло, как страшно было все эти дни: один в лесу, голодный, замерзший, промокший. Правда, мне каким—то образом удавалось не думать об этом. Инстинктивно я все время избегал мыслей о своем одиночестве, отвлекался на какие-то другие задачи. Но вот когда понял, что вышел к своим, меня стало трясти от холода, от страха. Это я! Шурка— москвич! Не стреляйте!
Я старался, чтобы мой голос не выдал состояние страха, которое охватило меня в эти мгновения. Поэтому голос мой звучал неестественно. В пещере притихли. Федя Воронихин и бойцы его группы были опытными партизанами. Поэтому, прежде чем откликнуться на мои крики, они должны были убедиться, что я не привел за собой «хвост».