Гм, — продолжала она, — уж конечно самой досадно было, что ты не идешь, только не рассчитала, что так к идиоту писать нельзя, потому что буквально примет, как и вышло. В «Идиоте» он настойчиво пытается убедить читателей и критиков в том, что его предыдущий роман не был пустой фантазией. Роман Фёдор Михайлович начал ещё в 1867 году, осенью – Самые лучшие и интересные новости по теме: Достоевский, Мышкин, Суть на развлекательном портале Аннотация: Роман в четырех частях.
Владимир Бортко: Достоевского к кино адаптировать просто
Иллюстрация к роману А. Пушкина «Евгений Онегин». Сочинения Н. Гоголя, найденные после его смерти. Мёртвые души том второй, пять глав , и Авторская исповедь. Третьяковская галерея, Москва Тайная вечеря.
Русский музей, Санкт-Петербург Христос в пустыне. Третьяковская галерея, Москва Эрнест Ренан. Жизнь Иисуса. Париж, 1895 Иллюстрация к роману Ф. Достоевского «Идиот» Художник — Алена Дергилёва род. Иллюстрация к роману Ф.
Достоевского «Идиот» Художник — Виталий Горяев 1910—1982. Князь Мышкин. Яковлев в роли князя Мышкина и Ю. Борисова в роли Настасьи Филипповны. Кадр из фильма «Идиот».
Странный колорит лежит на этом романе; все фантастично здесь, и, вместе, как будто это фантастическое — звездный, мерцающий свет, падающий на серую нашу действительность из далекого, далекого будущего ». В известной работе «Достоевский и Ницше» Лев Шестов характеризует князя Мышкина, «положительно прекрасного человека», как называл его сам Федор Михайлович, на удивление уничижительно: «Нет, князь Мышкин — одна идея, т. Да и роль-то его какова! Он стоит между двух женщин и, точно китайский болванчик, кланяется то в одну, то в другую сторону. Достоевский понимал и умел рисовать лишь мятежную, борющуюся, ищущую душу.
Как только же он делал попытку изобразить человека нашедшего, успокоившегося, понявшего — он сразу впадал в обидную банальность ». Наконец, не смог промолчать и главный в XX веке ценитель творчества Достоевского Владимир Набоков, который легко переплюнул в этом деле Шестова. Вряд ли Достоевский мог подумать, что когда-нибудь другой крупный писатель назовет его «идиота» гадким придурком, однако вот: «Интересно проследить литературную родословную его героев. Его любимец, герой древнерусского фольклора Иванушка-дурачок, которого братья считают бестолковым придурком, на самом деле дьявольски изворотлив.
Владимир Бортко: А когда мы только его делали, на тогдашнее руководство РТР показывали пальцем и смеялись: "Идиоты снимать "Идиота", провал будет полный! Кстати, та же история произошла и с "Тарасом Бульбой". Никто на успех не рассчитывал. Это была культрегерская, просветительская идея: "Ну, давайте, снимем". И когда вдруг оказалось, что "Бульба" - лидер проката 2009 года и побил параллельно идущие американские фильмы, все были очень удивлены. Как думаете, сними вы сегодня "Идиота", смотрели бы его? Владимир Бортко: Смотрели бы! Зритель не изменился со времен Гомера, проблема только в одном - сделать так, чтобы тому, кто сидит у телевизора, было интересно, вот и все. И кстати, Достоевского к кино адаптировать достаточно просто. Несмотря на лавину текста? Владимир Бортко: Да, но обратите внимание, как Достоевский писал: фраза персонажа, а потом развернутая ремарка, что он делает. По сути, это сценарий. Владимир Бортко: Абсолютно. Самая большая опасность таится в его огромных монологах на несколько страниц. Одно дело читать, другое дело смотреть на 10-минутный монолог князя. Но помогла одна придумка - сделать монолог в небольшое представление. Вот он рассказывает семейству Епанчиных о смертной казни. Ходит и показывает: подсудимый стоял здесь, а солдаты - вот там. Светило солнце и отражалось вот здесь. И от того, что он показывает, у слушателей возникает эффект присутствия, они видят эту картинку своими глазами и полторы страницы текста проходят в одну минуту. Ну и конечно, мне повезло, что я имел дело с таким талантливым актером, как Евгений Миронов. Привлекло название. Как говорят нынче, хороший маркетинговый ход Уже давно банальность, что Достоевского читают во всем мире. Но и парадокс, учитывая, что его произведения заточены на православие. Владимир Бортко: Да нет. Это действительно абсолютный гений. Как Гомер или Шекспир. По уровню таланта я бы еще назвал Гоголя. И Чехова. А по масштабу - Толстого. Кстати, о Толстом. Вам не кажется, что Лев Николаевич, как личность масштабнее, чем гениальный писатель-игрок Федор Михайлович? Владимир Бортко: Знаете, как личности эти писатели интересуют меня меньше, чем их творчество… А как писатель Достоевский с его копанием в изгибах человеческой психики мне ближе Толстого. Конечно, я знаю достаточно биографических фактов об обоих, а что касается Достоевского, то не просто знаю, что он жил 4 года за границей и играл в рулетку, но и сам однажды стал за стол в казино Баден-Бадена, где играл писатель. Проиграв пять евро, зарекся: "Больше никогда" - я не азартный человек. Нет, мне личность писателя не так важна, как его произведения. В конце концов, какая разница, кто написал пьесу "Гамлет"- Шекспир или нет. Но неужели не любопытно докопаться до сути, кто же сочинил "Быть или не быть"? Сама королева Елизавета или, скажем, Эдуард де Вер, граф Оксфорд? Владимир Бортко: Да, там целая компания претендентов. Но главное, что есть "Гамлет" и "Макбет". А дальше пусть специалисты ломают копья.
Краткое содержание «Идиот»
Более того, стремясь спасти всех и вся он не смог помочь вообще никому... Значит ли это, что в нашем дивном мире просто нет места для человека с чистой душою? И что именно хотел сказать нам Ф. Достоевский своей книгой? Достоевский с Русский классик. Русский классик.
Великий Русский классик вновь ставит вопросы поистине вселенских масштабов, ответить на которые просто так с кондачка не получится. Да и возможно ли это вообще? Тем не менее из книги Достоевского, помимо всех прочих размышлений, ярко прослеживается один определённый вывод: главный герой, искренне пытаясь в прямом смысле спасти чуть ли не весь мир, неосознанно заявил претензию на так называемого сверхчеловека. Но человек слаб, и в жизни, к сожалению, часто приходится делать невероятно сложный выбор: ставить в приоритет одного человека, помещая на более низкий уровень другого; спасти весь мир не получится. Главный герой попытался сберечь всех вокруг себя, но по факту не только никого не спас, но и сам в итоге оказался в сумасшедшем доме, ибо его личность в прямом и переносном смысле лопнула, как воздушный шарик к которому приблизилось остриё иголки.
И мир наш - так называемый социум, - к сожалению, в значительной степени токсичен и часто несправедлив. В противном случае все мы жили бы в мирском счастье, без всякой ненависти или вражды друг к другу. Так вот, великий Русский классик Достоевский решает провести невероятно сложное и огромное по своим масштабам исследование: он создаёт образ доброго, положительного человека, лишённого тягости ко всей мирской грязи в виде прелюбодеяния, жадности, жажды наживы, лжи, и тщеславия и помещает его в наше грешное, отравленное всем вышеперечисленным, общество... Сможет ли чистый непорочный человек не просто выжить, но и полноценно существовать в обществе, где на пьедестале ценностных приоритетов плотно и деловито восседают деньги, власть и тщеславие? Каждый персонаж книги "Идиот", равно как и каждый человек в жизни, в определённой степени является заложником своих внутренних демонов: кого-то душит тщеславие и честолюбие, кого-то разъедает жажда наживы, кого-то банально губит пьянство, а кто-то тяготеет к разврату и прочим экзотическим "развлечениям". В общем, "всё как у людей" - как пел однажды Егор Летов, солист группы Гражданская Оборона. Проблема в том, что наш чистый человек, чья душа не омрачена грехом, искренне пытается помочь всем и сразу, но ведь разорвать себя на части и спасти каждого от падения невозможно. Как известно, книга заканчивается убийством одной из главных героинь - Настасьи Филипповны; а ведь с самого начала книги именно ей в большей степени и стремился помочь наш Рыцарь бедный главный герой.
Однако пытаясь помочь всем вокруг, он так и не смог этого сделать - женщина погибает. Более того, стремясь спасти всех и вся он не смог помочь вообще никому... Значит ли это, что в нашем дивном мире просто нет места для человека с чистой душою?
Что Товстоногова можно поздравить. И все же — дома новогодний праздник, елка, шампанское. Со спектакля захочется поскорее убежать, даже если он окажется хорошим.
К тому же в СССР вторник, 31 декабря — рабочий день. Это значит с работы бегом в театр, оттуда домой, а подарки купить, а поздравить знакомых… Нет, прийти на премьеру — придут. Но тем беспощаднее будут в случае неудачи, а удачу признают тем неохотнее. Критики просто с цепи сорвутся тогда таких было много. И вот на сцене Мышкин в оранжевом плаще, в вагоне… Спектакль идет четыре часа. Произносится последняя реплика.
И — абсолютная тишина в зале. Минуту, две... Заслуженный деятель искусств России; профессор Санкт-Петербургской консерватории им. Римского-Корсакова; режиссёр музыкального театра и телевидения Ирина Евгеньевна Тайманова там была. Мне было шестнадцать лет, так что я спокойно ходила в театры на взрослые спектакли, а уж пойти в БДТ меня не нужно было уговаривать. Спектакль был длинный, казалось бы, публика должна быть настроена на предстоящее новогоднее застолье, но это было особое время, это была оттепель, это были глотки свободы.
Все ждали от спектакля события, но никто не ожидал, что случится чудо, и какое! Уже после первого акта люди выходили из зала потрясенные тем, что на ленинградской сцене появился актер, который мог держать зрительскую душу в руках. Что именно говорили — сейчас уже не вспомнить, прошло почти семьдесят лет. Но помню, что это было не ощущение, это было потрясение. И вот когда актеры умолкли, сцена замерла, спектакль кончился — минута или две тишины. Это огромное время.
Все потрясены, никто не двигается с места… А потом зал впал в неистовство. Тишину порвал не какой-то случайный вздох, хлопок или иной детонатор — зал словно сошел с ума одновременно, весь, сразу. Потом был Новый год — у нас это праздник семейный, отмечается он в узком кругу. Но в ту новогоднюю ночь и мой папа Евгений Захарович, и мама Серафима Ивановна, и братья — Марк, уже тогда известный шахматист, гроссмейстер, и Роальд, ученый и изобретатель — все говорили о том, какой удивительный спектакль мы видели, при каком удивительном театральном событии нам довелось поприсутствовать. Я была лично хорошо знакома с Товстоноговым. Однажды он сказал мне: «Ирина, я расскажу вам о теории пожатых рук.
Сейчас мимо нас прошла внучка Станиславского, она пожала вам руку, и передала вам энергию самого Станиславского и его спектаклей». Надеюсь и я передать вашим читателям дух того спектакля, на премьере которого была 31 декабря 1957 года». Иннокентия Михайловича Смоктуновского часто спрашивали, был ли у него впоследствии подобный успех. Он отвечал: «Такой тишины в зрительском зале, такой власти над зрителем, какую я испытал в Мышкине, и в Париже, и в Ленинграде, и в Лондоне, я не знаю ни у одного актера». В этот день русский театр, да что там — мировой театр вошел в новую эпоху. Представление об актерской игре 31 декабря 1957 года было одним, но уже 1 января оно было другим совершенно.
И, вполне допускаю, что в тот же вечер Георгий Александрович Товстоногов ощутил неизбежность их мучительного расставания. Он лучше всех понимал его причину.
Этапы работы Роман был написан в период 1867-1869 гг. В течение этого времени Достоевский, находясь за границей, активно переписывался с современниками, делился своими мыслями по поводу романа. Эта переписка помогла довольно подробно восстановить хронологию написания произведения. В 1868 г. Полностью «Идиот» был закончен в 1869 г. Публикация произведения Публикация первой части в феврале 1868 г. Свой искренний восторг писателю выразили известные общественные деятели Милюков, Ламанский, Соловьев.
Впрочем, некоторые из тех, кто восторгался первой частью, вовсе не впечатлились остальными главами романа.
Губернатор Глеб Никитин назвал произведение «Идиот» своей любимой книгой
Роман «Идиот» занимает в творчестве Достоевского особое место. "Сегодня роман "Идиот" Федора Михайловича Достоевского (кстати, в переводе с древнегреческого это слово означает "простой человек") является одним из самых востребованных произведений русской литературы. И не только на постсоветском. Величайший роман Достоевского.«Идиота» экранизировали 13 раз лучшие постановщики от Индии до Германии — Жорж Лампен и Анджей Жулавский, Акира Куросава. в апреле-мае 1867 г. Процесс написания растянулся почти на полтора года, и завершилась в январе 1869 г.
Идиот. Достоевский. Загадки романа. Документальный фильм.
Идиотом писатель называет князя Льва Николаевича Мышкина — главного героя романа, с приезда которого в Петербург и начинаются описываемые в книге события. В 1867–1868 годах Достоевский написал роман "Идиот", задачу которого видел в "изображении положительно прекрасного человека". В книжном интернет-магазине «Читай-город» вы можете заказать книгу Идиот от автора Федор Достоевский (ISBN: 978-5-17-147715-8) по низкой цене. «Идиот» — читайте и скачивайте книгу (epub) онлайн бесплатно и без регистрации, автор Федор Достоевский. Еще до романа «Идиот» он написал об этой картине, что здесь собрались хорошие люди, но совершенно не видно 19 веков христианства.
НЕ БОЙСЯ БЫТЬ СМЕШНЫМ! Рецензия на роман Федора Достоевского «Идиот»
Он в Компании от себя служит. Узелок-то постановьте хоть вон сюда. И, знаете, сниму я и плащ? Князь встал, поспешно снял с себя плащ и остался в довольно приличном и ловко сшитом, хотя и поношенном уже пиджаке. По жилету шла стальная цепочка. На цепочке оказались женевские серебряные часы. Хотя князь был и дурачок, — лакей уж это решил, — но все-таки генеральскому камердинеру показалось наконец неприличным продолжать долее разговор от себя с посетителем, несмотря на то что князь ему почему-то нравился, в своем роде конечно. Но, с другой точки зрения, он возбуждал в нем решительное и грубое негодование.
Принимают розно, судя по лицу. Модистку и в одиннадцать допустит. Гаврилу Ардалионыча тоже раньше других допускают, даже к раннему завтраку допускают. А долго вы изволили ездить? Впрочем, я всё на одном почти месте сидел, в деревне. Верите ли, дивлюсь на себя, как говорить по-русски не забыл. Вот с вами говорю теперь, а сам думаю: «А ведь я хорошо говорю».
Я, может, потому так много и говорю. Право, со вчерашнего дня всё говорить по-русски хочется. В Петербурге-то прежде живали? Как ни крепился лакей, а невозможно было не поддержать такой учтивый и вежливый разговор. Совсем почти нет, так, только проездом. И прежде ничего здесь не знал, а теперь столько, слышно, нового, что, говорят, кто и знал-то, так сызнова узнавать переучивается. Здесь про суды теперь много говорят [15].
Суды-то оно правда, что суды. А что, как там, справедливее в суде или нет? Я про наши много хорошего слышал. Вот, опять, у нас смертной казни нет [16]. Я во Франции видел, в Лионе. Меня туда Шнейдер с собою брал. В одно мгновение.
Человека кладут, и падает этакий широкий нож, по машине, гильотиной называется, тяжело, сильно… Голова отскочит так, что и глазом не успеешь мигнуть. Приготовления тяжелы. Вот когда объявляют приговор, снаряжают, вяжут, на эшафот взводят, вот тут ужасно! Народ сбегается, даже женщины, хоть там и не любят, чтобы женщины глядели. Этакую муку!.. Преступник был человек умный, бесстрашный, сильный, в летах, Легро по фамилии. Ну вот, я вам говорю, верьте не верьте, на эшафот всходил — плакал, белый как бумага.
Разве это возможно? Разве не ужас? Ну кто же со страху плачет? Я и не думал, чтоб от страху можно было заплакать не ребенку, человеку, который никогда не плакал, человеку в сорок пять лет. Что же с душой в эту минуту делается, до каких судорог ее доводят? Надругательство над душой, больше ничего! Сказано: «Не убий» [18] , так за то, что он убил, и его убивать?
Нет, это нельзя. Вот я уж месяц назад это видел, а до сих пор у меня как пред глазами. Раз пять снилось. Князь даже одушевился говоря, легкая краска проступила в его бледное лицо, хотя речь его по-прежнему была тихая. Камердинер с сочувствующим интересом следил за ним, так что оторваться, кажется, не хотелось; может быть, тоже был человек с воображением и попыткой на мысль. А мне тогда же пришла в голову одна мысль: а что, если это даже и хуже? Вам это смешно, вам это дико кажется, а при некотором воображении даже и такая мысль в голову вскочит.
Подумайте: если, например, пытка; при этом страдания и раны, мука телесная, и, стало быть, всё это от душевного страдания отвлекает, так что одними только ранами и мучаешься, вплоть пока умрешь. А ведь главная, самая сильная боль, может, не в ранах, а вот что вот знаешь наверно, что вот через час, потом через десять минут, потом через полминуты, потом теперь, вот сейчас — душа из тела вылетит, и что человеком уж больше не будешь, и что это уж наверно; главное то, что наверно. Вот как голову кладешь под самый нож и слышишь, как он склизнет над головой, вот эти-то четверть секунды всего и страшнее. Знаете ли, что это не моя фантазия, а что так многие говорили? Убивать за убийство несоразмерно большее наказание, чем самое преступление. Убийство по приговору несоразмерно ужаснее, чем убийство разбойничье. Тот, кого убивают разбойники, режут ночью, в лесу, или как-нибудь, непременно еще надеется, что спасется, до самого последнего мгновения.
Примеры бывали, что уж горло перерезано, а он еще надеется, или бежит, или просит. А тут всю эту последнюю надежду, с которою умирать в десять раз легче, отнимают наверно; тут приговор, и в том, что наверно не избегнешь, вся ужасная-то мука и сидит, и сильнее этой муки нет на свете. Приведите и поставьте солдата против самой пушки на сражении и стреляйте в него, он еще всё будет надеяться, но прочтите этому самому солдату приговор наверно, и он с ума сойдет или заплачет. Кто сказал, что человеческая природа в состоянии вынести это без сумасшествия? Зачем такое ругательство, безобразное, ненужное, напрасное? Может быть, и есть такой человек, которому прочли приговор, дали помучиться, а потом сказали: «Ступай, тебя прощают» [20]. Вот этакой человек, может быть, мог бы рассказать.
Об этой муке и об этом ужасе и Христос говорил. Нет, с человеком так нельзя поступать! Камердинер хотя и не мог бы так выразить всё это, как князь, но, конечно, хотя не всё, но главное понял, что видно было даже по умилившемуся лицу его. Потому вдруг спросит, а вас и нет. Вот тут под лесенкой, видите, дверь. В дверь войдете, направо каморка: там можно, только форточку растворите, потому оно не порядок… Но князь не успел сходить покурить. В переднюю вдруг вошел молодой человек с бумагами в руках.
Камердинер стал снимать с него шубу. Молодой человек скосил глаза на князя. Гаврила Ардалионович слушал внимательно и поглядывал на князя с большим любопытством, наконец перестал слушать и нетерпеливо приблизился к нему. Это был очень красивый молодой человек, тоже лет двадцати восьми, стройный блондин, средне-высокого роста, с маленькою, наполеоновскою бородкой [21] , с умным и очень красивым лицом. Только улыбка его, при всей ее любезности, была что-то уж слишком тонка; зубы выставлялись при этом что-то уж слишком жемчужно-ровно; взгляд, несмотря на всю веселость и видимое простодушие его, был что-то уж слишком пристален и испытующ. Князь объяснил всё, что мог, наскоро, почти то же самое, что уже прежде объяснял камердинеру и еще прежде Рогожину. Гаврила Ардалионович меж тем как будто что-то припоминал.
Вы к его превосходительству? Сейчас я доложу… Он сейчас будет свободен. Только вы бы… вам бы пожаловать пока в приемную… Зачем они здесь? Гаврила Ардалионович кивнул головой князю и поспешно прошел в кабинет. Минуты через две дверь отворилась снова и послышался звонкий и приветливый голос Гаврилы Ардалионовича: — Князь, пожалуйте! III Генерал, Иван Федорович Епанчин, стоял посреди своего кабинета и с чрезвычайным любопытством смотрел на входящего князя, даже шагнул к нему два шага. Князь подошел и отрекомендовался.
Не желал бы беспокоить, так как я не знаю ни вашего дня, ни ваших распоряжений… Но я только что сам из вагона… приехал из Швейцарии… Генерал чуть-чуть было усмехнулся, но подумал и приостановился; потом еще подумал, прищурился, оглядел еще раз своего гостя с ног до головы, затем быстро указал ему стул, сам сел несколько наискось и в нетерпеливом ожидании повернулся к князю. Ганя стоял в углу кабинета, у бюро, и разбирал бумаги. Но, ей-богу, кроме удовольствия познакомиться, у меня нет никакой частной цели. Потому что если я князь Мышкин и ваша супруга из нашего рода, то это, разумеется, не причина. Я это очень понимаю. Но, однако ж, весь-то мой повод в этом только и заключается. Я года четыре в России не был, с лишком; да и что я выехал: почти не в своем уме!
И тогда ничего не знал, а теперь еще пуще. В людях хороших нуждаюсь; даже вот и дело одно имею и не знаю, куда сунуться. Еще в Берлине подумал: «Это почти родственники, начну с них; может быть, мы друг другу и пригодимся, они мне, я им, — если они люди хорошие». А я слышал, что вы люди хорошие. И… с поклажей? Я номер успею и вечером занять. Я же, признаюсь, не остался бы и по приглашению, не почему-либо, а так… по характеру.
Позвольте еще, князь, чтоб уж разом всё разъяснить: так как вот мы сейчас договорились, что насчет родственности между нами и слова не может быть, — хотя мне, разумеется, весьма было бы лестно, — то, стало быть… — То, стало быть, вставать и уходить? Что ж, может быть, оно так и надо… Да и тогда мне тоже на письмо не ответили… Ну, прощайте и извините, что обеспокоил. Взгляд князя был до того ласков в эту минуту, а улыбка его до того без всякого оттенка хотя бы какого-нибудь затаенного неприязненного ощущения, что генерал вдруг остановился и как-то вдруг другим образом посмотрел на своего гостя; вся перемена взгляда совершилась в одно мгновение. Я, признаюсь, так и рассчитывал, что, может быть, Елизавета Прокофьевна вспомнит, что я ей писал. Давеча ваш слуга, когда я у вас там дожидался, подозревал, что я на бедность пришел к вам просить; я это заметил, а у вас, должно быть, на этот счет строгие инструкции; но я, право, не за этим, а, право, для того только, чтобы с людьми сойтись. Вот только думаю немного, что я вам помешал, и это меня беспокоит. А я думал, гораздо меньше.
А не мешать вам я научусь и скоро пойму, потому что сам очень не люблю мешать… И, наконец, мне кажется, мы такие розные люди на вид… по многим обстоятельствам, что у нас, пожалуй, и не может быть много точек общих, но, знаете, я в эту последнюю идею сам не верю, потому очень часто только так кажется, что нет точек общих, а они очень есть… это от лености людской происходит, что люди так промеж собой на глаз сортируются и ничего не могут найти… А впрочем, я, может быть, скучно начал? Или, может быть, какие-нибудь занятия намерены предпринять? Извините, что я так… — Помилуйте, я ваш вопрос очень ценю и понимаю. А деньги теперь у меня были чужие, мне дал Шнейдер, мой профессор, у которого я лечился и учился в Швейцарии, на дорогу, и дал ровно вплоть, так что теперь, например, у меня всего денег несколько копеек осталось. Дело у меня, правда, есть одно, и я нуждаюсь в совете, но… — Скажите, чем же вы намереваетесь покамест прожить и какие были ваши намерения? Извините опять… — О, не извиняйтесь. Что же касается до хлеба, то мне кажется… Генерал опять перебил и опять стал расспрашивать.
Князь снова рассказал всё, что было уже рассказано. Оказалось, что генерал слышал о покойном Павлищеве и даже знавал лично. Почему Павлищев интересовался его воспитанием, князь и сам не мог объяснить, — впрочем, просто, может быть, по старой дружбе с покойным отцом его. Остался князь после родителей еще малым ребенком, всю жизнь проживал и рос по деревням, так как и здоровье его требовало сельского воздуха. Павлищев доверил его каким-то старым помещицам, своим родственницам; для него нанималась сначала гувернантка, потом гувернер; он объявил, впрочем, что хотя и всё помнит, но мало может удовлетворительно объяснить, потому что во многом не давал себе отчета. Частые припадки его болезни сделали из него совсем почти идиота князь так и сказал «идиота». Он рассказал, наконец, что Павлищев встретился однажды в Берлине с профессором Шнейдером, швейцарцем, который занимается именно этими болезнями, имеет заведение в Швейцарии, в кантоне Валлийском, лечит по своей методе холодною водой, гимнастикой, лечит и от идиотизма и от сумасшествия, при этом обучает и берется вообще за духовное развитие; что Павлищев отправил его к нему в Швейцарию лет назад около пяти, а сам два года тому назад умер, внезапно, не сделав распоряжений; что Шнейдер держал и долечивал его еще года два; что он его не вылечил, но очень много помог, и что, наконец, по его собственному желанию и по одному встретившемуся обстоятельству, отправил его теперь в Россию.
Генерал очень удивился. И насчет места я бы очень даже желал, потому что самому хочется посмотреть, к чему я способен. Учился же я все четыре года постоянно, хотя и не совсем правильно, а так, по особой его системе, и при этом очень много русских книг удалось прочесть. Стало быть, грамоту знаете и писать без ошибок можете? Вот в этом у меня, пожалуй, и талант; в этом я просто каллиграф. Дайте мне, я вам сейчас напишу что-нибудь для пробы, — с жаром сказал князь. И это даже надо… И люблю я эту вашу готовность, князь, вы очень, право, милы.
Вот этот пейзаж я знаю; это вид швейцарский. Я уверен, что живописец с натуры писал, и я уверен, что это место я видел: это в кантоне Ури… — Очень может быть, хотя это и здесь куплено. Ганя, дайте князю бумагу; вот перья и бумага, вот на этот столик пожалуйте. Что это? Настасья Филипповна! Это сама, сама тебе прислала, сама? Я давно уже просил.
Не знаю, уж не намек ли это с ее стороны, что я сам приехал с пустыми руками, без подарка, в такой день, — прибавил Ганя, неприятно улыбаясь. Станет она намекать… да и не интересантка совсем. И притом, чем ты станешь дарить: ведь тут надо тысячи! Разве портретом? А что, кстати, не просила еще она у тебя портрета? Вы, Иван Федорович, помните, конечно, про сегодняшний вечер? Вы ведь из нарочито приглашенных.
Еще бы, день рождения, двадцать пять лет! Гм… А знаешь, Ганя, я уж, так и быть, тебе открою, приготовься. Афанасию Ивановичу и мне она обещала, что сегодня у себя вечером скажет последнее слово: быть или не быть! Так смотри же, знай. Ганя вдруг смутился, до того, что даже побледнел немного. Мы так приставали оба, что вынудили. Только тебе просила до времени не передавать.
Генерал пристально рассматривал Ганю; смущение Гани ему видимо не нравилось. Я, может быть, не так выразился… — Еще бы ты-то отказывался! Дома всё состоит в моей воле, только отец, по обыкновению, дурачится, но ведь это совершенный безобразник сделался; я с ним уж и не говорю, но, однако ж, в тисках держу, и, право, если бы не мать, так указал бы дверь. Мать всё, конечно, плачет; сестра злится, а я им прямо сказал наконец, что я господин своей судьбы и в доме желаю, чтобы меня… слушались. Сестре по крайней мере всё это отчеканил, при матери. Выходит, что им будто бы тут бесчестье. Какое же тут бесчестье, позвольте спросить?
Кто в чем может Настасью Филипповну укорить или что-нибудь про нее указать? Неужели то, что она с Тоцким была? Но ведь это такой уже вздор, при известных обстоятельствах особенно! Ай да Нина Александровна! То есть как это не понимать, как это не понимать… — Своего положения? Я, впрочем, тогда же намылил голову, чтобы в чужие дела не совались. И однако, до сих пор всё тем только у нас в доме и держится, что последнего слова еще не сказано, а гроза грянет.
Если сегодня скажется последнее слово, стало быть, и всё скажется. Князь слышал весь этот разговор, сидя в уголке за своею каллиграфскою пробой. Он кончил, подошел к столу и подал свой листок. На портрете была изображена действительно необыкновенной красоты женщина. Она была сфотографирована в черном шелковом платье, чрезвычайно простого и изящного фасона; волосы, по-видимому темно-русые, были убраны просто, по-домашнему; глаза темные, глубокие, лоб задумчивый; выражение лица страстное и как бы высокомерное. Она была несколько худа лицом, может быть, и бледна… Ганя и генерал с изумлением посмотрели на князя… — Как, Настасья Филипповна! Разве вы уж знаете и Настасью Филипповну?
Да ведь дело-то теперь уже другое. Тут, может быть, действительно миллион сидит и… страсть, безобразная страсть, положим, но все-таки страстью пахнет, а ведь известно, на что эти господа способны, во всем хмелю!.. Не вышло бы анекдота какого-нибудь! Собственно ваше мнение? В Гане что-то происходило особенное, когда он задавал этот вопрос. Точно новая и особенная какая-то идея загорелась у него в мозгу и нетерпеливо засверкала в глазах его. Генерал же, который искренно и простосердечно беспокоился, тоже покосился на князя, но как бы не ожидая много от его ответа.
Да он и сам еще совсем как будто больной. Очень может быть, что с первых же дней в Петербурге и опять сляжет, особенно если закутит. Вам так показалось? Конечно… Пожалуй, а уж тогда всё дело в том, как у ней в голове мелькнет, — сказал генерал. Что ты так рот-то кривишь? Слушай, Гаврила Ардалионыч, кстати, очень даже кстати будет теперь сказать: из-за чего мы хлопочем? Понимаешь, что я относительно моей собственной выгоды, которая тут сидит, уже давно обеспечен; я так или иначе, а в свою пользу дело решу.
Тоцкий решение свое принял непоколебимо, стало быть, и я совершенно уверен. И потому если я теперь желаю чего, так это единственно твоей пользы. Сам посуди; не доверяешь ты, что ли, мне? Притом же ты человек… человек… одним словом, человек умный, и я на тебя понадеялся… а это в настоящем случае, это… это… — Это главное, — договорил Ганя, опять помогая затруднившемуся генералу и скорчив свои губы в ядовитейшую улыбку, которую уже не хотел скрывать. Он глядел своим воспаленным взглядом прямо в глаза генералу, как бы даже желая, чтобы тот прочел в его взгляде всю его мысль. Генерал побагровел и вспылил. Ты ведь точно рад, я замечаю, этому купчику, как выходу для себя.
Да тут именно чрез ум надо бы с самого начала дойти; тут именно надо понять и… и поступить с обеих сторон честно и прямо, не то… предуведомить заранее, чтобы не компрометировать других, тем паче что и времени к тому было довольно, и даже еще и теперь его остается довольно генерал значительно поднял брови , несмотря на то что остается всего только несколько часов… Ты понял? Хочешь ты или не хочешь, в самом деле? Если не хочешь, скажи, и — милости просим. Никто вас, Гаврила Ардалионыч, не удерживает, никто насильно в капкан не тащит, если вы только видите тут капкан. Генерал был удовлетворен. Генерал погорячился, но уж видимо раскаивался, что далеко зашел. Он вдруг оборотился к князю, и, казалось, по лицу его вдруг прошла беспокойная мысль, что ведь князь был тут и всё-таки слышал.
Но он мгновенно успокоился: при одном взгляде на князя можно было вполне успокоиться. Да и пропись-то редкая! Посмотри-ка, Ганя, каков талант! На толстом веленевом листе князь написал средневековым русским шрифтом фразу: «Смиренный игумен Пафнутий [22] руку приложил». Они превосходно подписывались, все эти наши старые игумены и митрополиты, и с каким иногда вкусом, с каким старанием! Неужели у вас нет хоть погодинского издания [23] , генерал? Потом я вот тут написал другим шрифтом: это круглый крупный французский шрифт прошлого столетия, иные буквы даже иначе писались, шрифт площадной, шрифт публичных писцов, заимствованный с их образчиков у меня был один , — согласитесь сами, что он не без достоинств.
Взгляните на эти круглые д, а. Я перевел французский характер в русские буквы, что очень трудно, а вышло удачно. Вот и еще прекрасный и оригинальный шрифт, вот эта фраза: «Усердие всё превозмогает» [24]. Это шрифт русский, писарский или, если хотите, военно-писарский. Так пишется казенная бумага к важному лицу, тоже круглый шрифт, славный, черный шрифт, черно написано, но с замечательным вкусом. Каллиграф не допустил бы этих росчерков, или, лучше сказать, этих попыток расчеркнуться, вот этих недоконченных полухвостиков, — замечаете, — а в целом, посмотрите, оно составляет ведь характер, и, право, вся тут военно-писарская душа проглянула: разгуляться бы и хотелось, и талант просится, да воротник военный туго на крючок стянут, дисциплина и в почерке вышла, прелесть! Это недавно меня один образчик такой поразил, случайно нашел, да еще где?
Ну, вот это простой, обыкновенный и чистейший английский шрифт: дальше уж изящество не может идти, тут всё прелесть, бисер, жемчуг; это законченно; но вот и вариация, и опять французская, я ее у одного французского путешествующего комми заимствовал: тот же английский шрифт, но черная линия капельку почернее и потолще, чем в английском, ан — пропорция света и нарушена; и заметьте тоже: овал изменен, капельку круглее, и вдобавок позволен росчерк, а росчерк — это наиопаснейшая вещь! Росчерк требует необыкновенного вкуса; но если только он удался, если только найдена пропорция, то этакой шрифт ни с чем не сравним, так даже, что можно влюбиться в него. Да вам прямо можно тридцать пять рублей в месяц положить, с первого шагу. Однако уж половина первого, — заключил он, взглянув на часы, — к делу, князь, потому мне надо поспешить, а сегодня, может, мы с вами не встретимся! Присядьте-ка на минутку; я вам уже изъяснил, что принимать вас очень часто не в состоянии; но помочь вам капельку искренно желаю, капельку разумеется, то есть в виде необходимейшего, а там как уж вам самим будет угодно. Местечко в канцелярии я вам приищу, не тугое, но потребует аккуратности. Мою рекомендацию, я уверен, Нина Александровна примет.
Для вас же, князь, это даже больше чем клад, во-первых, потому, что вы будете не один, а, так сказать, в недрах семейства, а, по моему взгляду, вам нельзя с первого шагу очутиться одним в такой столице, как Петербург. Нина Александровна, маменька, и Варвара Ардалионовна, сестрица Гаврилы Ардалионыча, — дамы, которых я уважаю чрезмерно. Нина Александровна, супруга Ардалиона Александровича, отставленного генерала, моего бывшего товарища по первоначальной службе, но с которым я, по некоторым обстоятельствам, прекратил сношения, что, впрочем, не мешает мне в своем роде уважать его.
Вообще в юности не могла понять, почему Достоевского многие считают тяжелым автором - мне казалось, что он-то, в отличие от многих и многих больших писателей, всегда заботится о читателе - чтобы читатель не скучал, не отвлекался; у него всегда так закручена интрига; и захочешь отвлечься - не сможешь. А вот теперь я как-то сильнее ощущаю эту любовь Достоевского к описанию болезненного; ощущаю, как он любит надрыв, пограничые состояния - которые описаны действительно мастерски, так что сам погружаешься куда-то на "тёмную сторону"... Это действительно часто тяжело читать. О чем "Идиот"... Я задумалась... Конечно,не о хороших и плохих... О человеческих взаимоотношениях,о том,что если ты не такой как все, каким бы умным ты себя не выставлял, добродетельным,общество не примет тебя,будет насмехаться... Людская алчность,злоба,тщеславие выпрыгивают в романе,словно черт из табакерки... Князь -маятник... Качнул равновесие и запустился механизм... И все,что было в людях полилось наружу... Говорю и буду говорить-Достоевский не для школьников... Вряд ли с первого раза,может быть,сужу по себе, 15-16 летний читатель сможет понять посыл... Это, разумеется, не должно быть:"А автор думает иначе",но прочение "Идиота" 17 лет назад и сейчас две совершенно геометрально противоположные вещи... И тогда! Разве могла я понять антологию с Христом! Или размышления о смертной казни! Тогда как она имела место быть в реальной жизни писателя... Не знаю,оставил ли князь след для сестер Епанчиных,генерала ,Ганечки,Лебедева... Но мне показалось,что генеральша,как бы чуточку,попала в его волну и что-то незримое и в том числе,для нее самой поселилось внутри... Уместно ли жалеть героев... Князь пришел больным,так и ушел больным,а остальные... Все сделали сами... Настасья Филипповна сама шла к своей смерти! Не дразни "бешеную" собаку,а коли дразнишь,имей смелость во время остановится... Она играла на острие ножа за что и поплатилась... Невыносимая жестокость бытия... Вы знаете, а я убеждена, что классику в первый раз надо читать именно в 14-15-16 лет. Этой свежести и непосредственности восприятия потом не будет никогда: возраст открывает перед нами одни двери, но закрывает другие. Я Достоевского полюбила в 14 лет, и тогда же перечитала все его большие романы - и вот 30 лет прошло, а насколько я приблизилась к пониманию авторского замысла? Вот я читаю всегда наши обсуждения: мы все переносим на художественные произведения свой опыт, вчитываем в текст свои смыслы, может быть, бесконечно далёкие от авторских. И у специалистов свои особенности: мне, например, интересно читать Д. Быкова, но он структуралист, в литературе ищет прежде всего универсальные схемы. У него любая роковая красавица в русском романе - это Россия: и Анна у Толстого, и Аксинья у Шолохова, и Настасья Филипповна у Достоевского - мечущаяся между святостью и развратом, хаосом и порядком...
Достоевскому пришла в голову идея о романе «Идиот»? Когда писатель обдумывал предстоящий сюжет, в его семье случилось большое горе. Первый ребенок Ф. Достоевского, маленькая Соня скончалась. Ей было всего 3 месяца. Похоронили девочку в Женеве, именно в этом городе в это время находилась семья писателя. Эта трагедия наложила отпечаток на дальнейшее творчество автора. Писатель долгое время был подавлен, он отложил в сторону работу над произведением. Но это не могло продолжаться бесконечно. Достоевский просто не мог не писать. С журналом «Русский вестник» его связывали определенные обязательства. Редакция установила жесткие сроки сдачи материала. Несмотря на переживания, связанные с горькой утратой, писатель вновь взялся за перо. Возможно, именно работа над романом «Идиот» помогла Ф. Достоевскому пережить страшную трагедию. Писателю пришлось покинуть Петербург и уехать за границу. Спокойно и плодотворно работать на Родине ему не давали кредиторы, которые требовали вернуть долги покойного брата автора. В обстановке постоянного стресса писателю было сложно сосредоточиться на создании романа. В дали от угроз Федор Михайлович, наконец, смог вновь начать творить. За границей — в Германии и Швейцарии — автор посвятил всего себя созданию произведения.
Мышкин проявляет себя во всей этой сцене как поразительно добрый и мягкий человек, что вызывает отчасти саркастическую оценку со стороны Епанчиных. Под конец сцены всё внимание приковывает больной чахоткой Ипполит, чья речь, обращённая ко всем присутствующим, полна неожиданных моральных парадоксов. Та на ходу выкрикивает Радомскому про какие-то векселя, тем самым компрометируя его перед Епанчиными и будущей невестой. На третий день генеральша Епанчина наносит неожиданный визит князю, хотя и сердилась на него всё это время. В ходе их беседы выясняется, что Аглая каким-то образом вошла в общение с Настасьей Филипповной через посредство Гани Иволгина и его сестры, которая вхожа к Епанчиным. Также князь проговаривается, что получал записку от Аглаи, в которой она просит его впредь не показываться ей на глаза. Удивленная Лизавета Прокофьевна, поняв, что тут играют роль чувства, которые Аглая питает к князю, немедленно велит ему с ней идти к ним в гости «намеренно». На этом кончается вторая часть романа. Часть третья В начале третье части описаны тревоги Лизаветы Прокофьевны Епанчиной, которая сетует про себя на князя, что по его вине всё в их жизни «вверх дном пошло! Узнаёт, что её дочь Аглая вступила в переписку с Настасьей Филипповной. На встрече у Епанчиных князь говорит о себе, о своей болезни, о том, что «нельзя не смеяться надо мной». Аглая вступается: «здесь все, все не стоят вашего мизинца, ни ума, ни сердца вашего! Вы честнее всех, благороднее всех, лучше всех, добрее всех, умнее всех! Все потрясены. Аглая продолжает: «Я ни за что за вас не выйду замуж! Знайте, что ни за что и никогда! Знайте это! Князь оправдывается, что и не помышлял об этом: «Я никогда не хотел, и никогда у меня в уме не было, никогда не захочу, вы сами увидите; будьте уверены! В ответ Аглая начинает неудержимо смеяться. В конце смеются все. Та громко и вызывающе сообщает Евгению Павловичу, что его дядя, Капитон Алексеич Радомский, застрелился по причине растраты казённых денег. Поручик Моловцов, большой приятель Евгения Павловича, находившийся тут же, громко называет её тварью. Та ударяет его тростью по лицу. Офицер бросается на неё, но Мышкин вступается. Подоспевший Рогожин уводит Настасью Филипповну. Аглая пишет Мышкину записку, в которой назначает встречу на скамейке в парке. Мышкин в волнении. Он поверить не может, что его можно полюбить. Потом у князя День рождения. Тут он и произносит свою знаменитую фразу «Красота спасет мир! Далее встреча с Аглаей на зелёной скамейке утром и Лебедев признается, что у него украли 400 р. Часть четвёртая В начале этой части Достоевский пишет об обыкновенных людях. Ганя служит примером. В доме Иволгиных теперь известна новость, что Аглая выходит замуж за князя, и поэтому у Епанчиных вечером появляется хорошое общество, чтобы познакомиться с князем. Ганя и Варя разговаривают о краже денег, в которой, оказалось, виноват их отец. Об Аглае Варя говорит, что она «от первейшего жениха отвернется, а к студенту какому-нибудь умирать с голоду, на чердак, с удовольствием бы побежала». Ганя потом спорит с отцом, генералом Иволгиным, до того, что тот кричит «проклятие этому дому» и уходит. Продолжаются споры, но сейчас с Ипполитом, который в ожидании собственной смерти уже никаких мер не знает. Его называют «сплетником и мальчишкой». После этого Ганя и Варвара Ардалионовна получают письмо от Аглаи, в котором та просит их обоих прийти к известной Варе зеленой скамейке. Брату и сестре непонятен этот шаг, ведь это уже после помолвки с князем. После горячего выяснения между Лебедевым и генералом, на следущее утро, генерал Иволгин посещает князя и объявляет ему, что он желает «уважать самого себя». Когда уходит он, входит Лебедев к князю и говорит ему, что никто его денег не украл, что кажется, конечно, довольно подозрительным. Это дело, хотя и решено, все еще беспокаивает князя. Следующая сцена — опять встреча князя с генералом, при которой последний рассказывает из времен Наполеона в Москве, о том, что он тогда служил великому вождю даже камер-пажом. Весь рассказ, разумеется, опять сомнительный. Ушедши от князя с Колей, разговорившись с ним о семье и о себе и прочитав много цитат из русской литературы, он переносит апоплексию. Потом Достоевский поддается рефлексиям о всей жизненной ситуации в Павловске, передать которые неуместно.
«Идиот» (Ф. М. Достоевский)
Возникали различные поджанры, связанные с направлением, стилем, структурой. Этот вид прозы возник ещё в эпоху Просвещения в западноевропейской литературе. Отличает его акцент на размышлениях героев, разработке их идей и концепций. Немало интересовало Достоевского и исследование внутреннего мира персонажей, что даёт основание относить «Идиот» к такому виду романа как психологический.
Суть Князь Мышкин приезжает из Швейцарии в Петербург. С маленьким узелком вещей в руках, одетый не по погоде, он отправляется в дом Епанчиных, где знакомится с генеральскими дочерями и секретарём Ганей. У него Мышкин видит портрет Настасьи Филипповны, а позднее узнаёт некоторые детали её жизни.
Молодой князь останавливается у Иволгиных, где вскоре встречает саму Настасью. Покровитель девушки сватает её за Ганю и даёт за неё приданое 70 тысяч, что привлекает потенциального жениха. Но при князе Мышкине происходит сцена торга, где участвует Рогожин, ещё один претендент на руку и сердцу красавицы.
Итоговая цена — сто тысяч. Лев Николаевич Мышкин глубоко тронут красотой Настасьи Филипповны, он приходит к ней тем же вечером. Он встречает там множество гостей: генерала Епанчина, Фердыщенко, Тоцкого, Ганю, — а ближе к ночи является и сам Рогожин с газетным свёртком, в котором обещанные сто тысяч.
Героиня бросает деньги в огонь и уезжает с избранником. Спустя шесть месяцев князь решает навестить Рогожина в его доме на Гороховой улице. Парфён и Лев Николаевич обмениваются крестами — теперь, с благословения матушки Рогожина, они братья.
Через три дня после этой встречи князь едет в Павловск на дачу к Лебедеву. Там после одного из вечеров Мышкин и Аглая Епанчина договариваются о встрече. После свидания князь понимает, что полюбит эту девушку, а через несколько дней Льва Николаевича провозглашают её женихом.
Настасья Филипповна пишет письмо Аглае, где убеждает её выйти замуж за Мышкина. Вскоре после этого происходит встреча соперниц, после которой случается расторжение помолвки князя и Аглаи. Теперь общество в предвкушении другой свадьбы: Мышкина и Настасьи Филипповны.
В день торжества невеста сбегает с Рогожиным. На следующий день князь отправляется на поиски Настасьи Филипповны, но никто из знакомых ничего не знает. Наконец Мышкин встречает Рогожина, который приводит его в свой дом.
Здесь под белой простынёй лежит труп Настасьи Филипповны. В итоге от всех полученных потрясений главный герой сходит с ума. Главные герои и их характеристика Князь Лев Николаевич Мышкин.
Финальная сцена «Идиота» — последняя встреча Мышкина и Рогожина у трупа Настасьи Филипповны — одна из самых поразительных во всем творчестве Достоевского. Так же парадоксальна с точки зрения обычной жизненной логики попытка Мышкина сочетать в жизни свою одновременную любовь к Настасье Филипповне и к Аглае. Вне жизненной логики находятся и отношения Мышкина к другим персонажам: к Гане Иволгину, Ипполиту, Бурдовскому, Лебедеву и другим. Можно сказать, что Мышкин не может войти в жизнь до конца, воплотиться до конца, принять ограничивающую человека жизненную определенность. Он как бы остается на касательной к жизненному кругу. У него как бы нет жизненной плоти, которая позволила бы ему занять определенное место в жизни тем самым вытесняя с этого места других , поэтому - то он и остается на касательной к жизни.
Но именно поэтому же он может «проницать» сквозь жизненную плоть других людей в их глубинное «я». У Мышкина эта изъятость из обычных жизненных отношений, эта постоянная неуместность его личности и его поведения носят целостный, почти наивный характер, он именно «идиот».
Дон Кихот. Рисунок Д. Харкера Заглавие Историческое значение слова «идиот» — человек, живущий в себе, далекий от общества. В романе обыгрываются различные оттенки значения этого слова, чтобы подчеркнуть сложность образа героя.
Мышкина считают странным, его то признают нелепым и смешным, то считают, что он может «насквозь прочитать» другого человека. Он, честный и правдивый, не вписывается в общепринятые нормы поведения. Лишь в самом конце романа актуализируется другое значение — «душевнобольной», «помраченный рассудком». Мышкин говорит: «Какие мы еще дети, Коля! В этом совершенно отчетливо звучит евангельский призыв: «будьте как дети» Мф 18:3. Еще один оттенок значения слова «идиот» — юродивый.
В религиозной традиции блаженные — проводники Божественной мудрости для простых людей. Смысл произведения В романе повторяется и подлинная евангельская история, и история Дон Кихота. Мир снова не принимает «положительно прекрасного человека». Лев Мышкин наделен христианской любовью и добром и несет их свет ближним. Однако главные препятствия на этом пути — неверие и бездуховность современного общества.
Это конфликт между всем светлым, добрым и даже детским — всё это спрятано в героине глубоко внутри. Ненависть и жестокость Настасьи Филипповны — это страдание. И страдающий Мышкин — единственный, кто её понимает. Можно ли любить светлое? Но почему Настасья Филипповна не осталась с Мышкиным? Может быть, тогда она была бы жива, Рогожин не стал бы убийцей, а Мышкин не потерял бы рассудок. Но даже предчувствуя это, героиня всё равно убегает. Ответ на этот вопрос также связан с её внутренним конфликтом. Она потому так сильно и мечется между Рогожиным и Мышкиным, что каждый из них как будто притягивает две стороны её личности — светлую и прощающую и тёмную и ненавидящую. Она остаётся с Рогожиным, потому что выбрать светлую часть у неё не хватает сил. Она как будто винит себя за то, что когда-то давно от неё отступилась. Теперь Настасья Филипповна может быть только «рогожинской» и в этом качестве хочет дойти до конца. О каком спасении речь? Достоевский Тема любви и спасения в романе явно отсылает нас к страданиям Христа. Тем более, что и сам Достоевский не отрицал связь бога и Мышкина. Глубоко чувствующий князь становится своего рода жертвой за людей, а его окончательное помешательство похоже на духовное распятие. Многие называют этот роман попыткой Достоевского создать современный ему образ Христа. Будучи русским писателем, он писал «Идиота» за границей и при этом невероятно переживал за судьбу России. На страницах романа он отражает атмосферу упадка.
Место и время действия
- Владимир Бортко: Достоевского к кино адаптировать просто
- Аудиокниги слушать онлайн
- Идиот (роман) — Рувики: Интернет-энциклопедия
- Достоевский: семья и ранние годы
- Краткое содержание «Идиот»
- КТО ЖЕ ИДИОТ? :: IMHOclub - Территория особых мнений
Маркевич рассказал, почему роман "Идиот" Достоевского остается актуальным
"Сегодня роман "Идиот" Федора Михайловича Достоевского (кстати, в переводе с древнегреческого это слово означает "простой человек") является одним из самых востребованных произведений русской литературы. И не только на постсоветском. Роман «Идиот» был написан за границей, куда Достоевский поехал, чтобы поправить здоровье и написать роман, чтобы расплатиться с кредиторами. 155 лет назад прозаик, критик, публицист Фёдор Михайлович Достоевский написал роман «Идиот» (1868). Тем не менее среди них он выделил произведение Федора Достоевского «Идиот». Величайший роман Достоевского.«Идиота» экранизировали 13 раз лучшие постановщики от Индии до Германии — Жорж Лампен и Анджей Жулавский, Акира Куросава.
Аудиокниги слушать онлайн
юбиляр 2023 г. 155 лет роману «Идиот» Федора Михайловича Достоевского (1868) Роман был начат осенью 1867 г., но первоначальная редакция не удовлетворила автора и он уничтожил все, что успел написать, а 18 декабря 1867 г. начал "другой роман" по другому плану. «Идиот» Федора Достоевского. В этом году исполняется 155 лет с начала публикации романа Федора Михайловича Достоевского “Идиот”. В одной из мрачных комнат романа «Идиот» висит копия картины Ганса Гольбейна «Христос в гробу».