Вопрос по русскому языку: Срочноо Деревня была где-то за лесом. Если идти в нее по большой дороге, нужно отмахать не один десяток километров; если пойти лесными тропинками, путь урежется вдвое. На лес наваливаются сумерки, и дороги совсем не видно; не знаешь, куда идти.
Контрольные диктанты. В Подмосковье есть у меня заветное место — лесная поляна вдали от дорог
Деревня, куда направлялись люди и которая, по словам паромщика, находилась, во-первых, в четырех верстах, а во-вторых, была незначительна. На лес наваливаются сумерки, и дороги совсем не видно; (ПРЕДЛОЖЕНИЯ Всераспространены И ВЫРАЖАЮТ Идеи О Различных ЯВЛЕНИЯХ) не знаешь, куда идти. В этой статье представлены грамматические задания с ответами на диктант «Деревня была где-то за лесом».
Список предметов
- Диктанты по русскому языку для 9 класса 2 четверти
- Текст Тотального диктанта – 2022
- Диктант "Деревня, была где-то за лесом": грамматические задания с ответами
- Ребят, помогите нужен текст «В горном лесу» диктант СРОЧНО!!!!
- Диктант: деревня где-то за лесом грамматические задания с ответами
Ребят, помогите нужен текст "В горном лесу" диктант СРОЧНО!!!!
Главная» Новости» Дохнул холодом на лес январь уткнулись в сугробы и спят диктант. Диктант для 9 класса Деревня была где-то за лесом. В конце диктанта предлагаются ответы на грамматические задания, что позволяет ученикам самостоятельно проверить свои результаты. Диктант для 9 класса Деревня была где-то за лесом.
Итоговый диктант 9 класс по русскому языку
В данной статье мы предлагаем вам выполнить грамматические задания на основе диктанта «Деревня была где-то за лесом». Вопрос школьника по предмету Русский язык срочнооДеревня была где-то за лесом. Текст диктанта. (1) Деревня была где-то за лесом. (2) Если идти в нее по большой дороге, нужно отмахать не один десяток километров; если пойти лесными тропинками, путь урежется вдвое. VI Деревня была где-то за лесом. Если идти в нее по большой дороге, нужно отмахать не один десяток километров; если пойти лесными тропинками, путь урежется вдвое. В конце диктанта предлагаются ответы на грамматические задания, что позволяет ученикам самостоятельно проверить свои результаты.
Итоговый диктант 9 класс по русскому языку
Если идти в нее по большой Срочноо Деревня была где-то за лесом. Если идти в нее по великий дороге, нужно отмахать не один десяток километров; если пойти лесными дорожками, путь урежется вдвое. Толстые корешки обхватили извилистую тропу. Лес шумит, успокаивает. В стылом воздухе кружатся жухлые листья. Дорожка, петляя посреди деревьев, подымается на пригорки, спускается в ложбинки, забираясь в чащобу осинника, выбегает на зарастающие ельником поляны, и кажется, что она так и не выведет тебя никуда. Но вот вкупе с листьями начинают кружиться снежинки.
А придаточное, присоединенное к главному предложению союзным словом "если", "если идти в нее по большой дороге". Вид придачного Условное. Если пойти лесными тропинками, путь урежется вдвое. Главное предложение: путь урежется вдвое. Придаточное: если пойти лесными тропинками. Вид придачного: условное. Тропинка, петляя среди среди деревьев деепричастный оборот , поднимается на пригорки, спускается на ложбинки, забираясь в чащобу осинника деепричастный оборот , выбегает на зарастающие одиночное страдательное причастие, запятую не ставим, потому что стоит перед определяемым словом ельником поляны, и кажется, что она так и не выведет тебя никуда. Главные члены первого предложения: тропинка поднимается, спускается, выбегает. Это предложение с однородными сказуемыми. Потом идет сложно подчиненое предложение.
Кроме того, они могут изменяться по роду, числу и падежу. Русский язык также обладает развитой системой глагольных времен и способов. Времена глагола позволяют выражать действие в различных временных рамках, а способы глагола отражают отношение говорящего к действию. Одной из особенностей русского языка является согласование слов в предложении. Согласование происходит по роду, числу и падежу и позволяет достичь грамматической правильности и ясности выражения мысли. Кроме того, в русском языке существуют различные виды деепричастий, деепричастных оборотов и независимых предложений, которые позволяют выразить дополнительную информацию или комментарий к основному содержанию предложения. Изучение грамматических особенностей русского языка позволяет лучше понимать его структуру и правила использования, что помогает говорить и писать более грамотно и четко.
Лес шумит, успокаивает. В стылом воздухе кружатся жухлые листья. Тропинка, петляя среди деревьев, поднимается на пригорки, спускается в ложбинки, забираясь в чащобу осинника, выбегает на зарастающие ельником поляны, и кажется, что она так и не выведет тебя никуда. Но вот вместе с листьями начинают кружиться снежинки. Их становится больше и больше, и в снежном хороводе не видно уже ничего: ни падающих листьев, ни тропы. Осенний день как свеча: тлеет — тлеет тусклым огнём и угаснет. На лес наваливаются сумерки, и дороги совсем не видно; не знаешь, куда идти.
итог. контр. раб. по рус. яз. за_2014-2015_
- Диктант «Обида – это такой маленький зверёк» (9 класс Русский язык)
- Контрольные диктанты. В Подмосковье есть у меня заветное место — лесная поляна вдали от дорог
- Где найти тексты диктантов по русскому языку для 9 класса?
- Итоговый диктант 9 класс по русскому языку
- Контрольный диктант «Май»
Контрольный диктант «Бессоюзное сложное предложение» 9 класс
- Диктант «Обида – это такой маленький зверёк» (9 класс Русский язык)
- Диктанты по русскому языку за 4 класс
- Контрольный диктант «Бессоюзное сложное предложение» 9 класс
- Диктант "Деревня, была где-то за лесом": грамматические задания с ответами
- Контрольный диктант в 9 классе № 13
- Сложные грамматические конструкции в диктанте «Деревня была где-то за лесом»
Нужен текст "в горном лесу" диктант
Сейчас деревня колыхала рябинами, отблескивала чистыми окнами. В конце диктанта предлагаются ответы на грамматические задания, что позволяет ученикам самостоятельно проверить свои результаты. Диктант «Деревня за лесом» — это отличный способ проверить свои знания русского языка и потренироваться в грамматике. В этом разделе мы предлагаем вам пройти диктант на тему «Деревня была где-то за лесом».
Контрольный диктант в 9 классе № 13
Предлагаем материалы для проведения контрольных диктантов в 9-11 классах. Итоговый диктант по теме «Сложные бессоюзные предложения». Деревня была где-то за лесом. VI Деревня была где-то за лесом. Если идти в нее по большой дороге, нужно отмахать не один десяток километров; если пойти лесными тропинками, путь урежется вдвое.
Контрольный диктант в 9 классе № 1 (стр. 4 )
Толстые корни обхватили извилистую тропу. Лес шумит, успокаивает. В стылом воздухе кружатся жухлые листья. Тропинка, петляя среди деревьев, поднимается на пригорки, спускается в ложбинки, забираясь в чащобу осинника, выбегает на зарастающие ельником поляны, и кажется, что она так и не выведет тебя никуда. Но вот вместе с листьями начинают кружиться снежинки. Их становится больше и больше, и в снежном хороводе не видно уже ничего: ни падающих листьев, ни тропы. Осенний день как свеча: тлеет-тлеет тусклым огнем и угаснет. На лес наваливаются сумерки, и дороги совсем не видно; не знаешь, куда идти. Жутко и страшно в темноте, а Марина совсем одна. Идти дальше рискованно: осенью северные леса страшны волками. Марина забирается на дерево и решает переждать длинную ночь в лесу.
Мокрый снег напоил влагой пальто. Холодно, и ноют обмороженные ноги.
Ещё можно было различить огоньки в темнеющей долине далеко внизу, на побережье тесного залива, который всё расширялся и обнимал полнеба.
Но в горах уже наступила ночь. Темнело быстро, я шёл, приближаясь к лесам, — и горы вырастали всё мрачней и величавее, а в пролёты между их отрогами с бурной стремительностью валился косыми, длинными облаками густой туман, гонимый бурей сверху. Он срывался с плоскогорья, которое окутывал гигантской рыхлой грядой, и своим падением как бы увеличивал хмурую глубину пропастей между горами.
Он уже задымил лес, надвигаясь на меня вместе с глухим, глубоким и нелюдимым гулом сосен. Повеяло зимней свежестью, понесло снегом и ветром. Я читал в старых книгах о том, как шуршат падающие листья, но я никогда не слышал этого звука.
Если листья и шуршали, то только на земле, под ногами человека. Шорох листьев в воздухе казался мне таким же неправдоподобным, как рассказы о том, что весной слышно, как прорастает трава. Я был, конечно, неправ.
Нужно было время, чтобы слух, отупевший от скрежета городских улиц, мог отдохнуть и уловить очень чистые и точные звуки осенней земли. Бывают осенние ночи, оглохшие и немые, когда безветрие стоит над черным лесистым краем и только колотушка сторожа доносится с деревенской околицы. Была такая ночь.
Фонарь освещал колодец, старый клен под забором и растрепанный ветром куст настурции на пожелтевшей клумбе. Я посмотрел на клен и увидел, как осторожно и медленно отделился от ветки красный лист, вздрогнул, на одно мгновенье остановился в воздухе и косо начал падать к моим ногам, чуть шелестя и качаясь. Впервые я услышал шелест падающего листа — неясный звук, похожий на детский шепот.
Я живо одевался, брал полотенце, книгу и шел купаться к реке в тени березняка, который располагался в полуверсте от дома. Там я ложился на траву и читал, изредка взглядывая на серебряную поверхность реки. А иногда забирался в яблоневый сад, в середину густого малинника.
Над головой — яркое горячее небо, а кругом — колючая зелень кустов малины, перемешанных с сорною травою. Темно-зеленая крапива с цветущей макушкой стройно тянется вверх. Разлапистый репейник с неестественно лиловыми цветками грубо растет выше малины и кое-где вместе с крапивою достает до развесистых ветвей старых яблонь.
Внизу игловатая травка и молодой лопух, увлажненные росой, сочно зеленеют в вечной тени, как будто и не знают о том, как на листьях яблони ярко играет солнце. В чаще этой всегда сыро, пахнет паутиной, недозрелыми яблоками, малиной. Продвигаясь вперед, спугиваешь воробьев, которые живут в этой глуши, слышишь их торопливое чириканье и удары маленьких крыльев.
Вот послышалось пчелиное жужжание и шаги старенького садовника Акима. Ноги мои насквозь мокры, руки обожжены крапивой, голову начинают печь прямые лучи солнца, есть давно хочется. В одиннадцатом часу я обыкновенно приходил домой.
Воздух, еще не ставший знойным, приятно освежает гортань и грудь. Солнце, еще не вошедшее в силу, греет бережно и ласково. Под косыми лучами утреннего света все кажется рельефнее, выпуклее, ярче: и мостик через канаву, и кусты, и деревья, особенно верхушки, румяные и яркие.
В лесу то и дело попадаются болотца, черные и глянцевые. Зеленее кажется трава, растущая возле них. Иногда из глубины леса прибегает ручеек, пересекающий дорогу.
В одном месте к нашим ногам выполз из лесного мрака поток мха, сочный, пышный, нестерпимо яркий. В середине его почти неестественной зелени струился коричневый ручеек. Коричневая вода этих мест нисколько не мутна.
Она прозрачна, если зачерпнешь ее стаканом, но сохраняет при этом золотистый оттенок. Из ручейка, текущего в мягком и пышном зеленом ложе, мы черпали воду горстями. На лесной дороге, расходясь веером, лежали тени от сосен.
Лес был нестарый, чистый, без подлесника. В сторонке от дороги вдруг попалась сколоченная из планок широченная скамья без спинки. Она вся была изрезана именами людей, пожелавших увековечить себя подобным образом.
Вскоре ворота дома отдыха, окрашенные белой масляной краской, объяснили присутствие деревянной скамьи в лесу. По-прежнему тяжело дышит июльский полдень. Сонно колышется над песчаной дорогой воздух, придорожные желтые травы никнут, стелются от зноя.
Дремлет и томится без влаги зелень рощ и пашен. Что-то невнятно лепечет в полудремоте кузнечик. Ни человек, ни птица, ни мелкая травяная тварь — никто уже ничуть не борется с истомой, все сдались, кажется, ее непреодолимой силе.
Не хочется ни о чем думать. Что бы такое предпринять, чтобы освежиться? В лугах ни ветерка, ни росинки.
В лесу так же душно, как и в открытом поле. Идти купаться в ближайшую речонку сил не хватает, да, пожалуй, еще больше разомлеешь на солнышке после купанья. Вследствие жары все замирает.
Одна надежда на грозу. Она одна разбудит природу, одна развеет сон. Вдруг слышишь: что-то грохочет вдали.
Это строятся полки грозных туч, они быстро облегают все небо. Наступает зловещая тишина. Но вот откуда ни возьмись в мертвую глушь врывается резкий порыв ветра.
Он гонит перед собой столб пыли, рвет и мечет древесную листву. Блеснула молния, разрывая облака. Вот-вот разразится трескучий гром, на обожженные поля опрокинутся небесные озера.
Куда бы скрыться от этого жестокого, но желанного ливня? Друзья, спрячьтесь под этот навес. Ливень скоро прекратится.
Чувствовалось, что в этом безлюдном месте властно царит теперь ночь поздней осени, и старый большой сад, забитый на зиму дом и раскрытые беседки по углам ограды были жутки своей заброшенностью. Одно море гудело ровно, победно и, казалось, все величавее в сознании своей силы. Влажный ветер валил с ног на обрыве, и мы долго не в состоянии были насытиться его мягкой, до глубины души проникающей свежестью.
Потом, скользя по мокрым глинистым тропинкам и остаткам деревянных лестниц, мы стали спускаться вниз, к сверкающему пеной прибою. Высились и гудели черные тополя, а под ними, как бы в ответ им, жадным и бешеным прибоем играло море. Высокие, долетающие до нас волны с грохотом пушечных выстрелов рушились на берег, кружились и сверкали целыми водопадами снежной пены, рыли песок и камни и, убегая назад, увлекали спутанные водоросли, ил и гравий, который гремел и скрежетал в их влажном шуме.
Весь воздух был полон тонкой, прохладной пылью, и все вокруг дышало вольною свежестью моря. Темнота бледнела, и море уже ясно видно было на далекое пространство. Никому ничего не сказав, мы быстро собрались в путь и к ночи были на берегу реки.
Ночная тишина, прерываемая каким-то резким птичьим криком, влажный пронизывающий воздух — всё это нехорошо воздействовало на нас. В течение нескольких минут мы колебались, но потом решительно вошли в лодку, отпихнулись от берега, и лодка поплыла по течению. Сначала было жутко ехать незнакомой рекой, но постепенно мы освоились и уже смело смотрели вперёд.
Ранним утром мы надеялись быть в незнакомой деревеньке. Мы плыли медленно по течению реки, почти не работая вёслами. Вот из-за туч показалась луна, озарившая своим загадочным блеском все окрестности.
Где-то защёлкал соловей, за ним другой. Казалось, весь воздух пронизан чарующими звуками. Мы восхищались соловьиным пением и красотой ночи и совсем забыли о лодке.
Вдруг она, натолкнувшись на что-то, опрокинулась, и мы очутились по пояс в воде. Собрав свои вещи, плававшие по реке, мы выбрались на берег, вытащили злополучную лодку, разожгли костёр и до утра обогревались, сушились и обсуждали ночное приключение. Неизвестно, что сделал бы в своей жизни Пришвин, если бы он остался агрономом это была его первая профессия.
Во всяком случае, он вряд ли открыл бы миллионам людей русскую природу как мир тончайшей и светлой поэзии. На это у него просто не хватило бы времени. Если внимательно прочесть всё написанное Пришвиным, то остаётся убеждение: он не успел рассказать нам и сотой доли того, что превосходно видел и знал.
О Пришвине писать трудно. Сказанное им нужно выписывать в заветные тетрадки, перечитывать, открывая всё новые ценности в каждой строке, уходя в его книги, как мы уходим по едва заветным тропинкам в дремучий лес с его разговором ключей и благоуханием трав, погружаясь в разнообразные мысли и состояния, свойственные этому чистому разумом и сердцем человеку. Книги Пришвина — это «бесконечная радость постоянных открытий».
Несколько раз я слышал от людей, только что отложивших прочитанную пришвинскую книгу, одни и те же слова: «Это настоящее колдовство». Это было через два месяца после расправы над декабристами, многие из которых были друзьями поэта. Пушкин знал, что в делах почти всех осужденных декабристов находили его вольнолюбивые стихи, что стихи эти были широко распространены в армии и что сам он у царя на подозрении.
Когда Николай не добился от арестованных показаний о прямой связи с ними поэта, он приказал сжечь его «возмутительные» стихи. Еще в Михайловском Пушкин тщательно пересматривает свои бумаги и уничтожает наиболее опасные страницы драгоценных записок о выдающихся современниках, которые он вел в продолжение пяти лет. Поэт боялся, что записи его могут многим повредить, а может, и умножить число жертв.
Царь спросил Пушкина, переменился ли за годы ссылки его образ мыслей и дает ли он слово думать и действовать иначе. Поэт не мог, однако, сделаться другим и по-прежнему вел себя свободно и независимо. Об этом говорит хотя бы стихотворение «Арион», в котором Пушкин провозглашает свою верность друзьям-декабристам: «Я гимны прежние пою...
Изредка бросал он рассеянный взгляд на покрытую снегом равнину, по которой пролегала дорога, соединяющая столицу с Царским Селом, и думал о своем. Ему — молодому зодчему, немало построившему в Москве, — дано поручение составить проект переделки флигеля, в котором решено было открыть новое учебное заведение — Лицей. Стасову припомнились слухи, что ходили в петербургском обществе.
Из ручейка, текущего в мягком и пышном зеленом ложе, мы черпали воду горстями. На лесной дороге, расходясь веером, лежали тени от сосен. Лес был нестарый, чистый, без подлесника. В сторонке от дороги вдруг попалась сколоченная из планок широченная скамья без спинки. Она вся была изрезана именами людей, пожелавших увековечить себя подобным образом. Вскоре ворота дома отдыха, окрашенные белой масляной краской, объяснили присутствие деревянной скамьи в лесу. По-прежнему тяжело дышит июльский полдень. Сонно колышется над песчаной дорогой воздух, придорожные желтые травы никнут, стелются от зноя. Дремлет и томится без влаги зелень рощ и пашен. Что-то невнятно лепечет в полудремоте кузнечик.
Ни человек, ни птица, ни мелкая травяная тварь — никто уже ничуть не борется с истомой, все сдались, кажется, ее непреодолимой силе. Не хочется ни о чем думать. Что бы такое предпринять, чтобы освежиться? В лугах ни ветерка, ни росинки. В лесу так же душно, как и в открытом поле. Идти купаться в ближайшую речонку сил не хватает, да, пожалуй, еще больше разомлеешь на солнышке после купанья. Вследствие жары все замирает. Одна надежда на грозу. Она одна разбудит природу, одна развеет сон. Вдруг слышишь: что-то грохочет вдали.
Это строятся полки грозных туч, они быстро облегают все небо. Наступает зловещая тишина. Но вот откуда ни возьмись в мертвую глушь врывается резкий порыв ветра. Он гонит перед собой столб пыли, рвет и мечет древесную листву. Блеснула молния, разрывая облака. Вот-вот разразится трескучий гром, на обожженные поля опрокинутся небесные озера. Куда бы скрыться от этого жестокого, но желанного ливня? Друзья, спрячьтесь под этот навес. Ливень скоро прекратится. Чувствовалось, что в этом безлюдном месте властно царит теперь ночь поздней осени, и старый большой сад, забитый на зиму дом и раскрытые беседки по углам ограды были жутки своей заброшенностью.
Одно море гудело ровно, победно и, казалось, все величавее в сознании своей силы. Влажный ветер валил с ног на обрыве, и мы долго не в состоянии были насытиться его мягкой, до глубины души проникающей свежестью. Потом, скользя по мокрым глинистым тропинкам и остаткам деревянных лестниц, мы стали спускаться вниз, к сверкающему пеной прибою. Высились и гудели черные тополя, а под ними, как бы в ответ им, жадным и бешеным прибоем играло море. Высокие, долетающие до нас волны с грохотом пушечных выстрелов рушились на берег, кружились и сверкали целыми водопадами снежной пены, рыли песок и камни и, убегая назад, увлекали спутанные водоросли, ил и гравий, который гремел и скрежетал в их влажном шуме. Весь воздух был полон тонкой, прохладной пылью, и все вокруг дышало вольною свежестью моря. Темнота бледнела, и море уже ясно видно было на далекое пространство. Никому ничего не сказав, мы быстро собрались в путь и к ночи были на берегу реки. Ночная тишина, прерываемая каким-то резким птичьим криком, влажный пронизывающий воздух — всё это нехорошо воздействовало на нас. В течение нескольких минут мы колебались, но потом решительно вошли в лодку, отпихнулись от берега, и лодка поплыла по течению.
Сначала было жутко ехать незнакомой рекой, но постепенно мы освоились и уже смело смотрели вперёд. Ранним утром мы надеялись быть в незнакомой деревеньке. Мы плыли медленно по течению реки, почти не работая вёслами. Вот из-за туч показалась луна, озарившая своим загадочным блеском все окрестности. Где-то защёлкал соловей, за ним другой. Казалось, весь воздух пронизан чарующими звуками. Мы восхищались соловьиным пением и красотой ночи и совсем забыли о лодке. Вдруг она, натолкнувшись на что-то, опрокинулась, и мы очутились по пояс в воде. Собрав свои вещи, плававшие по реке, мы выбрались на берег, вытащили злополучную лодку, разожгли костёр и до утра обогревались, сушились и обсуждали ночное приключение. Неизвестно, что сделал бы в своей жизни Пришвин, если бы он остался агрономом это была его первая профессия.
Во всяком случае, он вряд ли открыл бы миллионам людей русскую природу как мир тончайшей и светлой поэзии. На это у него просто не хватило бы времени. Если внимательно прочесть всё написанное Пришвиным, то остаётся убеждение: он не успел рассказать нам и сотой доли того, что превосходно видел и знал. О Пришвине писать трудно. Сказанное им нужно выписывать в заветные тетрадки, перечитывать, открывая всё новые ценности в каждой строке, уходя в его книги, как мы уходим по едва заветным тропинкам в дремучий лес с его разговором ключей и благоуханием трав, погружаясь в разнообразные мысли и состояния, свойственные этому чистому разумом и сердцем человеку. Книги Пришвина — это «бесконечная радость постоянных открытий». Несколько раз я слышал от людей, только что отложивших прочитанную пришвинскую книгу, одни и те же слова: «Это настоящее колдовство». Это было через два месяца после расправы над декабристами, многие из которых были друзьями поэта. Пушкин знал, что в делах почти всех осужденных декабристов находили его вольнолюбивые стихи, что стихи эти были широко распространены в армии и что сам он у царя на подозрении. Когда Николай не добился от арестованных показаний о прямой связи с ними поэта, он приказал сжечь его «возмутительные» стихи.
Еще в Михайловском Пушкин тщательно пересматривает свои бумаги и уничтожает наиболее опасные страницы драгоценных записок о выдающихся современниках, которые он вел в продолжение пяти лет. Поэт боялся, что записи его могут многим повредить, а может, и умножить число жертв. Царь спросил Пушкина, переменился ли за годы ссылки его образ мыслей и дает ли он слово думать и действовать иначе. Поэт не мог, однако, сделаться другим и по-прежнему вел себя свободно и независимо. Об этом говорит хотя бы стихотворение «Арион», в котором Пушкин провозглашает свою верность друзьям-декабристам: «Я гимны прежние пою... Изредка бросал он рассеянный взгляд на покрытую снегом равнину, по которой пролегала дорога, соединяющая столицу с Царским Селом, и думал о своем. Ему — молодому зодчему, немало построившему в Москве, — дано поручение составить проект переделки флигеля, в котором решено было открыть новое учебное заведение — Лицей. Стасову припомнились слухи, что ходили в петербургском обществе. Одни говорили, что император задумал воспитывать своих младших братьев — Николая и Михаила — вместе с отпрысками знатнейших фамилий. Другие полагали, что царю, не имеющему своих детей, захотелось видеть вблизи себя молодежь.
Третьи считали, что это злостные затеи Сперанского, который втерся в доверие к государю и подбивает его на опасные и вредные реформы. Но что бы ни толковали в столичном обществе, в начале 1811 года был опубликован указ об основании Лицея, и вот ему, зодчему Стасову, предложено немедленно осмотреть здание, в котором будет находиться Лицей, и решить, как наилучшим образом приспособить его для нужд будущего учебного заведения. Все готовились к 19 октября — дню, когда будет торжественно открыт Лицей. Приехал граф Разумовский — министр просвещения. Все осмотрел и приказал провести в его присутствии репетицию предстоящего торжества. Ему поставили кресло. Он сел, сумрачно наблюдая, как ввели воспитанников в парадных мундирах, построили, вызывая их по списку, обучали кланяться почтительно и изящно тому месту, где будет сидеть царь. Зал, где проходила репетиция, был небольшой, но красивый. Светлый, с четырьмя колоннами, поддерживающими потолок, со стенами, которые были окрашены под розовый мрамор, блестящим паркетом, зеркалами во всю стену. Именно здесь предполагалось впоследствии устраивать публичные экзамены и другие торжества.
Зодчему, который переделывал здание, приспосабливая его к нуждам учебного заведения, приказано было сделать так, чтобы помещение это имело парадный вид. Стены зала были искусно расписаны. Воинские доспехи, знамена, сцены из античных времен казались не нарисованными, а вылепленными, выпуклыми. Роспись украшала и потолок, и четыре арки, через которые входили в актовый зал. Мебели в зале не полагалось, потому что воспитанники должны были здесь заниматься фехтованием, а по вечерам — играть. Вглядитесь в благородные пропорции белого храма, отражающегося свыше восьми веков в водах, и вы увидите, как естественно вписано строение в окружающий пейзаж. Заблуждается тот, кто, увидев храм один раз, считает, что знает его. Эту поэму из камня надо перечитывать многократно, чтобы понять, в чем прелесть этого необыкновенного сооружения. Трудно сказать, когда лучше любоваться им. Весной, когда Клязьма и Нерль разливаются, впитывая в себя ручьи, бегущие из лесов, озер, и вода затопляет луга.
В темных, напоминающих густо настоянный чай волнах отражаются березы, ивы и похожие на богатырей-великанов дубы, что старше берез и, наверное, помнят, как владимирскую землю топтали татарские кони и как стояли здесь повозки кочевников. На рассвете, когда над лесами играют солнечные лучи и от всплесков светотени древние стены словно колеблются, светлея час от часу. Покров надо видеть и в дождь, когда огромная туча словно останавливается, чтобы полюбоваться храмом. Храм в том виде, как мы его знаем, — лирическая поэма, обращенная к внутреннему миру человека. Но что может по прелести и очарованию сравниться с водой? Волнуемые ветром волны, отражающие зеленое и голубое, — живая жизнь. Так думал я, когда плыл на простом деревянном паруснике по рябоватым просторам Онежского озера. Оно манило прозрачностью и глубиной. Я вспомнил, что в старину воду считали целебной, очистительной силой. Когда при гадании девушки смотрелись в воду перед зеркалом, надеясь увидеть там суженого, то это был обычай испрашивать будущее у воды.
Озеро меняло краски. Сначала, когда едва вспыхнул рассвет, вода была холодной и неприветливой. Потом цвет озера стал оловянным. Когда же лучи солнца заиграли на парусе, вода повеяла свежестью, заколебалась, как будто в танце, стала теплой, манящей. Я плыл в мир русской сказки — в древние Кижи. Те, кто не бывал там, думают, что Кижи — островок, который затерялся среди водных просторов.
Однажды все прояснилось: они приходили пожевать яблоки. Поляна упирается в заполоненный рыжим бурьяном брошенный сад. Неизвестно, кто и когда забыл посаженный сад. Деревья в нем выродились, и плоды дают только растущие от корней ветки.
Охотников до нестерпимо кислых яблок в лесу, кажется, не было, но однажды, присев на краю сада, я услышал: яблоки похрустывали на чьих-то зубах. Я приподнялся и увидел: один лось, задирая голову, мягкой губой захватывал яблоки, другой собирал яблоки, лежащие на земле. Такие картины память наша хранит как лекарство на случай душевной усталости. Сколько раз после трудового дня я приходил в себя и, успокоенный, засыпал, стоило только закрыть глаза и вспомнить рябины со снующими в них дроздами, запах грибов и двух лосей, жующих кислые яблоки... Пескову II Стало свежо и сыро; мы плотнее закутались в плащи. Дремота начала одолевать нас, но слух оставался по-прежнему чутким: шевелился ли кто-нибудь из товарищей, гребцы ли сдержанным шепотом перекидывались словами — глаза тотчас же открывались, как будто сами собой. С час мы плыли таким образом, как вдруг были выведены из полусонного состояния новым сильным ревом. Олень стоял на этот раз шагов за сто от нас, на самом берегу. Еще минута — он тяжело бухнулся в воду. Гребцы налегли на весла, и лодка полетела, а мы, схватив ружья, вперили глаза в темень, стараясь разглядеть что-нибудь.
Но как ни старались гребцы, как неутомимо ни управляли тяжелыми веслами жилистые руки Степана, мы не поспели. Шагах в двадцати от нас олень с шумом выпрыгнул на берег, так что отбросанные его копытами куски земли попадали в воду и брызги полетели. И долго еще прислушивались мы к треску камыша, ломающегося под ногами скачущего животного...