В блокадном Ленинграде радио являлось практически единственным средством круглосуточного оповещения граждан.
Ленинградский метроном
Так метроном стал символом борьбы Ленинграда. Блокады нет. Но след блокадный В душах – Как тот Неразорвавшийся снаряд. Название «Ленинградский метроном» для видеозарисовки к этому дню мы выбрали не случайно, ведь именно метроном работающего блокадного радио звучал как биение сердца Ленинграда, как символ жизни и надежды. Так метроном стал символом борьбы Ленинграда.
Город выжил, потому что жил. Часть I
В блокадном Ленинграде метроном стал символом не только музыкальности, но и выживания. Метроном — простейший прибор, отмечающий короткие промежутки времени равномерными ударами – стал настоящим символом блокадного Ленинграда. блокада ленинграда (1941-1944), подкаст, ленинград, великая отечественная война (1941-1945), обстрелы, адольф гитлер, нацисты, нацистский режим, аудио, социальный навигатор, освобождение. путь к победе.
Метроном, пайка хлеба и колюшка: 27 января – день снятия блокады Ленинграда
Символ блокады Ленинграда метроном. Громкоговоритель и метроном в блокадном Ленинграде. Метроном стал символом блокады Ленинграда, потому что он воплощал в себе все те черты, которые были характерны для этого трагического периода. В блокадном Ленинграде работающее радио означало, что еще не все кончено, что еще есть надежда. Метроном стал одним из символов блокады Ленинграда, который сохранился до наших дней.
Метроном, пайка хлеба и колюшка: 27 января – день снятия блокады Ленинграда
«Блокадный метроном». Блокада Ленинграда – одно из самых страшных и трагических событий в истории нашей страны. Использование метронома в блокадном Ленинграде имело глубокий символический смысл, связанный с выживанием и надеждой. В блокадном Ленинграде радио являлось практически единственным средством круглосуточного оповещения граждан. Слышал я о том, что в блокадном Ленинграде, в то время когда по радио не было никаких трансляций, передавали удары метронома. Название «Ленинградский метроном» для видеозарисовки к этому дню мы выбрали не случайно, ведь именно метроном работающего блокадного радио звучал как биение сердца Ленинграда, как символ жизни и надежды.
10 фактов о блокаде Ленинграда
Однако те, кто остался в блокадном городе, вряд ли задумывались об этом символизме. Для них каждый день блокады был самой настоящей битвой за жизнь. Поход за водой или за хлебом в магазин, даже похороны умерших от истощения родных и близких требовали от жителей города настоящего мужества и силы духа. Им приходилось жить и работать в таких условиях, которые сейчас очень сложно представить. И не просто жить, а еще и привыкать к ним. У каждого из тех, кто пережил блокаду, остались о ней личные воспоминания. А в память врезались эпизоды, которые они не смогли забыть никогда. В этой главе блокадники расскажут о них своими словами. Мама лежала в больнице. Я оставалась одна.
Сидела на подоконнике и читала книжку «про пампушки» Гоголя. Мне казалось, что этого достаточно, кроме 125 граммов хлеба, которые я имела каждый день. Вот я прочту книгу и 125 граммов съем, и больше у меня нечего было есть. И увидела меня на подоконнике женщина, которая жила в моем доме. Один раз в день я ела этот хлеб и все. Она говорит: «Давай я тебя устрою на работу, и ты будешь получать не 125, а 250 граммов хлеба». Она меня привела на Ленинградское радио, мне там дали карточку, я там начала работать. Сначала я была легким курьером, а потом меня пригласили туда, где сидят, работают люди на Ленинградском радио, корреспонденты. И в коридоре поставлен был стол и телефон, один только телефон.
И мне надо было, когда звонил телефон, спросить, кого вы ищете, и тому человеку прийти и сказать: «Вас к телефону». Вот такая была моя работа. Хотя до войны я всего лишь три класса закончила. Тамара Новикова Помню такой момент. Голода еще не было. И я вот решил поймать голубя на чердаке. А уже позже, когда с едой стало плохо, один мой знакомый говорит: «Вот у вас кот в квартире живет, давай его поймаем». А у нас в коммунальной квартире действительно общий кот жил. Ну мы и стали его поджидать на кухне.
Ну, наверное, судьба этого кота все равно потом была печальна. Станислав Иосифович Ночью крысы приходили. Страшно было, потому что крысам тоже есть нечего было. Не было голубей, собак, кошек, воробьев. Он обгорит, как орешек, маленький такой становится. Вот его и пожуем. Владимир Дементьев Моя бабушка была очень запасливая. Я помню, как соседки прибегали и говорили: «Ну дай маленькую рюмочку, рюмочку манной крупы, у тебя наверняка еще сохранилась». И она давала.
Потому что думали, что голод — это ненадолго, что это вот-вот кончится. И потом остались только специи, когда уже все было абсолютно уничтожено. И я помню, как мы ставили самовар, был кипяток. Была у нас в соседях по квартире женщина со своей семьей. Она работала, по рассказам взрослых, на хлебозаводе, и хлеб у нее был. Мама и бабушка у нее хлеб выменивали на различные вещи. А я играла с ее детьми. Они обедали, а меня сажали в угол на стульчик. И я, чтобы не видеть еду, все время смотрела в потолок.
Я боялась опустить голову, чтобы не увидеть, что они там едят. Иногда так даже засыпала. Ситуация была такая, что даже странно было ожидать, что меня будут сажать за стол. Это была норма: она кормит своих детей, у нее двое было. А я смотрю в потолок, чтобы не видеть этого. Алиса Фрейндлих, актриса У меня был школьный друг Славик. Сын художника, сам на скрипке играл. Он рядом жил. Папа в его семье первым умер, он с мамой остался.
Маме было под 30, очень красивая. А что? Она свой рабочий паек — 250, я свой». Посидели мы, он ушел. Прошел еще, наверное, месяц, и я просыпаюсь ночью от жуткого крика. И еду привез, ведь на фронте кормили гораздо лучше. И Славик наелся до отвала. Наелся и от еды сошел с ума. Юрий Александров Когда я ещё не работала, мама меня посылала в магазин занимать очередь за хлебом.
Очереди были большими, я стою часа два, прыгаю, чтобы не замерзнуть. Тамара Новикова Однажды хлеба в магазинах не было три дня. Это было жуткое дело. Очереди стояли вот при этом морозе жутком и днем, и ночью. И я стоял в очереди. Это было очень тяжело. Юрий Александров Самая близкая к нам булочная была на углу 2-ой Советской и Суворовского. Приходишь за хлебом, ждешь. А его нет, и нет, и нет, и нет, и нет.
Холодрыга такая, ой, прямо невозможно. Пойти греться? Боишься очередь потерять. На руке писали номер очереди. И так бегали: то погреемся, то опять в очередь. А потом объявляют: «Сегодня хлеба не будет! Умерли во дворе все ребята моего возраста. Осталась только одна девочка и я. И вдруг споткнулся, упал и свалился, я подбегаю к нему, говорю: «Дяденька, давайте я вас подниму, давайте я вас подниму, дяденька».
Дяденька лежит, глаза открытые. Подходит ко мне женщина и говорит: «Отойди от него, девочка! Он умер». Как он умер? Вот же у него глаза открытые. Был такой момент, когда я видела — на канале Грибоедова лежит завернутый в одеяльце ребенок. И я опять кричу: «Ребенок упал, ребенок упал! Папа мне утром говорит: «Доченька, а ты меня угостишь? И мама ушла за этим пайком.
Ну вот, мама пришла, говорит: «Сейчас будем чай пить». А он спал на диване так, у него ноги мерзли, у буржуйки. Вдруг он сбрасывает одеяло, говорит: «Господи, когда это кончится, эта блокада? Я больше не могу». И снова накрылся им. Мама сделала чай — он уже был мертвый. У нас была такая общая комната, там гости приходили, собирались. И вот в этой комнате мы его поставили. И я каждый день ходила к нему как бы говорить ему: «Доброе утро».
Потом мы с мамой приволокли фанеру, и мама сама сделала гроб. И мы похоронили его на Серафимовском кладбище. Евгения Голубева Мой дедушка умер в день, когда в Ленинграде снова пошли трамваи, — 15 апреля 1942 года. Вот такое совпадение было. И радостный день, и тяжелый день. И хотя к этому времени я видел уже очень много покойников и на улице, и на своей темной лестнице. Но вот в нашей семье это был первый, и поэтому он воспринимался, конечно, особенно тяжело, к тому же я очень любил дедушку. Он был веселый, добрый, выдумщик. Это была первая потеря, тяжелая потеря.
Даже в эту страшную зиму работал трест «Похоронное дело». Он, конечно, не мог обеспечить гробами, но там можно было заказать автобус или машину, чтобы отвезти на кладбище. И вот мама заказала там автобус. И мы отвезли дедушку на большое Охтинское кладбище, похоронили. Вернулись, и мама сразу же легла на кровать. Сняла пальто, и больше не раздеваясь, легла на кровать, а я сел на диван напротив, взял книгу «Пятнадцатилетний капитан», чтобы читать. Но мне не читалось, перед глазами стояла могила дедушкина. Они тихо отдавали свою жизнь.
Блокадный громкоговоритель. Блокадный Ленинград люди у репродуктора на улице. Первые месяцы блокады Ленинграда. Радиоприёмник блокадного Ленинграда. Памятник в СПБ блокадный репродуктор. Малая Садовая. Блокадный репродуктор. Громкоговорители на улицах блокадного Ленинграда. Блокадный Светлячок. Блокадный свет. Светлячки памяти блокада Ленинграда. Метроном раскраска. Стихотворение о метрономе. Метроном 19 века. Метроном Beyer. Блокадный репродуктор Невский 54. Блокадный репродуктор на Невском. Блокадный репродуктор на малой садовой. Стих про Ленинград. Стих про Ленинградскую войну. Стих про освобождение Ленинграда. Метроном это прибор. Ритм прибор.
Подвижной состав троллейбусного депо был рассредоточен по улицам из-за того, что депо уже находилось в непосредственной близости от фронта. Занесённые снегом троллейбусы простояли на улицах всю зиму. Более 60 машин были разбиты, сгорели или получили серьёзные повреждения. На следующий день по решению горисполкома были упразднены восемь трамвайных маршрутов. Часть вагонов ещё двигалась по ленинградским улицам, окончательно остановившись 3 января 1942 года после того, как полностью прекратилась подача электроэнергии; 52 трамвая так и замерли на заснеженных улицах [90]. Это стало ещё одной причиной увеличения смертности. По свидетельству Д. Лихачёва , … когда остановка трамвайного движения добавила к обычной, ежедневной трудовой нагрузке ещё два-три часа пешеходного марша от места жительства к месту работы и обратно, это обусловливало дополнительное расходование калорий. Очень часто люди умирали от внезапной остановки сердца, потери сознания и замерзания в пути. Организация стационаров и столовых усиленного питания[ править править код ] По решению бюро горкома ВКП б и Ленгорисполкома было организовано дополнительное лечебное питание по повышенным нормам в специальных стационарах, созданных при заводах и фабриках, а также в 105 городских столовых. Стационары функционировали с 1 января до 1 мая 1942 года и обслужили 60 тыс. В них вводили сердечно-сосудистые препараты, делали внутривенное вливание глюкозы, давали немного горячего вина, что спасло жизнь многим [63]. С конца апреля 1942 года по решению Ленгорисполкома сеть столовых усиленного питания была расширена. На территории фабрик, заводов и учреждений вместо стационаров было создано 89 столовых усиленного питания, а 64 столовые были организованы за пределами предприятий. Для этих столовых были утверждены специальные нормы питания. С 25 апреля по 1 июля 1942 года ими воспользовались 234 тыс. В январе 1942 года при гостинице « Астория » начал работать стационар для учёных и творческих работников. В столовой Дома учёных в зимние месяцы питалось от 200 до 300 человек [103]. По решению горисполкома, с января 1942 года в городе открываются новые детские дома. За пять месяцев в Ленинграде было организовано 85 детских домов, принявших 30 тыс. Командование Ленинградского фронта и руководство города стремилось обеспечить детские дома необходимым питанием. Постановлением Военного совета фронта от 7 февраля 1942 года утверждались следующие месячные нормы снабжения детских домов на одного ребёнка : мясо — 1,5 кг, жиры — 1 кг, яйцо — 15 штук, сахар — 1,5 кг, чай — 10 г, кофе — 30 г, крупа и макароны — 2,2 кг, хлеб пшеничный — 9 кг, мука пшеничная — 0,5 кг, сухофрукты — 0,2 кг, мука картофельная — 0,15 кг [105]. При ВУЗах открываются свои стационары, где сотрудники ВУЗов в течение 7—14 дней могли отдохнуть и получить усиленное питание, которое состояло из 20 г кофе, 60 г жиров, 40 г сахара или кондитерских изделий, 100 г мяса, 200 г крупы, 0,5 яйца, 350 г хлеба, 50 г вина в сутки, причём продукты выдавались с вырезанием купонов из продовольственных карточек [106]. Также было организовано дополнительное снабжение руководства города и области. По сохранившимся свидетельствам, руководство Ленинграда не испытывало трудностей в питании и отоплении жилых помещений. Дневники партийных работников того времени сохранили следующие факты: в столовой Смольного были доступны любые продукты: фрукты, овощи, икра, булочки, пирожные. Молоко и яйца доставляли из подсобного хозяйства во Всеволожском районе.
Однако быстро остывали, как только прогорали дрова. Топить буржуйку 24 часа в сутки мало кто мог себе позволить. Буржуйка стала причиной многих пожаров первой блокадной зимы. Учитывая этот печальный опыт, при подготовке ко второй зиме городские власти разработали правила противопожарной безопасности. Заветных киловатт едва хватало на работу ключевых предприятий. В ход пошла смекалка. Чтобы не наталкиваться друг на друга на неосвещенных ночных улицах, ленинградцы использовали "светлячков" — броши, покрытые "светоизлучающим слоем". Делали их из подручных материалов металлических банок, коробок, лоскутов, проволоки. Броши, как теперь известно, радиоактивные: светились бледно-зеленым светом благодаря соли радия и фосфору. Такие "Светлячки" совершенно незаметны с неба, но отлично видны на земле и помогают прохожим легко избегать столкновений на тесном ночном тротуаре. Если подержать "светлячок" в течение нескольких секунд на солнце, у лампы или горящей спички, он займет у них энергию света, аккумулирует ее, а в темноте в течение пяти-шести часов подряд будет излучать свет. Ни ветер, ни жара, ни холод, ни дождь, ни снег не погасят этот миниатюрный фонарь. Во время блокады хлебные карточки отоваривали ежедневно, карточки на другие продукты — раз в десять дней. Нормы питания и для военных и для гражданских снижались. Минимальными они были с 20 ноября по 25 декабря 1941 года, когда служащим, иждивенцам и детям полагалось по 125 граммов хлеба, рабочим и инженерно-техническим работникам — по 250 граммов. Остальные продукты выдавали с перебоями и в гораздо меньшем объеме например, норма крупы для иждивенца — 20 граммов, мяса — 13,2 грамма. Состав хлеба включал в себя: солод, бобы, отруби, луб сосны и березы, дикорастущие семена, гидроцеллюлозу. А жмых и мучную пыль, которую улавливали в цехах, прессовали в съедобные бруски — дуранду.
Почему метроном символ блокадного ленинграда
Блокада Ленинграда. Жителям блокадного Ленинграда звуки метронома казались биением «сердца» самого города. #МузейШколаГрота В видеоролике экскурсовод музея истории школы-интерната №1 им.К.К. Грота Санкт-Петербурга Александр Шлапак рассказывает о символе ленингра. В блокадном Ленинграде, когда радио не работало, в эфире стучал метроном: быстрый ритм означал воздушную тревогу, медленный ритм — отбой. Значение метронома как символа блокады Ленинграда связано с его местом установки. Практически единственная связь блокадного Ленинграда с «Большой землей» — это «Дорога жизни», которая проходила по Ладожскому озеру.
«Символы блокадного Ленинграда»
В окруженном фашистами Ленинграде проводное вещание продолжалось круглосуточно. Трансляция концертов, сводок Совинформбюро, выступления по радиосети известных горожан, деятелей культуры вселяли в жителей города надежду и веру в неизбежную победу над захватчиками. По окончании передач звучал метроном — его стук называли живым биением сердца Ленинграда. Grace: Его темпом измерялись шансы выжить во время бомбежек и обстрелов… Только его ритмом звучал под бомбами и снарядами: быстрый означал воздушную тревогу, медленный — отбой… Замечательный человек, многие годы работавший на Ленинградском радио, журналист, педагог, Таисия Михайловна Суворова собрала в архиве Ленрадио и передала в Череповец «Голоса Блокадного Ленинграда»;. Пусть они звучат здесь, подлинные звуки Голоса жизни в городе смерти, пусть говорят сами за себя… В первые месяцы блокады на улицах Ленинграда было установлено 1500 громкоговорителей, почти 450 тысяч радиоточек работали в квартирах и учреждениях Николай Лужников: В городе, оказавщемся в осадном положении без тепла, света, без продуктов пмтания. Радио, оповещавшее жителей об артобстрелах и авиационных налетах. Радио, доводившее до них сводки информбюро, Поддерживающее в людях надежду и веру своими непродолжительными передачами. А в промежутках, чтобы радио не молчало, работал метроном. Метроном, отсчитывающий секунды блокадного времени.
Всю жизнь пришлось бороться и побеждать». Среди тех, кто сегодня посещает эти памятные места, конечно, много блокадников. В основном, это дети блокады. Многие из них рассказывают, что, несмотря на голод, приходилось работать, в том числе и на заводах. Наталья Тареева, жительница блокадного Ленинграда: «Было очень тяжело. Мы такие тяжелые мешки таскали. Помню, в Озерки приедем, а там стоят открытые трамвайные вагоны, и грузим песок. Песок нагрузим и в Ленинград везем. А мешки с цементом — это кошмар». Конечно, сегодня запланировано еще много памятных мероприятий.
Рельсы уходят в тёмное пространство, и там — враг... Другие мечты у архитектора: он мечтает восстановить «всё, что там разрушено». Галерея заканчивается портретами юношей, которые завтра вступают в ряды Красной Армии. Они твёрдо уверены: «В этом году мы решим победу». После следует блестящий финал: «Ленинград затемнён, но весь он полон подземного скрытого света; весь он пронизан той энергией, которая горячит кровь и требует дел великих и славных. Пружина этой энергии сжата, она не развернулась, но, когда она ударит, отпущенная на свободу, — её смертельный свист разобьёт кольцо, сковывающее Ленинград, на мелкие куски». Именно эта энергия, эта пассионарность не дала угаснуть жизни в убиваемом городе, делала его жителей сильными и уверенными в грядущем освобождении. И именно о блокадной журналистике — наш первый очерк. Блокадная журналистика — уникальный культурный феномен. Ленинградские журналисты во время блокады находились в своём городе и делили тяготы и лишения наравне со всеми его жителями. Газеты, радио — это то, без чего, казалось бы, можно было прожить. Но Ленинград потому и победил, потому и выжил, что не просто выживал, а жил. Полноценной, насколько это возможно, жизнью. Блокадную журналистику характеризует и особенный публицистический стиль. Это прежде всего очерковость, глубокое проникновение в личность героя статьи с помощью чисто писательских средств. Немудрено: именно в Ленинграде, а потом и по всей стране в редакциях появилась должность «писатель в газете». Но дело не только и не столько в литературных красивостях и публицистических находках. Система журналистики Ленинграда блокадной поры имела единое с фронтом информационное пространство, общую боевую задачу — отстоять город. СМИ были связующим звеном армии и города. С первого дня войны стало понятно, что в руках журналистов мощное оружие, которое сегодня называют информационным. Публицисты тех лет сравнивали своё перо со штыком. Генерал армии, дважды Герой Советского Союза Павел Батов в книге «В походах и боях» проводит параллель между снайпером Максимом Пассаром, уничтожившим 237 гитлеровцев, и писателем Ильёй Эренбургом: «Немцы сбрасывали листовки с дикими угрозами в адрес Максима Пассара. Я знаю ещё только одного человека, тоже снайпера нашей страны, на которого тогда фашистские пропагандисты с такой же ненавистью обрушивали свою злобу, — это Илья Эренбург». Действительно, сам Гитлер объявил писателя своим личным врагом. В эти годы родился термин «наука ненависти». Ведь журналисты учили солдат существованию во время войны — существованию для человека противоестественному. Они учили ненавидеть врага. Но и сугубо профессиональные требования — такие, как, например, оперативность подачи информации, — никто не отменял. Вот что вспоминает один из блокадных журналистов о работе своего коллеги: «Почти вовсе необъяснимо, как удалось ему дать в газету корреспонденцию об освобождении Таллина. Через полтора часа отходил на Ленинград самолёт, который мог взять пакет, — телеграфную связь ещё не наладили. И за полтора часа военный корреспондент написал триста строк, и притом интересных, ярких, горячих, которые тут же пошли в номер». Однако газеты давали корреспонденцию не только с линии фронта. Они писали и о городских событиях. Ибо город жил. Вот два отрывка из очерков Николая Тихонова: «Фронт идёт через город. Город стал фронтом. На наших глазах рвутся снаряды. Осколки летят через вагон. Кондукторша говорит спокойно: «Трамвай идёт дальше.
Состав хлеба включал в себя: солод, бобы, отруби, луб сосны и березы, дикорастущие семена, гидроцеллюлозу. А жмых и мучную пыль, которую улавливали в цехах, прессовали в съедобные бруски — дуранду. Люди в Ленинграде были отрезаны от страны. Критическая ситуация, усугубленная тяжелейшим психологическим климатом, требовала ряд мер для ее сдерживания. В первые дни блокады на улицах Ленинграда было установлено около полутора тысяч громкоговорителей. Они оповещали о воздушной тревоге и вражеских налетах. Михаил Меланед — диктор, прозванный ленинградским Левитаном, в прямом радиоэфире объявлял тревогу. Радиотрансляции метронома имели свое психологическое значение. Работающее радио означало, что город жив и борется, что еще есть надежда. Для людей звук работающего метронома был как биение сердца страны: раз оно еще не утихло, то нужно и дальше бороться. Техническое значение — сигнал метронома подтверждал, что радиоточка включена и радиосеть исправна. Он предупреждал об артиллерийских обстрелах и воздушных налетах. Такт в 50 ударов в минуту означал, что можно не волноваться, все спокойно. Летом переправляли баржи, зимой по льду гнали машины. Везли продовольствие и корреспонденцию, из Ленинграда — эвакуируемых жителей. За время работы с сентября 1941-го по март 1943-го по "Дороге жизни" переправили более 1,6 миллиона тонн грузов и эвакуировали свыше 1,3 миллионов человек. Помимо всем известной трассы по Ладожскому озеру, была еще одна, через Финский залив, начиналась от Лисьего Носа до Кронштадта и Ораниенбаума и далее в сторону островов.
«Символы блокадного Ленинграда»
В январе 1944 года войска Ленинградского и Второго Прибалтийского фронтов сначала прорвали кольцо немцев, а затем полностью освободили обескровленный город, отбросив противника по всему фронту. Город-мученик — так историки называют Ленинград, задержавший наступление гитлеровских войск осенью 1941 года. Тогда город с населением почти три миллиона человек, взяли в кольцо и отрезали от сухопутной связи на 872 дня. Связь Ленинграда с «Большой землей» была лишь через авиамост и Ладожское озеро.
В период навигации — по водному коридору, зимой — по льду. На Вагановском спуске, где лёд был наиболее крепок и позволял выезжать полуторкам грузовой автомобиль ГАЗ-АА , пролегала транспортная магистраль. В 1966 году в этом месте возвели монумент — Разорванное кольцо.
Две железобетонные арки высотой в 7 метров символизируют не только «Дорогу жизни», но прорыв и снятие блокады города. Гитлеровское командование планировало уложить кампанию в 12 недель.
Не имея никаких продовольственных запасов, люди были обречены на смерть. Ведь, кроме заветных 125 г блокадного хлеба, у них ничего не было.
Только с наступлением морозов, крепких, под «минус 40», когда по льду Ладожского озера была проложена автомобильная трасса — легендарная «Дорога жизни», - стало чуть легче, и с конца января 1942-го года пайки начали понемногу увеличивать. Предлагаем вашему вниманию видео беседу «Ленинградский метроном», посвященную Дню полного снятия блокады Ленинграда 27 января 1944года.
Говоря о блокадном детстве, мы не можем не вспомнить подвиг воспитанников хореографического коллектива Дворца. Истощенных детей собрал по замерзшим домам Аркадий Ефимович Обрант и восстановил ансамбль танцоров, агитбригаду, чьей публикой стали не зрители театров и концертных залов, а бойцы с передовой и раненые из госпиталей, где ребята дали 3000 концертов. Все выступления, помимо музыки, сопровождал звук метронома.
В 1944 году, еще до окончания войны, участников Обрантовского ансамбля, многие из которых еще не получили паспорта, наградили медалями «За оборону Ленинграда». Завершается сюжет у мемориала «Цветок жизни», созданного в память о детях блокады. Каменная ромашка, расположенная на Дороге жизни во Всеволожском районе Ленинградской области, поднимает ввысь высеченные на лепестках слова известной детской песни «Пусть всегда будет солнце»!
Спасенные шедевры Уже 1 июля 1941 года из Ленинграда началась эвакуация музеев. Из Эрмитажа на Урал вывезли более миллиона экспонатов, из Русского музея — более 26 тысяч. Но часть коллекций всю блокаду провела в Ленинграде. Их, в частности, хранили в подвалах Эрмитажа и Исаакиевского собора, где находилось около 120 тысяч экспонатов различных музеев города. Здесь же жили и музейные сотрудники, которые наблюдали за коллекциями. Сам собор замаскировали: его золотой купол закрасили темно-серой краской. Строительство деревянного укрытия вокруг памятника Петру I на площади Декабристов Сенатской для защиты его от авианалетов.
Автор: Василий Федосеев. Источник: ТАСС Памятники на улицах и площадях Ленинграда защищали конструкциями из бревен и досок и обкладывали мешками с песком. Знаменитые скульптуры Летнего сада спрятали в земле. Коней скульптора Петра Клодта на Аничковом мосту тоже сняли с пьедесталов, закопали и замаскировали под цветочные клумбы. Впрочем, на этих клумбах в блокаду выращивали не цветы, а овощи и картошку. Говорит Ленинград. Слушай нас, родная страна». Этими словами каждый день начинало работу городское радио. Жители слушали его по проводной сети — «тарелкам»-репродукторам, а остальная страна и весь мир — только в эфире. Ленинградское утро начинается рано.
В пять часов утра. На улицах и площадях проснувшегося города заговорило радио. Передается первый выпуск «Последних известий». У репродукторов сразу же образуются толпы. Георгий Макогоненко 1912-1986 , доктор филологических наук, профессор, редактор Ленинградского радиокомитета Радио оставалось одной из нитей, связывавших Ленинград с «большой землей». В квартирах оно не выключалось никогда. Когда передач не было, из «тарелок» стучал метроном, сообщавший жителям об обстановке в городе. Если ритм учащался — возможен налет или артобстрел. Она читала по радио стихи почти каждый день. Мы съели хлеб, что был отложен на день, В один платок закутались вдвоем, И тихо-тихо стало в Ленинграде.
Один, стуча, трудился метроном. Ольга Берггольц 1910-1975 , поэтесса Моя бабушка тогда была в партизанском отряде в Псковской области. Немцы говорили, что Ленинград уже взят. Но партизаны по рации слушали Ольгу Берггольц и знали: пока слышат ее голос, значит, Ленинград держится. Партизанам запомнилось и выступление писателя Всеволода Вишневского 29 февраля 1942 года по случаю 105-й годовщины гибели Пушкина. Он сказал, что во время войны актуален образ поэта, стреляющего по врагу. Егор Яковлев, историк Театр помогал выжить К концу 1941 года из Ленинграда эвакуировали большинство театральных и музыкальных коллективов. Но те, кто остались, как могли поднимали настроение ленинградцев. Часто — буквально из последних сил. В холодных залах Театр музыкальной комедии показывал веселые оперетты: «Сильву», «Трех мушкетеров», «Летучую мышь», «Свадьбу в Малиновке».
Во время одного из представлений «Трех мушкетеров» от истощения прямо на сцене умер артист хора А. Жители осажденного Ленинграда у афиши Театра музыкальной комедии. В нем показали пьесу Александра Гладкова «Давным-давно» о войне 1812 года. Спектакль пришлось прервать из-за очередного артобстрела. Выступали в Ленинграде оперные певцы и артисты балета, хотя большинство из них тоже эвакуировали. Весной 1942 года ей предложили возобновить репетиции и выступления. Нас начали чуть-чуть подкармливать. Артистам балета все же нужны силы, чтобы танцевать. Выступали в Театре комедии на Невском проспекте, в зале Филармонии, а потом и в Кировском театре. Танцевали в фойе — зал был поврежден бомбами.
Зрители в пальто, в шапках, а мы с голыми ногами. Ездили с концертами в госпитали и на фронт. Аглая Чернова, балерина Очевидцы вспоминали, что в первую блокадную зиму публика в театрах не аплодировала — на это просто не хватало сил. Но, возможно, кому-нибудь именно эти веселые оперетты или музыкальная классика и помогли выдержать все тяготы войны. Музыканты оставшегося в городе Симфонического оркестра Ленинградского радиокомитета тоже выступали в валенках и полушубках. В первую блокадную зиму многие из них умерли от голода. Седьмая симфония Композитор Дмитрий Шостакович начал писать свою Седьмую симфонию в Ленинграде в первые дни войны. Он посвятил ее героизму советского народа. Но заканчивал работу над ней уже в эвакуации — в Куйбышеве Самаре. Там же 5 марта 1942 года состоялась ее премьера.
Симфонию решили обязательно исполнить и в блокадном Ленинграде, но сначала нужно было возродить Симфонический оркестр Ленинградского радиокомитета. К апрелю 1942 года в городе осталось лишь 15—20 музыкантов-симфонистов, способных держать в руках инструменты. Я была на этом концерте. Запомнилось, что горели все хрустальные люстры, но было прохладно. В зале сидели как в костюмах, так и в ватниках и шинелях, а некоторые музыканты были в перчатках с обрезанными пальцами. Ну, а Элиасберг дирижировал во фраке. Аглая Чернова, балерина Главного дирижера оркестра Карла Элиасберга положили в стационар, чтобы немного подлечить и подкормить. Потом горсовет выделил ему велосипед. Он ездил на нем по городу, разыскивая оставшихся музыкантов, их отзывали и с передовой. Первые репетиции продолжались лишь 10—20 минут — на большее у музыкантов просто не хватало сил.
Партитуру симфонии Шостаковича доставили в Ленинград специальным самолетом в июле 1942-го. А исполняли ее в Большом зале Ленинградской филармонии 9 августа. Он был переполнен. Музыка Шостаковича оказала на слушателей огромное воздействие. В том числе и на немцев, которые тоже слушали ее. Уже в начале 1960-х годов, незадолго до смерти Элиасберга, к нему пришли двое туристов из ФРГ. И сказали ему: «Мы слушали вашу музыку на линии фронта. Когда мы узнали, что из города, в котором 125 граммов хлеба дают на взрослого человека в день, транслируют музыку, что там играют Бетховена и Моцарта, мы поняли, что этот город мы никогда не возьмем. И мы сдались в плен. И тем самым вы спасли нам жизнь».
Это пример того, что делает музыка, и какой подвиг совершили музыканты блокадного Ленинграда. Автор: Alexander Meledin. Первым 4 марта 1942 года открылся кинотеатр «Молодежный». Там показывали документальный фильм «Разгром немецких войск под Москвой». Осенью 1942 года в городе работал уже 21 кинотеатр. Билеты на сеанс стоили 30—50 копеек, детям — 10 копеек. Показывали не только предвоенные фильмы, но и совсем свежие. Шли в Ленинграде американские и английские фильмы: «Серенада солнечной долины», «Сестра его дворецкого», «Леди Гамильтон», «Багдадский вор». Ленинградцы шутили, что союзники действительно открыли второй фронт, но пока только в кино. А еще в кинотеатрах продавали «витаминизированные напитки», которые могли добавить людям сил.
Помню, мама давала стеклянную банку, и я шел в кинотеатр «Колизей» — там продавали зеленую и красную воду. Зеленая — с экстрактом хвои, а розовая с фруктовым. Шел с этой банкой медленно, чтобы не поскользнуться. Вадим Брусянин, киновед, журналист в интервью «Российской газете» К концу 1943 года положение в городе улучшилось, и жители даже начали жаловаться в газеты на то, что некоторые кинотеатры не обновляют репертуар и плохо отапливают залы. Без перерывов работала Публичная библиотека имени М. Салтыкова-Щедрина за три года. Чтение в библиотеке, несмотря на постоянные бомбежки — во время осады бомбы падали примерно каждые три минуты. На табличке надпись: «Соблюдайте тишину». Бывало, конечно, что ими топили печки-буржуйки. Сотрудники библиотеки с колясками или санками обходили дома и спасали книги.
За годы войны книгохранилища пополнились почти на 600 тысяч экземпляров. Число районных, ведомственных или школьных библиотек резко сократилось школьных — с 451 до 84 , но все-таки работали и они. У букинистических лавок особенно после первой блокадной зимы почти всегда толпились люди. Часто искали «легкие» и приключенческие романы. Но, как выясняется, и они могли принести огромную пользу. Жюль Верн и аэростаты Ленинград испытывал острую нехватку бензина. На нем работали не только двигатели автомобилей, но и лебедки, которые поднимали в воздух аэростаты, защищавшие город от немецких самолетов. Младший воентехник третьего полка аэростатов заграждения и изобретатель-самоучка Борис Шелищ долго ломал голову: какое же горючее, кроме бензина, можно использовать для лебедок? Однажды он перечитывал роман Жюля Верна «Таинственный остров». Один из его героев предсказывал, что топливом будущего станет водород, получаемый из обычной воды.
Шелищ подумал: а что, если действительно собрать водородный двигатель? Он начал проводить опыты. Однажды произошел взрыв, и изобретатель получил сильную контузию, но двигатель в итоге все же собрал. За это изобретение в декабре 1941 года Борис Шелищ был награжден орденом Красной звезды. А все потому, что перечитал в блокадном Ленинграде роман Жюля Верна. Казалось бы, кого могли тогда интересовать античная история или положение крепостных крестьян в XIX веке? Но нет, интересовали. Вот небольшая хроника работы ленинградских ученых в самое тяжелое для города время. Вдовина на тему «История русско-чукотских отношений до XX века». После войны он, в частности, спроектирует гостиницу «Ленинград», телебашню в северной столице и здание телецентра.