Илья Хржановский предстает в фантазиях репортеров как тиран, выстроивший империю подавления и насилия, чтобы над ней властвовать. Фото: РИА Новости / Евгения Новоженина. Писательница Людмила Улицкая* и режиссер Илья Хржановский* внесены в реестр иноагентов. — Одним из самых обсуждаемых российских режиссеров стал ваш сын Илья Хржановский.
Состоялась светская премьера ДАУ. НОРА МАМА Ильи Хржановского в ZOOM
В расширенный перечень вошли бывший депутат Пермской городской Думы Сергей Медведев, писательница Людмила Улицкая и режиссер Илья Хржановский. Авторы просят отстранить скандального российского режиссера Илью Хржановского от художественного руководства центром. В него вошли писательница и сценарист Людмила Улицкая* и режиссер Илья Хржановский*.
Состоялась светская премьера ДАУ. НОРА МАМА Ильи Хржановского в ZOOM
Биография режиссера Ильи Хржановского: личная жизнь, развод с женой, отец Андрей Хржановский. В свою очередь режиссер фильма «Дау» Илья Хржановский отказался показывать в кинотеатрах только те части картины, которые допустили в прокат. Министерство культуры России отказалось выдать прокатное удостоверение четырем из десяти эпизодов многосерийного фильма «Дау» режиссера Ильи Хржановского. Илья Хржановский — автор проекта «Дау», который включает в себя 13 фильмов и несколько сериалов о сотрудниках научного института, живущих в советском безвременье. Ряды иноагентов пополнили писательница Людмила Улицкая*, режиссер Илья Хржановский*, журналист Сергей Медведев*, незарегистрированное общественное объединение Центр защиты прав человека "Мемориал"*, благотворительный фонд "Нужна помощь"*.
Хржановский покинул пост худрука мемориала «Бабий Яр» в Киеве
Российский кинорежиссер и художник Илья Хржановский и Berliner Festspiele собираются воскресить Берлинскую стену. Все это станет частью долгожданного кинопроекта Хржановского «Дау» — многосерийного фильма о советском физике, лауреате Нобелевской премии Льве Ландау, который режиссер снимал с 2007 по 2011 год в Харькове. Декорации Харьковского физико-технического института, где Ландау работал в 1930-х годах, были возведены на месте заброшенного бассейна «Динамо», а их площадь превысила 6 тыс. На прощальной open-air-вечеринке по случаю завершения съемок семь лет назад гигантские декорации под названием «Институт» символически разрушили. Наступающей же осенью на протяжении месяца можно будет приобрести визу скорее, пропуск , пройти пограничный контроль и попасть таким образом в закрытую пешеходную зону, окруженную репликой Берлинской стены — 29 лет спустя после ее падения.
Архитектура декорации, костюмы, предметный мир создавали фантасмагорическую реконструкцию советского времени 1930-х — 1960-х годов [29] , [30]. Съемки продолжались с перерывами до ноября 2011 года [12]. В течение всего периода, вне зависимости от съемок, на площадке не допускались современные предметы, современная речь, попасть туда можно было только в костюме и с исторической прической — таким образом любой посетитель площадки гость, член съемочной группы при попадании на нее становился персонаже [27] [24] [31]. Сценария не было, персонажи реагировали, взаимодействовали, совершали поступки в предложенных обстоятельствах, иногда подолгу живя в декорациях [12] [32] [24]. Длительность отснятого материала составила 700 часов [12] [13] [33].
Для съемок было произведено и закуплено 40 000 элементов костюма [28]. Архитектура декорации, костюмы, предметный мир создавали фантасмагорическую реконструкцию советского времени 1930-х — 1960-х годов [29] , [30]. Съемки продолжались с перерывами до ноября 2011 года [12]. В течение всего периода, вне зависимости от съемок, на площадке не допускались современные предметы, современная речь, попасть туда можно было только в костюме и с исторической прической — таким образом любой посетитель площадки гость, член съемочной группы при попадании на нее становился персонаже [27] [24] [31]. Сценария не было, персонажи реагировали, взаимодействовали, совершали поступки в предложенных обстоятельствах, иногда подолгу живя в декорациях [12] [32] [24].
Политика Минкульта переходит всякие границы. Он грубейшим образом нарушает Конституцию Российской Федерации, согласно которой цензура в нашей стране запрещена. Политика, которую проводил господин Мединский, привела к тому, что выдача прокатных удостоверений из технической процедуры превратилась в жупел, которым стращают кинематографистов и убирают неугодных», - заявил он. Шнейдеров добавил, что 30 картин, профинансированных Минкультом, посмотрели меньше 30 тысяч зрителей. Однако, деньги были выделены, освоены, кино, вроде как, было снято и сдано в Госфильмофонд.
Призрак свободы: Антон Долин — о страстях по «Дау» Ильи Хржановского и самом проекте
| Людмилу Улицкую и Илью Хржановского признали иноагентами - 2 марта 2024 - НГС42.ру | В пояснении сказано, что Улицкая и Хржановский выступали против специальной военной операции на Украине. |
| Людмилу Улицкую и Илью Хржановского признали иноагентами - 1 марта 2024 - 161.ру | Писательница Людмила Улицкая и режиссер Илья Хржановский внесены в реестр иноагентов, передает со ссылкой на Минюст России. |
| Илья Хржановский назвал дату выхода главного фильма «Дау» | Деятели украинской культуры обратились к властям с требованием отстранить режиссера Илью Хржановского от работы в киевском мемориальном центре «Бабий Яр», где он является художественном руководителем. |
| Илья Хржановский: «Я снимаю не про Ландау, а про ученого Дау, вымышленный персонаж» | Berlinale режиссёр Илья Хржановский представил свой скандальный проект "Дау". |
Призрак свободы: Антон Долин — о страстях по «Дау» Ильи Хржановского и самом проекте
Кинорежиссер, художественный руководитель мемориала «Бабий Яр» Илья Хржановский объявил, что еще в начале лета официально покинул пост худрука из-за того, что он не проживает в Украине и не делит опасности вместе с украинцами во время войны. биография Биография В конце февраля 2020-го режиссер Илья Хржановский прервал 10-летнее молчание, начал часто общаться с журналистами и. В реестр иноагентов попал и режиссер Илья Хржановский, распространявший недостоверную информацию о принимаемых органами публичной власти Российской Федерации решениях и проводимой ими политике. Писатель Дмитрий Быков взял большое интервью у режиссёра Ильи Хржановского, автора масштабного проекта «Дау», который в 2019 году также стал художественным руководителем мемориала Холокоста в Бабьем Яру.
Режиссёра «Дау» Илью Хржановского признали иноагентом
Январь 2020. Фото: Светлана Хохрякова Online-мероприятия создают атмосферу присутствия. Зрители попадают в дом, в котором при других обстоятельствах никогда бы не оказались. Илья сидел на фоне книжных полок, иногда курил некоторые запреты обстоятельствами места и времени теперь сняты.
Библиотека за его спиной состоит из где-то лежавших и полузабытых книг дедушки и бабушки, которые извлечены на свет пару недель назад, когда Илья приехал из Киева, где работает над проектом «Бабий Яр», в Москву. В эти сложные дни он захотел быть поближе к родителям. Формат разговора был задан смелый: стоишь на мавзолее и говоришь перед всем советским народом.
Мы живем в опасное и неожиданное время, когда непонятно, что будет с миром и кинематографом. В тот вечер, пока мы слушали Илью и задавали ему вопросы, пришло сообщение о том, что одна из киносетей России а потом и другая , чтобы окончательно не погибнуть и поддержать сотрудников, запустила доставку еды. Почти два года дирекция Московского международного кинофестиваля безуспешно пыталась решить проблему его показа в России на большом экране.
Теперь пандемия все расставила по местам. Мировая премьера 700-часового и наделавшего шума арт-проекта о советском физике и лауреате Нобелевской премии Льве Ландау Дау, как его называли , роль которого сыграл греческий дирижёр Теодор Курентзис, состоялась больше года назад в Париже. А в феврале на Берлинском кинофестивале представили два фильма из 16-ти.
С них и начнется показ. Наташа» и «DAU. Затем покажут все фильмы и сериал, 700 часов отснятого материала, по которому можно будет путешествовать, как это было в Париже.
Но если там мы смотрели рабочий материал, то теперь зрители увидят его в законченном виде. Поскольку действие происходит в замкнутом пространстве на территории секретного института, специально построенного на харьковском стадионе, то все это окажется близко зрителю, как никогда. Мир сел под домашний арест» - сказал Хржановский.
Как в таких условиях спасаться? Его рецепт - жить полной насыщенной жизнью и в радости, давать что-то другим, не погружаться в дегустацию депрессии. Оказаться в воронке мрачнейшего ощущения от мира легко.
Илья процитировал слова театрального режиссера Анатолия Васильева, сыгравшего роль директора секретного института Крупицы в реальности — Капицы , о том, как тяжело быть в радости, когда вокруг горе.
В список также были включены благотворительный фонд «Нужна помощь» и незарегистрированное общественное объединение Центр защиты прав человека «Мемориал». Напомним, «Мемориал» уже был признан иноагентом в 2016 году, в 2021-м по решению Верховного суда организацию ликвидировали.
Мы по-прежнему его источаем». Большое интервью Осенью 2019 года режиссер Илья Хржановский был назначен художественным руководителем мемориального центра «Бабий Яр», созданного для увековечивания памяти жертв нацистских преступлений в Киеве в годы Великой Отечественной войны. Из чернового варианта концепции музея выяснилось, что посетителям будут предлагать ролевые маршруты в виртуальной реальности — они смогут оказаться «в роли жертв, коллаборационистов, нацистов и узников войны».
Мы это делали с Berliner Festspiele и мэрией Берлина, так как такие больше проекты можно реализовывать только с властью. Там нас поддержал президент Франк-Вальтер Штайнмайер, очень, кстати, образованный человек, который знает, кто такой художник Филонов. Мы с ним минут пять о нем говорили. Но потом оказалось, что городская управа против — такая демократия. Проект был отменен и мы перешли сразу ко второй части «Равенство», которая проходила в двух легендарных театрах Парижа — Театре де ля Вилль и Шатле. Известных нам по Дягилевским сезонам и работам Сары Бернар. Между ними должен был быть построен мост, который из-за желтых жилетов тоже был отменен. Я хотел все перенести, но понял, что нужно открываться. И мы это сделали, правда, в совершенно другом режиме, чем хотели изначально. Да, конечно. Идея была в том, что люди получали не билеты, а визы. Они должны стоять в очереди, писать бессмысленные бумажки, потом опять стоять и ждать. Мне хотелось сразу ввести понятие «очереди». Кстати, благодаря пандемии понятие «очередь» теперь знает весь мир, потому что весь Нью-Йорк стоит в очередях в магазинах. Все как в советские времена! Конечно, ты могла кого-то знать, кого-то не знать. Дальше ты входила в здание этих театров и единственный ответ, который ты могла получить на любой вопрос от персонала «Не знаю! Как-то резко пообщаться, куда без этого. Но главной их задачей было говорить «Не знаю», не давать никакой информации. Не было известно, какой фильм идет в каком зале, цены в буфете менялись несколько раз в день, то есть водка могла стоить то 2 евро, то 15. Ко мне подходили и возмущались: «Водка стоит 15 евро! Это справедливо? Смеется Все было всегда в движении, и ты сам должен был открывать себе этот мир, если ты хотел. Ведь можно было сразу развернуться и уйти. Но если ты все-таки решался, в какой-то момент вливался в эту сплошную историю. Это был абсолютно уникальный опыт. Потому что когда ты создаешь какой-то условный мир, пространство, там дальше образуются свои законы, это не значит, что ты берешь на себя позицию творца, ты просто предлагаешь обстоятельства, а дальше все зависит от участников. Возникает экосистема жизни. Я представлял его себе не раз, но это сложная история. Для этого нужно иметь все разрешения, учитывая некий радикализм «Дау». Мы про это думали, но до практической части никогда не доходило. К сожалению, Министерство культуры уже не дало разрешения на показы некоторых наших фильмов и обвинило нас в пропаганде порнографии. Что, разумеется, мы будем оспаривать в суде. Еще один вопрос от читателей: было ли тебе страшно во время съемок или перед их началом? Я очень трусливый человек, всего дико боюсь, но эта одна часть меня. Другая часть не имеет страха. Это связано с тем, что я человек не очень умный, но очень интуитивный, то есть многие вещи не додумываю до конца. Потому что, если бы был умный, то никогда не сделал бы наш проект. Но его уже называют самым дорогим, еще у него самые большие декорации в Европе, еще это самый длительный кинопроект. Какой из этих эпитетов нравится тебе больше остальных?
Писательницу Людмилу Улицкую* и режиссёра Илью Хржановского* внесли в реестр иноагентов
О «Дау»: «Дау» — художественный многосерийный фильм, который рассказывает о жизни советского физика, лауреата Нобелевской, Ленинской и трех Сталинских премий Льва Ландау. Они были опубликованы в 1999 году в виде книги «Академик Ландау: Как мы жили». Авторами сценария стали Хржановский и писатель Владимир Сорокин. На мировой премьере проекта в Париже в 2018 году зрителям предлагали купить визы от шести часов на просмотр фильма.
Французский исследователь Мишель Ельчанинов, автор книги "В голове у Путина", пишет: "Поскольку Россия выиграла оборонительные войны против Наполеона и Гитлера, Путин пытается выдать и нынешнюю бесспорно захватническую войну за оборонительную, за сражение Русского мира против якобы напавшего на него коллективного Запада". Такие абсурдные заявления свидетельствуют о неизжитых травмах в национальном сознании, вызванных непроясненным прошлым, другими словами — о проблемах памяти. Этот сюжет мы и обсуждаем сегодня. Размышляя над тем, как поточнее назвать моего сегодняшнего собеседника Илью Хржановского, я придумал для него особую профессию, должность или призвание: мастер памяти. Впервые я убедился в оправданности этого термина, когда несколько лет назад приехал в Берлин, чтобы посмотреть на теперь уже всемирно знаменитый, увенчанный важными премиями и сопровождаемый ожесточенными спорами проект "Дау" накануне его премьеры. Идея этого грандиозного — а для некоторых и одиозного — кинематографического предприятия заключалась в том, чтобы максимально правдоподобно восстановить советское прошлое.
Для этого, напомним слушателям, Илья Хржановский соорудил в Харькове некий Научно-исследовательский институт в натуральную величину из настоящих кирпичей и досок. Потом запустил туда, как рыбок в аквариум, множество народу, взяв с каждого обязательство жить, пить, есть, дышать и одеваться так, как это делали люди в СССР между 1938 и 1968 годами. Остальное — конфликты, диалоги, пьянки, допросы, сцены любви и драки — спровоцировано сюжетом, хотя его и нет. Есть расплывчатые правила игры: за пределы места и времени не высовываться и не ждать подсказки. Так у Хржановского получилась голограмма эпохи, ибо в каждой части она отразилась целиком. Зыбкая, но убедительная действительность "Дау" — одновременно подлинная и вымышленная.
Она соткана памятью, искажена забвением, изъедена лакунами и сочится жизненной правдой, придающей всему экзальтированный и навязчивый привкус подлинности. Это не столько перевоплощение, сколько провокация, и она удалась — чего бы это ни стоило и тем, кто на экране, и тем, кто в зале. После "Дау" со всеми последствиями — от призов на международных фестивалях до судебных процессов — Илья занялся другим прошлым: киевским мемориалом "Бабий Яр", работу над которым прервало вторжение России в Украину. Ну а теперь, представив нашего собеседника экспертом по созданию памяти, я постараюсь подробно расспросить об этом Илью Хржановского, с которым мы встретились этой осенью в Нью-Йорке. Насколько я понимаю, Илья, в вашем творчестве центральную роль играет искусство памяти. Можно сказать, что ему посвящен весь проект "Дау".
Почему прошлое в данном случае советское так важно для вас? Что именно оно говорит вам? Илья Хржановский: Я родился в Советском Союзе, провел там первые 16 лет жизни, когда еще советский строй был. Я наблюдал эту жизнь в тот момент, когда она еще происходила, как советскую, наблюдал жизнь, которая уже была как бы не в Советском Союзе, но продолжала быть советской, потому что мы люди советские. Это много поколений и генераций некоей травмы. Поэтому я к Советскому Союзу отношусь как к некоему адскому, страшному месту и к родовой травме, с которой нужно разбираться и мне самому, и, мне кажется, всем нам.
А если с ней не разобраться и не разбираться, то будет происходить то, что сейчас происходит. Потому что еще не было никакого ни покаяния, никакого процесса, в смысле как уголовного процесса, как процесса Нюрнбергского над советской системой. Никогда не было возможности это отрефлексировать. Потому что память у нас очень короткая, так это устроено в России, особенно в советской и постсоветской России. Все помнят максимум бабушек и дедушек, иногда прабабушек. Они так и рассуждают, они говорят: у нас в 1327 году мой прадедушка совершил подвиг, у нас было это, это, а потом мой прапрадед совершил какие-то ужасные вещи.
То есть ты видишь эту карту платежей на протяжении веков — и платежей, и вознаграждений. В этом есть некая структура, ты видишь и проклятья, и выход из этих проклятий. Мне кажется, в России в постсоветское время этого никогда не было сделано. Меня это беспокоило и беспокоит, я хотел с этим разобраться. Я хотел разобраться с тем, что такое существует в человеке, и во мне в частности, что позволяет продолжать генерировать этот советский мрак. Александр Генис: Кесьлевский, замечательный режиссер, которого я очень люблю, в одном интервью сказал, что коммунизм — это как СПИД.
Поскольку мы все, так или иначе, спали с коммунизмом, то болезнь иногда неизбежна. Зачем мы, люди, вообще помним? Какую роль играет память о войне в истории разных стран? Илья Хржановский: Мы знаем наиболее недавний пример — это память о войне в Германии, которая на протяжении больше чем 75 лет уже с этой памятью неизбежно работала, все время удерживая в памяти те преступления, которые были совершены нацистским режимом. Надо сказать, что эти преступления совершались на протяжении 12 лет, преступления советской власти совершались на протяжении более чем 70 как минимум, а сейчас можно смело сказать и ста лет. Работа с памятью и готовность смотреть страшным преступлениям в лицо, связывать их с собой, поэтому отвечать за них, поэтому каяться за них, поэтому удерживать свою жизнь и душу в состоянии, в котором ты не можешь не понимать, что и ты происходишь из этого ада, в том числе по месту рождения.
Вот это в Германии было сделано, поэтому мы видим сейчас одну из самых успешных стран в Европе — интернациональную, с мощной культурой и с абсолютно внятной позицией относительно Второй мировой войны. В России, в СССР подвиг советского народа во время Второй мировой войны действительно святой, Советский Союз действительно уничтожил, мы это знаем, нацистскую, фашистскую машину. Но мы также понимаем, что это за система была. Честных фильмов о войне мы знаем очень мало в России. В постсоветское время их еще меньше, чем было в советское время. В советское время была снята "Проверка на дорогах" Германа, именно в советское время был снят "Иди и смотри", и так далее.
В постсоветское время мощных фильмов о войне нет, но мы знаем, что это был не только подвиг. В России война находится внутри идеологического гетто. То, что сейчас уголовное преступление сравнивать Сталина и Гитлера, — о многом говорит. Александр Генис: Вопрос в том, как вспоминать. Несколько лет назад я был в Лондоне в военном музее, туда привозят школьников со всей Европы для того, чтобы они ощутили на себе, что означал для лондонцев блиц. Дети сидят в бомбоубежище, что-то трясется, что-то падает, кто-то для бодрости поет.
Выходят оттуда все бледные. Я вспоминал ваш проект, когда был там, потому что это и было погружение в войну, которое должен предотвратить войну.
Наташа» — каждый день приходила на работу, переодевалась в костюм, шла на грим и отправлялась в другую жизнь, которую она жила эмоционально по полной программе.
Потом разгримировывалась, переодевалась в свою одежду и ехала домой. Она жила одновременно две жизни: одну — в институте 40—50-х годов, другую — в современном Харькове. Она развернула огромную и невероятно пронзительную историю и про себя, и про определенный тип личности.
Это большой и сложный поступок. В этом проекте есть все стороны жизни. Света не бывает без тьмы, как не бывает дня без ночи.
Кто-то реализовался в проекте в своих худших, а кто-то и в лучших качествах, которых в жизни за собой не замечал. Люди проживают и переживают какие-то вещи, потому что они разрешают себе это делать. Для всех участников это был безусловный поступок.
Илья Хржановский на съёмочной площадке фильма «Дау» В какой-то момент вас самого не начало тошнить от искренности ваших героев? Нужно было решать очень много задач: и творческих, и технических, и технологических. Прежде всего, построить на историческом контексте декорацию и поддерживать её на протяжении всех этих лет со всем бесконечным производством реквизита: еды, сигарет и прочего.
Надо было отслеживать съемочный процесс, свет и грим — исторически верный и по возрасту точный, потому что жизнь в «Дау» идёт 30 лет и персонажи должны были стареть. Мы были крайне бережны с этим аспектом: движением времени и переходом из одного исторического периода в другой. Грим, кстати, изобрела Катя Эртель — мой соавтор и сорежиссер в монтаже нескольких фильмов.
Ведь каждый раз, подходя к зеркалу, участники видели старого человека — и это огромное психологическое воздействие! Это всё было технологически и творчески сложным путешествием. Я отношусь с огромной любовью и благодарностью ко всем участникам и персонажам за то, что они мужественно в это путешествие отправились.
Дегенерация» На парижской премьере ваша группа создала крайне дискомфортные условия и для зрителей: алюминиевые кружки с кипятком невозможно было взять в руки, килька в томате стоила аж 25 евро, а цены на водку скакали в течение всего дня. Зачем все эти сложности? Сдавая телефон, ты оказывался подвластным другим правилам, которые мог исследовать, зная, что ты ими не управляешь.
Это была антипотребительская идея, потому что в современной культуре зритель — это потребитель. Он приходит и знает, что должен быть обслужен. Ему должны предъявить фильм за деньги.
А всё, что получал пришедший на «Дау» в Париже зритель — это предложение найти собственное место хотя бы на территории этого проекта в условиях всё время мерцающего и меняющегося мира. Там даже в буфете цены всё время менялись, в течение одного дня рюмка водки могла стоить 1 евро, потом 25 евро, потом снова 1 евро. Это же тоже несправедливо, да?
Но справедливость — вещь относительная.
Я пыталась не думать об этом и работала дальше. Я была словно расколота: с одной стороны, я знала, что все это неправильно, и я тоже веду себя неправильно.
С другой стороны, я думала, что здесь собрались действительно великие люди, не может же быть, чтобы они участвовали в чем-то неправильном! Истории о том, как Илья обращается с женщинами… Многие об этом говорят. Все об этом знали.
Мы обсуждали это между собой, но все это приняли. И я продолжала делать свою работу. В какой-то момент мне надо было посмотреть материал фильма об Украине.
Каждый должен был это сделать. Я видела такое, что заставляло меня задаваться вопросом, приемлемо ли такое для меня. Я знала, что нет.
Но честолюбие не унималось. Я была в пылу работы и ничего не замечала. В фильме, который показывается на Берлинском кинофестивале, можно увидеть, как к проекту подключались настоящие неонацисты.
Я спрашивала команду: люди, как вы на это соглашаетесь? Это действительно опасно. И тогда тоже все только смеялись и не отвечали.
Всем промыли мозги. Я спросила себя: неужели я единственная, кто это замечает? Они все знали Я не одобряю то, что происходит в отдельных частях фильма.
Прежде всего это идет вразрез с моими принципами как женщины. Неясно, что реально, а что нет. Это не актеры.
Это нельзя оправдывать искусством, это по другую сторону добра и зла. После всего, что произошло, было важно сказать: я должна уйти. Я сказала, что все, с меня хватит.
Тогда мне сказали, что дело во мне.
Илья Хржановский — о «Дау», интимности и этике
Нам приходилось очень много работать, чаще всего до глубокой ночи или до самого утра, так что я потеряла контакт с внешним миром. Все говорили об Илье, режиссере, будто о боге. Когда он входил в помещение, все сразу бы менялись, немели и любой ценой пытались привлечь к себе его внимание. Все хотели ему нравиться.
Они испытывали страх и благоговение. Меня это сбивало с толку. Когда мне предстояло познакомиться с Ильей, некоторые предостерегали меня, говорили: будь осторожна.
Встреча проходила в баре, все было нормально. Мне он показался обаятельным и симпатичным. Много говорили обо мне, о том, чего я хочу, чего я ожидаю от проекта, какой я могу внести вклад.
Чувство, что должна пройти через это Потом все стало иначе. Больше личных встреч. Время никогда не было известно заранее.
Внезапно сообщалось: сегодня ты встречаешься с режиссером. Всегда по требованию, это был постоянный стресс. Перед встречами обычно подавали алкоголь.
Для меня речь шла о работе, но об этом Илья разговаривать не хотел. Он хотел говорить о личном, например, о сексуальных предпочтениях. Есть ли у меня друг, какой я ориентации, со сколькими мужчинами или женщинами спала.
Если не хочешь это обсуждать — значит не открываешься проекту. Это удручало, это чувство сложно описать. В нормальных трудовых отношениях есть четкие границы.
В «Дау» их нет. Когда, например, Илья перед другими членами команды взял меня за руку, погладил ее и поцеловал, все засмеялись. Я была в замешательстве, не знала, что делать.
Я ничего не сказала, почувствовала себя виноватой, беспомощной и подумала: разве это нормально? Когда другие женщины в помещении не спешат помочь, не знаешь, что делать дальше.
Ни одно светское мероприятие не обходится без фотосессии, поэтому в условиях самоизоляции фотограф Ярославна Чернова осуществила фотосъемку гостей через Facetime. Каждую неделю режиссер Илья Хржановский будет представлять по несколько фильмов на платформе dau. Нора — девушка из провинциального города, жена успешного ученого — живет со своей семьей на территории закрытого привилегированного московского Института.
Нору впервые за время замужества навещает мать, которая пристально наблюдает за атмосферой в доме супругов, чтобы понять, счастлива ли ее дочь. В искренних беседах между матерью и дочерью открывается сложность и противоречивость их отношений.
Уверен, со временем станет ясно, как много нам удалось сделать для памяти места и погибших там». Режиссер заключил, что верит в победу Украины в войне, развязанной «кровавым преступным режимом Путина». Ранее Хржановский в выпуске подкаста «Честно говоря» на DisInform Watch Live рассказывал, как война изменила Россию и какие тенденции можно отметить в политическом развитии страны, смотря на ее культуру во время вторжения в Украину. В марте 2022 года российский олигарх Михаил Фридман подал заявление о выходе из Наблюдательного совета Мемориального центра Холокоста «Бабий Яр» в связи с тем, что попал под санкции.
Фридман является одним из инициаторов и сооснователей Центра: 29 сентября 2016 года он взял на себя публичное обязательство построить Мемориал в Бабьем Яру. Наблюдательный совет выражал поддержку Фридману, отмечая в публикации, что для него этот проект был важен, так как он еврей по происхождению, родился и вырос во Львове, а его родственники погибли во время Холокоста на территории Украины.
Также обучал при любых обстоятельствах не отступать от своих целей. В 1998 году молодой режиссёр успешно окончил творческий вуз. Профессиональная деятельность После окончания ВГИКа Илья с 1998 по 2002 год занимался рекламной деятельностью, где работал продюсером и режиссёром. Фильмография Ильи на сегодня состоит более чем из 10 разножанровых киноработ. Илья является достаточно разносторонней личностью. В 1994 году в 19 лет снялся в качестве актёра в короткометражной ленте «Выходец из метро».
Ко всем своим картинам режиссёр также сам пишет сценарии. Также Илья является продюсером четырёх кинопроектов. С 2005 года является соучредителем компании «Феномен-Филмз». В 2011 году подобную компанию создали в Великобритании. На сегодняшний день Илья осуществляет монтаж и продюсирование различных проектов: полнометражных фильмов, сериалов и т. В качестве кинорежиссёра Илья дебютировал в 1998 году, когда снял короткометражную ленту «Остановка». Молодой человек снимал картину совместно с режиссёром Артёмом Михалковым. Проект имеет много призов и наград на разных кинофестивалях.
Следующей работой режиссёра стала комедия «Четыре», премьера которого состоялась осенью 2005 года. Одну из главных ролей в фильме сыграл известный и скандальный артист Сергей Шнуров. В 2009 году Илья начал снимать арт-хаусный драматический проект «Дау», состоящий из 16 фильмов.
В Берлине воссоздадут Берлинскую стену и атмосферу советского времени
Британский журналист рассказал о своих впечатлениях от проекта отечественного режиссёра Ильи Хржановского «Дау», который никогда не выйдет в России, и мнение автора с другими кинокритиками поясняет почему. журналистом Михаилом Зыгарем* и режиссёром Ильёй Хржановским*. Режиссер Илья Хржановский стал худруком мемориального центра «Бабий Яр». Кто мы?» режиссер и автор проекта DAU Илья Хржановский рассказал о своем фильме и работе над новым проектом «Бабий Яр», проявив философский и ораторский дар. биография Биография В конце февраля 2020-го режиссер Илья Хржановский прервал 10-летнее молчание, начал часто общаться с журналистами и.
Как Хржановский делал «Дау»
- Людмилу Улицкую и Илью Хржановского признали иноагентами - 1 марта 2024 - 63.ру
- Минюст признал иноагентами писательницу Улицкую и режиссера Хржановского
- «Логика есть, просто она другая»
- Людмилу Улицкую и Илью Хржановского признали иноагентами - 1 марта 2024 - 161.ру
Регистрация
- Когда «ДАУ» ещё был фильмом
- Хржановский, Илья Андреевич — Википедия
- Минюст внес писательницу Улицкую* и режиссера Хржановского* в список иноагентов
- Минюст внес писательницу Улицкую* и режиссера Хржановского* в список иноагентов
Минюст внес писательницу Улицкую* и режиссера Хржановского* в список иноагентов
Например, сначала тебе казалось, что герой полностью готов, а потом приезжали в Институт и ничего не получалось. Пробы были примерно такими: сначала делали фото и снимали видео, потом — фото и видео в костюме и гриме. Очень много беседовали, все это записывалось. Дальше смотрели как человек ведет себя в Институте, как реагирует на все во время экскурсии.
А потом все развивалось в зависимости от обстоятельств, которые складывались сами собой, и от потребности человека там находиться. Процесс съемок вы называли «фиксацией», то есть камеры снимали то, что должно случиться само собой. А если этого не происходило?
Было два типа съемок. Связанные с отношениями между героями — мы видели, в какую сторону они развиваются, и примерно понимали, как все будет разворачиваться. И постановочные сцены.
Например, эксперименты, которые делала Марина Абрамович — мы знали, чем все завершится, они были как бы запрограммированы. Но, кстати, когда изобретатель и легендарный гипнотизер по имени Виктор Иванович Петрик решил ввести Марину в транс, это была чистая импровизация. До этого она сказала нам, что она не «гипнабельна», а Петрик все равно это сделал.
Он тогда вышел в коридор и говорит мне: «Когда товарищ Абрамович подойдет к вам и скажет: "Это самый интересный человек в моей жизни", ничего не отвечайте. Потом она попросит у вас мой телефон — вот он. Пожалуйста, передайте ей его».
Так и случилось — она вышла со словами: «He is the most interesting and amazing person in my life». Не осталось ли у тебя сожалений о том, что кто-то, кто мог бы украсить проект и как-то интересно повернуть его действие, так и не смог приехать? Нет, потому как работая над такой историей, ты не можешь оценивать, что было бы хорошо, а что не очень.
Она вся состоит из ошибок. Из-за того, что не получались одни вещи, происходили другие. Именно поэтому важнейшим фактором удачи я считаю именно ошибку.
Без нее ничего живого получится не может. То есть, конечно, были люди, которые не смогли присоединиться к нам, но было много тех, кого мы не при каком условии не ожидали увидеть, но они прилетели. Все это были огромные сюрпризы.
Один что-то увидел, передал другому, тот — третьему, этот — четвертому. Да, она дружит с художником Карстеном Хеллером, который был у нас несколько раз и, находясь под сильным впечатлением, все ей рассказал. Дальше на целый день захотела приехать и Миучча.
То же самое было с Бобом Уилсоном, Уильямом Дефо, Алексом Путсом, который впоследствии стал моим другом и самым главным советником по выпуску «Дау». Вместе с Абрамович он делал фильм «Жизнь и смерть Марины Абрамович», она как раз вернулась от нас и сказала ему: «Если ты мне веришь, ты должен туда полететь. Объяснить словами не могу, но ты не можешь там не побывать».
Алекс все бросил и с тремя пересадками прибыл к нам, вообще не понимая, чего ждать. Он провел на проекте всего день и у нас сразу появилось много общих идей и творческих планов. Как все это можно объяснить?
Да, к сожалению, из-за своей слабости и нерешительности некоторые вещи не дожал. Например, тему секса. Изначально я собирался показать человеческую физиологию как духовную практику, как скрытую ото всех часть мира, но ввиду своей консервативности не смог.
Хотя сейчас все пишут про секс в «Дау»... А его там на самом-то деле очень мало. Так же как и истории про духовные практики.
Часть команды мемориального комплекса после прихода режиссера уволилась. Однако Илья Хржановский настаивает: музей — это место, где ты можешь что-то пережить и прожить, чтобы лучше узнать себя и других. Дата создания: 18.
Просто на территории этого проекта эти методы не работают.
Илья Хржановский на съемках «Дау» Я должен создать человеку, исполняющему ту или другую роль, такие условия, чтобы он вошел в кадр всей, собственно, своей жизнью, которая была до меня. Есть мое представление о том, как персонаж себя поведет в той или иной ситуации, есть представление об исполнителе этого персонажа, есть предположение, что, соединив персонажа и исполнителя, я получу тот или иной текст, то или иное движение в кадре. Часто возникают какие-то неожиданности, но всегда я получаю и ожидаемое. Тогда, при монтаже, выбираю.
В идеале, получаю подсказку для следующего поворота, смыслы прорастают на стыке того, что я представлял себе и что получается в процессе. Говорю тебе, в обеспечении игры способа существования героев я не держусь за свои решения, потому что у меня готовых решений нет. Я уповаю на процесс, который и есть главный креатор. Моя функция — правильно этот процесс организовать.
Я приглашаю людей, за которыми стоят судьба, сознание и смысл. Поделятся ли они со мной всем этим, зависит от меня. Хотя бы одни пустые глаза в кадре и хотя бы одна неживая энергия нанесут непоправимый ущерб. И здесь опять возвращаемся к тому же — единственный способ получить от исполнителя все это в кадр, в фильм, в общую сумму энергий — это быть на него по-настоящему, всерьез затраченным.
И что же толку думать, что эти люди были садистами или маньяками, что они были злодеями и подонками. В чем была твоя основная сложность с героем? В соединении в пространстве одной личности таких двух фигур, как Дон Жуан и Фауст. Они, по сути, антиподы.
Дон Жуан стремится к смерти, он все время проверяет предел возможного, границу дозволенного, он все время испытывает ее на прочность. А Фауст договаривается, потому что ему бесконечно интересно. Эти два противоположных типа сознания сосредоточены в моем герое. Я точно знаю, что это соединено, но я все время должен не высчитывать, а выращивать способ этого соединения.
Какие-то вещи я делаю осмысленно, какие-то по наитию. Я вчера видела, как ты утверждал карнавальные маски для сцены бала. Как ты отбраковывал детали, из которых маски сделаны: вот таких ножек быть не могло, они из 30-х, а вот такие веревочки нельзя, тогда было другое плетение. Эти маски сделаны для массовки, веревочки и в кадр-то, скорей, всего не попадут.
Ты мне объясни, ты надеешься, что если ты все вот это по миллиметру воссоздашь заново, то срастется? Ты как магический сеанс это рассматриваешь? Я рассматриваю это как необходимость. Рассказывая про время, рассказывать его через те физические формы и типы предметов, лиц, вещей, даже иногда отношений, хотя это отдельная тема… Ты хочешь понять, как это устроено?
Исходя из того, что я рассказываю про человека, существующего в конкретном времени. Воображение отказывает, сознание отключается. А потому делать жанр, складный сюжет на этом материале, пока он не осознан по-настоящему, дикая пошлость. И глупость — потому что жанр есть прежде всего нравственный закон, непреложный и внятный в каждой букве.
Но у этого времени не то чтобы не было нравственного закона — у него было другое понятийное пространство. Как в греческой трагедии. Когда-то я прочитал «Эпилог» Каверина, которого в детстве знал. Я очень любил «Два капитана», и другие его книжки.
Человек он был очень порядочный, умный, писал толстые книжки, сказки сочинял, всем помогал. Жена Лидия Николаевна, огромная библиотека, не бедствовал, не привлекался, не отрекался, анафеме не предавался и никого не предавал. А в 80-е годы он написал воспоминания, эпилог к этой чудной жизни — и выяснилось, что вся эта жизнь была сущим, непредставимым кошмаром. И этим кошмаром был тотальный, ежедневный, всепожирающий страх.
Человек едет в машине со своим учеником и женой ученика, одновременно своей любовницей. И такова же была жизнь всех вокруг него. В книжке есть такой эпизод. Он пришел к Тынянову, своему шурину, когда тот уже болел, в его питерскую квартиру.
Окна выходили во двор-колодец. Тынянов подвел его к окну и спросил: не находишь, воздух какой странный? А во дворе то ли туман легкий, то ли пожар где-то, и сюда ветром относит. Тынянов сказал: это люди жгут бумаги.
Жгут письма, дневники, документы, фотографии, архивы. Много окон. Много дверей. И за всеми ними люди жгут бумаги, уничтожают следы своей жизни.
Как это передать, а? Этот воздух? В котором люди жили не день, не два, а годы, десятилетия, целую вечность. Эпизод «Прогулка».
Опубликован в 2009 году Как говорить про это время, а если говорить, то надо же говорить. Про это бесконечное настоящее, которое растянуто как от нас и — до звезд… Которое, между прочим, никуда не делось, потому что мы продолжаем в нем жить. Вот мы сейчас сидим с тобой на этой прекрасной улице, в этом прекрасном городе, в котором солнце, архитектура, оживленная торговля, очень высокая культура питания. А в то же время это исторически проклятый город, и я потому его и выбрал.
Это проклятый город, который во время голодомора в несколько колец был оцеплен войсками НКВД.
Некоторые касались вполне рабочих вопросов — опоздание на смену, отсутствие пропуска. Другие помогали режиссеру воссоздать атмосферу сталинских репрессий. Так Хржановский запретил использовать современный лексикон, проносить на съемочную площадку мобильные телефоны, обсуждать социальные сети и жизнь за пределами Института. Но на этом он не остановился. И вскоре воссозданная советская реальность стала восприниматься актерами как вполне настоящая. В Институте постоянно жили полсотни человек обслуживающего персонала.
Другие актеры ночевали по съемным квартирам в городе, но стоило им преодолеть отделяющий Харьков от Института предбанник, как съемочная площадка становилась единственной объективной реальностью. Жизнь внутри продолжалась вне зависимости от расписания съемок: на месте бассейна работала настоящая лаборатория, физики ставили опыты на институтском оборудовании, а для научных опытов разводили мышей и свиней. Все участники отыгрывали здесь роли самих себя — даже работа в Институте соответствовала реальной профессии человека за пределами проекта. Только три человека, чьи имена были слегка изменены, имели реальные прототипы в первоначальной истории. В роль Дау вжился греческий дирижер Теодор Курентзис, который внешне очень походил на советского физика. Хржановский заставил ее год проработать на шоколадной фабрике и набрать десять килограмм веса. Директором Института Крупицей стал режиссер Анатолий Васильев.
Остальные 300 человек были набраны из числа студентов, сотрудников органов безопасности, ученых, священников, раввинов, зеков, чекистов, безработных, бездомных, проституток и многих других. В этом проявляется отличительный метод работы Хржановского с актерами — зачем искать кого-то подходящего? Пускай люди просто живут в искусственно созданных условиях. Любые взаимодействия, будь-то пьяная драка или любовные интриги, только поощрялись. Институт был нашпигован скрытыми камерами и подслушивающими устройствами, съемочная группа незамедлительно появлялась в нужное время, в нужном месте. Актеры могли заниматься сексом, принимать ванну, ругаться, учиться или работать — обращать внимание на объективы камер запрещено, надлежало подыгрывать и продолжать жить своей жизнью. Все к этому привыкли и не сопротивлялись, у каждого участника оставалось право запретить использовать любой записанный с его участием фрагмент.
Каждого участника предупредили о всех возможных обстоятельствах, которые могли произойти во время съемок. Все то, что происходило между жителями Института — секс, драки, еда, выпивка — были настоящими, а не спродюсированными съемочной группой. Каждую отснятую на пленку сцену показывали, после чего участник проекта давал разрешение или отказ на использование ее в фильме. Хржановский практически не вмешивался в происходящее, часто даже сюжетные сцены шли не по плану. Актерам приходилось импровизировать, заранее написанного сценария не существовало, но этого и не требовалось. Благодаря усилиям режиссера и каждого участника проекта внутри Института царила сложная эмоциональная атмосфера. Пытаясь вытянуть из людей подлинные эмоции, Илья не пренебрегал методами психологического давления.
Складывается ощущение, что он не пытался оспорить слухи, а провокационными действиями создавал вокруг альтернативную реальность в качестве еще одного художественного персонажа. Режиссер исполнял роль документалиста, всего лишь фиксируя происходящие вокруг события на 35-мм пленку. На первых этапах он был демиургом, создателем тоталитарного мира, дирижером концерта, но впоследствии Институт обрел собственную жизнь и начал овладевать участниками проекта. Поначалу, когда большая часть этой информации не была известна обществу, проект Хржановского привлекал внимание масштабными декорациями. Квест-комната гигантских масштабов, популярная среди знаменитостей, бизнесменов, политиков, журналистов, художников и представителей московского бомонда. С 2008 по 2011 режиссер охотно впускал звезд в заповедник сталинской эпохи, а некоторым предоставил шанс поучаствовать в съемках. На руки выдавали небольшую сумму на карманные расходы, а если деньги заканчивались, то в местном обменнике можно обменять украинские гривны на советские рубли — единственная разрешенная на съемочной площадке валюта.
Процедура напоминала переход границы в аэропорту. Отдельный вход был только у Хржановского — к его кабинету вела отдельная лестница. Итальянский режиссер Ромео Кастеллуччи, американский постановщик Питер Селларс, знаменитая художница-акционист Марина Абрамович. Также в фильме приняли участие музыканты российской группы «Аукцыон» — Олег Гаркуша сыграл роль писателя и поэта Даниила Хармса. С помощью гостей Хржановский воспроизвел всю советскую номенклатуру — от самой верхушки до ее низов. Наркомом тяжелой промышленности стал украинский депутат Нестор Шуфрич, а роль командира бригады досталась известному журналисту Дмитрию Гордону. Во время съемок Марцинкевич с приятелями избил и унизил американского художника Эндрю Ондрежака, ассистента Марины Абрамович, исполнявшего роль психолога.
Говорят, Тесак планировал убить на камеру кошку — убийство животного для него было принципиальным — но режиссер сумел его отговорить. Кроме того, не желая отступать от принципов аутентичности, Хржановский поручил банде Тесака ответственное задание, ставшее завершающим штрихом многолетнего съемочного процесса — уничтожить целый корпус Института. Съемки финальной сцены запланировали на 8 ноября 2011 года. Народ зазывали через ВКонтакте и Facebook, за участие платили 50 гривен. Дискотека началась, когда банда Тесака закончила разрушение Института — режиссер скомандовал операторам снимать танцующих людей. Окруженная мифами и легендами декорация, внутри которой на протяжении трех лет жили несколько сотен человек, была полностью уничтожена по приказу ее создателя. Команда операторов еще четыре месяца снимала на руинах отдельные эпизоды, а остатки реквизита через несколько лет сгорели при пожаре на харьковском складе.
ДАУ После завершения съемок начался бесконечный этап постпродакшена. Хржановский перестал общаться с журналистами, новой информации о судьбе проекта не поступало и со временем шумиха утихла. В 2012 году в интернете появились сканы DAU-календаря с коллекцией монохромных фотографий. Сам календарь вышел в количестве 200 экземпляров, предназначался для кинокритиков со всего мира, но, судя по всему, так и не добрался до получателей. В 2012 правительство России выдало указ, согласно которому все фильмы с бюджетным финансированием необходимо закончить до конца года. Учитывая, что режиссер сорвал оговоренные сроки — Министерство культуры отозвало господдержку, а в 2015 Арбитражный суд обязал продюсеров вернуть 30 млн рублей. Ходили слухи, что Хржановский размышлял, как продемонстрировать фильм общественности.
Проект был слишком глобальным для традиционного проката в кинотеатрах. В 2014 фрагмент монтажа показали на фестивале в Каннах. Затишье и заточение в монтажной комнате продолжилось. В 2014 Госкино Украины последовало примеру Минкульта России и подало на продюсеров фильма в суд, но проиграло дело — Хржановскому продлили срок сдачи проекта.