Главная Новости и события Космическая вечеринка с героями «Чик-Чирикино». Ресторан Риччи Каприччи на карте. Telegram Подпишись на Telegram-канал про рестораны Москвы. Великолепнейшая посылка с сайта Чики Рики Для организации и хранения. Кафе «Chik ORico» / «Чик ОРико», Москва: бронирование, цены, меню, адрес, фото, отзывы — Официальный сайт Restoclub. КОРЕЙСКИЙ СТРИТФУД.
Ресторан чика меню
Иногда мы присылаем персональные уведомления о заказах и самых важных акциях в Чики Рики. Главная» Новости» Иришка чики пики новости. Кафе «Chik O'Rico» / «Чик О'Рико» Москва ул. Б. Новодмитровская 14с1: описание, фотографии, телефоны, меню с ценами, отзывы, рейтинг. Блогерша Иришка Чики-Пики приобрела подписчиков из-за дружбы с фрик-блогером Олегом Монголом.
Чика Рика. Танцуем чику рику вместе.
Смотреть видео про Чико рико кафе москва. #обзоркафе #ChickORico #обзорресторанаДрузья, всем большой привет от Ирины, Андрея и Лаффи шпица! На нашем канале вы найдете влоги, путешествия по разным с. Наконец-то в Москве появилась izakaya, похожая на закусочную, а не на полноценный ресторан высшего эшелона.
Рико китай город
Чика Рика кафе Москва. Боровск чики чики кафе. Чику масляное дерево фото, 17 сентября — Преображенская, Лариса Дмитриевна (39) — заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер России по театру, первый тренер Анны Курниковой. Блогерша Иришка Чики-Пики призналась, что сразу же приняла предложение комика и артиста Александра Реввы о съемках в клипе «Алкоголичка». На данный момент CHICKO есть в таких городах, как: Москва, Новосибирск, Екатеринбург, Алматы, Челябинск, Ульяновск, Самара, Томск, Сургут, Тюмень, Санкт-Петербург.
Привет! Это клуб Чики Рики
Андрей Шмаков, более всего известный в Москве как шеф-повар ресторана Savva при гостинице «Метрополь», открыл бутербродную на Солянке. Нажимая на кнопку «Отправить», Вы даете согласие на обработку персональных данных. Москва, Тверской бульвар, 14с5. Кафе «Chik O'Rico» / «Чик О'Рико» Москва ул. Б. Новодмитровская 14с1: описание, фотографии, телефоны, меню с ценами, отзывы, рейтинг. Квартира 44 — сеть уютных ресторанов в Москве в духе советских гостиных, где с самого первого дня следуют традиции устраивать музыкальные квартирники по вечерам.
Кафе "Rika"
Симферополь, Крым респ. Спасибо большое г. Санкт-Петербург, сегодня в 11:29 Андриан Может быть я не самый удобный пользователь этой компании... НО компания всегда находит решение логистических проблем, и всегда идет навстречу мне. Коллектив ответственных внимательных специалистов, добросовестно решающих все вопросы! Спасибо за внимание! Алесковская г.
Пермь, Пермский край, сегодня в 07:43 Татьяна П. Клуб устраивает. Делаю заказы в нем уже давно.
Чико Рико Бауманская.
Рубинштейн кафе Воронеж. Яндекс еда. Pizza 483 Рубинштейна. Яндекс еда Казань.
Меню ресторан Морено. Квик Чик меню. Биг стоп меню. Кафе Квик Октябрьский меню.
Придорожное кафе интерьер. Галерея проектов кафе. Кафе Меркурий Каменск-Уральский. Галерея Россо.
Chica ресторан. Чики Губкинский кафе. Кафе «Chiku Chiku». Чика Рика кафе.
Чико корейское кафе. Чики Бамбони конфеты. Чики Бамбони кафе. Чики Бамбони меню.
Чики Бамбони Вологда меню. Ресторан чика Рика корейский. Итальянское меню. Меню ресторана на английском.
Меню британского ресторана. Меню английской кухни. Боровск чики чики кафе. Чики чики Губкинский кафе.
Меню ресторана Перчини Новосибирск. Детское меню. Детское меню в пиццерии. Перчини детское меню.
Новый ресторан. The 312 ресторан. Хеопс Владивосток ресторан меню. Владивосток ресторан на улице Сахалинской.
Чики Рики ресторан. Ресторан Эль Чико. Кафе Эль Чико Воронеж.
Чики Губкинский кафе. Кафе «Chiku Chiku». Чика Рика кафе. Старокирочный переулок Чико Рико.
The Nest бар Сретенский бульвар. The Nest ресторан Москва. Бар гнездо Nest. Ресторан Nest Сретенский. Корейский стрит фуд в Москве Чико Рико. Чико Рико Трубная. Чико Рико Бауманская.
Чика Рика ресторан. Ресторан чика Рика корейский. Боровск чики чики кафе. Чики чики Губкинский кафе. Чики чики территория куриных дел кафе. Чика Рика кафе Москва. Кафе чики чики Боровск после Ивлева.
Новый ресторан. The 312 ресторан. Покровский бул. Бар метафора Покровский бульвар. Ресторан Коперто на Покровском бульваре. Корн дог Чико Рико. Кимпаб Чико Рико.
Чико Рико корейская кухня. Чико Рико еда. Чико Рико Москва. Тавадури Тбилиси. Ресторан Тавадури в Тбилиси. Ресторан Спасский. Ресторан Москва в Санкт-Петербурге Спасская.
Мистер ливанец ресторан. Кафе ливанец Глинищевский переулок. Mr ливанец ресторан Москва. Придорожное кафе интерьер. Галерея проектов кафе. Кафе Меркурий Каменск-Уральский. Галерея Россо.
Ресторан а4. Ресторан bg. Ресторан итальянской кухни Мичуринский проспект. Рестораны Full HD. Ресторан Гандара Москва. Ресторан Силла Москва Рочдельская 15. Ресторан touche Москва.
Силла ресторан улица 1905 года. Кафе на улице в Москве. Ресторан taste банкет. Элис ресторан Патриаршие. Бар, Москва, Бутырская улица. Alice ресторан Москва. Холостяк бар Саратов.
Ресторан на Лужнецкой набережной. Ресторан choice Moscow.
Уверенно можно сказать что в концепции Ивлева "Голос" проработал в течении года после переделки. Затем Павел передал управление в руки новой хозяйки и вскоре караоке-бар закрыли. Сначала название сменили на караоке-бар "Лайт", в интерьере которого почти ничего не изменилось, в 2022 году у заведение опять сменились хозяева, а уже в 2023 кафе стало чайханой. Мария Семенихина В данном выпуске меня очень поразили как владелец, так и его команда, однако выпуск было достаточно весело смотреть. Что касается переделки Ивлева, на мой взгляд, вышло оригинально, по крайней мере заведение хоть стало похоже на караоке-клуб, интерьер круто обновили Очевидно, Павел не справился с дальнейшим развитием заведения из-за отсутствия опыта, ведь о намерениях закрыть заведение он открыто говорил ещё раньше.
ООО "ИКА "РИКА"
Чика Рика кафе Москва. Чико Рико кафе Москва. а ведь могли бы на халяву в Москву прокатиться. Режим работы ресторана «Chick O'rico» в Москве, расположенного по адресу: Москва, Новинский бульвар, 7, категории блюд, отзывы клиентов и курьеров Delivery Club. Чика Рика кафе Москва. Боровск чики чики кафе.
Чико Рико Кафе в Москве
Pizza 483 Рубинштейна. Яндекс еда Казань. Меню ресторан Морено. Квик Чик меню.
Биг стоп меню. Кафе Квик Октябрьский меню. Придорожное кафе интерьер.
Галерея проектов кафе. Кафе Меркурий Каменск-Уральский. Галерея Россо.
Chica ресторан. Чики Губкинский кафе. Кафе «Chiku Chiku».
Чика Рика кафе. Чико корейское кафе. Чики Бамбони конфеты.
Чики Бамбони кафе. Чики Бамбони меню. Чики Бамбони Вологда меню.
Ресторан чика Рика корейский. Итальянское меню. Меню ресторана на английском.
Меню британского ресторана. Меню английской кухни. Боровск чики чики кафе.
Чики чики Губкинский кафе. Меню ресторана Перчини Новосибирск. Детское меню.
Детское меню в пиццерии. Перчини детское меню. Новый ресторан.
The 312 ресторан. Хеопс Владивосток ресторан меню. Владивосток ресторан на улице Сахалинской.
Чики Рики ресторан. Ресторан Эль Чико. Кафе Эль Чико Воронеж.
Эльчиха ресторан Воронеж. Эль Чико Воронеж ресторан меню. Ресторан Варвара Москва.
Тавадури Тбилиси. Ресторан Тавадури в Тбилиси. Ресторан Спасский. Ресторан Москва в Санкт-Петербурге Спасская. Ресторан Кариночка Новочеремушкинская. Ресторан сцена Новочеремушкинская. Ресторан mood. Стильный ресторан для мероприятий.
Чико Рико Трубная. Ресторан на Азовской улице. Чикко ресторан. Чикко ресторан Москва. Итальянский ресторан klub Cicco. Бар the Toy. Ресторан the Toy Москва здание. The Toy ресторан фото.
Big Toys Restaurant, Казань. Ресторан а4. Ресторан bg. Ресторан итальянской кухни Мичуринский проспект. Рестораны Full HD. Москоу ресторан. Нью Москоу ресторан Калужское шоссе. Элвин ресторан Москва.
Ресторан фестиваль Москва. Bar BQ Cafe Манежная площадь, 1, стр. BQ бар Новокузнецкая. BQ бар Москва. Bar BQ Cafe, Москва. Ресторан Сиксти башня Федерация. Ресторан Сиксти в Москва Сити. Ресторан на 62 этаже Москва Сити Sixty.
Мерседес бар гостиница Украина. Mercedes Bar ресторан Москва. Мерседес ресторан Москва. Ресторан Мерседес бар Москва. Ресторан boca grande Barcelona. Boca grande Restaurant Barcelona. Кафе «Chiku Chiku». Лужнецкая набережная кафе.
Ресторан Оливетта. Веранда остерия Оливета. Малая Дмитровка 20 ресторан Оливетта. Левонтина ресторан веранда. Park Inn sadu Москва. Park Inn by Radisson sadu. Park Inn by Radisson Москва Полянка. Radisson sadu Москва.
Кафе Moscow Садовая Триумфальная. Ресторан Smolenka Cafe Moscow. Кафе Moscow, Москва. Кронан Москва кафе. Кафе на улице в Москве. Ресторан taste банкет. Иммерсивный ресторан в Москве красота.
Вода Legend of Baikal 0. Название заморское и не всем понятное, поэтому вначале краткая справка. Ikura — красная икра. Izakaya — вид закусочной забегаловки в Японии. Nikkei — современный относительно фьюжен элементов японской и перуанской кухонь, который уходит корнями в XIX век и в Перу, куда в то время прибыли первые иммигранты из Японии их-то и называли nikkei. Правда, свое гастрономическое развитие никкей получил уже в середине 80-х годов прошлого века. Кстати, товарищи Зарьков и Мухин уже экспериментировали с кухней никкей в своем ресторане Chicha , но проект оказался не самым удачным, лишних вздохов у столичной гастропублики не вызвал и через несколько лет работы закрылся. Интерьер и атмосфера Путей в новое заведение с никкейским уклоном два: на лифте до четвертого этажа или по серым ступенькам вдоль фасада рынка на крышу, где разместилось большое обеденно-кухонное пространство, которое никак не сочетается с понятием Izakaya.
Чики Губкинский кафе. Кафе «Chiku Chiku». Чика Рика кафе. Чико корейское кафе. Чики Бамбони конфеты. Чики Бамбони кафе. Чики Бамбони меню. Чики Бамбони Вологда меню. Ресторан чика Рика корейский. Итальянское меню. Меню ресторана на английском. Меню британского ресторана. Меню английской кухни. Боровск чики чики кафе. Чики чики Губкинский кафе. Меню ресторана Перчини Новосибирск. Детское меню. Детское меню в пиццерии. Перчини детское меню. Новый ресторан. The 312 ресторан. Хеопс Владивосток ресторан меню. Владивосток ресторан на улице Сахалинской. Чики Рики ресторан. Ресторан Эль Чико. Кафе Эль Чико Воронеж. Эльчиха ресторан Воронеж. Эль Чико Воронеж ресторан меню. Ресторан Варвара Москва. Varvara кафе Москва. Варвара ресторан Чебоксары. Пири-Пири Петровка. Мега пицца Мценск меню. Мега пицца меню. Мега пицца Тюмень. Пицца Садко Губкин. Чикен меню. Чикен ланчи меню. Криспи меню. Чикен Соликамск меню.
Niqa Patisserie & Cafe Tverskoy
Создатели «Ку-ку карри» представляют карри, как интернациональное блюдо, которое может иметь по сути любой региональный вариант. Минималистичный интерьер достался «Ку-ку карри» от старшего брата Untitled. Последний, к слову, продолжает работать на этом же месте в ночное время. Днем с открытия и до 0:00 пространство полностью отдано под кулинарный проект. Красный карри по-эфиопски с курицей и паприкой 350 руб. Желтый кацу-карри по-японски с курицей в панировке 350 руб.
Chick o Rico корейский стрит фуд.
Чико Рико кафе Москва меню. Чико Рико Бауманская меню. Чико ресторан лого. Чико Рико кафе лого. Chickos logo. Америка популярные блюда на ланч.
Пибимпаб Чико. Кимчи пибимпаб. Пулькоги пибимпаб. Корейский стрит фуд Новосибирск. Chicco Екатеринбург корейский стрит. Chicco корейский стрит фуд Новосибирск.
Чико Рико эмблема. Chicco Ricco меню. Chico Rico в Москве ресторан корейский. Автокресло детское Chicco Keyfit 30. Чико ресторан корейский в Москве. Чико Рико интерьер.
Chicko, Москва, Дубининская улица. Токпоки Чико Рико. Чико Рико на палочке. Автокресло Чикко 15-36. Chicco автокресло 15-36 Semi Universal. Чико меню.
Chicco меню. Чико Рико кафе меню. Чико Рико бургер. Чико Рико Отрадное. Чико Рико меню Геншин. Чико Рико Брэнд.
Чико Рико Брендинг. Чико Рико новый лого. Тематическое кафе. Корейский стрит фуд.
Давай выпьем сразу четвертую. Никаких там первых, вторых или третьих. Выпиваем сразу четвертую, и всё тут. У профессора совсем новая жена.
Тоже четвертая. Опять ангелоподобная, всё из той же породы хватких истеричек. Она еще совсем новая и очень старается… Готовит нам тучу бутербродов, пирожков и отличный кофе в термосе. Рано утром мы садимся в машину. И к вечеру приезжаем в дикую псковскую глушь, в деревню Костыриха, где на полустанке «разъезд пятьсот одиннадцатый километр» стоит домик в зеленой облупившейся краске, окруженный яблонями и цветами. Железная кровать, деревянный стол, умывальник прибит к стене, буржуйка. Можно ничего не говорить. Не надо объяснять, что случилось с человеком, как его переехала вся эта история, если человек-девушка из Москвы уезжает именно сюда, в эту сторожку.
Тут была Лада Жовнер, молодой режиссер из Москвы. Носила спецодежду со светоотражателями, сигналила поездам, поливала цветы, чистила снег, топила печку, ничего не боялась, просто пережидала, очухивалась, баюкала боль… Леспромхоз сдох, лес больше не возят, не нужна ни узкоколейка, ни стрелочница, или, как там, смотрительница… Окно выбило ветром, и яблоки нападали в комнату, лежат на полу и на деревянном столе, замерзают, портятся, яблочный дух в сторожке. Под мутным неровным куском стекла на шатком столе — фотография профессора. Вот он, курит с умным видом. Зачем она взяла с собой эту фотографию? Разговаривала с ним? Колдовала, молилась? Профессор с отвращением смотрит на свою фотографию, забирает из-под стекла, с ненавистью рвет, комкает и бросает в угол.
Садится на хромой венский стул. Молчит, сцепив руки между колен. Очень тихо. Слышно, как растет борода. Как дряхлеют, не сбывшись, мечты. Как мои родные покойники подговариваются против меня на том свете. Трещат мотоциклы, и голоса слышны. Три мужика входят в сторожку, ничего не говорят, просто стряхивают профессора с венского стула, открывают крышку подпола, вынимают автоматы и винтовки.
На нас с профессором они вообще не обращают внимания, цыганистый, скуластый и без пальцев. Пока скуластый и цыганистый смотрят на нас, профессор несет какую-то чушь, что мы никому не скажем, предлагает им деньги, машину. Какой штаб, мы сейчас уезжаем… Они смеются, и от этого как-то не по себе. Получки восемь месяцев нету. Никто и ухом не ведет, ни с области, ни с района. Головымин вообще симку сменил. А нам как? Дети на одной картошке.
Вроде картошка, да? А они с лица все спадают, худые, как до революции… А в школу им что, голяком ходить? Сапоги зимние купи, куртку теплую купи… Восемь месяцев без получки… Терпилой быть надоело… Возле сторожки — «амфибия» и два мотоцикла. Возьмут в заложники. Будут требовать получку, улучшения условий труда, социальные гарантии, амбулаторию, баню… Но всем плевать и на их требования, и уж тем более на нас с профессором… Нас расстреляют… Нам велят садиться в «амфибию», скуластый за рулем, остальные седлают мотоциклы, и мы трясемся по лесной дороге куда-то в глубь, в глушь. Скуластый охотно рассказывает про местные достопримечательности. Тут была усадьба барина Григорева. Он школу построил сельскохозяйственную.
Три года можно было учиться бесплатно, современное земледелие осваивать по всей науке. И Карл еще был, землевладелец-немец, у него маслобойня по последнему слову техники, мельница, в пятнадцатом году уже электростанция работала, это где плотина старая. Видели нашу плотину? Душа-человек Карл. Зачем зарезали в восемнадцатом?.. Пошли и зарезали. Стадо, а не народ… А вон там озеро наше, метеоритного происхождения, глубокое и чистое очень… Да тут природа — хоть эти самые ставь, как их, дома для больных, чтоб здоровели… Экскурсия с расстрелом. Эксклюзивный туризм.
Осенний сосновый лес прекрасен. Едем по лесной дороге с глубокими колеями и травой посередине. Так тихо. Смирение и мужество леса в глухом углу, затиснутом между Псковщиной, Латгалией и Беларусью. Всё долготерпие земли, начиненной старым оружием, костями солдат, монетами времен ВКЛ и Речи Посполитой… «Амфибия» заглохла. Останавливаются и мотоциклы. Нам конец. Нас сейчас грохнут в прозрачном сосновом лесу… Сволочь все же этот профессор.
Это он все придумал, его уродская затея — ехать в глушь… Меня все это достало. Его рассеянная жестокость. Эгоизм и тупость. Не обидь он Ладу, ничего бы сейчас не было, а теперь по его милости нас расстреляют партизаны. Это тоже ритуал, наш парный конферанс. Однажды в какой-то нашей поездке я заболела: температура и горло, и профессор — он вообще безручь страшная в хозяйственном смысле, профессор, избалованный мамой, бабушкой, женами, бабами, — скомстролил мне в гостиничных условиях какое-то подобие овощного супчика. Растрогавшись, я сказала: — Спасибо, мой ангел. В ответ он погрозил мне пальцем и сказал, что он не ангел, а говнюк.
И эту репризу мы много раз повторяли. Так что теперь он должен наоборот сказать, перевернуть репризу. Но профессор говорит: — Даже не начинай. Забыл про ангела, про овощной супчик. Забыл, как надо отвечать. Хуже того, он вообще разнузданно нарушает все ритуалы, он говорит: — Ты на себя посмотри. Да, мы оба изрядные говнюки, это точно. Даже не уникальные говнюки, а какие-то самые обыкновенные, заурядные, невыдающиеся говнюки, эгоисты, приключенцы, бездельники, не пришей кобыле хвост, никчемные мотыляльщики по свету, плохиши, засранцы, люди без убеждений, любители котят и крепко выпить… …И это манит нас друг к другу… Мы — меньшинство, гонимое, страдающее меньшинство говнюков и засранцев, кругом сплошь порядочные люди, просто засилье людей с убеждениями, и нам не выжить, нужно сплотиться, учредить общество защиты и охраны негодяев от порядочных людей… Наверное, будет правильно, если нас расстреляют эти цыганско-латгальские партизаны, люди, которых все реально заманало.
А потом мы обрастем легендами и мифами, и местные станут почитать нас как блаженных говнюков. Мне всегда нравились плохие. Волк, а не Красная Шапочка. Всегда хотелось, чтобы он сожрал эту дуру в кружевных трусах… Мы хотим выйти, чтобы помочь завести «амфибию», но мужик строго указывает нам сидеть в машине. Ничего не происходит. Точно, нас вязли в заложники… Знаешь, я однажды как-то надрался самостоятельно, в смысле без тебя, заскучал и решил написать тебе письмо. От руки вот так вот написать. Но не захотел писать пьяным почерком, так и не написал.
Говорит профессор. А про что оно было, это письмо? Ну там про то, что вот эти наши мотыляния… Эта вся дружба идиотская… Что это очень важно для меня. Что, если бы этого не было, может, и меня бы не было… Что это гораздо важнее, чем любая любовь. Хмуро и не глядя на меня, говорит профессор. Курилка в стеклянном переходе между институтом и учебной студией. Толпятся ребята с операторскими кожаными кофрами. Парень продувает беломорину.
Про него говорят — из академки вернулся. С мастером был конфликт год назад, ушел в академку, а вернулся уже не на игровое, а на документалистику. И у него есть курсовая работа — реально крутое кино. Парень, кстати, левый абсолютно. В смысле — левый? Ну, без династии. Со стороны. Отец военный, мать типа учительница.
Живет в Чкаловском. Только он такой, знаешь… И послать может. Парень постарше, можно сказать, взрослый мужик двадцати трех лет, не мне, сопле, чета… Но надо собирать людей с фильмами, я — шефский сектор в комитете комсомола. Поедешь со мной фильмы показывать? Надо в Дом престарелых большевиков, а потом в Дом ученых, в Дубну. Левый глаз едва заметно косит наружу, маленький шрам на щеке, старая летная куртка поверх толстого свитера… Парень делает «звездочку» на бумажном фильтре беломорины и говорит: — Можно… Как-то хорошо говорит, нормально, не важничая и не суетясь. У него курсовая — реально крутое кино… Тогда не говорили «реально крутое». Или «левый».
Таких слов не было. Была осень. Запах крепких папирос. Мечты о кино… И долговязый парнишка с острым кадыком сказал сперва: — Можно. И уже потом добавил: — Привет. Месяц стоял в ясном предзимнем небе, дали звонок на четвертую пару. Телефон, записанный в тетрадке по зарубежной литературе, детским стишком, считалкой сидит с тех пор у меня в голове. Одновременно вызывают по рации и звонит мобильный.
В леспромхоз привезли получку за восемь месяцев, и сам Головымин приехал. Партизаны уходят, ничего нам не сказав, забыв о нас начисто… Они даже не берут то оружие, которое сложили в «амфибию», просто набиваются в свои убитые мотоциклы и уезжают. Мы остаемся в заглохшей «амфибии», целые, невредимые, и сидим, не глядя друг на друга. Ему стыдно за эти слова про любую любовь. Мне тоже стыдно. Стесняюсь сказать — один ты у меня и есть, профессор… Потому что, когда уже будет окончательно признано большинством голосов, что я омерзительная баба, тогда профессор скажет: в ее случае, коллеги, зло — это отринутое добро. Добро, не нашедшее применения. Отвергнутая нежность и никому не пригодившееся чистосердечие.
За деревьями, совсем рядом, — трасса, собиратели на обочине продают бруснику и опята, голоса покупателей и собирателей, чей-то смех. Начинается дождь. Мы забыли проверить варенье в сторожке… 4 — Послушай, — говорю я профессору и даже называю его по имени. Мне не нравится имя профессора. Оно лысое какое-то. С детства заметила, что мужские имена бывают лохматые или лысые. Вот у профессора лысое имя. А сам он лохматый.
Оброс до неприличия. Надо постричься, — говорю я. Они по-английски не понимают. Сможешь объяснить по-ихнему? Мы с профессором находимся в маленькой братской стране, в крошечном осколке бывшей большой братской страны. Местный язык похож на русский. Почти очень похож. Но не очень.
Здесь много женщин. Была война, жестокая, кровавая междоусобица, мужчины поубивали друг друга, после войны наступила бедность, выжившие мужчины уехали зарабатывать на чужбину. Мы здесь выступаем. В университете и в Академии искусств. Здесь есть еще молодежь, которая хочет заниматься искусством. Профессор рассказывает про своих студентов, показывает фильмы. Я рассказываю про современных молодых российских драматургов. Запудриваем братской молодежи мозги, вешаем на уши лапшу.
Лиса Алиса и кот Базилио. И мы идем по городу. Что-то все же крутится: работают кофейни и магазины, в салоне художников продаются по дешевке исключительной красоты льняные вещи, ручная вышивка, керамика, кожа, тусклая настоящая старина. Здесь только дети, женщины и старухи. Они остались сторожить страну, пока мужчины работают на стройках в больших богатых странах. Женщины пекут печенье и делают желе цветов национального флага. Гляди-ка, нет больше моей знакомой цирюльни! Все перекурочено, снята дверь, и женщины в рабочих комбинезонах выносят нам навстречу ведра со строительным мусором… Частые передислокации мелкого бизнеса — признак экономической нестабильности.
Ладно, сейчас найдем, где тебя обкорнать как следует, друг-профессор. Пошли поглядим, поищем, что тут есть поблизости. Здесь всегда жарко, шумно и мусорно. Восток, хотя географически — юго-запад. Мне здесь нравится, потому что обшарпанность, мусорность, бардачность напоминают мне Москву моей юности. Центр еще ничего, вполне прилизан, но отойди на два шага — прелесть, чарующая разруха… Еще тут чудесные старые деревья, огромные платаны на тротуарах, на широкие стволы тут принято клеить объявления. Ты глянь — объявление на платане. Видишь, что написано?
Я пытаюсь развивать лингвистические способности профессора. Ну, посмотри внимательно! Узнаёшь похожие слова? Мужская парикмахерская! Мущкарачка брадомахер-куафёрница. Ну и словечко! Дикая смесь из славянизмов, тюркизмов и германизмов. Следы всех завоевателей.
Указатель во двор. Мы стоим на нормальной улице, которая, конечно, не Москва-Сити, но вполне тянет на добротные восьмидесятые годы прошлого века. Теперь открываем дверь, проходим насквозь подъезд, выходим во двор… Волшебство! Фокус-покус, чики-брык, трик-трак — и ты в позапрошлом веке. В глубине двора какие-то мазанки, лачуги с черепичными крышами, кругом старые огромные деревья, под деревьями спят косматые коты и старухи варят кофе в турках, сушится белье на веревках… А машина-то, машина вон там в углу… И как она ездит только, на ладан ведь дышит… Полный прицеп барахла… Я завожу разговор про парикмахерскую, старухи смотрят приветливо, одна из них встает и манит нас рукой. Да где парикмахерская-то? Вот тут, кругом одна сплошная брадомахер-куафёрница, кран кривой, медный, торчит прямо из стены крошечного домика с черепичной крышей, кое-как прилажена раковина, тоже явно времен Первой мировой войны, стоят кувшины… Мама, где мы? Но профессор показывает большой палец и усаживается в потертое кожаное кресло.
Он послушно запрокидывает голову, и старуха поливает эту голову из кувшина какой-то темной водой.
Сапоги зимние купи, куртку теплую купи… Восемь месяцев без получки… Терпилой быть надоело… Возле сторожки — «амфибия» и два мотоцикла. Возьмут в заложники. Будут требовать получку, улучшения условий труда, социальные гарантии, амбулаторию, баню… Но всем плевать и на их требования, и уж тем более на нас с профессором… Нас расстреляют… Нам велят садиться в «амфибию», скуластый за рулем, остальные седлают мотоциклы, и мы трясемся по лесной дороге куда-то в глубь, в глушь. Скуластый охотно рассказывает про местные достопримечательности.
Тут была усадьба барина Григорева. Он школу построил сельскохозяйственную. Три года можно было учиться бесплатно, современное земледелие осваивать по всей науке. И Карл еще был, землевладелец-немец, у него маслобойня по последнему слову техники, мельница, в пятнадцатом году уже электростанция работала, это где плотина старая. Видели нашу плотину?
Душа-человек Карл. Зачем зарезали в восемнадцатом?.. Пошли и зарезали. Стадо, а не народ… А вон там озеро наше, метеоритного происхождения, глубокое и чистое очень… Да тут природа — хоть эти самые ставь, как их, дома для больных, чтоб здоровели… Экскурсия с расстрелом. Эксклюзивный туризм.
Осенний сосновый лес прекрасен. Едем по лесной дороге с глубокими колеями и травой посередине. Так тихо. Смирение и мужество леса в глухом углу, затиснутом между Псковщиной, Латгалией и Беларусью. Всё долготерпие земли, начиненной старым оружием, костями солдат, монетами времен ВКЛ и Речи Посполитой… «Амфибия» заглохла.
Останавливаются и мотоциклы. Нам конец. Нас сейчас грохнут в прозрачном сосновом лесу… Сволочь все же этот профессор. Это он все придумал, его уродская затея — ехать в глушь… Меня все это достало. Его рассеянная жестокость.
Эгоизм и тупость. Не обидь он Ладу, ничего бы сейчас не было, а теперь по его милости нас расстреляют партизаны. Это тоже ритуал, наш парный конферанс. Однажды в какой-то нашей поездке я заболела: температура и горло, и профессор — он вообще безручь страшная в хозяйственном смысле, профессор, избалованный мамой, бабушкой, женами, бабами, — скомстролил мне в гостиничных условиях какое-то подобие овощного супчика. Растрогавшись, я сказала: — Спасибо, мой ангел.
В ответ он погрозил мне пальцем и сказал, что он не ангел, а говнюк. И эту репризу мы много раз повторяли. Так что теперь он должен наоборот сказать, перевернуть репризу. Но профессор говорит: — Даже не начинай. Забыл про ангела, про овощной супчик.
Забыл, как надо отвечать. Хуже того, он вообще разнузданно нарушает все ритуалы, он говорит: — Ты на себя посмотри. Да, мы оба изрядные говнюки, это точно. Даже не уникальные говнюки, а какие-то самые обыкновенные, заурядные, невыдающиеся говнюки, эгоисты, приключенцы, бездельники, не пришей кобыле хвост, никчемные мотыляльщики по свету, плохиши, засранцы, люди без убеждений, любители котят и крепко выпить… …И это манит нас друг к другу… Мы — меньшинство, гонимое, страдающее меньшинство говнюков и засранцев, кругом сплошь порядочные люди, просто засилье людей с убеждениями, и нам не выжить, нужно сплотиться, учредить общество защиты и охраны негодяев от порядочных людей… Наверное, будет правильно, если нас расстреляют эти цыганско-латгальские партизаны, люди, которых все реально заманало. А потом мы обрастем легендами и мифами, и местные станут почитать нас как блаженных говнюков.
Мне всегда нравились плохие. Волк, а не Красная Шапочка. Всегда хотелось, чтобы он сожрал эту дуру в кружевных трусах… Мы хотим выйти, чтобы помочь завести «амфибию», но мужик строго указывает нам сидеть в машине. Ничего не происходит. Точно, нас вязли в заложники… Знаешь, я однажды как-то надрался самостоятельно, в смысле без тебя, заскучал и решил написать тебе письмо.
От руки вот так вот написать. Но не захотел писать пьяным почерком, так и не написал. Говорит профессор. А про что оно было, это письмо? Ну там про то, что вот эти наши мотыляния… Эта вся дружба идиотская… Что это очень важно для меня.
Что, если бы этого не было, может, и меня бы не было… Что это гораздо важнее, чем любая любовь. Хмуро и не глядя на меня, говорит профессор. Курилка в стеклянном переходе между институтом и учебной студией. Толпятся ребята с операторскими кожаными кофрами. Парень продувает беломорину.
Про него говорят — из академки вернулся. С мастером был конфликт год назад, ушел в академку, а вернулся уже не на игровое, а на документалистику. И у него есть курсовая работа — реально крутое кино. Парень, кстати, левый абсолютно. В смысле — левый?
Ну, без династии. Со стороны. Отец военный, мать типа учительница. Живет в Чкаловском. Только он такой, знаешь… И послать может.
Парень постарше, можно сказать, взрослый мужик двадцати трех лет, не мне, сопле, чета… Но надо собирать людей с фильмами, я — шефский сектор в комитете комсомола. Поедешь со мной фильмы показывать? Надо в Дом престарелых большевиков, а потом в Дом ученых, в Дубну. Левый глаз едва заметно косит наружу, маленький шрам на щеке, старая летная куртка поверх толстого свитера… Парень делает «звездочку» на бумажном фильтре беломорины и говорит: — Можно… Как-то хорошо говорит, нормально, не важничая и не суетясь. У него курсовая — реально крутое кино… Тогда не говорили «реально крутое».
Или «левый». Таких слов не было. Была осень. Запах крепких папирос. Мечты о кино… И долговязый парнишка с острым кадыком сказал сперва: — Можно.
И уже потом добавил: — Привет. Месяц стоял в ясном предзимнем небе, дали звонок на четвертую пару. Телефон, записанный в тетрадке по зарубежной литературе, детским стишком, считалкой сидит с тех пор у меня в голове. Одновременно вызывают по рации и звонит мобильный. В леспромхоз привезли получку за восемь месяцев, и сам Головымин приехал.
Партизаны уходят, ничего нам не сказав, забыв о нас начисто… Они даже не берут то оружие, которое сложили в «амфибию», просто набиваются в свои убитые мотоциклы и уезжают. Мы остаемся в заглохшей «амфибии», целые, невредимые, и сидим, не глядя друг на друга. Ему стыдно за эти слова про любую любовь. Мне тоже стыдно. Стесняюсь сказать — один ты у меня и есть, профессор… Потому что, когда уже будет окончательно признано большинством голосов, что я омерзительная баба, тогда профессор скажет: в ее случае, коллеги, зло — это отринутое добро.
Добро, не нашедшее применения. Отвергнутая нежность и никому не пригодившееся чистосердечие. За деревьями, совсем рядом, — трасса, собиратели на обочине продают бруснику и опята, голоса покупателей и собирателей, чей-то смех. Начинается дождь. Мы забыли проверить варенье в сторожке… 4 — Послушай, — говорю я профессору и даже называю его по имени.
Мне не нравится имя профессора. Оно лысое какое-то. С детства заметила, что мужские имена бывают лохматые или лысые. Вот у профессора лысое имя. А сам он лохматый.
Оброс до неприличия. Надо постричься, — говорю я. Они по-английски не понимают. Сможешь объяснить по-ихнему? Мы с профессором находимся в маленькой братской стране, в крошечном осколке бывшей большой братской страны.
Местный язык похож на русский. Почти очень похож. Но не очень. Здесь много женщин. Была война, жестокая, кровавая междоусобица, мужчины поубивали друг друга, после войны наступила бедность, выжившие мужчины уехали зарабатывать на чужбину.
Мы здесь выступаем. В университете и в Академии искусств. Здесь есть еще молодежь, которая хочет заниматься искусством. Профессор рассказывает про своих студентов, показывает фильмы. Я рассказываю про современных молодых российских драматургов.
Запудриваем братской молодежи мозги, вешаем на уши лапшу. Лиса Алиса и кот Базилио. И мы идем по городу. Что-то все же крутится: работают кофейни и магазины, в салоне художников продаются по дешевке исключительной красоты льняные вещи, ручная вышивка, керамика, кожа, тусклая настоящая старина. Здесь только дети, женщины и старухи.
Они остались сторожить страну, пока мужчины работают на стройках в больших богатых странах. Женщины пекут печенье и делают желе цветов национального флага. Гляди-ка, нет больше моей знакомой цирюльни! Все перекурочено, снята дверь, и женщины в рабочих комбинезонах выносят нам навстречу ведра со строительным мусором… Частые передислокации мелкого бизнеса — признак экономической нестабильности. Ладно, сейчас найдем, где тебя обкорнать как следует, друг-профессор.
Пошли поглядим, поищем, что тут есть поблизости. Здесь всегда жарко, шумно и мусорно. Восток, хотя географически — юго-запад. Мне здесь нравится, потому что обшарпанность, мусорность, бардачность напоминают мне Москву моей юности. Центр еще ничего, вполне прилизан, но отойди на два шага — прелесть, чарующая разруха… Еще тут чудесные старые деревья, огромные платаны на тротуарах, на широкие стволы тут принято клеить объявления.
Ты глянь — объявление на платане. Видишь, что написано? Я пытаюсь развивать лингвистические способности профессора. Ну, посмотри внимательно! Узнаёшь похожие слова?
Мужская парикмахерская! Мущкарачка брадомахер-куафёрница. Ну и словечко! Дикая смесь из славянизмов, тюркизмов и германизмов. Следы всех завоевателей.
Указатель во двор. Мы стоим на нормальной улице, которая, конечно, не Москва-Сити, но вполне тянет на добротные восьмидесятые годы прошлого века. Теперь открываем дверь, проходим насквозь подъезд, выходим во двор… Волшебство! Фокус-покус, чики-брык, трик-трак — и ты в позапрошлом веке. В глубине двора какие-то мазанки, лачуги с черепичными крышами, кругом старые огромные деревья, под деревьями спят косматые коты и старухи варят кофе в турках, сушится белье на веревках… А машина-то, машина вон там в углу… И как она ездит только, на ладан ведь дышит… Полный прицеп барахла… Я завожу разговор про парикмахерскую, старухи смотрят приветливо, одна из них встает и манит нас рукой.
Да где парикмахерская-то? Вот тут, кругом одна сплошная брадомахер-куафёрница, кран кривой, медный, торчит прямо из стены крошечного домика с черепичной крышей, кое-как прилажена раковина, тоже явно времен Первой мировой войны, стоят кувшины… Мама, где мы? Но профессор показывает большой палец и усаживается в потертое кожаное кресло. Он послушно запрокидывает голову, и старуха поливает эту голову из кувшина какой-то темной водой. Вода пахнет травами… — Со травама, — приговаривает старуха.
Никто никогда так не стригся. Все обзавидуются! Не стоять же тут? Пока вымоют, постригут, ополоснут… Пойду пройдусь полчасика. Чем сильнее нищета, чем мусорнее улицы, а подростки выглядят так, словно только что вышли из тюряги или вот-вот туда загремят, чем сильнее все это: нищета, мусор, стремные подростки, тем крупнее и ярче портреты президента.
Да, тут есть президент, вполне себе мужчина, с большими ушами и строгим взглядом. И несколько мужчин в правительстве. Для представительских целей. Для красоты. Центральные улицы прилизаны.
Да, мы стоим в очереди в ЕС, мы аккуратны и законопослушны, мы цивилизованные люди! Мы отравим всех бездомных животных, упрячем в далекие приюты уличных детей, отключим тепло и свет нищим старикам, и они умрут сами, надев ненужные ордена, мы наведем чистоту и порядок, но все равно вон там, в подземном переходе между рынком и автобусной станцией, в самый лютый зной будет стоять вонючая лужа, жуликоватая баба продавать мочалки и безногий малый в военной форме сидеть на своей разбитой коляске и петь шершавым голосом под гитару… Я возвращаюсь, платан с объявлениями, сквозная дверь с приличной улицы, проходной подъезд, чики-брык, фокус-покус… Фокус-покус. Во дворе никого нет. И машины нет. И старух.
И профессора. Какой-то дед чинит башмаки на верстаке. А где парикмахерская? Чудное слово, похожее на наше «тронулись» или «накренились». Так, понятно.
Уехали, а свежевымытый профессор пошел искать меня. Ну-ка, я ему счас на воцапчик… Сумерки. Прилизанный центр города ощетинивается. Ведет себя как подросток, когда родаки отвалили на дачу. Не надо больше притворяться хорошим.
Да, на самом деле я вот какой! Старуха роется в мусорном баке. Одноногий старый цыган играет на аккордеоне. Две очень пьяные женщины плетутся, поддерживая друг друга. Хочется скорее спрятаться в гостиничном номере.
В гостишке профессора нет, и мое сообщение не прочитано. Слился, гад. Отправился за впечатлениями. Квасит, небось, где-то. Сквозь сон я прислушиваюсь — не пришел ли, не открывается ли дверь соседнего номера.
Не открывается. А послезавтра улетаем в Москву.