И эта цитата меня сподвигла пересмотреть вопрос с "ясно-понятно" о чём книга "Географ глобус пропил" и всё-таки её дочитать до конца.
Географ глобус пропил [авт. ред., изд-во "Азбука"]: краткое содержание, описание и аннотация
- Интервью с писателем Алексеем Ивановым, автором «Географ глобус пропил»
- 20 отзывов
- О книге "Географ глобус пропил"
- Гиперборейский прорыв - 2
Читать онлайн Географ глобус пропил бесплатно
| Автор книги «Географ глобус пропил» завершил работу над «калининградским» романом | Алексей Иванов является автором романов «Географ глобус пропил», «Сердце Пармы», ряда сценариев для фильмов. |
| Книга "Географ глобус пропил" - Алексей Иванов | С книгой "Географ глобус пропил" познакомилась немного раньше марафона, но вспоминаю ее с теплотой и улыбкой. |
| Алексей Иванов — о романе «Географ глобус пропил» | история, к которой необходимо поставить ключевой вопрос. |
Алексей Иванов «Географ глобус пропил»
Многие думают, что «Географ глобус пропил» — это некая ностальгия по советскому, по 90-м, по чему угодно, но именно такой подход к произведению в корне неверен, возможно, даже ошибочен. На прошлой неделе на экраны вышел фильм Александра Велединского «Географ глобус пропил», снятый по одноименной книге пермского писателя Алексея Иванова. КНИГА — «Все указатели судьбы годятся лишь на то, чтобы сбить с дороги».«Географ глобус пропил» вовсе не о том, что весёлый парень Вить. Новый роман писателя Алексея Иванова, автора нашумевшего произведенияГеограф глобус пропил, повествующий о судьбах участников Союзаветеранов Афганистана, вышел в свет тиражом в. Впервые Алексей Иванов приехал в регион весной 2019 года для участия в «Библионочи».
Читать дальше:
- Рецензия на книгу А. Иванова Географ глобус пропил
- Рецензия недели
- Писатель Алексей Иванов высказался о состоянии России - 9 октября 2023 - ТОЛЬЯТТИ.ру
- Географ глобус пропил - Алексей Иванов читать онлайн книгу или скачать бесплатно
- Географ глобус пропил, Алексей Иванов
- Лента новостей
Алексей Иванов, «Географ глобус пропил» и премьера
Его даже экранизировали с Хабенским в главной роли, чтобы каждый алкаш, бездельник или провинциальная мещанка тут же нашли себе оправдание. Глупо, тупо и бессмысленно. Читать неимоверно скучно, полный набор банальностей и бородатых несмешных острот. Если кого-то тянет на реальную чернуху - почитайте Козлова.
Быдлореалии российской школы можно найти у него или в сериале Германики "Школа". Но это уже будет именно то, крайнее, без примеси вмешательства государства. Странно, что помимо ныне навязываемых псевдосемейных ценностей фоном не прошла религиозная тема.
В общем и целом "Географ глобус пропил" - это хороший пример дурновкусия и того места, где ползает современная российская проза. Сорок шесть из них занесли её в разряд «любимых», а сорока одному эта книга совершенно не понравилась. На эту книгу уже написано 106 рецензий эта будет 107-й!
Большую их часть я внимательно прочитал. Прочитал и понял, что каждый из читателей выделяет в качестве самого главного в этой книге что-то своё, причём мнения разных людей порой диаметрально противоположны по полярности и по степени выраженности. Я посоветовал прочитать эту книгу нашему с вами общему другу и завсегдатаю сайта...
Clickosoftsky , и неожиданно очень быстро получил ответ в виде рецензии. Я дал прочитать эту книгу другому своему другу и Педагогу по образованию, по роду деятельности и по сути и услышал от неё не только положительный отзыв, но и добился краткой, двустрочной рецензии «... Если книга вызвала у меня сильные эмоции, то звёздочек становится уже 5, а улыбка может как быть, так и отсутствовать в зависимости от содержания книги.
Крайне редко я ставлю вкупе с пятью звёздочками значок «сердечко» — более чем за год «жизни» на сайте такого значка удостоились всего 3 книги: горячо и безоговорочно с детства любимые повести Станислава Лема «Солярис» и «Непобедимый», и эта книга, книга Алексея Иванова, книга с дурацким названием «Географ глобус пропил». И уж совсем преотличную в моём понимании книгу я просто начинаю искать по книжным магазинам и по букинистическим сайтам соответствующего направления типа alib. И иногда перечитывать.
Нужно ли говорить, что с продавцами книжных магазинов соответствующий разговор уже составлен и заказ на эту книгу уже сделан? Поздний P. Чтобы читающий эту рецензию человек не подумал, что весь абзац про поиски этой книги и готовность купить её при первом случае были красным словцом — наконец-то эту книгу мне привезли, наконец-то я её купил!
Не прошло и года :- Отличный рождественский подарок самому себе! Вот честно не ожидал. Даже и не знаю с чего начать, с какой стороны подступиться к написанию отзыва.
Пожалуй, начну с очевидного. Однако же практически все эти книги как-то очень точно и ловко охватывают лишь одну сторону жизни, совершенно забывая о другой. Начиная пелевинским "Generation П" и кончая болматовскими брошюрками — все они об одном и том же.
Те же книги, которые пытались охватить другую сторону жизни — не вакханалию и разгул, а традиционную для русской литературы трагедию маленького человека, — настолько никчёмны, что умудрялись устареть уже по дороге из редакции в типографию. Это же касается ничтожного и отвратительного кинематографа того периода, который смотреть без слёз и рвотных позывов совершенно не представляется возможным. Ведь даже самая разэнциклопедистая энциклопедия должна быть написана так, чтобы быть актуальной всегда — в любое время, при любом строе и стиле мышления современного поколения.
И вот я наконец-то нашёл книгу, которой почти удалось... Пожалуй, слишком громко будет сравнивать роман Иванова с нелепым названием с такими монстрами и зубрами русской классической прозы как "Идиот" или, допустим, "Доктор Живаго", но ведь суть-то, в принципе, одна! Только проблемы и заботы современного Мышкина кстати, имена и фамилии в рецензируемой книге все как один говорящие.
Пусть всё это сделано иногда слишком топорно, но тем не менее как-то всё-таки нам ближе и роднее, потому что слишком уж знаком антураж, слишком уж все ситуации отзываются радостью или горечью узнавания. Да что говорить: проблемы-то всё те же — ничего по большому счёту не изменилось за эти года и века. Всё те же поиски, всё те же вопросы, всё те же рефлексии.
За откровенной и весьма неплохой сюжетностью книги стоит довольно тяжкий если ты не киборг какой или чурбан бесчувственный, конечно труд понимания, осознания и принятия смысла. Как и любая хорошая книга эта вызывает бурю противоречивых эмоций, но не пытается апеллировать и манипулировать ими напрямую, как это сделала бы плохая книга. Именно поэтому она получает от меня такую редкую для меня высокую оценку.
Читается книга легко, даже слишком, да вот воспринимается тяжело, эхма. Напоследок скажу пару слов редакторам и особенно корректорам: руки бы вам пообрывать, раздолбаи! Надеюсь, что в новой редакции 2013 года вы исправили все свои ужасающие косяки.
Какое душевное окончание года, надо же. Как душа свернулась, а потом развернулась многократно и горло перехватило. Наверное, до Географа мне нужно было дозреть, ну как хурму кладут на батарею, чтобы она дошла.
Читала в первый раз давно, книга понравилась, но без надрыва и глубинных раскопок. А теперь сижу с пересохшим горлом, внутри блины с яблоками и чистый восторг. Этакий отечественный катарсис - всё закончилось и вряд ли будет хорошо, или будет, но с другими.
И это очешуенно. И неправда, что этой книгой может проникнуться только поживший неудачник. Может быть, для того, чтобы скользнуть вовнутрь, нужно быть не очень счастливым и довольным собой и жизнью человеком, да.
Может быть, для этого нужно иногда вызывать себя на внутренний педсовет и с треском выпинывать прочь за профнепригодность. И в рожу тыкать всеми проступками сразу, как измочаленным букетом, а потом этим же букетом мести пол и горланить что-нибудь попсовое и жутко, непотребно душевное. Совсем ещё молодой, но уже согбенный, двадцативосьмилетний Служкин - это такое дерево, которое изнутри проели жучки нелюбви и всякие прочие короеды неудач, а в голове его дятел-чего-хочу-не-знаю-а-чего-знаю-не-хочу продолбил огромное дупло.
Между прочим, дерево родное, проросшее на нашей земле. Понятное дело, что питало его корни и каким зловредным источникам он приникал в моменты жажды. И вот получился такой Служкин, даже не так, такой служкин - маленький большой, хороший плохой человек.
Не человечек и не человечище, не исполин духа, не герой-любовник, и даже не отчаявшийся брюзга. Нет, просто человек, который исповедует то ли непротивление злу, то ли добру. Он и сам не понимает, наверное.
Он задыхается от любви, но любить себе не позволяет. Он разрешает не любить себя, и эта нелюбовь тоже отскакивает от него как от стенки горох. Как с гуся вода со Служкина скатываются ежедневные неудачи и неудачки, серость и вялость его бытия, подставы друзей, издевательства учеников, презрение жены и прочие обломы по всем фронтам.
Потому что есть место, где со Служкина сходит кожа, пластами, клочьями, где ледяные воды бурной реки вымывают из него Человека. Это уже какой-то северный, блин, бодхисаттва получается: не буду, говорит, ничьим залогом счастья и себе такого залога не сотворю. И останусь стоять по одну сторону реки, а вы на другую ступайте.
Ступайте сами.
Ветка, отыгранная Уколовой, оказывается самой собой, актрисой непонятно-невнятной популярности, с легко узнаваемыми гримасами и произношением продавщицы ларька на остановке. И никак не тянет на хотя бы на сколько-то красивую Ветку книги. Но главное в другом. В двух моментах. В Маше и работе учителем. Герою фильма сорок. Маше, пусть и после изменения класса на десятый и, соответственно, возраста с четырнадцати на семнадцать, все же именно семнадцать. И разница в двадцать три года есть несколько иное, чем около пятнадцати. Не говоря о том, что за десять лет разницы Служкина книги и фильма, наш герой явно превратится в алкоголика со всеми вытекающими.
Может ли девчушка семнадцати лет полюбить именно алкаша с остатками романтики, а не пока еще молодого, пусть и пьющего, романтика? Думаю, что вряд ли. И работа Служкина учителем, в реалиях тринадцатого года воспринимается совершенно иначе.
За любовную линию переживаешь. Но вот ровно в тот момент, когда «Пищеблок» перестает быть воспоминаниями о пионерском детстве и историей летнего романа, а превращается в повествование о вампироборцах, вот тут герои совершенно перестают вызывать хоть какие-то эмоции. И нисколечко не страшно.
Чем эта книга раздражает Бесконечными Анастасийками. Потугами взрослого умного дядьки разговаривать каким-то выдуманным псевдошкольным языком с бесконечными уменьшительно-ласкательными словечками и искусственными жаргонизмами. Больше, наверное, ничем. Почему на эту книгу все-таки стоит обратить внимание Как уже упоминалась выше, у Алексея Иванова бывают более удачные книги, а бывают менее, но даже в худшие моменты своей писательской карьеры он все равно остается прозаиком, который из чего угодно может слепить читаемый и довольно увлекательный текст. В этом романе приятно находиться. Вот только в конце нас все равно ждет разочарование, потому что от Иванова всегда ждешь чего-то большего, чем простенькой истории, про то, как пионер и комсомолец поймали в кустах вампира.
Начальника лагеря чуть в тюрьму не посадили.
На её выступах лежал снег, кое - где бурели пятна выжженных холодом лишайников. В громаде Шихана, угрюмо нависшей над долиной, было что-то совершенно дочеловеческое, непостижимое ныне, и весь мир словно отшатнулся от неё, образовав пропасть нерушимой тишины и сумрака.
От этой тишины кровь стыла в жилах, и корчились хилые деревца, пытавшиеся убежать отсюда, но словно колдовством прикованные к этому месту». Ради этой «нерушимой» вековой тишины и приводил «отцов» Служкин, но вряд ли они сразу её поняли и, хотя пещеру они сколько-то оценили... И это слово «риф» странно было слышать по отношению к доисторическому монолиту, который на безмерно долгий срок пережил океан, его породивший, и теперь стоит один посреди континента и посреди совершенно чуждого ему мира, освещаемого совсем другими созвездиями».
Читая такое, невольно думается, что все эта школьная и туристическая и бытовая сторона похода смотрится, как прикладная к этим монументальным воззрениям автора. На самом деле: это главная суть романа, как мне подумалось. То есть влияния величественной природы на человека.
Но в романе очень и очень много школьной бытовой жизни. Бывшие школьники, ещё однокашники Служкина, как жили по школьным правилам, по правилам «отцов» своего класса, так почти и живут уже лет пятнадцать после школы. Для них школа никогда не кончается!
У них не прибавляется ни ума, ни чувства. Они только научились устраиваться по жизни кто лучше, кто хуже - и ВСЁ!!! Не случайно школьный, по сути.
Роман писателя продолжается после школы. Я не останавливаюсь на этой бытовой стороне. Хотя она тоже не проста и имеет свою философию похожую на «шведскую» семью.
И всё же в ней мало нового, несмотря на крутые переходы с сексом и без. Я посмотрел кино, снятого по этому роману. И отчётливо увидел, что именно этой стороне дела кинематографисты отдали дань, что прямо просится на современный экран, заполонённый крутым бытовизмом, экстремизмом и прочими пред криминальными вещами....
Все дальнейшие кинематографические заявки вплоть до Голливуда, задуманные нашими и не нашими кинематографистами, наделать из произведений Иванова некоторые исследователи его творчества утверждают, что он уже заведомо создавал блокбастеры из своих поизведений на будущие фильмы, что несовместимо с их художнической сутью на тему древней Руси - вполне могут сбыться. Что ни принесёт ни зрителям, ни самому Иванову праведного удовлетворения: такая опасность существует. Потому что имеются уже десятки случаев переснятия старых советских фильмов, как, например, «Тихий Дон» или «Война и мир», или «А зори здесь тихие» - прекрасных кинематографических работ прошлого...
Переснятых не лучшим образом. А что им стоит увлечься историческими произведениями Иванова, искажая суть дела?.. Но пока я лучше остановлюсь на втором походе.
Пожив в городе несколько месяцев, «отцы», естественно, такими же и остались, поэтому всё повторяется. Но первым дикарём от школьно-городской цивилизации оказывается сам учитель, предводитель похода, решивший «нажраться» после встречи с комарихинскими со станции Комариха алкашами, пристававшим к ним двоим с учеником Градусовым, и ещё потому что: «Я чувствую, что я страшно устал. Устал от долгого учебного года, от города, и от похода тоже уже устал.
Устал от Маши, от Градусова, от комарихинских алкашей, от себя. Устал от страха, от любви, от жизни. Устал от своих разочарований и от своих надежд, устал от своей непорядочности и от своей порядочности.
А-а, катись всё к чёрту». И они напились с Градусовым... Потом учитель при всех пьяно кричал про свою любовь к Маше, ученице 9 класса, находившейся здесь же, валялся где -то в вагоне под лавками.
В результате проехали нужную станцию Гранит. И географ не понимает, где они на сей момент находятся, на какой станции? Но Семичеловечью проспали, видимо, все люди этого края, ибо это уникальная местность!
И сам Бог, скорее всего, заставил напиться главарей похода, Служкина и Градусова, и проспать Гранит, чтобы вылезти, наконец, возле Семичеловечной, а не на Граните. Дикарям из «долбанутого» города, который способен всё похоронить заживо повезло, если правильно разобраться. Но дикари, или отцы девятого «б» решают отстранить главного дикаря - географа от власти в этом походе, что и делают незамедлительно...
Географ не спорит - всё правильно. Но остаётся, таки, «неофициально» руководящим, ибо никто ничего не знает, как быть в данной ситуации... И географ не растерялся, и они на КРАЗе из леспромхоза добираются до речки Поныш, очень экзотичной речки.
Они раздули катамаран: «Справа на корме - это место командира. Отцам уже почему-то кажется, что места на корме - чуханские, а вот баские места только на носу».
Книжный марафон: "Географ глобус пропил" Алексей Иванов
Но у географа неприспособленность к жизни, неумение строить семью, содержать ее, зашкаливает. А дети? Ну разве в школах нынче все дети такие изверги? Вовсе нет. И потом. Пусть даже в фильме всё гиперболизировано - ну это вполне допустимо, если цель оправдывает средства. А какова цель авторов фильма? Показать, что в школе - и те, кто за партой, и те, кто у доски - одинаково неприглядны?
В прекрасном фильме застойных времен "Чучело" очень точно показана жестокость детей-школьников, затравивших свою одноклассницу. Но в конце фильма у всех наступает некое прозрение, дети раскаиваются - и этим фильм силен. Ну хватит уже смаковать чернуху, показывать беспредел, тупик, из которого нет выхода. Надо бы этот выход хотя бы как-то наметить. В произведениях Достоевского, несмотря на казалось бы безнадежные, тупиковые ситуации, всегда есть вектор, указывающий путь к Свету. Пора и нашим киношникам задуматься об этом. Ответить Мария Юрьевна Громова 11 лет назад Ирина Игоревна, совершенно очевидно, что Вы не только не работали в школе, но и с учителями лично не были знакомы.
Не сверхидеей подкупает фильм, а именно потрясающей реалистичностью. Без условностей и переигрывания. Образы точны и объёмны, что в современном кинематографе редкость чуть ли не ископаемая. Агриппина Стеклова блистательна во всех ролях, а Константин Хабенский никогда до сих пор не был так убедителен. Восхищает не пьяница на экране, а глубокая личность, человек, для которого моральные устои и ответственность - не модель поведения, а естественная потребность, такая же, как и его безбашенность. Он трагичен и смешон, жалок и драматичен, трогателен и отвратителен, непонятен самому себе и непредсказуем. Дети молодые актёры и собственно дети сыграны на удивление живо и без кривляний, свойственных нынешним "звёздам".
Сюжет правдоподобен и многомерен - хорошее основание для хорошей режиссёрской и актёрской работы. Композиция выстроена так, что читаются даже закадровые и междукадровые события - в фильме свою жизнь проживает не только главный герой, а все, кто на какой-то момент оказывается причастен к основной сюжетной линии. Даже если Вы не симпатизируете главному персонажу, нельзя не увидеть, что фильм добротно сделан. Попробуйте перестать ненавидеть географа и жалеть его учеников - и идея фильма сама Вам откроется. Не со всеми тезисами я согласная согласна, но мысли по поводу выталкивания мужчины на обочину жизни - верно! Да смог бы он в иных обстоятельствах проявить себя настоящим мужчиной? Фильм вызывает тревогу и боль.
Я не хочу судить героя. Его образ рождает эмпатию,но и протест, досаду одновременно,именно в силу притяжения его тепла. Мужчины,юноши, не позволяйте коверкать себя. Растут ваши дети,которые смотрят на вас и выстраивают свою жизнь и будущее России. Ответить Андрей Пархоменко 11 лет назад Роман А. Иванова - это притча. Вспомните, как главный герой следит за прохождением порога своими учениками.
Если Служкин курит «Приму», то он курит ее из-за хотя бы какой-то доступности для человека без денег посреди Перми девяностых, а вовсе не из-за любви к Г4зима, как личности творческой. И переживания подростка Служкина по поводу влюбленности в Леночку и одновременной смерти Брежнева показывают героя с той позиции, когда даже его непонятное отношение к собственной супруге кажется уже не таким плохим. Особенно учитывая ее же отношение к нему. И вдруг возникшая влюбленность Служкина в Машу совершенно не отдает педофилией, хотя, конечно, возраста бы ему поменьше, а ей наоборот. Киношный же Хабенский в фильме, где на дворе десятые годы, стабильность Путина, мобильники и «Тойота-Камри», это несколько иное. Равно как и измененные сюжетные линии, ведущие к тем же самым супружеским изменам, пусть и с нескольким разбросом по персонажам. Тут вся эта творящаяся вакханалия, почему-то имеющая саундтрек в лице почившего Михаила Круга и «Владимирского централа» в качестве медляка, вызывает отторжение. Не говоря о актерском ансамбле, играющем свои роли несколько статично. Красивейшая актриса Брик в «Географе…» оказывается кем угодно, кроме учительницы немецкого языка, специально дающей Служкину подсмотреть за ней, играющей роль странновато-коварной соблазнительницы.
Робак, играющий лучшего друга Будкина, крайне хорош в качестве друга-предателя, извинительно смотрящего в глаза Служкина, но никак не кажется положительным бизнесменом 90-ых, вдруг оказавшись «коррупционером». Ветка, отыгранная Уколовой, оказывается самой собой, актрисой непонятно-невнятной популярности, с легко узнаваемыми гримасами и произношением продавщицы ларька на остановке. И никак не тянет на хотя бы на сколько-то красивую Ветку книги.
Причём советские идеалы тогда ещё не выцвели и не умерли, во всяком случае для молодых и пылких, каким был я. Мне казалось, что эти идеалы имеют потенциал. Их можно немного переделать, развить, и они будут продолжать работать так же, как работали в те времена, когда были созданы. Три фантастические повести, вошедшие в сборник, устроены именно по такому принципу.
Они гуманистичны, как и положено советской литературе; они строго следуют жанровым канонам — боевику, шпионскому роману и «космической опере», потому что каноны ещё нерушимы — ещё не пришёл постмодерн; и, наконец, эти повести выявляют такие возможности жанра, какие в СССР не использовались никогда — то есть расширяют оперативное пространство свободы. Боевик выворачивается наизнанку и оказывается драмой; шпионский роман о пришельцах погружается в самую глубину советского быта; «космическая опера» наполняется фантазией, степень которой была неприемлема для торжествующего соцреализма. Это влияние современной пропаганды или глубинные убеждения людей? Все были рады, что появились новые возможности для расширения кругозора или для заработка. Никто ещё не проклинал Советский Союз, а в будущее смотрели оптимистично. Однако уже через пять-десять лет отношение к Перестройке в корне поменялось. Стали считать, что Перестройка была национальным предательством и привела к национальной катастрофе.
Думаю, что перемена отношения обусловлена травмой, которую нация получила в 1990-е. Люди решили, что вся беда заключалась в отказе от Советского Союза и норм советской жизни, и виноваты в этом реформаторы. На самом же деле причина наших несчастий не в том, что мы начали реформы, а в том, что не довершили их до конца. Однако обществу показалось, что идти назад — лучше, чем идти вперёд. Общество начало идеализировать Советский Союз. Вернее, СССР образца брежневского «застоя». Да, времена «застоя» были единственным спокойным и более-менее благополучным периодом российской истории ХХ века, но это не значит, что покой и благополучие возможны только в формате «застоя».
В «застой» было много всякой мерзости, о которой мы уже забыли, и формат СССР уже не годится для нового времени с частной собственностью, путешествиями за рубеж, интернетом и всем прочим. У СССР надо брать лучшее — его социальность 70-80-х годов, а мы хватаемся за его недостатки — за тот комплекс явлений, который называется «совок». Эта подмена выгодна власти, а не обществу. Так какие цели у элиты и у нации, и насколько их несовпадение применимо к современной России? Однако не сверхобогащения. Упрощённо говоря, нация хочет, чтобы страна развивалась, и развитие улучшало жизнь, а элита желает неимоверно богатеть и оставаться безнаказанной. Безнаказанность элиты возможна только при остановке развития, а из этого следует, что сверхобогащение будет осуществляется за счёт обнищания нации.
Таков результат несовпадения целей элиты и нации в наше время. И несовпадение чревато бедствиями. Что вы об этом думаете? Не думаю, что Россия желает бунта. России реально нужна переделка, перезагрузка, переформатирование жизни, и всё это можно сделать без разрушения и кровопролития. Была бы свобода.
Послушать аудиотрейлер к роману можно здесь. Источник: пресс-служба «Букмейт».
Гиперборейский прорыв - 2
Это роман о стойкости человека в ситуации, когда нравственные ценности не востребованы обществом. Роман о том, как много человеку требуется мужества и смирения, чтобы сохранить «душу живую», не впасть в озлобление или гордыню, а жить по совести и любви.
Когда Фундамент отвлекал его, Витька не отвечал и лишь пинал Фундамента ногой под партой. Очень не любя классную руководительницу, Витька тем не менее в душе её уважал. Почему так получалось, он понимал с трудом. Корни ненависти отыскать было проще. Видно, Витька, как и все, уважал Чекушку за то, что она была центром мира. Если он был свободен, то свободен от Чекушки. Если тяготился — то благодаря ей. Если кто-нибудь был хорошим человеком — то лучше Чекушки. Если плохим — то хуже.
Чекушка была точкой отсчёта жизни. У доски маялся Серёга Клюкин. Чекушка с каменным лицом сидела за своим столом и не оборачивалась на Серегу. С видом человека, кидающего утопающему соломинку за соломинкой, она задавала ему вопросы. Ответов Клюкин, разумеется, не знал. Он криво улыбался, бодрился, подавал кому-то какие-то знаки, делал угрожающие гримасы и беззвучно плевал Чекушке на голову в корону из кос, прозванную «вороньим гнездом». Клюкин постоял за её плечом, глядя, как она выводит двойку, забрал дневник и, махая им, отправился на свое место. По пути он шлёпнул дневником по голове отличника Сметанина. Чекушка тем временем написала что-то в Витькином дневнике и перебросила его на первую парту Свете Щегловой. Рядовые, проверьте тетради.
Витька отпихнул дневник на край парты, демонстративно не интересуясь тем, что там написано. Раскрыв перед собой тетрадь, он откинулся на спинку скамейки и стал рассматривать стенды по стенам. Слева от доски висел стенд «Партия о литературе», справа — «Чтение — это труд и творчество». Затем вдоль ряда: «Сегодня на уроке», «Советуем почитать», «Классный уголок», «Читательский дневник», «В вашу записную книжку». Под потолок уходили портреты классиков вперемешку с их цитатами. Всё это было знакомо Витьке почти до замыленности. На базе своего класса Чекушка организовала литературный клуб «Бригантина». Основу его составляла так называемая «творческая группа». Пока Витька числился в ней, он ежемесячно менял экспозиции на стендах. А потом в кабинете математики на парте Витька нарисовал первый выпуск настольной газеты «Двоечник», и Чекушка на пионерском собрании выгнала его из «творческой группы».
Только в этот момент премьера фильма — ред. Там ни одного моего проекта не поддержали ни власть ни бизнес. А в Екатеринбурге поддержали. Поэтому я здесь. В этом проекте «Пермь — культурная столица» — ред. Нет, проект не провалился: коррупционная составляющая отлично отыгралась. Люди довольные разъехались. Отдельно Иванов рассказал о постановках и экранизациях других книг. Автор не участвует в создании сценария: «Я в принципе считаю, не стоит вникать.
Если доверяешь автору — а я доверяю, не надо мешаться под ногами». Права на экранизацию нескольких романов уже куплены, но главный вопрос, по словам Иванова, в финансировании. Также к печати готовится книга писателя о «лихих 90-х» в Екатеринбурге, которую Иванов называет «сборником новелл» — их будет ровно 100. Книга будет дописана к концу года, в печать выйдет в феврале. Журналисты интересовались тем, как Иванов реагирует на отзывы на свои произведения, считает ли он сам свою книгу уникальной? Алексей Иванов: — Вы думаете, я скажу, что книгу читать не стоит? Некорректно мне судить об уникальности. Я, с одной стороны, должен скромничать, но это нелепо. С другой стороны, и нахваливать себя тоже нелепо.
Эта книга написана в 1995 году, и восемь лет пролежала в столе, и за это время не сдохла. В 2003 году она напечатана, вышло больше 100 тыс. Да, педагоги не могут эту книгу одобрять по принципу. За антипедагогичность меня ругали на страницах «Литературной России», а «Учительская газета» написала хорошую рецензию на роман. Это не о педагогике. Я не Макаренко. Идея написать эту книгу пришла в голову очень давно.
В обратном порядке я бы этого делать не стала. Книга оказалась гораздо более глубокой. Фильм снимали с учетом рекомендаций Алексея Иванова и, скорее всего, из-за цензуры вырезали или видоизменили некоторые моменты книги.
Поэтому фильм получился немножко рваным, несвязным. Из-за этого многие люди не понимают смысла «географа». Им кажется, что это абсолютно ненормальная, пошлая и гадкая история, не имеющая смысла. А смысл, между тем, есть и глубочайший. Единственное светлое, что есть в жизни Служкина -это Маша. Остальные люди гнилые, пошлые и ограниченные. А Маша — настоящая и чистая. Служкина презирает и ненавидит собственная жена, предает собственный друг. Отношения всех взрослых, умудренных опытом людей в этом романе, сводятся к алкоголю и сексу. В этом мире Служкину приходится существовать, потому что это его реальность.
«Географ глобус пропил» – Алексей Иванов
| Географ глобус пропил Альпина. Книги 157361115 купить в интернет-магазине Wildberries | Романы Алексея Иванова «Географ глобус пропил», «Сердце пармы», «Тобол» уже стали классикой современной литературы. |
| Алексей Иванов — о романе «Географ глобус пропил» - YouTube | Читайте интересные рецензии и отзывы читателей на книгу «Географ глобус пропил», Алексей Иванов. |
| Писатель Алексей Иванов высказался о состоянии России - 9 октября 2023 - ТОЛЬЯТТИ.ру | Алексей Иванов, автор романов «Географ глобус пропил» и «Тобол», назвал Набережные Челны одним из идеальных городов России. |
| Школьники против вампиров – в новой книге «Пищеблок» от автора «Географ глобус пропил» | Алексей Иванов – автор по-честному прекрасный, написавший блестящие романы «Сердце Пармы», «Географ Глобус пропил», «Золото бунта» и «Тобол», к теме ужасов подбирался давно. |
Алексей Иванов, «Географ глобус пропил» и премьера
«Географ глобус пропил». Слушать аудиокнигу. 16 042. Только что закончила читать книгу Алексея Иванова “Географ глобус пропил» и спешу поделиться своими впечатлениями. На прошлой неделе на экраны вышел фильм Александра Велединского «Географ глобус пропил», снятый по одноименной книге пермского писателя Алексея Иванова. Писатель Алексей Иванов планирует написать книгу о Калининградской области.
Алексей Иванов — о романе «Географ глобус пропил»
Российский писатель и сценарист, автор романа «Географ глобус пропил», Алексей Иванов напишет книгу, связанную с Калининградской областью. «Географ глобус пропил» – «это роман вовсе не о том, что весёлый парень Витька не может в своей жизни обрести опору, и не о том, что молодой учитель географии Служкин влюбляется в собственную ученицу. В данной статье вы проведете краткий анализ нравственно-ценностной составляющей романа Алексея Иванова «Географ глобус пропил».
Автор романа «Географ глобус пропил» планирует написать книгу о Калининградской области
Маша тоже влюбляется в учителя, но ему приходится покинуть школу. Образ учителя географии в романе нельзя охарактеризовать однозначно. С одной стороны, Служкин предстаёт человеком достаточно свободных нравов, с другой же, он желает помочь окружающим, научить ребят взаимопомощи. Этот герой сочетает в себе как положительные, так и отрицательные черты, что присуще каждому человеку. Именно поэтому всё описанное кажется таким реалистичным.
На нашем сайте вы можете скачать книгу "Географ глобус пропил" Алексей Иванов в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине. Отзывы читателей.
К определённому возрасту пора взрослеть и думать о перспективе. Больше всего Служкин проявляется в отношении с многочисленными друзьями и подругами. С ними он такой, какой есть, — балагур, говорящий шутками-прибаутками. Всё умеет, ничего не имеет".
Жену эти шутки выбешивают. Иметь такого мужа невелика радость, когда безденежье и проблемы уже замучили: "Тебя не только любить, тебя и уважать-то невозможно! Ты шут! Пустое место! Служкин добрый. Не домой, а к бывшим одноклассникам он идёт по пути с работы, бежит поддерживать по первому зову в любое время дня и ночи.
Друзья такие же неприкаянные. Все пытаются как-то выживать, пьянками и гулянками скрашивают серые будни. Но без "выжрать" у них никогда не обходится. Служкин бесконечно одинокий человек. Он любит и жалеет всех, только его никто по-настоящему не любит, кроме дочки. Все снисходительно используют, думают только о себе.
Даже выслушать не хотят. Служкин к этому привык и научился говорить шутками. Зачем говорить серьёзно, если тебя никто не воспринимает всерьёз, не слушает? А потом Виктор Сергеевич устраивается в школу учителем географии. Учитель он, конечно, никакой. С детьми не справляется, поставить на место не может, дубасит непослушных, курит в кабинете, ставит отметки от балды.
Для учеников Служкин не авторитет.
Фраза не имеет какого-то огромного смысла. Это просто дразнилка. Ученики издеваются над ним, он терпит.
Из разговора Служкина с Будкиным: 81 4. Мне кажется, это очень провинциальный роман. Роман о жизни в глубинке, о борьбе за выживание в смутные времена. Столичным и близстоличным жителям его не понять.
Отсюда может возникать ощущение какого-то бреда, фантасмагории так написали мне про эту книгу в одном комментарии. Хотя, кто знает, может Алексей Иванов нарочно утрировал, обострял. Виктор Сергеевич Служкин — умный, добрый, образованный, глубокий человек, оказавшийся не в том месте не в то время. Он опустился до грани, понимает это и пытается удержаться, не перейти за грань: 81 6.
С первых страниц книга мне понравилась. Замечательный язык — одновременно простой, проникновенный и ироничный. Потом пошла какая-то жуткая лавина пошлости, с которой, мне казалось, невозможно смириться. Примиряют меня с нею только потрясающие по глубине мысли, которые разрывают душу Географа: 81 Вот и всё, что я хотела сказать.
В заключение несколько слов об издании книги. Книги Алексея Иванова издаются в разных вариантах. Есть дорогие, с офсетной бумагой. Есть бюджетные издания.
Как раз такое я приобрела и не жалею. Понравился рисунок на обложке, качество переплёта, крупный, удобный для чтения шрифт. Бумага, да, газетная, но довольно плотная, не просвечивающаяся. И цена хорошая.
Точнее, о временных рамках романа. Судя по классификатору, половина прочитавших уверена, что действие основной линии книги происходит в XXI веке. Ну… Цитирую. В СССР ее проходили в 8-м классе. Смерть Брежнева — 1982 год. То есть, гг осенью 1982-го 14 лет. Можно было бы и не высчитывать возраст, ясно же, что в реминисценции ему столько же, сколько его воспитанникам в основном тексте, но блезиру ради, пожалуйста. Путем нехитрых математических вычислений получаем, что в 1985 году на выпускном ему 17, плюс 5 ну, чуть больше лет института и возможного послевузовского безделья, и имеем время действия 90-93 годы XX века. Оценка: 5 [ 13 ] darken88 , 6 сентября 2022 г. Когда становишься взрослым, на второй план отступают твои чаяния и мечты, оставляя в сухом остатке реальности быт, проблемы, заботы — в общем, все то, что приносит в конечном итоге в мир личности пустоту.
Более сильные духом находят себя в мире увлечений, ожесточенно уезжая раз в месяц на рыбалку, собирая советские значки, или же штурмуя невысокие горы с видеокамерой, выкладывая ролики в сети, словом все то, что помогает убежать от этой самой реальности. А есть люди, которые просто плывут по течению, отдавая себя во власть этой самой пустоты, безвольные, в чем-то инфантильные. Вроде бы и нет в них ничего плохого, и плохого они ничего не делают, но все равно, страшно с ними соприкасаться, чтобы не «заразиться» властвующей над ними пустотой. Многие думают, что «Географ глобус пропил» — это некая ностальгия по советскому, по 90-м, по чему угодно, но именно такой подход к произведению в корне неверен, возможно, даже ошибочен. Я бы сказал, что это книга об одиночестве и о своеобразной инициации. Есть довольно неплохое произведение «Крюк» Терри Брукса, где повзрослевший и обрюзгший Питер Пэн, волей судьбы оставшийся в нашем мире, возвратившись в страну Никогда, заново переживает свое становление, вспоминая, чувствуя, снова становясь собой. В случае с Виктором Служкиным происходит, по сути, то же самое. Живя в унынии и безысходности, он навсегда остался душой в 1983 году, создав для себя псевдоуютный, иллюзорный мирок, где его друзья и зона комфорта — это все те же люди из его школы, однако уже взрослые и в чем-то неудавшиеся, недолюбленные, несчастные. Виктор, будучи человеком сочувствующим, даже в чем-то добрым, пытается помочь этим людям, зачастую в минус собственной личной жизни, раз от разу, напоминая им о тех временах, которые уже не вернуть, становясь этаким Питером Пэном — он паясничает, острит, шутит — однако с каждой новой шуткой или деянием мнимая «волшебная пыльца» исчезает, и единственным средством для избавления себя от душевных переживаний становится алкоголь. Новые люди в этой компании школьных друзей — женщины, изначально симпатизирующие остроумию Служкина, все равно остаются собой — взрослыми женщинами, и, разумеется, ничего у Служкина с ними не выходит и он снова и снова возвращается к своей нелюбящей жене, какой-то псевдостабильности.
Вообще — структура романа похожа в чем-то на пресловутый «Ералаш». Все эти дурацкие фамилии — Служкин, Будкин, Градусов, все эти скетчи напоминают об иллюзорности, пластмассовости в реальности произведения. Служкин верит в Судьбу, собственно он и страдает от того, что тогда, в 1983 году, он был особенным, и ему открывались бесконечные горизонты и перспективы. И вот он снова проживает эти детские годы, волей случая, попав работать учителем в школу. Дети, надо заметить, не воспринимают Служкина взрослым, и он день ото дня воюет с ними, паясничает и оглядывается назад. Удивительно непохожей вставкой в роман является описание похода в главе «Оба берега реки». Создается впечатление этакого диссонанса. Повествование ведется уже от первого лица, мы слышим и чувствуем его мысли и переживания. Здесь учитель Виктор Сергеевич превращается в Географа, у детей-участников тоже исчезают имена, которые еще фигурировали в реальности города и школы. В реальности реки у всех есть клички.
Дети взрослеют с каждым новым испытанием, вместе с ними взрослеет и Служкин. Именно поэтому, ни одна сцена интима не была доведена до конца. Служкин всю жизнь оставался тем самым мальчиком Витусом, приколистом и паяцем, но именно поход по реке Ледяной, среди звездных пространств и мертвых деревень делает его мужчиной, тем, кем он не смог стать 20 лет назад. И, волей все той же Судьбы, он переходит на другой берег реки, оставляя свое подростковое позади. И одновременно помогая своим ученикам, становясь своеобразным наставником. Вернувшись в город, Служкин становится другим. Обряд перехода завершен. Оценка: 8 tolstyi1010 , 11 ноября 2020 г. Виктор Служкин устраивается работать в школу учителем географии девятых классов. Дебютный роман пермского писателя Алексея Иванова.
Это третье произведение, которое я прочитал у данного автора, и оно мне не только не понравилось, но и отбило охоту в дальнейшем знакомстве с автором, какие бы великолепные книги им не были написаны. Главный герой отвратителен. Постоянно пьет и жалуется на судьбу, при этом ничего менять в своей жизни не хочет. Он может увязаться за бывшей одноклассницей, совершенно позабыв про свою дочь, которую нужно забрать из детского садика. Может уйти с уроков, если его позовет подруга детства, при этом стоять и ждать пока она закончит свою работу. Про его отношения с алкоголем я вообще молчу. Сам не пью категорически, не приветствую выпивающих людей, а алкашей просто ненавижу. Портят жизнь себе и окружающим людям. Из всех персонажей симпатию вызвала только дочка главного героя. Все остальные вызвали только негативные эмоции.
Помимо Таты в книге понравились только воспоминания о школьных годах главного героя. Пустая книга с отвратительным главным героем. Рекомендовать могу только врагам и людям, который скрытый смысл найдут даже в кучке опилок. Оценка: 3 [ 42 ] kkk72 , 18 января 2010 г. Не так часто я берусь читать сугубо реалистические произведения, но для Алексея Иванова я сделал исключение и остался очень доволен знакомством с этим автором. Нечасто мне приходится сталкиваться со столь качественной литературой. Чем же так хорош этот роман? Во-первых, своей искренностью. Очевидно, что роман во многом автобиографичен, и что главный герой обладает многими чертами самого автора. И очень нечасто мне доводилось сталкиваться с таким беспощадным отношением автора к своему герою а по сути, к самому себе , к его слабостям и недостаткам, с такой открытостью в изображении весьма нелицеприятных сторон жизни.
Алексей Иванов, как мне кажется, возрождает в этом романе классическую традицию описания в литературе «лишних людей». Метания героя в поисках любви, друзей, своего места в жизни изображены удивительно реалистично. И очень четко видно, как Виктор Служкин не вписывается в существующую реальность, как те лучшие черты, которые есть в нем, оказываются никому не нужными, кроме нескольких его учеников, как именно его порядочность мешает ему стать таким же, как и все. Впрочем, большинство персонажей романа — и жена Служкина, и его друг Будкин, и бывшие соученицы Саша, Лена, Ветка точно так же мечутся в поисках своего счастья, делают всевозможные глупости и остаются, по большому счету, у разбитого корыта. И только подлый и циничный Колесников чувствует себя в этой жизни как рыба в воде. Поразительно, как автор, совершенно не акцентируя на этом внимания, сумел сказать так много о нашем обществе 80-90-х годов, обществе, породившем потерянное поколение. Ведь уже ученики Служкина — от «красной профессуры» до заядлых двоечников и хулиганов гораздо лучше вписываются в окружающую реальность. Вообще, яркие, противоречивые, живые герои — одно из самых сильных достоинств романа. Очень нечасто после окончания чтения произведения так отчаянно хочется узнать, как же сложились дальше судьбы его героев. И если за судьбу Служкина мы можем быть в значительной мере спокойны, хотя роман и завершается на пронзительно печальной ноте, то что же случилось дальше с Надей и Будкиным, нашли ли свое счастье Саша и Ветка, кем стали Маша и Люся, неугомонные «отцы» и шебутной Градусов, так и остается за пределами повествования.
Еще одна сильная сторона романа — поразительное умение автора и его героя сочетать иронию и серьезность, писать смешно о важных вещах, легко переходить от комедии к драме и наоборот. Вот только читатель не может удержаться от улыбки при виде очередного перла Служкина, как внезапно переходит к возмущению, удивлению или сочувствию героям. В результате роман, большая часть которого отнюдь не изобилует яркими событиями, оказывается расцвечен яркими красками и читается буквально на одном дыхании. Еще одна сильная сторона автора и его героя — умение подмечать красоту там, где ее, казалось бы и вовсе быть не должно. Как же непросто увидеть красоту и гармонию в рабочих районах Перми, в забитой корабликами пристани, в мерзкой погоде и в серой реке. И вдвое сложнее суметь описать это так, чтобы читатель буквально увидел все происходящее своими глазами и поверил автору, чтобы самому ленивому книжному червю хоть на минуту захотелось бросить все и отправиться под дождем и снегом в отчаянное покорение уральских рек. Конечно, речной поход — самая яркая часть романа. Именно здесь, перед лицом могучей и прекрасной природы, в условиях нелегкого испытания с героев романа спадает все наносное и каждый из них показывает свое истинное лицо. По сути, для каждого из них этот квест — самый важный на свете, ведь каждый ищет самого себя. И, наверное, нет большего счастья для учителя, чем осознание того факта, что твои ученики смогли, преодолели себя, добились своей цели.
Значит, этот год в жизни главного героя прошел недаром. Очень о многом еще можно рассказать в этом отзыве: о ярком эпизоде из детсва героя, о его непростой и бестолковой личной жизни, о его дружбе, о сложностях педагогической работы. Тем-то и хорош по-настоящему сильный роман, что им можно любоваться как бриллиантом, рассматривая все новые и новые его грани. А можно просто подойти и посмотреть в него, как в зеркало, беспощадно показывающее правду не только об авторе, но и читателе. Смело рекомендую этот роман всем, кто хочет прочесть действительно сильную прозу. Оценка: 9 MikeGel , 8 марта 2014 г. Без всяких сомнений, ярчайший, пробивающий, мастерски написанный роман. Литературный уровень такой, что можно одуреть, блестящие метафоры — шквалом. Казалось бы, сколько раз можно описать дождливое небо так, чтобы читателю не набило оскомину и так, чтобы он всякий раз «видел» несколько другое небо — не то, что было в предыдущем описании. Иванов делает это десятки раз, с лёгкостью и настолько метафорично, что кажется — будто именно тебя лупит дождём, хлещет грозой, окутывает моросью...
То же относится и к любому, хочу подчеркнуть — любому антуражу, к реке, к скалам, к пристани, к школьному зданию, к снегу, к костру. К персонажам тоже, ко всем кроме... Я почитал предыдущие отзывы, во многих из них, наиболее глубоких, продуманных, говорится о том, что главгер узнаваем, что он из категории «лишних людей», неудачник, жертва своего времени — и роман тоже о времени, перемоловшем героя и его окружение, пригнувшем их и сломавшем провинциальной безысходностью. Я вижу это несколько не так, а точнее — совсем не так. Я воспринял это произведение, как роман об убитой любви. Всё прочее прошло фоном — изысканными литературными приёмами, подчёркивающими, оттеняющими, а чаще всего — гипертрофирующими то обстоятельство, что любви нет, что вместо любви у героев остался некий поганый её суррогат, вот он и искорёжил их, низвёл человеческие отношения до банального перетраха, который по инерции герои ещё называют любовью. Все, кроме главгера, которого недолюбовь искорёжила настолько, что он, человек умный, остроумный и сложный, рассуждает о любви, словно о банке слив в креплёном вине. Что для него нормально подложить пригласившую его на ночь женщину, которую он называет и счиатет другом, под примитивного полового вездехода, что для него нормально стерву-жену подложить под друга, нормально любить четырнадцатилетнюю девочку и рассуждать о том, что может в любой момент её взять. И нормально её не взять, а равнодушно пройти мимо, при этом рассуждая о философских материях. Она в каждой главе романа, в каждом эпизоде — эта свалявшаяся, потасканная, опущенная до примитива любовь.
Флэшбэки — о детстве героя — они все о любви. Нет — о недолюбви, это вереница историй, как одна за другой девочки, в которых влюблялся Витя, ему не давали. А давали его друзьям. И продолжают давать — на протяжении всего романа и все подряд. Какое там к чёрту время, какая, к чертям, эпоха. Фон это, по моему мнению — антураж. Любви нет, решил Иванов в начале своего романа и ни разу не изменил этому постулату до самого конца. Ни один из его героев не любит другого, даже если небрежно роняет «я жить без него не могу». Они трахаются, спариваются наперекрёст, легко отдатся, легко бросают, расходятся, сходятся, трахаются по новой... Это взрослые.
Но четырнадцатилетние школьники вполне им вторят, они уже тоже закоснели в этой нелюбви, в подглядывании в щели женского туалета и в окно женской бани, в тисканьи в тёмных углах, то с одним партнёром, то с другим, в предложении себя учителю, а в потенциале — кому угодно. Да — всё это в жизни есть, безусловно. В любую эпоху и в любое время и в любом городе. Но гимн этой бесстрастной, деловитой, никакой любви спел А. Иванов в романе «Географ глобус пропил». Он здорово спел, шедеврально. Поэтому и остался у меня после романа жуткий, склизклый осадок. Оценка: 9 [ 31 ] wolobuev , 21 мая 2012 г. Почти шедевр. Именно почти.
И именно шедевр. Есть произведения, которые оценивают по принципу «читать всё равно было нечего» и «на фоне других пойдёт». Фтопку их. Двойная сюжетная линия, насыщенная переплетением характеров, внезапная смена лица, ведущего рассказ, перетекание легковесной диалоговости в густые описания природы — всё это делает «Географа» явлением по меньшей мере неординарным. Странное дело, по мере чтения я всё больше убеждался, что книга эта, вполне реалистическая по духу, на самом деле близка в чём-то магическим реалистам. Ведь о чём сия нетленка? О грустных буднях российской провинции? Этот роман — о стремительно убегающем времени, о лихорадочной смене поколений, о изменяющихся с возрастом ролях человека. По своему посылу «Географ глобус пропил» — вещь столь же метафизическая, как «Сто лет одиночества», но при этом несравнимо более мощная и сильная — хотя бы потому, что Иванов сумел ограничить сюжет рамками одного года. И вот главный герой проделывает эволюцию за этот год от одной личности к другой, так же точно, как подопечные его, пережив катарсис в походе, становятся другими людьми.
Маркес сотоварищи вкрапляли элементы волшебства в нашу действительность, а Иванов неуловимо наполняет её романтизмом. Удивительно, но вещь эта, пронизанная бытовой беспросветностью, очень романтична по духу. И дело здесь даже не в любовных линиях которые как раз — больше отражение приземлённости и грязи , а в личности главного героя, который, не находя себя в городе, выплёскивается во всю ширь на природе. Это был бы шедевр, но есть некоторые шероховатости, которые не позволяют мне поставить десятку этому блестящему и глубоко меня тронувшему произведению. Шероховатости эти — неумение автора особенно в первых частях ограничивать себя в каком-либо литературном приёме. То у него идут непомерные диалоги, то столь же непомерные описания природы. Ничего среднего впрочем, изумительная третья часть, кажется, лишена этих недостатков. Кроме того, Иванов кое-где и неряшлив, особенно в части тех же диалогов: описывая какую-либо сцену, он совершенно забывает о действиях героев, и получается, что они беседуют в пустоте. Допустим, входит некто в квартиру, начинается разговор, и этот разговор тянется и тянется, будто люди болтают на пороге, хотя по мимолётным оговоркам понятно, что они уже переместились в комнату или на кухню.