Генерал-майору Рамилю Гилязову, бывшему сотруднику Свердловского онкодиспансера Ивану Собачеву и его знакомой Оксане Гортинской назначили наказания от 8 до 12 лет колонии. Новости о майоре Умрилове. Майор Умрилов, отличившийся во время исполнения служебных обязанностей, продолжает привлекать внимание общественности и СМИ. Также генерал-майор заявил, что информация о драке является ложной, и поздравил победителей с заслуженной наградой. Добро пожаловать на канал Александр Умрилов (325518) на RUTUBE. Главная» Новости» Майор умрилов.
Майор полиции получил пулю в голову, убегая от коллег
Он рос в любящей и заботливой семье, где его родители постоянно поддерживали его интересы и помогали в развитии. С самого раннего детства у Майора Собра у Мрилове была ярко выраженная склонность к творчеству и исследованиям. Он всегда был увлечен научной фантастикой и мечтал стать известным изобретателем. После окончания школы Майор Собр у Мрилове поступил в Московский Технический Университет, где изучал механику и электронику. В течение учебы он проявил себя как одаренный студент, активно участвовал в научных исследованиях и получил несколько престижных наград. После окончания университета Майор Собр у Мрилове присоединился к команде известного российского инженера и ученого, где работал над разработкой новых технологий и изобретений. Благодаря своему необычному мышлению и стремлению к совершенству, он смог создать ряд уникальных изобретений, которые получили широкое признание в научном сообществе.
А вот 6 марта она на пути не встретилась… И БТР курганского СОБРа помчался по настороженным, притихшим улицам Грозного без материнского благословения — по городу, где каждое пустое окно через секунду могло превратиться в огневую точку, а любая группа вычурно-богато одетых молодых чеченцев ощетиниться гранатометами, автоматами. Задом к нашему БТРу оправлялся упитанный, лениво-безразличный грозненский пес, из игрушечного оружия целились в нас пятилетние пацаны — жители недавно отремонтированного многоэтажного дома, где, по слухам, вперемежку жили семьи полевых дудаевских командиров и сотрудников МВД Чечни. В этом городе, где кроваво столкнулись интересы мировой политики, закулисная возня Востока, Запада и России, человеку можно было легко потерять себя. В Чечне порядочному человеку, чтобы сохранить душу, не ожесточиться, оставалось одно: несмотря ни на что, любить этот город, любить чеченских детей, чаще других кричащих нам «Аллах Акбар», русских стариков и старух, приветствующих нас еле заметным кивком головы, любить горы, долины и холмы Чечни, осознавая при этом их опасность.
В то трагическое утро 6 марта 1996 года Родькин, как всегда, проснулся в половине шестого утра. Я видел, как он осторожно, чтобы не разбудить спящих рядом, встал, готовясь начать утро с зарядки. В прошлом подполковник Родькин был далеко не самым слабым легкоатлетом и боксером. Его рекорд по метанию диска в Курганской области держался десять лет. В каждом деле Родькин был уверенным, продумывающим свои слова и поступки человеком, живущим по давно определенному военному ритму. Может быть, нажитому в Афганистане, в округе Хост, где он был советником в Царандое? Может быть, чистоплотность в поступках, привычка держать душу и тело в тренированной строгости пришли к нему с молоком матери, родившей четырех сыновей? Все они потом стали офицерами российской милиции. Отряд жил в ритме и по законам, установленным командиром, имеющим огромный опыт войны и мира. Но всю жизнь официально и очень несправедливо подполковник милиции Родькин считался просто одним из многих.
На самом же деле — и это знали все — он был одним из первых в любом деле, за которое брался. Из Афганистана вернулся кавалером ордена Красной Звезды и афганского ордена «За храбрость». В первый домашний вечер в Кургане, стоя на балконе, куря, он смотрел на идущих по мостовой людей и думал о превратностях судьбы: никому, кроме близких, не было дела до того, что он вернулся. В этих его мыслях была тоска о братстве людей. Он, очень добрый человек, ненавидел войну. В апреле прошлого года под станицей Червленной, в военном лагере, возле палатки собровцев мы проговорили с ним до трех утра — в первую голову о вооруженном конфликте в Чечне. Он с мучительными раздумьями постигал его, оставаясь верным Присяге. Говорил, что не исполнить приказ для офицера — величайший позор. И еще о том, что хочет вернуть всех своих офицеров домой здоровыми и живыми. Он так заботился о своих курганцах, как, наверное, могли заботиться отцы-командиры 1812 года.
На голове подшлемник, черная, вязанная в городе Шадринске шапочка, традиционно «пятнистый», без броника, в разгрузке, начиненной боеприпасами. Подполковник Родькин, отпустив бороду, густую, черную, был похож на чеченца, и это немного облегчало ему встречи с местными жителями. Мирным чеченцам он нравился достоинством, уважительной речью, знанием кавказских обычаев. В апреле на операциях по изъятию оружия именно ему доверялись переговоры со старейшинами чеченских сел, когда-то бывших казачьих станиц, от которых на Тереке остались только будоражащие историческую память названия. Родькин обращался к чеченским старейшинам со словами: «Уважаемые отцы! В апреле на милицейском «Уазике» мы вчетвером крутились по Старощедринской, сопровождаемые враждебным свистом чеченских пацанов, которые как бы вели нас от улицы к улице. Мы знали, что в селе на отдыхе несколько десятков боевиков. Их глаза и уши — эти самые пацаны — бдительно следили за перемещениями нашей машины. Такие же десяти-двенадцатилетние ребята через год, 6 марта 1996 года, в Грозном «вынюхивали» за Сунжей раненых, не способных двигаться собровцев, сдавая их «серым волкам». БТР в Чечне — не самая грозная техника российских войск.
Мартовская журналистская поездка в Грозный поразила меня отсутствием новой боевой техники, немыслимой изношенностью старой. Сразу окрещенные в Грозном «мыльницами», они вызывали усмешки боевиков. С утра 6 марта курганцы успели «слетать» в аэропорт «Северный»: отвезти туда дембеля-сапера из Вологды, тепло попрощаться с ним, шутливо окая. Еще они повстречались с уфимскими собровцами , которые вторые сутки не могли улететь на родину. Уфимцы везли домой тело боевого друга лейтенанта милиции Андрея Симахина и попросили подполковника Родькина сообщить руководству сводного отряда собровцев, что они еще в «Северном». Мы же мчались по Грозному, не ведая, что за Сунжей в неравных боях, прося помощи, умирают наши товарищи. Город в тот день был снулый, словно вымерший. В Чечне взгляд военного человека, подчиняясь инстинкту самосохранения, бдительно следит за тем, сколько людей на улицах, много ли детей играют возле домов. Просто каждый по привычке отсматривал свой сектор. Потом было недолгое ожидание вместе с другими БТРами, собровцами на броне.
Надо поехать, забрать двух раненых. Коротки команды в Чечне, как та кольчужка из фильма «Александр Невский». Предыдущие две недели в Грозном отличались неким умиротворением, которое относили за счет успешной работы подразделений МВД России. Обстановка характеризовалась только ростом уголовных преступлений. Боевики напоминали о себе лишь спорадическими ночными обстрелами. В городе много было провокационных разговоров о том, что российские войска сами стреляют друг в друга… Впереди меня, закрывая от ветра, маячила широкая спина капитана Сергея М. Я знал его еще мальчишкой, не раз упоминал в своих статьях его имя. Подполковник Родькин да командир отделения капитан Сергей М. Их сверхзадачей было занять Грозный, чтобы навязать свою волю Президенту и Правительству России, которые на тот момент готовили основные документы по урегулированию вооруженного конфликта в Чечне. Но, оказывается, надо обладать большим чувством ответственности, чтобы верить разведке… 6 марта 1996 года все сотрудники МВД России, солдаты и офицеры внутренних войск в Грозном оказались заложниками большой политики, нестыковок систем, ведомств, личных амбиций руководителей.
Еще в конце 1995 года в одном из официальных документов подчеркивалось: «…несмотря на разработанный и утвержденный всеми заинтересованными руководителями силовых структур комплексный план борьбы с преступностью и бандформированиями на территории Грозного и республики, в их деятельности отсутствует должное взаимодействие. Разрозненность в ведении статистического учета, неполноценность обмена информацией: оперативно-розыскной и криминалистической, отсутствие единого банка данных приводят к серьезным издержкам в организации управления силами правопорядка…». Эти слова, наполненные смыслом и правдой жизни, сегодня как бы эпитафия для многих офицеров и солдат МВД России, сложивших свои головы в Грозном в начале марта. Мы «подлетели» к блокпосту 22, что за мостом через Сунжу, и встали как вкопанные. Вдоль бетонных блоков, почти прижимаясь к ним, бежал собровец с непокрытой головой, махая окровавленными руками, и кричал нам: «Стой! Потом я перевел взгляд на разрушенную войной многоэтажку, что мертвой громадой высилась впереди. На ее предпоследнем этаже с волчьим спокойствием блеснул прицел снайперской винтовки дудаевца. И сразу — спасибо им! Мы скатились с БТРа, как с ледяной горки, и сразу по броне замолотили дудаевские снайперские винтовки и автоматическое оружие. Я укрылся за БТРом, кто-то у спасительного входа в блокпост.
А подполковник Родькин занял свое командирское место в бронетранспортере. И через короткое время заработал КПВТ лейтенанта Константина Максимова, вступили в действие курганские собровцы, их поддержал огнем 22 блокпост — солдаты внутренних войск и четыре омоновца из Перми. Капитан Сергей М. С солдатом внутренних войск мы волоком затащили его в блокпост. Сергей, этот богатырь, еще и помогал нам, отталкиваясь от земли здоровой ногой. В тесноватом пенале прохода ногами к входу лежал убитый собровец в закрывающем все лицо окровавленном подшлемнике. Сергея перевязывал пермский омоновец Рудольф, которому помогал солдат. Моим ножом они распороли Сергею штанину и «колдовали» над раной. Неслышно, как тень, но как-то сразу все заполнив собой, хотя сам худощавый, жилистый, среднего роста, вошел в блокпост подполковник Родькин, спросил у Сергея, что у него с ногой. А узнав, что кость не задета, так же неслышно вышел… Стрельба не прекращалась ни на минуту.
В грохоте я не мог слышать, о чем говорил с подчиненными Родькин. Бронетранспортеры с собровцами, которые поодиночке вырывались на проспект Ленина со стороны 7-го российского блокпоста, что стоял в сорока метрах от разрушенного «дворца Дудаева» и от 22-го блокпоста, боевики подбивали из РПГ и одноразовых гранатометов «Муха». В тот день они вели из них огонь почти со скорострельностью автоматов, стреляя по тем, кто шел выручать раненых, кто рвался забрать из-под огня тела павших товарищей-собровцев. На перетянутой жгутом ноге капитана Сергея М. На проспект Ленина БТР курганских собровцев ушел десятью минутами раньше, почти сразу пропав в эфире. Его дорога была среди многоэтажек, которые высились над Сунжей и над всем простреливаемым с них пространством, как желтые волчьи клыки. Плотность и прицельность огня противника были высокими. Пули не раз залетали в наш блокпост, одна из них помяла заряд РПГ. Потом мы узнали, что на высотках вдоль Сунжи и до Минутки были сосредоточены боевики Басаева и Закаева. Бронетранспортер на скорости уткнулся в дерево недалеко от частного чеченского дома, в котором, помогая раненым подполковнику Родькину и майору Звонареву, были вынуждены укрыться собровцы.
Потом был бой. Российских офицеров закидывали ручными гранатами, били по ним из подствольников. Дом горел. Пермяк спрятал тело боевого друга в подвале — под двумя матрацами и дверью, которые там валялись. Родькин еще нашел в себе силы написать несколько предсмертных слов. Этот листок бумаги, личные документы подполковника Родькина и майора Звонарева спрятал у себя на груди лейтенант курганского СОБРа Константин Максимов. Костю и Александра, уходивших в сторону 22-го блокпоста, заметили и выдали боевикам чеченские дети. Началось активное преследование. По отработанной схеме — сначала поразил в левое бедро и только потом убил. Этот день для них был очередным испытанием и очередным провалом грозненского военного руководства.
Было ли хоть какое-нибудь управление в этот день, то реальное единоначалие, которого ждали, да так и не дождались в Чечне наши силы? Я знаю одно, что 6 марта собровцы из Нижнего Новгорода, Перми, Липецка, Кургана под вражеским огнем врывались на проспект Ленина, окруженный оскаленными огнем высотками да пятиэтажками — без прикрытия артиллерии, минометов, без дымов, в едином порыве не отдать на поругание дудаевцам раненых товарищей по оружию, мертвые тела тех, кто погиб в неравном бою. Эфир был наполнен мольбами о помощи, которые неслись со многих блокпостов и комендатур, атакуемых боевиками. Специальные подразделения МВД России и внутренние войска ждали поддержки от федеральных сил, думали, вот-вот по улицам Грозного загрохочут танки, САУ, жалящие огнем спасительницы «Шилки». И с их помощью можно будет преодолеть превосходство боевиков за Сунжей — где посреди подбитой собровской техники еще шевелились раненые офицеры: они поднимали головы, слабо взмахивали руками, зовя: «Придите за нами, братья». В минуты затишья было слышно вечное, безразличное к нашим страданиям журчание Сунжи. Я стоял возле бойницы, глядя в сторону проспекта Ленина. Все мои мысли были о пропавших без вести четырех курганцах, обреченных на смерть и раненых собровцах, что ждали своего конца на проспекте. Мы ждали армейских танков и вертолетов. Без них всех, кто пытался достать раненых собровцев, находила смерть.
На блокпосту к наступлению сумерек нас оставалось меньше двадцати человек. Весь день он стрелял из КПВТ. БТР внутренних войск, без аккумулятора, со спущенными шинами стоял «на приколе» возле блокпоста. Из него Андрей Т. Именно Андрей Т. Этот сержант своим поведением, умной распорядительностью в который раз подтвердил истину: с началом боя командование часто переходит в руки тех, кому судьбой предназначено быть командиром. Час назад мы с Андреем и Николаем У. Они боялись на глазах у сотен дудаевцев рукой показать направление, где находится мой земляк-офицер. Мы поодиночке впустили чеченок в блокпост, расспросили в подробностях. Оказалось, раненый окликнул их, когда они шли рядом с разрушенной одноэтажкой.
Почему чеченские девушки согласились, рискуя жизнью, передать нам информацию от бойца СОБРа, мы не нашли ответа. Одна из девчонок просто тряслась от страха, и ей сказали, что я журналист из Москвы и с ними не случится ничего плохого. Они ушли так же, как и пришли: словно растаяли. Когда большим черным облаком темнота опустилась над Сунжей, из нее, слева от блокпоста, откуда днем нам кричали «Аллах Акбар», вдруг донеслось: — Эй, мужики! И тогда в кромешную тьму на голос бросился пермский омоновец Николай У. Потом был взрыв гранаты — это курганский собровец бросил ее в чеченцев, чтобы отвлечь от себя внимание. Автоматным и пулеметным огнем блокпост прикрывал бегущих в нашу сторону двух людей. Он единственный из ушедших от нас утром курганцев вернулся к нам ночью, посеченный осколками. А потом стоило ненадолго закрыть глаза, как возник передо мной подполковник Родькин — такой, каким я видел его в последний раз: одетый, как принято говорить среди собровцев, «по-тяжелому» — в разгрузке, с автоматом, в белом подшлемнике, в черной вязаной шапочке — немыслимо спокойный в жизни и на пороге своей смерти. Всю ночь мы ждали атаки дудаевцев.
Но боевики не рискнули идти в центр через Сунжу, правильно посчитав, что возле блокпостов многие из них найдут смерть. Он говорил солдатам: — В вашем геройстве лично я не нуждаюсь. Ходить — только пригибаясь, у амбразур без толку не маячить. В шестом часу утра по слабенькому радиоприемничку, принесенному с собой вновь прибывшими, мы услышали успокаивающие Россию сообщения, что в Грозном в прошедшие день и ночь тяжелая артиллерия и техника не применялись. Мы встретили это молчанием. Ни в Москве, ни в Ханкале, ни в аэропорту «Северный» никто не был способен услышать наши проклятья. Кого, по указке сверху, пытался успокоить диктор Всероссийского радио? Жену погибшего подполковника Евгения Родькина, его восьмилетнего сына? Родителей, жен и детей майора Владимира Звонарева, лейтенанта Константина Максимова, матерей добитых ночью боевиками российских собровцев, которые так и не дождались помощи? Для всего контингента МВД России в Грозном «завтра» наступило только утром 8 марта с заходом в город армейских танков и другой боевой техники федеральных сил.
Март 1996 г. Всю ночь, мертвенно блистая, он верно служил боевикам, освещая только им известные ходы и тропки. При случае чеченцы могли даже помолиться на него. Они поднимали головы в сторону сверкающего в черном небе клинка и шептали: «Аллах Акбар! Только безумно храбрый, рискуя погибнуть под градом свинца, мог прокричать эти слова в сторону русских. Но в ночной тишине эхо гуляет по разрушенному городу, как по чеченскому лесу, и я, гражданский, не понял — откуда, перекрывая то всхлипывание, то мягкое воркование Сунжи, донеслось до нас это: «Аллах велик! И сразу раздраженно заговорил, шуганув солдат на левом фланге, пермский омоновец Андрей Т. Не спать! Смотреть в оба! Почему я слышал чеченца, а вы нет?
Стоит им подойти на бросок гранаты и…». Этот чеченский крик напоминания, что боевики рядом, что сегодня, в ночь с 6 на 7 марта, за Сунжей вновь на время они хозяева, вернул нас, начинающих самообманываться тишиной, к реалиям вчерашнего дня. Чуть больше десятка солдат внутренних войск, четыре пермских омоновца да я, журналист, могли рассчитывать в эту ночь лишь на остроту своего зрения и слух, чтобы обнаружить боевиков, если бы они двинулись в нашу сторону.
Он был награждён медалью «За отвагу», медалью «За заслуги перед Отечеством» и орденом Святого Георгия. Помимо своей службы, майор Собр Умрилов также активно участвует в различных благотворительных проектах и организациях. Он организовал несколько благотворительных мероприятий и лично принимал участие в гуманитарных миссиях по всей России. В личной жизни майора Собра Умрилова также есть много достижений.
Он женат и имеет троих детей. Он посвящает много времени своей семье, несмотря на служебные обязанности и постоянные командировки. Майор Собр Умрилов — настоящий герой и отличный пример для молодых поколений.
Те сопротивлялись до последнего. Помощь не пришла. Итогом же 3-дневного вторжения боевиков в Грозный стала гибель 70 российских офицеров по словам Умрилова СОБР, а поданным сепаратистов, и вовсе более 300. И несмотря на это, осаду смогли сдержать, а террористы бежали в леса.
Умирали пацаны просто. И не каждый был снаружи прекрасным. И не все были высокого роста», — слова песни Шевчука о Первой Чечне.
«Пришел за вашими мозгами»: прошло 15 лет со дня бойни майора Евсюкова
Версия такая: когда Рудольф увидел всё на месте, то сложил дважды два и пошёл разбираться с мужиком — тогда и был застрелен. Деньги пенсионеров всё ещё ищут.
С 2008 года помощник начальника дежурной части-оперативный дежурный дежурной части ОВД по Кудымкарскому городскому округу и Кудымкарскому муниципальному району Пермского края.
В 2014 году находился в служебной командировке на территории Северо-Кавказского региона РФ. В 2015 году в звании майора полиции вышел на заслуженный отдых.
Выстрелом он нанес шоферу смертельное ранение.
Пуля разбила переднее стекло со стороны водителя. Мужчины выбежал из салона и скончался на газоне у яблоневого сада в Борисовском проезде. После майор попытался убить мотоциклиста, встретившегося на пути.
Затем он отправился в торговый центр «Остров». Там он попытался застрелить влюбленную пару, которая целовалась возле магазина, пока продавец ушла на перерыв. Затем тремя пулями он убил кассиршу Эльмиру Турдуеву, которая приехала на заработки в Москву ради своего сына.
На месте происшествия у супермаркета «Остров», где начальник ОВД «Царицыно» Денис Евсюков устроил стрельбу, убив и ранив несколько человек. Услышавшие стрельбу сотрудники и посетители супермаркета попытались спрятаться в подсобных помещениях. Одной из сотрудниц Евсюков приставлял пистолет к голове.
Она предлагала ему деньги из кассы, но он на это сказал, что деньги ему не нужны.
По словам источника, следствие допускает и убийство. У жены Рудольфа есть сестра, её сожитель был судим за кражу и разбой. И мог узнать о заначке престарелых от полицейского пожилая пара уже светилась в полиции из-за денег.
@vovan_barsyk_m5_2004
Артур, в инете просто вбей,майор умрилов чечня,видос о том что им пожалели 2танка и там только 23-200х соборовцев,не считая других. Артур, в инете просто вбей,майор умрилов чечня,видос о том что им пожалели 2танка и там только 23-200х соборовцев,не считая других. Проходил службу фельдшером на комендатуре Нарынкол в то время она была показательная комендантом был майор Умрилов анта побоевой Бережецкий мы с ним пропадали на стрельбище ков, зам. В Екатеринбурге суд приговорил к 12 годам лишения свободы генерал-майора в отставке Рамиля Гилязова за изнасилование несовершеннолетней. Александр Умрилов по итогам командировки был представлен к званию Героя России.
В Волгограде похоронили погибшего на Украине майора Илью Дрокова
Майор полиции Александр Абросимов проявил мужество и героизм при спасении утопавшего человека. Главная» Новости» Новости два майора. Новости Анжеро-Судженска.
В ходе СВО погиб майор из Чувашии
В Нолинске попрощались с 32-летним Владиславом Перетягиным, который участвовал в СВО. 32-летний майор из Нолинска, участвовавший в боевых действиях в Сирии, погиб в СВО. Новость по теме Раскрыты подробности о коррупции в свердловском главке МВД. Сделки готовились в церкви Бывший замначальника ГУ МВД по Свердловской области генерал-майор. В ижевский СОБР капитан Умрилов перешел с должности заместителя командира батальона 104-го гвардейского краснознаменного парашютно-десантного полка. Октябрьский райсуд Екатеринбурга приговорил бывшего замглавы ГУ МВД по Свердловской области генерал-майора Владимира Романюка к 8,5 года колонии строгого режима за взятки в. Получается, что "Два майора" сообщили об атаке на Крым, о которой, к слову, пока молчат сводки.
В Волгограде похоронили погибшего на Украине майора Илью Дрокова
Об этом сообщает администрация муниципального округа. Александр Чугаев родился 3 декабря 1974 года в деревне Мечкор Кудымкарского района Пермской области. С июля 2004 года являлся заместителем начальника отдела государственной инспекции безопасности дорожного движения УВД Коми-Пермяцкого округа.
Потом был бой. Российских офицеров закидывали ручными гранатами, били по ним из подствольников. Дом горел. Пермяк спрятал тело боевого друга в подвале — под двумя матрацами и дверью, которые там валялись.
Родькин еще нашел в себе силы написать несколько предсмертных слов. Этот листок бумаги, личные документы подполковника Родькина и майора Звонарева спрятал у себя на груди лейтенант курганского СОБРа Константин Максимов. Костю и Александра, уходивших в сторону 22-го блокпоста, заметили и выдали боевикам чеченские дети. Началось активное преследование. По отработанной схеме — сначала поразил в левое бедро и только потом убил. Этот день для них был очередным испытанием и очередным провалом грозненского военного руководства.
Было ли хоть какое-нибудь управление в этот день, то реальное единоначалие, которого ждали, да так и не дождались в Чечне наши силы? Я знаю одно, что 6 марта собровцы из Нижнего Новгорода, Перми, Липецка, Кургана под вражеским огнем врывались на проспект Ленина, окруженный оскаленными огнем высотками да пятиэтажками — без прикрытия артиллерии, минометов, без дымов, в едином порыве не отдать на поругание дудаевцам раненых товарищей по оружию, мертвые тела тех, кто погиб в неравном бою. Эфир был наполнен мольбами о помощи, которые неслись со многих блокпостов и комендатур, атакуемых боевиками. Специальные подразделения МВД России и внутренние войска ждали поддержки от федеральных сил, думали, вот-вот по улицам Грозного загрохочут танки, САУ, жалящие огнем спасительницы «Шилки». И с их помощью можно будет преодолеть превосходство боевиков за Сунжей — где посреди подбитой собровской техники еще шевелились раненые офицеры: они поднимали головы, слабо взмахивали руками, зовя: «Придите за нами, братья». В минуты затишья было слышно вечное, безразличное к нашим страданиям журчание Сунжи.
Я стоял возле бойницы, глядя в сторону проспекта Ленина. Все мои мысли были о пропавших без вести четырех курганцах, обреченных на смерть и раненых собровцах, что ждали своего конца на проспекте. Мы ждали армейских танков и вертолетов. Без них всех, кто пытался достать раненых собровцев, находила смерть. На блокпосту к наступлению сумерек нас оставалось меньше двадцати человек. Весь день он стрелял из КПВТ.
БТР внутренних войск, без аккумулятора, со спущенными шинами стоял «на приколе» возле блокпоста. Из него Андрей Т. Именно Андрей Т. Этот сержант своим поведением, умной распорядительностью в который раз подтвердил истину: с началом боя командование часто переходит в руки тех, кому судьбой предназначено быть командиром. Час назад мы с Андреем и Николаем У. Они боялись на глазах у сотен дудаевцев рукой показать направление, где находится мой земляк-офицер.
Мы поодиночке впустили чеченок в блокпост, расспросили в подробностях. Оказалось, раненый окликнул их, когда они шли рядом с разрушенной одноэтажкой. Почему чеченские девушки согласились, рискуя жизнью, передать нам информацию от бойца СОБРа, мы не нашли ответа. Одна из девчонок просто тряслась от страха, и ей сказали, что я журналист из Москвы и с ними не случится ничего плохого. Они ушли так же, как и пришли: словно растаяли. Когда большим черным облаком темнота опустилась над Сунжей, из нее, слева от блокпоста, откуда днем нам кричали «Аллах Акбар», вдруг донеслось: — Эй, мужики!
И тогда в кромешную тьму на голос бросился пермский омоновец Николай У. Потом был взрыв гранаты — это курганский собровец бросил ее в чеченцев, чтобы отвлечь от себя внимание. Автоматным и пулеметным огнем блокпост прикрывал бегущих в нашу сторону двух людей. Он единственный из ушедших от нас утром курганцев вернулся к нам ночью, посеченный осколками. А потом стоило ненадолго закрыть глаза, как возник передо мной подполковник Родькин — такой, каким я видел его в последний раз: одетый, как принято говорить среди собровцев, «по-тяжелому» — в разгрузке, с автоматом, в белом подшлемнике, в черной вязаной шапочке — немыслимо спокойный в жизни и на пороге своей смерти. Всю ночь мы ждали атаки дудаевцев.
Но боевики не рискнули идти в центр через Сунжу, правильно посчитав, что возле блокпостов многие из них найдут смерть. Он говорил солдатам: — В вашем геройстве лично я не нуждаюсь. Ходить — только пригибаясь, у амбразур без толку не маячить. В шестом часу утра по слабенькому радиоприемничку, принесенному с собой вновь прибывшими, мы услышали успокаивающие Россию сообщения, что в Грозном в прошедшие день и ночь тяжелая артиллерия и техника не применялись. Мы встретили это молчанием. Ни в Москве, ни в Ханкале, ни в аэропорту «Северный» никто не был способен услышать наши проклятья.
Кого, по указке сверху, пытался успокоить диктор Всероссийского радио? Жену погибшего подполковника Евгения Родькина, его восьмилетнего сына? Родителей, жен и детей майора Владимира Звонарева, лейтенанта Константина Максимова, матерей добитых ночью боевиками российских собровцев, которые так и не дождались помощи? Для всего контингента МВД России в Грозном «завтра» наступило только утром 8 марта с заходом в город армейских танков и другой боевой техники федеральных сил. Март 1996 г. Всю ночь, мертвенно блистая, он верно служил боевикам, освещая только им известные ходы и тропки.
При случае чеченцы могли даже помолиться на него. Они поднимали головы в сторону сверкающего в черном небе клинка и шептали: «Аллах Акбар! Только безумно храбрый, рискуя погибнуть под градом свинца, мог прокричать эти слова в сторону русских. Но в ночной тишине эхо гуляет по разрушенному городу, как по чеченскому лесу, и я, гражданский, не понял — откуда, перекрывая то всхлипывание, то мягкое воркование Сунжи, донеслось до нас это: «Аллах велик! И сразу раздраженно заговорил, шуганув солдат на левом фланге, пермский омоновец Андрей Т. Не спать!
Смотреть в оба! Почему я слышал чеченца, а вы нет? Стоит им подойти на бросок гранаты и…». Этот чеченский крик напоминания, что боевики рядом, что сегодня, в ночь с 6 на 7 марта, за Сунжей вновь на время они хозяева, вернул нас, начинающих самообманываться тишиной, к реалиям вчерашнего дня. Чуть больше десятка солдат внутренних войск, четыре пермских омоновца да я, журналист, могли рассчитывать в эту ночь лишь на остроту своего зрения и слух, чтобы обнаружить боевиков, если бы они двинулись в нашу сторону. Блокпост, который нам назначено защищать, за мостом через Сунжу — скромная, неказистая крепость и одновременно «жертва политических обстоятельств», во имя которых люди, блокпост населяющие, давным-давно здесь, в Грозном, рискуют жизнью.
Ветераны Афганистана, хорошо помнящие систему организации тамошних блокпостов, справедливо говорят, что в Грозном, в отличие от Кабула, с наступлением темноты российские блокпосты охраняют только сами себя. А как бы нам ни замазывали глаза, как бы журналистам ни рекомендовали избегать слова «война», в воюющей Чечне политические реалии вынуждают российскую сторону гасить этот конфликт в статусе низкой боевой интенсивности. Поэтому что в военном смысле можно было в Афганистане, нельзя в Чечне. Что бы ни говорили, ни писали политики о войне в Чечне, какие бы прогнозы ни доводились до людей, все они далеки от правды: рождаются-то они не на осажденных блокпостах или в горах… В России многие хотят скорейшего вывода из Чечни федеральных войск, а думающие чеченцы знают, что с полным выходом войск начнется чеченское взаимоистребление, и никаким СОБРам, ОМОНам России его не остановить. Если у чеченцев в их борьбе развязаны руки, то российским военным политиками навязана ирреальная линия поведения, которую один из мудрецов-солдат сформулировал так: «В любой войне командир думает, как бы уничтожить противника, а здесь, в Чечне, большие начальники думают, как бы сохранить противнику жизнь». Военнослужащие Минобороны, внутренних войск и спецподразделений МВД России до сих пор, мягко говоря, с неприязнью вспоминают мирные переговоры 1995 года с дудаевцами, относя участие в них чеченцев только на счет их военной хитрости, которую боевики, надо отдать им должное, результативно употребляют в своих целях.
Ни в одном пособии по контрпартизанской войне, хоть весь мир обойди, не прочтешь, что партизан можно разгромить равным по силе оружием. Это в наш разговор врывается включенная рация, углубляя тревожное напряжение ночи, прекращая немудреную нашу беседу. А жаль. Среди солдат внутренних войск и омоновцев редко услышишь рассуждения о том, нужна ли война в Чечне, зачем она? Да и чего переливать из пустого в порожнее. Вот она — война.
Только выйди из блокпоста. Вчера на входе в него долго не высыхала кровь убитого чеченским снайпером собровца. Были эвакуированы несколько раненых. Всю ночь, когда бы солдат ни включил рацию, мы слышали в свой адрес угрозы боевиков: убить, отрезать нам головы, вспороть животы… Зная о понесенных сотрудниками МВД России и Чечни потерях, о смертях и ранениях солдат и офицеров внутренних войск, все мы, окруженные чеченцами на блокпостах и в комендатурах, готовились дорого отдать свою жизнь. На окраинах города продолжались кровопролитные бои. Наше же ночное спокойствие было куплено дорогой ценой — смертью трех десятков офицеров-собровцев, которые полегли на проспекте Ленина, выручая друг друга.
Четырнадцать бойцов Специального отряда быстрого реагирования и четверо раненых были вчера эвакуированы из-под огня на трех БМП и двух БТРах офицерами-собровцами и солдатами полка внутренних войск. Их водили майор Александр Умрилов и капитан по имени Николай. Плотность огня боевиков была очень высокой. Потом пустили вперед две БМП, которые «работали» по верхним этажам зданий, следом шли два БТРа, забравшие с проспекта Ленина живых собровцев, кого смогли. Их прикрывала боевая машина пехоты, идущая в хвосте «елочки». За ней шли пермские омоновцы, но БМП двинулась вперед на скорости, и они, не успевая за техникой, оказались под пулеметным и автоматным огнем.
Рассредоточившись, омоновцы были вынуждены залечь. Мы, находясь в полутора километрах от происходящего, были бессильны помочь, не видя противника. Тот бил по нашим, защищенный квадратами и пеналами домов, стреляя из окон, обращенных к тем, кого боевики стремились убить. По нам в тот час тоже «работали» снайперы. Рация же внутренних войск, бывшая в нашем распоряжении, работала только на ВВ: информация от нас до Временного управления МВД России в Чеченской Республике не доходила. Пермские омоновцы хотели, чтобы она осталась.
Им обещали. И я впервые серьезно задумываюсь, что через четыре с небольшим года конец XX века. На нарах, тесно прижавшись друг к другу, спят солдаты. Глядя на них, я понимаю, что выражение «спать мертвецким сном» родилось на войне. В неярком свете, отбрасываемом печуркой, солдаты в изломанных позах и далеко не парадной одежде лежат, словно трупы. Рация последний раз выплескивает: «Кто вызывает «Эпоху»?
Для меня эта эпоха начиналась с петроградских журналов, повествовавших о первой германской, с фотографий павших в боях. С детским состраданием и верой, что, может быть, эти великолепные прапорщики и офицеры остались живы, я вглядывался в их такие мирные, добрые, красивые лица, не зная, что через много-много лет мне самому придется терять близких людей на войне, которую никак не ждали, да она пришла — такая ожесточенная. С Александром мы знаем друг друга год. Он, бывший офицер ВДВ, прошел Афган, Приднестровье… В апреле прошлого года, встретившись под Шелковской, я подарил ему необыкновенные часы. Таких немного в России. На часах короткая надпись «Витязь».
От имени ассоциации «Витязь», занимающейся военно-патриотическим воспитанием молодежи, я подарил эти часы майору-собровцу Александру Илаеву в его фронтовой палатке. Прошлым летом на море их у него пытался выкупить какой-то богач-коллекционер. Врассыпную, змейками, они уходили через мост под обстрелом. У меня нет больше сил смотреть на огонь… Слишком много вчера было подбито БТРов, горевших на наших глазах, чтобы продолжать спокойно глядеть на пламя, и с полудетской наивной мыслью, чтобы в следующем столетии не было войн, я ухожу на холод. Так для тех, кто защищал эти блокпосты, закончилось трагическое одиночество, ожидание ночного прорыва боевиков в центр Грозного и самое тяжелое — осознание невозможности выйти из блокпоста, чтобы забрать убитых собровцев, сутки пролежавших на проспекте Ленина, где те приняли смерть, выручая друг друга из-под огня. Все «высотки» за Сунжей в ночь с 5 на 6 марта были заняты скрытно проникшими в Грозный боевиками, и с пяти утра, а где с пяти тридцати по всему городу 6 марта загрохотали бои.
Атаки дудаевцев были внезапны, боевики превосходили численно, и, несмотря на потери, лезли и лезли… Шестого марта 1996 года в Грозном свой кровавый бал правил «чеченский атом» — гранатомет. На проспекте Ленина первыми попали под его удары пермские собровцы. СОБР — это Специальный отряд быстрого реагирования по борьбе с организованной преступностью. Такие отряды есть в каждом областном центре. Ведь бороться с современными бандитскими группировками, мобильными, хорошо вооруженными, могут только профессионалы. С ними, офицерами-собровцами, любят взаимодействовать федеральные и внутренние войска.
С собровцами надежнее! Они — отменные, дисциплинированные снайперы, гранатометчики, пулеметчики. Они хороши для специальных операций: освобождение небольшого числа заложников, захват отдельно стоящего здания, самолета, квартиры, задержание вооруженного преступника. Но ни их современная экипировка, ни легкое вооружение не соответствуют тому, чем им приходится заниматься в Чечне. На Северном Кавказе им определили контрпартизанские функции. Собровцы с ними справляются, но неимоверно напрягая силы, страдая от отсутствия пригодных средств связи, тяжелого оружия и боевой техники.
Шестого марта собровцам Поволжья, Урала и Зауралья выпали на долю масштабные городские бои, где без поддержки танков, артиллерии контрпартизана быстро находит смерть. Заняв господствующие «высотки» — полуразрушенные, зияющие тысячами окон, ведя огонь из глубины помещений, чтобы скрыть вспышки выстрелов, боевики кинжальным огнем встречали тех, кто выдвигался на проспект Ленина. В городских условиях БТР для гранатометчика — желанная цель. Пермские собровцы попали под огонь басаевцев, спеша в ГУОШ. Их БТР и бээрдээмка были подбиты. Такая же участь постигла собровцев Кургана и Липецка.
Отходя и отстреливаясь, они несли потери. Несколько пермских собровцев сумели укрыться в церкви Михаила Архангела, отвечая огнем на огонь. Спецназовцы не оставляют врагу тела своих товарищей по оружию — то святой закон. Первым туда пошел собровский, с десантом на броне, БТР, следом бээрдээмка, потом еще две машины. Вскоре в головной БТР попали из «Мухи». Боевики обстреливали собровцев с трех сторон: с «кукурузы» — шестнадцатиэтажки метко били чеченские пулеметчики и снайперы.
Бээрдээмка, стреляя, прошла чуть вперед, стараясь прикрыть раненых и убитых офицеров. Тактика чеченских снайперов была традиционна: сначала стреляли в ногу… Раненого, естественно, пытались вытащить и, когда рядышком с ним оказывалось еще несколько бойцов, их убивали в голову. В городском бою для эвакуации раненых нужна поддержка танков, способных выстрелом обвалить пол-этажа вместе со снайпером и его прикрытием, состоящим из гранатометчика и двух автоматчиков. Шестого марта федеральные силы в районе 7-го и 22-го блокпостов танками, «зэсэушками» собровцев не поддержали. Оренбургский БТР «Хохол» в одиночку рванул за ранеными и, мгновенно обстрелянный, все равно успел забрать нескольких живых собровцев и вернулся на 7-й блокпост горящим. Занялись огнем выстрелы от РПГ, что лежали за башней.
Бойцы внутренних войск Леонид Трухин, Алексей Жихарев и пермский омоновец позывной «Нафаня» бросились тушить… Машина была спасена. Шестого марта, теряя людей убитыми, ранеными, вынести из-под огня своих товарищей по оружию стремились собровцы Нижнего Новгорода, Перми, Липецка, Оренбурга, Мордовии, Удмуртии. Им помогали офицеры и солдаты Зеленокумского полка внутренних войск, пермские омоновцы. Ночь с 6 на 7 марта для собровцев, знающих, что часть их офицеров осталась не эвакуированной на проспекте Ленина, была ужасной. Они шептали, говорили, кричали: «Если бы у нас были танки!
Ефрейтор Долан Бадняев, обеспечивающий безопасность продвижения российских подразделений, обнаружил группу украинских националистов-диверсантов. Бадняев доложил командиру и внезапно атаковал противника, открыв огонь. Долан вступил в бой одним из первых и уничтожил трех боевиков.
Мужественность и самоотверженность Долана позволили сорвать готовящиеся провокации. Спецоперация России по защите населения Донбасса Напомним, 17 февраля Донецкая и Луганская народные республики заявили об обострении ситуации. В республиках объявили эвакуацию мирных жителей. Глава государства провел заседание Совбеза, после чего объявил о признании республик. Также были подписаны договоры о дружбе и сотрудничестве с независимыми Донецкой и Луганской народными республиками.
К вечеру 6 марта техника полка внутренних войск оставила блокпост N 7, уйдя на базу.
Пермские омоновцы хотели, чтобы она осталась. Им обещали. Пермяки просили, чтобы руководство продублировало свой приказ в эфире, но этого не случилось, и три БМП и два БТРа все же ушли, однако под утро «внутренники» вернулись на двух БТРах, усилив нас и блокпост N 7. И я впервые серьезно задумываюсь, что через четыре с небольшим года конец XX века. На нарах, тесно прижавшись друг к другу, спят солдаты. Глядя на них, я понимаю, что выражение «спать мертвецким сном» родилось на войне.
В неярком свете, отбрасываемом печуркой, солдаты в изломанных позах и далеко не парадной одежде лежат, словно трупы. Рация последний раз выплескивает: «Кто вызывает «Эпоху»? Для меня эта эпоха начиналась с петроградских журналов, повествовавших о первой германской, с фотографий павших в боях. С детским состраданием и верой, что, может быть, эти великолепные прапорщики и офицеры остались живы, я вглядывался в их такие мирные, добрые, красивые лица, не зная, что через много-много лет мне самому придется терять близких людей на войне, которую никак не ждали, да она пришла — такая ожесточенная. Глядя в огонь печурки, я вспоминал вчерашний бой: вот с проспекта Ленина мчится к блокпосту N 7 горящий БТР, вот, переходя от бойницы к бойнице, охотится за боевиками курганский собровец-снайпер, вот мы с челябинским собровцем Александром Илаевым, мастерски стреляющим из подствольника, показываемся в бойнице, и чеченская пуля не попадает в нас, а майор хохочет, незлобиво обзывая боевиков горе-стрелками. С Александром мы знаем друг друга год.
Он, бывший офицер ВДВ, прошел Афган, Приднестровье… В апреле прошлого года, встретившись под Шелковской, я подарил ему необыкновенные часы. Таких немного в России. На часах короткая надпись «Витязь». От имени ассоциации «Витязь», занимающейся военно-патриотическим воспитанием молодежи, я подарил эти часы майору-собровцу Александру Илаеву в его фронтовой палатке. Закрыть Прошлым летом на море их у него пытался выкупить какой-то богач-коллекционер.
Бригада генерал - 83 фото
| Ликвидирован выживший после ракетного удара РФ майор ВСУ Лавриненко | Майор Собр Умрилов начал свою службу в российской армии в 1993 году после окончания военного училища. |
| ГЕРОИ Z МАЙОР ИГОРЬ ГУРАЛЕВ | "Майор Мочалов Алексей Анатольевич и рядовой Чернухин Олег Михайлович удостоились высоких государственных наград за мужество, отвагу и самоотверженность при выполнении. |
«Пришел за вашими мозгами»: прошло 15 лет со дня бойни майора Евсюкова
Умрилов майор СОБРА. Услышав новый взрыв, майор накрыл своим телом раненого от осколков, приняв их на себя, тем самым сохранив жизнь товарищу ценой своей собственной. Discover videos related to майор умрилов сейчас on TikTok.
Ликвидирован выживший после ракетного удара РФ майор ВСУ Лавриненко
34. Умрилов Михаил. Стали известны новые подробности странной смерти 35-летнего майора полиции в Екатеринбурге. Стали известны новые подробности странной смерти 35-летнего майора полиции в Екатеринбурге. В Кировской области простились с погибшим в зоне СВО майором полиции.