«Крестный отец» давно превратился в киномиф, и с годами становится все совершеннее. «Крестный отец» для Фрэнсиса Форда Копполы стал первым проектом, и, несмотря на отсутствие опыта, дебют 29-летнему режиссеру удался «на ура» — гангстерская драма изменила его жизнь навсегда. Компания Electronic Arts заявила, что дон Вито Корлеоне в новой видеоигре "Крестный отец" будет говорить голосом Марлона Брандо.
Крах семьи, крах страны: почему «Крестный отец» — величайшая американская трагедия
Фрэнсис Форд Коппола не согласился со слухами о том, что работать с Марлоном Брандо на съёмочной площадке было сложно. серия картинок-макросов и цитат из фильма "Крёстный отец" с изображением Марлона Брандо в роли Дона Карлионе. 50 лет «Крестному отцу»: почему Марлона Брандо не брали на роль Корлеоне, а мафиози чуть не сорвали съемки фильма.
К 50-летию с момента выхода в прокат: 20 фактов о фильме "Крестный отец"
Марлон Брандо в роли Дона Вито Корлеоне в экранизации «Крестного отца». свое 50-летие. 3 апреля — 100 лет со дня рождения Марлона Брандо. «Сноб» вспоминает яркие роли актера в фильмах «Дикарь», «Юлий Цезарь», «Последнее танго в Париже», «Крестный отец» и «Возвращение Супермена». Новым триумфом стал «Крестный отец», хотя изначально компания Paramount не желала нанимать Брандо: его дурной нрав не улетучился с годами, и все режиссеры были наслышаны о вызывающем поведении актера на съемочных площадках. Марлон Брандо в роли Вито Корлеоне в фильме «Крёстный отец» 1972 года. Он сказал, что каждый раз, когда Марлон Брандо отворачивается, вы производите впечатление Брандо.
Марлон Брандо получил «Оскар» за роль в «Крестном отце», но отказался от награды. Почему?
Им явно не хотелось лицезреть на экране жестокие картинки из своего темного прошлого. Фрэнсис Форд Коппола И видные итальянские гангстеры еще до выхода фильма изобретательно начинают давить на съемочную группу, на Копполу и его помощника Джорджа Лукаса — будущего создателя «Звездных войн». Зная свирепый нрав мафии, не желающей, чтобы ее грязное белье вытряхнули на свет, можно себе представить, в каких условиях работал Коппола. Спустя несколько месяцев после начала съемок ему уже повсюду мерещились мстительные сицилийцы с ножами, запрятанными в карманах, — и каждый раз с содроганием приходилось провожать глазами проезжающий мимо черный лимузин. Он с замиранием сердца ждал, что из медленно опускающегося стекла высунется дуло снайперской винтовки. Играя в благородство в 1970 году мафия спешно создаст Итальяно-американская лигу за гражданские права, и целая свора «ручных» журналистов и адвокатов набросятся на Копполу с одной целью: прекратить съемки «Крестного отца».
В ход пошли угрозы, а однажды даже обстреляли автомобиль ведущего продюсера студии Альберта Рудди. Однако от лютой ненависти до всеобъемлющей любви — один шаг. Стоило только боссам итальянской мафии посмотреть первые кадры картины, как страсти тут же улеглись. Марлон Брандо в фильме «Крестный отец» С этого момента Фрэнсис Форд Коппола для гангстеров — самый любимый режиссер и самый уважаемый человек. А Фрэнсис, в свою очередь, сильно потрафил криминальным боссам, убрав из диалогов героев фильма слова «мафия» и «коза ностра».
Кстати, в этом была большая заслуга пострадавшего Альберта Рудди, по настоянию которого часть прибыли отчислялась в фонд вышеназванной Лиги. Решение продюсера вызвало ярость владельцев студии Paramount. Они уже намеревались уволить мужчину, как вдруг давление мафии прекратилось и все вернулось на круги своя. Замужем за мафией, или кем были супруги самых опасных гангстеров Заметим, что даже сама предыстория создания «Крестного отца» носит приключенческий характер.
А когда это было невозможно, эту функцию выполняли его партнеры, которые, стоя лицом к нему, но снимаемые сзади, держали таблички с текстом для него. Это был Аль Пачино, Роберт Дюваль и другие. И несмотря на все эти неудобства, Брандо продолжал делать то, что ему вздумается. Например, если вы пересмотрите фильм, то заметите, что актер часто касается своей щеки. Это был знак для режиссера, что он отходит от текста, либо потому, что не увидел, либо потому, что уходит в импровизацию. На самом деле, съемки «Крестного отца» для Копполы были «Апокалипсисом сегодня».
А вот продюсеры напрочь отказались брать его в фильм — Брандо славился капризным характером и требовал высокие гонорары. Тут снова сработал принцип «не словами, а действиями». Коппола с оператором пришли к Брандо домой и прямо там устроили пробы. И тут актер доказал, что не зря берет высокую оплату за работу. Он на глазах превратился из простого мужчины в домашней одежде в сурового гангстера: поднял ворот рубашки, собрал длинные волосы в пучок, скомкал несколько салфеток и затолкал их за щеки. А затем тихим и хриплым голосом начал произносить свою реплику. Потом Брандо объяснил, что человеку, облеченному настоящей властью, вовсе не обязательно повышать голос, чтобы его слушали. Разборки с мафией Когда, наконец, конфликт между продюсерами и постановщиками утих, назрела новая «война» — на этот раз с настоящей мафией. В начале 70-х босс одной из пяти нью-йоркских мафиозных семей Джозеф Коломбо организовал Лигу за гражданские права американцев итальянского происхождения. Членам Лиги не понравилась книга Пьюзо и то, как она развивала стереотип об италоамериканцах, которые, якобы, связаны с мафиози. Естественно, когда они узнали о выходе фильма, то были не в восторге. Джозеф Коломбо Об этом они ясно дали понять Роберту Эвансу, который заведовал кинопроизводством студии Paramount. Однажды в номер отеля, где он остановился с женой и новорожденным сыном, позвонили и сказали: «Вот тебе совет: не снимай кино. Не хотелось бы портить твое личико и причинять вред твоему младенцу». В такой ситуации оставалось только одно — сворачивать производство, чтобы не нарваться на проблемы. Но Эванс поступил иначе. Он лично обратился к боссу Лиги Джо Коломбо и предложил ему почитать сценарий.
Поначалу, полистав книгу, режиссер ответил категоричным отказом, но потом, учитывая бедственное финансовое положение своей компании Zoetrope Studio и послушавшись совета своего друга Джорджа Лукаса, Коппола был вынужден согласиться. Со второго раза роман Пьюзо впечатлил намного больше — итальянец из интеллигентной семьи разглядел за сексом и насилием не только семейную сагу, но и метафору рождения американского капитализма. Главным его условием было, что фильм будут снимать на натуре, а действие не станут переносить из 1940-х в 1970-е. Paramount хоть и со скрипом, но согласилась. В результате бюджет картины увеличился с запланированных двух миллионов до шести. На встрече с режиссером на его предложение взять на роль дона Корлеоне Марлона Брандо 30-летний директор студии Стэнли Р. Джаффе заявил: «Пока я возглавляю компанию, этому не бывать». Все знали о тяжелом характере Брандо и его нежелании слушаться режиссеров. Коппола ответил комедийным скетчем, схватился за живот и свалился на пол в импровизированном припадке. В результате Джаффе уступил, не рассчитывая на заинтересованность в проекте великого актера, который в 47 лет уже считался переживающим закат карьеры. Но тот неожиданно легко согласился и даже придумал для своего героя челюсть, усы и голос. Кстати, манеру говорить почти шепотом он позаимствовал у реального итальянского мафиози Фрэнка Костелло — судебное слушание по его делу, показанное по телевизору в 1951 году, стало практически первым американским реалити-шоу. На заявления Копполы, что у него «лицо как карта Сицилии», Роберт Эванс резко высказался: «Ладно, снимай своего карлика! Но пренебрежительное отношение поменялось после просмотра отснятой сцены, где Майкл Корлеоне убивает врагов своего отца, мафиози Солоццо и комиссара полиции МакКласки. Аль Пачино смог убедить всех. Единственный раз, когда Коппола дал слабину, — когда Роберт Эванс настоял на кандидатуре сестры режиссера Талии Шайр на роль Конни, сестры Майкла Корлеоне она понравилась ему на кастинге. Коппола не хотел, чтобы многострадальный проект ставило под угрозу еще и участие его ближайшей родственницы, но к тому моменту он уже столько раз спорил со студией, что решил пойти на вынужденный непотизм.
Трагедия «Крестного отца» Марлон БРАНДО
Очередное избиение очередного героя Марлона Брандо. Сцена после избиения, когда Терри с обезображенным лицом, едва держась на ногах от страшной боли, упрямо взбирается по мокрым сходням на причал, не зная, что ждет его там: поддержка товарищей или новые удары, новая боль, — снова эта сцена физических и нравственных мучений становится актерским триумфом Марлона Брандо. А триумф Терри, тот его сюжетный триумф, которым завершается картина, — бессильные угрозы отрешенного от руководства профсоюзом гангстера и просветленные лица священника и Эди, — производит впечатление недостоверности и надуманности. Почему-то кажется, что угрозы Дружелюбного Джонни не так уж бессильны — хорошему человеку Терри Маллою не миновать новых встреч с мерзавцами. Брандо получил за фильм «Оскара».
Каждое из этих определений как шлейф тянется за Брандо. Случаю было угодно, чтобы в числе картин с его участием оказались по крайней мере четыре, где в самом названии содержится мотив отщепенства, вызова, травли. Это и упоминавшиеся уже «Беглецы» по пьесе Теннесси Уильямса, и «Бунт на «Баунти», и «Дикарь», и «Погоня» в оригинале The Chase — не просто «погоня», но «преследование», «травля». Названия, конечно, могли быть и иными.
Но отщепенство и вызов действительно ведущие мотивы творчества Брандо. И вместе с тем — определяющие черты его облика. Так же, как многие его герои, Брандо бежит от общества, бросает ему вызов. И так же, как его героям, общество отвечает ему на это преследованием.
Ни в одной из работ актера эта взаимозависимость не была столь очевидной, столь хрестоматийно наглядной, как в фильме «Погоня» 1966. Здесь произошло наиболее полное слияние идейного, гражданского посыла роли с идейным, гражданским посылом творчества самого актера. В других работах Брандо личность художника не совпадала с личностью героя, но как бы просвечивала сквозь нее. Шериф Колдер хочет очень немногого.
Соблюсти законность и порядок. Из тюрьмы бежал заключенный. Необходимо вернуть его туда. Ситуация, встречавшаяся в американском кино даже не десятки, а сотни раз.
Но надо не только поймать бежавшего. Надо предотвратить расправу, которую намерены учинить над ним обыватели. Противостояние шерифа обывателям — главное противостояние картины. Парадоксальным образом нарушитель законности бежавший заключенный и ее страж шериф оказываются союзниками.
Им противостоит то самое общество, во имя которого и от лица которого шериф пытается стоять на страже законности. Обыватели не остаются в стороне, они препятствуют шерифу. Трусливое стадо уже не просто трусливо, но агрессивно-трусливо. Оно жаждет «крови и зрелищ».
Таким кровавым зрелищем становится финал картины, где злобно недоброжелательное человеческое стадо — клерки, лавочники, мелкие бизнесмены вкупе с чадами и домочадцами — превращается в стадо ревущее, пляшущее, с восторгом взирающее, как полыхает подожженная им свалка отслуживших свой срок автомашин. Как беспомощно мечутся среди яростных языков пламени три жалкие человеческие фигурки: бежавший из тюрьмы заключенный и те, кто хочет спасти его от самосуда толпы. Шериф Колдер в финале «Погони» уезжает из городка, где в схватке с обществом он потерпел поражение. Куда он едет, удастся ли ему осуществить свою мечту — «осесть на землю» — мы не знаем.
Марлон Брандо по окончании съемок «Погони» покупает необитаемый остров в Тихом океане. Но так же, как шериф Колдер, исправляя постылую ему должность, отдает себя ей без остатка, работает не за страх, а за совесть не законы штата Техас велят ему поступать так, как он поступает, а веления совести — они могут и не совпасть с законами штата Техас , так и Марлон Брандо, становясь перед камерой «средство заработка» , отдает всего себя — художника — переставшей приносить ему радость профессии. Перестала же она ему приносить радость не сама по себе, а по той самой причине, по которой шерифу Колдеру не приносит радости его занятие. Оба сознают свою «купленность».
Местный магнат без обиняков напоминает заартачившемуся Колдеру, слишком уж усердно с его, магната, точки зрения отстаивающему справедливость, что должностью шерифа тот обязан ему. А стало быть, если он, магнат, того требует, то и справедливость можно побоку. Не само по себе противостояние и отчужденность, но бессильное сознание своей «купленности» — вот что бросает отблеск трагизма на взаимоотношения Колдера с обществом. И — Брандо с обществом.
Не потому ли, в частности, с таким наполнением, с такой мерой лирического трагизма, до такой степени впрямую и «от себя» исполняет Брандо роль Колдера? При всей предельной простоте выразительных средств, при всей предельной достоверности и безыскусственности поведения на экране, в Колдере-Брандо с самого начала, когда только-только начинают завязываться сюжетные узелки, чувствуется некая трагическая обреченность. При всей восхитительной актерской свободе — постоянное внутреннее напряжение героя. Постоянное ощущение угрозы и готовность дать отпор.
Ни разу на протяжении картины мы не увидим его засуетившимся. Даже — взволнованным. Железная выдержка и железная собранность. Как в осаде.
Все в нем основательно, крепко, надежно. Двигается и разговаривает он даже с некоторой уверенной в себе ленцой. Слова цедит сквозь зубы, словно бы нехотя и даже высокомерно. Ощущение такое, словно хозяин в городке — он, и подчиняться все должно — ему.
А у тех, кто и ненавидит его и побаивается, ощущение силы. Непоколебимая уверенность, что хозяева здесь — они. А то, что он им подчиняться не намерен, то, что в его поведении сквозит сознание его силы, свидетельствует, на их взгляд, только об одном: что он подчиняется кому-то другому, кто сильнее их. И они даже знают кому: Бэлу Роджерсу, самому богатому человеку в городе.
Кому Колдер и в самом деле обязан своей должностью. В итоге шериф ведет сдавшегося ему Баббера к своей резиденции. Идут они — оба настороженные — через плотно сомкнутый строй тех, кто только что бесновался на автомобильном кладбище. И когда шериф с Баббером уже на ступеньках, один из толпы вскидывает рук с револьвером и в упор стреляет в Баббера.
Тот падает, а шериф, не помня себя от яростной, застилающей глаза ненависти, бросается на стрелявшего и обрушивает на него удар за ударом, удар за ударом... Это развязка. И вместе с тем единственный момент самовыявления героя. А самовыявление художника — этот счастливый и далеко не часто встречающийся даже у самого крупного мастера момент предельной душевной отдачи, предельного душевного выплеска, когда мы вдруг прозреваем самую суть человеческого характера, — этот момент истины совпадает в «Погоне» о кульминационной сценой, которая предшествует развязке.
Избитый обывателями до полусмерти шериф выходит, едва держась на ногах, на ступени своей резиденции. Лицо его залито кровью, и перед взором не просто молчаливо враждебная толпа, но странно колышущееся море смазанных расплывающихся пятен. Тупое, угрожающе безликое людское стадо — те, кого он, шериф, обязан ограждать от произвола и беззакония, но кто сами и суть питательная среда и движущая сила беззакония и произвола. Сказать, что сцену эту, все внешнее содержание которой сводится к тому, что его герой, чуть пошатываясь, молча стоит на ступеньках, Брандо играет с огромной внутренней выразительностью, значит ничего не сказать.
Потому что сыграть такую сцену нельзя. В ней можно только быть. Самим собой. Со своими собственными страданиями, своей собственной болью.
Мгновения, когда герой Брандо испытывает жесточайшие физические страдания в «Погоне» и во многих других фильмах , потрясают не только потому, что актер вкладывает в них «самого себя» и почти физически ощущаешь всю меру страданий, испытываемых на экране самим Брандо, но и потому, что именно в эти моменты самовыявления виден его, Брандо, внутренний мир. Обнаженная, ранимая, кровоточащая душа. Отзывчивость на чужую беду, чужую боль пусть технологически это всего лишь слиянность актера с образом — вот внутреннее содержание тех многочисленных в творчестве Брандо сцен, где его герой испытывает физические муки. Это то чувство сопричастности чужим бедам, та сверхотзывчивость поэта, которые делают его сердце вместилищем бед и горестей мира.
Поэтичность героев Брандо подспудная, потаенно-угрюмая, словно бы стыдящаяся самое себя. Иногда это даже и не поэтичность, а предрасположенность к поэтичности. Что же касается «дикости», то свойство это следовало бы скорее определить каким-либо иным существительным из тех синонимических рядов, к которым тяготеет понятие «дикость». Я согласен, что нет человека, который был бы как остров.
Но все же мне кажется, что подчинение ведет к заурядности» Брандо, 1954. Брандо — другой дикарь Сегодня достоверность Брандо воспринимается как нечто само собой разумеющееся. У каждого времени свое представление о достоверности и о ее пределах. Достоверность Гэри Купера, казавшаяся в тридцатые и сороковые годы предельной, производит сегодня впечатление умелой и расчетливой имитации.
Особенно если сравнить эту имитированную достоверность с той, какую принесли на американский экран в начале пятидесятых годов Марлон Брандо, Джеймс Дин, Пол Ньюмен, Монтгомери Клифт, Род Стайгер и другие воспитанники нью-йоркской Студии актера. Последователи так называемого «Метода» — американской модификации системы Станиславского. С ревом вырвавшись из-за поворота шоссе, мчится на отъезжающую камеру группа мотоциклистов. Впереди, на крупном плане, предводитель: непроницаемо-бесстрастное лицо, почти наполовину скрытое за огромными очками; наглухо застегнутая черная кожаная куртка; низко надвинутый на лоб картуз; руки в черных кожаных перчатках с раструбами властно и небрежно легли на рукояти руля.
Потом, когда, остановившись на площади маленького городка, предводитель и остальные двенадцать соскочат на булыжник мостовой, мы увидим на черной коже их спин белые черепа со скрещенными костями. Апостолы смерти и их главарь. Но когда очки будут скинуты, а куртка расстегнута; когда Джонни главарь зайдет в кафе, с ленивой развальцей приблизится к девушке за стойкой и, окинув ее ледяным, нагло-безучастным взглядом, потребует пива, поймешь: все это не настоящее. Что-то за всем этим должно быть.
Остановившаяся в городке на дневку моторизованная банда кто они, откуда, куда едут — мы «так и не узнаем терроризирует обывателей, куражится, издевается над ними. Между Джонни и девушкой из кафе возникает какой-то намек на близость. Выведенные из себя обыватели обращаются за помощью к шерифу. Шериф велит юнцам уезжать.
Но к тому времени, когда юнцы уезжают, их оголтелые бесчинства перестают казаться такими уж бесчинствами. Не только потому, что со времен «Дикаря» на экранах появилось множество фильмов о таких же вот моторизованных бандах и по сравнению с бесчинствами юнцов в кожаных куртках из лент шестидесятых годов бесчинства их предшественников из ленты пятьдесят третьего способны показаться невинными детскими шалостями. Замечаешь, что побудительный мотив их, конечно же, диких и безобразных выходок не холодная садистическая жестокость, а юношеская тоскливая неприкаянность — все тот же не знающий цели и не ищущий ее бунт. Неприятие тех, кто воплощает для них общество фальшивых идеалов, в котором они живут и от которого бегут, — обывателей с их сытой успокоенностью и пусть до поры до времени дремлющей, но куда более страшной и целенаправленной агрессивностью.
Вы не говорили с ним об актерской игре или о «мотивации», вы не говорили об этом. На самом деле вам даже не нужно было с ним разговаривать, вы просто давали ему в руки реквизит, а он использовал этот реквизит, чтобы выполнить то, чего вы действительно хотели». Хотя разногласия относительно Брандо вряд ли когда-нибудь полностью исчезнут, невозможно отрицать, что он оставил неизгладимый след в киноиндустрии.
Таким образом, возможность сниматься в «Крестном отце», вероятно, выглядела как последний шанс для культового, но стареющего актера. Читать: Трагическая история сына Марлона Брандо, Кристиана Так, роль, которой не должно было быть у Марлона Брандо, все-таки ему досталась — к большой радости режиссера Фрэнсиса Форда Копполы. Однако эта радость не длилась долго, поскольку Брандо заставил его пережить ад на съемочной площадке. Одной из причин стало то, что актер для большей естественности отказался учить свой текст. Режиссеру приходилось хитрить, чтобы Брандо все-таки следовал тексту, написанному для Дона Корлеоне. Например, бумажки с репликами размещались всюду, где это было возможно, в зависимости от дублей, чтобы Брандо мог их увидеть.
Брандо-старший воспринял послание учителя «в штыки»: «Актёрство — что это за профессия для подрастающего мужчины? Отец, человек старой военной закалки, убеждённый в том, что все в актёрской среде — гомосексуалы, грозно заявил: «Я не позволю этому профессоришке сделать из моего сына гомика, тем более когда я выкладываю полторы тысячи на то, чтобы он стал настоящим мужиком. Он не будет сидеть перед зеркалом и пользоваться бабской косметикой. Он не будет педерастом, трясущим своей задницей перед публикой каждый вечер». По его мнению, демобилизовавшийся кадет должен был выбирать либо карьеру в бизнесе, либо в военном деле. Марлон Брандо дебютировал на сцене в 1944 году в драме «Я помню, мама». Эта роль сразу была замечена критиками, и актёр был признан многообещающим. Спустя три года он получил всемирное признание благодаря культовой роли Стэнли Ковальски в пьесе Теннеси Уильямса «Трамвай «Желание»». Фильм «Трамвай «Желание»» был снят позже, в 1951 году. Снявшись всего лишь в пяти фильмах, Брандо стал к середине пятидесятых подлинным секс-символом десятилетия. Миллионы молодых людей во всём мире подражали ему, копировали его стиль поведения.
СЦЕНАРИЙ ФИЛЬМА "КРЕСТНЫЙ ОТЕЦ" МАРЛОНДА БРАНДО СНОВА УЙДЕТ С МОЛОТКА
За режиссера заступался восхитивший мафию и заручившийся ее поддержкой Марлон Брандо, угрожая выйти из проекта, если нападки на Копполу не прекратятся. Кадр из фильма «Крестный отец». Издатели, рекламируя свой новый проект The Godfather, сообщали, что они заручились поддержкой самого Марлона Брандо и даже успели сделать записи голоса актера перед его смертью в июле прошлого года. Марлон Брандо в роли Вито Корлеоне в фильме «Крестный отец» (фото: IMDb). На роль крестного отца пробовалось несколько актёров, но лучшую игру показал именно Брандо. В «Крестном отце» (1972) это особенно заметно еще и потому, что предметом художнического исследования становится здесь у Брандо само понятие «нравственность». «Крестный отец» давно превратился в киномиф, и с годами становится все совершеннее.
Почему марлон брандо крестный отец 2?
Криминальная сага рассказывает о нью-йоркской сицилийской мафиозной семье Корлеоне в период с 1945 по 1955 год. В 2017 году журнал Empire признал «Крестного отца» 1972 года величайшим фильмом всех времен и народов. Кроме того, картина стабильно входит в первую пятерку 250 лучших фильмов на сайте IMDb.
Но когда Коппола рассказал о своих метафорах, а продюсер Эл Рудди добавил, что фильм будет «пугающе реалистичным портретом людей, которых вы знаете и любите», Блудорн воспылал энтузиазмом и благословил картину. Теперь, правда, она оказалась на особом счету, и каждый «костюм» считал своим долгом дать свои рекомендации по актерскому составу. Чарльз Блудорн в центре и Фрэнсис Форд Коппола справа Сам Коппола давно определился с ансамблем, который ему хотелось собрать: партию дона Вито Корлеоне должен был исполнить Марлон Брандо , а его сына Майкла надлежало сыграть Аль Пачино. Проблема заключалась в том, что карьера Брандо была на спаде, а сама Paramount не хотела вести с ним дел после сложного в производстве вестерна «Одноглазые валеты», слабо выступившего в прокате. Пачино же и вовсе был неизвестным актером — никто и помыслить не мог о том, чтобы доверить ему главную роль. Не беда, что они не похожи на итальянцев: ведь их семья могла быть родом откуда-нибудь с севера страны.
Коппола, однако, твердо стоял на своем. Нехотя Paramount согласилась на кандидатуру Брандо — при условии, что тот урежет свой привычный гонорар и пройдет пробы на общих основаниях. Надеяться на благосклонность известного своим трудным нравом актера не приходилось, и Коппола пошел на хитрость: пробы Брандо он снял под видом необходимого для картины грим-теста. Именно тогда и родился ставший каноничным образ дона Вито Корлеоне — бульдожья челюсть и зализанные назад волосы. Защитить кандидатуру Пачино оказалось труднее: студия решительно не хотела видеть в главной роли юркого итальянца, не похожего на кинозвезд того времени, и прогнала через чтения и пробы весь подходивший по возрасту Голливуд. Марлон Брандо смиренно переносит процесс нанесения грима Пачино знал, что продюсеры ищут другого актера, и после очередной попытки, закончившейся традиционным отказом, был готов отступить. Разрешить ситуацию помогла супруга Джорджа Лукаса Марша — она работала монтажером проб и собрала воедино все уже отыгранные Пачино сцены. Среди них — и его совместный эпизод с Дайан Китон партнеры были знакомы до съемок и явно питали друг к другу симпатию.
Химия между ними оказалась настолько яркой, что все женщины, тестировавшие демозапись, как одна высказались за Пачино — красавца, раздевающего одним лишь взглядом. Учитывая «мужскую» направленность ленты, мимо возможности заполучить женскую аудиторию студия пройти не могла. И все же Коппола и Пачино продолжали чувствовать себя изгоями.
С ним было несложно работать, он просто работал по-другому. Вы не говорили с ним об актерской игре или о «мотивации», вы не говорили об этом. На самом деле вам даже не нужно было с ним разговаривать, вы просто давали ему в руки реквизит, а он использовал этот реквизит, чтобы выполнить то, чего вы действительно хотели».
Но современные акулы пойдут на все ради наживы. Вито никогда не хотел для Майкла такой участи — встать во главе семьи. Но разве готовы были Сонни или Фредо Джон Казале? Драма Вито в том, что он предчувствует кончину, а за ней — и крах отстроенной им империи, а за ней — и той самой страны. Но сильнее всего ему жаль детей, которым, он чувствует, не справиться с хищниками новой эпохи. Все это есть в Вито Корлеоне — и Марлон Брандо гениально воплотил эту величавость старого льва, которому не было равных на всем свете. И вот он дряхлеет, и так заурядно, так пошло гибнет, играя с внуком среди помидорных кустов. Семейное и здесь взяло верх над личным. Если Марио Пьюзо стремился в полудокументальной манере рассказать о тайной деятельности итальянской мафии в США, то Коппола сделал из «Крестного отца» классический американский роман, для которого гибель традиционного уклада жизни — важнейшая тема.
«Крестного отца» с Марлоном Брандо признали величайшим фильмом всех времен
серия картинок-макросов и цитат из фильма "Крёстный отец" с изображением Марлона Брандо в роли Дона Карлионе. «Крестный отец» — не просто фильм, который принес Фрэнсису Форду Копполе мировую славу, деньги и три оскаровские статуэтки. Сегодня сложно представить, что роль Крестного отца Вито Корлеоне в картине Фрэнсиса Форда мог исполнить другой актер, а не Марлон Брандо.
«Крёстный отец» Марлон Брандо. Почему он был любим всеми, но не был счастлив
На крупнейшем киносайте IMDb постоянно обновляется рейтинг величайших картин всех времен по оценкам пользователей — и фильм Фрэнсиса Форда Копполы десятилетиями занимает в нем то первую, то вторую строчку порой его обходит «Побег из Шоушенка», раньше, бывало, обгонял «Крестный отец-2». Это легендарная картина, одновременно очень серьезная — и очень «зрительская»: сколько ее ни пересматривай, оторваться от мрачного трехчасового зрелища физически невозможно. Премьера фильма состоялась в Нью-Йорке 14 марта 1972 года — и с тех пор уже полвека молодые кинематографисты учатся по нему снимать кино. Но съемки «Крестного отца», как и многих других великих фильмов, шли очень непросто. Братья Карамазовы с огнестрельным оружением Марио Пьюзо, американский литератор-неудачник итальянского происхождения, написал роман «Крестный отец» с единственной целью: заработать денег и расплатиться с долгами кредиторы обещали сломать ему руку, если он не вернет 11 000 долларов. Он еще в детстве и юности слышал про мафию много историй, и читал много газетных статей о разборках гангстеров. Про них и раньше сочиняли повести и романы — но только Пьюзо догадался сделать «Крестного отца» сагой про патриархальную семью, про людей, живущих по очень строгим правилам, со своими железобетонными представлениями о чести и достоинстве, с убежденностью, что семья и ее ценности — превыше всего. Говорят, что придумывая дона Вито Корлеоне и его сыновей, Пьюзо вдохновлялся «Братьями Карамазовыми».
Но никому и в голову не пришло сравнивать его роман с русской классикой: критики кривились. Пьюзо и сам был недоволен «Крестным отцом». Однажды сказал в интервью: «Если бы я знал, что столько людей прочтут эту книгу, постарался бы написать ее лучше! Причем права на экранизацию были куплены Paramount, когда книга еще только готовилась к выходу — у студии были свои агенты в издательстве. Кадр из фильма «Крестный отец» 1972 Поначалу продюсер Роберт Эванс собирался перенести действие из Нью-Йорка 1940-х годов в Канзас-сити начала 70-х, требовал от Пьюзо добавить в сценарий хиппи и прочие приметы современности… Но режиссер Фрэнсис Форд Коппола решил сохранить романные время и место действия. Это было очень непросто. Коппола в тот момент был практически никем: на его счету было лишь несколько фильмов, отнюдь не ставших рекордсменами проката.
Его и на «Крестного отца»-то позвали в первую очередь потому, что он был этническим итальянцем Эванс говорил, что если фильм о гангстерах-итальянцах, «надо, чтобы с экрана доносился аромат спагетти! Он был убежден, что единственный актер, подходящий на роль дона Корлеоне — Марлон Брандо. А Paramount с ним работать не хотела — у актера уже в 70-е была отвратительная репутация бабника, обжоры и лентяя, с которым почти невозможно работать, к тому же его последние фильмы провалились в прокате. Лучшие криминальные фильмы: гангстеры, киллеры и советская мафия Криминальные истории востребованы в киноиндустрии. За хороший сценарий студии готовы выкладывать сумму со множеством нолей, рассчитывая покрыть все расходы сторицей, ведь зритель любит подобные картины. Сидя в кресле в зале кинотеатра или дома на диване, можно испытать азарт, ощутить вкус погони и получить порцию адреналина.
Поэтому концепция «Крестного отца», как фильма с умеренным бюджетом и звездными именами в титрах, претерпела изменения. Дирекция студии решила сделать недорогое кино с начинающим режиссером, для чего и обратилась к Фрэнсису Форду Копполе.
Марлон Брандо и Фрэнсис Форд Коппола на съемках «Крестного отца» Коппола с Лукасом обживались в Сан-Франциско, где в 1969 году открыли производственную компанию American Zoetrope — гостеприимный дом для создателей антиголливудского кино, под крышей которого и сами партнеры собирались снимать милые их сердцам европеизированные ленты. Но содержание Zoetrope требовало денег, артхаус миллионов не приносил, и предложение поставить «Крестного отца» оказалось как нельзя кстати. Коппола принялся за адаптацию романа, оговорив, что в его видении проект будет не бульварной лентой о могуществе отдельно взятого преступника, а семейной хроникой, как бы метафорой становления капитализма в Америке. К несчастью для Копполы, продажи книги Пьюзо росли, и скоро о «Крестном отце» говорили все. Основной темой для перешептываний был вопрос: почему во главе настолько важной картины стоит такой неопытный постановщик? Управляющие студией решили взять быка за рога и отправили Копполу к магнату с презентацией. О Блудорне ходили разные слухи. Мало того что подчиненные прозвали его «фюрером» — в прессе мелькали намеки на его связи с мафией.
Но когда Коппола рассказал о своих метафорах, а продюсер Эл Рудди добавил, что фильм будет «пугающе реалистичным портретом людей, которых вы знаете и любите», Блудорн воспылал энтузиазмом и благословил картину. Теперь, правда, она оказалась на особом счету, и каждый «костюм» считал своим долгом дать свои рекомендации по актерскому составу. Чарльз Блудорн в центре и Фрэнсис Форд Коппола справа Сам Коппола давно определился с ансамблем, который ему хотелось собрать: партию дона Вито Корлеоне должен был исполнить Марлон Брандо , а его сына Майкла надлежало сыграть Аль Пачино. Проблема заключалась в том, что карьера Брандо была на спаде, а сама Paramount не хотела вести с ним дел после сложного в производстве вестерна «Одноглазые валеты», слабо выступившего в прокате. Пачино же и вовсе был неизвестным актером — никто и помыслить не мог о том, чтобы доверить ему главную роль. Не беда, что они не похожи на итальянцев: ведь их семья могла быть родом откуда-нибудь с севера страны. Коппола, однако, твердо стоял на своем.
Следствием такого отношения к Голливуду и своей славе стал отказ от мечты тысяч актёров — премии «Оскар. На момент тот момент, Брандо уже имел одну такую награду. Он получил «Оскар» как лучший актёр за роль в фильме «В порту», тогда же он стал самым молодым обладателем премии. Имеющейся на то время славы ему было белее, чем достаточно. Он считал, что уже всё доказал, и любые другие доказательства будут лишними. На долгое время после получения первого «Оскара» Брандо практически пропал из экранов. Его хамоватое поведение, пьяное появление на съёмочных площадках и постоянные опоздания стали причиной того, что новые роли ему не предлагали. Спустя долгое время он снова феерически ворвался в кинематограф, сыграв роль Вито Корлеоне в фильме «Крёстный отец». Эта роль и стала причиной номинации на второй «Оскар», от которого Брандо отказался. Вместо себя на церемонию вручения он прислал девушку в национальной одежде апачи, с письмом, в котором говорилось о том, что он не примет премию, потому что в киноиндустрии насмехаются над американскими индейцами, изображая их дикарями и варварами. По мнению некоторых голливудских звёзд, причиной были не индейцы, а высокомерие Брандо. Многие считали, что так он лишь показал своё высокомерное отношение к окружающему миру и Голливуду в частности. Возможно, именно так можно объяснить не только отказ от премии «Оскар», но и то, что он покинул Голливуд и перестал сниматься в фильмах.
Съемки свадебной сцены заняли четыре дня, и в ней было задействовано 350 актеров массовки. Оператор Гордон Уиллис назвал картинку фильма «газетной фотографией в плохом цвете» и позаботился о том, чтобы этот уникальный визуальный образ был сохранен на негативе с помощью его собственной техники фотохимического воздействия. Фраза «Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться» звучит как в «Крестном отце», так и в «Крестном отце 2». Было использовано 120 локаций в Нью-Йорке и его окрестностях. Кровь была создана с помощью кукурузного сиропа Каро в сочетании с красным и зеленым пищевыми красителями. Он так громко мурлыкал во время съемок сцены, что диалог пришлось перезаписывать. На тот момент сцена смерти Сонни Корлеоне была, пожалуй, самой жестокой сценой в истории кинематографа. На Джеймсе Каане было закреплено 127 наполненных кровью взрывчатых зарядов, которые имитировали попадание пуль, а в машине было просверлено свыше 200 «пулевых» отверстий. Первоначально студия хотела отказаться от ставшего культовым логотипа с «нитями марионеток» который был впервые создан графическим дизайнером С. Нилом Фуджитой для обложки романа с именем Пьюзо над названием фильма, но Коппола настоял на том, чтобы сохранить его, потому что Пьюзо вместе с Копполой выступил соавтором сценария. Смерть Сонни была самой дорогой сценой в фильме и обошлась в 100 000 долларов. Согласно одной городской легенде, апельсины предвещают грядущие неприятности. Но причина, по которой художник-постановщик Дин Тавуларис использовал их, заключалась в том, что оператор Гордон Уиллис, как правило, снимал без большого количества света. И надо было добавить в кадр какие-то яркие пятна. Кроме того, для Копполы апельсины были символом Италии. Знаменитый сценарист Роберт Таун приложил руку к сценарию, хотя в титрах указан не был. Именно он написал сцену разговора между Вито и Майклом в саду, где Вито учит сына, как стать следующим крестным отцом.
Марлон Брандо до и после грима для к/ф "Крестный отец".
Марлон Брандо не должен был играть по мнению студии Вито Корлеоне. «Крёстный отец» — это величественное полотно кинематографии, которое удивляет зрителей уже более полувека. «Крестный отец» — не просто фильм, который принес Фрэнсису Форду Копполе мировую славу, деньги и три оскаровские статуэтки. Сегодня сложно представить, что роль Крестного отца Вито Корлеоне в картине Фрэнсиса Форда мог исполнить другой актер, а не Марлон Брандо. Издатели, рекламируя свой новый проект The Godfather, сообщали, что они заручились поддержкой самого Марлона Брандо и даже успели сделать записи голоса актера перед его смертью в июле прошлого года. За участие в обеих кинолентах Марлон Брандо был выдвинут на получение премии «Оскар», но получил статуэтку за работу в «Крестном отце».
Церемония вручения премии «Оскара»
- 11 детей, три жены и многочисленные романы. Бурная личная жизнь Марлона Брандо
- 7 Марлон Брандо получил «Оскар» и сделал что-то очень скандальное на церемонии
- Правила комментирования
- Отказ Марлона Брандо от премии «Оскар»
Навигация по записям
- Читайте также
- 11 детей, три жены и многочисленные романы. Бурная личная жизнь Марлона Брандо
- Комментарии
- Бог умер — публикации и статьи журнала STORY
- «Крёстный отец» Марлон Брандо. Почему он был любим всеми, но не был счастлив
- Крах семьи, крах страны: почему «Крестный отец» — величайшая американская трагедия
«Крестному отцу» — 50 лет. Как создавался великий фильм, спасший кино
Текст: Александра Кислухина Легендарную киноклассику, снятую по роману Марио Пьюзо, снова можно увидеть на больших экранах - картина уже вышла в российский прокат. Козни мафии, нежелание студии снимать Брандо, необычный реквизит - мы собрали самые интересные факты о "Крестном отце", которые заставят пересмотреть фильм тех, кто его уже видел, и впервые погрузиться в мир итальянской мафии тех, кто еще не знаком с сюжетом. При этом артисты не должны были выходить из своих образов. Коппола считал, что так исполнители ролей смогут органично проникнуться чувством семейственности по отношению друг к другу. Уже на съемках он носил специально сделанную дантистом капу; сейчас она выставлена в Американском музее движущегося изображения в Квинсе, штат Нью-Йорк.
Вмешался сам Марлон Брандо. Кроме того, Брандо настолько хорошо показал себя на кастинге, что руководство студии Paramount Pictures в итоге все же сменило гнев на милость и актер получил заветную роль.
Все эти — документально засвидетельствованные — факты легли в основу сценария, написанного известным писателем Баддом Шульбергом. Героем картины Шульберга и Казана стал портовый грузчик, член профсоюзной организации нью-йоркских докеров. Согласно газетным отчетам — первоисточнику сценария — обстановка там была особенно тяжелой. Руководители этой организации, по сути, ничем не отличались от гангстеров. Гангстер, возглавляющий профсоюз актер Ли Дж. Кобб , — фигура в фильме шаблонная. Привычный черный персонаж. Но фигура, противостоящая черному персонажу, обрисована отнюдь не одними светлыми красками. Молодой докер Терри Маллой способен поначалу показаться малоудачным вариантом босса. Животная примитивность, бездуховность, полное равнодушие ко всему, что не затрагивает лично его, — все это свойственно и одному и другому. В Терри Маллой, каким его играет Брандо, нет даже того обаяния естественности и животиой цельности, какое было присуще Стэнли Ковальскому. Нет радости жизни, радости пусть животного, но бытия. Зато его боссу, которого зовут Джонни Френдли Джонни Дружелюбный , радость эта присуща в высокой степени. Как и Стэнли Ковальскому. Здесь, на одном из чердаков, голубятня Терри, единственная его утеха. И когда он бережно берет в руки птицу, когда, чуть подкинув, выпускает ее ввысь, в небо, во взгляде его появляется что-то загадочное и отрешенное. Снова, как и в «Трамвае Желание», грубияна и недочеловека Терри выдают его глаза. О Маллое это скажет девушка по имени Эди. Сперва их встречи — на крыше, близ голубятен — будут случайными. Потом и он и она станут искать этих встреч. Отсюда, с высоты оловянных кровель, и нисходит на Терри Маллоя его высокое безумие. Безумие пробуждающейся человечности. Безумие трудно ему давшейся, но зато непоколебимой решимости: вступить в борьбу с боссом. На что он обрекает себя этой безумной решимостью, Терри отлично знает. Картина с того и началась, как отсюда же, с высоты той самой оловянной крыши, над» которой кружат выпущенные Терри в небо голуби, подручные босса сбросили вниз, на серокаменное тело мостовой, безумца, вознамерившегося вступить в борьбу с Дружелюбным Джонни. Безумец этот — брат Эди. Кто убил моего брата?.. Но те в ответ только отводят глаза. А Терри даже и глаз не отводит: поглядев с нагловатой ухмылкой в лицо той, кто станет потом его спасением, он лениво поворачивается к ней спиной, не переставая жевать свою жвачку. Убили, мол, и убили: не моя печаль. Не его печалью, однако, это будет только на уровне серокаменного тела порта. На уровне же высшем, там, где его выдают глаза, он выдаст себя еще и тем, что проявит заботу о голубях убитого. Станет ухаживать за ними с той же нежностью, как за своими. И обучать уходу за ними сестру убитого. С этого и начнется их сближение. Потом они идут по уже знакомым нам закопченным улочкам, мимо угрюмых железных заборов. А когда заходят в хмурый, морозно-пустынный парк, впервые начинаешь замечать, что и здесь, внизу, появилось что-то от другого, высшего уровня. Уровня светлых кровель. И в тоскливо устремленных к небу голых сучьях деревьев. И в поднятых на девушку серьезных тоскующих глазах Терри. Это начало его возрождения. Возрождения через любовь. Теперь оба уровня не будут уже так резко разграничены. Они станут смыкаться, взаимопроникать. Отблески застенчивой и мягкой нежности станут появляться в глазах у Терри все чаще и чаще. И не только наверху. А темный и бесчеловечный кодекс напомнит о себе и здесь — на уровне светлых кровель. Первым предупреждением переставшему быть немым и глухим Терри будут свернутые шеи его пернатых друзей. Полный несказанной человеческой муки, взгляд, которым Терри окидывает мертвых птиц, это уже не только взгляд преображенного любовью Терри Маллоя. Это взгляд Брандо. Терри как бы прозревает и к финалу прозревает, становится хорошим человеком. И к финалу его снова избивают. Очередное избиение очередного героя Марлона Брандо. Сцена после избиения, когда Терри с обезображенным лицом, едва держась на ногах от страшной боли, упрямо взбирается по мокрым сходням на причал, не зная, что ждет его там: поддержка товарищей или новые удары, новая боль, — снова эта сцена физических и нравственных мучений становится актерским триумфом Марлона Брандо. А триумф Терри, тот его сюжетный триумф, которым завершается картина, — бессильные угрозы отрешенного от руководства профсоюзом гангстера и просветленные лица священника и Эди, — производит впечатление недостоверности и надуманности. Почему-то кажется, что угрозы Дружелюбного Джонни не так уж бессильны — хорошему человеку Терри Маллою не миновать новых встреч с мерзавцами. Брандо получил за фильм «Оскара». Каждое из этих определений как шлейф тянется за Брандо. Случаю было угодно, чтобы в числе картин с его участием оказались по крайней мере четыре, где в самом названии содержится мотив отщепенства, вызова, травли. Это и упоминавшиеся уже «Беглецы» по пьесе Теннесси Уильямса, и «Бунт на «Баунти», и «Дикарь», и «Погоня» в оригинале The Chase — не просто «погоня», но «преследование», «травля». Названия, конечно, могли быть и иными. Но отщепенство и вызов действительно ведущие мотивы творчества Брандо. И вместе с тем — определяющие черты его облика. Так же, как многие его герои, Брандо бежит от общества, бросает ему вызов. И так же, как его героям, общество отвечает ему на это преследованием. Ни в одной из работ актера эта взаимозависимость не была столь очевидной, столь хрестоматийно наглядной, как в фильме «Погоня» 1966. Здесь произошло наиболее полное слияние идейного, гражданского посыла роли с идейным, гражданским посылом творчества самого актера. В других работах Брандо личность художника не совпадала с личностью героя, но как бы просвечивала сквозь нее. Шериф Колдер хочет очень немногого. Соблюсти законность и порядок. Из тюрьмы бежал заключенный. Необходимо вернуть его туда. Ситуация, встречавшаяся в американском кино даже не десятки, а сотни раз. Но надо не только поймать бежавшего. Надо предотвратить расправу, которую намерены учинить над ним обыватели. Противостояние шерифа обывателям — главное противостояние картины. Парадоксальным образом нарушитель законности бежавший заключенный и ее страж шериф оказываются союзниками. Им противостоит то самое общество, во имя которого и от лица которого шериф пытается стоять на страже законности. Обыватели не остаются в стороне, они препятствуют шерифу. Трусливое стадо уже не просто трусливо, но агрессивно-трусливо. Оно жаждет «крови и зрелищ». Таким кровавым зрелищем становится финал картины, где злобно недоброжелательное человеческое стадо — клерки, лавочники, мелкие бизнесмены вкупе с чадами и домочадцами — превращается в стадо ревущее, пляшущее, с восторгом взирающее, как полыхает подожженная им свалка отслуживших свой срок автомашин. Как беспомощно мечутся среди яростных языков пламени три жалкие человеческие фигурки: бежавший из тюрьмы заключенный и те, кто хочет спасти его от самосуда толпы. Шериф Колдер в финале «Погони» уезжает из городка, где в схватке с обществом он потерпел поражение. Куда он едет, удастся ли ему осуществить свою мечту — «осесть на землю» — мы не знаем. Марлон Брандо по окончании съемок «Погони» покупает необитаемый остров в Тихом океане. Но так же, как шериф Колдер, исправляя постылую ему должность, отдает себя ей без остатка, работает не за страх, а за совесть не законы штата Техас велят ему поступать так, как он поступает, а веления совести — они могут и не совпасть с законами штата Техас , так и Марлон Брандо, становясь перед камерой «средство заработка» , отдает всего себя — художника — переставшей приносить ему радость профессии. Перестала же она ему приносить радость не сама по себе, а по той самой причине, по которой шерифу Колдеру не приносит радости его занятие. Оба сознают свою «купленность». Местный магнат без обиняков напоминает заартачившемуся Колдеру, слишком уж усердно с его, магната, точки зрения отстаивающему справедливость, что должностью шерифа тот обязан ему. А стало быть, если он, магнат, того требует, то и справедливость можно побоку. Не само по себе противостояние и отчужденность, но бессильное сознание своей «купленности» — вот что бросает отблеск трагизма на взаимоотношения Колдера с обществом. И — Брандо с обществом. Не потому ли, в частности, с таким наполнением, с такой мерой лирического трагизма, до такой степени впрямую и «от себя» исполняет Брандо роль Колдера? При всей предельной простоте выразительных средств, при всей предельной достоверности и безыскусственности поведения на экране, в Колдере-Брандо с самого начала, когда только-только начинают завязываться сюжетные узелки, чувствуется некая трагическая обреченность. При всей восхитительной актерской свободе — постоянное внутреннее напряжение героя. Постоянное ощущение угрозы и готовность дать отпор. Ни разу на протяжении картины мы не увидим его засуетившимся. Даже — взволнованным. Железная выдержка и железная собранность. Как в осаде.
Вдогонку, разработчики прикрутили к игре великолепные видеоролики, по качеству и накалу страстей ни в чем ни уступающие сценам из кинофильма. Как и подобает настоящей игре про мафию, на коробке с The Godfather красуется плашка "М" Mature , заверяющая покупателей о правильной начинке данного продукта.