Для современного читателя «Робинзон Крузо», в первую очередь, роман о том, как строить жизнь заново. Весь экипаж, кроме меня, утонул; я же, несчастный Робинзон Крузо, был выброшен полумертвым на берег этого проклятого острова, который назвал островом Отчаяния. 1660 — 1731) — английский писатель и публицист, известен сегодня главным образом как автор романа «Робинзон Крузо» (таково принятое в научном литературоведении и издательской практике сокращенное название первой книги трилогии о Робинзоне). Даниэл Дефо Робинзон Крузо ГЛАВА ПЕРВАЯ Семья Робинзона.
Литература. 5 класс
Летом того же года Крузо добирается до Архангельска и отплывает в Англию. Существует и третья книга Дефо о Робинзоне Крузо, до сих пор не переведённая на русский язык. Она озаглавлена «Серьёзные размышления Робинзона Крузо» англ. Serious Reflections of Robinson Crusoe и представляет собой сборник эссе на нравственные темы; имя Робинзона Крузо употреблено автором для того, чтобы подстегнуть интерес публики к этому произведению.
Роман Дефо стал литературной сенсацией и породил множество подражаний. Он демонстрировал неистощимые возможности человека в освоении природы и в борьбе с враждебным ему миром.
Мне казалось, что это все-таки детская книга и читать ее взрослым уже не нужно. Ничего подобного! Она читается на одном дыхании в любом возрасте. И - в любые времена. В ней столько простой правды и свежести, словно она была написана не триста лет назад, а буквально вчера.
Она настолько увлекательна, несмотря на то что все в ней вроде бы известно, что, открыв ее, уже невозможно оторваться. Вдруг обнаруживаешь в ней детали, которые раньше не видел или видел, но значения не понимал, а они-то, может быть, и есть самые важные. Поселившись на необитаемом острове, Робинзон Крузо устроил себе... Что делать человеку, когда он абсолютно одинок, никому не нужен, никого уже не интересует и живет только ради того, что ему положено жить? Умри Робинзон на своем необитаемом острове, и ничего бы в мире не изменилось - родители с ним давно простились, друзей у него не было, любимой женщины тоже не было, детей не было и так далее. Вот это и есть настоящая "пустыня" его жизни, а необитаемый остров, напротив, - спасение из нее. Вот что делать человеку в абсолютном одиночестве?
Легко сказать: не унывай, но как?
Так ли это? Ницше и Кьеркегор обратили внимание на тот факт, что многие люди попросту не способны на личностный поступок. Они предпочитают руководствоваться стандартами.
Нежелание человека следовать свободе, несомненно, одно из поразительных философских открытий. Оказывается свобода — удел немногих. И вот парадокс: человек согласен на добровольное закабаление. Еще до Ницше Шопенгауэр сформулировал в публикуемой работе тезис о том, что человек не обладает совершенной и устоявшейся природой.
Он еще не завершен. Следовательно, он в равной степени свободен и несвободен. Мы часто оказываемся рабами чужих мнений и настроений. Не ушёл от этого и Робинзон.
Была же у него мысль вернуться в родительский дом после первых неудач. Но,: « Мне представлялось, как надо мной будут смеяться соседи и как мне будет стыдно взглянуть не только на отца и мать, но и на всех наших знакомых». И ещё одна важная фраза, вложенная в уста Робинзона,: «… люди не стыдятся греха, а стыдятся раскаяния, не стыдятся поступков, за которые их по справедливости должно назвать безумцами, а стыдятся образумиться и жить почтенной и разумной жизнью». Позже на эту формальную зависимость человека от социальности обратят внимание экзистенциалисты.
Каждый может легко обрести ее, если только он умеет ограничиваться и находить самого себя. Оказывается любой поступок, самый сокровенный или совершенно стихийный, можно предсказать заранее, доказать его неотвратимость. Американский философ Эрих Фромм выявил и описал особый феномен человеческого сознания и поведения — бегство от свободы. Так называется его книга, которая была выпущена в 1941 году.
Основная идея книги состоит в том, что свобода, хотя и принесла человеку независимость и наделила смыслом его существование, но в то же время изолировала его, пробудила в нем чувство бессилия и тревоги. Устранив все формы зависимости, индивид в конце концов остается со своей индивидуальной самостью. В Бразилии и Робинзона всё чаще начали посещать мысли об одиночестве в океане людей,- « Я, бывало, постоянно твердил, что живу точно на необитаемом острове, и жаловался, что кругом нет ни одной души человеческой». Хотя, казалось бы, он только недавно бежал из рабства.
Но, рабства телесного, а, получив свободу, он остро чувствует Одиночество. Несколькими строками ниже он скажет,-- « Как справедливо покарала меня судьба, когда впоследствии и в самом деле забросила на необитаемый остров, и как полезно было бы каждому из нас, сравнивая своё настоящее положение с другим, ещё худшим, помнить, что провидение во всякую минуту может совершить обмен и показать нам на опыте, как мы были счастливы прежде! Да, повторяю, судьба наказала меня по заслугам, когда обрекла на ту действительно одинокую жизнь на безотрадном острове... Философия ХХ столетия показала, что свобода может стать бременем, непосильным для человека, чем-то таким, от чего он старается избавиться.
Западные люди — это люди более оседлые, они дорожат своим настоящим, боятся бесконечности, хаоса, а следовательно, они боятся свободы. Поэтому Робинзон не был понят в своей домашней среде. Для человека Востока тема движения вообще не свойственна. Путь для него — это круг, соединенные пальцы Будды, то есть замкнутость.
Некуда идти, когда все в тебе самом. Поэтому японская культура — это культура внутреннего слова, мысли, а не действия. Человеческая картина мира в своих истоках обнаруживает сходство с географической картой. Назначение карты в том, чтобы обеспечить ориентацию в пространстве.
Сама географическая карта — понятие вторичное, поскольку необходимость и проблематичность ориентации возникает лишь в меняющемся мире. Оседлое существование не нуждается в карте. Ее требует лишь путешествие. Но кто же успел составить карту до путешествия в неведомое?
Путешественнику предстоит идти чуть ли не с завязанными глазами, а ведет его в лучшем случае волшебный клубок или нить Ариадны. Готовность героя к свободе подтверждается именно таким путем. Отважится ли он на путешествие, осознает риск, причем ориентиром является абстрактная цель? Карта путешествия оказывалась не столько предпосылкой путешествия, сколько его следствием.
Она расширяла мир идущего от центра — дома. Если бы путешественник имел де-тальную карту местности, то элемент путешествия сводился бы на нет. Удовольствие предшествующего обуславливает несвобода географическая, но стремление к свободе внутренней. В силу этого, понимание пути — это пространственное перемещение, как бы абстракция.
Прокладывание дорог из одного пространства в другое, изменение человеческой жизни посредством изменения пространств. Ландшафт человеческого мира меняется под влиянием местности. Город как тип сознания — это давняя тема. О том, что у каждого города есть свое лицо, говорить не приходится.
Известно также, что у каждого города есть свой особенный дух. Возможно, именно этот дух и порождает людей, историю, отношения по образу и подобию городского Лика. Вывод: творчество - та единственная форма нравственного страхования и свободы в изгнании. Структурное измерение пути состоит в установлении темпа и ритма: восхождение, спуск, периодичность остановок.
Тем самым дает право рассмотреть на шкале передвижения: исход, поиск дороги, возвращение, блуждание, скитание. Время и расстояние это координаты пути с познанием, нравственным очищением, обогащением. Преодоление пути — это наиболее частая форма в современных компьютерных играх. Многие философы задавались вопросом, что предшествовало странствию.
Причем человек мигрирующий — это человек, превосходящий по силе своих соплеменников, наиболее приспособленный. Путь для него дополнительный опыт, поиск большей свободы. Далеко не каждый бы сумел спастись на месте Робинзона. Он оказался именно тем отборным зерном, у которого оказались крепкие корни чтобы держаться за жизнь.
За Надежду, в конце концов. Он как бы творит, практикует своим миграционным опытом, связывает собой миры и пространства, не будучи в плену ни у одного из них. Дом и очаг — это женская символика. Странствие — мужская..
Путешествие удлиняет пространство и замедляет время. Только трудности путешествия могут удлинить время. Дом предоставляет телу форму, удобную для выживания. Интерьер играет роль скорлупы, панциря, домика улитки, к которому тело прирастает, иначе враждебная среда его просто бы уничтожила.
География мира сама собой напрашивается на прообраз и аналог структуры текста. География возникает как следствие путешествия и его последующее истолкование. Текст — это опыт миграции. Великий писательский гуманизм создал героя изначально свободного в передвижении.
Ни запреты отца, ни мольбы матери не в силах его остановить. Как произнес отец Робинзона,-- «Отчизну покидают в погоне за приключениями, сказал он, либо те, кому нечего терять, либо честолюбцы, жаждущие достичь ещё большего». Но он мечтал о морских путешествиях, и слышать не желал ни о чём другом. Ведь только совершая Великое путешествие человек способен овладеть миром, а значит — стать свободным.
Исход из родных мест — отличительная черта человеческой натуры. Герои отправляются либо в дальние путешествия, либо в очень дальние. Даже без намека сказочной Алисы, можно догадаться, что если куда-то долго идти, то обязательно куда-нибудь да и попадешь. Только в сказках есть альтернатива выбора.
Изначально же маршрут твой обусловлен и закономерен. Несмотря на изначальную необратимость своего пути, куда бы ты ни шел, все равно придешь куда следует. Как известно, вещи очень много могут рассказать о своем хозяине. Символ свободы — одинокий путешествующий человек.
Но путешествующий налегке. Стремящийся уравнять свободу жизни со свободой смерти: когда Александр Македонский умирал, он попросил в крышке гроба сделать два отверстия для рук, чтобы показать миру, что он ничего не взял. Библия Робинзона - выразитель эмоционального отношения к миру. Путешествие выступает как способ изучения мироздания и души героя.
Получив от автора свободу передвижения, после произошедших с ним бедствий страшного шторма, болезни, рабства оказавшись на воле, герой мечтает о статике. Робинзон всё чаще вспоминает слова отца, что не будет ему счастья без родительского благословения.
Эта удача преисполнила меня честолюбивыми мечтами, впоследствии довершившими мою гибель. Итак, я сделался купцом и вел торговлю с Гвинеей. На мое несчастье, мой друг капитан вскоре по прибытии на родину умер, и я решил снова съездить в Гвинею самостоятельно. Я отплыл из Англии на том же самом корабле, командование которым перешло теперь к помощнику умершего капитана.
Это было самое злополучное путешествие, когда-либо выпадавшее на долю человека. Правда, я взял с собою меньше ста фунтов из нажитого капитала, а остальные двести фунтов отдал на хранение вдове моего покойного друга, распорядившейся ими весьма добросовестно; но зато меня постигли во время пути страшные беды. Мы тоже подняли все паруса, какие могли выдержать наши реи и мачты, но, видя, что пират нас настигает и неминуемо догонит через несколько часов, мы приготовились к бою у нас было двенадцать пушек, а у него восемнадцать. Около трех пополудни он нас нагнал, но по ошибке, вместо того чтобы подойти к нам с кормы, как он намеревался, подошел с борта. Мы навели на пиратское судно восемь пушек и дали по нему залп; тогда оно отошло немного подальше, предварительно ответив на наш огонь не только пушечным, но и ружейным залпом из двух сотен ружей, так как на этом судне было человек двести. Впрочем, у нас никто не пострадал: все наши люди держались дружно.
Затем пират приготовился к новому нападению, а мы — к новой обороне. Подойдя на этот раз с другого борта, он взял нас на абордаж: человек шестьдесят ворвались к нам на палубу, и все первым делом бросились рубить снасти. Мы встретили их ружейной пальбой, забросали дротиками, подожженными ящиками с порохом и дважды изгоняли их с нашей палубы. Обращались со мной не так плохо, как я ожидал поначалу. Этот разительный поворот судьбы, превративший меня из купца в жалкого раба, был совершенно ошеломителен; тут-то мне вспомнились пророческие слова моего отца о том, что придет время, когда некому будет выручить меня из беды; слова, которые, думалось мне, сбылись сейчас, когда десница Божия покарала меня и я погиб безвозвратно. То была лишь бледная тень тяжелых испытаний, через которые мне предстояло пройти, как покажет продолжение моего рассказа.
Так как мой новый хозяин, или, точнее, господин, взял меня к себе в дом, то я надеялся, что он захватит с собой меня и в следующее плавание. Я был уверен, что рано или поздно его настигнет какой-нибудь испанский или португальский корабль, и тогда мне будет возвращена свобода. Но надежда моя скоро рассеялась, ибо, выйдя в море, он оставил меня присматривать за его садиком и исполнять всю черную работу, возлагаемую на рабов; по возвращении же из похода он приказал мне жить в каюте и присматривать за судном. С того дня я ни о чем не думал, кроме побега, но какие бы способы я ни измышлял, ни один из них не сулил даже малейшей надежды на успех. Да и трудно было предположить вероятность успеха в подобном предприятии, ибо мне некому было довериться, не у кого искать помощи — здесь не было ни одного невольника англичанина, ирландца или шотландца, я был совершенно одинок; так что целых два года хотя в течение этого времени я часто тешился мечтами о свободе у меня не было и тени надежды на осуществление моего плана. Но по прошествии двух лет представился один необыкновенный случай, ожививший в моей душе давнишнюю мысль о побеге, и я вновь решил сделать попытку вырваться на волю.
Как-то мой хозяин дольше обыкновенного находился дома и не готовил свой корабль к отплытию у него, как я слышал, не хватало денег. Постоянно, раз или два в неделю, а в хорошую погоду и чаще, он выходил на корабельном полубаркасе на взморье ловить рыбу. В каждую такую поездку он брал гребцами меня и молоденького мавра, и мы увеселяли его по мере сил. А так как я к тому же оказался весьма искусным рыболовом, то иногда он посылал за рыбой меня с мальчиком — Мареско, как они называли его, — под присмотром одного взрослого мавра, своего родственника. Однажды мы вышли на ловлю в тихое, ясное утро, но, проплыв мили полторы, мы очутились в таком густом тумане, что потеряли из виду берег и стали грести наугад; проработав веслами весь день и всю ночь, мы с наступлением утра увидели кругом открытое море, ибо, вместо того чтобы держаться ближе к берегу, мы отошли от него по меньшей мере на шесть миль. В конце концов мы с огромным трудом и не без риска добрались домой, так как с утра задул довольно крепкий ветер, и к тому же мы изнемогали от голода.
Наученный этим приключением, мой хозяин решил впредь быть осмотрительнее и объявил, что больше никогда не выйдет на рыбную ловлю без компаса и без запаса провизии. Позади рубки хозяин велел оставить место для одного человека, который будет править рулем и управлять гротом, а впереди — для двоих, чтобы крепить и убирать остальные паруса, из коих кливер находился над крышей каютки. Каютка получилась низенькая, очень уютная и настолько просторная, что в ней можно было спать троим и поместить стол и шкафчики для хранения хлеба, риса, кофе и бутылок с теми напитками, какие он считал наиболее подходящими для морских путешествий. Мы часто ходили за рыбой на этом баркасе, и так как я стал искуснейшим рыболовом, то хозяин никогда не выезжал без меня. Однажды он задумал выйти в море за рыбой или просто прокатиться — уж не могу сказать с двумя-тремя маврами, надо полагать, важными персонами, для которых он особенно постарался, заготовил провизии больше обычного и еще с вечера отослал ее на баркас. Кроме того, он приказал мне взять у него на судне три ружья с необходимым количеством пороха и зарядов, так как, помимо ловли рыбы, им хотелось еще поохотиться на птиц.
Я сделал все, как он велел, и на другой день с утра ждал его на баркасе, чисто вымытом и совершенно готовом к приему гостей, с поднятыми вымпелами и флагом. Однако хозяин пришел один и сказал, что его гости отложили поездку из-за какого-то непредвиденного дела. Затем он приказал нам троим — мне, мальчику и мавру — идти, как всегда, на взморье за рыбой, так как его друзья будут у него ужинать, и потому, как только мы наловим рыбы, я должен принести ее к нему домой. Я повиновался. Вот тут-то у меня блеснула опять моя давнишняя мысль о побеге. Теперь в моем распоряжении было маленькое судно, и, как только хозяин ушел, я стал готовиться, но не для рыбной ловли, а в дальнюю дорогу, хотя не только не знал, но даже и не думал о том, куда я направляю свой путь: всякая дорога была для меня хороша, лишь бы уйти из неволи.
Первым моим ухищрением было внушить мавру, что нам необходимо запастись едой, так как нам не пристало пользоваться припасами для хозяйских гостей. Он ответил, что это справедливо, и притащил на баркас большую корзину с сухарями и три кувшина пресной воды. Я знал, где стоит у хозяина погребец с винами судя по виду — добыча с какого-нибудь английского корабля , и покуда мавр был на берегу, я переправил погребец на баркас, как будто они были еще раньше приготовлены для хозяина. Кроме того, я принес большой кусок воску, фунтов пятьдесят весом, да прихватил моток бечевки, топор, пилу и молоток. Все это очень нам пригодилось впоследствии, особенно воск, из которого мы делали свечи. Я пустил в ход еще и другую хитрость, на которую мавр тоже попался по простоте душевной.
Его имя было Измаил, но все его звали Мали или Мули. Вот и я сказал ему: — Мали, у нас на баркасе есть хозяйские ружья. Что, если б ты добыл немножко пороху и дроби? Может быть, нам удалось бы подстрелить себе на обед несколько альками птица вроде нашего кулика. Хозяин держит порох и дробь на корабле, я знаю. Он захватил также и пули.
Все это мы отнесли на баркас. Кроме того, в хозяйской каюте нашлось еще немного пороху, который я пересыпал в одну из стоявших в ящике почти пустую бутылку, перелив из нее остатки вина в другую. Таким образом, мы запаслись всем необходимым для путешествия и вышли из гавани на рыбную ловлю. Отойдя от берега не больше как на милю, мы убрали парус и стали готовиться к ловле. Поудив некоторое время и ничего не поймав — я нарочно не вытаскивал удочки, когда у меня рыба клевала, чтобы мавр ничего не видел, — я сказал: — Тут у нас дело не пойдет; хозяин не поблагодарит нас за такой улов. Надо отойти подальше.
Не подозревая подвоха, мавр согласился и поставил паруса, так как он был на носу баркаса. Я сел за руль и, когда баркас отошел еще мили на три в открытое море, лег в дрейф, как будто затем, чтобы приступить к рыбной ловле. Затем, передав мальчику руль, я подошел к мавру сзади, нагнулся, словно рассматривая что-то под ногами, вдруг обхватил его, поднял и швырнул за борт. Мавр мгновенно вынырнул, ибо плавал как пробка, и стал умолять, чтобы я взял его на баркас, клянясь, что поедет со мной хоть на край света. Он плыл так быстро, что догнал бы лодку очень скоро, тем более что ветра почти не было. Тогда я бросился в каюту, схватил охотничье ружье и, направив на него дуло, крикнул, что не желаю ему зла и не сделаю ему ничего дурного, если он оставит меня в покое.
Тогда он повернул к берегу и, несомненно, доплыл до него без особого труда — пловец он был отличный. Конечно, я мог бы бросить в море мальчика, а мавра взять с собою, но довериться ему было бы опасно. Если ты будешь мне верен, я сделаю тебя большим человеком, но если ты не погладишь своего лица в знак того, что не изменишь мне, то есть не поклянешься бородой Магомета и его отца, я и тебя брошу в море. Мальчик улыбнулся, глядя мне прямо в глаза, и отвечал так чистосердечно, что я не мог не поверить ему. Он поклялся, что будет мне верен и поедет со мной на край света. Пока плывущий мавр не скрылся из вида, я держал прямо в открытое море, лавируя против ветра.
Я делал это нарочно, чтобы показать, будто мы идем к Гибралтарскому проливу как, очевидно, и подумал бы каждый здравомыслящий человек. В самом деле, можно ли было предположить, что мы намерены направиться на юг, к тем поистине варварским берегам, где целые полчища негров со своими челноками окружили и убили бы нас; где, стоило только ступить на землю, нас растерзали бы хищные звери или еще более кровожадные дикие существа в человеческом образе? Но как только стало смеркаться, я изменил курс и стал править на юг, уклоняясь слегка к востоку, чтобы не слишком удалиться от берегов. Благодаря довольно свежему ветерку и спокойствию на море мы шли таким хорошим ходом, что на другой день в три часа пополудни, когда впереди в первый раз показалась земля, мы были не менее чем на полтораста миль южнее Сале, далеко за пределами владений марокканского султана, да и всякого другого из тамошних владык, потому что людей вообще не было видно. Однако я набрался такого страху у мавров и так боялся снова попасться им в руки, что, пользуясь благоприятным ветром, целых пять дней плыл не останавливаясь, не приставая к берегу и не бросая якоря. Через пять дней ветер переменился на южный, и, по моим соображениям, если за нами и была погоня, то к этому времени преследователи уже должны были от нее отказаться, поэтому я решился подойти к берегу и стал на якорь в устье какой-то маленькой речки.
Какая это была речка и где она протекала, в какой стране, у какого народа и под какой широтой — я не имел понятия. Я не видал людей на берегу, да и не стремился увидеть; главное для меня было — запастись пресной водой. Мы вошли в эту речку под вечер и решили, когда стемнеет, добраться до берега и осмотреть местность. Но как только стемнело, мы услыхали с берега такие ужасные звуки, такой неистовый рев, лай и вой неведомых диких зверей, что бедный мальчик чуть не умер со страху и молил меня не сходить на берег до наступления дня. От невольников-англичан Ксури научился говорить на ломаном английском языке. Я был рад, что мальчик так весел, и, чтобы поддержать в нем эту бодрость духа, дал ему глоток вина из хозяйских запасов.
Совет его, в сущности, был недурен, и я последовал ему. Мы бросили якорь и простояли всю ночь, притаившись. Я говорю «притаившись», потому что мы ни минуты не спали. Часа через два-три, после того как мы бросили якорь, мы увидали на берегу огромных животных каких — мы и сами не знали ; они подходили к самому берегу, бросались в воду, плескались и барахтались, очевидно, чтобы освежиться, и при этом отвратительно визжали, ревели и выли; я в жизни не слыхал ничего подобного. Ксури был страшно напуган, да, правду сказать, и я тоже. Но еще больше испугались мы оба, когда услыхали, что одно из этих страшилищ плывет к нашему баркасу; мы не видели его, но по тому, как оно отдувалось и фыркало, могли заключить, что это было свирепое животное чудовищных размеров.
Ксури решил, что это лев быть может, так оно и было, по крайней мере, я не уверен в противном , и крикнул, что надо поднять якорь и уйти отсюда. Признаюсь, я немного оторопел, однако сейчас же схватил в каюте ружье, и, как только я выстрелил, животное повернуло назад и поплыло к берегу. Невозможно описать, что за адский рев, вопли и завывания поднялись на берегу и дальше, в глубине материка, когда раздался мой выстрел. Это давало мне некоторое основание предположить, что здешние звери никогда не слыхали такого звука.
История создания «Робинзона Крузо» Даниэлем Дефо
В то же время он четко разделяет сферы чудесного и бытового. Увидев на острове колосья ячменя и риса, он возносит благодарность Богу; затем вспоминает, что сам вытряхнул на этом месте мешочек из-под птичьего корма: «Чудо исчезло, а вместе с открытием, что все это самая естественная вещь, значительно остыла, должен признаться, и моя благодарность Промыслу». Когда на острове появляется Пятница, главный герой пытается привить ему собственные религиозные представления. В тупик его ставит естественный вопрос о происхождении и сущности зла, труднейший для большинства верующих людей: зачем Бог терпит дьявола? Прямого ответа Робинзон не дает; подумав некоторое время, он неожиданно уподобляет дьявола человеку: «А ты лучше спроси, почему Бог не убил тебя или меня, когда мы делали дурные вещи, оскорбляющие Его; нас пощадили, чтобы мы раскаялись и получили прощение». Главный герой и сам остался недоволен своим ответом — другого же ему на ум не пришло.
Вообще, Робинзон в конце концов приходит к мысли, что он не слишком успешен в истолковании сложных богословских вопросов. В последние годы жизни на острове искреннюю радость ему доставляет другое: совместная с Пятницей молитва, совместное ощущение присутствия Бога на острове. Наследство Робинзона Хотя Дефо припас основное философско-этическое содержание для последней, третьей книги про Робинзона, время оказалось мудрее автора: наиболее глубокой, цельной и влиятельной книгой Дефо был признан именно первый том этой трилогии характерно, что последний даже не переведен на русский язык. Жан-Жак Руссо в дидактическом романе «Эмиль, или О воспитании» 1762 назвал «Робинзона Крузо» единственной книгой, полезной для детского чтения. Сюжетная ситуация необитаемого острова, описанная у Дефо, рассматривается Руссо как обучающая игра, к которой — через чтение — следует приобщиться ребенку.
Сюрреалистические и психоаналитические акценты расставил в фильме «Робинзон Крузо» 1954 Луис Бунюэль. Сейчас, в XXI веке, в свете новых размышлений о сосуществовании рядом различных культур, роман Дефо по-прежнему актуален. Взаимоотношения Робинзона и Пятницы — пример взаимодействия рас как его понимали три века назад. Роман на конкретном примере заставляет задуматься: что изменилось за прошедшие годы и в чем взгляды авторы безусловно устарели? В мировоззренческом отношении роман Дефо прекрасно иллюстрирует идеологию Просвещения в ее британском варианте.
Однако сейчас нам гораздо интереснее вопрос о сущности человека вообще. Вспомним упомянутый роман Голдинга «Повелитель мух», в котором обители острова не развиваются, как у Дефо, а наоборот, деградируют, проявляют низменные инстинкты. Каков же он, человек, на самом деле, чего в нем больше — созидательного или разрушительного? В сущности, здесь можно увидеть и культурную рефлексию над христианской концепцией первородного греха. Что касается религиозных представлений автора, представление о золотой середине у среднего читателя, пожалуй, не вызовет возражений, чего не скажешь об осуждении дерзновенных поступков вообще.
В данном отношении философию автора можно признать буржуазной, мещанской. Такие представления осудят, например, представители романтической литературы в начале XIX века. Несмотря на это, роман Дефо продолжает жить. Объясняется это тем, что «Робинзон Крузо» — текст, прежде всего, сенсационный, а не дидактический, он пленяет образами, сюжетом, экзотикой, а не поучает. Смыслы, которые в нем заложены, присутствуют, скорее, подспудно, а потому он порождает вопросы, а не дает законченные ответы.
В этом и есть залог долгой жизни литературного произведения. Читая его снова и снова, каждое поколение задумывается над встающими во весь рост вопросами и отвечает на них по-своему. Интересные факты: Первый перевод «Робинзона Крузо» на русский язык был опубликован в 1762 году. Классический, чаще всего переиздаваемый полный перевод текста на русский выпущен в 1928 году Марией Шишмаревой 1852—1939 , а начиная с 1955 года многократно переиздавался. Лев Толстой в 1862 году сделал свой пересказ первого тома «Робинзона Крузо» для своего педагогического журнала «Ясная Поляна».
Существует 25 экранизаций «Робинзона Крузо» включая и мультипликацию. Первая сделана в 1902 году, последняя — в 2016.
Долгих 28 лет Робинзон провел на острове, лицом к лицу с дикой природой и практически без человеческого общества, если не считать местного аборигена Пятницу, который стал Робинзону верным другом и помощником. Роман «Робинзон Крузо» был написан на основании реальной биографии шотландского боцмана Селькирка. Однако в реальной жизни Селькирк одичал за годы, проведенные на необитаемом острове.
Робинзон Крузо сильно изменился - он мог придумать как и из чего сделать какой - либо предмет , выжить в любых условиях , поставленных природой , в отличии от молодого и неопытного Робинзона Крузо. Это произведение о человеческой силе , о том , на что способен человек. Попав один на необитаемый остров , Робинзон Крузо не растерялся , проявил сообразительность и мужество , взял себя в руки и построил хороший для жизни дом , развёл скот , и смог выжить в условиях автономного существования. Он стал сильнее духом.
Домой он вернулся, имея в сундучке 800 фунтов - весьма приличная по тем временам сумма около ста тысяч долларов по современным ценам. Но при первой же возможности снова ушел в море, уже в качестве капитана. В море же он и обрел вечный покой - 1720 году Александр Селькирк скончался от тропической лихорадки у берегов Западной Африки… Монумент Селькирку в Шотландии.
Есть легенда, что Дефо лично встречался с прототипом и даже, сильно подпоив, утянул у него дневниковые записи. Они якобы и легли в основу бессмертного произведения классическая фейковая история, которая витает вокруг любой гениальной книги, вспомните хотя бы «Тихий Дон». Нет, по характеру Дефо был еще тот авантюрист.
Но поверить в то, что Селькирк вел дневник на острове… Тут, собственно, и начинаются расхождения Робинзона и Александра. Когда моряки высадились на остров, то встретили одичалого, заросшего, с трудом разговаривающего персонажа. Крузо оставался джентльменом и в камзоле, и в шкурах.
Селькирк же был диковат и на острове, и на Большой земле. Это представители совершенно разных слоев общества. Откуда же Дефо мог взять информацию для создания более интересного образа?
Да из того же нон-фикшена. И наиболее яркий претендент здесь - английский врач и путешественник, автор бестселлера «Повесть о великих страданиях и удивительных приключениях хирурга Генри Питмена» естественно, написанная им самим. Не персонаж, а литературный клад: бежал с каторги на Барбадосе, с друзьями угнал корабль, потерпел кораблекрушение у устья реки Ориноко именно там расположил остров Робинзона и Дефо!
Три месяца выживал на безжизненном клочке суши Соляная Тортуга. Питмен стал прототипом еще двух литературных героев - капитана Блада и Самюэля Гулливера. Набожность, воплощенная в Робинзоне, встречается у конкистадора Фернао Лопеса.
Он запятнал себя предательством и добровольно удалился на необитаемый остров Святой Елены в Атлантике. Там прожил 20 лет в труде и молитвах и даже встретил своего Пятницу - туземца с острова Ява, который служил ему верой и правдой. На попутном корабле однажды выбрался в Европу, где был принят Папой Римским.
Несмотря на щедрое предложение поселиться в любом из монастырей на выбор, Лопес в итоге вернулся «домой»… Наконец, прототипом Робинзона мог стать и… Уильям Дампир - да-да, тот самый капитан, во флотилии которого плавал Селькирк, пока не попал на остров. Дампир был не только пиратом, но и ученым, стиравшим белые пятна на картах. А главное - плодовитым писателем, совершившим три кругосветки.
Во время экспедиции по изучению Австралии судно настолько сильно потрепало, что команде во главе с Дампиром пришлось его несколько месяцев ремонтировать на необитаемом острове Вознесения. Да, капитан был не один, но испытаний на острове хватило на всех. По поведению, манерам, образованности Робинзон Крузо близок именно к Уильяму Дампиру.
К тому же у капитана был самый настоящий Пятница, очень похожий на описанного в романе, и хозяин тоже забрал его с собой в Лондон. Только звали его Джоли, и по национальности он был индонезийцем. А как быть с версией, что в образе Крузо Дефо описал самого себя?
Ну от писателя Робинзон точно взял образованность, романтизм и авантюризм. Насчет же остального - Дефо практически всю жизнь провел в Англии, и самое дальнее его путешествие ограничилось Испанией. Возвращение в Эдем Еще один претендент, чьи черты мы можем найти в Робинзоне, - английский моряк Роберт Нокс.
Но на необитаем острове не жил.
Дефо Даниэль - Робинзон Крузо
Обратимся к неизвестным моментам классической истории Робинзона Крузо и расскажем, кто стал прототипом легендарного литературного героя. Роман «Робинзон Крузо» был написан на основании реальной биографии шотландского боцмана Селькирка. Робинзон Крузо – единственный, кому удалось выжить после страшного кораблекрушения. Даниэл Дефо Робинзон Крузо ГЛАВА ПЕРВАЯ Семья Робинзона.
Робинзон Крузо - слушать аудиокнигу онлайн бесплатно
Сегодня мы любим то, что завтра будем ненавидеть; сегодня ищем то, чего завтра будем избегать. Завтра нас будет приводить в трепет одна мысль о том, чего мы жаждем сегодня. How strange a chequer-work of Providence is the life of man! And by what secret differing springs are the affections hurried about, as differing circumstances present! To-day we love what to-morrow we hate; to-day we seek what to-morrow we shun; to-day we desire what to-morrow we fear; nay, even tremble at the apprehensions of. К каким только нелепым решениям не приходит человек под влиянием страха! Страх отнимает у нас способность распоряжаться теми средствами, какие разум предлагает нам в помощь. Если дикари, рассуждал я, найдут моих коз и увидят мои поля с растущим на них хлебом, они будут постоянно возвращаться на остров за новой добычей; а если они заметят моё жилье, то непременно примутся разыскивать его обитателей и доберутся до меня. Поэтому первой моей мыслью было переломать изгороди всех моих загонов и выпустить весь окот, затем перекопать оба поля и таким образом уничтожить всходы риса и ячменя, наконец, снести свою дачу, чтобы неприятель не мог открыть никаких признаков присутствия на острове человека.
It deprives them of the use of those means which reason offers for their relief. The first thing I proposed to myself was, to throw down my enclosures, and turn all my tame cattle wild into the woods, that the enemy might not find them, and then frequent the island in prospect of the same, or the like booty; then to the simple thing of digging up my two corn fields, that they might not find such a grain there, and still to be prompted to frequent the island; then to demolish my bower and tent, that they might not see any vestiges of my habitation, and be prompted to look farther, in order to find out the persons inhabiting. Пускай они преступны; но коль скоро сам бог в течение стольких веков предоставляет им творить зло безнаказанно, то, значит, на то его воля. Как знать? Во всяком случае, мне эти люди не сделали зла; по какому же праву я хочу вмешаться в их племенные распри? На каком основании я должен отомстить за кровь, которую они так неразборчиво проливают? Я рассуждал следующим образом: «Почём я знаю, осудит ли их господь? Несомненно одно: в глазах каннибалов каннибализм не есть преступление, их разум не находит ничего предосудительного в этом обычае, и совесть не упрекает их за него.
Они грешат по неведению и, совершая свой грех, не бросают этим вызова божественной справедливости, как делаем мы, когда грешим. Для них убить военнопленного — такая же обыкновенная вещь, как для нас зарезать быка, и человеческое мясо они едят так же спокойно, как мы баранину». Эти размышления привели меня к неизбежному выводу, что я был неправ, произнося свой строгий приговор над дикарями-людоедами, как над убийцами. Теперь мне было ясно, что они не более убийцы, чем те христиане , которые убивают военнопленных или, — что случается ещё чаще, — предают мечу, никому не давая пощады, целые армии, даже когда неприятель положил оружие и сдался. А потом ещё мне пришло в голову, что, каких бы зверских обычаев ни придерживались дикари, меня это не касается. Меня они ничем не обидели, так за что же мне было их убивать? С тех времён самое имя испанца внушает ужас всякой человеческой душе, исполненной человеколюбия и христианского сострадания, как будто Испания такая уж страна, которая производит людей, неспособных проникнуться христианскими правилами, чуждых всякому великодушному порыву, не знающих самой обыкновенной жалости к несчастным, свойственной благородным сердцам. I debated this very often with myself thus: How do I know what God himself judges in this particular case?
It is certain these people do not commit this as a crime; it is not against their own consciences reproving, or their light reproaching them. They do not know it to be an offence, and then commit it in defiance of divine justice, as we do in almost all the sins we commit. They think it no more a crime to kill a captive taken in war, than we do to kill an ox; nor to eat human flesh, than we do to eat mutton. When I had considered this a little, it followed necessarily, that I was certainly in the wrong in it; that these people were not murderers in the sense that I had before condemned them in my thoughts, any more than those Christians were murderers, who often put to death the prisoners taken in battle; or more frequently, upon many occasions, put whole troops of men to the sword, without giving quarter, though they threw down their arms and submitted. Что является спасением для одного, губит другого;.. Припав лицом к земле, он опять поставил себе на голову мою ногу, как уже делал это раньше, и вообще всеми доступными ему способами стирался доказать мне свою бесконечную преданность и покорность и дать мне понять, что с этого дня он будет мне слугой на всю жизнь. Я понял многое из того, что он хотел мне сказать, и в свою очередь постарался объяснять ему, что я им очень доволен. Тут же я начал говорить с ним и учить отвечать мне.
Прежде всего я объявил ему, что его имя будет Пятницей , так как в этот день неделя я спас ему жизнь. Затем я научил его произносить слово «господин» и дал понять, что это мое имя;.. At last he lays his head flat upon the ground, close to my foot, and sets my other foot upon his head, as he had done before; and after this, made all the signs to me of subjection, servitude, and submission imaginable, to let me know how much he would serve me as long as he lived. I understood him in many things, and let him know I was very well pleased with him. In a little time I began to speak to him, and teach him to speak to me; and first, I made him know his name should be Friday, which was the day I saved his life; and I called him so for the memory of the time; I likewise taught him to say Master, and then let him know that was to be my name;.. Оовокеки ходят туда и говорят там О!
Робинзон после долгих мучений научился поддерживать огонь, делать глиняную посуду, шить одежду из козьих шкур, которую регулярно прогрызали вездесущие крысы. Герой развивает свои кулинарные способности, делая сыр, масло из козьего молока. Даже календарь у него был свой.
Автор утверждает, что изобразил в главном герое самого себя. Но не только: удивительные приключения героя — это и повествование о том, как выжить на необитаемом острове и остаться человеком, о том, как труд, упорство и сила духа помогают преодолевать отчаяние и находить выход из самой непредсказуемой ситуации. В финале повествования перед нами мудрый, целеустремлённый, гуманный человек. Жизнь современного человека богата на неожиданности и очень часто испытывает на прочность. В мире присутствуют зло и несправедливость, но, несмотря на это, мы должны с вами быть гуманными и милосердными, заботиться друг о друге, помогать друг другу. И помнить, что возможности человека безграничны и упорным трудом можно достичь многого даже в самой сложной и экстремальной ситуации. Толстой и роман Д.
Видимо, герой не может оголиться перед Богом, постоянно чувствуя его присутствие рядом. В одной сцене — где Робинзон плывет на полузатонувший рядом с островом корабль — он вошел в воду «раздевшись», а затем, будучи на корабле, смог воспользоваться карманами, а значит, разделся все же не до конца. Протестанты — кальвинисты, пресвитерианцы — были уверены, что можно определить, кто из людей любим Богом, а кто — нет. Это видно из знаков, за которыми надо уметь наблюдать. Один из важнейших — удача в делах, что сильно повышает ценность труда и его материальных результатов. Попав на остров, Робинзон пытается понять свое положение с помощью таблицы, в которую аккуратно заносит все «за» и «против». Их количество равно, но это дает Робинзону надежду. Далее Робинзон много трудится и через результаты своего труда чувствует милость Господа. Столь же важны многочисленные знаки-предостережения, которые не останавливают молодого Робинзона. Затонул первый корабль, на котором он отправился в путь «Совесть, которая в то время еще не успела у меня окончательно очерстветь, — говорит Робинзон, — сурово упрекала меня за пренебрежение к родительским увещаниям и за нарушение моих обязанностей к Богу и отцу», — имеется в виду пренебрежение дарованным жизненным уделом и отцовскими увещеваниями. Другой корабль захватили турецкие пираты. В самое злополучное из своих путешествий Робинзон отправился ровно через восемь лет, день в день после побега от отца, который его предостерегал от неразумных шагов. Уже на острове он видит сон: с неба к нему спускается страшный человек, объятый пламенем, и хочет поразить копьем за нечестие. Дефо настойчиво проводит мысль о том, что не стоит совершать дерзких поступков и круто менять свою жизнь без специальных знаков свыше, то есть, в сущности, постоянно осуждает гордыню притом что колонизаторские замашки Робинзона он, скорее всего, гордыней не считает. Постепенно Робинзон все более склоняется к религиозным размышлениям. В то же время он четко разделяет сферы чудесного и бытового. Увидев на острове колосья ячменя и риса, он возносит благодарность Богу; затем вспоминает, что сам вытряхнул на этом месте мешочек из-под птичьего корма: «Чудо исчезло, а вместе с открытием, что все это самая естественная вещь, значительно остыла, должен признаться, и моя благодарность Промыслу». Когда на острове появляется Пятница, главный герой пытается привить ему собственные религиозные представления. В тупик его ставит естественный вопрос о происхождении и сущности зла, труднейший для большинства верующих людей: зачем Бог терпит дьявола? Прямого ответа Робинзон не дает; подумав некоторое время, он неожиданно уподобляет дьявола человеку: «А ты лучше спроси, почему Бог не убил тебя или меня, когда мы делали дурные вещи, оскорбляющие Его; нас пощадили, чтобы мы раскаялись и получили прощение». Главный герой и сам остался недоволен своим ответом — другого же ему на ум не пришло. Вообще, Робинзон в конце концов приходит к мысли, что он не слишком успешен в истолковании сложных богословских вопросов. В последние годы жизни на острове искреннюю радость ему доставляет другое: совместная с Пятницей молитва, совместное ощущение присутствия Бога на острове. Наследство Робинзона Хотя Дефо припас основное философско-этическое содержание для последней, третьей книги про Робинзона, время оказалось мудрее автора: наиболее глубокой, цельной и влиятельной книгой Дефо был признан именно первый том этой трилогии характерно, что последний даже не переведен на русский язык. Жан-Жак Руссо в дидактическом романе «Эмиль, или О воспитании» 1762 назвал «Робинзона Крузо» единственной книгой, полезной для детского чтения. Сюжетная ситуация необитаемого острова, описанная у Дефо, рассматривается Руссо как обучающая игра, к которой — через чтение — следует приобщиться ребенку. Сюрреалистические и психоаналитические акценты расставил в фильме «Робинзон Крузо» 1954 Луис Бунюэль. Сейчас, в XXI веке, в свете новых размышлений о сосуществовании рядом различных культур, роман Дефо по-прежнему актуален. Взаимоотношения Робинзона и Пятницы — пример взаимодействия рас как его понимали три века назад. Роман на конкретном примере заставляет задуматься: что изменилось за прошедшие годы и в чем взгляды авторы безусловно устарели? В мировоззренческом отношении роман Дефо прекрасно иллюстрирует идеологию Просвещения в ее британском варианте. Однако сейчас нам гораздо интереснее вопрос о сущности человека вообще. Вспомним упомянутый роман Голдинга «Повелитель мух», в котором обители острова не развиваются, как у Дефо, а наоборот, деградируют, проявляют низменные инстинкты. Каков же он, человек, на самом деле, чего в нем больше — созидательного или разрушительного?
Не помню, чтобы за все это время моя мысль хоть раз воспарила к Богу или чтобы хоть раз я оглянулся на себя, задумался над своим поведением. Я находился в некоем нравственном отупении: стремление к добру и сознание зла были мне равно чужды… Я не имел ни малейшего понятия ни о страхе Божием в опасности, ни о чувстве благодарности к Творцу за избавление от нее». Разумеется, в превосходном пересказе Чуковского для советских подростков — ни этого пассажа, ни подобных ему — нет и быть не может. И я записываю эту программу совсем не для того, чтобы противопоставить один перевод точнее пересказ, как и указано в книге Корнеем Ивановичем — другому, совсем нет. Интересующихся этой темой отсылаю к моей статье в журнале «Фома» под названием «Робинзон Иванович», опубликованной в 2014-м году и явившейся откликом на вставную главу из недавней книги Елены Зелинской о Робинзоне и его авторе.
Как появился Робинзон Крузо и кто в России носил его имя
Благодарю за комментарий! С уважением Ваш... Пушкин Александр - Зимний вечер. Сборник стихов Семён Аникин 1 час назад Не бывает человека которого я бы понял на все 100 процентов. Том 2 Андрей Паньшин 1 час назад Десятая глава готова, леди и джентльмены.
За это время Робинзон построил лодку, спустил ее на воду и установил парус. Далеко на ней было не уплыть, но появилась возможность объехать остров. Лодку унесло течением в открытое море и Робинзону с большим трудом удалось вернуться на берег. Теперь он на долгое время потерял желание отправляться в море.
Герой начал заниматься гончарным делом и плести корзины. Он сделал для себя трубку, потому что на этом острове имелось очень много табака. Чужие следы Иллюстрация И. Ильинского Во время одной из прогулок герой увидел на песке след от босой ноги. Он очень испугался, вернулся к себе и три дня не выходил из своей крепости. Он гадал, кто мог являться хозяином следа. Потом он решился выйти, укрепил свое жилище, оборудовал другой загон для коз. При выполнении этой работы он снова увидел следы.
Он понимал, что дикари не причинят ему ничего дурного. Однако этим мыслям помешало очередное появление дикарей на острове. После этого визита Робинзон на протяжении долгого времени боялся смотреть на море. Но море его влекло возможностью освобождения. Во время ночной грозы Робинзон услышал выстрел из пушки. Какое-то судно подавало сигнал бедствия. На протяжении всей ночи герой жег большой костер. Утром перед ним предстали разбившиеся о рифы останки корабля.
Измучившись от одиночества, Робинзон стал молиться, чтобы хотя бы один член команды оказался живым. Но на берег выкинуло только мертвое тело юнги. На корабле герой также не обнаружил выживших. Робинзон постоянно думал о возвращении на материк. Однако понимал, что одному это желание не осуществить. Поэтому принял решение спасти приготовленного на съедение дикаря. Пятница Иллюстрация И. Ильинского В жизни героя появились новые приятные заботы.
Спасенного им пленника Робинзон назвал Пятницей. Тот оказался прилежным учеником и верным и добрым товарищем. Герой научил пятницу трем словам: господин, да и нет. Робинзон искоренял у него дикарские привычки, приучал бывшего пленника есть бульон и пользоваться одеждой, учил его своей вере. Научившись языку, Пятница поведал, что его соплеменники держали у себя семнадцать испанцев, которые спаслись после кораблекрушения.
И богатство не раз попадает ему в руки, но быстро исчезает. Во время одного из морских рейсов корабль, на котором плыл Робинзон, терпит крушение. Робинзон переживает страшное потрясение, поняв, что ему единственному удалось спастись и что остров, до которого он смог доплыть, необитаемый. Вторая, центральная, часть романа рассказывает о пребывании героя на необитаемом острове. Это повествование о трудовых подвигах Крузо — о том, как он строил свою первую хижину, возводил крепость, приручал коз, возделывал поле, лепил и обжигал горшки, пек хлеб, строил лодки и делал еще многое, что было ему необходимо для устройства жизни на необитаемом острове. Он спас жизнь аборигену и дал ему имя Пятница, а когда число жителей острова достигло 4 человек, объявил себя его правителем. Прожив на острове 28 лет, Робинзон снова возвращается в Англию: его доставляет туда на своём корабле спасённый Робинзоном от взбунтовавшихся матросов капитан. Писатель говорил, что изобразил в Робинзоне самого себя, свою жизнь. Но не только: удивительные приключения героя на необитаемом острове — это и рассказ о том, как человек борется за существование, как усердно трудится, преодолевая страх, бессилье, отчаяние, как сила духа спасает его. Вот почему роман о Робинзоне стал одной из самых любимых книг для многих поколений. Теоретический материал для углубленного изучения Роман вызвал множество подражаний, получивших название «робинзонад». В них изображалась жизнь людей, оказавшихся по каким-то причинам вне человеческого общества. Сюжетный стержень робинзонады — борьба человека и природы. Среди «робинзонад» XX века можно назвать рассказ В. Астафьева «Васюткино озеро». Современный толковый словарь русского языка Т. Ефремовой определяет слово «робинзонада» как «путешествие или жизнь в одиночестве, вдали от цивилизации, обычно сопровождающиеся различного рода приключениями». Слово «робинзон» сегодня тоже стало нарицательным.
Поэтому одной из духовных задач Данте в аду становится борьба с состраданьем: «Приготовлялся выдержать войну и с тягостным путем, и с состраданьем». Разве это не та же картина, фундаментально отделяющая находящихся в аду, читай в дикости, которая обнаруживается и у Дефо? Робинзон, поначалу возненавидевший дикарей-каннибалов, вознамерился их истреблять, но потом ему на ум пришло соображение о том, что их омерзительные обычаи, возможно, промысел творца: «Я стал спокойнее и хладнокровнее относиться к этой затее; я спросил себя, какое я имею право брать на себя роль судьи и палача этих людей. Пускай они преступны; но коль скоро сам бог в течение стольких веков предоставляет им творить зло безнаказанно, то, значит, на то его воля. Как знать? Даниэль Дефо Картина мира у, казалось бы, столь разных и разнокалиберных авторов, как Данте и Дефо, говорит об одном: ад должен существовать вместе со своими обитателями, ибо такова воля высшей справедливости. Ну и, наконец, в-третьих, Дефо выводит определенный тип путешественника и колонизатора, который наделен такими чертами, которые, если они имеют место быть у очень молодого человека, вполне простительны и естественны, но если они в дальнейшем не трансформируются и ничем не уравновесятся, то перед нами предстает очень специфический персонаж. Если юноша обуреваем страстью по самоутверждению — это нехорошо, но нормально. Если этой страстью обуреваем взрослый мужчина, да еще и вооружившийся метафизическим обоснованием оной, то это уже страшно. В 1979 году великий кинорежиссер Фрэнсис Форд Коппола снял посвященный войне во Вьетнаме киношедевр «Апокалипсис сегодня». Сценарий к «Апокалипсису» Копполе помогал писать военный журналист, работавший во Вьетнаме, Майкл Герр. В этом фильме одним из важнейших компонентов апокалипсиса, который имел место в реальности, было поведение современных Робинзонов, они же американские военнослужащие. Командир подразделения устраивал на фоне самолетов, поливающих мирное население напалмом, покатушки на доске для серфинга, а потом еще посылал военный вертолет искать эту доску в джунгли. К другому подразделению приезжали модели из эротических журналов, сексуальные услуги которых американские военные обменивали на бочку мазута. И так далее и тому подобное. Стэнли Кубрик Стэнли Кубрик Позже, в 1987 году, другой великий кинорежиссер — Стэнли Кубрик снял ровно про то же самое свою «Цельнометаллическую оболочку». В обоих фильмах американские солдаты ведут себя по отношению к местному населению как самодовольные свиньи, пользующиеся своим военно-техническим превосходством, подобному Робинзону, который пользовался наличием ружья против дикарей. Не случайно в фильме Кубрика антагонист главного героя — американский пулеметчик, имеет позывной «зверюга». Только, в отличие от книги Дефо, в обоих фильмах главные герои признают, что не несут с собой никакого света, а сеют только смерть и разрушение. Разница лишь в том, что герой Кубрика признает правду за героически погибшей вьетнамской девушкой. А герой Копполы понимает, что из этого реального апокалипсиса можно только уйти, ибо победить в нем невозможно. Но дело, разумеется, не только в кино. Разве реальные новостные сводки не свидетельствуют о том же самом? Разве фильмы Кубрика и Копполы — это поклеп на американскую армию, а не правда, показанная художественными средствами? А глобальный капитализм в целом? Великий социолог и мыслитель Макс Вебер написал ставшую классической книгу «Протестантская этика и дух капитализма». Разве этот дух, он же — дух Робинзона, не проникнут желанием освободиться от обездоленных и от тех, кто не добился успеха? Ведь тот, кто не добился успеха, он почему беден? Потому что дикарь и ему на роду написано быть в аду, ибо таков промысел божий. Ведь для капитализма сама мысль о том, что добро может приносить убыток — кощунственна, ибо протестант знает, что если дело, которым он занимается, угодно богу, то он будет процветать, а если нет, то наоборот.
Анализ романа «Робинзон Крузо» (Даниэль Дефо)
| Робинзон Крузо - роман Даниеля Дефо, читать онлайн | Электронная Библиотека > Дефо Даниэль > Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо > Стр.1. |
| Кто написал «Робинзона Крузо»? Английский писатель Даниель Дефо :: | Позднее было написано множество продолжений приключений Робинзона Крузо. |
| Робинзон Крузо: история создания романа Д. Дефо | Какой Смысл | Сюжет «Приключений Робинзона Крузо» основан на реальной истории боцмана Александра Селькирка, который четыре года прожил на необитаемом острове. |
| «Робинзон Крузо»: краткое содержание, анализ произведения Дефо | это роман английского писателя Даниэля Дефо, опубликованный в 1719 году. |
Робинзон Крузо. Главы 1-17
| Даниэль Дефо. история написания романа «Робинзон Крузо» | 1731) – английский писатель и публицист, создатель первого классического приключенческий романа «Робинзон Крузо». |
| Даниель Дефо | На этот вопрос выпало ответить Робинзону Крузо — отважному мореплавателю, оказавшемуся после кораблекрушения на необитаемом острове. |
| Роман Дефо Робинзон Крузо | Робинзон Крузо прибывает в Тобольск, где решает переждать зиму, которая растягивается на 8 месяцев. |
| Робинзон Крузо — Викицитатник | В книжном интернет-магазине «Читай-город» вы можете заказать книгу Робинзон Крузо от автора Даниэль Дефо (ISBN: 978-5-38-918119-9) по низкой цене. |
| Кто был прототипом Робинзона Крузо и каким ветром его занесло в Сибирь | Ранние биографы Дефо рассказывают, что надгробная плита, установленная на его могиле в 18 веке имела скромную, но многозначительную надпись: «Даниэль Дефо автор «Робинзона Крузо». |
Кто написал "Робинзона Крузо"? Роман Даниэля Дефо: содержание, главные герои
Прославленный роман Даниэля Дефо "Робинзон Крузо"— это гимн человеческой воле к жизни, бесстрашию и силе воли. Роман "Робинзон Крузо" был написан английским писателем Даниэлем Дефо. Робинзон Крузо автор Даниель Дефо, пер. Мария Андреевна Шишмарёва. Читать бесплатно онлайн по главам Robinson Crusoe. Книга Даниэля Дефо о приключениях Робинзона Крузо Роман 1719 года.
Краткое содержание «Робинзон Крузо»
Здесь вы можете читать онлайн рассказ "Робинзон Крузо" Даниеля Дефо. Роман «Робинзон Крузо» был написан на основании реальной биографии шотландского боцмана Селькирка. Здесь вы можете читать онлайн рассказ "Робинзон Крузо" Даниеля Дефо. Робинзон Крузо автор Даниель Дефо, пер. Мария Андреевна Шишмарёва. Роман "Робинзон Крузо" был написан английским писателем Даниэлем Дефо. Робинзон Крузо прибывает в Тобольск, где решает переждать зиму, которая растягивается на 8 месяцев.