Ольга Арсланова: Но и сами граждане должны проявлять участие, обращать внимание госслужащих на местные проблемы и требовать эти проблемы решить. ГОСТИСергей Мироненко научный руководитель Государственного архива Российской ФедерацииКонстантин Косачев заместитель председателя Совета Федерации РФИгорь С. Ольга Арсланова – кандидат на должность председателя регионального отделения ульяновской области «Российского движения детей и молодежи». На телеканале ОТР журналисты Ольга Арсланова и Константин Чуриков говорили с директором Центра экономики непрерывного образования РАНХиГС Татьяной Клячко и победителем.
Главбуха администрации Русской Поляны Ольгу КОРСАКОВУ снова уличили в хищениях
Новостной сюжет на ТВ. Новостные передачи на ТВ. Мария Наливайко ОТР. Любовь Наливайко ведущая ОТР. Ведущая утренней программы на ОТР. Ведущие программы отражение. Часы ОТР 2013. Часы ОТР 2021. Врач на телевидении.
Программа врачи на ОТР. Телеведущая ОТР отражение. Общественное Телевидение России HD. Ведущий новостей. Ведущий канала культура. Ведущий первый канал. Ведущие 2 канала. Марина Калинина ОТР.
ОТР ведущие женщины Марина Калинина. ОТР отражение ведущие Марина Калинина. ОТР 2014. ТВ каналы ОТР. Телеканал эфир. Ведущая отражение на ОТР Ольга. ОТР правда ведущий. Юрий Алексеев ОТР.
Ведущий передачи правда на ОТР. Ведущий правдада на ОТР. Шуляр Наталья Алексеевна. Участие в телепередачах. Ольга Арсланова телеведущая. Темы дня с Сергеем Лесковым. Ведущая программы отражение на ОТР. ОТР прямой эфир ведущие.
Большая Страна ОТР. ОТР большая Страна ведущая. Ведущие ОТР. Ведущие новостей ОТР. ОТР новости. ОТР отражение ведущий Иван.
Она играет в спектаклях Московского Художественного театра и знаменитого театра «Ленком».
Ее роли зрители воспринимают с большим энтузиазмом и признают ее одной из лучших актрис своего поколения. В личной жизни Ольга Арсланова щедра на эмоции и чувства. Она оказалась влюблена в своего коллегу по работе, с которым они вместе живут уже несколько лет. У них есть общие интересы и цели, они поддерживают друг друга во всем и радуются каждому моменту, проведенному вместе. Ольга Арсланова активно пользуется социальными сетями, где делится своими новостями и фотографиями. Она имеет множество подписчиков, которые восхищаются ее талантом и красотой. Всего лишь несколько лет Ольга Арсланова смогла достичь таких высот в своей карьере.
Она — прекрасный пример для молодежи о том, какими страстными и решительными надо быть для достижения своих мечт. Что вы об Ольге Арслановой знаете? Как она вам в качестве актрисы? Поделитесь своими мыслями в комментариях! Ранние годы и образование Рассказывая о жизни Ольги Арслановой, невозможно обойти стороной ее ранние годы и образование. Они служат основой для формирования ее личности и определяют ее путь к успеху. Ольга Арсланова родилась в небольшом городке на Кавказе.
С детства она была любознательной и энергичной девочкой, которая всегда ставила перед собой высокие цели и стремилась их достигать. Это было заметно даже в ее учебе, где она всегда отличалась от своих одноклассников своим рвением и умением быстро усваивать новую информацию. Образование для Ольги всегда имело огромное значение. Она понимала, что знания — это ключ к успеху и самореализации. Поэтому после окончания школы она поступила в престижный вуз, где выбрала специальность, связанную с миром искусства и коммуникаций. Начав учиться на факультете журналистики, она сразу же проявила себя как одаренный студент. Во время учебы в университете Ольга не только успешно занималась академической деятельностью, но и активно участвовала во внеклассных мероприятиях.
Врачи долго боролись за её жизнь. У неё обнаружили открытую черепно-мозговую травму, раздробление кости ноги, было повреждено зрение. Малышку откачали, но впереди была долгая реабилитация — она заново училась ходить и видеть. И это были не все испытания. После ДТП родители Ярославы развелись, и девочка с мамой переехала к бабушке. Они вылетели в обрыв, и девочка получила страшные травмы, её глаз буквально висел… Пострадала не только моя внучка, но и дочь — мама Яси.
С переломами и ушибами она вытащила окровавленную Ясю на дорогу и стала просить помощи. За это отец Ярославы понёс наказание. Был суд. Всё только начинается И мама, и бабушка Ярославы Дегтярёвой серьёзно занимались вокалом. Яся тоже пела с раннего детства. Это был триумф девочки.
Она дошла до финала, её стали узнавать на улице, и посыпались предложения. Сейчас Яся часто гастролирует по российским городам и снимается в кино. У меня появились свои песни, я снялась в двух фильмах. Я объездила почти половину России и даже выступила за границей. В кинопортфолио у Ярославы уже две картины. По сюжету этого фильма девочка обладала потрясающими вокальными данными, но стеснялась демонстрировать их на публике.
Это история восхождения новой звезды эстрады. С ролью Яся справилась достойно. Она стала востребованным артистом, у неё есть свой менеджер. У Яси даже есть бойфренд, имя которого она не афиширует. Девочка очень выросла, и речь не только о сантиметрах, хотя даже для своих 12 лет Яся выше многих сверстников. Она выросла и как вокалист.
Голос с железными волевыми нотками стал более стабильным и ровным. У неё появился свой автор песен, а впереди — новые вызовы. Источник Ольга Копосова — знаменитая российская актриса театра и кино. Героиня актрисы стала очень популярна за последние 10 лет, а сама Ольга считает эту роль главной в своей карьере. Актриса не боится стать заложницей одной роли, ведь этот персонаж очень близок ей по характеру. Ольга Копосова Она не годится за большими полями в полнометражный картинах, так как не считает это признаком профессионализма актера.
Ольга полюбила свою героиню, которая принесла ей широкую известность, и не желает расставаться с ней. Этот сериал подарил ей практически все, о чем она мечтала: славу, признание и успех. Однако он же и отнял у актрисы ее женское счастье. Актриса и бизнесмен сочетались узами брака в 1997 году.
Также суд лишил её права в течение 2 лет 6 месяцев занимать должности, связанные с осуществлением организационно-распорядительных и административно-хозяйственных полномочий на государственной службе и в органах местного самоуправления. Кроме того, суд удовлетворил исковое заявление прокуратуры и постановил взыскать с виновной всю сумму причинённого ущерба», — сообщил Тelegram-канал прокуратуры Омской области. По версии следствия, с октября 2017 года по декабрь 2021 года главный бухгалтер изготовила 23 фиктивных договора с предпринимателем на закупку сувенирной и цветочной продукции в администрацию на общую сумму 800 тысяч рублей, а также счета-фактуры об исполнении праздничных заказов.
«У-ук: книжный друг» прощается с башкирским «Аулом» Асии Арслановой
Кроме зарплаты, действительно, которая у молодых бывает невелика. Никаких 100 000 там, конечно, нет и рядом. Одна причина — что в России наукой заниматься очень неудобно. Если говорить про биологию, то реактивы существенно дороже, приходят они существенно дольше. И это еще хорошо, если они не сгниют на таможне, пока их будут растаможивать. С приборами та же самая история. Приборы намного дороже. Константин Чуриков: Реактивы безумно дорогие сами по себе. Михаил Гельфанд: Реактивы сами по себе дорогие.
Но они в России дороже, чем за рубежом, потому что таможня и куча накруток. И, по-видимому, надо с кем-то делиться, хотя это уже вопрос не ко мне. Вот сейчас с интернетом будут фокусы. Люди, которые IT занимаются, вынуждены будут уехать. Вторая сторона — психологическая. И она не ограничена учеными. И я по молодым коллегам вижу довольно сильно, что в этой стране просто очень многим людям неприятно жить. И это существенно выходит за рамки нашей сегодняшней проблемы.
Если хотите, я с удовольствием за это поговорю, но вас уволят. Константин Чуриков: Нас не уволят. Но все-таки не "в этой стране", а "в нашей стране". И его тоже в значительной мере пытаются достичь, переводя на полставки". Михаил Гельфанд: Так и есть. Ольга Арсланова: Очень многие ваши коллеги заявили о том, что после реформы РАН наукой в России теперь занимаются чиновники, а не ученые. Вы с этим утверждением согласны? Потому что до реформы РАН наукой в нашей стране тоже занимались чиновники.
И РАН в этом смысле организация очень странная. Потому что, в отличие от академии наук в других странах, где это действительно клуб ученых, не имеет абсолютно никаких распорядительных и административных функций, в советской системе и, соответственно, унаследовавшей ее российской, Академия наук одновременно функционировала и как клуб ученых, и как министерство фундаментальной науки. Академия имела какой-то бюджет, она сама распределяла деньги по институтам. И эта ситуация не очень здоровая, потому что, например, судьба института зависела в значительной степени от того, является его директор академиком или нет. И было очень много ситуаций, когда какой-то очень достойный академик, который был директором института и собирался уходить в отставку, он, найдя себе преемника, пропихивал его в академию независимо от научных заслуг, чтобы институт не оторвался от соски. Ольга Арсланова: А сейчас что изменилось тогда? Михаил Гельфанд: Сейчас изменилось то, что распределителем бюджета является не президиум Академии наук, не отделение, а то самое ФАНО, которое старается этим рулить. Я бы в этом смысле не идеализировал ту систему, которая была.
Многие коллеги со мной в этом месте не согласны, поэтому это не мейнстримная точка зрения. Просто там написано, что это личное мнение. Это и есть. Константин Чуриков: Личное мнение Михаила Гельфанда. Давайте примем звонок. Сейчас у нас на связи Сергей из Костромской области. Сергей, добрый вечер. Ольга Арсланова: Здравствуйте.
Зритель: Да. У меня вопрос. У вас столько профессоров выступает, а толку в стране — ничего не придумали, ничего нет. Михаил Гельфанд: Скажите, пожалуйста, а вы лекарствами лечитесь? Зритель: У нас денег нет на лекарства, мы из глубинки. И аптек у нас рядом нет. Самая ближняя 50 км. Михаил Гельфанд: А почему вы думаете, что это проблема профессоров, а не вашего районного начальства?
Зритель: Не видно. Михаил Гельфанд: Еще раз. То, что у вас в глубинке нет аптек и дорог — это профессора должны этим озаботиться или ваш председатель райсовета? Зритель: Наверное, надо думать… Константин Чуриков: Нужна таблетка от всех болезней. Михаил Гельфанд: Извините бога ради. Скажите, пожалуйста, а вы за губернатора голосовали? Зритель: Нет. Михаил Гельфанд: А за президента?
Зритель: За президента голосовал. Михаил Гельфанд: А почему вы у него не спрашиваете, где ваши лекарства и дороги? Зритель: У всех спрашивал. Все видят только из кабинетов и в карманах. А больше никто ни о чем не думает. Ольга Арсланова: Вот видите? Доверия нет в принципе. Михаил Гельфанд: То, что наше общество атомизировано и никто никому не доверяет — это вопрос не ко мне, а к социологам.
Но вроде бы это общее место. Нету доверия, да. У человека плохие дороги. Он считает, что профессора виноваты. Константин Чуриков: Видимо, люди ждут какого-то быстрого чуда. Сейчас наука сотворит. Ольга Арсланова: Смотрите, тут многие написали: "А в чем проблема? Мы лечимся импортными лекарствами.
Наши ученые здесь причем? Что они полезного сделали в последние годы? Михаил Гельфанд: Перечислять лекарства? Импортными лекарствами, кстати, недолго осталось лечиться телезрителю из Татарстана. Константин Чуриков: Но пока еще рассматривается законопроект. Михаил Гельфанд: Как известно, внесен законопроект про то, что импортные лекарства ввозить перестанут. Я не знаю. Есть, например, легенда, что академик Алферов придумал сотовые телефоны.
Я не знаю, правда это или нет. Но сделал. А фундаментальная наука — тут опять есть довольно серьезное не заблуждение, но недопонимание. Фундаментальная наука не занимается тем, чтобы делать ништяки. А фундаментальная наука занимается тем, чтоб понимать, как мир устроен. А другое дело, что есть замечательные люди — инженеры, технологи, люди, которые занимаются прикладной наукой, которые из этого понимания того, как устроен мир, делают действительно что-то полезное. И в этом смысле, если говорить про понимание… Ну, с биологией в России не очень хорошо. И это проблема не сейчас… Великой советской биологии никогда не было.
По данным следствия, с 2014 года арестованные оказывали услуги суррогатного материнства, минуя законодательство, а заказчики-иностранцы не передали свой биоматериал, а просто покупали младенцев. Сейчас есть, получается, угроза для одиноких отцов, потому что закон разрешает быть донорами при ЭКО только семейным парам и одиноким женщинам, но не мужчинам. Ольга Арсланова: Хотя вроде как в России женщины и мужчины равны в правах. У многих возникли вообще вопросы, насколько это законно, дискриминация это или нет. И в очередной раз возобновилась дискуссия о допустимости суррогатного материнства в принципе, если да, то в какой форме, в каких случаях. Давайте вот о чем вспомним. Суррогатное материнство вообще запрещено во многих странах Европы, в частности во Франции, в Германии, в Австрии, в Норвегии, в Швеции и Польше, нельзя. В Великобритании и Австралии возможны услуги суррогатных матерей, но запрещено платить деньги, разрешается только оплачивать содержание женщины во время беременности.
В Дании и Израиле нужно получить одобрение специальной медицинской комиссия, запрещена реклама услуг суррогатной матери. А вот официально разрешено в том числе и коммерческое суррогатное материнство, вот то, о чем речь идет сейчас в России, в ЮАР, Украине, России и Казахстане. Что касается Соединенных Штатов, все зависит от законодательства конкретного штата: в Аризоне и Мичигане, например, суррогатное материнство запрещено, в большинстве штатов разрешено. Как лично вы относитесь к этому явлению? Суррогатное материнство нужно разрешить или запретить? Позвоните в прямой эфир, давайте вместе разбираться в этой непростой теме. Денис Чижов: Ну а мы начнем с юридического аспекта. К нам присоединяется президент Союза адвокатов России Игорь Трунов.
Игорь Леонидович, здравствуйте. Ольга Арсланова: Игорь Леонидович, здравствуйте. Поясните, пожалуйста, что это за громкие дела? Где там, по вашим наблюдениям, действительно нарушения закона, где какая-то правовая, видимо, коллизия, какой-то конфликт, который до конца не разрешен? Игорь Трунов: Ну, давайте начнем все-таки сначала. Вот вы озвучили те страны, где запрещено, и Россия, где это применяется уже 20 лет, поэтому 20 лет это работает. Через 20 лет вдруг проснулась правоохранительная система, арестовали врачей, арестовали юристов и мы сейчас начинаем дискуссию, а должно ведь быть наоборот, понимаете? Ольга Арсланова: Я прошу прощения, Игорь Леонидович, а вы поясните, пожалуйста.
Многие наши зрители услышали, что какая-то страшная квартира, где какие-то чуть ли не украденные младенцы. А в чем конкретно нарушение закона? То есть что вменяют вот этим людям в этой истории? Что вменяют одиноким отцам, которые обращаются к суррогатным матерям по закону? Наверное, есть же какая-то статья, которую якобы эти люди нарушили.
То есть это не запрещено, правильно? Игорь Трунов: Да, во многих странах есть такой запрет, где бы ты ни сделал, если ты этого ребенка привез к себе в страну и он появился суррогатным путем, это уголовно наказуемо. Денис Чижов: Но у нас нет? Игорь Трунов: У нас такой нормы нет, то есть вы можете на Украине сделать вот эти экстракорпоральные технологии, привезти в Россию, вам за это ничего не будет. Поэтому вот этот нюанс с одиноким мужчиной такой скользкий, понимаете.
Закон что говорит? Ну вот как это понять, вот это «мужчина и женщина, как состоящие, так и не состоящие…»? Вот здесь одинокий мужчина попадает сюда или нет? Денис Чижов: Так, и позвольте мне быть въедливым. Хорошо, а если я беру гражданку Украины и привожу ее на территорию России, чтобы она на территории России оказала мне эту услугу, то что юридически? Игорь Трунов: Мы сейчас имеем то, что Следственный комитет забежал впереди паровоза. Ольга Арсланова: Ага. Денис Чижов: Так. Игорь Трунов: Сейчас в России эти технологии разрешены, они четко регламентированы в российском законе и подзаконных актах Минздрава. То, что возбудили уголовное дело, это как бы чудо чудное, понимаете, 20 лет институт работает, никого никогда не привлекали, вдруг возбудили уголовное дело.
Но закон сейчас это позволяет, разрешает, и никаких запретов нет, поэтому сначала, конечно, нужны поправки в закон, а потом уголовные дела. Ольга Арсланова: Но как вы вообще оцениваете возможности, исход дела? Я правильно понимаю, что российскому законодателю, очевидно, не нравится ситуация, когда однополая пара, например, воспитывает ребенка, при этом пара, где жене 70 и у нее очень много денег, а муж у нее молодой или вообще, ну неважно, они могут себе позволить суррогатное вещество? Денис Чижов: Ольга, о ком это вы сейчас? Ольга Арсланова: Это абстрактный пример, и, собственно, им можно. В чем тогда разница получается? Игорь Трунов: Ну как бы намек ваш не очень понятный. Вы говорите, что законодателю не нравится, — хорошо, если не нравится, давайте… Ольга Арсланова: Ну то есть в чем претензия? То есть претензия к полу, правильно, исключительно к полу? Игорь Трунов: Послушайте, мы же сейчас говорим о том, что Следственный комитет возбудил уголовное дело и посадил 7 человек, 2 человека в розыске, один под домашним арестом, а законодательство это все разрешает.
Поэтому как бы разговор-то не про законодателя, а про Следственный комитет, который вот возбудил таким образом дело, которое мы, юристы, не можем понять, как его квалифицировать. Поэтому вот это нужно разделить, дискуссию законодательную от Следственного комитета, который непонятно на чем базирует свои подозрения, обвинения. Поэтому, конечно, вот этот вопрос пробельности этого закона, вопрос того, могут ли наши женщины… А там ведь достаточно большой объем ограничений, то есть женщина — это не просто бедная женщина, эта женщина должна состоять в браке, должна иметь как минимум одного ребенка, есть ограничения по возрасту, по состоянию здоровья. И врачи определяют: если она бедная, если она плохо питается, ей никогда никто не позволит этого.
Условия для исследований? Михаил Гельфанд: Люди уезжают по двум основным причинам. Кроме зарплаты, действительно, которая у молодых бывает невелика. Никаких 100 000 там, конечно, нет и рядом.
Одна причина — что в России наукой заниматься очень неудобно. Если говорить про биологию, то реактивы существенно дороже, приходят они существенно дольше. И это еще хорошо, если они не сгниют на таможне, пока их будут растаможивать. С приборами та же самая история. Приборы намного дороже. Константин Чуриков: Реактивы безумно дорогие сами по себе. Михаил Гельфанд: Реактивы сами по себе дорогие. Но они в России дороже, чем за рубежом, потому что таможня и куча накруток.
И, по-видимому, надо с кем-то делиться, хотя это уже вопрос не ко мне. Вот сейчас с интернетом будут фокусы. Люди, которые IT занимаются, вынуждены будут уехать. Вторая сторона — психологическая. И она не ограничена учеными. И я по молодым коллегам вижу довольно сильно, что в этой стране просто очень многим людям неприятно жить. И это существенно выходит за рамки нашей сегодняшней проблемы. Если хотите, я с удовольствием за это поговорю, но вас уволят.
Константин Чуриков: Нас не уволят. Но все-таки не "в этой стране", а "в нашей стране". И его тоже в значительной мере пытаются достичь, переводя на полставки". Михаил Гельфанд: Так и есть. Ольга Арсланова: Очень многие ваши коллеги заявили о том, что после реформы РАН наукой в России теперь занимаются чиновники, а не ученые. Вы с этим утверждением согласны? Потому что до реформы РАН наукой в нашей стране тоже занимались чиновники. И РАН в этом смысле организация очень странная.
Потому что, в отличие от академии наук в других странах, где это действительно клуб ученых, не имеет абсолютно никаких распорядительных и административных функций, в советской системе и, соответственно, унаследовавшей ее российской, Академия наук одновременно функционировала и как клуб ученых, и как министерство фундаментальной науки. Академия имела какой-то бюджет, она сама распределяла деньги по институтам. И эта ситуация не очень здоровая, потому что, например, судьба института зависела в значительной степени от того, является его директор академиком или нет. И было очень много ситуаций, когда какой-то очень достойный академик, который был директором института и собирался уходить в отставку, он, найдя себе преемника, пропихивал его в академию независимо от научных заслуг, чтобы институт не оторвался от соски. Ольга Арсланова: А сейчас что изменилось тогда? Михаил Гельфанд: Сейчас изменилось то, что распределителем бюджета является не президиум Академии наук, не отделение, а то самое ФАНО, которое старается этим рулить. Я бы в этом смысле не идеализировал ту систему, которая была. Многие коллеги со мной в этом месте не согласны, поэтому это не мейнстримная точка зрения.
Просто там написано, что это личное мнение. Это и есть. Константин Чуриков: Личное мнение Михаила Гельфанда. Давайте примем звонок. Сейчас у нас на связи Сергей из Костромской области. Сергей, добрый вечер. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Да.
У меня вопрос. У вас столько профессоров выступает, а толку в стране — ничего не придумали, ничего нет. Михаил Гельфанд: Скажите, пожалуйста, а вы лекарствами лечитесь? Зритель: У нас денег нет на лекарства, мы из глубинки. И аптек у нас рядом нет. Самая ближняя 50 км. Михаил Гельфанд: А почему вы думаете, что это проблема профессоров, а не вашего районного начальства? Зритель: Не видно.
Михаил Гельфанд: Еще раз. То, что у вас в глубинке нет аптек и дорог — это профессора должны этим озаботиться или ваш председатель райсовета? Зритель: Наверное, надо думать… Константин Чуриков: Нужна таблетка от всех болезней. Михаил Гельфанд: Извините бога ради. Скажите, пожалуйста, а вы за губернатора голосовали? Зритель: Нет. Михаил Гельфанд: А за президента? Зритель: За президента голосовал.
Михаил Гельфанд: А почему вы у него не спрашиваете, где ваши лекарства и дороги? Зритель: У всех спрашивал. Все видят только из кабинетов и в карманах. А больше никто ни о чем не думает. Ольга Арсланова: Вот видите? Доверия нет в принципе. Михаил Гельфанд: То, что наше общество атомизировано и никто никому не доверяет — это вопрос не ко мне, а к социологам. Но вроде бы это общее место.
Нету доверия, да. У человека плохие дороги. Он считает, что профессора виноваты. Константин Чуриков: Видимо, люди ждут какого-то быстрого чуда. Сейчас наука сотворит. Ольга Арсланова: Смотрите, тут многие написали: "А в чем проблема? Мы лечимся импортными лекарствами. Наши ученые здесь причем?
Что они полезного сделали в последние годы? Михаил Гельфанд: Перечислять лекарства? Импортными лекарствами, кстати, недолго осталось лечиться телезрителю из Татарстана. Константин Чуриков: Но пока еще рассматривается законопроект. Михаил Гельфанд: Как известно, внесен законопроект про то, что импортные лекарства ввозить перестанут. Я не знаю. Есть, например, легенда, что академик Алферов придумал сотовые телефоны. Я не знаю, правда это или нет.
Но сделал. А фундаментальная наука — тут опять есть довольно серьезное не заблуждение, но недопонимание. Фундаментальная наука не занимается тем, чтобы делать ништяки. А фундаментальная наука занимается тем, чтоб понимать, как мир устроен. А другое дело, что есть замечательные люди — инженеры, технологи, люди, которые занимаются прикладной наукой, которые из этого понимания того, как устроен мир, делают действительно что-то полезное.
олга.арсланова @olga.arslanova в Инстаграме. Смотреть сторис, фото и видео анонимно без VPN
Ольга Арсланова: А потому что боятся, что хуже будет. За время учебы на факультете телевидения Анастасия неоднократно освещала мероприятия и новости ВУЗа в качестве корреспондента». Ольга Арсланова. Видео о ОТРажение недели с Ольгой Арслановой: День России. Ведущая новостей ОТР Оксана Галькевич. ОТР отражение ведущая Наталия Соломатина. Ведущая ОТР Ольга Арсланова получила премию города Москвы. Ольга Семина отметила важным увеличение кластеров в регионе, в том числе сельского хозяйства.
Жители Башкирии отдали мошенникам десять миллионов рублей за сутки
По одной причине: эту аварию замяли бы, забыли бы, все было бы спокойно, все было бы прекрасно, если бы не блогосфера, если бы не общественное порицание всей этой аварии. Потому что люди, которых возят, они постоянно будут выезжать на встречку, что неоднократно было продемонстрировано в Интернете на всех сайтах, связанных с ездой таких VIP-персон. Если мы не будем громко говорить об этом, то ничего в этой среде не поменяется. И, посмотрите, дело Ярош было прекращено после того, как в одном из недавних случаев водитель был лишен прав за то, что совершил аварию, и скрылся с места ДТП, тоже с правительственными номерами. После этого сразу же дело прекращают. И, собственно, мы увидели судебную практику и реализовали. Но это домыслы, а факт остается фактом. Пока никто не поднимает шум вокруг таких больших аварий, они все просто-напросто "заминаются", и это прекрасно всем известно. Арсланова: Но вокруг дела "подмосковных прокуроров" и непосредственно сына Чайки тоже был большой шум, а мы сейчас видим, что и не уволить Чайку нельзя было, и уволить нельзя? Денис: Здесь с самого начала была политика. И огласка дел с участием подмосковных прокуроров перед переаттестацией Юрия Чайки.
Потому что все уголовные дела, которые возбуждались в отношении Назарова и компании, возбуждались по тем статьям, по которым прокуратура в принципе не могла бы не отреагировать. Там такие статьи, по которым никогда в жизни дела с игорным бизнесом не возбуждаются.
Для Оли это было настоящей авантюрой. Ведь девушка даже на такси без родителей не ездила. После «Селигера» Оля начала ездить в Самару на разные мероприятия, побывала на молодежном форуме «iВолга», на котором выиграла грант 3-й степени на развитие творческой мастерской. У меня появились в городе друзья, увлечения, я начала ходить на танцы. Оля решилась на переезд в Самару, но продолжала работать в Суходоле, поэтому жила на два дома. Поселилась девушка в пансионате для инвалидов. Через три месяца его закрыли, а постояльцев, включая Олю, переселили в квартиры. Девушка окончательно обосновалась в Самаре и уже тут нашла привычную деятельность — вела творческие занятия с детьми.
Общаясь на форумах с другими людьми с аналогичным диагнозом, я не питала иллюзий. Решила, что семьи у меня не будет. При первой встрече он показался мне наглым и нетактичным, задавал много вопросов о моем диагнозе, — вспоминает Оля и смеется. Я пригласила его, и он пришел. Артур младше меня на восемь лет. Поэтому, когда он с первых дней стал говорить, что хочет семью и детей, я улыбалась и думала, что это все несерьезно. Но уже через месяц мы начали вместе жить, а спустя еще несколько месяцев я всерьез задумалась о том, чтобы родить ребенка. Оля признается, что было страшно на это решиться. И ее поддержала лечащий врач-генетик. О своем решении говорить никому не стала, только после того, как забеременела, призналась родителям.
Они сначала очень испугались за меня, особенно мама, а потом начали поддерживать — они всегда на моей стороне. Оля говорит, что ей повезло с врачами, которые ее окружали. Никто не отговаривал, не упрекал. После родов я прислала ей видео дочки, чтобы доктор посмотрела, нет ли намеков на болезнь. Слава богу, дочка оказалась здорова. Беременность и роды, конечно, не прошли бесследно — забрали много сил, некоторые физические навыки были потеряны.
То есть по таким предположениям вторая волна кризиса, если на нее правильно среагировать, может быть более разрушительна по числу человеческих потерь, но гораздо менее разрушительна с точки зрения экономики, и я думаю, что общество на это согласится. Петр Кузнецов: Спасибо за ваш комментарий. Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: Алексей Зубец, наш еще один эксперт в этой большой теме. А мы готовы послушать Евгению из Краснодарского края, это наша телезрительница. Зритель: Федорова Евгения Николаевна, город Апшеронск, пенсионерка. Петр Кузнецов: Какие переживания у вас? Зритель: Я хочу спросить, не будет в банковской системе дефолта в связи с этим коронавирусом? Не отнимут ли опять у нас вклады? Ольга Арсланова: Давайте спросим. Петр Кузнецов: Как неоднократно уже заверяли наши эксперты, легкость этого кризиса в том, что он не имеет финансовой основы, его не назовешь финансовым. Ольга Арсланова: Ну и у банков дела идут неплохо, судя по всему. Петр Кузнецов: Да, собственно, и по банкам это не ударило. Но давайте еще раз поднимем этот вопрос. Олег Константинович, здравствуйте. Петр Кузнецов: Давайте сразу по банкам, успокоим, очень хочется надеяться, нашу телезрительницу. Ольга Арсланова: Дефолта не будет? Олег Шибанов: У банков дефолта, конечно, не будет. У банков не то чтобы слишком хорошее положение дел с точки зрения прибылей, то есть они свои бонусы вынуждены будут урезать, в апреле по сравнению с мартом очень сильное падение прибыли, а в мае вообще прибыль составила чуть ли не полмиллиарда рублей, то есть вообще ни о чем, обычно один триллион рублей в год общая прибыль, то есть сотни миллиардов в месяц. В этом плане, наверное, давление некоторое есть, и я думаю, что несмотря на высокую капитализацию банков, действительно, зарплаты и бонусы там могут быть несколько урезаны. Но с точки зрения устойчивости все нормально. Ольга Арсланова: Давайте поговорим о тех, для кого удар оказался наиболее заметным. Шанс восстановиться есть у всех? Знаете, много говорили о том, что общепит, туризм, ну просто там каждая вторая компания погибнет, но нет, ничего, как-то выжили. Кто-то, конечно, с трудом, но тем не менее перекантовались и работают. Олег Шибанов: Смотрите, «перекантовались» мы обнаружим, когда окончательно закончатся все наши ограничения, если они закончатся. Потому что у нас там больше пяти миллионов компаний, многие умирают тихо и незаметно. Те, которые перекантовались, действительно видны и продолжают работать; те, которые не перекантовались, нам не видны, они прекратили работу, и мы скоро это обнаружим. Поэтому ситуация довольно критичная. Во многих регионах, где поддержки малого и среднего бизнеса не было, в Москве она, например, была достаточно активной, я боюсь, что мы можем увидеть очень большое количество банкротств. Петр Кузнецов: Олег Константинович, по поводу восстановления экономики. Morgan Stanley, например, считает, что это будет V-образное восстановление экономики, то есть резкое падение, но и резкий подъем. Кто-то считает, что это будет в виде U, то есть подкова — плавное падение и потом плавный выход. А кто-то считает, что это будет в виде буквы L, то есть падение и там внизу... Ольга Арсланова:... Петр Кузнецов:... Какая буква для нашей экономики подходит? Мы-то, в принципе, догадываемся, какая, и она здесь не была названа среди прочих, но, может быть, у вас есть что-то конкретное? Олег Шибанов: Если вы про букву Р, потому что российская экономика... Петр Кузнецов: Нет-нет. Олег Шибанов: Тогда нет, не очень подходит, это какая-то ерунда. Петр Кузнецов: Отнюдь. Олег Шибанов: Еще букву Nik» очень часто стали упоминать, которая вот такое вот падение, а потом слишком медленный рост, и, на самом деле, она очень смахивает на то, что есть сейчас в прогнозах у большинства аналитиков, у большинства даже ведомств, если вы думаете про Банк России или Минэко. Мы сильно упадем в этом году, более-менее все относительно крупные экономики, и медленно будем расти в следующем, то есть мы не вернемся на старые уровни даже до конца 2021 года. Что касается инвест-банков, которые дают прогнозы, это здорово и замечательно, но у инвест-банков есть цель, например, общаться со своими клиентами; клиентам продавать историю «Ой, мы сейчас упали, а потом никогда не восстановимся» — довольно неприятно, потому что они не все будут покупать. Поэтому я бы был осторожен с прогнозами инвест-банкиров. Ольга Арсланова: Чьи прогнозы вам кажутся наиболее реалистичными? Какие прогнозы у вас? Олег Шибанов: Даже крупные организации, если вы думаете опять про МВФ, про Всемирный банк, про Банк России, про какие-то такие крупные агентства, они же делают серьезную работу для своего прогнозирования, они даже немного оптимистичны обычно бывают, то есть незначительно, но все равно. Петр Кузнецов: Мы здесь в том числе и о мировой экономике говорим. Насколько мы сильно от нее зависим? Если она восстановится быстро, по V-образному сценарию, предложенному Morgan Stanley, то это нам поможет восстановиться быстрее? Олег Шибанов: Это нам, безусловно, на руку, потому что у нас основные торговые партнеры — Евросоюз и Китай. Если мы сможем продавать туда те же объемы, что и раньше, то есть если эти снижения объемов добычи разных полезных ископаемых, которые в том числе коснулись нефти и до какой-то степени газа, восстановятся, то это, конечно, нам существенно поможет. Просто пока для Евросоюза такого восстановления не видит вообще никто, для Китая, конечно, оно будет, но Китай тоже существенно зависит от экспортных потоков из Европы и США. Поэтому я бы ожидал, что Россия медленно будет восстанавливаться. Ольга Арсланова: Давайте поговорим о том, как повлияет пандемия на экономические системы. Много сейчас говорят о том, что они левеют, многие страны, включая Соединенные Штаты Америки, начинают тяготеть к социализму. Не будет ли у нас рыночного кризиса, кризиса рыночной экономики? Олег Шибанов: Вы знаете, я просто не вижу ничего подобного. То есть с точки зрения социализма в США этого не происходит, там просто государство временно поддерживает как безработных, так и компании, для того чтобы экономика не рухнула, и это нормальное совершенно рыночное явление, потому что вы как регулятор понимаете, что вам нужно помогать в ситуации, когда экономика чувствует себя плохо. Насчет социализма в Европе мы все понимаем, там действительно он растет и растет, еще долго будет расти, но это социализм с капиталистическим лицом, то есть социализм совершенно не тот, который мы понимали, не знаю, как движение к коммунизму, когда жили в Советском Союзе. Поэтому я бы не говорил, что это хоть как-то значимо на экономические связи повлияет. Ольга Арсланова: А если мы говорим о России, что будет с экономикой России? Она будет огосударствляться все больше или рыночные механизмы все-таки победят? Олег Шибанов: Даже у государственных компаний все равно рыночные механизмы. То есть когда мы смотрим, в какой среде они существуют и работают, они конкурируют либо внутри, либо снаружи с другими сильными компаниями, поэтому я бы не говорил, что они живут прямо при социализме или при полном государственном контроле и плановой экономике. Но, действительно, постепенное увеличение роли государства произошло, наверное, во многих странах, включая Россию, и здесь можно поспорить, в каком объем. Тем не менее я думаю, что после кризиса государство действительно временно будет оказывать еще больше влияния на российскую экономику. Ольга Арсланова: Это хорошо или плохо, по вашему мнению? Влияние государства на экономику действительно становится все больше и больше. Это губительно или полезно? Олег Шибанов: Понимаете, если конкурентная среда создается, если все-таки компании имеют возможность выходить на рынки и свои товары, услуги предлагать, тогда это нестрашно. То есть это нормальная ситуация, наверное, когда государство создало среду, в которой в том числе государственным компаниям приходится конкурировать. Вот если начнутся привилегии, в которых будет просто запрет на конкуренцию и вход новых компаний на рынок, тогда это будет, конечно, очень болезненно. Я надеюсь, что в России этого не произойдет. Ольга Арсланова: То есть сейчас, по вашему мнению, у них никаких преференций, привилегий нет перед независимыми компаниями? Олег Шибанов: Дело в том, что большинство государственных компаний — все-таки очень конкретные монополисты в конкретном сегменте, где без монополии почти не обойтись. Если вы думаете про условный «Газпром», у него прямая конкуренция есть, но относительно небольшая. Если вы думаете про РЖД, у него не может быть конкурентов по сути. Если вы думаете про какие-то другие крупные государственные компании, если мы говорим про банки, там, в общем, «Сбербанк» существует в абсолютно конкурентном поле, ВТБ — то же самое. В этом плане я не уверен, что здесь есть какая-то специфика, кроме того, что отдельные монополии — действительно монополии, и ничего там не сделаешь. Ольга Арсланова: Да я даже примитивнее мыслю, я о простых гражданах и их возможности на свободном рынке труда конкурировать и претендовать на какие-то зарплаты.
На ее страничках в соцсети не найти фото мужа, а вот снимки дочки Анечки она иногда публикует. Девочка растет любознательной и активной; она любит танцевать и уверенно держится на льду. В 2019 году Аня пойдет в первый класс, из-за чего их семья перебралась жить в другой дом, который находится поближе к школе. Сама Ольга также когда-то занималась фигурным катанием, выступала в шоу и балете на льду, но это увлечение так и не переросло во что то большее. Она получает удовольствие от этого процесса, часто составляя компанию своей дочери на льду. Ведущая любит одеваться стильно и красиво, что отмечают ее поклонники и друзья. Она следит за своей фигурой и тщательно контролирует вес. Если выкраиваются дни отдыха, она обязательно отправится в путешествие по миру.
Ярмарки 26, 27, 28 апреля
Во-первых, у нас есть статейка "семейное насилие", есть статейка "бытовое насилие". А вот такое, что домашнее — кто эти цифры подает? Покажите мы этих людей, и мы с ними уже поговорим конкретно. Ольга Арсланова: Речь идет о людях, которые состоят в каком-то родстве.
То есть это не человек шел по улице, ему не понравилось что-то, моя фамилия, лицо. Элина Жгутова: Хотите, я расскажу, как манипулируют с цифрами, допустим, по родительским преступлениям в отношении несовершеннолетних? Вот за прошлый год 43000.
Из них 39000 — неуплата алиментов. Понимаете, какой процент? Константин Чуриков: Понятно, да.
Неуплата алиментов и домашнее насилие. Ольга Арсланова: Понятно. Мы сейчас действительно не обладаем достаточными знаниями, для того, чтобы говорить, больше насилия стало, меньше стало.
Элина Жгутова: Я обладаю. Я делюсь ими просто. Ольга Арсланова: Потому что люди часто молчат и так далее.
Но это очевидно серьезная проблема. И тот уровень, который есть сейчас в России, он довольно серьезен. Элина Жгутова: Нет, Ольга.
Я с вами не согласна. Я считаю, что это кампания, которая специально… Смотрите, мы наблюдаем эту кампанию в течение 10 лет. Закон, который вносится, о семейно-бытовом насилии, не претерпевает практически никаких изменений.
Он из себя изначально представлял некий перевод закона. То есть это некий западный макет. И он кочует от одного субъекта законодательной инициативы к другому субъекту.
Не меняется ничего. Скажите, это людям навеяло чем? Поэтому я считаю, что это абсолютно заказная кампания.
У нас общество достаточно законопослушное. Ольга Арсланова: Заказная кампания чего? Элина Жгутова: По внедрению закона, по принятию закона, по лоббированию закона о семейно-бытовом насилии.
Еще раз говорю. Такого вообще нет даже. Такой формулировки.
Это не социальная проблема, которая требует законодательного решения. Я об этом говорю. Ольга Арсланова: Нет бытового насилия?
Элина Жгутова: Конечно, оно есть. Вы привели пример. Понимаете, если бы на каждый чих здравствовали очередным законопроектом, мы бы вообще жили просто… не знаю.
Константин Чуриков: А у нас так и делают. У нас на каждый чих сейчас законопроект. Ольга Арсланова: Давайте обсудим предложения, которые сейчас на слуху.
Охранный ордер. По крайней мере, жена, возвращаясь обратно к этому человеку, который ее бьет, может себя чувствовать спокойно, потому что ему запретят к ней приближаться. Почему не принимают охранный ордер?
Предложение господина Бунимовича отселять такого человека, чтобы он своего ребенка и жену не бил. Элина Жгутова: Я считаю, хорошее предложение. Ольга Арсланова: Сейчас ведь что получается?
Написала заявление — а дальше в этот ад человек возвращается. И никто ему не может помочь. Они живут вместе.
Элина Жгутова: Человек приносит ад. Это разные вещи все-таки. Когда у нас возникает вопрос я детьми в основном занимаюсь - "У нас изымают ребенка в приют, а у вас, кто сильный останется, мы с ним поговорим".
Извините… А инициатива по переселению дебошира, который уже рецидивист… Извините, у нас в психиатрии сколько не леченых. У нас же психиатрия сейчас не работает. У нас все ходят… У нас уже никто не стоит на учете в наркологии, согласитесь.
Все пьют, но никого нет на учете. Конечно, этих людей… Или кто-то с топором неожиданно появляется, и опаньки — полдеревни нет. Кто это должен следить?
Если у нас нет профилактических специальных служб, конечно, они будут… Константин Чуриков: Первичного звена, которые хотя бы на ранней стадии это все выявляют. Давайте сейчас послушаем Ирину из Красноярского края. Ирина, добрый вечер.
Зритель: Здравствуйте. Я хотела обратиться. У нас есть село Маковское Енисейского района.
Там сейчас вертолет только летает. И женщина, Коротких Оксана Александровна, взяла двух детей. Девочка сейчас в интернате в селе Погодаево, а мальчик Степка там учится.
Она сильно над ними издевается. И сколько слышала от людей, и даже родственники жалуются на них. Ольга Арсланова: Что можно сделать?
Элина Жгутова: Это приемные дети? Зритель: Да, приемные. Она взяла.
У них свои двое выросли уже. Элина Жгутова: Это тяжелый разговор. Если коротко, то не нужно раздавать детей, абы взяли, чтобы списать государственный бюджет.
Мы об этом говорили. Константин Чуриков: Это понятно. Это самое очевидное.
Элина Жгутова: Мы раздули институт и теперь пожинаем ровно эти плоды. Это то, о чем мы говорили. Человек должен брать с сердцем и усыновлять.
Константин Чуриков: Это все очевидно. Вот в данной ситуации как быть? Элина Жгутова: В данной ситуации?
Да мне напишите. Какие проблемы? Звоните участковой.
Извините, у нас вообще-то органы опеки должны работать в этом случае. Они должны 2 раза в год надзирать, приходить. Вы дайте сигнал.
Но только если это действительно насилие.
Это и есть. Константин Чуриков: Личное мнение Михаила Гельфанда. Давайте примем звонок. Сейчас у нас на связи Сергей из Костромской области. Сергей, добрый вечер. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Да. У меня вопрос. У вас столько профессоров выступает, а толку в стране — ничего не придумали, ничего нет.
Михаил Гельфанд: Скажите, пожалуйста, а вы лекарствами лечитесь? Зритель: У нас денег нет на лекарства, мы из глубинки. И аптек у нас рядом нет. Самая ближняя 50 км. Михаил Гельфанд: А почему вы думаете, что это проблема профессоров, а не вашего районного начальства? Зритель: Не видно. Михаил Гельфанд: Еще раз. То, что у вас в глубинке нет аптек и дорог — это профессора должны этим озаботиться или ваш председатель райсовета? Зритель: Наверное, надо думать… Константин Чуриков: Нужна таблетка от всех болезней. Михаил Гельфанд: Извините бога ради.
Скажите, пожалуйста, а вы за губернатора голосовали? Зритель: Нет. Михаил Гельфанд: А за президента? Зритель: За президента голосовал. Михаил Гельфанд: А почему вы у него не спрашиваете, где ваши лекарства и дороги? Зритель: У всех спрашивал. Все видят только из кабинетов и в карманах. А больше никто ни о чем не думает. Ольга Арсланова: Вот видите? Доверия нет в принципе.
Михаил Гельфанд: То, что наше общество атомизировано и никто никому не доверяет — это вопрос не ко мне, а к социологам. Но вроде бы это общее место. Нету доверия, да. У человека плохие дороги. Он считает, что профессора виноваты. Константин Чуриков: Видимо, люди ждут какого-то быстрого чуда. Сейчас наука сотворит. Ольга Арсланова: Смотрите, тут многие написали: "А в чем проблема? Мы лечимся импортными лекарствами. Наши ученые здесь причем?
Что они полезного сделали в последние годы? Михаил Гельфанд: Перечислять лекарства? Импортными лекарствами, кстати, недолго осталось лечиться телезрителю из Татарстана. Константин Чуриков: Но пока еще рассматривается законопроект. Михаил Гельфанд: Как известно, внесен законопроект про то, что импортные лекарства ввозить перестанут. Я не знаю. Есть, например, легенда, что академик Алферов придумал сотовые телефоны. Я не знаю, правда это или нет. Но сделал. А фундаментальная наука — тут опять есть довольно серьезное не заблуждение, но недопонимание.
Фундаментальная наука не занимается тем, чтобы делать ништяки. А фундаментальная наука занимается тем, чтоб понимать, как мир устроен. А другое дело, что есть замечательные люди — инженеры, технологи, люди, которые занимаются прикладной наукой, которые из этого понимания того, как устроен мир, делают действительно что-то полезное. И в этом смысле, если говорить про понимание… Ну, с биологией в России не очень хорошо. И это проблема не сейчас… Великой советской биологии никогда не было. Более точно — была совершенно замечательная биология в 1930-е годы. Тогда прекратилась советская генетика, которая была абсолютно передовой. Были аналогичные сессии по физиологии, биологии клетки и так далее. Физика и математика была. Потому что бомбу надо было делать.
Физики нужны были, чтоб бомбу делать. А математики — чтоб рассчитать, как ее доставить на место. Ольга Арсланова: А чтобы сейчас занимать достойное место, такое, как бы нам всем хотелось в мировой науке, чего не хватает больше всего? Михаил Гельфанд: Свободы. Не хватает нормального государства с нормальной системой ответственности избранных чиновников перед налогоплательщиками, и вследствие этого понимания налогоплательщиками того, что в стране происходит. Ольга Арсланова: То есть первым даже не деньги вы называете. Михаил Гельфанд: Ну, есть примеры научных учреждений, где денег хватает, а наука там почему-то не выросла. Ольга Арсланова: У нас есть вопрос от зрителя из Москвы. Зритель: Здравствуйте. Мне 70 лет.
Я технарь вообще-то, радиоинженер по образованию. Но последний год я проработал электриком во Всесоюзном институте лекарственных растений. Знаете такой, ВИЛР, да? Михаил Гельфанд: Есть, да. Зритель: Меня интересует вопрос. А почему он в стадии загнивания? У меня жена там 47 лет отработала. И вы понимаете, они делают шикарные разработки. А почему нет внедрения этих разработок в жизнь? Можете мне объяснить?
Михаил Гельфанд: Могу. Потому что горизонт планирования в российской экономике примерно полгода. И разработками никому заниматься не интересно. Мы сырьевая страна. И люди, которые зарабатывают деньги, зарабатывают ее на экспорте ископаемых. Это могут быть металлы, нефть, газ и так далее. Поэтому в разработки вкладываться экономически очень невыгодно, и очень мало кто это делает. Это одна сторона. Вторая сторона — что действительно поскольку горизонт планирования очень короткий, человек, который начинает бизнес, не знает, что с ним будет через полгода и через год, то заниматься серьезной разработкой, в частности, лекарственной — просто очень колоссальный риск. Смотрите, люди, которые вкладывались в IT, сделали чудесные IT-компании, интернет-магазины и все прочее.
Но официально, то есть по госпрограмме до 2017 года в новые дома должны были въехать чуть больше 733 000 человек. И пока новоселье отметили менее 400 000. В регионах власти разводят руками. Они говорят, что не успевают, нет денег, нет квартир.
И пока полностью справились лишь немногие регионы. Сейчас вы видите их на карте. Точнее, не на карте, а в списке. К сожалению, мы не можем показать на карте.
Но если бы вы это увидели, вы поняли, что это действительно очень-очень мало. А давайте посмотрим, как выглядят целые кварталы авариек в Челябинске. Вот это дом на улице Сталеваров. Его признали аварийным еще в 1990-е годы, то есть в прошлом веке.
Но новых квартир уже в этом веке людям не дали. Они объявили в итоге голодовку. В других городах пытаются успеть выполнить программу. В итоге аварийщиков расселяют.
И делают это кое-где даже быстро. Но радость от переезда у людей тоже проходит быстро. Потому что новые дома, заселенные в спешке, оказываются не многим лучше. Вот, например, так выглядит одна из комнат дома в деревне в Карелии.
Сдали этот дом летом этого года. Людям показали. И они увидели, что буквально через 2 недели двери, стены покрылись плесенью. И сейчас жители отказываются переселяться в такой дом и продолжают жить в своих аварийных бараках.
Куда переселять тех, кто живет в таких страшных условиях, как успеть вовремя, но при этом обеспечить людей качественным жильем, а не новой развалюхой, как раз это и будем обсуждать. К нам в гости сегодня пришел Александр Толмачев, заместитель председателя Союза юристов Москвы, доктор юридических наук. Здравствуйте, мы рады вас видеть. Виталий Млечин: Здравствуйте.
Александр Толмачев: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Давайте начнем с предложения о первоочередном расселении. Не очень понятно, почему сейчас об этом зашла речь, если ни эти социальные группы, ни какие другие в принципе не успевают расселить должным образом. Александр Толмачев: Начнем с финансирования.
Когда 8 лет создавали фонд капитального ремонта, то суть его была следующая. Во-первых, накопить деньги, чтобы переселить в каждом регионе… Эта программа — федеральная, но только несколько регионов освоили эти деньги. Кстати, город Москва в эту программу так и не вошел. Город Москва своими деньгами обошелся.
Потому что в свое время, для того чтобы войти в эту программу, нужно было осуществить следующую позицию. Нужно было, чтоб часть домов были в том или ином регионе в самоуправлении. Например, у тебя должно быть создано товарищество собственников жилья, жилищные кооперативы. Тогда… Ольга Арсланова: Это требование для… Самое смешное, что федеральный фонд имени ЖКХ так и не освоил порядка 800 млрд рублей, потому что они просто не знали, как эти деньги правильно освоить Александр Толмачев: Это было требование для каждого региона, чтобы войти в эту программу.
Москва пыталась создать фиктивные товарищества. Кончилось это плачевно. Жители стали сопротивляться. Поэтому в итоге федералы не дали денег.
Но самое смешное, что этот федеральный фонд имени ЖКХ так и не освоил порядка 800 млрд рублей, потому что они просто не знали, как эти деньги правильно освоить. Ольга Арсланова: Подождите, "не освоили" — что имеется в виду? Александр Толмачев: Не освоили — значит, не потратили. Ольга Арсланова: Где они сейчас?
Александр Толмачев: И тогда 3 года назад, для того чтобы правильно освоить эти деньги, было создано из одного федерального фонда 85 региональных фондов. Вот те самые фонды капитального ремонта, о которых сегодня уже все знают, и куда мы должны платить какую-то денежку, например, в Москве 15 рублей, в Подмосковье 7 рублей с метра квадратного в месяц. Так вот, смысл заключался в том, что когда через экспертный совет а я вхожу в экспертный совет Госдумы комитета по ЖКХ проводили этот законопроект, мы говорили: "Зачем? Лучше давайте эти деньги отдадим людям, чтобы они сами улучшили свои жилищные условия".
Чиновники говорили: "Нет. Вы не понимаете политики. А политика очень простая. Нам необходимо из одного сделать восемьдесят пять".
На вопрос Минфина "скажите, а сколько нужно денег, чтобы создать эти 85 фондов? Все равно деньги уходят не туда, куда нужно". Ответ был такой: "Так надо". Ответ очень простой - "так надо".
Так вот, если мы здесь собрались, для того чтобы не критиковать, а рассказывать, что можно сделать, тогда нужно сказать: люди, есть три варианта улучшить свои жилищные условия. Первый вариант то, что делает Европа и весь мир — это так называемая обстройка и надстройка своего жилья, которое уже было у тебя раньше. Вот у тебя старый барак, ветхий дом. Ты понимаешь, что его фундамент не выдержит надстройки.
Ты понимаешь, что если тебя выселят из центра твоего города, то тебя куда-нибудь в совершенную окраину, где вообще жить невозможно и инфраструктура не создана. Что делать? Очень просто. Формируешь в своем доме товарищество или кооператив.
Вот твой дом старый. Ты берешь вокруг этого дома 3-4 метра в одну и другую сторону, формируется новая стена, новый фасад и новый фактический дом. А старый остается внутри. Все коммуникации, технический этаж формируются между старым и новым домом.
Это называется берлинская схема реконструкции. Граждан надо отселять. Это схема без отселения граждан. Люди, которые живут на каждом этаже, они получают приращение комнат.
В среднем, если брать московскую программу, то это примерно 10-20 квадратных метров. Люди на это соглашаются. Получаешь приращение квадратных метров жилья. При этом если ты сам скидываешься вместе со всеми жителями, то, допустим, по московским ценам это обходится в 500-550 долларов за метр квадратный.
Примерно в 10 раз дешевле, чем предлагается сегодня на рынке. Если ты собираешься привлечь инвестора извне и говоришь: "Инвестор, ты знаешь, у нас совсем нет денег, у нас нищий народ" — инвестор говорит: "Хорошо, я вам за счет приращения бесплатно раздам эту приращенную площадь. Отдайте мне верхние этажи. Из вашего трехэтажного барака сделаем 5-этажный дом".
Вот эта программа работает во всем мире. Ольга Арсланова: А если я хочу не инвестора, а хочу за бюджетные деньги это сделать. Александр Толмачев: В этом случае участвует тогда, когда у тебя в доме есть часть муниципальных квартир. Тогда бюджет участвует.
Почему, я не могу объяснить. Какое-то у них странное такое бюджетное правило. Так вот, это схема, которая работает. Хотите попробовать посмотреть, как она в Москве работает?
Действуя по указке мошенникам, женщина перевела на сторонние счета почти два миллиона рублей. Также от действий мошенников пострадала 65-летняя сотрудница центра детского творчества. С ней связались «должностные лица Росфинмониторинга и ФСБ».
Они сообщили гражданке, что ее средства поступают незаконным организациям. С целью сохранить оставшиеся деньги женщине предложили перевести их на чужой счет.
«У-ук: книжный друг» прощается с башкирским «Аулом» Асии Арслановой
| Экономика после вируса | Ведущая новостей ОТР Ольга Арсланова. |
| ОТРажение недели с Ольгой Арслановой: Микроэлектроника в условиях санкций | Видео | Открывайте фото, читайте посты ova прямо в браузере без скачивания сторонних приложений. |
| Союз адвокатов россии | Ольга Семина отметила важным увеличение кластеров в регионе, в том числе сельского хозяйства. |
| Ведущая Отр Ольга Арсланова биография | Olga Arslanova (@olgaarslanova) в TikTok (тикток) |75.5K лайк.5.4K те. |
«События дня» — одна из лучших информационных программ ЦФО
| Жители Башкирии отдали мошенникам десять миллионов рублей за сутки | Ведущая ОТР Ольга Арсланова получила премию города Москвы. |
| «События дня» — одна из лучших информационных программ ЦФО | Ольга Арсланова: Это программа «ОТРажение», мы продолжаем, время нашей большой темы. |
| Телеведущая арсланова - 88 фото | Ольга Арсланова, ОТР: Деревня в нашей остаётся архаичной. |
| В Ульяновске решили создать общероссийское движение детей и молодежи | все, что происходит в мире здесь и сейчас, все, что волнует россиян, мы каждый день в эфире интерактивного канала "Отражение" на ОТР. |
Владимир Путин рассказал о планах развития сельских территорий
Ольга Арсланова: Сегодняшнее заявление Алексея Кудрина: "Блокировка Телеграма усложняет переход России к цифровой экономике". Ольга Арсланова, ОТР: Деревня в нашей остаётся архаичной. Судья Русско-Полянского районного суда Елена НИКИТИНА зачитала вердикт по уголовному делу в отношении Ольги КОРСАКОВОЙ. В Нью-Йорке Оксана почувствовала разницу между работой новостями местных служб и российских телекомпаний.
В Ульяновске решили создать общероссийское движение детей и молодежи
Дневник «Дневник Olga_Arslanova» Дата рождения: не указана Живёт в город не указан, друзей: 0, подписчиков: 0. Среди них — Ольга Арсланова, ведущая авторских программ в службе эфира дирекции информационного вещания Общественного телевидения России (ОТР). Ольга Арсланова – кандидат на должность председателя регионального отделения ульяновской области «Российского движения детей и молодежи».