Давайте разберемся, зачем вообще надо читать классику? Однако, в прозаических произведениях художественной литературы использование тропов не несет особой смысловой нагрузки, в отличие от лирических произведений. Каждый ребёнок хотя бы однажды задавался вопросом: зачем вообще нужно читать? Читать произведения русской и зарубежной литературы нужно не только будущим филологом, но и тем, кто планирует связать свою жизнь с точными науками. Из чего строится литература? Хорошая литература не рассказывает — она показывает.
Книга — друг человека. Зачем читать художественную литературу?
Кроме того, налицо вакуум идеологии, которая могла бы определить характер пройденного исторического пути, наше сегодняшнее место в национально-историческом пространстве, а также перспективы — дальние и ближние, которые открываются перед современным человеком и обществом в целом. Отсутствие отрефлексированного комплекса идей есть отсутствие осознанной исторической перспективы. Без нее, как представляется, невозможно формирование единства людей, принадлежащих одной нации и государству, на основе надличностных целей и интересов — ведь это единственное, что можно противопоставить атомизации общества. На основе чего возможно формирование общезначимой национальной идеи? Во-первых, на возрождении исторической памяти как актуальной составляющей каждодневного бытия человека. Современный русский российский человек может и должен в своей каждодневной жизни ощущать себя наследником тысячелетней культурно-исторической традиции. Во-вторых, для современного человека точно так же, как и во все времена, необходимо понимание исторической цели существования русской цивилизации и личной причастности к этой цели. Лишь тогда человек ощутит себя и частью общества, и членом государства. В самом деле, что сближает нас всех, прошедших уже два десятилетия ХХI века?
В сущности, две вещи: язык и общая тысячелетняя история, давшая нам ту культуру, которую мы часто не видим и не умеем ценить. Но если родным языком мы овладеваем без усилий, то для овладения историей и культурой требуются весьма значительные усилия — и от личности, как в процессе становления, так и на протяжении всей жизни, и от ближайшей социальной среды, в которой созревает человек, от школы, с которой связаны первые десять теперь — одиннадцать сознательных лет его жизни. И вот здесь-то возникает самая большая проблема: школа не выполняет своей главной задачи — культурно — исторической социализации человека, не включает его в контекст тысячелетней истории и не связывает его судьбу с историческими перспективами России — по той причине, что в самом обществе неощутимы эти связи. Они как будто стали не нужны, не востребованы. В результате даже в том случае, если школа и дает некие представления об истории, русской культуре и литературе, то они существуют какое-то время в сознании выпускника сами по себе, а его офисно-менеджерская жизнь а еще лучше — чиновничье-управленческая — вне всякой связи со школьными или вузовскими знаниями гуманитарного профиля. Таким образом, человек, вступая во взрослую жизнь, к тридцати годам ощущает себя не гражданином своего отечества, а менеджером, клерком, обслуживающим если удастся хорошо устроиться интересы транснациональных монополий. Увы, так устроена современная экономика, ей подчинены социальные структуры, ею определяются социальные процессы. Смеем предположить, что это устройство не является единственно верным.
Скорее, наоборот: оно не только не учитывает исторические перспективы российской цивилизации и государственности, но противоречит им. Начнем с того, что попираются глубинные, выработанные веками национальной жизни и быта принципы отношений, когда культ личного успеха просто не мог доминировать в общинном сознании, когда слово и честность априори были значительно важнее финансовой состоятельности и определяли ценность личности, когда чистоплотность превалировала над нечистоплотностью и существовало понятие «нерукопожатности», «нерукопожатного человека», когда честь ценилась значительно выше собственной жизни. Но возникает вопрос: если эти черты, некогда укорененные в национальной ментальности, безвозвратно канули, откуда мы можем знать об их отдаленном во времени существовании и как мы можем судить о них? Что это за мифология прежней прекрасной жизни, противопоставленная нынешним обстоятельствам? Мы можем судить о них по литературе. Именно литература доносит до нас через десятилетия и века нормы национальной жизни. Формирует представления о должном и недолжном, о той самой нерукопожатности слово, давно ставшее историзмом. Литература формирует наши взгляды на исторические события и на людей, участвовавших в них, — рассказывает о том, как они мыслили себя, как ощущали в пространстве русской истории, что двигало ими, заставляя вершить историю, совершать поступки, действовать вопреки интересам личного преуспеяния.
От Льва Толстого мы знаем о войне 1812 года, от Грибоедова — о мироощущении декабриста накануне выхода на Сенатскую площадь, от Алексея Толстого — о преобразованиях Петровской эпохи, от Достоевского — о том, как чувствует себя человек в период ускоренного развития капитализма. В этом смысле герои «Преступления и наказания» выглядят едва ли не нашими современниками, особенно если вспомнить «теорию целых кафтанов» Лужина и мысль героя о том, «что все в мире на личном интересе основано», — под нее подводится целая научная концепция. Достоевский показывает, к чему приводит подобная идеология и человека, и общество, ступившее на сей путь. Вот только наши современники далеко не всегда могут прочитать и понять роман, написанный больше чем полтора века назад. А кажется — что сегодня и о нашем времени. Литература является носителем своеобразного генетического кода, без которого человек и общество теряют преемственные связи по вертикали времени. Через литературу человек получает накопленный столетиями опыт национальной жизни, частного поведения, манеры чувствовать и думать. И считать, что этот опыт архаичен и неприменим в современных условиях можно сослаться на глобализацию , значит отказаться от принадлежности к собственной национальной культуре.
В самом деле, почему неприменим? Потому что не нужен для работы в нефтяной компании? В какой-либо транснациональной монополии, где вполне достаточно беглого английского языка? Да, там, вероятно, более востребован культ личного успеха любой ценой, и американское кино оказывается, конечно, более привлекательным носителем социальной информации, чем русская литература ХIХ века. А в самом деле, чему учила русская литература двух последних столетий? В двух словах можно сказать: ответственному отношению к собственной жизни и к национальной судьбе, настаивая на том, что сложится она жизнь, судьба так или иначе при личном и непосредственном участии каждого человека. Безответственное отношение к собственной жизни и непонимание национальной судьбы трактовались как болезнь, о чем прямо сказал в предисловии к своему роману Лермонтов, указав обществу на симптомы и настаивая на необходимости «горьких лекарств». Культ личного успеха с презрением отверг Чацкий, утверждая свое право служить и гневно отказываясь прислуживаться.
Хорошо бы, чтобы школа учила такому пониманию художественных текстов. Ныне литература действительно утратила свои важнейшие социально-психологические функции, среди которых формирование национального взгляда на мир, манеры чувствовать и думать оказываются первостепенными. Конечно, чтобы «вычитать» в художественных произведениях алгоритмы национального поведения в обыденных или катастрофических ситуациях, нужно научиться читать, — тому и должны служить школьные уроки по литературе. Увы, они далеко не всегда достигают своей цели. Современный выпускник зачастую выносит из них мысль о некоем абстрактном гуманизме, утверждаемом словесностью, а также размышления о том, что «человеческая жизнь есть высшая ценность». Но если именно ради этой мысли созданы тома русской классики, то как понять размышления Петруши Гринева под виселицей, когда Савельич просит его, сплюнув, «поцеловать злодею ручку»: «Я предпочел бы самую лютую казнь такому подлому унижению». Значит, для Петруши есть какие-то более значимые ценности, чем его жизнь: он готов не раздумывая повторить ответ великодушных товарищей своих самозванцу и расстаться с жизнью, как только что сделали капитан Миронов и другие его соратники по обороне крепости, — но не расстаться с честью, которая для героя важнее… Оглядываясь на опыт ХХ века, многие писатели и в Советской России, и в эмиграции возложили на русскую литературу вину за исторические потрясения, выпавшие на нашу долю. На Западе эта точка зрения аргументировалась следующим образом: именно литературный образ русского человека, то разломанного и лишенного цельности, как Онегин или Печорин, то бездеятельно-созерцательного, как Обломов на своем диване, то необразованного и ленивого, как Митрофанушка, прячущийся за матушкиной юбкой, унизил нас в глазах Европы и представил легкой добычей перед Вермахтом, когда разрабатывался план «Барбаросса».
Немцы рассчитывали встретить здесь сплошных Обломовых… Русская литература обманула их, внушив ложные представления о русском человеке, и этот обман слишком дорого стоил нам. Для писателей иного исторического опыта, для познавших репрессии и поднявших лагерную тему, именно гуманистический пафос русской литературы обнаружил полную несостоятельность. По мысли Варлама Шаламова, сама гуманистическая литература скомпрометирована, ибо действительность вовсе не оказалась соотносима с ее идеалами: «Крах ее гуманистических идей, историческое преступление, приведшее к сталинским лагерям, к печам Освенцима, доказали, что искусство и литература — нуль. При столкновении с реальной жизнью это — главный мотив, главный вопрос времени». Этот же мотив недоверия классической литературе слышится и у А. Солженицына — от полемики с Достоевским, с его «Записками из Мертвого дома», до полемики с Чеховым. Речь у Шаламова и Солженицына идет о наивном гуманизме, трактующем человека венцом Вселенной и самим смыслом ее существования. Думается, что и в том, и в другом случае речь идет о ложной и некорректной интерпретации глубинного идейного пафоса литературы ХIХ — ХХ веков.
В ней содержались не только идеи о счастье, для которого создан человек, но утверждалась, повторимся, мысль об ответственном отношении человека к миру. Об ответственности личности за собственную честь, которая воистину дороже счастья и жизни, и национальную судьбу, за которую и жизнь положить не жалко. И мы можем припомнить не только бездеятельных Обломова с Онегиным, но и героев совсем другого склада: Чацкого, Петрушу Гринева, Татьяну Ларину, князя Андрея, Николая Ростова, лесковских Левшу и атамана Платова… Целую галерею образов праведников, созданных Николаем Лесковым в одноименном цикле. Функцией литературы в условиях литературоцентризма русской культуры было формирование национально значимых образов культурных героев, с которыми и по сей день самоидентифицируется любой грамотный человек. Они «обживают» историю, делают ее понятной, близкой и «домашней», создают алгоритмы поведения в разнообразных жизненных ситуациях, формируют систему бытовых и онтологических ценностей. Образы литературных героев, перешедших с книжных страниц в национальное сознательное и бессознательное, ставших национально значимыми архетипами, категориями национального сознания, которыми мыслил русский человек еще совсем недавно, сформированы литературой предшествующих столетий. Конечно, русской литературе ХХ века история неизбежно предъявит и свой счет. Слишком уж многие важнейшие аспекты национальной жизни оказались не запечатлены отечественными художниками слова — ни в метрополии, ни в эмиграции, ни в потаенной литературе.
А стало быть, следуя русской традиции, остались хочется надеяться, до времени не осмыслены национально-историческим сознанием людей, живущих уже в начале ХХI века. Не преломленные художественно, они будто не отражены в национальной памяти. Таковы Кронштадтское восстание гарнизона города и экипажей некоторых кораблей Балтийского флота против власти большевиков, восстание крестьянской армии атамана Антонова на Тамбовщине и его подавление Красной армией под командованием Тухачевского лишь два рассказа Солженицына 1990-х годов , голод на Юге России в начале 1930-х годов лишь рассказы Тендрякова , гонение на Церковь и уничтожение священства. Да и участие России в Первой мировой войне не нашло бы отражение в литературе, если бы не «Август Четырнадцатого» и последующие узлы «Красного Колеса» Солженицына. Так уж сложилось в последние две-три сотни лет, что всякий русский постигал исторические судьбы своей страны, обретал национальную принадлежность, впитывал культурные гены своей нации из литературы.
В словах обыденных открыть благую новость, Любви приметы чтоб в себе суметь открыть… Чтоб человеком звать не лишь телесную структуру, Учиться понимать ещё и строй души, Его настраивать поможет нам литература! А, главное, в тот мир литературный Ведь каждый может эмигрировать душой: Утешиться, когда от боли дурно, Иль спрятаться от суеты бравурной, Или от стрел незваного Амура, Иль исцелить свой дух метафорной микстурой, Иль душу возродить, пронзённую ножом! Март 2023 года.
Почему важно, чтобы кодов было несколько? Литература — не жизнь, и об этом важно помнить. Кто придумал термин: «повествование» — неспециальное и ничейное понятие.
Что это значит: п narrative — это любое связное изложение чего-либо. Повествование — это, во-первых, рассказ о событиях а не о чувствах, идеях и тому подобном. Во-вторых, этот рассказ должен вестись, когда события уже прошли: рассказчик мог быть раньше их участником, но теперь все равно говорит о них немного со стороны.
Американский философ Артур Данто приводил такой пример. В повествовании историка может быть фраза «В 1618 году началась Тридцатилетняя война». А вот современник этого события например, летописец, который заносит начало войны в свою хронику не мог бы написать такую фразу — потому что не знал, сколько война продлится и как ее потом назовут.
Повествование — это взгляд из будущего, который устанавливает связи между событиями, следующими друг за другом. Логика повествования отлична от логики реальности. Как объяснял Барт, эта логика основывается на принципе «после этого — значит, вследствие этого», то есть причиной события по умолчанию считается другое событие, о котором нам сообщили раньше.
Литература сама иногда критикует и высмеивает такую повествовательную логику. Есть, например, знаменитое предание из древнеримской истории: царь Тарквиний обесчестил добродетельную Лукрецию, она покончила с собой, народ возмутился, изгнал Тарквиния, и с тех пор в Риме вместо царской власти стала республика. Это сильный, убедительный нарратив, где одно событие вроде бы с необходимостью следует за другим, вплоть до смены политического режима.
Логика жизни отличается от нарративной логики, однако мы склонны об этом забывать.
Почему так произошло? Во-первых, именно эти авторы смогли создать новые литературные формы. Во-вторых, их влияние на литературу более чем очевидно, что подтверждается высказываниями писателей будущих поколений.
Иными словами, классическая литература существует не для того, чтобы мы её любили. Зачем нужна классическая литература Классическая литература необходима для того, чтобы мы могли увидеть живые, противоречивые мысли людей прошлого, то, как они воспринимали те или иные события, например, войну 1812 года в эпопее Толстого. А ещё могли понять, как именно развивалась литература, чтобы превратиться в то, что мы видим в современности. К тому же без знания классической литературы, хотя бы её базовых элементов, очень сложно понимать произведения.
И речь здесь идёт не только про постмодернизм Набоков, Пинчон, Пелевин , в основе которого лежит цитатность, обращение к знаменитым сюжетам, интертекстуальность, но литература вообще. Если вы не знаете читательских интересов пушкинской эпохи, то вы не сможете по-настоящему понять поведение Татьяны Лариной в «Евгении Онегине». Если вы не знакомы с байроническим героем, то восприятие романа Лермонтова «Герой нашего времени» тоже будет неполным. Это только XIX век — век критического реализма.
Когда же мы попадаем в XX столетие, где литература сильно усложняется, то незнание классического контекста может стать проблемой. Заметьте, здесь речь идёт не о любви, а о «техническом» прочтении. Классическая литература в таком контексте существует как данность, как некий базис, который нужно знать, чтобы понимать разных авторов, эпохи и ключевые идеи.
Зачем нужна литература в школе
Классическая литература — это высокая литература. Современную литературу следует изучать, несмотря на то, что множество произведений «на потребу дня» появляется, печатается и исчезает с литературного горизонта. Произведения литературы могут помочь читателям развить такие качества, как честность, справедливость, сострадание, терпимость и ответственность.
Зачем читать книги современных писателей?
Я не говорю о прозе — она стоит особняком. Прозу нужно читать, прилагать умственные усилия. Но это не значит, что снова не будет вспышек литературы и искусства, потому что сейчас несколько иное время. Это не время искусства, более прагматичное», — считает писатель. Серебряный век закончился сто лет назад, а нового расцвета все еще не предвидится. Скорее всего, литература больше не будет прежней, и оценивать писателя по его мастерству и глубине смыслов нам уже не придется. Кто он — популярный современный писатель?
Для кого он пишет? Может ли он себе позволить полностью погрузиться в литературу, как это делали когда-то мастера? Насколько большой его бэкграунд, чтобы написать чувственное произведение? Сегодня разница между блогером и писателем стирается. Качество оказалось продано за просмотры и комментарии. А люди настолько объелись информацией, что удовлетворить их вкусы бывает под силу далеко не каждому писателю.
А чтобы делать из людей — Людей!.. Чтобы смягчать сердца, и совесть Легонечко, лаская слух, будить. В словах обыденных открыть благую новость, Любви приметы чтоб в себе суметь открыть… Чтоб человеком звать не лишь телесную структуру, Учиться понимать ещё и строй души, Его настраивать поможет нам литература! А, главное, в тот мир литературный Ведь каждый может эмигрировать душой: Утешиться, когда от боли дурно, Иль спрятаться от суеты бравурной, Или от стрел незваного Амура, Иль исцелить свой дух метафорной микстурой, Иль душу возродить, пронзённую ножом!
Но роман остается популярным и спустя 70 лет а по данным сервиса аудиокниг Storytel , книга на 6-м месте по прослушиванию и обретает новую актуальность во времена цифровой слежки. Читайте также 7 книг о том, как соцсети изменили мир и наше мышление Теоретик утопического социализма Николай Чернышевский написал роман «Что делать? Ему хотелось писать публицистику об обреченности монархии, необходимости социализма, феминизма и коренных изменений в устройстве общества — но в XIX веке за такое могли и повесить.
Писатель упаковал свои идеи в форму романа, читая который, многие поколения советских школьников клевали носами. Вот и цензор в свое время, видимо, уснул, потому что пропустил роман в печать, приняв его за семейно-бытовой за что и был уволен. Политический и исторический импульсы трудно разделить: редко когда автор художественной литературы станет копаться в исторических документах, чтобы написать максимально объективный учебник. История часто становится поводом поговорить о современном обществе. А иногда за исторической реконструкцией прячутся психологические или философские рассуждения. Возьмем «Три товарища» Ремарка и «Путешествие на край ночи» Селина — два произведения о Первой мировой войне. Ремарк порицает общество, показывая жертв войны — молодых людей, вынужденных рисковать жизнью и лишенных возможности быть счастливыми.
А Селин не делит людей на плохих и хороших: мир прогнил изнутри, добра не существует и никого не жаль. Оруэлл, конечно, упомянул только малую часть причин. Достоевский, например, часть своих произведений писал, чтобы рассчитаться с карточными долгами, но и не только: создавая свои романы, он искал ответы на религиозно-философские вопросы. Вероятно, поэтому при чтении его книг трудно отделаться от ощущения, что писатель через своих персонажей спорит сам с собой. Генри Миллер и вовсе беззастенчиво использовал десятки страниц в перерывах между действиями персонажей, чтобы пофилософствовать. А певец быта Чарльз Буковски, наоборот, стремился показать жизнь «одноэтажной Америки» без витиеватых украшательств, со всеми подробностями вроде одинокой блевоты на ковролине. Зачем важно это знать?
Зная цель писателя, легче понять, какие ценности транслирует его книга. Читайте предисловия, аналитические статьи, раздел о замысле произведения хотя бы в «Википедии». Во-первых, это поможет решить, интересна ли будет эта книга лично вам, а во-вторых, она перейдет из перечня занятий «чтобы убить время» в категорию «полезно». Филолог и литературовед Сергей Лавлинский отмечает: ситуация, когда литература не близка читателю, типична. Так бывает, когда позиция автора не совпадает с вашим личным опытом или произведение не отвечает ожиданиям. Вам кажется, что худлит бесполезен? Возможно, вы выбирали книги случайно: не все популярные или известные произведения подойдут именно вам.
А вполне созвучная вашим ценностям книга, прочитанная в неподходящее время, может показаться мусором или занудством. Выбрать «ту самую книгу» может быть трудно, но в случае с художественной литературой отбор необходим. Здесь помогут сервисы с отзывами реальных читателей, похожих на вас. Чем полезен фикшн: мнение науки Развиваем эмоциональный интеллект Ученая Диана Тамир исследовала, как во время чтения работает мозг людей с различными книжными предпочтениями. Оказалось, что любители художественной литературы лучше распознают эмоции. Британский психолог Кит Оутли в 2016 году выяснил , почему так происходит. Одной группе участников эксперимента предложили прочитать художественное произведение целиком, а другой — его краткое содержание.
Люди из первой группы сильнее сопереживали персонажам. В чем же дело? Читателям оригинального текста пришлось сопоставлять свой эмоциональный опыт с описанным в книге, самим интерпретировать прочитанное и делать выводы. Людям из второй группы просто пересказали, что чувствует героиня, избавив их от сопереживания и необходимости делать свои выводы. Чем лучше развита эмпатия, тем глубже и точнее человек понимает собеседника, тем лучше он поддерживает социальные отношения.
Термин из теории литературы, который это объясняет: чтение. Кто придумал термин: все мы что-то читаем и вроде бы знаем, что это за занятие. Что значит, что читатель выбирает? Мы можем читать текст на общем с автором родном языке, на чужом языке оригинала, в переводе.
Мы можем читать впервые или перечитывать, и наша реакция будет отличаться от первого чтения — мы ведь уже знаем, чем все кончилось. Вместе с тем задача теории литературы — признавая за читателем свободу интерпретации, показать, что не все интерпретации равноценны. Здесь теория литературы практически перетекает в общую проблематику морали. Термин из теории литературы, который это объясняет: мимесис. Что это значит: изучая мимесис, наука о литературе отвечает не на вопрос «Что значит текст? Подражать можно не только чувствам, эмоциям и физиологическим реакциям, но и словам. Сто лет назад Борис Эйхенбаум разобрал с такой точки зрения «Шинель» Гоголя. Если же это будет речь не сбивчивая, а, наоборот, благозвучная, нам, может быть, захочется ее петь. Более сложный мимесис — подражание процессу познания.
Во многих жанрах литературы по ходу действия или рассказа происходит познание чего-то такого, что раньше было неизвестно: герой романа воспитания узнает, как устроена жизнь; сыщик в детективе выясняет, кто совершил преступление. Эдип жил себе, правил Фивами и вдруг узнал, что он по неведению совершил страшные преступления. Мимесис вообще — это психологическая разведка.
Зачем нужно читать книги?
Нужны ли современным школьникам уроки литературы? Давайте разберемся, зачем вообще надо читать классику? В этой статье мы разберёмся: нужны ли книги в 21 веке?
Зачем нужны литературные произведения
Главный герой всю жизнь рассказывает небылицы о себе и своей жизни: то он спас город от великана, то высадился в Китае на парашюте и выкрал план атомной электростанции, то случайно забрел в город мертвых.... И это при том, что рассказчик - простой коммивояжер в Америке в середине 20 века.... Сын главного героя не может общаться с отцом, его раздражают бесконечные выдумки, ему кажется, что отец никогда не любил его и всю жизнь посвятил вранью и приукрашиванию собственной биографии. Но вот отец умирает. И оказывается, что не все было неправдой, что жизнь усопшего была замечательной.
Полной приключений и прекрасных поступков.
Мы можем даже не осознавать, что прочитали об этом в художественной книге» Светлана Царегородцева, филолог Но не в каждой профессии работнику необходимо взаимодействовать с другими людьми. Человек вполне может целыми днями сидеть перед экраном и работать за компьютером. По словам Царегородцевой, такому сотруднику литература необходима даже больше, чем всем остальным. Это возможность примерить на себя судьбу героя, поговорить с ним.
К тому же такие люди, как правило, интроверты, — сказала она. Современная литература развивается своим ходом и тоже играет важную роль в развитии человека. По мнению Платицына, она отражает исторический этап и помогает разобраться в нем. Но тут опять же всё завязано на образовательной программе. Дело в том, что прежде человеку нужен исходный код нашей культуры, ее ткань.
Даже робкое знакомство с ней впоследствии облегчит понимание наших современников, — уточнил он. Она отражает время. Я сама прочитала одну книгу о «Гарри Поттере», потому что хотела понять молодежь, — рассказала эксперт. Там говорится о добре и зле, но на таком языке, который близок подрастающему поколению. Поэтому я не хочу отрицать полезность этой литературы.
Другое дело, что сейчас легче читать массовую литературу, чем интеллектуальный роман. Но к нему тоже нужно прийти. Как вы считаете, нужно ли изучать литературу в школе?
И нам будет стыдно плохо себя вести. Все дело во взгляде на одни и те же события. Именно для этого нужна литература. Она производит добавленную стоимость жизни. С помощью слов и образов.
И продолжалось так довольно долго. Золотой век Василий Жуковский, Александр Пушкин, Михаил Лермонтов и другие великие русские поэты, с которых начался золотой век русской литературы были дворянами — людьми образованными, имеющими жизненный опыт, сумевшие художественно переосмыслить мир вокруг. Для кого они писали?
Для таких же как они — знати и императоров. Они много говорили о нелегкой доле простого крестьянина, наслаждались русской природой, но тот самый простой крестьянин не знал ни Пушкина, ни Лермонтова — да и не до того им было. Литературные шедевры Толстого и Достоевского, рассуждения об отмене крепостного права, о выборе «пути» для России, описания крестьянской жизни у Некрасова — все это было только для «своих», для абсолютного меньшинства.
Серебряный век Прошло сто лет, и русская литература снова расцвела — начался Серебряный век. Однако суть осталась той же: лишь единицы могут позволить себе играть и экспериментировать с формой стихотворения, описывать любовные переживания или путешествия за границу. Они писали друг для друга, потому что могли себе позволить — им обеспечивали жизнь те, кто не смог бы оценить художественные таланты.
О великих авторах русской литературы, символах нашей культуры и истории, русский народ узнал только после того, как научился читать. В 30-е годы прошлого века люди учились читать по текстам Пушкина, Лермонтова, Чехова. Что происходит с литературой сегодня Петербургский писатель Сергей Арно в комментарии для «Слово и Дело» отметил, что «бронзовый век» в нашей литературе уже случился — это расцвет поэзии в начале Перестройки.
Но вспомнит ли современный человек хотя бы одного автора той эпохи?
6 доказательств того, что литература полезна в обычной жизни
Зачем нужна современная литература? Последние двадцать лет ознаменованы стремительным развитием науки и информационных технологий. Однако, в прозаических произведениях художественной литературы использование тропов не несет особой смысловой нагрузки, в отличие от лирических произведений. Зачем нужны паспорт, ФИО, подпись и фото на документы.
Сочинение ЕГЭ в наше время чтение художественной литературы
Ему нужно было бы представлять всё: от пейзажей и облика городов, до лиц и голосов персонажей. новости литературы. Зачем нужна современная литература. Последние двадцать лет ознаменованы стремительным развитием науки и информационных технологий. Все эти вещи нужны вовсе не для того, чтобы пощеголять знаниями в музее или на вечеринке. Зачем нужна классическая литература? Этот вопрос волнует многих людей, которые не понимают, зачем читать произведения, написанные еще несколько веков назад. Чтение классической литературы: зачем нужно читать произведения навыки развивает читатель, моральное удовольствие.