Участники мероприятия познакомились с героями Сталинградской битвы и их подвигами. Так начинаются воспоминания участника одного из важнейших и крупнейших генеральных сражений Великой Отечественной войны – Сталинградской битвы. Воспоминания ветерана обрывочны.
ЭСТАФЕТА ПАМЯТИ Заметки участника Сталинградской битвы
Рохлина: Есть у меня единомышленники. И среди ребят-школьников. В Сталинграде в бывшем мужском педагогическом лицее — сейчас это следственная школа, которую со дня рождения курирует наша дивизия 95-ая гвардейская. А директором этого лицея работает наш ветеран.
В этом учебном заведении хранится 105 миллионов подписей за возвращение Сталинграда со всего мира. И знаете, откуда больше всего? Из Германии.
Пишут примерно так: хочу, чтобы мой внук или правнук знал, что его дедушка или прадедушка сражался не где-нибудь на задворках, а в Сталинграде. Знамя Победы над площадью павших борцов. Не в Волгоград же они рвались.
И у нас по-прежнему мало говорят о роли союзников, а она была, мягко говоря, неоднозначной. Рохлина: Это был самый больной вопрос в Сталинграде. Мы каждый день ждали, что придет политрук и объявит: союзники начали войну.
Я это и американцам сказала. Мы так ждали Второй фронт. Когда появлялся политработник, мы молча впивались в него взглядом, а он машет головой — нет.
Все понятно: Второй фронт не открыли. И когда 19 ноября 1942 года в Сталинграде началась артподготовка для наступления и окружения армии Паулюса, мы обнимались и целовались. Мы праздновали победу: все, теперь мы победили.
Мы ждали этого, ждали два года, 1941-й и 1942-й. Отступали и ждали, что вот-вот — не только я, но и все ветераны, — что будет переломный момент. До Сталинграда мы ждали помощь от союзников, после — нет.
После не ждали, и американцы об этом знают. Американские журналисты брали у меня интервью, я им об этом говорила. В Сталинграде, в частности, были румыны… М.
Рохлина: Да, были, но, когда мы вошли в Румынию, по нам не стреляли. И мы не сделали ни одного выстрела. А вот в Чехословакии воевали до 19 мая 1945 года, после победы еще десять дней.
Но воевали мы не с немцами, а с власовцами. Есть Ольшанское кладбище в Праге, там похоронены все погибшие после войны от рук власовцев. В этой земле рядом лежат представители четырех армий России, от рядовых до генералов, — императорской, Белой, Красной и Освободительной.
Также имеются могилы жертв наполеоновских сражений и Почетные могилы павших в боевых действиях во время мировых войн. Мы закончили войну в городе Рокицаны Чехословакия. Вторым секретарем горкома партии там был Йозеф Сикора.
Я с ним дружу по настоящее время. В этом городе и еще одном — Добжеве — я почетный гражданин. Когда в позапрошлом году приезжал в Москву президент Чехии, был прием в чешском посольстве и три человека были награждены, в том числе я, медалью «Серебряный Орел».
Это у них довольно престижная награда. А в этом году, если бы была встреча, я бы получила какой-то чешский орден. А за что на самом деле сражались гитлеровцы?
Рохлина: Когда мы вошли 12 января 1945 года в первый город в Германии я не помню его название , он горел, мы ликовали. На площади стоял и горел наш танк. Ребята катали меня на какой-то тележке вокруг него.
Когда зашли в какой-то дом, поднялись на второй-третий этаж, мы остолбенели. Что им нужно было от нашей бедной, лапотной России? Ведь до войны у нас туфель не было кожаных.
Была парусиновая обувь, парусиновые баретки назывались. Мы их каждую неделю стирали, а потом намазывали зубным порошком, чтобы они белые были. Так что я не знаю, что им нужно было.
Им нужно было «жизненное пространство» и наши недра. Но и нам важна эта память. Память о геноциде.
И памятник миллионам умученных в плену, в оккупации, погибших от голода и холода мирных жителей СССР. Рохлина: Добавьте туда заживо сожженных. Потому что неподалеку от Прохоровки, где состоялось знаменитое танковое сражение, была деревня Узок-Погореловка.
Там в школе стоял наш госпиталь. Потом, когда по вине Н. Хрущева потерпели крах под Харьковом, немцы прорвали фронт, его пришлось срочно эвакуировать.
Там были тяжелораненые, которых нельзя было вывозить, их разобрало местное население по домам. У меня документы на руках есть. Но нашелся предатель.
Когда немцы пришли туда, он доложил и показал те семьи, которые прятали бойцов. Так вот население и раненых этих, детей, стариков — всех загнали в эту школу, длинное деревянное здание из бревен. Еще из Чернавки, села тоже рядом с Прохоровной, там лагерь военнопленных был.
Согнали их в эту же школу, забили окна и двери, обтрусили соломкой и сожгли из огнеметов. Когда пытались разобрать, чтобы найти трупы, — там ничего нельзя было сделать, потому что все они были спекшимся комом. Сожгли всех… Сделать отдельные могилы нельзя было, поэтому сделали одну длинную могилу.
Там есть надпись, где написано: «Люди, поклонитесь этой земле, тут лежит более 600 заживо сожженных людей». И там есть памятник, очень хороший памятник, но там очень большое место, где можно сделать мемориал. Я поговорила об этом с губернатором Курской области.
Когда я бываю в Прохоровке, выступаю, сижу в президиуме, возле меня садятся с одной стороны губернатор, с другой — координатор Рыжков Николай Иванович. Он курирует это место. Ну, я губернатору говорю, что Рыжков занят, и предложила: а давайте сделаем в Узок-Погореловке мемориал.
Он говорит: надо подумать. И тут же обратился к Рыжкову: Мария Михайловна предлагает сделать мемориал.
В армию забрали 17-летнего брата Витю. В дорогу Мама ему испекла лепешек из затхлой муки, которую они с Марией привезли из Сталинграда, эти лепешки были прямо несъедобные, горькие, черные, как кофе, но все равно мы им были очень рады, мы же голодали. Стоит Витя такой задумчивый, с повесткой в руках, и грустно так смотрит на Маму и Лидочку".
С сестрой Тоней устроились прачками. На работу ходят по степи, в которой лежит много мертвых немцев. Наши летчики развлекаются тем, что пугают девушек, устраивая "инсталляции": поставят окоченевший труп фашиста на ноги в сугроб, в руки ему - винтовку. Девчонки мимо таких "манекенов" стараются побыстрее пробежать. В чем идти-то?
Они вечером одевают все белые кофточки. И где только они их взяли? Такие хорошие, какой-то шелк, у них есть и обувь. А мы в чем пойдем? Кроме бушлата, да огромных кирзовых сапог у нас ничего нет".
Ко всему прочему у Анны после тифа обрита голова. Так что придумала! Сохраненную прядь волос завила и пришила нитками к плотной бумаге. Клала ее на голову, а сверху надевала синий берет. Будто кудрявая челка выбивается.
И пошла с сестрами в клуб. Не в сапогах, конечно. Галоши одолжила! Впервые за полгода услышала музыку. Мать ворчит: есть нечего, а вы на танцы ходите.
А у нее в ушах все отзываются звуки танго, фокстрота и вальса.
Приходилось забирать одежду убитых», - вспоминает участница Сталинградской битвы. С ноября 1943 года и до июля 1945 года девушка служила при полевом передвижном госпитале медсестрой. Сегодня ветеран полна энергии — она много занимается общественной работой, встречается с молодежью.
У Александры Семеновны большая семья - дочь, трое внуков и уже трое правнуков. Иван Прохорович Мальцев из глубинки Вятской губернии теперь — Кировская область добровольцем ушел на фронт, не закончив 10 классов. Подрывник-пиротехник минометного полка по тревоге был направлен в Сталинград в августе 1942 года. Выполнял свои обязанности подрывника дивизиона ракетных войск.
От немцев были в 600-1000 метров. На такое же расстояние падали и снаряды, - вспоминает ветеран. Все мысли были только — как снарядить и подготовить машину, чтобы попасть в цель». Еще одна участница Сталинградской битвы - Нина Николаевна Чеснокова - в армию пришла в 17 лет.
Служила разведчицей в составе 112-го стрелкового полка 39-й Гвардейской дивизии 62-й армии. При выполнении очередного задания в декабре 1942 года в районе Мамаева кургана отправилась в разведку. При переходе линии фронта меня ранили, и я потеряла руку», - вспоминает Нина Николаевна. Всего этой медалью отмечены почти 760 тысяч человек.
Начали выходить и брать, кто вещи, кто детей. Немцы закрывают двери и кричат: «Спать, спать, рус! Пришлось все бросить.
От дома остались одни стены. В этих стенах мы и ночевали. Утром пришли немцы и заявили, что освободить нужно и тут.
Мы обратно в свой окоп пошли. Мы очистили его немножко, забрались и сидим. Там сидели до 26 сентября.
У меня убило мужа и девочку, а нас засыпало. Этот мальчик показывает был ранен. Нас отрыли, и мы выбрались.
Пошли в подвал к родителям этой девочки, которая сегодня ко мне приходила сюда. В этом подвале мы жили до 12 октября, а 12 октября немцы нас выгнали с этой территории совсем, вообще из центра города на окраину. Некоторые с сумочками за плечами уходили, а у меня этот мальчик был раненый, дети маленькие, у самой ноги были тоже контужены.
Мы перебрались на окраину города за Советской больницей, в Дзержинский район. Там и до сих пор мы живем. Приходили немцы и выгоняли нас и из этого помещения.
Ходили в комендатуру, просили. Сама больная, дети. Придут, посмотрят, плечами пожмут, некуда девать, все равно погибнут.
Громили нас очень сильно, били, стреляли в нас. В элеваторе еще было много хлеба. Немцы вывозили хлеб из элеватора.
Шли прямо страшные обозы. Обозники были русские пленные. Попросишь обозника какого-нибудь, он привезет мешок или полмешка муки.
За 200, за 300 рублей покупали. При каждом русском пленном — немец. У одного купим, а другой немец через час, через полтора идет [отбирать], потому что он знает, что мы купили.
Ну и что же, разорили нас. У нас ни денег, ни хлеба не стало. В это время мы кое-как перебивались.
Потом перешли на одну конину. У них нечем было кормить лошадей, лошади стали падать. Выйдешь на дорогу, где Советская больница, там бараки страшные были.
Выйдешь к баракам, русских пленных попросишь... Видно, что лошадь все равно падает. Он ее пристрелит.
Мы забирали это лошадиное мясо и питались им. Потом, когда немцев окружили, они сами стали есть конину. Нам оставляли ноги, головы и кишки.
Когда к концу подошло, так и этого ничего не стало. Они сами все себе тащили, нам оставляли только одни копыта и кишки. Если увидят конину, сейчас отберут.
Особенно когда пригнали румын из Калача, когда Калач наши заняли, мы думали, что они нас всех поедят живыми. Голодные были. Мороз такой, они почти раздетые, жутко смотреть было.
День и ночь шли эти чучела. А грабить — все тащили, что им только попадется. Когда только забрали Сталинград, они сыты были.
Им нужна была одежда, обувь хорошая, золото, часы, а потом добрались до всего. В немецкой комендатуре, например, за машину брали, чтобы вывезти из Сталинграда, часы золотые, сапоги хорошие, мужские костюмы, мужское пальто, ковры хорошие. У нас, конечно, этого не было.
Так что мы могли только пешком идти. Он еще проделывал такие вещи. Возьмет эти вещи, вывезет [людей] за город, бросит их там, как хотят, так и добираются...
В Сталинграде много жителей оставалось. Девушек, молодых женщин, ребят до 14 лет, мужчин до 55—60 лет и женщин до 50 лет угоняли в Германию. Многие молодые женщины и девушки работали и жили даже у них.
Патриотки очень хорошие. Здесь, в центре, кто работал, первое время их отпускали домой, но с провожатым немцем. В последнее время запретили и не стали пускать домой.
Нашивки делались, документы, чтобы не ломали помещение, где они живут. Кто белье на них стирал, кто убирал. Когда уже наши входили, 28 января, опять попало 2 снаряда в наш домик.
Стучат в дверь, просят пустить погреться. Пустишь, начинают рыться в вещах, тащат с собою. В последнее время, если испечешь из горелой пшенички лепешки, и те отбирали.
Сваришь что-нибудь ребятам — суп из конины или конины кусок оставишь, вместо хлеба порежешь кусочками, даже и это тащили.
Сталинградская битва в воспоминаниях участников
Ярославский ветеран поделился воспоминаниями о Сталинградской битве. В пятницу, 2 февраля, во всей России отмечают 75-летие победы советских войск над немецко-фашистскими войсками в битве на Волге. 99-летний ветеран Павел Алексеевич Андреев служил артиллеристом и прошёл всю Великую Отечественную войну. Одной из самых тяжёлых для него и для всей Красной армии стала Сталинградская битва. Героями их признали уже после Сталинградской битвы. После войны все суда, проходившие мимо Сталинграда, а потом Волгограда, отдавали дань погибшим капитанам. Сталинград — это ад! Русские не похожи на людей, они сделаны из железа, они не знают усталости, не ведают страха. Новости Совета ветеранов района Тимирязевский. Сталинградская битва в воспоминаниях ветеранов.
Ярославский ветеран поделился воспоминаниями о Сталинградской битве
Мне больно ушам и очень холодно. В 50 метрах от меня Волга. Мы совсем рядом с противником. Я уже совершенно равнодушен ко всему. Я не вижу выхода из этого страшного ада. Раненых не увозят, они лежат по деревням в кольце окружения. Я могу надеяться только на божье чудо.
Ничто другое здесь не может помочь. Наша артиллерия совершенно замолчала, вероятно, не хватает боеприпасов. Я голоден, замерз, мои ноги как лед. Мы оба не произносим ни слова — о чем говорить? Бои не прекращаются уже почти двое суток, а если ты случаем задремлешь, то пуля или немец непременно тебя найдут». Из письма солдата Ивана Лысенкова «Война — ад.
Сталинград же — ад кромешный. Сквозь гарь и дым не видно было, как заваливало солдат разрушенными домами, как подрывались они на минах, погибали во время бомбежек». Владимир Керхонаджев, солдат 62-й армии генерала В. Чуйкова «Противник сумел за сутки продвинуться только на некоторых участках на 50—100 метров, он начал выдыхаться. Чувствовалось, что не только наши войска поредели и обескровились, но и захватчики не могут повторять без конца свои безумные атаки?
Это первый бой пришлось видеть под Сталинградом».
Хотя наград за освобождение города на Волге так и не получили. После войны всю жизнь трудились на железной дороге в поселке Карымское. Борис Арсентьевич вспоминал о сильном морозе и глубоком снеге, что сопутствовали боям. Противостояли армии Паулюса, сформированные в том числе в Забайкалье 304-я, 116-я, 321-я, 399-я дивизии. Борис Леонов, участник Сталинградской битвы: «Бомбежка большая, мы приехали, замкнули окружение, он начал нас тут угощать хорошо. Ну и дальше больше.
Наша авиация тут стала действовать, танки наши пошли, артиллерия сильно там у нас играла. Сильная война была». В год 65-летия со дня освобождения Сталинграда они ещё полны сил. Проводят уроки мужества, встречаются со школьниками. В качестве педагога часто выступал офицер, ветеран Пограничной службы - Николай Лусиков. Николай Лусиков, участник Сталинградской битвы: «Я таким же, как они, мальчонкой на фронт ушел.
Меня там воспитывали, вот и молодежь сейчас воспитывать нужно, прививать им патриотизм и любовь к Родине». Алексей Лепский тоже герой сюжета. В 18 лет как командир противотанкового отделения попал под осаждённый врагом Сталинград. Однажды, когда боеприпасы уже были на исходе, а танки шли на окопы, почти попрощался с жизнью. Алексей Лепский, участник Сталинградской битвы: «Вдруг всё загремело, зазвенело, и мы думали, небо на нас обрушилось. А это Катюша дала залп по этим танкам.
А снаряды полетели через нас. Вот это страх-то на нас нагнало».
А днем уже снимали эти подарки», - поделился Леонид Сукорюкин - ветеран Великой Отечественной войны. Все ветераны Сталинградской битвы получили юбилейные медали в честь памятной даты. Николай Иванович Бритвин воевал на четырех фронтах. Среди множества наград ветерана - три ордена великой отечественной войны. У дома вишни расцвели. А у меня в глазах навек горячий снег. Кровавый снег», - сказал Николай Бритвин - ветеран Великой Отечественной войны.
Своими воспоминания о войне делится и Михаил Николаевич Пеймер. На его страницу в социальных сетях пришли десятки трогательных сообщений.
Пять лет уже работаю.
Муж у меня был рабочий. Шесть человек детей. Старшая девочка тоже работала в горкоме в библиотеке.
Была комсомолкой. Муж — сапожник, работал на обувной фабрике, потом работал в инвалидной мастерской. Потеряла мужа и двоих детей во время боев в Сталинграде.
Начал он бомбить с 23 августа, вечером, конечно. Мы все были на работе. День прошел благополучно, все хорошо, а вечером домой пришли, не успели сесть отдохнуть, и «он» явился в гости.
Выехать у меня была возможность, но в это время у меня ребята все были больные. Мы остались здесь из-за этого. Пока наши были здесь, хотя и бомбили, но мы того не переживали — хлеб получали, в подвалы ходили от бомбежек.
Иногда день и ночь сидели в подвалах. Были минуты такие, что немножко затихнет, выберемся, схватим что-нибудь и обратно, или хлеб испечешь, или получишь, и обратно спускаешься в подвал. Ходили за водой мы на железную дорогу.
Ходили под пулями. Воду было трудно достать. Очень много было случаев, пойдет человек за водою и не возвращается.
Воду брали из цистерн, с мазутом часто попадалась. Жили мы на Солнечной улице. Это был двухэтажный небольшой домик.
Мы сидели в подвале этого домика. Весь квартал выгорел. Из подвала нас выгнали.
Я со своей семьей сидела во дворе в окопах, но домик был цел. Часов в 11 загорелся пожар, такая страсть была — ужас. Мы сидели, ужинали в домике.
Начали выходить и брать, кто вещи, кто детей. Немцы закрывают двери и кричат: «Спать, спать, рус! Пришлось все бросить.
От дома остались одни стены. В этих стенах мы и ночевали. Утром пришли немцы и заявили, что освободить нужно и тут.
Мы обратно в свой окоп пошли. Мы очистили его немножко, забрались и сидим. Там сидели до 26 сентября.
У меня убило мужа и девочку, а нас засыпало. Этот мальчик показывает был ранен. Нас отрыли, и мы выбрались.
Пошли в подвал к родителям этой девочки, которая сегодня ко мне приходила сюда. В этом подвале мы жили до 12 октября, а 12 октября немцы нас выгнали с этой территории совсем, вообще из центра города на окраину. Некоторые с сумочками за плечами уходили, а у меня этот мальчик был раненый, дети маленькие, у самой ноги были тоже контужены.
Мы перебрались на окраину города за Советской больницей, в Дзержинский район. Там и до сих пор мы живем. Приходили немцы и выгоняли нас и из этого помещения.
Ходили в комендатуру, просили. Сама больная, дети. Придут, посмотрят, плечами пожмут, некуда девать, все равно погибнут.
Громили нас очень сильно, били, стреляли в нас. В элеваторе еще было много хлеба. Немцы вывозили хлеб из элеватора.
Шли прямо страшные обозы. Обозники были русские пленные. Попросишь обозника какого-нибудь, он привезет мешок или полмешка муки.
За 200, за 300 рублей покупали. При каждом русском пленном — немец. У одного купим, а другой немец через час, через полтора идет [отбирать], потому что он знает, что мы купили.
Ну и что же, разорили нас. У нас ни денег, ни хлеба не стало. В это время мы кое-как перебивались.
Потом перешли на одну конину. У них нечем было кормить лошадей, лошади стали падать. Выйдешь на дорогу, где Советская больница, там бараки страшные были.
Выйдешь к баракам, русских пленных попросишь... Видно, что лошадь все равно падает. Он ее пристрелит.
Мы забирали это лошадиное мясо и питались им. Потом, когда немцев окружили, они сами стали есть конину. Нам оставляли ноги, головы и кишки.
Сталинградская битва: воспоминания пензенского ветерана Владимира Керханаджева
Долгое время советским солдатам в Сталинграде приходилось питаться только хлебом и водой, пока они не прорвали оборону группировки немецко-фашистских войск, рассказала в интервью РИА Новости живущая в Абхазии участница Сталинградской битвы Валентина Шульгина. Ребята узнали много интересных фактов о решающем сражении времен Великой Отечественной войны, о жителях Кохмы, принимавших участие в обороне Сталинграда, познакомились с художественными произведениями, посвященными этому событию. Долгое время советским солдатам в Сталинграде приходилось питаться только хлебом и водой, пока они не прорвали оборону группировки немецко-фашистских войск, рассказала в интервью РИА Новости живущая в Абхазии участница Сталинградской битвы Валентина Шульгина. Слева направо: легендарные герои Сталинградской битвы Герой Советского Союза Я.Ф. Павлов, генерал-полковник А.И. Родимцев, маршал Советского Союза В.И. Чуйков и главный скульптор мемориала на Мамаевом кургане Е.В. Вучетич. Главная › Все новости › Сталинградская битва: воспоминания пензенского ветерана Владимира Керханаджева. Одним из решающих сражений в мировой военной истории стала Сталинградская битва.
Вы точно человек?
Подробнее — в видеоинформации.
С началом бомбардировок в августе 1942 года семья Арацких перебралась ближе к Волге. Судя по описанию, которое Аня оставила в своем дневнике, она, ее мама, бабушка, брат и две младшие сестры обосновались на крутом склоне у Волги. Семья вырыла в мокрой глине щель. Хотели сделать землянку, но не успели - самолеты постоянно бомбили город, нужно было искать безопасное место, укрытие. Вой не прекращается с того момента, как спустились в окоп 23 августа. Сегодня 1 сентября. Опять сидим в окопе и не знаем, когда придет конец всему.
Столько уже слез пролито за эти прошедшие дни. Мы были в огненном кольце. Сгорели дома Вихлянцевых, Кудрявцевых, Веденеевых. Неужели мы не выживем? На улицах баррикады. Сейчас пишу на ступеньках, дневник на коленях. Милый дневник, когда же придет конец страданиям? Теперь я вспоминаю свой новогодний сон - большой белый крест.
Как не хочется умирать". В своих записях Аня Арацкая объясняет, почему пишет в дневнике не каждый день. Не было ни бумаги, ни места, где можно было бы уединиться и сделать запись. По ее словам, там ей выдали тетрадку и перо. Чернила она сделала сама из простого карандаша. Обращаясь к дневнику, она пишет: "Мой милый дневник, я настолько привыкла делиться с тобой... Но в одной из записей Аня в отчаянии: "Да что дневник, когда семьей навсегда потерян дорогой человек - отец! Каждый день думаю о папе, каждую минуту.
С ним было так хорошо! Так и сидели мы в окопе, пока не погиб наш дорогой папочка. Его убил немец-снайпер. Помню, как 26 сентября был тихий вечер, светила полная луна. Пришел папа и сказал: "А ну, вылезайте из окопа, подышите свежим воздухом! Мы все расселись около него и стали смотреть за Волгу. Папа говорил, что мы все уже большие и когда прогоним немцев, будем ему помогать и построим новый дом. На следующее утро он разбудил нас очень рано.
Было тепло, светило солнце, папа приготовился разводить костер. Он крикнул нашим знакомым в соседнем окопе: "Шура, вы жи...
Во время боя головы не поднять, не то что подумать об усталости. Откуда только силы брались?! Что гадать! Люфтваффе проводит бомбардировку жилых районов Сталинграда, октябрь 1942 года Горькая любовь Анна Ильинична Оленева. Ушла на фронт 22 июня 1941 года. Боевое крещение прошла под Волчанском в звании лейтенанта медицинской службы. А после Волчанска нас ожидали новые бои... Переправлялись на правый берег на катерах, лодках-моторках, на плотах.
Сброшенные противником бомбы поднимали в воздух тонны воды. Незащищенные суденышки переворачивались, люди тонули на глазах. Некоторым удавалось доплыть до берега. Но снова взрыв, и снова истошные крики тонущих солдат. Это был ад! С ума можно было сойти только от одной этой картины. Хотя впереди ждали другие испытания. На моих глазах произошла страшная трагедия. Подошел катер, и одновременно на автобусах привезли детей из детского дома. Детей разместили на палубе.
Я поднималась к домам от берега, когда услышала душераздирающие крики. Кто-то звал маму, кто-то звал детей по именам. Оглянувшись, увидела, как толпа на пристани кинулась к причалам. Из воды бесшумно вырос мутно-зеленый столб, и тотчас в Волге начали рваться немецкие фугасные бомбы. Катера не было... Наша седьмая рота вошла в истерзанный город ночью. Стоял сентябрь, но в городе было жарко — от боев и раскаленного железа. Вскоре часть, в которой я служила, перебросили на Мамаев курган. Первые дни работала в санчасти, но санитаров не хватало, и я со своей сумкой выносила раненых с передовой.
С ноября 1943 года и до июля 1945 года девушка служила при полевом передвижном госпитале медсестрой. Сегодня ветеран полна энергии — она много занимается общественной работой, встречается с молодежью. У Александры Семеновны большая семья - дочь, трое внуков и уже трое правнуков. Иван Прохорович Мальцев из глубинки Вятской губернии теперь — Кировская область добровольцем ушел на фронт, не закончив 10 классов. Подрывник-пиротехник минометного полка по тревоге был направлен в Сталинград в августе 1942 года. Выполнял свои обязанности подрывника дивизиона ракетных войск. От немцев были в 600-1000 метров. На такое же расстояние падали и снаряды, - вспоминает ветеран. Все мысли были только — как снарядить и подготовить машину, чтобы попасть в цель». Еще одна участница Сталинградской битвы - Нина Николаевна Чеснокова - в армию пришла в 17 лет. Служила разведчицей в составе 112-го стрелкового полка 39-й Гвардейской дивизии 62-й армии. При выполнении очередного задания в декабре 1942 года в районе Мамаева кургана отправилась в разведку. При переходе линии фронта меня ранили, и я потеряла руку», - вспоминает Нина Николаевна. Всего этой медалью отмечены почти 760 тысяч человек. Среди них — Геннадий Георгиевич Маслов из села Оранжереи Астраханской области, которому 2 февраля исполнилось 95 лет.
Воспоминания участника Сталинградской битвы - Архивы Санкт-Петербурга
| Сталинград. Воспоминания немцев в письмах | Правление Ингушского регионального отделения Союза женщин России приняло решение рекомендовать изучение работы «Воины-ингуши в Сталинградской битве» на внеклассных часах и других мероприятиях в образовательных учреждениях Республики Ингушетия. |
| Сталинградская битва глазами простого солдата | Мне после войны Сталинград часто снился, не отпускала меня война. |
Ярославские ветераны поделились своими воспоминаниями о Сталинградской битве
| Читайте воспоминания жителей Сургута о Сталинградской битве - Новостной портал | К 80-летию разгрома фашистов под Сталинградом публикуем беседу Артёма Драбкина и Егора Яковлева, где идёт речь о воспоминаниях и личных историях участников с. |
| «Сталинград. 1942–1943»: Главархив представил книгу к 80-летию окончания Сталинградской битвы | участниках Сталинградской битвы. |
| Сталинградская битва, воспоминание очевидца » Международная военно-историческая ассоциация | Возможно, рассказы ветеранов-участников Сталинградской битвы о своей войне прольют немного света. |
Ветераны почтили память героев Сталинградской битвы в Музее Победы
Там на южном фронте был», — сказал ветеран. По словам ветерана, всё, чего хотелось в то время, — это остаться в живых. Больше не надо ничего. Только жить.
Мы молодежь была. По сути дети. Что мы знали в то время?
Что такое война? Нечему было радоваться. Походил, пожалуйста, под Харьков, потом в Сталинград, из Сталинграда назад.
Вспоминать даже не хочется», — рассказал Ермишкин.
Он успел пройти подготовку и получить специальность артиллериста-дальномерщика, а уже на следующий день после совершеннолетия молодой человек принял присягу и сразу отправился под Сталинград. Город уже был окружен, с неба летели немецкие снаряды. Тогда-то новобранец Шуваев впервые услышал звуки взрывов. Что нужно делать — не знал, но увидел, как однополчане падают на землю и закрывают голову — так и сделал. А когда всё стихло, оказалось, что командир получил серьезное ранение. Пришлось Сергею, который успел пройти обучение, самому садиться за орудие.
Бабушке известного общественника Сергея Островского Эмме Карагичевой было четыре года, когда началась Сталинградская битва, но она до сих пор помнит, как в небе кружили немецкие самолеты, а от их дома остались лишь руины после обстрела. Небо там было черным, сверкали сполохи молний, непрерывно грохотал гром, — вспоминает Эмма Карагичева. Мы уже бежали, а справа всё надвигалась страшная черная туча. Да ведь это туча самолетов!
Передние уже хорошо просматриваются. Все бегают, мечутся. Забегаем в дом, хватаем то, что попадает под руку, и бежим к убежищу, под землю. После очередного обстрела наше убежище и дом обрушились.
Мы с бабушкой оказались засыпанными землей. Я помню, как мы убегали, как в людей стреляли, как в зайцев. Не дай Бог пережить такое.
Семья жила в Центральном районе. Дом горит, но это вот кусочек, а тут все пылает в огненном огне, в черных клубах дыма, самолеты летят. Вот единственное, что в памяти: эти черные самолеты летят с белыми крестами», — вспоминает дитя военного Сталинграда Людмила Зубкова. В Среднеахтубинском районе в рамках празднования годовщины победы в Сталинградской битве запланирован ряд мероприятий. Все подготовительные работы уже завершены.
Это в хуторе Бурковский и в рабочем поселке Средняя Ахтуба. Сегодня-завтра у нас будут торжественные мероприятия по открытию памятников после ремонта», — рассказал глава Среднеахтубинского района Николай Патрин.
Музей ЮУрГГПУ опубликовал воспоминания ветерана о Сталинградской битве
Воспоминания ветерана обрывочны. Почти двести дней и ночей длилась Сталинградская битва, не стихая ни на час, ни на минуту. В преддверии 80-летия окончания Сталинградской битвы директор музея речного флота г. Саратова Александр Азовцев, советник директора по воспитательной работе Национальной (Татарской) гимназии Наиля Дебердеева и главный редактор сайта «Книга Памяти. Так начинаются воспоминания участника одного из важнейших и крупнейших генеральных сражений Великой Отечественной войны – Сталинградской битвы.
Сталинградская битва: воспоминания очевидцев
| К 75-летию победы в Сталинградской битве | 81 год назад завершилась Сталинградская битва – одно из переломных сражений Великой Отечественной войны и одно из самых кровавых в истории человечества. |
| Вы точно человек? | Часть I Часть II Часть III Часть IV На подступах к Сталинграду Мы все надеялись, что лето 1942-го будет для нас грандиозным. |
«15 самолетов сбил»: ветеран войны поделился воспоминаниями о Сталинградской битве
А после Волчанска нас ожидали новые бои... Переправлялись на правый берег на катерах, лодках-моторках, на плотах. Сброшенные противником бомбы поднимали в воздух тонны воды. Незащищенные суденышки переворачивались, люди тонули на глазах. Некоторым удавалось доплыть до берега. Но снова взрыв, и снова истошные крики тонущих солдат. Это был ад! С ума можно было сойти только от одной этой картины. Хотя впереди ждали другие испытания. На моих глазах произошла страшная трагедия.
Подошел катер, и одновременно на автобусах привезли детей из детского дома. Детей разместили на палубе. Я поднималась к домам от берега, когда услышала душераздирающие крики. Кто-то звал маму, кто-то звал детей по именам. Оглянувшись, увидела, как толпа на пристани кинулась к причалам. Из воды бесшумно вырос мутно-зеленый столб, и тотчас в Волге начали рваться немецкие фугасные бомбы. Катера не было... Наша седьмая рота вошла в истерзанный город ночью. Стоял сентябрь, но в городе было жарко — от боев и раскаленного железа.
Вскоре часть, в которой я служила, перебросили на Мамаев курган. Первые дни работала в санчасти, но санитаров не хватало, и я со своей сумкой выносила раненых с передовой. Однажды я попала на праздник наших разведчиков: они захватили немецкого генерала, да с таким шикарным портфелем! Вот это был улов! Как же он ругался! Причем все матерки были русскими... Да, разведчики всегда были в почете, но хлеб их тяжел. Погиб в разведке мой друг Толя Игнатченко.
Вторая мировая война оставила немало эмоциональных документов от первого лица. Это и знаменитый блокадный дневник Тани Савичевой, и письма к воображаемой подруге юной интеллектуалки из Нидерландов Анны Франк - ее заметки сегодня читаются как подростковый роман.
И сегодня в музее-заповеднике "Сталинградская битва" хранится письменное свидетельство - дневник местной жительницы Анны Арацкой. Она начала вести его в 21 год. Девушка описала то, что ей пришлось перенести. С 23 августа 1942 года начались бомбардировки города. Здания разрушены, семья Арацких, жившая недалеко от того самого дома Павлова, прячется в окопе. Ведь столько слез пролито за эти 13 дней. Накануне немцы сбрасывали зажигательные снаряды, которые попадали в соседские дворы. Получилось огненное кольцо. Дневник Анны Арацкой. Ее тезка Арацкая беседует с самим дневником: "Милый дневник, когда же придет конец всему страданию?
Теперь я вспоминаю новогодний сон. Большой белый крест - вот оно мое терпение. И гадание не блюдечке. Переживаниям нет конца. Эх, как не хочется умирать! Живем мы сейчас в доме-общежитии, пиши на здоровье", - это заметка от 14 ноября. В высказываниях Арацкой уже нет сентябрьского ужаса. Она даже иронично обращается к дневнику "мое немое создание". Возможно, его кто-то читал? Арацкая запомнила тихий, лунный вечер накануне.
Мы все расселись около него. В тот вечер Папа был почему-то такой задумчивый, казалось, что глаза его смотрели куда-то в одну точку, на Волгу, в них даже было видно отражение "золотой" лунной дорожки на воде".
Её удар был совершенно неожиданным для врага. Родимцева отбила Мамаев курган». Дивизия Александра Родимцева начала переправу в ночь с 14 на 15 сентября. Перед этим у отца состоялся примечательный разговор с заместителем командующего фронтом генерал-лейтенантом Филиппом Голиковым, отвечавшим за переброску дивизии. На просьбу отца дать ещё один день на подготовку и получение разведданных Голиков ответил, что в городе остались лишь отдельные очаги сопротивления и начинать переправу необходимо немедленно. Передавать данные о противнике некому, поэтому помочь обороняющимся артиллерией невозможно — никто толком не знает, где свои, а где чужие. Обстановка на том берегу теперь стала ясна Родимцеву: нельзя было медлить ни часа.
Отец вспоминал: «Город представлял сплошное пожарище. Горело всё, что только могло гореть. Врагу уже удалось захватить большую часть города». Родимцев беседует с бойцами. Сталинград, 1942 год О переправе дивизии через Волгу отец всегда вспоминал так: это было форсирование широкой водной преграды под воздействием противника, причём без авиационного и артиллерийского прикрытия. К выбору батальона, который начнёт переправу первым, Родимцев отнёсся очень серьёзно. Он понимал, как трудно придётся тем, кто пойдёт первым, и как много будет зависеть от того, насколько удачными будут их действия. Обсудив этот вопрос с командиром 42-го полка Иваном Елиным, Александр Родимцев принял решение: первым в бой пойдёт батальон старшего лейтенанта Захара Червякова. Ему было приказано обозначить ракетами передний край.
Комбат Захар Червяков сражался на фронте с первых дней войны. Большинство бойцов батальона было вооружено автоматами и хорошо экипировано. В подразделениях имелись противотанковые ружья и пулемёты. Вместе с первыми частями переправу начинали миномётчики и артиллеристы с 45-миллиметровыми пушками. Для борьбы с танками бойцы имели гранаты и бутылки с зажигательной смесью. Такими же опытными и подготовленными были командиры и бойцы других батальонов полка. Отец был уверен в этих людях. Родимцев лично руководил погрузкой бойцов и вооружений на катера, баржи и плоты. О том, что первые отряды высадились на берег, стало понятно по непрерывной автоматной стрельбе, а чуть позже и по звукам выстрелов противотанковых ружей.
Отец вспоминал, что он был озадачен: неужели немецкие танки так близко подошли к Волге? В январе 1943 года в своём штабе, расположенном в бетонной трубе на крутом берегу Волги, Александр Родимцев, рассказывая о событиях тех дней историкам из комиссии академика Исаака Минца, заметил: «В ночь на 14-е уже у самого берега противник был. Если бы я только на одни сутки опоздал, Сталинграда бы не было». За ночь удалось переправить два полка. Родимцев вместе со штабом переправился на катере в 10 часов утра под сильным обстрелом противника. Связи с Василием Чуйковым не было, но днём от него прибыл связной и сообщил, что командующий армией вызывает Родимцева к себе. Они отправились в путь группой из пяти человек. По дороге несколько раз попали под сильную бомбёжку, и к командарму добрались только двое — мой отец и адъютант Д. Связной и один солдат охраны погибли, а другой был тяжело контужен и остался ждать их в укрытии.
Отец уже знал от других командиров, что Чуйков сразу же зарекомендовал себя волевым и решительным командующим. Увидев Родимцева, едва успевшего привести себя в порядок после авианалёта, он заметил: «Вижу, товарищ Родимцев, вам досталось. Ну что, прочувствовали обстановку в Сталинграде? Василий Чуйков ознакомил Александра Родимцева с обстановкой и приказал продолжать наступление, используя для этого любую возможность, а 39-му полку дивизии 16 сентября с рассветом начать бой за Мамаев курган. В завершение разговора Чуйков неожиданно спросил у Родимцева: «Как настроение, выполните задачу? Не пропустите врага к Волге? И добавил ещё, что ему стыдно будет сидеть на своём КП позади командного пункта армии. Но командарм заверил его, что после выполнения дивизией своей задачи он разрешит перенести КП вперёд. Задачу наступать и очистить от фашистов центр города изначально поставил командир дивизии.
В этом состоял план боевых действий первых дней. Опыт предыдущих сражений подсказывал Родимцеву единственное решение в схватке с превосходящим противником в стеснённом пространстве городских развалин — наступать, используя всю огневую мощь и свежесть своих частей. Просто занять оборону вдоль берега означало не только отдать инициативу врагу, но и обречь себя на гибель. Пассивная оборона уже не могла спасти положение. О том, что 13-я гвардейская добилась успеха на левом фланге армии благодаря своим активным действиям, написал в своих воспоминаниях Николай Крылов, в дни Сталинградской битвы — генерал-майор, начальник штаба 62-й армии: «От первой встречи с Родимцевым осталось впечатление, что это человек живого ума и быстрой реакции, очень собранный, уверенный в себе и в своих людях...
Но в одной из записей Аня в отчаянии: "Да что дневник, когда семьей навсегда потерян дорогой человек - отец!
Каждый день думаю о папе, каждую минуту. С ним было так хорошо! Так и сидели мы в окопе, пока не погиб наш дорогой папочка. Его убил немец-снайпер. Помню, как 26 сентября был тихий вечер, светила полная луна. Пришел папа и сказал: "А ну, вылезайте из окопа, подышите свежим воздухом!
Мы все расселись около него и стали смотреть за Волгу. Папа говорил, что мы все уже большие и когда прогоним немцев, будем ему помогать и построим новый дом. На следующее утро он разбудил нас очень рано. Было тепло, светило солнце, папа приготовился разводить костер. Он крикнул нашим знакомым в соседнем окопе: "Шура, вы жи... Девочка слышала странный щелчок, после которого отец стал оседать, а затем упал на землю.
Она пригнулась и подползла к отцу, его сердце билось еще несколько секунд. Аня пишет, что эта трагедия оказалась тяжелым потрясением для всей семьи: "Мы все словно потеряли рассудок... Кругом гибли люди. Семья Ани находилась без воды и еды в окопе на протяжении нескольких суток. Но нужно было уходить и искать более безопасное место для укрытия. С большим трудом, рискуя жизнями и погибая под обстрелами, люди спускались к Волге.
Берег был усыпал телами погибших горожан и бойцов. Вода в реке стала красной от крови. Аня и ее семья пробирались в сторону завода "Красный Октябрь". В одной из записей она сообщает, что ее, маму и младших сестер взяли в полевой прачечный отряд, вывезли из города на машине. В ледяной воде приходилось стирать белье. Жили в разбитой на мерзлой земле палатке, где сильно заболела и слегла мать, а затем по очереди и все дети.
Очень часто люди произносили вслух строки, которые их воодушевляли: "Захотели Сталинград? Получите стали град". Все ждали победы, каждый, как мог, помогал в борьбе за город. Люди привыкли видеть смерть каждый день. В одной из записей сталинградка рассказывает, что находились смельчаки, которые устраивали забавы с телами погибших солдат вермахта. Трупов было очень много, они находились повсюду, люди не успевали их убирать.
Солдаты помогали горожанам стаскивать тела к оврагам, к берегу Волги. И они стояли, словно живые, пугали людей".
Ему было 8 лет, когда началась Сталинградская битва. Воспоминания очевидца.
2 февраля 1943 года завершилась одна из величайших битв Великой Отечественной войны – Сталинградская битва – Самые лучшие и интересные новости по теме: Великая Отечественная война, СССР, войны на развлекательном портале Воспоминания участника операции «Уран». К 80-летию контрнаступления Красной армии под Сталинградом. В Год исторической памяти – о том, как переправляли раненых по незамерзшей Волге, в воспоминаниях ветерана, санинструктора Марии Рохлиной. 101-летняя ветеран Сталинградской битвы рассказала о спасении солдат. Академик Самсонов написал подробнейший труд «Сталинградская битва».
Сталинградская битва в воспоминаниях участников
Воспоминания участников сталинградской битвы. Уже потом, когда битва под Сталинградом закончилась, письмо немецкого офицера зачитывали на митинге. Потомки участников Сталинградской битвы и добровольцы, занимающиеся сохранением исторической памяти, приняли участие в церемонии возложения цветов к Вечному огню на Мамаевом кургане, а также сопроводили Парад войсковых частей Волгоградского. После завершения Сталинградской битвы взвод, от которого практически ничего не осталось, был направлен на переформирование в Мичуринск, а затем Валентину Шульгину направили на Курско-Орловскую дугу.