В первом приближении пользы от чтения художественной литературы действительно не больше, чем от любого другого развлечения, позволяющего на время отрешиться от нервяка жизненных обязательств. Люди в двадцать первом веке считают, что произведения классической литературы — пережиток прошлого.
Зачем нужна литература
Поскольку герои литературных произведений наделены самыми разнообразными качествами, чтение дает нам возможность узнать об уникальных характерах и судьбах. Проза (Школьная литература). Название произведения: Примеры сочинений-рассуждений: зачем нужно читать классическую литературу. Автор: Сочинения для школьников. Современный литературный сайт для поэтов, писателей, исполнителей музыки и песен. Предлагаем вашему вниманию статью на тему: Нужно ли современной молодежи читать русскую классику: «за» и «против». Люди в двадцать первом веке считают, что произведения классической литературы — пережиток прошлого. Нужно где-то заказать 3D проект, подготовить документации и многое другое.
Зачем нужны литературные произведения
Чтение презентация. Литературные произведения. Произведение из русской литературы. Произведения писателей.
Чему учит книга. Чему нас учат книги. Книги учат нас.
Чему нас учит литература. Написать сочинение рассуждение. Эссе рассуждение.
Урок литературы. Причины читать книги. Почему полезно читать книги.
Книга для…. Книга, о книге, чтении. Цитаты о книгах для детей.
Книги корабли мысли. Снижение интереса к чтению. Сообщение о художественной литературе.
Художественная литература в современном мире. Проблема интереса детей к чтению. Презентация на тему библиотека.
Проект библиотека 2 класс. Презентация книги в библиотеке. Книги по алфавиту в библиотеке.
Зачем нужно читать книги сочинение. Зачем человеку нужна книга. Русский язык и литература.
Слово это в литературе. Сочинение на тему человек. Сочинение на тему человечество.
Сочинение на тему без. Эссе на тему человек. Для чего нужно читать книги.
Сочинение рассуждение на тему книга. Сочинение на тему книга наш. Итоговое сочинение.
Задачи итогового сочинения. Темы итогового сочинения. Итоговое сочинение вопросы.
Сочинение на современную тему. Сочинение на тему что такое ценности. Как написать список литературы в реферате.
Как правильно оформить литературу в реферате. Реферат список литературы оформление. Как писать список литературы в докладе.
Роль музыки в баснях. Роль музыки в сказках. Роль музыки в литературной сказке.
Сказка о Музыке. Сочинение размышление на тему. Сочинение на тему сочинение рассуждение.
Требования к списку литературы к исследовательской работе. Требования к оформлению и защите исследовательской работы. Как оформлять цитаты исследовательская работа в списке литературы.
Как оформляют цитирование литературных источников. Аргументы в сочинении рассуждении. Приведу пример из жизни.
Аргумент из жизненного опыта. Аргументация примеры из жизни. Роль книги в жизни.
Сын главного героя не может общаться с отцом, его раздражают бесконечные выдумки, ему кажется, что отец никогда не любил его и всю жизнь посвятил вранью и приукрашиванию собственной биографии. Но вот отец умирает. И оказывается, что не все было неправдой, что жизнь усопшего была замечательной. Полной приключений и прекрасных поступков. Это прекрасное кино, но речь сейчас не о нем. Я хочу разобрать метафору, которую использует режиссер.
По мысли Варлама Шаламова, сама гуманистическая литература скомпрометирована, ибо действительность вовсе не оказалась соотносима с ее идеалами: «Крах ее гуманистических идей, историческое преступление, приведшее к сталинским лагерям, к печам Освенцима, доказали, что искусство и литература — нуль. При столкновении с реальной жизнью это — главный мотив, главный вопрос времени». Этот же мотив недоверия классической литературе слышится и у А. Солженицына — от полемики с Достоевским, с его «Записками из Мертвого дома», до полемики с Чеховым. Речь у Шаламова и Солженицына идет о наивном гуманизме, трактующем человека венцом Вселенной и самим смыслом ее существования. Думается, что и в том, и в другом случае речь идет о ложной и некорректной интерпретации глубинного идейного пафоса литературы ХIХ — ХХ веков. В ней содержались не только идеи о счастье, для которого создан человек, но утверждалась, повторимся, мысль об ответственном отношении человека к миру. Об ответственности личности за собственную честь, которая воистину дороже счастья и жизни, и национальную судьбу, за которую и жизнь положить не жалко. И мы можем припомнить не только бездеятельных Обломова с Онегиным, но и героев совсем другого склада: Чацкого, Петрушу Гринева, Татьяну Ларину, князя Андрея, Николая Ростова, лесковских Левшу и атамана Платова… Целую галерею образов праведников, созданных Николаем Лесковым в одноименном цикле. Функцией литературы в условиях литературоцентризма русской культуры было формирование национально значимых образов культурных героев, с которыми и по сей день самоидентифицируется любой грамотный человек. Они «обживают» историю, делают ее понятной, близкой и «домашней», создают алгоритмы поведения в разнообразных жизненных ситуациях, формируют систему бытовых и онтологических ценностей. Образы литературных героев, перешедших с книжных страниц в национальное сознательное и бессознательное, ставших национально значимыми архетипами, категориями национального сознания, которыми мыслил русский человек еще совсем недавно, сформированы литературой предшествующих столетий. Конечно, русской литературе ХХ века история неизбежно предъявит и свой счет. Слишком уж многие важнейшие аспекты национальной жизни оказались не запечатлены отечественными художниками слова — ни в метрополии, ни в эмиграции, ни в потаенной литературе. А стало быть, следуя русской традиции, остались хочется надеяться, до времени не осмыслены национально-историческим сознанием людей, живущих уже в начале ХХI века. Не преломленные художественно, они будто не отражены в национальной памяти. Таковы Кронштадтское восстание гарнизона города и экипажей некоторых кораблей Балтийского флота против власти большевиков, восстание крестьянской армии атамана Антонова на Тамбовщине и его подавление Красной армией под командованием Тухачевского лишь два рассказа Солженицына 1990-х годов , голод на Юге России в начале 1930-х годов лишь рассказы Тендрякова , гонение на Церковь и уничтожение священства. Да и участие России в Первой мировой войне не нашло бы отражение в литературе, если бы не «Август Четырнадцатого» и последующие узлы «Красного Колеса» Солженицына. Так уж сложилось в последние две-три сотни лет, что всякий русский постигал исторические судьбы своей страны, обретал национальную принадлежность, впитывал культурные гены своей нации из литературы. Через литературу приобщался к образу мыслей и ощущению бытия давно ушедших поколений, обретал с ними кровную и глубоко личную связь. В этом и состояло то, что мы привычно называем литературоцентризмом русской культуры. И это качество мы утратили. Три с лишним десятилетия назад произошла вспышки воистину всеобщего интереса к литературе. То был конец 1980-х — начало 1990-х, когда тиражи «толстых» журналов взлетели на невероятную высоту, а публикация любого «задержанного» произведения, будь то «Собачье сердце» М. Булгакова или же «Новое назначение» А. Бека, вызывало всеобщий и самый искрений интерес. Литература восстанавливала народную историческую память, будто вклеивала вырванные и растерзанные страницы в книгу национального исторического бытия. Тогда и представить было невозможно, что миллионные тиражи года через два упадут так, что не будут набирать и тысячи… Литература перестает быть для современного поколения сферой национального самосознания, национальной саморефлексии и утрачивает важнейшую свою функцию — ориентировать человека в историческом пространстве, определять его бытийные ориентиры. Она превратилась в форму занимательного и необязательного досуга, чтение перестало быть престижным занятием. В результате книжный рынок заполнился продуктами совершенно иного рода, предлагающими в качестве культурных героев современности Дашу Васильеву, доморощенного детектива из сериала Донцовой, или же Фандорина из псевдоисторического романного проекта Акунина. В результате утраты литературой присущего ей на протяжении трех последних столетий высокого статуса в русской культуре, традиционно литературоцентричной, возник ощутимый вакуум, заполнить который пока нечем. Можно ли связывать подобную ситуацию бытийного вакуума с утратой культурного литературоцентризма? Думается, что да. Утрата литературой своего традиционного статуса и потеря прежних функций не могла оказаться безболезненной. И здесь мы с неизбежностью говорим о роли государства в поддержке художественного слова или же в полном небрежении им в его воздействии на современника. В самом деле, почему нынешняя власть столь открыто демонстрирует свое пренебрежение литературой? Почему, навязав обществу ЕГЭ, заставив школу отказаться от сочинения — формы экзамена, существовавшей в русской школе на протяжении без малого трехсот лет, которая обнаруживала способность человека мыслить и формулировать свои взгляды, демонстрировать навыки письменной речи, логической аргументации собственных суждений, все три министра образования путинского времени Филиппов, Фурсенко, Ливанов — последующие двое себя мало чем проявили — с упорством, достойным лучшего применения, превращали экзамен по литературе в «угадайку» и мини-эссе на тему «я так думаю»? Чем русские писатели так уж не угодили российским политикам нынешнего поколения? Думается, своей антибуржуазностью. Неприятием ценностей «успешности», благополучия, стяжательства, которые открыто декларируются сегодня. На съезде учителей русского языка и литературы, который регулярно проводится в МГУ, выступал некий чиновник московского правительства. Кто он и как его звать не имеет никакого значения. Появившись на трибуне с ноутбуком, он рассказывал об успешности как высшей цели школьного образования: воспитать успешного ученика, поощрить успешного учителя. Заверив аудиторию, что всегда готов к диалогу, он удалился сразу же после своей успешной речи — и то после того, как учителя, делегаты съезда, не выдержав, начали аплодировать прямо в середине его размышлений, не давая говорить. И следующий же выступающий бросил вслед убегающему чиновнику вопрос: а с неуспешными-то что делать? В расход их, что ли? И где критерий успешности? Имеет ли он лишь финансовое выражение? Очевидно, что на смену традиционным ценностям взаимной поддержки, основанным на укорененной в национальном сознании идеологии общинности, идее соборности, чувстве коллективизма приходят ценностные ориентиры личного успеха любой ценой, в том числе и за счет ближнего, который вдруг может оказаться неуспешным. На смену взаимной поддержке приходит конкуренция. Такая жизненная стратегия, воистину дарвиновская, когда побеждает сильнейший и правит бал естественный отбор, навязывается нам ныне! Подобного рода ценностные ориентиры, «буржуазные», как их презрительно называли представители Серебряного века, насаждаются теперь насильственно, как картошка при Екатерине. Их всегда и безоговорочно отвергала русская литература. От них с отвращением отвернулся Достоевский, заставив Лужина излагать свои теории целых кафтанов и бедных жен; образ успешного носителя буржуазных ценностей создал Иван Бунин в рассказе «Господин из Сан — Франциско». Только столкновение с подлинным, со смертью, открывает всю бессмысленность успешности и тщету жизни, подчинённой буржуазным ценностям, поистине онтологический тупик буржуазной цивилизации. Именно своей антибуржуазностью русская литература не вписывается в современные реформы образования! Оглянемся на времена советские. Прошли те времена, когда мы бранили соцреализм, советскую власть, искоренение инакомыслия в литературе. Негативное воздействие на словесность того процесса, который в современном литературоведении получил название «огосударствление» литературы, хорошо известно. Его жертвой пали и отдельные писатели, и целые литературные направления новокрестьянская литература, представленная С. Есениным, П. Васильевым, С. Клюевым, А. Хармса, К. Вагинова, А. Но не только лишь к уничтожению писателей и литературных направлений сводилось внимание государства к литературе. Создается Союз писателей, формируется впервые в мировой истории Литературный институт, готовящий профессиональных литераторов, организован академический Институт мировой литературы им. И все эти события становятся объектом колоссального общественного внимания, воспринимаются людьми 1930-х годов так же остро и с той же гордостью, как перелет в США через Северный полюс и эпопея спасения челюскинцев. Иногда, правда, приходится слышать следующее: массовое открытие литературных изданий, поддержка Литинститута, Союза писателей и др. Мы полагаем, что это не так.
Лермонтов, указав обществу на симптомы и настаивая на необходимости «горьких лекарств». Культ личного успеха с презрением отверг Чацкий, утверждая свое право служить и гневно отказываясь прислуживаться. Хорошо бы, чтобы школа учила такому пониманию художественных текстов. Конечно же, этот двухтомник не представляет из себя никакого учебника: просто авторы обсуждают с читателем те эмоции, которые они испытали, соприкоснувшись с классикой. Но в том-то и фокус, что чувствуют они себя с этой классикой почти что наравне: я писатель, ты писатель, какой уж тут пиитет. Книга занимательная. Из нее я узнал, например, о существовании современного писателя Терехова, который написал главу о Солженицыне. Глава эта представляет этакое панибратское похлопывание по плечу писателя, которого Терехов называет не иначе как Солжем — без малейшей попытки понять его творчество или же хотя бы очертить контуры литературной галактики, созданной им. Или вот Герман Садулаев, размышляя о Есенине, вспоминает, как он прочитал не вполне приличное стихотворение из цикла «Москва кабацкая» в школе на каком-то официальном мероприятии, что, возможно, имеет отношение лично к Садулаеву, но ни малейшего — к Есенину. Как весь так называемый учебник русской литературе в целом. Разумеется, подобные попытки писать «Моего Пушкина», «Моего Есенина» Булгакова, Солженицына, кого угодно имеют право на существование, но когда они характеризуют пишущего, а не самого писателя. Были ведь «Прогулки с Пушкиным», «Пушкинский дом». И «Литературная матрица» могла бы войти в этот круг, если бы не одно обстоятельство. Книга создана, как уверят второй титульный лист, «При участии Филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета»! Участие университетских филологов с докторскими степенями придает книге некий университетский академизм, едва ли не статус рекомендованного учебника! Честное слово, для меня осталось мучительной загадкой, почему коллеги из Санкт-Петербургского университета взялись за это весьма сомнительное предприятие. И в чем, собственно, это участие проявилось. Но объективно эта книга служит дискредитации русской литературы — нивелирует те ее свойства, о которых мы говорили. Лишает сакральности. Превращает в несерьезную игру. Дай-ка самовыразиться, поставить свое имя рядом с тем, что уже давно на скрижалях русской истории. Вероятно, экзерсизы, подобные «Литературной матрице», оказываются возможны потому, что литература действительно утратила свои важнейшие социально-психологические функции, среди которых формирование национального взгляда на мир, манеры чувствовать и думать оказывается первостепенной. Конечно, чтобы «вычитать» это все, нужно научиться читать — тому и должны служить школьные уроки по литературе. Увы, они далеко не всегда достигают своих целей. Современный выпускник зачастую выносит из них мысль о неком абстрактном гуманизме, утверждаемом словесностью, а так же размышления о том, что «человеческая жизнь есть высшая ценность». Но если именно ради этой мысли созданы тома русской классики, то как понять тогда размышления Петруши Гринева под виселицей, когда Савельич просит его, сплюнув, «поцеловать злодею ручку»: «Я предпочел бы самую лютую казнь такому подлому унижению». Значит, для Петруши есть какие-то более значимые ценности, чем его жизнь: он готов не раздумывая повторить ответ великодушных товарищей своих самозванцу и расстаться с жизнью, как только что сделали капитан Миронов и другие их товарищи по обороне крепости, — но не расстаться с честью, которая важнее для героя… Оглядываясь на опыт ХХ века, многие писатели и в Советской России, и в эмиграции возложили на русскую литературу вину за исторические потрясения, выпавшие на нашу долю. На западе эта точка зрения аргументировалась следующим образом: именно литературный образ русского человека, то разломанного и лишенного цельности, как Онегин или Печорин, то бездеятельно-созерцательного, как Обломов на своем диване, то необразованного и ленивого, как Митрофанушка, прячущийся за матушкиной юбкой, унизил нас в глазах Европы и представил легкой добычей перед Вермахтом, когда разрабатывался план «Барбаросса». Немцы рассчитывали встретить здесь сплошных Обломовых… Русская литература обманула их, внушив ложные представления о русском человеке, и этот обман слишком дорого стоил нам. Для писателей иного исторического опыта, для познавших репрессии и поднявших лагерную тему, именно гуманистический пафос русской литературы обнаружил полную несостоятельность. По мысли Варлама Шаламова, сама гуманистическая литература скомпрометирована, ибо действительность вовсе не оказалась соотносима с ее идеалами: «Крах ее гуманистических идей, историческое преступление, приведшее к сталинским лагерям, к печам Освенцима, доказали, что искусство и литература — нуль. При столкновении с реальной жизнью это — главный мотив, главный вопрос времени». Этот же мотив недоверия классической литературе слышится и у А. Солженицына — от полемики с Достоевским, с его «Записками из мертвого дома», до полемики с Чеховым. Речь у Шаламова и Солженицына идет о наивном гуманизме, трактующем человека венцом Вселенной и самим смыслом ее существования. При столкновении с реальными противоречиями жизни, тем более с историческими катаклизмами, подобная позиция обнаруживает свою полную несостоятельность, а «та жалкая идеология «человек создан для счастья»», внушенная литературой, выбивается «первым ударом нарядчикова дрына» «Архипелаг ГУЛАГ». Думается, что и в том, и в другом случае речь идет о ложной и некорректной интерпретации глубинного идейного пафоса литературы ХIХ — ХХ веков. В ней содержались не только идеи о счастье, для которого создан человек, но утверждалась, повторимся, мысль об ответственном отношении человека к миру. Об ответственности личности за собственную честь, которая воистину дороже счастья и жизни, и национальную судьбу, за которую и жизнь положить не жалко. И мы можем припомнить не только бездеятельных Обломова с Онегиным, но и героев совсем другого склада: Чацкого, Петрушу Гринева, Татьяну Ларину, князя Андрея, Николая Ростова, лесковских Левшу и атамана Платова… Целую галерею образов праведников, созданных этим писателем в одноименном цикле. Функцией литературы в условиях литературоцентризма русской культуры было формирование национально значимых образов культурных героев, с которыми и по сей день самоидентифицируется любой грамотный человек. Они «обживают» историю, делают ее понятной, близкой и «домашней», создают алгоритмы поведения в разнообразных жизненных ситуациях, формируют систему бытовых и онтологических ценностей. Образы литературных героев, перешедших с книжных страниц в национальное сознательное и бессознательное, ставших национально значимыми архетипами, категориями национального сознания, которыми мыслил русский человек еще совсем недавно, сформированы литературой предшествующих столетий. Схожую роль играла литература советского периода, в том числе социалистического реализма, ориентируя человека, лишенного революцией важнейших бытийных, онтологических опор религиозных, культурных, социальных, правовых , в историческом пространстве советской эпохи, создавая мифологию нового мира, новых культурных героев Павел Корчагин, Алексей Турбин, Петр Первый, герой Алексея Толстого, Вихров и Грацианский, герои «Русского леса» Л. Леонова , объясняя бытийный смысл свершившихся исторических катаклизмов. Литература создавала образ советского космоса и укореняла там человека, открывая перед ним смысл его исторического бытия. Можно говорить о том, что этот космос оказался непрочным, исторические цели, поставленные перед поколениями ХХ века, недостижимы, но именно литература создала столь притягательный образ советского мира, что он стал национальной идеей огромной страны, мировой державы на протяжении нескольких десятилетий. Образ мира, созданного советской литературой, формировал идеал жизни, приближение к которому обусловило исторические цели нескольких советских поколений. И хотя этот идеал так и не был достигнут, он обладает несомненной ценностью, и можно ли от него с пренебрежением отвернуться нынешнему поколению, которое не смогло выработать для себя и своих детей не то чтобы идеал, но хоть сколько-нибудь внятную историческую перспективу, которая не была бы связана с курсом иностранной валюты и ценой на нефть? Конечно, русской литературе ХХ века история неизбежно предъявит и свой счет.
Зачем нужно читать классику
Классическая литература — это высокая литература. Нужно где-то заказать 3D проект, подготовить документации и многое другое. Зачем нужна литература в школеЛичное Недавняя информационная волна, на поверхности которой плавали какие-то нелепые списки произведений – не то для школьной пр. Большинство чаще читают новости в соцсетях и в СМИ, чем художественные произведения.
Зачем люди читают художественную литературу?
Зачем нужна русская литература? Одной из доминант современного общественного сознания становится ощущение некой идейной пустоты. Зачем нужна русская литература? Одной из доминант современного общественного сознания становится ощущение некой идейной пустоты. Между тем вопрос остается простым: зачем нужна литература? Детективы и дамские романы служат для того, чтобы убить время в транспорте по дороге на работу. На вопрос зачем же нужна литература человеку, каждый ответит по-своему. Действительно, зачем нам нужна художественная литература, если мы можем посмотреть художественные фильмы, снятые по мотивам известных произведений, прослушать аудиокниги.
Соцсети или книги: Что победит в важнейшем споре современности
Чтобы осмыслить сотрясавшие Европу и приближавшиеся в Российской империи революции 1830-х годов. Литература может быть и документальной. Белорусская писательница Светлана Алексиевич, получившая в 2015 году Нобелевскую премию по литературе, в цикле «Голоса утопии» описывает жизни и судьбы реальных людей, которые пережили страшные события. Одна из ее книг «У войны не женское лицо» раскрывает неизвестную ранее сторону Великой Отечественной войны. Алексиевич рассказывает об известных по учебникам, книгам и фильмам событиях 1941—1945 годов через истории реальных женщин — причем не только тех, что воевали, но и санитарок, фронтовых поварих и прачек. Но нельзя воспринимать его лагерную прозу как хронику. Солженицын писал на волне развенчания культа личности Сталина, и его тексты, конечно, политически заряжены стремлением изменить взгляд общества на устройство СССР. Политическая цель Писатели могут использовать художественную форму, чтобы стимулировать общество к переменам: они обличают правителей и режим, создают сатиру на политическое устройство или нравы современников. Сам Оруэлл свою знаменитую антиутопию «1984» посвятил критике тоталитаризма в целом и политического режима СССР в частности. Но роман остается популярным и спустя 70 лет а по данным сервиса аудиокниг Storytel , книга на 6-м месте по прослушиванию и обретает новую актуальность во времена цифровой слежки.
Читайте также 7 книг о том, как соцсети изменили мир и наше мышление Теоретик утопического социализма Николай Чернышевский написал роман «Что делать? Ему хотелось писать публицистику об обреченности монархии, необходимости социализма, феминизма и коренных изменений в устройстве общества — но в XIX веке за такое могли и повесить. Писатель упаковал свои идеи в форму романа, читая который, многие поколения советских школьников клевали носами. Вот и цензор в свое время, видимо, уснул, потому что пропустил роман в печать, приняв его за семейно-бытовой за что и был уволен. Политический и исторический импульсы трудно разделить: редко когда автор художественной литературы станет копаться в исторических документах, чтобы написать максимально объективный учебник. История часто становится поводом поговорить о современном обществе. А иногда за исторической реконструкцией прячутся психологические или философские рассуждения. Возьмем «Три товарища» Ремарка и «Путешествие на край ночи» Селина — два произведения о Первой мировой войне. Ремарк порицает общество, показывая жертв войны — молодых людей, вынужденных рисковать жизнью и лишенных возможности быть счастливыми.
А Селин не делит людей на плохих и хороших: мир прогнил изнутри, добра не существует и никого не жаль. Оруэлл, конечно, упомянул только малую часть причин. Достоевский, например, часть своих произведений писал, чтобы рассчитаться с карточными долгами, но и не только: создавая свои романы, он искал ответы на религиозно-философские вопросы. Вероятно, поэтому при чтении его книг трудно отделаться от ощущения, что писатель через своих персонажей спорит сам с собой. Генри Миллер и вовсе беззастенчиво использовал десятки страниц в перерывах между действиями персонажей, чтобы пофилософствовать. А певец быта Чарльз Буковски, наоборот, стремился показать жизнь «одноэтажной Америки» без витиеватых украшательств, со всеми подробностями вроде одинокой блевоты на ковролине. Зачем важно это знать? Зная цель писателя, легче понять, какие ценности транслирует его книга. Читайте предисловия, аналитические статьи, раздел о замысле произведения хотя бы в «Википедии».
Во-первых, это поможет решить, интересна ли будет эта книга лично вам, а во-вторых, она перейдет из перечня занятий «чтобы убить время» в категорию «полезно». Филолог и литературовед Сергей Лавлинский отмечает: ситуация, когда литература не близка читателю, типична. Так бывает, когда позиция автора не совпадает с вашим личным опытом или произведение не отвечает ожиданиям. Вам кажется, что худлит бесполезен? Возможно, вы выбирали книги случайно: не все популярные или известные произведения подойдут именно вам. А вполне созвучная вашим ценностям книга, прочитанная в неподходящее время, может показаться мусором или занудством. Выбрать «ту самую книгу» может быть трудно, но в случае с художественной литературой отбор необходим. Здесь помогут сервисы с отзывами реальных читателей, похожих на вас.
Оно сужает ваш фокус внимания до происходящего на страницах книги, параллельно с этим внимание человека направляется и внутрь себя, мы анализируем собственные мысли и ощущения, сопереживание, несогласие с героем и так далее. Художественная литература развивает образное мышление Конечно, мыслить образно поможет и нон-фикшн , описывающий путь к успеху, однако более сложные процессы например, функционирование нервных клеток все-таки нуждаются в сопровождающих схемах. Художественные средства выразительности помогают нам составить образ предмета или объекта из знакомых нам черт. Развитое образное мышление впоследствии поможет вам понятными словами описывать даже работу нейромедиаторов или двигателей внутреннего сгорания. Улучшает память и логику Французский нейробиолог Станислав Деан доказал , что при чтении художественного текста в человеческом мозгу активируются области, ответственные за получение реального чувственного опыта. Так, включаются воспоминания о запахах, вкусах, тактильных ощущениях, музыке или визуальных образах. Такой прогон нервных импульсов к сохраненным в памяти образам помогает освежить нейронные связи, образовавшиеся даже много лет назад. К тому же память иногда тренируется напрямую в процессе чтения, когда читатель должен запомнить, кто кому приходится родственником, мужем и бастардом в «Песни Льда и Огня» , «Войне и мире» или «Тринадцатой сказке». Известные люди с помощью мягких навыков изменили мир. Хотите также?
О книгах современных авторов еще нет общепринятого мнения. Вы сами можете решать, хороша эта книга или нет. Когда вы начинаете размышлять об этом, перед вами сразу же возникает интригующая семантическая головоломка: если вы получили удовольствие от прочитанной книги, значит, по всей видимости, она хорошая, по крайней мере, что касается лично вас. Это то, что вы сами должны «решить». Если вам приходится задумываться, хорошая ли она, значит ли это, что вы не знаете, понравилась она вам или нет — довольно странное положение вещей, или вы не знаете, является ли полученное вами удовольствие или его отсутствие адекватной реакцией на эту книгу? Все эти объяснения кажутся довольно сложным, тем не менее, мы хорошо понимаем, о чем говорит Вульф. Новые книги могут предложить нам такие удовольствия, с которыми мы ранее не сталкивались, и лишить нас тех радостей, которых мы ожидаем. Вместо того чтобы соответствовать тем рамкам, к которым мы давно привыкли, они предлагают нам измениться. Как вы думаете, много ли людей по-настоящему готовы к тому, чтобы изменить свои вкусы? И почему вообще они должны их менять? Одна из любопытных особенностей «Улисса» Джойса заключается в количестве рецензентов и интеллектуалов, которые изменили свое к нему отношение в течение первого десятилетия после его публикации. Многие переключились с ненависти на восхищение — на ум приходит Юнг, а также влиятельный парижский критик Луи Жилле Louis Gillet , который поначалу называл роман «неперевариваемым» и «бессмысленным», а позже поздравлял Джойса с созданием величайшего шедевра своей эпохи. Однако у многих восхищение сменилось подозрениями. Сэмюэл Беккет Samuel Beckett сначала был уверен, что Джойсу удалось вернуть английский язык к жизни, однако позже он стал задаваться вопросом, не повторяет ли Джойс старую ошибку — Беккет считал это именно ошибкой, воображая, что язык способен вызывать живые впечатления. Когда мы сталкиваемся с чем-то новым, нам порой требуется некоторое время, чтобы составить какое-либо мнение. Эта неопределенность, которая возникает, когда мы впервые сталкиваемся с книгами Эггерса, Памука, Елинек, Ферранте или когда мы, прочитав ранние работы Рота, переходим к его поздним трудам, и есть одна из составляющих удовольствия. Это удовольствие, которое мы получаем, приспосабливаясь к чему-то новому — пытаясь предугадать, понравится ли нам новая книга или она окажется скучной, осознавая природу наших читательских ожиданий как раз тогда, когда им брошен вызов — может затянуть нас или просто показаться нам более интересным, чем то удовольствие, которое мы получаем, найдя еще одну книгу, приятно похожую на другие, прочитанные ранее. Независимо от того, понравится ли нам роман современного писателя или нет, мы, тем не менее, можем получить удовольствие даже от самих размышлений о том, что от нас требуется. Именно таким был мой опыт чтения Мураками, Елинек и Сарамаго. Книги этих писателей не слишком меня впечатлили.
Медиа индустрия XXI века постоянно транслирует философию потребительства, которая изменила мировоззрение людей и существенно повлияла на межличностные отношения. Друзей, даже любящих друг друга людей объединяют общие коммерческие интересы, именно поэтому наши современники чувствуют себя одинокими. В связи с этим возникает вопрос о значении литературы, как одного из направлений медийного рынка. По мнению участников встречи, современной литературе не хватает доброты. Большинство произведений изобилуют описаниями страданий, жестокости, и очень немногие авторы напоминают нам о вечных ценностях. Китайский писатель Тай Нинг Tie Ning считает, что только «выдающиеся произведения затрагивают душу, возвышают читателей, дают им надежду и спасают от отчаяния».
Зачем читать книги современных писателей?
Так, литература пережила крах империи, это и заложило основной канон литературного произведения, созданного стать классикой — они способны остаться, выжить, даже если рухнула империя, сменились столетия. Потому утверждать, что кто-то стал прижизненным классиком, как минимум опрометчиво — время еще не расставило свои приоритеты. Живи Франц Кафка сегодня, он был бы богат. Обязательно ли классический автор должен быть популярным при жизни? Здесь сложно провести какую-то закономерность. Тот факт, что Донцова сегодня продает книгу за книгой, вовсе не означает, что несколько столетий спустя ее имя и вовсе будет кому-то известно. Евгений Баратынский некогда был крайне известным поэтом, чьи произведения распродавались на ура. Однако кто знает о нем сегодня? Если бы Франц Кафка жил сейчас, то он бы, несомненно, был бы богатейшим человеком, но он умер в нищете, так и не получив заслуженного признания и почета.
Такова же ситуация с Эдагором По, Эмили Дикинсом. А вот, к примеру, Лев Николаевич и при жизни был знаменитым писателем, жил богато, пользовался уважением современников. И даже сейчас остается одним из основоположников русской классики. Так есть ли связь прижизненной популярности и соотнесения к классике? Принято считать, что «классика» подразумевает верность традициям — это, как было раньше, как заведено. Школьная программа по литературе или «игра в классики» Единственным источником знаний был учитель и книга. В эпоху интернета и не читающих детей, едва ли не каждый сопричастный не задумывался о том, что школьную программу по литературе давно нужно адаптировать под запросы современной молодежи, общества и имеющихся ценностей. Возможно, тогда и дети станут читающими?
Однако любая попытка изменить школьную программу по этому предмету, всегда вызывает массу недовольств в обществе. Равно как и попытка включить в нее новое произведение. Родители, выросшие на этих книгах, уверены, что такой же литературный опыт должны получить и их дети. Поэтому, несмотря на то, что попытки изменить, в том числе и кардинально, список литературы для школьников, были. Но факт остается фактом, сегодня в России школьная программа по литературе одна из самых консервативных в мире. Уроки литературы преследуют основную цель — ознакомление с произведениями, которые входят в национальный литературный канон. Последнее же менялось вместе в изменениями в стране. Несмотря на то, что после революции правительство было готово переделать всю систему царского образования, на это просто не было средств.
К тому же положение о единой трудовой школе вышло еще в 1918 году, а вот программа к ней только спустя три года. Программа была рассчитана на 9 лет, но срок обучения из-за ситуации в стране сократили до 7 лет. Единственным источником знаний на тот момент был учитель, а учебник зачастую был только у него самого. И только учитель решал, с какой литературой знакомить учеников, а с какой — нет. В стране советов литература была мощным орудием пропаганды. Однако министерство просвещения понимало, что столь широкие возможности педагогов, особенно в литературе, чреваты вольнодумием и ложной идеологией. Программа стала жестче, учителя не могли заменять одно произведение другим. Старшеклассники в основном читали молодых советских авторов.
Вместе с Горьким, Маяковским Блоком соседствовали Федин, Лидин, Леонов, Малышкин — чьи имена сейчас знакомы разве что людям старшего поколения. При этом программа предусматривала и трактовку произведений с отсылкой к марксизму.
Но далеко не все школьники понимают, для чего нужен такой предмет, как русская литература.
Зачем читать книги? Для того чтобы получить «пятерку» по предмету, который в дальнейшем вряд ли пригодится? Какая польза от чтения книг Пушкина, Шекспира, Достоевского, Чехова?
Дело в том, что очень сложно сделать карьеру, не умея красиво и четко излагать свои мысли. А такой навык возможен лишь при богатом словарном запасе. Это и есть ответ на вопрос о том, зачем читать книги.
Пополняется словарный запас именно благодаря литературным произведениям. Прежде всего, для того чтобы научиться хорошо излагать свои мысли. Косноязычие — недостаток, который может стать серьезным препятствием к карьерному росту.
Читать произведения русской и зарубежной литературы нужно не только будущим филологом, но и тем, кто планирует связать свою жизнь с точными науками. Особенно необходим богатый словарный запас бизнесменам. Им нередко приходится участвовать в переговорах, доносить до партнеров или подчиненных свою точку зрения.
Бизнесмен, который изъясняется обрывистыми предложениями, с трудом связывает несколько слов, доверия не вызывает. Кроме того, начитанность и богатый словарный запас придают уверенности, а без нее сложно себе реализовать в любой сфере. Общение Люди разные.
Один предпочитает уединение, другой не может провести и дня без общения. Человек — существо социальное. Поэтому даже любитель одиночества время от времени нуждается в общении, понимании.
Полное равнодушие ко мнению окружающих - это, по мнению психиатров, признак расстройства личности. Каждый человек, в той или иной степени, стремится нравиться, быть понятым. О нашем богатом внутреннем мире знают лишь наши близкие.
На остальных приходится производить впечатление с помощью все того же слова, которое, в этом не стоит сомневаться, обладает поистине магической силой. Хорошие рассказчики пользуются популярностью и уважением у окружающих. Им верят, им доверяют.
Как и почему это происходит, что такое и как устроен нарратив, как и почему мы переживаем, когда читаем художественные произведения, какие базовые сюжеты сложились в литературе за века, какие психологические, когнитивные, социальные, культурные функции есть у чтения — все это обсудим на вебинаре Летнего университета «Живой классики»! Подключайтесь сегодня в 13.
Мы проникаемся сюжетом, размышляем над мыслями и поступками героев, делаем собственные выводы - мы прилагаем интеллектуальные усилия. Разум, привыкший трудиться, не спасует перед ЕГЭ. Источник вдохновения и поиск себя В некоторые моменты жизни каждый из нас нуждается в ответах на смысложизненные вопросы. Не всегда нам могут помочь семья или друзья, но на каждый такой случай обязательно найдется правильная книга. Если ребенок столкнулся с несправедливостью, посоветуйте ему хорошую книгу. Если вы сами устали и не видите смысла в происходящих с вами событиях, отправляйтесь в книжный магазин.
Вдохновляйтесь красивыми и добрыми историями, и все обязательно наладится. Яркое воображение и креативное мышление В одной из своих статей редакция TutorOnline писала о самых важных навыках 21 века. Одним из этих навыков является креативное мышление. Чтобы быть успешным человеком в современном мире, ты должен мыслить нестандартно, не бояться находить оригинальные решения, преодолевать трудности и видеть альтернативы там, где казалось бы до тебя уже все придумали и сделали.
для детей и родителей
- Зачем нужна художественная литература: цели и задачи
- Зачем нужно читать классику
- Аргументы против книг
- Правила комментирования
- Комментарии
Сочинение Зачем нужна классическая литература?
Заменой литературным произведениям стали совершенно глупые телепередачи, говорящие экраны с «родственниками». Зачем нужна нам всем литература? Литература нужна в XXI веке, потому что она помогает человеку развиваться, расширять свой кругозор, лучше понимать себя и окружающих. Литература нужна в XXI веке, потому что она помогает человеку развиваться, расширять свой кругозор, лучше понимать себя и окружающих. Литературные произведения приносят огромную пользу как детям, так и взрослым. Литературные произведения приносят огромную пользу как детям, так и взрослым.
Современная литература: что, как и зачем читаем
Зачем нужна русская литература? Одной из доминант современного общественного сознания становится ощущение некой идейной пустоты. Материал на тему: Зачем нужно читать классику. Читать произведения русской и зарубежной литературы нужно не только будущим филологом, но и тем, кто планирует связать свою жизнь с точными науками. Большинство чаще читают новости в соцсетях и в СМИ, чем художественные произведения. Литература может быть и документальной. Таким образом, классическая литература в современном понимании — это не набор эталонных и безупречных текстов, перед которыми нужно преклоняться.
10 причин, почему вам стоит читать художественную литературу
Почему именно в это время появляется литература? Благодаря экономике. В момент, когда утвердился рабовладельческий общественный строй, а значит и четкое разделение на людей работающих и теми, кто ими владеет. Тогда появилась прослойка людей, которая смогла себе позволить порассуждать о вечном, осмыслить мир вокруг себя и приступить к его изучению. Писать литературные произведения, заниматься философией, наукой и медициной могли позволить совсем немногие. И продолжалось так довольно долго. Золотой век Василий Жуковский, Александр Пушкин, Михаил Лермонтов и другие великие русские поэты, с которых начался золотой век русской литературы были дворянами — людьми образованными, имеющими жизненный опыт, сумевшие художественно переосмыслить мир вокруг. Для кого они писали? Для таких же как они — знати и императоров.
Они много говорили о нелегкой доле простого крестьянина, наслаждались русской природой, но тот самый простой крестьянин не знал ни Пушкина, ни Лермонтова — да и не до того им было. Литературные шедевры Толстого и Достоевского, рассуждения об отмене крепостного права, о выборе «пути» для России, описания крестьянской жизни у Некрасова — все это было только для «своих», для абсолютного меньшинства. Серебряный век Прошло сто лет, и русская литература снова расцвела — начался Серебряный век. Однако суть осталась той же: лишь единицы могут позволить себе играть и экспериментировать с формой стихотворения, описывать любовные переживания или путешествия за границу.
Вы не пошли в спортзал и не накачали мускулы так, чтобы девушки начали на вас засматриваться независимо от вашего возраста. Не сменили работу и не создали свой бизнес, чтобы увеличить доход. Женщина не нашла своего мужчину, которого готова терпеть рядом с собой каждый вечер и каждую ночь плюс выходные. Все ваши победы случились исключительно в вашем воображении и на реальность никак не повлияли. Вам по-прежнему не хватает денег, ваш социальный статус никак не изменился, и даже спермотоксикоз или спермодефицит никуда не делись.
Тем не менее, компенсационная литература полностью легитимна. Что поделать, всегда есть тонны людей застрявшие в паршивой ситуации и по какой-то причине не видящие выхода. И писатели компенсационной литературы всегда будут иметь спрос просто потому что делать всегда труднее чем мечтать. Однако для успеха компенсационная литература должна позволять читателю активно связывать себя с ГГ. Это он, читатель, должен бить морды, зарабатывать кучу денег, и любить жадных до его тела красоток, это за ней, читательницей, должен неуверенно ухаживать мужественный принц генерал, император, вампир, дракон с кубиками на прессе, и в конце концов устроить ей бабочек в животе, ну, и свадьбу. А для этого быт и окружение ГГ, по крайней мере поначалу, должно быть похожим на быт и окружение читателя. А учитывая как быстро те меняются, компенсационная литература всегда будет быстро устаревать. Скажем, я не могу сходу привести пример компенсационной литературы начала 20-го века, а она была и в большом количестве. Комплементарная литература - иная и применяется иначе.
Её цель не компенсировать, а дополнить вашу реальность. Например, вы попали в токсичный коллектив. Или к токсичному начальнику. Или беременная жена постоянно брюзжит и раздражена. Или отношения с детьми-родителями-братом-сестрой испортились. Понятно, что что-то в большинстве случаев с реальностью делать придется, но это займет время. А все, что вы испытываете, идет через ваш мозг, который постоянно исправляет имеющуюся у него модель мира на основании наблюдаемых фактов. И не забывайте, то, что вы испытываете - это крошечный кусочек реальности, и потому он может сколь угодно далеко отклоняться от реальной реальности.
Возникает вопрос психологический — почему это так? Мне кажется потому, что современную литературу сложнее вписать в структуру психоанализа, сложнее приводить какие-то убеждающие широкую аудиторию доказательные аргументы. Да, и широкая аудитория в подавляющем большинстве своем не знакома с психоанализом. А раз сложнее доказать, то растет вариативность интерпретаций, и сам анализ рискует окончательно размыться и похоронить под собой или поставить под сомнение сам способ подобного прочтения и восприятия текстов. Четвертые полспособа чтения — Его можно назвать прямым, наивным, элементарным, когда мы доверчиво смотрим глазами автора, следим за его мышлением и стилем, не нуждаясь ни в какой реконструкции, вскрытии, анализе — полностью очарованы, находимся под авторским материалом, и наша собственная эмоция нам самим вполне ясна. Существует ли такой способ: можем ли мы читать безотчетно? Мы сравниваем одни тексты с другими, находим какие-то заимствования, пересечения, отсылки к более ранним текстам. Мы думаем, а значит, анализируем. Мне этот способ кажется сомнительным. Но будем считать, что он есть и его основная черта — нерефлексивность. Каждый из этих четырех способов чтения по-своему отвечает на вопрос, зачем мы читаем современную литературу. И тут у известного публициста возникает другой вопрос, а что такое современная литература? Когда для нас начинается современная литература? И что является признаком, определяющим современную литературу. Самое простое определение, которое мы знаем — авторы современной литературы еще живы. Но тут у аудитории возникли возражения: например, автор жив, но не публикуется уже лет тридцать. Он современный автор? Или другой пример, один из братьев Стругацких умирает в начале 90-х годов, а второй публикуется еще двадцать лет. Их совместные книги - это современная литература? Ни у кого нет точного ответа на этот вопрос. Но такая немножко кособокая социологическая модель современности. Да, современность — это переход через какую-то важнейшую страницу, которая меняет все отношения в обществе, влияет на культуру и литературу. Мне кажется, в России это плюс-минус 1991 год, конец советской цивилизации и начало новой реальности. На Западе мы не можем применить такой же подход, у них возникает совсем другой рубеж — это конец 60-х. Том Пикетти в своей книге «Капитал в XXI веке» называет более точную дату смены формации в западном обществе — это 1975 год. Соответственно, мы имеем здесь две совершенно разные современности и разные современные литературы. Появились новые правила игры, которые до сих пор остаются актуальными. Так, зачем же мы читаем современную литературу? У себя в магазине «Циолковский», в котором он работает два дня в неделю, Алексей, встречаясь с читателями и наблюдая за покупателями, пришел к выводу, что многие читают для того, чтобы сравнивать нынешние тексты с классикой. Той самой классикой, которую мы знаем и изучаем с детства. Нам интересно, кто продолжатель, кто сейчас занимает те же ниши и подхватывает те же традиции, в которых писали классики. И, конечно, для того, чтобы убедиться, что современные авторы классикам в подметки не годятся, и лет через сто их никто не будет помнить.
Читатели учатся анализировать и оценивать тексты, вырабатывая собственные взгляды и мнения. Это лишь несколько примеров пользы, которую приносят литературные произведения. Они оказывают значительное влияние на развитие личности и интеллектуальное развитие каждого читателя.