Новости а зори здесь тихие автор

«А зори здесь тихие» (Россия — КНР, 2005 г.), реж. Мао Вэйнин, в ролях: А. Соколов, Д. Чаруша, Е. Мальцева. 3 А зори здесь были тихими-тихими. Рита шлепала босиком: сапоги раскачивались за спиной. А зори здесь тихие В жизни случаются вещи жестокие и непонятные. В этой повести молодые девушки сталкиваются со смертью просто потому, что идёт война.

Краткая история создания повести «А зори здесь тихие» Васильева

Повесть Бориса Васильева «А зори здесь тихие» основана на реальных событиях и является одним из самых проникновенных и трагических произведений о Великой Отечественной войне. На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «А зори здесь тихие (сборник)», автора Бориса Васильева. Борис Львович Васильев бесплатно на сайте. «А зори здесь тихие» — произведение, написанное Борисом Васильевым, повествующее о судьбах пяти девушек-зенитчиц и их командира в годы Второй мировой войны. Повесть «А зори здесь тихие» (1969) посвящена великому, но не попавшему в сводки военных событий подвигу пятерых юных девушек-зенитчиц, под руководством старшины Васкова в мае 1942 года вступивших в неравный бой с отрядом немецких диверсантов.

Автор повести «А зори здесь тихие…» Борис Васильев умер в Москве

Писатель неспроста создает образы молодых героинь. Ведь их жертва особенно трогательная. Они еще сами не успели пожить, но уже вынуждены принимать тяжелые решения. Создав женские образы, автор смог более ярко показать результаты войны. Свой идейный посыл он вкладывает в раздумья сержанта о гибели одной из зенитчиц: «… могла нарожать Соня детишек, а те бы внуков и правнуков, а теперь не будет этой ниточки. Маленькой ниточки в бесконечной пряже человечества, перерезанной ножом…» Так Васильев показывает, что война разрушает не отдельные жизни, а прерывает целые роды.

В повести очень яркая галерея образов. Главный мужской образ — старшина взвода Федот Евграфыч Васков. Ему 32 года, но уже успел многое пережить: уход жены, потерю сына. Он изображен человеком с сильным характером. Но из-за малообразованности герой не умел красиво выражать свои чувства.

Поэтому его часто считали грубым, хотя в душе он таил много прекрасного. В повести пять главных женских образов. Несмотря на объединяющую всех молодость и род занятия, все они очень разные по характеру. Рита Осянина показана нежной, но волевой женщиной. Ее главная отличительная черта — душевная красота.

Пожалуй, эта героиня является самой бесстрашной, потому что она не просто женщина, а уже молодая мать. Женя Комелькова — одна из самых запоминающихся героинь. В ее внешности еще проглядывалось детство — беспечное и прекрасное. Она была красивой, озорной, артистичной. Последнее помогло ей с блеском разыграть перед немцами сцену беспечного купания в воде.

Но, на первый взгляд, беззаботная девушка имела много душевных ран. Женя совершила подвиг, пытаясь спасти других девушек. Но до конца она не могла поверить, что погибает, ведь это так глупо, когда тебе всего девятнадцать лет. Соня Гурвич — умная девушка с поэтической душой. Она была переводчицей в группе Васкова.

Соня — представительница интеллигенции на войне. Лиза Бричкина — девушка, умеющая ждать, не теряющая надежды на лучшее. Но именно ее удел оказался особенно страшным и глупым — она утонула в болоте. Галя Четвертак — самая молодая героиня. Она еще полна романтических грез, поэтому идет на войну, считая, что там станет героиней романа.

Но суровая правда разбила ее мечты. История создания Как писал Б. Васильев, изначально за основу сюжета он хотел взять реальную историю, случившуюся в годы Великой Отечественной войны на одной железнодорожной станции. Группа из семи советских солдат вступила в бой с немецким диверсионным отрядом, который планировал взорвать железную дорогу. Победа была одержана слишком дорогой ценой: в живых остался лишь командир группы.

Написав несколько страниц, Васильев понял, что эта история ничем не будет выделяться среди большого количества произведений, описывающих военные подвиги. Тогда он решил сделать главными героями пятерых девушек. К настоящему времени произведение уже трижды экранизировалось 1972, 2005, 2008 гг. Тема В повести можно выделить несколько центральных тем, главной из которых, конечно, является военная. Автор стремился показать, какое разрушительное воздействие оказывает война на жизнь людей.

Старшине Федоту Васкову всего лишь тридцать два года, но Великая Отечественная стала для него уже второй войной. Еще более страшно выглядят искалеченные судьбы пятерых зенитчиц. Галя Четвертак, Лиза Бричкина и Соня Гурвич, по сути, остаются наивными девочками, которые вынуждены взяться за оружие. Совершенно разных по характеру Риту Осянину и Женю Комелькову объединяет страстная жажда мести к захватчикам, которые лишили их самых близких людей. Эти героини успели насладиться коротким счастьем, но были лишены его самым безжалостным образом.

Большое значение в повести имеет тема самоотверженного подвига. Главные герои — не какие-то исключительные люди, мечтающие красиво погибнуть ради Отечества. Повесть вообще лишена какого-либо показного патриотизма. В начале произведения автор не случайно шутливо описывает сложности во взаимоотношениях Васкова с необычной командой. Девушки неизбежно вносят в суровую военную обстановку атмосферу нормальной жизни, не вписывающейся в строгие уставные законы.

Подвигом можно считать уже сам факт появления на фронте женщин-зенитчиц. Выходя во главе со старшиной на поиски диверсантов, девушки даже не осознают, насколько велика угрожающая им опасность. С формальной точки зрения, геройски ведут себя лишь две девушки. Рита хладнокровно вступает в перестрелку с фашистами, спасает Васкова, а в финале получает смертельное ранение. Женя бесстрашно выходит в одиночку на берег с целью обмануть врага, в критический момент увлекает немцев за собой и погибает.

Но эти достойные настоящего уважения поступки не затмевают подвигов остальных девушек. Лиза изо всех сил стремится предупредить командование и попадает в трясину. Соня погибает, пытаясь вернуть старшине забытый кисет. Сложнее понять значение подвига Гали. Героизм Гали заключается в том, как настойчиво она добивалась назначения на фронт.

Мечтательная девочка слишком поздно поняла, насколько реалии войны далеки от романтических представлений. Жизнеутверждающий смысл повести раскрывается в любовной теме. Несмотря на окружающий ужас, все герои произведения любят, а значит — остаются людьми. Боль и страдания Васкова удается смягчить сердобольной деревенской женщине — Марии Никифоровне. Над их случайным романом подшучивают зенитчицы.

Повесть должна была рассказать о группе сражавшихся бойцов, оставшихся без поддержки извне — в лесу, со всеми вытекающими из этого последствиями. Толчком к написанию повести «А зори здесь тихие…» послужила маленькая заметка в «Известиях», где описывалась оборона одного из участков Кировской железной дороги КЖД , который намеревались взорвать немецкие диверсанты. В военной историографии КЖД существует много описаний реальных боевых операций СМЕРШа по защите этой рокады, связывавшей Мурманск с центральными областями СССР — она была важна для воюющего Советского Союза, в частности, в плане доставки военных грузов по ленд-лизу в 1942—1944 годах.

В известинской заметке писалось о некоем сержанте, у которого в подчинении было 6 бойцов. Все семеро — фронтовики, оказавшиеся после лечения в госпиталях на узловой станции. До прибытия основных сил — подразделений СМЕРШа — они сдерживали наступление немецкой диверсионной группы, подступавшей к железнодорожному полотну, чтобы взорвать его.

Деталей газетной публикации Борис Васильев уже не помнил, знал только, что из семерых выжил один израненный сержант, продолжавший до конца отстреливаться из пулемета.

До прибытия основных сил — подразделений СМЕРШа — они сдерживали наступление немецкой диверсионной группы, подступавшей к железнодорожному полотну, чтобы взорвать его. Деталей газетной публикации Борис Васильев уже не помнил, знал только, что из семерых выжил один израненный сержант, продолжавший до конца отстреливаться из пулемета. После войны его наградили медалью «За боевые заслуги». Начав работать над повестью, писатель вскоре понял: получается не то — рассказ о «простом» частном случае на войне принципиально новым сюжетом быть не может. Тогда Васильеву пришло в голову заменить 6 солдат-мужчин на 5 девушек-зенитчиц, а безымянный сержант превратился в старшину Федота Васкова. И повесть пошла. Образы собирательные, кроме Гурвич Сам Борис Васильев в своих интервью каждый раз пояснял, почему он решился на «гендерную» замену персонажей повести: до него ни в советской прозе, ни тем более в отечественном кинематографе так откровенно о судьбе женщины на войне никто не рассказывал, хотя воевали в Великой Отечественной свыше 350 тысяч представительниц слабого пола писатель специально интересовался статистикой.

Летом 1941-го , через две недели после начала войны, 17-летним подростком он ушел добровольцем на фронт, три раза попадал в окружение, передает НТВ. Борис Васильев создал много книг, главной темой которых стал поиск истины и смысла жизни. Всенародную любовь и славу Васильеву принесли пронзительные «Завтра была война», «Иванов катер», «Самый последний день», «Не стреляйте в белых лебедей», «Жила была Клавочка», а также роман «В списках не значился», который воскрешает первые дни войны и посвящен героическим защитникам Брестской крепости. Борис Васильев — лауреат многих премий: Государственной премии СССР, премии президента России в области литературы и искусства, Независимой премии движения имени академика Сахарова «За гражданское мужество», литературной премии «Большая книга», премии Российской академии кинематографических искусств «Ника» — «За Честь и Достоинство».

Издания и произведения

Сегодня, 11 марта, не стало писателя-фронтовика Бориса Васильева, пишет «Российская газета».Автор повести «А зори здесь тихие» скончался на 89-м году жизни, об этом сообщили в Союзе писат |. Одна из главных героинь повести Бориса Львовича Васильева "А зори здесь тихие ". Повесть «А зори здесь тихие» принесла известность и популярность еву как писателю, в 1969 году за эту повесть ему даже была присуждена Государственная премия. на долгие годы определила творчество писателя, его произведения «А зори здесь тихие», «В списках не значился», «Великолепная шестерка» стали классикой фронтовой литературы. "А зори здесь тихие " и "В списках не значился".

А зори здесь тихие (повесть)

Герои повести "А зори здесь тихие" Бориса Васильева Федот Евграфович Васков – комендант небольшого военного подразделения – разъезда №171. В книгу вошли известные повести Б. Васильева, рассказывающие о Великой Отечественной войне, участником и свидетелем которой был автор, и произведения, написанные в последние годы, в которых писатель попытался осмыслить и художественно отразить нравственные. «А зори здесь тихие» повествует о судьбах пяти самоотверженных девушек-зенитчиц во главе со старшиной Васковым, которые в мае 1942 года на далеком разъезде противостоят отряду отборных немецких диверсантов-десантников. А зори здесь тихие автор Борис Васильев читает Алена Сидорова.

CodyCross Автор повести А зори здесь тихие ответ

Прочла книгу за один день,за один день я прожила жизнь героев этой потрясающей книги. Эта страсть,этот патриотизм в борьбе за свою родину - автор очень хорошо раскрыл в этой книге. Но также эта книга в некотором смысле заставляет задуматься о будущем,о настоящем. Безумно жаль героев,ведь они в общей сложности даже не прожили жизнь.

В то же время к ним в дом приходит охотник - путешественник , в которого Лиза влюбляется. Но не испытывая взаимных чувств к Лизе, а видя при этом, в каких условиях растет девушка, он предлагает ей приехать в столицу и поступить в университет. Но стать студенткой Лизе так и не удалось — началась война. Лиза утонула в болоте во время выполнения задания старшины Васкова, к которому она испытывала любовные чувства. Там же она и получила свое прозвище за низкий рост.

Во время боя с немцами Васков взял Галю с собой, но та не выдержав нервного напряжения от ожидания немцев, выбежала из укрытия и была застрелена нацистами. Несмотря на такую «нелепую» смерть, старшина сказал девушкам, что та погибла «в перестрелке». Соня Гурвич Соня Гурвич — девушка, выросшая в большой еврейской семье.

И насчет женщин тоже будут как положено.

Но гляди, старшина, если ты и с ними не справишься… - Так точно,- деревянно согласился комендант. Майор увез не выдержавших искуса зенитчиков, на прощание еще раз пообещав Васкову, что пришлет таких, которые от юбок и самогонки нос будут воротить живее, чем сам старшина. Однако выполнить это обещание оказалось не просто, поскольку за три дня не прибыло ни одного человека. Фронт перетряси, и то - сомневаюсь… Опасения его, однако, оказались необоснованными, так как уже утром хозяйка сообщила, что зенитчики прибыли.

В тоне ее звучало что-то вредное, но старшина со сна не разобрался, а спросил о том, что тревожило: - С командиром прибыли? И оторопел: перед домом стояли две шеренги сонных девчат.

Соня Гурвич. Рита Осянина.

Лиза Бричкина. В годы создания книги и фильма, люди еще очень остро помнили ужасы войны, у многих оставался живой след военных событий. Народ был патриотически настроен, и это чувство было искренним. Равнодушных к трагическим судьбам девушек не было.

Нет равнодушных и сейчас. При создании образов зенитчиц Васильев использовал наблюдения над реальными женщинами. В основном у писателя получились собирательные персонажи, в которых воплотились черты различных радисток, разведчиц, медсестёр и даже одноклассниц писателя. Интеллигентную еврейку Соню Гурвич, знающую немецкий язык, прозаик преимущественно «списал» с собственной жены — Зори Поляк, с которой познакомился во время учёбы в Военной академии бронетанковых войск.

Соня описывается как скромная тихая девушка — такой была и Зоря Альбертовна, ставшая музой для Васильева до конца его дней. Первая публикация повести Бориса Васильева «А зори здесь тихие…» состоялась в августовском номере журнала «Юность» в 1969 году. До сих пор это произведение возглавляет список лучших книг о Великой Отечественной войне. В 1969 году журнал "Юность" опубликовал повесть Бориса Васильева "А зори здесь тихие".

Уже в 1971 году повесть была поставлена в театре на Таганке, где режиссером выступил Юрий Любимов. В том же году к съемкам фильма приступил Станислав Ростоцкий. В 1972 г.

Краткое содержание А зори здесь тихие. Васильев Б. Л. Пересказ повести за 13 минут

Федот Евграфыч «печалью был полон, по самое горло полон» из-за гибели Сони. Но, понимая состояние Женьки, которая мучительно переносит совершенное ею убийство, объясняет, что враги сами нарушили человеческие законы и потому ей надо понять: «не люди это, не человеки, не звери даже — фашисты». Глава 10 Отряд похоронил Соню и двинулся дальше. Выглянув из-за очередного валуна, Васков увидел немцев — те шли прямо на них. Начав встречный бой, девушки с командиром заставили диверсантов отступить, только Галя Четвертак от страха отбросила винтовку и упала на землю. После боя старшина отменил собрание, где девушки хотели судить Галю за трусость, он объяснил ее поведение неопытностью и растерянностью. Васков идет в разведку и в целях воспитания берет с собой Галю. Глава 11 Галя Четвертак шла вслед за Васковым. Она, всегда жившая в своем выдуманном мире, при виде убитой Сони была сломлена ужасом реальной войны. Разведчики увидели трупы: раненых добили свои же.

Диверсантов оставалось 12. Спрятавшись с Галей в засаде, Васков готов расстреливать идущих немцев. Вдруг наперерез врагам кинулась ничего не соображающая Галя Четвертак и была сражена автоматной очередью. Старшина решил увести диверсантов как можно дальше от Риты и Жени. До ночи он метался между деревьями, шумел, кратко стрелял по мелькающим фигурам врага, кричал, увлекая немцев за собой все ближе к болотам. Раненный в руку, он прячется на болоте. На рассвете, выбравшись из болота на землю, увидел старшина чернеющую на поверхности топи армейскую юбку Бричкиной, привязанную к шесту, и понял, что Лиза погибла в трясине. Надежды на помощь теперь не было… Глава 12 С тяжелыми мыслями о том, что «проиграл он вчера всю свою войну» , но с надеждой, что живы Рита и Женька, Васков отправляется на поиски диверсантов. Набредает на заброшенную избу, оказавшуюся убежищем немцев.

Наблюдает, как прячут они взрывчатку и уходят на разведку. Одного из оставшихся в ските врагов Васков убивает и забирает оружие. На берегу речки, где вчера «спектакль фрицам устраивали» , старшина и девушки встречаются — с радостью, как родные. Старшина говорит о том, что Галя и Лиза погибли смертью храбрых, и о том, что всем им предстоит принять последний, по всей видимости, бой.

В то же время к ним в дом приходит охотник - путешественник , в которого Лиза влюбляется. Но не испытывая взаимных чувств к Лизе, а видя при этом, в каких условиях растет девушка, он предлагает ей приехать в столицу и поступить в университет. Но стать студенткой Лизе так и не удалось — началась война.

Лиза утонула в болоте во время выполнения задания старшины Васкова, к которому она испытывала любовные чувства. Там же она и получила свое прозвище за низкий рост. Во время боя с немцами Васков взял Галю с собой, но та не выдержав нервного напряжения от ожидания немцев, выбежала из укрытия и была застрелена нацистами. Несмотря на такую «нелепую» смерть, старшина сказал девушкам, что та погибла «в перестрелке». Соня Гурвич Соня Гурвич — девушка, выросшая в большой еврейской семье.

Их план сработал, немцы пошли в обход, и команде удалось выиграть целые сутки времени. Глава 7 Лиза очень спешила за подмогой. Не выполнив указания старшины о перевале на островке посередине болота, она, уставшая и замерзшая, продолжила путь.

Почти дойдя до конца болота, Лиза задумалась и сильно испугалась большого пузыря, вспучившегося прямо перед ней в мертвой тишине топи. Инстинктивно девушка рванулась в сторону и потеряла опору под ногами. Шест, на который пыталась опереться Лиза, сломался. Последнее, что она увидела перед смертью — это лучи всходившего солнца. Глава 8 Старшина точно не знал о траектории движения немцев, потому решил отправиться на разведку вместе с Ритой. Они обнаружили привал, 12 фашистов отдыхали возле костра и сушили белье. Где были другие четверо, установить не удалось. Васков принимает решение о смене места дислокации, а потому направляет Риту за девушками и заодно просит принести его именной кисет.

Но в суматохе кисет забыли на старом месте, и Соня Гурвич, не дождавшись разрешения командира, побежала за дорогой вещью. Через короткое время старшина услышал едва различимый крик. Как бывалый боец, он догадался, что этот крик означает. Вместе с Женей они отправились по направлению звука и нашли тело Сони, убитой двумя ударами ножа в грудь. Глава 9 Оставив Соню, старшина с Женей оправились в погоню за фашистами, чтобы они не успели донести о происшествии своим. Ярость помогает старшине четко продумать план действий. Одного из немцев Васков убил быстро, справиться со вторым ему помогла Женя, оглушив фрица прикладом по голове. Эта была первая рукопашная схватка для девушки, которую она очень тяжело перенесла.

В кармане одного из фрицев Васков нашел свой кисет. Вся команда зенитчиц во главе со старшиной собралась возле Сони. Тело сослуживицы достойно похоронили. Глава 10 Пробираясь сквозь лес, команда Васкова неожиданно напоролась на немцев. В доли секунды старшина выбросил вперед гранату, затрещали пулеметные очереди. Не зная сил противника, фашисты приняли решение отступать. Во время короткого боя Галя Четвертак не смогла перебороть страх и не участвовала в стрельбе. За такое поведение девушки хотели осудить ее на комсомольском собрании, однако, командир заступился за растерявшуюся зенитчицу.

Несмотря на сильную усталость, недоумевая о причинах задержки подмоги, старшина отправляется на разведку, взяв с собой Галину в воспитательных целях. Глава 11 Галя была очень сильно испугана происходившими реальными событиями. Фантазерка и сочинительница, она часто погружалась в вымышленный мир, а потому картина реальной войны выбила ее из колеи. Васков и Четвертак вскоре обнаружили два тела немецких солдат. По всем признакам, раненые в перестрелке бойцы были добиты своими же товарищами. Недалеко от этого места продолжали разведку оставшиеся 12 фрицев, двое из которых подошли уже совсем близко к Федоту и Гале. Старшина надежно спрятал Галину за кустами и сам укрылся в камнях, однако девушка не справилась со своими чувствами и с криком выскочила из укрытия прямо под автоматную очередь немцев. Васков стал уводить немцев от оставшихся своих бойцов и добежал до болота, на котором и укрылся.

В ходе погони он был ранен в руку. Когда рассвело, старшина разглядел вдали Лизину юбку, тогда он понял, что теперь не может рассчитывать на подмогу. Глава 12 Находясь под гнетом тяжелых мыслей, старшина отправился на поиски немцев. Пытаясь понять ход мыслей противника и исследуя следы, он набрел на Легонтов скит. Из укрытия он наблюдал, как группа фашистов из 12 человек прятали в старой избе взрывчатку. Для охраны диверсанты оставили двоих солдат, один из которых был ранен. Васкову удалось обезвредить здорового охранника и завладеть его оружием. Старшина с Ритой и Женей встретились на берегу реки, в том месте, где они изображали лесорубов.

Проверил наган, дослал в винтовку патрон. Шарил биноклем по освещенной низким солнцем лесной опушке. Сороки кружили над кустами, громко трещали, перещелкивались. Подтянулись бойцы. Молча разошлись по местам, залегли. Гурвич к нему пробралась: — Здорово. Как там Четвертак эта? Будить не стали. Будь рядом, для связи. Только не высовывайся.

Сороки подлетали все ближе и ближе, кое-где уже вздрагивали верхушки кустов, и Федоту Евграфычу показалось даже, будто хрустнул валежник под тяжелой ногой идущего. А потом вроде замерло все, и сороки вроде как-то успокоились, но старшина знал, что на самой опушке, в кустах, сидят люди. Сидят, вглядываясь в озерные берега, в лес на той стороне, в гряду, через которую лежал их путь и где укрывался сейчас и он сам и его румяные со сна бойцы. Наступила та таинственная минута, когда одно событие переходит в другое, когда причина сменяется следствием, когда рождается случай. В обычной жизни человек никогда не замечает ее, но на войне, где нервы напряжены до предела, где на первый жизненный срез снова выходит первобытный смысл существования — уцелеть, — минута эта делается реальной, физически ощутимой и длинной до бесконечности. Колыхнулись далекие кусты, и на опушку осторожно выскользнули двое. Они были в пятнистых серо-зеленых накидках, но солнце светило им прямо в лица, и комендант отчетливо видел каждое их движение. Держа пальцы на спусках автоматов, пригнувшись, легким, кошачьим шагом они двинулись к озеру… Но Васков уже не глядел на них. Не глядел, потому что кусты за их спинами продолжали колыхаться, и оттуда, из глубины, все выходили и выходили серо-зеленые фигуры с автоматами наизготовку. С далеким криком отлетали сороки.

Шестнадцать немцев, озираясь, медленно шли берегом к Синюхиной гряде… 6 Всю свою жизнь Федот Евграфыч выполнял приказания. Выполнял буквально, быстро и с удовольствием, ибо именно в этом пунктуальном исполнении чужой воли видел весь смысл своего существования. Как исполнителя, его ценило начальство, а большего от него и не требовалось. Он был передаточной шестерней огромного, заботливо отлаженного механизма: вертелся и вертел других, не заботясь о том, откуда началось это вращение, куда направлено и чем заканчивается. А немцы медленно и неуклонно шли берегом Вопь-озера, шли прямо на него и на его бойцов, что лежали сейчас за камнями, прижав, как велено, тугие щеки к холодным прикладам винтовок. Осяниной скажешь, чтоб немедля бойцов на запасную позицию отводила. Скрытно чтоб, скрытно!.. Стой, куда ты? Бричкину ко мне пришлешь. Ползком, товарищ переводчик.

Теперь, покуда что, ползком жить будем. Гурвич уползла, старательно виляя между камней. Комендант хотел что-то придумать, что-то немедленно решить, но в голове было отчаянно пусто, и только одно годами воспитанное желание назойливо тревожило: доложить. Сейчас же, сию секунду доложить по команде, что обстановка изменилась, что своими силами ему уже не заслонить ни Кировской железной дороги, ни канала имени товарища Сталина. Отряд его начал отход; где-то брякнула винтовка, где-то сорвался камень. Звуки эти физически отдавались в нем, и, хотя немцы были еще далеко и ничего не могли слышать, Федот Евграфыч переживал самый настоящий страх. Эх, пулемет бы сейчас с полным диском и толковым вторым номером! Даже бы и не дегтярь — автоматов бы тройку да к ним мужиков посноровистей… Но не было у него ни пулеметов, ни мужиков, а была пятерка смешливых девчат да по пять обойм на винтовку. Оттого-то и обливался потом старшина Васков в то росистое майское утро… — Товарищ старшина… Товарищ старшина… Комендант рукавом старательно вытер пот, только потом обернулся. Глянул в близкие, растопыренные донельзя глаза, подмигнул: — Веселей дыши, Бричкина.

Это же даже лучше, что шестнадцать их. Почему шестнадцать диверсантов лучше, чем два, этого старшина объяснять не стал, но Лиза согласно покивала ему и неуверенно улыбнулась. Пройдешь его, опушкой держи вдоль озера. Оттуда иди к протоке. Напрямик, там не собьешься. Главное дело — болото, поняла? Бродок узкий, влево-вправо — трясина. Ориентир — береза. От березы прямо на две сосны, что на острове. С островка целься на обгорелый пень, с которого я в топь сигал.

Точно на него цель: он хорошо виден. Мы тут фрицев покружим маленько, но долго не продержимся, сама понимаешь. Налегке дуй. Побежала я. Лиза молча покивала, отодвинулась. Прислонила винтовку к камню, стала патронташ с ремня снимать, все время ожидаючи поглядывая на старшину. Но Васков смотрел на немцев и так и не увидел ее растревоженных глаз. Лиза осторожно вздохнула, затянула потуже ремень и, пригнувшись, побежала к сосняку, чуть приволакивая ноги, как это делают все женщины на свете. Диверсанты были совсем уже близко — можно разглядеть лица, — Федот Евграфыч, распластавшись, все еще лежал на камнях. Кося глазом на немцев, он смотрел на сосновый лесок, что начинался от гряды и тянулся к опушке.

Дважды там качнулись вершинки, но качнулись легко, словно птицей задетые, и он подумал, что правильно сделал, послав именно Лизу Бричкину. Убедившись, что диверсанты не заметили связного, он поставил винтовку на предохранитель и спустился за камень. Здесь он подхватил оставленное Лизой оружие и прямиком побежал назад, шестым чувством угадывая, куда ставить ногу, чтобы не было слышно топота. Даже Четвертак из-под шинелей вынырнула. Непорядок, конечно: следовало прикрикнуть, скомандовать, Осяниной указать, что караула не выставила. Он уж и рот раскрыл и брови по-командирски надвинул, а как в глаза их напряженные заглянул, так и сказал, словно в бригадном стане: — Плохо, девчата, дело. Хотел на камень сесть, да Гурвич вдруг задержала, быстро шинельку свою подсунула. Он кивнул ей благодарно, сел, кисет достал. Они рядком перед ним устроились, молча следили, как он цигарку сворачивает. Васков глянул на Четвертак: — Ну, как ты?

В лоб такую не остановишь. И не остановить тоже нельзя, а будут они здесь часа через три, так надо считать. Осянина с Комельковой переглянулись, Гурвич юбку на коленке разглаживала, а Четвертак на него во все глаза смотрела, не моргая. Комендант сейчас все замечал, все видел и слышал, хоть и просто курил, цигарку свою разглядывая. А до ночи, ежели в бой ввяжемся, нам не продержаться. Ни на какой позиции не продержаться, потому как у них шестнадцать автоматов. Закружить надо, в обход вокруг Легонтова озера направить. А как? Просто боем — не удержимся. Вот и выкладывайте соображения.

Больше всего старшина боялся, что поймут они его растерянность. Учуют, нутром своим таинственным учуют — и все тогда. Кончилось превосходство его, кончилась командирская воля, а с нею и доверие к нему. Поэтому он нарочно спокойно говорил, просто, негромко, поэтому и курил так, будто на завалинку к соседям присел. А сам думал, думал, ворочал тяжелыми мозгами, обсасывал все возможности. Для начала он бойцам позавтракать велел. Они возмутились было, но он одернул и сало из мешка вытащил. Неизвестно, что на них больше подействовало — сало или команда, а только жевать начали бодро. А Федот Евграфыч пожалел, что сгоряча Лизу Бричкину натощак в такую даль отправил. После завтрака комендант старательно побрился холодной водой.

Бритва у него еще отцовская была, самокалочка-мечта, а не бритва, — но все-таки в двух местах порезался. Залепил порезы газетой, да Камелькова из мешка пузырек с одеколоном достала и сама ему эти порезы прижгла. Все-то он делал спокойно, неторопливо, но время шло, и мысли в его голове шарахались, как мальки на мелководье. Никак он собрать их не мог и все жалел, что нельзя топор взять да порубить дровишек: глядишь, и улеглось бы тогда, ненужное бы отсеялось, и нашел бы он выход из этого положения. Конечно, не для боя немцы сюда забрались, это он понимал ясно. Шли глухоманью, осторожно, далеко разбросав дозоры. Для чего? А для того, чтобы противник их обнаружить не мог, чтобы в перестрелку не ввязываться, чтоб вот так же тихо, незаметно просачиваться сквозь возможные заслоны к основной своей цели. Значит, надо, чтобы они его увидели, а он их вроде не заметил? А другое место — вокруг Легонтова озера: сутки ходьбы… Однако кого он им показать может?

Четырех девчонок да себя самолично? Ну, задержатся, ну, разведку вышлют, ну, поизучают их, пока не поймут, что в заслоне этом ровно пятеро. А потом? Окружат и без выстрела, в пять ножей снимут весь твой отряд. Не дураки же они в самом-то деле, чтоб от четырех девчат да старшины с наганом в леса шарахаться… Все эти соображения Федот Евграфыч бойцам выложил — Осяниной, Комельковой и Гурвич; Четвертак, отоспавшись, сама в караул вызвалась. Выложил без утайки и добавил: — Ежели за час-полтора другого не придумаем, будет, как сказал. Готовьтесь… А что готовьтесь-то? На тот свет разве! Так для этого времени чем меньше, тем лучше… Ну, он, однако, готовился. Взял из сидора гранату, наган вычистил, финку на камне наточил.

Вот и вся подготовка: у девчат и этого занятия не было. Шушукались чего-то, спорили в сторонке. Потом к нему подошли: — Товарищ старшина, а если бы они лесорубов встретили? Не понял Васков: каких лесорубов? Они объяснять взялись, и — сообразил комендант. Сообразил: часть — какая б ни была — границы расположения имеет. Точные границы: и соседи известны, и посты на всех углах. А лесорубы — в лесу они. Побригадно разбрестись могут: ищи их там, в глухоте. Станут их немцы искать?

Ну, вряд ли: опасно это. Чуть где проглядишь — и все, засекут, сообщат, куда надо. Потому никогда не известно, сколько душ лес валит, где они, какая у них связь. За речушкой прямо от воды шел лес — непролазная темь осинников, бурелома, еловых чащоб. В двух шагах здесь человеческий глаз утыкался в живую стену подлеска, и никакие цейсовские бинокли не могли пробиться сквозь нее, уследить за ее изменчивостью, определить ее глубину. Вот это-то место и имел в соображении Федот Евграфыч, принимая к исполнению девичий план. В самом центре, чтоб немцы прямо в них уперлись, он Четвертак и Гурвич определил. Велел костры палить подымнее, кричать да аукаться, чтоб лес звенел. А из-за кустов не слишком все же высовываться: ну, мелькать там, показываться, но не очень. И сапоги велел снять.

Сапоги, пилотки, ремни — все, что форму определяет. Судя по местности, немцы могли попробовать обойти эти костры только левее: справа каменные утесы прямо в речку глядели, здесь прохода удобного не было, но чтобы уверенность появилась, он туда Осянину поставил. С тем же приказом: мелькать, шуметь да костер палить. А тот, левый фланг, на себя и Комелькову взял: другого прикрытия не было. Тем более, что оттуда весь плес речной проглядывался: в случае, если бы фрицы все ж таки надумали переправляться, он бы двух-трех отсюда свалить успел, чтобы девчата уйти смогли, разбежаться. Времени мало оставалось, и Васков, усилив караул еще на одного человека, с Осяниной да Комельковой спешно занялся подготовкой. Пока они для костров хворост таскали, он, не таясь пусть слышат, пусть готовы будут! Выбирал повыше, пошумнее, дорубал так, чтоб от толчка свалить, и бежал к следующему. Пот застилал глаза, нестерпимо жалил комар, но старшина, задыхаясь, рубил и рубил, пока с передового секрета Гурвич не прибежала. Замахала с той стороны.

За деревьями мелькайте, не за кустами. И орите позвончее… Разбежались его бойцы. Только Гурвич да Четвертак на том берегу копошились. Четвертак все никак бинты развязать не могла, которыми чуню ее прикручивали. Старшина подошел: — Погоди, перенесу. Вода — лед, а у тебя хворь еще держится. Примерился, схватил красноармейца в охапку пустяк: пуда три, не боле. Она рукой за шею обняла, вдруг краснеть с чего-то надумала. Залилась аж до шеи: — Как с маленькой вы… Хотел старшина пошутить с ней — ведь не чурбак нес все-таки, — а сказал совсем другое: — По сырому не особо бегай там. Вода почти до колен доставала — холодная, до рези.

Впереди Гурвич брела, юбку подобрав. Мелькала худыми ногами, для равновесия размахивая сапогами. Оглянулась: — Ну и водичка — бр-р! И юбку сразу опустила, подолом по воде волоча. Комендант крикнул сердито: — Подол подбери! Остановилась, улыбаясь: — Не из устава команда, Федот Евграфыч… Ничего, еще шутят! Это Васкову понравилось, и на свой фланг, где Комелькова уже костры поджигала, он в хорошем настроении прибыл. Заорал что было сил: — Давай, девки, нажимай веселей! Старшина тоже иногда покрикивал, чтоб и мужской голос слышался, но чаще, затаившись, сидел в ивняке, зорко всматриваясь в кусты на той стороне. Долго ничего там уловить было невозможно.

Уже и бойцы его кричать устали, уже все деревья, что подрублены были, Осянина с Комельковой свалили, уже и солнце над лесом встало и речку высветило, а кусты той стороны стояли недвижимо и молчаливо. Леший их ведает, может, и ушли. Васков не стереотруба, мог и не заметить, как к берегу они подползали. Они ведь тоже птицы стреляные — в такое дело не пошлют кого ни попадя… Это он подумал так. А сказал коротко: — Годи. И снова в кусты эти, до последнего прутика изученные, глазами впился. Так глядел, что слеза прошибла. Моргнул, протер ладонью и — вздрогнул: почти напротив, через речку, ольшаник затрепетал, раздался, и в прогалине ясно обозначилось заросшее ржавой щетиной молодое лицо. Федот Евграфыч руку назад протянул, нащупал круглое колено, сжал. Комелькова уха его губами коснулась: — Вижу… Еще один мелькнул, пониже.

Двое выходили к берегу, без ранцев, налегке. Выставив автоматы, обшаривали глазами голосистый противоположный берег. Екнуло сердце Васкова: разведка! Значит, решились все-таки прощупать чащу, посчитать лесорубов, найти меж ними щелочку. К черту все летело, весь замысел, все крики, дымы и подрубленные деревья: немцы не испугались. Сейчас переправятся, юркнут в кусты, змеями выползут на девичьи голоса, на костры и шум. Пересчитают по пальцам, разберутся и… и поймут, что обнаружены. Федот Евграфыч плавно, ветку боясь шевельнуть, достал наган. Уж этих-то двух он верняком прищучит, еще в воде, на подходе. Конечно, шарахнут по нему тогда, из всех оставшихся автоматов шарахнут, но девчата, возможное дело, уйти успеют, затаиться.

Только бы Комелькову отослать… Он оглянулся: стоя сзади него на коленях, Евгения зло рвала через голову гимнастерку. Швырнула на землю, вскочила, не таясь. Федот Евграфыч зачем-то схватил ее гимнастерку, зачем-то прижал к груди. А пышная Комелькова уже вышла на каменистый, залитый солнцем плес. Дрогнули ветки напротив, скрывая серо-зеленые фигуры, Евгения неторопливо, подрагивая коленками, стянула юбку, рубашку и, поглаживая руками черные трусики, вдруг высоким, звенящим голосом завела-закричала: Расцветали яблони и груши, Поплыли туманы над рекой… Ах, хороша она была сейчас, чудо как хороша! Высокая, белотелая, гибкая — в десяти метрах от автоматов. Оборвала песню, шагнула в воду и, вскрикивая, шумно и весело начала плескаться. Брызги сверкали на солнце, скатываясь по упругому, теплому телу, а комендант, не дыша, с ужасом ждал очереди. Вот сейчас, сейчас ударит — и переломится Женька, всплеснет руками и… Молчали кусты. Схватил топор, отбежал, яростно рубанул сосну.

Нажал плечом, положил на сухой ельник, чтоб шуму больше было. Задыхаясь, метнулся назад, на то место, откуда наблюдал, выглянул. Женька уже на берегу стояла — боком к нему и к немцам. Спокойно натягивала на себя легкую рубашку, и шелк лип, впечатывался в тело и намокал, становясь почти прозрачным под косыми лучами бьющего из-за леса солнца. Она, конечно, знала об этом, знала и потому неторопливо, плавно изгибалась, разбрасывая по плечам волосы. И опять Васкова до черного ужаса обожгло ожидание очереди, что брызнет сейчас из-за кустов, ударит, изуродует, сломает это буйно-молодое тело. Сверкнув запретно белым, Женька стащила из-под рубашки мокрые трусики, отжала их и аккуратно разложила на камнях. Села рядом, вытянув ноги, подставила солнцу до земли распущенные волосы. А тот берег молчал. Молчал, и кусты нигде не шевелились, и Васков, как ни всматривался, не мог понять, там ли еще немцы или уже отошли.

Гадать было некогда, и комендант, наскоро скинув гимнастерку, сунул в карман галифе наган и, громко ломая валежник, пошел на берег. Вылез из кустов на открытое место — сердце чуть ребра не выламывало от страха. Подошел к Комельковой: — Из района звонили, сейчас машина придет. Так что одевайся. Хватит загорать. Поорал для той стороны, а что Комелькова ответила — не расслышал. Он весь туда был сейчас нацелен, на немцев, в кусты. Так был нацелен, что казалось ему, шевельнись листок, и он услышит, уловит, успеет вот за этот валун упасть и наган выдернуть. Но пока вроде ничего там не шевелилось. Женька потянула его за руку, он рядом сел и вдруг увидел, что она улыбается, а глаза настежь распахнутые, ужасом полны, как слезами.

И ужас этот живой и тяжелый, как ртуть. Она что-то еще говорила, даже смеялась, но Федот Евграфыч ничего не мог слышать. Увести ее, увести за кусты надо было немедля, потому что не мог он больше каждое мгновение считать, когда ее убьют. Но чтоб легко все было, чтоб фрицы проклятые недоперли, что игра все это, что морочат им головы их немецкие, надо было что-то придумать. Васков сперва по бережку побегал, от нее уворачиваясь, а потом за кусты скользнул и остановился, только когда в лес углубился. И хватит с огнем играться! Ругнуться хотел, оглянулся — а боец Комелькова, закрывши лицо, скорчившись, сидела на земле, и круглые плечи ее ходуном ходили под узкими ленточками рубашки… Это потом они хохотали. Потом — когда узнали, что немцы ушли. Хохотали над охрипшей Осяниной, над Гурвич, что юбку прожгла, над чумазой Четвертак, над Женькой, как она фрицев обманывала, над ним, старшиной Васковым. До слез, до изнеможения хохотали, и он смеялся, забыв вдруг, что старшина по званию, а помня только, что провели немцев за нос, лихо провели, озорно, и что теперь немцам этим в страхе и тревоге вокруг Легонтова озера сутки топать.

И пока они занимались этими бабскими делами, старшина, как положено, сидел в отдалении, курил, ждал, когда к столу покличут, и устало думал, что самое страшное позади… 7 Лиза Бричкина все девятнадцать лет прожила в ощущении завтрашнего дня. Каждое утро ее обжигало нетерпеливое предчувствие ослепительного счастья, и тотчас же выматывающий кашель матери отодвигал это свидание с праздником на завтрашний день. Не убивал, не перечеркивал — отодвигал. Лиза шла во двор задавать корм поросенку, овцам, старому казенному мерину. Умывала, переодевала и кормила с ложечки мать. Готовила обед, прибирала в доме, обходила отцовские квадраты и бегала в ближнее сельпо за хлебом. Подружки ее давно кончили школу: кто уехал учиться, кто уже вышел замуж, а Лиза кормила, мыла, скребла и опять кормила. И ждала завтрашнего дня. Завтрашний этот день никогда не связывался в ее сознании со смертью матери. Она уже с трудом помнила ее здоровой, но в саму Лизу было вложено столько человеческих жизней, что представлению о смерти просто не хватало места.

В отличие от смерти, о которой с такой нудной строгостью напоминал отец, жизнь была понятием реальным и ощутимым. Она скрывалась где-то в сияющем завтра, она пока обходила стороной этот затерянный в лесах кордон, но Лиза знала твердо, что жизнь эта существует, что она предназначена для нее и что миновать ее невозможно, как невозможно не дождаться завтрашнего дня. А ждать Лиза умела. С четырнадцати лет она начала учиться этому великому женскому искусству. Вырванная из школы болезнью матери; ждала сначала возвращения в класс, потом — свидания с подружками, потом — редких свободных вечеров на пятачке возле клуба, потом… Потом случилось так, что ей вдруг нечего оказалось ждать.

Откуда Борис Васильев взял сюжет для "А зори здесь тихие..."

Она «донашивала платья, перешитые из платьев сестер», но не унывала: бегала в читалку, во МХАТ, а однажды заметила, «что очкастый сосед по лекциям совсем не случайно пропадает вместе с ней в читальном зале». А потом был их единственный, незабываемый вечер, а через пять дней началась война, и парнишка ушел добровольцем на фронт. Осматривая погибшую Соню, Васков вздохнул: «Вот ты почему крикнула. Ты потому крикнуть успела, что удар у него на мужика был поставлен. Не дошел он до сердца с первого раза — грудь помешала».

Васков с болью осознает страшную суть произошедшего. Приготовив могилу для погибшей Сони, он подумал: «… могла нарожать Соня детишек, а те бы внуков и правнуков, а теперь не будет этой ниточки. Маленькой ниточки в бесконечной пряже человечества, перерезанной ножом…». У Лизы Бричкиной была мечта: она очень хотела учиться, но война смешала все планы, и Лиза отправляется на фронт, чтобы вернуть мечту.

К Лизе Бричкиной любовь пришла здесь, на разъезде, за несколько недель до гибели. Эта простая, самоотверженная девочка сразу же отдала свое сердце сержанту Васкову. Непростой была ее жизнь. Все девятнадцать лет провела Лиза в избушке своего отца лесника, который беспробудно пил.

Девушка ухаживала за тяжело больной матерью, «кормила, мыла, скребла», отказавшись от собственной жизни: «И ждала завтрашнего дня». Женька Комелькова — душа компании, там, где она, - смех, шутки, песни. Высокая, стройная, с чудесными рыжими волосами и зелеными русалочьими глазами, Женька поступает не очень-то красиво — заводит роман с женатым полковником, штабным командиром». У Жени своя боль.

Ее отца, красного командира, мать, сестру, братишку расстреляли, а Женьку «эстонка спрятала в доме напротив», и она видела, как убивали ее родных. У нее сильный характер, «несмотря на все трагедии, была она общительной и озорной», всех поддерживала, шутила. И Женя отправляется добровольцем, чтобы мстить. Галя Четвертак воспитывалась в детском доме и отличалась богатым воображением.

Она сочиняла сказки о том, что в монастыре, где размещался их детский дом, по ночам бродит призрак «бородатого монаха», спрятаны зарытые монахами сокровища. Однако все рассказы Гали — «не ложь, а желания, выдаваемые за действительность». Выдумка о маме — «медицинском работнике» - была рождена страстной мечтой Гали иметь семью… Галю Четвертак скосила автоматная очередь. Так, Рита Осянина занимает в строю защитников Отечества место своего мужа-пограничника, погибшего в первый же день войны… «Строгая, не засмеётся никогда, только чуть поведёт губами, а глаза по-прежнему серьёзными остаются.

Не отдавать немцам ни клочка на этом берегу... И не было во всем мире больше никого: лишь он, враг да Россия. Только девчат еще слушал каким-то третьим ухом: бьют еще винтовочки или нет. Бьют — значит, живы.

Значит, держат свой фронт, свою Россию.

Прочла книгу за один день,за один день я прожила жизнь героев этой потрясающей книги. Эта страсть,этот патриотизм в борьбе за свою родину - автор очень хорошо раскрыл в этой книге. Но также эта книга в некотором смысле заставляет задуматься о будущем,о настоящем. Безумно жаль героев,ведь они в общей сложности даже не прожили жизнь.

Волгограда, Волгоградской области и других регионов России. Все вместе участники прочитают повесть «А зори здесь тихие... Видеозаписи прочтения фрагментов повести составят в итоге «живую» книгу, которую все желающие смогут прослушать и посмотреть на сайте библиотеки.

Участие в акции примут также артисты Волгоградских театров и другие представители творческих профессий. Все зарегистрировавшиеся участники получат определенный фрагмент повести, который нужно будет прочитать на видео.

Хотите получать уведомления от сайта «Первого канала»? Да Не сейчас 3 мая 2023, 21:59 Подвиги героев Великой Отечественной увековечены в кино. Фильм «А зори здесь тихие... Самые пронзительные ленты о подвиге нашего народа.

Литература. 9 класс

Книга ева "А зори здесь тихие рассказывает, о старшине Васкове и пяти девушках, которые обнаружили и остановили немецких диверсантов. Название повести «А зори здесь тихие» появилось уже после того, как работа над книгой была окончена. «А зори здесь тихие» (Россия — КНР, 2005 г.), реж. Мао Вэйнин, в ролях: А. Соколов, Д. Чаруша, Е. Мальцева. Всего через год повесть «А зори здесь тихие» была поставлена на сцене театра на Таганке и стала одной из самых известных постановок 1970-х годов.

Мероприятие «А зори здесь тихие» проведенное в библиотеке – филиале №3 открыло цикл мероприятий посвященных 75 годовщине начала Великой Отечественной войны. Истинный успех пришел к Васильеву после публикации повести А зори здесь тихие. «А зори здесь тихие» — повесть, написанная Борисом Васильевым в 1969 году, повествующая о судьбах пяти самоотверженных девушек-зенитчиц и их командира во время Великой Отечественной войны. Повесть «А зори здесь тихие» Бориса Львовича Васильева впервые была напечатана в 1969 году в журнале «Юность» и сразу сделала автора известным. По итогам исследования с участием более двух тысяч россиян, на первом месте оказался роман Бориса Васильева «А зори здесь тихие».

Скончался автор повести «А зори здесь тихие...»

А потом вдруг придумалось, что в подчинении у командира будут не мужчины, а молодые девчонки. После этого сразу все встало на свои места, работа пошла. Сюжет Действие книги разворачивается в карельских лесах в мае 1942 года. Коменданту 171-го разъезда Федоту в подчинение отправляют молоденьких девушек-зенитчиц, только закончивших обучение. Одна из девушек ночью замечает в лесу диверсантов. Васков отправляется на боевое задание, взяв с собой группу из 5 человек. В ходе слежки выясняется, что врагов намного больше, силы неравны.

В итоге Федоту удается захватить немцев в плен, но в живых остается он один, все девушки погибли. Проблематика В сознании любого человека сражения ассоциируется, прежде всего, с мужчинами. Васильев сделал главными героями девушек, этим книга резко выделялась на фоне других, посвященных войне. О подвиге женщин на фронте в то время практически никто не рассказывал. Борис Васильев на 5 примерах описал многих девушек военного времени.

Рита просит старшину позаботиться о ее сыне и убивает себя. Васков, потрясенный произошедшим, выходит на спящих немцев, убивает одного и берет в плен четверых. Ценой жизни четырех женщин диверсанты не сумели пройти. В эпилоге повести Васков и взрослый сын Риты возвращаются в места происходивших боев и устанавливают памятник на том месте, где погибла Рита. Слова «А зори здесь тихие… И чистые-чистые, как слезы» завершают повествование. Повествование идет от лица Васкова, это придает особую достоверность: мы слышим рассказ о происходящем из уст его участника. Читатель понимает чувства героя, проникается его ненавистью к врагу. На протяжении всей повести акцентируется антитеза войны и мирной жизни. Даже название говорит об этом. Несовместимость трогательных образов девушек, рожденных для любви и жизни, с жестокими картинами войны, подчеркивает бесчеловечность и несправедливость происходящего. Жанр «А зори здесь тихие» связан с тем, о чем произведение написано.

В 2024 году исполняется 55 лет со дня первой публикации этого произведения. В спецфонде библиотеки данная книга представлена форматом LKF. И пока один расчёт ведёт, как дальше поступить, другой об этой минуте заботится: всё видит и всё замечает... Пять совсем юных девушек-зенитчиц с разными судьбами и характерами под руководством старшины, осознавая, что идут на верную гибель, вступают в неравный бой с отрядом немецких диверсантов. Они совершают настоящий подвиг, но он даже не попадает в сводки военных событий.

В 2012 г. Характеристика доступности в электронных библиотеках: представлена в большинстве известных электронных библиотек. Описание связи с книги с программой образования, отраженной во ФГОС: не входит в программу инвариантный рекомендательный список. Новости, публикации о русском языке, культуре, истории, науке, образовании. Информация о деятельности фонда «Русский мир».

Похожие новости:

Оцените статью
Добавить комментарий