Ровно 256 лет назад, 2 мая 1764 года, по приказу Екатерины II заложен Воспитательный дом приема и призрения подкидышей и бесприютных детей. Итак, нужно признать, что большие государственные детские дома – это самая малоэффективная форма воспитания сирот. Настя, Полина, Женя и Фаина подопечные благотворительного фонда Арифметика добра живут в детских домах и приемных семьях. Полная ликвидация детских домов и передача детей в приемные семьи — это просто неосуществимо.
Дети «без статуса» и истории возврата в детдома: как живут 9 тысяч сирот в Татарстане
Детские дома находятся полностью на государственном обеспечении или существуют за счет благотворительной помощи (редкость). Владелец сайта предпочёл скрыть описание страницы. Всего в Татарстане 13 таких организаций, среди которых восемь детдомов, четыре коррекционных интерната и дом ребенка. Детский дом бьет еще и по будущему, он бьет по созреванию, он бьет по развитию. Даже максимально плохая семья лучше, чем детдом. 25 апреля провели в Детском доме «Огонек» города Прокопьевска познавательное мероприятие «ЭнергоТЭКа». Детдом помогал с образованием, и по разным учебным заведениям нас отправляли целыми кучками.
«Сменили вывеску»: куда исчезли детские дома в Московской области
| «Он добрый, хороший человек, но насиловал детей». Что происходит в российских детских домах? | Детский дом № 1 г. Киселевска Кемеровской области просит оказать содействие. |
| Как живут российские сироты и почему это должно волновать каждого из нас | Россияне в сложных жизненных ситуациях временно сдали в детские дома десятки тысяч детей. |
Как я выпустилась из детского дома и нашла работу
Образование - 15 июня 2023 - Новости Омска - Главное, чем отличаются дети из детского дома, — у них нет базового доверия к взрослым и вообще к миру. Детские дома и школы-интернаты для детей от 4 до 18 лет подчиняются органам управления образованием того или иного субъекта РФ. В российских детдомах содержится около 35 тыс. детей, оставшихся без попечения родителей. Анастасия в откровенном интервью рассказала о жизни в детдоме и после него.
Кто возьмет подростка? Почему в детских домах все еще остаются дети
РИА "Новости" Жанна Чернова слева и Лариса Шпаковская — авторы монументального исследования Цена ошибки — Ответственные родители среднего класса видят своей основной задачей воспитание и образование детей, — рассказывает Metro Лариса Шпаковская. Успешность детей они рассматривают как маркер своей социальной успешности. Родители соревнуются, знает ли ребёнок наизусть все сказки Пушкина после выпуска из детского сада или сразу после выписки из роддома, шутит Жанна, а ещё — сколько иностранных языков он выучил в совершенстве. Цифра 2700 человек - именно на столько выросло число российских детей, лишившихся попечения родителей за последние полгода — Родители не просто развивают потенциал ребёнка, но и прививают ему навык делать выбор. Сначала на уровне того, какую одежду носить, потом — какой кружок выбрать, и так далее.
Он рано осознаёт, что ему нравится, а что нет. А если такой ребёнок делает неправильный выбор, его всегда подстрахуют, например, переведут в другую школу или в другой вуз. Так что цена ошибки у ребёнка среднего класса невысока, чего нельзя сказать о детдомовском ребёнке — его ошибка может стать фатальной. Прямо как у Насти из детдома!
Что губит детдомовцев в РФ После 9-го класса Настя поступила в колледж на овощевода, но из-за академической неуспеваемости её отчислили из общежития. В результате девочка переехала в комнату к маме, которая страдала алкоголизмом. Настя тоже начала употреблять алкоголь и вести асоциальный образ жизни, как и мама, и умерла в 19 лет от передозировки крепким алкоголем. Цена ошибки, которая привела девочку к отчислению из общежития, оказалась слишком высокой.
Одним из известнейших педагогов начала 1930-х годов но отнюдь не единственным был А. Макаренко , созданная которым система воспитания стала одним из важных элементов работы с бывшими беспризорниками. Макаренко собрал и дополнил разрозненные приёмы в целостную систему, описав её по просьбам Максима Горького в ряде произведений — в частности в « Педагогической поэме ». Получившаяся система обеспечивала хорошие результаты, основой этой системы стали трудовое воспитание и демократия самоуправление ученического коллектива. В частности, некоторые специалисты, например семейный психолог Людмила Петрановская, говорят о том, что воспитанники Макаренко очень отличались от современных детдомовцев тем, что большинство из них в раннем детстве имели опыт нормальной семейной жизни [4] [5].
И, честно говоря, впечатление, которое сложилось у них, вот такое стандартное. Мы про это уже здесь много говорили. Это в основном удаленные детские дома от центров, от больших населенных пунктов, в такой чудовищной окружающей нищете. Нет возможности найти какое-то другое занятие зачастую, и не только детям из детских домов, но и детям из обычных семей, кроме как шляться с какими подростковыми бандами. Отсутствие такой системной работы с семьями кровными, с семьями приемными.
При этом там был один детский дом, который был по семейному типу, небольшой, и тоже существовавший в этой среде совершенно особняком. А все остальные — это была, к сожалению, вот такая грустная история про то, что внутри происходит примерно то же самое, что и снаружи, вот такая безнадега, где дети, в общем-то, включаются в эту историю. Ну, старшие выпускники возвращаются в детский дом, подсаживают детей на вот такую как бы историю. Очень романтизируется эта история — что-нибудь украсть, вылезти ночью через забор детского дома. А другого какого-то романтизированного, но нормального досуга нет у детей там. У них альтернатива — сидеть на кровати в детском доме. Или ты такой крутой, вылезаешь, воруешь, со старшими делишься, а они тебя потом поддержат. И вот эта вся романтика за счет этой безнадеги, собственно говоря, и возникает. Я вернусь к тому, о чем мы говорили до сюжета, — о том, что, собственно говоря, взрослые плохие, дети плохие подобрались. Сама система действительно создает вот эту атмосферу, в которой взрослые не справляются.
Они на самом деле не могут справиться. Единственное здесь решение может быть какое? Это действительно вот эта тотальная малокомплектность. Я была в Ирландии, и там максимально разрешенное количество детей на учреждение, групповой дом — это шесть человек. Но — дом. Анастасия Урнова: Ну, их мало, наверное. Александр Гезалов: Где Ирландия, а где Россия? Елена Альшанская: Ну, у нас так не будет. Но хотя бы… Мария Хадеева: Это как один район в Подмосковье. Елена Альшанская: Можно я договорю?
Александр Гезалов: А потом я скажу. Елена Альшанская: Ограничение хотя бы в 30. Плюс эти маленькие группы. Восемь — это большие группы. Маленькие — это пять-шесть. И плюс вторая история — конечно, там должна быть в первую очередь задача социально-психологической реабилитации этого ребенка. И третья история — это открытость. То есть ребенок должен быть максимально включен в социум. Во-первых, люди увидят, когда с ним что-то не так. Если он будет все время с ними, он кому-то что-то расскажет, у него возникнет доверие.
А когда он за этим забором постоянно… Александр Гезалов: То придет Серега. Елена Альшанская: То придет Серега через этот забор, да-да-да. Александр Гезалов: И никто за забором ничего не увидит. Елена Альшанская: И он за забором останется. Анастасия Урнова: Анатолий, пожалуйста. Анатолий Васильев: Вы знаете, я хотел сказать, что тема волонтеров тоже должна рассматриваться под разным углом. Вот есть опыт очень хороший в Москве вот Аня этим занимается , когда волонтеры приходят не с подарками, не с жалостью… Александр Гезалов: Да-да-да, не поиграть. Анатолий Васильев: …не унижают ребенка своим отношением. Потому что ребенок сразу чувствует, что он особый, раз ему подарки принесли какие-то чужие люди. А вот система наставничества, которая уже сейчас внедряется, она адресная, конкретная, она помогает вытягивать конкретных ребят из этой системы.
А иначе рождается иждивенчество. Мы сами загоняем проблему в угол. Анна Кочинева: Я хочу еще раз подчеркнуть и поддержать Анатолия, что действительно нужно. Но для этого существуем мы — некоммерческие организации, которые помогают детским домам, которые, как сказала Елена, не справляются. Мы помогаем им наладить эту связь между волонтерами и ребятами. Мы помогаем подготовиться, самим внутренне подготовиться этим волонтерам к тому, как вести себя с этими ребятами. А почему нельзя дарить подарки? А что им собственно нужно? А как наладить с ними контакт? А как выходить из сложных ситуаций?
А как продолжить общение после того, как он вышел из детского дома что еще более важно? Вот собственно мы этим занимаемся, и Лена этим занимается. Ну, это из тех, кого я близко знаю. Александр Гезалов: Да все занимаются. Анна Кочинева: И Александр. Мы все этим занимаемся. И еще очень много-много организаций. И я могу призвать всех, кто нас сейчас смотрит, найти наши контакты в Интернете или позвонить — и мы с радостью, мы открытые. Анастасия Урнова: Узнать, как можно помочь. Анна Кочинева: Мы открыты для всех.
Александр Гезалов: И ответственность уже не конкретного человека, а организации. А у нас сейчас, кто захотел, пришел и так далее. Берем, допустим, одну Владимирскую область. Там 150 или 130 детей, которые находятся в детском доме. В базе данных на то, чтобы взять ребенка — 180. Кого они хотят взять? Они хотят взять маленького, здоровенького. Получается, что как бы все хотят брать, но не хотят брать подростков. И такой возникает флер. Много людей, которые находятся в базе данных как приемные родители, но подростков взять особо желающих… Ну, конечно, есть, но такого нет.
Это говорит о чем? То, что школа приемных родителей, надо тоже менять формат. Мы готовим к тому, что будут подростки из детских домов, будут проблемные в том числе. Понятно, что они там уже много чего пережили. И к этому нужно готовиться. Поэтому появляются разные клубы, которые помогают. Мне кажется, пока мы это не повернем в том числе, у нас так и будут… Мне, например, звонят на днях: "Саша, хотим взять ребеночка до трех лет". Ну, я же понимаю, что это невозможно. И таких людей много. Мария Хадеева: Вот у нас приемная семья.
У нас после закрывшегося детского дома мы купили квартиру в этом поселке. И женщина, которая 20 лет проработала воспитательницей в этом доме, стала приемной мамой. Ну, то есть единомоментно до шести детей, включая ее биологическую дочь, она сейчас воспитывает в доме "РОСТ". И я просто хочу сказать, что исключительно подростков, но да, здоровых, потому что в селе и в поселке нет возможности и нет коррекционной школы, она очень далеко. Александр Гезалов: Вот. Мария Хадеева: Проблема не маленьких, до трех лет, здоровых, славянской внешности. Начинают бороться учреждения, начинают бороться, потому что подушевое финансирование. Мария Хадеева: Начинают запугивать, начинают отговаривать. Александр Гезалов: Манипуляции. Мария Хадеева: Я просто про то, что твой вектор надо направить не только на школу приемных родителей, но и на опеки, между прочим.
Александр Гезалов: Понятно, понятно. Мария Хадеева: В том числе на департаменты социальной защиты. Анастасия Урнова: И еще одна очень большая проблема — я надеюсь, что мы с вами успеем про нее подробнее поговорить — про то, как люди берут детей. Потому что я тоже очень много читала про то, что и прячут детей, и требуют денег за то, чтобы забрать детей. Александр Гезалов: Кошмарят. Анастасия Урнова: Масса всего! Просто я хочу закрыть тему с насилием, потому что мне кажется, что мы на ряд важных вопросов не ответили. Один из них такой. Человек сталкивается с ситуацией — его сегодня, возможно, бьют, еще что-то плохое с ним происходит. Что делать?
Вот есть хоть какая-то организация, какой-то телефон, по которому можно позвонить и получить помощь реальную, здесь и сейчас? Анатолий Васильев: Я единственное могу сказать, что мы в своей детской деревне а де-юре мы организация для детей-сирот создали службу по правам ребенка, в которую обязательно входит воспитанник, ребенок. И все дети, зная о том, что что-то где-то, они или на ухо, или как-то, но преподнесут этому ребенку старшему. Плюс они знают, кому из взрослых можно сказать, что где-то что-то кого-то… Анастасия Урнова: Ну, это в рамках вашей организации. Анатолий Васильев: Да. Ну, я и могу только за свою организацию. Александр Гезалов: На самом деле организации, которые так или иначе занимаются надзором и контролем, много. Это и уполномоченные по правам ребенка, и прокуратура… Анатолий Васильев: Их полно. Анастасия Урнова: А может ли им позвонить ребенок? Александр Гезалов: Но тут другой момент: уровень доверия к ним у детей… Елена Альшанская: Может, может.
Александр Гезалов: Может. Там все висит, но не работает. Анатолий Васильев: Не работает система. Александр Гезалов: Вот мальчик этот, например, рассказывает, да? Анастасия Урнова: Что он звонил в полицию. Александр Гезалов: Да, он звонил в милицию. Анастасия Урнова: И она приезжала, но уезжала. Александр Гезалов: Здесь вопрос: как создать такое количество информационных каналов, по которым дети могли бы кому-то транслировать о своей проблеме? Например, мы создали специальный телефон: 8 800 700-16-84. И уже начинают звонить дети, и приемные родители, и так далее, и так далее.
И чем больше этого будет, тем будет лучше. Анастасия Урнова: Я звоню вам на горячую линию — и кто мне отвечает? Александр Гезалов: Вам отвечает специалист, который этим делом занимается. Анастасия Урнова: А что вы делаете после того, как получаете звонок? Александр Гезалов: Человек, принимает информацию, он ее обрабатывает и перенаправляет либо в структуры, либо дает какой-то конкретный совет. Анастасия Урнова: А какие структуры? Александр Гезалов: В различные, в том числе которые этим занимаются. Анастасия Урнова: Допустим, в полицию? Александр Гезалов: В том числе. Анастасия Урнова: И вы как-то контролируете?
Анна Кочинева: Часто задают вопрос… Вот когда произошла ситуация в Челябинске, на мой взгляд, там надо было гораздо раньше во все это включаться. А когда дети оказались в приемной семье, то получается, что система не срабатывала, никому не сигнализировала, дети никому не сигнализировали. А как только дети оказались в приемной семье, они заговорили. Что должно произойти? Наталья Городиская: Ну, они не могли же говорить о системе и там оставаться. Александр Гезалов: Я понимаю. Елена Альшанская: Конечно. Наталья Городиская: Они заговорили, когда они почувствовали себя в безопасности. Но надо создавать условия, гласность какую-то. Анастасия Урнова: Тогда следующий вопрос: а как мы можем узнать о том, что происходит проблема?
Видимо, исходя из того, что я читала и видела, если ребенка уже усыновили и ему достались чуткие и внимательные приемные родители, они услышали проблему. Как я понимаю, тоже ребенок не стремится об этом рассказывать — это раз. И вот что еще может произойти? Ну, вот так человек-выпускник потом об этом рассказывает, и тоже возможны какие-то последствия. А еще? Туда же ходят проверки, туда ходят общественные организации. Мария Хадеева: Ну, честный ответ на ваш вопрос: такой системы не существует. Александр Гезалов: Нет, да. К сожалению, нет. Мария Хадеева: И ее наладить, потому что этот контроль, а потом отслеживание… То есть, по сути, система общественного контроля, которую пытаются внедрять, в том числе и эти задачи ставит.
То есть это как бы контроль извне внутренних ситуаций. Александр Гезалов: Ну, в детских домах часто создают какие-то… Детей собирают и говорят: "Вы теперь сами все регулируете". На самом деле все регулирует все равно администрация. Анастасия Урнова: Ну, мы с вами уже обсудили, как это регулируется. Анна Кочинева: Возвращаюсь к сфере нашей ответственности, поскольку мы некоммерческие организации. Что мы для этого делаем? Мы создаем институт наставничества, когда в жизни ребенка появляется значимый взрослый, который с ним регулярно общается, к которому у него создаются доверительные отношения. И собственно этому человеку он может транслировать какие-то свои проблемы. И дальше этот человек приходит к нам и говорит: "Ребенок рассказал мне о том-то и о том-то". И мы запускаем процедуру какого-то внутреннего разбирательства, что на самом деле происходит.
Не всегда это сигнализирует о том, что действительно есть проблема. С ней нужно разбираться адресно. И нужно понимать, что ребенок может где-то придумать, манипулировать и так далее. Это все есть, да? Но некая наша внутренняя процедура начинает срабатывать, и мы этим занимаемся. Анастасия Урнова: Елена. Елена Альшанская: Я хотела сказать, что действительно я соглашусь с Машей у нас такой системы де-факто нет, несмотря на все телефоны доверия, которые висят на стенах. Александр Гезалов: Да, да, да. Елена Альшанская: Но сейчас мы на самом деле тоже инициируем какие-то… пытаемся инициировать какие-то изменения. Например, есть элементарная и простая вещь, которая сегодня не работает.
Если ребенок кому-то неважно кому — волонтеру, наставнику, приходящему какому-то или полиции заявил о том, что, возможно, есть какой-то факт насилия или жестокого обращения, то что происходит дальше? Он остается на месте. И если у нас такая же жалоба есть в отношении ребенка в семье, то ребенок мгновенно из семьи изымается, или человек помещается в СИЗО, например, которого обвиняют в сексуальном насилии, как это было в Челябинске, над ребенком. В нашей истории ребенок остается на месте. И в этом смысле на самом деле никакое дальнейшее следствие не видит никогда объективно… Александр Гезалов: Это опасно, это просто опасно. Елена Альшанская: И мы хотим сейчас добиться того, мы будем предлагать как бы госорганам обратить на это серьезное внимание, чтобы у нас появилась норма при которой даже при подозрении, не когда мы там что-то доказали, а когда ребенок заявляет о насилии неважно — правда, неправда, потом нужно разбираться , он должен тут же быть переведен в другое место. Александр Гезалов: Полдетдома перевезут. Елена Альшанская: Прекрасно! Александр Гезалов: Если не больше. В ФСИН перевезут или в приют.
Опекаемые — жили в отдельном пристрое, плохо оборудованном для жизни, были обязаны работать в огороде, их не брали не в какие путешествия. Это очень грубое нарушение прав детей», — сказала уполномоченный. При этом, по ее словам, когда органы расторгали договор опеки, дети готовы были остаться даже на таких условиях, лишь бы не возвращаться в детский дом. Потому что каждый ребенок хочет жить в семье», — сообщила Волынец. Такое явление называется социальным сиротством. По данным мэрии столицы Татарстана, распространенной причиной его появления является неблагополучная мама, злоупотребляющая алкоголем или наркотиками. Для борьбы с социальным сиротством по инициативе уполномоченного по правам ребенка в 2015 году в республике ввели проект «Точка трезвости», утвержденный минздравом. Родителям, попавшим в зависимость, помогают избавиться от нее и восстановиться в правах на детей. За время действия проекта более 700 детей не получили статус ребенка-сироты», — заявила Волынец.
Фото: 1MI Социальное сиротство является последствием и сложного материального положения в семье. Пытаясь «выкрутиться» из кризисной ситуации, родители нередко намеренно сдают родных детей в учреждения. Они считают, что таким образом обеспечивают их всех необходимым, вряд ли задумываясь о психическом здоровье малышей. Дети хорошие, здоровые. Они находятся в учреждениях по заявлению матери о якобы трудном материальном положении. При этом мама сама выпускница учреждения, ей 30 с небольшим. Есть комната, она за нее не платит, периодически живет в приютах, в которых помогают женщинам в трудных жизненных ситуациях. Ее кормят, коммунальные платежи оплачивать не надо, волонтеры все приносят. При этом пособия на детей она продолжает получать, на шестерых детей это примерно 80 тысяч.
Удалась жизнь? Удалась, конечно. У некоторых даже такой зарплаты нет. И она искренне верит в то, что у ее детей все хорошо: они напоены, накормлены, у них есть крыша над головой, с ними занимаются», — рассказала руководитель организации приемных семей Татарстана Елакова. Наигрались и обратно? Что стоит за вторичным отказом от детей Нередким в республике является и вторичное сиротство. Для него огромное потрясение, когда его взяли, а потом сдали обратно», — заявила уполномоченный по правам ребенка в Татарстане. Хотя показатели снижаются, полностью избежать вторичного сиротства невозможно, считает Елакова.
Мама не услышит, мама не придет: как устроены детские дома России
Но, как правило, ребенок, проживая не в самых нормальных условиях, просто не понимает, что может быть иначе, для него именно такая жизнь — норма. Елена Цеплик Даже если мама мало кормит, плохо одевает, много пьет — для него это не повод для отвержения мамы. Когда ребенка изымают из семьи, возникает повторная травма — он теряет привычный мир близких людей и оказывается один на один с системой детских домов, где чужие люди и порядки. В детских домах тоже разное случается, но там никто не занимается психологической реабилитацией детей. В детском доме, в ситуации абсолютного одиночества и пренебрежения системы к индивидуальным потребностям и особенностям, у ребенка происходит процесс «заморозки» — он замыкается внутри себя и в таком состоянии живет. А потом ребенок оказывается в приемной семье — с очень тяжелым бэкграундом, травмированный, привыкший к тотальному равнодушию со стороны взрослых. Некоторое время состояние «замороженности» сохраняется, а потом ребенок привыкает к семье, к безопасности, теплу и ласке, и у него начинается разморозка.
И в этот момент происходит самая тяжелая история — травмы прошлого начинают бессознательно проявляться. Заранее нельзя сказать, как проявится травма. У каждого ребенка своя тяжелая история и своя индивидуальная реакция. Чтобы в этот период справиться с проблемами, приемным родителям нужны и знания, и помощь специалистов. Хроническое непослушание Ребенок вообще не выполняет самые элементарные просьбы и указания родителей, и, естественно, это ужасно раздражает взрослых. Они чувствуют свою беспомощность, когда не могут сподвигнуть ребенка к самым простым вещам — вымыть руки, почистить зубы, пойти завтракать.
Объясняется это тем, что у ребенка нет нормальной модели отношений, когда родитель главный, он защищает ребенка, заботится о нем, дает еду, тепло, одежду. В своей кровной семье ребенок имел другую модель, другую систему координат — от взрослых исходила не забота, а опасность например, мальчика или девочку могли продать за дозу, и у нас есть такой подопечный , ребенок привык сам отвечать за себя и сейчас просто не понимает, почему нужно слушаться. Здесь нужна специальная работа. История: В приемную семью Маша попала в три года. Ей было 14 лет, когда ее мама обратилась в фонд за помощью. Девочка перестала быть управляемой — прогуливала школу, постоянно угрожала побегами, говорила о суициде.
Родители подумали, что это подростковый кризис, а психологи, пообщавшись с Машей, выяснили: она очень болезненно воспринимает отсутствие знаний о кровной семье, без этой информации считает себя неполноценной и обвиняет приемную маму. А дальше была детективная история поиска семьи. Оказалось, что когда Анна и Олег забирали Машу из детдома, им сказали, что ее родная мама погибла и кровных родственников нет. Помог случай: специалист перечитывал личное дело девочки и нашел название деревни, откуда родом мама. Он позвонил в сельскую школу, и так мы вышли на семью, а дальше случилось совсем непредвиденное: мама была жива. Ребенок был внебрачным, мама собралась отказываться от него, и врач предложил: «Хочешь, я скажу родственникам, что ребенок погиб при родах?
Мы организовали и модерировали знакомство девочки с кровной семьей, но Маша осталась в приемной, это был ее выбор. Сейчас она нормально общается и с кровной мамой, и с приемной. И внутренний дискомфорт исчез. Конечно, причины такого дискомфорта и постоянной тревоги ребенок сам обычно не может распознать особенно если он еще маленький , как и объяснить свое поведение. Тут может помочь только профессиональный психолог. Немотивированная агрессия к окружающим Ребенок без повода проявляет агрессию к родителям, братьям и сестрам, животным, воспитателям, учителям, одноклассникам — ко всем, с кем он контактирует.
Обычно это очень пугает, и, естественно, у людей возникают мысли о неадекватности ребенка. Как правило, агрессия — это привычная защитная реакция ребенка на внешние воздействия. Он защищался так от взрослых, потому что у него есть опыт выживания в агрессивной среде. Когда ребенок сильно травмирован было или жестокое сексуальное насилие, или истязание, то есть его не просто не кормили или заставляли попрошайничать , тогда агрессия — это выплеск боли и страха. История: В фонд обратилась женщина в состоянии нервного срыва. Полгода назад семья Семеновых взяла из приюта 6-летнего Лешу, и в их жизни «начался ад».
По словам приемной мамы Евгении, мальчик оказался «настоящим чудовищем».
У нас государство выделяет огромные средства на поддержку семей. Особенно сейчас — в ковид. Как вы думаете, что они делают с этими средствами? Копят долги, за которые потом придется расплачиваться детям, разрушают свое жилье, — говорит Лариса Шарадзе. Лариса Шарадзе — юрист в некоммерческой организации «Детский проект» , появившейся в 2010 году. Согласно информации на сайте учреждения, ее сотрудники с 2007 года профессионально поддерживают детей в кризисных семьях, помогают мамам и папам избежать лишения родительских прав, а выпускникам детдомов — адаптироваться ко взрослой жизни. Ребенка забирают из семьи, но след от перенесенного остается. И помимо психологических последствий, есть много иных проблем — долги от биологических родственников, трудности в получении положенного по закону жилья, попадание в руки мошенников и многое другое. Сокращение детдомов и сиротский аутсорсинг В Нижегородской области число детей, оставшихся без попечения, выше, чем в среднем по стране.
Это с учетом того, что последние годы этот показатель снижался. Согласно Росстату, на 2020 год в регионе было 8853 ребенка-сироты, имевших право на поддержку государства. Несмотря на это, за последние 12 лет были ликвидированы 47 детдомов и 2 дома ребенка, утверждает областной Минобр. Объясняется это всё тем, что в регионе, как и по всей России, органы опеки активнее стараются передавать детей в приемные семьи. Число устроенных в семьи — один из показателей эффективности региональной власти. Кажется, впереди всех сейчас Москва. Недавно местный губернатор Андрей Воробьев заявил, что в столице больше нет детдомов, совсем. Детскую школу-интернат для сирот закрыли в начале 2020 года. И мне очень приятно, что сегодня я могу сказать, что в 2021 году все наши детские дома закрыты, — сообщил официально глава столичного региона. В Нижнем Новгороде пока еще функционирует один приют и три детских дома, один из них для детей с умственными отклонениями.
Всего число детдомовцев с 2008 года в области снизилось с 4147 до 718 человек, утверждает региональный Минобр. Возможно, чиновники действительно убеждены, что в семье ребенку в любом случае будет лучше, возможно — просто пытаются сэкономить. Семьи стимулируют брать детей ежегодными индексациями пособий. За последние одиннадцать лет они выросли почти в два раза — с 4 тыс. А также крупными единовременными выплатами, льготами, упрощенной процедурой усыновления. С 2018 года с потенциальных родителей перестали требовать справки о судимости, выписки из домовых книг и прочие бумаги. Всю информацию должны запрашивать сами органы опеки. Некоторые сироты меняют по несколько семей. Многие думают, они возьмут и им тут ребенок будет убираться, стирать. А не будет он этого делать.
Кроме того, приемные дети очень ревнуют к родным. Им очень важно, что их ценят так же. Год назад администрация этого учреждения решила поучаствовать в формировании семейных ценностей, организовав День матери. Сироты должны были петь лирические песни про маму и разыгрывать сценки. В итоге у одной из воспитанниц случилась истерика и нервный срыв. После этого поднялся федеральный скандал, прокуратура организовала проверку, часть сотрудников была уволена. Крылова не застала этого скандала — на тот момент она работала в Павлове. Воспитатель считает, что в самом мероприятии, который провели тогда, не было ничего страшного, но бывшие сотрудники не должны были принуждать детей к участию — у многих из них был травматический опыт общения с матерью. Воспитатель рассказывает, что в детдомах часто не знают, как живут дети, отданные приемным мамам и папам. Некоторые детдомовские работники, с которыми корреспонденту удалось пообщаться, признавались, что были случаи, когда они не хотели отдавать ребенка в приемную семью.
Они понимали, что малыш, скорее всего, вернется обратно. Окончательную точку в вопросе усыновления ставит опека. На ее решение воспитатели не могут повлиять. В Павлове четыре года назад многодетную семью Окуневых лишили родительских прав. Помимо трех своих детей она воспитывала 13 приемных. Всё изменилось, когда уже взрослые дети стали рассказывать, как в семье их морили голодом, избивали, заставляли работать на стройке. Также они стали обвинять приемных родителей, что лишили их денег. Они все выходят пустыми. Потому что пособия уже за них не платят. Стукнуло — сумочка за дверь, — объясняет Елена Крылова.
Она уверена, что многие берут детей из корыстных интересов. Это подтверждает опыт Саши Новиковой. Она попала в приемную семью прямиком из приюта «Вера». Новые родители жили в двухэтажном частном доме в Кузнечихе, микрорайоне на окраине Нижнего Новгорода. Однажды, когда я спала, крыса залезла прямо на меня. Я просыпаюсь — и как завизжу. Это было ужасно, — говорит Александра. В доме жили шесть детей, пятеро из них — приемные. Питались и спали они отдельно от взрослых. Педикюр, маникюр, масочки разные.
Деньги наши на это уходили, — рассказывает Новикова. Знаете пакетики для супа? Заварит его, овощей добавит, и всё. Есть это совсем не хотелось. Чайные пакетики по десять раз заваривали, экономили. Это воспитатель пришел и ушел, а мама — это навсегда Через полгода жизни в таких условиях Саша Новикова решила уйти из семьи и попала в первый детдом в Сормове. Там она проведет три года.
Система наказаний Поскольку персонал не имеет представления об особенностях детей, переживших такой опыт, он ориентируется не на причины такого поведения, а на его купирование. Обычно это осуществляется через наказания, которые могут быть разными — в зависимости от особенностей сотрудников детского дома. Воспитатели могут ругать, лишать чего-то, наказывать физически, запирать в «страшном» месте — вариант карцера Если ребенка в такой ситуации наказывать, травматический опыт усугубляется. Во-первых, он сильнее злится, и поведение становится только сложнее. Во-вторых, ребенок эмоционально закрывается, выходит на уровень «выживания», что приводит к отсутствию эмпатии и понятия о моральных нормах. Кроме того, исчезает мотивация к достижению чего-либо, потому что уровень стресса не позволяет осуществлять познавательную деятельность, у ребенка нет ресурса на развитие. Несуществующие диагнозы Зачастую детей, нормально реагирующих на ненормальную и травматическую ситуацию, направляют в психиатрическую больницу с целью снять остроту поведения и получить объяснение о причинах происходящего. В таких случаях дети зачастую получают не совсем корректный психиатрический диагноз и медикаментозную терапию. Потому что психиатры, к сожалению, тоже не учитывают этот опыт и переживание ребенком потери семейного проживания. Физическое и сексуальное насилие В условиях огромного коллектива и отсутствия реабилитации в сиротских учреждениях часто происходят акты физического и сексуального насилия. Прежде всего это делают дети друг с другом, а воспитатели не могут справиться с ситуацией. Няня, которая остается ночью одна с 15—40 детьми, не сможет ничего сделать, если одни мальчики пойдут бить других. Бывает, что на ситуацию закрывают глаза и, более того, используют ее, чтобы выстроить контакт с агрессором, который будет помогать поддерживать порядок в группе. Насилие в детском доме может использоваться взрослыми как педагогический инструмент, и вместо того чтобы его остановить, они позволяют ему происходить 5. Отношение к детям с инвалидностью Самая тяжелая картинка, которую мы видим сегодня. Кроме тех проблем, которые есть у каждого ребенка — горе, потеря семьи, возможно, непроработанная травма или опыт насилия, — добавляется проблема, связанная с их основным заболеванием. Для детей, имеющих тяжелые множественные нарушения, уход в специализированных учреждениях социальной защиты осуществляется в основном младшим персоналом, не имеющим специальной подготовки. Кроме того, именно там, где детям нужно в два раза больше внимания и ухода — они зачастую не могут сами поесть, встать и так далее, — персонала не больше, что казалось бы логичным, а меньше, чем в организациях, где живут дети без особенностей. Мы видим совершенно неудовлетворительный уровень ухода за такими детьми, а состояние их здоровья часто ухудшается в системе государственной заботы. Постоянные переводы с места на место Есть дети, которые к 11—12 годам пережили от семи до восьми перемещений между организациями, годами не виделись со своими братьями и сестрами и не общались с ними. До сих пор в большинстве регионов ребенок идет по этому горестному «сиротскому этапу». После изъятия из семьи детей определяют в больницу, где они проводят около двух месяцев, затем примерно на полгода в приют. Далее братьев и сестер делят и отправляют малышей до 4 лет в дом ребенка, а старших — в детский дом. Отсутствие перспектив Если выяснится, что ребенок отстает в развитии, его переводят в коррекционный детский дом. Цепочка может закончиться детским домом-интернатом, где еще несколько лет назад образованием детей не занимались вообще.
Был в нашем классе некто Славик. Все считали его дурачком. А медбрат пинал его до восьмого класса, потому что никто за Славика не заступался. После очередного битья одноклассник сбежал. Никто не бросился на его поиски. А потом мы узнали, что Славик умер. Во время ливня парень решил укрыться в трансформаторной будке и погиб от удара электрическим током. Его затянуло внутрь трансформатора и замкнуло на мощности в сотни киловатт. Вследствие замыкания в посёлке пропал свет, и направленная на подстанцию бригада ремонтников нашла обуглившееся тело. Дима падал молча. Плохо было не всегда. Летом воспитанников принято возить на отдых в лагеря, и такая жизнь в детдоме гораздо приятнее и веселее. В евпаторийском санатории на вечере знакомств случилась моя первая любовь. Девочек поселили в корпусе напротив. После дискотеки мы с другом Димой решили нанести визит дамам сердца. На третий этаж взбирались по окнам. Когда были почти у цели, под рукой у товарища оторвался отлив. Но нам всё равно не удалось остаться незамеченными, потому что всё это время за нашими действиями наблюдали два соседних корпуса. Как только друг глухо шлёпнулся в клумбу, поднялся хохот в несколько десятков голосов. Потом Димка рассказывал, как в его голове во время падения звучала песня «Нас не догонят» — хит тогдашних дискотек. Дети из детдома Дети из детдома Нашлись мои родственники. После восьмого класса в интернат стала приезжать бабушка по отцовской линии. Раньше они с дедом не верили, что я прихожусь им внуком, зная о похождениях матери. Но встреча расставила всё по местам, потому что внешне я был копией отца. Долго не удавалось наладить отношения. Они не рассчитывали на старости получить подарок в виде наглого, вечно дерущегося внука. А мне было обидно, что так долго я был никому не нужен. Дети из детдома Дети из детдома После приюта выпускников распределили по колледжам с рабочими специальностями. Нам с Димой предстояло стать дипломированными каменщиками. Жили в общежитии. Налаживали отношения с людьми по тем принципам, которые воспитал в нас детдом: не давать себя в обиду и защищать слабых. Часто дрались с местными из-за девчонок. На каникулы я уехал в гости к родственникам, а Димка со своей девушкой пошёл в клуб. После дискотеки на них напали местные молодчики. Друга избивали толпой, пока он не перестал дышать. После месяца реанимации товарища списали в дом инвалида.
Что бывает, когда государство заботится о детях
| детдом — последние новости сегодня | Аргументы и Факты | Детский дом № 1 г. Киселевска Кемеровской области просит оказать содействие. |
| Реформа детских домов - Афиша Daily | Уважаемые кандидаты в замещающие родители! С 4 декабря 2023 г. в связи проведением технических работ будет временно приостановлен прием граждан, обращающихся в федеральный банк данных о детях, оставшихся без попечения родителей, с целью постановки. |
| История детских домов в России | Главная Новости Детский дом: история и современность сир. |
| «Я понял, что мир не злой»: как живут выпускники детдомов, когда им помогают | Уважаемые кандидаты в замещающие родители! С 4 декабря 2023 г. в связи проведением технических работ будет временно приостановлен прием граждан, обращающихся в федеральный банк данных о детях, оставшихся без попечения родителей, с целью постановки. |
| Дети «без статуса» и истории возврата в детдома: как живут 9 тысяч сирот в Татарстане | Человек, выросший в детском доме, раньше достаточно тяжело адаптировался к самостоятельной жизни. |
Ребенок в детском доме. Как живут дети в детских домах? Детдомовские дети в школе
| За 30 лет воспитали 43 ребенка: как работает семейный детский дом | Итак, нужно признать, что большие государственные детские дома – это самая малоэффективная форма воспитания сирот. |
| Детский Дом: последние новости на сегодня, самые свежие сведения | НГС.ру - новости Новосибирска | В уже бывший «Дом Коргановых» прислали команду воспитателей от государственного детдома. |
| «Это не генетика, а травма» – 5 главных особенностей детей-сирот | Своего рода просто наглядный концентрат типичных проблем практически любого выпускника детдома. |
Ребенок в детском доме. Как живут дети в детских домах? Детдомовские дети в школе
Но 30 лет назад Наталья и Геннадий Колесниковы открыли детский дом семейного типа. Всего в Татарстане 13 таких организаций, среди которых восемь детдомов, четыре коррекционных интерната и дом ребенка. Некоторые эксперты полагают, что «временных» сирот в российских детдомах может быть не 20 тысяч человек, а в 1,5 раза больше — около 30 тысяч. Новости Хабаровска: Воспитанников детского дома № 5 планируют переселить в помещение интерната на другом конце города. ДЕТСКИЕ ДОМА, в России учреждения интернатного типа для детей-сирот и детей, лишённых попечения родителей. Как рассказали «Парламентской газете» в пресс-службе Министерства просвещения, в 2023 году в детдомах России проживали 31,6 тысячи детей и подростков. Это меньше, чем годом ранее, когда в учреждениях содержались 34,1 тысячи сирот.
Почему миллионы граждан России сдают своих детей в Детские дома?
По словам омбудсмена, в 2013 году в детских домах пребывали 96 тыс. детей, а в 2023 году их количество не превышает 34 тыс. Детские дома в России: от Ярослава Мудрого до наших дней. Сначала надо разобраться с терминологией, что такое Детский дом по своей сути, тогда будет проще откинуть привитое лояльное отношение к Детским домам названным по другому. Дедовщина в детдоме: издевательства за малейшую провинность. дружественное развивающее пространство "Второй дом", где мы планируем разместить стажировочные площадки. детдома – последние новости.
Детские дома
Издается с 1997 года. Издание является официальным публикатором федеральных законов, постановлений, актов и других документов Федерального Собрания. Распространяется по подписке и в розницу, в органах исполнительной и представительной власти федерального и регионального уровня, в поездах дальнего следования и «Сапсан», в самолетах Авиакомпании «Россия», а также региональных авиакомпаний.
После изъятия из семьи детей определяют в больницу, где они проводят около двух месяцев, затем примерно на полгода в приют. Далее братьев и сестер делят и отправляют малышей до 4 лет в дом ребенка, а старших — в детский дом. Отсутствие перспектив Если выяснится, что ребенок отстает в развитии, его переводят в коррекционный детский дом. Цепочка может закончиться детским домом-интернатом, где еще несколько лет назад образованием детей не занимались вообще. Ребенок сидит на одном месте с минимальным уходом и перспективами в будущем, после чего по достижению совершеннолетия попадает либо в психоневрологический интернат, либо в дом престарелых. Зачастую он остается без каких бы то ни было перспектив, чтобы учиться, работать, видеть мир и участвовать в его жизни. Как выпускник коррекционного интерната сломал систему и поступил в вуз Что представляет из себя реформа детских домов?
Тогда же ввели «План развития жизнеустройства ребенка», по которому детские дома вместе с опекой каждые полгода должны пересматривать мероприятия по устройству ребенка и выяснять, почему он еще не дома, почему не устроен к бабушке, почему ему не ищется новая семья, если возвращение в кровную невозможно. Раньше в большинстве случаев ребенку искали новую семью, в то время как ситуация с кровной не была исчерпана полностью. Этот план, по сути, заставляет организации и органы опеки действовать последовательно. Что говорится в реформе Пребывание ребенка в интернатном учреждении всегда считается только временной мерой — до его возвращения в кровную семью или устройства в приемную. Условия проживания должны быть приближены к семейным , чтобы, живя в детском доме, ребенок не терял представления о том, как устроен внешний мир, и не забывал, как живут другие люди. Для ребенка, временно лишенного родительского попечения, организуются качественные условия социальной, психологической и педагогической реабилитации. Дети должны учиться вовне , даже если нуждаются в коррекционных программах. А школы, в свою очередь, по принятым независимо от этого постановления ФГОСАМ и Закону об образовании обязуются обеспечивать инклюзивное образование. Ребенка требуется размещать в организацию для детей-сирот как можно ближе к месту проживания , чтобы он мог посещать ту же школу, что и раньше, и не терять вместе с семьей своего привычного окружения.
С 2015 года мы выезжаем в разные регионы и разные организации для детей-сирот. И что же мы видим? Хорошие моменты Ситуация действительно меняется Начали уменьшаться группы. В 2015 году мы видели группы на 15—20 детей, спальни с 15 кроватями. Сегодня, спустя три года, это в основном группы на шесть-восемь человек. Детей перестали переводить из группы в группу, дергать каждый год или два. Соответственно, воспитатели становятся постоянными. Также началась работа с кровными семьями. Есть регионы-лидеры, которые показывают, что можно держать вместе детей от нуля до 18 лет, не разлучая братьев и сестер.
Новый центр предполагает изменение типа проживания детей на «семейный» и ухода от устаревшей системы воспитания. Все учреждения должны быть переоборудованы «от и до». Но средств на это в нужном объеме не выделяют, поэтому до сих пор большая часть детских домов так и не была переоборудована полностью, даже в крупных городах. Я не сторонник этого законопроекта, однако считаю его небольшим шагом на пути реорганизации всей системы в целом.
Основа для этого закона была взята из европейского опыта, где дети уже давно проживают по типу «семей». В избранное.
Первый в регионе центр начал работать в конце января, и Майстер уверена, что в России аналогов ему нет. Между тем центры, активно работающие над возвращением детей в семьи, уже давно существуют в разных регионах России. Это явление еще не приобрело массового характера, однако вскоре все может измениться, уверен зампредседателя Комиссии Общественной палаты РФ по социальной политике, трудовым отношениям и качеству жизни граждан, председатель РОО «Право ребенка» Борис Альтшулер. Когда Правительство РФ издаст постановление, утверждающее новые правила о детских домах, перепрофилирование станет общероссийским, считает Альтшулер. Новые правила уже подготовлены Минобрнуки и общественными деятелями, они прошли согласования со всеми министерствами, кроме Минюста, куда были направлены на утверждение в декабре 2013 года.
Эти правила, отмечает эксперт, закрепляют два важных положения. Во-первых, дети должны жить только в группах семейного типа с постоянными прикрепленными воспитателями, находящимися с детьми круглосуточно. Во-вторых, в каждом детском доме должно быть создано структурное подразделение по семейному устройству, по восстановлению кровной семьи, по профилактике сиротства и по постинтернатному сопровождению. Альтшулер отметил также, что механизм контроля таких учреждений был предложен проектом федерального закона об общественном контроле за обеспечением прав детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. В декабре 2012 года Президент РФ Владимир Путин издал указ принять законопроект в обязательном порядке, однако инициатива была отклонена после обращения в Госдуму активистов движения «Суть времени» во главе с политологом Сергеем Кургиняном. Он назвал закон «вредоносным, западным, ювенальным», вспоминает представитель ОП. Было огромное недовольство этим законом в региональных департаментах. Какие еще общественные контроли?
Они их боятся, они же воруют в интернатах миллиарды, и вдруг в эту вотчину какие-то общественные контролеры!