Александр III взял курс на ликвидацию реформ и опубликовал манифест, в котором «гнусной крамоле» противопоставил незыблемые основы самодержавия и консервативные ценности. такой же символ консервативного поворота, как и "Манифест о незыблемости самодержавия". Эпоха реформ закончилась, начался длительный период укрепления самодержавия, который продолжился и после смерти Александра III в 1894 г. Смотрите видео онлайн «Издание манифеста О незыблемости самодержавия» на канале «ИОР_видео» в хорошем качестве и бесплатно, опубликованное 29 апреля 2023 года в 0:31, длительностью 00:03:15, на видеохостинге RUTUBE. Манифест о незыблемости самодержавия повлияет на проводимую Николаем II политику, он продолжит консервативно направленную политику отца.
Полезные ссылки
- Главы | Манифест 17 октября 1905 года
- Вы точно человек?
- Манифест о незыблемости самодержавия был издан 139 лет назад - Парламентская газета
- МАНИФЕСТ 17 ОКТЯБРЯ 1905 • Большая российская энциклопедия - электронная версия
- ЕГЭ. История. КРАТКО. Александр III (1881-1894)
- Этот день в истории: 1881 год — «Ананасовый» манифест Александра III
Почему манифест Александра III о незыблемости самодержавия прозвали «ананасным»
| Контрреформы 80-х годов манифест александра III о незыблемости самодержавия 29 апреля 1881 г. | Манифест о незыблемости самодержавия — обозначение Высочайшего Манифеста, данного 29 апреля (11 мая) 1881 года императором всероссийским Александром III в начале своего царствования. |
| Вы точно человек? | Именно поэтому был подписан Манифест 17 октября 1905 года, провозглашавший политические свободы и, главное, скорый созыв законодательной Государственной думы. |
| Лингвострановедческий словарь «Россия». | Просмотр содержимого презентации «Издание Манифеста о незыблемости самодержавия». |
| Почему манифест Александра III о незыблемости самодержавия прозвали «ананасным» | Манифест о незыблемости самодержавия Александра 3. Манифест Лорис Меликова при Александре 3. |
| История России | Сигналом к началу курса на сворачивание реформ и их ревизию явился Манифест о незыблемости самодержавия, подписанный императором 30 апреля 1881 года. |
Привет! Нравится сидеть в Тик-Токе?
Манифест императора Александра III «О незыблемости самодержавия» (выдержки). Манифест о незыблемости самодержавия без этой общности, без Земского собора, превратился в нелепую и злобную «ананасную» прокламацию, посеявшую к тому же серьёзные сомнения в умах. 29 апреля 1881 года был издан Манифест "О незыблемости самодержавия", составленный Победоносцевым. принятое в историографии обозначение Высочайшего Манифеста, данного 29 апреля (11 мая) 1881 года императором всероссийским Александром III в начале своего царствования; имел следующий заголовок: О призыве всех. Почему император Александр III принял Манифест «О незыблемости самодержавия»?
Из Википедии — свободной энциклопедии
- Историческое сочинение причинно следственная связь По периоду 1881-1894 Александр III
- Убийство Александра II
- Издание манифеста О незыблемости самодержавия
- ЕГЭ. История. КРАТКО. Александр III (1881-1894)
- Манифест 17 октября 1905 – суть и значение
Подписание манифеста о незыблемости самодержавия. Последний блеск империи
Однако в историю этот документ вошел с более кратким, но не менее выразительным названием: как «Манифест о незыблемости самодержавия». 11 мая 1881 г. император Александр III опубликовал манифест, который подтверждал незыблемость принципов самодержавия. Манифест о незыблемости самодержавия — принятое в историографии обозначение Высочайшего Манифеста, данного 29 апреля (11 мая) 1881 года императором всероссийским Александром III в начале своего царствования; имел следующий заголовок. Манифест о незыблемости самодержавия — обозначение Высочайшего Манифеста, данного 29 апреля (11 мая) 1881 года императором всероссийским Александром III в начале своего царствования. Издание манифеста о незыблемости самодержавия год.
Издание манифеста О незыблемости самодержавия
Зато все здравые и простые люди несказанно радуются. В Москве ликование, - вчера там читали его в соборах и было благодарственное молебствие с торжеством. Из городов приходят известия о всеобщей радости от появления манифеста. Лишь бы только не замедлили теперь явственные знаки той политики, которая возвещена в манифесте». Катков Вторил Победоносцеву и известный консервативный публицист, редактор «Московских ведомостей» М. Катков, писавший 30 апреля: «Теперь мы можем вздохнуть свободно. Конец малодушию, конец всякой смуте мнений! Перед этим непререкаемым, перед этим столь твердым, столь решительным словом Монарха должна наконец поникнуть многоглавая гидра обмана. Как манны небесной народное чувство ждало этого царственного слова.
В нем наше спасение: оно возвращает русскому народу русского Царя Самодержавного, от Бога приявшего власть Свою и лишь пред Богом ответственного. Посрамлены ковы наших врагов и поползновения малодушных в нашей среде умалить и унизить священную власть и отнять у нашего народа его драгоценнейшее достояние, наследие его многовековой страды и крови, силу его жизни, залог его будущего. Да здравствует вступивший на царский путь возлюбленный Государь наш, да благословит Бог начало Его царствования и да даст мощь исполнения Его благим предначертаниям! Мещерский, ознакомившись с текстом Манифеста, писал Победоносцеву: «Манифест - первый луч во тьме, первое веяние царской власти в кошмаре, нас давящем. Ваше имя на всех устах, но для меня тут не Вы, а исполнение того, во что я верую: действие Божьего Промысла, за эти месяцы страшно очевидного и страшно близкого к нам... Смута в умах стала быстро сменяться русским здравомыслием, распущенность и своеволие уступили место порядку и дисциплине. Вольномыслие уже не попирало Православие как некое ультрамонтанство и нашу родную Церковь как клерикализм. Авторитет бесспорной и наследственной национальной верховной власти стал опять на свою историческую традиционную высоту».
Подготовил Андрей Иванов, доктор исторических наук.
Автором манифеста стал Константин Победоносцев. Контрреформы Крестьянский вопрос. Были приняты меры по поддержке дворянского сословия. В 1885 году создан Дворянский банк, задачей которого стало субсидирование помещиков.
Принимались меры для сохранения патриархального строя на селе. Более сложными стали земельные переделы и разделы. Были отменены подушная подать и общинное земледелие, но выкупные платежи были снижены. В 1882 году был учрежден Крестьянский банк, который должен был выдавать ссуды крестьянам на покупку земель и частной собственности. Изменения в судебной системе.
Претерпела изменения судебная реформа 1864 года. Судоустройство усложнялось и бюрократизировалось, сокращалась компетенция суда присяжных. На селе мировой суд практически заменился произволом чиновников.
Но тремя днями ранее прогремели взрывы бомб, оборвавшие жизнь государя. На престол взошел его сын Александр III — умный, волевой, богатырской силы человек, опытный военачальник на турецком фронте умело командовал двумя корпусами. Проблемы ему достались нешуточные: убийство царя, одобренный им проект «конституции»... Либералы пытались ковать железо, пока горячо, наседали, уговаривали «увенчать здание» отцовских реформ созывом общероссийского представительного органа. А террористы выставили ему ультиматум: «Народная воля» прекратит свою деятельность при условии общей политической амнистии и выборов в народное собрание «для пересмотра существующих форм государственной и общественной жизни»; «Итак, Ваше величество, решайте. Перед вами два пути.
От вас зависит выбор». Но раздались и голоса патриотов. Или теперь спасать Россию и себя, или никогда. Если будут Вам петь прежние сирены о том, что надо успокоиться, надо продолжать в либеральном направлении, надобно уступать так называемому общественному мнению, — о, ради Бога, не верьте, Ваше величество, не слушайте. Я не верю ему. Он фокусник и может еще играть в двойную игру». Заседание совета министров по обсуждению «конституции» вместо четвертого марта состоялось восьмого. Большинство собравшихся однозначно одобрили поворот к парламентаризму. Противниками выступили Победоносцев и поддержавший его старый граф, бывший воспитатель Александра Александровича Сергей Строганов, который справедливо указал на то, что «власть перейдет из рук самодержавного монарха… в руки разных шалопаев, думающих только о собственной выгоде».
И царь не утвердил проект, взял тайм-аут или сделал вид, что обдумывает, промолчал об уже принятом решении. Первый ответ он дал революционерам: вместо амнистий всех организаторов и исполнителей цареубийства осудили и уже 3 апреля повесили. Лорис-Меликов, военный министр Дмитрий Милютин и министр финансов Александр Абаза напомнили самодержцу о «конституции», снова принялись его убеждать. На этот раз царь открыто отверг их идеи, а проект Манифеста о своем политическом курсе поручил составить Победоносцеву. Реформаторы были ошарашены, возмущены, все их надежды перечеркивались. Возражения Александр III отмел, а в Манифесте, который он подписал на следующий день, утверждалась незыблемость самодержавной власти и защита ее «для блага народного от всяких поползновений». Царь призвал «всех верных подданных служить верой и правдой к искоренению гнусной крамолы, позорящей Русскую землю, к утверждению веры и нравственности, к доброму воспитанию детей, к истреблению неправды и хищения, к водворению порядка и правды в действии всех учреждений». Константин Победоносцев государю писал: «В среде здешнего чиновничества Манифест встречен унынием и каким-то раздражением: не мог и я ожидать такого безумного ослепления. Зато все здравые и простые люди несказанно радуются.
В Москве ликование… Из городов приходят известия о всеобщей радости от появления Манифеста».
Победоносцев в докладной записке мотивировал необходимость пересмотра судебных уставов тем, что «в Российском государстве не может быть отдельных властей, независимых от центральной власти». Однако осторожный Александр III не любил «разрубать узлы». Только в 1894 г. Муравьева для подготовки проекта последовательной и всеобъемлющей судебной реформы, но рост общественного недовольства и разногласия в правительственных кругах сорвали ее проведение.
Укрепив властную вертикаль, правительство приступило к восстановлению нарушенного реформами 60-х гг. В мае 1883 г. Восстановление положения дворянства, как материального, так и властного, сделалось главной заботой правительства. В манифесте, изданном по этому случаю, выражалось недвусмыссленно пожелание, чтобы «дворяне российские сохраняли первенствующее место в предводительстве ратном, в делах местного управления и суда, в распространении примером своим правил веры и верности и здравых начал народного образования». Манифест вызвал поток благодарственных адресов, среди которых выделялся детальной проработкой дворянских требований адрес дворянства Симбирской губернии, составленный алатырским уездным предводителем А.
Пазухиным, который уже и прежде ярко проявил себя во главе консервативной части Кахановской комиссии. Пазухин подробно обосновал свои взгляды в большой статье «Современное состояние России и сословный вопрос», напечатанной в «Русском вестнике» Каткова, где причиной всех российских бедствий объявлялся «бессословный строй», созданный реформами Александра II, прежде всего земской и судебной. Главная опасность такого положения заключалась в том, что утрачивался уникальный, свойственный только России образ жизни и ментальность. Поскольку «великое зло» реформ заключалось в разрушении сословной организации, задача состояла в «восстановлении нарушенного». Идеи Пазухина произвели чрезвычайно благоприятное впечатление на Д.
Толстого, который призвал сочинителя на должность правителя собственной канцелярии, поручив ему разработку законопроектов, позволяющих «восстановить нарушенное». Результатом этой работы были закон о земских начальниках и новое положение о земских учреждениях. Полномочия земского начальника, соединявшего в своем лице административную и судебную власть к ним, в частности, переходили полномочия упраздняемых мировых судей , были очень широки, он мог отменять любое постановление сельских и волостных сходов, отстранять от должности выборных крестьянских старост, подвергать аресту и штрафу лиц податных сословий. Члены волостных судов, ранее избиравшиеся крестьянами, теперь назначались земскими начальниками. В именном указе Сенату введение института земских начальников мотивировалось заботой о крестьянстве.
Одна из главных причин этого неблагоприятного явления заключается в отсутствии близкой к народу твердой правительственной власти, которая соединяла бы в себе попечительство над сельскими обывателями с заботами по завершению крестьянского дела и с обязанностями по охранению благочиния, общественного порядка, безопасности и права частных лиц в сельских местностях». По существу введение института земских начальников означало восстановление в деревне власти аналогичной прежней помещичьей. Не удивительно, что среди крестьян, как докладывал московский генерал-губернатор В. Долгоруков министру внутренних дел, «бродит подозрение, что новые органы правительственной власти есть не что иное, как первый шаг к их вторичному закрепощению». Проект преобразования земских учреждений, разработанный Пазухиным, предусматривал полную ликвидацию всесословности и выборности, но Государственный совет не решился на такую радикальную меру, и проекты были сильно смягчены.
Принципы всесословности и выборности не были отброшены вовсе, но пределы их применения были значительно сужены. В соответствии с новым «Положением о губернских и уездных земских учреждениях», утвержденным 12 июня 1890 г. Крестьяне утратили право непосредственного выбора своих представителей, теперь они выбирали только кандидатов в гласные, а гласные назначались губернатором из числа кандидатов по представлению уездного съезда земских начальников. Остальные сословия должны были «знать свой шесток» и не пытаться с этого шестка соскочить. Идеалу «народной монархии» соответствовало общество с низкой, а в пределе - нулевой, как сказали бы современные социологи, «социальной мобильностью».
Достижению этой цели должны были служить многочисленные законодательные акты, укрепляющие крестьянскую общину и затрудняющие крестьянам выход из нее, а также построение сословной школы. Именно эту цель преследовал знаменитый циркуляр министра просвещения И. Делянова, прозванный острословами циркуляром «о кухаркиных детях». В 1887 г. Политика русификации не была в империи новостью.
Однако прежде она применялась лишь в отношении народов, уличенных или подозреваемых в сепаратистских устремлениях. В завещании, составленном в сентябре 1876 г. При Александре III русификация перестала быть наказанием, налагаемым на непокорный край; она приобрела характер систематической политики по отношению ко всем подвластным российскому государю национальностям, даже наиболее ему верным. Само значение «русификации» резко изменилось. Государство-семья не может вмещать в себя подданных чужеродных культурных типов, поскольку эти типы сопряжены с иным общественно-политическим строем.
Как писал в 1882 году Катков в «Московских ведомостях», «Россия может иметь только одну государственную нацию». Но «великие реформы» и экономический рывок во второй половине XIX века способствовали социально экономическому и культурному развитию окраин - т. Критерии «русскости» в царствование Александра III постепенно смещались в направлении чисто политическом. Если еще в начале XIX века «русский» означало всего лишь «относящийся к России», а затем, в николаевскую эпоху «официальной народности», это слово стало означать православного верноподданного, то при Александре III слово «русский» теряет связь с культурными и вероисповедными качествами и становится исключительно политической характеристикой настолько, что никому уже не казалось странным, что «истинно русским» называют главного московского черносотенного публициста Грипгмута, ставшего после смерти Каткова редактором «Московских ведомостей», или ялтинского градоначальника Думбадзе, отличавшегося особой полицейской свирепостью. А в 1905 г.
Представитель русского народа в этом политическом смысле не может быть носителем либеральных или революционных идей и намерений. Лица несоответственных убеждений, даже титулованные дворяне, как, например, лидер либералов князь Д. Шаховской, на титул «истинно русского» человека претендовать не могли. В этом смысле слово «русский» частенько употребляется и в современной полемике, например, когда историк-монархист Александр Боханов говорит: «Александр III был русским человеком, русским по строю своих мнений и чувств, считал, что сильная государственная власть есть благо для страны». Именно в этом смысле «Гражданин» Мещерского призывал «русскую партию» сплотиться «перед угрозой для русской народности со стороны партии польской, финской, жидовской, армянской, малороссийской».
Александр III решительно стал во главе «русской партии». При вступлении на престол в 1881 г. Для подготовки мероприятий, долженствовавших унифицировать управление в крае, была проведена в 1882 г. Манасеина, а вскоре по ее рекомендациям проведен и ряд реформ. Законом 9 июля 1888 г.
В 1889 г. С 1884 г. Законами 1889—1890 гг. В 1893 г. В 1890 г.
В центре католической Варшавы был отстроен колоссальный православный храм св. Александра Невского, снесенный «благодарными» поляками в 1920 г. Особенно сильным стеснениям были подвергнуты евреи, влияние которых казалось идеологам александровской эпохи особенно разрушительным для истинно русского сословного строя жизни. Впервые основания этого нового курса, который означал переход от политики ассимиляции евреев к их дискриминации, были намечены в записке царю, составленной Игнатьевым 12 марта 1881 г. Многими законными и незаконными путями и средствами они имеют громадное влияние на чиновничество и вообще на весь ход дел… Проповедуя слепое подражание Европе, люди этой группы, ловко сохраняя свое нейтральное положение, очень охотно пользуются крайними проявлениями крамолы и казнокрадства, чтобы рекомендовать свой рецепт лечения: самые широкие права полякам и евреям, представительные учреждения на западный образец.
Собственно и Земский собор был нужен Игнатьеву, чтобы заглушить эти «польско-жидовские крики». Резолюций царя на экземпляре, сохранившемся в архиве Игнатьева, нет, но государь, вообще не жаловавший «инородцев», программу несомненно одобрял. Во всяком случае, Валуев в дневнике 21 апреля 1881 г. Проведение последовательной государственной политики дискриминации евреев требовало, однако, публичного идеологического обоснования. Свой вариант такого обоснования вскоре после цареубийства 1 марта 1881 г.
В статье, опубликованной в «Петербургских ведомостях» вскоре после цареубийства, он утверждал, что «нигилисты и социалисты» - только «грубое, нередко бессознательное орудие», что их направляют на преступления «не столько враги собственности и общественного порядка, сколько внутренние и внешние враги Русского государства, русской национальности». Среди врагов России Иловайский на первое место ставил поляков, а на второе - евреев, на том основании, что «в последних процессах, убийствах, покушениях и университетских беспорядках они выступают едва ли не самым деятельным элементом». Но этот простодушный аргумент Иловайского легко опровергался либералами указанием на то, что именно «стеснения» против поляков и евреев толкают их во множестве в ряды революционеров. И тогда на помощь власти пришли гораздо более искушенные «истинно русские». Почтенный славянофил Иван Аксаков создал из антисемитизма почти респектабельную политическую доктрину.
В сентябре 1881 г. Брафман извлек из архива книгу постановлений виленского кагала - органа самоуправления еврейской общины в Речи Посполитой, а затем в черте оседлости занимавшегося сбором налогов с еврейского населения и налагавшего наказания на нарушителей религиозных обычаев. Он принялся утверждать, что кагалы продолжают тайно существовать и после того как они были упразднены законом 1844 г. Именно они, сплачивая еврейские общины в единую монолитную корпорацию, обеспечивают им успех в коммерции и возможность эксплуатации нееврейского населения. По мысли Аксакова, российские кагалы, составляющие «государство в государстве», направляются из зарубежного центра, цель которого - установить власть еврейского народа, продолжающего считать себя единственным богоизбранным народом и не признавшего Христа мессией, над всем миром, то есть установить, как писал Аксаков, «миродержавство антихристианской идеи во образе миродержавства еврейского».
Евреям запрещалось селиться вне городов и местечек, а также прекращалось совершение всех купчих крепостей, закладных и арендных договоров на имя евреев, доверенностей на недвижимое имущество. Далее правовые ограничения, тесно сковавшие экономическую и культурную жизнь российских евреев, посыпались как сор из дырявого мешка, причем эти ограничения весьма часто проводились не в форме нового закона, а в форме сенатских разъяснений действующего законодательства. Число городов, где дозволялось жить евреям, постоянно сокращалось. Законами 28 марта 1891 г. Эта льгота была отменена по требованию московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича и привела к высылке из одной только Москвы 17 тысяч семей.
Ограничивалась свобода хозяйственной деятельности евреев. С 1893 г. Ограничивалась для евреев и возможность получения образования. Министерством народного просвещения была установлена процентная норма для евреев в учебных заведениях. В черте оседлости число учащихся-евреев не должно было превышать десяти процентов, в остальных местностях империи - пяти, а в столицах - трех.
Национальная политика правительства вызвала решительный протест в русском образованном обществе. Философ Владимир Соловьев, выступавший в качестве публициста в журнале «Вестник Европы», убедительно показал, что насилие в религиозном и национальном вопросах противно Евангелию, а русификацию квалифицировал как «тамерлановщину». Однако русские либералы, выступая против национально-религиозных гонений, могли в то время предложить в качестве альтернативы политике ассимиляции и дискриминации только идею «свободного соревнования» национальных культур. Реализация этой привлекательной, на первый взгляд, идеи неизбежно обрекала на исчезновение малочисленные народы, не защищенные особыми охранными привилегиями и институтами собственной государственности. Политика Александра III не достигла намеченной цели.
Разоряющееся и деградирующее дворянство не могло стать надежной опорой власти. Дворянство образованное и преуспевающее оказывалось зараженным западным духом и требовало свобод. Установление дворянской опеки над крестьянами и стеснение крестьянской свободы привели к катастрофическому голоду 1891—1892 гг. Русификация молодых народов, не имевших собственной интеллигенции, вроде «сибирских инородцев», имела некоторый успех, но зато из числа народов с богатой собственной культурой и интеллигенцией выходили все более радикальные противники режима. Политика национальных и религиозных гонений способствовала разложению Российской империи как наднациональной общности.
Все свое царствование Александр III «сеял ветер», «пожинать бурю» досталось его сыну. Подробнее на эту тему: Евреи в России: История и культура. Сскиринский С. Родословная российской свободы. Заиончковский П.
Кризис самодержавия на рубеже 1870—1880-х гг. Полунов А. Под властью обер-прокурора. Государство и церковь в эпоху Александра III. Репников А.
Консервативная концепция российской государственности. Твардовская В.
Привет! Нравится сидеть в Тик-Токе?
Одним из важных событий этого периода стало издание манифеста о незыблемости самодержавия. Таким образом, политика Императора Александра III Миротворца, принявшего Русское Царство буквально из рук истекающего кровью отца, ритуально убитого т.н. «народовольцами», вполне определилась: она зиждилась на признании неприкосновенности Самодержавия. принятое в историографии обозначение Высочайшего Манифеста, данного 29 апреля (11 мая) 1881 года императором всероссийским Александром III в начале своего царствования; имел следующий заголовок: О призыве всех. Просмотр содержимого презентации «Издание Манифеста о незыблемости самодержавия». 1) издание манифеста «О незыблемости самодержавия».
Как в народе называли манифест "О незыблемости самодержавия" 1881 года?
| Александр III - история становления императора | Пройдет только два месяца от начала его правления, и молодой самодержец обнародует «Манифест о незыблемости самодержавия». |
| Привет! Нравится сидеть в Тик-Токе? | Манифест о незыблемости самодержавия повлияет на проводимую Николаем II политику, он продолжит консервативно направленную политику отца. |
| Почему манифест Александра III о незыблемости самодержавия прозвали «ананасным» | Однако Александр Александрович выразил всю свою решимость в сохранении самодержавного строя и проведении консервативных реформ в знаменитом манифесте «О незыблемости самодержавия»: «.с верою в силу и истину Самодержавной Власти. |
| МАНИФЕ́СТ 17 ОКТЯБРЯ́ 1905 | Спустя два месяца после воцарения Александр III издает свой «Манифест о незыблемости самодержавия». |
| Манифест о незыблемости самодержавия причины. Последний блеск империи | 1) издание манифеста «О незыблемости самодержавия». |
Издание манифеста О незыблемости самодержавия
Манифест о незыблемости самодержавия Александра 3. Манифест Лорис Меликова при Александре 3. Высочайший манифест 29 апреля 1881 г. С воцарением Александра III открылась новая зря усиления консервативных тенденций во внутренней политике я попыток ограничения либеральных реформ 60-70-х годов XX в.
Внутренняя политика Александра III
Просмотр содержимого презентации «Издание Манифеста о незыблемости самодержавия». Окончательно все акценты были расставлены в царском манифесте 29 апреля 1881 г., в котором чётко заявлялось о незыблемости самодержавия и твёрдом правительственном курсе. 11 мая 1881 г. император Александр III опубликовал манифест, который подтверждал незыблемость принципов самодержавия. Манифест о незыблемости самодержавия Александра 3. Манифест Лорис Меликова при Александре 3.
Издание манифеста О незыблемости самодержавия
Либеральная экономическая политика, которая характеризовалась отказом правительства Александра II от промышленного протекционизма, активными внешними займами, привела к экономическому кризису. В 1868 году был введен новый таможенный тариф, который продолжил либеральный курс. Пошлины на импорт были снижены в среднем в 10 раз, а по некоторым товарам в 20-40 раз. В результате весь период царствования Александра II и до второй половины 1880-х гг. Свидетельством медленного промышленного роста в период правления Александра Николаевича является производство чугуна. С 1855-1859 по 1875-1879 гг. Ухудшилась ситуация и в сельском хозяйстве.
Считалось, что крестьянская реформа приведет к росту производительности в этой важнейшее отрасли народного хозяйства, но эти ожидания не оправдались. Урожайность выросла только в 1880-е годы. Голода, как массового явления, в России не знали со времен Екатерины II, в период правления Александра II голод снова вернулся в российские селения. Либеральный таможенный тариф мешал развитию отечественной промышленности и привел к серьезному увеличению импорта. К 1876 году ввоз вырос почти в 4 раза. Если ранее торговый баланс государства был все время положительным, то в течение правления Александра II происходило его постоянное ухудшение.
С 1871 г. Это приводило к утечке золота из страны и обесцениванию рубля. Ситуация ухудшилась настолько, что в конце правления Александра Николаевича правительство стало прибегать к повышению пошлин на импорт, это позволило несколько улучшить внешнеторговый баланс. В заслугу Александру II ставят быстрое развитие железнодорожной сети, что стимулировало российское паровозо- и вагоностроение. Но развитие сети железных дорог сопровождалось массовыми злоупотреблениями и ухудшением финансового положения России. Огромные государственные народные деньги ушли на поддержание частных компаний, которым государство гарантировало покрытие их расходов и поддерживало субсидиями.
Частники ради получения государственных субсидий искусственно завышали свои траты. Невыплаченные обязательства русского правительства перед частными железнодорожными фирмами в 1871 г. Складывалась совершенно возмутительная картина, когда фактически построенные на государственные деньги железные дороги принадлежали частным фирмам, и государство ещё и возмещало им убытки, часто завышенные. Хищничество и обман процветали. Впоследствии Александру III пришлось ликвидировать последствия столь неразумных шагов и возвращать под контроль государства железные дороги. Этот опыт показал, что железные дороги нельзя отдавать в частные руки, «железнодорожные короли» думают в первую очередь о своем кармане, а не о стратегических интересах государства и благе народа.
К тому же дороги часто были плохими, с плохой пропускной способностью. В результате государство народ понесло огромные убытки. При императоре Николае I внешних займов почти не было, в правление Александра II государство для покрытия расходов бюджета стало активно к ним прибегать. Это ставило Россию в зависимость от финансовых структур Запада. Российская империя получила бремя огромного долга: 1862 г. При «Освободителе» с 1859 года был отменен твердый курс рубля к золоту, которого придерживались при Николае I, в обращение ввели кредитные деньги, не имевшие твердого курса к драгоценному металлу.
В 1860-е и 1870-е годы правительство было вынуждено, для покрытия дефицита бюджета, прибегать к выпуску кредитных денег, что приводило к их обесцениванию и исчезновению из оборота металлических денег. Попытки снова ввести твердый курс бумажного рубля к золоту провалились. В целом экономический курс правительства Александра Николаевича привёл к упадку промышленности, растрате сил и средств, финансовой зависимости от западного мира, процветанию узкой группы хищнической буржуазии. Депрессии в экономике сопутствовал рост коррупции, воровства. Наиболее крупными «кормушками» была финансовая сфера, различные финансовые посредники присваивали значительную часть государственных займов и железнодорожная отрасль. Ряд крупных чиновников участвовал в учреждении железнодорожных компаний, помогая им своим административным ресурсом.
Кроме того, предприниматели платили чиновникам крупные взятки за те или иные разрешения в свою пользу.
Сам созыв комиссий считался делом решенным. Совет министров должен был собраться 4 марта. Заседание не состоялось. На престол взошел Александр III, человек совершенно иного склада и темперамента. Лорис-меликовский проект вновь обсуждался в заседании Совета министров 8 марта, и здесь на него повели решительную атаку консерваторы - граф С. Строганов и К. Победоносцев, пугавшие государя тем, что реализация скромного плана «ведет прямо к конституции».
Министры-либералы стойко оборонялись, но в результате вопрос о призыве сведущих людей был отложен на неопределенное время. Полемика носила такой острый характер , что в последующие несколько дней министры-либералы Лорис-Меликов, Милютин, Абаза не разговаривали с Победоносцевым и его сторонниками. Правительство оказалось парализованным. От царя требовалось или принять иную программу выхода из кризиса взамен лорис-меликовской, или устранить от власти консерваторов для образования «одномыслещего» правительства. Непременным условием успешного умиротворения страны Лорис-Меликов считал привлечение к законодательной работе «выборных представителей общественных учреждений». Военный министр Милютин писал в дневнике: «…совещание оказалось успешнее, чем мы ожидали. В нем высказалось совершенно непривычное для нас единство в общем взгляде министров: даже Победоносцев - и тот приложил все старания, чтобы сгладить резкий диссонанс, отделивший его от всех прочих коллег». Простодушный министр финансов Абаза был уверен, что Победоносцев «истерт в порошок».
Либералы рано праздновали победу. Вечером 21 апреля царь написал Победоносцеву записку: «Сегодняшнее наше совещание сделало на меня грустное впечатление». Царь был уверен, что счастье России обеспечивается другими средствами. Победоносцев в ответ посоветовал «обратиться к народу с заявлением твердым, не допускающим никакого двоемыслия», и получил поручение подготовить манифест в этом духе. Министры-либералы были глубоко поражены такой подлостью. Вскоре за ним последовали Д. Милютин и А. Их место в правительстве заняли консерваторы.
Историки нередко иронически относятся к «конституции» Лорис-Меликова. Однако следует иметь в виду, что тогда в России мало кто рассчитывал на большее. Признанный лидер российских либералов, правовед, профессор московского университета Борис Николаевич Чичерин в записке «Задачи нового царствования», датированной 10 марта 1881 г. Такого рода учреждения пригодны только для общества зрелого, установившегося на своих основах, а нам пока предстоит воспитаться. Политическая свобода может быть отдаленным идеалом русского человека; насущная потребность заключается единственно в установлении живой связи между правительством и обществом для совокупного отпора разлагающим элементам и для внесения порядка в русскую землю. Эта цель может быть достигнута приобщением выборных от дворянства и земства к государственному совету». Реализация лорис-меликовского проекта была пусть скромным, но шагом на пути создания в России политического строя , соответствующего общему «духу времени», господствующему тогда в Европе, к которой причисляло себя и значительное большинство русского образованного общества. Без большой натяжки можно утверждать, что несмотря на все различия во мнениях, министры-либералы Александра II были «западниками».
В апреле 1881 г. Началась новая эпоха. Эпоха «патриотического здравомыслия» Царствование Александра III 1881—1894 обычно трактуется как период контрреформ или даже «разнузданной» реакции. Традиционные определения, подчеркивая лишь контраст между политикой Александра II и Александра III, не ухватывают своеобразия этого времени, на свой лад богатого административным творчеством. Реформы 1860-х гг. Соответственно и задача ставилась чрезвычайно амбициозная. Речь шла не просто о пересмотре новаций предыдущего царствования, которые, как писал Катков, «не все должным образом и с достаточной зрелостью продуманы, а во многом сфабрикованы по чужим лекалам, и потому… не имеют почвы и лишены смысла в России». Программу-максимум нового царствования через несколько дней после кончины Александра II сформулировал лидер славянофильского крыла консерваторов И.
Пора покончить с петербургским периодом русской истории…» Новый царь , любивший допетровскую старину, охотно прислушивался к голосам тех, кого считал «истинно-русскими людьми». Однако между ними не было согласия относительно того, что практически означает такое возвращение «домой», а доведенные до логического завершения программы их пугали радикализмом. Последовательная реализация славянофильской аксаковской программы предусматривала создание органа «единения» царя с народом в обход бюрократии, которая представлялась помехой, излишним посредствующим звеном, подлежащим уничтожению, «средостением» между верховной властью и народом. Воплощение в жизнь идей Константина Леонтьева о «византизме» как основе российской самобытности должно было завершиться взятием Царьграда-Константинополя. А для сохранения государственной мощи России, без которой неосуществимо ее религиозное призвание, Леонтьев считал необходимым «создать кое-что небывалое в подробностях изгнать решительно евреев, сделать собственность менее свободной, а более сословной и государственной, и т. Реализация программы переквалифицировавшегося из террориста в искреннего монархиста Льва Тихомирова предусматривала в качестве идеала построение «охранительного социализма». И даже катковская программа дебюрократизации с опорой на дворянство иным министрам казалась опасной, а издания Каткова не раз получали строгие цензурные взыскания. Александр III прислушивался к советам М.
Каткова которого в 80-е гг. Однако практическую политическую линию формировал пользовавшийся безусловным доверием царя обер-прокурор Синода Константин Петрович Победоносцев, человек осторожный до мнительности. Значение его довольно точно определил в частном письме к единомышленнику, государственному контролеру Т. Филиппову Константин Леонтьев: «Он как мороз; препятствует дальнейшему гниению, но расти при нем ничто не будет. Витте о Победоносцеве, что тот «…отличный критик, но сам никогда ничего создать не может». В результате ни одна из традиционалистских доктрин не была взята на вооружение властью в чистом виде и не проводилась последовательно. Усилиями Победоносцева программа нового царствования свелась к «патриотическому здравомыслию», проводимые меры заимствовались из разных почвеннических программ в той степени, в какой их проведение не требовало резких поворотов и не грозило непредсказуемыми последствиями. По необходимости проводя либеральную политику в экономической сфере и лелея в самом общем виде консервативно-почвеннический идеал будущего, власть в практической политике в значительно большей степени руководствовалась указаниями «здравого смысла», чем определенной теоретической моделью.
Отчасти это было связано с тем, что консервативно-традиционалистская идеология опиралась на систему иррациональных обоснований, ее постулаты были скорее предметом веры. В основе ее лежало представление о таких трудноуловимых субстанциях, как «русская почва» или «народный дух», не поддающихся научному исследованию и описанию. Идеологи власти оказались неспособны вооружить рациональными аргументами «патриотическую» программу, чтобы она могла противостоять на равных либеральным и радикальным проектам преобразования России. В самом общем виде консервативная идеология сводилась к представлению о России, как особом мире, особой цивилизации. Значительное влияние на идеологов этого лагеря оказала теория «культурно-исторических кругов» Н. Данилевского, согласно которой «идея», лежащая в основе того или иного «исторического типа», остается неизменной, и соответственно политические формы, выработанные одним народом, годятся только для этого народа. В отличие от либералов и социалистов, разделявших оптимистический взгляд на возможность прогресса, консерваторы были убеждены в неискоренимом нравственном несовершенстве человека. Исправить человека невозможно, возможно только сдерживать негативные проявления человеческой натуры, чему служит отеческая власть государства.
Монарх подобен «отцу», а его подданные - «детям». Россия представляет собой «семью», а семья строится на основе естественной иерархии, аналогом которой применительно к обществу служит сословная структура. Практическая политика сводилась к двум важнейшим направлениям : восстановлению «истинно русских» начал администрации и борьбе за чистоту «русского духа». В исторической литературе нередко можно встретить утверждения, что этот курс во внутренней политике был взят не сразу после издания «ананасного» манифеста. Действительно, занявший место министра внутренних дел Н. Игнатьев, по видимости, продолжал некоторые начинания Лорис-Меликова. Он пригласил «сведущих людей» только не выборных, а назначенных самим правительством для обсуждения вопроса о снижении выкупных платежей, а в ноябре 1881 г. Каханова для подготовки проекта реорганизации всей губернской и уездной администрации на основаниях всесословности.
Однако в исполнении Игнатьева лорис-меликовские инициативы удивительным образом выхолащивались, приобретали откровенно бутафорский характер. Так 19 марта 1881 г. Барановым был создан Временный совет при градоначальстве, члены которого избирались жителями, имевшими право участия в городских выборах. Некоторые либералы попростодушнее, как например издатель петербургской газеты «Голое», даже приветствовали этот «бараний парламент», единственная реальная функция которого состояла в штемпелевании полицейских распоряжений. Система выборов в него была так устроена, что первым по числу набранных голосов попал в его состав бывший петербургский градоначальник Ф. Трепов прославившийся, помимо экзекуции над Боголеповым, безграмотностью, вошедшей в поговорку; он ухитрялся делать четыре ошибки в слове из трех букв - писал «исчо» вместо «еще». Такой же бутафорский характер должен был иметь и Земский собор , который Игнатьев предложил собрать во время коронации Александра III. Скромные комиссии Лориса должны были реально участвовать в законотворчестве.
Пышный собор Игнатьева, на который предполагалось созвать четыре тысячи депутатов, должен был продемонстрировать единение царя с народом и заставить «замолкнуть все конституционные вожделения». Игнатьев продолжал либеральные мероприятия, замышленные в эпоху «диктатуры сердца», в области финансово-экономической, но в политической сфере его курс был прямо противоположен лорис-меликовскому. По крайней мере два важнейших акта, с которыми связана политика контрреформ - положение «О мерах к охранению государственного порядка…» и «Временные правила о евреях», - появились именно в игнатьевское министерство. Оба эти игнатьевские акта грубо ограничивали гражданские права российских подданных, тогда как Лорис-Меликов стремился оборонять и даже расширять эти права в самые тяжелые моменты государственного кризиса. Поэтому можно смело утверждать, что новый курс был взят непосредственно после издания «ананасного» манифеста. Во избежание таких помех 14 августа 1881 г. Согласно этому акту любая местность могла быть объявлена на положении усиленной или чрезвычайной охраны. Положение усиленной охраны вводилось генерал-губернатором с утверждения министра внутренних дел сроком на год; чрезвычайная охрана устанавливалась «высочайше утвержденным положением комитета министров, по представлению министра внутренних дел» на шесть месяцев.
В пределах местностей, объявленных на положении усиленной охраны, генерал-губернаторам, губернаторам и градоначальникам предоставлялось право издавать обязательные постановления и в административном порядке подвергать нарушителей таких постановлений взысканиям вплоть до трехмесячного ареста и штрафа в 500 рублей. Кроме того власти получали право воспрещать общественные и даже частные собрания, закрывать торговые и промышленные заведения и «воспрещать отдельным лицам пребывание в местностях, объявленных в положении усиленной охраны» право административной высылки. Генерал-губернаторам предоставлялось право передавать отдельные уголовные дела военному суду для суждения по законам военного времени или требовать рассмотрения их при закрытых дверях. Значительно усиливался административный надзор за деятельностью земских, городских и судебных учреждений, служащие которых, признанные неблагонадежными, немедленно удалялись от должностей за исключением выборных по требованию губернатора или градоначальника. Местным начальникам полиции и жандармских управлений предоставлялось право задерживать внушающих подозрение лиц на срок не более двух недель и производить обыски во всякое время и во всех без исключения помещениях. При чрезвычайной охране генерал-губернаторы получали дополнительно права передавать военному суду не только отдельные дела, но и целые категории дел, одним общим распоряжением; налагать секвестр на недвижимые и арест на движимые имущества; подвергать в административном порядке аресту, заключению в тюрьме или крепости до трех месяцев и штрафам до 3000 рублей за любые проступки, «об изъятии которых из ведения судов будет заранее объявлено»; приостанавливать периодические издания и закрывать учебные заведения на срок не более месяца. С 1881 г. Сам Игнатьев, прислушивавшийся к советам И.
Аксакова и состоявший в ним в переписке откуда он позаимствовал идею коронационного собора , через год стал казаться недостаточно твердым проводником нового курса и был отправлен в отставку. Катков приветствовал это назначение в передовице «Московских ведомостей», завершавшейся окриком обществу: «Встаньте, господа, правительство идет, правительство возвращается». Прежде всего возвратившееся правительство навело «порядок» в печати. Лорис-меликовская «оттепель» закончилась с изданием 27 августа 1882 г. Для газет, получавших ранее предостережения и приостановленных, вводился новый вид предварительной цензуры - каждый номер должен был представляться в цензуру до 11 вечера, что лишало газеты возможности печатать последние новости и делало их издание бессмысленным. Вторым важным новшеством было создание особого судилища в составе министра внутренних дел, министра просвещения, министра юстиции и обер-прокурора Синода, которое могло в случае «обнаружения вредного направления» не только навсегда прекращать издание печатного органа, но и воспрещать его редактору впредь издавать что бы то ни было. Благодаря применению новых правил правительству удалось в 1883—1884 гг. Прекратили существование журналы «Отечественные записки» М.
Салтыкова-Щедрина и «Дело» Н. Шелгунова, закрылись газеты «Голос», «Земство», «Страна» и «Московский телеграф». Затем новый курс был реализован в области народного просвещения. Во главе министерства на место либерала барона А. Николаи был поставлен глуповатый и смотрящий в рот Толстому и Каткову И. В 1884 г. Отменялась выборность ректоров, деканов и профессоров, при назначении которых министерство отныне руководствовалось не «учеными заслугами претендентов», а степенью их благонадежности. Студентам какие бы то ни было корпоративные организации запрещены были вовсе.
В средней школе упорно проводилась «классическая» система. Однако надежды на то, что изучение древних языков будет формировать консервативный склад мыслей, не оправдались. Гимназист Володя Ульянов как раз в это время радовал родителей успеваемостью: «Из латыни - 5, из греческого - 5», но пошел, как известно, другим путем. Начальные школы предполагалось все передать в ведомство Синода, и только благодаря решительному противодействию земств, отказывавшихся передавать архиереям свои школы, которые земство продолжало бы финансировать, большинство школ остались в земском управлении. В ведомство «духовных дел» были переданы лишь элементарные «школы грамоты», устраивавшиеся самими крестьянами, учителя которых не должны были иметь специальной подготовки. Правительство усиленно поощряло создание на их основе церковноприходских школ, в задачу которых входило, по мысли Победоносцева, «спасти и поднять народ… дать ему школу, которая просвещала бы и воспитывала бы его в истинном духе, в простоте мысли». Не вписывался в традиционалистскую картину мира и независимый суд. Уже в 1884 г.
Мещерский в своем журнале «Гражданин» потребовал «немедленно прекратить на время суд присяжных», «отменить статью судебных уставов о несменяемости членов судебного ведомства», «на время отменить вовсе гласность судопроизводства» и «приступить одновременно к пересмотру судебных уставов». В 1885 г. Победоносцев в докладной записке мотивировал необходимость пересмотра судебных уставов тем, что «в Российском государстве не может быть отдельных властей, независимых от центральной власти ». Однако осторожный Александр III не любил «разрубать узлы». Только в 1894 г. Муравьева для подготовки проекта последовательной и всеобъемлющей судебной реформы, но рост общественного недовольства и разногласия в правительственных кругах сорвали ее проведение. Укрепив властную вертикаль, правительство приступило к восстановлению нарушенного реформами 60-х гг. В мае 1883 г.
Восстановление положения дворянства, как материального, так и властного, сделалось главной заботой правительства. В манифесте, изданном по этому случаю, выражалось недвусмыссленно пожелание, чтобы «дворяне российские сохраняли первенствующее место в предводительстве ратном, в делах местного управления и суда, в распространении примером своим правил веры и верности и здравых начал народного образования». Манифест вызвал поток благодарственных адресов, среди которых выделялся детальной проработкой дворянских требований адрес дворянства Симбирской губернии, составленный алатырским уездным предводителем А. Пазухиным, который уже и прежде ярко проявил себя во главе консервативной части Кахановской комиссии. Пазухин подробно обосновал свои взгляды в большой статье «Современное состояние России и сословный вопрос», напечатанной в «Русском вестнике» Каткова, где причиной всех российских бедствий объявлялся «бессословный строй», созданный реформами Александра II, прежде всего земской и судебной. Главная опасность такого положения заключалась в том, что утрачивался уникальный, свойственный только России образ жизни и ментальность. Поскольку «великое зло» реформ заключалось в разрушении сословной организации, задача состояла в «восстановлении нарушенного». Идеи Пазухина произвели чрезвычайно благоприятное впечатление на Д.
Толстого, который призвал сочинителя на должность правителя собственной канцелярии, поручив ему разработку законопроектов, позволяющих «восстановить нарушенное». Результатом этой работы были закон о земских начальниках и новое положение о земских учреждениях. Полномочия земского начальника, соединявшего в своем лице административную и судебную власть к ним, в частности, переходили полномочия упраздняемых мировых судей , были очень широки, он мог отменять любое постановление сельских и волостных сходов, отстранять от должности выборных крестьянских старост, подвергать аресту и штрафу лиц податных сословий. Члены волостных судов, ранее избиравшиеся крестьянами, теперь назначались земскими начальниками. В именном указе Сенату введение института земских начальников мотивировалось заботой о крестьянстве. Одна из главных причин этого неблагоприятного явления заключается в отсутствии близкой к народу твердой правительственной власти, которая соединяла бы в себе попечительство над сельскими обывателями с заботами по завершению крестьянского дела и с обязанностями по охранению благочиния, общественного порядка, безопасности и права частных лиц в сельских местностях». По существу введение института земских начальников означало восстановление в деревне власти аналогичной прежней помещичьей. Не удивительно, что среди крестьян, как докладывал московский генерал-губернатор В.
Долгоруков министру внутренних дел, «бродит подозрение, что новые органы правительственной власти есть не что иное, как первый шаг к их вторичному закрепощению». Проект преобразования земских учреждений, разработанный Пазухиным, предусматривал полную ликвидацию всесословности и выборности, но Государственный совет не решился на такую радикальную меру, и проекты были сильно смягчены. Принципы всесословности и выборности не были отброшены вовсе, но пределы их применения были значительно сужены. В соответствии с новым «Положением о губернских и уездных земских учреждениях», утвержденным 12 июня 1890 г. Крестьяне утратили право непосредственного выбора своих представителей, теперь они выбирали только кандидатов в гласные, а гласные назначались губернатором из числа кандидатов по представлению уездного съезда земских начальников. Остальные сословия должны были «знать свой шесток» и не пытаться с этого шестка соскочить. Идеалу «народной монархии» соответствовало общество с низкой, а в пределе - нулевой, как сказали бы современные социологи, «социальной мобильностью». Достижению этой цели должны были служить многочисленные законодательные акты , укрепляющие крестьянскую общину и затрудняющие крестьянам выход из нее, а также построение сословной школы.
Именно эту цель преследовал знаменитый циркуляр министра просвещения И. Делянова, прозванный острословами циркуляром «о кухаркиных детях». В 1887 г. Политика русификации не была в империи новостью. Однако прежде она применялась лишь в отношении народов, уличенных или подозреваемых в сепаратистских устремлениях. В завещании, составленном в сентябре 1876 г. При Александре III русификация перестала быть наказанием, налагаемым на непокорный край; она приобрела характер систематической политики по отношению ко всем подвластным российскому государю национальностям, даже наиболее ему верным. Само значение «русификации» резко изменилось.
Государство-семья не может вмещать в себя подданных чужеродных культурных типов, поскольку эти типы сопряжены с иным общественно-политическим строем.
Он признал поражение в войне, которого на самом деле не было: враги истекли кровью, сумев взять даже не Севастополь, а лишь его южную часть; их атаки на Балтийском, Белом морях, Тихом океане, на Николаев и на Кубань были отбиты, а в Закавказье русские наступали, взяли Карс, Баязет, Ардаган. Мнимое фиаско объяснялось «отсталостью» России, что подвигло самодержца на радикальные реформы.
Некоторые из предложенных новшеств в ту пору и впрямь назрели: освобождение крестьян, перевод армии на всеобщую воинскую повинность то и другое готовил еще Николай I... Однако преобразования вылились в натуральную «перестройку». Триаду «православие — самодержавие — народность» сменил другой императив: «устность — гласность — гражданственность».
Цензура стала формальностью, из-за рубежа хлынула запрещенная прежде литература, забурлила деятельность либеральной прессы с оплевыванием прошлого, национальным самоуничижением, грязными сплетнями, возбуждая публику эйфорией наступивших «свобод». Посредством амнистий выпустили на свободу политических преступников, которых тут же возводили в ранг героев. Земской реформой устанавливалось местное выборное самоуправление — так были свиты либеральные гнезда, получившие под свой контроль сельские системы образования и здравоохранения.
Вводились суды присяжных, как будто призванные запутать и без того несовершенное правосудие. А реальная борьба с коррупцией если и не заглохла окончательно, то во всяком случае вперед нисколько не продвинулась. При прежнем императоре только в 1853 году под судом находились 2540 чиновников, теперь же это объявили ужасами «николаевщины», системой, при которой «уважаемых людей» арестовывали, ссылали, отдавали в солдаты.
Расцвело форменное хищничество. Строительство железных дорог стали передавать в концессии частным компаниям. Возводили-то на деньги казенные, а попадала магистраль в руки концессионеров, которые, во-первых, гребли невиданные прибыли, а во-вторых, сильно завышали собственные расходы, и получалось в итоге, что государство оказывалось должно им огромные суммы.
Чиновники благодаря таким сделкам и сказочным взяткам обогащались и сами становились акционерами подрядчиков. Считалось, что реформы способствовали экономическим успехам, но правительственные либералы подстраивались так, чтобы непременно «дружить» с Западом. При Николае I отечественный рынок ограждался таможенными тарифами, в 1857 году их резко снизили.
Россию затопил импорт, за пять последующих лет переработка хлопка упала в 3,5 раза, выплавка чугуна — на 25 процентов. Тем не менее в 1868-м был принят таможенный устав, еще больше снизивший пошлины по некоторым товарам в 20—40 раз! Поток чужеземных товаров топил российских производителей, даже оружие наша страна стала закупать за рубежом.
И если уж говорить о настоящем промышленном отставании от Запада, то его обеспечил как раз период либеральных реформ. Началось и широкое внедрение иностранных капиталов. При Николае Павловиче займы у западных банкиров почти не брали.
Теперь же получали регулярно и на самых невыгодных условиях. Внешний долг достиг 5,9 млрд руб.
Сборник документов. Под ред. О призыве всех верных подданных к служению верою и правдою 233 Его Императорскому Величеству и Государству, к искоренению гнусной крамолы, к утверждению веры и нравственности, доброму воспитанию детей, к истреблению неправды и хищения, к водворению порядка и правды в действии учреждений России Объявляем всем верным Нашим подданным: Богу, в неисповедимых судьбах Его, благоугодно было завершить славное Царствование Возлюбленного Родителя Нашего мученической кончиной, а на Нас возложить Священный долг 234 Самодержавного Правления. Повинуясь воле Провидения и Закону наследия Государственного, Мы приняли бремя сие в страшный час всенародной скорби и ужаса, пред Лицем Всевышнего Бога, веруя, что, предопределив Нам дело Власти в столь тяжкое и многотрудное время, Он не оставит Нас Своею Всесильной помощью. Веруем также, что горячия молитвы благочестиваго народа, во всем свете известнаго любовию и преданностью своим Государям, привлекут благословение Божие на Нас и на предлежащий Нам труд Правления.