Протоиерей Михаил Александрович Потокин. Первый настоятель храма.
Русская Церковь 90-х: период романтического православия (5)
Лекция протоиерея Михаила Потокина Продолжительность: 52 мин. В конце встречи протоиерей Михаил ответил на вопросы и пожелал духовных и телесных сил в социальных трудах. Священник Михаил Потокин напомнил, что детям с тяжелыми патологиями часто не могут помочь ни наука, ни технологии, и бесчеловечно, если после и смерти никто о них не помолится, не проведет обряды, не позаботится о могиле. как ученый-физик стал священником (в поисках бога). Протоиерей Михаил Потокин, председатель Отдела социального служения Московской (городской) епархии.
«Путь к священству». Прот. Михаил Потокин
К священству протоиерей Михаил Потокин стал стремиться сразу, как только попал в храм трудником-добровольцем. Протоиерей Михаил Потокин его семья. протоиерей Михаил Прокопенко (Северо-западное викариатство).
Русская Церковь 90-х: период романтического православия (5)
Подпишись на Новости новое видео: Беседы с батюшкой. Протоиерей Михаил Потокин. Протоиерей Михаил Потокин. Протоиерей Михаил Потокин, настоятель бирюлевского храма в честь Входа Господня в Иерусалим, знал отца Георгия Бреева более 35 лет. По мнению Потокина, в День Пантелеймона тем, кто прошёл вакцинацию, можно попросить о правильном действии лекарства, а тем, кто только планирует привиться, стоит помолиться об отсутствии побочных эффектов и осложнений. Священник Михаил Потокин. Священник Михаил Потокин – цитаты и высказывания. Если не соблюдать меры, зависимость может возникнуть от всего: от шоколада, газированной воды, водки, табака, хлеба, от друзей, бесед по телефону.
Потокин протоиерей
«Церковь всегда имела и будет иметь попечение о здравии человека, не только духовном, но и телесном, — сказал председатель епархиального отдела по церковной благотворительности по городу Москве протоиерей Михаил Потокин. Беседы с батюшкой Протоиерей Михаил Потокин 27 февраля 2024. В воскресенье 16 августа 2020 года в храме Фрола и Лавра на Зацепе состоялась встреча представителей Общины больных рассеянным склерозом с настоятелем храма протоиерем Михаилом Потокиным. Священник Михаил Потокин. Настоятель храма Флора и Лавра на Зацепе, председатель Социального отдела Московской епархии.
Актуальная аналитика
- Указ № У-02/121 от 15 августа 2023 года // иерею Иоанну Ковалю
- Актуальная аналитика
- Духовенство
- ЛЕКЦИЯ 9. МИЛОСЕРДИЕ. Православные просветительские курсы
- Стоит посмотреть!
- П/к, приуроченная ко Дню защиты детей | РИА Новости Медиабанк
Потокин протоиерей
Беседы с батюшкой Протоиерей Михаил Потокин 27 февраля 2024. Священник Михаил Потокин. Настоятель храма Флора и Лавра на Зацепе, председатель Социального отдела Московской епархии. Ранее председатель отдела социального служения Московской городской епархии РПЦ священник Михаил Потокин заявил РИА Новости, что в Русской православной церкви не поддерживают законопроекты, которые предусматривают умерщвление бездомных животных. "На этом помощь Церкви не ограничивается, ― заявил священник Михаил Потокин. На этой странице вы можете посмотреть видео «ПРОТОИЕРЕЙ МИХАИЛ ПОТОКИН. Почему инженер-физик ушел работать сторожем в храм?
Священник и психиатр — опыт взаимодействия
Александр Сергеевич привел в пример такое расстройство, как «ироническая депрессия» — страдающий ею человек выглядит обычно, и даже кажется веселым и довольным жизнью, но при этом у него возникают мысли о суициде. А окружающие — даже самые близкие люди — ничего не подозревают. Пример такого случая привел профессор Василий Каледа. Об этом не знал никто из ее родных или близких — никаких внешних проявлений ее душевного состояния не было, — рассказал Василий Глебович. После госпитализации и успешного лечения болезнь отступила». Не менее важно для священнослужителя правильно строить разговор с людьми, у которых проявляются те или иные признаки душевного разлада — иногда умение находить нужные интонации, задавать правильные вопросы может спасти жизнь.
Не будь у меня специальных знаний, я, возможно, не обратил бы на это внимание. Но меня это обеспокоило, и я стал аккуратно ее расспрашивать, — рассказал собравшимся клирик храма Ризоположения на Донской протоиерей Илья Одяков. Я долго разговаривал с ней, пытался найти для нее нужные слова.
Новости Патриархии 21 Декабря 2013 20 декабря 2013 года в Зале церковных соборов кафедрального соборного Храма Христа под председательством Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла состоялось ежегодное Епархиальное собрание города Москвы. В ходе Епархиального собрания был переизбран Епархиальный совет г. Москвы — в связи с истечением трехлетнего срока полномочий состава, утвержденного в декабре 2010 года.
А вот скажите, а при этом, когда священник говорит человеку, который боится прийти на исповедь, что: «Ну, не бойся, вряд ли ты меня чем-то удивишь, я уже все слышал» — это вот про разное в данном случае? Протоиерей Михаил Потокин: Да, вы знаете, я так обычно не говорю, я скорее стараюсь сказать так, что ты не мне исповедуешься.
Ты пойми, я не тот, кто тебя призван судить даже ни в чем. То есть я должен убедить человека, чтобы он открылся, чтобы не было, как говорится, стыда такого ложного или каких-то сомнений в том, что священник что-то услышит недостойное, его осудит и как-то подумает о нем. Я говорю, что нет, это не то и совсем не так, здесь не я вообще не судия, не тот, кто может тебе простить. Прощает и судит Тот, Кому ты исповедуешься, Который действительно ведает и знает все о тебе. И если человек почувствует это, у него пропадает вот этот барьер между ним и священником.
В соответствии со статьей 43 главы XV Устава Русской Православной Церкви Святейший Патриарх Кирилл как правящий архиерей града Москвы назначает половину из числа пресвитеров — членов Епархиального совета.
В этом году, как сообщил Святейший Владыка, он не воспользовался этим правом, а предложил викариатствам выбрать свои кандидатуры, которые он затем утвердил: протоиерей Олег Воробьев Южное викариатство ; протоиерей Сергий Куликов Северное викариатство ; протоиерей Иоанн Ермилов Восточное викариатство ; протоиерей Михаил Прокопенко Северо-западное викариатство ; протоиерей Алексий Муравейник Центральное викариатство. Половина пресвитерского состава Епархиального совета была избрана Епархиальным собранием: протоиерей Александр Зорин Юго-западное викариатство ; протоиерей Александр Кашкин Юго-восточное викариатство ; протоиерей Андрей Галухин Западное викариатство ; протоиерей Сергий Гуданов викариатство Новых территорий ; иерей Кирилл Шевцов Северо-восточное викариатство.
Михаил Потокин Священник биография
Гораздо сложнее все, и личная жизнь ученых, и личное их верование, и их путь духовный, поэтому мы этого просто не касаемся. Просто это следствие, я считаю, вот такой немножко примитивной пропаганды. Поэтому здесь я не вторгаюсь в личный духовный мир ученых, разные совершенно есть взгляды, и поэтому здесь мы не можем обще судить. То, что вы сказали, ну две точки зрения, они крайние, к сожалению, присутствуют, но я считаю, что крайность вообще — это не есть показатель истинности точки зрения. За срединный путь. Да, за царский путь, здесь просто многие из них начинают атеистами, а заканчивают верующими людьми, наверное, бывают и другие случаи, к сожалению. То есть мы можем сказать о том, что путь человека очень непростой.
Поэтому здесь — увы! Единственное, что я считаю, — нужно все-таки бороться с предрассудками и бороться с остатками той пропаганды, которую мы с вами слышали когда-то. И для этого нужно больше рассказывать о жизни ученых, потому что эта жизнь, действительно, она показывает не их научные достижения, а их личностные человеческие качества, в том числе и веру, потому что много ученых было глубоко верующих людей, мы знаем и среди русских ученых, и среди зарубежных, я не буду приводить, это все сейчас прекрасно… обо всем этом говорится. Но когда мы берем школьные или институтские курсы, там никогда личных сведений об ученых нет… Ну да, там ведь обедняют представление… Да, то есть никогда мы с вами о личной жизни их не услышим, никто не расскажет нам даже какие-то особенности его характера или что-то еще. И поэтому мы знаем только имена и то, что он открыл. Ну, это вопрос личного интереса, да?
Вы знаете, нет, мне кажется, это не вопрос личного интереса, это вопрос понимания вообще природы знания. Знание все-таки не может оторвано быть от личности. Обезличенное знание — это есть, собственно говоря, та же самая бездна, то есть пустота. Обезличенное знание — это обезличенная правда, то есть правда для чего, для кого? Представьте себе мир без человека — кому нужно знание? Ну, если в мире нет людей, философски мы подумаем, кому нужно знание о мире?
Знание о мире возникает, когда возникает человек, возникает знание, возникает наука, она возникает только благодаря появлению личности на Земле, личности, со всеми особенностями нашими: мышления, переживания и так далее, то есть здесь это неразрывно связано с личностью человека. Поэтому что мы делаем: мы отрываем знание от личности. Отче, интереснейшая тема, но все-таки наука — это особый тип знания, потому что когда знание о мире как бытовое возникает тогда, когда возникает человек, а все-таки то, что мы называем научным, оно все-таки возникает позже. Позже, да. НАДЕЖДА Я не знаю, точнее, я не знаю, когда выйдет наша программа, какова будет ситуация с конфликтом на Украине, но не думать сейчас об этом невозможно, и вся Церковь сегодня, все верующие люди, да и неверующие, наверное, все молятся о скорейшем наступлении мира. Но мы понимаем, что молитва — это не магический ритуал, что мы помолились — и мир наступил, тогда любые конфликты очень легко бы останавливались, я думаю, столько, сколько молились во время Первой или Второй мировых войн, может быть, человечество и не молилось.
Но вот таких… если кто-то наивно предполагает, что молитва, она как магический ритуал может сработать, он, наверное, неправ. А вопрос у меня тогда к вам такой: а о чем мы тогда молимся сейчас и в чем, на что наша надежда? Вы знаете, я думаю, что надежда наша на то, что если Господь прекратит это бедствие — прекратит Он это бедствие, — то мы никогда не будем жить, как раньше, что мы станем другими. Потому что для меня очевидно, что всякое бедствие — оно постигает человека тогда, когда следует ему принять какое-то новое решение, новую жизнь начать. В этом смысле мне кажется, кроме молитвы здесь важно покаяние личное, потому что это касается каждого из нас. Действительно, беда, вот даже мы чувствуем ее, я у многих людей спрашиваю, и сам внутри ощущаю себя какое-то, знаете, какая-то муть внутри, что-то такое, неблагополучие не внешнее, а внутреннее, и это не касается информации и какого-то фона, а это касается внутреннего состояния души.
И я думаю, что мудрые наши предки, они понимали это очень хорошо, что требуется переосмысление жизни, нужно вернуться к новой, уже не возвращаться к старой жизни. Господь сравнивает и говорит, что не бойтесь убивающих тело, а убивающих души бойтесь, то есть что-то убивало нашу душу, и в этом ком-то, в чем-то, может быть, в подчинении нас этому, наверное, и причина тех несчастий, которые воплощаются в гибели невинных людей. И так же, как у Хемингуэя в «По ком звонит колокол», помните, да: он звонит по тебе, то есть нужно принять это как личное переживание и посмотреть лично в своей жизни — а почему мы жили-то не так? Это все наша общая ответственность, это наша общая вина, но общая вина именно не в политическом, не в каком-то геополитическом, экономическом… а в первую очередь во внутреннем. Значит, мы не так жили, наша человеческая жизнь, она не туда была направлена. Поэтому мне кажется, вот такое переосмысление жизни требуется от народа и лично от каждого из нас, особенно от верующих людей, потому что верующие люди — это как кровоток такой в духовном смысле… Соль земли.
Да, тут вся, весь гной может собраться, а может он весь отсюда и уйти. Поэтому верующий человек, ему хотя бы понятно, в ком беда-то. Конечно, нужно переосмыслить жизнь, которую мы вели, лично каждого из нас. Поэтому здесь, мне кажется, если и прекратятся эти трагические события, я надеюсь, что они прекратятся, то здесь, конечно, только если мы с вами решимся что-то поменять внутри. Я не говорю, что всем нужно прийти в церковь, да, иногда говорят: «вот, священники говорят: все придите в церковь, все давайте каяться, все давайте исповедоваться, все давайте вести церковную жизнь, вот тогда…» — нет, здесь что-то глубже, здесь что-то междучеловеческое. Даже о том, что мы говорим, что 600 тысяч абортов в год — это наша страна.
И подумать о том, а как Бог терпит вот это хотя бы? И мы должны понять, что еще много есть вещей, если подумать внутри себя, если трезво посмотреть на то, как мы живем, мы увидим, что мы живем совершенно недостойно. В этом смысле как раз необходимо, может быть, возвращение какое-то хотя бы не к духовной жизни, а к простым каким-то вещам: порядочность, скромность, честность, понимаете, я говорю не о духовных вещах, а о человеческих качествах, которые мы с вами уже умудрились во многом потерять. Как нынешнее время сочетается со скромностью? А ведь это добродетель, понимаете, добродетель, которую знали еще философы древние, на которой основано человеческое общество, это есть украшение человека, как говорят, а мы про это совершенно забыли. И поэтому, мне кажется, нынешние беды наши, им много есть причин, я знаю, что они тоже действуют, но мне кажется, внутренние причины именно в том, как мы живем.
Отче, а вот, продолжая, может быть, и эту тему, и то, что раньше мы уже затронули. Мы часто молимся, говорим: «Да будет воля Твоя». И Спаситель говорил в Евангелии: «Не так как Я хочу но как Ты», подчеркивая, и мы, когда говорим, то мы подчеркиваем, что мы можем не понимать, сегодня об этом много сказали, и мы подчеркиваем, что не по моим желаниям, а по Твоим, Господи. Но вот в молитве «Отче наш» мы говорим не просто «Да будет воля Твоя», а: «Да будет воля Твоя и на земле, как на небе». Мне кажется, вот эта вторая часть, она как бы чаще забывается, мы не просто признаем, как бы отсекаем свою волю, а мы просим, чтобы на земле было также, как на небе, где абсолютное… Это ведь не просто отсечение своей воли, что-то намного более глубинное, правда? Да, конечно, это не просто пассивное какое-то отсечение, мы хотим научиться там, чтобы не просто волю нашу, чтобы Господь научил нас благой воле, вложил, как одну волю изъял и вложил другую в нас.
Да, действительно, в этом смысле я вижу, эта молитва очень глубокая. Но небесное нам как-то чуть-чуть совсем видно, а больше мы живем земным, но все равно в этой молитве есть истинная цель жизни. Ведь важно еще то, зачем мы живем, к сожалению, мы об этом редко думаем, и так бывает, что вот, знаете, бытовое… Много говорим, но редко думаем. Поэтому здесь… это молитва ежедневная, многократная и ежедневная молитва. Но просто то, что ежедневно произносится, иногда, знаете… привыкаем — и всё, мы как бы силу слова теряем. То, что вы сказали — действительно, если подумать, думаешь: а ради чего этот день прожил, что в том небесном я сделал, для чего я?..
Это все у нас как подготовка: да я готовлюсь к небесному, сейчас вот только здесь вот… Как площадку под строительство: сейчас вот выкопаем, тут вот сваи, тут вот бетончик… а строить-то некогда будет, потому что в жизни очень быстро время течет. Поэтому здесь, действительно, вот это напоминание о небесном происхождении нашем, оно удивительно. И самое главное, что Господь не желает нам другого, Он не желает, чтобы мы остались так вот на полпути, что называется, от земли на небо, вот такие, ну, малопонимающие дети. Он хочет полноты знания, а полнота знания в Небесном Царстве, как раз ангелы имеют эту полноту знания, от Бога получая ее, поэтому здесь удивительная молитва, да. Но наверное, знаете, как, трудно так жить. Можно так рассуждать легко, если перед большим жить — очень трудно.
Вы рассказывали, что когда вы приняли сначала дьяконский сан еще, вы ходили в Центр реабилитации больных церебральным параличом и там много проводили бесед. С одной стороны, мой вопрос: вот насколько удавалось какую-то надежду людям давать или, может быть, вы какую-то получали… Вы знаете, я больше получал, вы правы. Да, и что вы помните, к вопросу о памяти, вы сейчас, когда вспоминаете это, вот что в первую очередь вы вспоминаете, может, каких-то людей, может, какие-то истории… Людей. Людей, вспоминаю людей, вы знаете, и такая сила в них, что удивляешься самому себе, какой ты, потому что сравнить себя с человеком, который всю жизнь провел в коляске и который сам не может есть, понимаете… И когда видишь человеческую силу именно, не ученого, еще какую, как человек может, свойство души, и это, конечно, вызывает очень большое уважение. И эти люди меня тоже многому научили, я приходил туда уставший иногда, потому что после службы и еще что-то, какие-то послушания, и приходишь — и всегда я уходил, полный сил. Двадцать лет я к ним ходил, сейчас только в связи с пандемией… Двадцать лет?
Двадцать лет, да, это большая такая жизнь. И вы знаете… но там были случаи совершенно потрясающие внутри как бы, которые, когда вспоминаешь, вот они на всю жизнь остаются с тобой, ты понимаешь, насколько сильным может быть человек, и немножко это укоряет и тебя самого. Потому что ты видишь иногда, как ты слабо живешь, как мелко все в тебе. Конечно, такой случай, может, не представился, не знаю, или как-то… но вот я видел там людей, которые живут по-настоящему глубоко человеческими отношениями. Вы знаете, так редко бывает, это так у нас привычно встретить человека, потом проститься с ним, потому что он чем-то меня удовлетворяет, чем-то он мне не подходит, я ищу другого, сейчас это очень, знаете… И видеть людей, которые вообще лишены возможности вступить в брак, потому что они находятся под опекой и сами не могут решить этот вопрос. И вот личные отношения между ними — вот это удивительно: там, где все запрещено, там где все как бы, как Монтекки и Капулетти, когда все разделено как бы извне и уже не может быть ничего, но все равно это удивительное, потрясающее свойство человека — искать жизнь в отношениях, в отношениях с другим, не только вот жизнь для себя, не требовать себе, как инвалиду, льгот, поблажек, подарков и всего прочего, а жить для другого.
И когда ты видишь это в человеке, который недвижим, который не имеет возможности те, которые имеешь ты, а у него душа-то какая живая и какая сильная душа, что она может так вот заботиться и любить другого, это удивительно. ТЕРПЕНИЕ В одном интервью вы сказали, что, когда стали священником, немножко послужили, и как-то сложновато было, и вы пришли к отцу Георгию, и говорите, что, наверное, сейчас освоюсь и станет легче… …Да, да, привыкну к любому… Вы сказали: «освоюсь», а он сказал, что «легче не станет, но привыкнешь». Просто привыкнешь, да. Не очень. Всегда себя хочешь пожалеть: ой, что-то здесь устал, заболел и так далее, но это все такая мелочность характера, это я знаю, есть такие характеры, и у меня, наверное, такой же, который любит немножко поохать там: ой, тут вот это… Все бы себя пожалеть, знаете… Я очень люблю эту фразу, прихожу домой: «Как я устал от всего…» Да, все-таки себя… …и чтобы все окружающие прониклись сочувствием… Вот это услышать где-то это эхо, думаешь: какой ты молодец. А на самом деле, конечно, я не говорю о том, что… ведь дело в том, что: а что искать-то, что легко?
И оказывается, что какие-то вещи, которые я даже раньше думал, вот это отдых и есть,— иногда подвергая себя этому отдыху, я совершенно безумно внутри опустошаюсь как-то. То есть у меня понимание жизни стало другим, когда что-то происходит в жизни, это что-то движется, когда я считаю, что нужно полежать, нужно вот это, нужно то, нужно се, и в конце концов это меня сильно утомляет. То есть есть перемена какая-то, в сознании в одном ты думаешь: вот так, вот так, но это похоже на… я, правда, сейчас уже не езжу последние годы в отпуска, а так я ездил в отпуск и, вы знаете, возвращался оттуда другим человеком. В каком смысле? Ну, во-первых, это отрыв от всего того, что ты делал, от той жизни, которую ты ведешь. И мне реально каждый раз после того, как две-три недели меня не было на службе, я иногда ездил так, что и причащаться мог, я по воскресеньям в церкви бывал, но именно вот в том ритме, в том, как я служил и исповедовал, и требы, и все остальные послушания, и мне прямо как будто я первый год служу, вот первые две недели возвращаться тяжело, трудно.
Поэтому есть такое... Но я с того, с чего начал: это труд такой счастливый, то есть я могу сказать: удивительно, но у меня не было в жизни момента, когда я бы недоволен был тем, что я делаю… Но напрасно, наверное, обманул, был момент все-таки, когда назначили меня, отец Георгий сказал, что нужно создать такой социальный центр, как бы НКО, и вот нужно эти все бумаги, уставы… Да, вы говорили, что бумажная работа вас… Нет, это тогда я еще не священником был, а алтарником и певчим, вся жизнь в службе была. И когда мне пришлось уйти со службы и начинать вот это дело, мне было очень тяжело действительно, мне было просто трудно, то есть меня оторвали от того, что я любил и в чем я видел вообще все свое, мне благо, хорошо там было. И вот то, что нужно: бумаги, уставы, вот эти регистрации, договора — все это требовалось проходить, и казалось мне это по сравнению с тем, что я делал, конечно, это небо и земля, то есть вернули на землю. Но с тех пор я обрел такое для себя мнение о том, что, наверное, то, что мне меньше всего хочется делать, больше всего полезно для меня. Это почему?
Ну, я так для себя вывел, наверное, потому что желания мои все-таки связаны, много в них самолюбия, много гордыни, много всего того, что… а когда тебе Бог… А не слишком это такой простой, прямолинейный вывод? Не знаю, может быть. Но показывает жизнь, что на самом деле и там оказалось, что все не просто так, что вот эта благотворительная моя деятельность, которая началась еще в 90-х годах — в середине 90-х мы открыли центр благотворительный такой, что он вылился как раз через 15—16 лет я стал заниматься в комиссии сначала по социальному служению в Москве. И здесь опять-таки это не богослужебная деятельность, но в ней тоже очень много для меня того, что мне помогает жить как священнику и как человеку, и поэтому, конечно, я сам лично каким-то уходом или больными, или кем-то еще не могу заняться по времени просто и сил нет. Но то, что есть возможность и есть люди, вдруг оказалось, которые приходят и помогают, и это удивительно здорово, что есть у людей такое желание помочь ближнему, и мы можем как-то посредниками стать между людьми в этом служении, это здорово и это действительно многому меня тоже научило. Потому что это непросто, и это тоже требует и душевных сил, и главное, это требует отношения такого, когда нужно и терпение проявлять, и понимание того, что люди иногда такие возбужденные: «мы хотим всем помочь, мы хотим это, мы хотим то», и сам ты такой был.
А потом, когда сталкиваешься с жизнью, оказывается все не так просто. В связи с этим у меня, знаете, какой вопрос, я часто про это размышляю и говорю в этой теме. Когда мы сравниваем терпение и смирение, и вот Николай Николаевич Лисовой, Царствие Небесное, он как-то обратил на это мое внимание, он сказал, что смирение — это знание своей меры и что ты только в свою меру можешь принять и боль мира, и радость мира. И эта мысль, мне кажется, очень важная. Но дело не только в том, что это важная мысль, а в том, что ты когда начинаешь это на свою жизнь прилагать, понимаешь, что это знание своей меры — это такая очень сложная вещь, вот вы сейчас в том числе и про это? Да, и про это, знаете, когда вы уж коснулись смирения, вы сказали: «знание меры», а для меня смирение — это вообще мировоззрение.
Мировоззрение — это значит, мне кажется, что смиренный человек видит мир по-другому совсем, просто по-другому, мы себе не представляем, как можно увидеть мир. То есть в этом взгляде нет врагов, ну действительно, ведь можно так видеть мир, ведь Христос так видит мир, Он так и говорит на Кресте: «Они не ведают, что творят», понимаете. Поэтому здесь вот это видение мира по-другому, иное, инаковое, чем у обычных людей, мне кажется, это великий дар. Так же, как ученому дается знание какое-то или художнику, поэту, вдохновение, мне кажется, смирение — это вдохновение, это определенный дар — увидеть мир, и в этом мире ты уже не видишь врагов. Ну как вот ребенок, когда он кричит на тебя, машет палкой, это просто примитивный пример, это, может быть, даже и не пример, но во всяком случае дает понимание, что можно видеть злобу, как в детях, как видим мы ее по-другому, а в своих детях видим еще по-другому, а в чужих детях… Ой, как ты мило машешь папе палкой… Вопрос в том, как увидеть мир, как увидеть людей. И вот это правильное ведение, видение мира, мне кажется, в нем смирение, тогда для человека естественно и прощение, и снесение обид, и всего прочего, это мировоззрение.
Тут же смотрите, отче, что еще очень интересно: ведь смирение — это прямой антоним гордости, да? Гордость — смирение, а у нас ведь к тому, о чем вы сказали раньше в теме «Надежда», что у нас восприятие мира неверное, ведь у нас гордость стала положительным качеством. Да, да. Гордость за свою страну… В христианском мировоззрении гордость, никакая гордость не может быть. Да, никакая. Мы можем любить свою страну… Любить, совершенно верно.
Да, да, вообще, это, конечно, беда наша, потому что я говорю, что у нас мировоззрение сместилось, и мы этого даже не чувствуем. Мы не чувствуем, не переживаем об этом и мы не знаем, что можно по-другому, вот что удивительно, мы не допускаем даже этого. Еще одна наша, может, какая-то упертость, она и во мне есть тоже, я иногда чувствую, я не допускаю… Опять-таки, чем священнику хорошо, почему священник счастливый человек — он видит много разных людей, и он в конце концов, когда-то его Господь начинает научать, что посмотри, ведь можно по-другому, не только как ты видишь, как ты понял Священное Писание, как ты понял святых отцов, да можно по-другому жить, оказывается. И вот это «можно по-другому», оно у нас совершенно просто напрочь отсутствует, только как мы считаем, вот мы нашли правильный путь, мы видим его, мы знаем и так далее, на самом деле это вовсе не так, поэтому здесь действительно мировоззрение наше очень уязвлено гордостью. Я считаю, что мы видим мир, как замечательно Андерсен сказал: «…когда попадает кристалл в сердце, начинаешь видеть плохое» — это очень пророческая сказка, она как раз о современном мире, когда человек видит мир так. А когда уж ты так его видишь, так естественно, что реакция на него соответствующая у тебя, это агрессия, и зависть, и злоба, и уныние в связи с тем, что ты не реализовался.
Как может не реализоваться человек, призванный к жизни? Какая замечательная фраза! Уже когда ты появился на этот свет, ты реализован, уже ты состоялся как человек, что еще нужно? Нет, мировоззрение твое толкает тебя, что если ты не соответствуешь современным стандартам жизни — так называемым стандартам жизни, — то ты и не жил.
В соответствии со статьей 43 главы XV Устава Русской Православной Церкви Святейший Патриарх Кирилл как правящий архиерей града Москвы назначает половину из числа пресвитеров — членов Епархиального совета. В этом году, как сообщил Святейший Владыка, он не воспользовался этим правом, а предложил викариатствам выбрать свои кандидатуры, которые он затем утвердил: протоиерей Олег Воробьев Южное викариатство ; протоиерей Сергий Куликов Северное викариатство ; протоиерей Иоанн Ермилов Восточное викариатство ; протоиерей Михаил Прокопенко Северо-западное викариатство ; протоиерей Алексий Муравейник Центральное викариатство. Половина пресвитерского состава Епархиального совета была избрана Епархиальным собранием: протоиерей Александр Зорин Юго-западное викариатство ; протоиерей Александр Кашкин Юго-восточное викариатство ; протоиерей Андрей Галухин Западное викариатство ; протоиерей Сергий Гуданов викариатство Новых территорий ; иерей Кирилл Шевцов Северо-восточное викариатство.
Мы поговорили с отцом Михаилом Потокиным о жизни в большом городе, о программе «200 храмов», обсудили инициативность прихожан и свободу слова, мотивацию помогать ближнему, и узнали о подходе Церкви в деле социального служения. Протоиерей Михаил Потокин Спокойствие молитвенное и суета сует — В Москву периодически привозят христианские святыни.
Многочасовые очереди — необычное явление для столицы? Помню, когда обрели мощи преподобного Серафима Саровского — их несли в Елоховский собор. Это было для Москвы удивительным явлением. Тогда людей было немного. Они почти все поместились в соборе. Я, правда, не поместился смеется. В 1990-е годы было попроще: информации мало, многие приходы тогда еще не открылись. А сейчас это десятки, сотни тысяч человек. Масштаб другой, и мы должны по-другому к этому относиться.
Считаю, что в Москве это проходит на высоком уровне: есть взаимодействие и понимание того, что это нужно людям. Многие москвичи приходят, кто-то приезжает из других регионов. Значит, мы как-то должны сделать, чтобы люди без «нервов», без инцидентов, без давки могли подойти, спокойно помолиться, приложиться к святыням. Слава Богу, что власти города помогают, участвуют, организуют движение, питание. Дежурят МЧС, «скорая», помогают добровольцы — все работают вместе, это показывает единение. Ведь не только те, кто пришел приложиться к святыне, получают что-то, но и те, кто это организует. Чиновники, кстати, тоже приходят, многие инкогнито, как частные, а не официальные лица: молятся, прикладываются. И я согласен с этим — это личное дело. Стало труднее найти время, чтобы посетить храм, люди перегружены работой — Очередь к святыне — всегда особенное дело: паломничество.
А как вообще ощущают себя ваши прихожане в мегаполисе — тут же ритм далек от монастырского? Другое дело — стало труднее найти время, чтобы посетить храм, потому что люди перегружены работой: по 9 и более часов в день. На дорогу домой уходит много времени. Еще одна проблема — большинство людей живет на окраинах, а большинство храмов располагается в центре. Это исторические здания, которые были возвращены Церкви. Получается, в будни — времени нет. В выходные путешествие в центр тоже требует времени и сил. Замечу, многие прихожане — пожилые, есть семьи с детьми, инвалиды. В 2011-м году Патриарх Кирилл и Правительство Москвы и запустили программу строительства храмов шаговой доступности [1] — церкви стали строить в спальных районах Москвы.
Программа активно работает и сейчас. Когда церковь рядом с домом — это, конечно, удобно. Теперь поток верующих в основном едет не в центр, а распределяется по спальным районам. Хотя понятно, что в будние дни, опять же, дети учатся, взрослые работают. Активный прихожанин — Храм построен. А что дальше: Москва участвует в решении хозяйственных вопросов? Во-первых, это благоустройство территории: детские площадки, дорожки, ограды, озеленение. Работы разные — все зависит от возможностей прихода и управы. Во-вторых, большинство храмов — исторические, памятники архитектуры.
Это значит, что мы не можем просто делать то, что хотим. Нужен согласованный проект, надо учесть много тонкостей, ремонтные работы должны делать квалифицированные люди. Все это дорого и требует согласований, которые Церковь не всегда может провести. Поэтому город часто берет на себя не только работы, но и проектировку, и согласование проекта. Поэтому город тут открыт, помогает, и спасибо, что находит такую возможность. Когда есть красивая, убранная территория, детская площадка, удобный подход, рядом остановка общественного транспорта — это хорошо для жителей, тем более что храм посещает много пожилых, с детьми, с колясками, инвалидов. Церковь, начальство учитывает мнение прихожан, например, по вопросам благоустройства храма или организации жизни прихода? И, конечно, их мнение учитывается. Можно просто прийти и сказать: «Я хочу поговорить с настоятелем», не объясняя причин, — и он примет.
Кроме личного общения, есть опосредованное — через актив. Это группа активных прихожан, которые помогают в богослужении, в храме, заботятся о территории.
Иногда бездомный не хочет работать, уходить с улицы, где он пробыл определенное время и привык к такому образу жизни. Вот это «сломать» — намного сложнее, чем просто накормить или вылечить. То есть переменить в человеке эту точку зрения. Это следующий этап — и в ЦСА, и у нас.
Помощь — палка о двух концах. С одной стороны, мы обязаны человеку спасти жизнь, здоровье, если что-то угрожает. С другой стороны, мы начинаем помогать, и человек теряется — зачем ему работать? Ему ничего не нужно, он пользуется поддержкой: есть кров, еда, одежда. Например, переночевал в центре социальной адаптации, днем — пошел бродяжничать. У него нет стимула к социализации.
Поэтому здесь нужно внедрять программы реабилитации таких людей. Но в конечном счете все зависит от желания самих бездомных. По данным общественных организаций — около 15 тысяч. И эти цифры не очень меняются. Одно могу сказать — есть несколько способов уменьшения количества бездомных. Административный — с помощью органов внутренних дел, программы реабилитации бездомных, или когда мы ищем и пытаемся устранить причины этой социальной болезни.
Мне кажется, что и у нас, и в департаменте соцзащиты, и в Правительстве Москвы в целом смотрят на причины того, что человека побудило стать бездомным или почему он оказался на улице. Когда нужно вызывать специалистов из «Милосердия» или «Социального патруля»? Он может говорить, что у него все нормально, но когда алкоголя в крови станет больше и он уснет на холоде — инвалидом останется либо умрет. Если ты видишь человека более-менее трезвого, нет опасности для жизни — сам решай, как помочь. Во всяком случае, человеку нужно предложить помощь, спросить: «Тебе нужно помочь? Я могу позвонить, тебя устроят на ночлег, накормят.
Хочешь ли ты этого? Милостыня — Знаю людей, которые не дают деньги, потому что помощь уходит на выпивку, то есть помощь во вред. Многие покупают еду или ищут что-то в Интернете: как оформить документы, где работу искать. Что вы об этом думаете? Это одинаково хорошо, потому что я человеку отдал что-то, помог ему. Вопрос в другом: сколько можно прожить на 200, на тысячу рублей?
Когда мы даем милостыню, мы не решаем проблему человека, жизнь ему не обеспечиваем. Чтобы исправить его жизнь, нужно другое. Но мы помогаем себе, исправляем часть своей жизни. В Евангелие есть притча о двух должниках. Человек был должен тысячу талантов денежная единица господину. Он просил господина помиловать — и господин ему простил.
Должник сам был заимодавцем и встретил своего должника, который задолжал малую сумму. И тот его тоже попросил помиловать, но первый ему ее не простил. Мы говорим: «он пропьет». А что мы делаем иногда со своим здоровьем, со своими силами, со своей семьей, с родителями, которые нам помогали, кормили, одевали, любили? Так ли мы использовали то, что нам дано, например, в семье? Мы должны вспомнить о том, что нам очень много дано от Бога.
На самом деле у нас самих большой долг перед Богом. Когда я даю милостыню, я думаю, что даю ее за себя. Это мой долг — я его возвращаю Богу через этого человека. Если помощь идет во вред, или велика такая вероятность, разве это любовь к человеку? Это, конечно, не значит, что ты перестал его любить и отказываешь ему в помощи вообще, просто можно помогать по-другому. Наша помощь — это еще выражение любви.
Если мы любим человека, хотя понимаем, что он дурной, может дурно распорядиться нашей помощью, мы все же не отказываем ему. Хорошо бы, чтобы эта милостыня не пошла на алкоголь, наркотики, но я не могу обязать делать что-то конкретное, ограничить его свободу: она мне не принадлежит. В любом случае, если я к человеку хорошо отношусь, я не пренебрегаю им. А то как бывает: вот, пьяный, пахнет, просит, а ты в ответ: «Отойди от меня». Человек просит на алкоголь, потому что у него страсть. Он собой не управляет.
В тяжелом состоянии, невменяемом, он не может распорядиться помощью нормально. Если я буду его страсть кормить — ничего хорошего не будет. Хорошо понимать, что можно давать, что нельзя, но давать — нужно. Малоимущие — Нехватка еды — проблема не только для бездомных. Многодетные, семьи с зависимыми — алкоголиками, наркоманами, — инвалиды, пожилые одинокие люди, просто люди в тяжелой жизненной ситуации — тоже в группе риска. Видите ли вы потребность помогать им, например, продуктами?
Есть люди, которые всегда экономят — многодетные, малообеспеченные, неблагополучные семьи, с одним родителем. Сегодня почти все приходы помогают продуктами. Чаще всего прихожанам этого же храма, но не только: и тем, которые просто обратились за помощью. За рубежом давно работают фудбанки.