В 1912 вышла статья Павла Филонова «Канон и закон», в которой художник выступил оппонентом кубизма и изложил свое видение искусства. Павел Филонов – знаменитый русский художник, основатель нового направления в живописи — аналитического искусства. Павел Николаевич, закутанный в лохмотья, часами стоял на продуваемом всеми ветрами чердаке и говорил: Пока я стою здесь, дом и картины останутся в целости.
История живописи: Павел Филонов
Так что же, чем плоха такая одержимость, если она помогает художнику? Ведь то же самое может быть и с учёным... Важны результаты, важно открытие, добытая истина... Вроде бы всё так, но, почему-то уже без всяких доводов, мне по-прежнему несимпатична, неприятна одержимость. Иногда, перебирая рисунки Филонова, я мысленно благодарю его - и возмущаюсь, вспоминаю его жизнь и отвергаю её всей душой, и не могу понять, прав он или неправ и имел ли вообще человеческое право на это?.. Ковтун Е. Начиная с 1925 года, вокруг П.
Филонова сложилась группа из нескольких десятков учеников и последователей, которых он называл «Мастера аналитического искусства» МАИ. Филонов делил «… художников на две категории: у одних - «видящий» глаз, у других - «знающий». Первые замечают в предмете только видимые или только невидимые его особенности. А вторые связывают воедино видимое и невидимое, предметное и беспредметное.
Вышивал, как и его сёстры, полотенца, скатерти. Окончил в Москве начальную школу. После переезда в Петербург в 1897 году Филонов поступил в живописно-малярные мастерские и по окончании оных работал «по малярно-живописному делу». Параллельно, с 1898 года он посещал вечерние рисовальные классы Общества поощрения художеств, а с 1903 — учился в частной мастерской академика Л. Дмитриева-Кавказского 1849—1916.
Филонов путешествовал по Волге, Кавказу, посетил Иерусалим. Завершив занятия в частной мастерской, Филонов пытался трижды поступить в Петербургскую Академию художеств; в 1908 г. К 1910 г. Гуро и М. Матюшина; к зиме 1910 г. Филонов участвует в выставках и мероприятиях «Союза…» до его распада в 1914 г. В 1912 г.
Да и что, спрашивается, нам за дело до того, какой ценой досталась Филонову эта красота, когда мы сегодня любуемся его картинами. Так что же, чем плоха такая одержимость, если она помогает художнику? Ведь то же самое может быть и с учёным... Важны результаты, важно открытие, добытая истина... Вроде бы всё так, но, почему-то уже без всяких доводов, мне по-прежнему несимпатична, неприятна одержимость. Иногда, перебирая рисунки Филонова, я мысленно благодарю его - и возмущаюсь, вспоминаю его жизнь и отвергаю её всей душой, и не могу понять, прав он или неправ и имел ли вообще человеческое право на это?.. Ковтун Е. Начиная с 1925 года, вокруг П. Филонова сложилась группа из нескольких десятков учеников и последователей, которых он называл «Мастера аналитического искусства» МАИ. Филонов делил «… художников на две категории: у одних - «видящий» глаз, у других - «знающий». Первые замечают в предмете только видимые или только невидимые его особенности.
Наталья Гончарова создает героический цикл гравюр казаки, самолеты, архангелы , Михаил Ларионов продолжает «солдатскую» серию пасторальных картин, Малевич и Лентулов рисуют патриотические лубки, Василий Шухаев пишет батальное полотно на заказ, и т. Павел Филонов в 1915 году написал картину «Германская война». Ни романтики, ни архангелов, ни воинского долга в картине нет. Изображено кровавое месиво. Согласно Филонову, мир пребудет хаосом, пока история не обжита замыслом труда. Миром правит война, предельное выражение хаоса, но хаос и есть привычный порядок вещей. В кровавой каше взгляд может отыскать подобия антропоморфных элементов; где-то мелькнули пальцы, где-то спины. Понятно, что грязную кашу приготовили из людей; изображено в буквальном смысле слова «пушечное мясо». За два года до написания этой вещи и за год до начала мировой войны» Павел Филонов написал одну из самых важных картин — «Пир королей»; автору было тридцать лет — в этом возрасте Христос пришел в Капернаум; это возраст понимания. Было бы поистине странно, если бы религиозный мыслитель Филонов не примерял на себя даты. К тому же в то время все революционные мастера использовали евангельский дискурс. Картина торжественно-значительная, пафосом — церковная; но, подобно босховским сатанинским триптихам, для храма она не годится. Хлебников называл эту картину «пиром трупов»; и такое впечатление от картины оправданно в контексте мировой бойни. Можно развить метафору Хлебникова и сказать, что изображен совет вампиров, готовящих войну, упивающихся кровью, делящих планету. Ясно, что происходит собрание по важнейшему поводу, название картины «пир королей» говорит само за себя. Вот так шла подготовка к войне, устроили передел мира вроде того, что имел место в Мюнхене 1938-го, Москве 1939-го или в Ялте 1945 года. Вампиры привыкли решать судьбы народов за обедом: уселись за стол, выпивают, закусывают, передвигают по столу армии, списывают в тираж миллионы. Эти короли-вампиры на картине — правители современных художнику империй: вот этот урод — Николай Второй, его сосед — Клемансо, за ним — Георг Пятый, и т. На символическом уровне такое толкование уместно; подтверждено мировой войной. Однако картина заслуживает более подробного изучения: Филонов был философом. Это слово часто применяется по отношению к художникам, однако не все художники, даже очень хорошие, — философы. Скажем, Ренуар или Моне, Серов и даже размышляющий над формами Врубель — философами не были; они не хотели ничего сказать о мироустройстве. Это просто не входило в круг их интересов, искусство, как представлялось им, существует для другого. А Филонов считал, что искусство существует как инвариант философии. Сам он выражался так: «Надо быть идеологом мирового масштаба» — сказано с той самоуверенностью, что была присуща мастерам революционных лет. Впрочем, подобной самоуверенностью обладали Кампанелла, Микеланджело и Бруно. Филонов принадлежит к мыслителям этого уровня. Картина «Пир королей» выполнена в красно-лилово-коричневых тонах, карнация картины общий тон, тот эффект, что производят все цвета разом, сплавившись в единый цвет в нашем глазу напоминает запекшуюся кровь, сукровицу на гноящейся ране. Реализм ощущения превосходит «правду» документального кадра и фиксацию реального факта. Художник пишет самое важное в происходящем — гноящуюся рану; вся картина — это гнойная сукровица.
"Русский вернисаж. Из частных коллекций"
И исключительно по своей вине. Малевича и Кандинского зачислили в мировой пантеон классиков еще сто лет назад, Филонова же мир открывал в самом конце XX века. Дело в том, что Филонов практически никогда не продавал своих работ, а уж тем более — на Запад. Сам не продавал, и ученикам запрещал. Как считал сам художник, творчество нового мира должно принадлежать исключительно России, стране победившего пролетариата, а вовсе не каким-то буржуям. Так и писал в своем дневнике: "Все мои работы, являющиеся моей собственностью, я берёг годами, отклоняя многие предложения о продаже их, берёг с тем, чтобы подарить партии и правительству, с тем, чтобы сделать из них и из работ моих учеников отдельный музей или особый отдел в Русском музее, если партия и правительство сделают мне честь — примут их". Филонов вообще был странным человеком. Человеком, который мог появиться и вызреть только в эпицентре той мировой бури, тех экспериментов поистине космического масштаба, которые развернулись в начале XX века на одной шестой. Он родился в многодетной семье кучера, рано ушел из дому и единственным его дипломом было свидетельство об окончании малярно-живописной мастерской при школе Общества поощрения художеств. С присвоением специальности «маляр-уборщик». Однако этот маляр, несмотря на активное участие в дореволюционных художественных безумствах и дружбу с Маяковским и Хлебниковым, никогда не вел богемной жизни.
Каждый день он впахивал как проклятый, работая по 18 часов. Если в 1903 году его не принимают в Академию Художеств из-за плохого знания анатомии, то в 1908 он взят вольнослушателем «исключительно за знание анатомии».
В 1923 Павел Николаевич стал преподавать в Петербургской академии художеств — академии, из которой тринадцать лет назад за упорную приверженность своим идеям, яркое и нестандартное видение живописи он был исключён. За свою карьеру Филонов организовал художественную школу аналитического реализма, в которой прошли обучение около 70 учеников.
Преподавание в этой школе было для него бесплатным. Выдающийся художник прожил в нищете, отказываясь продавать свои работы в западные частные коллекции. Его живопись должна была остаться на Родине. В 1929 году состоялась знаменитая персональная выставка Павла Николаевича в Русском музее.
К выставке был подготовлен подробный каталог, объясняющий аналитический метод работы художника. Однако перед открытием тираж буклета выставки был уничтожен, искусство Филонова объявилось не подходящим молодому СССР. На закрытый показ были приглашены представители рабочих, ожидалось, что им в первую очередь непонятная живопись Филонова окажется чуждой. Однако рабочие высказались за открытие выставки.
Картина Павла Николаевича «Германская война» произвела особенное впечатление на участников войны. Аналитический метод как нельзя лучше передаёт разруху, бессмысленный и беспросветный ужас военных действий.
Например, благодаря куки, в следующий раз вы этого сообщения не увидите.
Вернувшись в Петербург, Филонов смог снять комнату на Васильевском острове. Он мечтал поступить в Академию художеств, для чего в Русском музее тренировался рисовать. Тогда же он создал первый свой портрет, запечатлев на нём сторожа малярной мастерской. Но экзамены он сдать не смог — от него потребовали написать обнажённую натуру, но никогда не занимавшийся этим Павел Николаевич не справился. Потерпев неудачу, Филонов стал учиться у известного в те годы живописца Льва Дмитриева-Кавказского, рисовал фигуры птиц, животных, а позднее и людей, познавая анатомию. Увлечённый рассказами учителя о путешествиях, Павел Николаевич сам подался в дальнюю поездку — в Иерусалим через Афон. Денег у него, разумеется, особых не было, поэтому в пути он подрабатывал, как мог: рисовал этикетки для разных товаров, был копиистом, писал на заказ портреты. В путешествии он увидел бежавших на пароходе жертв печально известного Кишинёвского погрома, и впечатления от этого вылились в созданную в 1912 году картину «Поклонение волхвов». Вернувшись из поездки, Филонов ещё два раза пытался поступить в Академию художеств. Лишь в 1908 году он был зачислен вольным слушателем. Чтобы постичь искусство, Филонов отказался от заказов, жил впроголодь, на чердаке старого доходного дома, но страсть его была сильнее всех лишений. Впрочем, академическая живопись быстро ему надоела, и, начиная со второго курса, Павел Николаевич стал экспериментировать с цветами. Он вступил в организованный его однокурсником кружок художников-экспериментаторов «Союз молодёжи». В 1910 году Филонов впервые принял участие в выставке авангардистов. Казалось бы, направление избрано, начат успешный путь в профессиональные художники. Но у педагогов было другое мнение — его обвинили ни много, ни мало в том, что он, дескать, «своими работами развращал товарищей» - и в 1910 году исключили. Собственно, Филонов сам был виноват — в ночь перед открытием академической выставки он скрытно раскрасил своё полотно «Натурщик», которое должно было экспонироваться. Павел Николаевич обжаловал решение о своём исключении и даже добился успеха, но вскоре, поняв, что в Академии учиться ему больше нечему, оставил учёбу добровольно. То было время, когда авангард начинал теснить классические жанры живописи. Филонов уехал из города в небольшую деревню Ваганово и поселился в небольшой избе. Здесь он написал картину «Головы», которая на выставке авангардистов «Ослиный хвост» вызвала восторг у критиков, и которую тут же купил за немалую сумму коллекционер. Филонов искренне считал, что как вещи развиваются из частного, так и картина должна развиваться из точки. В 1912 году вышла его нашумевшая статья «Канон и закон», где он раскритиковал модный тогда кубизм и предложил новое направление, названное «аналитическим искусством». Филонов утверждал, что живописцам недостаточно изображать объект с внешней стороны — нужно проникнуть в самую его суть, вычислить законы его эволюции.
Филонов Павел Николаевич
8-го января исполняется 140 лет со дня рождения русского и советского художника Павла Николаевича Филонова (1883-1941). Мужественно пережил Павел Николаевич Филонов начало войны, и даже ленинградская блокада не вынудила его покинуть заставленную картинами и рукописями крохотную комнатушку. Человек в мире Павел Николаевич Филонов 1925 107 × 71.5 см Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.
Филонов Павел Николаевич
Павел Филонов: реальность и мифу Символы времени, ISSN 1990-6102. Павел I — сын Петра III и Екатерины II — императором стал в 42 года. Выставка Павла Николаевича Филонова проходит в Москве в двух минутах ходьбы от Красной площади в Медиацентре парка Зарядье, на нижнем этаже центра. В этом смысле нынешняя выставка Павла Филонова в "Зарядье" удивительно перекликается с проектом, который сейчас показывает Центр Вознесенского. Выставка Павла Николаевича Филонова проходит в Москве в двух минутах ходьбы от Красной площади в Медиацентре парка Зарядье, на нижнем этаже центра. 3 декабря 1941, Ленинград) - русский, советский художник (художник−исследователь, как он официально именовал себя сам), поэт, один из лидеров русского авангарда; основатель, теоретик.
Плачь, а рисуй! В Мраморном дворце Русского музея открылась выставка «Школа Филонова»
Сам художник запрещал продавать свои картины, считая их достоянием пролетариата. Филонов — «… наиболее сильный из известных мне примеров человеческой одержимости. Филонов был исступленно предан своему искусству. Он жил аскетично, нередко голодал - не потому, что не мог заработать, а потому, что не хотел зарабатывать себе живописью. Вёл он себя нетерпимо, не соглашался ни на малейшие компромиссы. Судя по воспоминаниям его сестры, Евдокии Николаевны Глебовой, обстановка его мастерской - она же жилище - была самая спартанская.
К другим художникам он относился в лучшем случае критически, а чаще - просто не признавал. Опять же из-за своей одержимости он не мог не отвергать все иные художественные школы и направления. Только свою живопись он считал подлинной, свою манеру считал революционной. Он не щадил своего здоровья, не щадил близких, не замечал никаких лишений; единственное, к чему была устремлена вся его натура, - живопись. Работать, писать, рисовать, стоять у холста, искать новые приёмы, способы - это, и только это, было способом его существования, это было жизнью...
Он шёл своим путем, разойдясь во взглядах с признанными учителями Петербургской академии художеств. Какое-то время Павел Филонов писал реалистические портреты, но в сознании его уже формировалась теория «аналитического искусства». В этом смысле "творчество" есть организованная систематическая работа человека над материалом» — писал он в манифесте «Идеология аналитического искусства» 1914-1915. Павел Филонов утверждал, что белое поле холста или бумаги — это невидимая часть природы, на которой художник должен взрастить, прорисовать линией, цветом и формой видимую и невидимую духовную сущность окружающего нас мира. Зритель, рассматривающий картину, должен видеть, как создается художественный образ, подобно тому, как растет дерево «движение организма против механизма». Понятия «Видящий глаз» и «Глаз знающий», предложенные Филоновым, определяют направленность нового искусства к области психологии творчества и научного познания.
Мне понятна и дорога эта моя общая с ними личная и этнографическая тульско-рязанская народная природа. Ещё интересней и важней то, что поклонник Филонова из его футуристической среды, великий теоретик литературы, петербургский профессорский сын Виктор Шкловский точно так же препарировал смыслы слов и образов, чем и создал тот язык гуманитарной науки, на котором сейчас говорит половина гуманитарного человечества.
Это значит, что Филонов невольно реализовал мечту старых русских гениев о том, что только подлинно национальная русская культура становится общечеловеческой и вселенской. Филонов воевал рядовым в Первую мировую войну, делал революцию и был революционным вождём-командиром. Он прямо делал Советскую власть в изобразительном искусстве и, конечно же, был бескомпромиссным коммунистом. Именно поэтому, когда имя и школа Филонова достигли зрелости, он сам отказался от компромиссов и все 1930-е годы столпнически голодал, нестяжательски отказывался от денег. И — разделив жизнь и смерть со своим народом — умер от голода в блокадном Ленинграде 3 декабря 1941 года. Человек в мире. Я помню впечатление от первого альбома-каталога «возвращённого» Филонова в конце 1980-х, когда официальный советский коммунизм уже задыхался и предавал сам себя, не имея ни пафоса, ни аргументов: Филонов был очень труден и, прямо сказать, неуместен в той «перестройке». Он, одна из жертв сталинизма, должен был бы находить себе дополнительные стимулы в разоблачениях.
После этого Басмаджан вышел из гостиницы, сел с каким-то человеком в машину — и словно испарился, даже труп его до сих пор не нашли. Десять лет эта история была покрыта мраком. Но в августе 2000 года российские СМИ сообщили, что правоохранительные органы России, объединив собранную за эти годы информацию и сопоставив ее со сведениями, поступившими из-за рубежа, пришли к выводу, что за этим преступлением, как и за другими, стоит человек, известный спецслужбам и международному криминалу под кличкой Алик Магадан. Его имя в миру не называлось. Сообщалось лишь, что он уроженец Украины, имеет несколько паспортов и известен на родине под одной фамилией, в Израиле — под другой, в США — под третьей, а для поездок в Россию предпочитает четвертую. Российские следственные органы при содействии израильских спецслужб также установили, что в тот роковой день у Гарика Басмаджана, скорее всего, была встреча с Аликом Магаданом, так как именно с ним Басмаджан уехал тогда из гостиницы. Выяснилась и причина исчезновения: Алик Магадан и еще несколько влиятельных криминальных авторитетов решили заставить теневого антиквара поделиться хранившимися в России и за рубежом огромными ценностями. Но они якобы переборщили с пытками, и организм Басмаджана не выдержал.
Так вот, в материалах по контрабандным филоновским и другим делам тех лет фигурируют не только имена Гуткиной, Поташинского и прочих персон с криминальной галерки, но и имена зарубежных тузов теневого антикварного мира, в том числе имя Гарика Басмаджана, который интересовался работами Павла Филонова, а в начале 1980 года приватно встречался с директором ГРМ. О чем они говорили — неизвестно, но интерес Басмаджана к Филонову и музею, где хранилось его наследство, не удивляет. После того, как филоновские работы вследствие деятельности гуткинской шайки попали на Запад, они вызвали пристальный интерес теневого антикварного рынка. Ее контрабандное происхождение сомнений не вызывало. Для людей масштаба Басмаджана не составляло труда выяснить судьбу наследия художника, которое годом ранее было передано на постоянное хранение в Русский музей, где лежало незадокументированным. Это открывало к нему дорогу влиятельным криминально-антикварным кругам. Нужно было только, чтобы работы Филонова как можно дольше находились в запасниках в таком вот неопределенном положении. А до 1985 года так оно и было!
Уже наладили производство филоновских двойников и вывоз подлинников за границу, оставалось только поставить это дело на поток. Учитывая обстановку в Русском музее после ухода оттуда В. Пушкарёва, общий развал в стране в годы "горбастройки" и накануне, это было вполне возможно. В период с 1980 по 1985 год была изготовлена целая серия копий с работ мастеров русского авангарда, хранившихся в Русском музее. Среди них была и копия картины Бориса Григорьева "Парижское кафе" 1913 , которую в 2009 году за 250 тысяч долларов купил известный питерский коллекционер Андрей Васильев, отправивший ее через два года на выставку в Москву. Устроители выставки усомнились в подлинности картины, а две независимые экспертизы, проведенные в московском Экспертном центре имени И. Грабаря и в Русском музее, установили, что это фальшивка, а оригинал с 1984 года хранится в запасниках ГРМ. Разразился громкий скандал, в который оказалась вовлечена известный искусствовед, бывший куратор отдела живописи XX века Русского музея Елена Баснер, составлявшая каталог живописи того периода, где описывала эту картину.
Тогда в Русском музее и вокруг него работала целая кухня по выпечке фальшаков, где выпекли и филоновские двойники. В ходе предварительного расследования выяснилось, что рисунки Филонова из ГРМ были куплены в 1983 году Центром Помпиду за 62 500 французских франков 11 тысяч долларов США в частной парижской галерее бывшего ленинградца Лаврова, куда их принес, как записано в книге поступлений галереи, комиссар выставки "Москва — Париж" Станислав Задора. Комиссаром выставки поляк Задора не был, им был известный французский ученый и деятель культуры Понтюс Фельтен. Но рисунки Филонова в галерею Лаврова принес Задора, участвовавший в организации выставки. И эти рисунки были куплены с ценовым дисконтом, так как возникло подозрение в их музейном происхождении; недорого их купил и Центр Помпиду. Через Задору компетентные органы вышли на его подельника в ГРМ, который во время выставки "Москва — Париж" подменил оригиналы рисунков Филонова на фальшаки. База для возбуждения уголовного дела была. Ленинградского партнера Задоры ждал арест, но тут выяснилось, что он погиб.
А Задору сразил инсульт, у него отнялись ноги, он оказался недееспособен и, будучи пожилым человеком, в скором времени скончался. В итоге уголовное дело по филоновским двойникам развалилось, формально не начавшись. Имя сотрудника ГРМ, который заменил рисунки Филонова не слишком добротными копиями, прямо я назвать не могу, поскольку расследование не было доведено до суда, а есть презумпция невиновности. Скажу лишь, что это был один из руководителей музея, но не директор. Хотя вот что насчет посвященности в это дело "товарища Новожиловой" поведала мне Евгения Николаевна Петрова, которая в 1985 году, будучи секретарем парторганизации музея, создала партийную комиссию с целью сличить рисунки Филонова из незаинвентаризованного фонда ГРМ с рисунками, опубликованными в журнале Cahiers. По ее словам, во время процесса выявления двойников директор музея вела себя очень странно. При обнаружении первого филоновского двойника на ее лице не дрогнул ни один мускул. А когда всплыл второй двойник, Новожилова отошла от стола и стала отстраненно смотреть в окно.
Из этого можно заключить, что появление филоновских двойников не явилось для нее сюрпризом. Примечателен такой факт. Увольнение и внезапная смерть замдиректора по науке ГРМ совпали по времени с появлением в 1983 году в журнале Cahiers восьми рисунков Филонова, "чудесным" образом перекочевавших с берегов Невы на берега Сены. Вряд ли это совпадение случайно. Похоже, что Новожилова уже тогда узнала об этом ЧП, потому и уволила своего зама, коему дотоле всячески потворствовала. А через два года, снова увидев на партийной комиссии эти рисунки во французском журнале, она уже ничему не удивилась. Впрочем, что знала и чего не знала эта женщина и какова была ее роль в этой криминальной истории, для нас останется тайной. Это могло бы установить следствие, но его не было.
Зато очевидно, что во время директорства Ларисы Ивановны с хранившимся в Русском музее творческим наследием Филонова и не только могло случиться все что угодно. И если бы весной 1985 года Евгений Фёдорович Ковтун не прочел присланную ему Жаном Клодом Маркаде статью о новых поступлениях в Музей современного искусства Центра Помпиду, Русский музей мог лишиться многих графических и живописных работ не только Филонова. Слава богу, этого не произошло, и почти все наследие Павла Филонова хранится там, куда его передала на вечное хранение Евдокия Николаевна Глебова. При жизни Филонова не признавали ни официозные советские художники — апологеты социалистического реализма, ни собратья по авангардным течениям в изобразительном искусстве, которые до начала 1930-х годов существовали в СССР. Филонова считали троцкистом в искусстве. Поэтому намеченная в 1929 году персональная выставка художника в Русском музее так и не открылась, несмотря на поддержку Филонова питерскими пролетариями и Исааком Бродским — придворным портретистом сталинской эпохи, создавшим парадные портреты Сталина, Ворошилова и других советских вождей. В 1932—1933 годах Филонов участвует несколькими работами в выставках "Художники РСФСР за 15 лет", но его художническая карьера тогда фактически завершилась.
Павел Николаевич Филонов. Живопись в моей голове
Вот, собственно, все, что я могу рассказать о криминальных событиях, развернувшихся вокруг творчества Павла Николаевича Филонова. Меня же вдохновляет Павел Николаевич Филонов. Я нахожу в его картинах глубокий родной смысл. Главные новости о персоне Павел Филонов на Он стал одной из последних работ художника-авангардиста Павла Николаевича Филонова.
Павел Филонов
В 1914 опубликовал совместно с другими художниками декларацию-манифест «Сделанные картины» с грифом «Интимная мастерская живописцев и рисовальщиков», в манифесте провозглашался лозунг «сделанности» в искусстве. В 1914—1915 иллюстрировал футуристические издания. Написал «Идеологию аналитического искусства и принцип сделанности». В 1915 выпустил свою единственную поэму «Пропевень о проросли мировой», которую сам и проиллюстрировал. В 1916—1918 был на фронте в Бессарабии. В 1919 участвовал в Первой государственной свободной выставке произведений искусства в Петрограде. В 1923 экспонировал свои работы на Выставке картин петроградских художников всех направлений.
Недолгое время сотрудничал с Инхуком в Петрограде, где руководил отделом общей идеологии 1923. Тогда же опубликовал «Декларацию мирового расцвета». В 1925 основал коллектив Мастеров аналитического искусства МАИ, Школа Филонова , который уже в 1927 насчитывал 40 членов. Среди них: Т. Глебова, Б. Гуревич, П.
Кондратьев, А.
Выдающийся художник прожил в нищете, отказываясь продавать свои работы в западные частные коллекции. Его живопись должна была остаться на Родине.
В 1929 году состоялась знаменитая персональная выставка Павла Николаевича в Русском музее. К выставке был подготовлен подробный каталог, объясняющий аналитический метод работы художника. Однако перед открытием тираж буклета выставки был уничтожен, искусство Филонова объявилось не подходящим молодому СССР.
На закрытый показ были приглашены представители рабочих, ожидалось, что им в первую очередь непонятная живопись Филонова окажется чуждой. Однако рабочие высказались за открытие выставки. Картина Павла Николаевича «Германская война» произвела особенное впечатление на участников войны.
Аналитический метод как нельзя лучше передаёт разруху, бессмысленный и беспросветный ужас военных действий. Среди известных работ Павла Филонова — «Автопортрет» 1911 , «Мужчина и женщина», «Крестьянская семья» 1910 , «Пир королей» 1913 , «Святое семейство», «Цветы мирового расцвета», «Формула весны» и т. В противовес статике супрематизма, цвет и форма у Филонова разложены на отдельные составляющие, картины производят эффект мозаики.
Все картины словно являются частью какой-то высшей композиции, предполагая бесконечность за пределами холста.
Завершив занятия в частной мастерской, Филонов пытался трижды поступить в Петербургскую Академию художеств; в 1908 г. К 1910 г. Гуро и М. Матюшина; к зиме 1910 г. Филонов участвует в выставках и мероприятиях «Союза…» до его распада в 1914 г. В 1912 г. Филонов пишет статью «Канон и закон», где уже ясно сформулированы принципы аналитического искусства: антикубизм, принцип «органического» — от частного к общему. Филонов не отрывается от природы, как кубисты, но стремится её постичь, анализируя элементы формы в их непрерывном развитии. Художник совершает поездки по Италии, Франции и в 1913 г.
Маяковского «Владимир Маяковский» в театре петербургского Луна-парка. К этому периоду относится сближение Филонова с Велимиром Хлебниковым облик Филонова угадывается в рассказе Хлебникова «Ка». Филонов написал портрет поэта не сохранился и иллюстрировал его «Изборник» , 1914 г.
По его словам, на полотнах отражается всё, что он пережил и испытал сам. Проект представляет не только картины. Например, посетители могут ознакомиться с ювелирными украшениями - их создаёт Ольга Иркли.
Она использует необычные материалы, например кожу, дерево, натуральные камни, когти и клыки животных, а ещё плетёт из металла и бересты. Ольга -лауреат многих ювелирных выставок, фестивалей моды. Её работы хранятся в музеях России и частных коллекциях, помимо участия в выставках Ольга ведёт мастер-классы для детей и взрослых. Её экспозиция на «Русском вернисаже» посвящена 1000-летию Суздаля. Чтобы лучше познакомиться с кураторами, мы задали им несколько вопросов. Варвара, Владислав, как Вы стали кураторами этой выставки?
Как-то раз мы стояли на улице, и я рассказал об идее организовать выставку, а Варе моя задумка понравилась. Владислав Какая картина на выставке вам нравится больше всего?
Павел Николаевич Филонов. Живопись в моей голове
Попробовал он себя и книжной иллюстрации, правда, не очень удачно. Во время Первой мировой войны Филонов продолжал творить, пока не был мобилизован в армию. До своего призыва он успел написать такие свои работы, как «Германская война» и «Цветы мирового процветания». Осенью 1916 года он был направлен на румынский фронт, но провоевал недолго — после Февральской революции его избрали в дивизионный комитет, а затем и вовсе отправили в Петроград. Советская власть, казалось бы, сняла препоны к творческой деятельности — она на первых порах лояльно относилась к подобным художникам, считавшимся революционерами от искусства. В 1919 году в Зимнем дворце на Первой государственной свободной выставке произведений искусства Филонов представил свой цикл из двадцати двух работ под общим названием «Ввод в мировой расцвет». Произведения его оценил по достоинству сам нарком просвещения Анатолий Луначарский — человек образованный, с широким кругозором. Он сказал, что Филонова трудно понять, но в будущем он станет гордостью страны. Надо сказать, что и сам Филонов был очарован социалистической романтикой. В 1920-х годах он пишет одну за другой картины на революционную тематику: «Формула петроградского пролетариата», «Формула периода 1905-1921 годов» и так далее. В 1923 году художник выступил с «Декларацией мирового расцвета», где он развил свои идеи, базируясь на прежних принципах, которым оставался верен до самого конца своей жизни.
Власть его продолжала привечать, дала ему мастерскую в Академии художеств, право обучать студентов и даже предложила сделать профессором, но тот отказался от такой чести. По воспоминаниям, он был очень терпеливым педагогом, способным по многу раз объяснять и простые, и сложные вещи ученикам. Филонов со своими учениками оформлял Дом печати в Москве, рисовали декорации к спектаклям театров и к творческим вечерам Владимира Маяковского. В 1929 году ожидалась персональная выставка — желанная мечта любого художника. Но к тому времени руководство государства стало закручивать гайки, в том числе и в сфере искусства. Социалистический реализм провозглашался единственно верным стилем, в котором должны были творить все — художники, скульпторы, литераторы, композиторы и прочие представители творческих профессий. Филонов вновь стал испытывать нужды. Он принципиально не продавал свои картины, хотя ему порой предлагали за них большие деньги. По его словам, «картины — это мои дети, а детей не продают». Зарабатывал он лишь тем, что создавал на заказ.
Так, в 1935 году для морского клуба он написал большой портрет Сталина размером семь квадратных метров. Ещё одна заметная работа того периода - «Первая симфония Шостаковича», созданная по мотивам этого замечательного музыкального произведения, услышанного Филоновым по радио. Арест сыновей так шокировал жену Филонова, Екатерину Серебрякову, старую революционерку, члена «Народной воли», что ту парализовало.
Павел Филонов - художник трагедии, человеческой трагедии, свидетель слома эпох и человеческих судеб.
Его единственная, чудом появившаяся в печати поэма, относится к лучшему, что написано об ужасах войны. Он видел её своими глазами и знал, о чём писал. Филонов, П. Пропевень о поросли мировой.
Т-ва «Наш век», [1915]. Отсюда — сдвинутость в слове и ритме, рассеянность и децентрализация смысла, абсурдизм и затемнённость содержания, иррационализм и бессвязность, сближающие Филонова с обэриутами, Хлебниковым и Заболоцким раннего периода. Позднее так же писали о войне Геннадий Гор и Павел Зальцман. Стихи Филонова — это его живопись, выраженная словом: Раненый солдат: Гляд бледн где мне лицо осит глазами спящ мальчик раем станет старым гостем Богу а сестрица молит све- чею Трех-пудовой выбить немцев из окопов подземных проходило и промежало вам невидно чернотою кос и кивом дня положит руку и солдат бородатыи пад ранен а Господь уносит вторую пулю ряд за рядом и помру П.
Поэма «Пропевень о проросли мировой». Отрывок Творчество Павла Николаевича противоречиво, многообразно, динамично и плохо поддается классификации. С одной стороны — движение, текучесть, постоянная изменчивость форм, с другой — схематичность и жесткость приемов; с одной стороны - фигуративность, с другой - беспредметность; с одной стороны — абстрактность, с другой — конкретность.
Общественное Телевидение России - ОТР 5 897 подписчиков Подписаться 3 января 1941 года: блокадный Ленинград, в ледяной комнате в окружении сотен картин умер от истощения Павел Николаевич Филонов — уникальный художник-исследователь, лидер русского авангарда, создатель загадочного аналитического искусства. Смутьян холста, очевидец незримого, его интеллектуальные эксперименты были понятны лишь узкому кругу новаторов, а впоследствии оказали мощное влияние на мировую живопись.
Видно по линии Филонова, как трудно движется рука художника, видно, как трудно подбирает слова Платонов. Каждый день и монотонно, но ради великой цели. Эта великая упорная монотонность стала своего рода художественным методом. Нужное другим дело мастера выполняют вопреки всему — даже вопреки внешней красоте искусства, вопреки правилам Буало и представлению о катарсисе. В произведениях Платонова или Филонова не бывает катарсиса, то есть нет некоей точки напряжения, в которой сходятся сюжетные линии и страсти. Повествование равномерно тяжело, холст равномерно расписан — центра нет. Их вещи не красивы хрестоматийной красотой. Если вы станете вспоминать лицо героя Филонова — вам не удастся вспомнить ничего помимо общих черт; индивидуальность стёрта трудом. Остаётся узнать: что же необходимое содержится в трудной работе Филонова и Платонова, ради чего проделан мучительный труд? В таком случае его творчество — это мучительная правда, выговоренная о страшном времени. Впрочем, прямых обвинений режиму писатель не высказал, он просто описал уничтожающий человека процесс жизни, но хорошо это или плохо — он не сказал; каждый может решить сам. Принято числить Филонова мастером, запрещённым советской властью, — и действительно, запланированная при жизни выставка в Русском музее была отменена, а после смерти работы художника не выставляли. Однако никакой критики строя в картинах Филонова найти невозможно. Другом и почитателем Филонова числился советский мэтр Бродский — тот самый, автор «Ленина в Смольном»; всё это странно — это не биография диссидента. Да, на картинах Филонова изображены грубые люди, тяжело работающие, с безнадёжно уставшими лицами, но разве тяжкий труд противоречит доктрине партии? Подобно грубым скульптурам средневековых соборов, герои Платонова и Филонова предъявляют зрителям своё бытие вне оценочных категорий. Разве герои соборных порталов — мученики и святые — тщатся нам что-то доказать? Это в новое время масляная живопись стала трибуной: герои Гойи взывают к зрителю, требуют соучастия в борьбе, герои Шагала делятся своими страстями. Но люди Платонова и Филонова просто сосуществуют рядом с нами, как живут рядом с нами деревья, как стоят скалы. Герои Филонова и Платонова не стараются казаться значительнее, чем они есть; так и камень не старается придать своим чертам выражения; камню достаточно того, что он знает сам о себе. Персонажи Платонова и Филонова схожи своими чертами с природой Севера — их лица вычищены холодом и ветром от избыточности. Ввалившиеся щёки, глубоко посаженные глаза, резко обозначенные челюсти, широкий выпуклый лоб, тонкие губы — никакой специальной аффектации, но лицо настолько очищено от всех примет быта, что волнует лабораторной скупостью черт. Словно человека умыли и побрили для операции — не оставили в облике ничего лишнего. Ничего нет лишнего и в одежде — у Филонова люди одеты в серые робы, какие носят рыбаки или заключённые; примет времени нет — с равным успехом это может быть персонаж Средневековья или Новейшей истории; впрочем, мастер и не имел в виду определённую профессию или определённый год. Не отвлекаясь в стороны, себя не жалея. От напряжения воли наполовину сжевал свои зубы... Именно к таким вот лицам обращались большевики, зовя людей на стройки и войны, — такие люди отдают свою жизнь без раздумий. Личная жизнь Филонова была под стать облику — её, по сути, просто не было. Он был женат на женщине много старше себя, она была вдовой народовольца, то есть старше Филонова как минимум на два поколения. Даже в богемной авангардной России, среди художников, совершавших экстравагантные поступки, это был из ряда вон выходящий поступок. Это не богемный жест, это не страсть к Айседоре Дункан или Лиле Брик —это труд в личной жизни, столь же упорный и не ради удовольствия осуществляемый, как и работа живописца. Рассказывают, что в блокадном Ленинграде художник возил свою старую и немощную жену на санках, отдавая ей свой скудный паёк. Художник умер от истощения, от голода во время блокады — и поэт Кручёных написал такую эпитафию: Был он первым творцом в Ленинграде Но худога Погиб во время блокады, Не имея в запасе ни жира, ни денег. Быть человеком, по Филонову, — это само по себе профессия, тяжёлый труд: люди приходят в этот мир, чтобы страдать и работать. Такой взгляд на жизнь обусловлен, разумеется, ясно сформулированным убеждением в своей миссии в истории. Филонов, как и Платонов, — пролетарский художник. Самосознание пролетария — вещь непривычная для искусства: прежде художники работали, может быть, не меньше, но они не приравнивали свой труд к труду пахаря. Для Филонова как и для Платонова всякий труд равновелик; они сами пролетарии, они пишут пролетариев — и пишут для пролетариев. Пролетарий в отличие от капиталиста или крепостного познаёт мир в свободном труде и сам может быть понят только через труд. Свободный труд тем отличается от принудительного, что этот труд не имеет срока и расписания — надо работать всегда. Труд становится для Платонова и Филонова той единственно приемлемой для человека средой, в которой человек только и может понять окружающий его мир. Совершая ежедневный мучительный трудовой процесс, человек способен анализировать ощущения от предметов и явлений, и таким образом он понимает действительность. В том числе трудом является определение внешнего мира. Здесь уместно вспомнить, что Филонов был не только живописцем, но и писателем; причём, подобно Платонову, обращался со словом на особый манер — перегружая слово теми смыслами, какие ему самому открывались в процессе речи. Приведу цитату мастера, так он определял свой метод работы:"Я художник мирового расцвета — следовательно, пролетарий. Я называю свой принцип натуралистическим за его чисто научный метод мыслить об объекте, адекватно исчерпывающе, провидеть, интуировать до под-и-сверх сознательных учётов все его предикаты, выявлять объект в разрешении адекватно восприятию". Сказано это на первый взгляд заумно, туманно. Впрочем, так выражался и Платонов тоже, часто фразу писателя надо перечитать, чтобы понять, что именно хочет сказать автор, — так происходит от повышенной требовательности к слову. Осознав себя «пролетарием», уверовав, что усилиями пролетариата создаётся небывалая мировая культура, писатели, творцы новой пролетарской действительности столкнулись с тем, что они говорят на старом языке, — и настоятельной потребностью ответственного мастера стало язык поменять. Поменять — значило очистить от культуры. Культура может соврать, культура повинна во многой лжи; надо освободить линию от воспоминаний о музее, а слово от шлейфа ложных значений. Как выражался сам Филонов опять-таки на своём трудном языке : «Художник не может действовать в чистом разрешении заранее известной старой формой, это обязывает форму быть точной по отношению анализа в объекте, как звук, нота, буква, цифра, слово, речь»… Первичное слово, освобождённое от культурных коннотаций, — вот что ищут художники. Пролетарий, человек труда, желает говорить о себе и своих товарищах на честном рабочем языке. Но такого языка — нет. Мы все существуем внутри культуры и пользуемся её шаблонами, а кто-то может сказать «пользуемся клише» или даже «штампами» для выражения своих даже искренних эмоций. И ничего, живу, здоров» Павел Филонов Выражать себя через присвоение чужого словаря свойственно человеку вообще, а искусство этим пользуется постоянно — совсем не сегодняшний откровенный приём постмодерна впервые разрешил заимствование. Совсем не первым отметил Мандельштам, что «не одно сокровище, быть может, минуя внуков, к правнукам уйдёт». Вовсе не первым Эдгар Дега советовал молодому художнику до 20 лет копировать картины в Лувре, и лишь потом юношу можно будет допустить до рисования первых набросков самостоятельно. Это даже не традиция, это просто условие диалога внутрикультуры: мы живём в образном мире и само понятие образов сформировано всей культурой до нас, наши эмоции лишь добавляют к уже существующему образному ряду своё, никак не отменяя прежнее.