В детский дом мы попали потому, что старшая сестра, которая уже жила отдельно, обратилась к участковому. Когда я выпустился из детского дома, то был похож на Маугли – не знал, что такое коммунальные платежи, как работает стиральная машина, как зарабатывать деньги и главное, как их тратить. Home Archive for category "Новости детского дома".
Почему проблема сирот касается вообще всех
- Юная мошенница забрала крупную сумму у пенсионерки в Карелии, но все вернула
- О жизни в детском доме честно и без прикрас (история с хорошим продолжением)
- «Сменили вывеску»: куда исчезли детские дома в Московской области
- «Это не генетика, а травма» – 5 главных особенностей детей-сирот
- детский дом — последние новости сегодня | Аргументы и Факты
- «Это не генетика, а травма» – 5 главных особенностей детей-сирот
За 30 лет воспитали 43 ребенка: как работает семейный детский дом
Так, в Чернышевском детском доме из 25 детей, которым положены алименты, выплаты получают только трое, а необходимые меры к должникам не применяются. Праздник продолжился демонстрацией видеоролика, рассказывающего об истории возникновения Городецкого детского дома, после чего началось чествование ветеранов, в том числе бывшего директора Анны Николаевны Пестовой, которая руководила учреждением. На самом деле, детский дом не вызывает радостных ассоциаций ни у кого: ежегодно в России выявляется около 100-130 тысяч детей-сирот, и в среднем каждый десятый из них обречен расти в детском доме. С него начались кардинальные перемены в российских детских домах, школах-интернатах и домах ребенка. Что такое тренировочные квартиры? Тренировочной называется квартира, в которой поселяются сотрудник детского дома и 5 выпускников.
О жизни в детском доме честно и без прикрас (история с хорошим продолжением)
Но вам нужно как-то выстроить систему, чтобы это все работало, чтобы они по часам ходили есть, чтобы они ходили учиться, чтобы все, что запланировано… чтобы они плясали перед спонсорами, как Елена говорит, чтобы они выполняли все необходимое. Вы будете первый год стараться сделать это демократическим способом. Но я больше чем уверена, что в итоге все сведется к диктатуре. Анастасия Урнова: К тоталитарному. Анна Кочинева: Я как раз на днях пересмотрела фильм, который называется "Эксперимент", про то, как взрослых успешных людей поместили в замкнутое пространство и сказали: "Вы сейчас сыграете роль надзирателей, а вы сыграете роль заключенных". И что из этого получилось? В течение уже первых пяти дней люди начали проявлять крайние формы насилия по отношению друг к другу. Анастасия Урнова: То есть система их ломает. Анна Кочинева: Система, человек так устроен, психика так устроена. Анастасия Урнова: Разрешите я просто вас прерву, потому что с нами на телефонной связи Алана Владимировна Семигузова. Алана Владимировна, здравствуйте.
Слышите ли вы нас? Алана — волонтер и адвокат в Чите. Скажите, пожалуйста, со сколькими учреждениями вы сотрудничаете и что вы видите в своей практике? Алана Семигузова: На протяжении нескольких лет я как волонтер посещаю один детский дом и один дом-интернат, если говорить о регулярных посещениях. Анастасия Урнова: А легко ли вообще вам туда попасть? Открыты ли они для волонтеров и, скажем так, общественности? Алана Семигузова: Ну, вообще вот в те учреждения, которые я посещаю, меня пускают, руководство открыто. И мы, соответственно, стараемся как-то разнообразить жизнь детей, организовать для них какие-то развлечения. Есть такие учреждения, которые не пускают. Ну, лично мое мнение: скорее всего, в этих учреждениях есть какие-то проблемы.
Видимо, они не хотят, чтобы о них стало известно кому-то. Анастасия Урнова: Вот те учреждения, куда все-таки вы попадаете, как вы можете оценить то, что там происходит, вообще состояние учреждений, какие отношения с детьми? Алана Семигузова: Вы знаете, вот те учреждения, которые я посещаю, они находятся в нормальном состоянии. Директора, воспитатели этих учреждений очень добрые, к детям относятся замечательно, стараются, чтобы у детей было все, чтобы им было уютно в том доме, где они живут. Конечно, есть там определенные проблемы. Вот детский дом, который я посещаю, давно уже требует ремонта крыша, то есть она течет. Но как-то руководство старается сделать все для того, чтобы такие проблемы никак не отразились на качестве жизни детей. Анастасия Урнова: Хорошо, Алана, спасибо вам большое, что рассказали. Напомню, с нами, со студией на связи была Алана Семигузова — волонтер и юрист из Читы. Да, Александр, пожалуйста.
Александр Гезалов: Вы знаете, я как-то под Новый год получил такую информацию. В один детский дом предложили ночью прийти всем желающим и поздравить детей с Новым годом. Вот это такое какое-то, мне кажется, легкое, лайтовое волонтерство без погружения в проблему детей, о чем Маша говорила, — мне кажется, это приводит к тому, что люди следят действительно, не течет ли крыша, поиграть, еще что-то. А погружаться в проблемы… Вот она назвала бы конкретного Васю, с которым она взаимодействует, и говорила бы о его трудностях — было бы понятно, что она про конкретного Васю знает. А когда я приезжаю одна или один, а там много детей, нет супервизии, нет специалистов и так далее — это все такое, знаете, помазание системы. И у нас таких волонтеров достаточно много. Анастасия Урнова: То есть вы считаете, что такое волонтерство в принципе неэффективно? Александр Гезалов: Ну, оно как бы для нее. А для детей-то что? Или, например, допустим, когда… Мария Хадеева: Давайте еще спросим, что такое эффективность.
Вы говорите про неэффективность. Эффективность — это что? Александр Гезалов: Критерии эффективности — это же конкретная судьба, конкретное сопровождение, конкретное наставничество. А когда со всеми общо… И еще она говорит, что есть хорошие детские дома… Анастасия Урнова: После ваших слов никто, я чувствую, в детские дома не поедет. Александр Гезалов: Нет, не в этом дело, не в этом дело. Нужно выстраивать систему… Нет, надо выстраивать систему между учреждением и, допустим, той же благотворительной организацией, которая этим занимается. Анастасия Урнова: Разумеется. Александр Гезалов: Ну, взять тот же Челябинск. Почему там произошло? Какой-то непонятный мужик пришел и начал взаимодействовать.
Никакой ответственности, никаких документов, никто ничего не подписывал, никто никого не проверял. Ну, он-то оформил, а сама система чем занималась? Анастасия Урнова: Я читала, что он, между прочим, специально для этого прошел необходимые курсы, получил какие-то справки о том, что… Он вообще чуть ли не на работу хотел туда устраиваться. Александр Гезалов: Об этом и речь, об этом и речь. Мария Хадеева: Государственная система подготовки. Анатолий Васильев: Он формально сделал вещи, за которые к нему не придерешься. Александр Гезалов: Да. Анастасия Урнова: Ну а как государство еще может проверить, кто приходит в детский дом, если не по справкам, не по прохождению того или иного обучающего курса? Мария Хадеева: Можно я не то чтобы в защиту волонтерства? Просто я начинала тоже ездить по детским домам, когда я была лидером волонтерского движения в банке, в котором я на тот момент работала.
И я хочу сказать не в пику Александру. Он, без сомнения, прав, готова под каждым словом подписаться. Но мамы всякие нужны, мамы всякие важны. Нужно и такое тоже. Просто вопрос в том, что я бы людей, которые ездят с праздниками, с разной регулярностью и общаются со всеми детьми, не брала бы как экспертное мнение относительно состояния детей или даже состояния детского дома. Александр Гезалов: Об этом и речь, да. Мария Хадеева: Потому что даже если в момент они приехали, а там течет крыша, то это не значит, что там вообще хорошо. Анастасия Урнова: Елена, вначале вы сказали, что вы недавно ездили в Читу и как раз смотрели, что там. Елена Альшанская: Ну, это не недавно, это было, когда там был скандал. Как вы помните, там была история… Мария Хадеева: Несколько месяцев назад.
Елена Альшанская: Это было в прошлом году. Была история с тем, что АУЕ, вот вся эта история. Ездила не я, а ездили сотрудники нашего фонда с мониторингом. Потому что мы довольно регулярно ездим по разным детским домам России. И вот после этого случая как бы нас пригласили присоединиться к поездке в Читу. И, честно говоря, впечатление, которое сложилось у них, вот такое стандартное. Мы про это уже здесь много говорили. Это в основном удаленные детские дома от центров, от больших населенных пунктов, в такой чудовищной окружающей нищете. Нет возможности найти какое-то другое занятие зачастую, и не только детям из детских домов, но и детям из обычных семей, кроме как шляться с какими подростковыми бандами. Отсутствие такой системной работы с семьями кровными, с семьями приемными.
При этом там был один детский дом, который был по семейному типу, небольшой, и тоже существовавший в этой среде совершенно особняком. А все остальные — это была, к сожалению, вот такая грустная история про то, что внутри происходит примерно то же самое, что и снаружи, вот такая безнадега, где дети, в общем-то, включаются в эту историю. Ну, старшие выпускники возвращаются в детский дом, подсаживают детей на вот такую как бы историю. Очень романтизируется эта история — что-нибудь украсть, вылезти ночью через забор детского дома. А другого какого-то романтизированного, но нормального досуга нет у детей там. У них альтернатива — сидеть на кровати в детском доме. Или ты такой крутой, вылезаешь, воруешь, со старшими делишься, а они тебя потом поддержат. И вот эта вся романтика за счет этой безнадеги, собственно говоря, и возникает. Я вернусь к тому, о чем мы говорили до сюжета, — о том, что, собственно говоря, взрослые плохие, дети плохие подобрались. Сама система действительно создает вот эту атмосферу, в которой взрослые не справляются.
Они на самом деле не могут справиться. Единственное здесь решение может быть какое? Это действительно вот эта тотальная малокомплектность. Я была в Ирландии, и там максимально разрешенное количество детей на учреждение, групповой дом — это шесть человек. Но — дом. Анастасия Урнова: Ну, их мало, наверное. Александр Гезалов: Где Ирландия, а где Россия? Елена Альшанская: Ну, у нас так не будет. Но хотя бы… Мария Хадеева: Это как один район в Подмосковье. Елена Альшанская: Можно я договорю?
Александр Гезалов: А потом я скажу. Елена Альшанская: Ограничение хотя бы в 30. Плюс эти маленькие группы. Восемь — это большие группы. Маленькие — это пять-шесть. И плюс вторая история — конечно, там должна быть в первую очередь задача социально-психологической реабилитации этого ребенка. И третья история — это открытость. То есть ребенок должен быть максимально включен в социум. Во-первых, люди увидят, когда с ним что-то не так. Если он будет все время с ними, он кому-то что-то расскажет, у него возникнет доверие.
А когда он за этим забором постоянно… Александр Гезалов: То придет Серега. Елена Альшанская: То придет Серега через этот забор, да-да-да. Александр Гезалов: И никто за забором ничего не увидит. Елена Альшанская: И он за забором останется. Анастасия Урнова: Анатолий, пожалуйста. Анатолий Васильев: Вы знаете, я хотел сказать, что тема волонтеров тоже должна рассматриваться под разным углом. Вот есть опыт очень хороший в Москве вот Аня этим занимается , когда волонтеры приходят не с подарками, не с жалостью… Александр Гезалов: Да-да-да, не поиграть. Анатолий Васильев: …не унижают ребенка своим отношением. Потому что ребенок сразу чувствует, что он особый, раз ему подарки принесли какие-то чужие люди. А вот система наставничества, которая уже сейчас внедряется, она адресная, конкретная, она помогает вытягивать конкретных ребят из этой системы.
А иначе рождается иждивенчество. Мы сами загоняем проблему в угол. Анна Кочинева: Я хочу еще раз подчеркнуть и поддержать Анатолия, что действительно нужно. Но для этого существуем мы — некоммерческие организации, которые помогают детским домам, которые, как сказала Елена, не справляются. Мы помогаем им наладить эту связь между волонтерами и ребятами. Мы помогаем подготовиться, самим внутренне подготовиться этим волонтерам к тому, как вести себя с этими ребятами. А почему нельзя дарить подарки? А что им собственно нужно? А как наладить с ними контакт? А как выходить из сложных ситуаций?
А как продолжить общение после того, как он вышел из детского дома что еще более важно? Вот собственно мы этим занимаемся, и Лена этим занимается. Ну, это из тех, кого я близко знаю. Александр Гезалов: Да все занимаются. Анна Кочинева: И Александр. Мы все этим занимаемся. И еще очень много-много организаций. И я могу призвать всех, кто нас сейчас смотрит, найти наши контакты в Интернете или позвонить — и мы с радостью, мы открытые. Анастасия Урнова: Узнать, как можно помочь. Анна Кочинева: Мы открыты для всех.
Александр Гезалов: И ответственность уже не конкретного человека, а организации. А у нас сейчас, кто захотел, пришел и так далее. Берем, допустим, одну Владимирскую область. Там 150 или 130 детей, которые находятся в детском доме. В базе данных на то, чтобы взять ребенка — 180. Кого они хотят взять? Они хотят взять маленького, здоровенького. Получается, что как бы все хотят брать, но не хотят брать подростков. И такой возникает флер. Много людей, которые находятся в базе данных как приемные родители, но подростков взять особо желающих… Ну, конечно, есть, но такого нет.
Это говорит о чем? То, что школа приемных родителей, надо тоже менять формат. Мы готовим к тому, что будут подростки из детских домов, будут проблемные в том числе. Понятно, что они там уже много чего пережили. И к этому нужно готовиться. Поэтому появляются разные клубы, которые помогают. Мне кажется, пока мы это не повернем в том числе, у нас так и будут… Мне, например, звонят на днях: "Саша, хотим взять ребеночка до трех лет". Ну, я же понимаю, что это невозможно. И таких людей много. Мария Хадеева: Вот у нас приемная семья.
У нас после закрывшегося детского дома мы купили квартиру в этом поселке. И женщина, которая 20 лет проработала воспитательницей в этом доме, стала приемной мамой. Ну, то есть единомоментно до шести детей, включая ее биологическую дочь, она сейчас воспитывает в доме "РОСТ". И я просто хочу сказать, что исключительно подростков, но да, здоровых, потому что в селе и в поселке нет возможности и нет коррекционной школы, она очень далеко. Александр Гезалов: Вот. Мария Хадеева: Проблема не маленьких, до трех лет, здоровых, славянской внешности. Начинают бороться учреждения, начинают бороться, потому что подушевое финансирование. Мария Хадеева: Начинают запугивать, начинают отговаривать. Александр Гезалов: Манипуляции. Мария Хадеева: Я просто про то, что твой вектор надо направить не только на школу приемных родителей, но и на опеки, между прочим.
Александр Гезалов: Понятно, понятно. Мария Хадеева: В том числе на департаменты социальной защиты. Анастасия Урнова: И еще одна очень большая проблема — я надеюсь, что мы с вами успеем про нее подробнее поговорить — про то, как люди берут детей. Потому что я тоже очень много читала про то, что и прячут детей, и требуют денег за то, чтобы забрать детей. Александр Гезалов: Кошмарят. Анастасия Урнова: Масса всего! Просто я хочу закрыть тему с насилием, потому что мне кажется, что мы на ряд важных вопросов не ответили. Один из них такой. Человек сталкивается с ситуацией — его сегодня, возможно, бьют, еще что-то плохое с ним происходит. Что делать?
Вот есть хоть какая-то организация, какой-то телефон, по которому можно позвонить и получить помощь реальную, здесь и сейчас? Анатолий Васильев: Я единственное могу сказать, что мы в своей детской деревне а де-юре мы организация для детей-сирот создали службу по правам ребенка, в которую обязательно входит воспитанник, ребенок. И все дети, зная о том, что что-то где-то, они или на ухо, или как-то, но преподнесут этому ребенку старшему. Плюс они знают, кому из взрослых можно сказать, что где-то что-то кого-то… Анастасия Урнова: Ну, это в рамках вашей организации.
Все с легкостью справились и с этими вопросами. Задачей интересного конкурса «Узнай персонажа» было узнать сказочного персонажа по описанию. В гости к ребятам прямо из сказки пожаловали Баба Яга и Леший.
Они помогали ребятам узнавать новые и повторять старые сказки, пели с ребятами и танцевали. В игре «Замри! Ну а весёлые «Цветные пятнашки» также развеселили всех присутствующих. По команде все искали цвет, который предложит ведущий и находили его на предметах одежды других участников игры. Такие мероприятия для разновозрастного детского коллектива не только заряжают позитивом и отличным настроением, но и помогают сплотить детей, а также реализовать творческий потенциал воспитанников. Для наших предков Святки были таинственным временем, когда границы между мирами открываются и есть шанс узнать будущее… ну или просто интересно отдохнуть. В этот период девушки стараются узнать о симпатиях к себе, какой будет муж заботливый, работящий, с достатком или любителем выпить.
Перед началом ритуала воспитанники ознакомились с правилами святочных гаданий. Для первого гадания взяли толстую интересную книгу. Одна из участниц задавала вслух вопрос, другой наугад говорил страницу, третий называл строчку. А потом вместе искали нужную страницу и строчку, читали предсказание и пытались его истолковать. Ребята интересовались, что их ждет в новом году, исполнится ли их заветное желание, как к ним относятся друзья, попадут ли они в приемную семью, вернутся ли домой … Большой интерес вызвало гадание «да-нет» На ниточку привязывали колечко. В тарелку налили воду и ждали, когда колечко раскачается… Девочки гадали также на воске, на спичках, на предметах в чашках. Сама обстановка необычности, таинственности, без привычного освещения, а при свечах вызвала у ребят особое настроение.
Было очень тихо. Многие впервые присутствовали в подобной обстановке. И уверенна, что она отложится в уголке детской памяти, где хранятся самые приятные воспоминания… 16. Это увлекательные спортивные соревнования, когда спортсмены всего мира приезжают на Олимпиаду для того, чтобы посоревноваться: кто самый сильный, кто самый быстрый, самый ловкий и т. Хоть эти спортивные игры предназначены для взрослых спортсменов, воспитанники Васильевского детского дома приняли решение вновь посетить старшую группу детского сада, чтобы провести для малышей игровую программу «Малые Олимпийские игры». Но в гости к ребятам пожаловали и Баба-Яга с Лешим, которые пытались убедить детей, что зима грустная и скучная пора, а расшалившись, попытались выкрасть олимпийские медали для награждения. Команды маленьких олимпийцев преодолевали веселые сказочные эстафеты, состязались в разгадывании загадок и умении дружить!
У каждого из спортсменов есть мечта — стать олимпийским чемпионом и получить серебряную, золотую или бронзовую медаль в качестве награды. Наши же юные спортсмены, перевоспитав Бабу Ягу, получили не только медали, но и массу позитива и отличного настроения! Малые Олимпийские игры прошли очень интересно, весело и надолго останутся в памяти детей — и маленьких воспитанников детского сада, которые смогли показать ловкость, смекалку, физическую подготовку, и воспитанников детского дома. Это не только возможность получить подарки, но также укрепление их веры в добро и справедливость. Они верят в чудеса и ожидают, что в этот день произойдет что-то особенное… В преддверии этого волшебного праздника, благодаря неравнодушной позиции наших друзей — Следственного комитета РФ по Ивановской области, в гости к нашим ребятам пожаловали артисты Кинешемского драматического театра имени А. Спектакль «Самый умный заяц» — это красочная, веселая и поучительная история для маленьких и взрослых зрителей о том, как важно быть всесторонне развитым. Вы думаете поймать самого обыкновенного Зайца легко и просто?
А если он необыкновенный? Смогут ли договориться Волк и Лиса? Получится ли у лесных хитрецов заманить Зайца в очередную ловушку? И поможет ли хищникам «заморский зверюга»? Так кто же одержит победу в борьбе за «главный приз»? Все это юные театралы узнали, посмотрев красочное представление с озорной зарядкой и занимательными загадками. Начав смотреть спектакль, ребята автоматически стали его участниками.
Песни, шутки, интерактивные игры, которыми изобиловал спектакль, пришлись детям по душе. Актёры показали блестящую игру и произвели хорошее впечатление на юных зрителей. Хочется поблагодарить артистов и Ивановский следственный комитет за прекрасный, добрый и поучительный спектакль для детей, благодаря которому наши воспитанники получили заряд позитива и хорошего настроения. Мы с пользой и удовольствием провели время, пожелали нашим друзьям творческих успехов и с нетерпением будем ждать артистов театра в гости с новыми работами! Его долго ждут, веря в сказку и чудо. С особенным нетерпением его ждут дети. Ведь в Новый год сбываются самые невероятные мечты!
В преддверии Нового 2024 года ребята Васильевского детского дома писали письма Деду Морозу, в которых рассказывали о своих достижениях и увлечениях, мастерили поделки и сувениры для своих шефов и спонсоров. Воспитанники совместно с педагогами подготовили новогоднюю праздничную программу «Приключения Золушки на новогоднем балу Деда Мороза». Первыми гостями на новогоднем утреннике стали воспитанники Васильевского детского сада, гости из центра поддержки инициатив и волонтеры из города Москва. В программе были танцы, песни, игры с героями. Разноцветные, сверкающие гирлянды и ярко украшенная ёлочка принесли детям ощущение чуда. С самого начала представления сказочные герои увлекли ребят в волшебный мир сказки. Гости смогли окунуться в праздничную атмосферу приключений.
С появлением Деда Мороза и Снегурочки начался настоящий праздник с песнями и танцами, хороводами вокруг ёлки. После представления все воспитанники получили долгожданные подарки от Деда Мороза. Все участники мероприятия зарядились праздничным настроением и ощущением волшебства. Он много читает и имеет широкий кругозор, и это — результат собственных, самостоятельных усилий, стремления к саморазвитию. С целью повысить интерес ребят Васильевского детского дома к получению знаний, самосовершенствованию и самообразованию для них была проведена интеллектуальная викторина «Хочу все знать! Ребята по очереди выбирали вопросы, размышляли, чтобы дать верный ответ и заработать как можно больше очков. В начале игры участники шли бок о бок, но в середине игры обстановка накалилась, чувствовалось напряжение, так как одна команда вырвалась вперед.
По мнению главного судьи — воспитателя, участники хорошо справились с поставленными задачами игры, а именно: поиск новых знаний, расширение своего кругозора, положительное отношение к знаниям, книгам и умение работать в команде. Поздравляем победителей и всех воспитанников, которые приняли участие в битве интеллектов! Героями становились, как прославленные полководцы, князья, так и простые люди. Много героев в нашей стране. Часто служение Родине становилось долгом и честью многих поколений одной семьи. В современной России продолжается эта традиция — деды, отцы и сыновья выбирают военные профессии. Это патриоты своей страны.
Воспитанникам показали фрагменты фильмов о военном времени нашей страны и презентацию, из которой ребята узнали об истории военных наград, о подвигах, отваге и мужестве людей. Главной целью мероприятия стало расширение знаний воспитанников о героических страницах истории нашего Отечества, воспитание патриотизма, гражданственности, чувства гордости и уважения к историческому прошлому Родины. Конституция РФ — это Основной закон государства, имеющего славное прошлое и великое будущее. Он символизирует силу и независимость нашей страны.
До сих пор мучаюсь бессонницей. Лежу ночью, смотрю в потолок, а слезы сами льются. Душа изорвана в клочья. Мне очень тяжело, хотя, казалось бы, моя жизнь вполне спокойная и счастливая.
Еще один выпускник детского дома — Дмитрий. Сейчас ему 34 года, у него свой бизнес, но семьи нет. Он занимается благотворительностью, активно помогает своим приятелям из детдома, с которыми они много лет делили одно пространство. Говорит, многие спились, кто-то лежит в психоневрологическом диспансере, но большинство уже нет в живых. Недавно решил отыскать своего друга Ваню, про которого давно ничего не слышал. Оказалось, живет в деревне, дом полуразрушенный, Ваня больше на бомжа похож. Хотя, помню, у него были потрясающие математические способности, мы все шутили, что станет академиком. Я приехал, Ваня меня не узнал.
Лежал на каком-то вонючем матрасе, пьяный, грязный. Я ему продуктов привез, одежды, кое-как убрал в доме. Ваня продолжает пить, но, когда я приезжаю, он всегда трезвый. Ждет меня, радуется, как ребенок. Лена рассказывает, что один из выпускников детского дома, Сергей, сам ее нашел. Плакал на кухне, рассказывал, как ему плохо и одиноко. Лена нашла ему семью. Сейчас он помогает священнослужителю, собирается уходить в монастырь.
Сергей искренне счастлив и благодарен Елене. Ведь детдомовцу в любом возрасте особенно необходимо человеческое тепло и забота. Анне 24 года. Она рассказывает, что первое время ее страшно пугало одиночество. Анне выделили однокомнатную квартиру, в которой она жила одна.
Лишь в последнее десятилетие таких учреждений стало в три раза больше, чем раньше. Обитают в них не только фактические сироты, но и маленькие инвалиды, брошенные родителями, отобранные у алкоголиков, наркоманов и осуждённых. Есть специальные закрытые учреждения для тех, кто родился с врождёнными пороками, или такая форма, как детский дом-интернат для умственно отсталых детей. Условия жизни и содержания там не афишируются, и общество предпочитает закрыть на это глаза. Как живут дети в детских домах Организации, спонсоры и просто неравнодушные люди пытаются сделать всё, что в их силах, чтобы помочь детям. Они собирают деньги, финансируют поездки, организуют благотворительные концерты, закупают для сиротских учреждений мебель и бытовую технику. Но все эти, несомненно, благие дела направлены на улучшение внешних условий существования сирот. А между тем, проблема детей в детских домах намного серьезнее, глубже, и заключается она в том, что, создав таким воспитанникам человеческие условия, накормив, обогрев и отмыв, мы не решим главные проблемы - отсутствия любви и личного индивидуального общения с матерью и другими родными, близкими людьми. Государственное воспитание - гарантии и проблемы Решить данную проблему только деньгами невозможно. Как известно, оставшиеся без родителей дети в нашей стране попадают под опеку государства. В России форма воспитания сирот главным образом существует в виде государственных крупных детских домов, каждый из которых рассчитан на число проживающих от 100 до 200. Преимущество государственной системы обеспечения заключается, главным образом, в социальных гарантиях - получении собственного жилья по достижении совершеннолетнего возраста, бесплатном втором образовании и так далее. Это - несомненный плюс. Но если говорить о деле воспитания, то, по большому счёту, государству оно не под силу. Неумолимая статистика свидетельствует - не более десятой части выпускников детских домов, став взрослыми, находят себе достойное место в социуме и ведут нормальную жизнь. Отчего же такая страшная статистика?
Детский дом-интернат "Родник"
Праздник продолжился демонстрацией видеоролика, рассказывающего об истории возникновения Городецкого детского дома, после чего началось чествование ветеранов, в том числе бывшего директора Анны Николаевны Пестовой, которая руководила учреждением. Привычная модель детского дома — это коллективное учреждение, где ребенок живет в искусственной социальной среде, теряя возможность адаптироваться в социуме, инфантилизируясь в процессе. В данной статье дана характеристика и исторический опыт создания детских домов как государственной формы жизнеустройства детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. В детских домах не учат стремиться, добиваться и отстаивать свое мнение.
Разделяй и воспитывай. Какие проблемы сохраняются в системе устройства и защиты ребенка
Чтобы у воспитателя был авторитет, нужно вести себя справедливо и не давать слабину, как бы ни хотелось приласкать. Такой подход должен быть у всех воспитателей. Так считает воспитательница омского Дома детства на Кордной Светлана Дорошенко, которая решила откровенно рассказать нам о своей работе с сиротами и детьми, оставшимися без родителей. Я ничего не знала о сиротах, когда пришла сюда. Было страшно. Я не понимала, куда я попала, — начала свой рассказ воспитательница. Светлана Михайловна приехала в Омск из Крутинки. Там она была учителем начальных классов, но по семейным обстоятельствам ей пришлось переехать в город.
В детский дом она пришла не целенаправленно, а потому что здесь было свободное место. Потом выучилась в ОмГПУ на педагога для особых детей. Но она так и осталась в этом детском доме: проработала здесь воспитателем 24 года. Мы начали дружить. Дружили целых 20 лет, до самой ее смерти. Она помогала мне вначале, объясняла и подсказывала. Особенно про ласку.
Дети же прощупывают тебя. Если ты кому-то позволил большую ласку, то они не простят. Мы все тут друг другу с этим помогаем. Пока ты не побывал в детском доме, ты не понимаешь, что это, — делится омичка. Молодой воспитательнице многому нужно было научиться, но с первых же дней ее ждало серьезное испытание: из ее группы сбежали 8 из 15 детей. А что делать? Нужно было искать их самой, милиция начинала искать спустя три дня.
Нашла их на фруктово-овощной оптовке.
Елена Альшанская: Смотрите. По регионам несколько лет назад Аппарат уполномоченного собирал эти данные.
То есть это еще было при Астахове, но тем не менее… Тем более, да? В среднем 80—100 тысяч в крупных городах. В малых городах и селах от 30 до 60.
Анастасия Урнова: Я читала, что прямо минимум-минимум в самом бедном регионе — 25. Елена Альшанская: От региона зависит. Александр Гезалов: Министерство образования давало информацию, что в среднем 700—800 тысяч.
Анастасия Урнова: Это в год. Мария Хадеева: Это мы говорим не про инвалидов, то есть это для детей без особенностей развития. Там, конечно, суммы больше.
Анастасия Урнова: То есть получается, что теперь нет этих ужасных стен, отсутствия ванн и всего того кошмара, который нам раньше показывали по телевизору. Елена Альшанская: Все равно может быть на самом деле. Мария Хадеева: Практически нет, я бы сказала.
Елена Альшанская: Да. Потому что здесь уже вопрос, если мы видим такой кошмар, распределения этих средств, как они на самом деле распределяются, как они на самом деле тратятся. Потому что действительно это региональные деньги, нужно понимать, поэтому есть, к сожалению, регионы, где и 30, а есть, где и 150, извините.
Мария Хадеева: И есть проблема с тем, что они стали бюджетными учреждениями, и там, грубо говоря, им распределяют из общего котла, как ты сказала совершенно справедливо. Елена Альшанская: По-разному. Мария Хадеева: То есть если раньше можно было… Ну, тоже есть проблема распределения средств.
Елена Альшанская: Я хочу сказать. Вы говорили, что 12 тысяч в приемной семье. Допустим, 70 тысяч в детском доме.
Но если ребенок остается в кровной семье, то, извините… Мария Хадеева: Зеро. Елена Альшанская: Зеро, да. Анастасия Урнова: Ничего не получают?
Анастасия Урнова: При этом вы начали об этом говорить я так поняла, что не решаются проблемы психологические ребенка. Так ли это, Анатолий? Есть ли какие-то подвижки в этом направлении?
Анатолий Васильев: Вы знаете, тут интересный вопрос. Последние два десятилетия… И вообще реформа детских домов была рождена за счет НКО, за счет общественных организаций. И только эти организации смогли перед государством выявить эти проблемы.
За счет собственного опыта. НКО работала, как правило, на какие-то локальные проблемы. И всегда в центре был ребенок.
Это не масса детей-сирот в каком-то учреждении, а конкретный ребенок, конкретная прима. И каждая НКО свою эту проблему очень хорошо изучила. Мало того, к сегодняшнему дню у нас у всех есть свои технологии, которые мы предложили государству.
Анастасия Урнова: И что происходит с вашими предложениями? Анатолий Васильев: Мы — детские деревни, которые я представляю, — мы предложили и увидели, в чем потребность ребенка, которая до сих пор не удовлетворяется в обычном детском доме. Физически, видимо, это сложно сделать.
Потребность ребенка в привязанности. В детской деревне за счет того, что… Анастасия Урнова: Что называется "один значимый взрослый", да? Анатолий Васильев: Да, один значимый взрослый.
В детской деревне, когда дети живут не в блоке учебном или спальном, а есть семья, конкретный дом, в доме есть мама-воспитательница, пускай это критикуется, но есть еще теперь и семейные пары. И дети живут с этой парой или с этой одинокой женщиной, неважно, они постоянно живут. Возникает привязанность.
И вот эта привязанность — самый главный момент для ребенка. И уже тут формируется его личность совершенно иным образом. И к 18 годам эти ребята достаточно самодостаточные.
Анастасия Урнова: Но на данный момент у нас эта практика не масштабирована по стране? Анатолий Васильев: А ее очень трудно масштабировать. Хотя была национальная концепция, стратегия действий в отношении ребенка, в отношении детей, где было сказано: "реформировать сиротские учреждения по модели детских деревень".
Там даже была такая фраза. Но, кроме как создания квартир в детских домах, ничего дальше не пошло. Александр Гезалов: Условия, условия.
Анатолий Васильев: Условия, да. Елена Альшанская: У нас сейчас идет реформа детских домов уже второй год. Наталья Городиская: Третий.
Анастасия Урнова: С 2015 года. У нас на самом деле там, по сути, как раз таки похожая модель заложена, вот как раз таки на основе экспериментального разного опыта, который был в России, патронатных детских домов и частных проектов, как деревня SOS, и многих других. И там сейчас заложена идея о том, что должен быть постоянный состав воспитателей, которые выполняют разнообразные функции, в том числе наставничества, в отношении ребенка.
Это заложено в постановлении. А как в реальности? В реальности все упирается, к сожалению, в то, что у нас старые нормы штатного расписания, которые не очень соответствуют этим новым требованиям, во-первых.
Во-вторых, к сожалению, экономия средств. В итоге, конечно, новые вот эти требования уже говорят о том, что нам нужно увеличить количество денег, которые нужно платить человеку, потому что он больше времени находится с ребенком. И здесь уже не вопрос экономии, а вопрос его интереса.
Анастасия Урнова: Но при этом вы говорите, что довольно большие деньги выделяются на каждого ребенка ежемесячно. Они же не только на еду и одежду идут, наверное. Елена Альшанская: Они размазываются на все учреждение, на все, начиная с зарплаты директора, извините.
И в итоге… Анастасия Урнова: Ну, он должен зарабатывать. Елена Альшанская: Это понятно. Но я о том, что, собственно говоря, пока такого понятного расходования этих средств, чтобы действительно все эти 100 тысяч шли бы в интересах ребенка, его нет.
И я расскажу просто такую смешную совершенно историю… Ну как? И смешную, и грустную одновременно. Потому что мы сейчас как раз ездим с мониторингом детских домов.
И вот мы были в одном детском доме, где мы видим… вот по детям видно, что у детей такая хорошая привязанность к воспитателям. Начинаем выяснять, как у них так вышло. Оказалось, что у них очень низкие, вообще просто смешные ставки.
Такие смешные… Анастасия Урнова: А где это? Город, регион? Елена Альшанская: Умолчим.
Александр Гезалов: Вместе с надбавками? Елена Альшанская: Нет, секундочку. Они настолько… Анастасия Урнова: Ну, хотя бы регион вы можете сказать?
Елена Альшанская: Удмуртия. Анастасия Урнова: Удмуртия? Елена Альшанская: В итоге эти педагоги для того, чтобы им получать нормальную зарплату, работаю на полторы-две ставки.
Они круглосуточно, практически ночуют с детьми. Александр Гезалов: Что тоже ненормально. И появляется вот этот постоянный взрослый.
Не потому, что они как бы так сделали ну, отчасти они понимали, что важно , а потому, что человеку нужно как бы больше зарабатывать. То есть я не хочу, чтобы это читалось как призыв уменьшать оклад. Ровно наоборот — его нужно увеличивать, чтобы заинтересовывать людей, которые с хорошим педагогическим образованием шли бы в учреждения.
Но главное, что график нужно строить ровно так, чтобы взрослый был максимально постоянно с этой группой. Анастасия Урнова: И не менялся. Анастасия Урнова: Анна, я, естественно, не могу не задавать вопросы, потому что сейчас, мне кажется, просто лихорадит СМИ и общество от той информации о насилии, о котором мы постоянно слышим, которое происходит в детских домах.
По вашей оценке, насколько это распространенная проблема? Или какие-то фрагментарные случаи попадают в СМИ — и создается ощущение, что это повсеместно? Анна Кочинева: Я со своей позиции, со своего опыта могу сказать, что в любой структуре общественной, где есть такая иерархия, как в детских домах, насилие неизбежно появляется.
Александр Гезалов: Абсолютно верно. Анна Кочинева: Это то, что я могу сказать. А детали лучше осветят мои коллеги.
Елена Альшанская: Я думаю, что Александр, который, собственно говоря, был… Александр Гезалов: Вы знаете, я могу сказать, что правильное было начало, хорошее, и я сейчас его разовью. Когда ребенок втискивается в систему детского дома, он только появляется, нет этого самого главного — супервизии его травмы. То есть он туда вошел, а потом идут еще разные-разные утраты, еще.
И уже когда говорят: "А возьмите его теперь в приемную семью"… Он стал там хуже, и говорят: "Вот он стал хуже, берите в приемную семью", — тем более подростки. Учитывая, что в рамках системы есть определенная борьба за ресурсы, за статусы, за взаимодействие со значимым взрослым, о котором говорил Анатолий, то, конечно, внутри самой системы насилие так или иначе возникает объективно. Старшие подавляют младших.
Младшие хотят вырасти, тоже стать старшими и кого-то там чего-то… История в Ижевске несколько лет назад, когда директор детского дома схлестнулся с одним из руководителей, так сказать, внутреннего детдомовского ОПГ. И по приказанию его все дети вскрыли себе… Ну, они, конечно, не вскрыли вены, но сделали порезы. Анастасия Урнова: Ну, порезы.
Александр Гезалов: Челябинск. Анастасия Урнова: Ну, последнее. Александр Гезалов: Поэтому, конечно, когда это выплескивается, все эмоционально реагируют.
Но, на мой взгляд, если сегодня взять информацию из прокуратуры, из Следственного комитета и ее постоянно выкладывать, то это уже будет просто нормой. Ну, то есть будут понимать, что это существует, это есть. Но когда это вдруг неожиданно появляется и опять затихает, со временем опять появляется, возникает клиповая история.
Анастасия Урнова: Исходя из того, что вы говорите, то сейчас это, по сути, норма? Александр Гезалов: А? Анастасия Урнова: Исходя из того, что вы говорите, я правильно понимаю, что сейчас это, по сути, норма?
Александр Гезалов: Да нет, это всегда было. Анна Кочинева: Это вообще. Анастасия Урнова: Ну, я и говорю: это норма, потому что это повсеместно?
Александр Гезалов: В этом году системе детских домов исполняется ровно 100 лет. Я в этой теме 50 лет. Я родился, пригодился и так далее.
Но всегда во всех учреждениях так или иначе возникали трения и между детьми, и с сотрудниками. У нас, например, в детском доме вообще были бунты: мы, дети, против воспитателей, воспитатели против нас. И возникает такая некоторая каша.
Как выруливать? Как выживать ребенку? Как выстраивать свои отношения?
Поэтому здесь, конечно, нужны значимые взрослые, которые могли бы это изменить. Мария Хадеева: Я Александра хотела бы поддержать, но сказать, что все-таки, прежде чем говорить, нужно определиться с терминами. Александр Гезалов: Конечно.
Мария Хадеева: То есть когда вы говорите о насилии, то это достаточно… Александр Гезалов: Это необязательно избиение. Мария Хадеева: Вот. Это очень широкий такой и многозначный термин.
Анастасия Урнова: И в каких формах оно проявляется? Мария Хадеева: Дело в том, что то, что выплескивается, и то, что, естественно, находит огласку — это крайняя форма. Александр Гезалов: Это крайняя форма.
Мария Хадеева: То есть это запредельна сама ситуация. И если говорить опять же… То есть я не так глубоко, допустим, как Александр, и не так давно в этой системе, но если говорить о том, что я вижу, то крайние формы насилия — все-таки редкость. В целом… Александр Гезалов: Да-да-да.
И это, разумеется, очень эмоционально откликается, потому что тема болезненная. Если говорить о детских учреждениях как о некой системе, в которой, абсолютно верно было сказано, существует иерархия, то, разумеется, подавление и конфликты тех или иных уровней — это данность. И так было всегда.
То есть вот, наверное, ответ на ваш вопрос. Анастасия Урнова: Да. Елена Альшанская: То, что говорит Маша… Нужно понимать вот то, о чем уже здесь говорилось про травмы.
Ребенок приходит в детский дом в ситуации… Он не в санаторий на отдых приходит. Он приходит в ситуации, когда либо произошел отказ от ребенка, либо его забрали у родителей, которых он любил. У него была к ним привязанность, но вот государству показалось, что что-то они делают не так.
Или там вообще происходила какая-то чудовищная ситуация: папа на глазах у ребенка зарубил маму. То есть там всегда что-то такое уже травматичное, и сама эта ситуация травматичная для ребенка. Дальше вы собрали целое учреждение таких детей.
То есть вы набрали в учреждение кучу детей с разными травматичными ситуациями и разным опытом. Кто-то жертва насилия. Кто-то жил в условиях, когда ему разрешали гнобить других детей.
Кто-то просто переживает, что он потерял свою маму. Александр Гезалов: Кто-то в будке жил с собакой. Елена Альшанская: Кто-то жил в будке с собакой.
Вот вы их всех собрали вместе. И у вас в лучшем случае на это учреждение один психолог, у которого нет задачи заниматься их индивидуальной реабилитацией. А дальше… Мария Хадеева: Да даже если бы она и была, выполнима ли она?
Елена Альшанская: Ну, он не справился бы с ней. Если бы она была, она была бы невыполнима. Мария Хадеева: Невыполнима, да, по умолчанию.
Елена Альшанская: А дальше нам нужно из них строить коллектив, который будет красиво танцевать перед спонсорами, в школу ходить, кушать. И что, кроме насилия, извините, иерархии, позволит вам решать эту задачу? Это как вы возьмете взрослых-травматиков, не знаю, всех из Афганистана одновременно, тех, у кого все умерли в автокатастрофе — и сделаете такую клинику невроза без единого врача, без единого психолога.
И скажете: "А сейчас у нас будет кройка и шитье, потом обед, потом ужин". У вас будет кошмар. Собственно говоря, это мы и устраиваем для детей в детских домах.
Мария Хадеева: Я просто хочу сказать, что есть случаи… Ну, к сожалению, ныне уже закрытые в связи с повальным закрытием детских домов, и, к сожалению, это коснулось в первую очередь маленьких детских домов, потому что их выгодно было закрывать, чтобы показать… Александр Гезалов: Статистику. Мария Хадеева: …количество для статистики. И укрупнять.
То есть то, что, например, произошло с моими приемными детьми в том детском доме, где они были… А это был сельский детский дом, где было всего 24 ребенка. И был закрыт этот детский дом, и они переведены, совмещены с коррекционным интернатом в 70 километрах на 100 человек. Но суть не в этом.
Я просто хотела сказать, что есть учреждения, в которых вот эта жуткая статистика, о которой мы говорим, она если не нулевая, то стремится к этому. И это, конечно… Это то, о чем говорила и Елена, и Анатолий. Это все одно и то же.
Там было жарко, темно и пахло углем. Вокруг много людей, они меня чем-то угощали, я удивлялась, какие все добрые. Папа ходил на работу посменно, иногда мы, малышня, не выдерживали ожидания и шли по рельсам его встречать. Ничего не боялись. Даже в ранних своих воспоминаниях я вижу себя с коляской, в которой уже лежит брат. В пять лет я могла поменять белье, отнести его старшей сестре, чтобы она постирала, дома для этого условий не было. Кухонька, комнатка очень маленькая: три кровати и две люльки, больше ничего.
Ванны не было. В пять лет готовить я еще не умела, но могла достать сковороду и разогреть то, что оставил нам папа. Он, когда возвращался со смены, всегда старался купить продуктов и наготовить впрок. Пусть это тушеная с луком капуста, картошка отварная, но было. Папа научил меня готовить самое простое блюдо — сырое куриное яйцо смешать с хлебом и подсолить. Это мы ели, если папы долго не было. И было так вкусно!
Мама по дому ничего не делала. Не работала нигде. Я даже не знаю, было ли у нее среднее образование. Года в три я уже понимала: если мама дома, а папа принес зарплату, деньги лежали обычно в кармане кофты, то надо кофту быстро спрятать, чтобы мама не нашла и не пропила всё. Иначе потом будет нечего есть. Вера и ее будущий муж Костя, 2004 год. Из хороших воспоминаний — как мы летом купались в старой ржавой ванне, она стояла у нас во дворе, наполняли водой и все туда залезали.
А как-то на Новый год муж старшей сестры он работал в кондитерском цехе притащил в подарок ведро мармелада. Мы уселись вокруг этого ведра и ели-ели-ели! Это было счастье. В детский дом мы попали потому, что старшая сестра, которая уже жила отдельно, обратилась к участковому. Тогда мне было очень обидно, но сейчас я понимаю, она поступила верно. Когда приехал милицейский «бобик», мы сразу всё поняли. И побежали прятаться.
Но нас нашли, забрали, и всю дорогу мы плакали. Детский дом — В детском доме я не могла понять, почему 120 человек живут сами, без родителей. Здание тогда было очень мрачным, угрюмым, все какое-то тяжелое. В первые дни было страшно. Я очень переживала за сестру, за брата. Боялась, что их будут обижать. Но приняли нас хорошо, и со временем я успокоилась.
Тут было тепло, сытно, чисто, друзья появились. Хотя каждый раз, когда заканчивались занятия, и я оставалась одна я любила быть одна, специально искала укромные уголки , то сидела и думала: как там мама? Он же привык с нами жить, а теперь возвращается в пустой дом. Папа несколько раз нас навещал, мы просились домой, но он говорил: «При первой возможности». Мама однажды приехала — я удивилась, что чистая и трезвая. Привезла карамельки и пряники. Плакала, обещала навести дома порядок и нас забрать.
Но больше мы ее не видели. В 2001-м папы не стало, я не знаю, где его могила. Мы с сестрами ездили искать, но не нашли, возможно, его похоронили как бездомного. Когда нас забрали, он какое-то время держался, а потом начал пить вместе с мамой. Сосед говорил, что в последний раз видел, как он шел по рельсам с работы. Возможно, поезд... Никто не знает.
Смерть папы стала для меня ударом. Воспитательница, видимо, хотела поддержать, рассказала, что, когда ее мама умерла, она часто видела рядом белое облако, а в нем лицо мамы. Я начала ждать облако. Но оно не появилось. И ни одного сна о папе тоже не было. А мама? Она жила так же, как и раньше.
Ушла года четыре спустя. На ее похороны мы ездили. В детском доме у нас были занятия, на которых мы разбирали жизнь «за территорией». Мне больше всего нравились уроки этикета, я даже книжку выпросила почитать. Как сервировать стол, как правильно благодарить, принимать гостей… Этот урок вела молодая красивая женщина. И я хотела быть на нее похожей. Тогда же решила, что буду врачом или учителем.
Помню урок, на котором обсуждали, что такое семья. Учительница говорила, что семья — это когда все хорошо, все любят друг друга, все счастливы. Но у меня был иной опыт, поэтому я подняла руку и сказала, что в семье бывает и по-другому: кто-то пьет, кто-то бьет. И все равно надо с этим жить и помогать друг другу. Учительница ответила, что мы говорим об идеальных семьях. Я стояла на своем: идеальных мало, а что делать другим? Как жить, когда мама пьет?
И почему это происходит? Меня это очень задевало. Преподаватель сказала, что в жизни бывает всякое и люди иногда падают и слабеют. Моя мама ослабела, получается… Отворилась дверь, и в комнату вбежали два обаятельных белобрысых мальчишки. Это Даниил и Ярослав, сыновья Мотяшовых. Затем вошел Константин, муж. Десять лет он ходит в море, сейчас служит первым помощником капитана на корабле дальнего плавания.
Мотяшовы с сыновьями Даниилом и Ярославом Константин сразу предупредил, что согласен на интервью при одном условии: я не буду в красках расписывать их нынешнюю жизнь. И рядом примеры, когда люди после детского дома идут вверх, а потом резко вниз.
Отсутствие элементарных бытовых навыков приготовить еду, прибраться в комнате, зашить одежду порождает самое настоящее иждивенчество. И дело даже не в банальной лени. Данная порочная практика губительно сказывается на формировании личности и способности решать проблемы самостоятельно. О самостоятельности Ограниченное, до предела зарегламентированное общение со взрослыми в условиях группы никак не стимулирует развитие ребенка в детском доме в плане самостоятельности. Наличие обязательного твёрдого распорядка дня и контроль со стороны взрослых отсекает всякую необходимость самодисциплины и планирования ребёнком собственных действий. Детдомовские дети с младенчества привыкают лишь выполнять чужие указания.
Как результат, выпускники казенных учреждений к жизни никак не приспособлены. Получив жилье, они не знают, как жить в одиночку, самостоятельно заботиться о себе в быту. У таких детей нет навыка покупки продуктов, приготовления пищи, грамотного расходования денег. Нормальная семейная жизнь для них - тайна за семью печатями. В людях такие выпускники совершенно не разбираются, и в результате очень и очень часто попадают в криминальные структуры или просто спиваются. Печальный результат Даже во внешне благополучных детских домах, где поддерживается дисциплина, не отмечено вопиющих случаев жестокого обращения, детям некому привить нравственные идеалы и дать хотя бы элементарные понятия о жизни в обществе. Такой расклад, к сожалению, порожден самой системой централизованного государственного воспитания сирот. Педагогические задачи в детских домах чаще всего сводятся к отсутствию ЧП и широкой огласки.
Сиротам-старшеклассникам объясняют права ребенка в детском доме и по выходу из него на жилье, пособие, бесплатное образование. Но данный процесс ведет лишь к тому, что те забывают о всяких обязанностях и помнят лишь, что им все-все должны - начиная с государства и кончая ближайшим окружением.
ДЕ́ТСКИЕ ДОМА́
Недавно Соня решилась и съездила в детский дом, где она жила с рождения до 18 лет. Пишет, что сердце разрывалось от воспоминаний. Было и хорошее, но вспоминается только самое плохое. Вспоминаю, как стояли в очереди, чтобы помыться. Мне больше всего хотелось в одиночестве принять ванну, чтобы рядом не было чужих обнаженных тел. Сейчас я каждый вечер по несколько часов лежу в ванне с пеной и наслаждаюсь. Даже таких минимальных радостей в детстве мы были лишены. Это страшно».
Лена вспоминает, что изредка в детский дом приезжали спонсоры или комиссия. Перед их приездом воспитанники сутками оттирали полы, окна, даже стены. Когда приезжали визитеры, детей одевали в красивую одежду, угощали сладостями, давали новые игрушки. А потом, когда они оставались одни, игрушки отнимали, кормили безвкусной кашей и переодевали в казенные платья. Квартирный вопрос Не всем выпускникам детских домов государство предоставляет жилье. Слава вышел из детдома и попал на улицу, в прямом смысле этого слова. Ему некуда было ехать, и он ночевал под мостом, в подвалах, на вокзале.
Потом его сильно избили, Слава долго лежал в больнице. Потом его нашел еще один парень из детдома, с которым Слава когда-то дружил. Парень приютил Славу, помог оформить и подать необходимые документы. Через какое-то время Славе предложили квартиру. Она нуждалась в ремонте, но зато Слава получил свой угол. Известно много случаев, когда детдомовцам давали квартиры, но те их попросту пропивали или отдавали «добрым» людям. Детдомовцы плохо разбираются в жизни, система не готовит их к трудностям взрослой жизни.
Они привыкли брать то, что дают, и также легко расставаться с вещами. К сожалению, бесплатного жилья детдомовцы могут ждать годами. Что придумали чиновники?
А к детям я привыкла и знала особенность каждого, — рассказывает педагог. Таких случаев в практике Светланы Михайловны было много. Дети сбегали на рынки, бродяжничали на улице. Хотели подзаработать. Но чаще они бегали к родителям, которые от них отказались. Сколько раз их из дома забирала. И в Исилькуль, и в Называевск уезжали. Не важно, какая мама и где она. Сколько живу, удивляюсь: и домашнюю еду приносишь, и приласкаешь, а всё равно бегут к маме. Хоть она в канаве валяется, хоть наркоманка, но они бегут к ней, потому что это мама, — делится педагог. В кабинете Светланы Михайловны стоят с любовью оформленные поделки детей Источник: Кирилл Башинский Воспитатель — это многодетная мама Родители, конечно, и сами могут навещать дочерей и сыновей в детском доме, но только в трезвом состоянии. Такое бывает редко. Чаще всего дети не видятся с родителями, и, наверное, от этого многие из них называют воспитательниц мамами. Особенно сироты. Каждому ребенку хочется, чтобы была мама, но не каждый вкладывает в это слово смысл. Как-то раз приласкала одного, он всё: «Мама-мама», а потом хвать деньги из моего кармана. Заметила, что деньги на проезд пропали. Но есть те, кто искренне называет. Были в группе у меня девочки, сестры. Они хоть и выпустились, но я поздравляю их в день рождения каждый раз. Они отвечают: «Мамочка, я тебя так люблю, не забываю». Или просто позвонят и спросят: «Мама, как у тебя дела? Когда-то я брала их на свою дачу и учила, как ухаживать за растениями.
Статистика[ править править код ] В 1990 году в России насчитывалось 564 детских дома, в 2004 их количество увеличилось почти втрое и составило 1,4 тысячи [7]. Из них: усыновлено — 153 тысячи, приёмные и патронатные семьи — 37 тысяч, в детских учреждениях — 174 тысячи [8]. Сумма консолидированного бюджета на развитие семейных форм в 2007 году составила 21,4 миллиарда рублей 856 миллионов долларов , включая: из федерального бюджета — 6,2 миллиарда рублей 248 миллионов долларов , из средств субъектов Российской Федерации — 15,2 миллиарда рублей 608 миллионов долларов [8]. Федеральная служба государственной статистики опубликовала статистический сборник «Дети в России.
Но опыт показывает, что сроки нахождения ребенка в социальном центре или приюте иногда затягиваются на несколько лет, и чаще всего дети оказываются там по нескольку раз. Когда началась реформа детских домов, мы увидели регионы, где количество детских домов снизилось, а количество приютов увеличилось вдвое. С чем сталкиваются сироты в учреждениях 1. Игнорирование травмы Детский дом не санаторий. Ребенок поступил туда не просто так, а потому что в его семье произошло что-то ужасное. Он мог быть жертвой насилия, включая сексуальное, а, может быть, именно само перемещение из семьи, которая его любила, но не справлялась с какими-то потребностями ребенка, и является главной травмой и насилием для него. Воспитатели чаще всего не знакомы с понятием депривации, травмы, ее последствий, не умеют работать с травмированным ребенком достаточно чутко и аккуратно, чтобы позволить ему справиться с переживанием горя, потери, одиночества, злости и многих-многих других чувств. Травматический опыт у детей проявляется в нарушениях поведения и сложном эмоциональном состоянии. Могут наблюдаются вспышки агрессии по отношению к другим детям или персоналу, аутоагрессия, истерики, сложности в обучении, действия сексуального характера по отношению к другим детям. Такой опыт может привести к воровству и склонности к вредным привычкам — это может быть попыткой справиться с трудными переживаниями самостоятельно, заглушить болезненные чувства. Система наказаний Поскольку персонал не имеет представления об особенностях детей, переживших такой опыт, он ориентируется не на причины такого поведения, а на его купирование. Обычно это осуществляется через наказания, которые могут быть разными — в зависимости от особенностей сотрудников детского дома. Воспитатели могут ругать, лишать чего-то, наказывать физически, запирать в «страшном» месте — вариант карцера Если ребенка в такой ситуации наказывать, травматический опыт усугубляется. Во-первых, он сильнее злится, и поведение становится только сложнее. Во-вторых, ребенок эмоционально закрывается, выходит на уровень «выживания», что приводит к отсутствию эмпатии и понятия о моральных нормах. Кроме того, исчезает мотивация к достижению чего-либо, потому что уровень стресса не позволяет осуществлять познавательную деятельность, у ребенка нет ресурса на развитие. Несуществующие диагнозы Зачастую детей, нормально реагирующих на ненормальную и травматическую ситуацию, направляют в психиатрическую больницу с целью снять остроту поведения и получить объяснение о причинах происходящего. В таких случаях дети зачастую получают не совсем корректный психиатрический диагноз и медикаментозную терапию. Потому что психиатры, к сожалению, тоже не учитывают этот опыт и переживание ребенком потери семейного проживания. Физическое и сексуальное насилие В условиях огромного коллектива и отсутствия реабилитации в сиротских учреждениях часто происходят акты физического и сексуального насилия. Прежде всего это делают дети друг с другом, а воспитатели не могут справиться с ситуацией. Няня, которая остается ночью одна с 15—40 детьми, не сможет ничего сделать, если одни мальчики пойдут бить других. Бывает, что на ситуацию закрывают глаза и, более того, используют ее, чтобы выстроить контакт с агрессором, который будет помогать поддерживать порядок в группе. Насилие в детском доме может использоваться взрослыми как педагогический инструмент, и вместо того чтобы его остановить, они позволяют ему происходить 5. Отношение к детям с инвалидностью Самая тяжелая картинка, которую мы видим сегодня.
Детский дом
А потом, со временем у меня все встало на свои места. Мне очень нравится здесь, потому что тут дают детям все, что им нужно», — рассказал воспитанник приюта Ваня. Когда он впервые попал в детский дом, он был таким же колючим, как и Артем. Сейчас парень учится в колледже на автомеханика, играет с другими ребятами и веселится. Он мечтает однажды сесть в машину и отправиться в свой родной Петербург. Я пока не добьюсь своего, я не успокоюсь», — отметил он.
Однако сколько бы тепла дети ни получали в приюте, им всегда кажется, что родная семья лучше. Дети забывают все плохое, что происходило в семьях, и продолжают любить своих родителей.
Ребята с удовольствием прочли стихи, посвященные Земле, прослушали песни и приняли участие в экологической игре «Планета — не контейнер для мусора!
Так же воспитанники с огромным удовольствием побывали в гостях в «Сказочном лесу», где мудрый Лесовичок загадывал загадки и рассказывал о правилах поведения в лесу, а дружелюбный ведущий рассказал детям и проказнице Кикиморе, что нельзя разорять муравейники, гнезда птиц и животных. Развлекательное мероприятие прошло весело и познавательно. Этот день помог ребятам открыть новые знания и приобрести понимание бережного отношения к окружающему миру. Отмечается он 19 апреля.
В этот день в Шуйском детском доме открыла свои двери музыкально-литературная гостиная. Ее посетителям была представлена презентация о первоцветах. Дети собрали целый букет из красивых стихов о нежных подснежниках, услышали весенний перезвон ландышей в исполнении оркестра колокольчиков и увидели весенний танец с цветами и лентами в исполнении ребят из группы «Непоседы». В процессе знакомства с произведениями поэтов о цветах дети собирали цветочную композицию, и в завершении получилась замечательная весенняя картина.
Украшением встречи стало выступление балерины Ксении Охлопковой. Она исполнила танец цветов под музыку Петра Ильича Чайковского «Апрель. Дети, затаив дыхание, смотрели за плавными легкими движениями танцовщицы. Такие встречи положительно влияют на духовное и эстетическое развитие детей, воспитывают умение видеть прекрасное!
Цель тренинга: сплочение детского коллектива и повышение самооценки детей. В ходе мероприятия участники отрабатывали навыки инициативности в общении. С помощью проигрывания ситуаций ребята учились «правильно» общаться, налаживать контакт, как эффективнее строить и поддерживать беседу. Сочетание подвижных упражнений и заданий для обсуждения проблемных вопросов дали возможность объединиться, помочь друг другу, проявить творческие способности, взаимовыручку и активность.
Ребята выполняли такие упражнения, как: «Круг знакомства», «Гусеница», «Похвастайся соседом», «Командный узел», «Зеркало» и многие другие. В заключении ребята сделали вывод о том, как важно уметь общаться и взаимодействовать друг с другом. Все участники поделились своими впечатлениями и обменялись добрыми пожеланиями! Как правило, тревожной личность становится еще в детстве.
Поэтому, родителям важно вовремя заметить у своего малыша первые признаки формирования личностной тревожности и обратить внимание на частое проявление беспокойства; трудности с концентрацией внимания; повышенный тонус мышц на лице и шее; раздражительность, выраженная скованность или неусидчивость; нарушение и многие другие. Получив информацию по данной теме, родители заполнили анкету по выявлению тревожности ребенка, обсудили наиболее частые причины возникновения повышенной тревожности и пришли к выводу, что родителям тревожного ребенка следует быть последовательными в своих действиях, не допускать семейных разногласий в вопросах воспитания. Не менее важно выработать единодушный подход к ребенку родителей и учителей. В заключение консультации всем выданы буклеты «Тревожные дети: что делать родителям».
Чтения проводятся в рамках реализации Указов Президента Российской Федерации «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей», «О проведении в Российской Федерации Года семьи». Целью Чтений является приобщение к педагогическому наследию К. Ушинского, обсуждение вопросов развития непрерывного литературного образования и духовно-нравственного воспитания в свете научных трудов и педагогической деятельности нашей землячки, отличника просвещения, заслуженного учителя РФ, доктора педагогических наук, профессора О. Её научная деятельность была направлена на возрождение читательской культуры детей и взрослых.
Охлопкова участвовала в работе секции «Дошкольник и книга». Педагог поделилась опытом проведения «Литературной гостиной» в детском доме. Она представила вниманию присутствующих презентацию об организации и проведении данного мероприятия, а также фотоотчет о проделанной работе. Коллеги из дошкольных образовательных организаций области поделились своими находками в сфере привлечения дошкольников к чтению, книге, художественному слову.
Все участники получили массу положительных эмоций, пополнили свою профессиональную копилку новыми идеями. В связи с этим, в Шуйском детском доме с 8 по 12 апреля прошла тематическая неделя, посвященная этому празднику. В рамках тематической недели воспитанники приняли участие во Всероссийской акции, посвящённой Дню Космонавтики, организованной Всероссийской общественной организацией «Содружество выпускников детских домов «Дети всей страны». Ребята знакомились с информацией о первом полете человека в космос; смотрели интересные презентации; рассматривали иллюстрации и читали рассказы о космосе, планетах, космонавтах; оформили выставку космических рисунков и поделок.
Итоговым мероприятием стал досуг «Школа космонавтов», в ходе которого дети отправились в «космическое путешествие» по планетам. Вместе с Незнайкой, Карлсоном и Звездочетом их ждали интересные испытания. Как космонавты, они прошли «предполетную» физическую подготовку, с азартом принимали участие в стилизованных эстафетах. Какой же полет в космос без весёлой музыки и песни?
Именно «космическая» музыка помогла детям в большей степени представить себя настоящими космонавтами. Подобные мероприятия способствуют развитию патриотических чувств, прививают детям чувство гордости и уважения к своей стране, ее культуре, осознание личной причастности к жизни Родины. Это очень красивое и завораживающее действие. Не менее зрелищны и интересны были старты ракет, которые сделали воспитанники Шуйского детского дома в ходе мастер-класса под руководством инструктора станции юных техников «Аэроаква» Соколова Александра Михайловича.
Мастер-класс проходил в преддверии Дня Космонавтики и был посвящён конструктору баллистических ракет дальнего действия и ракетно-космических систем Сергею Павловичу Королёву. Участники мастер-класса побывали в роли конструкторов, они узнали, что ракета состоит всего из трех элементов — это обтекатель, корпус, одна из самых важных ее частей и стабилизаторы, которые крепятся к нижней части корпуса ракеты. Ребята познакомились с биографией С. Королёва, вспомнили советских и российских космонавтов.
Увлечённо дети выполняли свои ракеты и с огромным азартом и восторгом, с помощью разборного стартового комплекта, запускали их ввысь.
Я себя знаю, если увижу хотя бы одного ребенка, мне сразу плакать захочется и захочется его обогреть и взять в семью! Услышав подобное, стряхиваем эмоции и встряхиваем человека.
Мы предлагаем ему впервые войти в детский дом, как…например, в пионерский лагерь. Снимите черные очки и вытрите разноцветные сопли Пожалуйста, войдите и посмотрите на ту же самую картину общежитского быта не через призму жалости и уверенности в том, что здесь — тюрьма. Это дом для семьи.
Быт, уют, чистота и атмосфера этого дома зависит и от хозяйской жилки главы семьи, и от того, как складываются отношения между его обитателями. Маленькие дома содержать в уюте проще, большие — сложнее. Это видно даже по территории, прилегающей к дому.
Везде — по-разному. Если в ваш дом пришли гости, куда вы их ведете дальше? Из прихожей по коридору и в…столовую или на кухню?
Коридор Коридор К вопросу о столовых, кухнях и зонах для чаепития. Чтобы ваш взгляд на фотографии был более подготовленным, добавим к фотодокументам несколько строк и букв Закона.
При этом какого-то конкретного перечня оснований, то есть жизненных ситуаций, когда помещение ребенка в детдом по заявлению родителей допустимо, нет. По словам Маргариты Нетесовой, невозможно предусмотреть все ситуации. Более подробно основания перечисляются в письме Минпросвещения, но и этот список не является исчерпывающим. Например, в качестве оснований в нем указывают наличие в семье ребенка с инвалидностью, непригодное для проживания жилье, работу родителей вахтовым методом, нахождение родителей в больнице и т. Однако это письмо Минпросвещения имеет только рекомендательный характер, — поясняет Маргарита Нетесова. Может быть, мама одна воспитывает ребенка, а ее увозят в больницу на срочную операцию. С кем ребенка оставить в таком случае, если родственников в городе нет? К сожалению, бывают и другие истории, когда родители понимают, что им проще зимой на несколько месяцев отдать ребенка в центр, потому что, например, дом холодный.
Это тоже «спасение ребенка», но спасать можно и по-другому — например, помочь семье утеплить дом, — уточнила политик. Павел Кантор рассказывает, что бывают случаи, когда родители не хотят заниматься воспитанием и содержанием ребенка, но органы опеки и попечительства «не торопятся» подавать иски о лишении или ограничении прав, чтобы не портить статистику региона. Органы опеки признают ненормальную обстановку в семье и заставляют родителей отправить детей в учреждение по собственному заявлению, чтобы не оформлять принудительное изъятие из семьи. В таких ситуациях родители не просто не навещают детей — им даже препятствуют в этом. Дети просто зависают в детдомах на годы, — пояснил юрист. В особой зоне риска здесь дети-инвалиды, так как они после достижения совершеннолетия не возвращаются в семью, а переходят во взрослое учреждение. Хуже всего в этой ситуации, что такие дети не могут обрести приемную семью в отличие от «обычных» детей-сирот, говорит Павел Кантор. Светлана Строганова добавляет, что существует статистика, по которой видно, как количество «статусных» детей — то есть тех, кого можно усыновить или взять под опеку — снижается из года в год, а количество временно размещенных растет. Дело в том, что есть негласная политика отбирать меньше детей — и родителям в тяжелой жизненной ситуации предлагают временное размещение ребенка в детском учреждении, утверждает она.
Детские дома
| Мария Рыльникова рассказала о том, почему детский дом - это плохо | Отличается такое учреждение от детского дома наличием собственного учебного заведения. |
| «Не бойся, пацан, я только мать твою зарежу, тебя не трону». Две жизни в детдоме и «за территорией» | Ребята посмотрели очень увлекательное и интересное представление, которое подготовили и исполнили воспитанники Шуйского детского дом-школы. |
Что происходит в омском детдоме, где истязали воспитанницу
Дети из детских домов — обычные люди, но травмы и переживания, которые они несут за собой, зачастую делают их жизнь очень тяжелой. Детские дома не помогают детям, а вредят им — к таким выводам на основании многочисленных исследований пришли развитые страны еще в середине прошлого века. Детский дом бьет еще и по будущему, он бьет по созреванию, он бьет по развитию. Даже максимально плохая семья лучше, чем детдом.
Дети «без статуса» и истории возврата в детдома: как живут 9 тысяч сирот в Татарстане
| О жизни в детском доме честно и без прикрас (история с хорошим продолжением) - Гатчинская правда | Бывший еврейский детский дом в Берлине-Панков. Детский дом Софианлехто с 1930 года в Хельсинки, Финляндия. |
| Как я выпустилась из детского дома и нашла работу | В детских домах не учат стремиться, добиваться и отстаивать свое мнение. |
| Всех под опеку? Детский омбудсмен объявила о новом наступлении на детские дома | В детский дом мы попали потому, что старшая сестра, которая уже жила отдельно, обратилась к участковому. |
Закрытие детских домов в России: реальность или миф
Чтобы Вы понимали о чем я,приведу короткую историю. Поступает к нам девочка Аня. Вроде бы,что ей у нас делать? Отец-бригадир на шахте,мать держит небольшую парикмахерскую. Семья очень положительная,аж плюнуть некуда.
Теперь посмотрим на Анечку. А родители настолько ее любят,что не могут выписать пиздюлей и запереть дома в подвале в воспитательных целях. В итоге мы имеет нимфоманку с тремя абортами,которая сбежала из дома,так как мама не дала денег на побухать. И Аня считает,что она права.
Что мать ее не любит. И что ей нужно бухать. Мама билась в истерике около часа,когда Анечку заперли в изоляторе,рвалась забрать заявление. Хорошо,что наши воспитали быстро оценили масштабы катастрофы и успокоили ее.
Иначе Аня никогда бы не стала адекватной. Это основные подразделения детей. Вроде никого не забыла. Задавайте вопросы.
Активное участие в подготовке поправок принимал фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам». Мы попросили руководителя фонда Елену Альшанскую рассказать о том, как идет реформа детских домов в России. Но идёт он, конечно же, неровно — где-то активнее, где-то хуже, есть какие-то моменты, которые решаются более или менее легко, есть какие-то, которые не решаются совершенно, и это зависит от разных факторов. Прежде всего, у нас до сих пор все учреждения в регионах находятся в трёх разных ведомствах. Маленькие дети до четырех лет содержатся в Домах ребёнка, которые относятся к ведению регионального Министерства здравоохранения. Детские дома и школы-интернаты для детей от 4 до 18 лет подчиняются органам управления образованием того или иного субъекта РФ.
Детские дома и интернаты для детей с тяжёлыми нарушениями интеллектуального развития — в системе социальной защиты. В некоторых регионах начат процесс объединения всех организаций в системе социальной защиты. Например, Москва уже завершила этот процесс, и все организации находятся в одном ведомстве, меняются их уставы и условия внутри зданий — чтобы они могли принимать разновозрастных детей и с разными группами здоровья. Но в основном градация по разным ведомствам сохраняется. Это приводит к тому, что, во-первых, детей продолжают переводить из одного учреждения в другое по этапу, как только ребенок вырастает или выясняется, что он не тянет программу обычной школы и т. В Домах ребёнка преобладают медицинские подходы, там до сих пор во многих регионах медицинского персонала больше, чем воспитателей, и у учреждения есть понимание, что главное — охрана здоровья, а работе над восстановлением кровной семьи или содействию устройству в семью не всегда уделяют должное внимание. Где-то, конечно, стараются перестроиться, но в целом, к сожалению, перевешивают старые подходы.
Прежде всего на уровне того ведомства, в подчинении которого находятся эти учреждения: какую задачу ведомство ставит, так учреждение и работает. Нередки случаи, когда директор детского дома-интерната или другой организации для детей-сирот понимает важность реформ и готов их реализовать, но вышестоящее начальство не дает ему этого сделать, а иногда и наказывает. То есть было в ДДИ, например, 20 детей на одну нянечку, а воспитателей не было вовсе, а теперь надо не больше 6—8 — и на одного воспитателя. А министерство не утверждает изменённое штатное расписание, поскольку на это требуется дополнительное финансирование. Понятно, что в этой ситуации директор ничего не может сделать. Поэтому чрезвычайно важно, чтобы изменения были поняты и приняты на уровне ведомства. То есть это люди, для которых постановление стало подспорьем, аргументом в пользу их деятельности.
Есть те, кто активно саботирует процесс. Но таких немного. Но есть еще один уровень — это непосредственно коллектив учреждения, который порой не понимает реформы и не желает что-либо менять в своей размеренной, понятной жизни. Например, они перестают вести журнал переводов детей из одной группы в другую — формально перевод не фиксируется, а на практике он существует. Для детей смена воспитателя и коллектива — это очень болезненный процесс, потому что они привыкают, конечно же, к взрослым, и это каждый раз новая травма и стресс. Но это происходит потому, что людей не включали активно в обсуждение, в объяснение, зачем все это надо менять. Они часто не понимают, какой вред детям наносит текущая система.
Что нужно, чтобы реформы не вызывали сопротивления снизу? Потом должно быть обучение, переобучение, подготовка кадров. Только после этого нужно менять законодательство.
Мою маму посадили в тюрьму, а отец отказался от меня — так я попала сначала в приемную семью, а затем в учреждение. Приемные родители постоянно пугали меня детским домом, но мне в нем понравилось, там я познакомилась с хорошими людьми. Мне хотелось чего-то добиться в жизни, поэтому я участвовала во всех активностях, которые у нас проводились. В выпускном девятом классе меня взяли в проект «Успешное будущее» и программу «Социальные квартиры» , которые организовал фонд «Бюро добрых дел». Так я нашла друзей вне стен учреждения, узнала новое и подготовилась к выпуску.
Расскажу подробнее о жизни в детском доме и том, как мне помог фонд. О важном Эта статья — часть программы поддержки благотворителей Тинькофф Журнала «О важном». В рамках программы мы выбираем темы в сфере благотворительности и публикуем истории о работе фондов, жизни их подопечных и значимых социальных проектах. Почитать все материалы о тех, кому нужна помощь, и тех, кто помогает, можно в потоке «О важном». Как я попала в детский дом Я родилась в Астрахани, затем мы переехали в село Икряное, в 40 км от города. Когда мне исполнилось три года, маму посадили за покушение на убийство — она напала на мужчину, который до меня домогался.
Таким образом обществу в целом от применения этой системы было очень хорошо, а её исполнители при той же зарплате и, более того, постоянном риске повышенной, вплоть до уголовной, ответственности за всё, что могло произойти при производительном труде с их воспитанниками, попадали в область высочайшего хронического душевного, умственного и физического напряжения, за которое, в качестве расплаты, они получали не награды, премии и общественное признание, а, зачастую, постоянные нападки и гонения вплоть до увольнения с работы со стороны «осторожных» инспекторов наробраза. Последних, как и большинство чиновников от образования, интересовало не столько то, насколько порядочным удастся воспитать человека на всю оставшуюся жизнь а без управляемого риска и делегирования ответственности воспитаннику это сделать невозможно , сколько возможность минимизировать ЧП исключительно на время учёбы в самих учебных заведениях, а кто из них выйдет и что потом будет делать — за это они предпочитали и по сей день предпочитают не отвечать. Чисто человеческий итог работы педагога в подобных условиях предсказать было не сложно.
Сам Макаренко в 50 лет напоминал 80-летнего старика, состояние его здоровья производило на многих, по его собственным словам, гнетущее и отталкивающее впечатление, и вскоре умер от разрыва крайне изношенного сердца. Здоровяк, многолетний физкультурный руководитель коммуны им. Дзержинского, участник лыжных марафонов, а впоследствии сам руководитель детских домов по методике А. Макаренко С. Калабалин [1903-1972] умер от сердечного приступа в 68 лет. Другой воспитанник и продолжатель дела своего учителя А. Явлинский [1915-1981] не дожил и до этого возраста. И здесь — причина та же и по причине того же отношения чиновников к делу, которому он беззаветно отдал всю свою жизнь. Ко всему сказанному необходимо добавить, что «из самых лучших побуждений» в советское время было законодательно запрещено «эксплуатировать детский труд», иными словами в СССР детям до 16 лет заниматься любым производительным трудом, даже посильным, увлекательным, безопасным, непродолжительным по времени, было запрещено законом [4] Этих «недостатков» оказалось достаточно, чтобы на деле запретить сколько-нибудь широкое и длительное использование Системы Макаренко, а достоинств — чтобы эту Систему помнили и будут помнить многие действительно ответственные и профессиональные педагоги.
А вот широко применять её при сохранении нынешних границ ответственности системы «образования» за свою деятельность по сути невозможно. Некоторые специалисты, например семейный психолог Людмила Петрановская, говорят о том, что воспитанники Макаренко очень отличались от современных детдомовцев тем, что большинство из них в раннем детстве имели опыт нормальной семейной жизни [5] [6] Статистика В 1990 году в России насчитывалось 564 детских дома, в 2004 их количество увеличилось почти втрое и составило 1,4 тысячи. Из них: Усыновлено — 153 тысячи. Под опекой — 384 тысячи. Приёмные и патронатные семьи — 37 тысяч. В детских учреждениях — 174 тысячи [7]. Сумма консолидированного бюджета на развитие семейных форм в 2007 году составила 21,4 миллиарда рублей 856 миллионов долларов , включая: из федерального бюджета — 6,2 миллиарда рублей 248 миллионов долларов из средств субъектов Российской Федерации — 15,2 миллиарда рублей 608 миллионов долларов [8]. Некоторые специалисты по работе с детьми-сиротами начинали собирать новую статистику жизнеустройства выпускников детдомов [9] [10] [11] , чтобы выяснить, какие факторы влияли на их успешность или неудачи [12].
Материалы с тегом
- За 30 лет воспитали 43 ребенка: как работает семейный детский дом - МК
- Воспитатель — это многодетная мама
- Домен припаркован в Timeweb
- Детский дом | Счастливое детство | Дзен
- Навигация по записям
- детский дом — последние новости сегодня | Аргументы и Факты
Виртуальный хостинг
- «Cистема учреждений для детей-сирот безнадежно устарела, ее реформа неизбежна»
- Россияне временно сдали в детские дома десятки тысяч детей: Общество: Россия:
- Вы точно человек?
- «Cистема учреждений для детей-сирот безнадежно устарела, ее реформа неизбежна» | Вести образования
- Детский Дом: последние новости на сегодня, самые свежие сведения | ИРСИТИ.ру - новости Иркутска
- Детский дом | Счастливое детство | Дзен
Детский дом: взгляд изнутри
Ребята посмотрели очень увлекательное и интересное представление, которое подготовили и исполнили воспитанники Шуйского детского дом-школы. Детский дом прибыл сюда в октябре 1942 года, дети были уже совершенно истощенными и больными – в село по горной дороге местные жители несли их на руках. В одном из детских домов, где он жил, туалет открывали два раза в день: утром на полчаса, вечером на час, всё остальное время они терпели. Большинство россиян сочли, что детдом лучше усыновления иностранцами Более половины россиян — 60% — считают, что детям лучше оставаться в России, чем быть усыновленными за рубеж.