По «Норд-Осту» надо открывать новое дело против тех, кто возвел «правило третьего дня» в неписаный преступный закон. Боль о «Норд-Осте» давно уже отошла на второй-третий план, на задворки нашей памяти. — В самом сердце России, в Москве, они с легкостью захватили 916 зрителей и участников труппы «Норд-Оста». В Москве вспоминали трагедию «Норд-Оста». Перезагрузить видео. Этот функционал доступен только зарегистрированным пользователям. О трагедии на мюзикле «Норд-Ост» напоминает мемориал с фамилиями погибших.
«Норд-Ост»: 20 лет спустя — как живут близкие жертв теракта
До "Норд-Оста" катался на снегоходе (есть у родителей), развивал скорость по водохранилищу до 140 км/час. Сергей пошел на мюзикл «Норд-Ост» с 14-летней дочкой Ирой и сестрой зятя — 15-летней Ксюшей. Н — «Норд-Ост». Юрий Сапрыкин о том, как в Москву приходила война и какой след она оставила.
Бывшие заложники и родственники погибших рассказали о теракте на Дубровке
| «Мы идем умирать»: что произошло на Дубровке в «три черных дня» ровно 19 лет назад | WOMAN | Новости 23 октября 2002 года «Норд-Ост» на YouTube. |
| Ветеран «Норд-Оста»: Теракт в «Крокусе» готовился несколько месяцев | В Москве на сцене бывшего ДК Государственного подшипникового завода идет второе отделение «Норд-Оста». |
Беслан, Норд-Ост и Буденновск: самые громкие теракты в России и СССР
Все права защищены. Полное или частичное копирование материалов запрещено. При согласованном использовании материалов сайта необходима ссылка на ресурс.
Бывает же так, что тебе очень больно, а окружающие этой боли боятся, как будто боятся заразиться. А о больном хочется говорить. От непричастных к теракту часто слышу: только не начинай опять об этом, не вспоминай, все прошло. А я и не вспоминаю, я этим живу», — говорит она. Светлана создала сайт «Мемориал погибших в Норд-Осте». На портале есть «Книги памяти», материалы как непосредственно о самой трагедии, так и о событиях после нее.
В том, что эта работа действительно нужна, Светлана убедилась, когда ей написала девушка из Чечни. Она призналась, что террорист Мовсар Бараев был ее кумиром, а одна из смертниц — подругой. Она считала их героями, собирала информацию в сети и однажды наткнулась на сайт Светланы. Работа по сбору материалов для «Книги памяти» длилась более пяти лет. О погибших рассказали родственники, друзья, близкие, коллеги. Когда, наконец, материалы обо всех погибших были собраны, сложно было придумать название. Светлана вспомнила слова 13-летней Даши Фроловой, которая, находясь в захваченном зале, написала на свой левой ладони: «Мы не умрем. Только не надо больше войны».
Девочка погибла при штурме. Мать Даши Татьяна Фролова рассказала, что узнала о надписи только в 2004 году из материалов уголовного дела. В 2011 году при поддержке московского правительства книга памяти «Мы не умрем» была издана небольшим тиражом — 3000 экземпляров. В годовщину событий на площади перед Театральным центром книга раздавалась бесплатно всем желающим.
Пациенты рассказывают ей свои невероятные истории преодоления и спасения. После «Крокуса» появились новые. Есть женщина, которая хотела приехать на обследование в Москву и заодно сходить на концерт «Пикника». Очень любит эту группу. Но запись в клинику не состоялась, и поездку пришлось перенести. А еще одна участница подарила свои билеты дяде с тетей, потому что плохо себя чувствовала.
Они погибли. То, что произошло, трагическая случайность. Но начинаешь невольно думать, значит, для чего-то ее Бог сохранил? Не могла ездить в метро. По телевизору смотрела только передачи о животных. С тех пор прошло двадцать лет, а она до сих пор отслеживает моменты, где безопасно, где нет. Куда бы ни приходила, ищет запасные выходы, иногда проверяет, открыты ли они. К сожалению, часто нет. И непонятно, у кого ключ, где его искать, случись ЧП, и все это повсеместно происходит в торговых центрах, кинотеатрах, театрах, торговых залах... Когда случается очередная трагедия, об этом безобразии поговорят пару недель, а затем опять забывают до новой.
Не ставьте на окна решетки «Вот этим, я считаю, должны заниматься в школе на уроках безопасности дети. Они должны изучать определенные алгоритмы поведения, как правильно реагировать на чрезвычайную ситуацию. Все правила написаны на крови. А строить высокие заборы или перегородки возле тех же школ, ставить решетки на окна, мне как человеку, который всегда перво-наперво думает о том, куда и как спастись, кажется излишним. Гораздо проще вылезти из открытых окон на открытую территорию и не бежать по одной-единственной дороге к единственному выходу. Это мое мнение. Далее рамки металлоискателей. Мы уже поняли, что в том же «Крокусе» в них особо не было смысла, и надо озадачиться правоохранительным органам, как помимо них обезопасить то или иное мероприятие», — продолжает женщина. Ольга снова и снова повторяет, что ни одно слово сочувствия, увы, не способно уменьшить боль утраты или вернуть погибших. Но те, кто уцелел, по ее мнению, должны всегда помнить о том, что они живут подаренную свыше жизнь.
И постараться прожить эту жизнь лучше, чем было до этого. В 2011-м, так случилось, она вытаскивала свою подругу и еще двенадцать человек из Японии, когда произошел взрыв на «Фукусиме». Но это уже совсем другая история.
Людям не разрешали вставать с кресел и не гасили яркий свет. В заложниках оказалась и почти вся детская труппа мюзикла. Рано утром 26 октября первая группа бойцов незаметно проникла в подвал. В стенах и перегородках проделали небольшие отверстия. Через них в здание запустили газ. Штурм начался около шести утра и продлился всего несколько минут.
Обезвредив боевиков, спецназовцы сразу разбили окна вестибюля, чтобы проветрить помещения. Саперы приступили к разминированию. На это ушло около часа. Убедившись, что взрывчатка обезврежена, внутрь пустили медиков и спасателей.
Трагедии «Норд-Ост» 20 лет. Она никогда не повторится — и вот почему
Часть из них вывели те, кто согласился встретиться с вооруженными боевиками. Другие приносили воду и медикаменты, спасая жизнь людям, которые три дня провели под дулами автоматов. Все это время люди провели практически без пищи и воды. Террористы требовали вывести российские войска из Чечни. В результате теракта погибли, по официальным данным, 130 человек по утверждению общественной организации «Норд-Ост» — 174 человека , более 700 пострадали. Причем 119 человек умерли уже после освобождения. Все террористы — 21 мужчина и 20 женщин — были убиты.
Около 50 заложников удалось освободить благодаря переговорщикам. Контакт с террористами пытались установить актеры, музыканты, политики, депутаты Госдумы, военные. В первый же вечер, примерно через два часа после захвата заложников, 35-летний подполковник российской армии Константин Васильев добровольно вошел в здание, вступил в переговоры с террористами и предложил обменять себя на заложников-детей. Однако террористы не поверили военному и расстреляли его. После штурма театрального центра тело Васильева нашли с шестью пулевыми ранениями в подвале. В 2004 году его посмертно наградили орденом Мужества.
Около 02:00 следующего дня депутат Госдумы Асламбек Аслаханов вступил в переговоры с террористами. По его словам, боевики назвали имена трех людей, с кем хотят вести переговоры: его, Леонида Рошаля и Иосифа Кобзона. По воспоминаниям Аслаханова, его встретили «вооруженные до зубов люди», которые требовали признания Чеченской Республики Ичкерия независимым государством и вывода войск из Чеченской Республики. Беседа длилась 20—30 минут. Асламбек Аслаханов, в 2002 году депутат Госдумы от Чеченской Республики: — Разговор у меня не удавался с террористами. Тем не менее сложилось впечатление, что Бараев там был не главный.
Один из боевиков прекратил хамство Бараева по отношению ко мне.
Этот вот диссонанс резал прям по живому. И сейчас я понимаю пострадавших в Красногорске и их близких, они переживают страшнейшую беду.
У них жизнь пополам. Кто-то даже считает, что она закончилась. А мир живет дальше.
Если бы мы каждую трагедию прочувствовали все вместе одинаково, мы бы не выжили. Жизнь невозможно остановить, в этом ее смысл, ее плюс и минус. Чтобы снова пережить тот ужас?
Например, зашла на сайт «Крокуса», посмотрела на расположение зала, на первый этаж, вход. В нашем потоке информации разобраться объективно трудно. Множество людей, которые что-то знают, что-то слышат, во всем разбираются, дают советы или комментируют чьи-то действия.
А я-то знаю, что каждый такой теракт — это личное горе. И оно может стать горем любого человека, потому что все точно так же ходят с мужем, с ребенком, с подругой в пятницу после рабочей недели куда-то отдохнуть. После теракта в «Крокус Сити Холле» я вдруг впервые за 22 года после «Норд-Оста» подумала: когда я сидела в зале на Дубровке, больше всего на свете боялась взрыва — нас обложили взрывчаткой.
Но почему-то вообще не думала про пожар, мы же и от него тоже могли погибнуть. Это для меня был новый вектор осмысления ситуации. Но я давно про себя знаю, что отношусь к людям, которым нужно действие.
Провести сидя 58 часов — для меня пытка, кое-как я пыталась активничать, чтобы не сойти с ума. Уговорила террористов отпустить за одеждой — в зале было холодно, старалась много разговаривать — мне так было легче. Смогла бы я сегодня просидеть там же 58 часов?
Спрашиваю себя об этом часто. Если бы речь шла только о моей жизни, то при первой же возможности я попыталась бы бежать к выходу. Только если бы от моего согласия зависело возвращение живым моего мужа, других заложников, я бы вернулась туда снова и просидела бы там все эти 58 часов.
Не для себя, а для него — чтобы выжил, для его сына — потерявшего в год отца, для его родителей. Да, до боли хотелось закрыться от всех и от всего, отдаться гореванию. Но я не имела права жить в трауре, потому что рядом со мной были дети.
У старшего сына в декабре был день рождения.
Я спросил шахидку, можно ли мне прилечь на ступеньках, она разрешила. Мне стало казаться, что нос у меня забит какой-то дрянью, потом я очнулся уже в кислородной маске, а рядом были врачи. Всё это случилось накануне моего дня рождения — 30 октября мне исполнилось 22 года. Когда я пришел в себя, врачи спросили, сколько мне лет. Я ответил: смотря сколько я пролежал без сознания.
Друзьям говорю: можете поздравлять меня заранее, у меня теперь два дня рождения. После долгой отключки у меня испортился слух. Когда общаюсь с одним человеком, смотрю на губы, а в большой компании тяжело общаться. Председатель Международного комитета помощи детям при катастрофах и войнах профессор Леонид Рошаль выходит из здания ДК на улице Мельникова. Я не знал, что этот мюзикл осовременили и там вместо римских легионеров в первом действии на сцене появляются люди в камуфляже. И когда они появились, я обмер.
Думаю: как, опять? Да сколько ж можно! Это было натуральное дежавю. Потом началась увертюра, и я понял, что всё хорошо. Советник президента Сирии Луна Аш-Шибль — о возможной федерализации страны, переговорах с курдами и произошедшем в Казахстане Я работал программистом в разных компаниях, был женат, потом развелся, сейчас в отношениях. Детей пока нет, но уверен, что будут.
Последствий я не ощущаю, главное, мы выжили. Руки и голова на месте, работать могу, моя жизнь хуже не стала. И мне не хочется ныть. Три из них достались социальному работнику района Соколиная Гора Галине Будницкой. На мюзикл они собирались идти с мужем Сергеем и дочерью Ириной, но в последней момент у Галины на работе заболел заместитель, и она отдала свой билет племяннице Ксюше. Все они остались живы.
У меня был срыв, хорошо, что старшая дочь с внучкой были дома. Все три ночи были бессонные, но по ночам им разрешали звонить, мы были на связи. Машины скорой помощи готовы к приему пострадавших заложников. Но тот сказал, что 13 и 14 лет — это не дети, в Чечне в этом возрасте уже оружие держат. Ксюша первое время плакала, потом они стали играть в слова и города — муж старался их отвлекать. Он предвидел, что будет газовая атака, намочил всем края одежды, велел прикрывать рот и нос, положил девочек на пол и сам на них прилег.
После освобождения их развезли по разным больницам, причем мужа по ошибке записали погибшим. Но мы его нашли в Склифе живым, через три дня он вышел. Девчонок выписали на следующий день после захвата. Спецназовцы выносят заложников из здания ДК на улице Мельникова. Девчонкам было тяжело — до сих пор нервы на взводе, невроз, истерики. К психологам мы не ходили, но со здоровьем ничего хорошего нет.
Раньше всех заложников прикрепляли к диагностическому центру в 13-й больнице, но сейчас он их больше не обслуживает. Остались только поликлиники по месту жительства. У Ирины семейная жизнь толком не сложилась, но есть девятилетняя дочка. Ксюша была замужем, детей у нее нет. Мой муж на пенсии, но подрабатывает охранником на предприятии, лишние 18 тыс. У него всё нормально, только вздрагивает, когда слышит звук скотча — террористы всё время скотчем что-то обматывали.
Поэтому скотч я всегда стараюсь аккуратно мотать, чтобы он не трещал.
Тоже договорились на 8 часов, но, к сожалению, штурм начался раньше. Но у меня уже было такое состояние, что вот немножечко, 8 часов — и нас отпустят. Саша и Сэнди спали, взявшись за руки.
Я подумала, надо скорее заснуть, чтобы скорее пришло утро. Но в себя я пришла уже в больнице. То есть ни штурма, ни газа я не видела, потому что мой сон плавно перешел в кому. Пришла в сознание в реанимации.
Нас было двое, женщина молодая, которая лежала со мной в реанимации, она с мужем была в партере. К одной руке был привязан монитор, который следил за работой сердца, к другой капельница. Знаю, что была остановка сердца, очень сильно болела грудная клетка, делали непрямой массаж сердца, как я понимаю. Всего погибло около 130 заложников, большинство — уже после операции по освобождению.
Поэтому то, что касается самой спасательной операции... Правомерность применения газа вызывает у меня большое сомнение. И мне кажется, что это было испытание газа но это мои домыслы, я четко отделяю факты от домыслов. Были идеальные условия.
Большое помещение, люди разных возрастов. Дети, мальчики, девочки, мужчины, старики, женщины. То есть идеально для проведения испытаний. Сразу такой большой группы.
Однако 15 лет прошло, а мы до сих пор не знаем состава газа, врачи не могут лечить меня, они не знают, какие последствия, чем травили и какие последствия. Просто не знают. У меня проблемы с костями, суставами. Такое ощущение, что организм разваливается, а что происходит, я не понимаю.
Позже, поскольку было плохое самочувствие, делала томограмму. Оказалось, что у меня был инсульт. Этот газ воздействует на определенные участки головного мозга, и у меня это вызвало инсульт. Что касается моих близких, то 27-го я узнала по радио, что Саша погибла.
Хотя о том, что она погибла, было известно уже сразу, 26-го. Практически в 10 утра было известно, что она погибла. Но, тем не менее, только 27-го, до этого всё время говорили, что погибших детей нет. Только 27-го сказали о том, что погибла Саша.
О том, что погиб Сэнди, я узнала от представителей американского посольства 28-го. Практически сразу Сашу опознали. Еще сидя в зале, она написала на руке фамилию и имя и номер телефона моей знакомой. И что касается Саши, то меня очень долго мучило, мне нужно было узнать, как она погибла.
Еще первое расследование, которое организовал Немцов, там один из членов комиссии, женщина-врач, сказал, что был случай, что в полных автобусах возили людей и раздавили девочку. И меня почему-то это зацепило. А позже я наткнулась на статью в газете о том, как в Первую градскую больницу приехал Пазик, рассчитанный на 12 мест, который был набит заложниками. Было запрессовано 32 человека, и на дне этой кучи лежала моя дочь.
Что касается Сэнди, то он попал в число тех людей, которым вообще никакая медицинская помощь не оказывалась. Сашу врачи пытались спасти. Пытались ее реанимировать. Но несколько раз сердце останавливалось.
В конце концов, они, в общем-то, не смогли ее спасти. А к Сэнди рука врача не прикасалась. И после этого мне говорят, что они сделали всё, чтобы спасти заложников? Книгу, в которой была бы информация о каждом.
Друзья мои встретили это с большим скептицизмом. Однако нашлись те, которые поддержали. Был создан сайт, на котором собиралась информация, сначала только о самом событии и о погибших, а потом стали добавлять информацию о том, что происходит сейчас, в настоящее время. И в 2011 году эта книга была издана.
Она называется «Мы не умрем». Мы очень долго мучились с названием. Среди погибших есть Даша Фролова, 13-летняя девочка, которая на руке своей написала: «Мы не умрем, только пусть больше никогда не будет войны». Эта фраза стала названием книги.
На сайте nord-ost. Три года назад Роман рассказал о тех страшных днях в интервью изданию «Мел». Роман Шмаков kino-teatr. Кто-то из детей участвовал в спектакле в тот день, а кто-то, в том числе и я, репетировал номер для большого концерта "Мировые мюзиклы в гостях у "Норд-Оста"".
Оставив меня там, мама отправилась по своим делам, вернуться собиралась к окончанию репетиции. Но потом у неё случилось что-то вроде предчувствия. Как мама потом рассказывала, она была дома, мыла посуду и вдруг чётко осознала — надо поехать за мной пораньше, подождать в фойе. Сорвалась, приехала на Дубровку и почти сразу случился захват — её террористы тоже завели в зал, к остальным заложникам.
Когда человек в маске ворвался и крикнул: «Все в зал! Казалось, что нас пытаются от чего-то спасти — может быть, несчастный случай в здании или авария. В зале стоял тревожный негромкий гул, люди сидели с опущенными головами и руками на затылках. Кто-то рядом сказал, что это захват и мы теперь в заложниках.
Тогда была популярна компьютерная игра Counter-Strike, в ней как раз были все эти террористы, маски, штурмы. И для меня происходящее выглядело как перенос игры в жизнь — абсолютно сюрреалистическое ощущение. Связи с близкими не было. Вдруг кто-то сказал: «Ром, твоя мама здесь!
Ей тоже потом показали, где я. Первые двое суток мы сидели раздельно, но переглядывались и были как бы на связи. Чувство времени быстро пропало. До сих пор помню жуткие звуки, которые доносились из помещений за кулисами — разлетался потолок от выстрелов, стекло падало, а в самом зале стоял непрерывный тихий гул голосов.
На фоне всего этого ты иногда как-то отключаешься, проваливаешься в сон. Потом с огромным трудом просыпаешься, выбираешься обратно, как из глубокой-глубокой ямы. Свет начинает входить в поле твоего восприятия он был такой специфический в том зале , опять эти звуки, гул, и ты понимаешь: «Это не сон. Я здесь, ничего не поменялось».
Чувствовалось, что эти женщины в исступлении, в отчаянии и из-за этого как-то по особенному агрессивны. Они будто бы сотрясали пространство своим присутствием.
«Норд-Ост»: 20 лет спустя — как живут близкие жертв теракта
Но состояться ей было не суждено. Они прибыли на место событий к полуночи 24 октября. Снайперы залегли на крышах и верхних этажах соседних домов и вели непрерывное наблюдение за Театральным центром. Наши офицеры подобрали здание дома культуры «Меридиан», которое по своим характеристикам соответствовало Театральному центру на Дубровке. Там два дня велись тренировки. Благодаря сбежавшим из здания заложникам и сведениям, полученным от заходивших в здание Кобзона, Аушева, Рошаля и других, удалось понять, что там около 40 боевиков Сергей Гончаровпрезидент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» Помог спецназу и свой человек в здании. Бывшие спецназовцы на условиях анонимности рассказали «Ленте. Он пояснил, что вместе с коллегой спрятался в подвале здания в момент захвата. Мужчине удалось незаметно выбраться в одно из подсобных помещений, где не было боевиков, и позвонить по обычному городскому телефону в оперативный штаб. Изучив карту, спецназовцы поняли, что террористов в той части здания, откуда звонил сотрудник, по-видимому, в самом деле нет.
В какой-то момент они оказались под лестничной площадкой, на которую вышел поговорить по телефону один из террористов. После разговора боевик осмотрелся и зашел обратно, а спецназ смог пройти внутрь, встретиться со звонившим и благополучно его эвакуировать. Впрочем, по словам журналиста Игоря Надеждина, это был не единственный помощник силовиков в Театральном центре, снабжавший оперативный штаб ценнейшей информацией. Долго держался в секрете тот факт, что в здании на Дубровке в момент захвата находился офицер московского управления ФСБ, технический сотрудник. Ему удалось скрыть телефон — и он долгое время тайно передавал информацию из зала в штаб. Вернее, в один из штабов — тогда их почему-то развернули несколько, и они между собой не контактировали Игорь Надеждинв 2002 году — редактор отдела новостей издания «Большой город» Благодаря этой информации в ходе тренировок на аналогичном объекте спецназ смог пошагово отработать детали будущей операции и оценить возможные последствия различных сценариев штурма. Нужно понимать ту обстановку. Взрывные устройства, которые женщины носили на себе, плюс огромный газовый баллон со взрывчаткой. Он стоял в зале, где сидели люди.
Все было закольцовано взрывным устройством. Как сказали саперы, будет взрыв — и здание вместе с крышей похоронит всех: боевиков, заложников и спецназ Сергей Гончаровпрезидент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» «Газ ввели через вентиляционные отверстия» В ночь на 26 октября произошло событие, неожиданное как для террористов, так и для силовиков. У одного из заложников сдали нервы: мужчина начал кричать, а затем схватил бутылку и кинулся на смертницу. Террористка побежала от него, а боевики открыли огонь и ранили буйного заложника в голову. При этом еще одна женщина, сидевшая в зале, получила ранение в живот. Террористы вызвали скорую и передали пострадавших врачам. Позже раненый мужчина скончался в больнице. А находившиеся в оцеплении правоохранители решили, что боевики начали расстреливать заложников: возможно, именно тогда и приняли окончательно решение о штурме. Спецгруппа с газом, формула которого до сих пор засекречена согласно официальному заявлению ФСБ, это была «спецрецептура на основе производных фентанила» , прошла через разведанные ранее подвальные помещения и пустила парализующий газ.
Выжившие заложники позже рассказывали, что заметили легкую дымку в зале. Ее увидели и смертницы: всем в первые секунды показалось, что это дым от пожара. Ни одна из террористок не решилась нажать кнопку подрыва, а команды от Абу-Бакара или Бараева не последовало. Этого промедления спецназу хватило для того, чтобы начать захват. Газ ввели через вентиляционные отверстия, которые были в этом центре. Многие наши офицеры, которые штурмовали здание, говорили, что при наркозе врач определяет рост, вес, наши болезни и после этого дает дозу, которая будет не опасна, но в той трагической ситуации определить параметры сотен людей, которые были внутри, возможности не было. Когда пошли первые пары газа и стало видно, что вещество начало действовать, последовала команда «На штурм! Первыми под огонь штурмовой группы попали боевики, которые охраняли зал и не успели испытать действие газа. Затем ликвидировали смертниц.
Вскоре им на помощь пришли сотрудники МЧС. Все вокруг было заминировано, поэтому нужно было буквально до миллиметра выверять свои движения. Прежде чем вынести человека из зала, необходимо было исследовать пространство вокруг него — не заминирован ли он. Если человек не откликался ни на голос, ни на рефлекторное воздействие, значит, он либо умер, либо в очень тяжелом состоянии. Труднее всего было с людьми, у которых действие газа вызвало сведение мышц — таких было сложнее всего эвакуировать. Они так крепко держались за ручки кресел, что их приходилось буквально отрывать от них бывший сотрудник МЧС Алексей В 6:30 мск 26 октября 2002 года в ФСБ сообщили, что Театральный центр на Дубровке находится под контролем российских силовиков, а главарь террористов Мовсар Бараев ликвидирован. Позже число уничтоженных боевиков выросло до 40 человек, хотя некоторые освобожденные заложники в различных интервью утверждали, что в здании было около 45 террористов. Внимание журналистов привлекла и пустая бутылка из-под коньяка, найденная рядом с телом Бараева. Ее крупным планом показали в одном из сюжетов российских телеканалов.
Так появилась версия, что главарь втайне от подручных употреблял алкоголь, чтобы снять стресс. Впрочем, по другим данным, в бутылках из-под алкоголя террористы раздавали заложникам водопроводную воду. По официальным данным, в результате штурма погибли 130 заложников. При этом общественная организация «Норд-Ост» приводит другую цифру — 174 погибших. Гибель такого числа заложников так и не получила официального объяснения, а оно очень простое: все кроме одного погибли от удушья. Уснувших людей на улицы выносили солдаты срочной службы МЧС — и клали всех на спину. В итоге язык заваливался назад и перекрывал дыхательные пути. На всех тренировках, на всех учениях спасателей учили класть пострадавших только на бок, но контролировать в тот раз их было некому: опытных людей из зоны убрали Игорь Надеждинв 2002 году — редактор отдела новостей издания «Большой город» От воздействия газа пострадали и шесть сотрудников спецназа, которые выносили заложников на улицу. Наши офицеры идеально сделали свою работу.
Полагаю, что случившееся с людьми дальше — это проблема нашей медицины. То, что медики не смогли спасти 130 заложников — это огромная трагедия. Все спецслужбы мира изучали или по крайней мере знакомились с ситуацией в Москве и признали, что этот сценарий штурма был единственным правильным решением в той ситуации Сергей Гончаровпрезидент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» Врачи стали объектами жесткой критики со стороны родственников погибших заложников и их адвокатов. Многие выжившие заложники рассказывали, что их фактически складывали штабелями в автомобили скорой помощи. По словам члена координационного совета общественной организации «Норд-Ост» Дмитрия Миловидова, родственники тех, кого захватили террористы, столкнулись с настоящей неразберихой, пытаясь выяснить судьбу своих близких. Четыре номера оперативного штаба, по которым можно было узнать, куда увезли того или иного спасенного заложника, не справлялись с объемом звонков. А в больницах, куда, по сообщениям федеральных каналов, везли освобожденных, с удивлением говорили, что никого с Дубровки у них нет. Свою старшую дочь, 14-летнюю Нину, Дмитрий Миловидов тщетно искал по детским больницам Москвы, а затем в списках погибших. На входе в морг сотрудник сообщил нам, что «детей здесь нет», а по указанному нами номеру значится «женщина 20-25 лет».
Но мы попросили показать фотографию. Отец редко видит своего ребенка спящим, поэтому мне было трудно сделать вывод по фотографии, а тем более поверить.
До «Норд-Оста», когда я по своей журналистской работе брала интервью у ветеранов-афганцев, не могла понять, почему они через столько лет обычной мирной жизни мыслями постоянно возвращаются на войну. А сейчас я вижу, что сама до сих пор сижу в этом зале на Дубровке — не могу из него выйти окончательно. Каждый октябрь я смотрю фильмы, поднимаю газеты, ищу информацию о выживших заложниках. Мне важно знать, что у кого-то родился ребенок, что они продолжают жить, как обычные люди. Что жизнь победила страх и смерть! Моему старшему сыну 30 лет, младшему — 21. Он, к сожалению, не помнит отца, но очень на него похож.
Когда мой годовалый внук мне улыбается своими тремя зубами — это безумное счастье. Я благодарна судьбе за то, что дожила до этого момента. Так по крайней мере считает он сам. Уверяет, что, кроме частичной утраты слуха, никаких особых синдромов нет. Жизнелюбивый характер не дает Александру зацикливаться на прошлом, держит в настоящем. В октябре 2002-го он был студентом, на мюзикл пришел вместе с девушкой — она тоже осталась жива. Книжка «Два капитана» мне нравилась в школе, и это был едва ли не первый, если не считать «Юнону и Авось», российский мюзикл. Помню, что еще в первом акте сиденье мне показалось очень тесным, я подумал: как же тут высидеть два часа? Ноги вплотную примыкали к спинке соседнего кресла.
Мы подумали: шутка, как может быть такое? Потом они стали стрелять, полилась первая кровь, и все поняли, что это всерьез. С самого начала и до последнего момента мне казалось, что шансов у нас никаких нет. Я просчитывал все варианты и был уверен, что ради нас выводить войска из Чечни никто не будет. На тот момент войну более-менее усмирили, а тут будет новый этап эскалации, и жертв явно будет больше. И я решил, что жертвовать будут нами. Один процент из ста, что кто-то выберется живым, думал я. Удивительно проявила себя моя девушка: если я пытался дипломатично себя держать с боевиками, она, на тот момент ученица 11-го класса, вела себя дерзко. Я переживал, что ее ударят или убьют, но женщин они как-то терпели — видимо, всерьез не воспринимали, а мужчин сразу били или стреляли в них.
Примерно на второй день снаружи началась стрельба, боевики выбежали из зала, а шахидки выстроились рядами и достали батарейки, чтобы вставить их в детонаторы. Я спросил у шахидки: «Это что, всё? Но потом стрельба утихла, обошлось. Родственники заложников у здания ДК на Дубровке. Потом нам сказали, что начались переговоры, пришли врачи, стали давать воду, все расслабились. Я спросил шахидку, можно ли мне прилечь на ступеньках, она разрешила. Мне стало казаться, что нос у меня забит какой-то дрянью, потом я очнулся уже в кислородной маске, а рядом были врачи. Всё это случилось накануне моего дня рождения — 30 октября мне исполнилось 22 года. Когда я пришел в себя, врачи спросили, сколько мне лет.
Я ответил: смотря сколько я пролежал без сознания. Друзьям говорю: можете поздравлять меня заранее, у меня теперь два дня рождения. После долгой отключки у меня испортился слух. Когда общаюсь с одним человеком, смотрю на губы, а в большой компании тяжело общаться. Председатель Международного комитета помощи детям при катастрофах и войнах профессор Леонид Рошаль выходит из здания ДК на улице Мельникова. Я не знал, что этот мюзикл осовременили и там вместо римских легионеров в первом действии на сцене появляются люди в камуфляже. И когда они появились, я обмер. Думаю: как, опять?
Врачи проводили сложнейшие операции , спасая жизни. В это время спасатели пытались справиться с пожаром площадью 13 тысяч квадратных метров. Разборы завалов начали сразу после того, как потушили огонь. Сейчас спасатели круглосуточно работают над разбором завалов. Находят все новые и новые тела погибших, до сих пор сохраняется угроза обрушения", — рассказала Графичкова. Многие задохнулись дымом на лестницах для эвакуации, в туалетах и коридорах. Эти кадры наглядно демонстрируют масштаб трагедии. Вместо купола концертного зала — небо. Возле донорских центров — очереди. По всей стране — стихийные мемориалы.
Через 15 минут они вытаскивают тело убитой Ольги Романовой [37]. Передав тело сотрудникам «скорой помощи», они возвращаются в здание Театрального центра [38]. Террористы безуспешно стреляют им вслед из автоматов и дважды из подствольного гранатомёта [39] , легко ранив при этом прикрывавшего девушек бойца группы «Альфа» майора Константина Журавлёва [40]. На показанной видеозаписи Мовсар Бараев, сидящий в квартире перед ноутбуком , заявляет, что его группа принадлежит к «диверсионно-разведывательной бригаде праведных шахидов» и требует вывода российских войск из Чечни. Также на видеозаписи засняты пять женщин, одетых в чёрные накидки « абайя » и чадру [41]. Они пребывают в здании около 40 минут, за которые им удаётся побеседовать с террористами и шестью заложницами [44]. Террористы расценивают это «как провокацию», однако официальный представитель штаба по освобождению заложников опровергает это предположение [46]. Директор ФСБ Николай Патрушев заявляет, что власти готовы сохранить террористам жизнь, если они освободят всех заложников [43]. Они доставляют заложникам воду и соки. Через Сергея Говорухина террористы передают, что отказываются от ведения дальнейших переговоров [43]. Контакт с террористами пытается установить также Алла Пугачёва [51]. Террористы задерживают его и через некоторое время расстреливают [53]. Боевики открывают по нему огонь из автоматов, но промахиваются и попадают в двух других заложников — Тамару Старкову в живот и в Павла Захарова в голову [56]. Террористы разрешают отнести раненых заложников на первый этаж и вызывают в здание сотрудников «скорой помощи» машина «скорой помощи» прибывает через 40 минут , которые забирают раненых в больницу [38]. Позднее Павел Захаров скончался в больнице. Штурм[ править править вики-текст ] 5:10. Погасли прожекторы , которые освещали главный вход в театр. Ранее террористы предупреждали, что, если свет будет погашен, они начнут расстреливать заложников [51]. Осаждавшие через вентиляцию стали закачивать в здание усыпляющий газ. Люди внутри здания — боевики и заложники — вначале приняли газ за дым от пожара, но скоро поняли, что это не так [57]. У здания ДК раздаются три взрыва и несколько автоматных очередей. После этого стрельба прекращается. Поступает неподтверждённая информация о начале операции по штурму здания. Заложники сообщают о пущенном в здании газе [51]. Представители штаба сообщают, что за последние два часа террористы убили двух и ранили ещё двоих заложников [51]. Раздаются ещё несколько взрывов, возобновляется стрельба. Здание ДК успешно покинули двое заложников [51]. Официальный представитель ФСБ Сергей Игнатченко сообщает, что Театральный центр находится под контролем спецслужб, Мовсар Бараев и большая часть террористов уничтожены. О жертвах среди заложников не сообщается [51]. Через центральный вход в здание врываются сотрудники МВД. Спасатели МЧС и врачи приступают к выводу заложников из здания, оказанию медицинской помощи и госпитализации. Обездвиженных людей сначала кладут прямо на ступени театра и асфальт рядом, а затем бросают друг на друга [51]. Первый автобус с пострадавшими отъезжает от здания Театрального центра [51]. Помощник президента РФ Сергей Ястржембский официально заявляет о завершении операции по освобождению заложников [51]. Заместитель министра внутренних дел Владимир Васильев утверждает, что штурм был начат, так как группа заложников пыталась сбежать. Также он сообщает о результатах штурма: 36 террористов уничтожены, более 750 заложников освобождены, погибли 67 человек [51]. В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема , иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена. Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники.
58 часов кромешного ада под названием «Норд-Ост»
| “Норд-Ост”, 11 лет назад. Свидетельство заложника | Когда «Норд-Ост» захватили, дедушка девочки хотел заменить внучку собой и даже смог прорваться через оцепление, но его остановили милиционеры. |
| 58 часов кромешного ада под названием «Норд-Ост» | Во время захвата «Норд-Оста» руководила группой женщин-террористок. |
"При мне буквально в паре метров убили человека"
- "Норд-Ост". Без цензуры и вранья
- Теракт на Дубровке: истории выживших после «Норд-Оста»
- Заложники о жизни после теракта
- 20 лет теракту на Дубровке. Как убивали мюзикл «Норд- Ост» — Петропавловск News
- “Норд-Ост”, 11 лет назад. Свидетельство заложника
- «Норд-Ост» — 16 лет после штурма
После «Норд-Оста». Как живут люди, пережившие теракт на Дубровке
Об ассоциации мюзикла "Норд-Ост" с терактом Это ужасно несправедливо. Новости 23 ноября 2002 года "Норд-Ост" на YouTube. Прошло 15 лет: в Москве вспоминают трагедию "Норд-Оста". Бывшие заложники «Норд-Оста» о погибших близких и жизни после теракта.
Освобождение «Норд-Оста» и ликвидация Мовсара Бараева
это новости 24 часа в прямом эфире. Многие ставят его на одну ступень с трагедией в "Норд-Осте" и захватом заложников в Буденновске. Статья автора «ФедералПресс» в Дзене: 21 год назад группа чеченских террористов взяла в заложники 916 зрителей и артистов мюзикла «Норд-Ост» в здании Театрального центра в Москве.
«Норд-Ост» — 16 лет после штурма
По прогнозам знатоков, подобная судьба ожидала и первый российский опыт постановки шоу такого уровня — мюзикл «Норд-Ост». Впервые в России специально под один-единственный спектакль был реконструирован целый театр — ДК Московского подшипникового завода, расположенного в Москве на Дубровке. На создание красочкой постановки, по информации знатоков, было затрачено около миллиона рублей. На эти деньги были подготовлены чудесные декорации и костюмы. Афиши обещали, что на сцену сядет настоящий самолет — и он сел! Двигались по сцене огромные льдины, а из них появлялся нос старинной шхуны. Одну тогда еще маленькую актрису сейчас знают все, кто любит романсы, — это Катя Гусева, ныне ведущая передачи «Романтика романса» на канале «Культура».
Вообще, в постановке пели, танцевали и исполняли главные и второстепенные роли как талантливые дети, так и взрослые артисты. Все начиналось прекрасно. Премьера состоялась 19 октября 2001 года при полном зале. Звучали «долго не смолкающие аплодисменты». Спонсоры надеялись быстро вернуть вложенные в постановку деньги. Предполагалось, что спектакль будет идти в Москве не менее трёх лет.
Но не зря же существует поговорка, «если хочешь насмешить Бога, расскажи о своих планах». Ровно через год ежедневного показа «Норд-Оста» спектакль и около тысячи его зрителей стали заложниками террористов. При освобождении пленников и погибли люди, о которых сказано в начале. Трагедия «Норд-Оста» стала связана с названием спектакля, а последующие постановки на прежнем месте — в ТЦ на Дубровке — оказались провальными. Зрители больше не хотели посещать театр, где страдали и погибали люди. Начало трагедии 23 октября 2002 года, зал был полон как всегда — яблоку негде упасть.
Публика — самая разнообразная. Особенно много детей разного возраста. Естественно, их сопровождали друзья, родители или бабушки. В других помещениях ДК шли репетиции танцевального коллектива театра и работали разные детские кружки. Шел к концу первый акт великолепного представления. На сцене 8 артистов в форме военных лётчиков 1940-х годов лихо били чечетку.
Восхищенный зал аплодировал. И вдруг … Из кулис выскочили странные вооруженные люди, совсем не похожие на юных артистов-авиаторов. Эти были с автоматами в руках, в камуфляже, на головах — черные маски — балаклавы. Вылитые бандиты из тогдашних боевиков! Позже свидетели уверяли, что они подумали: это режиссер придумал какой-то странный трюк. Однако в театр ворвались самые настоящие террористы и стали стрелять из автоматов в потолок.
Они пинками согнали со сцены танцоров и объявили, что теперь все, кто находится в зале, — заложники. В первые минуты захвата некоторым актёрам и сотрудникам Театрального центра удалось запереться в помещениях или покинуть здание через окна и запасные выходы. Сбежавшие люди спасались как могли. Некоторые даже прыгали с верхних этажей и получали при этом тяжелые травмы, ломали себе ноги, но все-таки спасали свои жизни. Людям, закрытым в зрительном зале, террористы разрешили позвонить домой и подробно сообщить родным и знакомым о захвате театра. Позже выяснилось, что так террористы стремились известить о захвате театра власти столицы и как можно больше людей, чтобы вызвать панику в городе.
В подтверждение серьёзности своих слов довольно плюгавый «ведущий» сделал несколько выстрелов вверх. Посыпалась штукатурка… Террористы, хотя и объявили всех зрителей и работников театра заложниками, но не сразу выдвинули свои требования. Они рассредоточились по залу и приступили к его минированию. Довольно скоро весь зал был опутан проводами, а на театральных креслах расселись шахидки в «поясах смерти» и с пакетами со взрывчаткой.
Я же геолог, меня тайга закалила, плюс характер. Но хочу заметить очень важный момент. Одна из самых важных вещей после таких событий — реабилитация. Я очень благодарен Владимиру Полеванову. Из больницы он привез меня к себе.
Два дня он проводил со мной психологическую, душевную реабилитацию. Ничего такого не говорил. Но главное — не жалел, не сюсюкался. Слава богу, он не такой человек. За эти дни Владимир Павлович поставил мои мозги на место. Конечно, какие-то переживания остались. И когда в Благовещенск вернулся и рассказывал друзьям, коллегам, были слезы. Но внутри рана немножко зажила. Когда меня выписывали из больницы, мне выдали справку о том, что я проходил лечение после теракта на Дубровке.
Буквально через два или три дня Полеванов прочитал в интернете, что мэрия Москвы всем заложникам выдает по 50 тысяч рублей. Он меня туда отвез, я просто показал справку из больницы — и мне выдали 50 тысяч. По тем временам это была большая сумма — у меня зарплата была около пяти тысяч. Как потратил? По ресторанам в Москве не было времени ходить. Привез домой. Сбежал на полгода «Норд-Ост» перевернул все у меня внутри. Год еще как-то продержался. Но какое-то семечко попало в душу и росло.
В 2004 году я не выдержал. Меня назначили начальником управления недропользования по Амурской области — пришел приказ. Но я уже не работал, написал заявление и исчез. Никому ничего не сказал, кроме матери. Уехал в Хабаровский край, снял дом в деревне и полгода жил один. Никто не знал, где я. Ну а потом отошел, приехал в Хабаровск. Позже устроился в окружной Росприроднадзор. Психологически я успокоился.
Все-таки жизнь берет свое. Практически каждый год в годовщину теракта я ездил в Москву и приходил на Дубровку. Я считал это своим долгом. Днем памяти считается 26 октября — день штурма. К театральному центру в этот день всегда приходит много народу: сами заложники, родные и близкие погибших, простые люди. Конечно, у мужчин все переживания внутри, но когда все запускают 130 белых шаров в небо — в знак памяти о погибших заложниках, естественно, наворачиваются слезы. К Дубровке в этот день всегда приходил Кобзон. Из действующих политиков — никто. Последний раз я был в 2017-м.
В прошлом году не получилось поехать, и в этом не получится. Но все равно для меня это особенный день. Считаю ли его своим вторым днем рождения? Конечно, без разговоров! С октября я вышел на пенсию. Мне недавно исполнилось 73 года, но никто мне их не дает. Только что мы с женой прилетели из отпуска с острова Хайнань — давно мечтали отдохнуть. После «Норд-Оста» и других мистических событий я не боюсь ни самолетов, ни поездов, ни аварий. Верю в судьбу.
Кто-то говорит, что я родился в рубашке, кто-то — что под счастливой звездой. Наверное, мой ангел или архангел меня берегут. Как это было 18 октября 2002 года. Убийство губернатора Магаданской области В Москве на Новом Арбате около офиса представительства Колымы был убит первый всенародно избранный губернатор Магаданской области Валентин Цветков. Поджидавший у здания киллер выстрелил Цветкову в голову, чиновник умер на месте. По данным следствия, которое длилось почти десть лет, преступление готовила большая банда, как жителей Магаданской области, так и других регионов. За Цветковым установили слежку, распределили роли, снимали жилье в столице и области, тщательно прорабатывали пути отступления после выполнения убийства, писала «Российская газета». Большинство участников преступной группы смогли тогда скрыться от следствия. Однако почти все потом были найдены убитыми.
В их числе и непосредственные исполнители преступления. Некоторые подозреваемые до сих пор находятся в розыске. Следствие и суды шли фактически десять лет. За убийство осуждены 6 участников банды, они получили от 13,5 до 19 лет колонии строгого режима.
А методично истребляющая международный терроризм Россия удостаивается политического осуждения и экономических санкций. Сегодня, в 14-ю годовщину одного из самых масштабных терактов в самой России, стоит поговорить о том, в чём именно заключается угроза терроризма и почему у нашего государства получается в конце концов эффективно с этой угрозой справляться. Как это было 23 октября 2002 года группа боевиков во главе с Мовсаром Бараевым захватила здание ДК «Московского подшипника» на Дубровке во время мюзикла «Норд-Ост». В заложники попали 916 человек — зрителей, актёров, служащих.
Террористы требовали от России выполнения своих требований как обычно — вывести войска из Чечни , угрожая в противном случае уничтожить заложников. С этой целью по залу были равномерно рассажены женщины-смертницы с «поясами шахидов». Однако торговаться с террористами власть не собиралась — только если в тактических целях. В ночь на 26 октября спецотряды «Альфа» и «Вымпел» начали штурм — с применением усыпляющего газа состав которого до сих пор не разглашается. В результате террористы были уничтожены. Организаторов, которые оставались за кадром, разыскали позже — и уничтожили физически, зачастую прямо на месте обнаружения: Зелимхана Яндарбиева, например, взорвали в автомобиле в Катаре. Заложники были освобождены. В ходе операции погибли по официальным данным 130 человек по альтернативным подсчётам — 175 , в том числе 10 детей.
Почему мы об этом сегодня помним? Что такое международный терроризм Принято считать, что современный международный терроризм — это инструмент воздействия на политику целых государств посредством дезорганизации управления, причинения ощутимого материального ущерба, разрушения общественных устоев. Однако в трактовке понятия наблюдается некоторая недосказанность. Сами террористы такими энциклопедическими тонкостями не заморачиваются, а большие игроки мировой политики выворачивают понимание всякий раз так, как им в данном конкретном случае удобнее в рифму приходится. Соответственно, «международными террористами» в зависимости от текущих потребностей могут быть нелегальные беженцы в Европе, отбившиеся от рук партнёры сверхдержавных спецслужб или целые государства типа Ирака, Ливии или России. А то вдруг и сами террористы оказываются и не террористами вовсе, а «повстанцами», «борцами за свободу» или «умеренной оппозицией». Впрочем, и так по ощущениям несложно провести границу между «международным терроризмом» в современном понимании и, например, кустарной самодеятельностью русских народовольцев и эсеров или итальянских «Красных бригад». Не говоря уж о точечном терроризме как общепринятом, хотя и не сильно рекламируемом, инструменте уважаемых спецслужб: достаточно вспомнить ликвидацию Троцкого и Коновальца советскими агентами или операции возмездия «Моссада».
В общем, современный международный терроризм — это системное и целенаправленное силовое давление на государства со стороны неформальных структур, не имеющих официальной государственной «крыши». Перед таким давлением, признаться, современная цивилизация весьма уязвима. Сила террора — в том, что он бьёт в те больные места, которые являются «священными коровами» этой самой современной цивилизации.
Для этого нажмите на кнопку «Поделиться» в верхнем правом углу плеера и скопируйте код для вставки. Дополнительное согласование не требуется.