Советская атомная подводная лодка К-278 «Комсомолец» вошла в историю военного флота особой строкой.
Трагическая годовщина: как погибала подлодка «Комсомолец»
7 апреля 1989 года — дата гибели атомной подводной лодки К-278 («Комсомолец») провозглашена в Российской Федерации, как «День памяти погибших подводников». атомная подводная лодка, К-278 «Комсомолец», радиация, СССР, авария, взрыв, Норвегия. Это гибель 7 апреля 1989 года атомной подводной лодки ВМФ СССР К-278 «Комсомолец». Советская атомная подводная лодка К-278 «Комсомолец» вошла в историю военного флота особой строкой.
Судьба атомной подлодки К-278 «Комсомолец», что произошло на самом деле
Всплывать не торопились, тогда они были на вершине победы... Главный строитель корабля Михаил Чувакин тоже кивнул». И они ушли на глубину 1027 метров, туда, где еще никогда не вращались гребные винты подводных лодок При всплытии на глубине 800 метров объявили торпедную стрельбу. Торпеда вышла нормально...
Свидетельствует мичман запаса Вениамин Матвеев: «Проверяли на том погружении все, что можно было проверить. В том числе и систему порохового продувания балластных цистерн. С такой глубины никаким сжатым воздухом не продуешься - только силой пороховых газов.
Всплыли, точнее, вознеслись с глубины 800 метров за 30 секунд. Контр-адмирал Чернов поднял перископ и чертыхнулся - все вокруг серое, непроглядное. Поднять зенитный!
Подняли зенитный перископ - все то же, кромешная мгла. Отдраили верхний рубочный люк - зачихали. Все в пороховом дыму.
Лодка всплыла в облаке дыма. Но всплыла! С немыслимой до сей поры глубины.
С помощью новейшей системы всплытия. Все подтвердилось, все оправдалось». От участвующих в походе офицеров, я слышал детали уникального испытания, когда АПЛ К-278 установила абсолютный мировой рекорд глубины погружения подводных лодок — 1027 метров.
На прочный корпус ПЛ на глубине 1000 метров суммарное забортное давление составляло примерно 2438000 тонн. В районе центрального поста девятиметровый диаметр прочного корпуса на этой глубине уменьшался на 29 мм. Длина прочного корпуса в пределах 7 отсека от главного упорного подшипника до дейдвудного сальника главной линии вала уменьшилась на 69 мм В ходе глубоководных испытаний было выявлено несколько замечаний.
Большинство было связано с уменьшением диаметра прочного корпуса из-за сжатия его огромным забортным давлением. Уменьшение диаметра прочного корпуса во всех отсеках, вызывало упругую деформацию конструкций внутреннего набора. На палубах и переборках было срезано несколько титановых болтов диаметром до 15 мм.
Как правило, 15-миллиметровый болт ломается со звуком, подобным орудийному выстрелу, при этом болт летит со свистом в произвольном направлении. Иногда болты отваливались залпом. Покрытая линолеумом стальная палуба вспучивалась, дугой выгибались койки в каютах, заклинило дверь в каюту доктора, совмещенную с его боевым постом.
Наблюдались неполадки с дейдвудным сальником и нижней крышкой входного люка. В III отсеке пришлось отсоединить вертикальную штангу подъемно-мачтового устройства, прошедшую нижний ограничитель и упершуюся в фундамент. Сорвался со сварки кожух ограждения тросов перископа.
Эти недостатки, однако, не помешали погружению лодки на предельную глубину и проведению испытаний. Корабль прекрасно управлялся по курсу и глубине. Все его механизмы, оборудование, радиоэлектронные средства, были проверены в действии и работали безотказно.
На рабочей глубине 1000 м лодка практически не обнаруживалась гидроакустическими и другими средствами потенциального противника и являлась неуязвимой для его оружия. Рассказывает полковник медицинской службы Евгений Никитин, автор книги «Холодные глубины»: «Вернувшийся с глубоководных испытаний корабль посетил командующий Северным флотом адмирал Иван Матвеевич Капитанец. Он поздравил всех с успешным проведением главных испытаний, назвал экипаж перед строем «экипажем героев» и приказал представить всех его членов к государственным наградам.
Наградные листы на членов экипажа были оформлены и переданы командующему флотом. Однако награждение героев-подводников не состоялось. Возразило политуправление флота, которое не увидело заслуги экипажа в покорении боевой подводной лодкой тысячеметровой глубины».
Но награду, орден Красной Звезды, и то с большим опозданием, на первом экипаже получил только один командир капитан 1-го ранга Зеленский. Но это было на степень ниже того, на что представляли. Возможную причину озвучил один из участников похода: «Перед погружением адмирал Чернов сказал: либо всех наградят, либо никого.
Так оно и вышло - никого. А дело в том, что мы в Норвежском море получили радио - вернуться в базу и принять на борт московских адмиралов. Чернов возвращаться не захотел, записал в вахтенный журнал: «Управление подводной лодкой беру на себя» - и велел погружаться.
С 30 ноября 1986 года по 28 февраля 1987 года выполнила задачи своей первой автономной боевой службы. Экипаж капитана 1 ранга Зеленского. Старший на борту заместитель командира 6-й дивизии А.
Богатырёв В июне 1987 года была завершена опытная эксплуатация. АПЛ К-278 стала считаться не опытной, а боевой субмариной. В августе-октябре того же года корабль с первым экипажем на борту, успешно выполнил задачи второй боевой службы.
За достижения в боевой подготовке 31 января 1989 года подводная лодка получила название «Комсомолец». Но, к сожалению, переименование « Плавник» в «Комсомолец» оказалось фатальным. Через 67 дней после переименования, при возвращении с третьей боевой службы АПЛ К-278 затонула в Норвежском море, а большая часть ее экипажа трагически погибла К этому времени в СССР уже шла «Перестройка», открывшая стране «Гласность», и, в многочисленных статьях, опубликованных в ряде газет и журналов, началось бурное обсуждение причин гибели советской атомной подводной лодки «Комсомолец Представителями Военно-морского флота высказаны различные предположения о причинах трагедии.
Смысл их сводился к множеству технических несовершенств в различных системах подводной лодки. Их наличие полностью относилось на счет недоработок конструкторов, судостроителей, а также недопустимого либерализма при приемке корабля. И делался главный вывод: «Несмотря на самоотверженные и технически грамотные действия личного состава, спасти подводную лодку было невозможно».
Смысл их сводится к тому, что основная причина гибели АПЛ К-278 состоит в недостатках организации специальной подготовки и подготовке по борьбе за живучесть второго экипажа подводной лодки. Прежде всего, игнорирование требований руководящих документов по БП и недопустимое снижение требовательности командования соединений к подготовленности экипажа, в условиях, когда выход в море завизирован вышестоящим командованием. Как обычно бывает, истина лежит между этими крайними мнениями заинтересованных лиц, а установить её можно, только скрупулезно исследуя факты, установленной правительственной комиссией по результатам изучения обстоятельств катастрофы.
А они таковы: На третью боевую службу АПЛ «Комсомолец» ушла со вторым экипажем, под командованием капитана 1 ранга Ванина. В 1988 году экипаж прошел переподготовку в учебном центре и в сентябре был аттестован с неудовлетворительной оценкой по борьбе за живучесть корабля. Средний балл, полученный экипажем при сдаче задач по борьбе за живучесть, составил всего лишь 2,7 по пятибалльной шкале.
К началу похода экипаж состоял из 64 человек: 30 офицеров, 22 мичманов и 12 старшин и матросов срочной службы. При этом восемь офицеров были в звании лейтенантов, т е. Экипаж лодку практически не держал, так как весь срок опытной эксплуатации и две предыдущие боевые службы корабль обслуживался первым экипажем.
Для лодки «Комсомолец» не было разработано «Руководство по боевому использованию технических средств» РБИТС , хотя исходные данные для этой цели бюро-проектант выдало еще в 1983 году. РБИТС входит в комплект обязательной документации по живучести подводной лодки, и при отсутствии этого документа, вышестоящее руководство не имело права принимать у экипажа зачет по борьбе за живучесть корабля, а подводную лодку, по окончанию опытной эксплуатации, выпускать в море. В отсутствии РБИТС, экипаж капитана 1-го ранга Ванина не знал всего набора конкретных действий, применяемых в процессе борьбы за живучесть, а мог только, в отсутствие навыков, с той или иной степенью успешности, импровизировать.
Комиссией установлено, что АПЛ вышла на боевое дежурство с неисправными газоанализаторами на кислород в 5-м и 7-м отсеках. Функции прибора заключаются в осуществлении постоянного контроля процентного содержания кислорода в атмосфере отсека и управлении автоматическим включением и выключением раздатчика кислорода.
Никак не мог понять, почему не дают SOS.
Все ждали чего-то. На чудо. Командование было просто деморализовано.
Команды надеть гидрокомбинезоны, теплое белье, спасжилеты не было. И когда скомандовали готовиться к эвакуации, я решил, что спасатели подошли. Когда же выбрались наверх, оказалось, что никакого судна нет.
Лодку качало, корма быстро уходила в воду. Шторм был 4 балла. Первый плот вытащили через верхний разъем контейнера.
Командовал этим капитан первого ранга Коляда. Плот лежал на палубе, в него забралось человек шесть или восемь. На моих глазах волна ударила плот так, что смыла за борт.
Все разлетелись в воду. Я подбежал ко второму плоту, его еще надо было достать из контейнера. Контейнер перед этим отвалить на 90 градусов.
Потом отвернуть нижние кремальеры, чтобы корпус капсулы автоматически открылся и надулся плот. Но этого никто не знал! Я кричал: «Мужики, мать вашу так, кто знает, как это делается?
Нас же никто ни разу не тренировал. Ни разу! И тут лодка, задрав нос, стала уходить на дно.
Мы бросились в воду и поплыли от нее, чтобы не попасть в воронку. Мне штурман Смирнов закричал: «Вася, отплывай! Когда я подплыл к плоту, он плавал вверх дном и был полузатоплен.
И на этом днище сидели те, кто смог туда взобраться. Я увидел, что из-под плота торчат чьи-то ноги. Нырнул, выпутал тонущего из лееров, вытолкал на плот.
Это был прапорщик Подгорный. Мне помогли взобраться на плот. А многие плавали рядом, держались за наши руки, за леера.
Нас то и дело накрывала волна. Люди умирали от переохлаждения, на моих глазах уходили на тот свет. И я для себя решил — никогда этого командованию не прощу.
Они, мертвые, уже не могут ничего сказать. Мы — оставшиеся — выжили чудом. Но кто-то же должен рассказать, как мы погибали, почему.
Когда начинаешь об этом говорить, наживаешь себе врагов. Это страшная трагедия не только нашего совдепа, но и людей, служащих сейчас на лодках. То, что происходит вокруг «Комсомольца», страшно.
Мое личное дело сначала украли, и я не мог ни перевестись, ни уволиться. Потом оказалось, что в нем нет записи, что я был на К-278. Сделано это было для того, чтобы дать понять: не высовывайся, говори так, как мы тебе скажем.
Два раза грабили квартиру, искали дневники, разбивали машину. Почти шесть часов К-278 находилась в надводном положении. Шесть часов продолжался пожар.
Лодка все больше и больше погружалась кормой в воду. Через прогоревшие сальники в прочный корпус стала поступать вода. Об этом знал капитан первого ранга Ванин, знал старший на борту, заместитель командира дивизии капитан первого Борис Коляда.
У «Комсомольца» была связь со штабом флота, с самолетом Ил-38. Тот с 14 часов 40 минут кружил над тонущей лодкой, и его экипаж видел, как нарастал дифферент на корму. Почему за это время Ванин и Коляда не отдали приказ приготовить и спустить на воду спасательную лодку, которая была в первом отсеке?
Почему не приказали надеть теплое белье, гидрокомбинезоны, спасжилеты? Уже через полчаса после начала пожара по приказу Ванина почти весь экипаж находился на верхней палубе, чтобы отдышаться. Все они были исключены из борьбы за живучесть.
А тем временем внизу, в задымленных отсеках, немногочисленные спасательные партии пытались справиться с пожаром. После того как отцы-командиры совершили очередную ошибку и продули две цистерны главного балласта одного борта, подводная лодка получила мощную встряску и резко осела на корму. Даже кормовой стабилизатор скрылся под водой.
В это время Ванин поднялся наверх и своими глазами мог оценить ситуацию. И он должен был заметить, что все члены команды, собравшиеся на верхней палубе, грубо нарушив инструкции, не взяли с собой индивидуальных средств спасения. Он обязан был дать команду их приготовить.
Ведь Ванин и Коляда знали то, о чем не догадывалось большинство на борту гибнущей подлодки. Что атомный крейсер «Киров», спасательное судно «Карабах», идущие на помощь, подойдут очень не скоро. Ближайшее к месту катастрофы судно — тихоходная плавбаза «Алексей Хлобыстов» к тонущей лодке подоспеет не раньше 18 часов.
Что эвакуироваться придется в ледяную воду. И держаться в ней нужно будет больше часа. Именно в этот роковой момент — в 16 часов 42 минуты Ванин отдал приказ: «Приготовиться к эвакуации.
Исполнителям сдать секретную литературу. Приготовить секретную литературу к эвакуации». Об индивидуальных средствах спасения — ни слова.
А еще через 8 минут он бодро отрапортовал в ответ на запрос штаба флота: «Обстановка в 5-м отсеке нормальная, газогенераторы не использовались, борьба за живучесть продолжается».
Слишком поздно сообщил оперативный дежурный флота об аварии К-278 в объединение «Севрыба». И это промедление — на час с лишним — на совести бывшего командующего Северным флотом Феликса Громова. Не оказалось у ВМФ ни гидросамолетов, способных приводниться при таких волнах, ни катера, который можно было сбросить с самолета в районе бедствия. Ну не можете спасти сами, обратились бы к Норвегии. Ведь в 1988 году СССР и Норвегия подписали межправительственное соглашение о помощи гражданам обеих стран, терпящим бедствие на море. Благодаря этой договоренности в норвежском городе Будё и в Мурманске были созданы специальные штабы. Но штаб в Будё узнал о случившемся лишь через 6 часов 50 минут после гибели лодки. И не от советской стороны, а из средств массовой информации. Если бы командиры «Комсомольца» или командование флота решились дать SOS, когда лодка поднялась на поверхность, норвежские спасатели смогли бы прибыть в район аварии за пять часов до прихода «Алексея Хлобыстова».
У них в Будё были тяжелые вертолеты «Си Кинг», а южнее острова Медвежий находился корабль береговой охраны. И норвежцы, понимая, что лодка «сверхсекретная», подождали бы, пока она затонет, и тут же подняли бы подводников на борт вертолетов и корабля. В комиссию входили представители ВМФ и Минсудпрома. Мы с ответственным сдатчиком Владимиром Чувакиным и сдаточным механиком Эдуардом Леоновым представляли в рабочей группе судостроительную промышленность. Уже на аэродроме командующий флотом доложил Главкому Владимиру Чернавину — пожар возник из-за того, что лопнула труба с маслом, оно пролилось на контакты. А ведь оставшихся в живых членов экипажа никто не опрашивал! Они еще на борту «Кирова» были. Уже тогда прослеживалось: Северный флот намерен обвинить в катастрофе промышленность или конструкторов. Но еще до них выступили командир флотилии Ерофеев и командир дивизии Шкирятов. Они и заявили правительственной комиссии: корабль был черте-те какой, с недоделками.
В седьмом отсеке установлены стальные насосы, а корпус-то титановый. Вот насосы и скорродировали, ударила вода. На членов правительственной комиссии это рассуждение произвело впечатление. Но оно было ложью! Сидели Бакланов, зампредседателя Совмина Белоусов, министр обороны Язов. А нашу группу специалистов «режиссеры» специально посадили на галерке. И я не мог оттуда кричать, что Ерофеев и Шкирятов врут! Как только заслушали несколько человек из команды, я понял — экипаж оказался плохо подготовлен к походу. Были допущены элементарные ошибки. Бросалось в глаза, что со спасенными уже плотно поработали, отрепетировали все на борту «Кирова», пока тот шел на базу.
Видно, наставляли: валите всё на промышленность. И во время опроса в том битком набитом зале представители ВМФ не стеснялись их поправлять, подсказывая, как именно надо говорить. А что началось во время работы правительственной комиссии! Меня, Леонова, Чувакина и начальника первого главка Минсудпрома Солдатова засунули в секцию «Эксплуатация и борьба за живучесть». И мы должны были без всяких опросов уцелевших нам сказали, их нельзя травмировать! Нам тогда казалось, что раз председатель комиссии сам Бакланов, то разбирательство будет объективным. Мы же верили. В партию, в ЦК. Нас было четверо гражданских в этой секции, остальные офицеры. Руководил секцией вице-адмирал Зайцев.
Тот самый, который на флоте был начальником Главного управления по эксплуатации и ремонту. С первых же минут работы я понял — никакого объективного разбора в этой секции не будет и в помине. Нас крыли матом, адмиралы стучали кулаками по столу. Николай Перегудов из технического управления Северного флота дал мне совет: «Тебе, Романов, не вопросы задавать надо, а бежать в магазин, купить веревку и повеситься! Но при Северном флоте создали пресс-центр, при котором были аккредитованы корреспонденты почти всех центральных и местных газет. Нас, гражданских специалистов, строго-настрого предупредили — с журналистами не общаться! И мы, как последние дураки, ничего журналистам не говорили. А в это время ВМФ поливал нас грязью. Флот — герой на герое. А конструкторы и проектанты поставляют гробовую технику!
Акт нашей секции писали военные, наши предложения и выводы они отмели, от нас же жестко потребовали — подписывайте. Я, Чувакин и Леонов подписывать такой акт отказались. Только при условии изложения нашего особого мнения. Нам, неподписантам, сразу стали показывать, где наше место. После 9 Мая непокорную троицу вызвали в Москву и предъявили новый акт. Еще хуже старого. И снова требование — подписывайте! Мы уперлись: подпишем только с изложением особого мнения. Утром 13 мая составили наши особые мнения. У меня там было 28 пунктов.
По дороге к Зайцеву купили «Правду». А в ней напечатано постановление ЦК: «В критической ситуации экипаж действовал с предельным мужеством и технически грамотно, ведя борьбу за спасение корабля и приведение его в безопасное состояние». Все члены экипажа, погибшие и выжившие, были награждены орденом Красного Знамени. Все стали героями. Это награждение должно было окончательно заткнуть нам глотку. Пришли мы в кабинет к Зайцеву, а он нас ехидно спрашивает: — Вы и теперь будете писать особое мнение? Но мы ответили: обязательно будем! Из многих наших пунктов оставили семь основных. И главный был — при всех условиях «Комсомолец» мог находиться на плаву до прибытия спасателей, если бы экипаж использовал запас воздуха в командирской группе воздуха высокого давления. Но ведь экипаж просто не знал, как это делается.
Забили мы эти семь пунктов, как семь гвоздей, и уехали из Москвы. И началась в столице подковерная борьба.
Примерно в 12 часов Е. Ванин передал в штаб флота шифрованное сообщение об аварии, и на помощь подводникам были высланы самолеты ВВС Северного флота.
Однако надежды на получение своевременной помощи от аварийно-спасательных сил не оправдались. Пожар усиливался, и в 17 часов с лодки были спущены спасательные плоты, и началась эвакуация экипажа. Один плот унесло волнами. На оставшийся плот, еле державшийся на волнах, в первую очередь поместили раненых и не умеющих плавать.
В 17:08 минут лодка ушла под воду, унося в бездну погибших в отсеках и 5 членов экипажа, включая командира корабля, находившихся в специальной всплывающей спасательной камере.
Трагедия "Комсомольца": атомная подлодка К-278 погибла 31 год назад
Мы с ответственным сдатчиком Владимиром Чувакиным и сдаточным механиком Эдуардом Леоновым представляли в рабочей группе судостроительную промышленность. Уже на аэродроме командующий флотом доложил Главкому Владимиру Чернавину — пожар возник из-за того, что лопнула труба с маслом, оно пролилось на контакты. А ведь оставшихся в живых членов экипажа никто не опрашивал! Они еще на борту «Кирова» были. Уже тогда прослеживалось: Северный флот намерен обвинить в катастрофе промышленность или конструкторов. Но еще до них выступили командир флотилии Ерофеев и командир дивизии Шкирятов. Они и заявили правительственной комиссии: корабль был черте-те какой, с недоделками. В седьмом отсеке установлены стальные насосы, а корпус-то титановый. Вот насосы и скорродировали, ударила вода.
На членов правительственной комиссии это рассуждение произвело впечатление. Но оно было ложью! Сидели Бакланов, зампредседателя Совмина Белоусов, министр обороны Язов. А нашу группу специалистов «режиссеры» специально посадили на галерке. И я не мог оттуда кричать, что Ерофеев и Шкирятов врут! Как только заслушали несколько человек из команды, я понял — экипаж оказался плохо подготовлен к походу. Были допущены элементарные ошибки. Бросалось в глаза, что со спасенными уже плотно поработали, отрепетировали все на борту «Кирова», пока тот шел на базу.
Видно, наставляли: валите всё на промышленность. И во время опроса в том битком набитом зале представители ВМФ не стеснялись их поправлять, подсказывая, как именно надо говорить. А что началось во время работы правительственной комиссии! Меня, Леонова, Чувакина и начальника первого главка Минсудпрома Солдатова засунули в секцию «Эксплуатация и борьба за живучесть». И мы должны были без всяких опросов уцелевших нам сказали, их нельзя травмировать! Нам тогда казалось, что раз председатель комиссии сам Бакланов, то разбирательство будет объективным. Мы же верили. В партию, в ЦК.
Нас было четверо гражданских в этой секции, остальные офицеры. Руководил секцией вице-адмирал Зайцев. Тот самый, который на флоте был начальником Главного управления по эксплуатации и ремонту. С первых же минут работы я понял — никакого объективного разбора в этой секции не будет и в помине. Нас крыли матом, адмиралы стучали кулаками по столу. Николай Перегудов из технического управления Северного флота дал мне совет: «Тебе, Романов, не вопросы задавать надо, а бежать в магазин, купить веревку и повеситься! Но при Северном флоте создали пресс-центр, при котором были аккредитованы корреспонденты почти всех центральных и местных газет. Нас, гражданских специалистов, строго-настрого предупредили — с журналистами не общаться!
И мы, как последние дураки, ничего журналистам не говорили. А в это время ВМФ поливал нас грязью. Флот — герой на герое. А конструкторы и проектанты поставляют гробовую технику! Акт нашей секции писали военные, наши предложения и выводы они отмели, от нас же жестко потребовали — подписывайте. Я, Чувакин и Леонов подписывать такой акт отказались. Только при условии изложения нашего особого мнения. Нам, неподписантам, сразу стали показывать, где наше место.
После 9 Мая непокорную троицу вызвали в Москву и предъявили новый акт. Еще хуже старого. И снова требование — подписывайте! Мы уперлись: подпишем только с изложением особого мнения. Утром 13 мая составили наши особые мнения. У меня там было 28 пунктов. По дороге к Зайцеву купили «Правду». А в ней напечатано постановление ЦК: «В критической ситуации экипаж действовал с предельным мужеством и технически грамотно, ведя борьбу за спасение корабля и приведение его в безопасное состояние».
Все члены экипажа, погибшие и выжившие, были награждены орденом Красного Знамени. Все стали героями. Это награждение должно было окончательно заткнуть нам глотку. Пришли мы в кабинет к Зайцеву, а он нас ехидно спрашивает: — Вы и теперь будете писать особое мнение? Но мы ответили: обязательно будем! Из многих наших пунктов оставили семь основных. И главный был — при всех условиях «Комсомолец» мог находиться на плаву до прибытия спасателей, если бы экипаж использовал запас воздуха в командирской группе воздуха высокого давления. Но ведь экипаж просто не знал, как это делается.
Забили мы эти семь пунктов, как семь гвоздей, и уехали из Москвы. И началась в столице подковерная борьба. Подтасовки, подделки. На очередном этапе этого позорища мы втроем обратились с письмом к председателю комиссии Бакланову. После того как он его прочел, вызвал нас и спросил: — А вы с этим письмом пойдете до конца или меня бросите? И мы ответили — пойдем до конца! Прошло две недели. Мы — опять к Бакланову.
А он с кислой миной: — Чего вы от меня хотите? Я же ничего не решаю, я не председатель, я всего лишь сопредседатель. Оказалось, что Горбачев специально назначал в такие комиссии по несколько сопредседателей, чтобы в любой момент можно было спрятаться за спину другого. Так же было и после тбилисской трагедии. Позже я узнал, что Минобороны и Минсудпром договорились: накажем по два человека от каждого ведомства. Мне хотели дать в этом приказе предупреждение.
С теми двумя плотами, что у нас были, к сожалению, возникли проблемы. Один раскрылся вверх дном из-за того, что на него ещё на лодке положили тела двух погибших моряков.
Надо было очень быстро освободить плот, а тела-то тяжелые… Второй плот улетел от корабля больше чем на сто метров. Не догнать по холодным волнам. В общем, если коротко: корабль погубила цепь трагических случайностей. Командир всегда последним покидает корабль. Ванин не мог поступить иначе. Мы вместе поднимались с ним по трапу. Думали — позади живых нет. В какой-то момент я обернулся — командир стремительно спускался вниз.
Видимо, что-то услышал, понял, что в отсеках кто-то еще есть. Бросить их? Как потом оказалось, Ванин помог спастись из тонущего атомохода мичману Слюсаренко. Наверное, ушли вскоре со службы, тяжело ведь, пережив такое!.. Ходил в дальние походы, правда — на надводных кораблях. Вырастил смену — сын Григорий стал кадровым флотским офицером, служит в Калининграде. Одним из тех, кто после гибели «Комсомольца» в составе госкомиссии разбирался в обстоятельствах трагедии, был капитан 2 ранга Александр Покровский, ныне известный писатель-маринист. Но не был её членом.
И акт подписывал не я. Задача же была одна: выяснить причины пожара в кормовом отсеке лодки. Мы выяснили: неисправный дозатор кислорода. Важно всё. Так вот о дозиметре. Из-за его неисправности, кислород поступал в кормовой отсек в неконтролируемых количествах. Это показали расчеты. Расчеты были грубые, поскольку конкретное время выхода дозатора из строя установить не удалось.
При такой концентрации возможно самовозгорание ветоши, одежды, паров масла и т. Вот и возгорелось… Выгорело два кормовых отсека. Лодка потеряла продольную остойчивость и затонула. Или пропустила? Все указывало на конструктивные недостатки. А также на человеческий фактор. Очень много было наложений двух этих составляющих. Например, на уникальную лодку, каковой являлся «Комсомолец», с количеством членов экипажа менее 70 человек поставили стандартную кислородную установку К-4 четыре кубометра кислорода в час.
Выставка работает в Морском соборе Кронштадта до 31 мая 2021 года. Билеты продаются для одиночных посетителей и для групп до 6 человек.
Не успел - умер за год до этой даты... Старшие братья Толи служили на флоте: Валерий - на надводных кораблях Тихоокеанского, а Юрий - на подлодках Северного флота - да на каких… От друга я знал, что Юра был в экипаже первой советской атомной субмарины "Ленинский комсомол", вступившей в строй в 1961 году. Через год стал участником первого всплытия подлодки на Северном полюсе, в 1967 году спасал ее во время первого крупного пожара в истории отечественного атомного флота, был награжден орденом Красной звезды. С Толиком мы вместе занимались парусным спортом, гоняли на швертботах по Онего, а после школы пути разошлись: он поступил в "Дзержинку" - Ленинградское военно-морское инженерное училище, носившее почему-то имя главного чекиста - а после его окончания выбрал Северный флот. Интернета тогда не было, мы переписывались, и почтовый адрес у него был мудреный - "Мурманск-150". Анатолий был инженером по эксплуатации силовых установок АПЛ, много плавал на подводных лодках, затем был переведен в электромеханическую службу соединения подлодок, как он говорил для секретности. Уже имел звание капитана II ранга, по сухопутному - подполковника.
И вот он позвонил. Я слышал, что в Петрозаводске есть такой архитектор - Евгений Карманов, можешь его разыскать? С этим человеком я не был знаком, но найти его было несложно. И уже вскоре я сел в поезд с архитекторами Евгением Алексеевичем Кармановым и Николаем Николаевичем Овчинниковым, а вышел на мурманский перрон с умными и обаятельными друзьями Женей и Колей. От смерти до славы К нам подошел каплей - капитан-лейтенант: "Вы к капитану второго ранга Некрасову в Западную Лицу? Моряк усадил нас в черную "Волгу" ГАЗ-24, с уважением отметив: командира, мол, машина - почет вам и всяческий респект! По дороге наш сопровождающий раскрыл секрет конечной точки маршрута: Название Мурманск-150 - это плод буйной фантазии военной цензуры, пытавшейся ввести в заблуждение западных супостатов. И сколько на Кольском полуострове имелось таких номерных "Мурмансков", одной ей известно - на карте их не найти. В обиходе моряков поселок называется Западная Лица, или просто Лица - красиво и даже романтично. А вообще-то город носит название Заозёрск.
Мы проезжали по унылой долине между сопок, на которой стоял бетонный монумент. Прошел ливень, а затем вдарил мороз, все солдаты замерзли... Сегодня, вспоминая его рассказ, я посмотрел мурманские краеведческие сайты: теперь это Долина Славы, на которой был остановлен враг, рвавшийся к Мурманску. У нас в Питкярантском районе тоже была своя Долина смерти, ставшая теперь Славы. Зачем так переписывают историю - судить не берусь.
Судьба команды и самой подводной лодки «Комсомолец»
Подводная лодка «Комсомолец» окончательно потеряла ход. И все же через 15 минут после пожара субмарина сумела подняться на поверхность. Экипажу удалось продуть сжатым воздухом цистерны центрального балласта. Только теперь на поверхности удалось локализовать пожар. Экипаж лодки «Комсомолец» понес первые потери.
Многие получили тяжелые отравления. От других, как казалось, смерть отступила, но пожар под водой был только первым кругом ада, через который прошли советские подводники. На базу полетела радиограмма, сообщающая об аварии и координатах лодки «Комсомолец». Аварийно-спасательная служба Северного флота тут же приступила к спасательной операции.
К месту аварии были направлены рыболовецкие суда находившиеся неподалеку. Ожидаемое время прибытие спасательных судов 18:00. Но времени, как оказалось, было в обрез. Большая часть подводников ожидали спасение в ограждениях боевой рубки.
В отсеках аварийной лодки «Комсомолец» оставались только несколько человек, которые собирали и уничтожили секретную документацию. Отключали и демонтировали секретную аппаратуру, так как лодка «Комсомолец» была закрытым проектом. За утечку информации, подводникам пришлось бы поплатиться не только карьерой, но и головой. Они даже не подозревали, какая опасность их поджидала.
Потеряв герметичность, кормовой отсек лодки начал набирать забортную воду. Внезапно задымленный, но все еще хорошо знакомый мир подводной лодки «Комсомолец» начал переворачиваться буквально на глазах. Отсек вдруг накренился почти вертикально. Со всех ног советские подводники бросились к спасительному люку боевой рубки.
Задрав нос в небо почти на 80 градусов лодка «Комсомолец» забирала все больше воды, окончательно теряя плавучесть. Когда субмарина притопилась, вода стала поступать через вентиляционные отверстия, которые открыли после пожара. Выбраться наружу аварийная команда не успевала. Рубка ушла под воду почти наполовину.
Но прежде чем она скрылась под водой полностью, рубочный люк был задраен. Заложниками гибнущей субмарины стали моряки из аварийной команды и командир лодки Евгений Ванин. Он спустился в отсеки в последний момент, чтобы забрать моряков с тонущей лодки «Комсомолец». Субмарина погружалась все глубже.
Шансы на спасение становились минимальны. Но и те кто остался снаружи на свежем воздухе теперь тоже оказались в опасности. Кто остался не на спасательном плоту и без жилета, не давало человеку шансов на спасение, так как температура воды составляла чуть выше нуля градусов. Захлопнув верхний люк, мичман Копейка рассчитывал, что члены аварийной команды успели перебраться в спасательную капсулу.
Иных вариантов на спасение не оставалось. В мигающем свете всюду искрили приборы, и повсюду хлестала вода. Мичман Слюсаренко до капсулы добрался последним. Обессиленного подводника в последний момент втащили в спасательную капсулу.
После этого нижний люк капсулы захлопнули. По мере падения падающая в бездну лодка «Комсомолец» за счет заклинившихся рулей выпрямилась и встала горизонтально. Для современной подводной лодки «Комсомолец» конструкторы предусмотрели принципиально иной способ спасения экипажа. Это спасательная капсула, которая в обычном режиме служит входом и выходом на субмарину, поскольку является фрагментом самой боевой рубки.
В аварийной ситуации камера должна отделиться, а затем всплыть. Внутри ее находился радиомаяк, и рассчитана была на 69 человек. Внутри подводной лодки, моряки находившееся в капсуле слышали как ломался металл. Бездна ничто не щадила.
Механический механизм отсоединения капсулы по каким-то причинам не сработал. Тогда моряки попытались отсоединить капсулу вручную, но сделать это никак не удавалось.
В результате трагедии погибли 42 человека, 27 — удалось спасти. После было проведено семь экспедиций к месту происшествия, и исследователи пришли к выводу, что поднять лодку нельзя. Чтобы защитить окружающую среду от радиации, аппарат законсервировали в 1995 году.
Любой выход в море с большой вероятностью мог оказаться для подводника последним! Да, безусловно, на войне рискуют жизнью все и повсюду. Но если у экипажа подбитого танка, сбитого самолета, потопленного надводного корабля все же остаются шансы на спасение, то команда подводной лодки практически всегда обречена на гибель вместе с субмариной. И наши моряки-подводники, конечно же, прекрасно это осознавали, когда шли в очередной боевой поход ради победы над ненавистным врагом.
От ныряющих к подводным Немало подводных лодок разных стран погибло и в мирное время. Несмотря на то что атомная энергетика позволила субмаринам эволюционировать из «ныряющих» в по-настоящему подводные боевые единицы, это отнюдь не исключило рисков при их эксплуатации. Конечно, системы безопасности и жизнеобеспечения для команды, надежность современных подводных лодок не идут ни в какое сравнение с аналогичными показателями их предшественниц, но увеличение возможностей влечет за собой и постановку перед экипажами намного более трудных задач. Атомные подводные ракетоносцы стратегического назначения — один из компонентов ядерной триады. Многоцелевые атомные субмарины нацелены на поиск и уничтожение вражеских подводных ракетоносцев и авианосных ударных групп. И те, и другие месяцами не поднимаются на поверхность, совершая походы длиной в многие тысячи морских миль. Важнейшая тактическая характеристика субмарин — максимальная глубина их погружения. От нее напрямую зависят вероятность обнаружения подводной лодки и возможность ее поражения противолодочным оружием. Лучшие дизель-электрические подлодки периода Второй мировой не погружались глубже 200 метров. Современные атомные субмарины имеют возможность длительное время находиться на глубине в полкилометра.
Но абсолютным рекордсменом по этому параметру была и до сих пор остается советская атомная подводная лодка К-278 «Комсомолец». Трагедия в Норвежском море С целью увеличения прочности корпус К-278 был изготовлен из титанового сплава.
Титановый рекордсмен Подлодку К-278 проекта 685 "Плавник" спустили на воду в 1983-м. На тот момент это была одна из самых совершенных разработок советских кораблестроителей. Субмарина имела титановый корпус и могла погружаться на рекордную глубину — 1027 метров. Давление воды было такой силы, что корпус лодки на полметра уменьшался в диаметре. При этом, даже находясь на предельных глубинах, "Комсомолец" мог наносить торпедные удары. Так, на испытаниях в 1984-м К-278 произвела успешный пуск нескольких торпед с глубины 800 метров. Под водой лодка могла находиться до 90 суток.
Ее практически невозможно было засечь имеющимися на тот момент средствами обнаружения. За баснословную по сравнению с другими субмаринами стоимость разработки К-278 получила прозвище "Золотая рыбка". Почетное название "Комсомолец" ей присвоили за месяц до последнего похода. Лодка вышла на боевую вахту в конце февраля 1989-го. Моряки должны были три месяца дежурить без всплытия — обнаруживать и скрытно следить за кораблями потенциального противника. На борту К-278 находились торпеды и крылатые ракеты с ядерными боеголовками. Экипаж под командованием капитана первого ранга Евгения Ванина состоял из 69 человек. Шли 37-е сутки похода. Подводная лодка двигалась на глубине 380 метров со скоростью восемь узлов.
Около 11 утра на борту взревел сигнал аварийной тревоги — в седьмом отсеке по неустановленной причине возник пожар. Вахтенный старший матрос Нодари Бухникашвили, находившийся рядом с очагом, погиб. Командир приказал всплывать, но на глубине 150 метров сработала аварийная защита атомного реактора, из-за чего корабль начал резко терять ход и пошел на дно. Чтобы остановить погружение, Ванин решает продуть цистерны главного балласта. Лодка всплыла, но, как потом выяснилось, продувка балласта только усугубила положение моряков. Мы не знали, что происходит в корме. В таких условиях очень сложно было принимать решение.
Почему погибла самая совершенная подлодка в мире
Климовым и Ю. Кормилиным в единственном экземпляре и принадлежала к третьему поколению подводных лодок СССР. Субмарина создавалась как полноценный боевой корабль, способный осуществлять поиск, обнаружение, слежение и уничтожение подводных лодок противника, авианосцами и боевыми кораблями противника. Субмарина погибла в результате пожара 7 апреля 1989 года в Норвежском море при возвращении с третьей боевой службы. Пожар возник в 7-м отсеке лодки, при ее нахождении на глубине 380 м. Из-за воздействия огня были разрушены системы цистерн главного балласта в двух смежных отсеках, через которые лодка была затоплена забортной водой.
Отмечается, что результаты замеров норвежской экспедиции превысили уровень, установленный российскими учеными в 2007 году. Реклама «Мы исследуем пробы подробнее после возвращения на берег. Уровень, установленный нами здесь, — 100 Беккерелей единица измерения радиоактивности в системе СИ — прим. Рыбу из северных районов можно спокойно употреблять в пищу. Хельдал добавила, что из вентиляционного отверстия субмарин периодически поднимается облако пыли.
Это значит, что загрязнение радиацией носит «пульсирующий» характер. Ученые предположили, что облако пыли вызвано подводным течением, а само отверстие связано с реактором подлодки. Из 69 членов экипажа погибли 42 человека. После трагедии Россия и Норвегия неоднократно совершали экспедиции по исследованию атомной подлодки.
Сейчас «Комсомолец» находится на глубине 1665 метров.
А пока я отдыхал у себя в каюте. Кушать не стал, нас кормили пять раз в день, физически столько не съесть. Около полудня вышел на построение и инструктаж. И тут в 7м отсеке прозвучал сигнал "пожар". Как потом выяснилось, матрос там погиб сразу. На разведку пошел мичман - и тоже погиб. В тот момент "Комсомолец" находился на глубине 350 метров. Срочно начали всплывать. Но сработала аварийная защита атомного реактора - "Комсомолец" потерял ход и стал просто грудой металла.
Командир принял решение: сжатым воздухом "продуть" воду из спеццистерн. Но ситуация ухудшалась с каждой секундой. Шестой и седьмой отсеки в огне. На лодке 400 баллонов со сжатым воздухом. Огонь и кислород - гремучая смесь. Начало гореть даже то, что гореть не должно. Я был в спасательной группе. Задача - загерметизировать и изолировать горящие отсеки. Мы едва успевали вытаскивать раненых и обожженных ребят. Казалось, вокруг ад - теснота, дым, нечем дышать, и я выношу своего товарища, который остался без кожи.
Начались электрические замыкания. Мы не знали, что творится в шестом и седьмом отсеках, но в остальных ликвидировать возгорание удалось. На базе знали о ситуации. Над лодкой уже кружили два военных самолета. Нам сообщили, что на помощь идут гражданские суда, люди начали эвакуироваться - прыгать в воду. А мы, спасательная команда, вдохнули свежего воздуха - и полезли обратно в лодку. Надо было забрать секретную документацию и аппаратуру. В этот момент лодка накренилась. И пошла ко дну. Шанс для пятерых Я находился в эти секунды на своем боевом посту, который был герметично закрыт.
Почувствовал, как нос лодки поднимается, поспешил к выходу. Возле трапа столкнулся с командиром, услышал крик дежурного офицера - втроем рванулись по трапу, но тут лодка встала под углом 85 градусов и резко пошла на дно. Я успел ухватиться за трап, меня окатило холодной водой - оказалось, люк не закрыт. Кому-то из мичманов удалось захлопнуть его ногой. Но мы были в ловушке. У нас горели два отсека, и мы стремительно шли на дно. Правда, через какое-то время лодка встала горизонтально - она так устроена. Стало чуть легче, не нужно висеть на трапе. Но я уже терял сознание, когда меня подхватили и втащили в выходную камеру. Она была нашим единственным шансом.
Нас там оказалось пятеро.
Несостоявшийся Герой
- Читайте про
- Конец «Комсомольца». Как погибла лучшая советская подлодка | Аргументы и Факты
- Выставка "Памяти АПЛ К-278 "Комсомолец"
- 11 комментариев к “Гибель «Комсомольца».”
- Навсегда подводная: как затонул «Комсомольск»
Описание конструкции АПЛ проекта 685
- Огонь и безысходность. Трагедия на подводной лодке К-278 «Комсомолец»
- Атомная подводная лодка «Комсомолец»: история создания, основное вооружение
- 30 лет со дня гибели АПЛ К-278 «Комсомолец»
- Основные цели и задания
- 11 комментариев к “Гибель «Комсомольца».”
- Посетить музей
В Мурманской области прошли мероприятия, посвященные 25-й годовщине гибели АПЛ К-278 «Комсомолец»
атомная подводная лодка, К-278 «Комсомолец», радиация, СССР, авария, взрыв, Норвегия. К-278 Комсомолец была уникальной подводной лодкой. 33 года назад, весной 1989 года, в Норвежском море затонула советская атомная подводная лодка К-278 «Комсомолец» (проекта 685 «Плавник»). 7 апреля 1985 года в Норвежском море в результате аварии затонула АПЛ «Комсомолец». По-разному сложилась жизнь и выживших моряков, и родственников погибших. атомной подводной лодки К-278 "Комсомолец", которые еще не были известны стране.
30 лет со дня гибели АПЛ К-278 «Комсомолец»
7 апреля 1989 г. в Норвежском море погибла советская атомная подводная лодка К-278 "Комсомолец". 7 апреля 1989 года — дата гибели атомной подводной лодки К-278 («Комсомолец») провозглашена в Российской Федерации, как «День памяти погибших подводников». Атомная подводная лодка Краснознаменного Северного флота К-278 «Комсомолец» затонула 7 апреля 1989 года. 1989 год 31 января Получила почетное наименование «Комсомолец». Атомная подводная лодка К-278 «Комсомолец», возвращаясь с боевой службы, затонула в Норвежском море в районе острова Медвежий.
7 апреля - 25 лет со дня гибели АПЛ "Комсомолец". Справка
Корпус подводной лодки до сих пор находится на дне Норвежского моря на полуторакилометровой глубине. Водолазы с помощью специального состава загерметизировали прямо на дне все потенциально опасные участки погибшего корабля. Расследование морской катастрофы так и осталось незавершенным. В храме установлены также доски в память о погибших подводниках других судов, проходят поминальные молебны обо всех моряках подводных лодок, которые не вернулись из моря. Профессия моряка-подводника является одной из немногих профессий особого риска. Подводники погибали и в военное время, и в мирное. По традиции, 7 апреля в 17 часов 08 минут, признанных официальным временем гибели подводной лодки «Комсомолец», все корабли флота приспускают Андреевский флаг, военные моряки чтят память погибших товарищей минутой молчания.
Уже на поверхности Норвежского моря началась эвакуация. Лодка, тем временем, стремительно уходила на дно. Помощи моряки ждали на спасательных плотах и в ледяной воде. Мы понимали, что, наверное, наша участь и судьба уже решены. Но в этот момент мы запели «Варяга», что дало нам ещё определённый заряд энергии, и мы дождались помощи». В той катастрофе погибли 42 моряка. Четверо — при пожаре, ещё трое остались на борту. Командир Евгений Ванин мог выбраться, но делать этого не стал. Остальные умерли от переохлаждения. Все 42 имени погибших сегодня зачитали во время молебна в Николо-Богоявленском морском соборе. А на Серафимосвком кладбище у мемориала прошёл траурный митинг.
Дальнейшая оценка причин катастрофы в различных источниках значительно разнится — руководство ВМФ обвиняло в несовершенстве лодки конструкторов и судостроителей, последние, в свою очередь, заявляли о неумелых и порой даже безграмотных действиях экипажа.
Лица АПЛ «Комсомолец» 30 лет спустя: члены экипажа подлодки рассказали подробности трагедии в Норвежском море Атомная подводная лодка с титановым корпусом затонула 7 апреля 1989 года в Норвежском море. В день ее гибели в России вспоминают всех погибших моряков-подводников. Павел Кутаренко 2019-04-08 08:03:00 Поделиться: Фотографий, на которых запечатлена «К-278» «Комсомолец», очень не много. Секретный объект, атомная подводная лодка с титановым корпусом. Игорь Калинин гордился тем, что попал служить именно на нее. Еще бы, в 20 с небольшим ему выпала честь участвовать в уникальном событии: «Комсомолец» смог погрузиться на глубину тысячу метров и выполнил оттуда пуск торпед - рекорд до сих пор остается непревзойденным. На фото - молодые парни, сослуживцы инженера-гидроакустика Калинина, которому удалось вернуться из последнего похода.