На военном аэродроме Саваслейка (Нижегородская область) прошли показные занятия по боевой подготовке Военно-воздушных сил в рамках.
Полк истребителей МиГ-31К разместили на аэродроме Саваслейка
Саваслейка (авиабаза) — Саваслейка Страна: Регион: Россия Нижегородская область Тип: военный Индекс: ЬУДЕ Расположение: юго-восточная окраина н.п. Саваслейка Высота: Координаты: +102 м 55.44. Сергей Комарин. Новости. Полк истребителей МиГ-31К разместили на аэродроме Саваслейка. Новости, видео, фото, музыка, история и все о жизни любимого города. RU — На аэродроме «Саваслейка» в Нижегородской области личный состав Ульяновского отдельного десантно-штурмового соединения. Полк истребителей МиГ-31К разместили на аэродроме Саваслейка. Новости, видео, фото, музыка, история и все о жизни любимого города. 💥Носитель "закончившихся" "КинДжалов" МиГ-31К взлетел с аэродрома Саваслейка Нижегородской области Тревога.
Российский ОТРК «Искандер-М» уничтожил ангары с беспилотниками ВСУ на аэродроме Каменка
| «Взлёт и посадка Миг-31 с полосы. Авиабаза Саваслейка. Личные впечатления» - Сделано у нас | Полк истребителей МиГ-31К разместили на аэродроме Саваслейка. Новости, видео, фото, музыка, история и все о жизни любимого города. |
| Авиабаза в Саваслейке: lifanov — LiveJournal | Новости. Так как живут они в Саваслейке рядом с лесом, летом с родителями запасают березовые, дубовые, можжевеловые ветки, собирают душистые травки, сушат в ангаре. |
Самолеты под Нижним Новгородом вооружили гиперзвуковыми ракетами «Кинжал»
В Саваслейке изменить функциональное назначение аэродрома — перевода его из статуса военно — учебного аэродрома в статус аэродрома совместного базирования. Его разместили на аэродроме Саваслейка в Нижегородской области, рассказали. Сообщить о проблеме. Новости. – Авиационная часть в Саваслейке выполняет задачи по плану боевой подготовки 4-го Государственного центра подготовки авиационного персонала и войсковых испытаний. После случившейся в 2018 году авиакатастрофы истребителя-перехватчика МиГ-31, упавшего неподалеку от военной авиабазы «Саваслейка», военное следствие обвинило.
На авиабазе гарнизона Саваслейка отпраздновали 73-ю годовщину Великой Победы
Большинство узких специалистов требовали от нас досконального знания их дисциплин. Например, изучая устройство двигателя, мы должны были знать, как работает основная и дублирующая топливная автоматика, со всеми многочисленными площадями сечений, нагрузками на жиклеры, управляющими давлениями и так далее. То же самое — про воздушные и гидравлические системы. Я уверен, что из миллионов российских автолюбителей только единицы разбираются в устройстве карбюратора или гидроусилителя, но это не мешает им профессионально носиться по нашим разбитым дорогам. В Саваслейке зачеты принимались весьма жестко. Должности у преподавателей были подполковничьи, а у начальников циклов — полковничьи. Все они были выходцами из инженерно-технического состава, для которого заработать столь высокое звание было весьма проблематично, поэтому всячески держались за свои места и не считали зазорным «заработать висты» на летчике.
Случалось, летчик был не в состоянии сдать зачеты и в дальнейшем ехал переучиваться повторно или списывался как профессионально непригодный. С моей точки зрения, такие требования на профессионализм летчика не сильно влияли, но были своеобразным тестом на IQ, про который в ту пору никто и не знал. Правда, сам я трижды за свою жизнь переучивался в этом центре и всегда имел только отличные оценки. Вреда от этого, точно, не было никакого. Я его хорошо запомнил среди тех десяти, которых прислали в наш полк. В летной книжке каждого выпускника есть краткая летная характеристика.
Она доступна любому проверяющему, поэтому обычно пишется в позитивных тонах, а на недостатки делаются только намеки типа: «перерывы в полетах до десяти дней на качестве полетов сказываются незначительно»; «сложные виды летной подготовки не всегда усваивает быстро»; «в полетах иногда скован» и так далее. На Шерстнева же был написан один негатив: «вывозную программу усваивал с большими затруднениями»; «перерывы в полетах отрицательно влияют на качество техники пилотирования»; «в полетах всегда скован и напряжен»; «требует повышенного и индивидуального контроля в летной подготовке». Цитаты из его книжки ходили по штабу полка и передавались из уст в уста. Но в полку есть неписаное правило: все, что было до того, надо забыть, жизнь начинается сначала. Для среднего летчика это оправдано, но слабому никак не подходит. И, конечно, в таких случаях надо прислушиваться к оценкам и выводам инструктора.
Был еще один момент, который мне запомнился. Поселили молодежь в нашей холостяцкой квартире. Шерстнев решил помыться в ванной. Централизованного горячего водоснабжения в ту пору не было, мы использовали газовую колонку. Зная, что многие впервые видят этот агрегат, я сам объяснил лейтенантам, как его включать и выключать. Каково же было мое удивление, когда в первый же день колонку сожгли, и сделал это никто иной, как Валера Шерстнев.
Пухленький лейтенант с румянцем во всю щеку не оправдывался, он просто потупил взор на свои ботинки и молчал. Пожурив несобранного офицера, я велел ему починить колонку. Сам я в это время жил в квартире своего друга Шуры Швырева, который был в очередном отпуске. Спустя несколько дней Шерстнев стал канючить, нельзя ли ему помыться у Швырева. Решив, что дважды об один и тот же камень не спотыкаются, я сжалился над розовощеким лейтенантом, и — после инструктажа и практической проверки его навыков! Через час — все тот же потупленный взор, и все то же стыдливое молчание.
На этот раз я в сердцах высказал все, что о нем думал, а если коротко, если бестолковый — то это надолго. Пришлось самому искать мастера и за бутылку чинить колонку Шуре. И вот узнаю, что парень погиб. Обстоятельства гибели были просты до банальности. Молодые летчики переучивались все в том же Джебеле, где когда-то бороздили просторы Воздушного океана и мы. Шерстнев успешно вылетел самостоятельно, и пришло время выполнять тренировочный полет по схеме «пробития» облаков при заходе на посадку с прямой.
Это упражнение выполняется в простых метеоусловиях, чтобы летчик отработал навык построения маршрута полета при заходе на посадку по приборам. Полет выполнялся с началом летной смены. Так как с разлета все самолеты были с полной заправкой, то лейтенанту необходимо было за пятнадцать минут полета избавиться от лишнего топлива. Для этого после взлета вместо отключения форсажа надо было выпустить тормозные щитки и продолжать полет на форсаже до выхода на дальний привод на высоте шесть тысяч метров. Над приводом отключался форсаж, убирались тормоза, и дальнейший полет выполнялся в обычном режиме. Конечно, это не было определено никакой инструкцией и никаким другим официальным документом.
Обычно командир или выпускающий инструктор проводил инструктаж, где, когда и что делать. Все летчики так летали и ничего особенного в этом не видели. Саня Жиляев, проинструктировав пилота, отправил его в полет. Вот только позабыли командиры строки из летной характеристики Шерстнева. И не Сане Жиляеву «сжег» он колонки. Как и положено, выпустив тормоза и не отключая форсаж, лейтенант продолжил полет.
Но над дальним приводом, вопреки инструктажу, он не отключил форсаж и не убрал тормоза. Куда он смотрел и о чем думал, никто и никогда уже не узнает. В реальном полете самолет с выпущенными тормозами постоянно трясется, и надо «умудриться» не обратить на это внимание. Невозможно не взглянуть ни разу на топливомер и расходомер. Трудно не заметить красную лампочку, загоревшуюся на табло аварийных сигналов «остаток 1100 кг». А вот не обратил же, не заметил, не взглянул… Видимо, все эти особенности летчика и имел в виду принципиальный инструктор, когда писал летную характеристику.
На посадочном курсе на высоте две тысячи метров остановился двигатель. Но и здесь до бедняги, видно, не дошло, что Су-11 без двигателя летает, как оседланная палка. Так он и падал до столкновения с землей. Подстилающая поверхность в месте падения была относительно ровной, самолет получил незначительные повреждения. Летчик ударился головой о приборную доску и погиб. У комиссии, проводившей расследование происшествия, сложилось мнение, что летчик пытался посадить самолет и, возможно, чувствуя свою вину, не решался на катапультирование до последнего.
Мое же мнение: пилоту с такой характеристикой вообще нельзя было летать, нельзя было оставлять его в летчиках. Рано или поздно его все равно бы «подловила» «старуха с косой». Убрать лейтенанта с летной работы для командира полка не представляло большого труда. Так что косвенно в гибели пилота виноват все-таки он. Конечно, не каждый командир решится ломать судьбу молодого офицера, но это все-таки лучше, чем лишить его жизни. Гораздо легче быть добрым дядей, чем строгим, принципиальным и, по мнению подчиненных, бездушным.
Позднее, будучи командиром эскадрильи и командиром полка, я отстранил от летной работы немало летчиков. Они живы, здоровы и наверняка затаили на меня обиду до конца дней своих. Возможно, я где-то и перестраховался, но на моей совести нет ни одной безвременно загубленной души. Название происходило от насосной станции, которую построили здесь англичане в начале прошлого века. Самое удивительное было то, что водопровод, проложенный ими на глубине шесть метров, исправно работал и никогда не ломался. Полк наш отличался от других высокой аварийностью.
До того как перевооружиться на МиГ-25п, он эксплуатировал самолеты Як-28п — двухместный самолет с расположением экипажа друг за другом, по схеме «тандем». Несмотря на большое количество выпущенных самолетов, официально Як-28п на вооружение так и не был принят. Самолет в просторечье назывался «аэродинамическое уёб… ще», что в полной мере соответствовало истине. Шасси велосипедного типа, двигатели в гондолах подвешивались под крыльями. Стабилизатор был не цельноповоротным и имел различные установочные углы поворота. Все это вызывало массу ограничений и требовало от летчика незаурядных способностей при пилотировании.
Ежегодно в Насосной происходила как минимум одна катастрофа, стоившая жизни двум членам экипажа. Из летного состава, летавшего на Яках, только семь человек были допущены к переучиванию. Что бы укомплектовать полк, летный состав собрали со всего Бакинского округа ПВО. Основная летная «диаспора» была из Крымского полка: их заманили из уютного городка в благодатном Краснодарском крае высокими должностями. И хотя летное училище по большому счету тоже нельзя считать высшей школой, но разница в уровне теоретической подготовки кадровых летчиков и «хунвейбинов», чувствовалась. Почти год они успешно осваивали новый тип самолета.
Так как полк переучивался на новую технику, то его сняли с боевого дежурства на период ввода в строй летного состава. Это заметно облегчало пилотам жизнь и освоение нового самолета. Я приехал к месту службы в субботу, 2 апреля 1977 года, вечером. По дороге в гарнизон встретил кого-то из бывших сослуживцев по Астрахани, и меня тут же потащили в гараж летчика Петьки Масалова, на поминки по Александру Пелешенко. Гараж гудел, как растревоженный улей.
Через Черкасскую — в западном направлении 2. Через Винницкую — курс на Хмельницкую область 3. Через Харьковскую — в направлении Днепра.
Я как-то попросил его ответить на вопрос, связанный с предстоящими полетами, и, не получив вразумительного ответа, больше к нему не обращался. Основным моим учителем был командир эскадрильи Александр Мефодьевич Андреев. Замечательной души человек, спокойный и уравновешенный, он всегда находил время и научить, и подсказать, и дать совет. В течение нескольких дней я сдал все необходимые зачеты на допуск к полетам и уже седьмого апреля приступил к вывозной программе. Безукоризненно отпилотировал в зоне положенное задание и доложил об этом инструктору. По довольному сопению Александра Мефодьевича понял, что произвел на него неплохое впечатление. После небольшой паузы он предложил мне выполнить типовой пилотажный комплекс сложного пилотажа: переворот, петля, полупетля. И хотя я к такому пилотированию не готовился, и для меня это было неожиданно, но комплекс тоже удалось выполнить без помарок. Комэска довольно крякнул и по дороге домой предложил, чтобы не терять время даром, покрутить бочки. Это была моя коронка, и я с удовольствием начал вращать самолет вокруг продольной оси. Самолет, повинуясь мне, вращался без остановки. Вся хитрость заключалась в том, чтобы при правильном выполнении этой фигуры самолет не зарывался и не терял высоту. Для этого необходимо было, когда крен приближался к девяноста градусам, начинать соразмерно отдавать ручку управления от себя и противоположной ногой не давать опускаться носу самолета. В крене сто восемьдесят градусов — в перевернутом положении — ноги плавно ставятся в нейтральное положение, а тангаж опять же поддерживается едва заметной отдачей ручки от себя. После прохода крена двести семьдесят градусов ручка плавно идет на себя, и нога не дает носу самолета опускаться. Если учесть, что полный оборот самолет совершает за четыре-пять секунд и все это происходит в динамике, то эта кажущаяся простота довольно сложна в исполнении. За это время по воле моих буквально миллиметровых передвижений ручка и педали несколько раз меняют направление. Летчик смотрит через обечайку фонаря только на линию горизонта, который непрерывно вращается, никакого приборного контроля нет, и только по положению самолета относительно этой линии двигает рулями. И стоит хотя бы раз угадать невпопад, как сразу же нос самолета начинает опускаться или подниматься, появляются небольшие, но не очень приятные перегрузки. Экипаж начинает болтать в кабине с одного борта на другой, и, что еще хуже, при отрицательной перегрузке он начинает висеть на ремнях, а при положительной — вдавливаться в кресло. За небольшой период службы в Астрахани я навертел столько бочек, что мои руки и ноги двигались так же естественно, как руки и ноги идущего по земле человека. Моя динамическая память оказалась до такой степени устойчивой, что я от души продемонстрировал командиру свое умение. Когда ему надоел беспрерывно вращающийся перед глазами горизонт, он припечатал: — Достаточно! Весь оставшийся путь проходил при абсолютном молчании инструктора — верный признак того, что он моим полетом доволен. Четко выполнив посадку и завершив полет, я с нетерпением ждал его замечаний. Не склонный к похвалам Андреев сказал, что если я и на МиГ-25 буду пилотировать так же спокойно и уверенно, то проблем не будет. Второй полет я выполнял уже на МиГ-25пу и тоже с Александром Мефодьевичем. По сути, это был вывозной полет, но я чувствовал, что инструктор не вмешивается в управление. К моей радости, ни перерывы в полетах, ни новый тип самолета, ни два двигателя, которые были на Миг-25 и которыми так пугали меня уже летавшие летчики, — ничто не вызывало у меня больших затруднений. Небывалый прилив сил и уверенности в себе позволил выполнить полет так, как будто я на этом самолете пролетал не один год. После посадки инструктор сдержанно, но с уважением сказал, что выпустил бы меня на боевом самолете. Второй полет на МиГ-25пу я выполнял уже как корифей. Полеты на МиГ-25 осложнялись тем, что рулежные дорожки еще не были отремонтированы. Тратилась масса времени. Но самое большое неудобство было в том, что стало припекать жаркое южное солнце, при всех этих маневрах экипажи находились внутри самолета, а система кондиционирования при незапущенных двигателях не работала — так, что не один пуд соли потеряли мы с потом при освоении новой техники. Четыре — минимальное число контрольных полетов перед первым самостоятельным. С таким количеством контрольных полетов выпускали только самых опытных «стариков». Даже они не всегда укладывались в эту норму. Но меня спланировали на выпуск уже на следующую летную смену. Летчики с недоверием смотрели в плановую таблицу, где синим цветом были обозначены два моих контрольных полета и красным — самостоятельный полет на МиГ-25. С удивлением и недоверием спрашивали, чем это я так подкупил строгого Мефодьича. Я и сам не верил своим глазам и отмалчивался, боясь сглазить удачу. На следующий день полеты не состоялись по погодным условиям. Зарядили дожди с низкой, непригодной для полетов облачностью. Распогодилось только через две недели. Меня по-прежнему планировали на самостоятельный вылет. Сомнения начали терзать мою душу: ведь я вчерашний лейтенант, у меня и так большие перерывы, а тут после двух контрольных полетов предстоит лететь самостоятельно… На предварительной подготовке я на всякий случай, чтобы не обвинили в излишней самоуверенности, задал вопрос своему командиру звена: — Не маловато ли после двух недель перерыва? Мрачный, как обычно по трезвости, Гена после небольшой паузы ответил философски: — Жрать захочешь — сядешь! Я согласно закивал головой: чего-чего, а жрать непременно захочу. После двух контрольных полетов подхожу к сорокатонному монстру по имени МиГ-25. Вспомнил 1973 год, когда на училищном аэродроме Тихорецк приземлилась четверка этих красавцев. Любопытных «курсачей» ближе чем на полсотни метров к самолету не подпускали, выставив оцепление из часовых, вооруженных карабинами СКС. Два огромных, возвышающихся до шестиметровой высоты киля, более полутора метров в диаметре реактивные сопла двигателей, в которых во весь рост мог бы уместиться взрослый человек, — все впечатляло своими размерами и формами. Непривычный для самолета цвет — серый с зеленоватым оттенком — усиливал эффект нереальности происходящего. Большое впечатление на меня произвели и колеса шасси, которые по своим размерам больше подходили трактору, чем самолету-истребителю. Но самым большим потрясением были пилоты — разгоряченные только что закончившимся полетом, облаченные в высотно-компенсирующие костюмы с громадными кольцами-«ошейниками» гермошлема, лежащими на их плечах, они больше походили на Богов, спустившихся с небес. Однако при ближнем рассмотрении эти Боги оказались обычными низкорослыми парнями, жадно потягивающими дым сигарет, о чем-то вперемежку с матом обсуждающими перипетии недавнего «воздушного боя». Как завороженный, смотрел я тогда на этих небожителей, в самых дерзких мечтах не представляя себя на их месте. И вот, нереальное становится явью. Я в короткое время прошел вывозную программу, ничего сверхъестественного в этом гиганте не обнаружил и через считанные минуты самостоятельно поднимусь на этом чуде двадцатого века в воздух. Сказать, что я не испытывал волнения, садясь в кабину самолета, было бы неправдой, волнение присутствовало, но не то, какое я испытывал прежде перед полетом на новом типе самолета. Это чувство перемешивалось с полной верой в собственные силы и способности, с гордостью за самого себя. Это было чувство предстоящего свидания с любимой, пока не покоренной женщиной, встречи с чем-то необычным, но желанным. Не было ни малейшего сомнения в том, что я справлюсь с первым самостоятельным полетом. Приятное волнение наполняло мою душу в предчувствии скорого испытания полетом, пьянящего объятия с небом. Вот и этот полет прошел на одном дыхании и закончился красивой посадкой. Меня, по не нами заведенной традиции, сначала подбрасывают в воздух друзья-однополчане, а затем тащат к левой стойке шасси и троекратно уверенно, но не очень сильно бьют задницей по пневматику. Все, родился очередной пилот МиГ-25-го! Я, как и кого положено, угощаю сигаретами и с удовольствием читаю хвалебный боевой листок, на котором красуется моя фотография и написано, что вот этот старший лейтенант, комсомолец в минимальный срок прошел вывозную программу и с отличным качеством выполнил первый самостоятельный полет на современнейшем самолете-истребителе. После полетов забираю листок на память: будет, чем в старости похвастаться перед внуками. Хотя, честно говоря, о старости в неполные двадцать четыре года не думается. После самостоятельного полета установилась типичная для этих мест безоблачная погода, и моя программа пошла семимильными шагами. В конце апреля вся трава успела выгореть, и нас окружал ландшафт скорее лунный, чем земной. Но лично меня это нисколько не огорчало, главное — больше и чаще летать. Серега Павлишин, приехавший из-за семейных проблем на три недели позже меня, с удивлением обнаружил, что я самостоятельно летаю на воздушные бои. Замполиты не успевали сочинять боевые листки — в таком темпе я осваивал новую технику. Валентин Кабцов, все еще празднующий прибытие к новому месту службы, узнав, что я вовсю летаю сам, сначала удивился, потом огорчился, а успокоившись, изрек: — Все, пора завязывать! Эдак вся зеленая молодежь обскачет на повороте! Но догнать меня ему так и не удалось. В третьей эскадрилье, где я удостоился чести служить, было несколько «хунвейбинов», которые в специальных дисциплинах разбирались приблизительно так же, как я в балете. Поэтому подготовка к полетам для меня проходила довольно комфортно. Основное время на предварительной подготовке проводил на тренажере — благо, как везде, основную массу пилотов туда приходилось загонять палкой. Командир звена вообще не вникал в тонкости моей подготовки, а командир эскадрильи, убедившись в моей самостоятельности, вспоминал о моем существовании только на контроле готовности. Тем более что основное внимание ему приходилось уделять «хунвейбинам», которых ставили в тупик элементарные вопросы из аэродинамики. Очень часто на контроль приходил исполняющий обязанности заместителя командира полка по летной подготовке майор Анатолий Олегович Жуков. За атлетически сложенную фигуру и широкую кость он получил кличку «Слон». Наша медицина, в отличие от западной, ставила вес в зависимость от роста. Там же, «за бугром», почему-то норма веса зависела от периметра запястья. Анатолию Олеговичу постоянно пытались поставить позорный для летчика диагноз «ожирение», хотя ни одного грамма лишнего жира в его теле не присутствовало. Но не весом выделялся этот здоровяк из основной массы пилотов.
Это сделало бы музей еще более зрелищным и интересным. В этом центре в прошлом не только проходили подготовку и переучивание летчики авиации ПВО, но и велись войсковые испытания новых образцов авиационной техники; именно сюда поступали новые перехватчики для отработки способов и методов их боевого применения в строевых частях. Какие же самолеты находятся в настоящее время в музее? За исключением истребителя Су-11 развитие массового перехватчика Су-9 , практически все образцы реактивных истребителей-перехватчиков послевоенного периода. На территории гарнизона, сразу за КПП, на высоком постаменте, устремленный в небо, стоит истребитель МиГ-17 — один из самых массовых и всемирно известных первенцев отечественной реактивной авиации.
Самолеты под Нижним Новгородом вооружили гиперзвуковыми ракетами «Кинжал»
В Хмельницкой области произошёл прилёт в районе города Староконстантинов, где располагается одноимённый военный аэродром, по которому армия России в прошлом уже наносила удары. Напомним, что накануне также произошёл массированный дар по Киеву, Киевской области и ряду других регионов. Украинские силовики заявили, что перехватили все ракеты и дроны, однако сообщения в украинских пабликах полностью противоречат данной информации.
Ну и третье, тоже большей частью психологическое - гарантия на исполнение обещанного, тут просто поверьте, получу фильм - доведу дело до конца. Ну вот и все. Хочу надеяться, что согласитесь. Всем удачи.
Жду ответа на этой ветке. Наталья 27. Там я окончила школу. Очень бы хотелось посмотреть фильм. Если есть возможность, выложите, пож. Те, у кого есть возможность, смогут его скачать сами.
Отлично помню генралов Резниченко и Мухина. Командир роты - капитан Горяный Николай Федосеевич. Настоящий офицер.
Жизнь их была скоротечна. Но никто из них не жалел об этом. Они исполнили долг христианский и долг сыновний Отечеству нашему, потому что отдали все самое дорогое, что у них было, — свои силы, здоровье, энергию и даже жизнь, чтобы народ нашей страны и все народы мира вздохнули облегченно и жили уже спокойно, строя доброе и справедливое начало жизни. Мы безмерно благодарны нашим ветеранам, всем тем, кто пал на полях сражений, кто трудился в тылу, и всегда будем помнить об этом. С Великим Днем Победы! Офицерам и рядовому составу вручили награды и поощрения. После этого личный состав авиабазы прошел торжественным маршем по взлетно-посадочной полосе.
От ВВС к сборам привлекались 35 человек. Участникам мероприятия продемонстрировали действия экипажа самолета МиГ-31 в экстремальных ситуациях, выполнение тренировочного полета для отработки боевых действий парой самолетов, выполнение задач авиационной эскадрильей при отражении массированного ракетно-авиационного удара вероятного противника.
Комментарии
- Авиация войск противовоздушной обороны и авиабаза Саваслейка: ru_aviation — LiveJournal
- «Кинжал» воздушного базирования
- Полк истребителей МиГ-31К разместили на аэродроме Саваслейка
- 🎦 Дополнительные видео
- Под Саваслейкой упал МИГ-31
- 148-ой ЦБП и ПЛС авиации ПВО на аэродроме Саваслейка. 📺 Топ-10 видео
1 Комментарий
- По всей Украине воет тревога после взлёта русского МиГ-31К в России - Лента новостей Житомира
- Под Саваслейкой упал МИГ-31
- Поделись позитивом в своих соцсетях
- Авиабаза в Саваслейке: altyn73 — LiveJournal
- Авиабазу в Саваслейке ожидает реконструкция
- В небо взмывают истребители. Репортаж из Саваслейского военного гарнизона. - YouTube
Миг-31. Авиабаза Саваслейка. :: Видео на RuTube -
На военном аэродроме Саваслейка (Нижегородская область) прошли показные занятия по боевой подготовке Военно-воздушных сил в рамках. Статья автора «Литературный салон "Авиатор"» в Дзене: Валерий Григорьев Коварная Саваслейка С началом 1977 года мы, удостоенные чести осваивать новую технику. В конце июля я побывал на военной авиабазе в Саваслейке, где проходили учения. После случившейся в 2018 году авиакатастрофы истребителя-перехватчика МиГ-31, упавшего неподалеку от военной авиабазы «Саваслейка», военное следствие обвинило.
Миг-31. Авиабаза Саваслейка. :: Видео на RuTube -
По всей Украине воет воздушная тревога после того, как русский истребитель-перехватчик МиГ-31К вылетел с аэродрома Саваслейка в Нижегородской области. На военном аэродроме Саваслейка (Нижегородская область) прошли показные занятия по боевой подготовке Военно-воздушных сил в рамках. Музей авиации ПВО (Саваслейка) Чудом удалось сохранить эти машины.
На аэродроме Саваслейка размещен полк истребителей МиГ-31К, оснащённых «Кинжалами»
Так произошло и накануне. На кадрах объективного контроля видно, что как минимум два ангара уничтожены полностью. По сообщениям источников, в результате российской атаки ликвидировано 20 человек личного состава ВСУ и как минимум пять беспилотных летательных аппаратов. Напомним, накануне российские военные нанесли, как утверждается, один из самых мощных ракетных ударов по военным объектам киевского режима в разных областях Украины.
На посадочном курсе на высоте две тысячи метров остановился двигатель. Но и здесь до бедняги, видно, не дошло, что Су-11 без двигателя летает, как оседланная палка. Так он и падал до столкновения с землей. Подстилающая поверхность в месте падения была относительно ровной, самолет получил незначительные повреждения.
Летчик ударился головой о приборную доску и погиб. У комиссии, проводившей расследование происшествия, сложилось мнение, что летчик пытался посадить самолет и, возможно, чувствуя свою вину, не решался на катапультирование до последнего. Мое же мнение: пилоту с такой характеристикой вообще нельзя было летать, нельзя было оставлять его в летчиках. Рано или поздно его все равно бы «подловила» «старуха с косой». Убрать лейтенанта с летной работы для командира полка не представляло большого труда. Так что косвенно в гибели пилота виноват все-таки он. Конечно, не каждый командир решится ломать судьбу молодого офицера, но это все-таки лучше, чем лишить его жизни.
Гораздо легче быть добрым дядей, чем строгим, принципиальным и, по мнению подчиненных, бездушным. Позднее, будучи командиром эскадрильи и командиром полка, я отстранил от летной работы немало летчиков. Они живы, здоровы и наверняка затаили на меня обиду до конца дней своих. Возможно, я где-то и перестраховался, но на моей совести нет ни одной безвременно загубленной души. Название происходило от насосной станции, которую построили здесь англичане в начале прошлого века. Самое удивительное было то, что водопровод, проложенный ими на глубине шесть метров, исправно работал и никогда не ломался. Полк наш отличался от других высокой аварийностью.
До того как перевооружиться на МиГ-25п, он эксплуатировал самолеты Як-28п — двухместный самолет с расположением экипажа друг за другом, по схеме «тандем». Несмотря на большое количество выпущенных самолетов, официально Як-28п на вооружение так и не был принят. Самолет в просторечье назывался «аэродинамическое уёб… ще», что в полной мере соответствовало истине. Шасси велосипедного типа, двигатели в гондолах подвешивались под крыльями. Стабилизатор был не цельноповоротным и имел различные установочные углы поворота. Все это вызывало массу ограничений и требовало от летчика незаурядных способностей при пилотировании. Ежегодно в Насосной происходила как минимум одна катастрофа, стоившая жизни двум членам экипажа.
Из летного состава, летавшего на Яках, только семь человек были допущены к переучиванию. Что бы укомплектовать полк, летный состав собрали со всего Бакинского округа ПВО. Основная летная «диаспора» была из Крымского полка: их заманили из уютного городка в благодатном Краснодарском крае высокими должностями. И хотя летное училище по большому счету тоже нельзя считать высшей школой, но разница в уровне теоретической подготовки кадровых летчиков и «хунвейбинов», чувствовалась. Почти год они успешно осваивали новый тип самолета. Так как полк переучивался на новую технику, то его сняли с боевого дежурства на период ввода в строй летного состава. Это заметно облегчало пилотам жизнь и освоение нового самолета.
Я приехал к месту службы в субботу, 2 апреля 1977 года, вечером. По дороге в гарнизон встретил кого-то из бывших сослуживцев по Астрахани, и меня тут же потащили в гараж летчика Петьки Масалова, на поминки по Александру Пелешенко. Гараж гудел, как растревоженный улей. В состоянии изрядного подпития пилоты вспоминали еще девять дней назад живого, молодого, полного сил и энергии товарища, которому от роду было неполных двадцать восемь лет. Кто-то плакал, кто-то вспомнил, что не отдал ему трояк за пиво, кто-то горько повторял: — Саня Пелё! Саня Пелё!.. Поднимали по полстакана разбавленного спирта, говоря, что смерть забирает лучших и что такого человека уже никогда не будет, как будто негодяи уходят из жизни не навсегда, а периодически возвращаются.
Было тяжко смотреть на этих молодых ребят, пытающихся спиртом залить постигшее их горе. Забывшись на пару часов в квартире одного из пилотов, я проснулся по сигналу внутреннего будильника в состоянии жуткого похмелья и сразу вспомнил все, что было накануне. Вспомнил, что пьянка закончилась под утро, остались самые стойкие. Несмотря на изрядно принятую дозу, мою растерянность заметил старший лейтенант Меретин. Циник по натуре, острый на язык, он, пристально посмотрев на меня, спросил: — Ну что, Гриня, а спать-то негде? По дороге к дому он несколько раз мне напомнил, чтобы я разбудил его не позднее семи утра, так как надо успеть навести в квартире порядок и встретить жену. Проснувшись рано, я разглядел результат месячной холостяцкой жизни Вадика.
На кухне была гора немытой посуды, в двух комнатах повсюду валялись разбросанные вещи и одежда. Да, работы здесь не на час, подумалось мне, надо будить хозяина. Старший лейтенант никак не хотел просыпаться и с закрытыми глазами отмахивался от меня. Набрав ковш воды, я окатил ею перебравшего пилота и наконец-то привел его в чувство. Дальше жизнь пошла по давно знакомому сценарию. Сначала Вадик не мог понять, откуда я взялся. Потом прошипел, как умирающий от жажды в пустыне: — Принеси воды — и ковш воды выпил, как мне показалось, одним глотком.
Потом, слегка придя в себя, окинул взглядом плоды своей холостяцкой жизни и полушутя предложил рассчитаться за предоставленный ночлег генеральной уборкой. Я ничего не имел против, и безропотно побрел на кухню мыть посуду. Покончив с посудой, смел кучу мусора и, протерев полы, доложил арендодателю о выполнении договорных обязательств. Вадик тоже даром времени не терял и практически заканчивал наведение порядка в своих двухкомнатных хоромах. Самодовольно показав мне женские трусики, несколько шпилек-невидимок и кучу использованных презервативов, он порадовался, что удалось вовремя устранить следы своих прегрешений. Затем критически осмотрел жизненное пространство и произнес посетившую его мысль, что жена хрен поверит, будто в наведении порядка не участвовала какая-нибудь б… До встречи оставалось несколько часов, и мы пошли выпить пива. В местной шашлычной уже собрался небольшой банчок из вчерашних моих новых знакомых.
Водку уже не пили, и потому разговор шел почти на трезвую голову. Вадик Меретин рассказал мне о катастрофе, унесшей жизнь Александра Пелешенко. Были ночные полеты, самолеты один за другим уходили в черное южное небо. Руководил полетами командир полка подполковник Сахабутдинов. Заход был со стороны моря. Летчики в шутку называли это «посадкой на авианосец», хотя край полосы находился в трех километрах от береговой черты. В разгар полетов, когда заканчивался очередной разлет, со стороны моря потянуло облачность приподнятого тумана.
Сахабутдинов срочно начал заводить экипажи на посадку. Это обычная ошибка неопытных руководителей полетов при ухудшении погодных условий. Как правило, есть запасные аэродромы, где стоит прекрасная погода, топлива, чтобы туда долететь, вполне хватает, но нет — РП во что бы то ни стало стремится усадить экипаж дома. Хорошо, если погодные условия еще позволяют совершить безопасную посадку, или уровень подготовки летчика настолько высок, что он может сесть практически «вслепую». Но далеко не всегда желаемое совпадает с действительностью. Первым заходил на посадку заместитель командира полка подполковник Геннадий Веракса. Он-то и доложил, что с моря вынесло тонкую облачность с верхним краем сто метров и нижним пятьдесят.
Учитывая, что полк только начал летать в ночных условиях и основная масса летчиков подготовлена к полетам только в простых метеоусловиях, разумно было отправить два экипажа, находящихся в воздухе, на запасной аэродром Кюрдамир, который и был-то всего в ста километрах от основного. Тем не менее, командир принял решение сажать их дома. Александр Пелешенко успешно выполнил заход на посадку, но когда он был на удалении от полосы метров восемьсот, РП обнаружил, что забыл включить посадочные прожектора, и отправил летчика на повторный заход. Уходя на второй круг с высоты выравнивания, Пелешенко, как будто чувствуя, что нельзя было это делать, обронил по рации: — А я бы сел! Обычно пилоты не комментируют действия руководителя полетов, но, очевидно, заход был очень сложным, и у летчика вызвало невольную досаду, что его угоняют на второй круг. Повторный заход Александра совпал с проходом над стартом начальника штаба эскадрильи капитана Алексея Снимщикова на высоте восемьсот метров. Руководитель полетов, наблюдая визуально по аэронавигационным огням самолет Снимщикова, который был над облаками, принял его за самолет Пелешенко.
Естественно, что Снимщиков был гораздо выше глиссады снижения, и Сахабутдинов настойчиво начал давать команды на снижение. Так же естественно, что летчик на эти команды не реагировал: ведь адресованы они были другому пилоту. Александр, слепо выполняя команды РП, продолжал снижение и в девяти километрах от аэродрома столкнулся с поверхностью моря. В этой ситуации полнейшее бездействие проявил руководитель зоны посадки капитан Швецов. Наблюдая катастрофическое снижение самолета, он не предотвратил его и не поправил Сахабутдинова, когда тот упорно загонял экипаж в пучину Каспия. После того как с экрана пропала метка самолета, осознав, что за такую ошибку можно и в тюрьму сесть, он засветил пленку фотоаппарата, на которой остались «следы» захода. Всю ответственность за происшествие взял на себя командир полка.
А наказание Швецова ограничилось вызовом на партийную комиссию, что для него было как мертвому припарка. Никакая партийная комиссия уже не могла повлиять на карьерный рост сорокалетнего капитана.
Утром правящий архиерей возглавил Божественную литургию в храме архистратига Божиего Михаила села Саваслейка Кулебакского района. Ему сослужили благочинный округа протоиерей Дмитрий Ивин, настоятель храма иерей Алексей Липин и духовенство округа. На богослужении молились прихожане и офицеры авиабазы. По окончании литургии владыка совершил заупокойную панихиду по погибшим в Великой Отечественной войне, после чего обратился к прихожанам с архипастырским наставлением. Затем глава епархии принял участие в торжественном построении личного состава на аэродроме авиабазы.
Среди летчиков были пять экипажей, пилотировавших в этот день самолеты МиГ-31, которые принимали участие в парадах на Красной площади в Москве и на площади Минина и Пожарского в Нижнем Новгороде. Буквально за несколько десятков минут до начала построения самолеты вернулись с задания и приземлились на взлетно-посадочной полосе.
По версии следствия, когда во время полета сработала сигнализация о пожаре в левом двигателе, пилот в нарушение инструкций не перекрыл подачу топлива и не включил огнетушитель, а перевел ручку двигателя в положение «Малый газ». Это привело к выключению звукового оповещения «Пожар левого двигателя», однако через две минуты вновь последовала команда о пожаре в левом двигателе. По версии следствия, тогда пилот заглушил штатно работавший левый двигатель истребителя «по дополнительным признакам», не убедившись в том, что мотор действительно горит.
Самолет продолжил полет на одном двигателе, но менее чем через минуту опять сработала голосовая сигнализация о пожаре в остановленном левом двигателе. По версии следствия, после очередной команды о неисправности летчик по ошибке перекрыл кран подачи топлива в правый двигатель, тем самым выключив его и окончательно потеряв управление самолетом. После этого экипаж катапультировался. Материальные требования войсковой части на эту сумму были выдвинуты к Андрею Халееву в рамках уголовного дела, по которому ему грозило наказание до семи лет лишения свободы.