Башмачкин не выдерживает удара и умирает, а после смерти становится привидением, преследующим зажиточных петербуржцев и срывающим с них шинели и шубы. Род занятий: Башмачкин и значительное лицо — государственные служащие, Петрович — ремесленник, частный предприниматель.
Пересказ очень кратко
- «Шинель» Гоголя: вечный титулярный советник Акакий Акакиевич
- Характеристика героев повести «Шинель»
- Роль чиновников в произведении «Шинель» (Н.В. Гоголь)
- «Кудряш» — цитатная характеристика героя пьесы «Гроза»
- Лепажевское ружье и чиновничья шинель . История девяти сюжетов
- Значительное лицо: образ в повести н.в. гоголя “шинель”
Какие чувства связывали Акакия Башмачкина с его шинелью? Толкова
| Акакий Акакиевич Башмачкин из повести «Шинель»: характеристика образа | Характеристики героевАкакий АкакиевичАкакий Акакиевич Башмачкин – главный герой повести Н. В. Гоголя «Шинель», бедный титулярный советник в департаменте Петербурга. |
| «Какое было отношение к Башмачкину во время службы?» — Яндекс Кью | Характеристики героевАкакий АкакиевичАкакий Акакиевич Башмачкин – главный герой повести Н. В. Гоголя «Шинель», бедный титулярный советник в департаменте Петербурга. |
| Повесть «Шинель»: семантика и структура | Уникальные детали и особенности привилегий Башмачкина в Севастополе. Башмачкин, известный русский литературный персонаж, имел свой собственный чин в обществе. |
| Шинель краткое содержание повести по главам - | До 1845 года чин титулярного советника был последней ступенью на гражданской службе перед получением потомственного дворянства. |
| Шинель краткое содержание повести по главам - | Все сослуживцы издевались над Башмачкиным: сочиняли анекдоты о нём и его семидесятилетней квартирной хозяйке, сыпали ему на голову бумажки. |
Какое было отношение к Башмачкину во время службы?
это закономерное и полное уничтожение шинелью Башмачкина - мастера каллиграфии. Уникальные детали и особенности привилегий Башмачкина в Севастополе. Башмачкин, известный русский литературный персонаж, имел свой собственный чин в обществе. Какой чин был у башмачкина. Башмачкина, героя повести н.в. Гоголя «шинель. Образ Акакия Акакиевича Башмачкина. В этой статье представлено описание жизни и судьбы Акакия Акакиевича Башмачкина в вопросах и ответах. Продержав Башмачкина в передней изрядное время, значительное лицо с неудовольствием выслушал косноязычную речь чиновника. Должность Акакия Акакий Башмачкин – это центральное действующее лицо повести Гоголя «Шинель».
Сочинение: Чиновники в повести «Шинель» (Н.В. Гоголь)
| Чин Башмачкина: краткая и полная информация | Главный герой – Акакий Акакиевич Башмачкин обычный человек, занимающий самую низкую должность. |
| Сочинение: Чиновники в повести «Шинель» (Н.В. Гоголь) | Однако генерал, хвастая новым чином перед другом, прогоняет несчастного Башмачкина за то, что тот обратился к нему неподобающим образом. Акакий впадает в горячку и вскоре умирает. |
| Сочинение: Чиновники в повести «Шинель» (Н.В. Гоголь) | Как изменяется жизнь Башмачкина после приобретения новой шинели. |
| Значительное лицо: образ в повести н.в. гоголя “шинель” | Рассказ «Шинель» начинается с описания жизни мелкого чиновника Акакия Акакиевича Башмачкина. |
| Ответы : ПОМОГИТЕ!!! СРОЧНО!!! ПЖ!!! | Главный герой – Акакий Акакиевич Башмачкин обычный человек, занимающий самую низкую должность. |
Привет! Нравится сидеть в Тик-Токе?
Характер и образ жизни Акакия Акакиевича Башмачкина. Род занятий: Башмачкин и значительное лицо — государственные служащие, Петрович — ремесленник, частный предприниматель. В повести рассказывается о титулярном советнике Акакии Акакиевиче Башмачкине, который решает изменить жизнь, чтобы купить новую шинель. маленький человек, мелкий забитый.
Лепажевское ружье и чиновничья шинель
Жена Петровича — она не отличается красивой внешностью, постоянно в чепчике. Муж во время ссор называет ее немкой и мирскою женщиной. Краткое содержание повести «Шинель» подробно Имя главному герою дала мать. Она не смогла выбрать из церковного календаря, поэтому ребенка назвали Акакием, в честь отца. Акакий Акакиевич служит в департаменте, его работа заключается в монотонном переписывании документов. Но он очень ревностно относится к этому делу. Когда за старание директор захотел наградить его более интересной работой, Башмачкин разволновался, не сумев ничего выполнить, поэтому он так и остается вечным титулярным советником.
С коллегами почти не общается, лишь когда их насмешки начинают мешать рабочему процессу, Акакий робко просит оставить его в покое. Работа является для Башмачкина источником радости и единственной любовью, на остальное он просто не обращает внимания. Его внешность, и без того ничем не примечательная — невысокий рост, сероватое лицо и редкие рыжеватые волосы, становится еще невзрачнее из-за старой, перелатанной одежды. Впрочем, Акакий никуда и не ходит: ни на балет, ни на вечеринки, а придя домой, обедает и начинает переписывать бумаги, получая от этого немалое удовольствие. Бедный чиновник идет к портному. Тот славится своим мастерством, но сильно любит выпить чего-нибудь покрепче, из-за этого часто ссорится со своей женой.
Он заверяет Акакия в невозможности залатать вещь и предлагает сшить новую. Правда обойдется это в 150 рублей — большие деньги для титулярного советника.
Рисунок Б. Кустодиева «Акакий Акакиевич возвращается с вечера» Деление пересказа на главы — условное. В одном департаменте служил Акакий Акакиевич Башмачкин. Его покойная матушка не нашла в календаре подходящего имени и назвала сына в честь отца. Реклама Башмачкин был вечным титулярным советником.
Сколько ни переменялось директоров… его видели… тем же чиновником для письма; так что потом уверились, что он… так и родился на свет уже совершенно готовым, в вицмундире и с лысиной на голове. Когда шутки начинали мешать работать, Башмачкин говорил: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете? В этих словах было что-то настолько жалкое, что один молодой человек, услышав их, отвернулся от своих товарищей-шутников. В последствии он не раз «содрогался… видя, как много в человеке бесчеловечья, как много скрыто свирепой грубости в утончённой, образованной светскости». Служил Башмачкин с любовью. Он переписывал бумаги, и это приносило ему радость. Реклама О внешности и одежде Башмачкин не думал, на улице по сторонам не смотрел и почти ничего вокруг себя не замечал.
Придя домой, он съедал обед, не чувствуя вкуса еды, и снова садился переписывать. На вечеринки или в театр он никогда не ходил, а по вечерам, написавшись вдоволь, ложился спать, улыбаясь при мысли о завтрашнем дне и любимой работе. Башмачкин решается сшить новую шинель Так и прожил бы Башмачкин до старости, если бы лет в пятьдесят не обнаружил, что его форменная шинель протёрлась на спине и совершенно не греет. Шинель эта была очень старой, её воротник почти полностью пошёл на заплатки, и в департаменте все издевались над ней, называя «капотом» халатом. Башмачкин отнёс шинель к Петровичу, который занимался починкой чиновничьей одежды, надеясь, что тот как-нибудь её починит. Петрович, трезвый и сердитый, осмотрел шинель и нюхнул из табакерки, на которой был изображён генерал с заклеенным, на месте дырки, бумажкой лицом. Подумав, он заявил, что починить шинель невозможно: старое гнилое сукно расползётся, сколько его не зашивай.
А новая шинель обойдётся слишком дорого для Башмачкина, получавшего мизерную зарплату. Через неделю Башмачкин снова попытался уговорить выпившего и подобревшего Петровича починить шинель, но тот опять отказался и пообещал сшить новую. Реклама Башмачкин понял, что без новой шинели не обойтись. Зная, что Петрович любит преувеличивать, он прикинул, что обновка обойдётся примерно вдвое дешевле озвученной портным суммы. Половина этих денег у Башмачкина уже была, он сумел сэкономить, откладывая по грошику с каждого потраченного рубля.
Мать Акакия Акакиевича При крещении ей предоставили на выбор различные имена для сына, но ей ничего не понравилось, и она решила назвать его в честь отца - Акакий. Иван Иванович Ерошкин Кум, столоначальник в сенате и квартальный офицер, очень хороший человек. Присутствовал при крещении Акакия Акакиевича. Директор Акакия Акакиевича Назначил ему повышенную зарплату - 60 рублей, как будто специально для пошива шинели. Каролина Ивановна Любовница значительного лица. Именно к ней он ехал, кода явился мертвец в виде Акакия Акакиевича и снял с него шинель. Это был мужчина низенького роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат, с небольшой лысиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щек и цветом лица, что называется геморроидальным. Этот чиновник был в чине титулярного советника. Чин не самый низший, девятый, но Акакий Акакиевич себя держал как-то приниженно, был забит и запуган, что даже сторожа не оказывали ему должного почтения. Копировальных инструментов в то время еще не было, печатной машинки тоже, поэтому огромную работу по копированию документов выполняли чиновники низших классов. Работу свою он любил, обладал красивым, почти каллиграфическим почерком, и выполнял ее аккуратно. Но дальше этого он не продвинулся. Жил он бедно. Не любил никаких развлечений. И даже, чтобы собрать деньги на новую недорогую шинель, ему пришлось урезать себя в расходах. Он совершенно не замечал, что происходит вокруг него. Он не заметил также, что его шинель пришла в негодность, пока не стало поддувать в местах, где ткань окончательно протерлась и прохудилась. По совету одного из коллег он обратился к значительному лицу, в надежде, что тот как-то повлияет на ход расследования по поиску его шинели, но знакомство оказалось фатальным для бедного Акакия Акакиевича. Не знал он, что Значительное лицо своим криком и стремлением запугать низших по чину, поддерживал свою незначительную значительность. Он решил, что сделал что-то ужасное, и до такой степени расстроился, что после встречи с этим человеком он заболел горячкой и умер. Петрович — портной из бывших крепостных. Очень любил выпить, и не пропускал для этого случая ни одного праздника. В трезвом виде был раздраженным и непреклонным, а когда «выпимши» или с похмелья, был очень даже сговорчив. Хорошо знал свое дело, поэтому без работы никогда не сидел. Сначала он назвал Акакию Акакиевичу цену за шинель 150 рублей, но когда Чиновник пришел в более благоприятный момент, Петрович уменьшил цену почти вдвое, взяв за работу всего 80 рублей. Значительное лицо — чиновник.
Можно сказать, что Башмачкин нищенствовал, как и сотни подобных ему мелких чиновников. Важнее титулярного советника был коллежский. Беда в том, что этот чин был для Акакия Акакиевича недосягаем. Коллежским советником мог стать человек с дворянским происхождением. Гоголевский герой, по всей видимости, был разночинцем. Характеристика Акакия Акакиевича Башмачкина: скромный, ничем не примечательный чиновник, не имеющий выдающихся способностей, честолюбия и каких-либо устремлений в жизни. Таких, как он, называли «вечными титулярными советниками». Башмачкин был обречен занимать незначительную должность в департаменте. Но это его отнюдь не огорчало. Любимое дело Башмачкина Акакий Акакиевич с утра до вечера выполнял несложную работу: переписывал бумаги. Он это занятие очень любил, о другом и не мечтал. Башмачкин брал работу на дом. В спешке ужинал, не чувствуя вкуса еды, и снова садился за переписывание бумаг. Однажды один сердобольный начальник доверил ему более значимое задание. Нужно было не только переписать документ, а еще поменять название и несколько глаголов. Но Башмачкин не справился. Весь вспотел, перенервничал, затем произнес: «Нет уж, дайте мне что-нибудь переписать». Характеристику Акакия Акакиевича Башмачкина дополнит описание внешности. Он был небольшого роста, лысоват, с геморроидальным цветом лица. Этот человек очень давно работал в департаменте. Так давно, что молодым чиновникам казалось, что он таким и появился на свет - с лысиной и в вицмундире. Характеристику маленького человека первым дал Пушкин в повести «Станционный смотритель». Что это за тип литературного персонажа? Это образ социально незащищенного человека, несчастного, одинокого, жалкого. В департаменте Башмачкина не уважает даже сторож. Начальники небрежно бросают на стол ему бумаги, даже не удосуживаясь произнести: «Перепишите, пожалуйста».
Какое было отношение к Башмачкину во время службы?
Старая шинель Новая шинель Капот верхняя мужская одежда в виде халата , худой гардероб, серпянка тонкая ткань, напоминающая марлю Подруга жизни, светлый гость, вечная идея Слайд 6 Кто является сильным врагом всех получающих 400 рублей жалованья? Холод в природе — спасение в тёплой одежде. Холод в отношениях людей — спасение в любви, понимании. Слайд 7 Черты сходства в судьбах героев и в сцене с пропажей шинели Акакий Акакиевич «Значительное лицо» Новая шинель Новый генеральский мундир Шинель заставила отметить обнову пирушкой «Генеральский мундир сбил совершенно с толку» Недавно построил шинель «Недавно сделался значительным лицом. Прибежал домой в совершенном беспорядке: волосы... Повесть состоит из 2 частей История с шинелью Шинель - «вечная идея» героя, которой он живет.
Мир Башмачкина — это бездушный мир чинов и денег, абсурдное пространство существования.
Видно, что уж чиновники давно собрались и выпили по первому стакану чаю. Акакий Акакиевич, повесивши сам шинель свою, вошел в комнату, и перед ним мелькнули в одно время свечи, чиновники, трубки, столы для карт, и смутно поразили слух его беглый, со всех сторон подымавшийся разговор и шум передвигаемых стульев. Он остановился весьма неловко среди комнаты, ища и стараясь придумать, что ему сделать.
Но его уже заметили, приняли с криком, и все пошли тот же час в переднюю и вновь осмотрели его шинель. Акакий Акакиевич хотя было отчасти и сконфузился, но, будучи человеком чистосердечным, не мог не порадоваться, видя, как все похвалили шинель. Потом, разумеется, все бросили и его и шинель и обратились, как водится, к столам, назначенным для виста. Все это: шум, говор и толпа людей, — все это было как-то чудно Акакию Акакиевичу.
Он просто не знал, как ему быть, куда деть руки, ноги и всю фигуру свою; наконец подсел он к игравшим, смотрел в карты, засматривал тому и другому в лица и чрез несколько времени начал зевать, чувствовать, что скучно, тем более что уж давно наступило то время, в которое он, по обыкновению, ложился спать. Он хотел проститься с хозяином, но его не пустили, говоря, что непременно надо выпить в честь обновки по бокалу шампанского. Через час подали ужин, состоявший из винегрета, холодной телятины, паштета, кондитерских пирожков и шампанского. Акакия Акакиевича заставили выпить два бокала, посла которых он почувствовал, что в комнате сделалось веселее, однако ж никак не мог позабыть, что уже двенадцать часов и что давно пора домой.
Чтобы как-нибудь не вздумал удерживать хозяин, он вышел потихоньку из комнаты, отыскал в передней шинель, которую не без сожаления увидел лежавшею на полу, стряхнул ее, снял с нее всякую пушинку, надел на плеча и опустился по лестнице на улицу. На улице все еще было светло. Кое-какие мелочные лавчонки, эти бессменные клубы дворовых и всяких людей, были отперты, другие же, которые были заперты, показывали, однако ж, длинную струю света во всю дверную щель, означавшую, что они не лишены еще общества и, вероятно, дворовые служанки или слуги еще доканчивают свои толки и разговоры, повергая своих господ в совершенное недоумение насчет своего местопребывания. Акакий Акакиевич шел в веселом расположении духа, даже подбежал было вдруг, неизвестно почему, за какою-то дамою, которая, как молния, прошла мимо и у которой всякая часть тела была исполнена необыкновенного движения.
Но, однако ж, он тут же остановился и пошел опять по-прежнему очень тихо, подивясь даже сам неизвестно откуда взявшейся рыси. Скоро потянулись перед ним те пустынные улицы, которые даже и днем не так веселы, а тем более вечером. Теперь они сделались еще глуше и уединеннее: фонари стали мелькать реже — масла, как видно, уже меньше отпускалось; пошли деревянные домы, заборы; нигде ни души; сверкал только один снег по улицам, да печально чернели с закрытыми ставнями заснувшие низенькие лачужки. Он приблизился к тому месту, где перерезывалась улица бесконечною площадью с едва видными на другой стороне ее домами, которая глядела страшною пустынею.
Вдали, Бог знает где, мелькал огонек в какой-то будке, которая казалась стоявшей на краю света. Веселость Акакия Акакиевича как-то здесь значительно уменьшилась. Он вступил на площадь не без какой-то невольной боязни, точно как будто сердце его предчувствовало что-то недоброе. Он оглянулся назад и по сторонам: точное море вокруг него.
У него затуманило в глазах и забилось в груди. Акакий Акакиевич хотел было уже закричать «караул», как другой приставил ему к самому рту кулак величиною в чиновничью голову, примолвив: «А вот только крикни! Чрез несколько минут он опомнился и поднялся на ноги, но уж никого не было. Он чувствовал, что в поле холодно и шинели нет, стал кричать, но голос, казалось, и не думал долетать до концов площади.
Отчаянный, не уставая кричать, пустился он бежать через площадь прямо к будке, подле которой стоял будочник и, опершись на свою алебарду, глядел, кажется, с любопытством, желая знать, какого черта бежит к нему издали и кричит человек. Акакий Акакиевич, прибежав к нему, начал задыхающимся голосом кричать, что он спит и ни за чем не смотрит, не видит, как грабят человека. Будочник отвечал, что он не видал ничего, что видел, как остановили его среди площади какие-то два человека, да думал, что то были его приятеля; а что пусть он, вместо того чтобы понапрасну браниться, сходит завтра к надзирателю, так надзиратель отыщет, кто взял шинель. Акакий Акакиевич прибежал домой в совершенном беспорядке: волосы, которые еще водились у него в небольшом количестве на висках и затылке, совершенно растрепались; бок и грудь и все панталоны были в снегу.
Старуха, хозяйка квартиры его, услыша страшный стук в дверь, поспешно вскочила с постели и с башмаком на одной только ноге побежала отворять дверь, придерживая на груди своей, из скромности, рукою рубашку; но, отворив, отступила назад, увидя в таком виде Акакия Акакиевича. Когда же рассказал он, в чем дело, она всплеснула руками и сказала, что нужно идти прямо к частному, что квартальный надует, пообещается и станет водить; а лучше всего идти прямо к частному, что он даже ей знаком, потому что Анна, чухонка, служившая прежде у нее в кухарках, определилась теперь к частному в няньки, что она часто видит его самого, как он проезжает мимо их дома, и что он бывает также всякое воскресенье в церкви, молится, а в то же время весело смотрит на всех, и что, стало быть, по всему видно, должен быть добрый человек. Выслушав такое решение, Акакий Акакиевич печальный побрел в свою комнату, и как он провел там ночь, предоставляется судить тому, кто может сколько-нибудь представить себе положение другого. Поутру рано отправился он к частному; но сказали, что спит; он пришел в десять — сказали опять: спит; он пришел в одиннадцать часов — сказали: да нет частного дома; он в обеденное время — но писаря в прихожей никак не хотели пустить его и хотели непременно узнать, за каким делом и какая надобность привела и что такое случилось.
Так что наконец Акакий Акакиевич раз в жизни захотел показать характер и сказал наотрез, что ему нужно лично видеть самого частного, что они не смеют его не допустить, что он пришел из департамента за казенным делом, а что вот как он на них пожалуется, так вот тогда они увидят. Против этого писаря ничего не посмели сказать, и один из них пошел вызвать частного. Частный принял как-то чрезвычайно странно рассказ о грабительстве шинели. Вместо того чтобы обратить внимание на главный пункт дела, он стал расспрашивать Акакия Акакиевича: да почему он так поздно возвращался, да не заходил ли он и не был ли в каком непорядочном доме, так что Акакий Акакиевич сконфузился совершенно и вышел от него, сам не зная, возымеет ли надлежащий ход дело о шинели или нет.
Весь этот день он не был в присутствии единственный случай в его жизни. На другой день он явился весь бледный и в старом капоте своем, который сделался еще плачевнее. Повествование о грабеже шинели, несмотря на то что нашлись такие чиновники, которые не пропустили даже и тут посмеяться над Акакием Акакиевичем, однако же, многих тронуло. Решились тут же сделать для него складчину, но собрали самую безделицу, потому что чиновники и без того уже много истратились, подписавшись на директорский портрет и на одну какую-то книгу, по предложению начальника отделения, который был приятелем сочинителю, — итак, сумма оказалась самая бездельная.
Один кто-то, движимый состраданием, решился, по крайней мере, помочь Акакию Акакиевичу добрым советом, сказавши, чтоб он пошел не к квартальному, потому что хоть и может случиться, что квартальный, желая заслужить одобрение начальства, отыщет каким-нибудь образом шинель, но шинель все-таки останется в полиции, если он не представит законных доказательств, что она принадлежит ему; а лучше всего, чтобы он обратился к одному значительному лицу, что значительное лицо, спишась и снесясь с кем следует, может заставить успешнее идти дело. Нечего делать, Акакий Акакиевич решился идти к значительному лицу. Какая именно и в чем состояла должность значительного лица, это осталось до сих пор неизвестным. Нужно знать, что одно значительное лицо недавно сделался значительным лицом, а до того времени он был незначительным лицом.
Впрочем, место его и теперь не почиталось значительным в сравнении с другими, еще значительнейшими. Но всегда найдется такой круг людей, для которых незначительное в глазах прочих есть уже значительное. Впрочем, он старался усилить значительность многими другими средствами, именно: завел, чтобы низшие чиновники встречали его еще на лестнице, когда он приходил в должность; чтобы к нему являться прямо никто не смел, а чтоб шло все порядком строжайшим: коллежский регистратор докладывал бы губернскому секретарю, губернский секретарь — титулярному или какому приходилось другому, и чтобы уже, таким образом, доходило дело до него. Так уж на святой Руси все заражено подражанием, всякий дразнит и корчит своего начальника.
Говорят даже, какой-то титулярный советник, когда сделали его правителем какой-то отдельной небольшой канцелярии, тотчас же отгородил себе особенную комнату, назвавши ее «комнатой присутствия», и поставил у дверей каких-то капельдинеров с красными воротниками в галунах, которые брались за ручку дверей и отворяли ее всякому приходившему, хотя в «комнате присутствия» насилу мог уставиться обыкновенный письменный стол. Приемы и обычаи значительного лица были солидны и величественны, но не многосложны. Главным основанием его системы была строгость. Хотя, впрочем, этому и не было никакой причины, потому что десяток чиновников, составлявших весь правительственный механизм канцелярии, и без того был в надлежащем страхе; завидя его издали, оставлял уже дело и ожидал стоя ввытяжку, пока начальник пройдет через комнату.
Обыкновенный разговор его с низшими отзывался строгостью и состоял почти из трех фраз: «Как вы смеете? Знаете ли вы, с кем говорите? Понимаете ли, кто стоит перед вами? Получивши генеральский чин, он как-то спутался, сбился с пути и совершенно не знал, как ему быть.
Если ему случалось быть с ровными себе, он был еще человек как следует, человек очень порядочный, во многих отношениях даже не глупый человек; но как только случалось ему быть в обществе, где были люди хоть одним чином пониже его, там он был просто хоть из рук вон: молчал, и положение его возбуждало жалость, тем более что он сам даже чувствовал, что мог бы провести время несравненно лучше. В глазах его иногда видно было сильное желание присоединиться к какому-нибудь интересному разговору и кружку, но останавливала его мысль: не будет ли это уж очень много с его стороны, не будет ли фамилиярно, и не уронит ли он чрез то своего значения? И вследствие таких рассуждений он оставался вечно в одном и том же молчаливом состоянии, произнося только изредка какие-то односложные звуки, и приобрел таким образом титул скучнейшего человека. К такому-то значительному лицу явился наш Акакий Акакиевич, и явился во время самое неблагоприятное, весьма некстати для себя, хотя, впрочем, кстати для значительного лица.
Значительное лицо находился в своем кабинете и разговорился очень-очень весело с одним недавно приехавшим старинным знакомым и товарищем детства, с которым несколько лет не видался. В это время доложили ему, что пришел какой-то Башмачкин. Он спросил отрывисто: «Кто такой? Здесь надобно сказать, что значительный человек совершенно прилгнул: ему было время, они давно уже с приятелем переговорили обо всем и уже давно перекладывали разговор весьма длинными молчаньями, слегка только потрепливая друг друга по ляжке и приговаривая: «Так-то, Иван Абрамович!
Наконец наговорившись, а еще более намолчавшись вдоволь и выкуривши сигарку в весьма покойных креслах с откидными спинками, он наконец как будто вдруг вспомнил и сказал секретарю, остановившемуся у дверей с бумагами для доклада: «Да, ведь там стоит, кажется, чиновник; скажите ему, что он может войти». Увидевши смиренный вид Акакия Акакиевича и его старенький вицмундир, он оборотился к нему вдруг и сказал: «Что вам угодно? Акакий Акакиевич уже заблаговременно почувствовал надлежащую робость, несколько смутился и, как мог, сколько могла позволить ему свобода языка, изъяснил с прибавлением даже чаще, чем в другое время, частиц «того», что была-де шинель совершенно новая, и теперь ограблен бесчеловечным образом, и что он обращается к нему, чтоб он ходатайством своим как-нибудь того, списался бы с господином обер-полицмейстером или другим кем и отыскал шинель. Генералу, неизвестно почему, показалось такое обхождение фамилиярным.
Об этом вы должны были прежде подать просьбу в канцелярию; она пошла бы к столоначальнику, к начальнику отделения, потом передана была бы секретарю, а секретарь доставил бы ее уже мне... Значительное лицо, кажется, не заметил, что Акакию Акакиевичу забралось уже за пятьдесят лет. Стало быть, если бы он и мог назваться молодым человеком, то разве только относительно, то есть в отношении к тому, кому уже было семьдесят лет. Тут он топнул ногою, возведя голос до такой сильной ноты, что даже и не Акакию Акакиевичу сделалось бы страшно.
Акакий Акакиевич так и обмер, пошатнулся, затрясся всем телом и никак не мог стоять: если бы не подбежали тут же сторожа поддержать его, он бы шлепнулся на пол; его вынесли почти без движения. А значительное лицо, довольный тем, что эффект превзошел даже ожидание, и совершенно упоенный мыслью, что слово его может лишить даже чувств человека, искоса взглянул на приятеля, чтобы узнать, как он на это смотрит, и не без удовольствия увидел, что приятель его находился в самом неопределенном состоянии и начинал даже с своей стороны сам чувствовать страх. Как сошел с лестницы, как вышел на улицу, ничего уж этого не помнил Акакий Акакиевич. Он не слышал ни рук, ни ног.
В жизнь свою он не был еще так сильно распечен генералом, да еще и чужим. Он шел по вьюге, свистевшей в улицах, разинув рот, сбиваясь с тротуаров; ветер, по петербургскому обычаю, дул на него со всех четырех сторон, из всех переулков. Вмиг надуло ему в горло жабу, и добрался он домой, не в силах будучи сказать ни одного слова; весь распух и слег в постель. Так сильно иногда бывает надлежащее распеканье!
На другой же день обнаружилась у него сильная горячка. Благодаря великодушному вспомоществованию петербургского климата болезнь пошла быстрее, чем можно было ожидать, и когда явился доктор, то он, пощупавши пульс, ничего не нашелся сделать, как только прописать припарку, единственно уже для того, чтобы больной не остался без благодетельной помощи медицины; а впрочем, тут же объявил ему чрез полтора суток непременный капут. После чего обратился к хозяйке и сказал: «А вы, матушка, и времени даром не теряйте, закажите ему теперь же сосновый гроб, потому что дубовый будет для него дорог». Слышал ли Акакий Акакиевич эти произнесенные роковые для него слова, а если и слышал, произвели ли они на него потрясающее действие, пожалел ли он о горемычной своей жизни, — ничего этого не известно, потому что он находился все время в бреду и жару.
Явления, одно другого страннее, представлялись ему беспрестанно: то видел он Петровича и заказывал ему сделать шинель с какими-то западнями для воров, которые чудились ему беспрестанно под кроватью, и он поминутно призывал хозяйку вытащить у него одного вора даже из-под одеяла; то спрашивал, зачем висит перед ним старый капот его, что у него есть новая шинель; то чудилось ему, что он стоит перед генералом, выслушивая надлежащее распеканье, и приговаривает: «Виноват, ваше превосходительство!
Однажды вечером Акакия Акакиевича догнали на улице не известные люди и отобрали шинель. Расстроенный чиновник отправляется с жалобой к «значительному лицу» в надежде найти и наказать виновных в его беде. Однако, «генерал» не поддерживает младшего служащего, а, наоборот, делает выговор.
Башмачкин, отвергнутый и униженный, оказался не в состоянии справиться со своим горем и умер. В конце произведения автор добавляет немного мистики. После похорон титулярного советника в городе начали замечать призрак, который отнимал шинели у прохожих. Немного позже этот самый призрак отобрал шинель у того самого «генерала», отругавшего Акакия Акакиевича.
Это послужило уроком для важного чиновника. Главные герои Центральная фигура повести, жалкий государственный служащий, который всю жизнь занимается рутинной и не интересной работой. В его работе отсутствуют возможности для творчества и самореализации. Однообразие и монотонность буквально поглощают титулярного советника.
Все, чем он занимается - переписывание никому не нужных бумаг. У героя нет близких. Свободные вечера он проводит дома, иногда переписывая бумаги «для себя». Внешность Акакия Акакиевича создает еще более сильный эффект, героя становится по-настоящему жалко.
Есть что-то ничтожное в его образе. Впечатление усиливает рассказ Гоголя о постоянных неприятностях, постигающих героя то неудачное имя, то крещение. Гоголь как нельзя лучше создал образ «маленького» чиновника, который живет в страшных лишениях и каждый день борется с системой за свое право на существование. Чиновники собирательный образ чиновничества Гоголь, рассказывая о сослуживцах Акакия Акакиевича, делает акцент на таких качествах, как бессердечность, черствость.
Коллеги несчастного чиновника всячески издеваются и подшучивают над ним, не испытывая ни грамма сочувствия. Весь драматизм отношений Башмачкина с коллегами заключен в сказанной им фразе: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете? Да это и не важно. Важен чин, положение на социальной лестнице.
После пропажи шинели, Башмачкин впервые в жизни решается отстоять свои права и отправляется с жалобой к «генералу». Тут то «маленький» чиновник и сталкивается с жесткой, бездушной бюрократической машиной, образ которой заключен в персонаже «значительного лица». Анализ произведения В лице своего главного героя Гоголь словно объединяет всех бедных и униженных жизнью людей. Жизнь Башмачкина - вечная борьба за выживание, нищета и однообразие.
Общество с его законами не дает чиновнику права на нормальное человеческое существование, унижает его достоинство. При этом сам Акакий Акакиевич соглашается с таким положением и безропотно терпит тяготы и трудности. Пропажа шинели - переломное событие в произведении. Оно заставляет «маленького чиновника» в первый раз заявить обществу о своих правах.
Акакий Акакиевич направляется с жалобой к «значительному лицу», которое в повести Гоголя олицетворяет всю бездушность и обезличенность бюрократии. Натолкнувшись на стену агрессии и непонимания со стороны «значительного лица», бедный чиновник не выдерживает и умирает. Гоголь поднимает проблему чрезвычайной значимости чина, которая имело место в обществе того времени. Автор показывает, что такая привязанность к чину губительна для людей с самым разным социальным статусом.
Престижная должность «значительного лица» сделала его равнодушным и жестоким. А младший чин Башмачкина привел к обезличиванию человека, его унижению. В конце повести Гоголь не случайно вводит фантастическую концовку, в которой призрак несчастного чиновника снимает с генерала шинель. Это некоторое предостережение важным лицам о том, что их бесчеловечные поступки могут иметь последствия.
Фантастика в конце произведения объясняется тем, что в российской действительности того времени практически невозможно представить ситуацию возмездия. Так как «маленький человек» в то время не имел прав, не мог требовать к себе внимания и уважения со стороны общества. Кто главный герой повести. Каков его характер и образ жизни.
У Гоголя Башмачкин «был то, что называют вечный титулярный советник, над которым, как известно, натрунились и наострились вдоволь разные писатели, имеющие похвальное обыкновенье налегать на тех, которые не могут кусаться». Автор, конечно, не скрывает своей иронической усмешки, когда описывает духовную ограниченность и убожество своего героя. Акакий Акакиевич был робким, бессловесным существом, безропотно сносившим «канцелярские насмешки» своих сослуживцев и деспотическую грубость начальников. Отупляющая работа переписчика бумаг парализовала в нем какие бы то ни было духовные интересы.
Что вы могли бы сказать об отношении автора к герою. Автор к герою относится вроде бы без щепетильности. Он показывает его внутреннее убожество, ограниченность и скудость интересов, неспособность мыслить логически, поразительное косноязычие. Но при этом он как бы отстраняется от этих его отрицательных свойств, приглушает их, не делает на них акцента.
Зато крупным планом демонстрирует душевное незлобие, безропотное терпение забитого жизнью бедняка. В тусклом облике героя отсутствует нечто запоминающееся, особенное, бросающееся в глаза. Безликость внешности Башмачкина словно компенсируется трепетным отношением к службе. Максимальное сближение личной жизни и службы оборачивается равнодушием к себе.
А подобная безучастность к собственной персоне всегда чревата наблюдаемым нами жалким видом Акакия Акакиевича, его безответностью и униженностью, которых он до поры до времени не чувствует. Преображает героя мечта о новой шинели. Он идет за правдой к частному приставу, с трудом попадает на прием, но понимает, что надежды вернуть шинель мало. В департаменте советуют идти к «значительному лицу».
Акакий Акакиевич пробивается на прием к генералу. Генералу обращение посетителя кажется фамильярным, он топает ногами и выставляет его.
По пути домой встречает грабителей, которые снимает с него шинель. Смерть чиновника На следующий день Башмачкин отправился в департамент во всем известном капоте. Многие его жалели, советовали обратиться к одному значительному лицу: быть может, он поможет разыскать грабителей, которые похитили новую шинель.
Акакий Акакиевич так и поступил. Но значительное лицо было лицом весьма грозным, по крайней мере хотело казаться таковым. Начальник не стал слушать Башмачкина, напротив, накинулся на него так, что тот едва духа не лишился прямо в его кабинете. Призрак Когда чиновника не стало, никто этого не заметил. О его смерти в департаменте узнали лишь спустя четыре дня после похорон.
Башмачкины встречались, конечно же, не только среди чиновников XIX века. Подобные люди, загнанные, несчастные, незащищенные, есть и сегодня. Гоголь завершил историю фантастическим финалом. Его герой, в награду за неприметную жизнь, после своей смерти еще прожил несколько дней. Вскоре по Петербургу пошли слухи о призраке.
Это был мертвец-чиновник, который искал пропавшую шинель. Он наводил страх на горожан, а исчез лишь после того, как встретил того самого генерала, наведшего на него страх незадолго до смерти. Призрак снял со значительного лица шинель, после чего исчез навсегда. Начальник, человек, по сути, не злой, еще долго не мог простить себе смерти Башмачкина. Повесть Николая Гоголя « » наиболее ярко показала нам проблему «маленького человека» в обществе.
А главный герой произведения — Акакий Акакиевич Башмачкин стал олицетворением того самого «маленького человека». Уже первые строки повести говорят нам, что судьба главного героя решена. Первое, что кидается в глаза — выбор имени. Гоголь с иронией описывает момент выбора имени ребенку. Из всех представленных имен: Моккий, Соссий или Хоздазат — Акакий было самое подходящее.
Поэтому было решено назвать ребеночка Акакием в честь его отца. Акакию Акакиевичу было пятьдесят лет. С виду он был невысокого роста, с лысиной на лбу. Всю свою жизнь он проработал мелким чиновником в одной из городских канцелярий. Его основной задачей было переписывание бумаг.
Стоит отметить, что Башмачкину очень нравилась его работа. У него были даже любимые буквы, которые он писал с особым старанием. Как и все «маленькие люди», главный герой боялся проявить инициативу, его пугало любое новое дело. Однажды новый директор канцелярии, видя старания Акакия Акакиевича, решает его вознаградить и дать работу посложнее. Нужно было прочитать статью и изменить глаголы, где нужно.
Немного подумав, Башмачкин сказал, что будет лучше, если он просто что-то перепишет. Его мизерное жалование не позволяло ему делать дорогих покупок. Он многие годы ходил в зеленом пиджаке, которое уже казался рыжевато-мучного цвета. В один из дней, Акакий Акакиевич решать заказать себе новую шинель. Нужно сказать, что это решение далось ему не просто.
Он дважды просил портного подлатать его старую шинель, но портной не хотел браться за работу. Башмачкин начинает экономить на всем, чтобы собрать нужную сумму денег. И вот шинель готова. Это событие стало настоящим праздником в жизни главного героя. Новая шинель словно открыла ему дверь в новую жизнь.
Он даже решает пойти на вечер, чтобы «вспрыснуть» новую вещь. Там он становится главным действующим лицом. Впервые за всю свою жизнь Акакий Акакиевич позволил себе развлечься. Поздним вечером по дороге домой на Башмачкина нападают грабители и отбирают шинель. С этого момента жизнь главного героя превратилась в ад.
Ни кто не понимает его трагедии. Он пытается найти помощи, но бюрократический аппарат «раздавливает» его. Простудившись, Акакий Акакиевич умирает. Его смерть замечают только на четвертый день, но никто не сожалеет о случившемся. Тем временем, призрак Акакия Акакиевича начинает мстить своим обидчикам, срывая с них шинели.
Он успокаивается только тогда, когда отбирает шинель у генерала, который прогнал его. Таким был итог жизни «маленького человека» Акакия Акакиевича Башмачкина. Значение имени в повести Н. Гоголя «Шинель» Башмачник - фамилия чиновника. Уже по самому имени видно, что она когда-то произошла от башмака; но когда, в какое время и каким образом произошла она от башмака, ничего этого не известно.
Башмак - низкая, закрытая обувь для улицы, часто грубая, тяжёлая и неудобная. Неприличнее башмаков обуви было не найти. Так что фамилией Гоголь определил статус главного героя. Более того, она образовалась даже не от слова «башмак», а от слова «башмачок» - «маленькому человеку» и фамилия с уменьшительным суффиксом. Но имена эти были такими странными, что она решила: «…пусть лучше будет он называться, как и отец его.
Отец был Акакий, так пусть и сын будет Акакий». Акакию Акакиевичу даже имени собственного не досталось. Ребенка окрестили, причем он заплакал и сделал такую гримасу, как будто бы предчувствовал, что будет титулярный советник». Уже во времена Гоголя имя Акакий было редко употребляемо в народе, сейчас сохраняется в качестве церковного; этим именем назывались святомученики и наиболее набожные священники. Святомученики получали имя Акакий посмертно, что указывало прямо на их страдания без вины мученик Акакий, преподобный Акакий Синайский, преподобный Акакий Латрийский, священномученик Акакий.
Акакий др. Имя «Акакий» обозначает «невинность, невинный, незлобивый, беззлобный, не делающий зла». А у героя Гоголя это качество ещё удвоено отчеством. Удваивание указывает на переизбыток свойства, усиление значения слова. Но ни одного слова не отвечал на это Акакий Акакиевич, как будто бы никого и не было перед ним...
Гоголя имена и фамилии приобретают новую функцию. Они не просто называют человека, они позволяют несколькими словами прочитать душу и познать личность героя. Может ли одно небольшое произведение совершить революцию в литературе? Да, русская литература знает такой прецедент. Это повесть Н.
Гоголя «Шинель». Произведение было весьма популярно у современников, вызывало немало споров, а гоголевское направление развивалось у русских писателей вплоть до середины 20 века. Что собой представляет эта великая книга? Об этом в нашей статье. Книга входит в цикл произведений, написанных в 1830-1840-е гг.
История «Шинели» Гоголя восходит к анекдоту о бедном чиновнике, испытывавшем большую страсть к охоте. Несмотря на маленькое жалование, ярый фанат поставил себе цель: во что бы то ни стало купить лепажевское ружьё, одно из лучших в то время. Чиновник во всём себе отказывал, чтобы скопить денег, и вот, наконец, он купил заветный трофей и отправился на Финский залив пострелять птиц. Охотник отплыл в лодке, собрался прицелиться — а ружья не обнаружил. Вероятно, оно выпало из лодки, но как — остаётся загадкой.
Сам герой истории признавался, что был некоем забытьи, когда предвкушал заветную добычу. Вернувшись домой, он слёг в горячке. К счастью, всё закончилось хорошо.
Лепажевское ружье и чиновничья шинель
Это задало ему такую работу, что он вспотел совершенно, тер лоб и, наконец, сказал: «Нет, лучше дайте я перепишу что-нибудь». С тех пор оставили его навсегда переписывать… …переписывал бумаги, принесенные на дом. Если же таких не случалось, он снимал нарочно, для собственного удовольствия, копию для себя, особенно если бумага была замечательна не по красоте слога, но по адресу к какому-нибудь новому или важному лицу… …даже тогда, когда всё стремится развлечься, — Акакий Акакиевич не предавался никакому развлечению. Никто не мог сказать, чтобы когда-нибудь видел его на каком-нибудь вечере… …уже несколько лет не выходил по вечерам на улицу… О чем мечтал Акакий Акакиевич — цитаты …Ни один раз в жизни не обратил он внимания на то, что делается и происходит всякий день на улице… …Но Акакий Акакиевич если и глядел на что, то видел на всем свои чистые, ровным почерком выписанные строки… мечтал переписывать бумаги всю жизнь …Написавшись всласть, он ложился спать, улыбаясь заранее при мысли о завтрашнем дне: что-то Бог пошлет переписывать завтра? Так протекала мирная жизнь человека, который с четырьмястами жалованья умел быть довольным своим жребием… Судьба и образ жизни Акакия Акакиевича …чиновник жил в лучшей части города, — стало быть, очень не близко от Акакия Акакиевича… …Как же новую?
Вне этого переписыванья, казалось, для него ничего не существовало… …Вряд ли где можно было найти человека, который так жил бы в своей должности. Мало сказать: он служил ревностно, — нет, он служил с любовью… …среди всех этих докук он не делал ни одной ошибки в письме… Интересы и цель в жизни Башмачкина …Вряд ли где можно было найти человека, который так жил бы в своей должности…. Наслаждение выражалось на лице его… …приказал дать ему что-нибудь поважнее, чем обыкновенное переписыванье… …дело состояло только в том, чтобы переменить заглавный титул да переменить кое-где глаголы из первого лица в третье. Это задало ему такую работу, что он вспотел совершенно, тер лоб и, наконец, сказал: «Нет, лучше дайте я перепишу что-нибудь». С тех пор оставили его навсегда переписывать… …переписывал бумаги, принесенные на дом.
Однако остался определенный чин, соответствующий общественному положению носителя башмачек. Такие люди назывались «башмачники-ремесленники» и занимались производством и продажей обуви. Сегодня чин носителя башмачек уже не имеет официального статуса, однако в культурном и историческом контексте он остается важным. Башмачников часто считают частью наследия прошлых поколений и важными носителями ремесленных традиций. В заключение, чин носителя башмачек определял общественный статус и профессиональный статус башмачника в древней Руси. Сегодня он не имеет официального значения, но по-прежнему является важным элементом культурного наследия. Изучение этого чина помогает лучше понять историю и культуру нашей страны. Что такое чин и как он определяется носителем башмачек? Чин в армии бывает различным — от рядового башмачкина до высшего генштаба императора башмачек.
Башмачкин - маленький человек, мелкий забитый чиновник, ограниченный, почти ничем не интересующийся. Ни у кого из сослуживцев он не вызывает ни сочувствия, ни жалости.
Какой чин был у башмачкина
Титулярный советник – это чин IX класса. Башмачкин – мелкий бедный чиновник. Типичность героя. Какой чин был у башмачкина. Башмачкина, героя повести н.в. Гоголя «шинель. Образ Акакия Акакиевича Башмачкина. «Что касается до чина (ибо у нас прежде всего нужно объявить чин), то он был то, что называют вечный титулярный советник». История создания Акакия Башмачкина, внешность, способности, характер, цитаты, экранизации, актеры и роли. План краткого содержания произведения: Внешность и работа Башмачкина, Свободное время Башмачкина, Шинель прохудилась, Башмачкин решает заказать новую шинель, Башмачкин. Титулярный советник – это чин IX класса. Башмачкин – мелкий бедный чиновник. Типичность героя.
"Шинель" - краткое содержание повести по главам
Продержав Башмачкина в передней изрядное время, значительное лицо с неудовольствием выслушал косноязычную речь чиновника. «вечная идея» героя, которой он живет. Мир Башмачкина – это бездушный мир чинов и денег, абсурдное пространство. «вечная идея» героя, которой он живет. Мир Башмачкина – это бездушный мир чинов и денег, абсурдное пространство.
"Шинель" - краткое содержание повести по главам
Весь этот день он не был в присутствии единственный случай в его жизни. На другой день он явился весь бледный и в старом капоте своем, который сделался еще плачевнее. Повествование о грабеже шинели, несмотря на то что нашлись такие чиновники, которые не пропустили даже и тут посмеяться над Акакием Акакиевичем, однако же, многих тронуло. Решились тут же сделать для него складчину, но собрали самую безделицу, потому что чиновники и без того уже много истратились, подписавшись на директорский портрет и на одну какую-то книгу, по предложению начальника отделения, который был приятелем сочинителю, — итак, сумма оказалась самая бездельная. Один кто-то, движимый состраданием, решился, по крайней мере, помочь Акакию Акакиевичу добрым советом, сказавши, чтоб он пошел не к квартальному, потому что хоть и может случиться, что квартальный, желая заслужить одобрение начальства, отыщет каким-нибудь образом шинель, но шинель все-таки останется в полиции, если он не представит законных доказательств, что она принадлежит ему; а лучше всего, чтобы он обратился к одному значительному лицу, что значительное лицо, спишась и снесясь с кем следует, может заставить успешнее идти дело. Нечего делать, Акакий Акакиевич решился идти к значительному лицу.
Какая именно и в чем состояла должность значительного лица, это осталось до сих пор неизвестным. Нужно знать, что одно значительное лицо недавно сделался значительным лицом, а до того времени он был незначительным лицом. Впрочем, место его и теперь не почиталось значительным в сравнении с другими, еще значительнейшими. Но всегда найдется такой круг людей, для которых незначительное в глазах прочих есть уже значительное. Впрочем, он старался усилить значительность многими другими средствами, именно: завел, чтобы низшие чиновники встречали его еще на лестнице, когда он приходил в должность; чтобы к нему являться прямо никто не смел, а чтоб шло все порядком строжайшим: коллежский регистратор докладывал бы губернскому секретарю, губернский секретарь — титулярному или какому приходилось другому, и чтобы уже, таким образом, доходило дело до него.
Так уж на святой Руси все заражено подражанием, всякий дразнит и корчит своего начальника. Говорят даже, какой-то титулярный советник, когда сделали его правителем какой-то отдельной небольшой канцелярии, тотчас же отгородил себе особенную комнату, назвавши ее «комнатой присутствия», и поставил у дверей каких-то капельдинеров с красными воротниками в галунах, которые брались за ручку дверей и отворяли ее всякому приходившему, хотя в «комнате присутствия» насилу мог уставиться обыкновенный письменный стол. Приемы и обычаи значительного лица были солидны и величественны, но не многосложны. Главным основанием его системы была строгость. Хотя, впрочем, этому и не было никакой причины, потому что десяток чиновников, составлявших весь правительственный механизм канцелярии, и без того был в надлежащем страхе; завидя его издали, оставлял уже дело и ожидал стоя ввытяжку, пока начальник пройдет через комнату.
Обыкновенный разговор его с низшими отзывался строгостью и состоял почти из трех фраз: «Как вы смеете? Знаете ли вы, с кем говорите? Понимаете ли, кто стоит перед вами? Получивши генеральский чин, он как-то спутался, сбился с пути и совершенно не знал, как ему быть. Если ему случалось быть с ровными себе, он был еще человек как следует, человек очень порядочный, во многих отношениях даже не глупый человек; но как только случалось ему быть в обществе, где были люди хоть одним чином пониже его, там он был просто хоть из рук вон: молчал, и положение его возбуждало жалость, тем более что он сам даже чувствовал, что мог бы провести время несравненно лучше.
В глазах его иногда видно было сильное желание присоединиться к какому-нибудь интересному разговору и кружку, но останавливала его мысль: не будет ли это уж очень много с его стороны, не будет ли фамилиярно, и не уронит ли он чрез то своего значения? И вследствие таких рассуждений он оставался вечно в одном и том же молчаливом состоянии, произнося только изредка какие-то односложные звуки, и приобрел таким образом титул скучнейшего человека. К такому-то значительному лицу явился наш Акакий Акакиевич, и явился во время самое неблагоприятное, весьма некстати для себя, хотя, впрочем, кстати для значительного лица. Значительное лицо находился в своем кабинете и разговорился очень-очень весело с одним недавно приехавшим старинным знакомым и товарищем детства, с которым несколько лет не видался. В это время доложили ему, что пришел какой-то Башмачкин.
Он спросил отрывисто: «Кто такой? Здесь надобно сказать, что значительный человек совершенно прилгнул: ему было время, они давно уже с приятелем переговорили обо всем и уже давно перекладывали разговор весьма длинными молчаньями, слегка только потрепливая друг друга по ляжке и приговаривая: «Так-то, Иван Абрамович! Наконец наговорившись, а еще более намолчавшись вдоволь и выкуривши сигарку в весьма покойных креслах с откидными спинками, он наконец как будто вдруг вспомнил и сказал секретарю, остановившемуся у дверей с бумагами для доклада: «Да, ведь там стоит, кажется, чиновник; скажите ему, что он может войти». Увидевши смиренный вид Акакия Акакиевича и его старенький вицмундир, он оборотился к нему вдруг и сказал: «Что вам угодно? Акакий Акакиевич уже заблаговременно почувствовал надлежащую робость, несколько смутился и, как мог, сколько могла позволить ему свобода языка, изъяснил с прибавлением даже чаще, чем в другое время, частиц «того», что была-де шинель совершенно новая, и теперь ограблен бесчеловечным образом, и что он обращается к нему, чтоб он ходатайством своим как-нибудь того, списался бы с господином обер-полицмейстером или другим кем и отыскал шинель.
Генералу, неизвестно почему, показалось такое обхождение фамилиярным. Об этом вы должны были прежде подать просьбу в канцелярию; она пошла бы к столоначальнику, к начальнику отделения, потом передана была бы секретарю, а секретарь доставил бы ее уже мне... Значительное лицо, кажется, не заметил, что Акакию Акакиевичу забралось уже за пятьдесят лет. Стало быть, если бы он и мог назваться молодым человеком, то разве только относительно, то есть в отношении к тому, кому уже было семьдесят лет. Тут он топнул ногою, возведя голос до такой сильной ноты, что даже и не Акакию Акакиевичу сделалось бы страшно.
Акакий Акакиевич так и обмер, пошатнулся, затрясся всем телом и никак не мог стоять: если бы не подбежали тут же сторожа поддержать его, он бы шлепнулся на пол; его вынесли почти без движения. А значительное лицо, довольный тем, что эффект превзошел даже ожидание, и совершенно упоенный мыслью, что слово его может лишить даже чувств человека, искоса взглянул на приятеля, чтобы узнать, как он на это смотрит, и не без удовольствия увидел, что приятель его находился в самом неопределенном состоянии и начинал даже с своей стороны сам чувствовать страх. Как сошел с лестницы, как вышел на улицу, ничего уж этого не помнил Акакий Акакиевич. Он не слышал ни рук, ни ног. В жизнь свою он не был еще так сильно распечен генералом, да еще и чужим.
Он шел по вьюге, свистевшей в улицах, разинув рот, сбиваясь с тротуаров; ветер, по петербургскому обычаю, дул на него со всех четырех сторон, из всех переулков. Вмиг надуло ему в горло жабу, и добрался он домой, не в силах будучи сказать ни одного слова; весь распух и слег в постель. Так сильно иногда бывает надлежащее распеканье! На другой же день обнаружилась у него сильная горячка. Благодаря великодушному вспомоществованию петербургского климата болезнь пошла быстрее, чем можно было ожидать, и когда явился доктор, то он, пощупавши пульс, ничего не нашелся сделать, как только прописать припарку, единственно уже для того, чтобы больной не остался без благодетельной помощи медицины; а впрочем, тут же объявил ему чрез полтора суток непременный капут.
После чего обратился к хозяйке и сказал: «А вы, матушка, и времени даром не теряйте, закажите ему теперь же сосновый гроб, потому что дубовый будет для него дорог». Слышал ли Акакий Акакиевич эти произнесенные роковые для него слова, а если и слышал, произвели ли они на него потрясающее действие, пожалел ли он о горемычной своей жизни, — ничего этого не известно, потому что он находился все время в бреду и жару. Явления, одно другого страннее, представлялись ему беспрестанно: то видел он Петровича и заказывал ему сделать шинель с какими-то западнями для воров, которые чудились ему беспрестанно под кроватью, и он поминутно призывал хозяйку вытащить у него одного вора даже из-под одеяла; то спрашивал, зачем висит перед ним старый капот его, что у него есть новая шинель; то чудилось ему, что он стоит перед генералом, выслушивая надлежащее распеканье, и приговаривает: «Виноват, ваше превосходительство! Далее он говорил совершенную бессмыслицу, так что ничего нельзя было понять; можно было только видеть, что беспорядочные слова и мысли ворочались около одной и той же шинели. Наконец бедный Акакий Акакиевич испустил дух.
Ни комнаты, ни вещей его не опечатывали, потому что, во-первых, не было наследников, а во-вторых, оставалось очень немного наследства, именно: пучок гусиных перьев, десть белой казенной бумаги, три пары носков, две-три пуговицы, оторвавшиеся от панталон, и уже известный читателю капот. Кому все это досталось, Бог знает: об этом, признаюсь, даже не интересовался рассказывающий сию повесть. Акакия Акакиевича свезли и похоронили. И Петербург остался без Акакия Акакиевича, как будто бы в нем его и никогда не было. Исчезло и скрылось существо, никем не защищенное, никому не дорогое, ни для кого не интересное, даже не обратившее на себя внимания и естествонаблюдателя, не пропускающего посадить на булавку обыкновенную муху и рассмотреть ее в микроскоп; существо, переносившее покорно канцелярские насмешки и без всякого чрезвычайного дела сошедшее в могилу, но для которого все же таки, хотя перед самым концом жизни, мелькнул светлый гость в виде шинели, ожививший на миг бедную жизнь, и на которое так же потом нестерпимо обрушилось несчастие, как обрушивалось на царей и повелителей мира...
Несколько дней после его смерти послан был к нему на квартиру из департамента сторож, с приказанием немедленно явиться: начальник-де требует; но сторож, должен был возвратиться ни с чем, давши отчет, что не может больше прийти, и на запрос «почему? Таким образом узнали в департаменте о смерти Акакия Акакиевича, и на другой день уже на его месте сидел новый чиновник, гораздо выше ростом и выставлявший буквы уже не таким прямым почерком, а гораздо наклоннее и косее. Но кто бы мог вообразить, что здесь еще не все об Акакии Акакиевиче, что суждено ему на несколько дней прожить шумно после своей смерти, как бы в награду за не примеченную никем жизнь. Но так случилось, и бедная история наша неожиданно принимает фантастическое окончание. По Петербургу пронеслись вдруг слухи, что у Калинкина моста и далеко подальше стал показываться по ночам мертвец в виде чиновника, ищущего какой-то утащенной шинели и под видом стащенной шинели сдирающий со всех плеч, не разбирая чина и звания, всякие шинели: на кошках, на бобрах, на вате, енотовые, лисьи, медвежьи шубы — словом, всякого рода меха и кожи, какие только придумали люди для прикрытия собственной.
Один из департаментских чиновников видел своими глазами мертвеца и узнал в нем тотчас Акакия Акакиевича; но это внушило ему, однако же, такой страх, что он бросился бежать со всех ног и оттого не мог хорошенько рассмотреть, а видел только, как тот издали погрозил ему пальцем. Со всех сторон поступали беспрестанно жалобы, что спины и плечи, пускай бы еще только титулярных, а то даже самих тайных советников, подвержены совершенной простуде по причине ночного сдергивания шинелей. В полиции сделано было распоряжение поймать мертвеца во что бы то ни стало, живого или мертвого, и наказать его, в пример другим, жесточайшим образом, и в том едва было даже не успели. Именно будочник какого-то квартала в Кирюшкином переулке схватил было уже совершенно мертвеца за ворот на самом месте злодеяния, на покушении сдернуть фризовую шинель с какого-то отставного музыканта, свиставшего в свое время на флейте. Схвативши его за ворот, он вызвал своим криком двух других товарищей, которым поручил держать его, а сам полез только на одну минуту за сапог, чтобы вытащить оттуда тавлинку с табаком, освежить на время шесть раз на веку примороженный нос свой; но табак, верно, был такого рода, которого не мог вынести даже и мертвец.
Не успел будочник, закрывши пальцем свою правую ноздрю, потянуть левою полгорсти, как мертвец чихнул так сильно, что совершенно забрызгал им всем троим глаза. Покамест они поднесли кулаки протереть их, мертвеца и след пропал, так что они не знали даже, был ли он, точно, в их руках. С этих пор будочники получили такой страх к мертвецам, что даже опасались хватать и живых, и только издали покрикивали: «Эй, ты, ступай своею дорогою! Но мы, однако же, совершенно оставили одно значительное лицо, который, по-настоящему, едва ли не был причиною фантастического направления, впрочем, совершенно истинной истории. Прежде всего долг справедливости требует сказать, что одно значительное лицо скоро по уходе бедного, распеченного в пух Акакия Акакиевича почувствовал что-то вроде сожаления.
Сострадание было ему не чуждо; его сердцу были доступны многие добрые движения, несмотря на то, что чин весьма часто мешал им обнаруживаться. Как только вышел из его кабинета приезжий приятель, он даже задумался о бедном Акакии Акакиевиче. И с этих пор почти всякий день представлялся ему бледный Акакий Акакиевич, не выдержавший должностного распеканья. Мысль о нем до такой степени тревожила его, что неделю спустя он решился даже послать к нему чиновника узнать, что он и как, и нельзя ли в самом деле чем помочь ему; и когда донесли ему, что Акакий Акакиевич умер скоропостижно в горячке, он остался даже пораженным, слышал упреки совести и весь день был не в духе. Желая сколько-нибудь развлечься и позабыть неприятное впечатление, он отправился на вечер к одному из приятелей своих, у которого нашел порядочное общество, а что всего лучше — все там были почти одного и того же чина, так что он совершенно ничем не мог быть связан.
Это имело удивительное действие на душевное его расположение. Он развернулся, сделался приятен в разговоре, любезен — словом, провел вечер очень приятно. За ужином выпил он стакана два шампанского — средство, как известно, недурно действующее в рассуждении веселости. Шампанское сообщило ему расположение к разным экстренностям, а именно: он решил не ехать еще домой, а заехать к одной знакомой даме, Каролине Ивановне, даме, кажется, немецкого происхождения, к которой он чувствовал совершенно приятельские отношения. Надобно сказать, что значительное лицо был уже человек немолодой, хороший супруг, почтенный отец семейства.
Два сына, из которых один служил уже в канцелярии, и миловидная шестнадцатилетняя дочь с несколько выгнутым, но хорошеньким носиком приходили всякий день целовать его руку, приговаривая: «bonjour, papa». Супруга его, еще женщина свежая и даже ничуть не дурная, давала ему прежде поцеловать свою руку и потом, переворотивши ее на другую сторону, целовала его руку. Но значительное лицо, совершенно, впрочем, довольный домашними семейными нежностями, нашел приличным иметь для дружеских отношений приятельницу в другой части города. Эта приятельница была ничуть не лучше и не моложе жены его; но такие уж задачи бывают на свете, и судить об них не наше дело. Итак, значительное лицо сошел с лестницы, сел в сани и сказал кучеру: «К Каролине Ивановне», — а сам, закутавшись весьма роскошно в теплую шинель, оставался в том приятном положении, лучше которого и не выдумаешь для русского человека, то есть когда сам ни о чем не думаешь, а между тем мысли сами лезут в голову, одна другой приятнее, не давая даже труда гоняться за ними и искать их.
Полный удовольствия, он слегка припоминал все веселые места проведенного вечера, все слова, заставившие хохотать небольшой круг; многие из них он даже повторял вполголоса и нашел, что они всё так же смешны, как и прежде, а потому не мудрено, что и сам посмеивался от души. Изредка мешал ему, однако же, порывистый ветер, который, выхватившись вдруг Бог знает откуда и невесть от какой причины, так и резал в лицо, подбрасывая ему туда клочки снега, хлобуча, как парус, шинельный воротник или вдруг с неестественною силою набрасывая ему его на голову и доставляя, таким образом, вечные хлопоты из него выкарабкиваться.
Он идет к знакомому портному Петровичу в надежде починить шинель. Но портной Петрович сообщает, что шинель не подлежит ремонту. Портной советует Акакию Акакиевичу сшить новую шинель. Чтобы накопить на новую шинель, Акакий Акакиевич вынужден жестко экономить: он голодает по вечерам и т.
Спустя несколько месяцев он собирает 80 рублей на шинель. Вместе с портным они закупают необходимые ткани и материалы для шинели.
Источник: «Шинель» Несмотря на откровенные насмешки в свой адрес и неуважение, Башмачкин никогда не злится на обидчиков. Он продолжает делать свою работу и старается не обращать внимание на пренебрежение начальства или остроты коллег. И он брал, посмотрев только на бумагу, не глядя, кто ему подложил и имел ли на то право. Он брал и тут же пристраивался писать ее». Источник: «Шинель» Башмачкин искренне любит свою работу. Мало сказать: он служил ревностно, — нет, он служил с любовью». Источник: «Шинель» Акакий Акакиевич наслаждается переписыванием бумаг, это нехитрое занятие доставляет ему массу удовольствия.
Наслаждение выражалось на лице его; некоторые буквы у него были фавориты, до которых если он добирался, то был сам не свой: и подсмеивался, и подмигивал, и помогал губами, так что в лице его, казалось, можно было прочесть всякую букву, которую выводило перо его». Источник: «Шинель» В своей работе Башмачкин отличается большой старательностью и аккуратностью. Если бы за тщательное переписывание повышали по службе, он бы мог добиться больших высот. Источник: «Шинель» У Акакия Акакиевича очень аккуратный и красивый почерк. Новое поручение директора вводит Башмачкина в ступор, и он не в состоянии справиться с поставленной задачей. Всё, что он может, — аккуратно переписывать деловые бумаги. С тех пор оставили его навсегда переписывать». Источник: «Шинель» Любимая работа является смыслом жизни Акакия Акакиевича, который более ни на что не обращает внимание. Источник: «Шинель» «Но Акакий Акакиевич если и глядел на что, то видел на всем свои чистые, ровным почерком выписанные строки». Источник: «Шинель» Башмачкин часто берёт любимую работу на дом и весь вечер посвящает ей.
Если же деловых бумаг для переписывания нет, он просто переписывает любой документ просто так, для души. Если же таких не случалось, он снимал нарочно, для собственного удовольствия, копию для себя, особенно если бумага была замечательна не по красоте слога, но по адресу к какому-нибудь новому или важному лицу». Источник: «Шинель» Акакий Акакиевич с большой ответственностью относится к своей службе и пропускает рабочий день лишь один раз за всю жизнь, когда крадут его шинель. Источник: «Шинель» Башмачкина не интересует окружающий мир. Даже когда он идёт по улице на работу, он не обращает внимание на то, что происходит у него под носом. Заметивши, что желудок начинал пучиться, вставал из-за стола…» Источник: «Шинель» У Башмачкина, помимо переписывания, нет никаких других интересов и увлечений. Никто не мог сказать, чтобы когда-нибудь видел его на каком-нибудь вечере. Написавшись всласть, он ложился спать, улыбаясь заранее при мысли о завтрашнем дне: что-то бог пошлет переписывать завтра? Источник: «Шинель» Главным врагом Башмачкина, как и всех небогатых людей, стал сильный питерский мороз. Его старая шинель настолько износилась, что встала необходимость приобрести обновку.
Враг этот не кто другой, как наш северный мороз». Источник: «Шинель» «В это время, когда даже у занимающих высшие должности болит от морозу лоб и слезы выступают в глазах, бедные титулярные советники иногда бывают беззащитны… Акакий Акакиевич с некоторого времени начал чувствовать, что его как-то особенно сильно стало пропекать в спину и плечо, несмотря на то что он старался перебежать как можно скорее законное пространство». Источник: «Шинель» «Рассмотрев ее хорошенько у себя дома, он открыл, что в двух-трех местах, именно на спине и на плечах, она сделалась точная серпянка; сукно до того истерлось, что сквозило, и подкладка расползлась». Источник: «Шинель» Акакий Акакиевич на редкость косноязычный человек, не способный складно излагать свои мысли. Источник: «Шинель» В своей речи Башмачкин никогда не использует бранные слова. В нем слышалось что-то такое преклоняющее на жалость». Источник: «Шинель» Акакий Акакиевич на редкость кроткий, смиренный и робкий человек.
Враг этот не кто другой, как наш северный мороз». Источник: «Шинель» «В это время, когда даже у занимающих высшие должности болит от морозу лоб и слезы выступают в глазах, бедные титулярные советники иногда бывают беззащитны… Акакий Акакиевич с некоторого времени начал чувствовать, что его как-то особенно сильно стало пропекать в спину и плечо, несмотря на то что он старался перебежать как можно скорее законное пространство». Источник: «Шинель» «Рассмотрев ее хорошенько у себя дома, он открыл, что в двух-трех местах, именно на спине и на плечах, она сделалась точная серпянка; сукно до того истерлось, что сквозило, и подкладка расползлась». Источник: «Шинель» Акакий Акакиевич на редкость косноязычный человек, не способный складно излагать свои мысли. Источник: «Шинель» В своей речи Башмачкин никогда не использует бранные слова. В нем слышалось что-то такое преклоняющее на жалость». Источник: «Шинель» Акакий Акакиевич на редкость кроткий, смиренный и робкий человек. Источник: «Шинель» Акакий Акакиевич — бережливый человек, который способен даже из своих скудных доходов откладывать деньги на «чёрный день». По истечении всякого полугода он ревизовал накопившуюся медную сумму и заменял ее мелким серебром. Так продолжал он с давних пор, и, таким образом, в продолжении нескольких лет оказалось накопившейся суммы более чем на сорок рублей». Источник: «Шинель» Чтобы собрать деньги на новую шинель, Башмачкин вынужден экономить буквально на всём, делая свою жизнь по-настоящему аскетичной. Источник: «Шинель» Башмачкин — человек не требовательный и очень терпеливый. Он способен стойко сносить лишения и не роптать на судьбу. Источник: «Шинель» «С этих пор как будто самое существование его сделалось как-то полнее, как будто бы он женился, как будто какой-то другой человек присутствовал с ним, как будто он был не один, а какая-то приятная подруга жизни согласилась с ним проходить вместе жизненную дорогу, — и подруга эта была не кто другая, как та же шинель на толстой вате, на крепкой подкладке без износу». Источник: «Шинель» «Он сделался как-то живее, даже тверже характером, как человек, который уже определил и поставил себе цель. С лица и с поступков его исчезло само собою сомнение, нерешительность — словом, все колеблющиеся и неопределенные черты. Огонь порою показывался в глазах его, в голове даже мелькали самые дерзкие и отважные мысли: не положить ли, точно, куницу на воротник? Источник: «Шинель» Жизнь Башмачкина настолько скудна на радостные события, что появление новой шинели становится самым счастливым происшествием в его судьбе. Источник: «Шинель» Акакий Акакиевич — скромный, застенчивый человек, не привыкший быть в центре внимания. Источник: «Шинель» «…Акакий Акакиевич потерялся совершенно, не знал, как ему быть, что такое отвечать и как отговориться». Источник: «Шинель» Башмачкин — чистосердечный человек, способный искренне радоваться любой мелочи. Источник: «Шинель» Акакий Акакиевич привык вести замкнутый, одинокий образ жизни. Он чувствует себя неловко в шумной компании, и даже по вечерам он не гулял по улице уже долгое время. Он уже несколько лет не выходил по вечерам на улицу». Источник: «Шинель» «Все это: шум, говор и толпа людей, — все это было как-то чудно Акакию Акакиевичу. Он просто не знал, как ему быть, куда деть руки, ноги и всю фигуру свою; наконец подсел он к игравшим, смотрел в карты, засматривал тому и другому в лица…» Источник: «Шинель» Весёлые, шумные компании быстро утомляют Башмачкина, ему становится откровенно скучно в обществе других людей. Источник: «Шинель» Будучи мягким, скромным человеком, Башмачкин лишь один раз в жизни проявляет твёрдость характера, когда пытается попасть на приём к частному приставу. Источник: «Шинель» «Тут он топнул ногою, возведя голос до такой сильной ноты, что даже и не Акакию Акакиевичу сделалось бы страшно. Акакий Акакиевич так и обмер, пошатнулся, затрясся всем телом и никак не мог стоять: если бы не подбежали тут же сторожа поддержать его, он бы шлепнулся на пол; его вынесли почти без движения». Источник: «Шинель» Утрата новой шинели стала для Башмачкина настоящим горем, и даже на смертном одре, во время горячечного бреда, он постоянно упоминал злосчастную шинель. Наконец бедный Акакий Акакиевич испустил дух». Источник: «Шинель» Смерть Башмачкина оказалась никем не замечена. Он прожил серую, неприметную, «маленькую» жизнь, в которой единственным счастьем была покупка новой шинели. Исчезло и скрылось существо, никем не защищенное, никому не дорогое, ни для кого не интересное, даже не обратившее на себя внимания и естествонаблюдателя, не пропускающего посадить на булавку обыкновенную муху и рассмотреть ее в микроскоп; существо, переносившее покорно канцелярские насмешки и без всякого чрезвычайного дела сошедшее в могилу, но для которого все же таки, хотя перед самым концом жизни, мелькнул светлый гость в виде шинели, ожививший на миг бедную жизнь, и на которое так же потом нестерпимо обрушилось несчастие, как обрушивалось на царей и повелителей мира…» Источник: «Шинель» В качестве награды за свою безрадостную жизнь Башмачкин смог в течение нескольких дней после своей смерти в качестве духа блуждать по Петербургу в поисках шинели.