Главные новости о персоне Людмила Улицкая на Будьте в курсе последних новостей: «Это преступление»: конгресс интеллигенции выступил против участия российских войск в охваченном протестами Казахстане. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам Условия использования Конфиденциальность Правила и безопасность Как работает YouTube Тестирование новых функций. Писательница Людмила Улицкая, уехавшая из России в Германию после начала вооруженного конфликта на Украине, стала гостьей программы RTVI "Хроники нового мира". О Крыме, феномене Зеленского и Путине: эксклюзивное интервью с Людмилой Улицкой (Обозреватель, Украина).
«С другими уехавшими не общаюсь совершенно» — писательница Людмила Улицкая
Писательница Людмила Улицкая, уехавшая из России в Германию после начала вооруженного конфликта на Украине, стала гостьей программы RTVI "Хроники нового мира". Известную писательницу Людмилу Улицкую не нужно пускать в Россию, а также издавать ее произведения в связи с ее последними высказываниями. новости Архангельска. Другие интервью Людмилы Улицкой. Интервью. Новости. Семейная летопись, разговоры о России и переоцененный роман «Мастер и Маргарита»: Людмила Улицкая в новой книге о том, что нас ждет завтра.
Журнал «ПАРТНЕР»
| Людмила Улицкая: я думаю, это мое последнее интервью - YouTube | Последние новости о персоне Людмила Улицкая новости онлайн, личная жизнь, сплетни, биография, события, факты, карьера, слухи, информация, фото, видео. |
| Полный текст интервью Улицкой об отставании России: "Рабство существует" | Семейная летопись, разговоры о России и переоцененный роман «Мастер и Маргарита»: Людмила Улицкая в новой книге о том, что нас ждет завтра. |
| Людмила Улицкая - последние новости на сегодня, апрель 2024 | STARHIT | новости Тюмени. |
| Писательница Улицкая: Россияне слишком свободно и хорошо живут... | Людмила Улицкая стала членом жюри в международной премии Яна Михальского. |
Издательство АСТ приостановило выплаты Людмиле Улицкой
Как вам кажется, насколько другой будет Москва, когда вы и вся новая волна эмиграции в нее вернетесь если вернетесь? Это самое «если» очень существенно. Я никогда не соизмеряла свою жизнь с государственной властью, даже в самые суровые советские времена, но боюсь, что при теперешней власти я не вернусь. Кажется, мы друг другу не очень нравимся. А Москва — что с ней сделается.
Я живу в том районе, где когда-то в начале 1917 года в теперешнем районе метро «Динамо» мой дед купил половину дачи. Это была деревня Петровско-Разумовское. А теперь я живу в районе метро «Аэропорт». Бог даст, еще попаду туда.
Когда волна эмиграции в Москву вернется, Москва поменяет свои границы и будет занимать всю Московскую область. Это отчасти уже и происходит. Насколько внимательно вы следите за новостями сейчас? О, с утра до ночи смотрю новости — что там на Украине, что происходит в Москве, в Киеве, теперь и в Риге и Ташкенте, куда уехали, как говорят, около миллиона россиян.
Как стараетесь сохранять душевное равновесие? Душевного равновесия пока не теряла. Прохожу испытание — вот что я понимаю. Это не первое испытание в моей жизни.
Читаю, пожалуй, больше, чем обычно.
Реакция уже последовала. Издательство АСТ приостановило выплату ей авторских отчислений, её произведения пропали из каталогов московских библиотек.
Общественники просят СК РФ возбудить против неё уголовное дело. Нынешняя политика превращает Россию в страну варваров, — выдала она в 2014 году после возвращения Крыма в состав России. В 2001 году эту награду получил "Казус Кукоцкого", ставший самым известным романом Улицкой.
Сейчас набирает обороты скандал вокруг "Детского проекта Людмилы Улицкой", в рамках которого вышло несколько книг, обучающих самых маленьких толерантности и политкорректности. Некоторые произведения из серии тянут на экстремизм. Мальчик-жена выполняет в доме все женские функции, а когда достигает взрослости, становится воином и может сам жениться.
Если повезёт — на женщине. А нет — так тоже заводит себе мальчика, — это строчки из книги "Семья у нас и у других".
В магазинах продают их запечатанными в пакеты прозрачные, но пока что продают. Нет таких людей, которым война бы эта нравилась, в моем окружении нет точно!
Улицкая заявила, что война должна помочь Украине отделиться от «московской Руси» «Я думаю, что эта война поможет Украине как государству, определиться, встать на ноги, найти свое место в европейском сообществе, и стать от России гораздо более независимой, чем это предполагала вся предшествующая история. И большая часть истории Украины все-таки связана с тем, что она была под властью то поляков, то литовцев, то еще каких-то других государств. А сегодня Украина сможет стать полноценным самостоятельным национальным государством. Я думаю, что настало для этого время - самое время!
Она также заявила, что Украине давно пора проложить с Россией не только государственные, но и культурные границы: «Американцы, по-моему, не собираются уменьшать помощь Украине, насколько я поняла, отваливают какие-то миллиарды. В любом случае я надеюсь, что Украине удастся себя отстоять, и наконец, совершится исторический факт созидания национального украинского государства, на украинской земле, с украинским народом, с украинским языком, и с украинской культурой. Я от души вам этого желаю. И вот эта сегодняшняя ситуация приведёт к тому, что Украина, как национальное государство, завершится, наконец, и границы между Россией и Украиной проложатся не только в географическом, но и в культурном отношении, чего я вам от души желаю.
То есть проблема на самом деле реализации украинской нации, чтобы она сплотилась вокруг языка, вокруг культуры и отмежевалась от российской. Это проблема, которой не 10 лет и не 100 лет, а много столетий. И что же?
Вообще, что волнует начинающих авторов сегодня?
Кто-то предпочитает писать так, будто ничего не происходит, — о любви, об отношениях, рассказывает обычные житейские истории. Кто-то пишет о своем новом эмигрантском опыте, и это яркая и очень болезненная проза. Антиутопий больше, кажется, не стало. Развлекательного и эскапистского, пожалуй, тоже.
Но вот темы смерти, насилия, разрывающей боли, собственной беспомощности появляются в текстах постоянно. Хотя совсем не обязательно эти истории напрямую связаны с тем, что происходит сегодня, они могут рассказывать о прошлом. Понятно, что те, кто участвует в происходящем на поле боя, наверняка тоже напишут прозу о своем военном опыте, но это потом. Это запрос абитуриентов?
Что естественно — подросткам тоже хочется читать книжки. Вот и у нас тоже стало меняться. На эту мастерскую всегда записывается много участников. Просто обучение писательским навыкам так в России не называли.
И вообще никак не называли. Мы заимствовали этот термин для удобства. В той же Славяно-греко-латинской академии, например, в которой Ломоносов учился, обучали правилам хорошего стиля, искусству говорить выразительно. А первую инструкцию на русском, как писать стихи, составил Тредиаковский.
В 1735 г. Ломоносовская теория трех штилей — это ведь тоже своего рода инструкция для авторов. Много позже, когда занятия литературой демократизировались, стали появляться новые учебные пособия о том, как писать стихи, адресованные не слишком образованным читателям, — это случилось в самом начале ХХ в. То есть традиция давняя, почти древняя, но институциализация обучения писательскому мастерству активно проходила в США и потом в Британии.
Такого масштаба и размаха в России, так, чтобы во всех крупных университетах обучали творческому письму, — у нас не было, да. Может быть, там тоже произошли какие-то новации? Или Лит придерживается советской школы? Знаю, что в Лите трудятся прекрасные профессиональные авторы, но я ничего не ведаю про их методики.
По крайней мере, на поверхность ничего не выносит — учебников или пособий... Так что вопрос об изменениях лучше задавать им. Скорее, значимое дополнение. Нас трудно сравнивать, все же мы учим не пять лет, а два года, принимаем не сотни студентов, а 25 в год, у нас нет поэзии, драмы, только проза и перевод, раз в два года — критика.
Словом, наша магистерская программа намного более камерная. Однако, возможно, именно это и дает нам возможность возиться с каждым нашим студентом, буквально вести его за ручку к литературному совершенству, сидеть с ним над его текстом. И хотя наша магистратура совсем молодая, наши выпускники уже опубликовали великое множество талантливых рассказов и романов. Назову только самых новых партнеров CWS: Дом творчества Переделкино, с которым мы вот только что сделали фестиваль литературного творчества «Ближе».
Мы провели совместный годовой курс с продюсерской компанией «Среда», и финалисты получили работу. Мы продолжаем сотрудничать с ВДНХ читаем там просветительские лекции , с «Редакцией Елены Шубиной» придумываем новый курс, начинаем переговоры с «Яндексом», тоже вокруг одного курса. Ветер, пробирающий насквозь — Ваша последняя книга вышла в 2021 г. Работаете ли вы сейчас над новым романом?
Понятно, говорить заранее — дурная примета, но хотя бы в общих чертах могли бы рассказать о замысле? Ну, конечно, я не расскажу, о чем. Точно не о сегодняшнем дне. Если говорить в общих чертах, она о том, из чего состоит человек.
Людмила Улицкая — последние новости
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь. Оппозиционная по отношению к власти Улицкая признала, что у сегодняшних россиян есть все возможности работать и покупать то, что им хочется, дефицита нет, как и ограничений свободы слова. И это ощущение, что мы сыты, мы одеты, есть работа, в общем. В городе Москве она есть. Можно даже до недавнего времени было купить билет и поехать на две недели в Черногорию или в Италию. То есть на самом деле, по каким-то многим параметрам Россия так хорошо, как сейчас, никогда не жила.
Она напоминает турецкий базар и меня это не радует. Дом, в котором я ночевала, когда еще была жива Мария Степановна Волошина, стоит как зуб, мне за него страшно. Вокруг огромные гостиницы, а это в общем-то священное место для русской литературы. Я очень радовалась, когда первые татары стали возвращаться. Помню, как стояла на автобусной остановке и первый раз услышала татарскую речь, начала плакать. Бабушки мне рассказывали, как их выселяли, я знала эту историю. А потом прошли какие-то годы и я увидела, как татары застроили долину речки. Им не давали землю, и они взяли ее самозахватом и начали строить там, где не надо было. В конце концов речку забетонировали и сейчас там стоят бетонные дворцы мусульманского облика. Реку убили. Там ни одного дерева. Теснота такая, что единственные деревья, которые там остались, это деревья дома, который я очень люблю и где мои дети летом проживали. Этот дом принадлежит семье Нины Константиновны Бруни-Бальмонт, а эта великая женщина принадлежит русской истории. Несколько деревьев еще остались, а все остальное вырублено. И что самое ужасное для меня было, что татарский наливной колодец, который был на территории этого дома, завален камнями. Это средневековый колодец, который нужно холить и лелеять, и так горько, что именно татары завалили его камнями и построили на этом месте дом. Это варварское отношение к земле, к истории. К сожалению, оно было проявлено советскими, украинскими и российскими властями, и татарами тоже. К сожалению. Поэтому я туда не еду, потому что у меня одни слезы. Это чудовищная ситуация, и ее хватит на много лет. Наверное, при нынешней власти все останется так, как есть. Я не политик, я просто человек, и я на стороне тех людей, которые пострадали. Причем нужно сказать, страдали и те, которые стали на сторону России в этом конфликте, и те, кто продолжали оставаться на стороне Украины. Я думаю, что счастливых людей в этой ситуации нет, жертв колоссальное количество. Да, мне не нравится его популярность, мне не нравится, что его так много людей поддерживает, кстати, сейчас стало гораздо меньше. Мне не нравится та политическая линия, которую он реализует. Но меня никто не спрашивает, а когда спрашивает, я говорю: «Нет, мне не нравится!
Очень похоже. Заходило это, как и в перестроечные годы, через безудержное обличение советского. Для чего у них годилось всё: от подлогов и подтасовок до ориентиров на стандарт немецких листовок времён Великой Отечественной войны и методичек периода холодной по расшатыванию общества. Затем всё это масштабировалось на всю отечественную историю, которая выстраивалась в качестве пути порока. Через систему подмен переписывалась история Второй мировой. Наносился удар по вере, когда утверждалось, что корень отечественных бед — в православии. Якобы вера, как и позднее коммунизм, изолировала Россию, стала препоной на пути культурной интеграции с цивилизованным миром, развила неприятие инакомыслия и так далее. Христианство — символ духоты и тошноты. А в России — ещё и бескультурья, дикости, близкой к язычеству. Всеми этими деконструкциями буквально был нафарширован роман Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик», собравший в нашей стране в своё время щедрую премиальную жатву. Можно сослаться на лабиринт личного мнения автора, поиски и заблуждения, свойственные любому человеку, в том числе и творческому. Но дело здесь не в этом, а в особой мете социализации, повязанной общим делом. Так было принято, так положено. Вот именно так, как рассуждают Акунин — Быков — Улицкая. Если хочешь вписаться в систему, то будь добр принять правила игры. Это будет и социальным лифтом, и путём к успеху. Ту же литературу назвали индустрией и так её обустроили, так стандартизировали. Улицкая — не частный человек, а система, особый конвейер корпорации по выверту и отмене. Они всей душой с Украиной, потому что та продвинулась существенно вперёд в общем деле их проекта. И чем больше ада там, чем больше костров, смертей, факельных шествий, тем им милей, ведь это пламя, этот ужас воспринимают как очистительные.
Вообще, русские в России — это один из двухсот живущих в ней народов или что-то еще? Если да, то что? Советским интеллигентом я уже побыла, больше не хочу, в русские интеллигенты меня, может, и не примут по пятому пункту, кто такие российские, я пока не расчувствовала. Я бы предпочла быть европейским интеллигентом, но, как Василий Иванович, языков не знаю. Только в магазине могу двести грамм сыра спросить, а этого недостаточно, чтобы культурный разговор произвести, как мы с вами сейчас разговариваем,— ни по-английски, ни по-немецки, ни по-французски. Борис Акунин тянет, а я нет. Кроме шуток — не смогу ответить на этот вопрос. Та русская культура, в которой я воспитана, которая и есть моя родина, собирается стать «российской». Несомненно, что за годы советской власти народилась чрезвычайно интересная литература, созданная людьми не русскими: имена их всем известны — абхаз, кореец, казах, про евреев не говорю, они давно в русской литературе прописаны. Можно сказать про них, что они «российские». Мне лично это совершенно все равно, я даже не возражаю, когда меня приписывают к «женской литературе». Однако сам процесс формирования, кристаллизации нации занимает не одно столетие, и никто не может сказать, есть ли у нашей страны такой запас исторического времени, чтобы русские стали россиянами. Чисто лингвистически «русские» мне больше нравится, чем «российские». Вообще же, сам вопрос имеет какой-то схоластический характер. Вопрос о народе, о котором у нас принято говорить в третьем лице: говоря «народ», имеете ли вы в виду себя? Имеете ли вы в виду свою аудиторию? Корректно ли говорить, что народ несет ответственность за происходящее в стране, как бы вы описали ответственность лично свою и своей аудитории — чего вы не сделали, что сделали неправильно, что должны сделать, чтобы что-то исправить? То, что я про народ думаю, я вам не скажу. Я в молодые годы немного занималась генетикой популяций. Коллективные, инстинктивные действия. Мой муж Андрей Красулин говорит: все, кто народились, вот и народ. Если освободить это слово от мистического наполнения, будет проще хозяйство вести. А сейчас мне интересно исключительно про частный случай! Мое чувство ответственности распространяется на ближний круг, он-то и есть моя основная аудитория. Боюсь ошибиться, но имена наших главных писателей — вы, Сорокин , Акунин, Быков, Прилепин, Проханов, Лимонов, Шишкин, еще кто-нибудь — могут идти через запятую только в редакционном плане какой-нибудь издательской монополии. В литературе, в которой есть Проханов и Прилепин, нет вас. Есть ли в вашей они? Что должно измениться и где — в литературе, в обществе, в политике , чтобы по этому поводу не было никаких сомнений: да, роман «Обитель» и роман «Лестница Якова» — это элементы одного и того же литературного процесса. Возможно ли такое единство, нужно ли оно? Проханова я не читаю, Прилепина в руки не беру после его «Письма к Сталину». Тем не менее литература испокон веку была разнообразной, поэтому в книжном магазине каждый найдет то, что ему по вкусу. Вы правы, что есть литературный процесс, каждый из писателей занимает свое место в нем. Я как читатель тоже имею право выбирать книги для чтения. Точно так же, как и любой грамотный человек. Вы тогда сняли свою кандидатуру, но все равно выдвигались в 2012 году в Координационный совет российской оппозиции. Стоит ли писателю заниматься политикой — вот сегодня, сейчас, при позднем Путине,— нужно ли это, вредно или полезно? Сейчас, когда страна воюет, когда есть политзаключенные, художник, который сторонится политики, он прав или нет? Возможен ли сегодня в России Солженицын образца семьдесят какого-нибудь года, который публично противостоит власти и не выглядит при этом пародийно? Готовы ли вы быть таким писателем? Стоит ли писателю заниматься политикой — это каждый писатель решает самостоятельно, никакого общего рецепта нет. В стране всегда что-то происходит: воюем, спорим, убиваем, спасаем. Наше сегодняшнее государство категорически не хочет вмешательства граждан в решение и даже в обсуждение любых проблем. Это и есть его политика — отойдите, граждане, в сторону, разберемся без вас. Как в любом авторитарном государстве, вмешательство граждан и даже выражение их мнения нежелательно. И государство это постоянно демонстрирует. Иногда в мягкой форме, иногда в жесткой. Никакому государству никогда не нужен никакой Солженицын. Политику как сферу деятельности я не люблю. Более того, я даже общественную работу не люблю, хотя трачу время на некоторую работу, которую можно назвать общественной. Пока жива была моя подруга, директор Библиотеки иностранной литературы Екатерина Юрьевна Гениева , я иногда ездила вместе с ней по программе, связанной — простите, но это так называлось — с «продвижением чтения», по большим и маленьким библиотекам нашей страны. Некоторые подруги, не писатели, занимаются эффективной общественной деятельностью — покойная Вера Миллионщикова, основавшая первый московский хоспис, ее дочь Нюта Федермессер, которая продолжает эту работу, Наташа Дзядко, которая пятнадцать лет работает, чтобы улучшить хоть немного положение заключенных женщин и подростков, Чулпан Хаматова и Катя Гордеева, Лина Салтыкова, еще много прекрасных людей. Когда я могу быть им полезной, я не отказываюсь. Это мой максимум. Но на роль Солженицына никак не претендую. Кстати, именно Светлана Алексиевич в некотором смысле его наследница. Я частный человек, только обстоятельства таковы, что иногда я письма подписываю и на митинги иногда хожу.
Людмила Улицкая — последние новости
Никто не пишет на руках номерков для того, чтобы купить какой-нибудь продовольственный заказ. Поэтому это чрезвычайно важная перемена. Для того, чтобы совершаюсь какое-то движение, чтобы была эта «движуха», надо, чтобы была какая-то неудовлетворенностью жизнью. А сегодня слишком много нам выдано. Поэтому, чего хотеть? Той самой внутренней свободы?
Или мальчиком. Причем, в отличие от Набокова, осуждавшего это явление, Людмила Евгеньевна свое отношение четко не обозначает. И даже не особенно обличает, списывая предпочтения стариков на дореволюционное воспитание.
Часто в череде похожих повествований лучом света выделяется умная и особенная девушка. Она не делит гнусные радости толпы. А когда все гуртом занимаются свальным грехом, сидит в другой комнате и читает Пушкина. Кто эта прекрасная незнакомка - нам не догадаться. На этот счет Людмила Евгеньевна особо не распространялась. В третьем браке она обрела счастье со «скульптором» Красулиным. Что называется, нашли друг друга. Андрей Николаевич известен любовью к пиломатериалам.
Главная его муза - табуретка, которую он пишет во всех ракурсах. Борьба с чумой Улицкая крайне надменно относится к коллегам по цеху и не прощает им успеха. Исключение - разве что пресловутая авторша открывающей глаза Зулейхи Гузель Яхина, которую Людмила Евгеньевна не просто агрессивно пиарит в каждом интервью, но и пролоббировала в издательство. Хотя других молодых авторов не жалует. С годами пошатнулся и тщательно создаваемый самой Людмилой Евгеньевной собственный образ человека невероятной честности. Наталья Рапопорт, проживающая в США, уличила «великую писательницу» в краже произведения про вспышку чумы в Москве в 1939 году. В 2020-м, желая хайпануть на громкой теме коронавируса, Улицкая вытащила и опубликовала старый сценарий, на что немедленно откликнулась Наталья, заметив, что ее отец принимал непосредственное участие в борьбе с чумой. Именно Рапопорт и была автором идеи сценария.
Она предоставила Улицкой все материалы, а в 80-х обе дамы вместе его писали. Однако фильм не вышел из-за обоюдной ссоры. Наталья представила более чем убедительные доказательства своей причастности к произведению. Что же Улицкая? Вместо того чтобы извиниться, она снова накрылась белым пальто поверх черной шанельки, замаскировав корысть заботой о нас грешных. Жизнь на разломе Поливая Россиюшку-матушку и ее «отсталый народ», Людмила Евгеньевна покидать страну не стремилась. Человеку на старости лет трудно менять локации, к тому же даже критиканам понятно, что у нас-то жить получше, чем в Европе. Но ирония в том, что каждый получает свое.
И здесь интересно работать. Интересно во всех отношениях. Я думаю, что на Западе он бы столько не зарабатывал, сколько здесь тоже я предполагаю. А второй мой сын — бездельник, очаровательный совершенно, музыкант, который не только не получил образования… Язык, конечно, у него очень хороший, и он сейчас синхронным переводчиком стал, в конце концов. И его я просто забрала волевым путем после 9 лет его жизни, потому что я поняла, что это уже просто угроза жизни. Не в охапку же вы взяли его? И это была очень тяжелая семейная история. И к счастью, все закончилось, все живы. И у меня было большое чувство вины, что я отправила.
Потому что в этот период отец этих детей работал в Америке, в университете преподавал, и это была не эмиграция, это был довольно естественный ход: «А почему же не поучиться за границей? Это всячески полезно». Что же касается эмиграции, вы знаете, дело в том, что я думаю, что сегодня этот вопрос имеет совершенно другой смысл, чем он имел сколько-то лет тому назад. И большая часть людей сегодня, взрослых и профессиональных, работают там, где есть работа, где есть работа более интересная, более высокооплачиваемая. Значительная часть моих друзей-ученых уехали на Запад не потому, что им хотелось каких-то более комфортных условий в жизни, а именно по той причине, что, будучи учеными, они понимали, что они там могут работать гораздо более эффективно. То же самое делали многие художники из нашего круга. Поэтому это абсолютно понятное движение, в нем ничего нет ни аморального, ни опасного, ни преступного. Абсолютно естественно. Мы всегда с некоторым пренебрежением относимся к той эмиграции, которую называют «колбасная».
Но с другой стороны, вот человек уезжает для того, чтобы ему платили некоторый социал, который он не заработал. Но потом рождаются его дети, которые там учатся, получают образование уже там, вписываются в культурный контекст и делаются… Это нормальное перемещение народов, которое совершенно естественно. Оно имеет разные оттенки в разные времена. Сегодня наиболее острая тема — это не эмиграция из России, а это, скажем, тема гастарбайтеров, которые у нас сегодня в большом количестве работают. Это другая сторона этого же процесса. Нормальный всемирный естественный процесс на все времена. А это что значит — «Пора валить»? Это уже другое совсем. Вы знаете, хочется валить — валите.
Не хочется валить — не валите. Это, на самом деле, личное решение. У нас есть такая привычка решать проблемы в общем виде. Но есть очень много вещей, которые не решаются в общем виде. Кому-то валить, кому-то не валить. Есть люди, которые хотят здесь жить и хотят здесь работать. Из разных мотиваций. Одни, потому что считают, что они могут здесь сделать что-то полезное. Знаете, Швейцер уехал в Африку для того, чтобы там бедных негров лечить и учить.
А у нас сегодня страна вообще не очень далеко ушла от Африки, по многим параметрам приближается к ней. Поэтому я испытываю большое уважение и даже, порой, благоговение перед людьми, которые здесь живут в своей стране как в Африке. Такой была Вера Миллионщикова, которая открыла первый хоспис в Москве. И у меня довольно много друзей, которые здесь живут и работают здесь так, как будто они живут в Африке, спасая вокруг себя. Это тема служения и это отдельная порода людей. Если человек хочет получить какое-то определенное образование… У нас с образованием очень плохо сейчас, снижается все время этот уровень, когда-то очень хороший. Школьное — разнообразней, как я себе представляю. Все-таки, есть разные школы. Это аргумент серьезный, хороший аргумент ехать за знаниями.
Но вот насчет людей особых, когда-то во время вашей молодости и моей, в общем, были инакомыслящие, были диссиденты, которых из-за диссидентства и инакомыслия и сажали, и запихивали в психлечебницы, и доводили до самоубийства порой. И сегодня чаще всего принято о них говорить с некоторым пренебрежением я встречаю, по крайней мере и без особой симпатии. А для вас они кто, эти диссиденты шестидесятых, семидесятых? Я сама там стояла. Я не стояла в первом ряду, я не деятель… — На Красной площади в 1968? Поэтому я прекрасно знаю свое место здесь. Мое место в хвосте этой большой… Не большой… Это были первые люди, которые поняли, что им не хватает свободы. Раздражение против них, которое… Я написала книжку «Зеленый шатер» именно по этой причине. Может быть, это единственная книга, внутренне ангажированная.
Я пишу без ангажемента. А здесь я поняла, что эта книга должна быть написана, потому что то раздражение по отношению к поколению шестидесятников, которое я с изумлением обнаружила среди сегодняшних молодых людей, меня побудило написать эту книжку. Они раскачали лодку. Когда я это осознала, то я поняла, что я просто… К сожалению, ее не написал никакой более крупный и более мощный писатель, ее написала я. Но я думаю, что когда-нибудь будет написано и произведение по этому поводу более объемное, потому что, скажем, «Архипелаг ГУЛАГ» не об этом. Это чрезвычайно важная книга, она мировая… Но она не об этом. И я пыталась написать об этом. О том, как люди, первое поколение еще не свободное, они почувствовали тоску по свободе, необходимость свободы и стали делать первые шаги навстречу этой свободе. После них произошло очень многое.
Они свою игру, если считать, что здесь могут быть победители и побежденные, они ее проиграли как поколение. Многие из них уехали, многие из них прошли опыт лагерей. Было много людей, которые сломались и растоптаны были системой. Я отношусь к этому поколению с величайшим почтением. На мою долю выпала честь знать нескольких прекрасных людей этого времени. Я дружила с Юлием Марковичем Даниэлем, это мне была оказана судьбой такая честь. И люди, с которыми мне приходилось в юности общаться, они составляли именно доблесть и честь этого поколения, как, кстати, и Наташа Горбаневская. Поэтому я хотела рассказать о том, что это было за сообщество, если это можно назвать сообществом. И держалось очень крепко.
Постепенно вера стала уходить и страх тоже, и, в конце концов, здание развалилось. Так я хочу вас спросить, как вы считаете, вообще диссиденты или диссидентство сыграло в этом какую-то роль? И «страх» здесь — чрезвычайно важное слово. Почему мне, скажем, это последнего года брожение показалось столь интересным и новым для России? Дело в том, что появился смех. Это была ситуация, когда люди смеялись. Так я попала ровно в тот момент, когда было весело. Для России абсолютно уникальная ситуация. У нас балагана, итальянского карнавала у нас никогда не было.
И когда люди начинают смеяться, страх уходит. Потому что единственное, что не выдерживает страх, страх не выдерживает смеха. Через две недели он спросил своего губернатора: «Ну как там? Люди рвут волосы на себе, стреляются» — «Вдвое поднимите еще раз». Еще через две недели: «Выбрасываются из окон. Вообще конец света» — «Еще в два раза». Поэтому поколение… Жизнь этого поколения была тяжела и страшна, но, все-таки, она была внутренне очень весела. Я вспоминаю свою юность, наши бесконечные застолья с чаем-водкой как веселое время. Самое страшное и самое веселое.
Страх очень даже был. Я его прекрасно помню. Но, все-таки, это единственный витамин, который помогал. Я считаю, что страх — это стыдно. Стыдно бояться. Даже более того, может быть, вы не знаете, что сейчас нашли ген страха. И белок статмин, и есть дефект, при котором статмин не вырабатывается и тут — бесстрашный человек. Наташа Горбаневская — она, конечно, была без этого гена. Но тогда это нельзя даже хвалить человека за бесстрашие — просто у него нет способности бояться.
А преодолевать… — Да. У меня она есть, и я, так сказать, поэтому тружусь в этом направлении. Я думаю, что страх стал подниматься снова. Он другой, но он появляется снова и это мой главный упрек существующей власти. Мы сейчас возвращаемся к времени, которое, как мне казалось, окончательно ушло. И это вызывает очень большую грусть. Россия, на мой взгляд, все время ищет себя. Кто я? Запад, Восток, Европа, Азия, славянофилы, западники, народ-богоносец, что очень похоже на народ, избранный богом, и так далее.
Особый путь, ни на кого не похожий. Что вы думаете по поводу всего этого комплекса? Там в середине романа, я не знаю, это сознательно или это бессознательно, но там есть один эпизод. Умер отец у главного героя. Отец — алкаш, вся семья уже от алкоголизма вымерла, все мужики. И 23-летний парень везет своего мертвого отца, он так решил, что надо похоронить в деревне, на родине. Он точно знает, что последние 17 км дороги нет. Притом зима, притом не доедешь. Лютый холод.
Он садится в автобус с гробом, мамой и сослуживцем и едет на кладбище. Не доехав 17 км, шофер разворачивается, вынимает гроб и дальше они тянут на веревке гроб.
Об этом сообщили ТАСС в пресс-службе издательства. Ранее Улицкая призналась в отправке Киеву гонораров с продажи своих книг.
Отрицательная селекция
- Людмила Улицкая: О блокадниках, феномене советского человека и русском космизме
- Регистрация
- Людмила Улицкая
- Людмила Улицкая: «Для осмысления современности надо, чтобы она стала прошлым»
- Издательство АСТ приостановило выплаты Улицкой после ее признания в финансировании ВСУ
Газета «Суть времени»
- Провокатор со стажем Улицкая снова «не ожидала» российской реакции
- Людмила Улицкая жертвует гонорары с книг на нужды ВСУ
- Колонка Сергея Оробия
- Регистрация
- Журнал «ПАРТНЕР»
- Издательство АСТ решило приостановить выплату гонораров писательнице Людмиле Улицкой.
Людмила Улицкая откровенно призналась в русофобии пранкерам Вовану и Лексусу
Читайте последние новости на тему в ленте новостей на сайте Радио Sputnik. Людмила Улицкая родилась в годы Великой Отечественной, в башкирской эвакуации, но почти всю жизнь прожила в Москве. Улицкая призналась, что все ее гонорары идут на Украину. А у Улицкой — полный набор премий, тиражи, интервью во всех имеющихся СМИ.
Мне стало неинтересно жить, а пандемия этот интерес вернула
Живущий, как и Улицкая, сейчас в Берлине Андрей Шашков поговорил с живым классиком о том, почему она уехала именно сюда, чего ей больше всего не хватает из прошлой, московской жизни и как она переживает новости последних месяцев. Писатель Людмила Улицкая саморазоблачилась в интервью пранкерам Вовану и Лексусу. Сорокина, Ерофеева и Улицкую обвинили в поддержке ВСУ — они всё отрицают: новости СВО за 22 ноября. Л. УЛИЦКАЯ: Вы знаете, на самом деле Россия — страна весьма талантливых людей, у нас в России очень много талантливых людей, но процесс, который мы наблюдаем в последнее двадцатилетие, а, может быть, и побольше, с 1990-х годов. Людмила Улицкая заявила, что работа над экранизацией ее сценария за границей зависла. Людмила Улицкая — за Украину.
Людмила Улицкая: «Для осмысления современности надо, чтобы она стала прошлым»
Она также согласилась с тем, что Украина имеет право изгнать всех русских из Крыма в случае захвата полуострова. Комментируя сообщения о «преследовании» артистов, которые поддерживают террористический киевский режим, в Министерстве иностранных дел России заявили, что всех, кто его поддерживает, нужно судить. Ранее «ФедералПресс» писал, что грозит правнучке Чкалова за призывы нанести ядерный удар по Москве. По словам юриста, ее действия могут быть расценены как призывы к терроризму.
У него ни денег ни мозгов ни хватило купить в Юрой хотя бы это. Ничуть не пожалели и были в восторге от чудесной организации мероприятия. Конференция прошла на высшем уровне. Узнали много нового в сфере АйТи технологий.
Немного не хватило разнообразия алкоголя во время автопати, но это несущественно. В целом, всё супер " Добавлено: 27.
А куда мы денем «Капитанскую дочку» Пушкина? Что будем делать с Чайковским и Рахманиновым? Со всем русским авангардом? С Достоевским и Толстым? Нет, извините! Вы верите в коллективную ответственность?
Ведь отвечать требуют за деятельность правительства, против которого, скажем, мои российские друзья выступали все предыдущие десятилетия. Вы не думаете, что этот принцип «коллективной ответственности» порочен в своей основе? С кем они говорят вне своего круга общения? Это — работает? Как бы Вы оценили их деятельность? Или они в принципе не рассчитаны на диалог с внешним миром и стоят на позиции элитарности и маргинальности подлинной культуры? К этому короткому списку можно добавить еще десяток славных имен. Русские художники во множестве покидают Россию.
Такой же процесс шел в двадцатые годы прошлого века, сто лет назад, и благодаря этому в русской культуре остались имена Бунина, Набокова, Ходасевича и многих других, которые в России вряд ли выжили бы… Культура, которую можно запретить, ничего не стоит. А подлинная культура прорастает через весь тот мусор, который выстилает власть на ее пути. При этом Вы всегда много ездили по миру и встречались с многонациональной русскоязычной диаспорой. Ваша оценка ее сегодняшнего наполнения и потенциала? Чтобы ответить на этот вопрос, надо здесь подольше пожить. Если — да, что пишется? Мы привыкли считать, что в экстремальных ситуациях творческому человеку особенно работается, что тогда и создаются лучшие тексты. Что Вы скажете теперь, когда с одной стороны — война, с другой — автократия, и нигде никакого просвета?
Работаете ли Вы над прежними своими задумками, возникли ли новые сюжеты?
Кажется, мы друг другу не очень нравимся. А Москва — что с ней сделается. Я живу в том районе, где когда-то в начале 1917 года в теперешнем районе метро «Динамо» мой дед купил половину дачи.
Это была деревня Петровско-Разумовское. А теперь я живу в районе метро «Аэропорт». Бог даст, еще попаду туда. Когда волна эмиграции в Москву вернется, Москва поменяет свои границы и будет занимать всю Московскую область.
Это отчасти уже и происходит. Насколько внимательно вы следите за новостями сейчас? О, с утра до ночи смотрю новости — что там на Украине, что происходит в Москве, в Киеве, теперь и в Риге и Ташкенте, куда уехали, как говорят, около миллиона россиян. Как стараетесь сохранять душевное равновесие?
Душевного равновесия пока не теряла. Прохожу испытание — вот что я понимаю. Это не первое испытание в моей жизни. Читаю, пожалуй, больше, чем обычно.
Времени свободного почему-то больше стало. Наверное, потому что круг общения сильно сузился. В общем, продолжается обычная жизнь с ее радостями и горестями.