российский теоретик марксизма и социолог, который был политическим диссидентом в Советском Союзе и Российской Федерации. Кагарлицкий Борис Юльевич. Гляжу, целая полоса: "Борис Кагарлицкий впервые отвечает на обвинения" (Солидарность, 1991, № 12, с.13) После выступления Ривкина Борю, оказывается, выгнали из какой-то партии. Родился Борис Кагарлицкий (иностранный агент) 28 августа 1958 года.
Борис Кагарлицкий – биография, фото, личная жизнь, сейчас
Борис Кагарлицкий — председатель редакционного совета журнала «Левая политика». Отец — Юлий Иосифович Кагарлицкий — известный театровед и теоретик в области литературы, профессор. Мать — Раиса Николаевна Померанцева — переводчица английской литературы. Уже в студенческие годы он увлекся чтением неортодоксальной марксистской литературы, запрещённой в СССР, особенно Г. В конце концов, его отчислили из ГИТИСа, уличив в антисоветской пропаганде и антиобщественной деятельности. Также его исключили из кандидатов в члены КПСС. Кагарлицкий завершил образование в 1980 году, хотя диплом защитил только через 8 лет. Из биографии Кагарлицкого в Википедии известно, что он давал откровенные показания и в результате «сотрудничества со следствием» в апреле 1983 года был освобождён в порядке помилования. В том же 1988 году автор стал лауреатом Дойчеровской премии за проект «Мыслящий тростник».
В начале 1990-х в Великобритании издали его книги «Диалектика времен» и «Прощай, перестройка». Книги были опубликованы на английском языке и переизданы за рубежом. Были также изданы произведение «Квадратные колеса» и сборник «Расколовшийся монолит» — книга Кагарлицкого, в которой были объединены статьи, написанные на стыке десятилетий. Он был инициатором организации комитета новых социалистов из числа партнеров по МНФ. Кагарлицкий стал депутатом Моссовета и представителем исполнительного комитета Социалистической партии, а также Партии труда, в которую входил с 1991-го по 1994-й.
Яковлевым» [8].
Из числа участников этой встречи известны: В. Гурболиков, В. Жириновский, В. Золотарёв, А. Исаев, Б. Кагарлицкий, П.
Кудюкин, М. Малютин, В. Новодворская, Г. Павловский, Г. Пельман, С. Станкевич [9].
В сентябре 1987 года совместно с Александром Гришиным начал издавать самиздатский журнал «Свидетель» позже переименованный в «Левый поворот». Вскоре группа членов КСИ, придерживавшихся твёрдой социалистической ориентации, создаёт клуб «Социалистическая инициатива», лидерами которого стали Кагарлицкий и Михаил Малютин. Летом 1988 года Кагарлицкий стал одним из лидеров создающегося Московского народного фронта МНФ , где вместе с Михаилом Малютиным вёл борьбу за социалистическую ориентацию новой организации [10]. В том же году его книга «Мыслящий тростник», вышедшая на английском языке в Лондоне , получила в Великобритании Дойчеровскую мемориальную премию. С 1989 по 1991 год был обозревателем агентства ИМА-пресс. Летом-осенью 1989 года в связи с ослаблением влияния социалистического крыла МНФ Кагарлицкий создал Московский комитет новых социалистов МКНС , постепенно отходя от участия в деятельности фронта.
В начале 1990 года вошёл в блок кандидатов в народные депутаты «Демократическая Россия» и в марте был избран депутатом Моссовета. Один из авторов предвыборной программы «Город для горожан», которую поддержало около ста кандидатов в депутаты Моссовета от блока «ДемРоссия». В Моссовете открыто выступил против Гавриила Попова. Уже летом 1990 года вышел из «ДемРоссии», создав депутатскую группу «Московские левые» позднее «Фракция труда». В июне 1990 года участвовал в создании Социалистической партии и избрался в её исполком.
В сентябре 2023 года 2-й Западный окружной военный суд на выездном заседании в Сыктывкаре признал Кагарлицкого виновным в публичных призывах к терроризму ч. Он был освобожден из-под стражи в зале суда. После этого прокуратура подала жалобу на приговор и потребовала ужесточить наказание. Как ранее сообщал адвокат, представитель гособвинения потребовал ужесточить наказание социологу Борису Кагарлицкому и назначить ему вместо штрафа 5,5 года колонии общего режима, так как социолог не содействовал следствию, а также начал процедуру банкротства, в связи с чем наказание в виде штрафа не могло бы быть исполнено. Однако, по словам адвоката, его подзащитный в первый же день дал показания, признал ответственность, что выложил ролик. Вину в части того, что имело место умышленное оправдание терроризма он не признает.
Однако в духовной атмосфере и культурной жизни 1970-х годов — несмотря на очевидные и весьма значительные достижения в литературе, кино и театре — кризис ощущался весьма остро и имел наиболее выраженный характер. Он проявлялся во все большем массовом отчуждении от официально декларируемых целей, в разочаровании тем сортом "социализма", который строился под руководством привилегированной партийной номенклатуры. Сама она все глубже погружалась в пучину цинизма и коррупции. Хрущевская "оттепель", казалось, открыла дорогу десталинизации, очищения социализма от "деформаций" периода "культа личности" и возрождения форм советского народовластия. Увы, эти надежды оказались быстро похоронены самой бюрократией, испытывавшей смертельный страх перед эгалитаристскими устремлениями советского народа, стремившегося демократизировать формы управления партией и государством. Жестокое подавление событий в Новочеркасске в 1962 году показало, что бюрократия будет беспощадно карать любой протест против ее властных привилегий, а ввод советских войск в Прагу в 1968 году окончательно похоронил надежды на то, что лицо "реального социализма" имеет более гуманный характер по сравнению с эпохой Сталина. Идеологический кризис сталинизма В общественном мнении резко усилились брожение и фрустрации. Значительная часть интеллигенции повернула в сторону отказа от самой социалистической перспективы в пользу примирения с буржуазной цивилизацией, притягательность которой усилилась благодаря эпохе послевоенного экономического бума и социальных реформ на Западе. Этот сдвиг главным образом и можно рассматривать в качестве основного вектора тех духовных перемен, которые происходили в эпоху "застоя". Рука об руку с этим шла активизация сил, делавших ставку на русский национализм. В высших эшелонах советской бюрократии оформилось несколько центров, которые со второй половины 1960-х годов настойчиво и целенаправленно покровительствовали неофициальным формам проявления русского национализма, — как это хорошо показано в недавно вышедшей книге Н. Разумеется, русский национализм с самого начала был неотъемлемым элементом сталинизма как идеологии национальной бюрократической элиты, однако с конца 1960-х годов эта тенденция стала все более открыто выступать как нечто самостоятельное, в полном отрыве от идей социализма. Что касается более широких слоев, то возможность социалистического обновления еще продолжала до известной степени служить путеводной нитью, а с началом "перестройки" даже получила новый временный импульс. Но все же в целом это было больше настроением, бессознательной привычкой, специфическим проявлением национальной психологии, нежели действительно осознанным пониманием исторического процесса и его всемирных альтернатив. К сожалению, характерной чертой советского общества в том виде, каким он вышел из кровавой трагедии Большого террора, — когда были физически уничтожены несколько поколений социалистической интеллигенции и рабочих, — было то, что живая связь с историей революции Октября 1917 года и ее политическими основами оказалась утрачена. Советские люди в широком смысле слова перестали осознавать "связь времен" и в результате этого стали маловосприимчивы к угрозе реставрации капитализма — перспективе, все более открыто проповедовавшейся не только прозападными диссидентами 1970-1980-х годов, но и, более косвенным образом, элитными отрядами самой бюрократии. Стоит напомнить, что Мих. Лифшиц, одна из крупнейших фигур советской теоретической мысли, еще в конце 1960-х годов говорил о "засилье либерала" в среде партийно-государственной элиты. Усиление прозападно-либеральных и националистических тенденций объективно выступало в качестве двуединого процесса, в рамках которого происходил поворот в сторону от идей социализма. Необходимость выработки жизнеспособной альтернативы сталинизму слева в условиях этих господствующих тенденций стала как никогда острой. Объективно на карте стояло само существование Советского Союза. Но именно в этот период те оппозиционные силы и течения в СССР, которые считали себя социалистическими, переживали глубокий кризис. Наиболее значимой и символичной фигурой в этом отношении был историк Рой Медведев, с которым Кагарлицкий был лично знаком и который, по словам Кагарлицкого, оказал на него существенное влияние на рубеже 1970-80-х годов. Рой Медведев Выступив на арену общественно-политической борьбы в период хрущевской "оттепели", Рой Медведев занял вскоре место ведущего представителя социалистической оппозиции официальному сталинизму. Однако эта оппозиция радикальным образом отличалась от той Левой оппозиции, которая существовала в СССР в 1920-30-е годы и была связана с интернациональной программой Октября 1917 года. При всех драматических особенностях ее эволюции как массового течения в партии, она в целом ориентировалась на Льва Троцкого и его идеи. Если левая оппозиция двух первых послереволюционных десятилетий рассматривала сталинизм как отрицание наиболее фундаментальных принципов и целей революции, то в 1960-е годы оппозиция номенклатуре слева, по существу, не выходила за рамки "генеральной линии", представляя собой лишь наиболее левый фланг официальной государственной идеологии. Взгляды Роя Медведева, сформировавшиеся в целом в период после "эпохи 1937 года", с самого начала впитали в себя ряд основных догматов сталинизма — прежде всего признание поражения троцкизма 1920-30-х годов исторической неизбежностью и ориентация на строительство социализма "сначала" в национальных рамках, чему соответствовало стремление к созданию "сильного" государства. Важной составляющей этой общей ориентации был русский национализм, хотя в случае Роя Медведева он принимал — по крайней мере, поначалу — достаточно просвещенную форму. Не представляя собой какого-либо решительного разрыва со сталинизмом, Р. Медведев оказался неспособен выработать по-настоящему самостоятельную и, стоить добавить, марксистскую линию в момент усилившего брожения и дифференциации в среде советской интеллигенции и политических диссидентов. Его работы того времени показывают, до какой степени он, по существу, шел по пути последовательной капитуляции перед сталинизмом и русским национализмом. Так, полемизируя в середине 1970-х годов с Солженицыным, с его в то время уже окончательно оформившимся креном в сторону крайних форм русского национализма, Рой Медведев в целом признавал законность общего направления мысли автора "Архипелага ГУЛАГ". Медведев заявлял, что "национальная жизнь русского народа, как это ни странно, затруднена гораздо больше, чем, скажем, армянского, грузинского или узбекского народов" [1]. Продолжая размышлять на эту тему, он утверждал, что "наблюдающееся ослабление русских национальных начал не является в настоящее время ни закономерным, ни прогрессивным" [2], после чего задавался вопросом: "Каким образом следовало бы способствовать не только сохранению, но и развитию национальной самобытности русского народа? Медведева также и на признание общественно-значимой роли православной церкви. Между тем исторически православие было прежде всего связано с деспотическим государством, преданно обслуживало интересы абсолютной монархии и воплощало все самое отсталое и реакционное, что было в русском обществе. Не удивительно, что к концу 1970-х годов Р. Медведев уже в значительной степени отошел от своей роли левого диссидента и стал открыто поддерживать "прогрессивные" течения в сталинистском аппарате, идентифицируя их в определенный период с именем Ю. Он завязал также тесные связи с некоторыми кругами в КГБ — теми, которые позднее патронировали М. Все это были слои высшей советской элиты, которые со все большей нервозностью и опасением относились к советской политике в том виде, как она проводилась в годы позднего Брежнева. В целом путь, по которому пошло развитие мировоззрения Р. Медведева, — начиная, по крайней мере, с периода "оттепели" — привел его уже в постветское время к активной поддержке политики В. Путина и неумеренным восторгам по отношению к мэру Москвы Ю. Злая ирония истории состоит в том, что нашедший свой путь примирения с новым русским капитализмом Рой Медведев был среди тех, кто в 1970-е годы вообще отрицал саму возможность капиталистической реставрации. В 1974 году, например, он писал, что "перемены, которые произошли в нашей стране после Октября, необратимы" [5]. Чуть позднее в том же году он говорил об общественном сознании, "которое уже сложилось у нашего народа и которое не повернуть ни капитализму, ни к древнему православию" [6]. Такова была степень исторической слепоты и идейной путаницы, которой отличался даже такой нерядовой представитель левого диссидентства как Рой Медведев! Его эволюция как общественного деятеля является лучшим доказательством неотвратимого действия той закономерности, что любые попытки построить левую альтернативу сталинизму, не признавая исторической правоты троцкизма, обречены на провал и идейное перерождение. Медведева, пошел дальше влево. Однако вместо возвращения к политическим истокам русской революции — что требовало поворота в сторону восстановления ориентиров и принципов "троцкистской" оппозиции 1920-х годов, — он оказался под влиянием разнообразных "модных" в то время на Западе леворадикальных течений. Среди них, правда, был и троцкизм, однако лишь в лице его реформистских фракций, которые к тому времени порвали всякую реальную связь с революционным марксизмом и на свой лад искали примирения со сталинизмом, социал-демократией и профсоюзными бюрократиями. Это широкое явление, у которого Кагарлицкий заимствовал некоторые свои идеи, получило название паблоизма. Мы пока ограничимся только общей констатацией, а более полную характеристику паблоизма как международного феномена дадим позже. Начав оппозиционную деятельность в конце 1970-х годов, будучи еще студентом, Кагарлицкий вскоре привлек внимание КГБ и был подвергнут репрессиям за "антиобщественную деятельность". По существу, вся его жизненная карьера была вмиг сломана "ежовыми рукавицами" тоталитарной бюрократии. Как обычно, она била налево с гораздо большей свирепостью, чем направо. В 1982 году он был арестован в числе группы из семи человек, связанных с изданием социалистических журналов "Варианты" и "Левый поворот" вскоре переименованного в "Социализм и будущее". Они были обвинены в "антисоветской пропаганде" и создании антисоветской организации, но почти все избежали суда после заступничества руководителей западных компартий и согласия "раскаяться". Автор анонимной рецензии, написанной в те же годы, писал, что основополагающую идею круга единомышленников, к которому принадлежал Кагарлицкий, можно было сформулировать так: "Реформы сверху под давлением снизу". По свидетельству одного современного исследования, группа предпочитала относить себя к "еврокоммунистам", сочетая это с идеями левой социал-демократии и западных "новых левых" [7]. В коллективном ответе на вопросы французского журнала "Альтернативы" члены редакции "Вариантов" заявляли, что хотя "с современной властью не может быть никакого сближения", все же в отдаленной перспективе можно надеяться на то, что при достаточно остром кризисе властвующий блок расколется и определенная его часть пойдет на сотрудничество с оппозицией. При этом они ссылались на опыт Чехословакии 1968 года, Испании после 1976 года, Бразилии после 1978 года, Польши в 1980-1981 гг. Эта политическая концепция самым недвусмысленным образом порывала с одним из фундаментальнейших постулатов марксизма, а именно, что социализм может стать результатом лишь независимой и самостоятельной политической мобилизации рабочего класса. Эта мобилизация реализуется в виде борьбы за построения революционной партии пролетариата. Группа, к которой принадлежал Кагарлицкий, противопоставила этому идею давления на бюрократию снизу и слева, ожидая, что именно по инициативе самой привилегированной касты начнется возрождение социализма. Другим словами, рабочий класс сбрасывался со счетов в качестве революционной социальной силы. Скорее, он должен был своей пассивной поддержкой придать необходимый политический вес тем силам, которые стремились "убедить" бюрократию в выгодах "демократического социализма". Это была, по существу, глубоко реформистская концепция. Но всякий реформизм неизбежно связан с национальным государством, в рамках которого проводятся реформы, а потому всякий реформизм по определению национально ориентирован. В итоге программа Кагарлицкого свелась к отказу от революционного интернационализма в пользу "реалистичной" тактики борьбы за частичные уступки и реформы сверху. Вся последующая политическая биография Кагарлицкого есть постоянное воспроизведение, с небольшими вариациями, этой самой перспективы, в которой реформистская "тактика" навсегда и полностью вытеснила революционную "стратегию". В 1981 году Кагарлицкий обобщает свои исторические взгляды и через призму этого формулирует свое политическое кредо в книге Диалектика перемен написанной под псевдонимом В. В ней он излагает историю развития социалистических идей в России и их применение на практике, от создания социал-демократической партии и победы Октябрьской революции до наших дней. Эта книга — наряду с другой, написанной позднее в 1980-е годы под названием Мыслящий тростник The Thinking Reed , — стала как бы политической визитной карточкой Кагарлицкого, в особенности в кругах леворадикальной интеллигенции на Западе. Обе книги были переведены на английский язык и опубликованы издательством Verso Press, а за одну из них он получил премию Исаака Дойчера. Диалектика перемен дает представление о том, какого сорта идеологическую альтернативу Кагарлицкий попытался предложить марксизму или, в определенном смысле, троцкизму. Он писал, что среди левых сегодня троцкисты являются наиболее идеологически ориентированной группой. Среди всех радикальных течений они наиболее последовательно отвергают реформизм, рассматривая себя в качестве выразителя революционной воли рабочего класса и бескомпромиссных защитников чисто социалистической политики. Однако, продолжал он, в той степени, в какой рабочий класс в промышленных демократиях не выказывает какой-либо реальной революционной роли, троцкисты остаются небольшой группой с ограниченным влиянием на массы. Беда троцкистов не в том, что они слишком революционны, а в том, что они недостаточно диалектически понимают революцию. Ссылки на диалектику имеют здесь, конечно, насквозь спекулятивный характер. Под разговоры про диалектику можно удобно проталкивать самые оппортунистические идеи, которые кажутся "ближе к жизни". Вообще, элементы интеллектуального и политического шарлатанства уже тогда были присущи методу аргументации Кагарлицкого. Например, он попытался развить теорию "революционного реформизма", находя ее истоки в работах самого Маркса и говоря о существовании "откровенно реформистских тем" в Капитале, таких как рассмотрение английского фабричного законодательства. Оказывается, с точки зрения Кагарлицкого, что Парижская Коммуна вызвала сильнейший кризис у Маркса. Под давлением активистов рабочего движения он, видите ли, был вынужден делать все больше и больше уступок старому утопическому социализму. Итогом стало то, что Маркс якобы отверг свои до того научные и по существу реформистские концепции. Затем в Диалектике перемен Кагарлицкий взял под свою защиту Мильерана, французского социалиста, который стал министром в кабинете Вальдека-Руссо и был единодушно осужден всеми революционными социалистами своего времени, став символом предательства рабочего движения. Поставив вопрос о том, как добиться того, чтобы отдельные реформы могли перерасти из этапов улучшения системы до ее замены новым строем, Кагарлицкий заявил, что этот вопрос был решен Жоресом. При этом Кагарлицкий противопоставил Жореса Розе Люксембург. Если первого он назвал "реалистом", то Люксембург — "революционным романтиком". После этого Кагарлицкий заявил, что к концу жизни реформистом стал и Ленин. Об этом якобы свидетельствует работа Ленина Детская болезнь левизны в коммунизме, где Ленин, по мысли Кагарлицкого, защищал парламентаризм и необходимость сотрудничества с реформистскими профсоюзами. Однако апофеозом можно считать рассуждения Кагарлицкого о Народных фронтах 1930-х годов. Сталинистскую политику поддержки Народных фронтов он считает лучом света в царстве сталинистской системы. Эта линия содержала много "конструктивных элементов". Речь идет о том, что компартии должны были не только вступать в альянс с социал-демократами, но также и защищать каждый дюйм буржуазной демократии от фашизма и буржуазной реакции. Впервые, по мнению Кагарлицкого, был выдвинут лозунг критической поддержки социал-демократических реформ. Между тем этот альянс ГПУ с буржуазной демократией пришелся как раз на тот период, когда в СССР была проведена самая кровавая в мировой истории бойня революционеров. В целом, если рассматривать книгу Кагарлицкого объективным образом, то есть с точки зрения условий того времени, когда происходил процесс внутреннего разложения идеологических и политических институтов сталинизма, то приходится признать, что это была попытка создать некое центристское движение, направленное против независимого движения рабочего класса. Примечания: 1. Медведев, Р. Медведев, Солженицын и Сахаров. Два пророка. Там же, с. Москва, пр. А для чего к дому пристраивают крыльцо? И как через крыльцо удобней входить в Дом, так и через Предисловие легче входить в Книгу. Кроме того, крыльцо -- это своеобразная визитная карточка Дома, а предисловие -- визитная карточка Книги. Несомненное преимущество предисловия в том, что оно короче. И его, соответственно, легче прочесть. И нередко предисловия бывает достаточно, чтобы опытный читатель смог определить: стоит ли читать труд автора. Наверное, для усиления интереса было бы нелишне, чтобы предисловие к книге Б. Караглицкого написал Е. Гайдар или В. Мне, в основном разделяющему оценки и видение происходящих в России или точнее сказать с Россией? Попытаюсь, тем не менее, помочь потенциальному читателю, выделив те особенности книги и ее автора, которые противопоставляют их множеству аналогичных монографий и публикаций. Эта книга не просто труд аналитика и публициста, черпающего суждения и оценки из газетных статей и политологических книг. Изощренный читатель всегда отличит академического политолога от человека, знающего политику не понаслышке. В данной книге рефлексия собственной политической деятельности автора, бывшего деятеля левого социалистического фланга, российского "неформального" движения времен Московского Народного Фронта, лидера Социалистической партии, одного из активистов Партии Труда, бывшего депутата Моссовета и т. Но не того "профессионального революционера" или "профессионального реформатора", сделавшего политическую активность способом бизнеса, которому все равно какую партию "лепить" и какие программы писать, лишь бы "навар" был погуще и гонорары повыше. Мне, например, не хватает фантазии, чтобы представить Кагарлицкого придворным аналитиком, спичрайтером или имиджмейкером какого-нибудь Мавроди хотя некоторые из его бывших сподвижников зарабатывали деньги именно таким образом. Или в роли советника нижегородского плейбоя в ранге вице-премьера, типа Немцова. Для некогда "христианского демократа" и патриота Аксючица такие метаморфозы возможны, для Кагарлицкого, мне кажется, -- нет. И дело даже не только в его принципиальности или порядочности, а в том, что идеи для Кагарлицкого -- нечто большее, чем просто инструмент пропаганды или убаюкивания собственной совести. Кагарлицкий не "прагматик", имея в виду тот новый смысл этого слова, в которое новое поколение российских политиков оборачивают цинизм, полную беспринципность и идейную всеядность. Автор книги стоял у истоков зарождения российской политики как таковой. Под зарождением политики я имею в виду тот момент, когда понятия "политика" и "политика КПСС" перестали быть синонимами. Многих из ныне действующих на политической арене лиц он знал или знает лично и знает им действительную цену. Автор не особенно стесняется в характеристиках, но эта не та беспардонность и безапелляционность, характеризующая многих авторов политологических и публицистических книг, для которых существует лишь два мнения: свое собственное и неправильное. Резкость Кагарлицкого в большинстве случаев представляется обоснованной и оправданной, будь то характеристики резидентов МВФ в России или думских оппозиционеров из КПРФ. Хотя оценки, скажем, правозащитников Ковалева и Якунина мне показались незаслуженно комплиментарными, трудно сочетающимися с их реальной политической и этической траекторией последних лет. Я объясняю эту неточность характеристик авторским опытом личного общения. Не призываю читателя верить Кагарлицкому на слово везде и во всем -- он субъективен и не особенно скрывает своих симпатий и пристрастий. Но я хотел бы обратить внимание на то, что субъективность, которая у нас слывет чуть ли не ругательством или, по меньшей мере, синонимом предвзятости, антиподом "объективности", есть в данном случае не недостаток, но достоинство анализа и оценок автора. Выгодно отличающие авторскую позицию от рыбьей беспристрастности иных литераторов. С исчезновением из вузовских программ философии, социально-политической теории даже в вульгарно-догматических вариантах МЛФ или многократно изруганного научного коммунизма приходится констатировать резкое падение методологического уровня подавляющего большинства постсоветских социально-политических работ. Авторы нередко демонстрируют журналистскую позитивистскую поверхностность, когда даже обилие импортных терминов и словечек не могут прикрыть смысловое убожество и бессодержательность текстов. А неуловимость сугубо российских проблем понятийным инструментарием, порожденным западными реалиями, объясняется заведомой иррациональностью и "неправильностью" "этой страны" и ее народа. С другой стороны, попытки заполнить возникший "методологический вакуум" разработками в русле сугубо отечественных теорий пассионарности Льва Гумилева или геополитических изысканий а-ля А. Дугин пока оказались практически бесплодными и скорее более запутывающими суть российской ситуации, нежели ее проясняющими. Книга Кагарлицкого не относится ни к жанру "переводы с английского", ни к паранаучным мистическим штудиям, несущим на себе отпечаток кондового провинциализма и непрофессионализма, появляющимся на лотках почти на каждом политическом мероприятии. Книга написана в русле марксистской и неомарксистской традиций, которые официальные придворные аналитики и политологи поспешили объявить устаревшими. Но не того марксизма, который из-под палки "проходили" в вузах бывшие комсомольцы, а ныне министры и президенты банков. А марксизма как метода, как открытой системы, органично впитывающей все достижения передовой мировой социальной и, прежде всего, социалистической мысли. Для которой нет авторитетов кроме истины. И это тоже не недостаток, а достоинство автора и книги, которого он не стесняется, но скорее гордится. Да и в самом деле, стоит ли отказываться от марксистского метода, если он подтвердился "на все сто" в эпоху после 1989--91 гг. Причем даже самые кондовые, вульгарные в духе схем "Краткого курса" марксисты нередко оказывались точнее в анализе, оценках, предвидениях развития страны и ее экономики, нежели эрудированные вице-премьеры и их советники, любящие к месту и не к месту ввернуть цитату из Поппера, Милтона Фридмана или фон Хайека. Вообще вся книга призвана объяснить, почему объективно выход из российского рукотворного тупика находится "слева". Автор относится к числу немногих отечественных аналитиков, которые достаточно хорошо знают мировой контекст происходящих в России процессов. Он лично знаком с рядом зарубежных исследователей и политиков. Поэтому книга выгодно отличается от многих аналогичных работ, в которых российская ситуация выглядит специфично, изолированно, уникально даже в тех своих аспектах, где она уникальной не является. Впрочем, от подкрепления своих ключевых позиций ссылками на Валлерстайна или других достаточно авторитетных авторов книга не проиграла бы. Хотя нестрогость самого жанра книги -- она и научная, и публицистическая -- позволяет избежать строгих канонов научных монографий. С авторской позицией, отдельными формулировками можно спорить. Например, с неизбежностью имевшего место варианта трансформации общества. Можно говорить о вероятности того или иного варианта, но история всегда многовариантна и не терпит всякого рода "иного не дано". И то, что Китай, Вьетнам, даже Белоруссия не пошли "российским путем", показывает, что на вызовы времени всегда существуют различные ответы -- не обязательно выбирать наихудший. Поэтому мысль, что перед СССР в 1989 г. Равно как и дихотомичный вопрос, что бессмысленно даже ставить вопрос об ином варианте приватизации, кроме ваучерной -- по Чубайсу напомню, что вариант Верховного Совета РФ предполагал именные приватизационные чеки. Тот факт, что она была проведена Указом Президента и, по большому счету, в случае изменения политической ситуации ее законность и легитимность всегда может быть оспорена, доказывает, что стратегические издержки многих решений оказались важнее их кажущихся ситуативных преимуществ. А вот разобраться почему иные варианты решений и тенденций заглохли, какую роль в выборе именно дикого неолиберального варианта "реформ" сыграли объективные и субъективные факторы, соотношение внутренних и внешних импульсов и давлений было бы крайне полезно для политиков и России. Также повисает в воздухе и тезис о принципиальной нереформируемости советской системы. Вспоминается афоризм, что "Безвыходная ситуация -- это ситуация, очевидный выход из которой кого-то по каким-то причинам не устраивает! Но, словно опасаясь либеральных обвинений в апологетике "совка", автор ограничивается в характеристике разрушенного общества готовыми и не всегда достаточно аргументированными оценками. Хотя приводимые им же конкретные характеристики образования, здравоохранения, уровня культуры, тиражей "толстых журналов", показателей здоровья, такой интегральный показатель, как продолжительность жизни и, страшно сказать, даже в ситуации с "правами человека" сравнение "демократической России" с "тоталитарным СССР" также оказывается не в пользу первой. Многие другие детали также приходят в противоречие с одномерной и однозначно негативной оценкой "госсоциализма". Какой выбор сделал автор, если бы убедился, что альтернатива имитационному, периферийному, колониальному российскому капитализму -- только госсоциализм советского типа со всеми его негативными чертами? Читая книгу, трудно отделаться от впечатления, что автор не может простить советскому строю и КПСС то, что именно они вскормили нынешнюю власть и многих ее протагонистов. В частности, не могу солидаризироваться с автором в том, что касается Чеченского кризиса.
Кагарлицкий Борис Юльевич – биография
В конечном итоге Кагарлицкий вместе с пятью товарищами попал в СИЗО «Лефортово», но был освобожден в 1983 году — после прихода во власть Андропова. Не последнюю роль в этом освобождении сыграла поддержка крупных западных компартий, в том числе французской и итальянской. Работа в Клубе социальных инициатив заметим, чуть ли не в первом дискуссионном клубе горбачевского периода , потом участие в создании Московского Народного фронта, основание еще советской на тот момент Социалистической партии в 1990 году — все это были попытки «переформатировать» систему и заодно дать людям пример гражданской активности или «исторического делания», говоря словами Ленина. Зная, что СССР вскоре подпишет себе смертный приговор, сегодня можно думать, что эти попытки оказались бесплодными — но на тот момент на доске стояла сложная комбинация фигур с неочевидными результатами. Так или иначе, перестроечные организации, к которым Борис Юльевич был причастен, стояли на принципах демократии и «самоуправляющегося социализма». Горбачевский период во многом казался ему историческим шансом преодолеть отчуждение рабочего человека от результатов собственного труда. Поэтому рабочий контроль на предприятиях, демократическое голосование и максимальная активность «на местах» воспринимались интеллигенцией как долгожданное возвращение к ленинским принципам в новых условиях. Тот, кто был диссидентом, становился трибуном — и, хотя Кагарлицкий скорее ученый, чем оратор, в контексте новой эры он чувствовал себя органично. Девяностые: конец истории, который не наступил 1990-е годы обнажили перед обществом неприглядную правду: крах СССР имел катастрофические последствия для населения.
На перспективах социализма многие в мире вообще поставили крест — по счастью, временно. Сразу после падения Берлинской стены эсхатологические настроения в духе Фрэнсиса Фукуямы разделяли очень многие аналитики, причем независимо от их взглядов. Достаточно скоро обнаружилось, что конфликт труда и капитала, который находился в поле зрения Кагарлицкого, продолжает развиваться по синусоиде, со своими приливами и отливами. Когда ельцинская Россия объявила себя «демократической», Кагарлицкий одним из первых подробно описал природу новых свобод в 1990-е выходит книга «Расколовшийся монолит», а позже — «Управляемая демократия». По его глубокому убеждению, ельцинские элиты навязали стране не модель гражданского участия, а управляемую демократию — то есть привычный авторитаризм под новым соусом и к тому же без внятной идеологии кроме, разумеется, потребительской. Таким образом, борьба за права человека в системе трудовых отношений оказалась во сто крат сложнее, чем при советском строе. Началось «Долгое отступление» именно так называется одна из последних книг Кагарлицкого , которое вынуждало переосмыслить задачи левых сил и думать о новой стратегии борьбы «События 1989—1991 гг. Марксистские идеологи, привыкшие повторять высокопарные слова о рабочем классе, удивлялись, почему поворот к капитализму не встретил ожесточенного сопротивления трудящихся.
Неолибералы могли успешно действовать потому, что опирались на социальное наследство тоталитаризма. Общество оставалось в значительной мере деклассированным, люди не осознавали своих интересов, социальные связи были слабы». Впрочем, сам ученый в пессимизм не впадал и старался совмещать научную работу с политической. Социолог стоял у истоков демократической Партии труда 1992—1994 , работал экспертом в Федерации независимых профсоюзов и открыто выступал против роспуска Верховного Совета — за что, кстати, и пострадал. Кагарлицкого, а также двух его соратников, еще одного депутата Моссовета и пресс-секретаря Федерации независимых профсоюзов, задержали и избили милиционеры. Вскоре, правда, всех отпустили, поскольку в дело вмешались журналисты и член президентского совета Сергей Караганов. Так «четвертая власть» на тот момент еще живая и активная выступила защитой от первой. Во второй половине 1990-х Кагарлицкий временно «эмигрировал» из политики в академические штудии.
Он работал в Институте сравнительной политологии и проблем рабочего движения РАН, а также защитил диссертацию «Политика профсоюзов и производственные конфликты в России». Он также сотрудничал с французской исследовательницей-социологом Карин Клеман и левым экономистом Александром Бузгалиным оба принимали участие в антивоенных акциях в период чеченской кампании. Главным же итогом десятилетия оказалась противоречивая и очень важная мысль: конец истории не наступил, классовые противоречия не сняты, однако путь российского общества к демократии остается предельно туманным. Нулевые: уроки для левых и для всех остальных В 2000-х годах кризис гражданского общества стал еще более очевидным для героя нашей статьи, чем в девяностых. Психологическая «травма» 1991 года вроде бы осталась позади, но пассионарность и активность многих людей шли на спад. Активность и азарт вытеснялись усталостью и конформизмом, которые всегда выгодны власти и правящему классу. Довольно быстро Кагарлицкий осознал, что российские системные левые в лице КПРФ встраиваются в легальную систему — точно так же, как это делают многие европейские левые в течение многих десятилетий об этом подробно говорится в книге «Между классом и дискурсом», где работа «левых» политиков анализируется как инструмент предательства рабочих. В какой-то момент у политолога начался конфликт с КПРФ, который достиг кульминации в 2006 году, когда Борис Юльевич открыто обвинил Геннадия Зюганова в торговле голосами избирателей.
В то же время сам Кагарлицкий в период нулевых уделял много внимания тактике несистемной оппозиции. Он был уверен, что настоящие антикапиталистические движения должны уметь объединяться и искать компромиссы, ведь их проигрыш может автоматически обернуться выигрышем правых популистов. Мало кто помнит сегодня, что именно Кагарлицкий в середине 2000-х годов стал одним из инициаторов создания «Левого Фронта» — социалистической организации, которая объединила разных представителей левого лагеря в России и ближнем зарубежье. Правда, несколько позже примерно к 2011 году ученый пересмотрел отношение к «Левому Фронту» и разочаровался в нем — прежде всего, из-за «сектантства» руководителей и заигрывания с либеральным лагерем.
На суде Кагарлицкий оправдывался тем, что ролик носил шуточный! Вину не признал.
Экспертиза уперлась именно в название ролика, упустив содержание. Судья окружного военного суда, опираясь на выводы филологов, отказал обвинению в части наказания и, признав виновным, наложил штраф — 609 тыс. Как это бывает, сыграло роль заступничество за подследственного на родине и за границей. Обращались к Президенту, тот обещал разобраться в ситуации, подчеркнув, что Кагарлицкого не знает. В августе 2023 года профессор был внесен в перечень террористов и экстремистов, из которого не исключен после решения первого суда. Ему запрещено администрировать соцсети, вести преподавательскую деятельность.
И после изменения приговора вечный диссидент заявил, что находится в прекрасном расположении духа и намерен продолжать работу На вопрос журналиста, чем он теперь будет заниматься, политолог ответил, что многое запрещено, но многое и разрешено. Писать и думать не запретили, а это главное. В тюрьме он писал статьи, сейчас дает интервью, готовит предисловие к книге интересного ему автора. Но обвинение не сдалось. Пересмотр дела был не в пользу социолога. Апелляционный военный суд поддержал гособвинителя и приговорил Кагарлицкого к реальному лишению свободы вместо штрафа.
Профессор, предусмотрительно пришедший на заседание с вещами, был взят под стражу в зале суда. Личная жизнь Борис Кагарлицкий давно состоит в браке с Ириной Глущенко. Жена — выпускница филологического факультета МГУ, журналист, переводчик художественной литературы с испанского языка, член Союза Писателей и Союза театральных деятелей. Известна публикациями о советском и российском быте. У пары есть дочь Ксения Кагарлицкая. Есть ли у нее муж и дети, внуки Бориса и Ирины, не известно.
Борис Юльевич активно присутствовал в соцсетях и публиковал там, в частности, снимки, связанные с личной жизнью, семьей. Его постоянные подписчики знают, что профессор любит домашних животных — кота и собаку.
В апреле 1983 года был освобождён в порядке помилования. С 1983 по 1988 год Борис Кагарлицкий работал лифтёром, писал книги и статьи, публиковавшиеся на Западе, а с началом перестройки и в СССР. В том же году его книга «Мыслящий тростник», вышедшая по-английски в Лондоне, получила в Великобритании Дойчеровскую мемориальную премию. С 1989 по 1991 год был обозревателем агентства ИМА-пресс. В 1992—1994 годах работал обозревателем газеты Московской федерации профсоюзов «Солидарность». С марта 1993 по 1994 год — экспертом Федерации независимых профсоюзов России С 1994 по 2002 год Б.
В апреле 2002 года стал директором Института проблем глобализации, после его разделения в 2006 году возглавил Институт глобализации и социальных движений ИГСО. Председатель редакционного совета журнала «Левая политика». В августе 1987 года участвовал в организации первой конференции неформалов «Общественные инициативы в перестройке».
Тем самым он возвращается в политику, причем на федеральный уровень. Сергей Левченко на сегодняшний день один из самых сильных политиков в России.
Похоже, его пытаются таким образом запугать и нейтрализовать. Кроме того, задержание Левченко-младшего проводилось в режиме спецоперации: Андрея Сергеевича захватили фактически как Фургала и вывезли в Москву, Сергея Георгиевича, наоборот, перехватили, когда он возвращался из Москвы в Иркутск прямо в аэропорту и повезли проводить обыск. Между прочим, изъяли телефоны у него и супруги — это больше похоже на похищение», — говорил он в интервью «СП». Осенью 2020 года политолог Борис Кагарлицкий отмечал, что «приход Байдена вызывает ужас и панику в Кремле», но происходит это напрасно. Новые санкции, конечно, будут, но для начальства, которому наплевать на состояние экономики страны, они не страшнее предыдущих.
А ограбят наших олигархов лишь тогда, когда они уже потеряют власть или за несколько минут до того, поскольку денежный поток, который они направляют на Запад, всё равно в этот момент прекратится», — считает он. По словам юриста, данную информацию ей удалось выяснить в ходе обыска у ее подзащитного — психолога Александра Арчагова. Сегодня у него проходил обыск, на котором я присутствовала. Как мне удалось выяснить, он проходил в рамках уголовного дела об оправдании терроризма, которое возбудили в отношении Кагарлицкого. Расследование дела ведет ФСБ», — цитирует юриста News.
Дело на Кагарлицкого было заведено по факту публичных призывов к терроризму ч. Обвинение настаивало на 5,5 годах лишения свободы.
Биография и личная жизнь Бориса Кагарлицкого, его жена и библиография
/ Фотография Борис Кагарлицкий (photo Boris Kagarlitskiy). Происшествия - 12 декабря 2023 - Новости Санкт-Петербурга - Борис Кагарлицкий — все последние новости на сегодня, фото и видео на.
Борис Кагарлицкий: «Вопрос собственности был и остаётся актуальным»
Кагарлицкий Борис Юльевич (внесен Минюстом РФ в список СМИ — «иностранных агентов») сын известного литературоведа и театроведа Ю. И. Кагарлицкого и переводчицы английской литературы Раисы Николаевны Померанцевой. Борис Юлиевич Кагарлицкий появился на свет в 28 августа 1958 года в обычной советской семье. Гляжу, целая полоса: "Борис Кагарлицкий впервые отвечает на обвинения" (Солидарность, 1991, № 12, с.13) После выступления Ривкина Борю, оказывается, выгнали из какой-то партии. ↑ Кагарлицкий Борис Юльевич — Книга: [?b=107005&p=4 «Биография и книги»] — Страница 4. Апелляционный военный суд ужесточил приговор социологу Борису Кагарлицкому* по делу об оправдании терроризма.
«Кагарлицкий Борис Юльевич - биография и книги»
Уголовное дело возбудили в июле 2023 года из-за высказываний учёного о взрыве на Крымском мосту в октябре 2022-го. По словам обвиняемого, его судили, опираясь только на название ролика и не учитывая содержание. А моё мнение игнорируют.
Глеб Павловский — советский диссидент, в 1973 году работал учителем истории, уволен оттуда за распространение самиздата солженицынского «Архипелага ГУЛАГ», позднее уже сам занимался самиздатом журнала «Поиск», за что также привлекался к ответственности.
С 1995 года был соучредителем и директором «Фонда эффективной политики» ФЭП , который ответственен за избирательные кампании Ельцина и Путина на президентских выборах 1996 и 2000 годов соответственно. В 2004 году участвовал в президентской кампании Виктора Януковича. Сотрудничал с вышеупомянутой партией «Союз правых сил».
До апреля 2011-го был советником руководителя Администрации Президента РФ. С 2012-го перешёл в лагерь либеральной оппозиции. Скончался 27 февраля 2023 года.
Кагарлицкий о Павловском. Итого мы имеем: группу иноагентов, вещающих на проукраинских и прозападных ресурсах, двое из которых в федеральном розыске по уголовным статьям.
Официальные оппоненты — доктор юридических наук О. Мартышин, доктор экономических наук А. Колганов и кандидат философских наук А. Ведущая организация — Московский государственный социальный университет. Преподаватель Московской высшей школы социальных и экономических наук. В августе 1987 года участвовал в организации первой конференции неформалов «Общественные инициативы в перестройке».
В сентябре 1987 года совместно с Александром Гришиным начал издавать самиздатский журнал «Свидетель» позже переименованный в «Левый поворот». Вскоре группа членов КСИ, придерживавшихся твёрдой социалистической ориентации, создаёт клуб «Социалистическая инициатива», лидерами которого стали Б. Кагарлицкий и Михаил Малютин. Летом 1988 года Б. Кагарлицкий становится одним из лидеров создающегося Московского народного фронта МНФ , где вместе с М. Малютиным вёл борьбу за социалистическую ориентацию новой организации. Летом-осенью 1989 года в связи с ослаблением влияния социалистического крыла МНФ Б. Кагарлицкий создаёт Московский комитет новых социалистов МКНС , постепенно отходя от участия в деятельности фронта.
В начале 1990 года вошёл в блок кандидатов в народные депутаты «Демократическая Россия» и в марте был избран депутатом Моссовета. Один из авторов предвыборной программы «Город для горожан», которую поддержало около ста кандидатов в депутаты Моссовета от блока «ДемРоссия». В Моссовете открыто выступил против Гавриила Попова. Уже летом 1990 года вышел из «ДемРоссии», создав депутатскую группу «Московские левые» позднее «Фракция труда». В июне 1990 года участвует в создании Социалистической партии и избирается в её исполком. Летом-осенью того же года участвовал в попытке организации левого блока «Народное самоуправление», который должен был противостоять как консерваторам из КПСС, так и демократам из «ДемРоссии». Весной 1991 года участвовал в попытке выдвинуть Татьяну Корягину в мэры Москвы от левых, но неудачно. В августе 1991 года вошёл в число инициаторов создания Партии труда ПТ.
В январе 1992 года Кагарлицкий становится членом Совета Московской городской организации ПТ, а в октябре членом Совета и исполкома партии.
В 2000-х порвал связи с КПРФ. Лидер партии Геннадий Зюганов даже подал на ученого в суд в ответ на обвинение в продаже мест на выборах в Госдуму.
В 2012 к социологу пришли с обысками по Болотному делу, а в 2021 арестовали на десять суток по административной статье об организации или проведении публичного мероприятия без подачи в установленном порядке уведомления о его проведении. Для избрания меры пресечения ученого этапировали в Сыктывкар. Адвокат социолога Сергей Ерохов заявил, что поводом стал прошлогодний пост исследователя, опубликованный 8 октября, о взрыве на Крымском мосту.
Суд арестовал фигуранта на два месяца. До этапирования ученого в Коми в рамках уголовного дела прошел обыск у сотрудника «Рабкора» Александра Арчагова.
Законы в тренде
| «Кагарлицкий Борис Юльевич - биография и книги» | Борис Юльевич Кагарлицкий неоднократно оказывался в сложных жизненных ситуациях из-за своих политических взглядов. |
| Апелляционный суд назначил Кагарлицкому пять лет колонии | Борис Кагарлицкий — российский политолог, социолог, публицист и общественный деятель. |
| Кагарлицкий letters – Telegram | Кагарлицкий – один из ведущих идеологов мирового социалистического движения. |
| Кагарлицкий Борис Юльевич: биография, карьера, личная жизнь 🚩 Политика | Биография социолога Бориса Юльевича Кагарлицкого: личная жизнь, жена Ирина Гущина, дочь Ксения. |
| Кагарлицкий* ** Борис Юльевич | биография и последние новости | О знаменитости Карьера: политолог, публицист, социолог Дата рождения: 29 августа 1958 г. (Дева) Место рождения: Москва, СССР Семейное положение: женат Биография Борис Кагарлицкий — российский социолог, автор книг и статей, кандидат политических наук. |
Политологу Борису Кагарлицкому* назначили штраф и отпустили из зала суда
| Громкое дело. Кто такой Борис Кагарлицкий* и за что его приговорили к реальному сроку | Б.Ю.(Борис Юльевич): Александр, здравствуйте! Вы просили меня рассказать про студенческие годы и учебу в ГИТИСе. |
| Кагарлицкий Борис Юльевич | Борис Юльевич Кагарлицкий — российский социолог и политолог, специалист в области политической теории и социальной истории.[1]. |
| Борис Кагарлицкий – биография, фото, личная жизнь, сейчас | Новость о задержании и суде над Борисом Юльевичем Кагарлицким (признанным иноагентом в прошлом году) поразила всю интеллектуальную Россию. |
Политологу Борису Кагарлицкому* назначили штраф и отпустили из зала суда
Политика - 12 декабря 2023 - Новости Москвы - Борис Юльевич Кагарлицкий * — российский социолог, публицист, автор книг и статей, кандидат политических наук. Борис Кагарлицкий* (признан иноагентом, внесен в перечень террористов и экстремистов Росфинмониторинга) признан виновным по делу об оправдании терроризма и приговорен к пяти годам в колонии общего режима, пишет ТАСС. Борис Юльевич Кагарлицкий — российский политолог, социолог, публицист (левых взглядов), кандидат политических наук.
Антивоенные уголовные дела
российский теоретик марксизма и социолог, который был политическим диссидентом в Советском Союзе и Российской Федерации. Борис Кагарлицкий — все последние новости на сегодня, фото и видео на. С этими протестными настроениями Кагарлицкий из перестроечной и ельцинской России попал в Россию сегодняшнюю. Происшествия - 12 декабря 2023 - Новости Санкт-Петербурга - Борис Юлиевич Кагарлицкий появился на свет в 28 августа 1958 года в обычной советской семье. Политолога Бориса Кагарлицкого* (признан в России иноагентом) оштрафовали на 609 тыс. рублей и освободили в зале суда.