Российский книжный Союз (РКС) просит депутата ГД Александра Хинштейна проверить ряд произведений классической русской и зарубежной литературы на предмет РИА Новости, 17.10.2022. Роман «Бесы» считается самым политизированным, ведь, по сути, он представляет собой высказывание, мнение Федора Михайловича по поводу обстановки, которая сложилась в то время в Российской империи.
"Бесы" и буржуазная революция
Автор достаточно точно описал характер и черты революционера-радикала, который в итоге окажется у власти в новом, советском государстве. Теме пророчества романа посвящено не так много научных работ, а во многих исследованиях она упоминается лишь вскользь. Возможно, в определенной мере пророческий потенциал романа недооценен, и мы считаем, что данной проблеме должно быть уделено особое внимание. Роман уникален по многим причинам: это и мастерское соединение, казалось бы, неважных, поверхностных деталей и глубокого смысла, который скрывается за ними; это и переплетение религиозных, философских и политических идей, и полное погружение в современные реалии. Но помимо всего этого произведение имеет пророческий потенциал. Писатель предвидел общественную катастрофу и появление личностей подобных Нечаеву. Создавая «Бесов», Достоевский опирался на материалы дела Нечаева.
Нечаевым и четырьмя его сообщниками — П. Успенским, А. Кузнецовым, И. Прыжовым и Н. Николаевым — был убит студент И. Иванов член этой же организации , в связи с тем, что тот высказывался против лидера общества — Сергея Нечаева.
Данный роман — первое и последнее политическое произведение Достоевского. Свершились катастрофические пророчества писателя: Россия попала в пучину социальной революции, в «царство бесов», которое было предсказано Достоевским. Главная трагедия заключается не столько в ложности политических устремлений, сколько в открытом предпочтении зла добру и в утрате православной веры. Писатель показал зарождение в обществе разрушительных идей, становление под их влиянием различных типов экстремистских личностей, влияние их на обывателей и, вследствие этого, разрушение устоев, культурных и моральных ценностей. Достоевский — единственный, кто из нечаевского дела вывел заключение: на мир надвигаются бесы-революционеры, которые будут шагать по трупам для достижения своих целей, для которых всегда цель оправдывает средства и которые даже не замечают, как постепенно средства становятся самоцелью.
Об этом сообщается на сайте аукционного дома «Литфонд». В описании лота отмечается, что эта книга — величайшая редкость. До 1989 года «Бесов» официальные советские власти называли клеветническим поклёпом на революционеров XIX века, поэтому роман если и печатали, то только в составе полного собрания сочинений Фёдора Достоевского.
Скорее всего, речь шла о стране, которую либералы-западники видят третьестепенной, распавшейся разорванной! Кажется, он сильно недооценил и тот факт, что люди больше не позволят никаким "железным дровосекам" экспериментировать с их страной и ни за что не отдадут на растерзание своего главного писателя. Да, Чубайс погорячился... Хотя если говорить о бедных и не бедных, то Федора Михайловича, конечно, нельзя заподозрить в роскошной жизни. Труженик был невероятный, а получал от Каткова гонорары меньше, чем Тургенев и Толстой, при этом выплачивал долги умершего брата, которые взял на себя. Зато Тургенев и Толстой были помещиками и явно не бедствовали. Горький снимал виллы на Капри и в Сорренто, а его особняк в Москве и сегодня поражает своей архитектурной роскошью. Да и у Чехова было имение в Мелихово и две дачи в Крыму. Но это отдельная тема. У меня вот какой вопрос. Достоевский назвал пушкинскую Татьяну Ларину "апофеозом русской женщины". Она выходит замуж за пожилого генерала, продолжает любить Онегина, но она "другому отдана" и будет "век ему верна". В контексте современной гендерной революции это звучит архиархаично. Что значит "отдана"?! Она - вещь, раба? Думаю, феминистки сегодня подали бы на него в суд "за оскорбление чести и достоинства". Людмила Сараскина: Между "Она отдана" и "Я отдана" лежит пропасть. Достоевский, обладая абсолютным слухом, оценил двойное "Я" как непреложный факт, что Татьяна выражает свою свободную волю, свой выбор. Вчуже его можно принимать или отвергать, уважать или презирать. Можно желать ей соединиться с Онегиным, бежать в Италию и стать Анной Карениной со всеми последствиями, включая поезд. Но героиня Пушкина выбрала иной путь - и, к счастью, гендерная революция пока не вмешивается в право замужней дамы на жизнь без адюльтера. Феминистки как личности, уважающие чужую свободу, должны принять это обстоятельство во внимание и сосредоточиться на себе. Какие мифы о Достоевском самые вредные и опасные? Людмила Сараскина: Самые опасные и зловредные мифы - это те, что основываются на заведомой лжи, на клеветническом вымысле, сочиненном ради громкого скандала, "идейного" или "клубничного". Едва Достоевский ступил на первую ступеньку литературного поприща, как узнал, что уязвим и беззащитен против собратьев по перу - народа немилосердного и бессердечного. Недавние друзья и единомышленники, лучшие люди из тех, кого он знал и любил, объединились и составили злые, наспех сделанные вирши, больно язвившие товарища. Клеветы преследовали его всю жизнь и не утихли после кончины - напротив, уход писателя развязал руки "доброжелателям". Что можно было сделать хуже для памяти только что ушедшего гения, чем письмо Николая Страхова, адресованное Льву Толстому, в котором автор "решается наконец открыть глаза" и "сказать всю правду" про великана покойного великану живущему! Страхов прекрасно понимал, что рано или поздно эпистолярное наследие Толстого станет известно всему миру, клевета обретет статус документа, и с Достоевским будет покончено раз и навсегда. К чести русской литературы, постыдная затея провалилась, однако отравленный источник до сих пор в активе у черных копателей... Ваш любимый памятник Достоевскому, любимая экранизация его прозы и лучший биографический фильм о нем? Людмила Сараскина: Мой любимый памятник Достоевскому живет не в камне и не в бронзе. Я вижу его в Полных собраниях сочинений, с комментариями и без, в отдельных изданиях его романов с умными предисловиями можно и без них , в разнообразных "Материалах и исследованиях", ему посвященных, во всем объеме литературы о нем и его сочинениях. Лучшее, что можно было для него сделать, это говорить, писать, спорить о нем. По поводу любимой экранизации выскажусь прямее. Мне удалось посмотреть почти все, существующие в мире, и написать книгу: "Литературная классика в соблазне экранизаций" 2018. Хочу назвать и легендарную японскую адаптацию романа "Идиот" Акиры Куросавы 1951. Лучшего биографического фильма о Достоевском назвать не могу - такого, на мой взгляд, пока нет. О худших и совсем плохих в юбилейные дни говорить не хочется. Но был один замысел.
Понравилось и то и другое. Всем плюсы. Как обычно, Евгений вывел свою роль на новый уровень. Его глаза какие-то космические, он...
Аудиокниги слушать онлайн
Роман «Бесы» начинается с обширной и достаточно подробной биографии Степана Трофимовича Верховенского. Хотя в легендарной трилогии «Бесы» Льва Додина, поставленной в 1990-х в Малом драматическом театре, ее просто не существовало. В 1959 году театральную инсценировку «Бесов» написал Альбер Камю, он же писал о романе, и тоже о Кириллове, в своём знаменитом эссе «Миф о Сизифе». Многие читатели усматривают провидческий дар в том, как написал Достоевский «Бесы». Роман Ф.М. Достоевского "Бесы". Читать онлайн, скачать в форматах pdf, epub, mobi, fb2.
"Бесы" Ф.М. Достоевский
Роман Ф. Достоевского «Бесы» с иллюстрациями Н. Каразина, 1893. В 1959 году театральную инсценировку «Бесов» написал Альбер Камю, он же писал о романе, и тоже о Кириллове, в своём знаменитом эссе «Миф о Сизифе». «Бе́сы» — шестой роман Фёдора Михайловича Достоевского, изданный в 1871—1872 годах. Один из наиболее политизированных романов Достоевского был написан им под. Новый спектакль Константина Богомолова — это не версия романа «Бесы», а скорее режиссёрский опыт прочтения прозы Достоевского и результат полемического диалога с автором. — Уже по завершении «Бесов» Достоевский писал о своем романе: «Это — почти исторический этюд, которым я желал объяснить возможность в нашем странном обществе таких чудовищных явлений, как нечаевское преступление.
В воскресенье из телевизора полезут «Бесы»
Статья посвящена творческой истории создания «Бесов» Ф.М. Достоевского, связанной с замыслом главы «У Тихона», не вошедшей в окончательный текст романа. Сначала роман пишется вяло, как злободневная «вещица», «шамфлет», потом «посещает вдохновение»: «Житие» откладывается, «Бесы» вырастают в большой роман; первая переделка; летом выступает но вый герой и происходит вторая переделка. И вышли жители смотреть случившееся, и пришедши к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисусовых, одетого и в здравом уме и ужаснулись. Наверное, почти ни у кого не возникает сомнений по поводу того, что господин Чубайс – из разряда тех «бесов», о которых писал Достоевский.
Отзывы, вопросы и статьи
- Ф.М. Достоевский. Бесы
- «Бесы» и Россия
- О чем книга Бесы - Достоевского | Какой Смысл
- Ф. Достоевский, "Бесы": анализ и краткое содержание ::
- Публицист Валентин Симонин: Я роман «Бесы» читал и хочу сказать…
- Историческая основа создания романа
Достоевский Федор Михайлович
это аллегория потенциально катастрофических последствий политического и морального нигилизма, которые стали преобладать в России в 1860-е годы. Новый спектакль Константина Богомолова — это не версия романа «Бесы», а скорее режиссёрский опыт прочтения прозы Достоевского и результат полемического диалога с автором. В этой статье представлена история создания романа "Бесы" в цитатах самого Достоевского, отношение писателя к произведению, интересные факты о работе над романом и т.д. Вернувшись в Москву, написал романы «Игрок» и «Преступление и наказание».
«Бесы» Достоевского. Неизвестное
Однако на путях свободы его подстерегают соблазны своеволия. Главным героем романа, Николаем Ставрогиным одновременно владеют и жажда веры, и поразительное безверие, утверждение себя вне Бога. Духовное омертвение главного героя- «беса» «порождает» остальных, которые, в свою очередь, создают «мелких бесов». Чему учит Достоевский? Достоевский учит нас, а тем и полезны его книги, задавать извечные "проклятые вопросы": что есть человек, совесть, раскаянье, Бог? Он не даёт ответы на эти вопросы в своих книгах, но наш нравственный долг искать ответы на эти вопросы самостоятельно, и становиться лучше и чище. Что хотел сказать Достоевский бесами? Писатель показал то разложение, которому подвергается молодёжь, осудил самые радикальные проявление нигилизма и распущенности. В этот и состоит основная идея романа «Бесы». В противовес всей этой порочности он поставил любовь, гармонию, честность и православную веру, которые в итоге победят все лживые радикальные учения и приведут Россию в светлое будущее.
Произведения Достоевского отличают глубокий трагизм, поиски общественной и человеческой гармонии. Тонкий психолог, Достоевский постигает глубины человеческого духа, анализирует самые потаённые лабиринты сознания.
Еще одну книгу из уничтоженного тиража «МК» обнаружил в коллекции орловского библиофила Последние две недели библиофильский мир стоял на ушах: на торги одного аукционного дома были выставлены «Бесы» Ф. Достоевского, отпечатанные в 1935 году в типографиях издательства Academia и уничтоженные по цензурным соображениям. Глава аукционного дома заявил, что это единственный уцелевший экземпляр, что «до сегодняшнего дня ни один коллекционер не только не держал ее в руках, но и вообще не мог сказать наверняка, существует ли она», и именно поэтому его начальная цена — рекордная для советских книг: 2,5 млн рублей. Похоже, не единственный. Еще одну книгу на днях обнаружил «МК». В провинции. Академические «Бесы» — одна из жемчужин коллекции орловского библиофила Владимира Матвеева. Все началось со шкафа на Фрунзенской Владимиру Матвееву за 60. Он много чего коллекционирует. Его коллекция серии «Жизнь замечательных людей» — одна из наиболее полных на постсоветском пространстве, абсолютно полное собрание литературных памятников, а его собрание Academia способно удивить любого библиофила. Поводом стал случайно найденный при очередном разборе книг роман «Путешествие Гулливера» этой удивительной серии, — рассказывает орловский коллекционер. Он собирал Academia после войны, а в начале 60-х был вынужден продать ее, когда тяжело заболел и семье не на что было жить. В память об отце и о детстве я поехал в Москву поискать что-нибудь из этой же серии. Судьба привела меня в книжный магазин на Фрунзенской. Я показал «Путешествие…» и попросил что-нибудь из этой же серии. На меня посмотрели как на умалишенного и спросили, знаю ли я, что это за книга и насколько дороги другие из этой серии. В конце концов меня подвели к шкафу… Денег у меня хватило только на половину того, что имелось в нем. Потом была другая половина… Потом — многочисленные аукционы, европейские распродажи… Остановиться невозможно, поскольку это действительно удивительная серия, каждая книга которой имеет свою предысторию, историю, а то и легенду. Издательство Academia, появившееся в 1922 году и закрытое в 1947-м, считается лучшим среди советских во всех смыслах — здесь все были замечательны: художники, полиграфисты, дизайнеры, знатоки литературы, которые создавали совершенную книжную эстетику. Только представьте: нищая полуграмотная страна, которой нужна дешевая массовая книга, а тут — дорогая бумага, приобретенная за границей на валюту. Кстати, до сих пор покупаем — суперобложки, шелковые ляссе, цветные обрезы, специальные коробочки, иллюстрации лучших художников страны, нередко вручную обработанные, именные и номерные экземпляры. Время подтвердило: они были правы, что делали именно так!
Роман «Бесы» имеет 9 главу II части под названием «У Тихона», которая не вошла в первые издания, поскольку была забракована редакцией «Руского вестника». Достоевским было сделано три правки главы до нас дошли две , ни одна из которых не была принята издательством. При жизни Достоевского данная глава ни разу не была напечатана.
Анализ романа «Бесы» (Ф. М. Достоевский)
Барон о нем кое-что даже слышал и прежде или сделал вид, что слышал, но за чаем мало к нему обращался. Разумеется, Степан Трофимович в грязь себя ударить не мог, да и манеры его были самые изящные. Хотя происхождения он был, кажется, невысокого, но случилось так, что воспитан был с самого малолетства в одном знатном доме в Москве и, стало быть, прилично; по-французски говорил, как парижанин. Таким образом, барон с первого взгляда должен был понять, какими людьми Варвара Петровна окружает себя, хотя бы и в губернском уединении. Вышло, однако, не так. Когда барон подтвердил положительно совершенную достоверность только что разнесшихся тогда первых слухов о великой реформе, Степан Трофимович вдруг не вытерпел и крикнул ура! Крикнул он негромко и даже изящно; даже, может быть, восторг был преднамеренный, а жест нарочно заучен пред зеркалом, за полчаса пред чаем; но, должно быть, у него что-нибудь тут не вышло, так что барон позволил себе чуть-чуть улыбнуться, хотя тотчас же необыкновенно вежливо ввернул фразу о всеобщем и надлежащем умилении всех русских сердец ввиду великого события.
Затем скоро уехал и, уезжая, не забыл протянуть и Степану Трофимовичу два пальца. Возвратясь в гостиную, Варвара Петровна сначала молчала минуты три, что-то как бы отыскивая на столе; но вдруг обернулась к Степану Трофимовичу и, бледная, со сверкающими глазами, процедила шепотом: — Я вам этого никогда не забуду! На другой день она встретилась со своим другом как ни в чем не бывало; о случившемся никогда не поминала. Но тринадцать лет спустя, в одну трагическую минуту, припомнила и попрекнула его, и так же точно побледнела, как и тринадцать лет назад, когда в первый раз попрекала. Только два раза во всю свою жизнь сказала она ему: «Я вам этого никогда не забуду! Это было в пятьдесят пятом году, весной, в мае месяце, именно после того как в Скворешниках получилось известие о кончине генерал-лейтенанта Ставрогина, старца легкомысленного, скончавшегося от расстройства в желудке, по дороге в Крым, куда он спешил по назначению в действующую армию.
Варвара Петровна осталась вдовой и облеклась в полный траур. Правда, не могла она горевать очень много, ибо в последние четыре года жила с мужем в совершенной разлуке, по несходству характеров, и производила ему пенсион. У самого генерал-лейтенанта было всего только полтораста душ и жалованье, кроме того знатность и связи; а всё богатство и Скворешники принадлежали Варваре Петровне, единственной дочери одного очень богатого откупщика. Тем не менее она была потрясена неожиданностию известия и удалилась в полное уединение. Разумеется, Степан Трофимович находился при ней безотлучно. Май был в полном расцвете; вечера стояли удивительные.
Зацвела черемуха. Оба друга сходились каждый вечер в саду и просиживали до ночи в беседке, изливая друг пред другом свои чувства и мысли. Минуты бывали поэтические. Варвара Петровна под впечатлением перемены в судьбе своей говорила больше обыкновенного. Она как бы льнула к сердцу своего друга, и так продолжалось несколько вечеров. Одна странная мысль вдруг осенила Степана Трофимовича: «Не рассчитывает ли неутешная вдова на него и не ждет ли, в конце траурного года, предложения с его стороны?
Он стал вникать и нашел, что походило на то. Он задумался: «Состояние огромное, правда, но…» Действительно, Варвара Петровна не совсем походила на красавицу: это была высокая, желтая, костлявая женщина, с чрезмерно длинным лицом, напоминавшим что-то лошадиное. Всё более и более колебался Степан Трофимович, мучился сомнениями, даже всплакнул раза два от нерешимости плакал он довольно часто. По вечерам же, то есть в беседке, лицо его как-то невольно стало выражать нечто капризное и насмешливое, нечто кокетливое и в то же время высокомерное. Это как-то нечаянно, невольно делается, и даже чем благороднее человек, тем оно и заметнее. Бог знает как тут судить, но вероятнее, что ничего и не начиналось в сердце Варвары Петровны такого, что могло бы оправдать вполне подозрения Степана Трофимовича.
Да и не променяла бы она своего имени Ставрогиной на его имя, хотя бы и столь славное. Может быть, была всего только одна лишь женственная игра с ее стороны, проявление бессознательной женской потребности, столь натуральной в иных чрезвычайных женских случаях. Впрочем, не поручусь; неисследима глубина женского сердца даже и до сегодня! Но продолжаю. Надо думать, что она скоро про себя разгадала странное выражение лица своего друга; она была чутка и приглядчива, он же слишком иногда невинен. Но вечера шли по-прежнему, и разговоры были так же поэтичны и интересны.
И вот однажды, с наступлением ночи, после самого оживленного и поэтического разговора, они дружески расстались, горячо пожав друг другу руки у крыльца флигеля, в котором квартировал Степан Трофимович. Каждое лето он перебирался в этот флигелек, стоявший почти в саду, из огромного барского дома Скворешников. Только что он вошел к себе и, в хлопотливом раздумье, взяв сигару и еще не успев ее закурить, остановился, усталый, неподвижно пред раскрытым окном, приглядываясь к легким, как пух, белым облачкам, скользившим вокруг ясного месяца, как вдруг легкий шорох заставил его вздрогнуть и обернуться. Пред ним опять стояла Варвара Петровна, которую он оставил всего только четыре минуты назад. Желтое лицо ее почти посинело, губы были сжаты и вздрагивали по краям. Секунд десять полных смотрела она ему в глаза молча, твердым, неумолимым взглядом и вдруг прошептала скороговоркой: — Я никогда вам этого не забуду!
Когда Степан Трофимович, уже десять лет спустя, передавал мне эту грустную повесть шепотом, заперев сначала двери, то клялся мне, что он до того остолбенел тогда на месте, что не слышал и не видел, как Варвара Петровна исчезла. Так как она никогда ни разу потом не намекала ему на происшедшее и всё пошло как ни в чем не бывало, то он всю жизнь наклонен был к мысли, что всё это была одна галлюцинация пред болезнию, тем более что в ту же ночь он и вправду заболел на целых две недели, что, кстати, прекратило и свидания в беседке. Но, несмотря на мечту о галлюцинации, он каждый день, всю свою жизнь, как бы ждал продолжения и, так сказать, развязки этого события. Он не верил, что оно так и кончилось! А если так, то странно же он должен был иногда поглядывать на своего друга. V Она сама сочинила ему даже костюм, в котором он и проходил всю свою жизнь.
Костюм был изящен и характерен: длиннополый черный сюртук, почти доверху застегнутый, но щегольски сидевший; мягкая шляпа летом соломенная с широкими полями; галстук белый, батистовый, с большим узлом и висячими концами; трость с серебряным набалдашником, при этом волосы до плеч. Он был темно-рус, и волосы его только в последнее время начали немного седеть. Усы и бороду он брил. Говорят, в молодости он был чрезвычайно красив собой. Но, по-моему, и в старости был необыкновенно внушителен. Да и какая же старость в пятьдесят три года?
Но, по некоторому гражданскому кокетству, он не только не молодился, но как бы и щеголял солидностию лет своих, и в костюме своем, высокий, сухощавый, с волосами до плеч, походил как бы на патриарха или, еще вернее, на портрет поэта Кукольника, литографированный в тридцатых годах при каком-то издании, особенно когда сидел летом в саду, на лавке, под кустом расцветшей сирени, опершись обеими руками на трость, с раскрытою книгой подле и поэтически задумавшись над закатом солнца. Насчет книг замечу, что под конец он стал как-то удаляться от чтения. Впрочем, это уж под самый конец. Газеты и журналы, выписываемые Варварой Петровной во множестве, он читал постоянно. Успехами русской литературы тоже постоянно интересовался, хотя и нисколько не теряя своего достоинства. Увлекся было когда-то изучением высшей современной политики наших внутренних и внешних дел, но вскоре, махнув рукой, оставил предприятие.
Бывало и то: возьмет с собою в сад Токевиля, а в кармашке несет спрятанного Поль де Кока. Но, впрочем, это пустяки. Замечу в скобках и о портрете Кукольника: попалась эта картинка Варваре Петровне в первый раз, когда она находилась, еще девочкой, в благородном пансионе в Москве. Она тотчас же влюбилась в портрет, по обыкновению всех девочек в пансионах, влюбляющихся во что ни попало, а вместе и в своих учителей, преимущественно чистописания и рисования. Но любопытны в этом не свойства девочки, а то, что даже и в пятьдесят лет Варвара Петровна сохраняла эту картинку в числе самых интимных своих драгоценностей, так что и Степану Трофимовичу, может быть, только поэтому сочинила несколько похожий на изображенный на картинке костюм. Но и это, конечно, мелочь.
В первые годы, или, точнее, в первую половину пребывания у Варвары Петровны, Степан Трофимович всё еще помышлял о каком-то сочинении и каждый день серьезно собирался его писать. Но во вторую половину он, должно быть, и зады позабыл. Всё чаще и чаще он говаривал нам: «Кажется, готов к труду, материалы собраны, и вот не работается! Ничего не делается! Без сомнения, это-то и должно было придать ему еще больше величия в наших глазах, как страдальцу науки; но самому ему хотелось чего-то другого. Эта усиленная хандра особенно овладела им в самом конце пятидесятых годов.
Варвара Петровна поняла наконец, что дело серьезное. Да и не могла она перенести мысли о том, что друг ее забыт и не нужен. Чтобы развлечь его, а вместе для подновления славы, она свозила его тогда в Москву, где у ней было несколько изящных литературных и ученых знакомств; но оказалось, что и Москва неудовлетворительна. Тогда было время особенное; наступило что-то новое, очень уж непохожее на прежнюю тишину, и что-то очень уж странное, но везде ощущаемое, даже в Скворешниках. Доходили разные слухи. Факты были вообще известны более или менее, но очевидно было, что кроме фактов явились и какие-то сопровождавшие их идеи, и, главное, в чрезмерном количестве.
А это-то и смущало: никак невозможно было примениться и в точности узнать, что именно означали эти идеи? Варвара Петровна, вследствие женского устройства натуры своей, непременно хотела подразумевать в них секрет. Она принялась было сама читать газеты и журналы, заграничные запрещенные издания и даже начавшиеся тогда прокламации всё это ей доставлялось ; но у ней только голова закружилась. Принялась она писать письма: отвечали ей мало, и чем далее, тем непонятнее. Степан Трофимович торжественно приглашен был объяснить ей «все эти идеи» раз навсегда; но объяснениями его она осталась положительно недовольна. Взгляд Степана Трофимовича на всеобщее движение был в высшей степени высокомерный; у него всё сводилось на то, что он сам забыт и никому не нужен.
Наконец и о нем вспомянули, сначала в заграничных изданиях, как о ссыльном страдальце, и потом тотчас же в Петербурге, как о бывшей звезде в известном созвездии; даже сравнивали его почему-то с Радищевым. Затем кто-то напечатал, что он уже умер, и обещал его некролог. Степан Трофимович мигом воскрес и сильно приосанился. Всё высокомерие его взгляда на современников разом соскочило, и в нем загорелась мечта: примкнуть к движению и показать свои силы. Варвара Петровна тотчас же вновь и во всё уверовала и ужасно засуетилась. Решено было ехать в Петербург без малейшего отлагательства, разузнать всё на деле, вникнуть лично и, если возможно, войти в новую деятельность всецело и нераздельно.
Между прочим, она объявила, что готова основать свой журнал и посвятить ему отныне всю свою жизнь. Увидав, что дошло даже до этого, Степан Трофимович стал еще высокомернее, в дороге же начал относиться к Варваре Петровне почти покровительственно, что она тотчас же сложила в сердце своем. Впрочем, у ней была и другая весьма важная причина к поездке, именно возобновление высших связей. Надо было по возможности напомнить о себе в свете, по крайней мере попытаться. Гласным же предлогом к путешествию было свидание с единственным сыном, оканчивавшим тогда курс наук в петербургском лицее. VI Они съездили и прожили в Петербурге почти весь зимний сезон.
Всё, однако, к великому посту лопнуло, как радужный мыльный пузырь. Мечты разлетелись, а сумбур не только не выяснился, но стал еще отвратительнее. Во-первых, высшие связи почти не удались, разве в самом микроскопическом виде и с унизительными натяжками. Оскорбленная Варвара Петровна бросилась было всецело в «новые идеи» и открыла у себя вечера. Она позвала литераторов, и к ней их тотчас же привели во множестве. Потом уже приходили и сами, без приглашения; один приводил другого.
Никогда еще она не видывала таких литераторов. Они были тщеславны до невозможности, но совершенно открыто, как бы тем исполняя обязанность. Иные хотя и далеко не все являлись даже пьяные, но как бы сознавая в этом особенную, вчера только открытую красоту. Все они чем-то гордились до странности. На всех лицах было написано, что они сейчас только открыли какой-то чрезвычайно важный секрет. Они бранились, вменяя себе это в честь.
Довольно трудно было узнать, что именно они написали; но тут были критики, романисты, драматурги, сатирики, обличители. Степан Трофимович проник даже в самый высший их круг, туда, откуда управляли движением. До управляющих было до невероятности высоко, но его они встретили радушно, хотя, конечно, никто из них ничего о нем не знал и не слыхивал кроме того, что он «представляет идею». Он до того маневрировал около них, что и их зазвал раза два в салон Варвары Петровны, несмотря на всё их олимпийство. Эти были очень серьезны и очень вежливы; держали себя хорошо; остальные видимо их боялись; но очевидно было, что им некогда. Явились и две-три прежние литературные знаменитости, случившиеся тогда в Петербурге и с которыми Варвара Петровна давно уже поддерживала самые изящные отношения.
Но, к удивлению ее, эти действительные и уже несомненные знаменитости были тише воды, ниже травы, а иные из них просто льнули ко всему этому новому сброду и позорно у него заискивали. Сначала Степану Трофимовичу повезло; за него ухватились и стали его выставлять на публичных литературных собраниях. Когда он вышел в первый раз на эстраду, в одном из публичных литературных чтений, в числе читавших, раздались неистовые рукоплескания, не умолкавшие минут пять. Он со слезами вспоминал об этом девять лет спустя, — впрочем, скорее по художественности своей натуры, чем из благодарности. Его заставили подписаться под двумя или тремя коллективными протестами против чего — он и сам не знал ; он подписался.
Отзывы современных читателей единодушны: читать книгу следует во взрослом возрасте, с расстановкой, постепенно. Следует анализировать и сопоставлять написанное Федором Михайловичем с современностью. Тогда многое становится понятно. Достаточно сравнить с нигилистами Достоевского оголтелые СМИ, сеющие ненависть в обществе! Обидно, когда в медиапространстве, вместо пропаганды терпения и доброты, звучат аккорды ненависти. Какими изображаются в романе бесноватые террористы? Однако вернемся к книге Федора Михайловича. Литературоведы едины в своем мнении: это один из самых сложных романов. Как роман-предупреждение, роман-трагедию создал Достоевский «Бесы». Краткое содержание произведения — показ читателю анатомии ненависти, зла, бесовщины, вносимой террористами в губернский город — модель всей России. Фактически это своеобразная группа революционеров-фигурантов, которую мастерски изобразил Достоевский «Бесы». Краткое содержание морали террористов - подмена в их умах и сердцах христианской любви к ближнему на бесовскую ненависть. Прибегнем к диалектике «Мастера и Маргариты», их характеризуя: - Человек, позиционирующийся как бес-распорядитель - Петр Степанович Верховенский. Формально он организует городскую революционную ячейку. Что стремится сделать Петр Верховенский при помощи своих соратников? Для усиления раскола в обществе оскверняются святыни. Производятся вещи, понятные нам, жителям информационного общества: манипуляция информацией. Незаметно для самих людей усилиями «революционеров» происходит подмена Знания понятия христианского, предполагающего истину и достоверность на Информацию формируемую сомнительными путями. В результате героев романа обуревает скептицизм, они перестают тянуться к Вере, к Истине и становятся пешками в эфемерной партии, которую уже ими играют. Произведение «Бесы» Достоевского все это отражает. Жители города растеряны, дезориентированы. Власти беспомощны. Очевидно, что в городе кто-то поощряет кощунства, кто-то подстрекает на бунт рабочих местной фабрики, у людей происходят психические расстройства - полусумасшедший подпоручик рубит шашкой иконы храма… Затем, когда усилиями революционной ячейки в обществе воцарится «большая смута», Петр планирует прибегнуть к соблазнению толпы при помощи харизматичного Николая Ставрогина. Сюжет и эпиграф романа Вовремя написал свой роман Достоевский «Бесы». Краткое содержание романа таково: вначале изображена беспечная городская община, казалось бы, живущая своей жизнью. Но с другой стороны, все ее представители ощущают, что жизнь-то не складывается. Она неразмеренна, неблагополучна. Людьми овладела гордыня, и создается ощущение, что кем-то запущен механизм внедрения в людей бесноватости… Не зря эпиграфом произведения служат известные строки А. Николай Ставрогин: образ, формирующий сюжет Как Апокалипсис начинается с появления Антихриста, так и бесноватость губернского города — с появления сына Варвары Ставрогиной, харизматичного красавца байроновского типа Николая Ставрогина. Варвара Петровна представляет типаж властной стареющей светской львицы. К ней испытывает романтические платонические чувства «отходящий от дел» интеллектуал Николай Верховенский, отец вышеупомянутого Петра. Заметим, что при написании романа сатирический акцент использует Достоевский Федор Михайлович. Г-жа Ставрогина, ввиду неуемного темперамента своего сына, вынашивала планы — женить его на дочери приятельницы, на Лизе Тушиной. В то же время она пытается нейтрализовать его интрижку со своей воспитанницей Дарьей Шатовой, планируя выдать ту замуж за другого своего подопечного - Степана Трофимовича. Впрочем, сосредоточимся на образе Николая Ставрогина, поскольку он в романе играет важнейшую сюжетообразующую функцию. Вначале типаж бывшего богатого офицера—повесы изображает Достоевский «Бесы». Анализ этого образа выявляет его особенности: он абсолютно лишен совести, сострадания, хронически лжив, расчетлив, непостоянен.
В последующих изданиях её, правда, убрали. Изображение: liveinternet. Она рассказывает о главном преступлении Ставрогина — растлении 14-летней девочки Матреши, которая кончает с собой от недетских переживаний. Современники Достоевского, кстати, спорили, насколько автобиографична эта глава, но тайна так и осталась тайной. Изображение: vk. Пожар в Заречье не придуман Достоевским Прототипом пожаров в Заречье финальной сцены «Бесов» стали знаменитые петербургские пожары лета 1862 года. Полиция использовала этот факт в своих целях: обвинила в них революционеров-студентов. Таким образом пожары стали предлогом для репрессий и настроили против революционеров общественное мнение. Следующим летом подобные пожары вспыхнули в регионах России, но тогда революционеров в этом никто не обвинял. Накал спал. Изображение: www. Достоевский — сценарист русской революции 1917 года Большинство русских философов считают, что революция в России свершилась по сценарию Достоевского. Бердяев пишет, что «"Бесы" — роман, написанный не о настоящем, а о грядущем». Многие современные философы и публицисты могут сказать то же самое и про XXI век. Вполне понятно почему. Достоевский, по сути, первый начал — обозвал революционеров «скотским сладострастным обществом», «противоестественным, противогосударственным обществом», «не социалистами, а мошенниками».
Огарева, впоследствии от него отшатнувшихся. Пробравшись затем нелегально снова в Россию, Нечаев здесь, наоборот, выдавал себя за агента русской политической эмиграции и лондонского Международного товарищества рабочих, наделенного особыми полномочиями. Окружая себя таинственностью и требуя от обманутой им молодежи строжайшего, беспрекословного повиновения, Нечаев создал в Москве, главным образом среди студентов сельскохозяйственной академии, несколько политических кружков «пятерок» заговорщицкого типа, где он претендовал на роль диктатора. В написанном и пропагандировавшемся им «Катехизисе революционера», при составлении которого он воспользовался рядом положений из устава ордена иезуитов, Нечаев утверждал, что революционер не должен чувствовать себя связанным никакими обязательствами и не может пренебрегать никакими средствами. Провозглашая в качестве цели созданной им организации «всеобщее и повсеместное разрушение», Нечаев призывал своих последователей объединиться с разбойниками и деклассированными, преступными элементами, которые рисовались ему в ложном ореоле бунтарей и мстителей за общественную несправедливость. После того как программа Нечаева и его способ действий встретили отпор со стороны привлеченного им в организацию студента Иванова, Нечаев ложно обвинил Иванова в предательстве. Заставив членов «пятерки» убить Иванова, Нечаев снова эмигрировал за границу, так что процесс над арестованными нечаевцами слушался в его отсутствие. В отличие от «Преступления и наказания» и «Идиота» действие в «Бесах» происходит не в Петербурге, а в одном из русских губернских городов. Достоевский возвращается здесь на новом этапе развития к форме «провинциальной хроники», которую когда-то испробовал в «Дядюшкином сне» , но насыщает ее иным, злободневно-политическим, остродраматическим содержанием, заставляя разыграться перед читателем цепь событий, повторяющих внешние контуры нечаевского дела. Следуя примеру Тургенева, автора «Отцов и детей» , где изображен обострившийся в России 60-х гг. Но он дает спорам между ними другую интерпретацию, чем Тургенев, который фигурирует в «Бесах» в карикатурном, пародийном образе сюсюкающего и самовлюбленного писателя Кармазинова от слова «кармазин», обозначающего один из оттенков красного цвета — намек на его сочувствие «красным».