Как же живут сейчас чукчи? Большая часть живёт в посёлках, а современных домах. Но оленеводы живут традиционно, в ярангах, это сооружение купольной формы до 4,5 метров в высоту, из направляющих деревянных шестов и шкур оленя. Например чукчи, которые разводят оленей называются «чавчавыт», «богатые оленями», а те, что живут на берегу анк’альыт, «морской народ». А вообще сегодня большинство чукчей живет в поселках, построенных в советское время для работников совхозов, где выпасали оленей.
Жизнь на Чукотке
Однако на востоке Чукотки, где морской промысел играет ключевую роль, культура береговых чукчей сохраняет свои уникальные черты. Сейчас очень тяжело найти настоящих чукчей, которые живут так же, как и их предки, именно поэтому далее предлагаем вам взглянуть на жизнь современных чукчей. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. В XIX веке чукчи-оленеводы жили стойбищами в 2-3 дома.
Как оленеводы Крайнего Севера выживают без душа, туалета и прочих благ цивилизации
| Абсурдные, но правдивые факты о чукчах, которые удивляют » | Чукчи этим живут, и не нам их жизни учить. |
| Новости Чукотского Автономного Округа сегодня — последние новости и события — | На юге, там где процент ниже, живут русские и камчатские эвены, на севере, как уже понятно — чукчи. |
Сайт Владимира Кудрявцева
Члены киргизского промсовета могут, пожалуй, отвергнуть наставника, не знающего простые факты истории культуры" там же. Ох, уж этот квартирный вопрос… Как бы отреагировали жители, ну, скажем, средней полосы России, если бы радиоприемник, телевизор или Интернет вдруг огорошил их информацией о том, что их исконным жильем является бунгало, а через некоторое время какой-нибудь другой, не менее авторитетный, источник информации провозгласил таковым, предположим, таун-хаус? Наверное, большинство из них недвусмысленно бы направило свой указательный палец в височную область, производя характерные вращательные движения. А вот, чукчи — терпят!
Где-то в начале 90-х была популярна песенка группы "На-на" про чукчу в чуме, который "ждет рассвета, а он наступит летом". Сдается мне, что герой песни так и не дождется вожделенного рассвета. Хотя бы по той простой причине, что чукчи в чумах никогда не жили.
Чум является родным домом для многих северных народов — коми, ненцев, ханты, манси и др. Впрочем, современные песенные текстотворцы пошли дальше.
Народ повально бухает и выживает только за счёт оленей и моря. В посёлках стоят разрушенные пустые дома, по улицам бегают дикие голодные псы. И вот в этот прекрасный практически первобытный мир приезжает Абрамович.
Он легко выигрывает выборы: злые языки говорят, что он просто залил избирателей деньгами. И начинает развивать регион. При нём построили новый аэропорт, покрасили дома в яркие цвета, купили новые автобусы. В Анадырь начали приезжать московские артисты с концертами! Мог ли когда-нибудь простой чукча представить, что окажется на концерте Филипа Киркорова?
То-то же! В общем, бабло потекло, а учитывая ту жопу, которая тут была до прихода Абрамовича, изменения были особенно заметны. Сегодня с кем ни заговоришь об Абрамовиче — все отзываются о нём исключительно в положительном ключе. Редкий человек смотрит чуть дальше и с сожалением заметит, что деньги, которые он вкладывал в регион, были получены им в 90-е не совсем честным путем, что покраской домов Чукотку не поднять и что Абрамович — бенифициар той системы, при которой сегодня таким регионам, как Чукотка, остаётся надеяться только на чудо. В своё время он лично стал таким чудом, но два раза так повезти не может.
Анадырь стоит посреди бескрайней снежной пустыни. Вон, небольшое поселение. Вообще-то оно находится на берегу Берингова моря, но зимой это не сразу заметишь. Местные шутят: "Наша Фудзияма! Самолет приземляется, и сразу видны цветные чукотские домики.
Щит Родины 05. Сам Анадырь — это несколько десятков пятиэтажек, и всё. Раньше пятиэтажки были облезлыми и серыми. Когда приехал Абрамович, он покрасил их в яркие цвета. Кстати, с Абрамовичем сюда приехал и Сергей Капков ;.
Относительно цветных пятиэтажек. Вы же помните, что главное — это не цвет, а качество? Если говно посыпать сахарной пудрой, пирожком оно не станет. Ну и к цветовой гамме есть вопросы. Раз уж сам Капков приложил руку к покраске, можно было дизайнера получше нанять.
Но кроме раскраски при Абрамовиче тут построили и новые дома! Строили, кстати, турки. Помимо пятиэтажек на Чукотке при губернаторе-олигархе строились и частные дома, причём некоторые семьи получали жильё бесплатно. Чтобы было ещё веселее, на торцы пятиэтажек прилепили баннеры с патриотическими высказываниями. Сейчас эти баннеры выцвели и смотрятся совсем грустно.
В советское время на торцах зданий делали мозаики. Уж Абрамович мог бы и и мозаики заказать! Когда он только приехал, надо было где-то прописаться.
При необходимости они могли собрать войско до 2000 бойцов, которое «соответствовало в процентном отношении гигантскому воинству персидского царя Ксеркса в 480 г.
Военное дело чукчей. Первая иллюстрированная энциклопедия. Российские военные экспедиции против чукчей, как правило, насчитывали до 500 человек солдат, казаков, а также местных союзников — юкагиров и коряков. Основным преимуществом русского войска было наличие огнестрельного оружия, включая мобильную пушку.
Чукчи же обычно имели в бою численный перевес, лучше знали свою местность и передвигались на оленьих нартах. Какое оружие было в распоряжении сторон? Чукча в доспехе с копьем и луком. Из книги Эдварда Хардинга «Костюм народов Российской империи».
Лондон, 1810 год Shapero Rare Books До XIX века у чукчей было только холодное оружие: сложносоставные луки, стрелы, копья, три вида ножей поясной нож, заспинный и поясной тесаки. Они использовали пластинчатые доспехи из кости, рога или железа, а также шлемы, наручи и поножи Наручи — часть доспехов, защищающая руки от кисти до локтя. Поножи — часть доспехов, защищающая переднюю часть голени.. Тактика боя была достаточно простой: выстрелив из луков, чукчи переходили в рукопашную, фехтуя на копьях.
У русских же было огнестрельное оружие. Основным оружием казаков было ружье пищаль, мушкет, фузея. Холодное оружие, которое приобретали сами казаки, было разнообразно: сабли, шпаги в XVIII веке , топоры, саадаки с луком и стрелами, ножи. Характерной особенностью служилых Восточной Сибири в XVIII веке были кольчуги и шлемы — защитное вооружение, к тому времени уже вышедшее из употребления в европейской части России.
В чем главные особенности и сложности чукотской войны? Россия не смогла покорить чукотские территории военной силой из-за целого ряда факторов. Так, на ход войны напрямую влиял суровый климат Чукотки: потерь от простуды и гриппа было не меньше, чем от противника. Поскольку Чукотка удалена от основных центров, у российской стороны постоянно возникали сложности с доставкой провианта, оружия и войск.
В Восточной Сибири также всегда ощущалась нехватка финансовых и человеческих ресурсов. Более того, с экономической точки зрения Чукотка в XVIII веке представлялась не самым привлекательным местом: соболь здесь не водился, а полезные ископаемые еще не были найдены. Единственным стимулом оставалась возможность добычи ценных моржовых клыков и бивней мамонта. Немаловажным фактором, повлиявшим на исход войны, было военное искусство чукчей, которые яростно сопротивлялись чужеземцам-захватчикам.
С течением времени северным бойцам удалось приспособиться к тактике казаков и научиться справляться с их натиском. Еще один фактор, мешавший российским войскам покорить Чукотку, — децентрализованность власти на ее территории. Из-за этого казакам приходилось иметь дело сразу с множеством групп и предводителей, что крайне усложняло решение военных задач. Гравюра Дэниела Лерпиньера.
Какие кампании были решающими в ходе войны и каковы были потери с обеих сторон? Самые заметные события чукотской войны — это военные походы Дмитрия Павлуцкого на Чукотку 1731, 1744 и 1747 годов. Были возвращены часть трофеев, взятых чукчами у отряда Шестакова.
Стоянка оленеводов Община кочует медленно, с большим количеством многодневных остановок. Одновременно с этим заготавливают мясо, выделывают шкуры для одежды и обустройства яранг и палаток, восстанавливают поломанные нарты и кибитки. В общине обычно несколько палаток — яранг, в каждой из них живут от одной до нескольких семей. Но уклад жизни внутри палаток, мало чем отличается от обычного устройства яранги — о котором доводилось читать и слышать раньше. Полог из шкур оленей, очаг — буржуйка, стол, место для складирования вещей. Дети еще одеты в национальные одежды из олених шкур, а вот взрослые уже приобщились к изделиям легкой промышленности.
Внутри палатки — яранги Сейчас бригада кочует вместе с женщинами и детьми. Дети играют на оленьих шкурах постеленных на земле, а вокруг стола сидят взрослые. Хотя в советское время, в бытность колхоза, дети жили в интернате и родителей не видели по — полгода, пока те были на удаленных стойбищах. Для перемещения по тундре по санному пути, как и сотни лет назад, используются олени, запряженные в разнообразные нарты. Нарты бывают разных типов: для перевозки людей, грузов, детей, посуды и прочего. Но в отличие от ненцев и долган, проживающих в тундре, здесь перемещаться гораздо труднее. Высокие и непреступные горные хребты, лесотундра и большое количество горных рек требуют особого отношения и подхода к изготовлению оленьих нарт. Да и выходят из строя они гораздо чаще. Поэтому во — время продолжительных стоянок, всегда найдется чем заняться.
Для перевозки детей в таких суровых условиях у чукчи есть специальные нарты — кибитки, теплые и удобные для долгих переходов между стоянками. Олени — для общины это все.
Первая кровь: как живут чукотские китобои
Важно отметить, что чукчи и эскимосы не являются одним и тем же народом. Гражданством они также могут отличаться — на Чукотке, например, проживают и чукчи, и эскимосы. Однако, традиционный уклад и типы хозяйства у них довольно существенно отличаются. Основная часть эскимосов — охотники на морского зверя, в то время как чукчи в большей степени занимаются оленеводством. Некоторые чукчи также являются охотниками на морского зверя, но они называются анкалын, что означает «морские люди».
Несмотря на то, что сегодня чукчи сталкиваются с рядом сложностей в сохранении своей культуры и традиций, они продолжают бережно хранить свои обычаи и обряды.
Внутри яранга делится на жилое отапливаемое помещение и кладовую. На потолок накладывают сухой травы, на пол — кустарник, а на него шкуры оленя.
Пологов ставят столько, сколько семей живет в яранге, обычно около 1-3. Именно в них живут и спят, и только эта часть помещения отапливается лампами-жирниками. Правда, сейчас используют и дизельные генераторы.
В остальном пространстве хранится запас еды — туши моржей, нерп, а также разводится костер для приготовления еды, и это пространство холодное — уличной температуры, разве что ветра нет. Яранги и балки, эти основательные сооружения, сейчас используются как перевалочные базы оленеводов, также оленеводы живут в них летом, с электричеством от дизельных генераторов, и на досуге играют или смотрят фильмы на ноутбуках. Люди чукотки.
Что Вы о них знаете?
Остовы старых китобойных судов Чукотки до сих пор догнивают на окрестных отмелях. Новые катера, обзаведясь в ангаре номерами и моторами, покидают залив Лаврентия, чтобы отправиться через Берингов пролив в Северный Ледовитый океан. Лето по арктическим меркам тёплое, море спокойное, и всё равно на полной скорости ветер пронизывает до костей. Рулевой правит на мыс Дежнёва — восточную оконечность Евразии. До него чуть больше двух часов. Справа из воды поднимается чёрная скала — остров Ратманова. Через час из-за неё выглядывает скала поменьше — остров Крузенштерна.
Десятки поколений эскимосов строили там жилища, рыбачили, охотились на китов, пересекали узкую полоску воды, чтобы навещать друзей и привозить невест. Со времен продажи Аляски здесь проходит граница между Россией и США, и на острове Ратманова сегодня никто не живёт: в середине XX века местных эскимосов выселили, и сейчас их потомки живут неподалёку, на побережье Чукотки. Да и мы плавали к эскимосам на Крузенштерна, — рассказывает Владимир, вглядываясь в бинокль. Получают зарплату как пограничники. У них там всё, что нужно для жизни: комфортные дома, магазин, спортзал… Только бухать на острове глава общины запрещает. Хочешь спиваться — езжай в город Ном. Это клоака Аляски, куда стекаются безработные индейцы, алкаши и торчки». Острова остаются позади.
На горизонте колеблется тёмное марево — то ли морской мираж, то ли тени далёких американских гор. Зверобои останавливают катера, достают карабины и глушат движки. Владимир погружает весло в воду, прикладывает ухо к рукояти и долго слушает через него море. Лопасть весла улавливает подводные звуки и передаёт их охотнику по рукояти, как стетоскоп. Владимир вращает древком, выискивая в пучине голоса моржей и нерп. Те на отмель с ляльками приплывают. Ласкают их, обнимают. А дети узнают их по голосам.
Это, говорят, дедушка, он уже два года сюда приходит…». Владимир долго вслушивается, но морские звери благоразумно молчат. Китобои прячут карабины и продолжают путь. Мыс Дежнёва — огромный тёмный кулак, выставленный на восток, в сторону Аляски. Мы проплываем покинутую погранзаставу с маяком, водопады, крутые обрывы, на которых гнездятся тысячи птиц. Пройдя Берингов пролив, катера поворачивают на запад, в Северный Ледовитый океан. За мысом начинаются чукотские сёла — ряды домов на узких полосках суши между морем и пресноводными лагунами. Над ветхими лачугами высятся на металлических сваях футуристические модульные школы, построенные при губернаторе Романе Абрамовиче, с очищенной питьевой водой и скоростным интернетом.
Караван петляет среди льдов, нанесённых северным ветром. Их с каждым часом всё больше. Ещё пару дней — и сомкнутся, перекрыв обратный путь. Не заглядывает в GPS, — хвалит Владимир рулевого. Если кто на охоте за трубку берётся, я его веслом учу. С навигаторами то же самое. Молодёжь к ним привыкла. Но на море нужен третий глаз.
Надо понимать, откуда ветер дует, куда волна идёт, а не пялиться в экран. Иначе сядет батарейка — и ты пропал». Встречать катера всякий раз сбегается полдеревни: зверобои везут посылки, а порой и попутчиков. Трезвые тут только китобои, дети и приезжие — почти все взрослые чукчи в деревне навеселе. Одни выпрашивают водку, другие зазывают в гости. Особо щедрый сельчанин дарит мне на память окровавленный моржовый член. Бесконечный заполярный закат плавно переходит в рассвет. Ледяной лабиринт остался позади.
Лодки качаются у берега, растянутые между якорями и причальными канатами. В золотисто-алом океане поднимают любопытные головки чёрные нерпы, порой бесформенной громадиной вдалеке всплывает кит. Мальчик Рустам, который за всю поездку, кажется, ни разу не вздремнул, помогает местным рыбакам. Те по ряби определяют косяки гольца и камнями загоняют их в сети. Рыбу вытаскивают, глушат и тут же разделывают, вырывая как особое лакомство бьющиеся сердца. За этой работой наблюдает пьяная женщина, удивительно похожая на попрошайку, клянчившую китовую кожу в Лаврентии. Против ветра Заброшенная деревня Пинакуль стоит на противоположном берегу залива от села Лаврентия. Двадцать минут на катере между ними — это дорога из обломка СССР в мир, обречённый этим государством на гибель — и всё же переживший его.
В конце 1970-х Пинакуль попал под «уплотнение» — и всех его жителей переселили в Лаврентия. Но и теперь китобои приезжают сюда отдыхать и высматривать добычу перед охотой. Морзверь проходит рядом». Галька на узкой косе, закрывающей бухту, преломляется в воде, и кажется, что земля мерно дышит. В пяти минутах ходьбы от моря Владимир построил дом — большой, неуклюжий и уютный, с деревянной верандой и корабельным гальюном. Жизнь здесь не похожа на быт хрущёвки на сваях на другом берегу залива. Хозяин дома восседает за столом, сделанным из черепа гренландского кита. Под крыльцом шныряют лемминги.
Жена Владимира Анна прибралась в доме веником из журавлиного крыла и теперь старательно отбивает китятину бутылкой: мясо жёсткое, но, если правильно приготовить, на вкус как говядина. Возле дома сидят домашние собаки, за ними издали наблюдает дикий кобель.
С конкурсом получилась ситуация во многом парадоксальная — победивший — замечательный писатель Юрий Рытхэу — безусловно яркая фигура. Но он все же самый знаменитый чукча на «большой земле», и его изысканные литературные произведения читают, скорее, тут. Сами же чукчи, по моим наблюдениям, предпочитают легкую и теплую поэзию Антонины Кымытваль и произведения Владилена Леонтьева, с семилетнего возраста проживавшего на полуострове. В итоге с именем аэропорта получилось так, что на Чукотку, скорее, «спроецировали» то представление о ней, каковое существует вовне, а не то, как ощущают себя сами местные. Многие жалели о том, что Дежнёва даже не вспомнили и что вообще Чукотке навязывается какая-то нарочитая «особость». Ведь когда в аэропорту, к примеру, встречают плакаты с символикой «чукотского образа жизни», среди которых есть мухоморы как популярный ритуальный наркотик , но нет ничего, что напоминало бы о русской культуре, это не может не вызвать удивления. За китовым салом Тем не менее сегодня историческое название города — Ново-Мариинск — как-то само собой стало популярнейшим «брендом».
Хотя о возвращении исторической справедливости власти слышать пока не хотят. Говорится что-то о потенциальной «обиде коренным народам». Забавно, что слово «Анадырь» при этом отнюдь не чукотское, а юкагирское. У чукчей даже нет единого названия города. Южные чукчи называют его «Кагыргын», северные — «Въэын». Вообще же чукотская молодежь охотно стремится влиться в общество большой страны и ее культуру, вырваться из объективно тяжелых при любой политике условий кочевого и охотничьего существования. В округе растет число смешанных браков: очевидно стремление чукчей жить с русскими вместе и в единстве. И это желание совершенно не угрожает чукотской культуре. Дело в том, что чукчи феноменально эстетически одаренный народ, который легко усваивает и осваивает образцы высокой культуры, существующей в рамках такой высокоразвитой цивилизации, как русская.
Поэзия, проза, музыка, танец, живопись — всюду чукчи добиваются ярких успехов. Этнические мотивы для них — это содержание, которое вкладывается в освоенные высокие формы. Но и в таких традиционных художественных промыслах, как резьба по моржовой кости или китовому усу, чувствуется не столько «давление вековых традиций», сколько, напротив, освоение нового, поиск, творческий эксперимент. В анадырском музее испытываешь изумление, когда понимаешь, что тут скорее интереснее не «старина», а новые образцы великолепной костяной резьбы, которые невозможно не признать искусством высокой пробы, сочетающим живопись и скульптуру, — вот рвется упряжка собак, вот мужчина обороняется от медведя, пытающегося отнять у него жену. Перейдя в сувенирную лавку, обнаруживаешь, что по качеству произведений ее и не отличишь от музея... Старожилы, кстати, советуют — всегда брать у мастера первое оригинальное произведение, созданное по вдохновению, а не самую старательную авторскую копию. Чукотский взгляд на мир, сформировавшийся среди белого безмолвия, влюблен в новизну и свежесть впечатлений. Жаль только, что это замечательное искусство отчасти стагнирует под гнетом завышенных «чукотских» цен. Вывезти, к примеру, целый клык «на материк» по карману лишь очень обеспеченному человеку.
Настолько задрались цены на местное искусство в эру Абрамовича. Инфляция же напрямую связана с низкой транспортной доступностью и экономической несамостоятельностью Чукотки. Многие процессы приходится поддерживать искусственно. Магистральные дороги отсутствуют, хотя в других регионах и странах на той же широте они есть. Средств передвижения всего два — вертолет или вездеход по «зимникам». Огромные трэколы, кажется, готовы пройти по любому сугробу и бездорожью. За двадцать часов таким образом можно добраться до отдаленных районов полуострова. Из живых отраслей остается только золотодобыча, но она перешла на опустошающий «канадский» метод, когда фирма не создает вокруг золотого рудника постоянной инфраструктуры, а выбирает руду, сворачивается и движется дальше. Довольно слабо, сравнительно с Сахалином и Курилами, развито рыболовство, хотя вкуснее чукотских лососевых, чье качество отмечал еще в своих «отписках» Дежнёв, ничего в целом мире нет...
Стагнирует и местная охота на морского зверя — мало кто с «большой земли» соблазнится мясом моржа или нерпы. А сколько истерик устраивают «зеленые» и просто сентиментальные обыватели даже из-за одного выловленного по квоте кита...
11 вопросов о самой неизвестной войне в русской истории
Места настолько же труднодоступные и жёсткие для жизни, насколько и красивые и захватывающие дух. Край суровых морозов большую часть года, и выгрызающей все живое — мошки и комаров, в короткое северное лето. Здесь есть и протяженные труднопроходимые горные хребты с вершинами до 2000 метров, и богатые растительностью горные долины, и бурные холодные северные реки зажатые между прижимами горных хребтов. Именно здесь сотни лет эвены и чукчи, занимались оленеводством, выращивая свои многочисленные стада домашнего оленя, перегоняя его от зимних пастбищ на летние и обратно. Но в этот раз я хочу рассказать вам об одной удивительной встрече с чукчами — оленеводами, большой семьей от некогда большой бригады крупнейшего оленеводческого колхоза Чукотки, с последовавшей за этой встречей беседой, о жизни и о быте коренного населения. Оказались мы в этих краях почти случайно, решив возвращаться с Чукотки на материк не через уже знакомый нам зимник "Арктика", а через Омолон, что расположилось на границе Чукотки, Якутии, Камчатки и Колымы, ну а дальше по "дикому" 450 — километровому зимнику на Магадан. Преодолев по зимнику труднопроходимые горные Анюйские и Олойские хребты Чукотки, через безлюдные горные долины, перевалы, многочисленные болота, мы добрались до покинутого села Уляшка. В советское время здесь была метеостанция и перевал-база одного из отделений оленеводческого колхоза "Омолон". А до начала прошлого века здесь была стоянка эвенов- оленеводов на реке Олой. А вообще, река Олой — важная река в жизни коренного населения этого района.
Вдоль нее располагаются многочисленные летние пастбища оленей, а на одном из её притоков, выше по — течению располагалось стойбище чукотских оленеводов — Кайэттын. Здание брошенной метеостанции И вот уже за чашкой чая пролетело несколько часов в беседах об истории этих мест, о былой славе крупнейшего чукотского оленеводческого колхоза "Омолон", который вел свою деятельность в этих краях, о быте и жизни современных чукч и эвенов. История колхоза проста и сложна одновременно. С приходом советской власти, большевики убедили старейшин общины вступить в коллективные хозяйства и на стойбищах эвенов и чукч были образованы коллективные оленеводческие хозяйства. К середине 1950-х годов они были объединены в один большой колхоз "Омолон" с базой в Омолоне, перевал-базами в долине Олой на местах многолетних стойбищ. В пиковые годы, поголовье оленей составляло более 35 000 голов, а колхоз состоял из 15 бригад. Но все уже осталось в прошлом, далеком и советском.
Важно отметить, что чукчи и эскимосы не являются одним и тем же народом. Гражданством они также могут отличаться — на Чукотке, например, проживают и чукчи, и эскимосы. Однако, традиционный уклад и типы хозяйства у них довольно существенно отличаются. Основная часть эскимосов — охотники на морского зверя, в то время как чукчи в большей степени занимаются оленеводством. Некоторые чукчи также являются охотниками на морского зверя, но они называются анкалын, что означает «морские люди». Несмотря на то, что сегодня чукчи сталкиваются с рядом сложностей в сохранении своей культуры и традиций, они продолжают бережно хранить свои обычаи и обряды.
В центре села стоят несколько коттеджей, построенных турецкими рабочими, — теплоизолированные здания с холодной водой, что в Лорино считается привилегией если по обычным трубам пустить холодную воду, то зимой она замерзнет. Горячая вода во всем поселении есть, потому что местная котельная работает круглый год. А вот больницы и поликлиники здесь нет — уже несколько лет людей отправляют за медпомощью санитарной авиацией или на вездеходах. Лорино известно морзверобойным промыслом. Охота на морского зверя для местных жителей по-прежнему важное занятие. Китобои не только кормят семью или зарабатывают деньги, сдавая мясо в местную общину зверобоев, — они еще и чтут традиции предков. С детства Кайпанау знал, как правильно забивать моржей, ловить рыбу и кита, ходить в тундру. Но после школы он уехал в Анадырь учиться сначала на художника, а затем на хореографа. До 2005 года он, живя в Лорино, часто ездил на гастроли в Анадырь или Москву — выступать с национальными ансамблями. Из-за постоянных разъездов, перемены климата и перелетов Кайпанау решил окончательно перебраться в Москву. Там он женился, его дочери — девять месяцев. Я и дочке прививаю традиции и обычаи, например, показываю национальную одежду. Хочу, чтобы она знала, что она потомственная чукча». Евгений теперь редко появляется на Чукотке: гастролирует и представляет культуру чукчей по всему миру вместе со своим ансамблем «Кочевник». В одноименном подмосковном этнопарке «Кочевник», где работает Кайпанау, он проводит тематические экскурсии и показывает документальные фильмы о Чукотке, в том числе Владимира Пуи. Но жизнь вдалеке от родины не мешает ему знать о многих вещах, происходящих в Лорино: там осталась его мать, она работает в городской администрации. Так, он уверен, что молодежь тянется к тем традициям, которые теряют в остальных регионах страны. Молодежь на Чукотке, включая молодежь и из нашего поселка, учится добывать китов. У нас люди живут этим постоянно», — говорит Кайпанау. В летний сезон чукчи охотились на китов и моржей, в зимний — на тюленей. Охотились с помощью гарпунов, ножей и копий. Китов и моржей добывали все вместе, а тюленей — поодиночке. Чукчи ловили рыбу сетями из китовых и оленьих сухожилий или из кожаных ремней, сачками и удилами. Зимой — в проруби, летом — с берега или с байдарок. Кроме того, до начала XIX века с помощью лука, копий и ловушек охотились на медведей и волков, баранов и лосей, росомах, лисиц и песцов. Водоплавающую дичь убивали метательным орудием болой и дротиками с метательной дощечкой. Со второй половины XIX века начали использовать ружья, а затем — огнестрельное китобойное оружие. Продукты, которые завозят с материка, стоят в селе огромных денег. Про виноград я вообще молчу», — добавляет Кайпанау. Цены отражают печальное социально-экономическое положение в Лорино. Мест, где можно показать профессионализм и университетские навыки, в поселении мало. Кайпанау вспоминает, как его знакомые китобои «приехали, бесплатно забрали у губернатора моторные лодки для промысла и уехали». Федеральные власти, по его словам, тоже помогают чукчам, но не очень активно. У Кайпанау есть мечта. Он хочет создавать на Чукотке образовательные этнические центры, где коренные народы смогли бы заново узнавать свою культуру: строить байдарки и яранги, вышивать, петь, танцевать. Мне даже иногда заявляют, что я не настоящий чукча. А ведь мы — настоящие люди». Каждое утро 45-летняя жительница села Сиреники Наталья попросила не указывать её фамилию просыпается в 8 утра, чтобы пойти на работу в местную школу. Она — вахтер и технический работник. Сиреники, где уже 28 лет живет Наталья, расположены в Провиденском городском округе Чукотки, на берегу Берингова моря. Первое эскимосское поселение здесь появилось примерно три тысячи лет назад, и в окрестностях села до сих пор находят остатки жилищ древних людей. В 60-е годы прошлого века к коренным жителям присоединились чукчи. Поэтому названия у села существует два: с экимосского оно переводится как «Долина солнца», а с чукотского — «Каменистая местность». Сиреники окружены сопками, и добраться сюда сложно, особенно зимой — только снегоходом либо вертолетом. С весны по осень сюда заходят морские суда. Сверху село выглядит, как коробка с разноцветными конфетами: зеленые, синие и красные коттеджи, здание администрации, почта, детский сад и амбулатория.
Просто зимой начинает темнеть очень рано, уже в три часа дня. Но в поселениях, расположенных севернее столицы, жители переживают и полярную ночь, и полярный день. Чукотку не назовешь солнечным регионом, но все же здесь больше ясных дней, чем в Санкт-Петербурге. Из-за близости к морю в Анадыре высокая влажность. Летом часто стоит туман, который рассеивается только к 13-14 часам дня. Здесь все время дует ветер, и зачастую холодный. Местные жители говорят, что Анадырь стоит на семи ветрах. Хотя находятся «моржи», которые переодеваются в шорты, как только выглядывает солнце. Жизнь в Анадыре. Некоторые используют балаклавы. А еще на Чукотке есть понятие "летняя шапка". Вопреки ожиданиям, северное сияние в Анадыре бывает нечасто. Для того, чтобы увидеть это явление всей красе, лучше ехать за полярный круг, на север. Потому что незачем. Нет железных дорог, а благоустроенные автодороги проложены только в пределах населенных пунктов.
Среди тундры и вечной мерзлоты. Самый восточный город России и Евразии глазами altapress.ru
| 12 абсурдных, но правдивых фактов о чукчах, которые вас удивят | Особой категорией считаются чукчи-собаководы, что разводят собак для упряжек, на которых народ путешествует по снежным просторам. |
| Вести Чувашия | Как устроены правила жизни в мире арктического постапокалипсиса, где не следует убивать мух, надеяться на технику и бояться большого количества крови. |
Где живут чукчи и эскимосы?
| Информация к размышлению. Где живут чукчи? » Сайт Владимира Кудрявцева | Чукчи традиционно делятся на морских чукчей, которые обосновались на побережье и жили в основном охотой на морских млекопитающих, и северных чукчей, которые вели кочевой образ жизни во внутренней тундре, сезонно мигрируя со своими стадами северных оленей. |
| Почему чукчам не нужно разрешение на охоту | Кто знает,как называется хижина где живут ескимосы или чукчи. |
| Народы Севера. Чукчи – смотреть видео онлайн в Моем Мире | Alexandr Postovoi | Мог ли когда-нибудь простой чукча представить, что окажется на концерте Филипа Киркорова? |
| 7 неожиданных фактов о жителях Чукотки | Структура мира у чукчей включала три сферы: земную твердь со всем сущим на ней; небеса, где живут предки, умершие достойной смертью во время сражения или выбравшие добровольную смерть от руки родственника (у чукчей старики, неспособные промышлять. |
Как живут чукчи — оленеводы? Один день из жизни общины на Чукотке.
Структура мира у чукчей включала три сферы: земную твердь со всем сущим на ней; небеса, где живут предки, умершие достойной смертью во время сражения или выбравшие добровольную смерть от руки родственника (у чукчей старики, неспособные промышлять. Кто знает,как называется хижина где живут ескимосы или чукчи. Пора уже нам избавиться от мысли, что Чукотка — «это холодно» и «где-то далеко», а живут там «чукчи из советских анекдотов». Пора уже нам избавиться от мысли, что Чукотка — «это холодно» и «где-то далеко», а живут там «чукчи из советских анекдотов».
НАРОДЫ АРКТИКИ
Чукчи живут, где в недрах земли руды металлов добыть невозможно. Термометра может опускается до минус 50 градусов, и тем не менее чукчи, живут в этих условиях, уютно обживают свои юрты, словно они не замечают холода. Особой категорией считаются чукчи-собаководы, что разводят собак для упряжек, на которых народ путешествует по снежным просторам. Многие чукчи, хотя и живут всю жизнь на море, не умеют плавать. Морскими зверобоями чукчи стали относительно недавно, переняв секреты промысла у потесненных ими с побережья аборигенов — эскимосов. Всё это о Чукотке, где живут почти 50 тысяч человек и посетить которую с каждым годом стремится все больше туристов.
7 неожиданных фактов о жителях Чукотки
Однако, чукчей можно встретить и в других регионах страны, в том числе и на севере Камчатского края 1,4 тыс. Это традиционное жилище чукчей, мобильное или неподвижное, которое также встречается у некоторых других народов северо-востока Сибири и Аляски например, у эскимосов. Как уже было отмечено выше, в Якутии основным районом расселения чукчей является Нижнеколымский район. Здесь жители национальности Чукотский наслег проживают в компактных поселениях на территории Халарчинского чукотского национального наслега, центром которого является село Колымское. Важно отметить, что чукчи и эскимосы не являются одним и тем же народом. Гражданством они также могут отличаться — на Чукотке, например, проживают и чукчи, и эскимосы.
Американский музей естественной истории, Нью-Йорк. Зимнее жилище приморских чукчей — четырёхугольная в плане, крытая дёрном, полуземлянка валкаран — для нуклеарной семьи , клерган — для линиджа со стенами на каркасе из китовых челюстей и рёбер см. Передвигались на оленьих и собачьих веерная упряжка, заимствована у эскимосов дугокопыльных нартах , ступательных лыжах вэлвыегыт — вороньи лапки , по воде — на байдарах и каяках. Вооружение — сложный лук со стрелами.
Посуду делали из глины аакуканенг или дерева, орудия — из кости и дерева. Одежда — глухая кухлянка. Основная социальная единица — патрилинейный линидж, владевший у оленных чукчей общим стадом, у приморских — общей байдарой байдарная община — этвэтйырын. Стойбище оленных чукчей и посёлок нымным приморских чукчей состояли из нескольких линиджей. Практиковались левират , отработки за жену и умыкание , многожёнство, обычай «обмена жёнами» между близкими друзьями нэвтумгын и обычай добровольной смерти геронтицид у стариков. Существовали вера в божественную силу Наргынэн , злых духов кэльэт, лыгикэльэт , духов-«хозяев» этын, этынвыт , культ звёзд и созвездий, сторон света, предков и очага. Каждая семья имела домашних «охранителей» тайныквыт в виде связок костей животных, изображений предков, антропоморфных огнивных досок и т. Шаманы исполняли обряды с бубном. Праздники у приморских чукчей — праздник Байдары первый весенний выход в море , летний праздник Голов — Грулмын окончание ледовой охоты на тюленей , осенний праздник Хозяина морских зверей Кэрэткун , Китовый праздник по случаю добычи кита; у оленных чукчей — весенний праздник Рогов после отёла важенок Килвэй , праздники-жертвоприношения Тааронгыргыт в связи с переходом стад на летние пастбища и возвращения с них и др.
Фольклор: мифы о Сотворении мира с главным героем — демиургом Вороном Куркыль , сказки мифологические, бытовые, о животных , исторические предания , бытовые сказания. Традиционно у каждого человека имелось не менее трёх персональных напевов, на праздниках ими сопровождались сольные танцы — мужские и женские; на них основаны и шаманские напевы, исполняемые от лица духов-покровителей. Известны длительные песенно-танцевальные соревнования. Характерны пантомимные танцы «Ворон», «Гуси» и др.
Огромное животное бьётся на поверхности. В трёх метрах от лодки с Рустамом поднимается тёмная голова в ракушках — и с плеском падает обратно.
Отец готовится заложить вираж, Рустам привстаёт и заносит гарпун. На суше «Морской зверь для нас — не добыча. Мы каждого кита встречаем как дорогого гостя. Как тебя, — Владимир усмехнулся в короткую седеющую бороду, макнул ломтик чёрного языка в соевый соус, с аппетитом прожевал и сказал блаженно: — Молодой кит, нежный. Только что из Калифорнии пришёл». За десять дней до первой охоты Рустама я сижу на кухне у главы общины китобоев.
Типовая мебель, обои с листочками, фотография сына — привычная обстановка, которую встречаешь всюду в России. Жена Владимира Анна режет китовый язык женским ножом-пекулем, похожим на полукруглый тесак и кастет одновременно. У Владимира круглое бронзовое лицо с подвижными чёрными глазами. В улыбке чернеют провалы, на левой руке не хватает указательного пальца — от волчьего укуса началось заражение, и охотник, не особенно задумываясь, отсёк его топором: «Это ещё что! Приятелю на рыбалке попал в нос крючок. Думали аккуратно откусить клещами, а он воспротивился.
Попросил вырезать с куском носа и стал дальше на него ловить. Запасного крючка не было, а рыба клевала, в азарт вошёл». За окном плачут чайки, сопки спускаются к берегу бледно-голубого залива Лаврентия. Пейзаж пересекает череда покосившихся электрических столбов. Владимир и Анна живут в многоэтажном доме на сваях, вбитых в вечную мерзлоту на окраине села Лаврентия, столицы Чукотского района. В семидесятых правительство решило «уплотнить» регион, построило здесь школу, больницу, ДК и несколько хрущёвок, в которые свезли чукчей и эскимосов из деревень, раскиданных по побережью Берингова пролива.
Слушаем и разбираемся в песнях китов и дельфинов в выпуске подкаста «Звуки науки» Взлётно-посадочная полоса рассекает село с населением в тысячу двести человек ровно посередине. Дорога здесь — только до соседнего села Лорино, поэтому, за вычетом приходящего несколько раз за лето старенького теплохода «Капитан Сотников», аэродром — единственное средство сообщения с миром. Во время дождей облака не дают самолёту сесть, а размокшая грунтовая взлётка — подняться, и село на пару недель оказывается отрезанным от континента напрочь. По улицам бродят собаки самого разного вида, но все — с ясными голубыми глазами. Чистых чукчей здесь почти не осталось». Дед Владимира — казак, отец его ближайшего помощника — ингуш.
Оба считают себя чукчами, и не без оснований: язык глава общины знает лучше большинства соседей. Наконец, уазик тормозит возле большого ангара на берегу залива. Он принадлежит общине морских зверобоев «Дауркин», названной в честь первого чукотского картографа. В 1747 году, в разгар русско-чукотских войн, его семья попала в плен к русским. Отец бежал; мать, родственницу одного из чукотских вождей, сожгли заживо, а мальчика отправили в Анадырь. Там Дауркина крестили именем Николай, дали ему образование, и до конца жизни он верно служил российскому государству в качестве первопроходца и географа.
Чукчи встретили русских первопроходцев настолько ожесточённым сопротивлением, что в 1742 году Сенат издал указ «оных немирных чюкч искоренить вовсе». По разным подсчётам, в процессе исполнения указа российские войска уничтожили до трети коренного населения полуострова, но войну всё равно проиграли. В решающей битве чукчи убили главу карательной экспедиции — майора Павлуцкого, захватили полковое знамя и перешли в наступление. Империи пришлось договариваться. В обмен на мир и прекращение нападений на остроги колонистов чукотским вождям предложили дворянство и практически полное самоуправление — в состав империи чукчи вошли номинально, без уплаты ясака. Там, где оказались бессильны ружья и артиллерия, роковую роль сыграли сначала алкоголь, а в советское время — интернаты, куда насильно забирали детей малых народов Севера.
В перестройку китобои фактически спасли тающее население полуострова. Тогда магазины опустели по всей стране, но здесь это вылилось в настоящую гуманитарную катастрофу и полномасштабный голод. Без дотаций, без современного оружия и скоростных катеров китобои кололи морского зверя пиками со старых лодчонок и кормили людей. Владимир говорит о трудных временах просто: «Когда киту зимой нужно вдохнуть, он проламывает лёд». Но вымирание Чукотки, начавшееся в советское время, продолжается. Сегодня чукчей осталось около 16 тысяч, из них родным языком владеют менее трети — в основном старики.
Речь не об ассимиляции, поскольку коренные жители Арктики не становятся русскими. Утратив язык и культуру, чукчи в посёлках спиваются и гибнут, особенно если не заняты оленеводством и не ходят за морским зверем. У ангара китобоев из «Дауркина» тяжёлые железные ворота с двух сторон: одни обращены на село, другие открываются в море. У входа — тёмная комнатка, где пьют чай, чуть дальше — общая мастерская, где китобои точат гарпуны и ремонтируют снаряжение. Над столом Владимира висит большая фотография осетинских гор — напоминание о кавказских корнях. За мастерской — бобина с ржавой цепью и крюком, на котором катера спускают в море и вытаскивают обратно.
В углу охотники бросают отрубленные головы нерп — пригодятся для отчёта. Морского зверя коренные народы Чукотки добывают по особым правительственным квотам. Продавать добытое мясо запрещено — только есть самим и делиться с односельчанами. Сведения о добытых нерпах, моржах и китах вносятся в специальный документ, по которому государство выплачивает потом компенсацию за труд охотника. Большая часть правительственных квот приходится на нерп. Разве что зрачок сложно прожевать, — рассказывает Владимир.
Пытается раскусить — не выходит. Выплёвывать не хочется. И давай делать отцу знаки, чтобы разрезал глаз прямо во рту». Под притолокой ангара висит вяленое китовое мясо. Члены общины макают его в прокисший жир, заедают салом — вот и весь обед. Женщина неопределённого возраста заглядывает и со смущённой развязностью клянчит кусок китовой кожи.
Охотники отмахиваются как от мухи. Она делает пару шагов назад, но не уходит, вертится рядом. Я интересуюсь, когда ближайшая охота на кита, но Владимир только усмехается: «Здесь так не планируют.
На потолок накладывают сухой травы, на пол — кустарник, а на него шкуры оленя. Пологов ставят столько, сколько семей живет в яранге, обычно около 1-3. Именно в них живут и спят, и только эта часть помещения отапливается лампами-жирниками.
Правда, сейчас используют и дизельные генераторы. В остальном пространстве хранится запас еды — туши моржей, нерп, а также разводится костер для приготовления еды, и это пространство холодное — уличной температуры, разве что ветра нет. Яранги и балки, эти основательные сооружения, сейчас используются как перевалочные базы оленеводов, также оленеводы живут в них летом, с электричеством от дизельных генераторов, и на досуге играют или смотрят фильмы на ноутбуках. Люди чукотки. Что Вы о них знаете? Внешний тамбур Чум А зимой оленеводы живут в быстросборных меховых палатках из выделанных зимних шкур оленя.