Надежда сталина дочь василия сталина биография личная жизнь. Леонид Аллилуев был сыном советской писательницы Анны Аллилуевой, родной сестры Надежды Аллилуевой, которая была второй женой Иосифа Сталина. Иосиф Сталин с дочерью Светланой и сыном Василием. Жизнь жены Иосифа Сталина: трагическая история Надежды Аллилуевой, что привело ее к смерти — версии. Как вспоминала дочь Сталина Светлана: "Яша был честным, тихим, без амбиций, и отец не видел в этом толка". В ночь с 8 на 9 ноября 1932 года выстрелом из пистолета была убита Надежда Аллилуева — жена Иосифа Сталина.
Василий Сталин - биография, новости, личная жизнь
Яков Евгеньевич, правнук вождя стал художником. Яков живет в Москве, пишет и продает картины, защищает честь и память деда Он получал образование в Художественной школе Глазго, а первую выставку провел в Лондоне. Джугашвили, Яков Евгеньевич род. О ее судьбе писала в предыдущих постах Бенсаад, Селим Хосинович род. Он, как и его двоюродный брат Евгений Джугашвили, были очень известными людьми, часто появлявшиеся в прессе. Он был режиссёром-постановщиком Центрального академического театра Российской армии, народный артист России.
Фактически, до своей смерти в 2017 году он был как бы «главным представителем» потомков Сталина. Он был медийный человек, причём, что очень важно- был знаменит не только своей фамилией, но и мастерством своей профессии. При рождении получил фамилию Сталин, однако в школе и в училище носил фамилию Васильев, а в зрелом возрасте взял фамилию матери Спустя 4 года после рождения сына Бурдонская ушла от мужа из-за его образа жизни — злоупотребления алкоголем, измен и скандалов. После этого Василий лишил Галину возможности общаться с Александром и его младшей сестрой Надеждой. К матери они вернулись лишь после смерти Сталина.
В 1951 году по настоянию отца Александр был зачислен в Калининское суворовское училище, проучился в нем 2 года. После седьмого класса в 1955 году поступил в Театральное художественно-техническое училище на театрального художника, параллельно участвует в самодеятельности в Доме пионеров, который располагался в Тихвинском переулке. После окончания ТХТУ в 1958 г. Также был принят на актёрский курс студии при театре «Современник» к Олегу Николаевичу Ефремову. Бурдонскому остаться в театре.
Но я не просто так сказала «пробежимся» про линию Василия. Ведь Александр не оставил потомства. Вот его позиция насчёт продолжения сталинского рода: «Я никогда не хотел иметь детей. Не думаю, что фамилия Сталина принесёт им счастье! Сталиным личных встреч не имел.
По словам Бурдонского, он видел деда вблизи лишь в гробу и сменил фамилию для того, чтобы спокойно заниматься искусством Бурдонский считал И. Сталина «шекспировским характером, сочетающим величие и безумие». С сыном и дочерью Всегда защищала деда, утверждала, что многое из того, что происходило в стране, Сталин не знал. Училась в театральном, но актрисы из нее не получилось. Какое-то время жила в Гори.
Парня определили в школу на Арбате. Русский язык давался нелегко, но Яков старался, изучая поэзию и читая художественную литературу. Зато в математике, физике, химии, черчении достиг больших успехов. Он любил походы, песни под гитару, обожал волейбол, был капитаном футбольной команды. Ни протекции, ни советов, ни денег у отца он не просил. Свою первую любовь Яков встретил в 17 лет. Избранницей стала 16-летняя одноклассница Зоя Гунина, дочь священнослужителя. Отец не одобрил союз, брак заключили тайно.
Молодые нашли приют у родственников мачехи в Ленинграде. Там молодой Джугашвили работал помощником дежурного электромонтера и готовился к поступлению в вуз. О родстве со Сталиным не знали ни сослуживцы, ни близкие друзья. Знакомых семьи всегда удивляла скромность Якова — его встречали в музеях и театрах с простыми дешевыми билетами, приобретенными в кассе. Он не желал пользоваться протекцией отца, и чтобы получить образование. Когда подал документы в Московский институт инженеров транспорта, в приемной комиссии настояли, чтобы указал должность родителя, ведь Джугашвили-младший назвал его «простым служащим», пришлось признаться. Молодая семья жила на студенческую стипендию, и все средства уходили на лечение новорожденной дочери, но девочка умерла в младенчестве. Горе развалило семью.
Яков пытался покончить с собой, выстрелив в сердце на кухне отцовской квартиры. Неудавшуюся попытку самоубийства Иосиф Виссарионович ставил сыну в вину и насмехался при каждом удобном случае. За три месяца, что Яков провел в больнице, отец так и не навестил сына. Вторую избранницу Якова, Ольгу Голышеву, абитуриентку авиационного института, отец одобрил. Паре выделили квартиру. Но брак так и не был зарегистрирован, а молодые люди расстались задолго до рождения сына Евгения, который позже сыграл деда в фильме 1990 года «Яков, сын Сталина». Зато буквально через пару месяцев после расставания Яков Джугашвили женился на балерине Юдифи Мельцер. В этом браке родилась дочь Галина.
Девочке было три года, когда отец ушел на фронт. В 1941-м Яков уже командовал артиллерийской батареей. На фронт отправился незамедлительно. Немецкому командованию только спустя два дня стало известно, что в их плену сын самого Сталина. Свои дни он окончил в лагере Заксенхаузен 14 апреля 1943 года. По официальной версии, был застрелен при попытке к бегству. Несмотря на распространенную его младшей сестрой Светланой Аллилуевой историю о нежелании отца поменять Якова на маршала Паулюса, предложений о таком обмене Сталину не поступало. Сам вождь считал, что сына расстреляют, а попытки его освободить в течение 1942 года провалились.
Читайте также: «Скандалы и забвение: как сложилась судьба детей и внуков Леонида Брежнева» Бесшабашный Василий Сталин Вторая супруга Надежда Аллилуева была младше мужа на 22 года. Иосиф Джугашвили стал ее спасителем: когда ей было всего два года, она свалилась в воду, он прыгнул следом и вытащил малышку. Встретив его в 16 лет, умная, амбициозная, энергичная девушка без памяти влюбилась и согласилась жить вместе. Она родила вождю двоих детей и, как свидетельствует медицинская карта, сделала более десяти абортов. Сын Василий родился 24 марта 1921 года. Отпрыска по обоюдному согласию родителей записали Сталиным, а не Джугашвили. Надежда Аллилуева много работала, училась. Трехлетнего Васю отдали в детдом для детей партийной элиты, пока родители строили новое общество.
За рыжие волосы отец называл мальчика Васькой Красным. Парень рос добрым и щедрым, рано пристрастился к грузинскому вину и, в отличие от старшего брата, всюду выставлял на показ происхождение и постоянно просил отца об одолжениях для друзей и знакомых. Но прилежностью к учебе не отличался. Учителя были вынуждены идти на поводу, так как не могли повлиять на мальчика. Страшная трагедия случилась 9 ноября 1932 года — Надежда Аллилуева покончила жизнь самоубийством. Причины называют разные, но в семье Аллилуевых страдали психическими заболеваниями.
И чуткость, и манера общения, и выдержка, и воля". Мария Осиповна потом рассказывала, о чем думала при первой нашей встрече: "Вот сидит передо мной потомок страшного человека, причинившего мне много боли, репрессировавший брата. И у меня в руках его судьба. Так что же, отомстить ему? Но он-то в чем виноват, такой худенький, беззащитный? И захотелось приласкать, погладить, защитить". У этой маленькой женщины было большое сердце. К сожалению, так думают не все. Иной у афиши гадает: что я хотел сказать тем или иным спектаклем? Против кого и в чью защиту?.. Все пережитое в прошлом? И от комплекса, пожалуй, не избавился до конца. Что касается всего, что мы сегодня называем сталинизмом и феноменом Сталина, то надо разобраться в этом явлении как художнику, не беря на себя роль судьи. Мечтаю ставить классику. Она касается вечных тем, исследует глубины человеческой души, проблемы власти. Выбирая пьесы, хотелось бы учесть и их интересы, этим сейчас живу. Ведь мой родной дом - в театре". С его ответами в опубликованном интервью многие близко его знающие не могут согласиться. Приведу отрывок из моей беседы с Е. Сталина он постоянно ощущал страх, а когда умер его грозный дед, почувствовал "облегчение" и не плакал, потому что не любил Сталина. В выпускном и начальном классах соответственно. Мне было семнадцать лет, ему - одиннадцать. В слезах были все - и командование училища, и преподаватели, и все мы, воспитанники, как и весь советский народ. Поэтому мне было странно услышать такое его заявление. Что касается его "облегчения", то трудно поверить, чтобы мальчик в одиннадцать лет так тонко и так по-современному понимал и тем более осуждал деятельность И. После окончания средней школы она поступила в театральное училище, но не окончила его. Переехала в Грузию, в Гори. Получила там квартиру. После третьего курса оставила институт и вернулась в Москву. Вышла замуж за сына писателя Фадеева. Имеет тринадцатилетнюю дочь. Очень дорожит своей семьей. Как и отец, любит животных, особенно собак. Может, встретив брошенную на улице бездомную собаку, взять себе В дом. Невысокого роста, худощавая. Считает, что о многих преступлениях, свершившихся в период культа личности, ее дед Сталин не знал, что во многом виновато окружение, прежде всего Л. Уваровой, якобы бывшей учительницей Василия. Касаясь этой публикации, Надежда Васильевна сказала: "Дозвониться до главного редактора Коротича невозможно. Но если бы удалось, я ему задала бы вот эти риторические вопросы: 1. В каком году припала в школу на работу Уварова? Из публикации следует, что в 1938-м или 1939 г. Отвечаю: в мае 1938 г. С каких пор отец был "коренастым мальчиком"? Он был щуплого телосложения. Странно, что она описывает так. В 1938 году он был семнадцатилетним юношей, как и Уварова девятнадцатилетней девушкой. Как понять вот эти утверждения, что у отца были надменные очертания губ, хмурые, сдвинутые к переносице брови, взгляд тусклый, нижние веки приподняты? У отца до конца его дней губы были по-детски припухлыми. Брови никогда не сходились к переносице, а что касается выражения глаз, то они были очень живыми, задорными, немного со смешинкой. Как можно так спутать цвет глаз и волос? Глаза были не зеленоватые, а по-настоящему карие, волосы не рыжеватые, а медно-красные. Можно ли спутать округлый подбородок с совершенно противоположным, а открытый высокий лоб со срезанным? Алешина, который пишет: "В живых из нашего класса остались двое: я и Н. Ступин, который сидел с Василием за одной партой. Мы ответственно заявляем, что статья Л. Уваровой является сплошным вымыслом. Что может написать Уварова, если она нас никогда не видела? Она не была нашей препбдавательницей. После окончания какого-то техникума иностранных языков, как она пишет, преподавать в нашей школе она не могла - это абсурд. В 1938 году в школе были подобраны самые лучшие учителя со всей Москвы, многие из них преподавали раньше в гимназиях, каждый был личностью. И вспоминаем мы их с глубоким уважением... После появления статьи в "Огоньке" наш бывший военрук Е. Левит пригласил Уварову для беседы. Она признала неправомерность своей публикации. И мы не предавали гласности свое опровержение ее измышлений до тех пор, пока она не объявила, что теперь уже издает, книгу о Василии Сталине. Поскольку, как признала сама Уварова в разговоре с Е. Левитом, в школе, где учился Василий, она работала позже и вся ее информация построена на слухах, нас возмущает подготовка к публикации такой книги... Аллилуевой, считает слишком мягкохарактерным брата А. Она охотно идет на контакты с журналистами, если видит целесообразность и поиски объективности в их труде. Сталине и его сыне, - говорит Надежда Васильевна, - очень сильно сказались на моей дочери. Она пережила настоящее потрясение. Были моменты, когда из-за этого она отказывалась ходить в школу. Учителя и школьники все стараются порой переложить на детей тех, о ком говорится в печати. Я же считаю, что действительно глубокие, аналитические труды по сталинской проблеме еще впереди. Сейчас мы переживаем больше эмоциональный период, который чаще всего базируется на домыслах, а не на сличении документов времени". Фамилию Василия - Джугашвили сегодня носят еще трое женщин - дочь К. Васильевой и две дочери Н. Джугашвили урожденной Нусберг , его последней жены, которых он удочерил. Светлана Аллилуева родила троих детей. Ее старший сын Иосиф известный в стране кардиолог. По свидетельству его отца Г. Морозова, после вступления Светланы в брак с Ю. Ждановым документы на сына были переоформлены на Иосифа Юрьевича Жданова. И восстановлены были только в середине пятидесятых. Первый брак его не удался. От этой семьи у него сын. Второй семьей доволен. Имеет ученую степень доктора медицинских наук, Пользуется авторитетом среди своих коллег на работе. Многие больные его боготворят. Воспоминания о матери, по его словам, вызывают у него неприятное чувство. Вот что о нем написала его мать: "Мой сын, наполовину еврей, сын моего первого мужа с которым мой отец даже так и не пожелал познакомиться - вызывал его нежную любовь. Я помню, как я страшилась первой встречи отца с моим Оськой. Мальчику было около 3-х лет, он был прехорошенький ребенок не то грек, не то грузин, с большими глазами в длинных ресницах. Мне казалось неизбежным, что ребенок должен вызвать у деда неприятное чувство, - но я ничего не понимала в логике сердца. Отец растаял, увидев мальчика. Это было в один из его редких приездов после войны в обезлюдевшее, неузнаваемо тихое Зубалово, где жили тогда всего лишь мой сын и две няни - его и моя, уже старая и больная. Я заканчивала последний курс университета и жила в Москве, а мальчик рос под "моей" традиционной сосной и под опекой двух нежных старух. Отец поиграл с ним полчасика, побродил вокруг дома вернее обежал вокруг него, потому что ходил он до последнего дня быстрой, легкой походкой и уехал. Я осталась "переживать" и "переваривать" происшедшее - я была на седьмом небе. При его лаконичности слова: "Сынок у тебя - хорош! Глаза хорошие у него", - равнялись длинной хвалебной оде в устах другого человека. Я поняла, что плохо понимала жизнь, полную неожиданностей. Отец видел Оську еще раза два - последний раз за четыре месяца до смерти, когда малышу было семь лет и он ходил в школу. Странно, что и Оська запомнил, очевидно, эту последнюю встречу и сохранил в памяти ощущение сердечного контакта, возникшего между ним и дедом. При всей аполитичности его юного ума, типичной для современной молодежи, он должен был ненавидеть все, связанное с "культом личности", весь круг явлений, приписываемых одному человеку, и самого этого человека. Да, он ненавидит этот круг явлений - но он и не связал его в своей душе с именем своего деда. Портрет деда он поставил на своем письменном столе. Так он стоит вот уже несколько лет. Я не вмешиваюсь в его привязанности и не контролирую его чувств. Детям надо больше доверять. И снова я вижу, что я плохо еще понимаю жизнь, полную неожиданностей... Аллилуева забывает добавить, что к этому времени отец ее первого мужа, дед мальчика, почти шесть лет провел в заключении и по этой причине не видел внука, а отец мальчика три года пробыл безработным. Окончила институт. Имеет дочь. Ее постигла жизненная трагедия - гибель мужа. После этого уехала на Камчатку, где работает до настоящего времени. Младшая дочь Светланы, Ольга, воспитана матерью также без мужа, как и ее два первых ребенка. А вот как Светлана Аллилуева сама ее охарактеризовала: "Моя дочь жила в Америке одиннадцать лет, ходила в американскую школу и не говорила по-русски. И действительно, когда я привезла ее в Англию, она была типичным американским ребенком. За два года жизни в Англии она выросла и изменилась. Школа, в которую она ходила, это интернациональная школа квакеров, где огромное внимание придавалось тому, чтобы развивать у детей чувство интернационализма. И я должна сказать, что она сделала большой успех в этом направлении. В школе были дети со всех концов земли, всех национальностей, черные, белые, желтые, и она чувствовала себя в гораздо более интернациональной обстановке, ей это очень нравилось, и это сыграло большую роль в ее развитии по сравнению с ее жизнью в Америке. Когда она вырастет, это будет ее дело решать, какую она себе выберет работу и что она захочет делать. Мы никого не принуждаем. Я никого из своих взрослых детей никогда не принуждала делать то, что я хочу. Но пока она школьница, она будет жить в соответствии с тем, что ее мать считает правильным". Сегодня эта девятнадцатилетняя девушка вступает в самостоятельную жизнь. Завершая эту главу, хочу привести последний разговор с Б. Джугашвили: - Какими благами вы пользовались как внук И. Сталина, а нас тогда было восемь, назначалась персональная пенсия в размере тысячи, в новом исчислении - ста рублей до окончания высшего учебного заведения. Имелось условие, что после десятого класса ученик поступает в институт. Я эту пенсию получал до окончания академии. Кроме того, один раз в год выдавалась бесплатно путевка в период летних каникул. Первую же путевку мама взяла на Кавказ в город Гагры в санаторий имени Челюскинцев. С тех пор я неизменно ездил отдыхать только на Кавказ, а в 1962 году в Тбилиси встретил свою судьбу - Нану Нозадзе. Где-то в 60-х годах С. Аллилуева сказала, что ей поручено разделить деньги в сумме 30 000 рублей в старом исчислении со сберкнижки И. Сталина, видимо, какой-то гонорар. Она предложила эту сумму разделить на три доли по числу детей у И. Сталина , затем каждая часть делится среди внуков. Часть Василия была разделена между его четырьмя детьми, часть Якова - между двумя. Я получил 5 000 рублей, свою долю - 10 000 рублей - Светлана Аллилуева забрала себе. Какие отношения между внуками Сталина, часто ли собираетесь вместе, в чем оказываете друг другу поддержку? Я могу на ваш вопрос дать только отрицательный ответ. Каждый живет и трудится самостоятельно, и никто не испытывает желания собираться вместе. У меня лично сложились добрые отношения только с Иосифом Аллилуевым, которого рад поздравить с защитой докторской диссертации. Чем можно объяснить такую отчужденность друг от друга? Василий и Светлана, как известно, не испытывали друг к другу родственных чувств. То, что их объединяло, - еще больше разделяло. Я сам был свидетелем нецензурной брани Василия по поводу своей сестры. Что касается Светланы - то это сущий демон в монашеской сутане... В середине марта 2016 года мировые СМИ взорвались новостью «Внучка Сталина снялась в шокирующей фотосессии! На фотографиях, которые пользователи обнаружили в социальных сетях, была экстравагантная дама с ярким макияжем, в разорванных колготках, коротких шортах, «вооруженная» игрушечным автоматом. То, что именно так может выглядеть внучка советского вождя, поразило многих. Однако это объясняется тем, что обыватели мало что знают о потомках Иосифа Сталина. Женщину, чьи снимки взбудоражили мир, зовут Крис Эванс , и она действительно внучка Иосифа Виссарионовича Сталина. В 1973 году у пары родилась дочь, которую мать при рождении назвала Ольгой. При этом у девочки было и американское имя — Крис. Воспитанием дочери Светлана почти не занималась, отдав в школу-интернат. Крис, сегодня носящая фамилию мужа, о своем деде говорить не любит. Стопроцентная американка, внучка Сталина и с родной матерью общалась нечасто, вплоть до самой ее смерти в 2011 году. Внучка Сталина, Крис Эванс.
Не знала, что примета не к добру. Спустя год она, беременная, окажется в эвакуации; к ней в Куйбышев прилетит муж. Однажды он ввалится с пьяными друзьями, потребует, чтобы она рассказала анекдот, Галина станет отказываться. Светлана, я помню, сказала: «Выйди вон немедленно». Он тогда смутившись всю команду забрал, и они все ушли. В 1960 Василий, вернувшись из заключения, решит вернуться в первую семью. Галина скажет детям: «Лучше к тигру в клетку, чем хоть день, хоть час с вашим отцом». Первая жена брак 1940, развод не зарегистрирован. Дочь инженера кремлевского гаража по другим данным — чекиста. Праправнучка пленного наполеоновского офицера. Отчислена «за профнепригодность»; по ее словам, истинной причиной была политическая осторожность ректора Радомысленского. Жила в Грузии г. Гори , затем в Москве. Вторая жена брак в 1946 г. Дети: Василий. Скончался от передозировки наркотиков, будучи студентом юридического факультета Тбилисского университета. Светлана, 1952-1989. Например, ее сын утверждает, что никакого романа не было. Но мы поверим Степану Микояну, который встретил девушку осенью 1941 в деревне под Саратовом. В компании было еще двое летчиков — Тимур Фрунзе и Василий Сталин. С ревностью узнал, что она вышла за «старика», известного кинодокументалиста Романа Кармена. Через год супруги оказались в числе приглашенных на сталинскую дачу в Зубалове, Василий с Ниной танцевали… Потом встречались на квартире летчика Федрови. Бывалый Кармен, ветеран Испании, собирался «расстрелять Васю» и даже маузер зарядил. Но передумал и через бывшего тестя, историка Ярославского, пожаловался Сталину-старшему. Так родилась крылатая резолюция: «Вернуть эту дуру Кармену. Полковника Сталина посадить на 15 суток». Династический брак К концу войны Василий был уже настолько истощен пьянством, что практически не летал. Его дети, рожденные в браке с Екатериной Тимошенко, проживут недолго… Но по формальным признакам жизнь складывалась отлично: двадцатипятилетний генерал, командир авиадивизии вот-вот получит корпус , молодая жена из влиятельной в армии семьи… Современники признавали ее красивой: жгучая брюнетка, глаза с голубоватыми белками — и больше ни единого положительного слова о ней никто не оставил. Водитель Екатерины рассказывал, как продал по ее поручению грузовик трофейных шуб, ковров, фарфора. Отдав выручку, был потрясен вопросом: «Это много или мало? По ночам дети спускались в погреб за сырой картошкой и морковкой. Младшей, Наде, было три года... Отец не отвлекался на такие мелочи, он развивал спорт. Отбивал у Берии отбывавшего срок в лагерях футболиста Николая Старостина, но отступился после недолгой борьбы. Наконец, познакомился с пловчихой Капитолиной Васильевой. Плавай, Капа, плавай В поставленном по роману Василия Аксенова сериале «Московская сага» она циркулирует по бассейну, ядреная девка с детсадовской улыбкой, а трезвый Василий в исполнении Сергея Безрукова с нежностью приговаривает: «Плавай, Капа, плавай» — то есть бей рекорды, потрясай мир. А на самом деле? Василий впервые столкнулся с самодостаточной женщиной, которой по большому счету все равно, как зовут его папу.
Сколько жен было у Василия Сталина, биографии и судьбы его супруг, дети
Но, я думаю, что сказки бабушки, - это та капелька, которая куда-то попала, наверное. Потому что, говорят, что я в детстве был мальчик очень впечатлительный. А потом мама говорила, когда я подрос: "У тебя такие руки железные". Вот такой был позже момент. Долгое время я жил на даче в Ильинском, это где Жуковка, чуть туда подальше, там и Архангельское недалеко. Там Москва-река, там поля.
Очень хорошее место. О такой барской жизни у Толстого или у Бенуа можно прочитать. Там по-настоящему замечательные условия были, дача была очень приличная. Там был такой человек, который очень любил природу, он был то ли комендантом, то ли садовником, трудно определить его должность, но я помню раннюю весну, и о каждой травинке он мне рассказывал, о каждом деревце, о каждом листике, он все-все знал о растениях. И я с интересом слушал его рассказы, у меня до сих пор это осталось в памяти, мотался с ним по всей этой территории, ходил в лес, рассматривал огромные муравейники, видел первых насекомых, которые вылезали на свет, и мне все это было безумно интересно.
И я думаю, что это была вторая капелька. Потом я, как на грех, научился читать. Почему-то Гаршина я начал читать. Из самых таких первых авторов. Видимо, под влиянием Гаршина я затаил обиду на близких, а поводов к этому было много, я просто не хочу драматизировать ничего, но однажды, представьте себе, я решил бежать из дому, и постольку, поскольку я читал книги, что бегут из дома, берут палку через плечо и на конец вешают узелок, то и я двинулся по направлению от дома куда-то в неопределенном направлении.
Но меня там постовые быстро взяли и вернули обратно, за что я получил от отца хорошо по физиономии. Это все дошкольный период. Потом, когда я уже учился в школе, это мне было лет, наверное, восемь, я попал в театр, то есть нас с сестрой стали вывозить в театр. Я помню, что мы были на "Снегурочке" в Малом театре, и там мне очень не понравилось, как пахли декорации, мы сидели очень близко, и мне показалось, что это лес так нехорошо пахнет. Спустя какое-то время мы попали на "Учителя танцев" в театр Красной Армии.
Это 50-51-й годы. Может быть, 52-й. Это было удивительно красиво. Примерно же в этот промежуток времени я попал в Большой театр. Шел балет, который назывался "Красный мак" Глиэра, и танцевала Уланова.
Вот это было мое потрясение, видимо, потому что я страшно плакал в конце, вообще, был сражен, меня даже из зала вывести не могли. На Улановой так я и был помешан всю свою жизнь. Потом, когда я уже чуть-чуть стал постарше, я видел ее и на сцене, и все о ней читал, и следил за всеми ее высказываниями, я считаю, что это величайшая фигура вообще двадцатого века, как личность, даже не говоря о том, какая она неземная балерина, хотя и сейчас посмотрите старые довольно записи, уже она не танцевала сорок лет, но все равно какой-то свет остается на экране, все равно магию ее ощущаешь. И я думаю, что это сыграло очень большую роль в выборе моего пути. Надо еще сказать о том, может быть, я вообще в генной науке понимаю довольно мало, но мама писала.
Она писала и стихи, и небольшие рассказы, девчонкой совсем еще. Бог знает, быть может, это тоже каким-то образом повлияло... Слово не передается. Вообще, в последнее время, я стал довольно-таки узколобым человеком, поскольку считаю, что рождаются, в принципе, все люди, готовыми к развитию, как компьютеры. Все новые, все хорошие, только что с завода из роддома , все готовы к загрузке программами.
Как правило, нет. Я тоже так считаю. Я вообще считаю, что в человеке от природы заложены какие-то икринки или росточки маленькие, или зернышки... Или ты их поливаешь, до чего-то дотрагиваешься, они начинают звучать, эта нота начинает звучать, или они засыхают, глохнут. Я не могу сказать, что от отца там что-то такое шло ко мне, какая-то наука передавалась.
Напротив, с ним у меня было почти что открытое, но все же тайное, противостояние. Что нравилось отцу, то не нравилось мне. Не знаю, почему. То ли в знак протеста, то ли еще по какому-то внутреннему чувству. Хотя можно вспомнить и сближающие моменты.
Например, такой. У отца было три лошади. И у него был конюх, которого привезли из Кисловодска, я его помню, Петя Ракитин. Я проводил на этой конюшне целые дни, я засыпал там в сене. Вот он мне рассказывал о лошадях, о ночных выгонах, между ущельями когда их там гоняли, под Кисловодском где-то.
Я был этими рассказами очарован. Я считаю, что этот конюх был человеком романтического направления и, несомненно, наделен даром воспитателя. То ли во мне уже романтизм зарождался, этого никто сейчас не объяснит. Но меня безумно к нему тянуло, к этим рассказам бесконечным... Вот, мне кажется, что это такой маленький круг, на первый взгляд, может быть, такой даже наивный...
Правда, верхом мне ездить не разрешали, но в санях кататься зимой - да. Вы знаете, и у меня не было тяги такой невероятной влезть на лошадь и самому скакать. И вообще, ко всякого рода спортивным аттракционам тяги у меня, честно вам говорю, не было. Еще я рисовать очень любил. Рисовал везде, где только можно было, даже у себя в комнате на шкафу рисовал.
И, конечно, после того, как увидел "Учителя танцев" и "Красный мак", рисовал с удвоенным желанием. Уланова сильнейшее впечатление произвела, и Зельдин, конечно, наверное, но я не знал тогда, что он Зельдин. Поэтому я увиденное в театре старался изобразить в рисунке. Мне очень нравились танцы, мне очень нравился балет. А потом я был в суворовском училище, туда меня отец отправил, он хотел, чтобы я был военным, хотя у меня к этому никакой тяги никогда не было.
Я был, таким образом, наказан отцом за встречу с мамой. Дело в том, что я не видел маму восемь лет, с тех самых пор, как она ушла от отца. И он, отец, ни в коем случае не разрешал мне с мамой видеться, но был период, это был уже, пожалуй, 51-й год, когда она пришла ко мне все-таки в школу. Сначала, правда, пришла бабушка и сказала, что меня ждет мама. Мы встретились.
Но, видимо, за мной кто-то следил, как я понимаю. Потому что отцу об этом было доложено, и он меня отмутузил сильно и отправил в суворовское училище в Калинин, нынешнюю Тверь. В Москве тогда суворовского училища не было. Отец был вообще-то драчун. Меня отлупил здорово.
Человек он был не интеллигентный, но добрый, но это разные немножко вещи. Он был заводной, веселый и неглупый, по-моему, человек. Но, мне кажется, он не понимал, что такое не то, что, не узда даже, а как бы некие законы общежития, то из него вылезали не самые лучшие качества. Отцом уже была пройдена война. С мамой они разошлись.
Она ушла от него в 1945-м году, летом, в июле, после ее дня рождения. Я помню, что в суворовском училище тоже, как ни странно, там были какие-то танцы. Там была сделана какая-то композиция, в которой я принимал участие. Мы даже на сцене Калининского театра выступали. Оглядываясь назад, я понимаю, что тогда меня ломали страшным образом.
Вообще, мне кажется, все мои режиссерские качества выросли из такого понятия, как противостояние. Оно даже интуитивное было. Кроме противостояния, это еще и попытка, как я теперь это могу интерпретировать, сохранить свой взгляд на мир, то есть сохранить себя. Над этим кто-то мог смеяться, но я, как сказать, не предавал это внутренне. И, мне кажется, что это тоже сыграло огромную роль в моей жизни.
Спустя время, когда мы уже вернулись к маме, я укреплялся в своей правоте: любви к театру. Это был уже 1953-й год, мама нас забрала, уже умер мой дед, Сталин, мы жили уже с ней, отец уже сидел. У меня была сестра, младше меня на год и четыре месяца. Сейчас ее нет уже в живых. Мама нам позволяла все.
В каком плане? Вот я умирал, хотел ходить в театр. И это я себе мог позволить. Здесь надо сказать о том, наверное, что мама не видела нас восемь лет и поэтому страшно волновалась, когда мы пришли к ней. А пришли мы уже довольно большими детьми.
Все совершилось по жесткой воле отца. Сейчас я полагаю, что он отомстить ей хотел. Чтобы ей было больно. Но она сумела стать нам другом. Она сумела так выстроить наши отношения, я думаю, что даром таким особым педагогическим она не обладала, это скорее интуиция, женская, человеческая, материнская, но мы стали друзьями.
Тут началась моя сознательная жизнь. Я мечтал быть только режиссером. Я не знаю. Я не понимал тогда, что такое режиссура. Я тогда дома все играл, мы с Надеждой, сестрой, играли в театр, и в балет, и в оперу.
Потом, когда я еще жил с отцом, то постоянно слушал по радио оперы. Потому что у меня в комнате был маленький такой приемничек, спать укладывали в какое-то время, это поздно было, а я клал приемничек под подушку и потом слушал. И я очень увлекался оперой. Я наизусть мог пропеть, скажем, что-то из "Кармен", или, скажем, из "Князя Игоря", или из "Пиковой дамы"... Почему-то все вот так зациклилось на режиссуре.
Знающие люди впоследствии мне объяснили, что нужно понять для начала, что такое актерская профессия. Кто-то мне, по-моему, Виталий Дмитриевич Доронин, царство ему небесное, подарил мне книжечку Алексея Дмитриевича Попова "Искусство режиссера", которую я, не отрываясь, читал. А потом постоянно стал выбирать литературу по режиссуре. Стал читать Станиславского. Это уже тринадцать-четырнадцать лет.
Школа старая, постройки начала века, по-моему. Она стоит ближе к Сивцеву Вражку. Отучился там два класса. Я помню учительницу Марию Петровну Антушеву, первую учительницу мою, и помню, как ела она французскую булку. Прелестная, совершенно, женщина, которая поставила первую мою оценку - "четверку".
Она сказала: "Саша, ты ответил очень хорошо, но я поставлю тебе "4", потому что, чтобы получить "пятерку", ты должен работать, много работать. Ты заслуживаешь "пятерки". Но пока мы начнем с тобою с "четверки". Я думаю, что ей хотелось, чтобы, а это было, я знаю, позже, когда уже я постарше был, как-то с ней встретился, она сказала, что не хотела ставить мне "пять", поскольку знали все вокруг, к кому я имею отношение, чтобы я никак не был выделен. Первое время в школу меня привозили на машине.
И даже когда в первый день меня повезли, я помню, что я очень стеснялся, и просил, чтобы меня высадили раньше. Через какое-то время меня перестали возить, и я стал ходить в школу пешком, там же рядом было. Жили мы на Гоголевском бульваре. Но заглянуть в него, а сейчас хотелось бы, по-прежнему нельзя. Киногруппа, делавшая фильм со мной, пыталась в этот особняк пролезть, но категорически строго сказали, что нельзя.
Как был "дом несвободы", как я его называю, так и остался. В то время дом был обнесен глухим зеленым забором, за который нам гулять не разрешалось выходить, и к себе позвать никого нельзя было. Я страшно завидовал одному своему школьному дружку, у которого то ли дед, то ли отец, сейчас не помню уже, был портной, и они жили в деревянном одноэтажном доме, и мне так это нравилось, потому что это так уютно, там какие-то были цветы на окнах. Стало быть, два класса я проходил в 59-ю школу, и потом отец меня загнал в ссылку в суворовское училище в Калинин. Для меня это было большим, мягко говоря, потрясением.
В училище я впервые столкнулся с такими словами, которых до этого никогда не слышал. Это, честно говоря, было для меня не откровением, а самым настоящим шоком. Я даже языка двора до этого не знал. В школе тоже этого не было, поскольку ребята пришли из интеллигентных семей. Я вообще не выношу коллектива.
И вот в училище я открыл все эти "прелести" жизни. К счастью или к несчастью, но я там проходил строем по плацу и прозанимался в аудиториях всего полгода и очень сильно заболел. Проболел я почти полтора года. Лежал сначала в санчасти училища, потом в госпитале, и помню, что я читал Мопассана. Я с тех пор довольно часто перечитывал Мопассана, мне безумно нравился его роман "Жизнь".
Лежал я с отравлением, там пол-училища отравили молоком. Мы были в лагерях летом. По одну сторону Волги были мы, а по другую сторону Волги были солдаты и офицеры. Там все заболели, и у нас все заболели. Дизентерия, колит, гастрит, потом уже язвы.
Я там подцепил это и лежал очень долго. Но через некоторое время мама меня забрала. Я два года в Калинине находился, и из них почти полтора пролежал в больнице. Первый год отец был, и был еще жив Сталин, потому что из училища меня, помню, везли самолетом на похороны, я в Колонном зале сидел у его гроба. А вторая половина училища - это уже мама появилась и меня пыталась вернуть.
У отца была вторая жена, дочь маршала Тимошенко, Екатерина. Она могла по три дня нас не кормить. Отец мой жил с ней очень сложно, поэтому свои обиды она вымещала на нас, детях от первого брака. Была там повариха такая, Исаевна, которая нас потихонечку подкармливала. За это ее уволили.
Отец, по-видимому, даже не знал, что с нами происходит, хотя был в Москве, но, судя по всему, он вообще нами не интересовался. То есть я хочу сказать, что у него была своя жизнь. А что касается книг, то он много раз мог перечитывать "Трех мушкетеров", это была его любимая книга. Хотя у меня с ним разговоров о театре не было, но, судя по рассказам мамы, театр он обожал. Мама рассказывала, что на "Давным-давно" в театре Красной Армии она засыпала, потому что просто все наизусть уже знала и не могла смотреть.
Отец обожал Добржанскую и обожал этот спектакль "Давным-давно". Вот это было, то, что я знаю. Кино он очень любил, американские фильмы. Кстати, они люди одного поколения, Нагибин родился в 1920 году, на год раньше Василия Иосифовича. Нагибин, которого я знал и издавал, сам себя относил к так называемой "золотой молодежи".
Он любил богатую, веселую, я бы даже сказал, разгульную жизнь: женщины, машины, рестораны... В "Дневник" Нагибина, в конце, я разместил воспоминание об Александре Галиче, о жизни этой самой "золотой молодежи". Это стиляги, это любовь к сладкой жизни, но, наряду с этим, - и работа, творчество. Нагибин был женат на дочери Лихачева, директора автомобильного завода имени вашего деда - Сталина. Юрий Маркович был страстным футбольным болельщиком, болел за "Торпедо"...
Разумеется, нечто общее у них есть. Но в моем отце в отличие от Нагибина было мало гуманитарного. Отца в первую очередь безумно интересовал спорт, бесконечно интересовали самолеты, машины, мотоциклы, лошади... Он все время занимался футбольными командами, комплектованием их. И возможности у отца были огромные...
Он меня посылал на футбол в те моменты, когда у него бывали просветления и он считал, что я должен стать настоящим воином, как Суворов. Поэтому с шофером или с адъютантом отправляли меня на футбол на стадион "Динамо". Я сидел на правительственной трибуне наверху, внизу все бегали, я не понимал ни правил игры, ни техники, ни тактики, для меня это была смертная скука, мне футбол был абсолютно не интересен. И оттого, что меня туда как бы направляли силой, у меня удваивался протест. Но, например, когда моя вторая мачеха, она была спортсменкой, Капитолина Васильева, увлекала нас спортом, то я ей не противился.
Допустим, мы зарядку делали, в теннис играли, я на коньках научился кататься, на лыжах, плавать хорошо научился, даже на чемпионате Москвы уже позже выступал... Но тянуло меня к театру. Не секрет, и всем известно, что Сталин Иосиф Виссарионович опекал Художественный театр, и булгаковским вещам симпатизировал, на работу самого Булгакова туда устроил, и "Дни Турбиных", которые там давали чуть ли не каждую неделю, посещал неоднократно. На "Днях Турбиных" в детстве я не бывал, потому что они и не шли. Насколько я знаю эту историю, "Дни Турбиных" шли с 1927 года до войны.
А в 1940 Михаил Афанасьевич умер. Я "Дни Турбиных" первый раз видел в театре имени Станиславского. Это уже ставил Михаил Михайлович Яншин, когда он там был главным режиссером, и играла Лилия Гриценко. Она была дивной Ниной в "Маскараде" Лермонтова. У меня еще была одна любовь совершенно ненормальная, я увидел Марию Ивановну Бабанову, она играла "Собаку на сене".
А потом я попал на тысячный спектакль "Таня". Можете себе представить? Мне было четырнадцать лет. Я был очарован совершенно ею. Мне говорили: "Сашенька, какой же ты странный мальчик.
Ты посмотри, в каком она возрасте, она же старая! В Театрально-художественное училище решил пойти потому, что хотел быть ближе к театру. А еще не было десяти классов. И в самодеятельности я участвовал - ходил в студию Дома пионеров в Тихвинском переулке, где мне прочили судьбу Райкина, поскольку у меня тогда были склонности к сатире и юмору. Но все же я считал, что мне главное было видеть настоящий театр.
Я помню, как мама однажды нам устроила с сестрой такую головомойку: "Это невозможно, вы посмотрите, сколько вы ходите в театр! Я знал все труппы, я знал все театры. Я обожал, как и отец, Добржанскую. Все, что она делала, мне казалось, что она делала гениально. Я любил очень Эфроса.
Его спектакли для меня были тоже откровением. В свое время меня ошеломили Товстоноговские "Мещане". Огромное впечатление производили "Варвары". Потом я поступил в студию театра "Современник" к Олегу Николаевичу Ефремову. Мы с ним дружили.
Мы ходили на репетиции с удовольствием. Потому что, как мне теперь кажется, у нас был некий общий язык с ребятами. Студенты, как бы дети, им нужны понимание и ласка. И Мария Осиповна нам давала это. Мне было 24-25 лет в то время.
А в "Современник" я поступил на актерский курс. Они создали при театре студию. В то время мы очень много читали. Тогда ведь появлялась масса запрещенных, как говорили, авторов - Пильняк, Розанов, Артем Веселый, которых не печатали годами, Бабель, Мандельштам... Помню, маму я умолял, кто-то принес мне Мандельштама, перепечатать его стихи, и мама перепечатала в нескольких экземплярах.
На курсе потому что все хотели иметь произведения Мандельштама. Вы знаете, Юрий Александрович, меня, честно говоря, даже злит, когда люди нашего, примерно, возраста говорят, что они не знали, что есть такая литература, что есть такие поэты. Но почему мы-то знали! Значит, они не хотели знать. Мы как какое-нибудь имя слышали от Марии Осиповны, сразу находили его произведения, узнавали, кто это, что это.
Принимал туда сам Олег Николаевич Ефремов. Я читал на вступительных экзаменах, как и положено при поступлении в театральное училище, басню, стихи, прозу. Из него получился актер, он стал им. А остальные как-то растворились в жизни, у них что-то не сложилось. Я думаю, тут еще играло определенную роль то, что актеры "Современника" еще сами тогда не готовы были передавать некую театральную веру, они еще сами были учениками, мне так кажется.
Если бы, скажем, с нами занимался непосредственно Ефремов, а он, практически, не преподавал, я думаю, школа была совершенно иной. А вот я помню, например, в "Иванове" Чехова, занимался со мной Сергачев и, мне кажется, что он меня не раскусил, не раскрыл меня, то есть он работал со мной не верно. Он не умел вскрыть мою природу, мою индивидуальность. Я думаю, что это сильно мешало, потому что меня всего заковывало. Но, когда я пришел к Марии Осиповне Кнебель на курс, она гений, надо сразу сказать то, что она была гений, она меня вскрыла.
Вот она сумела распаковать меня. Мария Осиповна сумела не просто научить меня, а помогла мне заговорить своим голосом. Когда я поступил на актерский в "Современник", мне все равно хотелось быть режиссером. Я Ефремову откровенно признался, что хочу быть режиссером. С Олегом я познакомился через Нину Дорошину.
Закончив МГУ по специальности "геофизика", она через несколько лет уехала на Камчатку в поселок Ключи. Катя была общительной, живой, пела и играла на гитаре. Вскоре она вышла замуж, оставив в браке свою фамилию, родила дочь Аню. После самоубийства мужа, злоупотреблявшего алкоголем, Екатерина переменилась, стала нелюдимой, начала замыкаться в себе, признавая только компанию собак. Домик несгибаемой Екатерины Ждановой. Отказавшись от прав на квартиру в столице, она всю жизнь жила в небольшом деревянном домике без телевизора, обставленном старой мебелью. Работала на станции Института вулканологии. Когда Аллилуева вторично пыталась прижиться на Родине, Катя отказалась от встречи с матерью. Она ограничилась короткой запиской, в которой писала, что никогда не простит. Аллилуева передавала дочери письма с американскими учеными, прикомандированными к станции, но та не отвечала.
В ответ на сообщение о смерти Светланы внучка Сталина сказала, что это ошибка, что она Жданова, а Аллилуева ей не мать. Семья Семья Сталина. Свой поступок она оправдывала тем, что сын и дочь были уже в таком возрасте, когда могли позаботиться о себе сами. Она забывала, что в то время такой побег считался предательством Родины, и отношение к близким невозвращенца было сложным. Что им пришлось пережить в связи с бегством матери, знали только они. И у них были свои причины, так и не простить свою мать.
Ему было всего 40 лет.
Их несколько. Василия убили, потому что он слишком много знал и много говорил. Его убили случайно, в пьяной драке. Это было самоубийство. Официальная версия, которую подтверждает медицинское заключение, - мужчина, злоупотреблявший алкоголем, скончался после продолжительного запоя. Летчик Джугашвили не смог выйти из очередного «штопора». По данным КГБ, на его похоронах присутствовали 250 - 300 человек.
После смерти мужа Мария устроилась монтажницей на авиационный завод. Семья получила двухкомнатную квартиру на той же улице Гагарина, только в другом доме. А в 1965 году им разрешили вернуться в Москву. Добротная пятиэтажка, последний подъезд, где в квартире на четвертом этаже жил Василий. Старожилы вспомнили, что раньше на доме висела самодельная мемориальная доска в память о знаменитом жильце. Сейчас таблички нет. А асфальт у подъезда украшает трогательное послание, адресованное, конечно, не Василию Иосифовичу: «Хватит ругаться!
Я тебя люблю, котик». Набрав на домофоне номер соседней квартиры, мы без труда попали в подъезд и поднялись на четвертый этаж. Дверь нужной нам квартиры современная, стальная.
Личная жизнь Василия Сталина тоже была не безоблачной: после развода с первый женой он почти сразу нашел новую «даму сердца». Брак оказался недолгим, и уже через три года сын вождя сбежал от строптивой супруги.
Дочь маршала Екатерина, избранница Василия Сталина, родилась в 1923 году в один день с его отцом и в дальнейшем придавала этому факту особое значение. Сама она была дочерью маршала Семена Тимошенко, но детские годы прошли безрадостно. Тимошенко вел себя грубо с матерью Екатерины, бил и подозревал в изменах. Жена сбежала от военного, забрав с собой дочь. В 1937 году ее репрессировали, а Екатерину отправили в детский дом.
К счастью, в документах нашлась метрика с указанием, кто является настоящим отцом девочки. Семен Тимошенко забрал дочь в свою новую семью и всячески пытался загладить вину перед ней. Матери Екатерина больше не видела, а в документах указывала вместо нее вторую супругу Тимошенко — Анастасию Михайловну. Когда семья переехала в Москву, Екатерина буквально купалась в роскоши. В ее распоряжении были машины, меха, ювелирные украшения, стоимостью которых она не слишком интересовалась.
В 1946 году Екатерина Тимошенко исполнила свою мечту — войти в семью вождя — и вышла замуж за Василия Сталина. Отец был против: на примере Надежды Аллилуевой он видел, как жестоко «отец народов» может обойтись со своими родственниками.
Анастасия сталина биография личная жизнь. Потомки сталина: как сложилась их жизнь
Иосиф Сталин с сыном Василием и дочерью Светланой, 1935 год. Надежда Сталина поступила в школу-студию МХАТ к Олегу Ефремову, но не окончила. Надежда сталина дочь василия сталина биография личная жизнь > Персоналии. (Аллилуева) Сестра Надежды Аллилуевой, второй жены Сталина. Когда у Иосифа Сталина и Надежды Аллилуевой родилась дочь Светлана, мальчиков из детдома забрали. Замужем за злом: трагическая судьба жены Сталина Надежды Аллилуевой.
Внуки И.В.Сталина.
Анастасия — дочь Надежды Сталиной — родила дочь Галину, которая стала правнучкой Василия Иосифовича. Надежда Аллилуева со Светланой Света м мамой, Надеждой Сергеевной Аллилуевой "Любимица Сталина", "Кремлевская принцесса", "Царевна". Надежда Аллилуева родила от мужа двух детей — сына Василия (1921 год) и дочь Светлану (1926 год), а в 1932 году покончила с собой якобы в приступе ревности. А когда Василий Сталин, командовавший ВВС Московского округа, плохо провел воздушный парад, отец снял его с должности и заставил сойтись с женой. Иосиф Сталин с дочерью Светланой и сыном Василием.
Трудная судьба и загадочная смерть: история второй жены Сталина Надежды Аллилуевой
Вождь считал, что задача женщины — быть матерью и не отвлекаться на другие дела. Как описала в своих мемуарах дочь Сталина Светлана, последняя ссора её родителей началась словами отца «Эй ты, пей! В ответ Надежда неожиданно для всех вскрикнула: «Я тебе не эй! Затем встала из-за стола и и покинула помещение. Вождь успел лишь громко рявкнуть ей в спину: «Дура! Кто-то уверен, что Сталин убил жену, узнав, что она хочет развода. Кто-то — что настоящей причиной самоубийства были изматывающие её головные боли. Кто-то считал, что Надежда сильно ревновала мужа, и навязчивые мысли о том, что он ей изменяет, не давали ей покоя. Согласно основной теории, Надежда вернулась домой и свела счеты с жизнью, используя пистолет.
Её тело обнаружили только утром, а выстрел никто из домочадцев не услышал. По словам Светланы Сталиной, мать оставила предсмертную записку, которую прочитал только её отец, однако этой записки никто не видел. Если она и существовала, Сталин её уничтожил. Если в начале их отношения были теплыми, то через несколько лет совместной жизни и воспитания общих детей чувства стали сходить на нет. Вождь постоянно срывался на супругу, позволял себе обидные высказывания в ее адрес, а иногда мог и вовсе поднять руку. Кроме того, Иосиф Виссарионович часто давал Надежде поводы для ревности, а справиться с сильным чувством несправедливости Аллилуевой было очень тяжело в силу своего вспыльчивого характера. Такая жизнь стала невыносимой для Надежды и она решилась на самоубийство. Однако сам Сталин до конца жизни не понимал поступка супруги и считал это предательством.
Однако эту версию не считают сильной из-за того, что политические разногласия вряд ли могли привести женщину к решению закончить свою жизнь. Проблемы со здоровьем Другие версии самоубийства Аллилуевой связаны со здоровьем женщины. Во-первых, Аллилуеву много лет мучали сильные головные боли.
Среди командующего состава он был «красным» принцем, был известен как гусар, живший на широкую ногу, ни в чем себя не ограничивал, и уже в ту пору Василий Сталин злоупотреблял алкоголем. Женщины искали его благосклонности, любили его, отверженные ненавидели. С самого начала войны Василий не прятался за спину отца, просился на фронт, воевал, был неоднократно представлен к наградам. Будучи хорошим и храбрым летчиком — ассом, сын Иосифа Сталина в воздушных боях сбил несколько фашистских самолетов.
Дети Василия Сталина — личная жизнь и жены Василий Сталин был ветреным красавцем, любил женщин. В зарегистрированных браках был четырежды женат. С первой женой, Бурдонской Галиной, прожили недолго — 5 лет, инициатором развода была супруга, не выдержавшая бесчисленные загулы и измены. В браке родились первые дети Василия Сталина — сын Александр и дочь Надежда. Следующей женой Сталина младшего стала Тимошенко Екатерина, которая бросила семью и ушла к Василию в 1945г. Екатерина родила мужу двоих детей, сына Васю и дочь Свету, которых назвали в честь отца Василия и тетки Светланы. И этот брак оказался недолгим, распался в 1949-м.
На фото изображены их дети с дедом Тимошенко Семеном Константиновичем. Третьей супругой стала 12-кратная чемпионка Союза по плаванию Капитолина Васильева. Семья жила в коттедже на Гоголевском бульваре, 7.
Последняя из рода Сталиных, сохранившая его фамилию. В 1966 г.
Ради мужа бросила учебу и посвятила себя семье. Они прожили вместе 27 лет. До Надежды у А.
С первой женой, Бурдонской Галиной, прожили недолго — 5 лет, инициатором развода была супруга, не выдержавшая бесчисленные загулы и измены.
В браке родились первые дети Василия Сталина — сын Александр и дочь Надежда. Следующей женой Сталина младшего стала Тимошенко Екатерина, которая бросила семью и ушла к Василию в 1945г. Екатерина родила мужу двоих детей, сына Васю и дочь Свету, которых назвали в честь отца Василия и тетки Светланы. И этот брак оказался недолгим, распался в 1949-м.
На фото изображены их дети с дедом Тимошенко Семеном Константиновичем. Третьей супругой стала 12-кратная чемпионка Союза по плаванию Капитолина Васильева. Семья жила в коттедже на Гоголевском бульваре, 7. Жена Капа, ушла от Василия перед кончиной Иосифа Сталина.
Детей в этом браке не родилось. В пору тюремного заключения в г. Владимир, к Василию, которого посадили в тюрьму мстили за отца , на свидание приезжали, как ни странно, все три бывшие жены — дольше всех с заключенным встречалась Капитолина. После освобождения Василий Сталин был сослан из Москвы в Казань, уже, будучи сильно больным.
В лечебном учреждении он познакомился со своей четвертой супругой.
Внуки И.В.Сталина.
Издание мемуаров. Надежда Аллилуева со Светланой Света м мамой, Надеждой Сергеевной Аллилуевой "Любимица Сталина", "Кремлевская принцесса", "Царевна". По словам дочери Сталина Светланы Аллилуевой, дед был наполовину цыганом, а бабушка, Ольга Евгеньевна Федоренко, – немкой. 07 июня 2018 Евгений З. ответил: Сталина, Надежда Васильевна (1943—1999) — внучка Сталина, родная дочь Василия Сталина. Сталина, Надежда Васильевна (1943—1999) — внучка Сталина,родная дочь Василия Сталина. Родилась и жила в Москве; супруг — А. А. Фадеев-младший (1936—1993). она выстрелила себе в голову. Искала информацию про дочь Василия Сталина от первого брака Надежду Бурдонскую.
Василий Сталин: тяжёлый характер, тяжёлая судьба
В основу проекта легло сенсационное интервью Светланы. Много лет она принципиально не общалась с прессой и жила затворницей в доме престарелых в американском Висконсине.
Джугашвили, Лина Васильевна род. Джугашвили, Людмила Васильевна — приёмная дочь Василия Сталина старшая дочь четвёртой жены Василия Марии Шеваргиной от первого брака, ранее носила фамилию Нусберг. Джугашвили, Татьяна Васильевна род. Аллилуев, Иосиф Григорьевич 1945—2008 — внук Сталина сын Светланы от первого брака с советским учёным-юристом Григорием Морозовым ; кардиолог. Вознесенский, Илья Иосифович род.
Березовский, Савва Ильич род. Горшенина, Анна Всеволодовна род. Горшенина, Виктория Владимировна — праправнучка Сталина [11]. Кирьянова Аделина Викторовна — род.
Зоя училась в Горном институте.
В начале 1929 года у них родилась дочь, которая умерла в октябре. Брак вскоре распался. В 1937 году поступил на вечернее отделение Артиллерийской академии РККА, которую окончил перед войной. В 1938 году снова женился, через три года вступил в партию. С первых дней войны Яков ушел на фронт.
Вскоре берлинское радио сообщило населению Германии «потрясающую новость»: «Из штаба фельдмаршала Клюге поступило донесение, что 16 июля под Лиозно, юго-восточнее Витебска, немецкими солдатами моторизованного корпуса генерала Шмидта захвачен в плен сын диктатора Сталина — старший лейтенант Яков Джугашвили, командир артиллерийской батареи из седьмого стрелкового корпуса генерала Виноградова». Советским людям о месте и дате пленения Якова стало известно из немецких листовок. На одной из них был запечатлен Яков, беседующий с двумя немецкими офицерами. Текст под снимком гласил: «Это Яков Джугашвили, старший сын Сталина, командир батареи 14-го гаубичного артиллерийского полка 14-й бронетанковой дивизии, который 16 июля сдался в плен под Витебском вместе с тысячами других командиров и бойцов. По приказу Сталина учат вас Тимошенко и ваши политкомы, что большевики в плен не сдаются.
Однако красноармейцы все время переходят к немцам. Чтобы запугать вас, комиссары вам лгут, что немцы плохо обращаются с пленными. Собственный сын Сталина своим примером доказал, что это ложь. Он сдался в плен, потому что всякое сопротивление Германской Армии отныне бесполезно…» Жданов проинформировал о случившемся Сталина. Однако ни протокол допроса хранится в «Деле Т-176» в Архиве Конгресса США , ни немецкие листовки не дают ответа на вопрос, как все-таки Яков попал в плен.
Вряд ли он «сдался в плен», как утверждается в листовке. Против этого свидетельствуют и его поведение в плену, и безуспешность попыток фашистов завербовать его. Один из допросов Якова в штабе генерал-фельдмаршала Понтера фон Клюге вел 18 июля 1941 года капитан Решле. Вот выдержка из протокола допроса: «— Каким образом выяснилось, что вы сын Сталина, если у вас не обнаружили никаких документов? Я не во всем разделяю его политические взгляды.
Его разместили в фешенебельном отеле «Адлон», окружили бывшими грузинскими контрреволюционерами. Здесь его пытались сломить издевательством и голодом. В апреле пленника перевели в «Офлаг ХС» в Любеке. Вскоре Яков был вывезен в лагерь Заксенхаузен и помещен в отделение, где находились пленные, являющиеся родственниками высокопоставленных руководителей стран антигитлеровской коалиции. Высшее германское командование предложило Сталину обменять его на фельдмаршала Фридриха фон Паулюса, взятого в плен в 1942 году под Сталинградом.
Ответ Сталина, переданный через председателя шведского Красного Креста графа Бернадота, гласил: «Солдата на маршала не меняют». Яков погиб в 1943 году в концлагере Заксенхаузен. Известен следующий документ, составленный бывшими узниками и хранящийся в архиве мемориала этого концлагеря: «Яков Джугашвили постоянно ощущал безвыходность своего положения. Возможно, все это и толкнуло Якова на безрассудный шаг. Вечером 14 апреля 1943 года он отказался войти в барак и бросился в «мертвую зону».
Часовой выстрелил. Смерть наступила мгновенно. Останки Якова были сожжены в лагерном крематории. В 1945 году в захваченном союзниками немецком архиве был найден рапорт охранника-эсэсовца Харфика Конрада, утверждавшего, что он застрелил Якова Джугашвили, когда тот бросился на ограду из колючей проволоки. Эти сведения были подтверждены также военнопленным британским офицером Томасом Кушингом, находившимся в одном бараке с Яковом.
Василий Иосифович Сталин Родился 21 марта 1921 года. Государственные дела не позволили матери, Надежде Аллилуевой — сотруднице секретариата председателя Совнаркома и отцу, Иосифу Сталину — наркому по делам национальностей и одновременно наркому государственного контроля, самим заниматься ребенком. При живых родителях двухлетнего сынишку отдали в детский дом. Потом — в другой… После смерти жены Сталин вернул сына домой. Как вспоминал позднее сам Василий, «меня воспитывали беззубая немка и рязанский милиционер, который научил пить водку и шляться по бабам.
Вот и все мое воспитание…» Василий всегда добивался своего, если очень хотел. Осенью 1938 года он без всякой учебы в аэроклубе, необходимых часов налета и парашютных прыжков поступил в Качинскую авиашколу. Начальство не знало, что делать с таким «подарком», но на всякий случай поместило Васю не в общежитие для курсантов, а в отдельный домик. Еду ему готовили тоже отдельно — в столовой для комсостава. Он заказывал себе особые восточные блюда, а для поездок от школы до Севастополя требовал машину.
Развлечения, девушки, вино занимали большое место в жизни молодого курсанта, но еще до укомплектования группы Василий начал заниматься с преподавателями индивидуально, изучая матчасть и уставы. Он всей душой хотел освоить профессию летчика. В 1940 году Василий получил звание лейтенанта, через год стал «старлеем». Начало войны не внесло особых перемен в его образ жизни. Вот отрывок из донесения в Управление особых отделов Наркомата обороны: «…B ночь с 8 на 9 сентября во время воздушной тревоги т.
Он въехал на своей автомашине в ангар. Приказал авиамеханику т. Таранову запустить мотор и стал требовать, чтобы его выпустили в воздух. Время было 0. Во время инспекционной поездки в октябре 1941 года Василий Сталин в Саратове закрутил любовь с женой известного режиссера-кинодокументалиста Романа Кармена.
Тот пожаловался Сталину. Сталин на жалобе начертал: «Верните эту дуру Кармену». Сына же велел арестовать на 15 суток. Справедливости ради следует сказать, что за время войны Василий совершил 27 боевых вылетов и сбил два самолета противника. Сталин спокойно разговаривать с Василием не мог.
Он чувствовал, что его безвольный сын держится на службе лишь благодаря своей фамилии и высокопоставленным покровителям, многочисленным подхалиамам-«друзьям». Сталин понимал, что Василия тащат наверх, чтобы угодить ему, вождю, но противиться не стал. А в апреле его арестовали. В постановлении об аресте говорилось о хищениях, разбазаривании государственного имущества и лишь потом упоминались его «злобные враждебные выпады и гнусные антисоветские измышления клеветнического характера». А он и не скрывал своих мыслей, открыто обвинял ближайшее окружение отца в его смерти: «Убили отца, сволочи!
Сначала Василия содержали под надзором на даче, потом перевели в Лефортово, затем — во Владимирскую тюрьму. В январе 1960 года его выпустили, отменили запрет на ношение формы. К тому времени он уже отсидел почти семь лет из назначенных восьми. Последовала новая череда шумных пьянок и скандалов, причем Василий снова болтал лишнее. Как и следовало ожидать, в апреле его вернули досиживать срок.
Через год Василия снова выпустили и отправили «в ссылку» — в закрытую для иностранцев Казань, под надзор всесильного КГБ. К тому времени здоровье Василия было совсем подорвано алкоголизмом и тюрьмой. Но пить он не бросил и умер на руках у жены 19 марта 1962 года, за два дня до своего 41-го дня рождения. Ей было шесть лет, когда ушла из жизни ее мать, Надежда Аллилуева. С семнадцати лет Светлана стала жить отдельно от отца в выделенной ей по ее просьбе квартире — в так называемом «доме на набережной», известном по одноименному роману Трифонова.
Она закончила Московский университет по специальности «новейшая история», защитила кандидатскую диссертацию в Академии общественных наук ЦК КПСС, была сотрудницей Института мировой литературы РАН, работая переводчицей английского языка и литературным редактором. В 1956 году сменила фамилию Сталина на Аллилуева. У нее было три официальных мужа от каждого она имела по ребенку и три «гражданских». С некоторыми из них она расставалась по принуждению отца. В 1967 году Светлана Аллилуева отправилась в Индию, чтобы сопроводить прах своего близкого друга на его родину, и отказалась возвращаться в СССР.
В том же году на Западе вышла написанная ею ранее книга «Двадцать писем к другу», где она рассказывала о своем отце и о кремлевской жизни. Книга сразу же стала мировой сенсацией. В СССР она была запрещена до 1989 года. Но в ноябре 1984 года неожиданно появилась в Москве с дочерью Ольгой, которая родилась в США в 1971 году от пятого мужа, архитектора Вильяма Весли Питерса. Возвращение объяснила тем, что на Западе «ни одного дня не была свободной».
Советские власти встретили ее с энтузиазмом, незамедлительно восстановили ей советское гражданство. Но вскоре наступило разочарование. Светлана не смогла найти общего языка ни с сыном Иосифом, ни с дочерью Екатериной, которых она бросила на родине в 1967 году. Ее отношения с советским правительством ухудшались день ото дня. Она уехала в Грузию.
Ее встретили с пониманием, по указанию из Москвы создали для нее все условия. Светлану поселили в двухкомнатной квартире, ей было установлено денежное содержание, специальное обеспечение, предоставлена возможность в любое время вызвать «Волгу» из гаража Совета Министров Грузинской ССР. Шестидесятилетие Аллилуевой было отмечено в Гори, в помещении музея Сталина. Ее дочь Ольга ходила в школу, занималась конным спортом. Преподаватели на дому бесплатно обучали девушку русскому и грузинскому языкам.
Но и в Грузии у Аллилуевой было много столкновений и с властями, и с бывшими друзьями. В США она поселилась в штате Висконсин. Однако в сентябре 1992 года корреспонденты нашли ее в доме для престарелых в Англии. Затем она некоторое время жила в монастыре св. Иоанна в Швейцарии.
В декабре 1992 года ее видели в Лондоне в районе Кенсингтон-Челси. В настоящее время восьмидесятидвухлетняя Светлана под именем Ланы Питерс живет в окрестностях города Мэдисон штат Висконсин , а ее дочь, Ольга Питерс — в Портленде штат Орегон. Отношение к отцу Светлана выразила в своей книге «Всего один год», которая вышла на Западе в 1970 году. Она писала: «Он дал свое имя системе кровавой единоличной диктатуры. Он знал, что делал, он не был ни душевнобольным, ни заблуждавшимся.
С холодной расчетливостью утверждал он свою власть и больше всего на свете боялся ее потерять. Поэтому первым делом всей его жизни стало устранение противников и соперников». А свое политическое кредо она изложила в заключительных строках «Книги для внучек» 1991 год : «Я лишь мечтаю о том времени, когда с плеч многонационального, великого народа свалится, наконец, тяжелое бремя ленинской партии убийц и обманщиков, и люди, наконец, вздохнут свободно. Это не за горами. Мои внучки, конечно, доживут до тех дней.
Мне же остается только видеть сны в предвкушении». Как вождь умирал официальная версия Вождь Советского Союза прожил достаточно долгую жизнь , он умер в возрасте 74 лет. В этот день Сталин, находясь на своей даче в подмосковном Кунцеве, ни разу не дал о себе знать: он не выходил из кабинета, не заказывал обед, никого к себе не вызывал и даже не просмотрел почту. А беспокоить его без вызова было категорически запрещено, и в течение всего дня никто не решался к нему войти. К вечеру сотрудники аппарата не на шутку встревожились, и незадолго до полуночи один из них, взяв почту, все же осмелился переступить порог кабинета.
Вождя в кабинете не было, вошедший стал осматривать остальные комнаты и обнаружил Сталина в малой столовой. Тот лежал на полу, одетый в нижнюю рубаху и пижамные брюки. Говорить Сталин не мог и был практически парализован. Он смог лишь едва поднять руку, как бы призывая сотрудника помочь ему. Как впоследствии установили врачи, столь тяжелое состояние было вызвано кровоизлиянием в мозг.
Оказались парализованными правая сторона тела и речевой центр, были серьезно нарушены сердечная деятельность и дыхание. Это было началом конца, и, хотя медики еще несколько дней боролись за жизнь главы государства, они уже ничего не смогли сделать. Парадокс ситуации заключался в том, что именно Сталин создал в стране ту бюрократическую систему, которая «сработала» столь трагическим образом в отношении его самого. Во-первых, никто не имел права войти в кабинет вождя без вызова, и, после того как случился удар, он пролежал на полу в полном одиночестве около десяти часов. Во-вторых, его телохранители не имели права немедленно вызвать врачей, для этого требовалось личное распоряжение министра внутренних дел Лаврентия Берии.
Пока его разыскивали, пока его уверяли в серьезности опасений за жизнь товарища Сталина, прошло еще 10—12 часов, и только после этого медики смогли наконец осмотреть умирающего вождя. В-третьих, Сталина пытались спасти врачи, которые увидели его как пациента впервые и ничего не знали об истории его болезни. А случилось это потому, что выдающийся терапевт, Герой Социалистического труда академик Владимир Никитич Виноградов, много лет наблюдавший за здоровьем вождя, сидел в тот момент в тюрьме, как и другие видные деятели медицины, осужденные в 1951 году по сфабрикованному Министерством госбезопасности так называемому «делу врачей». По воспоминаниям Светланы, дочери Сталина, в действиях приехавших медиков было много боязливой суеты. Они одновременно пытались проводить исследования и второпях делали какие-то процедуры, ставили пиявки на затылок и шею, кололи подряд какие-то лекарства, несколько раз снимали кардиограмму и делали рентген легких.
Все эти действия тщательно фиксировались в специальном журнале. Время от времени в зал вваливался пьяный Василий, сын вождя, и орал на всех: «Сволочи, загубили отца! Скорее всего, все ждали последнего распоряжения диктатора — кто станет его преемником, но все было тщетным. Состояние здоровья «отца народов» ухудшалось с каждым днем. Кровоизлияние в мозг, распространяясь, постепенно охватывало все центры управления организмом.
Когда оказался пораженным и центр дыхания, здоровое и сильное сердце Сталина не выдержало. Он стал задыхаться, дыхание учащалось, наступало кислородное голодание организма. Жестокий тиран умирал очень тяжело. Его лицо потемнело, губы почернели, черты лица изменились настолько, что оно стало почти неузнаваемым. Он задыхался у всех на глазах, и никто не мог ему помочь.
Казалось, такая мучительная, медленная смерть была чем-то вроде расплаты за его злодеяния. Развязка наступила 5 марта около 10 часов утра. В последние минуты жизни лишившийся дара речи диктатор обводил всех присутствующих каким-то страшным, нечеловеческим взглядом. В нем словно бы отражалось все: безумие, гнев, ужас перед приблизившейся кончиной, страх и мольба. Вдруг Сталин поднял вверх левую руку — не то грозя всем, не то указывая куда-то наверх.
Это было последнее движение Иосифа Виссарионовича. После этого он умер. Кончина первого лица государства, тем более правителя такого масштаба, не могла не вызвать предположений о насильственном характере его смерти. И для этого имелись основания. Прежде всего обсуждалась вероятность отравления, но не исключались и другие варианты убийства вождя.
В роли основных подозреваемых фигурировали три-четыре высших советских руководителя, однако главным заговорщиком называли Берию. Гак он умер или убит? И вообще, он ли это был? В последнее время открывается все больше документов, содержащих доказательства отравления Сталина. Официальная версия, что кровоизлияние в мозг и быстрая кончина вождя явились следствием его плохого здоровья, полностью опровергается результатами медицинских обследований на протяжении более чем тридцати лет.
Вот данные обследования шестидесятисемилетнего Иосифа Виссарионовича перед курортными процедурами в Мацесте 16 сентября 1947 года: «Диагноз: основной — гипертония в начальной стадии; сопутствующий — хронический суставной ревматизм, переутомление. Пульс 74 в 1 мин. А вот выписки из его медицинской карты. Сталину 70 лет. Пульс до ванной 74 в 1 мин.
После ванной пульс 68 в 1 мин.
Нет, никогда бы не стал, ни за какие деньги. Ту, что есть? Как человек разумный вы понимаете, что счастье — это секундочки, ну минуты собираются, а я все-таки делом, которое люблю, занимаюсь, оно мне взаимностью отвечает — значит, уже какой-то счастливый билет вытащил. С другой стороны, мы еще с мамой как-то говорили: ну вот родился бы я, а она замужем за Володей Меньшиковым была бы... Не слава меня волнует, поверьте, нет! Это серьезный отпечаток накладывает и многому учит — в первую очередь порядочным человеком оставаться. В мои 75 можно уже сказать, что я достаточно порядочный? Нет, и дрался, конечно, и выпивал, может, и хамил кому-то, но все это такие мелочи...
И к Надежде Сергеевне, и к маминым папе с мамой, и к Анне Сергеевне Аллилуевой, которую прекрасно помню... Она чудным человеком была, добрейшим: святая, юродивая — прошу, чтобы вы это оставили. Когда Пастернака единогласно из Союза писателей вытурили, один голос был против. Ну а еще на Новодевичьем все кумиры мои похоронены: Станиславский, Немирович, Уланова, Бабанова — вся наша театральная школа, весь цвет нашей культуры: как же туда не ходить? С цветами всех обхожу... Александр Васильевич Бурдонский родился 14 октября 1941 года в Москве. Окончил режиссерский факультет Государственного института театрального искусства им. Режиссер Театра Российской Армии. Народный артист России.
Сын Василия Иосифовича Сталина. Меня интересует нечто другое. Все мы однажды появляемся на свет, но почему-то только единицы отрываются от предназначенной им социальной функции и становятся вольными художниками. Были ли какие-то мотивы, моменты в вашей жизни, подтолкнувшие вас на путь в искусство? Вы знаете, Юрий Александрович, вопрос, конечно, трудный, потому что он, может быть, влечет к неким сочиненным вещам. Чтобы не сочинять, лучше все-таки говорить так, как все обстояло на самом деле. Вы знаете, что я бы не решился отвечать на ваш вопрос в общих чертах, но сугубо то, что происходило в жизни со мной, пожалуй, я могу даже достаточно последовательно проследить. Я родился в Покров день, 14 октября 1941 года. В то время моему отцу, Василию Иосифовичу Сталину, было всего лишь 20 лет, то есть он был совсем еще зеленый, он 1921 года рождения, он еще не пил, не гулял.
Но я ношу фамилию мамы, Бурдонской Галины Александровны. Отец и мама были ровесниками, с одного года рождения. Когда-то в армии Наполеона был такой Бурдоне, который пришел в Россию, был тяжело ранен, остался под Волоколамском, там женился, и пошла эта фамилия. По Аллилуевской линии, по прабабушке, то есть матери Надежды Сергеевны - это немецко-украинская линия, а по линии Сергея Яковлевича Аллилуева - это цыганская и грузинская кровь. Так что во мне кровей много, что, быть может, по-своему, тоже что-то дало, какую-нибудь извилину лишнюю. Вы знаете, может быть, то, что я почти не помню, а знаю только из рассказов, бабушка - мамина мама, - которая очень любила литературу, вообще, и запоем читала, и на французском языке читала, в частности, и прекрасно говорила по-французски, но потом подзабыла его, а читать могла. Одно время, если вспомнить, французский язык был государственным российским языком, правда, языком аристократии... Но бабушка не была аристократкой, хотя она воспитывалась своей крестной в семье нефтяного миллионера, который жил в Москве. Вот ее крестная была женщиной, которая интересовалась искусством, любила культуру.
Бабушка моя рассказывала мне сказки Уайльда. Я единственно, что помню, "Звездного мальчика". Это было до четырех с половиной лет. Читать я начал только где-то лет в семь, наверное. Бабушка, кстати говоря, водила меня гулять в парк ЦДСА. Брала меня, как поросеночка, под мышку, несла и рассказывала сказки... Потом долгое время, так сложилась жизнь, я не жил с мамой и бабушкой, а жил с отцом... Но, я думаю, что сказки бабушки, - это та капелька, которая куда-то попала, наверное. Потому что, говорят, что я в детстве был мальчик очень впечатлительный.
А потом мама говорила, когда я подрос: "У тебя такие руки железные". Вот такой был позже момент. Долгое время я жил на даче в Ильинском, это где Жуковка, чуть туда подальше, там и Архангельское недалеко. Там Москва-река, там поля. Очень хорошее место. О такой барской жизни у Толстого или у Бенуа можно прочитать. Там по-настоящему замечательные условия были, дача была очень приличная. Там был такой человек, который очень любил природу, он был то ли комендантом, то ли садовником, трудно определить его должность, но я помню раннюю весну, и о каждой травинке он мне рассказывал, о каждом деревце, о каждом листике, он все-все знал о растениях. И я с интересом слушал его рассказы, у меня до сих пор это осталось в памяти, мотался с ним по всей этой территории, ходил в лес, рассматривал огромные муравейники, видел первых насекомых, которые вылезали на свет, и мне все это было безумно интересно.
И я думаю, что это была вторая капелька. Потом я, как на грех, научился читать. Почему-то Гаршина я начал читать. Из самых таких первых авторов. Видимо, под влиянием Гаршина я затаил обиду на близких, а поводов к этому было много, я просто не хочу драматизировать ничего, но однажды, представьте себе, я решил бежать из дому, и постольку, поскольку я читал книги, что бегут из дома, берут палку через плечо и на конец вешают узелок, то и я двинулся по направлению от дома куда-то в неопределенном направлении. Но меня там постовые быстро взяли и вернули обратно, за что я получил от отца хорошо по физиономии. Это все дошкольный период. Потом, когда я уже учился в школе, это мне было лет, наверное, восемь, я попал в театр, то есть нас с сестрой стали вывозить в театр. Я помню, что мы были на "Снегурочке" в Малом театре, и там мне очень не понравилось, как пахли декорации, мы сидели очень близко, и мне показалось, что это лес так нехорошо пахнет.
Спустя какое-то время мы попали на "Учителя танцев" в театр Красной Армии. Это 50-51-й годы. Может быть, 52-й. Это было удивительно красиво. Примерно же в этот промежуток времени я попал в Большой театр. Шел балет, который назывался "Красный мак" Глиэра, и танцевала Уланова. Вот это было мое потрясение, видимо, потому что я страшно плакал в конце, вообще, был сражен, меня даже из зала вывести не могли. На Улановой так я и был помешан всю свою жизнь. Потом, когда я уже чуть-чуть стал постарше, я видел ее и на сцене, и все о ней читал, и следил за всеми ее высказываниями, я считаю, что это величайшая фигура вообще двадцатого века, как личность, даже не говоря о том, какая она неземная балерина, хотя и сейчас посмотрите старые довольно записи, уже она не танцевала сорок лет, но все равно какой-то свет остается на экране, все равно магию ее ощущаешь.
И я думаю, что это сыграло очень большую роль в выборе моего пути. Надо еще сказать о том, может быть, я вообще в генной науке понимаю довольно мало, но мама писала. Она писала и стихи, и небольшие рассказы, девчонкой совсем еще. Бог знает, быть может, это тоже каким-то образом повлияло... Слово не передается. Вообще, в последнее время, я стал довольно-таки узколобым человеком, поскольку считаю, что рождаются, в принципе, все люди, готовыми к развитию, как компьютеры. Все новые, все хорошие, только что с завода из роддома , все готовы к загрузке программами. Как правило, нет. Я тоже так считаю.
Я вообще считаю, что в человеке от природы заложены какие-то икринки или росточки маленькие, или зернышки... Или ты их поливаешь, до чего-то дотрагиваешься, они начинают звучать, эта нота начинает звучать, или они засыхают, глохнут. Я не могу сказать, что от отца там что-то такое шло ко мне, какая-то наука передавалась. Напротив, с ним у меня было почти что открытое, но все же тайное, противостояние. Что нравилось отцу, то не нравилось мне. Не знаю, почему. То ли в знак протеста, то ли еще по какому-то внутреннему чувству. Хотя можно вспомнить и сближающие моменты. Например, такой.
У отца было три лошади. И у него был конюх, которого привезли из Кисловодска, я его помню, Петя Ракитин. Я проводил на этой конюшне целые дни, я засыпал там в сене. Вот он мне рассказывал о лошадях, о ночных выгонах, между ущельями когда их там гоняли, под Кисловодском где-то. Я был этими рассказами очарован. Я считаю, что этот конюх был человеком романтического направления и, несомненно, наделен даром воспитателя. То ли во мне уже романтизм зарождался, этого никто сейчас не объяснит. Но меня безумно к нему тянуло, к этим рассказам бесконечным... Вот, мне кажется, что это такой маленький круг, на первый взгляд, может быть, такой даже наивный...
Правда, верхом мне ездить не разрешали, но в санях кататься зимой - да. Вы знаете, и у меня не было тяги такой невероятной влезть на лошадь и самому скакать. И вообще, ко всякого рода спортивным аттракционам тяги у меня, честно вам говорю, не было. Еще я рисовать очень любил. Рисовал везде, где только можно было, даже у себя в комнате на шкафу рисовал. И, конечно, после того, как увидел "Учителя танцев" и "Красный мак", рисовал с удвоенным желанием. Уланова сильнейшее впечатление произвела, и Зельдин, конечно, наверное, но я не знал тогда, что он Зельдин. Поэтому я увиденное в театре старался изобразить в рисунке. Мне очень нравились танцы, мне очень нравился балет.
А потом я был в суворовском училище, туда меня отец отправил, он хотел, чтобы я был военным, хотя у меня к этому никакой тяги никогда не было. Я был, таким образом, наказан отцом за встречу с мамой. Дело в том, что я не видел маму восемь лет, с тех самых пор, как она ушла от отца. И он, отец, ни в коем случае не разрешал мне с мамой видеться, но был период, это был уже, пожалуй, 51-й год, когда она пришла ко мне все-таки в школу. Сначала, правда, пришла бабушка и сказала, что меня ждет мама. Мы встретились. Но, видимо, за мной кто-то следил, как я понимаю. Потому что отцу об этом было доложено, и он меня отмутузил сильно и отправил в суворовское училище в Калинин, нынешнюю Тверь. В Москве тогда суворовского училища не было.
Отец был вообще-то драчун. Меня отлупил здорово. Человек он был не интеллигентный, но добрый, но это разные немножко вещи. Он был заводной, веселый и неглупый, по-моему, человек. Но, мне кажется, он не понимал, что такое не то, что, не узда даже, а как бы некие законы общежития, то из него вылезали не самые лучшие качества. Отцом уже была пройдена война. С мамой они разошлись. Она ушла от него в 1945-м году, летом, в июле, после ее дня рождения. Я помню, что в суворовском училище тоже, как ни странно, там были какие-то танцы.
Там была сделана какая-то композиция, в которой я принимал участие. Мы даже на сцене Калининского театра выступали. Оглядываясь назад, я понимаю, что тогда меня ломали страшным образом. Вообще, мне кажется, все мои режиссерские качества выросли из такого понятия, как противостояние. Оно даже интуитивное было. Кроме противостояния, это еще и попытка, как я теперь это могу интерпретировать, сохранить свой взгляд на мир, то есть сохранить себя. Над этим кто-то мог смеяться, но я, как сказать, не предавал это внутренне. И, мне кажется, что это тоже сыграло огромную роль в моей жизни. Спустя время, когда мы уже вернулись к маме, я укреплялся в своей правоте: любви к театру.
Это был уже 1953-й год, мама нас забрала, уже умер мой дед, Сталин, мы жили уже с ней, отец уже сидел. У меня была сестра, младше меня на год и четыре месяца. Сейчас ее нет уже в живых. Мама нам позволяла все. В каком плане? Вот я умирал, хотел ходить в театр. И это я себе мог позволить. Здесь надо сказать о том, наверное, что мама не видела нас восемь лет и поэтому страшно волновалась, когда мы пришли к ней. А пришли мы уже довольно большими детьми.
Все совершилось по жесткой воле отца. Сейчас я полагаю, что он отомстить ей хотел. Чтобы ей было больно. Но она сумела стать нам другом. Она сумела так выстроить наши отношения, я думаю, что даром таким особым педагогическим она не обладала, это скорее интуиция, женская, человеческая, материнская, но мы стали друзьями. Тут началась моя сознательная жизнь. Я мечтал быть только режиссером. Я не знаю. Я не понимал тогда, что такое режиссура.
Я тогда дома все играл, мы с Надеждой, сестрой, играли в театр, и в балет, и в оперу. Потом, когда я еще жил с отцом, то постоянно слушал по радио оперы. Потому что у меня в комнате был маленький такой приемничек, спать укладывали в какое-то время, это поздно было, а я клал приемничек под подушку и потом слушал. И я очень увлекался оперой. Я наизусть мог пропеть, скажем, что-то из "Кармен", или, скажем, из "Князя Игоря", или из "Пиковой дамы"... Почему-то все вот так зациклилось на режиссуре. Знающие люди впоследствии мне объяснили, что нужно понять для начала, что такое актерская профессия. Кто-то мне, по-моему, Виталий Дмитриевич Доронин, царство ему небесное, подарил мне книжечку Алексея Дмитриевича Попова "Искусство режиссера", которую я, не отрываясь, читал. А потом постоянно стал выбирать литературу по режиссуре.
Стал читать Станиславского. Это уже тринадцать-четырнадцать лет. Школа старая, постройки начала века, по-моему. Она стоит ближе к Сивцеву Вражку. Отучился там два класса. Я помню учительницу Марию Петровну Антушеву, первую учительницу мою, и помню, как ела она французскую булку. Прелестная, совершенно, женщина, которая поставила первую мою оценку - "четверку". Она сказала: "Саша, ты ответил очень хорошо, но я поставлю тебе "4", потому что, чтобы получить "пятерку", ты должен работать, много работать. Ты заслуживаешь "пятерки".
Но пока мы начнем с тобою с "четверки". Я думаю, что ей хотелось, чтобы, а это было, я знаю, позже, когда уже я постарше был, как-то с ней встретился, она сказала, что не хотела ставить мне "пять", поскольку знали все вокруг, к кому я имею отношение, чтобы я никак не был выделен. Первое время в школу меня привозили на машине. И даже когда в первый день меня повезли, я помню, что я очень стеснялся, и просил, чтобы меня высадили раньше. Через какое-то время меня перестали возить, и я стал ходить в школу пешком, там же рядом было. Жили мы на Гоголевском бульваре. Но заглянуть в него, а сейчас хотелось бы, по-прежнему нельзя. Киногруппа, делавшая фильм со мной, пыталась в этот особняк пролезть, но категорически строго сказали, что нельзя. Как был "дом несвободы", как я его называю, так и остался.
В то время дом был обнесен глухим зеленым забором, за который нам гулять не разрешалось выходить, и к себе позвать никого нельзя было. Я страшно завидовал одному своему школьному дружку, у которого то ли дед, то ли отец, сейчас не помню уже, был портной, и они жили в деревянном одноэтажном доме, и мне так это нравилось, потому что это так уютно, там какие-то были цветы на окнах. Стало быть, два класса я проходил в 59-ю школу, и потом отец меня загнал в ссылку в суворовское училище в Калинин. Для меня это было большим, мягко говоря, потрясением. В училище я впервые столкнулся с такими словами, которых до этого никогда не слышал. Это, честно говоря, было для меня не откровением, а самым настоящим шоком. Я даже языка двора до этого не знал. В школе тоже этого не было, поскольку ребята пришли из интеллигентных семей. Я вообще не выношу коллектива.
И вот в училище я открыл все эти "прелести" жизни. К счастью или к несчастью, но я там проходил строем по плацу и прозанимался в аудиториях всего полгода и очень сильно заболел. Проболел я почти полтора года. Лежал сначала в санчасти училища, потом в госпитале, и помню, что я читал Мопассана. Я с тех пор довольно часто перечитывал Мопассана, мне безумно нравился его роман "Жизнь". Лежал я с отравлением, там пол-училища отравили молоком. Мы были в лагерях летом. По одну сторону Волги были мы, а по другую сторону Волги были солдаты и офицеры. Там все заболели, и у нас все заболели.
Дизентерия, колит, гастрит, потом уже язвы. Я там подцепил это и лежал очень долго. Но через некоторое время мама меня забрала. Я два года в Калинине находился, и из них почти полтора пролежал в больнице. Первый год отец был, и был еще жив Сталин, потому что из училища меня, помню, везли самолетом на похороны, я в Колонном зале сидел у его гроба. А вторая половина училища - это уже мама появилась и меня пыталась вернуть. У отца была вторая жена, дочь маршала Тимошенко, Екатерина. Она могла по три дня нас не кормить. Отец мой жил с ней очень сложно, поэтому свои обиды она вымещала на нас, детях от первого брака.
Была там повариха такая, Исаевна, которая нас потихонечку подкармливала. За это ее уволили. Отец, по-видимому, даже не знал, что с нами происходит, хотя был в Москве, но, судя по всему, он вообще нами не интересовался. То есть я хочу сказать, что у него была своя жизнь. А что касается книг, то он много раз мог перечитывать "Трех мушкетеров", это была его любимая книга. Хотя у меня с ним разговоров о театре не было, но, судя по рассказам мамы, театр он обожал. Мама рассказывала, что на "Давным-давно" в театре Красной Армии она засыпала, потому что просто все наизусть уже знала и не могла смотреть. Отец обожал Добржанскую и обожал этот спектакль "Давным-давно". Вот это было, то, что я знаю.
Кино он очень любил, американские фильмы. Кстати, они люди одного поколения, Нагибин родился в 1920 году, на год раньше Василия Иосифовича. Нагибин, которого я знал и издавал, сам себя относил к так называемой "золотой молодежи". Он любил богатую, веселую, я бы даже сказал, разгульную жизнь: женщины, машины, рестораны... В "Дневник" Нагибина, в конце, я разместил воспоминание об Александре Галиче, о жизни этой самой "золотой молодежи". Это стиляги, это любовь к сладкой жизни, но, наряду с этим, - и работа, творчество. Нагибин был женат на дочери Лихачева, директора автомобильного завода имени вашего деда - Сталина. Юрий Маркович был страстным футбольным болельщиком, болел за "Торпедо"... Разумеется, нечто общее у них есть.
Но в моем отце в отличие от Нагибина было мало гуманитарного. Отца в первую очередь безумно интересовал спорт, бесконечно интересовали самолеты, машины, мотоциклы, лошади... Он все время занимался футбольными командами, комплектованием их. И возможности у отца были огромные... Он меня посылал на футбол в те моменты, когда у него бывали просветления и он считал, что я должен стать настоящим воином, как Суворов. Поэтому с шофером или с адъютантом отправляли меня на футбол на стадион "Динамо". Я сидел на правительственной трибуне наверху, внизу все бегали, я не понимал ни правил игры, ни техники, ни тактики, для меня это была смертная скука, мне футбол был абсолютно не интересен. И оттого, что меня туда как бы направляли силой, у меня удваивался протест. Но, например, когда моя вторая мачеха, она была спортсменкой, Капитолина Васильева, увлекала нас спортом, то я ей не противился.
Допустим, мы зарядку делали, в теннис играли, я на коньках научился кататься, на лыжах, плавать хорошо научился, даже на чемпионате Москвы уже позже выступал... Но тянуло меня к театру. Не секрет, и всем известно, что Сталин Иосиф Виссарионович опекал Художественный театр, и булгаковским вещам симпатизировал, на работу самого Булгакова туда устроил, и "Дни Турбиных", которые там давали чуть ли не каждую неделю, посещал неоднократно. На "Днях Турбиных" в детстве я не бывал, потому что они и не шли. Насколько я знаю эту историю, "Дни Турбиных" шли с 1927 года до войны. А в 1940 Михаил Афанасьевич умер. Я "Дни Турбиных" первый раз видел в театре имени Станиславского. Это уже ставил Михаил Михайлович Яншин, когда он там был главным режиссером, и играла Лилия Гриценко. Она была дивной Ниной в "Маскараде" Лермонтова.
У меня еще была одна любовь совершенно ненормальная, я увидел Марию Ивановну Бабанову, она играла "Собаку на сене". А потом я попал на тысячный спектакль "Таня". Можете себе представить? Мне было четырнадцать лет. Я был очарован совершенно ею. Мне говорили: "Сашенька, какой же ты странный мальчик. Ты посмотри, в каком она возрасте, она же старая! В Театрально-художественное училище решил пойти потому, что хотел быть ближе к театру. А еще не было десяти классов.
Замужем за злом: трагическая судьба жены Сталина Надежды Аллилуевой
И внешностью и нравом очень точно подходит. Гела Месхи справился с ролью на отлично, правдоподобно... Да за одно такое предложение, я уж не говорю о решении, любого чина самого бы пустили в расход.
Что уж говорить о Сталине, который так тщательно хранил тайны своей биографии, что многое о нём до сих пор неизвестно. Возможно, именно поэтому жизнь вождя обросла слухами, домыслами и предположениями. Поэтому чего уж тут удивляться, что со временем, когда правду от вымысла уже почти не отличить, мы узнаём всё новые и новые факты. Дважды вдовец Надежда Сергеевна Аллилуева и сын Василий. Первой была 21-летняя прачка, сестра однокурсника вождя по семинарии Александра Сванидзе Екатерина Като. В 1906 году молодые обвенчались в Тифлисе. А уже в 1907 году молодая женщина умерла от брюшного тифа, оставив мужу восьмимесячного сына Якова. Иосиф Джугашвили был настолько безутешен, что на похоронах спрыгнул в могилу жены — лишь бы не разлучаться с ней.
Сына Якова вырастила его мать Катерина. Екатерина Сванидзе. А когда после революции 1917 года он вернулся из Туруханского края в Петроград, он влюбился в молоденькую Надежду — дочку революционера Сергея Аллилуева. Известно, что в 1918 году безутешный отец жаловался, что Сталин без спроса забрал его дочь с собой на фронт. Официально брак был зарегистрирован государством только в 1919 году. Надежда Аллилуева родила от мужа двух детей — сына Василия 1921 год и дочь Светлану 1926 год , а в 1932 году покончила с собой якобы в приступе ревности. Свидетели утверждали, что в момент смерти жены вождь был не особо трезв, но самоубийство Надежды воспринял как личную обиду. Она решила его за что-то наказать, но он так и не понял, за что именно. Сталин с дочерью Светланой. Это письмо было не только о ревности и чувствах между мужем и женой, оно было ещё и политическим.
Прочитать Светлане его не дали, позже Сталин его сжёг, но все, кто его читал, говорили, что оно было "ужасным". Возможно, Надежда обвиняла мужа во многих чудовищных вещах, которые происходили рядом с ней и которые он, по её мнению, не захотел предотвратить, даже если бы мог.
Спустя 12 дней Василию разрешили ношение военной формы с правительственными наградами, а также выделили ордер на трехкомнатную квартиру в столице. Одни говорили, что в состоянии алкогольного опьянения он насмерть сбил на личном автомобиле мужчину в районе Арбата, а другие шептались, что Василий после освобождения вновь обратился за помощью в китайское посольство. Целый год Василий отказывался сменить фамилию Сталин на Джугашвили, и жил без паспорта. После освобождения из Лефортовской тюрьмы он попал с острой желудочной болью в институт Вишневского, и познакомился там с медсестрой Марией Нузберг в девичестве Шевергина. Между больным и его сиделкой вспыхнуло чувство и Мария словно «декабристка» отправилась вслед за Василием в Казань. Странно, что ордер на однушку в татарской столице городские власти оформили на Нузберг, а не на Василия, хотя они в тот момент даже не были женаты.
Позже Василий Сталин женился на Марии, удочерил ее двух дочерей и разрешил ей сменить фамилию на Джугашвили. После скромной свадьбы здоровье Василия Сталина начало резко ухудшаться. Немногочисленные знакомые опального сына Сталина вспомнили, что Нузберг постоянно пичкала его какими-то таблетками, выдавая их за снотворное.
Статья заканчивалась словами: "Сейчас в Москве, наверное, идет снег. Из твоего окна видна зубчатая стена Кремля... Начальник сталинской охраны генерал Власик велел предупредить Каплера, что ему бы лучше уехать подальше от Москвы. Но тот влюбился по уши и не внял предупреждению.
Обвинили в том, что он "поддерживал близкую связь с иностранцами, подозрительными по шпионажу". Речь шла об иностранных деятелях культуры, приезжавших в Советский Союз. Встречи с ними проходили по решению ЦК и под присмотром чекистов. Его отправили на Север, в Воркуту. Он отсидел пять лет и в 1948-м году приехал в Москву. Это была ошибка. Вероятно, чекисты боялись, что он вновь встретится с дочерью вождя.
Его арестовали и дали еще пять лет лагерей Тяжелый, деспотичный характер Сталина не позволял ему примириться с тем, что дочь уже взрослая и имеет право на собственную жизнь, на любовь. Но желание Светланы вырваться из Кремля на свободу только усилилось. Как только ей исполнилось восемнадцать лет, она вышла замуж за одноклассника своего брата - Григория Морозова. Ей так хотелось обрести какого-то близкого человека, хоть кого-нибудь, кто будет ее любить и думать о ней. Отец был недоволен зятем-евреем, но пробурчал: - Черт с тобой, делай, что хочешь... Потребовал, чтобы она никогда не являлась к нему с мужем. Только когда она развелась, Сталин пригласил ее летом вместе отдохнуть.
Когда Светлана в восьмидесятые годы неожиданно вернулась в Советский Союз, Морозов ей помогал. Евгений Максимович Примаков, который дружил с Морозовым, полагает, что Светлана рассчитывала на возобновление отношений с бывшим мужем. Но уже было поздно... После Морозова она вышла замуж за сына члена политбюро Андрея Александровича Жданова, перспективного партийного работника Юрия Жданова. В те времена наша семья и Светлана обитали в условиях кремлевского затворничества. Светлана была на похоронах моего отца. Потом мы стали встречаться на нашей квартире.
Я с утра до вечера на работе, мать одна в кремлевском заточении. Светлана разделяла ее одиночество. Наши встречи участились, и дело закончилось браком. Я засадил Светлану за выписывание библиографических карточек из Маркса, Ленина, Павлова для своей работы.