Подобный предлог не мог обмануть столь проницательного человека, как Наполеон, и к тому же он дорого обошелся прусским финансам. Вильгельм Прусский (1783-1851). Вильгельм i. Вильгельм й 19 век. Немецкий принц Вильгельм 3 позы. Перечислите основные факты и статистические данные о Вильгельм Прусский (1783—1851)? Wilhelm II, German Emperor | International Encyclopedia of the.
Последний из Гогенцоллернов
28 сентября 1851) был сыном Фридриха Вильгельма II Прусского и Фредерики Луизы Гессен-Дармштадтской. 1783. Дата смерти: 1851. в 1813 г. состоял при Гл. квартире Блюхера, в 1815 г. командовал резервной кавалерией 4-го арм. корпуса Бюлова. FAST (Faceted Application of Subject Terminology) Wilhelm, Prince of Prussia, 1783-1851.
Имя прусского короля
В 1813 году возвратился к активной службе с назначением в штаб IV-го армейского корпуса генерала графа Тауенцина Bogislav Friedrich Emanuel Tauentzien von Wittenberg 1760-1824 , отличился в сражении при Гросс-Гершене Gross-Gorschen , 16 августа 1813 года — подполковник полка Телохранителей, после сражения при Теплице Teplitz переведён в штаб-квартиру короля с назначением флигель-адьютантом, сражался при Гросс-Беерене Gross-Beeren и Лейпциге Leipzig. В ходе Французской кампании 1814 года состоял при штаб-квартире фельдмаршала Блюхера Gebhard Leberecht von Blucher 1742-1819 , отличился в сражениях 29 января при Бриенне Brienne , 1 февраля при Ла-Ротьере La Rothiere и 30 марта при штурме Монмартра Montmartre , находился в Свите короля в день вступления союзников в Париж 31 марта 1814 года. С началом Бельгийской кампании 1815 года возглавил 1-ю кавалерийскую бригаду полки конного ландвера Неймарка Neumark и Померании Pommern , 10-й гусарский полк в составе кавалерийской дивизии принца Вильгельма Прусского Wilhelm von Preusen 1783-1851 IV-го армейского корпуса генерала Бюлова Friedrich Wilhelm Bulow von Dennewitz 1755-1816 , в сражении 18 июня 1815 года при Ватерлоо Waterloo был убит гранатой гаубицы неподалёку от фермы Бель-Альянс Belle-Aliance в возрасте 42 лет, похоронен под старым буком на месте гибели.
Более всего он желал показать ему, как счастлива молодая императрица, дабы он мог успокоить императора Франца относительно участи дочери. К сожалению, когда доходило до серьезных дел, говоря о той или иной державе и о своих планах на будущее, Наполеон ронял дерзкие, злые, горделивые и честолюбивые остроты, наводившие ужас на того, кого он, между тем, хотел ободрить. Лев, ненадолго задремавший под ласкающей его рукой, мгновенно пробуждался, если какой-нибудь неожиданный образ возбуждал его грозные инстинкты. Более трудными были отношения с Россией, обиженной стремительным отказом Наполеона от намечавшегося брака с великой княжной Анной.
Теперь Россия беспокоилась о том, как Наполеон поведет себя по отношению к России, когда сможет рассчитывать на Австрию, и расстраивалась его отказом подписать конвенцию о Польше. Я могу обещать не помогать замыслам Божиим, но не могу обещать их подавить! Но поскольку даже среди самых дружеских изъявлений Наполеон никогда не мог отказать себе в удовольствии дать почувствовать острие своего меча, он добавил, что при всем его величайшем желании сохранить тесную близость с Россией, он был бы весьма огорчен ее желанием перейти через Дунай и потребовать у турок всю Болгарию или ее часть; что за сделанные царю уступки, за недавно присоединенную Финляндию и за Молдавию с ВаЛахией, которые перейдут к нему в ближайшее время, он надеется на строгие меры в отношении Англии, полное закрытие для нее русских портов, словом, на верное содействие, обещанное ему в Тильзите и Эрфурте, за которое он заплатил величайшими жертвами. Всё это было сказано со смесью любезности, дружелюбия и высокомерия, которые не обидели бы державу, полностью удовлетворенную, но которых было недостаточно для возрождения дружбы с союзником, уже заметно охладевшим. Румянцев в Санкт-Петербурге и Куракин в Париже выслушали объяснения с видимостью удовлетворения, ибо Александр, если и чувствовал неудовольствие, не хотел выказывать его в ту минуту из гордости, опасаясь, что его припишут досаде из-за несостоявшегося брака, которого он, впрочем, и не желал и предложение о котором выслушал лишь ради пущей уверенности в приобретении левого берега Дуная. Затем Наполеон, всегда жадный до работы, приступил к завершению дел с Германией, с благоразумным намерением вывести из нее войска.
В силу последнего мирного договора он сохранил за собой оба Тироля, германский и итальянский, окончательно усмиренные во время переговоров в Альтенбурге, и приобрел Зальцбург и несколько округов на правом берегу Инна. Наполеон решил без промедления раздать эти территории, потребовав часть их стоимости в деньгах и дарениях в пользу своих генералов, и постепенно вывести из них войска, оставив только те, что понадобятся для охраны нового королевства Вестфалии. Всё, что Наполеон приобрел на Инне и в Верхней Австрии, он передал Баварии и не мог найти этому более подходящего и уместного употребления. Он оставил Баварии Зальцбург, германский Тироль и часть Тироля итальянского, сохранив другую его часть за Итальянским королевством, что было необходимо для правильного начертания его границ. Кроме того, он пожаловал Баварии княжество Регенсбургское, которое забрал у князя-примаса получившего, как мы увидим, другое пожалование , и княжество Байройтское, некогда завоеванное у Пруссии. Новые земли с лихвой вознаграждали Баварию за ее усилия и расходы во время последней войны.
Наполеон мог даже, не слишком уменьшая ценность вознаграждения, просить ее уступить 150 тысяч подданных Вюртембергу, чтобы Вюртемберг, в свою очередь, уступил 25 тысяч из их числа Бадену и 15 тысяч Дармштадту. В результате обменов земли его союзников достаточно увеличились и обрели более удобные границы. Наполеон потребовал, чтобы взамен у него не просили денег на содержание французских армий во время их пребывания в Баварии, Вюртемберге и Бадене. Руководить выводом войск поручалось Даву, который постепенно перевел войска из Вены в Зальцбург, из Зальцбурга в Ульм, из Ульма в Вестфалию. Наполеон также пожелал, чтобы Бавария ратифицировала дарения французским офицерам всех званий в переданных ей провинциях, если только она не предпочтет их выкупить по определенной стоимости, и перевела в казну 30 миллионов в долгосрочных бонах, в возмещение расходов последней кампании, которые легли на него. И даже при таких условиях доля Баварии осталась внушительной и многократно превзошла ее жертвы.
Возвращая Баварии Тироль, Наполеон рекомендовал дать ему конституцию, а при уступке Бадену некоторых частей Пфальца потребовал льгот для католиков, ибо когда разум завоевателя переставали мутить страсти, его место тотчас занимал благоразумный и гуманный правитель. Удовлетворив союзников в Южной Германии и выведя войска с их территорий, Наполеон занялся центром и севером Германии. Следовало определить участь князя-при-маса, бывшего курфюрста и архиепископа Майнцкого, архиканцлера и президента Рейнского союза, отчисления которому происходили отчасти из княжества Регенсбургского, отданного теперь Баварии, отчасти — из пошлин за навигацию по Рейну, представлявших в настоящем весьма переменчивый доход, а в будущем — предмет множества превратностей. Наполеон, не желавший обижать преданного его воле князя, отдал ему княжества Фульдское и Ганау, при условии, что тот уступит некоторые земли герцогствам Ганау и Гессен-Дармштадскому, Регенсбург — Баварии, а рейнскую пошлину — казне. Рейнская пошлина должна была пойти на формирование отчислений княжествам Эсслингскому, Ваграмскому и Экмюльскому, присвоенным Массена, Бертье и Даву в награду за их услуги в последней войне. Еще одним преимуществом такого распределения было обеспечение будущности принца Евгения, оставшегося без наследства вследствие брака Наполеона с Марией Луизой.
Надежды на преемство в пользу вице-короля уже не оставалось, с тех пор как всё предвещало, что у Наполеона будут дети. Кроме того, отделение Итальянского королевства от Французской империи не входило в планы Наполеона; самое большее, он допускал, что прямой наследник Империи будет временно вице-королем Италии под сюзеренитетом императора. Принц Евгений, назначенный пожизненным вице-королем Италии, ничего не мог передать своему потомству. Мягкий и послушный принц, пусть и совершивший ошибку в Сачили, приобрел, между тем, подлинные воинские звания во время последней кампании; он был дорог Наполеону, который тем менее желал его обижать, что уже причинил ему немалое огорчение разводом с матерью. Ставшая женой вице-короля принцесса Августа Баварская, достойная своего ранга и одаренная замечательной силой характера, решительно напомнила Наполеону об обязательствах, взятых им в ее отношении, когда он просил ее сойти с одного из древнейших тронов Европы и стать супругой Евгения, не обладавшего ни высоким происхождением, ни вотчиной. Она дала почувствовать Наполеону, что он не может оставить ее без надела для ее детей.
Тронутый выговором принцессы и тайной печалью принца Евгения, Наполеон назначил его наследником надела, пожалованного князю-примасу, — Великого герцогства Франкфуртского. К этому прекрасному наделу он присоединил и должность президента Рейнского союза. Слабое здоровье князя-примаса [Дальберга] не могло обречь семью принца Евгения на долгие ожидания. Дабы ускорить распределение германских территорий и вывод оттуда войск, Наполеон решил уладить с королем Жеромом спорные территориальные и финансовые вопросы, весьма неприятные для обоих братьев. Он был недоволен поведением Жерома во время последней войны: тот поздно вступил в кампанию, больше тратил на роскошь, чем на дело; его манера правления не нравилась германцам, и вдобавок он попустительствовал притеснениям французов, получивших земельные дарения в Вестфалии, притеснениям, которых Наполеон, в заботе о судьбе своих солдат, терпеть был не намерен. Однако, поскольку из всех братьев только Жером и был настоящим воином, всегда подчинялся и был предан, Наполеон продолжал выказывать снисхождение, хотя порой и обходился с братом, как и с другими членами семьи, крайне сурово.
Он решил окончательно уступить Жерому Магдебург и обширные земли Ганновера, судьба которого оставалась до сих пор нерешенной. Это не усложняло примирение с Англией, ибо эта держава, уже многие годы привыкшая считать английскими Ионические острова, Мальту, Мыс и многие другие свои завоевания, хотя никаким договором это не предусматривалось, привыкла и к тому, что Ганновер ей более не принадлежал. Королевская семья, правда, по-прежнему дорожила им как своей вотчиной, но вся нация относилась к потере, можно сказать, с облегчением. За эту уступку королю Жерому пришлось принять обязательство платить жалованье 18 500 французским солдатам, которым назначалось оставаться в Вестфалии до окончания войны. Кроме того, он должен был уплатить, в бонах с процентами, погашаемыми в течение нескольких лет, чрезвычайные военные контрибуции, не уплаченные Ганновером, и признать все дарения французским военным в этом краю, доходившие почти до одиннадцати миллионов дохода. На таких условиях Жером был объявлен государем Гессена, Вестфалии и Ганновера, со столицей в Касселе и цитаделью в Магдебурге, и стал крупнейшим германским монархом после короля Пруссии.
После улаживания этих вопросов во владении Франции оставались лишь Эрфурт и несколько анклавов, которые собирались передать королю Саксонии, великому герцогу Варшавскому, после чего положение Германии должно было быть окончательно определено, по крайней мере на время существования самой Французской империи. В последних договоренностях ценой за уступку7 Ганновера было содержание французского корпуса, что не вязалось с задуманным Наполеоном планом вывода войск из Германии. Две причины мешали ему довести осуществление благоразумного плана до конца: состояние Пруссии и исполнение Берлинского и Миланского декретов, учреждавших так называемую континентальную блокаду. Пруссия вела себя как держава несчастная и непоследовательная, ибо ничто не ведет к большей непоследовательности, чем потрясение несчастьем. Продолжая заявлять о подчинении жестким условиям, подписанным в Тильзите, продемонстрировав величайшую внешнюю покорность и крайнее усердие в подавлении мятежа партизана Шилля, Пруссия на деле полностью разделяла чувства патриота-мятежника и какое-то время питала надежду на избавление от ига, поработившего Германию. Не было ничего более естественного и, добавим, законного, ибо следует с пониманием воспринимать ненависть к чужеземцам, даже если таковыми оказываемся мы сами.
К несчастью, с этими весьма естественными чувствами Пруссия соединяла опасную неосмотрительность. Она набирала полки, закупала лошадей и формировала войсковые соединения под предлогом подготовки обещанного Франции контингента. Подобный предлог не мог обмануть столь проницательного человека, как Наполеон, и к тому же он дорого обошелся прусским финансам. Следствием подобного поведения, выдававшего тайные стремления Пруссии, стала большая задержка в уплате контрибуций. Наполеон поначалу не подал виду, но после заключения Венского мира с присущей ему суровостью и категорическим тоном предъявил иск, так что стало невозможно не подчиниться. Долг Пруссии, даже после сокращения, составлял 86 миллионов.
Наполеон потребовал, чтобы она платила по 4 миллиона в месяц, что за год должно было составить 48 миллионов. Оставалось еще 38 миллионов, которые должны были выплачиваться, по мнению Наполеона, посредством займа этой суммы у Голландии. Наполеон обязался заставить голландцев предоставить заем, использовав имевшиеся в его распоряжении средства. Перепуганная Пруссия обещала исполнить всё, чего от нее потребуют, но по-прежнему надеялась уклониться от исполнения обязательств. Отлично понимая, что долг ему вовсе не будет выплачен, если он уйдет из крепостей Глогау, Кюстрина и Штеттина, удерживаемых в качества залога, Наполеон решил оставить в них гарнизоны из французских и польских войск. Польские войска, набравшиеся опыта во французской школе, стали превосходны и всегда оставались преданны.
Хоть они и принадлежали номинально королю Саксонии, великому герцогу Варшавскому, на деле находились в распоряжении Франции. Крепости Глогау, Кюстрин и Штеттин получили по одному польско-саксонскому полку. Артиллерийские и инженерные части крепостей были набраны из французов, но поскольку они не представляли и пятой части действительного состава, гарнизоны не казались французскими. Для Штеттина, обладавшего наибольшей важностью и расположенного близ Балтийского моря, Наполеон сделал больше, добавив туда пехотный полк из корпуса Даву. Данциг стал своего рода ганзейским городом, наделенным фиктивной независимостью, которому назначалось, согласно договорам, принять французский гарнизон, когда того потребует морская война. Под кажущимся весьма правдоподобным и основательным предлогом — попытки англичан занять город, ценный своим портом, положением на Висле и протяженностью, — Наполеон водворил в нем достаточно сильный гарнизон.
Помимо генерала Раппа, назначенного его комендантом, Наполеон расположил там четыре полка: пехотный и кавалерийский польские полки и пехотный и кавалерийский французские, а также французские, как в Штеттине, Кюстрине и Глогау, артиллерийские и инженерные части. Итак, на деле все важные крепости, благодаря которым Наполеон и в мирное время оставался хозяином Одера и Вислы, занимали, под видом польских, французские войска. Подобная военная оккупация, несомненно, входила в противоречие с системой умиротворения, составлявшей в ту минуту политику Наполеона. Она была средством сдержать Пруссию и потребовать от нее уплаты долга, а также подготавливала грозную базу операций против России на случай возобновления войны с этой державой. Таким образом, хотя Наполеон и строил мирные планы, но не мог удержаться от подготовки к новой войне. Нужно было не только дать поддержку гарнизонам, оставленным на Висле и Одере, но и принудить к отказу от торговли с британцами ганзейские города и саму Голландию, ничуть не более соблюдавшую континентальную блокаду, чем если бы ею управлял германский или английский принц.
Даже при добросовестных правительствах население, не желая входить в цели континентальной блокады, предавалось контрабанде, препятствовать которой едва удавалось при помощи самых суровых мер. В Голландии, ставшей французской, английская торговля почти не испытывала стеснения, что в достаточной мере указывало на трудность предприятия. Наполеон был решительно настроен добиться исполнения континентальной блокады, особенно теперь, когда у него появилось свободное время и свободные войска, и лично руководить этой своеобразной войной, одной из наиболее действенных, какую он мог употребить против Англии. Поэтому ни одна держава, связанная договором с этой частью его политики, не могла противиться присутствию французских войск как в Штеттине и Данциге, так и в Гамбурге, Бремене и Эмдене. Посвятив львиную долю усилий политике вывода войск, Наполеон искусно распределил их, преследуя несколько целей: доставить облегчение Германии, поддержать гарнизоны на Висле и Одере, оккупировать побережья Балтийского и Северного морей и Голландии, возобновить сбор войск в Булонском лагере, отправить подкрепления в Испанию и, наконец, добиться экономии, в которой насущно нуждались его финансы. Армию Далмации, которая пришла из Зары в Вену под водительством Мармона, он отослал в Лайбах и решил, что она пребудет на содержании Иллирийских провинций, которые должны были давать ежегодно 12-13 миллионов, не считая 6-7 миллионов в отчуждаемых владениях.
Итальянскую армию он отослал на равнины Фриуля, Венето и Ломбардии, где она всегда находилась на содержании французской казны посредством ежегодной субсидии в 30 миллионов, предоставляемой Италией. Подкрепления, поначалу направлявшиеся к Дунаю, он постепенно, во время переговоров, которые должны были положить конец Австрийской войне, развернул в сторону Испании. Наполеон распределил их следующим образом. Корпус Удино, состоявший из дивизии старых полков доблестного генерала Сент-Илера, убитого в Эсслинге, и двух дивизий четвертых батальонов, был распущен и распределен по побережьям Франции. Обе дивизии четвертых батальонов, принадлежавших воевавшим в Испании полкам, разместились на побережье от Рошфора до Бордо, чтобы двинуться к Пиренеям, если уже отправленного туда стотысячного пополнения окажется недостаточно. Корпус Массена, состоявший из старых дивизий Молитора, Леграна, Буде и Карра-Сен-Сира, более храбрых, чем многочисленных, перешел из Швабии во Франконию и спустился вдоль Рейна, дабы расположиться в Булонском лагере, Брабанте и на границах Голландии.
Главная из этих четырех дивизий разместилась в Эмдене, образовав связь с ганзейскими городами. Корпус Даву, самый прекрасный, крепкий и организованный, доставил оккупационные войска для севера Германии. У Наполеона было несколько причин решиться на такой выбор. Обрекая этот корпус на постоянное расположение в северных краях, он хотел сохранить среди солдат крепкий боевой дух и почти внушить им забвение родной земли. Более того, солдаты, благонравные и честные, как и их командир, подходили для того рода службы, которая подвергала всех, кому поручалась, опасности подкупа, ибо ради нарушения блокады контрабандисты не считались с жертвами. Наконец, если бы однажды пришлось нанести новый удар по великой империи Севера, непобедимый третий корпус мог стать головной частью тарана, поскольку, повторим, средь самых искренних миролюбивых планов, Наполеон в то же время не оставлял и мыслей о войне, которой рано или поздно назначалось сорвать все его мирные усилия.
Дивизии Морана, Фриана и Гюдена, хотя их организация была почти совершенна, подверглись реорганизации. Каждая из них получила по полку из дивизии Сент-Илера, и состав их был доведен до пяти пехотных полков, по четыре батальона в каждом, не считая артиллерийских войск, которые обслуживали более восьмидесяти орудий. К ним была присоединена кирасирская дивизия Брюйера, дивизия легкой кавалерии Жакино и внушительный осадный парк. Содержание этого великолепного армейского корпуса легло на королевство Вестфалию, ганзейские города и удерживаемые в качестве залога крепости. Маршал Даву, расположившись в Гамбурге, должен был, в то время как его коллеги наслаждались мирным отдыхом, заниматься в суровом северном климате обучением войск и следить за строгим соблюдением законов блокады. Обычно служившие при Даву дивизии тяжелой кавалерии возвратились во Францию, за исключением дивизии Брюйера, оставшейся на Севере.
Бывшие карабинеры и кирасиры Сен-Жермена рассредоточились в Лотарингии и Эльзасе. Вышедшие на пенсию солдаты вернулись с наградами к родным очагам. Молодые солдаты, чье обучение едва завершилось, возвратились на сборные пункты для дальнейшего пополнения маршевых кадров и отправки на Иберийский полуостров. В результате численность кавалерийских полков снизилась в среднем с 1000 до 600 всадников. Наполеон решил не проводить набор в 1810 году, чтобы предоставить некоторый отдых населению Империи и дать ему вкусить радости мирной жизни. Эта мера несла в себе двойную экономию, вследствие сокращения численного состава и отмены на тот год расходов на экипировку новобранцев.
Помимо всей гвардии, он планировал послать в Испанию подкрепление в сто тысяч человек и тридцатитысячный резерв. Для этой цели было достаточно наборов предыдущего и текущего годов. Таким средствами Наполеон, сохранив на Севере крепкое войсковое ядро и окружив ганзейские города и Голландию сетью наблюдательных войск, облегчил, насколько возможно, расходы на вооружение и отправил на Иберийский полуостров все свободные силы. Испании, по его мнению, самой надлежало платить за войну, театром и причиной которой она являлась. Наполеона раздражала эта война, и раздражение его переходило не только на страну, но и на брата. Жозеф, вечно униженный своим зависимым положением, недовольный французскими генералами, их высокомерием по отношению к нему и их злоупотреблениями по отношению к испанцам, притворявшийся, будто верит, или веривший в самом деле, что если бы ему дали произвести умиротворение Испании по его воле, то убеждением он добился бы большего, чем Наполеон грубой силой, в конце концов сделался подозрителен последнему и навлек на себя резкие выговоры.
Моя империя истощается людьми и деньгами, я должен остановиться. Последняя Австрийская война отняла у меня больше, чем принесла. Валхеренская экспедиция вынудила извлечь из казны значительные средства, и если я продолжу, мои финансы не выдержат. Так что война в Испании должна кормить самое себя, а король — покрывать основные расходы инженерных частей, артиллерии, ремонта, госпиталей и снабжения войск продовольствием. Всё, что я могу сделать, — присылать дополнительно два миллиона в месяц для выплаты жалованья. Большего сделать не могу.
Испания весьма богата и может сама оплачивать расходы, которых требует. Находит же король средства для одаривания в Мадриде фаворитов, которым ничем не обязан, так пусть подумает, как накормить моих солдат, которым он обязан короной. Если он этого не может, я передам управление испанскими провинциями моим генералам и сумею извлечь из этих провинций все необходимые ресурсы, как поступал во всех завоеванных странах. Следует руководствоваться этой данностью, ибо моя воля, — добавлял он, — окончательна, и окончательна потому, что основана на неопровержимой необходимости»23. Наполеон был прав, беспокоясь о финансах, ибо для сохранения и содержания хорошо организованных многочисленных армий, служивших ему для сдерживания Европы от Вислы до Тахо и от залива Кале до берегов Савы, ему нужны были не только люди, но и деньги, и, продолжая двигаться тем же ходом, он рисковал исчерпать не только население Империи, но и казну. Из всего предыдущего уже можно составить представление о планах Наполеона по завершению его долгой борьбы с Европой.
В то время как его войска, оставив Германию, продолжали удерживать в повиновении север континента и охраняли его побережья от британской торговли, он хотел направить на Иберийский полуостров новобранцев, которые уже не требовались для Австрийской войны и которым назначалось, влившись в старые кадры Испанской армии, пополнить и омолодить их. Наполеон прибавил к ним собственную гвардию, которую привел в движение весной 1810 года, предоставив ей перед тем несколько месяцев отдыха, и намеревался сам переместиться на Иберийский полуостров. Собрав под своим командованием 100 тысяч человек, он надеялся оттеснить англичан к морю и, нанеся им великое поражение, склонить чашу весов в британском парламенте в пользу партии мира. Для достижения мира Наполеон планировал соединить разгром английской армии с другим, не менее действенным средством. Он собирался ужесточить континентальную блокаду, которая соблюдалась со всей строгостью только в портах старой Франции, почти не соблюдалась в портах новой например, в Бельгии и совсем не соблюдалась в родственных и союзных государствах: Голландии, Ганновере, ганзейских городах и Дании. Страсть Наполеона к этому роду войны была не меньшей, чем та, которую он испытывал к войне на полях сражений.
Для нанесения англичанам наибольшего ущерба нужно было удалить с континента не только их хлопок и продукты металлургии, но и колониальные товары — сахар, кофе, хлопок, красители и дерево, представлявшие собой валюту, которой в Западной и Восточной Индиях расплачивались за продукцию, изготовленную в Манчестере и Бирмингеме. Не только собственно английские, но и постепенно завоеванные англичанами французские и голландские колонии, а также испанские колонии, открывшиеся для них после начала Испанской войны, расплачивались колониальными товарами, которые англичанам приходилось затем сбывать в Европе, чтобы покрыть расходы своих промышленных и коммерческих операций.
После Парижского договора 1814 принц сопровождал короля в Лондон, а затем присутствовал на переговорах Венского конгресса. В 1815 г. После второго Парижского мирного договора он жил в основном в Париже и иногда в своем замке Фишбах в Коварах в горах Ризенгебирге. С 1824 по 1829 год он был губернатором Конфедеративной крепости в Майнце; с 1830 по 1831 год он был генерал-губернатором Рейнской провинции и Вестфалии. В этом качестве 20 сентября 1831 года он открыл первую железнодорожную линию на немецкой земле от Хинсбека через долину Дейльбаха до Ниренхофа. До этого линия называлась Deilthaler Eisenbahn «железная дорога долины Дейл» ; после открытия ему было разрешено называть себя Prinz-Wilhelm-Eisenbahn-Gesellschaft.
Наверное, просто потому, что на тот момент так назвать никому не пришло в голову. И она окажется очень кровопролитной — погибнет почти 2 млн человек. А Цорндорфское сражение станет самым кровопролитным по соотношению участников и потерь вплоть до Первой мировой войны. Делал он это, в основном, за счет соседней Австрии. Так и в этот раз вознамерился забрать спорную Силезию. Среди его союзников оказалась Англия и это обстоятельство позволяло ему надеяться, что Россия останется в стороне — по договору с Англией Россия являлась гарантом ганноверский владений английских королей. Но он не знал о секретном договори с Австрией от 1746 года, а потому, когда началась война Россия вынуждена была вступить в нее во исполнение союзнического долга. Вот так, пока Фридрих был занят австрийцами и французами, и дошли до деревеньки Цорндорф у городка Кюстрин — сейчас это польские земли. Прусский король решил, что пора заняться русскими и полагал, что «обратит эту сволочь в бегство при первой атаке». Фермор его ждал с севера и расположил свою 42-тысячную армию таким образом, что перед ней были болото и река. Во всех остальных отношениях местность для битвы была кране невыгодной — лесистая и изрезанная оврагами, которые потом лишили возможности всякого маневра и разделили армию на части. Но Фридрих не был идиотом и не собирался оказывать такую любезность и увязать в болотах. Он просто обошел русскую армию с тыла — благо речка не наша Волга, особого труда не составило. Фермор приказал армии развернуться на 180 градусов, а также коннице атаковать пруссаков и это было его последнее распоряжение за битву. Фридрих открыл двухчасовой ураганный огонь из артиллерии, которая косила русские ряды подразделениями. Затем пошел в атаку своим излюбленным «косым строем» — ну не могут немцы без клиньев и «свиньи». Всю мощь своих батальонов он обрушил на русский правый фланг и прорвал его.
Что сделал Вильгельм II на посту кайзера Германии, кроме Первой мировой войны?
Вильгельм Прусский (1783—1851) — В Википедии есть статьи о других людях с именем Вильгельм Прусский. Фридрих Вильгельм Карл Прусский Friedrich Wilhelm Karl von Preußen. Friedrich Wilhelm Karl von Preußen; 3 июля 1783[1][2], Берлин[3] — 28 сентября 1851[1][2], Берлин[3]) — принц Прусский, генерал кавалерии, генерал-губернатор Рейнской провинции и союзной крепости Майнц. Фридрих-Вильгельм-Карл (1783–1851) — принц, младший сын короля Пруссии Фридриха-Вильгельма II и королевы Луизы-Фридерики (урожденной принцессы Гессен-Дармштадтской).
Вильгельм 1 биография
02 ноября 2021 Андрей Белоусов ответил: Вильгельм II пришёл к власти в 1888-м году недолгого правления своего отца Фридриха III. 28 сентября 1851) был сыном Фридриха Вильгельма II Прусского и Фредерики Луизы Гессен-Дармштадтской. 28 сентября 1851 г., Берлин) был сыном Фридриха Вильгельма II Прусского и Фредерики Луизы Гессен-Дармштадтской. принц прусский, генерал от кавалерии и младший брат короля Фридриха Вильгельма III.
КОНТИНЕНТАЛЬНАЯ БЛОКАДА
Таким средствами Наполеон, сохранив на Севере крепкое войсковое ядро и окружив ганзейские города и Голландию сетью наблюдательных войск, облегчил, насколько возможно, расходы на вооружение и отправил на Иберийский полуостров все свободные силы. Испании, по его мнению, самой надлежало платить за войну, театром и причиной которой она являлась. Наполеона раздражала эта война, и раздражение его переходило не только на страну, но и на брата. Жозеф, вечно униженный своим зависимым положением, недовольный французскими генералами, их высокомерием по отношению к нему и их злоупотреблениями по отношению к испанцам, притворявшийся, будто верит, или веривший в самом деле, что если бы ему дали произвести умиротворение Испании по его воле, то убеждением он добился бы большего, чем Наполеон грубой силой, в конце концов сделался подозрителен последнему и навлек на себя резкие выговоры. Моя империя истощается людьми и деньгами, я должен остановиться. Последняя Австрийская война отняла у меня больше, чем принесла. Валхеренская экспедиция вынудила извлечь из казны значительные средства, и если я продолжу, мои финансы не выдержат.
Так что война в Испании должна кормить самое себя, а король — покрывать основные расходы инженерных частей, артиллерии, ремонта, госпиталей и снабжения войск продовольствием. Всё, что я могу сделать, — присылать дополнительно два миллиона в месяц для выплаты жалованья. Большего сделать не могу. Испания весьма богата и может сама оплачивать расходы, которых требует. Находит же король средства для одаривания в Мадриде фаворитов, которым ничем не обязан, так пусть подумает, как накормить моих солдат, которым он обязан короной. Если он этого не может, я передам управление испанскими провинциями моим генералам и сумею извлечь из этих провинций все необходимые ресурсы, как поступал во всех завоеванных странах.
Следует руководствоваться этой данностью, ибо моя воля, — добавлял он, — окончательна, и окончательна потому, что основана на неопровержимой необходимости»23. Наполеон был прав, беспокоясь о финансах, ибо для сохранения и содержания хорошо организованных многочисленных армий, служивших ему для сдерживания Европы от Вислы до Тахо и от залива Кале до берегов Савы, ему нужны были не только люди, но и деньги, и, продолжая двигаться тем же ходом, он рисковал исчерпать не только население Империи, но и казну. Из всего предыдущего уже можно составить представление о планах Наполеона по завершению его долгой борьбы с Европой. В то время как его войска, оставив Германию, продолжали удерживать в повиновении север континента и охраняли его побережья от британской торговли, он хотел направить на Иберийский полуостров новобранцев, которые уже не требовались для Австрийской войны и которым назначалось, влившись в старые кадры Испанской армии, пополнить и омолодить их. Наполеон прибавил к ним собственную гвардию, которую привел в движение весной 1810 года, предоставив ей перед тем несколько месяцев отдыха, и намеревался сам переместиться на Иберийский полуостров. Собрав под своим командованием 100 тысяч человек, он надеялся оттеснить англичан к морю и, нанеся им великое поражение, склонить чашу весов в британском парламенте в пользу партии мира.
Для достижения мира Наполеон планировал соединить разгром английской армии с другим, не менее действенным средством. Он собирался ужесточить континентальную блокаду, которая соблюдалась со всей строгостью только в портах старой Франции, почти не соблюдалась в портах новой например, в Бельгии и совсем не соблюдалась в родственных и союзных государствах: Голландии, Ганновере, ганзейских городах и Дании. Страсть Наполеона к этому роду войны была не меньшей, чем та, которую он испытывал к войне на полях сражений. Для нанесения англичанам наибольшего ущерба нужно было удалить с континента не только их хлопок и продукты металлургии, но и колониальные товары — сахар, кофе, хлопок, красители и дерево, представлявшие собой валюту, которой в Западной и Восточной Индиях расплачивались за продукцию, изготовленную в Манчестере и Бирмингеме. Не только собственно английские, но и постепенно завоеванные англичанами французские и голландские колонии, а также испанские колонии, открывшиеся для них после начала Испанской войны, расплачивались колониальными товарами, которые англичанам приходилось затем сбывать в Европе, чтобы покрыть расходы своих промышленных и коммерческих операций. Для внедрения этих продуктов на континент англичане придумали множество весьма хитроумных способов.
Помимо огромного склада в Лондоне, куда были вынуждены заходить все корабли нейтральных стран, чтобы взять часть английского груза, они устроили склады на Азорских островах, Мальте и Гельголанде, где сосредоточились огромные массы товаров и где контрабандисты черпали материал для подпольной торговли. Главными владельцами складируемых товаров были фермеры, занимавшиеся земледелием на побережье; по ночам товары забирали и развозили повсюду, и такой способ обходить закон утвердился не только в ганзейских городах, но и по всей Голландии, несмотря на ее связи с Францией. Население усердно помогало контрабандистам и вместе с ними нападало на таможенников, разоружало их, истребляло или подкупало. Помимо подпольных контрабандистов существовали еще и мнимые нейтралы, торговавшие почти открыто и в изобилии ввозившие запрещенные товары во французские и союзные порты. Чтобы понять роль фальшивых нейтралов, нужно припомнить английский и французский декреты, уже не раз упоминавшиеся нами и составлявшие тогда морское законодательство. В 1806 году англичане объявили заблокированными все порты Франции от Бреста от устья Эльбы, хотя не обладали, в соответствии с нормами права, реальной силой, чтобы перекрыть в них доступ.
Наполеон в своем Берлинском декрете тотчас ответил на эту фиктивную блокаду генеральной блокадой Британских островов, запретил сообщение с ними по морю и в переписке и закрыл доступ в свои порты не только всем английским судам, но и тем, кто заходил в порты Англии и ее колоний. На этот декрет Англия отвечала приказами 1807 года, в соответствии с которыми все нейтральные суда, каковы бы ни были их происхождение и пункт назначения, обязывались заходить в Лондон, на Мальту или в иные британские порты, дабы освидетельствовать свой груз, уплатить огромные пошлины и получить лицензию на плавание. На этот чрезвычайный акт Наполеон ответил в ноябре 1807 года Миланским декретом, который объявлял денационализированными и подлежащими захвату любые суда, которые подчинятся этому гнусному закону, где бы их ни настигли. Между двумя тираниями и барахтались несчастные мореплаватели нейтральных стран, вынужденные отправляться в Лондон за лицензией на плавание и подвергавшиеся за это риску быть взятыми в плен французами. Ничего нельзя сказать в оправдание обеих тираний, разве что сослаться, дабы извинить вторую, на то, что она была спровоцирована первой. Англичане дошли в своих требованиях до того, что все суда в Средиземном море должны были заходить на Мальту, а в Атлантике — в Лондон.
К примеру, голландцы, отправляясь к берегам Франции за солью для своей солонины, были вынуждены заходить в Лондон, чтобы заплатить за разрешение импортировать это сырье для их главного промысла. Американцы, возмущенные двойным нарушением прав нейтральных стран, которое вменяли в вину главным образом англичанам как провокаторам, издали так называемый закон эмбарго, которым запретили своим судам плавание между Францией и Англией и вообще к Европе. Они предписали им осуществлять сообщение исключительно между американскими побережьями и решили использовать собственный хлопок, занявшись его производством. Запретив себе приближаться к английским и французским берегам, американцы объявили подлежащим аресту любое английское или французское судно, дерзнувшее приблизиться к берегам Америки. Между тем большинство американских арматоров, не столь гордых, как их правительство, нарушали эти законы. Так, поскольку эмбарго касалось только тех, кто возвращался в порты, большинство продолжали искать приключений в морях, рассчитывая, что подобные меры не продержатся более года-двух, и жили, переходя из одного порта в другой за счет отправлявших их торговых домов.
Почти все они отправлялись в Англию за колониальными продуктами, которыми были переполнены лондонские склады, и перевозили их за свой счет или за счет английских, голландских, ганзейских, датских и русских торговцев. Они покупали лицензии, брали себе в сопровождение британские корабли и шли в Кронштадт, Ригу, Данциг, Копенгаген, Гамбург, Амстердам и даже Антверпен, Гавр и Бордо, представляясь повсюду нейтралами, ибо были американцами, и утверждая, что не сообщались с Англией. Их без особых уговоров принимали в России, Пруссии, Гамбурге, Голландии, где только и мечтали быть обманутыми. Чуть больше трудностей они встречали в Антверпене, Гавре и Бордо, но и там нередко находили средство обмануть бдительность имперской администрации, почти всегда неспособной убедиться в факте сообщения с Англией и подчинения ее законам. Греки, принявшиеся торговать в Средиземном море под турецким флагом, шли на Мальту за сахаром, кофе и английским хлопком и доставляли свой товар в Триест, Венецию, Неаполь, Ливорно, Геную и Марсель, называя себя нейтралами, ибо плавали под турецким флагом; доказать незаконность их торговли было так же трудно, как незаконность операций американцев. Франция была крайне заинтересована в пресечении обширной подпольной торговли.
В самом деле, если бы англичане потеряли возможность сбывать в Европе колониальные товары, их торговля была бы рано или поздно парализована. Огромное количество счетов, основанных на этой торговле и депонированных в Банке Англии, было бы опротестовано; кредит банка был бы подорван, и его векселя, ставшие после отмены платежей в серебре единственным и главным платежным средством Англии, настигло бы немедленное падение. Как же тогда завозить великое множество товаров, без которых английская роскошь не желала обходиться даже во время войны? И главное, чем оплачивать содержание на Иберийском полуострове английских армий, которые без золота и серебра не могли добиться от союзников ни хлеба, ни мяса, ни вина? Если учесть, что одна из двух английских политических партий хотела войны, а другая мира, станет понятно, что усугубление крупных военных неудач новым падением ценных бумаг вооружило бы партию мира и приблизило бы срок примирения на море и на континенте, и задача Наполеона будет, наконец, выполнена. К каким бы жестким мерам ни прибегал Наполеон, важность цели извиняла его действия.
Понимая, как трудно понять, подчинились мнимые нейтралы английским законам или нет, он принял радикальное решение, разом сняв все затруднения. Он приказал закрыть французские и союзнические порты и для турок, и для американцев, и опирался при этом на весьма основательные доводы. Что касается османцев, заходивших главным образом во французские или принадлежавшие Франции порты, такие как Марсель, Генуя, Ливорно, Неаполь, Венеция и Триест, Наполеон повелел принимать их временно, отсылать бумаги в Париж на изучение начальнику таможен и ему самому, и лишь после такого строгого расследования избавлять их от конфискации наказания, полагавшегося за любую контрабанду. Неприятностей от подобного обращения с греками, выдававшими себя за османцев, ждать не приходилось, ибо Порта ими не интересовалась, да и Франция не особенно беспокоилась о ее мнении. А вот жесткие меры в отношении американцев могли доставить серьезные осложнения. Чтобы эти страны подчинились, недостаточно было приказать, нужно было представить правдоподобные и весомые доводы.
Кроме того, американцам покровительствовало сильное правительство, которое не следовало задевать, дабы не упустить шанс довести его в ближайшем будущем до объявления войны Великобритании. Наполеон запретил принимать американцев во французских портах и настоял на том, чтобы им запретили въезд в Пруссию и в Россию, ссылаясь на весьма убедительный довод о том, что они только выдают себя за американцев. Некоторые из них и в самом деле были мнимыми американцами; другие, давно покинув родину и сделав своей единственной родиной британские пакгаузы, не имели уже права на поддержку своего правительства. Наполеон пошел еще дальше и, не ограничившись закрытием портов континента, приказал арестовывать их суда во французских и зависевших от Франции портах. А затем энергично потребовал того же от Пруссии, Дании и России. При этом он ссылался на американский приказ арестовывать французские суда.
Наполеон не был разгневан так, как хотел показать, он только искал благовидный предлог для ареста в Голландии, Франции и Италии американских судов, занимавшихся контрабандой. Он секвестровал множество таких судов, и их богатые грузы пополнили казну ресурсами, почти равными тем, что доставляли военные контрибуции. Впрочем, Наполеон был заинтересован в сближении с американцами, дабы поссорить их с англичанами, и начал переговоры с представлявшим в Париже правительство Соединенных Штатов генералом Армстронгом, без колебаний признав, что Берлинский и Миланский декреты — меры насильственные, хоть и вызванные, в свою очередь, насилием. Он утверждал, что у него нет иных средств, чтобы ответить на наглые притязания британцев, и объявил, что готов отказаться от исполнения декретов в отношении американцев при условии, что и они воспротивятся британской тирании и заставят англичан отменить злополучные приказы, или же объявят им войну. Арестовывать американские суда во Франции и даже в ганзейских городах, в устье Эльбы и Везера, где располагались французские войска, было нетрудно. Однако далеко не просто было осуществлять таковые аресты в Голландии, где король Луи противился волеизъявлениям брата и куда направлялось множество контрабандистских судов; в Дании, охотно служившей хранилищем запрещенных товаров и переправлявшей их на континент через границу Гольдштейна; в Пруссии, не желавшей мучить свое население ради триумфа Наполеона над Англией; и в России, чрезвычайно дорожившей торговлей с британцами, которым она продавала свои сельскохозяйственные продукты, единственное достояние ее вельмож.
Наполеон еще мог стерпеть, хоть и с досадой, сопротивление Дании, Пруссии и России, сетуя на них с горячностью, несообразной его нынешней примирительной политике, но он не мог вынести того, что с самой явной недобросовестностью на всем европейском побережье сталкивается в Голландии, покоренной французским оружием и ставшей королевством его брата. Претензии Наполеона позволяют легко догадаться о причине, побудившей его при последнем распределении войск разместить несколько старых дивизий Массена у голландских границ. Видя, что не может помешать голландцам предаваться контрабанде, он издал декрет, запрещающий всякие торговые отношения с ними. Это означало нанести им смертельный удар, ибо голландцы и так были наполовину отделены от англичан состоянием войны, а после того как французские законы отделили их и от континента, они оказывались обреченными на голодную смерть. Тогда король Луи бросился брату в ноги и, пообещав изменить свою политику, добился отмены декрета. Однако обещания его оказались пустыми, и вскоре, несмотря на требования Франции, американцы были допущены во все порты Голландии.
При новом акте неподчинения Наполеон не выдержал, восстановил декрет и объявил о плане присоединения Голландии к Франции. В самом деле, с некоторого времени этот план начал его занимать. Обнаружив, что не может добиться от Голландии, даже под управлением брата, ни эффективного содействия военно-морских сил, ни искреннего содействия торговым ограничениям, он решил присоединить ее к Империи, что бы о том ни подумали. Печальные и горькие речи Луи не могли заставить Наполеона переменить решение, однако его останавливали семья, остатки привязанности и Европа. Адмирал Верюэль, чьи заслуги он высоко оценил и который питал к нему признательность, оставаясь патриотом своей родины, старался предотвратить досадную вспышку и уговаривал братьев встретиться. Наполеону этого не хотелось, ибо он опасался, что уступит в присутствии брата; Луи желал встречи ничуть не более, ибо страшился попасть в Париже под слишком могучую руку, а также опасался встретить королеву Гортензию, свою жену, от которой удалился.
Тем не менее, по настоянию адмирала Верюэля, сделавшего за обоих братьев шаги, которых ни один из них не хотел делать сам, Луи покинул Гаагу и прибыл в Париж, дабы покончить со ссорой. Братья вступили в переговоры, и в качестве первого акта повиновения Луи согласился арестовывать американцев, проникавших в порты Голландии. Затем Наполеон занялся выполнением своих декретов в других северных государствах. Его коварному и нещепетильному в выборе средств уму весьма нравилась идея впускать в порты мнимых нейтралов, с тем чтобы затем секвестровать их. Наполеон приказал своим агентам в ганзейских городах арестовывать мнимых нейтралов и рекомендовал Дании и Пруссии впускать их и тотчас арестовывать, будучи уверен, что под видом американцев окажутся арестованы одни англичане. Дания и Пруссия робко возражали, что не все американцы контрабандисты и что их документы активно проверяют, дабы убедиться, что они не заходили в английские порты.
Данию извинить было трудно, ибо Англия относилась к ней с непримиримой враждой, тогда как Франция, напротив, была ее надежным и верным другом; кроме того, дело касалось драгоценнейших ее прав, и она, как никакое другое государство, была заинтересована в сопротивлении порядкам, которые англичане пытались установить на морях. Пруссию же, побежденную и угнетенную, не интересовавшуюся морскими вопросами, легко можно было извинить за то, что она столь неохотно содействует триумфу политических комбинаций своего покорителя и не хочет идти ради него на жестокие жертвы. Тем не менее она не отвечала категорическим отказом на пожелания Наполеона, но уклонялась от объяснений и впускала американцев, не подвергая их аресту. Наполеон предложил Пруссии комбинацию, достойную мошенников, которым объявил войну. В то время в порты Старой Пруссии, в частности, в Кольберг, где у французов не было ни одного солдата, ожидалось прибытие многочисленных караванов под фальшивым американским флагом. Вы сдадите мне их грузы, а я вычту их стоимость из прусского долга».
Нужно заметить, что он был близок к успеху в этих странных переговорах. На всем северном побережье мнимым американцам осталась доступной только Шведская Померания, которую Наполеон вернул Швеции после случившейся там революции, вполне объяснимой при короле, чьи постоянные сумасбродства ставили под удар достоинство и безопасность его страны. Мы видели, как безрассудно распорядился Густав IV своими войсками во время печальной Финляндской войны. Разозлившись на Данию, шведский король, вместо того чтобы бороться с Россией, от которой он мог бы еще долго оборонять Финляндию, передвинул значительные силы к Норвегии для ее захвата и к Зунду, чтоб угрожать Копенгагену. Шведы пришли в отчаяние, потеряв Финляндию вследствие дурного использования доблестных войск, и взбунтовались против слабоумного короля. Мятеж вспыхнул в норвежских войсках, и армия, под предводительством некоего храброго и решительного офицера, передвинулась на Стокгольм.
Напрасно верные слуги короля Густава IV пытались его вразумить и умоляли принести восставшей нации необходимую жертву. Он впал в род неистовства, неизвестно зачем бросился на меч одного из адъютантов, был, наконец, обезоружен и заключен под надзор как больной, пораженный буйным помешательством. Срочно созванный парламент объявил его неспособным править и призвал на трон его дядю, герцога Сёдерманландского, государя мягкого и благоразумного, который уже был регентом до совершеннолетия отрешенного от власти короля. Дабы предотвратить еще большие несчастья, новый монарх заключил мир и с Россией, и с Францией. Мир с Россией стоил Швеции Финляндии, мир с Францией, напротив, принес ей возвращение Померании и Штральзунда, захваченного французами в 1807 году и остававшегося в их владении до 1810 года. Наполеон согласился возвратить их при условии абсолютного закрытия для англичан шведских портов, в особенности Штральзунда.
К несчастью, после потери Финляндии не было для шведов более жестокой жертвы, чем отказ от торговли с британцами. В те времена почти все страны Балтики, богатые сельскохозяйственными продуктами и таким сырьем для флота, как железо, дерево, пенька и смола, не могли обходиться без Англии либо без Франции и совсем не могли обходиться без них обеих сразу. Ссора с Францией оставляла им сообщение с Англией и к тому же делала орудием выгодной контрабанды. Но ссора с Англией, закрывая для них британские порты и не открывая при этом плотно заблокированные французские, была равноценна ссоре с обеими державами. Пообещав Наполеону порвать с англичанами, шведы и в самом деле закрыли для них склады Гётеборга, расположенные столь удобно для контрабандистов, тотчас разрешив им, однако, перевести склады на соседние острова. Наполеон, поставленный обо всем в известность, был весьма недоволен.
Он напомнил Швеции причины, побудившие его объявить войну Густаву IV и заключить мир с герцогом Сёдерманландским, и объявил, что вновь оккупирует Шведскую Померанию и даже возобновит со Швецией войну, если предписания в отношении британской коммерции не будут строго соблюдаться. Из всех северных кабинетов только Санкт-Петербургский наполовину признавал свое противодействие. Скрывая неудовольствие от действий Наполеона в вопросе брака и в вопросе Польши, скрывая подозрения, внушенные сближением Франции с Австрией, этот кабинет имел причину до поры до времени переносить всё: причина эта состояла, как мы знаем, в желании закончить войну с турками и вырвать у них Молдавию и Валахию. Дело стоило того, чтобы потерпеть, не жалуясь на неприятности. К тому же мысль о новой войне с Францией не улыбалась тогда ни одному здравомыслящему человеку в России. Тем не менее Александр, хоть и решившись многое стерпеть, сохранял, помимо личной гордости, гордость великой империи.
Задетый притязаниями Наполеона на господство на всем северном побережье, от Амстердама, Бремена и Гамбурга до Риги и даже Санкт-Петербурга, Александр покорился, в виду цели, которую преследовал на Востоке, но хотел, чтобы в отношении его собственного государства Наполеон согласился на некоторые оговорки. Он желал этого из весьма законного чувства достоинства, а также по менее благовидной причине торговой выгоды. Александр привел французскому правительству довод, который приводили и другие государства и который ничего не стоил, пока существовал американский закон об эмбарго, а именно, что не все американцы мошенники, что он впускает только тех, кто занимается честной торговлей, что он непременно будет арестовывать всех остальных, и что, будучи лишен торговли с Англией, он желает во что бы то ни стало сохранить торговлю с Америкой. Аргумент никуда не годился, ибо закон об эмбарго делал нарушителями всех американцев, плывущих в Европу, и к тому же было наверняка известно, что англичане не пропускают ни одного судна, не заставив его уплатить навигационную пошлину и не нагрузив своими товарами. К несчастью, Наполеон, в неумеренном желании получить все выгоды одновременно, предоставил нарушителям континентальной блокады весьма убедительные доводы против себя, дозволив сообщение с Великобританией посредством лицензий. И вот как он дошел до подобных исключений из собственной системы, которые привели его к противоречию с самим собой.
В конце 1809 года у англичан возникла крайняя надобность в зерне, и во все времена они нуждались в сырье для флотских нужд. Поэтому они разрешили всем, даже неприятельским, судам привозить зерно, дерево, пеньку, смолу, не вынуждая их платить пошлину, которая могла ударить по самим англичанам, вызвав вздорожание сырья, которым они хотели себя обеспечить. Вследствие столь корыстного допущения у набережных Темзы появились бельгийские, голландские, ганзейские, датские и русские корабли — корабли стран, которые находились в состоянии войны с Великобританией. Обнаружив, что англичане столь незаурядным способом получают нужное им сырье, Наполеон решил и сам воспользоваться этим, чтобы вынудить их принимать французские товары, и предоставил свободный проход судам, которые грузили на борт не только дерево, пеньку и зерно, но и шелковые ткани, сукно, вино, коньяк и сыры. Взамен он позволял доставлять сырье, которого недоставало французским мануфактурам, такое как индиго, кошениль, рыбий жир, экзотические породы дерева, медь и проч.
В 1808 он представлял Пруссию на Конгрессе Эрфурта. Позже, у него была видная роль в преобразовании Пруссии и ее армии. Во время войны Шестой Коалиции 1813 он был размещен в главном офисе Блюхера. Позже он возглавил 8-ю Бригаду армейского корпуса Йорка на Рейне и отличился храбростью и военными навыками в сражениях Шато-Тьери , Лаоне и за пределами Парижа. После Соглашения относительно Парижа 1814 , принц сопровождал короля в Лондон и затем посетил переговоры Венского конгресса.
Вскоре после этого Париж капитулировал, и начались мирные переговоры. Приграничные территории Эльзас и Лотарингия отошли к Германии. Побеждённые должны были уплатить 5 миллиардов контрибуции. Это был звёздный час для императора Вильгельма. Он возвратился в Берлин как триумфатор, сопровождаемый повсеместными изъявлениями восторга и любви, какие очень редко выпадали на долю какого-либо государя. В последующие годы, когда Германия вернулась к мирной жизни, горячие симпатии подданных несколько поугасли. Прусское господство, поначалу принятое с таким энтузиазмом, стало казаться весьма обременительным для немцев. Упорная борьба между императором и имперским рейхстагом за дальнейшее расширение конституционных прав стала едва ли не главным явлением германской политической жизни К ней вскоре прибавилась новая опасность - со стороны быстро оформившегося рабочего социалистического движения. Третьим важным моментом политической жизни Германии при Вильгельме стала борьба с католической церковью. После объединения Германии в рейхстаге появилось много депутатов-католиков из южно-германских областей. Вскоре они объединились в партию, боровшуюся против прусского господства в Германии. Почувствовав угрозу с этой стороны, Бисмарк поспешил выбить почву из-под ног у клерикалов проведением нескольких радикальных законов против католической церкви. Школы были отделены от церкви, введён гражданский брак, изгнаны иезуиты, многие епископы низложены, сосланы или оказались в тюрьме. Но меры эти только раздражили католическое население. К счастью, смерть неистового папы Пия IX позволила обеим сторонам сделать шаги к примирению. Новому Папе, Льву XIII, начавшему мирные переговоры, дан был ответ, что истинный мир может состояться лишь под условием признания государственных законов со стороны католического духовенства. Укреплению внешнего мира содействовали дружественные отношения, которые император Вильгельм поддерживал с самыми могущественными из иностранных государей. При его свиданиях с австрийским императором Францем Иосифом в Бад-Ишле и Зальцбурге в 1871 году был положен конец вражде 1866 года и восстановлена старинная дружба. При свидании трёх императоров в Берлине, происходившем с 6 по 11 сентября 1872 года, установлено было согласие трёх монархов во всех главнейших политических вопросах. К этим свиданиям присоединились посещение императором Вильгельмом в 1873 году Петербурга и Вены и приезд в Берлин короля Виктора Эммануила. На посещение последнего император ответил поездкой в Милан, где 18 октября 1873 года ему сделан был сочувственный прием со стороны населения. Внутренним делам империи, прениям рейхстага и прусского сейма Вильгельм оказывал живейшее внимание. Не было почти ни одного национального празднества, в котором бы он не принимал личного участия. Техническому усовершенствованию германской армии он больше всего посвящал свою деятельность. Не жалея сил, он неизменно участвовал в манёврах войск, которые ежегодно происходили в Северной и Южной Германии. Эти поездки на манёвры не лишены были и политического значения: они служили к поддержанию дружественных отношений императора к его родственникам и к населению различных частей Германской империи. Центр тяжести европейской политики был перенесён в Берлин. Среди этих успехов неожиданно совершено было покушение на жизнь императора Вильгельма. Император остался невредим, а злоумышленник был задержан. Результатом этого было внесение в рейхстаг закона о социалистах, но 24 мая он был отвергнут. Виновник покушения, доктор Карл Эдуард Нобилинг, нанесший самому себе опасную рану, был арестован на месте преступления. Гедель был обезглавлен в Берлине 16 августа 1878 года; Нобилинг умер 10 сентября 1878 года от последствий нанесенной им себе раны. На время болезни императора он возложил на наследного принца ведение высших правительственных дел. После двух покушений Бисмарку удалось провести через рейхстаг печально знаменитый "закон против социалистов". На основании этого закона закрылось множество газет и обществ, часто очень далеких от социализма. Это не могло не вызвать возмущения со стороны левых сил, но император до самой смерти продолжал считать принятие закона "всемирно-историческим" актом, который должен был обуздать врага, угрожавшего "гибелью всему государственному порядку". Более 600 указов о помиловании даровали в этот день свободу заключенным за разные преступления лицам. В конце своего царствования Вильгельм задумал социальные реформы. Он обратился к рейхстагу с посланиями от 17 ноября 1881 года и 14 апреля 1883 года, вследствие которых изданы были в 1883 году закон о кассах для больных рабочих, в 1884 году - закон о страховании против несчастных случаев, и в 1885 году оба эти закона распространены на рабочих, служащих в разных транспортных учреждениях, а в 1886 году — на земледельческих и лесохозяйственных рабочих. В рескрипте императора от 4 января 1882 года стремлению оппозиционных партий ввести парламентский образ правления противопоставлено конституционное право прусского короля лично руководить политикой своего правительства. Охлаждение старинной дружбы между Пруссией и Россией, наступившее после Берлинского конгресса, побудило Вильгельма устроить 3 сентября 1879 года свидание с императором Александром II в Александрове. Так как это свидание осталось без результата, то он подписал заключенный князем Бисмарком 15 октября 1879 года оборонительный союз с Австро-Венгрией, к которому в 1883 году присоединилась и Италия. Благодаря ежегодным свиданиям, происходившим между императорами Вильгельмом и Францем Иосифом в Гаштейне, этот союз становился всё тверже и теснее. Император Александр III имел 9 сентября 1881 года свидание с Вильгельмом в Данциге, 15—17 сентября 1884 года — в польском замке в Скерневицах. Свидание Вильгельма с императором Францем Иосифом, происходившее 8—10 августа 1886 года, было событием большой важности, так как поводом к нему послужило возникновение опасностей на Востоке и Западе, а цель его состояла в обсуждении общих мероприятий на случай известных событий. Получил посредственное образование, так как не считался возможным наследником престола. Сражался против Наполеона, был очень храбрым солдатом. Он стал отличным дипломатом, участвуя в дипломатических миссиях. Wilhelm I, нем. Wilhelm I Friedrich Ludwig, нем.
Династия Виттельсбахов Четверг, 02 Апреля 2015 г. Максимилиан II -король Баварии. Династия Виттельсбахов. Максимилиан II нем.
Вильгельм Прусский (1783-1851)
В декабре 1807 года Вильгельм отправился в Париж добиваться снижения контрибуционных платежей , возложенных на Пруссию Наполеоном , что удалось ему лишь в весьма скромном размере. В 1808 году он представлял Пруссию на Эрфуртском конгрессе. В конце того же года он сопровождал своего брата короля Фридриха Вильгельма III в поездке в Санкт-Петербург и принял активное участие в преобразованиях в Пруссии и прусской армии. В Освободительных войнах 1813 года он находился при штабе Блюхера. В битве при Лютцене 2 мая он командовал кавалерийским резервом на левом фланге, а в Битве народов под Лейпцигом обеспечивал соединение северных войск с Блюхером.
Родился 16 марта 1773 года в Вольфсхагене Wolfshagen в семье рейхсграфа Отто Александра фон Шверина Otto Alexander von Schwerin 1737-1819 и его супруги Софии Доротеи фон Биссинген Sophie Dorothea von Bissingen 1733-1801 , в 1786 году в возрасте 13 лет поступил на военную службу юнкером Лейб-Карабинерного полка Leib-Carabinier-Regiment , спустя несколько месяцев переведён в полк Жандармов Regiment Gensdarmes в гарнизоне Берлина Berlin. В 1791 году — корнет, принимал участие в Польской кампании 1792 года, в 1795 году — лейтенант, 6 февраля 1803 года произведён в ротмистры с назначением командиром роты полка Телохранителей Regiment der Gardes du Corps в Шарлоттенбурге Charlottenburg , с 1805 года исполнял обязанности военного коменданта крепости Зильберберг Silberberg , в 1806 году — майор, участвовал в кампании против французов, в атаке на неприятельское каре в сражении 14 октября 1806 года при Ауэрштедте Auerstadt был ранен пулей в колено, затем последовал за королём Фридрихом Вильгельмом III-м Friedrich Wilhelm III в Кенигсберг Kоnigsberg и Мемель Memel , после заключения Тильзитского мира возвратился в декабре 1807 года в Вольфсхаген и летом 1808 года вышел в отставку. В 1813 году возвратился к активной службе с назначением в штаб IV-го армейского корпуса генерала графа Тауенцина Bogislav Friedrich Emanuel Tauentzien von Wittenberg 1760-1824 , отличился в сражении при Гросс-Гершене Gross-Gorschen , 16 августа 1813 года — подполковник полка Телохранителей, после сражения при Теплице Teplitz переведён в штаб-квартиру короля с назначением флигель-адьютантом, сражался при Гросс-Беерене Gross-Beeren и Лейпциге Leipzig.
С 1799 года он состоял на службе в гвардии и в 1806 году сражался во главе кавалерийской бригады при Ауэрштедте. В декабре 1807 года Вильгельм отправился в Париж добиваться снижения контрибуционных платежей , возложенных на Пруссию Наполеоном , что удалось ему лишь в весьма скромном размере.
В 1808 году он представлял Пруссию на Эрфуртском конгрессе. В конце того же года он сопровождал своего брата короля Фридриха Вильгельма III в поездке в Санкт-Петербург и принял активное участие в преобразованиях в Пруссии и прусской армии. В Освободительных войнах 1813 года он находился при штабе Блюхера.
Жикле фр. Используемые при этом пигментные чернила высокой плотности устойчивы к внешнему воздействию, а их светостойкость превышает 110 лет. В качестве основы мы используем только плотную профессиональную с матовым покрытием для лучшего восприятия чернил, специально предназначенную для художественных репродукций.
Вильгельм Прусский (Fnl,iyl,b Hjrvvtnw)
| Портрет прусского короля, который был злостным двоеженцем. | Прусский генеральный штаб под руководством генерала Гельмута Карла фон Мольтке и военное министерство во главе с генералом фон Росном активно разрабатывали планы решающей схватки. |
| наполеон и революция: Шверин (Wilhelm Werner Otto von Schwerin) Вильгельм Вернер Отто (1773-1815) | Вильгельм Прусский (1783—1851). Разделы: Original: Original: %281783—1851%29. |
| Вильгельм Прусский (1783-1851) - | Вильгельм Прусский (1783—1851). |
| Вильгельм принц Прусский | Для более раннего принца и деда Людвиг II Баварии и Отто Баварский, видеть Принц Вильгельм Прусский (1783–1851). |
Действительный камергер и кавалер
1783. Дата смерти: 1851. в 1813 г. состоял при Гл. квартире Блюхера, в 1815 г. командовал резервной кавалерией 4-го арм. корпуса Бюлова. Friedrich Wilhelm Karl von Preussen Friedrich Wilhelm Karl von Preußen; 3 июля 1783[1][2], Берлин[3] — 28 сентября 1851[1][2], Берлин[3]) — принц Прусский, генерал кавалерии, генерал-губернатор Рейнской провинции и союзной крепости Майнц. Вильгельм, принц Прусский в период Наполеоновских войн. Б 1783 г. Россия присоединила к себе Крым, что, конечно же, вызвало недовольство правительства Турции.
Вильгельм 1 император германии сообщение
Личность последнего императора Германии Вильгельма II Гогенцоллерна многие десятилетия вызывала ожесточённые споры. Фридрих Вильгельм Карл Прусский — принц Прусский, генерал кавалерии, генерал-губернатор Рейнской провинции и союзной крепости Майнц. Заполучив власть в свои руки, Вильгельм I первым делом занялся преобразованием прусской армии. Принц Вильгельм Пруссии (3 июля 1783, Берлин – 28 сентября 1851, Берлин) был сыном Фредерика Виллема II Пруссии и Фредерикой Луизой Hesse-Дармштадта. Вильгельм Прусский (1783-1851). Вильгельм i. Вильгельм й 19 век. Немецкий принц Вильгельм 3 позы.
Что сделал Вильгельм II на посту кайзера Германии, кроме Первой мировой войны?
Династия Виттельсбахов. Максимилиан II нем. Maximilian II. По окончании в 1831 году курса исторических и юридических наук в Геттингене и Берлине, совершил несколько больших путешествий по Германии, Италии и Греции.
After the second Treaty of Paris , he lived mostly in Paris and sometimes at his Fischbach Castle in Kowary in the Riesengebirge mountains. From 1824 to 1829 he was governor of the Confederate Fortress at Mainz; from 1830 to 1831 he was governor-general of the Rhine Province and Westphalia. In this capacity, on 20 September 1831 he opened the first rail line on German soil from Hinsbeck via the Deilbach valley to Nierenhof.
In March 1834 he was appointed general of cavalry and re-appointed as governor of the federal fortress at Mainz.
Вовремя Война Шестой коалиции 1813 г. Позже возглавил 8-ю бригаду Йорк русского армейского корпуса на Рейне и отличился храбростью и военным мастерством в сражениях при Шато-Тьерри , Лаон и за пределами Парижа. После Парижский договор 1814 г. В 1815 г. С 1824 по 1829 год он был губернатором Конфедеративная крепость в Майнце; с 1830 по 1831 год он был генерал-губернатором Рейнская провинция и Вестфалия. В этом качестве 20 сентября 1831 г.
В 1808 году он представлял Пруссию на Эрфуртском конгрессе. В конце того же года он сопровождал своего брата короля Фридриха Вильгельма III в поездке в Санкт-Петербург и принял активное участие в преобразованиях в Пруссии и прусской армии. В Освободительных войнах 1813 года он находился при штабе Блюхера. В битве при Лютцене 2 мая он командовал кавалерийским резервом на левом фланге, а в Битве народов под Лейпцигом обеспечивал соединение северных войск с Блюхером. Позднее он повёл 8-ю бригаду армейского корпуса Йорка через Рейн и отличился при Шато-Тьери , Лаоне и под Парижем, проявив храбрость и полководческий талант.