Данная работа была написана с целью обзора области законодательства Российской Империи, касающегося т. н. «инородцев». Устав 1822 г. являлся основным юридическим документом, определявшим жизнь «инородцев» в XIX в. и действовавшим почти до Октябрьской революции. это был вполне конкретный юридический термин. В российском правовом кодексе 19 века (начиная с Устава 1822 года об управлении инородцами [ru]) выделялись следующие категории инородцев:[1].
§ 36. Инородцы
| Кто такие инородцы в 19 веке. Инородцы в российской империи | Кого в 19 веке называли инородцами? |
| Инородцы | Понятия и категории | Главная» Новости» Кого в 19 веке называли инородцами. |
| Кого в XIX в. называли инородцами? Кого в XIX в. называли инородцами? | Даже принятие инородцами христианства не влекло за собой выхода из этого состояния, т.е. крестившегося представителя аборигенного населения продолжали называть инородцами. |
| Кто такие «инородцы» и когда они появились в Российской империи? | Цехом в средневековом городе назвали а)объеденение местеров-ремеслинников одной. |
| Почему на Руси \"инородцы и иноверцы\" не могли быть крепостными | Вопрос по истории: Кого в 19 веке называли инородцами? |
Инородцы в Российской империи
С их точки зрения, она не имела прав на трон. Они одевались просто и скромно, не имели на себе никаких украшений, не пользовались косметикой и не одобряли развлечений - таких, например, как танцы или театр. Большую часть своего времени пуритане проводили в молитвах. Спасаясь от религиозных преследований, огромное количество пуритан переселилось в Америку. Нельзя однозначно ответить на этот вопрос, так как прозвищ было много. Но в большинстве они были очень схожи и любое можно прозвище можно объяснить некоторыми вещами: Елизавета не оставила наследника - дева, период правления Елизаветы - золотой век Англии, поэтому любое восхваляющее прозвище связано с этим, также может встретиться прозвище строгое или страшное, типа "дракон", и связано это с тем, что Елизавета была действительно строгой и не любила развлечений.
Что же касается кочевых и бродячих инородцев, то они составляли «особое сословие в равной степени с сословием сельских обывателей , но отличное от него в образе управления».
Инородцы Туркестанского края, Закаспийской, Акмолинской, Семипалатинской, Семиреченской, Уральской и Тургайской областей, независимо от оседлости, были приравнены в своих правах к сельским обывателям. Инородцы этих областей, принявшие православие, могли приписываться к городам и селениям, не получая специального разрешения, и освобождались навсегда от воинской повинности. Инородцы этих областей и Туркестанского края разделялись на волости: у оседлых — на сельские, у кочевников — на аульные общества. Органами сельского или аульного управления служили сельские сходы или аульные съезды, состоящие из всех домохозяев или кибитковладельцев общества, а также избранные ими сельские или аульные старшины. Органами волостного управления являлись волостные съезды выборных, которые избирались обществом по одному от каждых 50 домохозяев или кибитковладельцев, а также волостной управитель. Волостной съезд избирал также народных судей, действующих единолично или в составе съездов, включавших не менее трёх судей.
Народные судьи избирались на трёхлетний срок. Волостной управитель утверждался губернатором. Если губернатор отказывался утвердить волостного управителя, он требовал проведения новых выборов или назначал волостного управителя сам. Министр или генерал-губернатор могли заменить выборы назначением волостного управителя губернатором. Права и обязанности волостного, сельского и аульного управления определялись Общим положением о крестьянских учреждениях[ источник не указан 2822 дня ]. Кочевники при прохождении чужих уездов и областей в полицейском отношении подчинялись местным властям, однако казённые и земские сборы и повинности они отбывали в своих уездах [8].
При перекочёвках должностные лица исполняли свои обязанности и следовали с наибольшей частью кочевников своей волости или общества. Они получали от уездного начальника свидетельство с указанием числа откочевавших кибиток, которое предъявлялось на кочевьях местному начальству. Оседлые инородцы Командорских островов пользовались особым правовым положением. Они освобождались от каких бы то ни было повинностей, податей, ясака и управлялись своими начальниками [9]. Кочевые инородцы[ править править код ] Сибирские кочевые инородцы для каждого поколения имели назначенные во владение земли, на которых они имели право заниматься земледелием, скотоводством и местными промыслами. На землях, отведённых кочевым инородцам, русским запрещалось самовольно селиться, хотя они могли их брать в оброчное содержание по договорённости с инородческими обществами.
Торговать с кочевыми инородцами можно было любыми товарами, кроме спиртных напитков. Во взаимоотношениях между собой инородцы руководствовались собственными племенными обычаями. Инородцы, владевшие почётными званиями князцы, нойоны , тайши , зайсаны , шуленги , по местным обычаям пользовались преимуществами. Эти звания признавались наследственными или пожизненными. Своих детей они имели право отдавать в казённые учебные заведения и организовывать с разрешения губернаторов собственные учебные заведения. Кочевые инородцы участвовали во всех установленных для данной губернии повинностях.
Кроме того, они были обязаны содержать за свой счёт органы инородческого управления. Каждое стойбище или улус , имевшие не менее 15 семейств, организовывали своё родовое управление, состоявшее из старосты и одного или двух его помощников из числа «почётных и лучших» членов рода. Староста избирался или наследовал эту деятельность в зависимости от обычаев. Однако наследственная должность старосты не могла перейти к женщине. Между инородцами староста мог именоваться разными почётными званиями, но в отношениях с правительством он назывался только старостой. Помощники старосты избирались на определённое или неопределённое время.
Эту должность могли занимать лица, достигшие 21 года, имевшие собственное хозяйство, не состоявшие под судом или следствием.
Родовое управление состояло из старосты и одного или двух его помощни-ков из «почетных» и «лучших» родовичей. Староста в соответствии с обычаем избирался или наследовал свое звание. Между своими родовичами он мог носить «именование князца, зайсана н проч. Помощники старосты выби-рались родовичами на определенное или неопределенное время. Несколько стойбищ или улусов одного рода подчинялись «инородной управе», состояв-шей из головы, двух выборных и письмоводителя.
Голова получал свое звание наследственно или по выбору, сообразно «с стенными обычаями каждого племени». Права и обязанности родовых управлений и инородных управ подробно регламентировались. Родовое управление как первичная ячейка админи-стративной организации имело «ближайший надзор за порядком во вве-ренном ему роде или наслеге». За маловажные проступки оно могло нака-зывать «по обычаям каждого племени и в качестве домашнего исправле-ния». Через родовые управления приводились в исполнение все распоря-жения правительства. Непосредственно на них же возлагался сбор податей «за весь род, как с одного нераздельного лица».
На инородные управы возлагались надзор за родовыми управлениями и «местные распоряжения». Последние заключались: 1 в точном исполнении всех предписаний на-чальства; 2 в понуждении к сбору податей; 3 в сохранении благочиния и порядка; 4 в сохранении прав инородцев от всякого постороннего сте-снения; 5 в розысканиях, по особенным случаям нужных». Инородная управа имела непосредственные сношения с земской полицией и испол-няла все полученные от нее предписания. Наконец, родовое управление и инородная управа несли и судебные функции. Родовое управление в исковых делах имело право «словесных судов». В делах между людьми разных стойбищ или «по неудовольствию па разбирательство» родового управления второй степенью «расправы словесной» была инородная упра-ва; в делах между людьми, подчиненными разным управам, или в качестве третьей и последней степени «словесной расправы» в случае «неудовольстиия» на разбирательство инородной управы выступала местная земская полиция.
Главной задачей «словесной расправы» являлось прекращение несогласий между «инородцами» и примирение спорящих на основания «степных законов и обычаев». В ее функции входил также разбор долго-вых исков и дел о пенях по свадебным договорам. Высшим органом управления у «кочевых инородцев» являлась степ-ная дума, которая состояла из главного родоначальника и выборных засе-дателей, число которых зависело от обычая или надобности. Обязанности степной думы состояли: «I в народоисчислении; 2 в раскладке сборов; 3 в правильном учете всех сумм и общественного имущества; 4 в рас-пространении земледелия и народной промышленности; 5 в ходатайстве у высшего начальства о пользах родовичей». По «сем этим вопросам степ-ная дума отдавала распоряжения инородным управам и в свою очередь подчинялась окружному управлению. Старосты родовых управлений, главы инородных управ и заседатели стенных дум, вступавшие в должность «преемничеством» или по выбору, утверждались губернатором или областным начальником.
Главный родо-начальник степной думы утверждался генерал-губернатором. Вопрос о бюджете «стенного управления» в Уста не 1822 г. С одной стороны, указывалось, что вес старосты, головы и прочие должностные лица не получают от родовичей никакого жалования и «исправляют должности но сим званиям как общедоступную службу». С другой стороны, Устав подчеркивал, что «содер-жание стенного управления составляет внутреннюю повинность кочую-щих», и отмечал законность привилегированного экономического положе-ния верхушки «степного управления»: «доходы, какие званию их при-своены по степным законам и обычаям с промыслов и владеемых земель, остаются в прежнем положении... В Уставе 1822 г. Подати и повинности определялись троякого рода: казенные подати; земские повинности; повинности внутренние, на содержание степного управления.
О порядке назначения казенных податей ясак как податей, утверждаемых в центре. Объем земских повинностей для «инородцев» устанавливало местное Главное управление. Сборы на внутренние повинности определя-лись степной думой, а там, где се не было,-- «общественным приговором инородцев». Губернатор или областной начальник составлял подробный расчет сборов на каждый год, в том числе сколько с каждого рода и со всех «инородцев» в губернии или области «причитается порознь каждого наименования», а также сколько всех сборов с души для каждого рода. Степные думы, получив такое «расписание», делали «раскладки» на родо-вые управления, последние в свою очередь распределяли, «сколько именно каждое семейство взнести обязано звериными шкурами пли деньгами, смотря по успеху промыслов и состоянию каждого». Сбор податей лежал на обязанности родовых управлений и производился на ярмарках или сугланах «мирское собрание инородцев» , но «бродячие инородцы», «по уважению дальних их отлучек для промыслов», могли сдавать подати в других местах и даже в других уездах и губерниях.
Особый раздел в Уставе 1822 г. Ка-зенная торговля проследовала двоякую цель: «I доставление необходи-мого пособия по продовольствию и промыслам кочующих; 2 умерение вольных цен на необходимые потребности».
При этом евреи на 5 лет освобождались от всех казенных податей. Для тех, кто не мог ни купить, ни арендовать землю отводилось первоначально 30. Переселившиеся исключительно добровольно на эти земли, освобождались от податей уже на 10 лет, по истечении которых они должны были платить налоги наравне с другими поданными. Кроме того, им выдавалась ссуда но общих с колонистами других национальностей условиях. В Российской Империи евреям разрешалось заводить любые фабрики на том же основании и с той же свободой, как и всем российским подданным. Более того, для учреждения фабрик им предоставлялся кредит, причем без какого-либо залога российским помещикам ссуды выдавались под залог. Евреи-ремесленники были вправе заниматься любыми, не запрещенными общими законами промыслами. Как ремесленники, так и фабриканты из евреев, должны были платить налоги наравне с подданными других национальностей.
Не была запрещена евреям внешняя и внутренняя торговля, включая винную оптом и в розницу. Единственным исключением был запрет на продажу вина в арендованных для земледелия землях, а также в деревнях и селах или в долг все долги за приобретенное у евреев вино аннулировались. Глава IV Положения закрепляла, что все евреи в России обитающие, вновь поселяющиеся, или по коммерческим делам из других стран прибывающие, свободны и состоят под точным покровительством законов наравне со всеми другими Российскими подданными. Никто не имел права присваивать себе собственность евреев, располагать их трудом, а тем более укреплять их лично. Запрещалось кому-либо притеснять, и даже беспокоить их в отправлении веры и в общей гражданской жизни ни словом, ни делом. Жалобы евреев должны были приниматься в присутственных местах и удовлетворяться по всей строгости законов, вообще для всех подданных Российских установленных. Статья 49 Положения предусматривала, что, "поскольку суд должен быть общий для всех подданных в государстве, то и евреи во всех тяжбах их по имению, в делах вексельных и уголовных имеют ведаться судом и расправой в обыкновенных присутственных местах; из сего следует: 1 что помещики, на землях коих они живут, не имеют над ними права суда ни в тяжебных делах, ни в уголовных; 2 что Третейский Суд в делах тяжебных могут иметь евреи на общем основании и во всей той силе, каковая общими законами Суду сему присвоена". В городах губернских и уездных евреи были наделены правом избирать одного раввина и несколько кагальных. Это же касалось и местечек помещичьих причем, без участия в том помещиков, которым запрещалось собирать какую-либо подать за раввинство, что было обычаем в Польше. В обязанности раввинов входил надзор за обрядами веры и рассмотрение споров, относящихся к религии.
Причем здесь надо иметь в виду, что законы иудаизма подробно регулируют не только чисто богословские вопросы, но и бытовую, и другие стороны жизни евреев. Кагалы должны были наблюдать, чтоб казенные сборы были исправно вносимы. Они могли также расходовать вверяемые им суммы, давая в употреблении их отчет избравшему кагал обществу. Изданным 13 апреля 1835 г. Положением о евреях обязанности кагалов определялись следующим образом: "1 чтобы предписания начальства, собственно к сословию местных жителей из евреев принадлежащие, были исполняемы в точности; 2 чтобы исправно поступали с каждого лица, или еврейского семейства, подати казенные, сборы и доходы городские и общественные; 3 чтобы деньги, подлежащие передаче в уездные казначейства и другие места, отсылаемы были без промедления, по принадлежности; 4 чтобы расходы, возложенные на сословие евреев его ведомства, были выполняемы надлежащим образом. Посему вступающие в кагал деньги хранятся за ключом приемщика, но за печатями всех членов". Говоря современным языком, евреи сами себе из своей среды избирали особых судей и налоговых инспекторов. В 1844 г. Сельские общества и городские сословия евреев, участвуя в платеже податей и других общественных сборов, распределяли налоговое бремя между собой по общему приговору, сообразно с состоянием и средствами каждого. При этом старые, увечные и убогие евреи причислялись к обществам, к которым они принадлежали по родству.
Не имеющие же родственников распределялись для платежа податей по всем еврейским обществам той губернии, по соразмерности числа душ. Еврейские сельские общества и городские сословия должны были также: 1 наравне с обществами других вероисповеданий, иметь попечение о призрении престарелых, увечных и больных своих единоверцев в связи с этим дозволялось устраивать особенные больницы и богадельни, в том числе и с помощью, оказываемой Приказами Общественного Призрения ; 2 заботиться об отвращении бродяжества, учреждая заведения, в которых бедные могли бы находить работу и содержание. Еврейские городские сословия могли участвовать в выборах в общественные должности, причем, евреи, умеющие читать и писать по-русски, могли быть избираемы в члены Городских Дум, Магистратов не еврейских и Ратуш, на том же основании, как избирались на эти должности лица других вероисповеданий. Такова истинная картина положения иных, помимо русского народа, национальностей Российской Империи. В Царской России, в отличие от предлагаемых сторонниками "глобализации" мер по установлению "нового мирового порядка", не только не оказывалось противодействия обеспечению национальной идентичности, но, наоборот, создавались условия для всяческого сохранения самобытности народов, развитию их культуры и самосознания. Примеров приятия этой политики подвластными Российским Императорам народами множество. Достаточно вспомнить добровольно вставших под Русские Знамена поляков, немцев, казанских и крымских татар, калмыков, башкир, вышедших вместе с русским народом на брань в 1812 г. Или, взять, хотя бы, знаменитую своей беспредельной храбростью "туземную" дивизию. В ней под командованием брата Императора Николая II, Великого Князя Михаила Александровича и офицеров из остзейских немцев, неувядаемой славой покрыли себя по призыву своих старейшин вышедшие на бой за Царя и Отечество ингуши, дагестанцы, кабардинцы и представители других народов Северного Кавказа. Показателен и такой пример - во время I Мировой войны немцы содержали российских военнопленных-мусульман в отдельных лагерях.
Однажды один из таких лагерей посетил представитель Германского Императорского Дома и попросил пленных спеть для него молитву. Так вот, не находившиеся под каким-либо давлением русской власти, все запели "Боже Царя храни", а когда комендант лагеря замахал руками, чтобы остановить столь неприятное для него выражение верноподданнических чувств, мусульмане, истолковав жесты коменданта по-своему, продолжая петь молитву Русского народа, опустились на колени. Что могут на это возразить наследники большевиков, против которых во II Мировую войну выступили сотни тысяч сынов якобы освобожденных "интернационалистами" народов? Что могут сказать и сегодняшние радетели демократической России, раздираемой холодными и горячими национальными войнами? Как исторический источник «Устав» имеет неоценимое значение для изучения жизни, управления народов Сибири в течение его действия. Кроме того, он позволяет понять политику царского правительства по отношению к так называемым «инородцам»: по сути, колониальным народам, так как в России, имевшей огромные неосвоенные просторы, колониальная экспансия направлялась, не в заморские страны, а к окраинам империи. Актуальность этого вопроса подчеркивается тем, что вплоть до сегодняшнего дня не существует сколь либо подробного исследования «Устава». О нем можно узнать только из общих работ, и то ему уделяется от нескольких абзацев до нескольких страниц. Следовательно, цель работы - проанализировать «Устав» как исторический источник. Задачи, стоящие передо мной, таковы: изучить управление Сибири по «Уставу»; проанализировать царскую политику в отношении «инородцев» по «Уставу»; на этом основании дать характеристику «Уставу» как историческому источнику и определить его ценность как исторического источника.
Это работа, в которой наиболее полно даются сведения по «Уставу». Улан-Удэ, 1954.. В принципе, фактические данные в ней практически ничем не дополняют сведения из «Истории Якутской АССР», и даны в более сжатом виде. Однако важна позиция исследователей - с этой точки зрения книга является хорошим дополнением к «Истории Якутской АССР». То же самое по поводу идеологии можно сказать и о книгах Ерошкина Н. Более всего оказала помощь его монография «Очерки истории государственных учреждений дореволюционной России». Ерошкин Н. Очерки истории государственных учреждений дореволюционной России. Монография того же Ерошкина Н. История государственных учреждений дореволюционной России.
То же самое можно сказать и о коллективной работе Ерошкина Н. История государственных учреждений России до Великой Октябрьской социалистической революции. ГЛАВА 1. В первый разряд вклю-чались «живущие в городах и селениях», во второй «кочующие земледель-цы» буряты, качинцы , «южные скотоводы и промышленники» сагайпы, те же буряты, некоторые группы южных тунгусов и «северные скотоводы и промышленники». Якуты были тоже отнесены к группе «кочевых инородцев». Признаков, определяющих «бродячих инородцев», Устав не давал. В числе народов, отнесенных к этой группе, были ненцы, «инородцы Охотские, Гнжигинские и Камчатские» и «инородцы Якутской области, то есть: Коряки, Юкагиры, Ламуты и проч. Наибольшее внимание Устав уделил «кочевым» народам. Разложение родоплеменных отношений привело к выделению у этих народов феодальной верхушки, но феодальные основы общественного строя у этих народов сохраняли еще патриархальные формы общественных отношений. Все эти феодалы хотя и захватили лучшие для земледелия и кочевья земли у своих родственников, но продолжали считаться главами-«родоначальниками» и мотивировали все свои действия «интересами» рода.
Правовое положение «кочевых инородцев» по Уставу 1822 г. Они составляли «особенное сословие», прирав-ненное к крестьянскому, но отличное от него «в образе управления». Только но уголовным преступлениям они должны были судиться в общем порядке. За ними сохранялись свобода в вероиспо-ведании н богослужении, освобождение от рекрутской повинности. Подати они платили «по особому положению» с числа душ, которое определялось общей переписью, а также участвовали в «общих по губернии повин-ностях». Устав 1822 г. Распределение этих земель по участкам «зависит от самих кочующих по жеребью или другим их обыкновениям». Русским запрещалось самовольно селиться на землях, отведенных «кочевым ино-родцам», но разрешалось брать эти земли «в оброчное содержание». Наем на работу к частным лицам разрешался только с ведома родового началь-ства. Разрешалась свободная торговля во всякое время «всеми припасами и изделиями», кроме вина.
Чиновникам торговля с «кочевыми инородцами» категорически запрещалась. Для удобства ведения торговли «инородцам» назначались особью места для ярмарок и время их, в соответствии «с вре-менем взноса податей п сообразно с нуждами инородцев». Правовое положение «бродячих инородцев» по Уставу 1822 г. Устав указывал, что «права бродя-чих инородцев или ловцов, живущих в отдалении и рассеянными, вообще состоят в применении правил, для кочующих постановленных». Отличие заключалось лишь в том, что «назначение земель по племенам» и распре-деление их по участкам не распространялось на «бродячих инородцев». Им назначались «по удобности целые полосы земли», в пределах которых им разрешалось свободно переходить для промыслов из уезда в уезд и из губернии в губернию. Кроме того, «бродячие инородцы» не участвовали в земских губернских денежных повинностях. Там же. Отсюда--следующие правила. Каждое стойбище или улус, в котором считалось не менее 15 семейств, должно было иметь собственное родовое управление, а стойбища или улу-сы, имевшие менее 15 семейств,--причисляться к ближайшим стойбищам.
Родовое управление состояло из старосты и одного или двух его помощни-ков из «почетных» и «лучших» родовичей. Староста в соответствии с обычаем избирался или наследовал свое звание. Между своими родовичами он мог носить «именование князца, зайсана н проч. Помощники старосты выби-рались родовичами на определенное или неопределенное время. Несколько стойбищ или улусов одного рода подчинялись «инородной управе», состояв-шей из головы, двух выборных и письмоводителя. Голова получал свое звание наследственно или по выбору, сообразно «с стенными обычаями каждого племени». Права и обязанности родовых управлений и инородных управ подробно регламентировались. Родовое управление как первичная ячейка админи-стративной организации имело «ближайший надзор за порядком во вве-ренном ему роде или наслеге». За маловажные проступки оно могло нака-зывать «по обычаям каждого племени и в качестве домашнего исправле-ния». Через родовые управления приводились в исполнение все распоря-жения правительства.
Непосредственно на них же возлагался сбор податей «за весь род, как с одного нераздельного лица». На инородные управы возлагались надзор за родовыми управлениями и «местные распоряжения». Последние заключались: 1 в точном исполнении всех предписаний на-чальства; 2 в понуждении к сбору податей; 3 в сохранении благочиния и порядка; 4 в сохранении прав инородцев от всякого постороннего сте-снения; 5 в розысканиях, по особенным случаям нужных». Инородная управа имела непосредственные сношения с земской полицией и испол-няла все полученные от нее предписания. Наконец, родовое управление и инородная управа несли и судебные функции. Родовое управление в исковых делах имело право «словесных судов». В делах между людьми разных стойбищ или «по неудовольствию па разбирательство» родового управления второй степенью «расправы словесной» была инородная упра-ва; в делах между людьми, подчиненными разным управам, или в качестве третьей и последней степени «словесной расправы» в случае «неудовольстиия» на разбирательство инородной управы выступала местная земская полиция. Главной задачей «словесной расправы» являлось прекращение несогласий между «инородцами» и примирение спорящих на основания «степных законов и обычаев». В ее функции входил также разбор долго-вых исков и дел о пенях по свадебным договорам. Высшим органом управления у «кочевых инородцев» являлась степ-ная дума, которая состояла из главного родоначальника и выборных засе-дателей, число которых зависело от обычая или надобности.
Обязанности степной думы состояли: «I в народоисчислении; 2 в раскладке сборов; 3 в правильном учете всех сумм и общественного имущества; 4 в рас-пространении земледелия и народной промышленности; 5 в ходатайстве у высшего начальства о пользах родовичей». По «сем этим вопросам степ-ная дума отдавала распоряжения инородным управам и в свою очередь подчинялась окружному управлению. Старосты родовых управлений, главы инородных управ и заседатели стенных дум, вступавшие в должность «преемничеством» или по выбору, утверждались губернатором или областным начальником. Главный родо-начальник степной думы утверждался генерал-губернатором. Вопрос о бюджете «стенного управления» в Уста не 1822 г. С одной стороны, указывалось, что вес старосты, головы и прочие должностные лица не получают от родовичей никакого жалования и «исправляют должности но сим званиям как общедоступную службу». С другой стороны, Устав подчеркивал, что «содер-жание стенного управления составляет внутреннюю повинность кочую-щих», и отмечал законность привилегированного экономического положе-ния верхушки «степного управления»: «доходы, какие званию их при-своены по степным законам и обычаям с промыслов и владеемых земель, остаются в прежнем положении... В Уставе 1822 г. Подати и повинности определялись троякого рода: казенные подати; земские повинности; повинности внутренние, на содержание степного управления. О порядке назначения казенных податей ясак как податей, утверждаемых в центре.
Объем земских повинностей для «инородцев» устанавливало местное Главное управление. Сборы на внутренние повинности определя-лись степной думой, а там, где се не было,-- «общественным приговором инородцев». Губернатор или областной начальник составлял подробный расчет сборов на каждый год, в том числе сколько с каждого рода и со всех «инородцев» в губернии или области «причитается порознь каждого наименования», а также сколько всех сборов с души для каждого рода. Степные думы, получив такое «расписание», делали «раскладки» на родо-вые управления, последние в свою очередь распределяли, «сколько именно каждое семейство взнести обязано звериными шкурами пли деньгами, смотря по успеху промыслов и состоянию каждого». Сбор податей лежал на обязанности родовых управлений и производился на ярмарках или сугланах «мирское собрание инородцев» , но «бродячие инородцы», «по уважению дальних их отлучек для промыслов», могли сдавать подати в других местах и даже в других уездах и губерниях. Особый раздел в Уставе 1822 г. Ка-зенная торговля проследовала двоякую цель: «I доставление необходи-мого пособия по продовольствию и промыслам кочующих; 2 умерение вольных цен на необходимые потребности». В крайних случаях угроза -голода Устав проектировал продажу казенных товаров по пониженной цене и в долг «если необходимость в том надлежащим образом будет до-казана» и под ответственность представителей местного управления. Таковы главный положения «Устава об инородцах» 1822 г. ГЛАВА 2.
Сперанским и его ближайшим помощником инженером Г. Они пытались как-то ограничить произвол чиновничества, усилить контроль за действиями местной администрации. Улан-Удэ, 1954. Когда в 1852 г. Анненковым, после ревизии Западной Сибири, была представлена во II Сибирский комитет специальная записка о не-состоятельности Устава 1822 г. Однако записка Анненкова о несостоятельности Устава 1822г. Стройная система регламентации Устава во многом оказа-лась нежизненной и неосуществимой. Исследователи неоднократно отмечали надуманность Устава в некото-рых его частях. Совершенно случайным, не основанным на изучении жизни пародов Сибири, было разделение их на «оседлых», «кочевых» и «бродя-чих». Искусственной являлась сама рубрика «бродячие», так как бродячих пародов, передвигавшихся без определенного порядка, в России вообще не было.
Искусственной была и конструкция родовых управлений, требо-вавшая наличия стойбища в 15 семейств. При этой конструкции живая ткань родовой организации -- у народов, у которых она вообще сохраня-лась,-- разрывалась, более крупные роды раздроблялись, более мелкие присоединялись к другим. Прямым следствием этого являлось создание так называемых «административных родов». Вместе с тем нельзя не под-черкнуть, что Устав 1822 г. Устав обобщал и систематизировал то, что сложилось в админи-стративной практике управления народностями Сибири; составители Уста-ва Сперанский и Батеньков не отбрасывали обычное право народов Сибири, считались с ним и стремились ограничить вмешательство чиновников в «степное управление», ограничить их злоупотребления. Фактически, прав-да, последнее осталось на бумаге. Во многом Устав 1822 г. В нем заметна тенден-ция поддержать экономику народов Сибири: запрещалось насильственно захватывать угодья «инородцев» и принудительно использовать их рабо-чую силу, чиновникам запрещалось торговать с ними; а целью казенной торговли ставилось «уморение вольных цен», т. Появление всех этих статей вполне понятно. Хозяйство основной массы «инородцев», особенно народов Севера, ката-строфически разрушалось.
Грозным признаком этого явились голодные годы --1810, 1811, 1814, 1816 и 1817. Росли недоимки, фискальная поли-тика правительства трещала по швам. Для того чтобы обеспечить посту-пление податей с «инородцев», нужно было как-то оградить их от торговой кабалы, которая процветала в Сибири, и обеспечить им пользование их вековыми угодьями. Но вместе с тем, в Уставе 1822 г. Ника-ких гарантий Устав не содержал.
Когда в 19 веке называли инородцами
Найди верный ответ на вопрос«Кого в 19 веке называли инородцами? » по предмету История, а если ответа нет или никто не дал верного ответа, то воспользуйся поиском и попробуй найти ответ среди похожих вопросов. Российские «Инородцы» в XVIII веке и западно-христианское влияние. Согласно уставу инородцы разделялись на «кочевых», «бродячих» и «оседлых», и именно это разделение и определяло их правовой и административный статус. В 19 веке инородцев часто отличали от местных жителей посредством их обуви и украшений. Вопрос по истории: Кого в 19 веке называли инородцами? В конце 19 века список народов, официально признанных инородцами, включал тринадцать различных категорий населения от сибирских инородцев до российских евреев.
Кого в XIX в. называли инородцами? Кого в XIX в. называли инородцами?
Наказъ по управлению Самоедамн, ст. Обязанности Старость Самоедскихъ, ст. О разъездахъ ст. О словесной расправе Самоедовъ, ст. Особыя правила о разборе словесном по обязательствамъ, захлючаемымъ Самокдами между собой съ лнцами посторонними, ст.
О разборе исков по найму въ работу, ст. О разборе исковъ по денежным займамъ ст. О разборе исковъ по отдаче разных промысловъ в оброчное содержание, ст. О казенныхъ продажахъ, ст.
Отл VI. Надзоръ и ответственость, ст. О податяхъ Самоедовъ ст. Объ исчислении и раскладке ясака, ст.
О сборе и взносе ясака, ст. О сдаче ясака и объ оценке рухляди, ст. О книгахъ, отчетахъ и квитанциях, ст. О взысканы недоимокъ, ст.
Права кочевых инородцев были подразделены на две части: О правах личных и о правах по имуществу.
Но на деле разделение обычно проходило по религиозному принципу и инородцами звали всех неправославных. Это не удивительно: на протяжении столетий культивировалась идеология об уникальности России именно благодаря тому, что это единственное не павшее под ударами врагов православное царство По также термин «инородцы» существовал в официальных законах Российской империи и обозначал народы, к которым применялись иные по сравнению с основным населением юридические нормы.
На этих землях осталась прежняя правовая система, как и в других колониях, вошедших в состав Российской империи. В 1773 году Екатерина II подписала закон «О терпимости всех вероисповеданий». Мусульманские и буддийские общины стали получать государственную поддержку.
Большинство инородцев были освобождены и от другой тяжелой повинности: отправлять рекрутов в царскую армию. Вместо своих сыновей, остававшихся дома, они выплачивали государству официально установленный сбор. При этом на развитие инфраструктуры приобретенных колоний имперская казна ежегодно тратила гораздо больше средств, чем получала от них доходов. Учитывая все вышесказанное, доктор исторических наук Вадим Трепавлов, как и многие другие исследователи, пришел к выводу, что наиболее дискриминируемым народом в Российской империи были представители титульной нации, на которых никакие налоговые льготы и другие привилегии не распространялись. Нерусские крепостные Было бы ошибкой утверждать, что среди нерусских, вообще, не было крепостных. Дело в том, что власти империи старались не производить кардинальных изменений в укладе жизни присоединенных народов.
И если крепостное право существовало в какой-то провинции, то так и оставалось. Например, в Белоруссии, Прибалтике и на Украине местные дворяне притесняли крестьян, заставляя отрабатывать барщину и платить оброк, независимо от того, подданными какой страны они являлись. Что касается татар, башкир, мордвы и других народов Поволжья, то крепостными среди них являлась лишь малая часть населения. Они принадлежали своим собственным местным князьям и дворянам.
В годы ее правления было сожжено на костре более 300 человек. Сама Мария в юные годы была столь привержена своей вере, что не отреклась от нее даже тогда, когда это угрожало ее комфортной жизни, безопасности и престолонаследию. Скорее всего, у нее просто не было другого выхода. Католики не признавали законным брак ее отца и матери. С их точки зрения, она не имела прав на трон. Они одевались просто и скромно, не имели на себе никаких украшений, не пользовались косметикой и не одобряли развлечений - таких, например, как танцы или театр.
КОГО В ЦАРСКОЙ РОССИИ НАЗЫВАЛИ ИНОРОДЦАМИ И ПОЧЕМУ ЭТО СЛОВО НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ПЛОХИМ
Устав разделял инородцев на «оседлых», «кочевых» и «бродячих» и согласно этому разделению определял их административный и правовой статус. Якут — торговец пушниной отправляется на санях на ярмарку Черкесы.
Сперанским после его экспедиции для изучения состояния Сибири с помощью Г. Устав разделял инородцев на «оседлых», «кочевых» и «бродячих» и согласно этому разделению определял их административный и правовой статус.
Якут — торговец пушниной отправляется на санях на ярмарку Черкесы.
Термин «инородцы», будучи сам по себе нейтральным «люди иного рода» , приобретал обычно оттенок неравноправия. По переписи 1897 года все население России составляло 125,6 млн. Из них к инородцам с той или иной степенью условности можно отнести около 13 млн. После 1917 г.
Что и произошло; однако признавалось, что более наивные и неискушённые «туземцы» нередко становились жертвами обмана со стороны предприимчивых соседей — русских и коми-зырян вернее, их северной группы, так называемых ижемцев, которые продвинулись в тундры и стали заниматься оленеводством. Стали констатироваться случаи обеднения ненецких семейств, которые вынуждены были не только идти в работники к своим сородичам, богатым оленеводам, но и переходить на оседлый образ жизни, нанимаясь батраками к русским и коми. Проникновение в тундру русских промысловиков и коми-оленеводов создавало и другую проблему, которая особенно беспокоила ненцев: природные особенности, казалось бы, огромной и богатой тундры таковы, что её эксплуатацию можно было проводить на основе выработанных веками правил , опирающихся на принципы возобновления природных ресурсов. В 1803 году ненцы Большеземельской тундры провели «полюбовный раздел» своих земель с русскими и коми, желавшими обустроиться в тундре. Судя по всему, «полюбовный раздел» стал результатом мошенничества по отношению к наивным жителям тундры; опытные чиновники увидели в нём немало нестыковок, что давало возможность дезавуировать это соглашение, что, впрочем, сделать так и не удалось. На протяжении последующих десятилетий большинством чиновников и представителей общественности, радевших о ненцах, разделялось мнение, что все беды этого народа — из-за проникновения в тундру их экономических конкурентов. Предполагалось в частности ограничить права ненцев на тундру, передав их чиновникам, с тем, чтобы не допустить новых обманов доверчивых «туземцев». По другим — планировалось создать своего рода резервации, предоставив ненцам жить по собственным представлениям, а государство должно было гарантировать, что в тундры не проникнет никакое чужое влияние. В 1833 году архангельский губернатор И. Огарёв как было принято в ту просвещённую эпоху, заботившийся прежде всего о «малых сих» , ссылаясь на «жалкое положение самоедов, порабощённых русскими, как поселившимися в тундрах, так и наезжавшими туда для торговли, а затем заведшими значительные стада оленей, которые они приобретали от самоедов главным образом путём спаивания их спиртными напитками», попросил распространить на них действие Устава об управлении инородцев в Сибирских губерниях 1822 года. По аналогии с Уставом 1822 года был создан «особый временный Комитет для собрания сведений об обычаях, по коим самоеды должны были управляться». Комитет был должен заниматься выявлением и записью юридических обычаев, существовавших у ненецкого народа, чтобы на их основании разработать наиболее эффективную систему управления им. В 1837 году все собранные сведения были сведены в единый документ — «проект законов самоедских, извлечённых из обычаев самоедов, обитающих в Мезенском уезде». Конфликты, возникающие в среде ненцев, предлагалось решать по нормам их «обычного права», а между ними и представителями других групп населения например, русскими — по существующим в государстве законам. Эти «законы самоедские», представленные в Министерство внутренних дел в 1837 году, было рекомендовано напечатать и на ненецком языке, чего сделать не удалось, поскольку в типографии не было соответствующих «самоедской азбуке» литер. Решено было эти документы перевести на ненецкий язык, но не публиковать поскольку среди ненецкого населения грамотных не было , а объяснять им через священников, что способствовало бы возникновению доверительных отношений между ними, а в конечном счёте — постепенной модернизации ненцев, их включению в общегосударственную жизнь. Уже в XVIII веке ненцы по формальным признакам стали вполне законопослушными гражданами: «подать, которой разделение предоставлено им на волю [то есть путем самообложения. Результатом деятельности миссионеров, с той или иной степенью активности работавших в ненецкой тундре с 1820-х годов, стали нескольких поселений, в которых крещёные ненцы приучились жить оседло. Это были деревни в верховьях Печоры, на территории современной Республики Коми. Архангельский губернатор А. Энгельгардт во время своих поездок по Печорскому краю в 1890-е годы застал одну из таких деревень «вполне благоустроенной», в ней были церковь и школа. Жители ненецких поселений занимались либо промыслами, либо сельским хозяйством, при этом последние «жили значительно зажиточнее». Оседлые ненцы, по словам другого чиновника, были «народ общительный, разговорчивый и весёлый, внутренность помещений отличается сравнительной чистотой и аккуратностью, а сами они зажиточные…» Второй эксперимент по изменению образа жизни ненцев начался в 1870-е годы переселением нескольких семейств на Новую Землю; в последующие десятилетия ненецкая колония продолжала расширяться. Этот проект преследовал две цели: обеспечить присмотр за только что построенной спасательной станцией и начать экономическое освоение архипелага, пока этим не занялись норвежцы. Переселенцы занимались промыслами, жили в русских домах не сразу они к этому привыкли ; здесь были устроены школа и церковь. Приходящим сюда пароходам запрещено было продавать ненцам спиртное и скупать их продукцию. Все торговые операции делались централизованно, губернскими чиновниками. Доходы шли на приобретение по заказам новоземельских ненцев различных товаров, часть денег откладывалась на их счетах в банке. За исключением этих нескольких примеров перевод ненцев на оседлость не удавался. По словам посетившего тундру в 1831 году доктора Белявского, ненцы «хотя и видят преимущества жизни русского народа, но привязаны к своим обыкновениям и образу жизни». И всё увеличивавшийся в последние десятилетия XIX века переход ненцев к оседлости был вызван не возможностями более обеспеченной и культурной жизни, а напротив — их обнищанием; такие оседлые ненцы «кормились» возле русских поселений, устраиваясь работниками или нищенствуя. Использовалось для модернизации обитателей тундры и извлечение части молодёжи из традиционного ненецкого социума и прививка им через образование новых культурных ценностей. Императрица Анна Иоанновна поставила задачу выявить толковых молодых людей, привезти их в Санкт-Петербург с целью подготовить миссионеров для работы в тундре. Этот проект не был реализован. Но в 1774 году для обучения в Архангельской семинарии было доставлено несколько ненецких мальчиков. Учились они успешно, однако непривычный образ жизни и питания привели к тому, что мальчики заболели туберкулезом и все умерли. Важнейшей льготой для кочевого населения было освобождение от воинской службы. При этом, если для живущих оседло «инородцев» такая льгота предоставлялась, как правило, в обмен на принятие христианства, ненцам такого условия не ставилось. Согласно Уставу об управлении самоедами 1835 года, ненцы были полностью освобождены «от рекрутской повинности натурою и деньгами». После введения всеобщей воинской повинности, согласно соответствующему указу, от неё было освобождено инородческое население ряда губерний и областей. Такая льгота для отдельных народностей объяснялось тем, что они по своей «некультурности» совершенно не годились для привлечения в войска. В 1880-е годы «инородцы — самоеды Мезенского уезда» могли привлекаться к отбыванию всеобщей воинской повинности на основании особых положений, чего, впрочем, даже во время Первой мировой войны не практиковалось. Посетивший в 1879 году Канинскую тундру профессор Н.
Инородцы: образы и обозначения в 19 веке
- КОГО В ЦАРСКОЙ РОССИИ НАЗЫВАЛИ ИНОРОДЦАМИ И ПОЧЕМУ ЭТО СЛОВО НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ПЛОХИМ
- кого в 19 веке называли инородцами?
- «Как относились к инородцам на военной службе в Российской империи? » — Яндекс Кью
- Инородцы в Российской империи конца 19 века
Происхождение и значения слова
- Инородцы в Российской империи конца 19 века
- Кого в XIX в. называли инородцами?
- Инородцы в Российской империи
- Инородцы | Понятия и категории
- Кто такие инородцы в 19 веке. Инородцы в российской империи
- Определение понятия «иностранец» в XIX веке
Когда в 19 веке называли инородцами — политический и культурный контекст
Инородцы же, исповедовавшие язычество или ислам и называемые иноверцами, жившие отдельными деревнями включались в число государственных крестьян с освобождением, однако, от воинской повинности, а состоявшие в казачьем звании – оставались в казачьем звании. О правах оседлых инородцев вообще», говорится: «Все вообще оседлые инородцы сравниваются с Россиянами в правах и обязанностях, в которые они вступят. 3. Кого в XIX в. называли инородцами? Устав 1822 г. являлся основным юридическим документом, определявшим жизнь «инородцев» в XIX в. и действовавшим почти до Октябрьской революции. В XIX веке по всей России насчитывалось всего 12 тыс. караимов, из них 12 — миллионеры (по одному на тысячу человек).
Когда в 19 веке называли инородцами — политический и культурный контекст
Так что и инородцами в царскую эпоху называли крупные группы российских подданных точно не с целью обидеть. Кого в XIX в. называли инородцами? Исходя из этимологии слова, так должны были называть представителей всех народов Российской империи, кроме русского. Главная» Новости» Кого в 19 веке называли инородцами. В ней описана сложившаяся в XIX веке система обучения русскому языку нерусских жителей России.