Концерт Рахманинова для фортепиано. Rachmaninoff Piano Concerto 2. Рахманинов второй концерт Ноты. Концерт Рахманинова для фортепиано. Rachmaninoff Piano Concerto 2. Рахманинов второй концерт Ноты. русский композитор, пианист, дирижёр. Второй концерт Рахманинова Ноты для фортепиано.
Второй концерт Рахманинова
Rachmaninoff Piano Concerto No. 2 Tutorial. Учиться осваивать ноты для фортепиано и играть на рояле начал с 4-х лет. 279 бесплатных нот и партитур для скачивания по запросу: Концерт 2 Рахманинов, различные форматы, Ноты, партитуры, клавиры Рахманинов, Сергей.
Нотный архив Бориса Тараканова
Подхватив заданный этими аккордами железный рахманиновский ритм, на фоне широких рокочущих пассажей солирующего инструмента вступает в оркестре знаменитая главная тема, носящая характер медленного марша, шествия, но смягчённая контрастным звучанием у струнных и кларнетов: Тема его вдохновеннейшего Второго концерта есть не только тема его жизни, но неизменно производит впечатление одной из наиболее ярких тем России, и только потому, что душа этой темы русская. Здесь нет ни одного этнографического аксессуара, ни сарафана, ни армяка, ни одного народно-песенного оборота, а между тем каждый раз с первого же колокольного удара чувствуешь, как во весь свой рост подымается Россия Николай Метнер [1]. Певучая побочная тема в параллельной тональности ми-бемоль мажор наполнена спокойствием и лиризмом. Adagio sostenuto — музыка редкой красоты, жемчужина русской лирики.
Второй концерт стал одним из самых общеизвестных, популярных и исполняемых произведений не только Рахманинова, но и всей мировой музыкальной литературы для фортепиано с оркестром. И музыкальное произведение это, скорее всего, хотя бы раз исполнялось на каждом из роялей, которые вообще есть на планете Земля, от Находки до Аляски и от Северного полюса до Южного… Артём Варгафтик.
Провал в 1897 году Первой симфонии Рахманинова сильно отразился на его душевном здоровье. В течение нескольких лет он находился в глубоком творческом кризисе. Лишь к началу 1900-х Рахманинов смог вернуться к активной композиторской деятельности, не в последнюю очередь благодаря лечению у известного врача-гипнотизёра Николая Даля, которому с формулировкой «С благодарностью» и посвящён концерт. Свои встречи с этим человеком Рахманинов вспоминал до конца жизни и был очень благодарен ему. Второй концерт стал началом нового периода в творчестве композитора.
Adagio sostenuto — музыка редкой красоты, жемчужина русской лирики. Она воплощает бесконечно длящееся состояние покоя, полного растворения в природе, «…подслушанное чуткой душой музыканта» Б. Метрическая структура второй части совершенно уникальна; она характеризуется разными размерами одновременно у солиста и оркестра; в восприятии слушателя музыка постоянно колеблется, создавая фантастическое ощущение зыбкости и даже некоторой нереальности основной темы. Allegro scherzando — «Праздник жизни». Главная партия зарождается из слияния звонов, стремительно летящих скерцозных мотивов, плясовых и маршевых ритмов. Её сменяет лирический дифирамб — тема побочной партии. Она звучит трижды, раз за разом все ярче, и к финалу, подобно Первому концерту Чайковского, трансформируется из нежного напева в могучий ликующий гимн, проходящий в мощном оркестровом tutti под громовые колокольные раскаты солирующего фортепиано и растворяющийся в стремительной коде.
Заканчивает экспозицию Рахманинов не обычным в концертах блестящим и бравурным заключением, а легкими, «рассыпающимися» по клавиатуре пассажами фортепиано с постепенно угасающей в низком регистре звучностью. На этом прозрачном фоне в оркестре слышатся мягкие, словно приглушенные отзвуки начальной интонации главной партии, а затем грозно звучит у меди при паузировании фортепиано и остальных инструментов оркестра краткая, резко ритмически очерченная фраза, в которой нетрудно найти сходство с отмеченным выше «императивным» мотивом вступления В несколько расширенном и измененном виде эта же фраза глухо звучит в последних двух тактах экспозиции у струнных басов pizzicato. Она вызывает новую волну встревоженных пассажей у фортепиано, сопровождаемую острыми, отрывистыми аккордами деревянных духовых инструментов со «стучащим» ритмом, напоминающим приведенное построение связующей партии. Таким образом, Рахманинов очень тонко синтезирует в заключительной партии различные тематические элементы и одновременно подготавливает наступление разработки. Необычайно сконцентрированная, целеустремленная разработка своей сжатостью и динамизмом ярко контрастирует с широко, «раскидисто» изложенной экспозицией По количеству тактов разработка почти вдвое короче экспозиции 84 : 156 , но если учесть разницу темпов, то ее относительная длительность будет еще меньшей. Композитор как бы стягивает здесь основной тематический материал в один тугой узел, сближая разные мотивы, контрапунктически объединяя их между собой и придавая им иной, переосмысленный характер. Линии длительного, непрерывного динамического нарастания соответствует постепенное ускорение темпа. Общая структура разработки обладает исключительной ясностью. Она четко распадается на три раздела, которым предшествует вступительное шестнадцатитактовое построение. Но через всю разработку проходит прямая, как стрела, линия последовательных тематических преобразований и растущего динамического напряжения. Уже во вступительном построении разработки Moto precedente — темп заключительной партии, несколько ускоренный по сравнению с предыдущими разделами экспозиции проявляется отмеченная тенденция к объединению и синтезу тематического материала. В последнем, кульминационном разделе разработки начиная от pocco a pocco accelerando на первый план выдвигается тема побочной партии, которая звучит со все нарастающей силой в оркестре, у фортепиано же возникает новая, активно устремленная маршеобразная тема, возникающая из сплава и ритмического переосмысления элементов главной партии и производных от нее построений: Короткая восьмитактовая связка приводит к чрезвычайно ярко динамизированной репризе главной партии Maestoso. Alia Marcia , где ее оснавная тема, данная в усиленном оркестровом звучании, соединяется с только что приведенным новым тематическим образованием. Первый период репризы вместе с предшествующим ему разделом разработки образует одну широкую кульминационную зону, в которой достигнута высшая степень тематической и выразительной концентрации. Последовательно подготавливая эту вершину, композитор использует разнообразные средства для того, чтобы выделить ее как можно более рельефно, включая средства фактуры и оркестровой звучности. Это единственное место в первой части концерта, где более или менее длительно звучит оркестр tutti. В других разделах «тяжелая медь» вступает лишь изредка, эпизодически и на коротких промежутках. После достигнутой кульминации следует столь же длительная линия непрерывного, постепенного затухания. Границы между тематическими разделами репризы стушевываются и становятся слабо ощутимыми. Второе построение главной партии в котором на этот раз ведущая роль принадлежит фортепиано непосредственно «втекает» в побочную партию, значительно изменяющую свой облик. Тема ее мягко и приглушенно звучит у валторны solo в ритмическом увеличении на фоне чуть слышного тремоло струнных. Трепетная лирическая мелодия как бы застывает в неподвижности, лишаясь порыва и воодушевления. Побочная партия значительно сокращена по сравнению с экспозицией и исчерпывается однократным проведением основного тематического построения Вследствие ритмического увеличения темы восьмитактовое построение расширяется до размеров шестнадцатитакта. В основе коды лежит коренным образом переосмысленный «императивный» мотив вступления. Благодаря иному типу изложения и увеличению ритмических длительностей партия фортепиано с такта 7 после цифры 14 он утрачивает свой волевой, энергичный характер и приобретает лирически-мечтательную окраску, сближаясь с темой побочной партии. В этом новом своем «обличии» мотив развивается плавно и медлительно посредством ряда восходящих секвенций Здесь секвенция служит средством не усиления напряженности, а, наоборот, ее ослабления. Завершает первую часть небольшое заключительное построение Meno mosso , основанное на ровном и легком моторном движении с выразительными «всплесками» такты 3 и 7 и стремительным нарастанием к концу, которое решительно и властно «обрубается» краткой, повелительной аккордовой репликой. Вторая часть концерта — Adagio sostenuto — является одним из совершеннейших образов светлой, поэтической лирики Рахманинова. Своеобразие этой части состоит уже в том, что при довольно значительной продолжительности звучания она вся построена на одной теме. Единство и выдержанность эмоционального колорита подчеркиваются остинатностью непрерывно текучего триольного ритмического фона. Тема состоит из двух элементов. Первый четырехтакт вступительного характера Этот четырехтактможно рассматривать как вступление к теме. Однако он настолько тесно спаян с последующим мелодическим развитием, что становится неотъемлемым элементом самой темы и неизменно появляется при каждом ее проведении. Но мелодия взлетает наверх не так легко и стремительно, фаза ее восхождения короче. После активного восходящего хода на кварту с последующим хроматическим повышением второго звука идет плавная нисходящая секвенция, а затем она словно застывает на одном уровне: Многократное опевание терцового звука лада, к которому настойчиво и неизменно возвращается мелодия, создает впечатление чуть заметной зыби или плавного парения. Но под покровом кажущейся неподвижности и застылости проявляется интенсивная внутренняя жизнь. Этому способствуют, в частности, разнообразие ладовых нюансов, постоянные смены гармонической окраски при сохранении основной тональности E-dur, устойчивое ощущение которой подкрепляется длительно выдерживаемым тоническим органным пунктом. Так, очень выразительно звучит отклонение в минорную параллель в конце первого предложения, где мелодия соответственно «сползает» на терцию вниз Тональность cis-moll «просвечивает» и раньше, способствуя известному «оминориванию» темы. Характерно в этом смысле вступительное модулирующее построение, где тональное развитие идет по направлению к cis-moll, доминанта которого непосредственно сопоставляется с тоническим трезвучием E-dur. Во втором предложении мелодия развивается более динамично и целеустремленно. Ярко выделенный, напряженный ход на септиму вверх в предпоследнем такте окрашивает всю тему Здесь возможна известная аналогия с мелодическим строением темы главной партии первой части, где открытый восходящий ход на сексту вносит элемент напряженной экспрессии в плавно и сдержанно развивающуюся мелодию, при различном характере обеих тем в целом. Но эта внезапная эмоциональная вспышка сразу угасает. Последующее хроматически нисходящее движение с остановкой на терцовом звуке, служащем «мелодической осью» темы, приводит к повторному ее проведению у фортепиано: Сдерживаемое сильное чувство открыто вырывается на простор в среднем разделе — Un росо piu mosso. Тихий мечтательный покой сменяется тревожным, взволнованным порывом. Композитор вычленяет из темы наиболее подвижный мелодически отрезок, развивая его секвенционно, тональный план становится неустойчивым, непрестанно модулирующим, с преобладанием минорных тональностей. Средняя часть Adagio распадается на два раздела, соотносящиеся между собой как две последовательные волны нарастания с яркими экспрессивными кульминациями allargando, ff. Постепенно ускоряется ритмическая пульсация, во втором разделе вместо плавного триольного движения восьмыми появляется оживленная фигурация в шестнадцатых нотах. За указанными двумя разделами средней части следует еще одна короткая, но стремительная волна нарастания, приводящая к центральной, наивысшей кульминации всего Adagio в виде широкого, светлого и блестящего по звучанию арпеджированного пассажа протяженностью в шесть октав, основанного на трезвучии Cis-dur. В восприятии слушателя она невольно сопоставляется с «тихой кульминацией» из коды первой части, построенной на аналогичном же широко разливающемся трезвучном пассаже. Таким образом, перекидывается еще одна арка между частями. Но если там этот пассаж возникал в результате «исчерпания» лирического чувства, как некое «растворение в тишине», то здесь это момент наивысшего эмоционального подъема, бурного прорыва восторженной, ликующей эмоции. Далее следует довольно развернутое по размеру построение типа виртуозной каденции, которое, однако, не воспринимается как нечто инородное, нарушающее логический ход развития. Бурный поток пассажей естественно вытекает из завоеванной крутой вершины и, стремительно вздымаясь вверх, словно силится еще раз ее достигнуть, а затем постепенно затихает и плавно «вливается» в репризу. Реприза короче экспозиции вместо двух проведений темы дано только одно , но это компенсируется заключительным построением, проникнутым таким же светлым, спокойным настроением.
Сергей Рахманинов
Главная» Новости» 2 концерт рахманинова для фортепиано ноты. Фортепианные концерты Рахманинова. Рахманинов – Концерт №1 для фортепиано с оркестром. Сергей Рахманинов. Сочинения для фортепиано. Концерт II. Концерт Рахманинова для фортепиано. Rachmaninoff Piano Concerto 2. Рахманинов второй концерт Ноты. Рахманинов второй концерт Ноты.
Рахманинов Сергей - Концерт №2 для фортепиано с оркестром до минор I часть - ноты
Внешне эта связность и непрерывность развития подчеркнута наличием модулирующих построений в начале второй и третьей частей, подготавливающих наступление новой тональности. Так же плавно и постепенно подготавливаются переходы от одного тематического раздела к другому внутри отдельных частей. Тематические связи между частями достигаются не посредством вариационного преобразования одной темы, главенствующей на протяжении всего произведения и сохраняющей при всех своих видоизменениях постоянство основного рисунка, а путем тонко разработанной и гораздо труднее уловимой на первый взгляд системы интонационных перекличек и соответствий, благодаря которым иногда оказываются близкими и родственными тематические построения, не имеющие между собой прямого сходства и подобия. Объединяющим моментом может быть какой-нибудь подчеркнуто экспрессивный мотив, интонация или характерный интервал, входящий в состав различных по своему строению тем. Той же цели способствуют и тембровые переклички, фактурное сходство отдаленных по времени эпизодов, наконец, полифоническое объединение первоначально противопоставленных друг другу тематических элементов. Все это служит выражением синтетичности рахманиновского мышления, особенно ярко проявившейся именно в данном произведении, свойственного композитору стремления не столько дифференцировать контрастные образные сферы, сколько сближать их между собой и находить общее в отдельном и различествующем Можно провести в этом отношении известную параллель между творчеством Рахманинова и русских художников-пейзажистов конца XIX века, стремившихся к подобной же обобщенности письма и подчинению всех деталей основному господствующему тону. Левитан говорил: «Мы еще не вполне владеем умением связывать, обобщать в пейзаже землю, воду и небо; все отдельно, а вместе, в целом это не звучит». Поиски целостного, совокупного «звучания» всех элементов природы вызывались преобладанием лирического начала, чувства и настроения над собственно изобразительными задачами.
Первая часть концерта, Moderato, отличающаяся наибольшим богатством и разнообразием образного содержания, является основополагающей в цикле. Она содержит в себе истоки всего дальнейшего музыкального развития. Сохраняя в этой части стройную форму классического сонатного allegro, Рахманинов очень индивидуально, новаторски трактует соотношение ее элементов. Именно поэтому она была вначале встречена некоторыми музыкантами сдержанно и даже неодобрительно По свидетельству Гольденвейзера, большинство музыкантов, присутствовавших при первом исполнении концерта у него на квартире, «по отношению к первой части концерта особых восторгов не проявило. Она показалась уступающей второй и третьей частям концерта». Особенно упорной, длительной работы потребовала она и от композитора. Трудность и новизна поставленных им перед собой в этой части задач явились причиной того, что она была завершена позже двух последующих частей О длительных поисках композитором соответствующей формы воплощения своего замысла в первой части концерта свидетельствуют и сохранившиеся ее эскизы.
В основе первой части концерта лежат две темы, обе широко распевные, проникнутые свободой мелодического дыхания, но различные по выразительной окраске. Первая тема носит более суровый, мужественный, динамически устремленный характер, вторая — лирически светлая и мечтательная. Внимание слушателя сразу приковывает краткое вступительное построение у фортепиано, основанное на мерной последовательности аккордов субдоминантовой функции с гулкими «колокольными» ударами басового звука. Неуклонное нарастание звучности, приводящее от pianissimo к мощному fortissimo, создает эффект постепенного приближения образа. Завершается это построение повелительно звучащим четырехзвучным мотивом в двойном октавном удвоении, словно вызывающим к жизни скованные силы этот мотив будет играть значительную роль в дальнейшем развитии : Тема главной партии, которая звучит в оркестре на фоне бурлящих как морской прибой пассажей фортепиано, является одним из замечательнейших образцов гениального мелодического дара Рахманинова. Широко протяженная мелодия фортепиано с неуклонной последовательностью развертывается из простейшей секундовой интонации. С усилием отталкиваясь от тонического устоя, она «завоевывает» сначала нижнюю кварту, а затем верхнюю терцию, очерчивая, таким образом, звукоряд, типичный для многих русских народных песен.
Замкнутый мелодический «амбитус» и мерная ритмическая поступь темы, подчеркиваемая тяжелыми ударами басов у фортепиано на сильных долях такта, придают ей сурово сдержанный, волевой характер. И вместе с тем она звучит лирично благодаря своей напевности и мягкости тембрового колорита унисон кларнета, скрипок sul G и альта. Во втором предложении темы выделяется широкий мелодический ход на малую сексту вверх с — as , вносящий элемент напряженной патетики: Вслед за основным построением главной партии, изложенным в виде законченного шестнадцатитактового периода, идет большой раздел «продолжающего» характера, который превышает длительность первого более чем вдвое Краткость основного построения главной партии и широко развитые масштабы второго, переходного по значению построения, вероятно, были причиной возникавшего у Рахманинова опасения в том, что главная партия может быть воспринята при слушании как вступление. Опасение это, впрочем, не имело под собой достаточных оснований. Первая тема концерта настолько рельефна, индивидуальна по характеру, что ее значение как главного, ведущего музыкального образа трудно не ощутить с самого начала. Здесь сохраняется тот же тип фактуры, ритмическое движение, соотношение партии фортепиано и оркестра, но выразительная окраска музыки меняется. На основе свободного сочетания и переосмысления отдельных интонационных элементов темы композитор создает новую, более светлую по выражению фразу, которую он развивает секвенционно, постепенно нарастающими волнами.
В целом линия мелодического развития описывает широкую дугу с кульминацией на двойной доминанте, смягчается и просветляется гармоническое звучание, подготавливая сферу побочной партии. В конце этого построения фортепиано перехватывает у струнных ведущую мелодическую роль и создает восьмитактовое «послесловие» к главной партии партитура, цифра 3. Связующая партия un росо piu mosso основана на легких, воздушных пассажах, в которых словно растворяются и исчезают ясные мелодические очертания первой темы. Это ровное спокойное движение неожиданно прерывается энергичной аккордовой фразой, основанной на упорном, ритмически видоизмененном повторении начального секундного мотива главной партии: Это один из тех «сдерживающих окриков» управляющего музыкальным развитием сурового и властного рахманиновского ритма, о которых писал Асафьев. Приведенная фраза ясно и отчетливо «засекает» границу между двумя основными тематическими разделами экспозиции. Вторая тема, в которой сконцентрированы и обобщены наиболее типические черты светлой, поэтической рахманиновской лирики, по-своему не менее примечательна, чем первая. Легко и стремительно взлетая на октаву, мелодия в первых двух тактах охватывает весь свой диапазон и в дальнейшем плавно парит в очерченном пространстве, чередуя медленное, уступчато нисходящее движение с небольшими, короткими подъемами: Если в главной партии ведущая мелодическая роль принадлежала оркестру, то здесь вначале звучит фортепиано solo, без всякого сопровождения, в дальнейшем же оркестр создает мягкую гармоническую поддержку или ведет выразительный «диалог» с солирующим инструментом, имитируя отдельные его фразы.
По форме побочная партия представляет законченное построение из двух периодов. В первом периоде второе предложение модулирует в g-moll, после чего дано еще десятитактовое дополнение, в котором вычленяется выразительная амфибрахическая интонация из второго такта темы. Построенный на ней ряд хроматических секвенций приводит к лирической кульминации в тональности E-dur Это краткое отклонение служит предвестником тональности второй части. На протяжении первой части E-dur появляется только однажды. Второе построение побочной партии, в котором изложение темы динамизировано и более насыщенно по звучанию, устойчиво утверждает ее основную тональную сферу. Заканчивает экспозицию Рахманинов не обычным в концертах блестящим и бравурным заключением, а легкими, «рассыпающимися» по клавиатуре пассажами фортепиано с постепенно угасающей в низком регистре звучностью. На этом прозрачном фоне в оркестре слышатся мягкие, словно приглушенные отзвуки начальной интонации главной партии, а затем грозно звучит у меди при паузировании фортепиано и остальных инструментов оркестра краткая, резко ритмически очерченная фраза, в которой нетрудно найти сходство с отмеченным выше «императивным» мотивом вступления В несколько расширенном и измененном виде эта же фраза глухо звучит в последних двух тактах экспозиции у струнных басов pizzicato.
Она вызывает новую волну встревоженных пассажей у фортепиано, сопровождаемую острыми, отрывистыми аккордами деревянных духовых инструментов со «стучащим» ритмом, напоминающим приведенное построение связующей партии. Таким образом, Рахманинов очень тонко синтезирует в заключительной партии различные тематические элементы и одновременно подготавливает наступление разработки. Необычайно сконцентрированная, целеустремленная разработка своей сжатостью и динамизмом ярко контрастирует с широко, «раскидисто» изложенной экспозицией По количеству тактов разработка почти вдвое короче экспозиции 84 : 156 , но если учесть разницу темпов, то ее относительная длительность будет еще меньшей. Композитор как бы стягивает здесь основной тематический материал в один тугой узел, сближая разные мотивы, контрапунктически объединяя их между собой и придавая им иной, переосмысленный характер. Линии длительного, непрерывного динамического нарастания соответствует постепенное ускорение темпа. Общая структура разработки обладает исключительной ясностью. Она четко распадается на три раздела, которым предшествует вступительное шестнадцатитактовое построение.
Но через всю разработку проходит прямая, как стрела, линия последовательных тематических преобразований и растущего динамического напряжения. Уже во вступительном построении разработки Moto precedente — темп заключительной партии, несколько ускоренный по сравнению с предыдущими разделами экспозиции проявляется отмеченная тенденция к объединению и синтезу тематического материала. В последнем, кульминационном разделе разработки начиная от pocco a pocco accelerando на первый план выдвигается тема побочной партии, которая звучит со все нарастающей силой в оркестре, у фортепиано же возникает новая, активно устремленная маршеобразная тема, возникающая из сплава и ритмического переосмысления элементов главной партии и производных от нее построений: Короткая восьмитактовая связка приводит к чрезвычайно ярко динамизированной репризе главной партии Maestoso. Alia Marcia , где ее оснавная тема, данная в усиленном оркестровом звучании, соединяется с только что приведенным новым тематическим образованием.
Главная партия зарождается из слияния звонов, стремительно летящих скерцозных мотивов, плясовых и маршевых ритмов. Её сменяет лирический дифирамб — тема побочной партии. Она звучит трижды, раз за разом все ярче, и к финалу, подобно Первому концерту Чайковского , трансформируется из нежного напева в могучий ликующий гимн, проходящий в мощном оркестровом tutti под громовые колокольные раскаты солирующего фортепиано и растворяющийся в стремительной коде [2].
Adagio sostenuto — музыка редкой красоты, жемчужина русской лирики. Она воплощает бесконечно длящееся состояние покоя, полного растворения в природе, «…подслушанное чуткой душой музыканта» Б. Метрическая структура второй части совершенно уникальна; она характеризуется разными размерами одновременно у солиста и оркестра; в восприятии слушателя музыка постоянно колеблется между трёх- и четырёхчетвертным тактом, создавая фантастическое ощущение зыбкости и даже некоторой нереальности основной темы.
Allegro scherzando — «Праздник жизни».
Второй концерт стал одним из самых общеизвестных, популярных и исполняемых произведений не только Рахманинова, но и всей мировой музыкальной литературы для фортепиано с оркестром. Это ярко выраженная Совершенно новый жанр, до сих пор лишь подсознательно чувствуемый людьми, но не определенный формально, как уникальный жанр.
Как и многие другие произведения Рахманинова. Боготворил женщин, как боготворили египтяне свою дивную Хатхор. В музыке ничего не скроешь.
Вся лучшая музыка Рахманинова только о женщине.
RCW IV/12.1: Второй концерт (партитура)
Лишь в разных инкарнациях. Женщина главный смысл его жизни и творчества. Зима, Весна, Осень, Лето. В образе сладостного Страдания и Страсти. И даже, как Рождение и Смерть. Ну что же, наверное он прав.
Однако вступление солиста путает карты. Ощутите этот прорыв материи, болезненный порог, который мы преодолеваем прежде, чем очутиться в райском, но очень далеком мажоре. Горовиц — один из лучших исполнителей концерта в истории. Именно из-за его исполнений Третий сравнялся по популярности со Вторым концертом.
Однако тут куда больше эмоциональная амплитуда: вспышки эйфории сменяются темной, вязкой меланхолией и колючими токкатными эпизодами. В дисциплинированном, твердом рахманиновском почерке уже здесь начинает мерцать демоническая капризность, «паганиниана», которой завершится в «Рапсодии на тему Паганини» путь Рахманинова в концертном жанре четверть века спустя.
В алюминиевом корпусе, прочный как «танк», он одинаково применим как в студии, так и в суровых концертных условиях.
На этом прозрачном фоне в оркестре слышатся мягкие, словно приглушенные отзвуки начальной интонации главной партии, а затем грозно звучит у меди при паузировании фортепиано и остальных инструментов оркестра краткая, резко ритмически очерченная фраза, в которой нетрудно найти сходство с отмеченным выше «императивным» мотивом вступления В несколько расширенном и измененном виде эта же фраза глухо звучит в последних двух тактах экспозиции у струнных басов pizzicato. Она вызывает новую волну встревоженных пассажей у фортепиано, сопровождаемую острыми, отрывистыми аккордами деревянных духовых инструментов со «стучащим» ритмом, напоминающим приведенное построение связующей партии. Таким образом, Рахманинов очень тонко синтезирует в заключительной партии различные тематические элементы и одновременно подготавливает наступление разработки.
Необычайно сконцентрированная, целеустремленная разработка своей сжатостью и динамизмом ярко контрастирует с широко, «раскидисто» изложенной экспозицией По количеству тактов разработка почти вдвое короче экспозиции 84 : 156 , но если учесть разницу темпов, то ее относительная длительность будет еще меньшей. Композитор как бы стягивает здесь основной тематический материал в один тугой узел, сближая разные мотивы, контрапунктически объединяя их между собой и придавая им иной, переосмысленный характер. Линии длительного, непрерывного динамического нарастания соответствует постепенное ускорение темпа. Общая структура разработки обладает исключительной ясностью. Она четко распадается на три раздела, которым предшествует вступительное шестнадцатитактовое построение. Но через всю разработку проходит прямая, как стрела, линия последовательных тематических преобразований и растущего динамического напряжения. Уже во вступительном построении разработки Moto precedente — темп заключительной партии, несколько ускоренный по сравнению с предыдущими разделами экспозиции проявляется отмеченная тенденция к объединению и синтезу тематического материала.
В последнем, кульминационном разделе разработки начиная от pocco a pocco accelerando на первый план выдвигается тема побочной партии, которая звучит со все нарастающей силой в оркестре, у фортепиано же возникает новая, активно устремленная маршеобразная тема, возникающая из сплава и ритмического переосмысления элементов главной партии и производных от нее построений: Короткая восьмитактовая связка приводит к чрезвычайно ярко динамизированной репризе главной партии Maestoso. Alia Marcia , где ее оснавная тема, данная в усиленном оркестровом звучании, соединяется с только что приведенным новым тематическим образованием. Первый период репризы вместе с предшествующим ему разделом разработки образует одну широкую кульминационную зону, в которой достигнута высшая степень тематической и выразительной концентрации. Последовательно подготавливая эту вершину, композитор использует разнообразные средства для того, чтобы выделить ее как можно более рельефно, включая средства фактуры и оркестровой звучности. Это единственное место в первой части концерта, где более или менее длительно звучит оркестр tutti. В других разделах «тяжелая медь» вступает лишь изредка, эпизодически и на коротких промежутках. После достигнутой кульминации следует столь же длительная линия непрерывного, постепенного затухания.
Границы между тематическими разделами репризы стушевываются и становятся слабо ощутимыми. Второе построение главной партии в котором на этот раз ведущая роль принадлежит фортепиано непосредственно «втекает» в побочную партию, значительно изменяющую свой облик. Тема ее мягко и приглушенно звучит у валторны solo в ритмическом увеличении на фоне чуть слышного тремоло струнных. Трепетная лирическая мелодия как бы застывает в неподвижности, лишаясь порыва и воодушевления. Побочная партия значительно сокращена по сравнению с экспозицией и исчерпывается однократным проведением основного тематического построения Вследствие ритмического увеличения темы восьмитактовое построение расширяется до размеров шестнадцатитакта. В основе коды лежит коренным образом переосмысленный «императивный» мотив вступления. Благодаря иному типу изложения и увеличению ритмических длительностей партия фортепиано с такта 7 после цифры 14 он утрачивает свой волевой, энергичный характер и приобретает лирически-мечтательную окраску, сближаясь с темой побочной партии.
В этом новом своем «обличии» мотив развивается плавно и медлительно посредством ряда восходящих секвенций Здесь секвенция служит средством не усиления напряженности, а, наоборот, ее ослабления. Завершает первую часть небольшое заключительное построение Meno mosso , основанное на ровном и легком моторном движении с выразительными «всплесками» такты 3 и 7 и стремительным нарастанием к концу, которое решительно и властно «обрубается» краткой, повелительной аккордовой репликой. Вторая часть концерта — Adagio sostenuto — является одним из совершеннейших образов светлой, поэтической лирики Рахманинова. Своеобразие этой части состоит уже в том, что при довольно значительной продолжительности звучания она вся построена на одной теме. Единство и выдержанность эмоционального колорита подчеркиваются остинатностью непрерывно текучего триольного ритмического фона. Тема состоит из двух элементов. Первый четырехтакт вступительного характера Этот четырехтактможно рассматривать как вступление к теме.
Однако он настолько тесно спаян с последующим мелодическим развитием, что становится неотъемлемым элементом самой темы и неизменно появляется при каждом ее проведении. Но мелодия взлетает наверх не так легко и стремительно, фаза ее восхождения короче. После активного восходящего хода на кварту с последующим хроматическим повышением второго звука идет плавная нисходящая секвенция, а затем она словно застывает на одном уровне: Многократное опевание терцового звука лада, к которому настойчиво и неизменно возвращается мелодия, создает впечатление чуть заметной зыби или плавного парения. Но под покровом кажущейся неподвижности и застылости проявляется интенсивная внутренняя жизнь. Этому способствуют, в частности, разнообразие ладовых нюансов, постоянные смены гармонической окраски при сохранении основной тональности E-dur, устойчивое ощущение которой подкрепляется длительно выдерживаемым тоническим органным пунктом. Так, очень выразительно звучит отклонение в минорную параллель в конце первого предложения, где мелодия соответственно «сползает» на терцию вниз Тональность cis-moll «просвечивает» и раньше, способствуя известному «оминориванию» темы. Характерно в этом смысле вступительное модулирующее построение, где тональное развитие идет по направлению к cis-moll, доминанта которого непосредственно сопоставляется с тоническим трезвучием E-dur.
Во втором предложении мелодия развивается более динамично и целеустремленно. Ярко выделенный, напряженный ход на септиму вверх в предпоследнем такте окрашивает всю тему Здесь возможна известная аналогия с мелодическим строением темы главной партии первой части, где открытый восходящий ход на сексту вносит элемент напряженной экспрессии в плавно и сдержанно развивающуюся мелодию, при различном характере обеих тем в целом. Но эта внезапная эмоциональная вспышка сразу угасает. Последующее хроматически нисходящее движение с остановкой на терцовом звуке, служащем «мелодической осью» темы, приводит к повторному ее проведению у фортепиано: Сдерживаемое сильное чувство открыто вырывается на простор в среднем разделе — Un росо piu mosso. Тихий мечтательный покой сменяется тревожным, взволнованным порывом. Композитор вычленяет из темы наиболее подвижный мелодически отрезок, развивая его секвенционно, тональный план становится неустойчивым, непрестанно модулирующим, с преобладанием минорных тональностей. Средняя часть Adagio распадается на два раздела, соотносящиеся между собой как две последовательные волны нарастания с яркими экспрессивными кульминациями allargando, ff.
Постепенно ускоряется ритмическая пульсация, во втором разделе вместо плавного триольного движения восьмыми появляется оживленная фигурация в шестнадцатых нотах. За указанными двумя разделами средней части следует еще одна короткая, но стремительная волна нарастания, приводящая к центральной, наивысшей кульминации всего Adagio в виде широкого, светлого и блестящего по звучанию арпеджированного пассажа протяженностью в шесть октав, основанного на трезвучии Cis-dur. В восприятии слушателя она невольно сопоставляется с «тихой кульминацией» из коды первой части, построенной на аналогичном же широко разливающемся трезвучном пассаже. Таким образом, перекидывается еще одна арка между частями. Но если там этот пассаж возникал в результате «исчерпания» лирического чувства, как некое «растворение в тишине», то здесь это момент наивысшего эмоционального подъема, бурного прорыва восторженной, ликующей эмоции. Далее следует довольно развернутое по размеру построение типа виртуозной каденции, которое, однако, не воспринимается как нечто инородное, нарушающее логический ход развития. Бурный поток пассажей естественно вытекает из завоеванной крутой вершины и, стремительно вздымаясь вверх, словно силится еще раз ее достигнуть, а затем постепенно затихает и плавно «вливается» в репризу.
Реприза короче экспозиции вместо двух проведений темы дано только одно , но это компенсируется заключительным построением, проникнутым таким же светлым, спокойным настроением. Ровно, неторопливо покачивающиеся аккорды на фоне волнообразных арпеджированных пассажей представляют собой замечательный образец рахманиновской «поющей» гармонии.
Второй концерт Рахманинова
Речь идёт о Первой симфонии ре минор. Неудачная премьера 15 марта 1897 года в Петербурге стала отправной точкой якобы затяжного творческого бессилия. На самом деле, Первая симфония не так уж и плоха, про неё стоит написать отдельную статью. Дело в том, что язык симфонии был настолько необычен для того времени, что вызвал недоумение у публики. Цезарь Кюи писал: Если бы в аду существовала консерватория, Рахманинов, безусловно, получил бы первую премию за свою симфонию, настолько дьявольскими диссонансами он угостил нас. Конфуз с симфонией как бы ударил по рахманиновскому самолюбию. Он отнюдь не прекратил сочинять, нет.
Он не решался на крупную форму в течение трёх лет. Помог случай.
На предложение включить в программу следующих гастролей первый концерт для фортепиано, Рахманинов предложил свой второй концерт, над которым он уже начал работать. Именно поэтому на вопрос доктора Даля, каковы должны быть результаты лечения, родственники Рахманинова отвечали — закончить Второй концерт. Что представляли собой лечебные сеансы? Это был не гипноз в его прямом смысле, а беседы, во время которых Даль внушал композитору, что он сможет снова творить с прежней легкостью и концерт получится прекрасный. И внушение помогло — уже в начале лета 1900 года Рахманинов начал сочинять, причем одновременно и Концерт, и Сюиту для двух фортепиано опус 17. Истина, однако, была известна только Далю, Сатиным и мне». Во время посещения Рахманиновым доктора Даля композитор написал еще одну пьесу для фортепиано и назвал ее загадочным названием «Делмо».
Конфуз с симфонией как бы ударил по рахманиновскому самолюбию.
Он отнюдь не прекратил сочинять, нет. Он не решался на крупную форму в течение трёх лет. Помог случай. На гастролях в Лондоне Рахманинов вдруг пообещал, что к следующему приезду привезёт новое произведение для фортепиано, и не просто для фортепиано, а для фортепиано с оркестром! Этим сочинением, ознаменовавшим возвращение Рахманинова в мир Большой Музыки, стал Второй фортепианный концерт до минор соч. Концерт посвящён доктору Николаю Владимировичу Далю, известному в то время психотерапевту, владевшему навыками гипноза. Именно его ежедневные сеансы с января по апрель 1900 года помогли Сергею Васильевичу преодолеть тяготившую его неуверенность. Второй фортепианный концерт создавался в обратном порядке, сначала был написан финал, затем вторая - медленная часть, а лишь в конце изумительная по широте и напевности первая часть.
Второе построение побочной партии, в котором изложение темы динамизировано и более насыщенно по звучанию, устойчиво утверждает ее основную тональную сферу. Заканчивает экспозицию Рахманинов не обычным в концертах блестящим и бравурным заключением, а легкими, «рассыпающимися» по клавиатуре пассажами фортепиано с постепенно угасающей в низком регистре звучностью. На этом прозрачном фоне в оркестре слышатся мягкие, словно приглушенные отзвуки начальной интонации главной партии, а затем грозно звучит у меди при паузировании фортепиано и остальных инструментов оркестра краткая, резко ритмически очерченная фраза, в которой нетрудно найти сходство с отмеченным выше «императивным» мотивом вступления В несколько расширенном и измененном виде эта же фраза глухо звучит в последних двух тактах экспозиции у струнных басов pizzicato. Она вызывает новую волну встревоженных пассажей у фортепиано, сопровождаемую острыми, отрывистыми аккордами деревянных духовых инструментов со «стучащим» ритмом, напоминающим приведенное построение связующей партии. Таким образом, Рахманинов очень тонко синтезирует в заключительной партии различные тематические элементы и одновременно подготавливает наступление разработки. Необычайно сконцентрированная, целеустремленная разработка своей сжатостью и динамизмом ярко контрастирует с широко, «раскидисто» изложенной экспозицией По количеству тактов разработка почти вдвое короче экспозиции 84 : 156 , но если учесть разницу темпов, то ее относительная длительность будет еще меньшей. Композитор как бы стягивает здесь основной тематический материал в один тугой узел, сближая разные мотивы, контрапунктически объединяя их между собой и придавая им иной, переосмысленный характер. Линии длительного, непрерывного динамического нарастания соответствует постепенное ускорение темпа. Общая структура разработки обладает исключительной ясностью. Она четко распадается на три раздела, которым предшествует вступительное шестнадцатитактовое построение. Но через всю разработку проходит прямая, как стрела, линия последовательных тематических преобразований и растущего динамического напряжения. Уже во вступительном построении разработки Moto precedente — темп заключительной партии, несколько ускоренный по сравнению с предыдущими разделами экспозиции проявляется отмеченная тенденция к объединению и синтезу тематического материала. В последнем, кульминационном разделе разработки начиная от pocco a pocco accelerando на первый план выдвигается тема побочной партии, которая звучит со все нарастающей силой в оркестре, у фортепиано же возникает новая, активно устремленная маршеобразная тема, возникающая из сплава и ритмического переосмысления элементов главной партии и производных от нее построений: Короткая восьмитактовая связка приводит к чрезвычайно ярко динамизированной репризе главной партии Maestoso. Alia Marcia , где ее оснавная тема, данная в усиленном оркестровом звучании, соединяется с только что приведенным новым тематическим образованием. Первый период репризы вместе с предшествующим ему разделом разработки образует одну широкую кульминационную зону, в которой достигнута высшая степень тематической и выразительной концентрации. Последовательно подготавливая эту вершину, композитор использует разнообразные средства для того, чтобы выделить ее как можно более рельефно, включая средства фактуры и оркестровой звучности. Это единственное место в первой части концерта, где более или менее длительно звучит оркестр tutti. В других разделах «тяжелая медь» вступает лишь изредка, эпизодически и на коротких промежутках. После достигнутой кульминации следует столь же длительная линия непрерывного, постепенного затухания. Границы между тематическими разделами репризы стушевываются и становятся слабо ощутимыми. Второе построение главной партии в котором на этот раз ведущая роль принадлежит фортепиано непосредственно «втекает» в побочную партию, значительно изменяющую свой облик. Тема ее мягко и приглушенно звучит у валторны solo в ритмическом увеличении на фоне чуть слышного тремоло струнных. Трепетная лирическая мелодия как бы застывает в неподвижности, лишаясь порыва и воодушевления. Побочная партия значительно сокращена по сравнению с экспозицией и исчерпывается однократным проведением основного тематического построения Вследствие ритмического увеличения темы восьмитактовое построение расширяется до размеров шестнадцатитакта. В основе коды лежит коренным образом переосмысленный «императивный» мотив вступления. Благодаря иному типу изложения и увеличению ритмических длительностей партия фортепиано с такта 7 после цифры 14 он утрачивает свой волевой, энергичный характер и приобретает лирически-мечтательную окраску, сближаясь с темой побочной партии. В этом новом своем «обличии» мотив развивается плавно и медлительно посредством ряда восходящих секвенций Здесь секвенция служит средством не усиления напряженности, а, наоборот, ее ослабления. Завершает первую часть небольшое заключительное построение Meno mosso , основанное на ровном и легком моторном движении с выразительными «всплесками» такты 3 и 7 и стремительным нарастанием к концу, которое решительно и властно «обрубается» краткой, повелительной аккордовой репликой. Вторая часть концерта — Adagio sostenuto — является одним из совершеннейших образов светлой, поэтической лирики Рахманинова. Своеобразие этой части состоит уже в том, что при довольно значительной продолжительности звучания она вся построена на одной теме. Единство и выдержанность эмоционального колорита подчеркиваются остинатностью непрерывно текучего триольного ритмического фона. Тема состоит из двух элементов. Первый четырехтакт вступительного характера Этот четырехтактможно рассматривать как вступление к теме. Однако он настолько тесно спаян с последующим мелодическим развитием, что становится неотъемлемым элементом самой темы и неизменно появляется при каждом ее проведении. Но мелодия взлетает наверх не так легко и стремительно, фаза ее восхождения короче. После активного восходящего хода на кварту с последующим хроматическим повышением второго звука идет плавная нисходящая секвенция, а затем она словно застывает на одном уровне: Многократное опевание терцового звука лада, к которому настойчиво и неизменно возвращается мелодия, создает впечатление чуть заметной зыби или плавного парения. Но под покровом кажущейся неподвижности и застылости проявляется интенсивная внутренняя жизнь. Этому способствуют, в частности, разнообразие ладовых нюансов, постоянные смены гармонической окраски при сохранении основной тональности E-dur, устойчивое ощущение которой подкрепляется длительно выдерживаемым тоническим органным пунктом. Так, очень выразительно звучит отклонение в минорную параллель в конце первого предложения, где мелодия соответственно «сползает» на терцию вниз Тональность cis-moll «просвечивает» и раньше, способствуя известному «оминориванию» темы. Характерно в этом смысле вступительное модулирующее построение, где тональное развитие идет по направлению к cis-moll, доминанта которого непосредственно сопоставляется с тоническим трезвучием E-dur. Во втором предложении мелодия развивается более динамично и целеустремленно. Ярко выделенный, напряженный ход на септиму вверх в предпоследнем такте окрашивает всю тему Здесь возможна известная аналогия с мелодическим строением темы главной партии первой части, где открытый восходящий ход на сексту вносит элемент напряженной экспрессии в плавно и сдержанно развивающуюся мелодию, при различном характере обеих тем в целом. Но эта внезапная эмоциональная вспышка сразу угасает. Последующее хроматически нисходящее движение с остановкой на терцовом звуке, служащем «мелодической осью» темы, приводит к повторному ее проведению у фортепиано: Сдерживаемое сильное чувство открыто вырывается на простор в среднем разделе — Un росо piu mosso. Тихий мечтательный покой сменяется тревожным, взволнованным порывом. Композитор вычленяет из темы наиболее подвижный мелодически отрезок, развивая его секвенционно, тональный план становится неустойчивым, непрестанно модулирующим, с преобладанием минорных тональностей. Средняя часть Adagio распадается на два раздела, соотносящиеся между собой как две последовательные волны нарастания с яркими экспрессивными кульминациями allargando, ff. Постепенно ускоряется ритмическая пульсация, во втором разделе вместо плавного триольного движения восьмыми появляется оживленная фигурация в шестнадцатых нотах. За указанными двумя разделами средней части следует еще одна короткая, но стремительная волна нарастания, приводящая к центральной, наивысшей кульминации всего Adagio в виде широкого, светлого и блестящего по звучанию арпеджированного пассажа протяженностью в шесть октав, основанного на трезвучии Cis-dur. В восприятии слушателя она невольно сопоставляется с «тихой кульминацией» из коды первой части, построенной на аналогичном же широко разливающемся трезвучном пассаже. Таким образом, перекидывается еще одна арка между частями. Но если там этот пассаж возникал в результате «исчерпания» лирического чувства, как некое «растворение в тишине», то здесь это момент наивысшего эмоционального подъема, бурного прорыва восторженной, ликующей эмоции. Далее следует довольно развернутое по размеру построение типа виртуозной каденции, которое, однако, не воспринимается как нечто инородное, нарушающее логический ход развития. Бурный поток пассажей естественно вытекает из завоеванной крутой вершины и, стремительно вздымаясь вверх, словно силится еще раз ее достигнуть, а затем постепенно затихает и плавно «вливается» в репризу.
БРЫЗГАЛОВ МИХАИЛ АРКАДЬЕВИЧ
- Рахманинов Сергей - Концерт №2 для фортепиано с оркестром до минор I часть - ноты
- Регистрация
- Второй концерт Рахманинова
- Рахманинов С. В. [ноты для фортепиано]: 3 комментария
- Рахманинов Сергей - Концерт №2 для фортепиано с оркестром до минор I часть, ноты |
RCW IV/12.1: Второй концерт (партитура)
фортепианный концерт №2, Оп.18. Concerto pour piano no 2 Opus 18. Sergueï Rachmaninov. Рахманинов С. Концерт №2 для фортепиано с оркестром II-III часть.
2-й фортепианный концерт Рахманинова: история шедевра
Rachmaninoff/concertmasterralph. Рахманинов второй фортепианный концерт. Рахманинов второй концерт Ноты. 2-й фортепианный концерт Рахманинова занимает уникальное место в его творчестве, став одним из его наиболее любимых и известных произведений. Концерт Рахманинова для фортепиано. Rachmaninoff Piano Concerto 2. Рахманинов второй концерт Ноты.
J0107 Рахманинов С.В. Концерт №2: Для фортепиано с оркестром. Соч.18, издательство "П. Юргенсон"
Зилоти и С. При втором исполнении двоюродные братья «поменялись местами» — к роялю сел Зилоти, за дирижёрский пульт. Второй концерт стал одним из самых общеизвестных, популярных и исполняемых произведений не только Рахманинова, но и всей мировой музыкальной литературы для фортепиано с оркестром. Это ярко выраженная Совершенно новый жанр, до сих пор лишь подсознательно чувствуемый людьми, но не определенный формально, как уникальный жанр. Как и многие другие произведения Рахманинова.
Боготворил женщин, как боготворили египтяне свою дивную Хатхор.
В течение нескольких лет он находился в глубоком творческом кризисе. Лишь к началу 1900-х Рахманинов смог вернуться к активной композиторской деятельности, не в последнюю очередь благодаря лечению у известного врача-гипнотизёра Николая Даля, которому с формулировкой «С благодарностью» и посвящён концерт. Свои встречи с этим человеком Рахманинов вспоминал до конца жизни и был очень благодарен ему. Второй концерт стал началом нового периода в творчестве композитора. Концерт написан в традиционной форме сонатно-симфонического цикла. В нём три части вторая и третья исполняются без перерыва : Moderato — первая часть открывается типичным для Рахманинова колоколообразным вступлением у фортепиано: аккорды в верхнем и среднем регистрах, которым отвечает низкий звук фа контроктавы, в нарастающей динамике. Подхватив заданный этими аккордами железный рахманиновский ритм, на фоне широких рокочущих пассажей солирующего инструмента вступает в оркестре знаменитая главная тема, носящая характер медленного марша, шествия, но смягчённая контрастным звучанием у струнных и кларнетов.
Завершает первую часть небольшое заключительное построение Meno mosso , основанное на ровном и легком моторном движении с выразительными «всплесками» такты 3 и 7 и стремительным нарастанием к концу, которое решительно и властно «обрубается» краткой, повелительной аккордовой репликой. Вторая часть концерта — Adagio sostenuto — является одним из совершеннейших образов светлой, поэтической лирики Рахманинова. Своеобразие этой части состоит уже в том, что при довольно значительной продолжительности звучания она вся построена на одной теме. Единство и выдержанность эмоционального колорита подчеркиваются остинатностью непрерывно текучего триольного ритмического фона. Тема состоит из двух элементов.
Первый четырехтакт вступительного характера Этот четырехтактможно рассматривать как вступление к теме. Однако он настолько тесно спаян с последующим мелодическим развитием, что становится неотъемлемым элементом самой темы и неизменно появляется при каждом ее проведении. Но мелодия взлетает наверх не так легко и стремительно, фаза ее восхождения короче. После активного восходящего хода на кварту с последующим хроматическим повышением второго звука идет плавная нисходящая секвенция, а затем она словно застывает на одном уровне: Многократное опевание терцового звука лада, к которому настойчиво и неизменно возвращается мелодия, создает впечатление чуть заметной зыби или плавного парения. Но под покровом кажущейся неподвижности и застылости проявляется интенсивная внутренняя жизнь.
Этому способствуют, в частности, разнообразие ладовых нюансов, постоянные смены гармонической окраски при сохранении основной тональности E-dur, устойчивое ощущение которой подкрепляется длительно выдерживаемым тоническим органным пунктом. Так, очень выразительно звучит отклонение в минорную параллель в конце первого предложения, где мелодия соответственно «сползает» на терцию вниз Тональность cis-moll «просвечивает» и раньше, способствуя известному «оминориванию» темы. Характерно в этом смысле вступительное модулирующее построение, где тональное развитие идет по направлению к cis-moll, доминанта которого непосредственно сопоставляется с тоническим трезвучием E-dur. Во втором предложении мелодия развивается более динамично и целеустремленно. Ярко выделенный, напряженный ход на септиму вверх в предпоследнем такте окрашивает всю тему Здесь возможна известная аналогия с мелодическим строением темы главной партии первой части, где открытый восходящий ход на сексту вносит элемент напряженной экспрессии в плавно и сдержанно развивающуюся мелодию, при различном характере обеих тем в целом.
Но эта внезапная эмоциональная вспышка сразу угасает. Последующее хроматически нисходящее движение с остановкой на терцовом звуке, служащем «мелодической осью» темы, приводит к повторному ее проведению у фортепиано: Сдерживаемое сильное чувство открыто вырывается на простор в среднем разделе — Un росо piu mosso. Тихий мечтательный покой сменяется тревожным, взволнованным порывом. Композитор вычленяет из темы наиболее подвижный мелодически отрезок, развивая его секвенционно, тональный план становится неустойчивым, непрестанно модулирующим, с преобладанием минорных тональностей. Средняя часть Adagio распадается на два раздела, соотносящиеся между собой как две последовательные волны нарастания с яркими экспрессивными кульминациями allargando, ff.
Постепенно ускоряется ритмическая пульсация, во втором разделе вместо плавного триольного движения восьмыми появляется оживленная фигурация в шестнадцатых нотах. За указанными двумя разделами средней части следует еще одна короткая, но стремительная волна нарастания, приводящая к центральной, наивысшей кульминации всего Adagio в виде широкого, светлого и блестящего по звучанию арпеджированного пассажа протяженностью в шесть октав, основанного на трезвучии Cis-dur. В восприятии слушателя она невольно сопоставляется с «тихой кульминацией» из коды первой части, построенной на аналогичном же широко разливающемся трезвучном пассаже. Таким образом, перекидывается еще одна арка между частями. Но если там этот пассаж возникал в результате «исчерпания» лирического чувства, как некое «растворение в тишине», то здесь это момент наивысшего эмоционального подъема, бурного прорыва восторженной, ликующей эмоции.
Далее следует довольно развернутое по размеру построение типа виртуозной каденции, которое, однако, не воспринимается как нечто инородное, нарушающее логический ход развития. Бурный поток пассажей естественно вытекает из завоеванной крутой вершины и, стремительно вздымаясь вверх, словно силится еще раз ее достигнуть, а затем постепенно затихает и плавно «вливается» в репризу. Реприза короче экспозиции вместо двух проведений темы дано только одно , но это компенсируется заключительным построением, проникнутым таким же светлым, спокойным настроением. Ровно, неторопливо покачивающиеся аккорды на фоне волнообразных арпеджированных пассажей представляют собой замечательный образец рахманиновской «поющей» гармонии. Как выразительный прощальный вздох звучит завершающая эту часть краткая реплика фортепиано после того, как оркестр умолкает.
В финале — Allegro scherzando — образно-тематические контрасты выявлены с гораздо большей резкостью и отчетливостью, чем в предыдущих частях, и в этом отношении он ближе к традиционному типу сонатного allegro, нежели начальное Moderato. Вместе с тем индивидуальное своеобразие рахманиновского мышления ясно выражено как в его тематическом материале, так и в общем характере музыкального развития. Четко разграниченные между собой темы главной и побочной партии интонационно связаны с тематизмом первой части, хотя эта связь и не всегда улавливается сразу, по первому впечатлению. Так в мелодико-ритмическом рисунке первой темы финала есть элементы, общие с эпически суровой начальной темой концерта, однако они настолько видоизменены и переосмыслены, что это приводит к возникновению нового тематического образа. В ритмически упругой теме главной партии финала соединяются черты маршеобразности и скерцозности: Характерна изменчивость и неуловимость ее облика.
Четко ритмованная начальная фраза растворяется далее в ровном и легком пассажном движении. Эту свою многоликость, способность к постоянным метаморфозам тема обнаруживает и на протяжении дальнейшего развития. Тема побочной партии, первоначально излагаемая в оркестре, содержит явственные интонационные «переклички» с аналогичной по своему местоположению темой из первой части концерта. Но она более собранна, сжата по построению, в сопровождающих ее синкопированных аккордах валторн Этот синкопированный ритм подготавливается уже в главной партии такты 5—6 темы. Однако этот оборот передвинут с начала на границу третьей и четвертой четверти в примере обозначен прямыми скобками , образуя кульминацию темы, постепенно завоевываемую путем последовательно нарастающих волн мелодического подъема.
Тем самым мелодия приобретает более активный, поступательно развивающийся характер. При повторном изложении темы у фортепиано она полнее «раскрывается» мелодически и звучит с большей выразительной напряженностью благодаря значительному ее расширению на 12 тактов , достигаемому посредством секвенционного развития отмеченного кульминационного оборота. Небольшая заключительная партия Meno mosso, цифра 32 носит типичный для Рахманинова «затухающий» характер. Тема главной партии здесь «расщепляется» на два одновременно звучащих плана: легко звенящие, словно доносящиеся издалека аккорды в оркестре деревянные духовые, валторны и струнные pizzicato с тарелками и мягко вьющаяся, спокойная триольная фигурация у фортепиано. Разработка основана целиком на материале первой темы, достигающей здесь грозно-величественного звучания.
После первой драматической кульминации Presto идет еще одна волна нарастания. Она начинается стремительным фугато и на вершине своего развития непосредственно сливается с началом репризы. Конечный идейный вывод переносится на коду, которая приобретает значение обобщающего, синтезирующего эпилога ко всему произведению. Использованный здесь Рахманиновым прием превращения лирического образа в гимнически ликующий имеет своим ближайшим источником симфонию c-moll Танеева. К тому же приему, как известно, прибегал Скрябин, чтобы выразить идею самоутверждения личности, победы творческой воли над силами хаоса и мрака.
Аналогичен его смысл и в концерте Рахманинова. Мощное, торжествующее проведение темы побочной партии финала в коде воспринимается как светлый, восторженный гимн во славу красоты и величия человека. Здесь объединяются основные тематические элементы: в то время как в оркестре широко и ярко звучит полная воодушевления распевная мелодия побочной партии деревянные духовые и струнные в тройном октавном удвоении на выдержанных аккордах меди , в сопровождающих ее массивных аккордах фортепиано отчетливо вырисовываются отдельные обороты главной партии. Таким образом две контрастирующие темы, вначале резко противопоставленные друг другу, сливаются воедино.
Именно из-за его исполнений Третий сравнялся по популярности со Вторым концертом. Однако тут куда больше эмоциональная амплитуда: вспышки эйфории сменяются темной, вязкой меланхолией и колючими токкатными эпизодами. В дисциплинированном, твердом рахманиновском почерке уже здесь начинает мерцать демоническая капризность, «паганиниана», которой завершится в «Рапсодии на тему Паганини» путь Рахманинова в концертном жанре четверть века спустя. Прислушайтесь к 34. Эти моменты «встречи с прошлым» всегда сообщают циклу что-то волшебное, как будто у сочинения появляется способность к рефлексии: вспоминанию и анализу себя самого, как у сознательного организма. Музыка космоса и машин, электронное звучание и тишина как высказывание, первые в мире масштабные звуковые перформансы, шумовая музыка — мы откроем для себя удивительную музыку, которую, возможно, еще никогда не слышали, выделим самые важные направления, композиторские техники и эстетические закономерности прорывного столетия.