Разумеется, большинство зрителей шли на Нетребко, точней, на блистательный тандем Гергиева и Нетребко, но, к радости опероманов, «Трубадур» явил в статусе новой звезды Мариинской труппы еще и Екатерину Семенчук. В партии трубадура Манрико на Шаляпинском фестивале дебютировал молодой тенор из московского театра «Геликон-опера» Иван Гынгазов.
«Трубадур» пришел на сцену Владикавказа
Все они разные, но все бесконечно талантливые. Мечтаю встретиться с Дэвидом Маквикаром. Очень точно был схвачен образ Кармен, которая, вообще-то, очень жесткая женщина, на самом деле не флиртующая и не заигрывающая ни с кем. Там было много танцев, а эта цыганка просто обязана быть подвижной и яркой. И когда ты включаешь другую краску, показываешь, что это может быть спето тихо, негромко, но жестко, как и написано Жоржем Бизе, то многие люди испытывают неудобство, услышав другое прочтение.
Прежде всего это свойственно романсовой музыке, в исполнении которой сформировалось много традиций, ставших штампами. Я понимаю, а поэтому оправдываю своих героинь: Эболи, Азучена, Амнерис — несчастные женщины, они не злодейки! Так, Амнерис и Аида с детских лет росли вместе почти как сестры, и странно, что Амнерис поздно поняла, какой у них сложился любовный треугольник с Аидой и Радамесом. В конце оперы она становится на колени, умоляя жрецов пощадить Радамеса.
Сольный концерт в Концертном зале Мариинского театра с концертмейстером Натальей Мордашовой. Концерт — награждение лауреатов Российской премии Людвига Нобеля. Stabat Mater Россини в филармонии Вероны. Лето 2014 «Троянцы» на Эдинбургском фестивале с Валерием Гергиевым.
Во всех этих старинных театрах на открытом воздухе большую роль играют силы природы: если ветер дует с определенной стороны, то звук летит сильнее или слабее. В июне было страшно холодно, а мы изображали табачную фабрику в жаркой Севилье и потому были в каких-то легких нарядах. Очень пышная старая постановка еще Франко Дзеффирелли. По мне, чем проще, тем лучше.
Кантата Прокофьева «Александр Невский» на фестивале в Вербье. Это было как сказка, я просто мечтаю еще поработать с Юрием Хатуевичем. А еще там был незабываемый концерт Евгения Кисина». Концерт в помощь детям, больным церебральным параличом, в Большом зале Московской консерватории.
Декабрь 2014 «Кармен» в концертном исполнении в Мариинском театре с маэстро Валерием Гергиевым.
И в этом году продюсер «Армония Мунди» взял и переиздал его. В ближайшем будущем состоится перенос в Ла Скала спектакля «Дон Карлос» из Зальцбурга, куда я тоже приглашена наряду с другими участниками прошлогодней фестивальной постановки. Для менеджеров было бы, конечно, легко приглашать меня на одни и те же партии, но я к выбору репертуара отношусь серьезно. Я хотела бы продолжать выступления с лирическим репертуаром — в операх «Кармен», «Вертер», «Анна Болейн», «Норма», «Фаворитка», чтобы я развивалась как артистка и как певица. Вообще я занимаюсь совершенствованием техники постоянно, что-то нахожу для себя, слушая коллег.
И, может быть, мой голос более убедительно прозвучит в партиях Амнерис или Эболи лишь через несколько лет. Если переслушать великих итальянок, то можно заметить, что с возрастом голос каждой менялся лишь к лучшему. Нужно добиваться, чтобы диапазон был единым, ровным, одинаково красивым. Но при этом мы слышим характерную для итальянцев легкость. Голос должен тембрально богатеть, но оставаться гибким и послушным. А тут, в Зальцбурге, он подошел ко мне и попросил посмотреть с ним партию Князя в «Китеже» Римского-Корсакова.
Сейчас много русских опер ставят в Европе и в Америке, и он готовился к выступлению. Мы провели с ним вместе целый день, общались, разговаривали, и я даже пропела ему всю его партию. Отрок — одна из моих любимых партий, я считаю «Китеж» великой оперой, и я хорошо помню, как партию Князя исполняли Геннадий Беззубенков и Сергей Алексашкин. Все мои коллеги по зальцбургской постановке отнеслись ко мне с теплотой и дружелюбием, никто из них не стесняется выразить другому свою любовь, поддержку и показать, как они высоко ценят каждого. Паппано никогда не слышал меня в партии Эболи, но тем не менее к работе над 4-м актом, где звучит одна из самых сложных моих арий, мы приступили лишь в самом конце репетиционного процесса. Это была всего лишь сценическая репетиция, необязательно было петь во весь голос, но я, да и все остальные, пели в полную силу.
Думаю, на той репетиции я спела «O don fatale», как больше никогда в жизни не спою. У меня внутри все клокотало от волнения, адреналин зашкаливал, в висках стучало. Ария безумно сложная, как и вся эта опера, как, впрочем, и весь Верди. Но я помню, как они отнеслись к моему выступлению: они хлопали, благодарили. Такое дружеское отношение на спевках, на репетициях там принято, и, конечно, это всегда очень приятно. Аня отреагировала бурно: она подбежала ко мне, обняла, не скрывая перед всеми своего волнения, стала говорить, что у нее нет слов, что она восхищена тем, как эта партия легла на мою человеческую фактуру, на мой голос.
Ты, говорит, сделала ее не негодяйкой какой-нибудь, а просто юной и слишком недальновидной женщиной, которая просто не смогла понять, куда заведет ее вся интрига, ты, говорит, настоящая Эболи. В зальцбургской постановке Паппано и Штайн ввели куски из французской версии оперы. Там есть диалог Елизаветы и Эболи, где королева говорит, что она устала, и отдает Эболи свою мантию и велит встретиться с Карлосом. А дальше следует ария Эболи, в которой она такая юная, мечтательная, искренняя в своих заблуждениях. Ведь в арии есть слова о том, как она рада хотя бы на час стать королевой и блистать, «как звезда из той песни про королеву в фате». А вот маркиз де Поза для меня всегда отрицательный персонаж, увы.
Я же Эболи, как я могу к нему еще относиться? Антонио Паппано работал с каждым из певцов отдельно, без исключений — и с Йонасом, и с Аней. Причем они уже много раз пели с маэстро «Дона Карлоса», были разные режиссеры, но состав певцов один и тот же. И он с ними все равно проводил репетиции, делал свои замечания, и это было естественно. Так что чем «круче» певец, тем больше он работает и тем проще в общении. Кстати, то же самое могу сказать еще про одного великого человека, с которым в этом году меня свела судьба.
Это Ферруччо Фурланетто, с ним мы вместе пели в «Аиде» в Неаполе. Он сам по себе скромнейший и интеллигентнейший человек, и так же, как и многие великие, он проявлял абсолютное дружелюбие и теплоту ко мне и к другим участникам спектакля. Мы встретились в Берлине, где я в тот момент пела в «Силе судьбы» в Штаатсопер, а он искал свою Марину Мнишек для постановки в Нью-Йорке. Мы поговорили, я пригласила его на спектакль, подарила ему диск со своими записями. Потом мы переписывались, потом в Карнеги-холл у меня было выступление в «Снегурочке» с Гергиевым и Мариинским театром. Питер пришел туда и сказал: милая моя девочка, я полностью убедился, что ты соответствуешь всем моим требованиям, мне нужно, чтобы ты работала с такой же серьезностью, как ты делаешь всё остальное, я с нетерпением жду нашей встречи.
Питер считал, что Марина Мнишек центральный персонаж оперы. И сказал, что если не будет такой Марины, какой он ее видит, то он вообще не будет ставить тот спектакль. Но получилось так, что у Штайна возникли проблемы с визой, и ставил «Бориса» в Мете Стивен Уодсфорд, и с ним тоже все хорошо получилось. В Зальцбург меня пригласил маэстро Паппано, но потом Питер рассказал, как Паппано спросил у него: «Питер, ты не будешь возражать, если у нас Эболи будет петь Катя Семенчук? Так что у нас давние теплые отношения. В прессе даже прозвучало шутливое предложение переименовать Мариинскую постановку «Аиды» в «Амнерис».
Кроме Петербурга, вы спели эту партию и в Берлине, а теперь уже и в Ла Скала. Какая постановка вам нравится? Там интересная идея, действие происходит в музее. Я сижу там как экспонат за стеклом. Я с удовольствием сходила в Египетский музей и в Altes Museum в Берлине, чтобы проникнуться этим «музейным» духом. Я получила удовольствие не только оттого, что участвовала в этой постановке.
Я люблю этот театр, ведь раньше я пела там «Пиковую даму» с Баренбоймом, который сам во время спектакля аккомпанировал мне на рояле, и «Силу судьбы». В берлинской «Аиде» я познакомилась с прекрасным певцом Марко Берти, который пел Радамеса. Это настоящий вердиевский драматический тенор, что проявляется в тембре голоса, темпераменте, ясности языка. Все это делает его исполнение уникальным, к тому же он симпатичен как личность, как человек. Восприятие мною его пения было колоссальным. Он меня многому научил в исполнении музыки Верди.
Например, если спеть Амнерис в первом же ее выходе легким голосом, в лирической манере, то ее не услышат. Как бы дирижер ни был опытен, как бы ни владел оркестром, как бы ни был дружелюбен к певцам и как бы под них ни подстраивался, в оркестре в этот момент такая плотность, такая насыщенность в твоей же тесситуре, что лирическим голосом ты не сможешь пробиться сквозь него. Самая сложная страница в партии Амнерис — первая. Если ты не на авансцене, спеть тихо и лирично не получится. Это должны услышать партнеры и подсказать тебе, где спеть громче. И Марко советовал мне то, что было необходимо и важно.
С ним же мы выступили в «Аиде» в Ла Скала. Это великая певица, с потрясающей музыкальностью, она королева, но в то же время нежная, ранимая в душе, и это слышно в ее голосе. Не могу дождаться нашей встречи, ведь скоро мы будем петь с ней в «Силе судьбы» в Валенсии с Зубином Метой. Мой голос довольно гибкий и универсальный, чему я очень рада. Понимаете, голос начинает приобретать драматическое звучание, если ты точно нащупаешь эмоциональный нерв партии. И гибкость помогает моему голосу проявить это свойство, поэтому меня и стали приглашать на партии драматического меццо-сопрано.
Одни критики говорят, что у меня большой, темный, густой тембр, а другие говорят нечто противоположное. Но я верю себе и своим педагогам. Мы, певцы, себя не слышим. При всех современных технических достижениях певец никогда не увидит себя самого, поющим на сцене, сидя при этом в зале в качестве слушателя. Опыт исполнения драматических партий у меня и сейчас небольшой. Я как раз считаю, что глупо было бы начинать петь эти партии еще раньше, но так же глупо было бы и отказаться от них, если тебе предлагают ведущие дирижеры и театры мира.
Наверное, если меня приглашают в Ла Скала, где я пою Азучену 9 спектаклей подряд в первом составе, значит, они считают, что я могу? Если я закрываю сезон в Ла Скала в опере «Аида», то, наверное, они считают меня лучшей, кто может это сделать у них в театре, правда? Если Валерий Абисалович приглашает меня петь премьеры и если мой график расписан уже до 2018 года, то, значит, все идет правильно в моей карьере? Вы спели, наверное, все написанное для меццо-сопрано Берлиозом. Может быть, вы музыкальный франкофон? К 2009 году, когда Валерий Абисалович начал готовить в Мариинском театре концертное исполнение «Троянцев», я спела лишь несколько вердиевских партий — в «Реквиеме», Прециозиллы, Маддалены, Фенены.
Мы с моим концертмейстером Натальей Мордашовой тщательно разучивали Дидону — мне очень хотелось ее спеть. Была скрупулезная работа и с французским коучем Ксенией Клименко над произношением. Ксения вообще лучший педагог по французскому. Она добивается идеального произношения, учит правильно расставлять все акценты. Однажды в Мете мне довелось разговаривать с их французским коучем, и из беседы я поняла, что там даже не ставятся многие задачи, которые всегда решает с певцами Ксения. Исполнение «Троянцев» труппой Мариинского театра стало не только событием в моей творческой жизни, но и крупным культурным событием в жизни Петербурга, да и всей России.
Это произведение и в мире редко исполняют. Для меня было важно спеть эту партию в моем родном «доме», в Мариинском театре, с Валерием Абисаловичем. Благодаря этой партии я почувствовала, что в своем развитии сразу скакнула через несколько ступеней. Потом мы повезли «Троянцев» за границу. Например, в Карнеги-холл прием был самый восторженный, овации казались бесконечными, зрители кричали от восхищения. Вот, кстати, только что, не успела я спеть 25-го марта в Ла Скала на закрытии сезона в «Аиде», как 26-го в Вене я уже пела «Троянцев», а 27-го там же «Смерть Клеопатры» с маэстро Гергиевым.
Это был практически смертельный номер по нагрузке, и я никому не советую повторять такое. Но что сделано, то сделано. Раз уж я смогла это выдержать, то теперь мне ничего не остается, как с радостью об этом вспоминать. Ведь у каждого артиста есть спектакли, которые он с удовольствием прокручивает в памяти и которые как будто освещают его творческий путь и дают силы на будущее. Возвращаться к ним мысленно очень приятно, ведь это, как правило, большие творческие победы. Я пела Полину, и мне устроили такие овации, что даже сейчас, оглядываясь назад, я не могу поверить, что это было со мной.
Такие же овации еще были в Шатле тоже после «Пиковой дамы». Это было безумие какое-то, там просто крик стоял. Так вот, после Зальцбурга директор театра в Граце пригласил меня на Шарлотту. И в этот же год я спела в Филадельфии свою первую Кармен. Ну а потом Кэрон Стоун пригласила меня спеть Кармен в Далласе уже на открытии сезона. Она в меня поверила.
Для начинающей певицы это было нереальное предложение. Я спела ему вторую арию Далилы с си бемолем. И он сразу предложил мне спеть Леля. Партию я выучила за неделю, репетировать начала в декабре 1999 года, а вышла на сцену уже в январе 2000 года. В этом году, кстати, я вновь пела Леля — уже на сцене нашего нового театра. С того момента я только успевала учить новые партии.
А потом появилась партия Асканио в «Бенвенуто Челлини». Вот это было действительно трудно. У меня даже не было страховки, потому что эту партию никто в театре не пел. Это всегда очень ответственно — петь без страховки, ты ведь не можешь заболеть, подвести коллег, публику. Впрочем, артистам часто приходится выходить на сцену, переступая через какие-то личные обстоятельства и даже беды.
Прежде всего это свойственно романсовой музыке, в исполнении которой сформировалось много традиций, ставших штампами. Я понимаю, а поэтому оправдываю своих героинь: Эболи, Азучена, Амнерис — несчастные женщины, они не злодейки! Так, Амнерис и Аида с детских лет росли вместе почти как сестры, и странно, что Амнерис поздно поняла, какой у них сложился любовный треугольник с Аидой и Радамесом.
В конце оперы она становится на колени, умоляя жрецов пощадить Радамеса. Сольный концерт в Концертном зале Мариинского театра с концертмейстером Натальей Мордашовой. Концерт — награждение лауреатов Российской премии Людвига Нобеля. Stabat Mater Россини в филармонии Вероны. Лето 2014 «Троянцы» на Эдинбургском фестивале с Валерием Гергиевым. Во всех этих старинных театрах на открытом воздухе большую роль играют силы природы: если ветер дует с определенной стороны, то звук летит сильнее или слабее. В июне было страшно холодно, а мы изображали табачную фабрику в жаркой Севилье и потому были в каких-то легких нарядах. Очень пышная старая постановка еще Франко Дзеффирелли.
По мне, чем проще, тем лучше. Кантата Прокофьева «Александр Невский» на фестивале в Вербье. Это было как сказка, я просто мечтаю еще поработать с Юрием Хатуевичем. А еще там был незабываемый концерт Евгения Кисина». Концерт в помощь детям, больным церебральным параличом, в Большом зале Московской консерватории. Декабрь 2014 «Кармен» в концертном исполнении в Мариинском театре с маэстро Валерием Гергиевым. Сольный концерт с Хельмутом Дойчем в Лозанне. Зато в финале они отдают тебе все!
Все идет на таких оборотах, что зал в конце просто рыдает и кричит. В итоге я не просто довольна — я счастлива». Текст: Виталий Котов.
Показ самой знаменитой оперы композитора состоится 24 апреля на новой сцене. В новом сезоне впервые за всю историю фестиваля в нем примут участие артисты Большого театра — симфоническую программу представит сводный симфонический оркестр Мариинского и Большого. Также впервые к акции масштабно присоединится Приморская сцена Мариинского театра — она представит Дальневосточный Пасхальный фестиваль, который пройдет с 9 по 14 мая в Сахалинской области, Приморском и Хабаровском краях.
В Мариинском театре дают последнюю оперу Беллини, написанную для исполнителей-виртуозов
«Трубадур» в исполнении мировых звезд — на новой сцене Мариинского театра накануне звучала опера Джузеппе Верди. Сезон филиала Мариинского театра в Северной Осетии завершится премьерой оперы Джузеппе Верди «Трубадур» на итальянском языке. Video by Stanislav Bessonov Опера «Трубадур» в Мариинском театре (5 января 2022 года).Дирижер — Валерий ГергиевЛеонора — Анна Нетребко#первыйзритель. На Исторической сцене Большого театра прозвучит премьера концертной версии оперы Джузеппе Верди «Трубадур». Спектакли с высоким рейтингом Мариинский театр. "Отелло" впервые прозвучал в Мариинском в 1887 году с Николаем Фигнером в главной партии, через несколько месяцев после мировой премьеры оперы на сцене театра Ла Скала.
Опера «Трубадур»
Над костюмами и декорациями работает Вячеслав Окунев. Хореография — в руках Ильи Устьянцева. На премьере за дирижёрский пульт встанет маэстро Валерий Гергиев.
Дирижер — Мигран Агаджанян. Билеты на официальном сайте Мариинского.
Вообще я занимаюсь совершенствованием техники постоянно, что-то нахожу для себя, слушая коллег. И, может быть, мой голос более убедительно прозвучит в партиях Амнерис или Эболи лишь через несколько лет. Если переслушать великих итальянок, то можно заметить, что с возрастом голос каждой менялся лишь к лучшему. Нужно добиваться, чтобы диапазон был единым, ровным, одинаково красивым.
Но при этом мы слышим характерную для итальянцев легкость. Голос должен тембрально богатеть, но оставаться гибким и послушным. А тут, в Зальцбурге, он подошел ко мне и попросил посмотреть с ним партию Князя в «Китеже» Римского-Корсакова. Сейчас много русских опер ставят в Европе и в Америке, и он готовился к выступлению.
Мы провели с ним вместе целый день, общались, разговаривали, и я даже пропела ему всю его партию. Отрок — одна из моих любимых партий, я считаю «Китеж» великой оперой, и я хорошо помню, как партию Князя исполняли Геннадий Беззубенков и Сергей Алексашкин. Все мои коллеги по зальцбургской постановке отнеслись ко мне с теплотой и дружелюбием, никто из них не стесняется выразить другому свою любовь, поддержку и показать, как они высоко ценят каждого. Паппано никогда не слышал меня в партии Эболи, но тем не менее к работе над 4-м актом, где звучит одна из самых сложных моих арий, мы приступили лишь в самом конце репетиционного процесса.
Это была всего лишь сценическая репетиция, необязательно было петь во весь голос, но я, да и все остальные, пели в полную силу. Думаю, на той репетиции я спела «O don fatale», как больше никогда в жизни не спою. У меня внутри все клокотало от волнения, адреналин зашкаливал, в висках стучало. Ария безумно сложная, как и вся эта опера, как, впрочем, и весь Верди.
Но я помню, как они отнеслись к моему выступлению: они хлопали, благодарили. Такое дружеское отношение на спевках, на репетициях там принято, и, конечно, это всегда очень приятно. Аня отреагировала бурно: она подбежала ко мне, обняла, не скрывая перед всеми своего волнения, стала говорить, что у нее нет слов, что она восхищена тем, как эта партия легла на мою человеческую фактуру, на мой голос. Ты, говорит, сделала ее не негодяйкой какой-нибудь, а просто юной и слишком недальновидной женщиной, которая просто не смогла понять, куда заведет ее вся интрига, ты, говорит, настоящая Эболи.
В зальцбургской постановке Паппано и Штайн ввели куски из французской версии оперы. Там есть диалог Елизаветы и Эболи, где королева говорит, что она устала, и отдает Эболи свою мантию и велит встретиться с Карлосом. А дальше следует ария Эболи, в которой она такая юная, мечтательная, искренняя в своих заблуждениях. Ведь в арии есть слова о том, как она рада хотя бы на час стать королевой и блистать, «как звезда из той песни про королеву в фате».
А вот маркиз де Поза для меня всегда отрицательный персонаж, увы. Я же Эболи, как я могу к нему еще относиться? Антонио Паппано работал с каждым из певцов отдельно, без исключений — и с Йонасом, и с Аней. Причем они уже много раз пели с маэстро «Дона Карлоса», были разные режиссеры, но состав певцов один и тот же.
И он с ними все равно проводил репетиции, делал свои замечания, и это было естественно. Так что чем «круче» певец, тем больше он работает и тем проще в общении. Кстати, то же самое могу сказать еще про одного великого человека, с которым в этом году меня свела судьба. Это Ферруччо Фурланетто, с ним мы вместе пели в «Аиде» в Неаполе.
Он сам по себе скромнейший и интеллигентнейший человек, и так же, как и многие великие, он проявлял абсолютное дружелюбие и теплоту ко мне и к другим участникам спектакля. Мы встретились в Берлине, где я в тот момент пела в «Силе судьбы» в Штаатсопер, а он искал свою Марину Мнишек для постановки в Нью-Йорке. Мы поговорили, я пригласила его на спектакль, подарила ему диск со своими записями. Потом мы переписывались, потом в Карнеги-холл у меня было выступление в «Снегурочке» с Гергиевым и Мариинским театром.
Питер пришел туда и сказал: милая моя девочка, я полностью убедился, что ты соответствуешь всем моим требованиям, мне нужно, чтобы ты работала с такой же серьезностью, как ты делаешь всё остальное, я с нетерпением жду нашей встречи. Питер считал, что Марина Мнишек центральный персонаж оперы. И сказал, что если не будет такой Марины, какой он ее видит, то он вообще не будет ставить тот спектакль. Но получилось так, что у Штайна возникли проблемы с визой, и ставил «Бориса» в Мете Стивен Уодсфорд, и с ним тоже все хорошо получилось.
В Зальцбург меня пригласил маэстро Паппано, но потом Питер рассказал, как Паппано спросил у него: «Питер, ты не будешь возражать, если у нас Эболи будет петь Катя Семенчук? Так что у нас давние теплые отношения. В прессе даже прозвучало шутливое предложение переименовать Мариинскую постановку «Аиды» в «Амнерис». Кроме Петербурга, вы спели эту партию и в Берлине, а теперь уже и в Ла Скала.
Какая постановка вам нравится? Там интересная идея, действие происходит в музее. Я сижу там как экспонат за стеклом. Я с удовольствием сходила в Египетский музей и в Altes Museum в Берлине, чтобы проникнуться этим «музейным» духом.
Я получила удовольствие не только оттого, что участвовала в этой постановке. Я люблю этот театр, ведь раньше я пела там «Пиковую даму» с Баренбоймом, который сам во время спектакля аккомпанировал мне на рояле, и «Силу судьбы». В берлинской «Аиде» я познакомилась с прекрасным певцом Марко Берти, который пел Радамеса. Это настоящий вердиевский драматический тенор, что проявляется в тембре голоса, темпераменте, ясности языка.
Все это делает его исполнение уникальным, к тому же он симпатичен как личность, как человек. Восприятие мною его пения было колоссальным. Он меня многому научил в исполнении музыки Верди. Например, если спеть Амнерис в первом же ее выходе легким голосом, в лирической манере, то ее не услышат.
Как бы дирижер ни был опытен, как бы ни владел оркестром, как бы ни был дружелюбен к певцам и как бы под них ни подстраивался, в оркестре в этот момент такая плотность, такая насыщенность в твоей же тесситуре, что лирическим голосом ты не сможешь пробиться сквозь него. Самая сложная страница в партии Амнерис — первая. Если ты не на авансцене, спеть тихо и лирично не получится. Это должны услышать партнеры и подсказать тебе, где спеть громче.
И Марко советовал мне то, что было необходимо и важно. С ним же мы выступили в «Аиде» в Ла Скала. Это великая певица, с потрясающей музыкальностью, она королева, но в то же время нежная, ранимая в душе, и это слышно в ее голосе. Не могу дождаться нашей встречи, ведь скоро мы будем петь с ней в «Силе судьбы» в Валенсии с Зубином Метой.
Мой голос довольно гибкий и универсальный, чему я очень рада. Понимаете, голос начинает приобретать драматическое звучание, если ты точно нащупаешь эмоциональный нерв партии. И гибкость помогает моему голосу проявить это свойство, поэтому меня и стали приглашать на партии драматического меццо-сопрано. Одни критики говорят, что у меня большой, темный, густой тембр, а другие говорят нечто противоположное.
Но я верю себе и своим педагогам. Мы, певцы, себя не слышим. При всех современных технических достижениях певец никогда не увидит себя самого, поющим на сцене, сидя при этом в зале в качестве слушателя. Опыт исполнения драматических партий у меня и сейчас небольшой.
Я как раз считаю, что глупо было бы начинать петь эти партии еще раньше, но так же глупо было бы и отказаться от них, если тебе предлагают ведущие дирижеры и театры мира. Наверное, если меня приглашают в Ла Скала, где я пою Азучену 9 спектаклей подряд в первом составе, значит, они считают, что я могу? Если я закрываю сезон в Ла Скала в опере «Аида», то, наверное, они считают меня лучшей, кто может это сделать у них в театре, правда? Если Валерий Абисалович приглашает меня петь премьеры и если мой график расписан уже до 2018 года, то, значит, все идет правильно в моей карьере?
Вы спели, наверное, все написанное для меццо-сопрано Берлиозом. Может быть, вы музыкальный франкофон? К 2009 году, когда Валерий Абисалович начал готовить в Мариинском театре концертное исполнение «Троянцев», я спела лишь несколько вердиевских партий — в «Реквиеме», Прециозиллы, Маддалены, Фенены. Мы с моим концертмейстером Натальей Мордашовой тщательно разучивали Дидону — мне очень хотелось ее спеть.
Была скрупулезная работа и с французским коучем Ксенией Клименко над произношением. Ксения вообще лучший педагог по французскому. Она добивается идеального произношения, учит правильно расставлять все акценты. Однажды в Мете мне довелось разговаривать с их французским коучем, и из беседы я поняла, что там даже не ставятся многие задачи, которые всегда решает с певцами Ксения.
Исполнение «Троянцев» труппой Мариинского театра стало не только событием в моей творческой жизни, но и крупным культурным событием в жизни Петербурга, да и всей России. Это произведение и в мире редко исполняют. Для меня было важно спеть эту партию в моем родном «доме», в Мариинском театре, с Валерием Абисаловичем. Благодаря этой партии я почувствовала, что в своем развитии сразу скакнула через несколько ступеней.
Потом мы повезли «Троянцев» за границу. Например, в Карнеги-холл прием был самый восторженный, овации казались бесконечными, зрители кричали от восхищения. Вот, кстати, только что, не успела я спеть 25-го марта в Ла Скала на закрытии сезона в «Аиде», как 26-го в Вене я уже пела «Троянцев», а 27-го там же «Смерть Клеопатры» с маэстро Гергиевым. Это был практически смертельный номер по нагрузке, и я никому не советую повторять такое.
Но что сделано, то сделано. Раз уж я смогла это выдержать, то теперь мне ничего не остается, как с радостью об этом вспоминать. Ведь у каждого артиста есть спектакли, которые он с удовольствием прокручивает в памяти и которые как будто освещают его творческий путь и дают силы на будущее. Возвращаться к ним мысленно очень приятно, ведь это, как правило, большие творческие победы.
Я пела Полину, и мне устроили такие овации, что даже сейчас, оглядываясь назад, я не могу поверить, что это было со мной. Такие же овации еще были в Шатле тоже после «Пиковой дамы». Это было безумие какое-то, там просто крик стоял. Так вот, после Зальцбурга директор театра в Граце пригласил меня на Шарлотту.
И в этот же год я спела в Филадельфии свою первую Кармен. Ну а потом Кэрон Стоун пригласила меня спеть Кармен в Далласе уже на открытии сезона. Она в меня поверила. Для начинающей певицы это было нереальное предложение.
Я спела ему вторую арию Далилы с си бемолем. И он сразу предложил мне спеть Леля. Партию я выучила за неделю, репетировать начала в декабре 1999 года, а вышла на сцену уже в январе 2000 года. В этом году, кстати, я вновь пела Леля — уже на сцене нашего нового театра.
С того момента я только успевала учить новые партии. А потом появилась партия Асканио в «Бенвенуто Челлини». Вот это было действительно трудно. У меня даже не было страховки, потому что эту партию никто в театре не пел.
Это всегда очень ответственно — петь без страховки, ты ведь не можешь заболеть, подвести коллег, публику. Впрочем, артистам часто приходится выходить на сцену, переступая через какие-то личные обстоятельства и даже беды. Кода умер мой папа, в этот день у меня был спектакль. Но ведь папа в меня столько вложил, он сделал всё, чтобы я училась в консерватории, чтобы у меня было красивое концертное платье, и я думаю, он бы не захотел, чтобы я его подвела и не выступила на концерте.
А какой специализации? Он два года служил в Афгане, в других горячих точках, был в районе Чернобыля.
В Мариинском театре одно из самых популярных произведений мирового репертуара поставили соотечественники композитора во главе с режиссером и художником Пьером Луиджи Пицци, при музыкальном руководстве мэтра русской сцены Валерия Гергиева. Гостей ждут розыгрыши призов, танцы и встреча с Егором Шипом. Узнать подробности Программа По либретто Сальваторе Каммарано, созданном на основе одноименной драмы Антонио Гутьерреса, действие разворачивается во времена Средневековья в Испании. Два человека, не подозревая о том, что они — братья, вступают в смертельно опасное противоборство.
Как купить билеты?
- Популярные события
- «Травиата» высшей пробы: уральские звезды зажгли «Белые ночи» | Статьи | Известия
- Месяц Верди: Мариинский театр отмечает 210-летие композитора | Точка Арт
- Билеты на Театр Опера Трубадур -
- Нашим партнерам!
- "Трубадур", опера в четырех действиях. Мариинский-2. 04.07.2017: un_tal_leetah — LiveJournal
Месяц Верди: Мариинский театр отмечает 210-летие композитора
Опера Джузеппе Верди «Трубадур» станет вторым событием фестиваля итальянской музыки «Bel Canto в Сибири», который проходит в Красноярском театре оперы и балета имени Д. А. Хворостовского с 14 февраля по 18 марта. В опере «Трубадур» в Мариинском театре вы увидите звезд мировой величины на сцене. В этом видео представлена ЗРИТЕЛЬСКАЯ рецензия на спектакль «Трубадур» в Мариинском театре от 18.03.23. Премьерные показы на сцене Театра оперы и балета состоятся 22-23 владикавказской сцене опера «Трубадур» была впервые представлен. Цена билета на оперу «Трубадур», которая будет идти 22 марта 2024 года на второй сцене Мариинского театра в Санкт-Петербурге, от 1 200 до 3 600 рублей. «Трубадур» – образец вердиевской мелодрамы, точка отсчета для многих композиторов XIX века.
Спектакль Трубадур в СПб
Сезон филиала Мариинского театра в Северной Осетии завершится премьерой оперы Джузеппе Верди «Трубадур» на итальянском языке. Однако кроме блистательного выступления Анны Нетребко, зрителей ждал сюрприз – вместе с премьерой «Трубадура» в Мариинском театре появилась новая звезда – исполнительница партии Азучены, меццо-сопрано Екатерина Семенчук. просмотрите отзывы путешественников (342 шт.), реальные фотографии (466 шт.) и лучшие специальные предложения для Санкт-Петербург, Россия на сайте Tripadvisor. К тому же, не очень люблю позднего Верди, почтительно признавая «Аиду», «Отелло» или «Фальстафа» вершинами, стараясь держаться от них подальше, дилетантски предпочитая им «Луизу Миллер», «Трубадура», «Риголетто» и «Травиату». Дирижер – Кристиан Кнапп Леонора – Татьяна Сержан Азучена – Анна Кикнадзе Манрико – Ахмед Агади Граф ди Луна – Павел Янковский Феррандо – Станислав Трофимов Трубадур — отличный выбор для открытия сезона, но нужно немножко любопытства, чтобы собраться. В Мариинском театре «Трубадур» идёт в прекрасной постановке итальянского режиссёра Пьера Луиджи Пицци.