В рассказе "Уроки французского" Лидия Михайловна попробовала разные варианты помочь герою и накормить его − отправляла посылку, якобы от мамы, после занятий предлагала накормить ужином, но все тщетно. Почему Лидия Михайловна стала играть с учеником в игре на деньги. На этой странице искали. Вопрос школьника по предмету Литература Почему Лидия Михайловна (по рассказу "Уроки Француского") решилась на игру в "замеряшки" со своим учеником?
Ответы на вопрос:
- Урок литературы по теме "Уроки французского" – уроки жизни. 6-й класс
- Ответ учителя по предмету Литература
- Почему Лидия Михайловна решилась на игру в «заме- - id35466675 от dimaghhf 11.02.2022 08:11
- Остались вопросы?
Литература. 6 класс
У этой неловкости были разные причины... Лучше прочитай сама, рассказ замечательный, читается легко. Один из моих любимых. Самые новые вопросы.
Этот поступок очень хороший с ее стороны, но в то же время рискованый! Она пыталась мухлевать, так что бы мальчик увидел!
И тем самым проиграть, а потом дать деньги ученику который голодал! Рассказчик и есть этот мальчик! Он боялся увольнени учительницы, , что собственно говоря и случилось!
Лидия Михайловна поступила очень честно и самотверженно. Учительница поддавалась мальчику, рассказчик это прекрасно видел. Поэтому он пристально смотрел за игрой, он не хотел, чтобы ему давали деньги из жалости. Мальчик боялся прихода директора, соседа Лидии Михайловны, Василия Андреевича.
Вход Опубликовано 4 года назад по предмету Литература от strakhova62 этот вопрос,из уроки французского:почему лидия михайловна решилась на игру в замеряшки со своим учинеком? Ответ Ответ дан Юлиана15 учительница хотела помочь ученику, ведь он жил крайне бедно.
«Уроки французского» В. Распутин. Для сочинения любого формата
Лидия Михайловна играла азартно и шумно, герой увидел её совсем другими глазами. Почему Лидия Михайловна не стала наказывать мальчика за игру на деньги? Вопрос: Почему Лидия Михайловна решилась на игру в "замеряшки"?
Рост доверия и взаимопонимания с учеником
- Подробный ответ:
- Остались вопросы?
- Страница 121- ГДЗ по Литературе для 6 класса Учебник Коровина, Полухина, Журавлев, Коровин. Часть 2
- Произведение "Уроки французского". Вопрос: Почему Лидия Михайловна осмелилась на игру в
Cтраница 121 учебник по литературе Коровина 6 класс 2 часть
Почему Лидия Михайловна не стала наказывать мальчика за игру на деньги? Во время игры Лидия Михайловна вероятно проявляла следующие качества. Кульминационный момент происходит, когда директор школы застает Лидию Михайловну и ее ученика за игрой на деньги. Уроки французского,почему Лидия Михайловна решилась на игру в "замеряшки" со своим учеником. Во время игры Лидия Михайловна вероятно проявляла следующие качества. Лично я считаю, что она таким образом пыталась помочь ему, заставить взять деньги, поскольку он вел себя гордо и не позволял кормить, не принимал помощь. Я считаю, что это очень рискованный поступок, но я даю ему положительную оценку, ибо он был сделан для блага.
Поступок Лидии Михайловны это подвиг доброты или преступление педагога?
Какие испытания ожидали его? Что означает признание мальчика: «Но самое страшное начиналось, когда я приходил из школы»? Самостоятельная жизнь началась у героя в 11 лет. Его ждали тяжёлые испытания: голод и одиночество. Автор пишет от имени рассказчика: «Но самое страшное начинаюсь, когда я приходил из школы». Самым страшным была тоска по родной деревне, по родным людям и душевной теплоте, которая наваливалась на одинокого ребёнка. Почему герой рассказа стал играть в «чику»? Как относятся к этой игре Вадик и рассказчик?
Голод заставил мальчика задуматься, как можно добыть деньги. Но в селе мальчик никак не мог ни заработать, ни получить деньги. Мать помогала ему, чем могла. И он начал играть в «чику». Мальчик относился к игре как к единственному способу, которым он может добыть себе денег на молоко. Для него эта игра не была развлечением. Для Вадика эта игра была развлечением и возможностью проявить свою власть, командуя младшими мальчиками.
Вадику игра давала удовольствие властвовать над другими людьми. Прочитайте приведённые ниже пейзажные зарисовки: а «Осень стояла тёплая и сухая. Ещё и в октябре пригревало так, что можно было ходить в рубашке, дожди выпадали редко и казались случайными, ненароком занесёнными откуда-то из непогодья слабым попутным ветерком.
Голод заставил мальчика задуматься, как можно добыть деньги. Но в селе мальчик никак не мог ни заработать, ни получить деньги. Мать помогала ему, чем могла.
И он начал играть в «чику». Мальчик относился к игре как к единственному способу, которым он может добыть себе денег на молоко. Для него эта игра не была развлечением. Для Вадика эта игра была развлечением и возможностью проявить свою власть, командуя младшими мальчиками. Вадику игра давала удовольствие властвовать над другими людьми. Прочитайте приведённые ниже пейзажные зарисовки: а «Осень стояла тёплая и сухая.
Ещё и в октябре пригревало так, что можно было ходить в рубашке, дожди выпадали редко и казались случайными, ненароком занесёнными откуда-то из непогодья слабым попутным ветерком. Небо синело совсем по-летнему, но стало словно бы уже, и солнце заходило рано... Вспомните, какие события в жизни героя произошли в это время. Чем и почему отличаются эти картины природы друг от друга? Как они связаны с настроением и состоянием рассказчика? Первая зарисовка описывает день, когда рассказчик в первый раз выиграл в «чику».
Вторая зарисовка соответствует рассказу о том, как Вадик и Птаха побили главного героя и выгнали из игры за то, что он позволил себе выигрывать. Картины природы отличаются друг от друга. В первой картине мы видим ясную и сухую погоду, синее небо, приветливое солнце.
Ответ Ответ дан SenTya она оказывала ему помощь,играя с ним на деньги,чтобы он смог купить себе еды,ведь он был беден Другие вопросы.
Как чувствует себя в квартире учительницы? В своем стремлении ему помочь, учительница дарит посылку с едой, пытается накормить у себя дома, куда позвала его под предлогом дополнительных занятий по французскому. В ее квартире он забивается в угол и чувствует себя страшно стесненным. И хоть он голоден, ему кусок не идет в горло. Будучи человеком гордым и имеющим самоуважение, главный герой отвергает все ее попытки помочь.
Почему Лидия Михайловна стала играть с мальчиком на деньги, не соблюдая правил игры? Почему не побоялась уронить себя в глазах ученика? Знала ли она, что директор ей этого не простит? Что значат слова бесстрашие, душевная щедрость? Видя, что все ее попытки помочь своему ученику ни к чему не приводят, следующий решительный шаг учителя — игра на деньги с мальчиком. В игре мальчик видит ее совсем другой — не строгой тетенькой, а простой девчонкой, не чуждой игре, азарту, восторгу. Она не побоялась этого, так как ее вело искренне желание помочь мальчику, возможно, было реализовать, только дав ему ощущение справедливости и честности полученных денег. В данном случае, путем честной игры в «пристенок». То, что директор ей этого не простит, она, возможно не знала, так как он появился совершенно не ожидано, она этого не предвидела. Но не могла не знать, что ее могут уволить.
Но все же рискнула ради помощи своего способного ученика. Бесстрашие — нравственно волевое качество личности, выражающее способности и умение человека подавлять страх, боязнь, панику. Душевная щедрость — это моральное качество человека быть внимательным к другим людям и готовность разделить их проблемы, сопереживание, сострадание, готовности выслушать, понять, помочь. Почему директор так отнёсся к поступку учительницы? Как это его характеризует? Как иначе он мог бы поступить? Какие неписаные правила нарушила учительница и во имя чего? А какие нарушил директор? Достойно ведет себя Лидия Михайловна в разговоре с начальником. Хотя так же был педагогом и он не захотел до конца разобраться, что побудило учителя на такой шаг.
Он показал себя как бессердечный, невнимательный человек. Почему рассказ так назван? Только ли французскому научила мальчика Лидия Михайловна? Как сейчас, став взрослым, он понимает прошлое, как оценивает то, что тогда случилось? Определяющим для понимания замысла рассказа становится именно второе значение этого слова. Сравните правила игры у подростков и правила «игры» взрослых. Чью жестокость можно понять и объяснить и, может быть, простить? А чью — нет? Что думает об этом автор? Жестокость детскую можно объяснить и даже простить — дети выживали как могли в послевоенное, голодное время.
Для многих из них такой способ добычи денег становился способом пропитания. У взрослых — наоборот. Здесь директор мог бы попытаться разобраться в ситуации, но он не захотел. Он судил поверхностно, не внимательно, показал свое равнодушие, как человек, как педагог. Ему нельзя этого простить. Автор пытается ответить на множество вопросов: возможен ли был другой исход этой истории? Действия директора были обусловленными нормами морали в обществе. Был ли этот урок полезен?
Произведение "Уроки французского". Вопрос: Почему Лидия Михайловна решилась на игру в "замеряшки"?
Первое описание природы связано с первым выигрышем героя рассказа. Настроение у него было приподнятое. Деньги он выиграл честно. А когда у человека на душе хорошо, то и мир вокруг воспринимается дружелюбно. В такие моменты и солнце нас ласкает, и травы нам шепчут. Второе описание связано с моментом, когда мальчика несправедливо обвинили в жульничестве и сильно избили.
И мир изменился: крапива почернела, трава стала сухой и жесткой. Наверное, она больно кололась, как только что уколола героя жизнь, показав ему свою жестокую сторону. Автор дает портретное описание учительницы и мальчика именно в момент их разговора, когда они находятся рядом. Судя по их описанию, это встретились два разных мира. Она, красивая, хорошо одетая, по-особенному говорящая, вкусно пахнущая.
И он, крючковатый, тощий, выросший из пиджака, с разбитым лицом, в самодельной обуви. Такое противопоставление называется антитезой. Разные они не только внешне, но и по образу жизни: Лидия Михайловна из города, мальчик из деревни. И даже их родные места разделяют тысячи километров: она с Кубани юг , он из приангарской деревни Сибирь. Но, несмотря на разницу во всем, они смогли понять друг друга.
Лидия Михайловна, конечно, неслучайно пригласила на дополнительные занятия героя рассказа. Ему она объяснила это необходимостью: ведь у мальчика по всем предметам, кроме французского, были пятерки. Она убеждала его, что ничего невозможного нет, что сама стала учителем французского языка, потому что именно он ей в школе плохо давался. Но мне кажется, что истинной причиной отдельных занятий стало сочувствие учителя к одинокому, голодному, рано повзрослевшему ребенку. Почему Лидия Михайловна решилась на игру в «замеряшки» со своим учеником?
Жалея мальчика, Лидия Михайловна постоянно пытается его накормить. Но герой не привык к такому обхождению. Он не может есть чужое, но не потому, что стесняется или его плохо уговаривают, а потому, что вырос в голодные годы, когда каждый кусок на учете, и если съесть больше, то кому-то не достанется. Это у него в крови. Другой жизни он еще не видел.
Вот поэтому учительница сдается и не видит другого выхода, чтобы поддержать мальчика. Помощи он не примет, но честно заработанные игрой деньги возьмет. И Лидия Михайловна стала играть с учеником на деньги. Мальчик заметил, что учитель хочет схитрить и поддаться ему, поэтому очень внимательно следил за игрой. Это характеризует героя как очень честного человека.
Рекомендуем также ознакомиться: Все материалы с раздела: ГДЗ по русской литературе 6 класса. Источник Поступок Лидии Михайловны это подвиг доброты или преступление педагога? Распутин не зря в рассказе «Уроки французского» показал две точки зрения на действия учительницы: рассказчика и директора. В связи с противоположными мнениями героев у читателя возникает вопрос: поступок Лидии Михайловны — это подвиг доброты или преступление педагога? Поступок Лидия Михайловна, учительница французского языка, всеми силами пыталась накормить мальчика, который по-настоящему голодал.
Так как рассказчик, имея чувство собственного достоинства, отказывался на любые предложения учительницы помочь, она решает пойти на хитрость: предложить главному герою сыграть в игру ее детства. Сначала она просто показывает правила игры, затем предлагает ему играть на деньги, что подвергается осуждению директора школы, который жил по соседству с Лидией Михайловной. Мнение директора Конечно, с точки зрения педагогики учительница французского языка поступила неправильно: считается недопустимым играть со своим учеником на деньги. Поэтому решение директора школы настолько категорично: он увольняет Лидию Михайловну. Однако чтобы так поспешно выносить приговоры, необходимо полностью вникнуть в произошедшую ситуацию, понять причины, по которым учительница поступила так, а не иначе.
Василий Андреевич же этого не делает. Он не задается вопросом, что именно стоит за действиями Лидии Михайловны. Директор называет поступок героини «преступлением», «растлением» и «совращением».
Так как рассказ автобиографический и ведется от лица автора, можно понять, почему ему это было так важно. Мальчик хорошо запомнил процесс игры, боялся, что его сдадут. Он был не уверен в правильности своих действий. Знаешь ответ?
Автор не осуждает своего героя, ведь тот не делал ничего постыдного, ничего плохого. Он просто пытался выжить в трудных условиях. За это ребёнка осуждать нельзя. А раз герой ни в чём не виноват, то его не за что и оправдывать. Именно таково отношение автора к герою. Чем интересен для вас этот рассказ? Этот рассказ мне интересен прежде всего уроком доброты, который получил герой от своей учительницы. Это очень важный урок, который и я запомню на всю жизнь. Также он интересен описанием жизни послевоенных лет, нелёгкой и временами жестокой. Когда и как началась у героя самостоятельная жизнь? Какие испытания ожидали его? Что означает признание мальчика: "Но самое страшное начиналось, когда я приходил из школы"? Самостоятельная жизнь героя началась в одиннадцать лет, когда он уехал в райцентр, чтобы учиться в пятом классе. Его ждали голод, тяжёлая учёба, проблемы с французским, воровство еды, драки с мальчиками. Но самым страшным для героя было одиночество, тоска по дому, которая наваливалась на него, когда он приходил из школы. Почему герой рассказа стал играть в чику? Как относятся к этой игре Вадик и рассказчик? Герою не хватало денег на продукты, он постоянно голодал, давился слюной на рынке. А ему нужно было молоко из-за малокровия. Вот он и стал играть в чику.
Она хотела испытать себя и свои грани, а также получить новые ощущения и эмоции. Игра в «замеряш-ки» была для нее способом выйти из зоны комфорта и попробовать что-то новое и запретное. Кроме того, она могла использовать эту игру, чтобы убедить себя в своей привлекательности и желательности для молодого человека.
Уроки французского - Распутин
Она пыталась мухлевать, так что бы мальчик увидел! И тем самым проиграть, а потом дать деньги ученику который голодал! Рассказчик и есть этот мальчик! Он боялся увольнени учительницы, , что собственно говоря и случилось! Самое главное она решилась на этот поступок по скольку не знала другого способа дать мальчику денег!
Как и все, чтобы не выделяться, я катал шайбу, боясь ненароком угодить в деньги, потом тихонько тюкал по монетам и оглядывался, не зашел ли сзади Птаха. В пepвые дни я не позволял себе мечтать о рубле; копеек двадцать-тридцать, на кусок хлеба, и то хорошо, и то давай сюда. Но то, что должно было рано или поздно случиться, разумеется, случилось.
На четвертый день, когда, выиграв рубль, я собрался уйти, меня снова избили. Правда, на этот раз обошлось легче, но один след остался: у меня сильно вздулась губа. В школе приходилось ее постоянно прикусывать. Но, как ни прятал я ее, как ни пpикусывал, а Лидия Михайловна разглядела. Она нарочно вызвала меня к доске и заставила читать французский текст. Я его с десятью здоровыми губами не смог бы правильно произнести, а об одной и говорить нечего. Нет, придется с тобой заниматься отдельно.
Другого выхода нет. Так начались для меня мучительные и неловкие дни. С самого утра я со страхом ждал того часа, когда мне придется остаться наедине с Лидией Михайловной, и, ломая язык, повторять вслед за ней неудобные для произношения, придуманные только для наказания слова. Ну, зачем еще, как не для издевательства, три гласные сливать в один толстый тягучий звук, то же «о», например, в слове «beaucoup» много , которым можно подавиться? Зачем с каким-то пристоном пускать звуки через нос, когда испокон веков он служил человеку совсем для другой надобности? Должны же существовать границы разумного. Я покрывался потом, краснел и задыхался, а Лидия Михайловна без передышки и без жалости заставляла меня мозолить бедный мой язык.
И почему меня одного? В школе сколько угодно было ребят, которые говорили по-французски ничуть не лучше, чем я, однако они гуляли на свободе, делали что хотели, а я, как проклятый, отдувался один за всех. Оказалось, что и это еще не самое страшное. Лидия Михайловна вдруг решила, что времени в школе у нас до второй смены остается в обрез, и сказала, чтобы я по вечерам приходил к ней на квартиру. Жила она рядом со школой, в учительских домах. На другой, большей половине дома Лидии Михайловны жил сам директор. Я шел туда как на пытку.
И без того от природы робкий и стеснительный, теряющийся от любого пустяка, в этой чистенькой, аккуратной квартире учительницы я в первое время буквально каменел и боялся дышать. Мне надо было говорить, чтобы я раздевался, проходил в комнату, садился — меня приходилось передвигать, словно вещь, и чуть ли не силой добывать из меня слова. Моим успехам во французском это никак не способствовало. Но, странное дело, мы и занимались здесь меньше, чем в школе, где нам будто бы мешала вторая смена. Больше того, Лидия Михайловна, хлопоча что-нибудь по квартире, расспрашивала меня или рассказывала о себе. Подозреваю, это она нарочно для меня придумала, будто пошла на французский факультет потому лишь, что в школе этот язык ей тоже не давался и она решила доказать себе, что может овладеть им не хуже других. Забившись в угол, я слушал, не чая дождаться, когда меня отпустят домой.
В комнате было много книг, на тумбочке у окна стоял большой красивый радиоприемник; с проигрывателем — редкое по тем временам, а для меня и вовсе невиданное чудо. Лидия Михайловна ставила пластинки, и ловкий мужской голос опять-таки учил французскому языку. Так или иначе от него никуда было не деться. Лидия Михайловна в простом домашнем платье, в мягких войлочных туфлях ходила по комнате, заставляя меня вздрагивать и замирать, когда она приближалась ко мне. Я никак не мог поверить, что сижу у нее в доме, все здесь было для меня слишком неожиданным и необыкновенным, даже воздух, пропитанный легкими и незнакомыми запахами иной, чем я знал, жизни. Невольно создавалось ощущение, словно я подглядываю эту жизнь со стороны, и от стыда и неловкости за себя я еще глубже запахивался в свой кургузый пиджачишко. Лидии Михайловне тогда было, наверное, лет двадцать пять или около того; я хорошо помню ее правильное и потому не слишком живое лицо с прищуренными, чтобы скрыть в них косинку, глазами; тугую, редко раскрывающуюся до конца улыбку и совсем черные, коротко остриженные волосы.
Но при всем этом не было видно в ее лице жесткости, которая, как я позже заметил, становится с годами чуть ли не профессиональным признаком учителей, даже самых добрых и мягких по натуре, а было какое-то осторожное, с хитринкой, недоумение, относящееся к ней самой и словно говорившее: интересно, как я здесь очутилась и что я здесь делаю? Теперь я думаю, что она к тому времени успела побывать замужем; по голосу, по походке — мягкой, но уверенной, свободной, по всему ее поведению в ней чувствовались смелость и опытность. А кроме того, я всегда придерживался мнения, что девушки, изучающие французский или испанский язык, становятся женщинами раньше своих сверстниц, которые занимаются, скажем, русским или немецким. Стыдно сейчас вспомнить, как я пугался и терялся, когда Лидия Михайловна, закончив наш урок, звала меня ужинать. Будь я тысячу раз голоден, из меня пулей тут же выскакивал всякий аппетит. Садиться за один стол с Лидией Михайловной! Нет, нет!
Лучше я к завтрашнему дню наизусть выучу весь французский язык, чтобы никогда больше сюда не приходить. Кусок хлеба, наверное, и вправду застрял бы у меня в горле. Кажется, до того я не подозревал, что и Лидия Михайловна тоже, как все мы, питается самой обыкновенной едой, а не какой-нибудь манной небесной, — настолько она представлялась мне человеком необыкновенным, непохожим на всех остальных. Я вскакивал и, бормоча, что сыт, что не хочу, пятился вдоль стенки к выходу. Лидия Михайловна смотрела на меня с удивлением и обидой, но остановить меня никакими силами было невозможно. Я убегал. Так повторялось несколько раз, затем Лидия Михайловна, отчаявшись, перестала приглашать меня за стол.
Я вздохнул свободней. Однажды мне сказали, что внизу, в раздевалке, для меня лежит посылка, которую занес в школу какой-то мужик. Дядя Ваня, конечно, наш шофер, — какой еще мужик! Наверное, дом у нас был закрыт, а ждать меня с уроков дядя Ваня не мог — вот и оставил в раздевалке. Я с трудом дотерпел до конца занятий и кинулся вниз. Тетя Вера, школьная уборщица, показала мне на стоящий в углу белый фанерный ящичек, в каких снаряжают посылки по почте. Я удивился: почему в ящичке?
Может быть, это и не мне вовсе? Нет, на крышке были выведены мой класс и моя фамилия. Видно, надписал уже здесь дядя Ваня — чтобы не перепутали, для кого. Что это мать выдумала заколачивать продукты в ящик?! Глядите, какой интеллигентной стала! Нести посылку домой, не узнав, что в ней, я не мог: не то терпение. Ясно, что там не картошка.
Для хлеба тара тоже, пожалуй, маловата, да и неудобна. К тому же хлеб мне отправляли недавно, он у меня еще был. Тогда что там? Тут же, в школе, я забрался под лестницу, где, помнил, лежит топор, и, отыскав его, оторвал крышку. Под лестницей было темно, я вылез обратно и, воровато озираясь, поставил ящик на ближний подоконник. Заглянув в посылку, я обомлел: сверху, прикрытые аккуратно большим белым листом бумаги, лежали макароны. Вот это да!
Длинные желтые трубочки, уложенные одна к другой ровными рядами, вспыхнули на свету таким богатством, дороже которого для меня ничего не существовало. Теперь понятно, почему мать собрала ящик: чтобы макароны не поломались, не покрошились, прибыли ко мне в целости и сохранности. Я осторожно вынул одну трубочку, глянул, дунул в нее, и, не в состоянии больше сдерживаться, стал жадно хрумкать. Потом таким же образом взялся за вторую, за третью, размышляя, куда бы мне спрятать ящик, чтобы макароны не достались чересчур прожорливым мышам в кладовке моей хозяйки. Не для того мать их покупала, тратила последние деньги. Нет, макаронами я так просто не попущусь. Это вам не какая-нибудь картошка.
И вдруг я поперхнулся. Макароны… Действительно, где мать взяла макароны? Сроду их у нас в деревне не бывало, ни за какие шиши их там купить нельзя. Это что же тогда получается? Торопливо, в отчаянии и надежде, я разгреб макароны и нашел на дне ящичка несколько больших кусков сахару и две плитки гематогена. Гематоген подтвердил: посылку отправляла не мать. Кто же в таком случае, кто?
Я еще раз взглянул на крышку: мой класс, моя фамилия — мне. Интересно, очень интересно. Я втиснул гвозди крышки на место и, оставив ящик на подоконнике, поднялся на второй этаж и постучал в учительскую. Лидия Михайловна уже ушла. Ничего, найдем, знаем, где живет, бывали. Значит, вот как: не хочешь садиться за стол — получай продукты на дом. Значит, так.
Не выйдет. Больше некому. Это не мать: она бы и записку не забыла вложить, рассказала бы, откуда, с каких приисков взялось такое богатство. Когда я бочком влез с посылкой в дверь, Лидия Михайловна приняла вид, что ничего не понимает. Она смотрела на ящик, который я поставил перед ней на пол, и удивленно спрашивала: — Что это? Что такое ты принес? О чем ты?
Я знаю, вы. Я заметил, что Лидия Михайловна покраснела и смутилась. Это был тот единственный, очевидно, случай, когда я не боялся смотреть ей прямо в глаза. Мне было наплевать, учительница она или моя троюродная тетка. Тут спрашивал я, а не она, и спрашивал не на французском, а на русском языке, без всяких артиклей. Пусть отвечает. И гематогену не бывает.
Совсем не бывает?! Знать надо было. Лидия Михайловна вдруг засмеялась и попыталась меня обнять, но я отстранился. Как же это я так?! Я же городской человек. Совсем, говоришь, не бывает? Что же у вас тогда бывает?
Редька бывает. Ох, сколько сейчас там яблок. Я нынче хотела поехать на Кубань, а приехала почему-то сюда. Я же хотела как лучше. Кто знал, что можно попасться на макаронах? Ничего, теперь буду умнее. А макароны эти ты возьми… — Не возьму, — перебил я ее.
Я знаю, что ты голодаешь. А я живу одна, денег у меня много. Я могу покупать что захочу, но ведь мне одной… Я и ем-то помаленьку, боюсь потолстеть. Я говорила с твоей хозяйкой. Что плохого, если ты возьмешь сейчас эти макароны и сваришь себе сегодня хороший обед. Почему я не могу тебе помочь — единственный раз в жизни? Обещаю больше никаких посылок не подсовывать.
Но эту, пожалуйста, возьми. Тебе надо обязательно есть досыта, чтобы учиться. Сколько у нас в школе сытых лоботрясов, которые ни в чем ничего не соображают и никогда, наверное, не будут соображать, а ты способный мальчишка, школу тебе бросать нельзя. Ее голос начинал на меня действовать усыпляюще; я боялся, что она меня уговорит, и, сердясь на себя за то, что понимаю правоту Лидии Михайловны, и за то, что собираюсь ее все-таки не понять, я, мотая головой и бормоча что-то, выскочил за дверь. Уроки наши на этом не прекратились, я продолжал ходить к Лидии Михайловне. Но теперь она взялась за меня по-настоящему. Она, видимо, решила: ну что ж, французский так французский.
Правда, толк от этого выходил, постепенно я стал довольно сносно выговаривать французские слова, они уже не обрывались у моих ног тяжелыми булыжниками, а, позванивая, пытались куда-то лететь. О посылке мы не вспоминали, но я на всякий случай держался настороже. Мало ли что Лидия Михайловна возьмется еще придумать? Я по себе знал: когда что-то не выходит, все сделаешь для того, чтобы вышло, так просто не отступишься. Мне казалось, что Лидия Михайловна все время ожидающе присматривается ко мне, а присматриваясь, посмеивается над моей диковатостью, — я злился, но злость эта, как ни странно, помогала мне держаться уверенней. Я уже был не тот безответный и беспомощный мальчишка, который боялся ступить здесь шагу, помаленьку я привыкал к Лидии Михайловне и к ее квартире. Все еще, конечно, стеснялся, забивался в угол, пряча свои чирки под стул, но прежние скованность и угнетенность отступали, теперь я сам осмеливался задавать Лидии Михайловне вопросы и даже вступать с ней в споры.
Она сделала еще попытку посадить меня за стол — напрасно. Тут я был непреклонен, упрямства во мне хватало на десятерых. Наверное, уже можно было прекратить эти занятия на дому, самое главное я усвоил, язык мой отмяк и зашевелился, остальное со временем добавилось бы на школьных уроках. Впереди годы да годы. Что я потом стану делать, если от начала до конца выучу все одним разом?
Почему Лидия Михайловна решилась на игру в «замеряшки» со своим учеником? Как вы расцениваете этот поступок? Что выдавало её во время игры? Почему так пристально следил за игрой рассказчик? Чего он боялся? Как это его характеризовало? Страница 127-128 Будьте внимательны к слову 1. Обратите внимание на портреты героев рассказа: а «Все они были примерно тех же лет, что и я, кроме одного рослого и крепкого, заметного своей силой и властью, парня с длинной рыжей чёлкой»; б «Перед ней крючился на парте тощий диковатый мальчишка с разбитым лицом, неопрятный без матери и одинокий, в старом, застиранном пиджачишке на обвислых плечах, который впору был на груди, но из которого далеко вылезали руки; в перешитых из отцовских галифе и заправленных в чирки марких светлозелёных штанах со следами вчерашней драки. Какую роль играют эпитеты в создании каждого конкретного портрета? Объясните значение приведённых ниже слов и выражений: «притайка», «не зариться», «ненароком», «так просто не попущусь», «плашмя», «французский скорк зубам приберу», «несчитово». Подберите к ним синонимы. Страница 128 Учимся читать выразительно Подготовьте одну из сцен в рассказе для выразительного чтения или исполнения в лицах. Подумайте, какие интонации требуются для чтения реплик каждого из героев. Страница 128 1. Когда герой рассказа понял истинный смысл игры, которую придумала учительница? Расскажите о герое по следующему примерному плану: а Почему мальчик оказался в райцентре? Попробуйте самостоятельно составить цитатный план к рассказу о герое.
После окончания 4-хлетней школы в родном селе Распутин переехал в районный центр Усть-Уда, чтобы продолжать учёбу в старшей школе. Это был тяжёлый период для маленького мальчика: жизнь у чужих людей, полуголодное существование, невозможность одеваться и питаться, как положено, непринятие деревенского мальчика одноклассниками. После того, как вышел рассказ, она нашла своего бывшего ученика и произошла долгожданная встреча, с особым теплом он вспоминал разговор, который состоялся с Лидией Михайловной во взрослом возрасте. Она забыла многие вещи, которые помнил писатель с детства, он хранил их в памяти много лет, благодаря чему появился чудеснейший рассказ. Особенности композиции рассказа «Уроки французского» заключаются в том, что рассказ поделен на шесть логических частей, которые разделяют короткие временные отрезки. Структура произведения «Уроки французского» классическая: Первая часть служит экспозицией, представляя нам главного героя и его предысторию.
ГДЗ по литературе 6 класс Коровина, Полухина Валентин Григорьевич Распутин
Почему так пристально следил за игрой рассказчик? Чего он боялся? Как это эго характеризовало? Лидия Михайловна решилась на игру в «замеряшки», потому что больше ей никак не удавалось помочь рассказчику: есть у неё дома он не хотел, посылку брать отказался. Лидия Михайловна поняла, что только таким образом он сможет взять у нее деньги. 8. Почему Лидия Михайловна решилась на игру в «замеряшки» со своим учеником? Во время игры Лидия Михайловна могла выдавать себя как поддерживающую и мотивирующую фигуру.
Задание МЭШ
Почему же Лидия Михайловна решается на запрещённую игру? Лидия Михайловна, стремясь помочь ученику, столкнулась с его отказом принять деньги напрямую. Лидия Михайловна решилась на игру в «замеряшки» со своим учеником, потому что она видела, как мальчик голодает, но отказывается принимать прямую помощь.
«Уроки французского»: краткое содержание и анализ
Почему герой рассказа стал играть в «чику»? Как относятся к этой игре Вадик и рассказчик? Прочитайте приведённые ниже пейзажные зарисовки: а «Осень стояла тёплая и сухая. Ещё и в октябре пригревало так, что можно было ходить в рубашке, дожди выпадали редко и казались случайными, ненароком занесёнными откуда-то из непогодья слабым попутным ветерком. Небо синело совсем по-летнему, но стало словно бы уже, и солнце заходило рано…»; б «Минут пять я стоял и, всхлипывая, смотрел на полянку, где снова началась игра, затем спустился по другой стороне холма к ложбинке, затянутой вокруг чёрной крапивой, упал на жёсткую сухую траву и, не сдерживаясь больше, горько, навзрыд заплакал».
Вспомните, какие события в жизни героя произошли в это время. Чем и почему отличаются эти картины природы друг от друга? Как они связаны с настроением и состоянием рассказчика?
Осень стояла теплая и сухая. Еще и в октябре пригревало так, что можно было ходить в рубашке, дожди выпадали редко и казались случайными, ненароком занесенными откуда-то из непогодья слабым попутным ветерком. Небо синело совсем по-летнему, но стало словно бы уже, и солнце заходило рано. Над холмами в чистые часы курился воздух, разнося горьковатый, дурманящий запах сухой полыни, ясно звучали дальние голоса, кричали отлетающие птицы.
Трава на нашей поляне, пожелтевшая и сморенная, все же осталась живой и мягкой, на ней возились свободные от игры, а лучше сказать, проигравшиеся ребята. Теперь каждый день после школы я прибегал сюда. Ребята менялись, появлялись новички, и только Вадик не пропускал ни одной игры. Она без него и не начиналась. За Вадиком, как тень, следовал большеголовый, стриженный под машинку, коренастый парень, по прозвищу Птаха. В школе я Птаху до этого не встречал, но, забегая вперед, скажу, что в третьей четверти он вдруг, как снег на голову, свалился на наш класс. Оказывается, остался в пятом на второй год и под каким-то предлогом устроил себе до января каникулы.
Птаха тоже обычно выигрывал, хоть и не так, как Вадик, поменьше, но в убытке не оставался. Да потому, наверно, и не оставался, что был заодно с Вадиком и тот ему потихоньку помогал. Из нашего класса на полянку иногда набегал Тишкин, суетливый, с моргающими глазенками мальчишка, любивший на уроках поднимать руку. Знает, не знает — все равно тянет. Вызовут — молчит. Он шлепал своими глазенками: — Я помнил, а пока вставал, забыл. Я с ним не дружил.
От робости, молчаливости, излишней деревенской замкнутости, а главное — от дикой тоски по дому, не оставлявшей во мне никаких желаний, ни с кем из ребят я тогда еще не сошелся. Их ко мне тоже не тянуло, я оставался один, не понимая и не выделяя из горького своего положения одиночества: один — потому что здесь, а не дома, не в деревне, там у меня товарищей много. Тишкин, казалось, и не замечал меня на полянке. Быстро проигравшись, он исчезал и появлялся снова не скоро. А я выигрывал. Я стал выигрывать постоянно, каждый день. У меня был свой расчет: не надо катать шайбу по площадке, добиваясь права на первый удар; когда много играющих, это не просто: чем ближе тянешься к черте, тем больше опасности перевалить за нее и остаться последним.
Надо накрывать кассу при броске. Так я и делал. Конечно, я рисковал, но при моей сноровке это был оправданный риск. Я мог проиграть три, четыре раза подряд, зато на пятый, забрав кассу, возвращал свой проигрыш втройне. Снова проигрывал и снова возвращал. Мне редко приходилось стучать шайбой по монетам, но и тут я пользовался своим приемом: если Вадик бил с накатом на себя, я, наоборот, тюкал от себя — так было непривычно, но так шайба придерживала монету, не давала ей вертеться и, отходя, переворачивала вслед за собой. Теперь у меня появились деньги.
Я не позволял себе чересчур увлекаться игрой и торчать на полянке до вечера, мне нужен был только рубль, каждый день по рублю. Получив его, я убегал, покупал на базаре баночку молока тетки ворчали, глядя на мои погнутые, побитые, истерзанные монеты, но молоко наливали , обедал и садился за уроки. Досыта все равно я не наедался, но уже одна мысль, что я пью молоко, прибавляла мне силы и смиряла голод. Мне стало казаться, что и голова теперь у меня кружится гораздо меньше. Поначалу Вадик спокойно относился к моим выигрышам. Он и сам не оставался внакладе, а из его карманов вряд ли мне что-нибудь перепадало. Иногда он даже похваливал меня: вот, мол, как надо бросать, учитесь, мазилы.
Однако вскоре Вадик заметил, что я слишком быстро выхожу из игры, и однажды остановил меня: — Ты что это — загреб кассу и драть? Ишь шустрый какой! А Птаха подпел: — Кто тебе сказал, что так играют на деньги? За это, хочешь знать, бьют маленько. Больше Вадик не давал мне шайбу раньше себя и подпускал к камню только последним. Он хорошо бросал, и нередко я лез в карман за новой монетой, не прикоснувшись к шайбе. Но я бросал лучше, и если уж мне доставалась возможность бросать, шайба, как намагниченная, летела точно на деньги.
Я и сам удивлялся своей меткости, мне надо бы догадаться придержать ее, играть незаметней, а я бесхитростно и безжалостно продолжал бомбить кассу. Откуда мне было знать, что никогда и никому еще не прощалось, если в своем деле он вырывается вперед? Не жди тогда пощады, не ищи заступничества, для других он выскочка, и больше всех ненавидит его тот, кто идет за ним следом. Эту науку мне пришлось в ту осень постигнуть на собственной шкуре. Я только что опять угодил в деньги и шел собирать их, когда заметил, что Вадик наступил ногой на одну из рассыпавшихся по сторонам монет. Все остальные лежали вверх решками. В таких случаях при броске обычно кричат «в склад!
Я подошел к нему и попытался сдвинуть его ногу с монеты, но он оттолкнул меня, быстро схватил ее с земли и показал мне решку. Я успел заметить, что монета была на орле, — иначе он не стал бы ее закрывать. Он сунул мне под нос кулак. Понюхай, чем пахнет. Мне пришлось смириться. Настаивать на своем было бессмысленно; если начнется драка, никто, ни одна душа за меня не заступится, даже Тишкин, который вертелся тут же. Злые, прищуренные глаза Вадика смотрели на меня в упор.
Я нагнулся, тихонько ударил по ближней монете, перевернул ее и подвинул вторую. Снова наставил шайбу для удара, но опустить уже не успел: кто-то вдруг сильно поддал мне сзади коленом, и я неловко, склоненной вниз головой, ткнулся в землю. Вокруг засмеялись. За мной, ожидающе улыбаясь, стоял Птаха. Я oпeшил: — Чего-о ты?! Обида перехлестнула во мне страх ничего на свете я больше не боялся. За что?
За что они так со мной? Что я им сделал? Первым, опять сзади, меня ударил Птаха. Я полетел на Вадика, он быстро и ловко, не примериваясь, поддел меня головой в лицо, и я упал, из носу у меня брызнула кровь. Едва я вскочил, на меня снова набросился Птаха. Можно было еще вырваться и убежать, но я почему-то не подумал об этом. Я вертелся меж Вадиком и Птахой, почти не защищаясь, зажимая ладонью нос, из которого хлестала кровь, и в отчаянии, добавляя им ярости, упрямо выкрикивая одно и то же: — Перевернул!
Они били меня по очереди, один и второй, один и второй. Кто-то третий, маленький и злобный, пинал меня по ногам, потом они почти сплошь покрылись синяками. Я старался только не упасть, ни за что больше не упасть, даже в те минуты мне казалось это позором. Но в конце концов они повалили меня на землю и остановились. Я поднялся и, всхлипывая, швыркая омертвевшим носом, поплелся в гору. Я не ответил. Все во мне как-то затвердело и сомкнулось в обиде, у меня не было сил достать из себя слово.
И, только поднявшись на гору, я не утерпел и, словно сдурев, закричал что было мочи — так что слышал, наверное, весь поселок: — Переверну-у-ул! За мной кинулся было Птаха, но сразу вернулся — видно, Вадик рассудил, что с меня хватит, и остановил его. Минут пять я стоял и, всхлипывая, смотрел на полянку, где снова началась игра, затем спустился по другой стороне холма к ложбинке, затянутой вокруг черной крапивой, упал на жесткую сухую траву и, не сдерживаясь больше, горько, навзрыд заплакал. Не было в тот день и не могло быть во всем белом свете человека несчастнее меня. Утром я со страхом смотрел на себя в зеркало: нос вспух и раздулся, под левым глазом синяк, а ниже его, на щеке, изгибается жирная кровавая ссадина. Как идти в школу в таком виде, я не представлял, но как-то идти надо было, пропускать по какой бы то ни было причине уроки я не решался. Допустим, носы у людей и от природы случаются почище моего, и если бы не привычное место, ни за что не догадаешься, что это нос, но ссадину и синяк ничем оправдать нельзя: сразу видно, что они красуются тут не по моей доброй воле.
Прикрывая глаз рукой, я юркнул в класс, сел за свою парту и опустил голову. Первым уроком, как назло, был французский. Лидия Михайловна, по праву классного руководителя, интересовалась нами больше других учителей, и скрыть от нее что-либо было трудно. Она входила, здоровалась, но до того, как посадить класс, имела привычку внимательным образом осматривать почти каждого из нас, делая будто бы и шутливые, но обязательные для исполнения замечания. И знаки на моем лице она, конечно, увидела сразу, хоть я, как мог, и прятал их; я понял это потому, что на меня стали оборачиваться ребята. Класс засмеялся, а Лидия Михайловна снова подняла на меня глаза. Они у нее косили и смотрели словно бы мимо, но мы к тому времени уже научились распознавать, куда они смотрят.
Вчера упал или сегодня? Нет, вчера вечером, когда темно было. Они на деньги играли, а он стал спорить и заработал, Я же видел. А говорит, упал. Я остолбенел от такого предательства. Он что — совсем ничего не понимает или это он нарочно? За игру на деньги нас в два счета могли выгнать из школы.
В голове у меня от страха все всполошилось и з гудело: пропал, теперь пропал. Ну, Тишкин. Вот Тишкин так Тишкин. Внес ясность — нечего сказать. Она подождала, пока растерявшийся, ставший сразу несчастным Тишкин выйдет к доске, и коротко сказала мне: — После уроков останешься. Больше всего я боялся, что Лидия Михайловна потащит меня к директору. Это значит, что, кроме сегодняшней беседы, завтра меня выведут перед школьной линейкой и заставят рассказывать, что меня побудило заниматься этим грязным делом.
Директор, Василий Андреевич, так и спрашивал провинившегося, что бы он ни творил, — разбил окно, подрался или курил в уборной: «Что тебя побудило заниматься этим грязным делом? Мы ждем. Ученик начинал в свое оправдание что-нибудь бормотать, но директор обрывал его: «Ты мне на вопрос отвечай, на вопрос. Как был задан вопрос? Слушаем тебя». Дело обычно заканчивалось слезами, лишь после этого директор успокаивался, и мы расходились на занятия. Труднее было со старшеклассниками, которые не хотели плакать, но и не могли ответить на вопрос Василия Андреевича.
Однажды первый урок у нас начался с опозданием на десять минут, и все это время директор допрашивал одного девятиклассника, но, так и не добившись от него ничего вразумительного, увел к себе в кабинет. А что, интересно, скажу я? Лучше бы сразу выгоняли. Я мельком, чуть коснувшись этой мысли, подумал, что тогда я смогу вернуться домой, и тут же, словно обжегшись, испугался: нет, с таким позором и домой нельзя. Другое дело — если бы я сам бросил школу… Но и тогда про меня можно сказать, что я человек ненадежный, раз не выдержал того, что хотел, а тут и вовсе меня станет чураться каждый. Нет, только не так. Я бы еще потерпел здесь, я бы привык, но так домой ехать нельзя.
После уроков, замирая от страха, я ждал Лидию Михайловну в коридоре. Она вышла из учительской и, кивнув, завела меня в класс. Как всегда, она села за стол, я хотел устроиться за третьей партой, подальше от нее, но Лидия Михайловна показала мне на первую, прямо перед собой. Она спросила слишком громко, мне казалось, что в школе об этом нужно говорить только шепотом, и я испугался еще больше. Но запираться никакого смысла не было, Тишкин успел продать меня с потрохами. Я промямлил: — Правда. Я замялся, не зная, что лучше.
Проигрываешь, наверное? Выигрываешь, значит. И что ты делаешь с деньгами? В первое время в школе я долго не мог привыкнуть к голосу Лидии Михайловны, он сбивал меня с толку. У нас в деревне говорили, запахивая голос глубоко в нутро, и потому звучал он вволюшку, a у Лидии Михайловны он был каким-то мелким и легким, так что в него приходилось вслушиваться, и не от бессилия вовсе — она иногда могла сказать и всласть, а словно бы от притаенности и ненужной экономии. Я готов был свалить все на французский язык: конечно, пока училась, пока приноравливалась к чужой речи, голос без свободы сел, ослаб, как у птички в клетке, жди теперь, когда он опять разойдется и окрепнет. Вот и сейчас Лидия Михайловна спрашивала так, будто была в это время занята чем-то другим, более важным, но от вопросов ее все равно было не уйти.
Покупаешь конфеты? Или книги? Или копишь на что-нибудь? Ведь у тебя их, наверное, теперь много? Я только рубль выигрываю. Почему рубль? Что ты с ним делаешь?
Она сидела передо мной аккуратная, вся умная и красивая, красивая и в одежде, и в своей женской молодой поре, которую я смутно чувствовал, до меня доходил запах духов от нее, который я принимал за самое дыхание; к тому же она была учительницей не арифметики какой-нибудь, не истории, а загадочного французского языка, от которого тоже исходило что-то особое, сказочное, неподвластное любому-каждому, как, например, мне. Не смея поднять глаза на нее, я не посмел и обмануть ее. Да и зачем, в конце концов, мне было обманывать? Она помолчала, рассматривая меня, и я кожей почувствовал, как при взгляде ее косящих внимательных глаз все мои беды и несуразности прямо-таки взбухают и наливаются своей дурной силой.
Ещё в октябре пригревало так, что можно было ходить в рубашке, дожди выпадали редко и казались случайными, ненароком занесёнными откуда-то из непогодья слабым попутным ветерком. Вспомните, какие события в жизни героя произошли в это время. Чем и почему отличаются эти картины природы друг от друга?
Как это его характеризовало? Лидия Михайловна поступила очень честно и самотверженно. Учительница поддавалась мальчику, рассказчик это прекрасно видел. Поэтому он пристально смотрел за игрой, он не хотел , чтобы ему давали деньги из жалости.