Кроме романа «Луна и грош» Сомерсета Моэма существует роман выдающегося перуанского писателя, лауреата Нобелевской премии по литературе за 2010 год Марио Варгаса Льосы «Дорога в рай» (The Way to Paradise).
«В поисках потерянного рая»
В 1893 году родилась американская сценаристка, драматург и писательница Анита Лус, автор романа «Джентльмены предпочитают блондинок». 4 буквы. Ответы для кроссворда. Подскажите пожалуйста, кто автор романа Луна и Грош? Английский писатель (1874-1965, ''Театр'', ''Луна и грош'', ''Остриё бритвы''). Слово из 4 букв, 4-я буква М. Во вступительном очерке к роману повествуется о родном городе автора — Сейлеме, о его предках — пуританах-фанатиках, о его работе в сейлемской таможне и о людях, с которыми ему пришлось там столкнуться.
Автор романа луна и грош - 4 буквы. Ответы для кроссворда
Англ. писатель, автор романа "Луна и грош. Английский писатель, автор романа "Бремя страстей человеческих. Но «Луна и грош» — именно такой роман. Сомерсет моэм Луна и грош, театр, рассказы. Биография скандального писателя, чьи книги долгое время были запрещены в США за «порнографию» – Самые лучшие и интересные новости по теме: Генри Миллер, Париж, Тропик рака на развлекательном портале ЭПИГРАФ АВТОР ---> Уильям Сомерсет Моэм родился 25 января 1874 года на территории британского посольства в Париже.
Луна и грош
История переносится на 15 лет вперёд. Стрикленд давно умер, и находящийся на Таити рассказчик пытается из рассказов знавших его людей восстановить последние годы его жизни. Выясняется, что он вёл жизнь бродяги, спал на улице или в ночлежках для бездомных, но продолжал писать картины. Последние годы жизни Стрикленд провёл на Таити, где женился на туземке и умер от проказы. Шедевр его жизни — роспись на стенах дома — был сожжён после смерти по его завещанию.
Мнения критики Ранняя советская критика не одобрила ни писателя, ни его героя: так, Литературная энциклопедия в статье о Моэме в 1934 г. Могэм Сомерсет представляет ту группу мелкобуржуазной интеллигенции, которая неспособна к борьбе с капитализмом и так или иначе примиряется с ним» [1]. Этой же линии следовал затем критик Пётр Палиевский , написавший о романе Моэма: «Книга была принята совершенно всерьёз, хотя ничем, кроме невменяемости героя, не выделялась: ни он не понимает, что с ним такое, ни мы не вправе этого спросить, если не хотим попасть в разряд тупиц» [2]. Позднее, в более либеральной атмосфере 1960-х гг.
Комментируя эту трактовку, критик Эдварда Кузьмина опирается на название книги: "В романе Моэма на все двести страниц лишь однажды упомянута луна. Художнику говорят, что закон заставит его содержать жену и детей, возьмет их под защиту. Он отвечает: «А закон может снять луну с неба? Неотвратимо влекущее, притягивающее, как луна — лунатиков.
Жизнь течет размерено и всё, вроде бы, хорошо. Но вдруг в один день миссис Стрикленд получает записку — «Всё, прощай, я ухожу, и не вернусь! Твой муж». И это после 17 лет, как казалось, счастливого брака! Вопрос к мистеру Стрикленду — чего ты ждал?! Почему не свалил раньше? Раз ты так не любил свою семью, мучался, терпел! А вот ничего не ждал. Полный эгоист. Здесь надо по другому спрашивать — на кой фиг ты семью заводил?
Вот и жил бы всю свою жизнь так, как жил после ухода. Посвятил бы себя искусству не так вот вдруг! А всю свою жизнь! Ведь ушел ты и всё оставил жене, ничего не взял. Ты выкинул 17 лет своей жизни. И испортил её другим, я о жене, который пришлось как-то выживать и продолжать растить детей. Вот как бы Стрикленд не отталкивал людей — все всё равно продолжают к нему тянуться! Он прямо хамит в лицо — но все всё равно продолжают общение, терпят! А женщины — терпят грубость, физическую силу, а ради чего? Осуждают тех девушек, кто за деньги это терпит, а в нашем случае — просто так.
Как говорит сам Стрикленд — женщина, вот относишься к ней хуже собаки, а она всё равно рядом, всё равно руки лижет… Хотя и женщины то разные бывают — вот возьми женщину с Таити. Для неё если муж бьет — это проявление любви! А вот второй муж не бил — не любит значит… Но что-то хорошее всегда можно найти… Здесь — уверенность в пути к мечте! Вот хотел человек рисовать — бросил всё, кардинально изменил свою и рисовал рисовал рисовал! Он не гнался за славой, не гнался за богатством! Он пытался найти себя, пытался выразить себя в картинах. Оценка: 10 [ 11 ] Линдабрида , 16 апреля 2015 г. Чем старше становишься, тем реже удается перелистнуть последнюю страницу и сказать: «Этот роман совершенен». Но «Луна и грош» — именно такой роман. Авторский стиль точен и афористичен.
Мысли Моэма поражают не только меткостью, но и выстраданностью. Сюжет берет за горло с первой страницы. Композиция безупречна. Сын художника Стрикленда — священник — пишет приглаженную биографию отца. Педантичный немец Вейтбрехт, напротив, «отлично разбирается в мире подсознательного» и готов выдать дюжину фрейдистских толкований на каждый жест героя. Кто из них прав? Моэм откровенно смеется над обоими. Его собственный ракурс удивителен. Рассказчик, откровенно говоря, очень мало знаком со Стриклендом, еще меньше способен его понять. И благодаря этому Стрикленд так и остается для читателя неразгаданной тайной, как и его последняя картина.
Первая мизансцена — чопорное викторианское общество, великосветские приемы, охота миссис Стрикленд за знаменитостями. Ах, какая мысль — поместить в эту среду художника с темпераментом Гогена! Моэм сам лукаво намекает, как много мог бы извлечь из этого материала, изменив композицию. Но нет. В начале романа Стрикленд предстает перед нами безукоризненно скучным респектабельным маклером. Новая сцена — и мы видим его глазами брошенной жены: он уехал в Париж, конечно, с какой-нибудь актрисой или буфетчицей, он оставил семью в нищете, а сам, говорят, купается в роскоши! Кстати, миссис Стрикленд — мастерица по части мизансцен, и читатель поступит правильно, если, как и рассказчик, подметит, что она запаслась пачкой носовых платков, прежде чем разыграть чувствительную мелодраму. Еще перемена декораций — и бедный Дирк Стрев впервые распознает в Стрикленде гениального художника. Дирк — единственный в романе, кого по-настоящему жаль — он просто попал под каток.
В 1892 году Моэм поступил в Лондонское медицинское училище и стал дипломированным хирургом и терапевтом. Почти пять лет писатель проработал в больнице. Написанные в тот период роман «Лиза из Ламбета» 1897 и пьеса «Леди Фредерик» 1907 принесли ему первый успех. Во время Первой мировой войны Моэм служил в британской разведке и со шпионской миссией посещал Россию в разгар Февральской революции.
Посредственный художник Дирк Струве, единственный на тот момент, разглядел в нём гения и начал заботиться о Стрикленде, взамен получая только оскорбления. Когда Стрикленд серьёзно заболел, Дирк перенёс больного к себе домой невзирая на возражения своей жены Бланш, ненавидевшей Стрикленда и выходил. Стрикленд отплатил ему тем, что совратил Бланш Струве, после чего та заявила, что оставляет Дирка и пойдёт со Стриклендом куда угодно. Написав портрет Бланш Струве в обнажённом виде, он бросил её, после чего та покончила с собой, выпив щавелевой кислоты. Стрикленд не выказал никакого раскаяния или сожаления. История переносится на 15 лет вперёд. Стрикленд давно умер, и находящийся на Таити рассказчик пытается из рассказов знавших его людей восстановить последние годы его жизни. Выясняется, что он вёл жизнь бродяги, спал на улице или в ночлежках для бездомных, но продолжал писать картины. Последние годы жизни Стрикленд провёл на Таити, где женился на туземке и умер от проказы. Шедевр его жизни — роспись на стенах дома — был сожжён после смерти по его завещанию. Мнения критики Ранняя советская критика не одобрила ни писателя, ни его героя: так, Литературная энциклопедия в статье о Моэме в 1934 г. Могэм Сомерсет представляет ту группу мелкобуржуазной интеллигенции, которая неспособна к борьбе с капитализмом и так или иначе примиряется с ним» [1]. Этой же линии следовал затем критик Пётр Палиевский , написавший о романе Моэма: «Книга была принята совершенно всерьёз, хотя ничем, кроме невменяемости героя, не выделялась: ни он не понимает, что с ним такое, ни мы не вправе этого спросить, если не хотим попасть в разряд тупиц» [2].
Луна и грош
Характер Стрикленда Художника Чарльза Стрикленда не признавали другие деятели искусства. Лишь один посредственный живописец Дирк Стрев разглядел в нем талант. Однажды Чарльз заболел, и Дирк пустил его к себе в дом, несмотря на то, с каким презрением к нему относился больной. Стрикленд был довольно циничен и, заметив, что жена Дирка испытывает перед ним восхищение - соблазнил ее лишь для того, чтобы нарисовать портрет. К тому времени, когда портрет обнаженной Бланш был завершен, Чарльз выздоровел и оставил ее. Для нее расставание стало невыносимым испытанием - Бланш покончила с собой, выпив кислоты. Однако Стрикленда это ни капли не взволновало - ему было не важно все то, что происходит за пределами его картин.
Конец романа После всех происшествий Чарльз Стрикленд продолжил бродяжничать, но спустя какое-то время отправился на остров Гаити, где взял в жены туземку и снова полностью погрузился в рисование. Там же он подхватил проказу и умер. Но незадолго до своей смерти он создал, пожалуй, главный шедевр. От пола до потолка он разрисовал стены хижины которую было завещано сжечь после его смерти. Стены покрывали причудливые рисунки, при взгляде на которые замирало сердце и захватывало дух. Живопись отражала что-то таинственное, какой-то секрет, который таится в глубине самой природы.
Картины художника Чарльза Стрикленда могли бы так и остаться неизвестными и непризнанными произведениями искусства.
В театрах шли десятки его пьес, его романы выходили огромными тиражами, их переводили на иностранные языки. В 1952 году Моэму присвоили докторскую степень в области литературы.
Со временем популярность писателя не угасла. Сегодня тиражи его книг растут, его пьесы ставятся на мировых сценах, его произведения экранизируют, его продолжают читать… 2019-й год в литературе.
Набоков 125 лет назад родился Владимир Владимирович Набоков, классик русской и американской литературы, писатель и поэт, переводчик, литературовед, драматург, шахматист и энтомолог. Владимир Набоков — фигура загадочная. У одних его имя вызывает восторг и преклонение, у других — опасливое непринятие. Но отрицать его значение для мировой литературы невозможно, оно огромно.
Вопросы, которые волнуют сегодня человечество — судьба интеллекта, одиночество и свобода, личность и тоталитарный строй, любовь и безнадежность — он преломляет в своем, ярком метафорическом слове. За шестьдесят с лишним лет писательской работы Набоков написал более пятидесяти книг. Его монументальное наследие только начинает публиковаться на родине. Общая оценка его творчества еще впереди. К юбилею писателя Библиотекой Академии подготовлена выставка-персоналия «В поисках потерянного рая». Абонемент художественной литературы,2 корпус, 1 этаж.
Пожалуйста, проверьте все уровни ниже и постарайтесь соответствовать вашему правильному уровню. Если вы все еще не можете понять это, оставьте комментарий ниже, и мы постараемся вам помочь. Sponsored Links Писатель, автор романов "Театр" и "Луна и грош" моэм Еще вопросы из этой головоломки:.
Аудиокниги слушать онлайн
Драма, экранизация. Режиссер: Альберт Левин. В ролях: Джордж Сандерс, Альберт Бассерман, Герберт Маршалл и др. Экранизация одноименного романа Уильяма Сомерсета Моэма. Английский биржевой маклер Чарльз Стрикленд. Тегилуна и грош прототип художника, луна и грош театр, писатель автор романов театр и луна и грош. ответ сканворд В контакте 1224 - Сканвордист Вконтакте. Ответы на сканворды и кроссворды. Автор романа "Луна и грош" — 4 буквы, кроссворд. Ответ на кроссворд из 4 букв, на букву М.
Луна и грош автор 4
Через несколько месяцев рассказчик узнал, что Стрикленд бросил жену и детей, сбежав с какой-то женщиной, и живёт с ней в роскошном дорогом отеле. Жена попросила рассказчика встретиться со Стриклендом, чтобы убедить его вернуться в семью. Выяснилось, что отель — грязный и дешёвый, никакой женщины нет, а Стрикленд бросил семью ради живописи. Судьба жены и детей ему безразлична, и к ним он не вернётся. Так же ему безразлично материальное положение или слава. Он пишет картины, потому что «должен писать». Следующие пять лет Стрикленд писал картины, живя в нищете и перебиваясь случайными заработками. Посредственный художник Дирк Струве, единственный на тот момент, разглядел в нём гения и начал заботиться о Стрикленде, взамен получая только оскорбления. Когда Стрикленд серьёзно заболел, Дирк перенёс больного к себе домой невзирая на возражения своей жены Бланш, ненавидевшей Стрикленда и выходил. Стрикленд отплатил ему тем, что совратил Бланш Струве, после чего та заявила, что оставляет Дирка и пойдёт со Стриклендом куда угодно.
Написав портрет Бланш Струве в обнажённом виде, он бросил её, после чего та покончила с собой, выпив щавелевой кислоты. Стрикленд не выказал никакого раскаяния или сожаления. История переносится на 15 лет вперёд.
Но персонаж книги мне не понятен. Помимо него в первой части книги нас знакомят еще с парой персонажей, каждый из которых по-своему неприятен. Моэм умеет писать интересно и захватывающе.
В книге есть красивые высказывания и интересные рассуждения, фоном служат мысли автора о гениальности.
Так, Литературная энциклопедия в статье о Моэме 1934 утверждала, что «перепроизводство интеллигенции со всеми возникающими для неё отсюда последствиями отразилось в одном из лучших романов М. Могэм Сомерсет представляет ту группу мелкобуржуазной интеллигенции, которая неспособна к борьбе с капитализмом и так или иначе примиряется с ним» [3]. Этой же линии следовал затем критик Пётр Палиевский , написавший о романе Моэма: «Книга была принята совершенно всерьёз, хотя ничем, кроме невменяемости героя, не выделялась: ни он не понимает, что с ним такое, ни мы не вправе этого спросить, если не хотим попасть в разряд тупиц» [4]. Позднее, в более либеральной атмосфере 1960-х годов, литературовед Майя Тугушева отмечала: «Через весь роман проходит противопоставление жизни, целиком отданной искусству, и сытого, пошлого, ханжеского благополучия мещанства» [5]. Комментируя эту трактовку, критик Эдварда Кузьмина опирается на название книги: В романе Моэма на все двести страниц лишь однажды упомянута луна.
Художнику говорят, что закон заставит его содержать жену и детей, возьмет их под защиту. Он отвечает: «А закон может снять луну с неба? Неотвратимо влекущее, притягивающее, как луна — лунатиков. Недаром почти три четверти книги никто не понимает, что случилось с прежним заурядным биржевым маклером. Всем кажется, что он одержим бесом [6]. Переводы[ править править код ] Первый русский перевод романа, Зинаиды Вершининой, вышел в 1928 году под названием «Луна и шестипенсовик».
Бугаева, жена Андрея Белого , записала в своём дневнике 1929 года: «Прочла интересный роман В.
Когда Стрикленд серьёзно заболел, Дирк перенёс больного к себе домой невзирая на возражения своей жены Бланш, ненавидевшей Стрикленда и выходил. Стрикленд отплатил ему тем, что совратил Бланш Стрёв, после чего та заявила, что оставляет Дирка и пойдёт со Стриклендом куда угодно. Написав портрет Бланш Стрёв в обнажённом виде, он бросил её, после чего та покончила с собой, выпив щавелевой кислоты. Стрикленд не выказал никакого раскаяния или сожаления. История переносится на 15 лет вперёд. Стрикленд давно умер, и находящийся на Таити рассказчик пытается из рассказов знавших его людей восстановить последние годы его жизни. Выясняется, что он вёл жизнь бродяги, спал на улице или в ночлежках для бездомных, но продолжал писать картины.
Последние годы жизни Стрикленд провёл на Таити, где женился на туземке и умер от проказы. Шедевр его жизни — роспись на стенах дома — был сожжён после смерти по его завещанию. О названии [ править править код ] Согласно некоторым источникам, название, значение которого в книге явно не раскрывается, было взято из рецензии в The Times Literary Supplement на роман Моэма « Бремя страстей человеческих », в котором главный герой романа, Филип Кэри, описан словами «так занят тоской по луне, что никогда не видел шестипенсовика у своих ног» [1]. Согласно письму Моэма 1956 года: «Если вы смотрите на землю в поисках шестипенсовика, вы не смотрите вверх и упускаете Луну». Название Моэма перекликается с описанием Гогена его современником, биографом Мейером-Грефе 1908 : «Его [Гогена] можно обвинить в том, что он всегда хотел чего-то другого» [2]. Мнения критики [ править править код ] Ранняя советская критика не одобрила ни писателя, ни его героя. Так, Литературная энциклопедия в статье о Моэме 1934 утверждала, что «перепроизводство интеллигенции со всеми возникающими для неё отсюда последствиями отразилось в одном из лучших романов М.
CodyCross Писатель, автор романов "Театр" и "Луна и грош"
Главная» Новости» День рождения писателя 4 января 2024 года. Сомерсет Моэм" онлайн бесплатно без регистрации - полная версия. Луна и грош автор Сомерсет Моэм читает Владимир Самойлов. “Незнайка на луне” это третья и заключительная книга Николая Носова из серии романов-сказок про Незнайку. Луна и грош автор 4. Роман театр Сомерсет Моэм русская версия.
Автор романа луна и грош - 4 буквы. Ответы для кроссворда
Я говорила, что если она рассчитывает на литераторов, то должна побеспокоиться об угощении". Она не хочет отставать от времени. Я полагаю, она простовата, бедняжка, и думает, что все мы замечательны. В конце концов, её радует приглашать нас к ланчу, а нам это ущерба не доставляет. Я её люблю за это". Обращая взгляд в прошлое, я думаю, что мистрис Стрикленд была наиболее безобидной из всех охотников за знаменитостями, которые преследуют свою жертву от редких высот Хамстеда до студий в низинах Чин Вок. Она провела очень спокойную юность в деревне, и книги, которые поступали из библиотеки Мьюди, приносили с собой не только собственную романтику, но и романтику Лондона. У неё была действительно страсть к чтению редкая в её среде, где основная часть интересовалась писателем больше, чем книгой, и художником больше, чем картиной , и она изобрела себе фантастический мир, в котором жила куда свободнее, чем в ежедневном мире. Когда ей пришлось узнать писателей, это было как переживание на сцене, которую до сих пор она знала с другой стороны рампы. Она воспринимала их драматически, и ей по-настоящему казалось, что она живёт более значительной жизнью, поскольку принимала их и ходила сама в их твердыни.
Она признавала правила, по которым они играли жизненную партию, как существенные для них, но никогда ни на мгновенье не подумала бы, чтоб регулировать своё собственное поведение в соответствие с ними. Присущая ей эксцентричность - чудаковатость в одежде, дикие теории и парадоксы - были лишь представлением, которое её забавляло, но не оказывало ни малейшего влияния на её невозмутимость. Полагаю, что - биржевой маклер. Он очень глуп". Вы встретите его, если будете обедать у них. Но они не часто приглашают к обеду. Он очень тихий. Он ничуть не интересуется литературой или искусством". Я не смог подыскать ничего остроумного в ответ и спросил лишь, есть ли дети у мистрис Стрикленд.
Оба ходят в школу". Предмет был исчерпан, и мы стали говорить о другом. V В течение лета я не раз встречал мистрис Стрикленд. Тогда и после я ходил на прелестные маленькие ланчи у неё на квартире, и на несколько более внушительные чаепития. Мы пришлись по душе друг другу. Я был очень молод, и, возможно, её соблазняла мысль направлять мои стопы по трудной стезе писательства; что касается меня, то было приятно иметь кого-то, к кому бы я мог пойти со своими невзгодами, уверенный, что буду внимательно выслушан и получу разумный совет. У мистрис Стрикленд был дар сострадания. Это прелестный дар, однако, он часто оскорбляем теми, которые думают, что им владеют; есть нечто отвратительное в той алчности, с которой они набрасываются на несчастья друзей, стремясь проявить свою сноровку. Она хлещет как нефтяной фонтан; сострадательные изливают сострадание с непринуждённостью, подчас оскорбляющей их жертвы.
Их грудь слишком омыта слезами, чтоб я ещё стал окроплять её своими. Мистрис Стрикленд использовала своё преимущество с тактом. Вы чувствовали, что принимая её сочувствие, тем самым её обязывали. Когда с энтузиазмом своего юного возраста, я обратил на это внимание Розы Ватерфорд, она сказала: "Молоко очень приятно, особенно если туда добавить капельку бренди, но домашняя корова только тогда и будет довольна, когда её от него освободят. Раздувшееся вымя очень мешает". У Розы Ватерфорд был ядовитый язычок. Едва ли кто сказал бы так едко, но с другой стороны - никто бы не сказал очаровательнее. Была одна черта у мистрис Стрикленд, которая мне нравилась. Она элегантно руководила своим кружком.
Её квартирка была всегда опрятной и весёлой, пестрела цветами, а вощёный ситец в гостиной, несмотря на строгий рисунок, был ярким и прелестным. Кушанья, подаваемые в маленькой артистической столовой, были чудесны: изящно выглядел стол, две девушки были обходительны и миловидны, блюда прекрасно подготовлены. Невозможно было ни заметить, что мистрис Стрикленд - отличная хозяйка. Вы также были уверены, что она замечательная мать. В гостиной висели фотографии её сына и дочери. Сын - его звали Роберт - шестнадцатилетний подросток в колледже Регби - вы его видели во фланелевом костюме и в крикетной шапочке, а потом во фраке и со стоячим воротничком. У него были прямые брови, как у матери, и её же чудесные, задумчивые глаза. Он выглядел чистым, здоровым и обычным. У него очаровательный характер".
Дочери было четырнадцать лет. Волосы у неё, тёмные и густые как у матери, в изумительном изобилии ниспадали на плечи; на лице застыло то же доброе выражение; глаза были спокойными, чуждыми волнению. Может быть, в её наивности и заключалось её наибольшее очарование. Она сказала это без пренебрежения, скорее с нежностью, как будто, допуская худшее о нём, она хотела уберечь его от клеветы своих друзей. Думаю, что он надоел бы вам до смерти". Я его люблю". Она улыбнулась, чтобы скрыть смущение, и мне показалось, что она боится, как бы я не выказал одну из тех насмешек, какие таковое признание едва ли ни повлекло за собой, будь оно произнесено при Розе Ватерфорд. Она слегка запнулась. Её глаза затуманились.
Он даже не слишком зарабатывает на Фондовой Бирже. Но он ужасно милый и добрый". VI Но когда, наконец, я встретил Чарльза Стрикленда, произошло это при таких обстоятельствах, что мне ничего не оставалось, как познакомиться с ним. Однажды утром мистрис Стрикленд прислала мне записку, извещая, что сегодня вечером даёт обед, и один из гостей её оставил. Просила меня заполнить пробел. Она писала: "Справедливости ради должна предупредить вас, что вы у нас вдоволь поскучаете. Будет сплошная скукотища с самого начала. Но если придёте, я буду вам не на шутку благодарна. Мы сможем с вами между собой поболтать".
Было бы не по-приятельски не придти. Когда мистрис Стрикленд представила меня мужу, тот довольно равнодушно протянул мне руку. Весело обернувшись к нему, она попыталась чуть-чуть сострить. Мне казалось, что он уж начал сомневаться". Стрикленд издал лёгкий вежливый смешок, с которым принимается шутка, в которой не видят ничего занимательного, и ничего не сказал. Вновь прибывшие требовали внимания хозяина, и я был предоставлен самому себе. Когда, наконец, мы все собрались, в ожидании приглашения к столу я, болтая с дамой, которую меня попросили "занять", раздумывал, с каким необыкновенным искусством человек в цивилизованном мире привык расточать на унылые формальности короткий отрезок отпущенной ему жизни. То был один из тех обедов, когда удивляешься, зачем это хозяйке было беспокоится приглашать гостей, и зачем гостям было беспокоится приходить. Присутствовало десять человек.
Они равнодушно сошлись и с облегчением расстанутся. Конечно, приём был безупречный. Стрикленды давали обеды определённому количеству лиц, к которым интереса не испытывали, и так приглашали их, что эти лица изъявляли согласие. Чтобы уклониться от скучного обеда t;te-;-t;te, дать отдых прислуге, или потому что не видели причины отказываться, поскольку им давали обед. Столовая была заполнена до отказа. Были К. Потому что Член Парламента обнаружил, что не сможет выехать из Дому, я и был приглашён. Респектабельность на обеде была необыкновенная. Женщины были слишком элегантны, чтобы быть просто прекрасно одетыми, и слишком уверены в себе, чтобы быть занимательными.
Мужчины выглядели солидными. Их окружала атмосфера успеха. Каждый говорил несколько громче из-за инстинктивного желания поддержать вечер, и в комнате стоял изрядный гомон. Но общего разговора не было. Каждый разговаривал со своим соседом; с соседом справа за супом, рыбой и салатом; с соседом слева за мясом, десертом и закуской. Говорили о политике и о гольфе, о своих детях и последнем матче, о картинах с Королевской Академии, о погоде и планах на выходные. Говорили, не умолкая ни на минуту, и шум всё рос и рос. Мистрис Стрикленд могла поздравить себя, её вечер удался. Муж её играл свою роль, соблюдая декорум.
Возможно, он говорил и не много, но к концу вечера на лицах женщин по обеим сторонам от него мне почудилась усталость. Они нашли его тяжеловесным. Один-два раза глаза мистрис Стрикленд останавливались на нём с какой-то тревогой. Наконец, она встала и проследовала с обеими дамами из комнаты. Стрикленд затворил за ней дверь и, направившись к другому концу стола, занял место между К. Он пустил портвейн по кругу и передал сигары. Мы стали болтать о винах и табаке. Мне нечего было сказать, и я молча сидел, стараясь вежливо выказывать интерес к разговору, и потому, думаю, никому до меня не было ни малейшего дела, - все, на моё счастье, были заняты Стриклендом. Он был крупнее, чем я ожидал: не знаю, почему я воображал его мелким с незначительной внешностью; в действительности он был широкоплеч и объёмист, с крупными руками и крупными ступнями ног, и вечернее платье сидело на нём неуклюже.
Он наводил вас на мысль о кучере, одевшемся по случаю. Это был мужчина сорока лет, некрасивый, но и не уродливый; черты лица его были скорее правильны, но несколько крупнее обыкновенных, и общее впечатление было не из грациозных. Он был чисто выбрит, и его большое лицо выглядело чересчур голым. Волосы были рыжеватыми и подстрижены очень коротко, а глаза небольшие, серые или голубые. Он выглядел заурядным. Я недолго удивлялся тому, что мистрис Стрикленд чувствует определённую неловкость за него: он едва ли прибавлял к репутации женщины, желающей создать себе положение в мире искусства и литературы. Было очевидно, что у него нет дара общения, но без него человек может обойтись; в нём не было даже оригинальности, и уж это выбрасывало его из общей колеи; он был просто добр, скучен, честен и понятен. Кто-то мог восхититься его чудесными качествами, но от общения с ним уклонился бы. Он был ничем.
Возможно, он что-то стоил в обществе, был хорошим мужем, отцом, честным маклером, но ведь это ещё не причина, чтоб расточать на него своё время. VII Сезон близился к своему пыльному концу, и я знал, что каждый готовится к отъезду. Мистрис Стрикленд везла семейство на Норфолькское побережье, чтобы у детей было море, а у мужа гольф. Мы сказали друг другу до-свидания и готовы были встретиться осенью. Но находясь последний день в городе, выходя из "Товаров", я встретил её с сыном и дочерью; как и я, она делала последние закупки перед отездом из Лондона, и мы оба были разгорячёнными и уставшими. Я предложил отправиться всем нам в парк за мороженым. Думаю, мистрис Стрикленд была рада показать мне своих детей, и она с живостью приняла моё приглашение. Они были даже более привлекательны, чем обещали их фотографии, и она по праву ими гордилась. Я был для них достаточно юн, чтобы им не чувствовать смущения, и они весело щебетали о том, о сём.
Они были необыкновенно милыми, здоровыми детишками. В тени деревьев было очень приятно. Когда через час они втиснулись в кэб, чтобы ехать домой, я лениво поплёлся в клуб. Возможно, я был несколько одинок, и в том, как я думал о мельком увиденной приятной семейной жизни, был оттенок зависти. Они казались такими близкими друг другу. У них были сугубо свои маленькие шутки, непонятные непосвящённым и чрезвычайно их забавлявшие. Возможно, Чарльз Стрикленд оценивался не высоко по стандарту, который требовал в первую очередь словесного фейерверка; но его интеллект соответствовал его окружению, а это - паспорт не только на вполне сносный успех, но и на гораздо большее - на счастье. Мистрис Стрикленд была очаровательная женщина, и она любила его. Я рисовал себе их жизнь, не тревожимой несчастными обстоятельствами, простой, честной и, из-за двух их милых, искренних детей, так очевидно предназначенных продолжить традицию их пути и позиции, не лишённой смысла.
Незаметно они постареют, увидят, как их сын и дочь, достигнув каждый благоразумного возраста, должным образом вступят в брак - она цветущей девушкой, будущей матерью здоровых детишек; он красивым мужественным парнем, очевидно, солдатом; и наконец, процветающие в своём достойном уединении, любимые их потомками, после счастливой и не бесполезной жизни, пресыщенные годами, они сойдут в могилу. То история далеко не одной четы, и образчик жизни, ими предполагаемый, имеет свою домашнюю прелесть. Он напоминает вам о безмятежных ручейках, плавно изливающихся среди зелёных пастбищ в тени кудрявых деревьев, покуда они в конце концов ни впадают в безбрежное море; море же такое спокойное, тихое и равнодушное, что вас вдруг прохватывает смутная тревога. Возможно, то лишь причуда моей природы - и она давала знать о себе даже в те дни - что в существовании, осенённом уделом всех смертных, я чувствую что-то неладное. Я признавал их общественную ценность, видел их упорядоченное счастье, но жар в моей крови жаждал более невозделанного пути. В тех, доступных радостях мне чудилось нечто, возбуждающее тревогу. В моём сердце существовало страстное желание жить с б;льшим риском. И не сказать, чтобы я был не готов к зазубренным скалам и коварным мелям, когда бы только у меня был выбор - выбор и возбуждение от непредвиденного. VIII Перечитывая то, что я выше написал о Стриклендах, сознаю, что они, должно быть, оказались в тени.
Я не смог наделить их ни одной из тех чёрточек, что заставляют книжного персонажа жить его собственной реальной жизнью; и гадая, мой ли то просчёт, я ломал голову, стараясь вспомнить особенности, которые бы сообщили им яркость. Чувствую, что остановись я на некоторых их характерных выражениях или кое на каких странных привычках, я смог бы снабдить их существенными особенностями, свойственными именно им. Они встают передо мной, как фигурки на старом гобелене; они неотделимы от фона, и на расстоянии будто утрачивают контуры, так что перед вами разве что радующие глаз цветные пятна. Единственным извинением мне служит, что они и не произвели на меня другого впечатления. В них была именно та обыденность, которую мы встречаем в людях, чья жизнь составляет частицу социального организма до такой степени, что они существуют в нём и только им. Они подобны клеткам организма, - составляя его сущность, они, покуда здоровы, целиком им поглощены. Стрикленды были обыкновенным буржуазным семейством со средним достатком. Приятная гостеприимная женщина с невинным помешательством на малых львах из литературной среды; достаточно скучный мужчина, выполняющий свой долг на том месте, куда его поместило милосердное Провидение;двое привлекательных здоровых ребятишек. Что может быть ординарнее?
Не знаю, что бы могло возбудить к ним любопытное внимание. Когда я размышляю обо всём, что позже произошло, то вопрошаю самого себя, ни тупоголовостью ли было не приметить в Стрикленде хоть что-то выходящее за рамки обыкновенности. Быть может, за годы, что прошли с тех пор, я сильно продвинулся в знании людей; но даже если бы впервые я встретил Стрикленда, имея сегодняшний опыт, не думаю, чтоб я судил об нём иначе. Но поскольку я узнал, что человек неожидан в своих проявлениях, то сейчас я уж не удивился бы тем новостям, что дощли до меня, когда я вернулся в Лондон в начале осени. Не прошло двадцати четырёх часов после моего возвращения, как я столкнулся на Джермин-стрит с Розой Ватерфорд. Я подумал, что она прослышала о каком-нибудь скандале насчёт своих друзей, и инстинкт литературной дамы дамы пребывал в боевой готовности. Я отрицательно повёл головой. Мне было интересно, разорился ли бедняга на Головной бирже или попал под омнибус. Он ушёл от своей жены".
Определённо мисс Ватерфорд чувствовала, что не может высказать соответствующее суждение на краю Джермин-стрит и потому, как артист на сцене, бросив голый факт, объявила, что деталей не знает. Я не был к ней несправедлив, предположив то пустячное обстоятельство, что мешало ей сообщить мне их, но она упорствовала. Она сверкнула улыбкой и, ссылаясь на визит к своему дантисту, с беспечным видом удалилась. Я был более заинтересован, чем обеспокоен. В те дни мой жизненный опыт, так сказать, из первых рук был невелик, и это побуждало меня судить о происшествии с людьми, которых я знал, по стереотипу, почерпнутому из книг. Сознаюсь, что сейчас время приучило меня к происшествиям подобного рода среди моих знакомых. Но тогда я был слегка шокирован. Стрикленду определённо было под сорок, и мне казалось отвратительным, чтобы мужчину его возраста занимали сердечные дела. С высокомерием, свойственным зелёной юности, я считал тридцать пять крайним пределом, когда можно ещё поддастся любви, не превращаясь в глупца.
Кроме того, эти новости несколько взбудоражили меня лично, потому что я писал из деревни миссис Стрикленд, извещая о возвращении и добавляя, что если не услышу от неё возражений, то приду в назначенный день выпить с нею чашку чая. То был как раз тот день, и я не получил от миссис Стрикленд ни словечка. Хотела она меня видеть или нет? Вполе возможно, что в ажитации момента моя записка выскочила у неё из памяти. Возможно, было бы умнее не ходить. С другой стороны, ей, может быть, хотелось сохранить всё в тайне, и чрезвычайно неосторожно было бы мне подать вид, что меня достигли эти неожиданные новости. Я был раздираем между страхом поранить чувства милой женщины и страхом оказаться не к месту. Я чувствовал, она должна страдать, и мне не хотелось видеть душевные боли, которым я не мог помочь; но моё сердце переполняло желание, которого я слегка стыдился, увидеть, как она всё приняла. Я не знал, как поступить.
Наконец мне пришло на ум объявиться так, как будто ничего не случилось, отправив горничную справиться, удобно ли мистрис Стрикленд сейчас меня принять. Это как будто давало её возможность прогнать меня. Но мной овладело замешательство, когда, сказав горничной заготовленную фразу, я ждал ответа в тесном проходе, призывая всё своё душевное мужество, чтобы не удрать. Мою возбуждённую фантазию её манеры вполне убедили, что домашняя катастрофа произошла. Я последовал за ней в гостиную. Шторы были частично задёрнуты, затемняя комнату, и мистрис Стрикленд сидела спиной к свету. Её шурин Полковник Мак-Эндрью стоял перед камином, грея спину у незажжённого огня. Мне собственное появление показалось чрезвычайно не к месту. Мне показалось, что мой приход был воспринят как неожиданность, и мистрис Стрикленд потому только позволила меня впустить, что забыла выпроводить.
Кажется, заминка задела Полковника. Сейчас Энн принесёт чай" Даже в затенённой комнате я не мог не заметить, что лицо мистрис Стрикленд опухло от слёз. Её кожа, некогда очень хорошая, стала землистой. Вы встречались здесь за обедом как раз перед отъездом". Мы пожали друг другу руки. Я настолько растерялся, что не мог вымолвить ни слова, но мистрис Стрикленд выручила меня. Она спросила, куда я собирался деть себя на лето, и, воспользовавшись этим, я кое-как справился с разговором, пока не внесли чай. Полковник спросил виски с содовой. Это был первый намёк, что произошла какая-то неприятность.
Я никак не отреагировал и, как мог, вовлекал в разговор мистрис Стрикленд. Полковник, до сих пор стоявший у камина, не проронил ни слова. Я гадал, как скоро было бы прилично уйти, и на кой чёрт она мне позволила придти. Цветов не было, и всякие безделушки, уьранные на лето, не были возвращены на место; что-то безрадостное и одервенелое было в комнате, всегда такой дружелюбной; это оставляло странное чувство, будто за стеной лежал умерший. Я допил чай. Она огляделась, ища коробку, но её нигде не было видно. Неожиданно она разразилась слезами и выбежала из комнаты. Я был тронут. Сейчас я думаю, что недостаток сигарет, восполняемых, как правило, её мужем, воскресил его в её воспоминаниях, и новое чувство об исчезнувших маленьких удобствах, которыми она пользовалась, причинило ей неожиданную боль.
Она представила, что старая жизнь ушла и обманула. Стало невозможным дальше поддерживать наше общее притворство. Я заколебался. Уехал в Париж с женщиной. Он оставил её без гроша". Полковник залпом выпил виски. Он был высоким, худым пятидесятилетним мужчиной с опущенными усами и тронутой сединой головой. У него были бледно-голубые глаза и слабовольный рот. С первой встречи с ним я помнил, что у него было глуповатое лицо, и он гордился тем фактом.
Что в течение десяти лет до тех пор, пока он оставил армию, он по три раза в день играл в поло. Буду счастлив, если чем-нибудь смогу быть полезным". Он меня не слушал "Не знаю, что с ней будет. И ещё дети. Не святым же духом они будут жить? Семнадцать лет! Конечно, он был мне родственник, я с ним мирился. Вы думаете, это джентльмен? Она никогда не должна была выходить за него замуж".
То о чём я говорил, когда вы вошли. Для него лучше не показываться мне на глаза. Я изобью его до полусмерти". Я не мог не подумать, что у Полковника Мак-Эндрью, быть может, возникнут некоторые затруднения с выполнением этой угрозы, поскольку Стрикленд произвёл на меня впечатление дюжего парня; однако, я ничего не сказал. Поруганная мораль всегда страдает, не располагая сильной рукой, чтобы наложить на обидчика прямое возмездие. Я решился на новую попытку уйти, когда вернулась мистрис Стрикленд. Она вытерла глаза и припудрила нос. Она села. Я совершенно не знал, что сказать.
Безусловно, я испытывал робость, чтобы судить о вещах, которые до меня не касались. Тогда я не знал, что главное искушение женщины — это страсть обсуждать свои интимные делишки с любым, кто не прочь выслушать. Казалось, мистрис Стрикленд делает над собой усилие. Её предположение, что я всё знаю о её домашнем несчастье застало меня врасплох. Единственная, кого я встретил — Роза Ватерфорд". Мистрис Стрикленд сжала руки. И покуда я колебался, она настаивала:"Я очень хочу знать". Ей-то не приходится очень верить. Она сказала, что вас оставил муж".
Я лгал. Я недоумевал, но при всём том я понял, что могу откланяться. Я пожал руку мистрис Стрикленд, сказав, что был бы очень рад, если бы мог быть полезен. Она натужно улыбнулась. Не думаю, чтобы мне кто-нибудь мог помочь". Стесняясь слишком выказывать своё сочувствие, я обернулся к Полковнику, чтоб попрощаться. Но он не взял моей руки. Если вы идёте на Виктория-стрит, я пойду с вами". IX "Ужасная штука", - проговорил он тотчас, как мы оказались на улице.
Я понял, что он пошёл со мной, чтгещё раз обсудить то, что в течение часов он обсуждал со своей свояченицей. Подумайте, перед тем, как вы вошли, Эмми говорила, что за всю супружескую жизнь они ни разу не поскандалили. Вы знаете Эмми. Она отнюдь не лучшая женщина на свете". Поскольку меня облекли доверием, я посчитал, что не грех задать несколько воросов. Он провёл август с ней и детьми в Норфолке. Он был точно такой же, каким был всегда.
Достоевский Федор - Кроткая Евгений Бекеш 1 час назад ну судя по описанию-тема одновременно дико заезженная, но никогда не надоедающая. Фест Александр - Пазл миров Татьяна Долгова 1 час назад Время, проведённое за прослушиванием книг Сергея Бородина в исполнении Джахангира Абдуллаева, для меня очень ценно.... Галиматья полная, какие-то деревянные желоба для сброса сошедших вагонов,... В мифологии существует множество разных оборотней. Пауки тоже среди них есть. Скорее всего,... Левикин Алексей - Придёт чёрный паучок 2П25-1Е61МТ 3 часа назад Особи получившие ту или иную власть, завсегда склонны изменять черты своего характера. Доселе дремавшие глубоко в...
Роман «Луна и грош» чаще всего упоминается и известен как история французского художника-неоимпрессиониста Поля Гогена. Или, более разговорно, как «тот роман Моэма о художнике, который сбежал на Таити». На самом деле, роман не является пересказом самой захватывающей части жизни Гогена — двукратного путешествия на острова в Тихом океане, почти столь же примечательного своими картинами, как и удивительно короткий период времени, который Гоген провёл там, создавая работы, сделавшие его знаменитым. Тем не менее, невозможно ошибиться в реальной жизни, на которой основан образ Чарльза Стрикленда. Не только 1890-х годов, но и скандальных историй, слишком многочисленных, чтобы следить за ними, и слишком заманчивых, чтобы игнорировать их для такого писателя, как Моэм, который сделал карьеру на превращении реальной жизни в топливо для своего вымысла. Однако, прежде чем приступить к работе над перевоплощением одного из немногих представителей этого замечательного собрания французских художников, составлявших движение импрессионистов, чья собственная жизнь могла бы сравниться с жизнью Ван Гога по степени драматизма, Моэм уже полностью завершил подготовку. Главный герой самого знаменитого или второго по известности романа Моэма — споры идут о том, какой из романов — «Бремя страстей человеческих» или «Остриё бритвы» — заслуживает высшей чести — Филип Кэри имеет много общего в тематическом и психологическом плане с Чарльзом Стриклендом. Роман «Луна и грош», как и почти все, что опубликовал Моэм, стал международным бестселлером и вдохновил на создание ряда дико неравномерных кинематографических адаптаций, включая как минимум два театральных фильма в том числе один с Лоуренсом Оливье в роли Стрикленда , а также, что, возможно, удивительно, большое количество сильно укороченных версий, написанных в качестве эпизодов для антологических сериалов. Одна из них, вышедшая в эфир в 1951 году, действительно появилась в качестве эпизода телесериала под названием Somerset Maugham TV Theater. О популярности книги можно судить по её последующему появлению в истории поп-культуры. Одна из книг, которую сжигают в экранизации «451 градус по Фаренгейту» Трюффо, — роман Моэма. В первой главе романа Стивена Кинга «Мешок с костями» «Луна и грош» упоминается почти на каждом шагу. Он бросает работу, бросает семью, в которой прожил 17 лет, и переезжает в Париж, Франция. Стрикленд теряет смысл своей жизни и находит новую цель в живописи. Он стремится жить новой жизнью и доходит до того, что не чувствует ничего к своей семье. Его жена разводится с ним, и они полностью отдаляются друг от друга. В Париже Стрикленд чрезвычайно беден и не в состоянии обеспечить себя. Несмотря на нехватку средств, он счастлив и удовлетворён своей новой жизнью художника. Жизнь в богатом городе, где так много богатства, совсем не привлекает его. Его не интересуют материальные блага, и единственное, что его увлекает, — это его искусство. К счастью, у него есть богатый друг, который заботится о нем. Дирк Строув тоже художник и высоко ценит мастерство Стрикленда как живописца. Стрикленд тяжело заболевает и Строув приходит ему на помощь. Он выхаживает его до полного восстановления сил.
Автор рассказывает историю Чарльза Стриклэнда, биржевого маклера, который однажды бросает всё: дом, семью и работу, уезжает в Париж ради своей мечты. А его мечта — это живопись. Он хочет рисовать картины и пусть для этого ему придется жить в нищенских условиях и недоедать. Поражает его отношение к бывшей семье, к друзьям и женщинам, его жестокость и отсутствие сострадания. Стриклэнд всё и всех готов принести в жертву своему творчеству. Поль Гоген. Государственный Эрмитаж фото с выставки Поль Гоген. И между ними можно увидеть много общего. Это и внешность, и то, что оба были художники-самоучки. Гоген тоже ради искусства оставляет прежнюю жизнь и в результате оказывается на Таити с женой-туземкой.
Английский писатель, автор романа "Луна и грош"
Английский режиссёр из 4 букв: НАНН. Подскажите пожалуйста, кто автор романа Луна и Грош? Действие романа происходит в начале XX в. Автор, молодой писатель, после своего первого литературного успеха приглашен на завтрак к миссис Стрикленд — буржуа часто питают слабость к людям искусства и считают лестным для себя вращаться в артистических кругах. Главная» Новости» Писатели юбиляры в 2024 году в библиотеке по месяцам список. Российский писатель и журналист, автор известного постапокалиптического романа «Метро 2033», который стал мировым бестселлером. Драма, экранизация. Режиссер: Альберт Левин. В ролях: Джордж Сандерс, Альберт Бассерман, Герберт Маршалл и др. Экранизация одноименного романа Уильяма Сомерсета Моэма. Английский биржевой маклер Чарльз Стрикленд.
Сомерсет Моэм «Луна и грош»
| Луна и грош автор 4 | Почему роман Моэма "Луна и грош" ТАК называется? |
| Луна и грош | Французский писатель 19-го века, автор романов социальной и психологической направленности. |
| «Луна и грош» Моэма – пора перечитать. Правда ли, что гению позволено больше | "Луна и грош" слушать бесплатно. |
| Луна и грош автор 4 | "Луна и грош" слушать бесплатно. |
По церковному календарю 26 апреля отмечают именины:
- Луна и грош — Википедия
- Из Википедии — свободной энциклопедии
- Английский режиссёр 4 букв - сканворд дня 22428
- Луна и грош (Моэм/Семёнов)
- Автор книги
- Сомерсет Моэм. Луна и грош
Ответы на кроссворд АиФ номер 39
Жизнь Чарльза Стрикленда во многом повторяет события, произошедшие с французским художником. Страсть Гогена к экзотическим странам зародилась еще в раннем детстве, ведь до 7 лет он прожил с матерью в Перу. Возможно, это и послужило причиной его переезда на Таити ближе к концу жизни. Поль Гоген, как и персонаж романа, оставил жену и пятерых детей ради живописи. После этого он много путешествовал, знакомился с художниками, занимался самосовершенствованием и поисками собственного "Я". Но в отличие от Стрикленда, Гоген все-таки интересовал некоторых художников своего времени. Некоторые из них оказывали особое влияние на его творчество. Так, в его живописи появились нотки символизма.
А от общения с Лавалем в его работах стали заметны японские мотивы. Какое-то время он жил у Ван Гога, но все закончилось ссорой. В свое последнее путешествие на остров Хива-Оа Гоген женится на молодой островитянке и погружается в работу: рисует картины, пишет рассказы и статьи. Там же он подхватывает множество болезней, среди которых есть и проказа. От этого он и умирает. Но, несмотря на все сложности, свои лучшие картины Гоген написал именно там.
Посмотреть ответ - является ответом на вопрос: - "Автор романа Луна и грош" и состоит из 4 букв. Вопросы похожие на «Автор романа Луна и грош».
Музыка Калевалы - задорный и разудалый фолк-метал. Яркие и запоминающиеся мелодии никого не оставят равнодушными, а узнаваемый вокал Ксении сразу предстанет визитной карточкой коллектива, наряду с виртуозной игрой аккордеона и соло-гитары.
Следующие пять лет Стрикленд писал картины, живя в нищете и перебиваясь случайными заработками. Посредственный художник Дирк Стрёв, единственный на тот момент, разглядел в нём гения и начал заботиться о Стрикленде, взамен получая только оскорбления. Когда Стрикленд серьёзно заболел, Дирк перенёс больного к себе домой невзирая на возражения своей жены Бланш, ненавидевшей Стрикленда и выходил. Стрикленд отплатил ему тем, что совратил Бланш Стрёв, после чего та заявила, что оставляет Дирка и пойдёт со Стриклендом куда угодно. Написав портрет Бланш Стрёв в обнажённом виде, он бросил её, после чего та покончила с собой, выпив щавелевой кислоты. Стрикленд не выказал никакого раскаяния или сожаления. История переносится на 15 лет вперёд. Стрикленд давно умер, и находящийся на Таити рассказчик пытается из рассказов знавших его людей восстановить последние годы его жизни. Выясняется, что он вёл жизнь бродяги, спал на улице или в ночлежках для бездомных, но продолжал писать картины. Последние годы жизни Стрикленд провёл на Таити, где женился на туземке и умер от проказы. Шедевр его жизни — роспись на стенах дома — был сожжён после смерти по его завещанию. О названии[ править править код ] Согласно некоторым источникам, название, значение которого в книге явно не раскрывается, было взято из рецензии в The Times Literary Supplement на роман Моэма « Бремя страстей человеческих », в котором главный герой романа, Филип Кэри, описан словами «так занят тоской по луне, что никогда не видел шестипенсовика у своих ног» [1].