То есть сама по себе распространённая Савельевым новость о тюремных пытках большой сенсацией не стала. В России расследуются 17 уголовных дел в связи с пытками в местах лишения свободы.
Пытки вернулись в российские тюрьмы, они никуда и не уходили
Путин призвал эффективнее расследовать пытки в тюрьмах Путин поручил СК повысить эффективность расследований случаев пыток в российских колониях. Моряка с радикальными взглядами отправили в тюрьму: он перевел из Архангельска деньги террористам. В такие тяжелые моменты Ирина готовит много домашней еды и отправляется с передачами в тюрьмы.
Пицца для заключенных. Что чувствуют адвокаты, когда узнают о новых пытках в тюрьмах
О пытках в СИЗО-6 также рассказали заключенные ИК-15 Роман Нефедьев, которого могли насиловать несколько дней, и Алексей Дьяченко. Можно подумать, что огромная работа правозащитников из завершилась успехом, но сам его основатель Владимир Осечкин заявляет, что победой будет лишь прекращение пыток в российских тюрьмах. 20 декабря проект «» опубликовал новую порцию записей системных пыток в российских тюрьмах и колониях. Предположительно, они касаются Красноярска. Пытки заключенных в ИК-2, Екатеринбург – 1 134 просмотра, продолжительность: 06:12 мин. Смотреть бесплатно видеоальбом Владислава Александровича в социальной сети Мой Мир. Московские тюрьмы в 1920–1950-е гг.» Михаил Коробко рассказал «360», что пытки заключенных возникли задолго до становления пенитенциарной системы в ее нынешнем виде, в момент появления первых тюрем.
Пытки в тюрьмах: чем закончились издевательства над заключенными в Ростовской области
Камеры фиксируют нарушения и осужденных, и сотрудников. Осужденные садятся в штрафной изолятор, сотрудники получают выговоры, нравоучения и увольнения. Кому как повезло. Такого, чтобы сотрудник специально искал место, где нет видеокамеры, чтобы там побить очередного осужденного, ну, это просто вызывает улыбку. Из чистой математики. Когда в колонии 1500 заключенных, а в дежурной смене 15 сотрудников. Когда всех успеешь побить?.. Все эти случаи с побоями в колониях, как правило, конкретные обстоятельства. Началось общение, сотрудник потребовал, осужденный нагрубил, что-то не сделал, сотрудник применил силу, осужденный оказал сопротивление, и пошло-поехало по нарастающей… У кого власть, тот и сильнее и правее.
Кто в темном углу колонии смотрит на закон? Контроль над сотрудником — это прежде всего контроль над сделанной им работой. За сотрудником, за его поведением специально никто и не следит, делай что хочешь, думай как хочешь, но чтобы отчет о работе и сама работа были налицо. Что делать, чтобы тебя не били, чтобы не унижали, чтобы относились как к человеку в тюрьме?.. Да, скажу честно, ничего ты не сделаешь против этого. В тюрьме — значит виноват, преступник — значит не человек. И угодить всем, чтобы тебя не трогали, ты тоже не можешь. Тюрьма — это тоже человеческое общество.
Но в волчьем обличье. Где, если ты слаб, тебя разорвут. И скрыться и защититься от этого ты не можешь. Никто не поможет! Ни адвокат, ни следователь! Они придут и уйдут, а ты останешься дальше в тюрьме. Ты не можешь защититься от сотрудников, хотя с этими проще — на них можно пожаловаться, выше начальству или в прокуратуру. Но ты не можешь защититься от этого мира — от тюрьмы, от «зэчья», которые отберут у тебя, украдут у тебя, ударят.
И они не работают с администрацией, они не актив зоны, они просто «масса». И если в тебе нет уважения к себе и моральных сил не физических, они ничего не значат, ибо «масса» сожрет — отстоять себя, ты будешь не жить 10 лет в колонии, а выживать. Или умрешь. Это не законы тюрьмы. Это законы жизни. И бесполезно куда-то жаловаться. Да, пойдут под суд сотрудники, что били тебя, да, поменяют тебе отряд, где унижали тебя другие осужденные. Но всем им на смену придут другие, жизнь приведет завтра новых.
И тебе снова стоять против них. И где-то нужно уступить, и где-то стерпеть, и где-то смириться. Чтобы выжить и вернуться домой. Где тебя ждут. Нет никаких универсальных правил против тюрьмы. Есть одно — туда нельзя попадать. Тюрьма опустошает человека. До самого дна.
Сколько бы ты ни сопротивлялся и каких бы ни достиг результатов, помни одно: у тебя забрали жизнь. И ты прожил ее не так, как нужно. Это тебе решать, что делать, когда ты попал в тюрьму. Можно упрямо стоять — и тебя сильнее будут ломать. Можно пойти на уступки — и с тобой не станут считаться. Но можно быть мудрым — жизнь заставит. И выбрать вариант третий. А кто его знает?..
У каждого свой случай и собственная судьба. Тюрьма — это трагедия. В жизни каждого. И сотрудника, и «блатного». И каждый переживает ее по разному. Но важно помнить, что жизнь не кончается с началом тюрьмы. Что нужно жить дальше.
Они внутри системы. К ним на этап приезжает группа, и все люди, которые приехали отбывать наказание в колонию, — преступники Работая в этой системе, нельзя задаваться вопросами морали, обоснованности наказания. Вам привезли преступников, вы ко всем к ним относитесь как к преступникам. Если вы начинаете думать, мол, вот он, может, не виноват, попал сюда случайно, может, следствие ошиблось, может, дело заказное, то вы не сможете работать в системе и уйдете из нее. Верят ли эти люди, что пытки действительно помогут перевоспитать зэка и поставить на путь истинный — хотя бы в их личном понимании? Это не вопрос веры, это вопрос практики. Он видит, что после сексуальных пыток человек перестает вести себя плохо, начинает слушаться администрацию, вести себя хорошо. Участвует во всех мероприятиях, проводимых в колонии, соблюдает режим, не перечит начальнику, всегда четко выполняет указания. Он становится шелковым. Приходя работать в эту систему, человек, может, и не видит пыток, но видит результат. Возможно, думает: «Ого, как же его перевоспитали? И руководство ФСИН, которое наверняка об этой системе знает все, тоже считает ее правильной? Они, думаю, считают, что другие инструменты отсутствуют. То есть выхода нет и пытки необходимы? Да, они скажут, что выхода нет, других вариантов нет, что они выполняют роль чистильщиков, очищают общество от людей, которые хотят дальше совершать преступления, и добиваются того, чтобы эти люди их не совершали. Они скажут: «Да, мы пользуемся такими методами, но приносим обществу благо». Вопрос, наверное, наивный, но как, смыв кровь с рук, играть с сыном или дочерью, обнимать жену? Непосредственно заниматься пытками и сексуальным насилием особенно последним , конечно, могут не все, а только те, кто к этому склонны. Я считаю, что это люди, изначально травмированные каким-то насилием в детстве. Внутренне они к этому готовы. То есть они от этого получают удовольствие? В какой-то момент — да. Не удовольствие, удовлетворение от реализации каких-то своих травм. Конечно, этих людей необходимо лечить и очень серьезно, потому что это психически больные индивидуумы, сломанные внутренне. Это реальные садисты? Садистов много и в гражданской жизни — люди же участвуют добровольно в насильственных сексуальных практиках. Это такая психическая девиация. Понятно, что такие люди находятся и в системе ФСИН. Есть же люди, которым просто нравится избивать других. Вот они и идут работать в конвое, например. Они относятся к этому нормально. Если ты к этому относишься по-другому, ты не работаешь в конвое Есть у нас хотя бы одна тюрьма или колония, в которой не практикуются пытки вообще? Я имею в виду, есть ли какая-нибудь тюрьма или колония, из которой зэков не посылают в такие заведения на «перевоспитание». Думаю, что нет. Потому что если колония «красная», где правит начальство, то в момент приезда этапа вы сразу должны показать заключенным, кто здесь власть. Многие зэки рассказывают, что в это время над ними производятся самые разные экзекуции. Начинается с легких версий, когда, например, прибывших зэков прогоняют сквозь строй сотрудников с дубинками, избивая их, и заканчивается более серьезными вещами. Скажем, каждого прибывшего раздевают догола, он приседает — это законная процедура. Но приседать могут заставить много раз, глубоко, и это становится пыткой. Могут взять дубинку и начать водить между ягодиц, демонстрируя перспективы применения сексуального насилия. А дальше — все, что угодно. Вот пример более серьезных вещей, которые могут ждать зэка по прибытии. Человека заворачивают в матрас так, что у него торчат голова и пятки, и бьют его по пяткам. Он не может сопротивляться, синяков не видно. Это называется «Добро пожаловать в колонию! Довольно часто такое происходит в «красных» зонах, где администрация хочет сразу показать свою силу новичкам, чтобы увидели, что при неподчинении будет применено насилие. Водя дубинкой между ягодиц, им намекают, что если будешь вести себя плохо, не слушаться администрацию, отказываться сотрудничать, то применят сексуальное насилие. А в СИЗО такие практики применяются? СИЗО — это место, где находятся люди, которые еще формально не признаны виновными, судом не приговорены к наказанию. С учетом ошибок и заказных дел бывает, что человека, сидевшего там, отпускают из-за отсутствия состава преступления. То есть там может сидеть совершенно ни в чем не повинный человек. И даже в московских СИЗО — я это видела, разговаривала с людьми — существуют намеки на сексуальные пытки. Их раздевают догола, они должны приседать, и понятно, что если у женщины месячные,то можете представить, как это все выглядит. Это унизительно. Может быть, ее еще отпустят, извинятся перед ней. Но даже такие досмотровые мероприятия уже становятся пыткой. Легкой версией пытки, но представьте себе: сейчас в СИЗО может попасть любой человек — хоть крупный бизнесмен, хоть замминистра или большой начальник, — ведь против любого человека сейчас могут завести заказное уголовное дело. Он будет стоять раздетым, без трусов, напротив стены спиной к сотрудникам и глубоко приседать по их команде. Эти приседания могут длиться довольно долго. Тебе могут сказать, что ты плохо присел, присядь еще, еще глубже, еще больше расставь ноги… Очень важно, что прелюдии пыток происходят уже в СИЗО. Эти вещи системные, они идут с самого начала. Мне сразу вспомнились рисунки Евфросиньи Керсновской, на которых она изображала свою жизнь в сталинских лагерях. Все это происходит и в 2021 году. Я вас уверяю, вне московских СИЗО все еще круче. В московских хоть как-то, благодаря столичной Общественной наблюдательной комиссии, которая появилась в конце нулевых годов и в которой были действительно сильные правозащитники, удается добиваться соблюдения прав человека. И системных пыток в московских СИЗО нет, это бывает только как эксцесс. Если говорить про пытки в Москве , то ими до сих пор занимаются в отделах полиции оперативники, заставляя людей подписывать показания или обвинять себя, чтобы формировать уголовное дело, и в конвойных помещениях судов. Как мы понимаем, ни туда, ни туда ОНК и правозащитников не пускают, ни там, ни там нет видеокамер, поэтому все и происходит. Но в последние несколько лет идет ослабление ОНК. Оттуда удаляют активных правозащитников и назначают ее членами бывших сотрудников силовых структур — то есть идет вырождение этого очень хорошего, реально работающего, успешного общественного института. Все это происходит, к сожалению, руками Общественной палаты России. Просто посмотрите: кто в Общественной палате отбирает кандидатов во все региональные ОНК? Кто решает, кому именно можно ходить по колониям и тюрьмам и защищать права заключенных и обвиняемых? Этой работой в Общественной палате занимаются бывшие сотрудники ФСБ, полиции, военнослужащие. Понимаете ведь, кого они отбирают? Я намерена бороться за то, чтобы право отбора в ОНК забрать у бывших силовиков. В Общественной палате есть комиссии, которые занимаются гуманитарными, благотворительными и общественными вещами. И именно они должны заниматься отбором членов ОНК, а не бывшие сотрудники силовых структур, следователи, прокуроры и фээсбэшники. Как правозащитников может отбирать силовик? Начинать действовать надо отсюда. Что с этим делать вообще? Мы же только что говорили, что это гулаговские практики. Системы меняются, время идет, а они остаются.
Читатель, вероятно, понял о чем идет речь. Однако второй мальчик оказался непокорней и занозистей, его тут же скрутили, разжали зубы ложкой и мочились прямо в рот... Заставляли сосать член... В камере была мертвая тишина. Многие не скрывали слез, вспоминая, видимо, своих детей, внуков... На все, Господи, воля Твоя! Но за что же детям такие муки, за что? У мальчика был жар. Я постучал в дверь, потребовав врача. В ответ охранник ответил: "Ничего, они живучие, а умрет — одним вражьим ублюдком будет меньше. Рыдания душили меня. В отчаянии я подошел к параше, снял деревянную крышку и начал барабанить по железной двери. Арестанты окаменели. На шум сбежались, наверное, полтюрьмы охранников, Раскрылась дверь, появились тюремщики с наганами: "Всем на пол! Всех расстреляем! Просто требуется врач, оказать помощь больному ребенку. Главный посмотрел на лежащего на полу мальчика и ответил: "Будет врач, чего шум поднял, дурень, хочешь статью заработать!? Осмотрел мальчика: переломов нет, кости целы, избит в самом деле сильно... Все пройдет, нужно только покормить и дать отдых... Врач попытался дать ребенку какую-то таблетку, но тот не принял. Мальчик, видимо, все видел и слышал. Он позвал меня. Я сел к нему. Он взял мою ладонь и приложил к лицу. Я долго сидел рядом, не отнимая руки, а ребенок, обхватив обеими ручонками мою ладонь, забылся в тяжелом тюремном сне». Питались мы за счет имевшихся запасов хорошо, но не было воды. Я обратился к конвоирам, но в ответ мне было лишь суровое молчание. Им запрещено уставом разговаривать с арестантами. Их заклинали именами братьев, сыновей, отцов, матерей, но они были глухи к нашим мольбам. В Новосибирске высадили, приказали сесть кругом на снег. На улице конец февраля 1940 года». Здесь располагались основные лагеря для политзаключенных. В этих краях еще в прошлом веке отбывали свое наказание декабристы. Эх, нам бы их условия содержания! Поговаривали, что в нашем лагере было около десяти тысяч заключенных, они содержались в деревянных бараках, огороженных высоким деревянным забором и двумя рядами колючей проволоки. Нас сразу же повели на санобработку. Машинкой всех подстригли под "ноль". Провели тщательный досмотр — "шмон", все лишнее отобрали, в том числе и деньги. Выдали белье. Застиранное до грязно-серого цвета, в заплатках, по швам — гниды, остатки вшей, С кого оно? А куда денешься, кому пожалуешься. Надевай, несчастный, и вперед — мотай свой срок! Выдали также армейское обмунидрование, тоже застиранное: полурваные гимнастерки и брюки в заплатах. Кусок мыла, алюминиевую кружку, миску и ложку... Провели медосмотр. Врачи и санитары из заключенных. За их работой наблюдали вольнонаемные и чекисты. Из полусотни прибывших отобрали девятерых, не способных к труду доходяг и послали в санчасть. Позже рассказывали, что семеро из них умерло в считанные дни. Я в те дни был на грани жизни и смерти: с 72 кг на воле потерял почти половину и весил теперь в лагере 34 килограмма. Оставшихся зэков после медосмотра построили в колонну и повели в каптерку. Каждому выдали ветхие, латанные-перелатанные ватные брюки, бушлаты, ушанки, а также стеганные с подошвами из автомобильной резины ботинки "ЧТЗ" и брезентовые рукавицы. С этими "обновками" нас повели в барак. И в этом строю я впервые ощутил ужасающий смысл слова "раб". Я был раб. Раньше рабы доставались хозяевам в бою или как наследство от родственников. Они имели ценность, ими дорожили, как рабочей силой, ими торговали, их даже любили. А вот мы оказались дармовым товаром, без цены, вдобавок презираемые властями и одурманенным большевистской пропагандой народом». Посередине его был сделал сквозной проход шириной метра два с половиной, слева и справа стояли сплошные трехъярусные нары. Окна были только с торцевых концов барака. Проход освещался тусклым желтым светом электрических ламп, высвечивавших из темноты две огромные бочки в ржавой окалине — печки-"буржуйки". Дневальные поддерживали в них огонь, другого отопления здесь не предполагалось. Перед отбоем в бараке обычно зимой стоял жуткий собачий холод, особенно чувствительный для тех, кто спал внизу, а уже после полуночи становилось жарко от дыхания более чем двухсот заключенных. Ах, какой стон и храп стоял здесь, сливающийся в единый страшный вой. Чад от испарений с грязных, больных тел для нормального человека был невыносим. Но самое страшное было тогда, когда кому-нибудь из заключенных снились былые пытки — вскакивают, кричат, будят других... После этих "сцен" подолгу не можешь уснуть... Лагерные нары — это сплошной дощатый настил, где арестанты лежат бок о бок, прижавшись друг к другу. Любое движение одного отражается на другом, а храп и кашель всегда направлен в лицо или затылок соседа. Свет почти не достигал изголовья. Там мрак, как в могиле. На лагерных нарах нет никакой подстилки — голые, черные лоснящиеся доски, в щелях которых ползают, подстерегая бедного заключенного голодные кровососы — жуткие лагерные клопы. На них, как правило, лежат и спят, не раздеваясь, прямо в бушлате, ватных брюках и ботинках. Раздеться перед сном — холодно и страшно: запросто могут украсть одежду». Тревожно в стране. В лагере все резко ожесточилось. Сразу же ухудшилось питание. Остается четыре месяца До конца моего заключения, а там — свобода... Что там ждет меня — "немецкого", и, следовательно, "фашистского шпиона"? Хочу умереть с честью в бою, чем жить с позорным клеймом». От чего-то тревожно на душе. Отвечают: "Это за антисоветские поступки в местах заключения". А пока наберитесь терпения и продолжайте работать. Нечего делать. Законы, Конституция, права писаны не для тебя... Да и есть ли они еще в нашей "свободной" стране? Догадываюсь, что мои "антисоветские действия в местах отбывания" — это вероятно в Магнитогорской тюрьме...
Утром 14 октября уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова заявила, что постоянно получает жалобы на насилие Омбудсмен Москалькова сказала, что знала о пытках в колониях«Не всегда эта информация соответствует действительности в полном объеме» в колониях. Спустя 4 дня, 23 октября, информатора Гулагу. Савельева обвиняют в неправомерном доступе к компьютерной информации. Его планируют объявить в международный розыск. Информатора Gulagu. В СПЧ допустили возбуждение новых уголовных дел В СПЧ допустили возбуждение новых уголовных дел по факту издеватевательств и насилия над заключенными в российских тюрьмахАктивисты-насильники могут не дожить до суда по факту издевательств и насилия над заключенными в российских тюрьмах. Также появилась информация, что активисты-насильники могут не дожить не до суда, а 30 октября Роскомнадзор потребовал Роскомнадзор потребовал от YouTube заблокировать видео с рассказом чеченца о пытках в иркутском СИЗО-1Его год держали в карцере от YouTube заблокировать видео с рассказом чеченца о пытках в иркутском СИЗО-1. На следующий день, 27 октября Правозащитный центр Gulagu.
Признание экс-прокурора: почему пытки в тюрьмах и зонах были, есть и будут
Он просил суд не отправлять его под арест или выбрать для этого другое СИЗО, но его посадили в тот же изолятор, где работают оперативники, которые и могли «курировать» пытки. Суд признал его виновным. После чего Говорин подошел к Шадрину, Картопольцеву и Разуму, и они стали о чем-то разговаривать, связывать простыни в жгуты, которые становились наподобие веревок. После отбоя в ночное время к ним стали заводить осужденных из ИК-15», — сказано в показаниях одного из очевидцев. Им вменили до 16 эпизодов группового сексуального насилия пункт «а», ч. Сколько именно потерпевших по этому делу, Тайге. Но речь может идти о более чем 10 пострадавших — и это уже самое массовое в истории дело о пытках в российских учреждениях ФСИН. Более того, те же «разработчики» Курбатов, Оленников, Гагарин и Славгородский, а также Сергей Непомнящих проходят обвиняемыми по уголовному делу о жестоких пытках заключенного Кежика Ондара.
Им вменяют ч. Суд начал слушания еще летом в закрытом режиме. Параллельно Иркутский областной суд рассматривает дело в отношении экс-начальника оперативного отдела СИЗО-1 Максима Вольфа, старшего оперуполномоченного Андрея Мелентьева, младшего инспектора дежурной группы Максима Данчинова, а также дежурного помощника начальника следственного изолятора Евгения Шадаева и еще одного сотрудника Андрея Москвитина. Их обвиняют в организации пыток Кежика Ондара, по статье о превышении полномочий, повлекшем тяжкие последствия ч. Им вменяют только один эпизод, несмотря на то, что сотрудники работали в СИЗО именно во время массовых пыток. Глава 2 Странное следствие Расследование крупного дела о пытках в Иркутской области началось с заявления заключенного Евгения Юрченко. Его вместе с сотнями других осужденных увезли из ИК-15.
Пришел сотрудник, назвал фамилии на этап. И повели в тот этапный бокс, где первый раз нас встречали. Завели, посадили всех на корточки, руки за спину, голову вообще не поднимать. Положили на пол [нескольких], пока нас избивали, прямо реально изнасиловали. Меня привязали к вешалке рукой и привязали к члену провода, — говорил Юрченко. Только в феврале 2021 года после заявлений Юрченко и правозащитников удалось возбудить дело по ч. Позже, в мае, было возбуждено дело о групповом сексуальном насилии над тремя заключенными пункт «а» ч.
В августе к нему добавились еще 16 потерпевших. В общем деле были и эпизоды насилия на территории ИК-15. Число потерпевших приближалось к 30. И выделил еще одно производство — по превышению полномочий ст. Сейчас лишь известно, что одно дело о «превышении полномочий» завершено. Им вменяют то, что они переводили заключенных в камеры, где содержались, в том числе подследственные. На протяжении всего расследования действия СК вызывали вопросы у защиты потерпевших.
С февраля по май 2021 года глава следственной группы Корнев и вовсе говорил, что «рассматривается вопрос о возбуждении дела за ложный донос на самого Евгения Юрченко», рассказал правозащитник Петр Курьянов. Также С К не хотел привлекать в качестве потерпевших заключенных, которые проходят обвиняемыми по делу о «бунте» — сейчас таких несколько. Хотя большинство из 19 обвиняемых заявили, что их явки с повинной получены под пытками. Кроме того, адвокатам жертв зачастую приходилось признавать их потерпевшими только через суд, обжалуя отказы следствия.
По его словам, в учреждении был «самый настоящий концлагерь, где полковники ФСИН руками одних осужденных били, пытали и насиловали узников».
Как говорит Осечкин, людей ломали до такой степени, что они утрачивали способность сопротивляться и готовы были делать все, что им прикажут. В начале октября Gulagu. В одном из роликов осужденного привязали к кровати и насиловали шваброй. По информации адвоката Снежаны Мунтян, которая защищает пострадавших от пыток в ОТБ-1, на данный момент более 30 осужденных написали заявления об изнасилованиях и пытках, к которым причастны сотрудники саратовской больницы и их агенты-садисты. Еще более 100 человек подали аналогичные заявления о преступлениях в других исправительных учреждениях региона.
На кадрах люди в форме издеваются над осужденных разными методами, применяется грубая физическая сила, слышны крики зэков.
Я понял — дело плохо — сейчас будут крутить яйца. Использовалось в их следственном арсенале и такое жуткое средство. Арестованные рассказывали, что мало кто его выдерживал. И тогда, не вырываясь, спокойно и твердо я сказал Пушкову: " Если вы не прекратите, то я подниму бунт, буду сопротивляться, и Вам придется иметь дело с моим трупом... Такого, видимо, у них еще не бывало. И Пушков сказал одобрительно: "Парень молодец! Поставьте его на стопку". Меня вывели в соседнюю комнату и поставили лицом к стене.
Я и думал, почему Пушков сказал обо мне "Молодец" и почему меня перестали бить? Следовательно сопротивление дает результат и сопротивляться нужно. С другой стороны, если он пошел на уступку, может быть не раздражать его больше... Однако невыносимая боль в спине и суставах давали о себе знать. Я стоял уже более пяти часов. Позади осталась бессонная ночь, перенесенные побои. Силы кончились, и я присел. Меня тут же огрели дубинкой и заставили встать. Только отошли от меня, я опять сел.
Меня избили так, что я больше не мог стоять. Вызвали Пушкова и он в бешенстве приказал: "Пора с ним кончать, в камеру его! Грохнули за спиной засовы, я остался один. Не знаю, что это было: карцер или камера смертника. В томительном неведении проходили часы. Что они там решат, может быть, согласовывают с прокурором меру наказания за неповиновение. Какого наказания? Наконец за мною пришли и привели к Пушкову. Я стоял.
Он, глядя на меня, долго молчал. Что думал он тогда? Ведь тоже человек. И родители его, наверное, нормальные люди, воспитывали по человеческим канонам. Сокамерники удивились: двое суток меня не было. Я долго размышлял о происшедшем. Что означает "Мы тебя пожалели? Знал я от арестантов, что была в арсенале НКВД и такая пытка — в глухую камеру на площадь один квадратный метр, чуть более телефонной будки, набивали человек по шесть. Это называлось "парилка".
Здесь можно было только стоять, прижавшись вплотную друг к другу. Температура воздуха в "парилке" доходила до температуры человеческого тела, то есть не менее 36 градусов С. От пота и человеческих испражнений вонь и духота были страшные. Люди теряли сознание. Выход был один — подписать любую клевету. Много чего "гуманного" человечество придумало за свою историю, изощряясь в способах пыток человека. НКВД ничем не чурался». Может быть, инфаркт. Он, бледный, хватаясь за левую сторону груди, корчился на полу и задыхался.
Вид его был ужасен. Я постучал в дверь, требуя врача: "Человек умирает! Умрет — одной вражиной будет меньше". Это был новый караульный. В его сердце, должно быть, еще кипела злоба, посеянная большевистскими байками о классовой борьбе. Постоянные охранники НКВД уже не были такими равнодушно-жестокими. Они успели проникнуться сочувствием к нам, видя постоянно перед собой измученных, безответных людей. И все же я постучал в дверь еще раз, требовательно. Вскоре всю камеру вывели на прогулку, а его убрали.
Кто убрал, куда убрал? Никто ничего об этом не знал. Этот случай показывает отношение системы НКВД к нам, начиная от охранника и кончая руководителями высших сфер, все верили, что мы действительно шпионы, террористы. Они считали, что делают доброе дело, презирая и карая нас». На исходе 1939 год. А нас, долгоседов, все таскают на допросы, выставляя все те же фантастические обвинения. Мы же, как каменные, твердим в ответ одно и то же. В системе НКВД, несмотря на ее широчайшие полномочия и на практическую вседозволенность, существовало одно жестокое парадоксальное правило: без письменного признания заключенным своей "вины" ни суд, ни тройка, ни трибунал дело не рассматривали». За столом — трое в форме НКВД.
Стула не предлагают. Один встает и читает с листка: "Постановлением особого совещания НКВД СССР от 26 января 1940 года вы осуждены на три года исправительно-трудовых лагерей за антисоветскую деятельность". Вот так. Все стало ясно! Я буквально взорвался, себя не помня, выпалил все, что накопилось в душе за время подвальной отсидки: "Не мы, а вы — враги народа! Истребляете лучшие силы страны. Слезы и кровь безвинных жертв на вашей совести. История еще заклеймит ваши черные имена... Подпиши справку, что с "приговором ознакомлен...
Двое конвоиров взяли меня и повели... Переход через город на вокзал был весьма примечателен. Выглядело это, вероятно, жутковато. Полуживой скелет в мятом демисезонном пальто, шляпе, с "сидором" за спиной. Люди, среди которых, возможно, встречались и мои знакомые шарахались в подворотню. На станции нас под собачий лай с толпой других таких же заключенных загнали в коричневый товарный вагон. С железным лязганьем захлопнулась дверь, щелкнули засовы. Состав тронулся. Расположились в камере, кто как мог.
Коек, постелей, даже соломы, естественно, нет — в советской системе тюрем не полагалось. Впрочем, нам не привыкать к скотскому образу, благо хоть покушать есть что с собой. Только принялись трапезничать, как с лязгом распахнулась дверь и по ступенькам кубарем скатываются два детских тела. Мальчики лет по десять, полураздетые, избитые, все в синяках. Один поднялся сам, а второй остался лежать. Я сразу же подбежал к нему, поднял и отнес на свое пальто, разостланное на полу. Тело мальчика обвисло на моих руках, словно он был без костей, или все кости в нем были переломаны.
Вы, главное, курсуйте Людей, и Вам всегда протянут руку и помогут, не делайте из себя демонов! Ведь пытки, утверждают правозащитники, часто направлены как раз на то, чтобы заставить осужденного отказаться от воровских понятий. Есть же категория, которая не признает режим, всячески его нарушает. Ну пытаются таким образом, избив человека, подавив его волю — принудить жить по режиму. Часть пыток применятся для того, чтобы побудить человека оказать финансовую помощь — вымогательство. Если знают, что у человека есть деньги, сначала предлагают добровольно, если человек отказывается, могут и посодействовать, оказав физическое воздействие. Ну и, конечно же, как показали последние новости, активно сотрудниками выбиваются показания. Склоняются к сотрудничеству, к даче признательных показаний, — рассказывает координатор спецрасследований проекта «Русь сидящая» внесен Минюстом в реестр НКО-иностранных агентов , соавтор «Энциклопедии российских пыток» Денис Тимохин. Мы публиковали один материал, где указывали конкретные места — где сколько стоит. ФСИН это не понравилось, они подали в суд. Суд не стал особо разбираться. Автора статьи не стали даже вызывать в качестве свидетеля. Просто сказали, что это клевета и потребовали удалить материал с нашего интернет-ресурса. По-разному: 100, 200 тыс. Все зависит от региона, от человека. Если он хочет там быть библиотекарем или завхозом клуба, одна цена. Если человек просто хочет ничего не делать — другая цена». Это может быть человек, который придерживается воровских понятий, только он в отличие от большинства неконформный. У него действительно принципы есть. Ломаются те слабые и сотрудничать начинают в масках», — считает бывший заключенный Зелимхан Медов. И вот те люди, которые пытаются хотя бы, чтобы было человеческое отношение, ну не только к самому себе, может быть, и к другим, например, со стороны администрации. Ну вот они в большинстве случаев вот так вот и проходят все эти жуткие кошмары», — поделился другой бывший заключенный красноярской ИК-17 анонимно. Еще год назад часть россиян реагировали на новости о пытках в тюрьмах одобрением действий надзирателей. В соцсетях издевательства оправдывали тем, что раз человек попал в места лишения свободы, то совершил преступление и заслуживает такого обращения. Правовое государство — это такое государство, которое неуклонно соблюдает права человека и требования законов. Человек, который неправомерно подвергает пыткам заключенного, находясь на официальной должности, является таким же преступником. Он должен сидеть в тюрьме… Никто не отменял — это уголовно наказуемое деяние. Они должны сидеть в тюрьмах, лагерях — те, кто применяет эти пытки. Если народ или правители не согласны с законом — пусть закон меняют. Но существующий закон игнорировать никому не позволено. Если он сегодня позволяет себе избивать, завтра он позволит себе массовые репрессии, убийства, как было у нас при Сталине», — добавляет бывший заключенный Зелимхан Медов. К счастью, в 21 веке, 2021 г. И без этого нормальное государство существовать не может. И поэтому, конечно же, тюремная система должна быть реформирована, а пыточные конвейеры прекращены и закрыты навсегда. А все причастные к пыточным конвейерам должны быть осуждены, — объясняет Владимир Осечкин — Что должно произойти, чтобы пытки в тюрьмах прекратились? Теоретический — в первую очередь, конечно, нужно разъединить тюрьму и следствие. Тюремщики и тюрьмы не должны дорабатывать за некомпетентных следователей и оперативников. Поэтому внутрикамерная разработка должна быть запрещена. Любые оперативные работы одних заключенных против других заключенных должны быть запрещены. Даже допрос нельзя проводить в отношении подсудимого или обвиняемого без адвоката. А здесь мы говорим о том, что здесь и сейчас в отношении 10 тыс. Когда у него нет ежесекундной связи со своей семьей и с адвокатами. Отдавать его в руки каких-то обозленных капо-разработчиков, директоров, в негласных агентов, которые, как правило, осуждены за убийства и изнасилования с длительным сроком лишения свободы — в обмен на спортивное питание, домашнюю еду и какие-то рандеву с проститутками они соглашаются кого-то бить, пытать и насиловать. Доверять им какую-либо оперативную работу просто бред. Это бесчеловечно — то, что сейчас происходит». Сейчас любой заключенный может заявление подать. Если человека пытают, он ничем не может это подтвердить. У меня оставались следы, и я никак не мог их зафиксировать. Адвокатам сейчас Путин запретил телефонами пользоваться. Как зафиксировать телесные повреждения? Они будут обращаться, никто не будет фиксировать, будут ждать, когда следы от пыток пройдут. Если бы специальный видеорегистратор разработали, которым невозможно злоупотребить. И при его заявлении выдавать, чтобы он мог фиксировать все происходящее с ним», — рассуждает Зелимхан Медов. Глобальная перестройка, реформирование. С теми людьми, которые сейчас, они привыкли так работать. Что они могут в своей работе поменять вот так вот по щелчку? Пошел резонанс — будут потише. Где-то будут включать голову и не давать осужденным видеорегистраторы. Они сами расслабились, почувствовали свою безнаказанность. Если бы они держали это в своем кругу, не допуская осужденных к работе, никогда бы это и не вскрылось. Я думаю, как пытали, так и будут пытать. Просто в это месте на какое-то время это будет самое спокойное место — саратовское отб. В других местах — не думаю, что сильно поменяется, просто не будут допускать осужденных. Но кардинально ничего не поменяется. В головах-то осталось все то же самое. Добавилось немного страха разоблачения на какое-то время, пока пена не спадет. А потом все то же самое», — считает Денис Тимохин. Спустя месяц после публикации видео, где заключенный падает из окна, красноярское ГУФСИН показало ролик, который, по версии тюремщиков, доказывает, что мужчина выпрыгнул сам. На кадрах: человек стремительно подходит к окну в присутствии других заключенных. Что последовало далее, рядом с окном — неясно. Сразу после показан момент падения. Сообщается: мужчина выжил. И даже объяснил, почему хотел свести счеты с жизнью. Другие эпизоды из архива Gulagu. С ноября 2021 г. Не скрывали — вопросы будут о жалобах заключенных на насилие. После второго официального запроса в редакцию позвонила начальник пресс-службы — полковник внутренней службы Екатерина Броцман. На уточняющий вопрос — надо ли под формулировкой «разговор» понимать интервью и съемку — начальник пресс-службы ответила утвердительно. Однако час спустя нам сообщили: «Интервью отменяется, генерал-лейтенант уехал, когда вернется — неизвестно. Мы позвоним». С тех пор на звонки и просьбы все-таки назначить дату интервью в пресс-службе отвечали: «Мы обсудим это с начальником и свяжемся с вами». В официальном ответе, который мы все же получили, говорится: «Видеоматериалы об условиях отбывания наказания размещены на официальных интернет-ресурсах ГУФСИН» В пресс-службе сказали правду: в соцсетях управления каждый день выходят посты и видео о жизни в колониях. Вот в ИК-27 торжественно открывают звонницу. КТБ-1, где, как утверждают правозащитники, избивают и закалывают препаратами, заключенный рисует 3D-граффити на асфальте.
Пытки вернулись в российские тюрьмы, они никуда и не уходили
Ситуацию о возможных пытках в МОТБ-19 в ноябре прошлого года обнародовал председатель Председатель Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Ростовской области Игорь Омельченко. За два месяца до обнародования видео о пытках в ярославской зоне Татьяна Москалькова даже сравнила российские тюрьмы с курортом. Новое видео пыток в ярославской колонии №1 заключённый умер после избиения СК возбудил дело. А потом пусть в тюрьму сажают, хоть вообще в землю закапывают, какая мне разница». О пытках в красноярских тюрьмах неоднократно заявляли и раньше, но заявление, подкрепленное видео в качестве доказательств – редкость. В Пятом апелляционном суде общей юрисдикции отменили приговор в отношении пяти сотрудников Иркутского СИЗО-1, обвиняемых в пытках заключённого Кежика Ондара.
Пицца для заключенных. Что чувствуют адвокаты, когда узнают о новых пытках в тюрьмах
Можно подумать, что огромная работа правозащитников из завершилась успехом, но сам его основатель Владимир Осечкин заявляет, что победой будет лишь прекращение пыток в российских тюрьмах. Почему в российских тюрьмах пытают людей. Правозащитный проект 4 октября сообщил о получении «секретного архива» с записями пыток и изнасилований в российских колониях. Федеральная служба исполнения наказаний направила комиссию проверить жалобы на избиения и пытки в колонии для пожизненно осужденных (ИК №6) «Черный дельфин», сообщил директор ФСИН Аркадий Гостев.