Отец Иоанн рассказывает о русских эмигрантах в Нью-Йорке и о том, как они живут в разных районах города. •. Иеромонах ИОАНН (Гуайта), штатный клирик прихода храма. Родился 26 ноября 1962 года. «По словам одного из великих святых, Иоанна Златоуста, "Церковь Христова вечно обновляется". Иеромонах Иоанн — иеромонах Русской православной церкви; с 2014 года штатный клирик прихода храма Космы и Дамиана в Шубине в Москве. «Речь шла о том, что он [иерей Иоанн Коваль] дал свою собственную редакцию той молитвы, которая читается в церкви в связи с военной операцией, и отказывался исполнять всякого рода указания со стороны викария, под правлением которого он находится, благочинного, настоятеля.
Иеромонах Иоанн (Гуайта)
В определенном смысле — это духовный опыт, мистическое переживание. На каждой Божественной Литургии христианин снова переживает победу Христа над смертью, он участвует в преобразовании, освящении и обожении мира. Он предвкушает вечность, то есть переживает то состояние по ту сторону времени, в котором прошлое, настоящее и будущее соединяются. В книге Сын Человеческий о. Все самое прекрасное, созданное ими, войдет в вечное Царство.
Наступит эра сынов Божиих, которую лишь в отдаленных подобиях описывала Библия. Я бы хотел закончить словами о. Но Царство Божие уже существует: в красоте мира и там, где среди людей побеждает добро, в истинных учениках Господа, в святых и подвижниках, в тех, кто хочет идти за Ним, кто не покинул Христа среди тяжких испытаний Его Церкви. Дай же нам, божественный Учитель, мощь их веры, несокрушимость их надежды и огонь их любви к Тебе.
Когда, заблудившись на жизненной дороге, мы остановимся, не зная, куда идти, дай и нам увидеть во мраке Твой лик. Сквозь рев и грохот технической эры, столь могущественной и одновременно столь нищей и бессильной, научи внимать тишине вечности и дай услышать в ней Твой голос, Твои вселяющие мужество слова: «Я с вами во все дни до скончания века» [Сын Человеческий, эпилог]. Но чтобы достичь этого уровня, человек должен учиться добру и правде. Человек должен усваивать не только отвлеченные научные истины, формулы, которые не знают добра, — они либо правильные, либо неправильные.
Добро лежит в духовной области, а мы с вами прежде всего духовные существа, и это нас отличает от других живых существ». И все они вместе участвовали в этом сложном великом деле — начале Церкви Христовой. Начало ее — вот эти короткие две тысячи лет, которые пронеслись незаметно, как сон, бурные две тысячи лет. А сколько впереди?
Как говорил Господь, «не ваше дело гадать о временах и сроках». Я думаю, что Церкви предстоит еще многое и многое совершить на земле». Это упрощенная схема. И для некоторых людей, которые только что входят в церковь, эта схема еще кажется действующей» [Два пути].
Христианство есть освящение мира, победа над злом, над тьмой, над грехом. Но это победа Бога. Она началась в ночь Воскресения, и она продолжается, пока стоит мир» [лекция «Христианство»]. Каждый из нас несет в себе целый мир минералов, растений, животных.
Подумайте, как устроена наша клетка, хотя бы... Она устроена так же, как клетка любого цветка, любой птицы, любого зверя… Hо у нас есть такая часть причем эта часть - важнейшая, центральная, делающая нас человеком , которую мы не заимствовали у природы. Обшарьте мироздание, и вы не найдете там творческого духа. Творение - это создание чего-то нового.
Если бобер делает плотину или ткачик делает себе гнездо, он всегда делает так, как делали сотни и тысячи лет его предки. Он повторяет. Здесь нет творческого, индивидуального разума. Творит - человек!
Эту же мысль о. Но никто из живых существ, кроме человека, никогда не задумывался над смыслом бытия, никогда не поднимался выше природных физических потребностей. Ни одно живое существо, кроме человека, не способно пойти на риск и даже на смертельный риск во имя истины, во имя того, что нельзя взять в руки. И тысячи мучеников всех времен и народов являют собой уникальный феномен в истории всей нашей Солнечной системы» [Христианство].
Также см. Все стихии безличны. В животных проявляются первые зачатки индивидуальности. Но творящая личность — только человек.
Об этом говорил Паскаль в своей бессмертной книге «Мысли» … И мы не знаем ответ на вопрос: откуда это чудо? Можно понять, откуда наша способность дышать. Спросите у биолога, и он вам расскажет, как процесс усвоения кислорода начался у первых животных, и мы их наследники. Мы знаем, почему мы поддерживаем свою жизнь с помощью пищи.
Эти энергетические процессы совершенно ясны химику, физику, физиологу, биологу. Мы знаем, откуда все в нашей телесной жизни. Только не знаем, откуда появилось духовное «я», творящее, мыслящее, выбирающее между добром и злом, меняющее облик планеты.
Фото: Павел Смертин Возможно, я смог справиться с тяжелой спецификой такого служения потому, что сам был точно таким же ребенком. Я родился через кесарево сечение, роды были катастрофические, вероятность смерти матери и меня — очень высокая.
Меня крестили в тот же день, потому что боялись, что я не выживу. Поэтому я часто думаю: «Кто должен заниматься этими детьми, если не я? Каждый раз, когда я служу Божественную литургию, во время проскомидии и ектении об усопших я молюсь о каждом из этих детей. Потому что они присутствуют в моей жизни. Наверное, Господь продлил срок моей жизни, чтобы я мог что-то сделать для таких детей.
Но не у всех священников есть такая история в прошлом, которая так помогает мне в настоящем. Иногда такое служение может быть тяжелым для священника. Но ведь священнослужитель в целом и призван быть рядом с людьми, которым трудно. И в этой особой ситуации священник должен быть крайне деликатен с родителями, поддерживая их с тактом и уважением. Иногда ничего нельзя сделать, кроме того, чтобы просто быть рядом.
Такие дети рождаются потому, что их родители отказываются от аборта и дают своему ребенку прожить столько, сколько он может. Некоторые из них хотят реанимировать малыша каждый раз, когда он уходить, не отпускают его. Другие отказываются от реанимации. Это темы крайне деликатные. Священник не должен приходить к людям в такой ситуации с готовыми ответами.
Он призван, скорее, слушать, чем говорить. Скорее, быть «фоном», благодаря которому люди принимают свое решение. Ни в коем случае здесь нельзя делать выбор вместо родителей, только вместе с ними. Так же, как и во время исповеди, когда человек просит совета, — священник должен молиться о нем и стараться помочь ему принять правильное решение. Неслучайно перед исповедью священник читает молитву, о том, что он только свидетель.
Свидетель не должен принимать решение. Он «выступает» на стороне человека, который кается. Зачем рожать на умирание? Фото: Ефим Эрихман, из архива фонда «Дом с маяком» Фото: Ефим Эрихман, из архива фонда «Дом с маяком» Некоторые считают, что рожать заведомо больного ребенка, у которого нет шансов выжить — жестоко. А какая альтернатива?
Убить его до рождения? Христианин исходит из принципа, что человеческая жизнь ему не принадлежит. Жизнь — это дар Божий, и она всегда тайна и таинство. Вопрос в том, чтобы наилучшим образом прожить срок, который дает Бог.
Москва, 2005 ; Крик с Арарата. Армин Вегнер и геноцид армян Москва, 2005 ; Шейх Файез эль-Гусейн о геноциде армян: «ислам непричастен к их деяниям!
Ибо службы эти когда-то были созданы монахами и для монахов, и кому как не нам, монахам - даже если они читаются не полностью в приходских храмах или сокращаются - читать их у себя в келье для того, чтобы поучаться той премудрости и той духовной силе, которая многих монахов сделала великими преподобными отцами и светильниками веры. Упражняйся в послушании и никогда не ставь свою волю и свое разумение выше воли и разумения Того, Кому вручила тебя Святая Церковь. Помни, что за твои ошибки ты отвечаешь сам, а твои начальники будут сами отвечать за свои ошибки, и не тебе их исправлять. Твоя задача и забота должна заключаться в том, чтобы возделывать землю своего сердца для того, чтобы оно было не каменистой почвой, а доброй землей, на которую ежедневно будет падать семя слова Божия и давать всходы в тридцать, шестьдесят и во сто крат, принося плод в твоей жизни, и плод этот будет сказываться на жизни других людей. Помни о том, что главой всех добродетелей является любовь и пусть любовь к Богу и любовь к ближнему пронизывает все твое монашеское житие. Пусть этой любовью будет наполнен каждый твой день. Снисходительно относись к немощам твоих братьев. Прощай всех, кто тебя когда-либо чем-либо обидел, будь великодушен и милостив к тем, кто согрешит против тебя. Являй пример любви во всем твоем житии, в каждом деле и в каждом слове. Никогда не стыдись просить прощения, если ты в чем-либо виноват.
Отойти, чтобы увидеть: иеромонах Иоанн (Гуайта) о новом месте служения и планах
Иеромонах Иоанн (Гуайта), клирик храма бессребреников Космы и Дамиана в Шубине, служит в детском хосписе «Дом с маяком», в том числе и в перинатальном отделении, где помогают детям, которым еще в утробе матери ставят несовместимый с жизнью диагноз. В начале февраля, по благословению митрополита Корсунского и Западноевропейского Нестора, в храме начнет служение новый священник — иеромонах Иоанн (Гуайта). Не всегда христианская вера была причиной их страданий, но всегда была та сила, которая помогала выйти из положения, отметил в интервью ИА Реалист иеромонах Русской Православной Церкви Иоанн (в миру Джованни Гуайта). Книга шестьсот девяносто восьмая Иеромонах Иоанн (Гуайта). Материал из Викиновостей, свободного источника новостей.
Церковь и общество. Беседа с иеромонахом Иоанном (Гуайтой). Часть 1
И без каких языков нельзя всерьез изучать историю? Скажем, итальянский, французский, русский, а также английский — мои рабочие языки, на немецком я могу читать научную литературу, а испанский и португальский я понимаю лучше, чем немецкий, хотя говорить на них мне трудно. На славянских языках я тоже могу читать, потому что они близки между собой — хорватский, польский, украинский, белорусский болгарский немного труднее. Что касается древних языков, я в свое время закончил классический лицей, поэтому знаю греческий и латынь, но, к сожалению, не знаю иврита.
И я очень жалею, что не выучил древнеармянский язык — грабар. Это моя мечта — взяться хотя бы за один из этих языков. Историк может найти много научной литературы на английском, французском, немецком.
Но надо иметь в виду еще вот что: итальянский язык может пригодиться для любой богословской дисциплины, потому что все высшие учебные заведения католической церкви находятся в Риме и там преподают на итальянском. Соответственно, на итальянском языке существует огромное количество литературы по литургике, библеистике, истории Церкви, — даже то, что написано иностранными авторами, часто переведено на итальянский. Как ни странно, этот язык может оказаться столь ж полезен, как и английский.
Если литургисту я бы очень советовал французский, а библеисту — немецкий, то для церковного историка, если он знает английский, или французский, или немецкий, итальянский очень хорош как второй иностранный язык. Нужную литературу часто можно найти в итальянском переводе. История Церкви — это историческая или богословская дисциплина?
Это история святости или история жизни Церкви в падшем мире? Подход должен быть одновременно и научный, исторический, но, так как мы люди верующие, предмет нашей дисциплины для нас чрезвычайно важен и свят. Совместить эти два подхода — самое главное для церковного историка.
Я пишу на главной странице своего дистанционного курса о том, что нам надо совместить разные вещи: ведь институт дистанционного образования — часть православного университета, который имеет государственную аккредитацию. Это высшее учебное заведение и, одновременно, — духовная школа Русской Православной Церкви. Поэтому требуется, с одной стороны, научная дисциплина, а с другой стороны, подход верующих людей.
Мы должны использовать весь инструментарий светского историка — источниковедение, историко-критический метод и т. Но мы верующие люди и предмет нашего изучения — Церковь, а Церковь — мистическое Тело Христово, и мы не можем это терять из вида. Для меня совместить эти два подхода — самое интересное.
У церковной истории особое значение. Среди наших учащихся немало людей, которые недавно пришли в Церковь. После крещения и воцерковления многие приходят учиться — на волне энтузиазма человек хочет все оставить, полностью посвятить жизнь Церкви, и это очень хорошо, что есть такая целеустремленность.
Но как раз история Церкви становится той дисциплиной, которая показывает неофиту, что не все так просто. В истории Церкви было не только хорошее, но и плохое, в ней много неоднозначного. Не только оппоненты, но и «наши» допускали ошибки.
Мы очень уважаем Вселенские соборы, но видим, что иногда и на соборах очень сложно было разобраться в каких-то вопросах, и дискуссии были не только словесные! Порой выясняется, что какой-то ересиарх жил более благочестивой жизнью, чем человек, который мыслил православно. Человеку, который недавно пришел в Церковь, становится понятно, что в жизни Церкви есть непростые моменты.
И слава Богу, что он это понимает. В этот момент, наверное, возникает много вопросов к Вам? Однажды я получил от студента письмо, которое мне очень понравилось: он написал о том, что он не подозревал, как может быть, что в истории Церкви столько непростых страниц.
Мне показалось, это очень ценно и важно, и я стал анонимно использовать выдержки из этого письма в начале курсов, чтобы объяснить учащимся — смотрите, у вас могут возникнуть такие вопросы. Очень хорошо, если это произойдет. Человек должен преодолеть наивность.
Но, потеряв некие иллюзии, человек не должен потерять веру. Наоборот, его вера может перейти на качественно более высокий уровень. Для этого важно увидеть: да, действительно, в истории Церкви были проблемы, и они есть, и, по всей вероятности, будут всегда.
Но, тем не менее, Господь управляет Церковью, несмотря ни на что.
Главная » Novostnye Tegi » иеромонах Иоанн Гуайта иеромонах Иоанн Гуайта Встреча духовенства Гродненской епархии с протоиереем Александром Борисовым и иеромонахом Иоанном Гуайта 6 октября, 2015 - 20:18 По благословению Высокопреосвященнейшего Артемия, архиепископа Гродненского и Волковысского, 6 октября 2015 г. Гродно состоялась встреча с клириками храма святых бессребреников Косьмы и Дамиана г.
Москвы о. Александром Борисовым и о.
Мацан — А в каком году вы приехали? Иоанн Гуайта — Впервые в 1985 году. То есть, представляете, получается сколько?
Лаврентьева — Да, совершенно верно — 34 года. Мацан — Как вы быстро считаете — я до сих пор не мог сообразить. Иоанн Гуайта — И я не могу, потому стал гуманитарием, что туговато с арифметикой, с математикой и так далее. И у меня мама математик, между прочим. Что касается выбора Православия.
То есть я не могу сказать, что в какой-то момент я понял, что вот всё, что было до того, было всё неправильно, и вдруг я нашёл — это не совсем так. Просто в моём жизненном опыте — я приехал в 1985 году, уже тогда познакомился с какими-то священнослужителями Русской Православной Церкви, когда в Ленинграде стажировался. Мацан — А вы русский язык учили в университете, да? Иоанн Гуайта — Да, я русист по первому образованию. Потому старую, Советскую Россию я помню очень хорошо, не по рассказам — видел своими глазами.
Потом в 1986-м, в 87-м я всю зиму провёл в Москве, в Институте имени Пушкина. И фактически тогда, если я не ошибаюсь, я познакомился с отцом Александром Менем. И всё больше и больше Православие и Русская Православная Церковь стала играть роль. Сначала это был такой культурный интерес — это часть русской культуры, я как русист не мог не интересоваться. А потом с годами я увидел, что это уже часть меня самого.
Лаврентьева — Отец Иоанн, а что это был за процесс всё же? Вот вы встретились с отцом Александром Менем, и даже в «Википедии» пишут об этой встрече, когда читаешь вашу биографию. Иоанн Гуайта — Надо же. Лаврентьева — Какое на вас влияние оказала эта встреча? И что было в течение нескольких лет после неё?
Иоанн Гуайта — Отец Александр оказал огромное влияние, безусловно, потому что он для меня был и остаётся лицом Православия, которое для меня очень важно. Это такое Православие, которое не есть только восхваление прошлого, не есть только как раз часть русской культуры, но что-то намного больше. И в общении с отцом Александром было очевидно, что. Я литературовед, поэтому как писатель пишет книгу — для меня это очень важная вещь. Здесь есть и одна удивительная вещь: ты читаешь эту книгу и понимаешь, что автор был лично знаком со своим Героем, очень хорошо Его знал.
Вот для меня книга отца Александра «Сын Человеческий» означает прежде всего это свидетельство — что Христос для него не абстрактное понятие, а это присутствие в его жизни. И, может быть, я тогда не мог выразить это так словами, но это ощущалось в присутствии отца Александра, в общении с ним. И потому мне стало очень-очень интересно, и всё более интересно. Лаврентьева — Но ведь это ведь интерес не просто абстрактный, а это перемена — ну не веры, но перемена. И без участия отца Александра Меня тут явно не обошлось.
А что должно произойти с человеком, чтобы он вот так решительно перешёл в Православие? Иоанн Гуайта — То, что я со временем почувствовал, что я нашёл своё место. Но это именно был процесс, это что-то, что становится всё более и более очевидно и понятно, до того момента, когда я принял такое решение. Поэтому это не было таким резким поворотом. Мацан — Не было отвержения старого как неверного и вот обретение верного — нового.
Иоанн Гуайта — Нет, я бы так не сказал. Во-первых, потому что я до сих пор считаю, будучи православным иеромонахом, что Католичество и Православие достаточно близки всё-таки. И если взять в совокупности всё Христианство, то в том, что касается догматики и так далее, безусловно, православные и католики достаточно близки. Если смотреть дальше на Протестантизм и так далее, то там различия намного более существенные. У нас общие не только, допустим, почитание Богородицы, святых, но Таинства, сам иерархический строй, скажем, Церкви и так далее.
И действительно мы очень близки. Я не могу сказать, что это одно и то же, конечно, нет. Но я для себя могу это выразить так: это один дом, где есть соседние комнаты. Я если и перешёл, то перешёл в соседнюю комнату, но внутри одного дома всё-таки. Лаврентьева — Вот об этом я и хотела спросить: насколько восприятие Бога в католичестве — вами, лично вами — другое, иное?
Или совершенно не отличается от восприятия Бога уже в Православной Церкви? Иоанн Гуайта — Вы знаете, отличается, но отличается потому, что я другой — не только и, наверное, не столько потому, что католики и православные, просто я сейчас взрослый человек, и какие-то вещи, которые присутствовали с самого детства — я был очень верующим ребёнком — остались, но видоизменились. Это вполне нормально, как и отношение к Богу, как вот я общался с Господом, скажем, как я молился и так далее. Я не могу сказать, что это всё забыто или, наоборот, я считаю, что это всё было неправильно — отнюдь не так. Наоборот, если сказать, какие у меня чувства по отношению к Католической Церкви — у меня чувство благодарности, потому что первые Таинства я получил в Католической Церкви.
Я не считаю, что православный должен ненавидеть всех остальных. Иоанн Гуайта — Поэтому даже в моём случае, когда человек определился, скажем, и выбрал для себя сознательно, в сознательном возрасте, будучи взрослым, после размышлений, после того, как долго молился, думал об этом, определился и сделал выбор в пользу Православия, могу сказать, что у меня только самые положительные чувства по отношению к Католической Церкви. Мацан — Иеромонах Иоанн Гуайта , клирик храма святых бессребреников Космы и Дамиана в Шубине, сегодня проводит с нами этот «Светлый вечер». Вот вы сказали, что решение о переходе в Православие было принято после размышлений, молитвы какой-то внутренней, внутреннего созревания, если угодно. Значит, всё-таки были колебания, сомнения — как вы подчеркнули, это не был какой-то резкий поворот и, видимо, не был какой-то такой, знаете.
А что было, скажем так, на противоположной чаше весов, что могло бы вас теоретически остановить, о чём вы думали, о чём вы молились, вот если не входить в совсем интимную сферу? Иоанн Гуайта — Во-первых, мне даже трудно, когда мне говорят, что вот вы — человек обращённый. Я в своём жизненном пути приближался к Православию, в какой-то момент я понял, что я в нём уже нахожусь. В каком-то смысле Православие для меня, как воздух, которым я дышу. Это первый момент.
Поэтому мне трудно сказать, в какой момент. Два: очень часто, я знаю по опыту, западные люди, которые принимают Православие, — есть разные категории моих, скажем, собратьев, не обязательно священников, а просто западных людей, которые пришли в Православие, — очень часто эмоции играют огромную роль: человек вошёл в православный храм, иконы, ладан, богослужение — всё очень красиво, и как-то влюбился в эту красоту. Я это говорю без юмора, но для меня было не так. Это один вариант, есть другие варианты, особенно это, допустим, переход священнослужителей и так далее, более простые, которые мотивируются, допустим, сложными обстоятельствами, конфликтами, допустим, — бывает и так. А у меня не было ни того, ни другого.
У меня это было в каком-то смысле созревание, как мне кажется, и это мой путь. Мацан — Я понял, да. А тогда я вот так позволю себе спросить: есть такое наблюдение, я не говорю, что с ним согласен, просто его часто озвучивают, как правило, конечно, люди православные, что западная традиция, западное христианство в целом, несколько огрубляя скажу, что это такое христианство головы — очень умное, интеллектуальное, философское. И те, кого привлекает Православие, в итоге они как бы от ума приходят к сердцу, к какому-то такому не вполне рационализированному деланию, но к чему-то очень настоящему. У нас был в гостях американец, который принял православие, такой замечательный Матвей Кассерли, который стал ездить в поездки на Русский Север храмы восстанавливать.
И вот он говорил: «Я был протестантом, у нас всё логично: надо делать так, так и так. А вот меня спрашивают, зачем эти древние храмы восстанавливать. Я отвечаю, что это нелогично, но спасительно», — вот какой-то иной взгляд на ситуацию. Я даже не спрашиваю, чувствуете ли это вы, но эта какая-то такая нерациональность Православия для вас наблюдаема, важна, как-то замечаема, какую-то роль для вас такое противопоставление играет? Иоанн Гуайта — Я думаю, что здесь есть доля правды, скажем так.
Безусловно, я бы не сказал, что католики или протестанты, а просто западные люди — для нас разум играет, пожалуй, главную роль в жизни. На Востоке это не так. Если мы возьмём совсем восток, ещё восточнее, чем Россия, это точно не так. Мацан — Там это ещё более не так. Иоанн Гуайта — Вот более не так и так далее.
Поэтому Россия, будучи между Западом и Востоком в каком-то смысле, есть такой очень удачный, на мой взгляд, опыт как бы между разумом и сердцем — чтобы использовать ваше же выражение. Но дело в том, что перегибы, может быть, бывают разные. Мацан — И в ту и в другую сторону? Иоанн Гуайта — И в ту и в другую сторону. Если вера человека основывается только на разуме, то это беда, безусловно.
Но с другой стороны, если вера и опыт веры, общения с Богом это только некие эмоции и чувства — это тоже очень опасно. Потому что эмоции, чувства — вот сегодня мы их чувствуем, а завтра не почувствуем, да? Что такое опыт богооставленности? Это когда не чувствуешь Бога рядом. Но это же чрезвычайно важный опыт в жизни человека, и все через это проходят.
Поэтому если вера человека будет только. И он выходит оттуда. Это хорошо, но не может это быть всегда и не может быть на очень долго. Поэтому здесь надо совместить, безусловно, и рациональный момент, и, скажем так, эмоциональный. И главное, Христианство — это любить Бога и любить ближнего.
Любить ближнего — это дела милосердия, они очень важны. Вот об этом не стоит забывать. Кстати, католики в этом очень сильны. Мацан — Вообще, мне кажется, Западные Церкви, в широком смысле слова, очень сильны в целом в социальной деятельности. Иоанн Гуайта — Наверное.
Видите, что и соответствует этому различию просто в ментальности. Я это вижу на самом деле замечательно. Мне кажется, это не проблема и не отрицательная вещь, наоборот, наверное, это нам показывает, что мы нужны друг другу. Вот Западное и Восточное Христианство должны быть в каком-то смысле намного ближе, чтобы как раз не было перегибов. Мацан — Мы с вами познакомились недавно на конференции, посвящённой наследию митрополита Антония Сурожского.
Поэтому не могу не обратиться, и мы постоянно обращаемся к этой теме в наших беседах — о встрече с Богом. Вот у меня есть такое ненаучное наблюдение, что всё наше говорение о встрече с Богом так или иначе восходит к той самой знаменитой истории о чтении молодым Андреем Блумом Евангелия от Марка, после которого человек поверил во Христа и в итоге стал митрополитом Антонием. Вот так или иначе произнося эту фразу о встрече с Богом, мы где-то на каком-то уровне отсылаем именно к этой истории. А вот у вас встреча с Богом, со Христом, как произошла? Учитывая, что вы из верующей семьи.
Иоанн Гуайта — Да, я из верующей семьи, и сам, будучи ребёнком, был очень религиозным, очень любил службы, был алтарником и так далее. Я всегда рассказываю, что когда мне было четыре года, я уже научился читать, правда, очень медленно, но всё-таки умел читать.
Проблема, однако, в том, что я не достану до престола». В семь лет в школе задали сочинение на тему «Кем я хочу стать, когда вырасту? И даже нарисовал автопортрет в облачении. Когда меня рукоположили, родители приехали в Москву и мама подарила мне это детское сочинение. На нем стояла дата, и между ней и рукоположением прошло 40 лет и три дня. Библейские числа. Благодаря этим трем дням день рукоположения совпадает с днем рождения моей мамы, о котором я всегда забывал. Всех помнил, нас четверо детей в семье, а её нет.
В подростковом возрасте я стал задавать себе разные вопросы. Почему, например, дети умирают, а Он ничего не делает? Почему есть несправедливость, есть богатые и бедные? Ответа я найти не мог и решил, что это всё обман. Бога нет. Об этом и сказал родителям. Мне было 12 лет. Потом, спустя год, я оказался в гостинице в горах, там была молодежь, они сидели у костра с гитарой, пели песни, с ними было очень интересно. Общаясь, я понял вдруг, что они верующие. Мало того, они церковные, ходят на службу, исповедуются, причащаются.
Меня это шокировало, я думал, что раз я атеист, то и вся молодежь — тоже атеисты. Ведь это всё сказки для глупых, необразованных пожилых людей. Среди этой молодежи был один инвалид на коляске, но он играл на гитаре, плавал, водил машину. А я себе не нравился, думал, что не умею общаться, боялся, и не мог преодолеть эти, в общем-то, нормальные подростковые комплексы. Я задавал вопросы этому инвалиду, как он может верить в «это вот всё». А он спросил, читал ли я Евангелие. Когда я вернулся домой, то нашел Евангелие и начал читать. Это было так увлекательно! Я вообще очень много читал, однако это было интереснее всего. Я читал часами, но стеснялся и закрывал свою комнату на ключ, чтобы родители не видели.
Это и было своего рода обращение. Это ценно для меня, потому что я из верующей семьи, но в то же время обращенный человек. О выборе православия Кто-то из священноначалия однажды спросил, не хотел бы я служить за границей. На что я ответил: так я и служу за границей. В этом смысле я остаюсь, безусловно, итальянцем. Я мог бы стать православным священником и в Италии, но уверен, что от меня больше пользы здесь. Я очень люблю Россию, но я западный человек до мозга костей. Это загадка и для меня тоже. Православие на Западе нуждается в том, чтобы пустить корни, и для этого нужна огромная работа. В том числе и относительно некой инкультурации.
К сожалению, об этом я пишу в книге, два главных опыта православия, которые пустили корни на Западе, Сурожская епархия и Экзархат русской традиции Константинопольского патриархата, оба эти явления на грани исчезновения. На мой взгляд, они потерпели фиаско. Для меня, как для западного человека, это волнующий вопрос, потому что я уверен, что у православия есть что сказать и западному миру. Но я не вижу для себя возможности в этом участвовать. Да, иногда итальянские православные меня просят перевести на мой родной язык какой-нибудь акафист или молитвослов. Но не более того. Мне кажется, мое место — в Москве, рядом с моими прихожанами и детьми из хосписа. В какой-то момент своей жизни я заметил: когда нахожусь один, то сам с собой разговариваю или думаю по-русски. Когда процесс уже завершился, я осознал, что и сны вижу на русском языке. Есть, видимо, момент, когда иностранный язык становится не то чтобы родным, но входит в подсознание человека.
С православием у меня было абсолютно то же самое. Я не могу сказать, когда и как, но в какой-то момент я понял для себя, что это не только часть русской культуры, не только то, что я должен знать как русист, как предмет изучения, но это часть моей жизни, от которой я не могу отказаться. Тогда я понял, что я уже сделал этот выбор и осталось его только «оформить».
Спор в РПЦ. Корректно ли назвать уклонистов и уехавших трусами и предателями Родины
Иеромонах Иоанн Гуайта осудил высказывания богослова Алексея Осипова. Иеромонах Иоанн (Гуайта) — клирик храма Космы и Дамиана в Шубине и храма Преображения Господня в городе Эстепона (Испания). Иоанн (Гуайта)» на канале «Путешествия Созерцания» в хорошем качестве и бесплатно, опубликованное 31 июля 2023 года в 15:09, длительностью 00:05:59, на видеохостинге RUTUBE. Иеромонах Иоанн (Гуайта), клирик московского храма свв. бесср. Космы и Дамиана в Шубине, служит в детском хосписе «Дом с маяком», в том числе и в перинатальном отделении, где помогают детям, которым еще в утробе матери ставят несовместимый с жизнью диагноз, а. биография, дата рождения.
Иеромонах в гостях у Бегемота
| Иеромонах Иоанн (Гуайта). Монах в карантине. | Иеромонах Иоанн (в миру Джованни Гуайта, итал. Giovanni Guaita; род. 26 ноября 1962(19621126), Сардиния, Италия) — иеромонах Русской Православной Церкви, итальянский историк, исследователь Восточного христианства и писатель. |
| Иеромонах Иоанн, | Иеромонах Иоанн Гуайта осудил высказывания богослова Алексея Осипова. |
Гости на Юбилее. Иеромонах Иоанн Гуайта
- Джованни Гуайта
- Разместите свой сайт в Timeweb
- Популярное в программах
- «Путь к священству». Иеромон. Иоанн (Гуайта)
- Храм Преображения Господня в Эстепоне
Виртуальный хостинг
- Иеромонах Иоанн (Гуайта). Монах в карантине. — Храм Успения Пресвятой Богородицы
- Навигация по записям
- Произошла ошибка :(
- Разговор с отцом Иоанном
- Иеромонах Иоанн (Гуайта). Монах в карантине. — Храм Успения Пресвятой Богородицы
- Разговор с отцом Иоанном
Иеромонах Иоанн(Гуайта).История Армянской Церкви. Крещение Армении. Битва за сохранение веры…
С 30 мая 2014 года штатный священник храма Святых бессребреников Космы и Дамиана в Шубине. Аверинцева; пер. Свешниковой, Р. Иоанн Гуайта.
Харитонова и др..
Я очень люблю Россию, но я западный человек до мозга костей. Это загадка и для меня тоже». Филолог, историк, богослов, глубоко изучавший западную и восточную богословские традиции, отец Иоанн расскажет об особенностях представлений Данте о загробном мире, о том, как в них встречаются мировоззрения Средневековья и Нового Времени, и о том, какими они видятся в свете современной богословской мысли.
Все, что мне интересно в жизни, нашло отражение в книге". Владимир Ананич поделился историей издания книги: "Книга попала к нам случайно и сразу понравилась, в ней много созвучных мне тем: любовь к Армении, паллиативная помощь детям, любовь к матери. Она была напечатана в типографии всего за два дня. В книге показан огромный спектр всего, что относится к христианству.
Книга очень необычная, но очень христианская". В его главных семи картинах есть общая фабула и схема - архетип страстей, смерти и Воскресения Иисуса Христа. Тарковский видел мир и жизнь человека как поиск себя. Федор Достоевский также сыграл важную роль в жизни отца Иоанна. Среди любимых авторов он назвал Александра Пушкина и Николая Гоголя, из современных писателей выделил Людмилу Улицкую. Отвечая на вопрос о монофизитстве армян, отец Иоанн сказал, что армяне не монофизиты, это лингвистическое и историческое недоразумение с политическим мотивом. Можно исповедовать одну и ту же веру, но иметь разные формулировки, выразить ее по-разному. Если собрать трех православных богословов и спросить у них, что такое спасение или искупление, то определения будут очень разными, и тем не менее, это одна вера и одна Церковь.
Он сказал мне: «Когда мы узнали о патологии, почувствовали страх и боль. Но в итоге я понял, что скорее не мы родили эту девочку, а она меня родила, дала мне жизнь». Эти дети живут не долго, но их жизнь насыщена, вокруг них собираются люди, их заботы, любовь и молитвы.
Готовые советы родителям не нужны Детская жизнь — как говорят врачи, «жизнь на ладошке», — очень хрупкая. Фото: Павел Смертин Возможно, я смог справиться с тяжелой спецификой такого служения потому, что сам был точно таким же ребенком. Я родился через кесарево сечение, роды были катастрофические, вероятность смерти матери и меня — очень высокая.
Меня крестили в тот же день, потому что боялись, что я не выживу. Поэтому я часто думаю: «Кто должен заниматься этими детьми, если не я? Каждый раз, когда я служу Божественную литургию, во время проскомидии и ектении об усопших я молюсь о каждом из этих детей.
Потому что они присутствуют в моей жизни. Наверное, Господь продлил срок моей жизни, чтобы я мог что-то сделать для таких детей. Но не у всех священников есть такая история в прошлом, которая так помогает мне в настоящем.
Иногда такое служение может быть тяжелым для священника. Но ведь священнослужитель в целом и призван быть рядом с людьми, которым трудно. И в этой особой ситуации священник должен быть крайне деликатен с родителями, поддерживая их с тактом и уважением.
Иногда ничего нельзя сделать, кроме того, чтобы просто быть рядом. Такие дети рождаются потому, что их родители отказываются от аборта и дают своему ребенку прожить столько, сколько он может. Некоторые из них хотят реанимировать малыша каждый раз, когда он уходить, не отпускают его.
Другие отказываются от реанимации. Это темы крайне деликатные. Священник не должен приходить к людям в такой ситуации с готовыми ответами.
Он призван, скорее, слушать, чем говорить. Скорее, быть «фоном», благодаря которому люди принимают свое решение. Ни в коем случае здесь нельзя делать выбор вместо родителей, только вместе с ними.
Так же, как и во время исповеди, когда человек просит совета, — священник должен молиться о нем и стараться помочь ему принять правильное решение. Неслучайно перед исповедью священник читает молитву, о том, что он только свидетель. Свидетель не должен принимать решение.
Он «выступает» на стороне человека, который кается. Зачем рожать на умирание? Фото: Ефим Эрихман, из архива фонда «Дом с маяком» Некоторые считают, что рожать заведомо больного ребенка, у которого нет шансов выжить — жестоко.
Писатель Джованни Гуайта, иеромонах Иоанн: «Перемены в вашей стране проходили у меня на глазах»
Греки ровно наоборот - всегда защищались от всего чужого. Отличия между православием и католичеством - это отражение различий в менталитете и культурах Рима и Греции. Отец Иоанн отметил, что важно сохранять эту разность, при этом принять разность друг друга. Западные и восточные христиане должны научиться уважать друг друга, видеть то ценное, что есть в традиции обеих Церквей. Отец Иоанн подчеркнул, что молитва - это не действие, а состояние. Когда человек страдает, это становится его молитвой - к такому выводу он пришел во время своей болезни. Иеромонах Иоанн Джованни Гуайта - клирик храма святых Космы и Дамиана в Шубине в Москве, по рождению итальянец, по светскому образованию - литературовед и историк. В книге представлен дневник человека, болеющего коронавирусной инфекцией и вынужденного 40 дней провести в полной изоляции. На страницах книги отец Иоанн вспоминает детство, годы образования и становления личности, задает себе серьезные вопросы о вере, страдании и смысле бытия, рассказывает о своей пастырской деятельности, размышляет о монашестве в современном обществе, о положении Православия в мире и Церкви в постсоветской России, об исторических спорах католиков и православных, о коллизиях России и Запада. Одновременно он много говорит об итальянской и русской литературе, кино, искусстве, мировой истории и культуре.
Уникальность книги в том, что читателю представляется возможность взглянуть на православие и Россию одновременно со стороны и изнутри.
Но просто так, в буквальном смысле на улице, я выучил французский. И когда понял, что надо дальше учиться, я думал поступить в университет в Швейцарии. Я думаю: ну, раз я французский выучил без единого урока, то можно выбрать какой-нибудь язык посложнее.
Сначала хотел какой-нибудь восточный — японский, китайский. Но вдруг вспомнил про рассказы родителей о Москве и о России, о том, что читал эту книгу в детстве. Я больше всего люблю роман «Идиот» из того, что написал Достоевский. И еще краткие рассказы из «Дневника писателя» — «Сон смешного человека», например. Это замечательная притча.
Вот, видимо, я это все вспомнил. Когда увидел в программе Лозаннского тогда университета, что есть русский язык, подумал: ну, попробую. А еще кириллица очень похожа на греческий алфавит, я знал греческий, потому думал, что, наверное, смогу. Дело в том, что я поступил в 1984 году, до всякой перестройки. Даже я был уверен, что, наверное, не попаду в Россию.
А получилось так, что в 1985 году мне предложили первую стипендию. Еще не было… — …ничего не происходило, намека даже не было. Это все пришло немножко позднее. Потому, когда я первый раз приехал в Россию это был Советский Союз , я помню абсолютно старый строй. Помню все лозунги на крышах домов: «Ленин с нами», «Миру — мир», «Слава труду» и прочие.
И фактически год 1985-й я в Ленинграде; в 1986 году опять стажировался в Москве, а потом, с 1988-го, остался уже на постоянное место жительства. То есть Вы заинтересовались Россией с ее культурной стороны. Вас интересовала какая-то загадка этой страны, что-то такое, что привлекало Ваше внимание. Но никак не православие? Ведь в какой-то момент что-то включилось и здесь?
Безусловно, я сначала воспринимал православие только как часть русской культуры. Потом, со временем, это стало уже частью меня самого. Это длинный процесс на самом деле. Здесь сыграли роль разные обстоятельства. Конечно, русская культура, конечно, Достоевский.
И другие вещи читал: сначала в переводе, а потом уже в оригинале на русском. И еще одна очень важная для меня встреча — с отцом Александром Менем, с которым я познакомился в последние годы его жизни, чисто по стечению обстоятельств: он крестил дочь одного моего друга. Этот друг меня пригласил на крещение. Таким образом я и познакомился с отцом Александром. Были отдельно взятые священники, которые писали дневники отец Сергий Желудков, отец Дмитрий Дудко.
Они страдали, за ними гонялись, их наказывали. Помню, кроме «Сына Человеческого» об этой книге Вы часто говорите и даже, я помню, делали доклад на одной из конференций , наиболее простой книгой для понимания православного богослужения и его сути была книга «Небо на земле». Насчет «Сына Человеческого» надо сказать, что я дважды переводил эту книгу уже после гибели отца Александра именно в знак благодарности ему за знакомство, скажем так. Переводил сначала на итальянский, а потом и на французский. Вы занимались очень многими вещами — переводческой деятельностью, сотрудничали с издательствами об этом я хочу поговорить отдельно , а кроме того, еще писали во ВГИКе диплом по творчеству Андрея Тарковского.
Потому что он Вас чем-то зацепил? Мне, например, приходилось пересекаться с очень интересными вещами. Когда я писал книгу о преподобном Савве Сторожевском в серии «Жизнь замечательных людей», то затрагивал звенигородский период творчества Тарковского, потому что он снимал многие фильмы именно там. Так вот, когда он снимал некоторые эпизоды «Андрея Рублева», его интересовала личность некоего старца, о котором он ничего не мог узнать, потому что литературы никакой не было. И вот вместо Саввы Сторожевского, естественно, у него на столе лежала книга о Франциске Ассизском.
То есть ему было, видимо, это все равно и было важно понять святость как таковую, что это такое и что это значит. Он тогда совершенно путался, ничего не понимал. Не было человека, который бы ему помог. Почему вдруг Тарковский? Он был для Вас каким-то светочем в духовных поисках?
Не будучи хищниками, они могут впадать в сильную агрессию, и тогда «против бегемота нет приема». Однако эта агрессия — от большой ранимости. Иеромонах с обыкновенной для него смелостью и честностью признает в чем-то и себя «бегемотом». Хотя, конечно, прихожане храма знают, что его любимый символ — черепаха, которая даже красуется на его аватарках в соцсетях. Во всем, что говорит и пишет отец Джованни, есть необыкновенная нота личного отклика, похожего опыта. Из-за вовлеченности и участия появляется чувство, что тебя понимают и принимают всегда — в вопросах веры, культуры, политики. На вечере отец Иоанн рассказал о своих книгах: о переводах переписки Павла Флоренского на итальянский, о недавно переизданных «Беседах с католикосом всех армян», о книгах, посвященных геноциду армян, о книге «Монах в карантине». Она была написана во время ковидной самоизоляции и построена как мозаика. В ней пересекаются и взаимодействуют несколько повествовательных линий: одна посвящена историческим спорам католиков и православных, другая собрана из эссе по итальянской и русской литературе, третья — забавные анекдотические истории из жизни, еще одна — истории из детского хосписа.
И мы не только можем, но и должны принимать любого человека, приходящего в храм. Это мы и сделали 27-го. А входит ли человек в храм через главные врата или перепрыгивает через забор, это не важно. Человек пришел в храм, и священник должен принять его с любовью. Кроме того, пришедшие еще и молились. Когда они оказались на территории, я предложил им помолиться о мире. А вечером пришли ОМОНовцы и попросили умыться, попить немного воды, и мы их также приняли.
Через неделю митинг проходил дальше от нашего храма, поэтому митингующих в храме не было, но также заходили ОМОНовцы. Я их принял, с ними беседовал. Они оказались православными, и я им напомнил, что насилие — очень тяжкий грех. Я сказал им, что, хоть они и обязаны выполнять приказы, должны это делать без насилия. Сказал, что применять насилие против обезоруженного человека — это, во-первых, выражение трусости, во-вторых — грубое нарушение христианской нравственности и просто человечности. Напоминать о христианских ценностях — это мой долг как священника. Поэтому ничего особенного я не совершил.
Кроме того, многие меня знали еще до того по причине моих служений. Я помогаю проекту «Ной», который принимает бездомных Москвы, участвую в служении в детском хосписе «Дом с маяком», у нас очень большой приход, я преподаю в ПСТГУ, написал книги. Поэтому какие-то люди меня уже знали. Да, появились новые знакомые после того случая. К примеру, сегодня молодой человек пришел в храм, просто потому что читал всю эту историю. Просто пришел в храм посмотреть и познакомиться. Вот, благодаря Интернету, между прочим.
Но я не считаю, что это какая-то гиперизвестность: это же смешно. А если человек придет с моим портретом на футболке, то я просто скажу ему, что это какая-то ерунда. Потому что я не рок-певец, не актер.
Что известно о священнике, который принял в храме протестующих?
| Иоанн (Гуайта): Может быть, надо бежать - Антимодернизм.ру | Иеромонах Иоанн (Гуайта). Читательский рейтинг: 7. |
| Спор в РПЦ. Корректно ли назвать уклонистов и уехавших трусами и предателями Родины | Иеромонах Иоанн (Джованни Гуайта, итал. Giovanni Guaita) родился 26 ноября 1962 года на ия, Италия. |
| «Нужно преодолеть наивность, но не потерять веру» | Отец Иоанн (Джованни Гуайта) родился в 1962 году на итальянском острове Сардиния. |
| Спор в РПЦ. Корректно ли назвать уклонистов и уехавших трусами и предателями Родины | Иеромонах православной церкви отец Иоанн Гуайта – коренной итальянец, проживший 37 лет в Москве. |
| «Даже летом у них снег». Иеромонах Иоанн (Гуайта) о любви к России | Иоанн (Гуайта)» на канале «Путешествия Созерцания» в хорошем качестве и бесплатно, опубликованное 31 июля 2023 года в 15:09, длительностью 00:05:59, на видеохостинге RUTUBE. |
Иеромонах Иоанн (Гуайта): «Это единственный грех, который не прощается» // «Скажи Гордеевой»
Заявленные темы встречи: 1. Александр Борисов и 2. Иоанн Гуайта. Александр Мень.
Впрочем, сам он не видит в произошедшем ничего экстраординарного — на его месте так поступил бы каждый христианин, уверен священнослужитель. Портал «Иисус» совместно с проектом «Сноб» побеседовал с отцом Иоанном о том, может ли Церковь противостоять власти, кто достоин получить прибежище в храме и о том, как интернет может участвовать в деле примирения общества Фото: Pravmir. Церковь — миротворец. Недавно прихожане протестантской церкви Бетель в Гааге 96 дней по очереди вели службу в помещении молитвенного дома, чтобы не дать депортировать армянскую семью Тамразян, которая скрывалась в помещении церкви. Может ли Церковь так поступать?
Были бы вы готовы так действовать? На этот вопрос мне трудно ответить, потому что я не знаю данную историю. Не знаю, по каким причинам государство хотело этих людей депортировать. Я могу сказать, что Церковь не должна противиться государству по очень простой причине: это сказал апостол Павел. Апостол Павел говорит, что вообще нет власти не от Бога. Поэтому, безусловно, христианин должен подчиняться государству, государственным законам и властям. Вопрос только в том, до какой степени. То есть, скажем, если власти требуют от христианина что-то, что идет против Евангелия, христианской нравственности, заповедей, то, безусловно, христианин не должен подчиняться.
Таких примеров в истории Церкви очень много. Апостол Павел написал эти слова в послании к римлянам, и как раз в Риме, когда начались преследования, все-таки христиане не стали подчиняться приказам императора. Омоновцы оказались православными, и я им напомнил, что насилие — очень тяжкий грех В целом Церковь не должна сопротивляться государственным властям или законам, но, когда государство идет против христианской веры или явно нарушает базовые общечеловеческие ценности — гуманности, сострадания, справедливости, — в таком случае Церковь не только может не подчиняться, а, на мой взгляд, должна сказать во всеуслышание, что власти действуют неправильно. Вы говорили в одном из своих интервью, что храм — место прибежища, открытое для всех. Но представим ситуацию: человек ударил другого, но, когда понял, что тот сильнее, бежит укрываться в храм. В ситуации общественного конфликта бывают подобные истории. Стоит ли защищать такого человека и как принять такое решение? Начнем с того, что, действительно, храмы очень часто были местами прибежища.
Однако это осталось в прошлом, потому что на сегодняшний день в большинстве стран закон позволяет арестовать человека и на территории храма. Поэтому вопрос не такой и актуальный: у храмов уже нет экстерриториальности. Я никогда не спрашиваю у прихожан о политических взглядах Ситуации бывают очень разные. Представьте себе, допустим, что правоохранительные органы должны задержать каких-то людей, потому что они нарушают закон. Не важно, в чем. А во время задержания людей жестоко избивают.
И самое интересное: я был совсем молодым, я очень плохо говорил по-русски, гораздо хуже, чем сегодня. И я выступал и говорил, что вот известный киновед написал так и так, а я с ним несогласен и так далее. И перед выступлением я и познакомился с этим человеком, мне было дико страшно, что я не смогу выступить, что у меня даже голоса не будет. И вот представьте себе, я выступил, прочёл... Кстати, там был такой опыт, что я, когда спускался, как сегодня помню, в этом огромном зале Дома кино я вспомнил про молитву, которую незадолго до этого выучил — «Царю Небесный». Вот я помолился и после этого у меня пропал всякий страх. Я прочёл как-то своё выступление. И я видел, что вот этот человек, с которым я познакомился — замечательный, кстати, очень хороший киновед действительно, — он что-то писал-писал, я не мог понять что. Потом, когда я вернулся на своё место, мне передают какую-то бумагу, явно от него. Я смотрю, и он нас изобразил как боксёров. И он поднимает мой кулак — я не мог понять, что он этим хочет сказать. Во время перерыва я подошёл, спросил, он говорит: «Понимаешь, Джованни, я с тобой согласен. Но ты можешь это говорить, а я не могу — я могу только о мифе». Я понял, что такое было в советское время. Мацан — Это очень интересно. Лаврентьева — Отец Иоанн, огромное вам спасибо — это действительно очень интересно. Но хотелось бы ещё ненадолго вернуться к теме вашего пути к священству и вообще вашего пути в Православии. И прежде, чем я задам мой основной вопрос, мне хочется всё же задать вам ещё один. Мне кажется, и вообще не только мне, что в Католической Церкви всё будто немного более адаптировано под прихожанина, начиная со скамеек в храме. Иоанн Гуайта — Начнём с того, что скамейки или их отсутствие — это не православные и католики, а это просто Русская Церковь и остальные, даже православные, Церкви. Достаточно побывать в другой православной стране, чтобы убедиться в том, что бывают скамейки и у православных тоже. Это чисто организационная вещь. Ну, скамейки — это не главное, да. Иоанн Гуайта — Но образ хороший, то есть должна ли Церковь учесть немощность, скажем, в том числе паствы, верующих и так далее. Должна — до определённой степени. То есть, безусловно, вера не может идти... Но в том, что касается нашей конкретной жизни в Церкви, безусловно, Церковь должна иметь в виду немощность всех людей. Скажем, пост: одно дело монах, который только молится, по идее, по крайней мере, и безусловно, может соблюдать пост без особых проблем. Совсем другое дело, допустим, рабочий — может ли он соблюдать пост так же, как и монах, и должен ли? Я уверен, что нет. То же самое беременная женщина, кормящая женщина, ребёнок, подросток, пожилой человек и так далее. Все эти исключения на самом деле существуют, они всегда были, но иногда не хватает именно для мирян... Лаврентьева — Послаблений каких-то? Иоанн Гуайта — Да, послабления или просто другие правила дисциплинарные, которые очень нужны. Вот в этом смысле я считаю, что вопрос не католики-православные. Да, Церковь должна учесть... С другой стороны, также хорошо, когда Церковь ставит планку очень высоко, потому что тем самым есть какой-то определённый вызов. Но, пожалуй, давайте вернёмся как раз к теме о священстве. Кто такой священник? Священник, как врач. Врач имеет дело не с абстрактной болезнью, а с болящими людьми, скажем: Пётр, Мария, ещё кто-то. Так он знает, что от пневмонии нужны антибиотики, но знает также, что у Петра аллергия на антибиотики. Поэтому если ему прописать то, что в принципе, теоретически нужно, то ему будет только вредно. Лаврентьева — По инструкции. Иоанн Гуайта — Поэтому он должен, безусловно, адаптировать лечение к этому конкретному болящему человеку. Это и есть ремесло священника, как мне кажется, при том именно в Православной Церкви. Потому что у католиков как раз всё прописано до мельчайших подробностей. Тогда надо просто посмотреть инструкции: что говорит инструкция. А в Православной Церкви, слава Богу, нет. Слава Богу именно, потому что лечащий врач, в данном случае священник, он не только может, а должен учесть специфику каждого отдельно взятого случая. Во вам, пожалуйста, теперь не скамейки, а, допустим, в таком сравнении: мне намного ближе то, что в Православной Церкви есть, благодаря некой неопределённости, больше пространства для того, чтобы осуществить именно это служение священническое, которое означает конкретно служить конкретным людям — вот этому человеку, другому человеку, третьему человеку. Мацан — А расскажите о том, если можно, как в принципе созревало решение стать священником. Вы сказали, что некое стремление к монашеству было раньше, чем принятие Православия. С другой стороны, вы рассказали, что ещё с самого детства вы хотели быть священником, потом был период атеизма. Но вот когда вера вернулась всё-таки... Мацан — Есть те, кто решают, что нет — вот этого либо недостаточно, либо я вижу какую-то лакуну в себе, которую именно священство должно заполнить: я хочу себя этому отдать. Почему, что это за выбор для вас был? Лаврентьева — Вот это и был мой главный вопрос. Мацан — Я потому что уже чувствую, что ты хотела спросить. Иоанн Гуайта — Слава Богу, что до конца эфира мы подходим к главному вопросу. Вы знаете, для меня священническое служение и монашеское призвание — это немножко разные вещи. Я очень благодарен Господу, что вот когда в возрасте семи лет я написал о том, что хочу стать священником, и обязательно им стану, я очень благодарен Господу, что потом были эти сорок лет, которые я старался быть просто хорошим христианином, но и в которые я уже в своём сердце полностью отдал свою жизнь Господу, потому что решил действительно жить как монах. И моё служение, если хотите, кроме того в каком-то смысле моя проповедь, моё свидетельство было именно это. И я считаю это чрезвычайно важным. Я бы, честно говоря, пожелал бы каждому священнику сначала проявить себя как хороший специалист и так далее, потому что тогда ты понимаешь, что священство тебе не нужно для того, чтобы реализоваться — скажем так, в кавычках. А священство — это в чистом виде служение. Я благодарен Господу, что я рукоположился в более чем зрелом возрасте, потому я действительно понимаю священство именно так: когда, скажем, ты себе не принадлежишь, а готов служить всем абсолютно. И у тебя действительно нет лицеприятия, потому что ты должен по своему призванию служить детям, подросткам, взрослым, пожилым, образованным и необразованным. Вот пока ты живёшь в миру... А священник не может так, он должен общаться именно со всеми, должен, по крайней мере, уметь общаться со всеми, принимать всех абсолютно. Известно, что кто-то сказал, что священник — это такое немножко грубоватое выражение, — но это человек, которого поедают, которого пожирают. А это действительно так оно и есть, то есть когда ты полностью как бы отдаёшь себя на служение всем. Отец Иоанн, а если всё же о монашестве: ведь вы могли стать белым священником, но вы стали монахом. Почему такой путь вы выбрали? Если можно об этом немножко рассказать. Иоанн Гуайта — А я думаю, что это никто не знает. Я не знаю точно и, наверное, никто, просто потому, что Христос две тысячи лет назад, проходя по берегу Генисаретского озера, призвал каких-то рыбаков и сказал им: «Последуйте за Мной». Я в какой-то момент моей жизни почувствовал то же самое и не могу это ни объяснить, ни...
Через 10 дней после лекции «Два пути понимания христианства», 5 февраля 1989 г. Он начал с этих слов: «Немало людей сегодня, входя в круг христианских идей, представлений, духовной даже жизни, думают, что с этого момента, где-то какая-то есть демаркационная линия, что человек должен полностью от этого от всего отказаться, что творчество является чем-то греховным, что оно целиком принадлежит падшему миру, что истинный христианин не должен заниматься ни живописью, ни литературой, ни любым другим видом творчества. Единственное, может быть исключение для него, это целевая, там, храмовая живопись или храмовая архитектура» [Христианство и творчество]. В этой лекции о. Оно не отрицает материю, мир, природу, ценность творения… Для Библии, для христианства бытие есть Божественное творение, созданное по воле Божией, пронизанное Божественной любовью … Мир прекрасен, потому что он есть Божие творение! И с того момента, когда Божественное начало вошло в плоть мира, Оно его вторично освятило: не только тем, что Оно его создало, а тем, что Оно стало имманентно миру. Человек — часть природы и несет в себе «целый мир минералов, растений, животных». Человеческая клетка не отличается от клеток животных и главная отличительная черта человека, по мнению о. Лишить человека разума — это значит сделать его скотом. Лишить человека совести это значит сделать его машиной: у машины есть там свой "разум"… Лишить человека творчества - это значит лишить его важнейшей черты богоподобия. Ибо сказано в Писании: "Сотворим человека по образу Hашему и подобию Hашему". Это говорит Творец. Какой же образ и подобие, который не творит, который говорит, что творчество - это вред, что это от лукавого? В этом тексте среди прочего находим пророческий ответ о. Столь же пророческие слова сказал о. Он считал эти явления проявлением ущербности; как биолог, изучивший зоопсихологию, охарактеризовал их как «фобии патологического или животного происхождения». Он думал, что «чем выше нравственный, духовный уровень людей, тем полнокровнее становится восприятие ими многообразия человеческих типов, характеров, культур, языков» [11]. Итак, творить, не отрицать мир и материю, активно участвовать в культурной жизни… Чтобы так жить, Церковь не может укрыться в мифическом прошлом, отчуждаясь от настоящего. Христианство для о. Оно есть движущая сила, которая преобразует человека, историю и космос. В эпилоге главной своей книги Сын Человеческий о. Он отмечает, что «идеалы справедливости, братства, свободы, самоотверженного служения, вера в конечную победу добра и ценность человеческой личности — словом, все, что противостоит тирании, лжи и насилию, черпает, пусть и бессознательно, живую воду из евангельского родника». Если первыми учениками Иисуса были простые галилеяне, то впоследствии перед Его крестом склонились величайшие умы всех народов» [Сын Человеческий, эпилог]. Отсюда вытекает, что в мышлении о. Все прекрасное, что творит человек, любое человеческое устремление к прекрасному, а также к справедливости, росту и прогрессу, имеет непосредственное отношение ко Христу и Церкви. Само понятие устремление предполагает открытость к будущему. В богословии о. Более того — он призван работать, трудиться, чтобы готовить пришествие Воскресшего Господа во славе. В седьмой беседе на Символ веры, комментируя слова «чаю воскресения мертвых и жизни будущего века» о. И не просто гость: перед ним поставлена определенная задача возрастания. Одухотворение Вселенной, созданной Богом, — вот высочайшая цель, которая здесь задана. И человек был пущен в мироздание с этой целью … Это упование и эта вера родились не на пустом месте, а родились они в таинствах Пасхи Нового Завета, когда Иисус Христос победил смерть. Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Смерть побеждается, небытие и грех побеждаются, наша душа, скомканная, маленькая и жалкая, вырывается на колоссальную свободу» [Седьмая беседа на Символ веры]. И все же, и эта устремленность к будущему и к концу времен для о. Для христианина вечная жизни уже началась — с пасхального утра в Иудее, время уже побеждено и Царство Небесное уже наступило: оно посреди нас, как сказал Господь. Это не только истина нашей веры. В определенном смысле — это духовный опыт, мистическое переживание. На каждой Божественной Литургии христианин снова переживает победу Христа над смертью, он участвует в преобразовании, освящении и обожении мира. Он предвкушает вечность, то есть переживает то состояние по ту сторону времени, в котором прошлое, настоящее и будущее соединяются. В книге Сын Человеческий о. Все самое прекрасное, созданное ими, войдет в вечное Царство. Наступит эра сынов Божиих, которую лишь в отдаленных подобиях описывала Библия. Я бы хотел закончить словами о. Но Царство Божие уже существует: в красоте мира и там, где среди людей побеждает добро, в истинных учениках Господа, в святых и подвижниках, в тех, кто хочет идти за Ним, кто не покинул Христа среди тяжких испытаний Его Церкви. Дай же нам, божественный Учитель, мощь их веры, несокрушимость их надежды и огонь их любви к Тебе. Когда, заблудившись на жизненной дороге, мы остановимся, не зная, куда идти, дай и нам увидеть во мраке Твой лик. Сквозь рев и грохот технической эры, столь могущественной и одновременно столь нищей и бессильной, научи внимать тишине вечности и дай услышать в ней Твой голос, Твои вселяющие мужество слова: «Я с вами во все дни до скончания века» [Сын Человеческий, эпилог].
ИОАНН (ГУАЙТА)
Иеромонах Иоанн (Джованни Гуайта) родился 26 ноября 1962 года на итальянском острове Сардиния. Кстати сказать, Джованни Гуайта, был пострижен в православные монахи под именем Иоанна Предтечи. «Очень печально, если мы настолько боимся говорить правду, что готовы все отдать, лишь бы не рисковать», — сказал в своей проповеди иеромонах Иоанн (Гуайта). Иеромонах Иоанн (в миру Джованни Гуайта) — иеромонах "Русской православной церкви"; с 2014 года штатный клирик прихода храма Космы и Дамиана в Шубине в Москве. Джованни Гуайта прошел необычный путь от католика, историка и исследователя кино и Восточного христианства до православного священника и монаха (иеромонаха) Иоанна, крестящего новорожденных в детском хосписе.
ИОАНН (ГУАЙТА)
Иеромонах Иоанн (в миру Джованни Гуайта) — иеромонах Русской православной церкви. С 2014 года штатный клирик прихода храма Космы и Дамиана в Шубине в Москве. Презентация книги иеромонаха Иоанна (Гуайты) "Монах в карантине: 40 дней паломничества с короной", недавно вышедшей в московском издательстве "Практика", состоялась 14 июня в просветительском центре Феодоровского собора. 15 янв в 16:25. Пожаловаться. Отец Иоанн Гуайта, служивший в храме Космы и Дамиана в Шубине в Москве, покидает Россию, в которой он прожил 37 лет. Иеромонах Иоанн (Гуайта) представил 14 июня свою книгу "Монах в карантине: 40 дней паломничества с короной" в просветительском центре при Феодоровском соборе. Иеромонах Иоанн (в миру Джованни Гуайта, род. 26 ноября 1962, Сардиния, Италия) — иеромонах Русской православной церкви; с 2014 года штатный клирик прихода храма Космы и Дамиана в Шубине в Москве. Иеромонах Иоанн Гуайта «профессиональный трудовой мигрант» с невероятной судьбой. Уроженец католической Сардинии, он учился в Женеве, у выдающегося слависта Жоржа Нива.