30 июня на сервисе HBO вышел документальный фильм Дэвида Франса «Добро пожаловать в Чечню». Армия вступила в первую чеченскую войну слабая, совершенно неподготовленная, - напоминает журналист Андрей Бабицкий, который во время боевых действий бывал по обе стороны фронта.
"Зачистка Чечни от геев – безумная идея": выходит фильм, о котором не знал Кадыров
Причем семья оказалась интернациональная — хозяин чеченец, хозяйка русская, — говорит Алексей. Но мы все равно предпочли большей частью питаться в небольших уличных кафешках. Там вполне сносно готовят шашлыки. Сытный обед обойдется примерно в 150 рублей.
Но дело даже не в качестве еды, а в самих ощущениях. В Чечне не разберешь, кто федерал, кто боевик: все в масках и с автоматами. Выбирай проверенные дороги!
Дотронулся — женись. Велик риск нарваться на фугас, которые здесь периодически устанавливают боевики. Впрочем, подорваться на них может и мирная машина.
И на что там смотреть? Однажды, говорят, под этим мостом застрял Герман Греф, который приезжал в республику по каким-то важным правительственным делам. Его машина стала аккурат на месте, где когда-то взорвали генерала Романова.
Когда Грефу об этом сказали, он начал тихонько материться под нос, нервничать и щелкать пальцами. Там очень красиво. К тому же, если у вас совсем мозгов нет, можете поспрашивать у местных, где здесь родовой дом Басаева.
Внутрь не заходите: он заминирован. Зато можно пообщаться с родственниками главного российского террориста. Правда, мы с Сашей туда не решились ехать.
Это уже слишком, а нам и так впечатлений хватило с головой. В самом глухом чеченском поселке Зандак есть кладбище неотмщенных воинов джихада. Если на могиле боевика возвышается пика — за него еще будут мстить.
При этом угроза висит над гомосексуалами и теми, кого заподозрили в гомосексуальных связях вне зависимости от этнической принадлежности и статуса: в 2017 году в столице Чечни пропал известный в республике певец Зелимхан Бакаев — предположительно, из-за своей ориентации. С тех пор его никто не видел, а расследование, как отчитались власти, не дало результатов. Ради безопасности героев в фильме изменены их голоса и лица — из-за этого мы видим их слегка размытыми создатели картины рассказали, что использовали технологию наподобие Deepfake. С этим связана и одна из самых сильных сцен в «Добро пожаловать в Чечню», когда один из подвергшихся пыткам решает раскрыть свою личность и предать историю огласке, маска тает, и мы впервые видим его настоящее лицо, узнаем его настоящее имя — Максим Лапунов. До сих пор Лапунов — единственный, кто предъявил обвинения, в России на их основании отказались возбудить уголовное дело, в настоящее время его иск рассматривает ЕСПЧ.
Документальное кино про ужасы как правило, войны снимают давно, но чаще всего оно рассказывает о чем-то происходящем далеко и давно определенном как преступление. Поэтому слышать русскую речь и понимать, все это все это снято сейчас и в нашей стране, страшно. По словам Истеева, то, что геев безнаказанно притесняют в Чечне, служит примером для других регионов — подобное уже происходит в соседних республиках и может дойти до Москвы, Петербурга или Владивостока, а значит, говорит не только о Чечне, но и обо всей России.
Это один из самых напряженных эпизодов фильма, в котором из-за саспенса становится не по себе, но для Давида и других активистов это всего лишь обычный день. Однако в центре фильма лежит история Гриши — 30-летнего мужчины, который по работе приехал в Грозный, но попал в одну из секретных тюрем. Его жестоко избили, но отпустили при условии, что он никогда не вернется в республику — но спустя какое- то время, когда «полиция» поняла, что, в отличие от местных, он может публично рассказать о произошедшем, поэтому на него началась охота. Зрителю показывают, как он и его семья живут в страхе: скрываются в очередной квартире и прислушиваются ночью к каждому шороху в подъезде.
В какой-то момент у уже сбежавшего в Европу с семьей и бойфрендом Гриши пропадает с лица странный эффект размытия по краям и зрителю раскрывают его настоящую личность: это Максим Лапунов — до сих пор единственный человек, который открыто заявил о пытках в Чечне и подал иск в ЕСПЧ. В этом заключается технологическая революционность фильма — вместо темных силуэтов и зацензуренных лиц с неестественно низкими голосами создатели используют технологию, схожую с нашумевшим deepfake, чтобы не подвергать опасности сбежавших из Чечни людей. Зритель видит оцифрованные лица ЛГБТ- активистов и слышит измененные, но все равно естественные голоса.
На площади перед ВДНХ уже несколько тысяч человек, колышутся красные знамена. Какой же митинг в Москве без Виктора Анпилова — «агитатора, горлана, главаря». Двое мужчин пробираются через толпу с импортным телевизором, только что купленным где-то на выставке. Некоторые старушки с кастрюлями и ложками в руках. Это при трещащих-то от изобилия прилавках московских магазинов.
Из облаков боязливо выглядывает «Останкинская игла». В листовке было сказано, что после митинга — поход на Останкино. Она только что из Чечни, у неё там под гусеницами российских танков погиб отец. Толпа заводится еще больше. Вот слово берёт дьякон Виктор Пичужкин. Такой безобидный с виду, и фамилия более чем скромная, но сколько же энергии в этом человеке! Ему бы в свое время комиссаром в Чапаевской дивизии вместо Фурманова, а не дьяконом в наши дни. Не дали бы тогда бойцы погибнуть Василию Ивановичу, а как бы обогатился фольклор после его комиссарства!
После выступления представителя Украины над площадью несется призыв: — Слава социалистической Украине! Анпилов предлагает собравшимся быстрей переместиться на Пушкинскую площадь.
8 главных фактов из фильма «Добро пожаловать в Чечню» о преследовании геев
Находятся пленные в районе площади Минутки. Среди них есть раненые, много контуженных. Говорили долго с одним старшим лейтенантом из Новокузнецка. Он написал матери письмо, в котором в конце добавил: «Мама, берегись бомбежки». Многие пленные в шоке… — Какова, на ваш взгляд, степень боеспособности чеченцев? Думаем, что и сейчас чеченцы контролируют около половины города. Сплошного фронта там нет. В Грозном, нам сказали, действует постоянно не более тысячи ополченцев.
Многие ругают за мясорубку, которая происходит в Грозном, другие говорят, что Дудаева чеченцам сам Аллах послал. Мы почувствовали, что защищают там не столько Дудаева, сколько свои дома. К русским там отношение в целом нормальное. Но Ельцин для них теперь — второй Сталин. Победить чеченцев невозможно. Она вся прибывает в Моздок. Пять человек из этого отряда встретились с представителями нижегородской прессы, рассказали подробности командировки, а также выразили свою точку зрения на происходящие там события.
На всякий случай мы опускаем фамилии этих парней, тем более что говорили они, дополняя друг друга. Обеспечивали продвижение колонн с продовольствием, боеприпасами, техникой. Но первыми огонь мы никогда не открывали. Палили по нам с 800, 600 и даже с 200 метров. Ранили его из проходящих «Жигулей», автоматной очередью. Часто можно было слышать: «Ребята, быстрее расправьтесь с Дудаевым». Говорили это не только русские, но и ингуши, и осетины.
Там горели грузовики, были толпы людей, вперед боевики запускали женщин и детей. Почему никто не призывает к милосердию, к нашим солдатам? Многие плохо обучены, это правда. Десантники и морская пехота действовать не умеют, были случаи, когда у них чеченцы отбирали оружие. Это пресса во многом виновата, что так упал престиж армии. Пресса часто берет непроверенную информацию. Мы еще только в Ростов прибыли, а уже пошли слухи, что мы в плену.
Сергей Ковалев больше жалеет чеченцев, чем русских солдат. Эти бойцы и командиры «Нижегородской гвардии» убеждены, что они находились на территории России. То есть Чечня — это сначала Россия, а потом уже Чечня, и чеченцы обязаны выполнять, прежде всего, законы России, а потом уже жить по своим обычаям. Немцов вместе с делегацией из Нижнего Новгорода побывал в расположении Шумиловского полка внутренних войск на границе с Дагестаном, встречался в Моздоке с Грачевым, Ериным и Степашиным. Беседовал со многими официальными лицами, солдатами, беженцами. Молодые солдаты не приспособлены к жизни в полевых условиях. Много больных, есть педикулез.
Правда, с медикаментами очень плохо, нет даже аспирина, а чистое белье привозят уже со вшами. У Дудаева не бандформирования, а профессиональная армия, которую возглавляют выдающиеся по своим боевым качествам командиры. Это армия жестокая и хладнокровная. Много наемников, в том числе и русских. Есть и бандиты, выпущенные из тюрем, им нечего терять. Армия Дудаева отлично вооружена. Этот конфликт отчетливо показал, что нашей армии нужна реформа.
Но я против того, чтобы Генеральный штаб выводить из подчинения министра обороны. Надо немедленно изменить призывной возраст: в 18 лет солдаты еще дети. Главная опасность — в «афганизации» конфликта. В Чечню надо послать генерал-губернатора, найти бы такого, как Ермолов. Этот человек не должен быть участником боевых действий, он должен быть из тех, кто против войны. У нас, к сожалению, летчика посылают на реформы сельского хозяйства, а бывшего председателя колхоза — руководить бомбардировкой города. Грачеву надо дать возможность довести военную операцию до конца, а потом уже разбираться, как попало оружие к Дудаеву.
А вообще надо было там блокировать дороги, запустить «Альфу», чтобы она взяла Дудаева, и обойтись без войны. Ввод войск был авантюрой, ошибкой. С Дудаевым требовалось разобраться еще в 1991 году. А теперь всем нам придется участвовать в восстановлении хозяйства Чечни. Здесь на лечении находятся 9 военнослужащих, пострадавших в Чечне. Полковник И. Курилов, начальник медицинского госпиталя, коротко рассказывает о состоянии здоровья каждого солдата.
Четверо из них служат в Шумиловском оперативном полку внутренних войск, остальные — армейцы. С осколочно-пулевыми ранениями — двое, десантники, у остальных — обморожения ног, флегмона, реактивный полиартрит, сотрясение мозга, воспаление легких. Состояние у всех сейчас удовлетворительное, в госпитале им уделяют повышенное внимание. Попросил разрешения поговорить с ранеными десантниками. Представить их в форме и с оружием в руках трудно — на вид совсем мальчишки, таких много в 8-9 — х классах. Даже еще не бреются, наверное. Только глаза уже как у много повидавших мужчин.
Игорь Н. Вылетели мы 30 ноября в Беслан, рота была укомплектована по штату, 53 человека. Половина солдат прослужили всего полгода. Командиры взводов только что из военных училищ. Первый бой у нас был 28 декабря, со спецназом Дудаева. Из роты потеряли двоих убитыми и человек пять-шесть ранеными, Новый год встречали у Грозного на горящей нефтебазе. Потом были на центральном рынке, там нас своя артиллерия накрыла, четверых ранило.
С железнодорожного вокзала духи угнали 10 наших танков и сожгли много… Ребята при разговоре ни разу не сказали «чеченцы», только «духи»… — Как объясняли вам командиры политические цели операции? Сказали, что наша главная цель — выжить. На центральном рынке батальон наш окружили. Пехота должна была занять здание вокруг рынка, но солдаты водки напоролись и бросили нас. У нас тогда снайперы убили из взвода троих. Командир взвода был ранен в ноги, а другому сильно обожгло глаза. Бомбили нас и обстреливали из орудий постоянно, часто, наверное, и свои.
Четверых ранило, меня осколком в ногу. В медсанбат сходил, там перевязали, потом нога стала отекать, и командир отправил в медсанбат. Ехали на броне, и БМД боевая машина десанта. Один парень сразу умер, а мне еще палец на ноге сломало. Олег С. Несколько дней готовились — стреляли, бросали гранаты, тактикой занимались в поле. Сказали, что мы будем только блокировать город.
В роте было 6 БМД и человек 50—55. Когда пошли колонной, попали под обстрел «Градов», в полку у нас тогда погибли 6 человек и 13 ранены, 2 БМД разбило. Встали 18 декабря под Долинской, окапались. Там нас опять «Градом» накрыло, и пулеметчики сильно обстреливали. В нашей роте было трое убитых и пятеро раненых, а в восьмой из 44 человек осталось 11, их духи в одном доме гранатами закидали. Мне еще повезло, что я служил в разведроте, хорошо был подготовлен, а другие у нас были сильно истощены и изнурены, их даже на операции не брали. Это, когда мы дома от духов очищали, квартиру за квартирой.
Ночь их выбиваем, а днем обороняемся. Из — за этого и пострадали многие. Когда берешь дом, даешь очередь в комнату, а потом смотришь — бабушка с дедушкой мертвые лежат… — Можешь ли ты точно сказать, что убил кого-нибудь из дудаевцев? Я из «ночника» прибор ночного видения. Я свой повесил на дерево испытать — из моего автомата, АКС, только вмятина, а у духов АК — 47 — насквозь пробивает, вместе с телом. Дважды плененный События на Северном Кавказе дают такие сюжеты, что романистам, пожалуй, ничего не надо будет придумывать: записывай рассказы, например, российских солдат, участвовавших в чеченской войне, вот вам и роман с кипением человеческих страстей. Мой сегодняшний собеседник — солдат, которого угораздило дважды попасть в плен к чеченцам.
Он рассказал о своих приключениях с единственной просьбой: не называть фамилию. Счастье — это спецназ — В армию был призван весной 1994 — го, служить пошел охотно, гордился, что попал в элитную часть. В августе того же года часть перебросили в Дагестан. Занимались в поле боевой подготовкой, немножко стреляли, охраняли КПП и мосты. Втягивались в армейскую жизнь, служба шла хорошо. О Шамиле и Ермолове только слышали — Что происходит в Чечне, не знали, представления не имели. Один раз командир роты пытался что-то объяснить, но было непонятно.
Чувствовали, что обстановка нагнетается. Все было непонятно, какой-то хаос, неразбериха. Окопы роем — женщины из соседних сел приходят, не дают копать. Война кончилась 50 лет назад, и вдруг стреляют — Можно было уйти, если бы действовали тактически грамотно. Когда нашу колонну окружила толпа, тысячи две чеченцев, командиры растерялись, в этой обстановке у нас стали отбирать оружие. Побили немного, не без этого. Думали — на клочки разорвут.
Это сейчас понимаешь, что надо было закрыться в бронетранспортерах и уехать. Но мы и так троих тогда задавили из толпы. Захватили нас больше пятидесяти человек. Развели по домам, по 2 — 3 человека, и стали объяснять, что происходит в России. Запомнил слова одного чеченского командира: «Вас сюда Борька послал, а сам с гайморитом в больницу лег». Посадили смотреть телевизор. Диктор «Вестей» говорит, что информация о захвате большой группы пленных не подтвердилась, это провокация дудаевцев.
Но мы же в плену! Чеченцы вокруг нас были от 14 лет и до бородатых. Почти все вооружены: от израильских автоматов «Узи» до самопалов. Жилин тоже мечтал о побеге — В принципе, можно было бежать, охраны не было. Но в какой стороне свои? Сначала мы не знали даже приблизительно, где находимся, в Дагестане или в Чечне. Не обижали, кормили, работать не заставляли.
Они не знали, что с нами делать. Чем занимались? Смотрели телевизор, разговаривали, спали. Женщины смотрели на нас с жалостью, хотя знали, что мы к ним пришли не для того, чтобы защищать их. Через некоторое время с помощью посредников из правительства Дагестана больше половины, захваченных в плен российских солдат чеченцы вернули. На каких условиях — никто из нас не знал. Стали дальше выполнять священный долг — Свои встретили нормально, никто из офицеров не ругался, что мы вернулись без оружия.
А отобрали у нас тогда чеченцы много: 4 бронетранспортера, в каждом из них было около десятка «мух», 2 гранатомета, много боеприпасов к ним. Люди из ФСБ Дагестана записали наши показания, и все. Потом в части нам выдали новые стволы. Между тем приближался новый 1995 год… — Встречали мы его в засаде у дороги, по которой, как нам сказали, должен будет бежать Дудаев. Сказали, что наша морская пехота взяла Грозный, а мы должны ловить тех, кто оттуда побежит. Приказ — решетить все машины, которые не останавливаются. Постепенно настроение стало меняться — В пример нам приводили вертолетчиков, которые без приказа подняли свои машины и расстреляли ракетами какое-то село, откуда их обстреляли.
Вспомнил семью «бандита», у которого меня держали: своих 10 человек детей, да еще 30 беженцев. Вспомнил 15 — летнего пацана, у которого наши убили родителей. Бросалось в глаза: это не та война, в которой стоило бы отдать свою жизнь. Погибнуть за дело, которое никому не нужно? Все больше стал думать, что нашими руками здесь разжигают войну. Так надоело быть пешкой в чьей-то игре… Мы сидели в круговой обороне и обороняли сами себя. А грязь в лагере была такая, что даже утренние построения отменили.
Ни «подъема», ни «отбоя», свободен — спи, если найдешь место. Большинство из нас так ничего и не понимали, зачем мы здесь? Помню, как один солдат спросил офицера: «А мы за Дудаева или за оппозицию? Однажды утром он решился — Оставил ствол и боеприпасы в роте и ушел из лагеря. Направление держал на Кизляр, к железной дороге. Прошел километров десять, кругами, два раза возвращался на одно и то же место. О том, что поймают свои или чеченцы, тогда не думал.
Вечером вышел на трассу. Навстречу автомашина, ВАЗ — 2106, с чеченцами. Из окна автомашины показался ствол. Привезли меня в какой — то штаб. Там меня узнал один из чеченских командиров: «А ты разве не дома? О честном слове генерала не знал — Начали возить меня по селам, как экспонат. Лопочут что-то по-своему.
Иногда говорили по — русски: «Завтра тебе хана, расстреляем». Попал к другим — предлагают воевать против русских: «Мы тебе такое оружие дадим, какое ты еще не видел». Потом сказали: «Завтра к мулле поедем, в мусульманство тебя будем принимать». Люди вокруг меня менялись постоянно. В одном из штабов снова встретил чеченца, который нас из первого плена отпускал. Через неделю приехала мама — В части по отношению меня было возбуждено уголовное дело. Светил дисбат.
Потом пришла бумага, что в связи с 50-летием Победы мне положена амнистия. Но преступником я себя не считал, поэтому, зачем мне амнистия? Поехал в полк, там мне сказали, что здесь я не нужен, езжай в округ. Там сказали — езжай в полк. Потом встретился с генералом, он предложил мне поговорить по — мужски. Стал мне говорить, какие они хорошие и какой я плохой. Мужского разговора с генералом не получилось — «Не знаю, — говорит, — что делать с тобой.
Бесполезно было ему объяснять, почему я ушел из полка. Для генерала я был робот, недоумок. Удивился, почему он меня не арестовал. Решил съездить в Москву, в главную военную прокуратуру. Там сняли показания и отправили на сборный пункт, в Лефортовские казармы. И там, что со мной делать не знают. Лекарств никаких не давали, просто отдыхал.
Дали справку, что из-за депрессии нарушено психическое состояние, чтобы по ней уголовное дело можно было закрыть. Со справкой в прокуратуре не ждали — Военный прокурор написал командиру части, чтобы меня уволили в трехдневный срок, а уголовное дело в отношении меня прекращено. В военном билете на записи, что я находился в Чечне в боевых условиях, наискось написали, что она сделана ошибочно, а на другом листке написали, что я самовольно оставил воинскую часть в Чечне во время боевых действий и что в отношении меня возбуждено уголовное дело. Отметок о плене не поставили. В общем — сами запутались в этих записях. О том, что было, не жалеет — Есть чувство неловкости перед товарищами, понимаю их осуждение. Но я понимаю что-то такое, чего не понимают они.
Если бы остался, кто знает, что было бы дальше. Пришлось бы стрелять в людей, не видя в них врагов. Знаю парней, которые вернулись оттуда с чувством ненависти. Но кто заставил их ненавидеть чеченцев, а чеченцев ненавидеть нас? От многих слышал, что это бандитское племя, и они понимают только язык выстрелов. Меня же удивило, что чеченцы очень образованные люди, с высоким интеллектом. Понравились их традиции: уважение к отцу, матери, старшим.
Многие чеченцы и не хотели выходить из России, это сейчас они говорят, что лучше погибнем, чем будем жить под Россией. Можно было найти компромисс в самом начале конфликта, если бы не амбиции. Обидно, что наш полк должен был быть гарантом безопасности, а стал одним из винтиков машины, которая провоцирует конфликт. Хотелось, когда уходил, совершить поступок, показать, что я против всего этого. Не думал, что совершаю воинское преступление, хотелось почувствовать себя человеком. Обидно было, что с тобой поступают, как с бараном, ничего не объясняя и не спрашивая, и тем более заставляют исполнять приказы, спекулируя на чувстве воинского долга. По сути, нашими руками и кровью правительство исправляет наши ошибки.
А жизнь висела на волоске — Тогда об этом не думал. Это сейчас понимаешь, что первый же чеченец мог бы пристрелить, потому что я был в форме. Зато много узнал, когда попал между молотом и наковальней. Если бы тогда ушла рота или весь полк — было бы лучше: правительство бы задумалось. А офицеров я понимаю, что не протестуют, выполняя чисто полицейские функции и стреляя в народ. Им даже застрелиться нельзя: дома дети, жена без работы и квартиры нет. Кто в случае чего позаботится?
Вот и пришлось выполнять приказы, от которых иной раз вреда больше, чем пользы. Праздник с чеченским привкусом В расположении одной из танковых частей побывали губернатор области Б. Немцов, начальник Нижегородского гарнизона И. Ефремов и заместитель губернатора по делам военнослужащих генерал Л. В солдатской чайной они встретились с военнослужащими, вернувшимися из зоны конфликта в Чечне. Их около 40 человек, вчерашних мальчишек, за несколько недель ставших в Чечне настоящими мужчинами, побывавшими в адском огне, узнавшими, что такое смерть друга. Все они здесь после ранений или контузий, как говорится, понюхавшие пороху.
Праздник, но получается он с чеченским привкусом. Губернатор сердечно поздравил солдат, пожелал всем побыстрее поправиться, пообещал, что его следующая поездка в Чечню будет обязательно в расположении частей 22 — й армии. Сейчас там из ее состава находятся более 400 солдат, офицеров и прапорщиков, много и контрактников, все добровольцы. К сожалению, не обошлось без потерь в этой необъявленной войне. Из состава танковой дивизии 22-й армии погибли четыре человека, а всего же из призывников Нижегородской области, как сказал Б. Немцов, 19 человек, и эта цифра постоянно увеличивается. Какой же праздник без подарков, хотя и был он не очень веселым.
АО «Нител» подарило каждому солдату по очень красивой куртке, а акционерный банк «Нижегородский кредит» вручил всем им по сберегательной книжке. Потом был чай со сладостями. Присаживаюсь к одному столику, знакомлюсь с ребятами. Все они в Чечню попали из разных частей, со всей страны один даже из Берлинской бригады, переведенной в Россию из Германии прошлым летом. А в Грозном встретились, вместе воевали. Теряли товарищей, получали ранения. Все там сгорело, даже не успел из своего пулемета пострелять… — А меня ранило, когда в люк БМП залез вниз головой, пуля попала в стопу… — Офицеров много погибло, и таких хороших… — вздохнул один из них.
Приходилось этим ребятам быть и под огнем «белых колготок», хотя в одной из газет и опровергалось их участие в боях за Грозный. Как раз в расположение части пришли учащиеся из школ Сормовского района познакомиться с жизнью российской армии. По возрасту их разделяют какие — то год — два, но одни еще дети, другие уже совсем мужчины… — А война в Чечне еще только начинается, — задумчиво произнес генерал И. Чеченский узел, завязанный политиками, рубит армия Моздок, март 1995 — го Заснеженные поля России как — то незаметно сменились кубанским черноземом. В иллюминатор ИЛ — 62 хорошо видны поднимающие столбы пыли трактора на пахоте. Как будто танковая рота идет в атаку. Война отсюда совсем близко.
Там сейчас наши земляки. Огромный ИЛ — 62 забит ящиками с подарками. На просьбу губернатора области Б. Немцова помочь нашим солдатам в Чечне откликнулись многие предприятия и банки. В общей сложности 20 тонн грузов на 155 млн. Торговый дом «Мещера» приготовил каждому солдату-нижегородцу, а их в Чечне 150 человек, подарок в своих фирменных пакетах: тельняшка, шапочка, шоколад, сигареты, письменные принадлежности. Несколько коробок с книгами.
Солдатам, прошедшим ад Грозного, предлагают прочесть «Флибустьеров» и «Ночь в Лиссабоне». Самолет тяжело садится на бетонную полосу. Здесь весна в разгаре. То и дело садятся и взлетают самолеты. Моздок — это последний перевалочный пункт для грузов идущих на Грозный.
Не выкупать, а отбирать? А людям куда идти?
Неизвестно, как именно чеченские власти теперь планируют оставлять людей без их собственности. Как писал ранее Topnews, Рамзан Кадыров разрешил полицейским Чечни стрелять участникам митингов и незаконных акций протестов в лоб. Сначала стражи порядка могут сделать три выстрела в воздух, а потом в голову.
Репортажи с войны в Чечне» Первый тираж этой книги автор раздавал бойцам на позициях летом 2001 года в Аргунском ущелье… Но сначала были сотни встреч с выполнявшими свой воинский долг российскими солдатами и офицерами, местными жителями, оказавшимися в зоне боевых действий в Чечне. Горькая правда о войне в Чечне… Наша общая боль и трагическая память. Уроки, знать и помнить которые, нужно всем и всегда… Произведение относится к жанру Современная русская литература.
Репортажи с войны в Чечне» — скачать в fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн.
Оставляйте комментарии и отзывы, голосуйте за понравившиеся. Возрастное ограничение:.
Возвращение
Чеченская,Грузинская,Карачаевская,Дагестанская,Осетинская музыка и ский шансон,Кавказские сборники и не это можно скачать у нас на сайте , Новости, Вайнахская, Тимур Муцураев, Добро Пожаловать В Ад 1995. Добро пожаловать в Найт-Вэйл (Джозеф Финк, Крэйнор Джеффри, 2015). Вторая чеченская война официально завершилась с отменой в полночь 16 апреля 2009 года режима КТО[1][32][33]. Добро пожаловать в Найт-Вэйл (Джозеф Финк, Крэйнор Джеффри, 2015).
Возвращение
Лапунов — пока единственный гей, кто осмелился говорить публично о пытках и преследовании, не скрывая своего настоящего имени и лица. Но большую часть фильма Фрэнса он никакой не Максим, а Гриша — у каждого человека в убежищах, которые ЛГБТ-активисты сумели организовать в Москве, есть псевдоним, не дающий ни одной ниточки, ведущей к реальным людям. В фильме лица всех героев, за исключением Давида и Ольги, замаскированы с помощью VFX- технологии, до этого никогда не использовавшейся в кино. Благодаря этой своеобразной жертве Фрэнсу и его команде удалось сохранить главное — эмоции и реакции, хотя настоящих героев узнать в фильме и невозможно. Только с лица Максима во время пресс-конференции в Москве «сползает» маска: он наконец обретает свое собственное лицо — ровно так же, как обрел смелость заговорить открыто о том, что происходило с ним и продолжает происходить с сотнями людей в Чечне.
Эта сцена — одна из самых сильных в фильме, и в этот момент документальное кино Фрэнса ничем не отличается от остросюжетного триллера, в котором не до конца веришь тому, что видишь собственными глазами. Именно они занимались спасением людей с самого начала операции в 2017 году. От их лица ведется рассказ о событиях, их монологи перемежаются видеовставками, снятыми чеченскими очевидцами — свидетелями жестоких избиений, которые надолго застревают в голове зрителя. Помимо этих фрагментов варварской чеченской реальности Фрэнс показывает и более интимные моменты жизни героев.
Например, снимает будни московского убежища для чеченских беженцев или встречу Лапунова с бойфрендом в аэропорту — вскоре молодые люди вместе покинут Россию. Эти сцены могут растрогать даже камень: среди творящегося кошмара любовь и человеческое тепло не пропадают ни на секунду. Фрэнс и российский оператор Аскольд Куров вели съемки в большинстве своем тайно, вне зависимости от того, где находились — в Москве или в Чечне. Это должно было помочь команде отвести любые подозрения от своих героев.
В Чечне Фрэнс провел всего день, потому что на месте событий открыто достать камеру и начать снимать было абсолютно невозможно. Зачастую Фрэнс и Куров снимали просто на телефон, а в России после завершения фильма не осталось ни одного снятого кадра — окончательный вариант фильма был собран в Нью-Йорке. Вполне понятно, что фильм Фрэнса не претендует на всеохватность. Тема чеченской чистки со всеми ее страшными, продолжающими появляться подробностями неисчерпаема.
И многие повторно приезжают в республику, чтобы ещё раз насладиться красотами гор, рек, ущелий, водопадов. Мы всегда рады видеть гостей. Добро пожаловать в Чечню!
Потому что я офицер, а не солдат. Зато этот же тягач привозил не только солдатских матерей, но и боеприпасы чеченцам. Надежда висела на волоске Семнадцатого января боевики, защищавшие дворец Дудаева, начали одеваться в марлю, готовиться к прорыву. Пленных разделили на группы и заставили нести раненых и убитых чеченцев. Вышли из дворца — никто не стреляет, — продолжает Серегин.
Как можно было не заметить три сотни людей, уходящих из дворца в разных направлениях… Российские войска заметили прорвавшихся, но поздно. Постреляли вдогонку. Догонять не стали. Еще несколько дней пленные и охрана, а с ними и штаб Масхадова находились в черте Грозного, в какой-то больнице. Там всех пленных солдат разобрали матери. Чеченцы освобождали их тогда охотно. Отпущенные из плена российские солдаты были информационным оружием Мовлади Удугова, этого чеченского Геббельса. Подполковника Серегина и майора Дедегкаева вскоре отделили от этой группы пленных и они оказались в роте охраны президентской гвардии Дудаева. Чеченцы переезжали с пленными с одного места на другое.
Несколько раз приходилось видеть Масхадова и «товарища» Басаева, — вспоминает Виталий Иванович. Здесь нас бил каждый желающий, дней восемь подряд. Отольют водой и снова бьют. Предлагали перейти к ним на службу. Особенно били пацаны 13-15 лет, это настоящие зверьки. Но не так тяжело было физически — дадут пару раз и теряешь сознание, как морально, выслушивать оскорбления. В боях с российскими войсками таяли отряды боевиков. Казалось, вот- вот свобода. Оставалась их горсточка.
Но наши объявили очередное перемирие и чеченцы стали собирать новые отряды из пацанов, учить их воевать. Они узнали друг друга Без девяти дней девять месяцев провел подполковник Виталий Серегин в чеченском плену. Девятнадцатого августа 95- го через посредников чеченцы обменяли его на нужного им человека. Еще немного — и встреча дома с родными и друзьями. После возвращения из плена Виталию Серегину по делам службы не раз приходилось бывать в Дагестане, в тех самых местах, где он был взят в плен. Дагестанские милиционеры, не без помощи которых попали в плен российские солдаты и офицеры, теперь радушно улыбались полковнику Серегину. Он пытался найти своих старых знакомых, которые держали его в плену. Одного, это было до начала второй кампании, встретил на границе Чечни с Дагестаном. Чеченец стоял за шлагбаумом и ухмылялся.
Они узнали друг друга. Яковлев, — по приказу командующего армией генерала Ефремова. Части были подняты по тревоге, поэтому, чтобы не было слухов и чтобы успокоить родителей, и организована «горячая линия». В сутки раздается несколько десятков звонков, телефон действительно «горячий». В комнате на стенде — длинный ряд телефонов, по которым надо звонить, чтобы узнать о судьбе сына, у дежурного — списки воинских частей, находящихся в Чечне, раненых. На списке госпиталей, куда направляют раненых в Чечне, насчитал 9 адресов. Одно это уже говорит о масштабе боевых действий. Наш разговор прерывает звонок. Очень плохо слышно!
Назовите фамилию сына. Через несколько секунд дежурный отвечает: — Ваш сын убыл в Чечню, находится в селе Толстой-Юрт, в боевых действиях не участвует, занимается патрулированием и сопровождением колонн. По этому телефону звонят со всех концов России, даже из Петропавловска- Камчатского. На гневные звонки матерей здесь стандартный ответ: «Мы выполняем приказ Верховного главнокомандующего, президента России, он избран всем народом и, значит, выполняет волю всего народа». Стало быть, и по воле матерей их сыновья находятся в Чечне… — Младший сержант Макаров? Не плачьте, успокаивает офицер мать солдата. И тут же мне: — Скажешь, что их сын ранен, — рады… Очень часто, однако, оказывается, что сын служит далеко от Чечни и в таких войсках, которые никак не могут быть использованы, но ленится написать домой. А родители с ума сходят от неизвестности. В ближайшие дни в Чечню пойдет авиаборт с гуманитарной помощью и почтой.
И много ли, думаете, писем своим землякам написали нижегородцы? Да всего одно. Это от полуторамиллионного города. Чем это объяснять, не беремся сказать, равнодушием ли, или тем, что жалко денег на конверт. В годы Великой Отечественной, если вспомнить, девушки писали нашим солдатам гораздо чаще. Кое- кто уже поправился В гарнизонном военном госпитале сейчас на лечении 9 военнослужащих, выполнявших свой долг в Чечне. Причем ранен из них только один, остальные попали с обморожениями и воспалениями легких. Всего же из подразделений Нижегородского гарнизона, принимающих участие в операциях в районе Грозного, ранения получили 54 человека, в основном средней тяжести. Часть из них, 14 человек, уже отправлены на побывку домой.
Кого солдату слушать — маму или командира? Дом архитектора, актовый зал, сюда по приглашению клуба «Гражданская инициатива» пришли родители солдат, чтобы создать в Нижнем Новгороде комитет солдатских матерей. Родители надеялись получить какую-то практическую помощь: как узнать о судьбе сына, что делать, если он уже ранен, однако депутат областного законодательного собрания, председатель комитета по правовой политике С. Сперанский сказал откровенно: — Вас здесь собрали, чтобы вы сами смогли решать свои проблемы. Зачем же тогда, спрашивается, мы выбирали депутатов, зачем власть вообще, если матери должны сами решать проблемы, которые государство им создало? У меня ребенка с тремя сотрясениями мозга взяли! Когда консультант по работе с военнослужащими областного законодательного собрания Ю. Новиков предложил, было обсудить вопрос, как надо готовить молодежь к армии, из зала закричали: — Надо детей оттуда вернуть, а не нас воспитывать! На нашу страну никто не напал!
Они не только детей, а и нас убивают, будущее наше убивают! Когда матери высказались и отвели душу, желающим работать в комитете солдатских матерей было предложено поднять руки. Таких оказалось всего семь человек. В зале находились представители облвоенкомата и гарнизона, которые много могли бы рассказать, но слова им никто не предоставил. Солдаты готовы выполнить свой долг Штаб Нижегородского гарнизона, короткий разговор с Н. Прозоровым, старшим офицером по связи с общественностью, который только что вернулся из Чечни: — Сводный полк туда был отправлен 15 января. Все солдаты прошли боевую дополнительную подготовку, нет ни одного первого года службы. Укомплектованность до штата, техника и вооружение тоже полностью, с собой везли даже дрова. Наша часть после выгрузки находится в районе сосредоточения, в боевых действиях в Грозном до моего отъезда участия не принимала.
Солдаты живут в палатках, питание отличное, сколько хочешь, обмундирование теплое. Каждый знает свою задачу и общую цель операции. Моральное состояние хорошее. Случаев обморожения в полку нет, нервно — психических срывов — тоже, очень жесткий контроль командиров за гигиеной. Когда мы туда входили, население встречало нас в целом дружелюбно, особенно когда ехали эшелоном по Ставропольскому краю. Противник явно почувствовал: идет сила. Хотел бы успокоить родителей: у нас опытные командиры и хорошо обученные солдаты, все они готовы выполнить свой долг. Итак, если многие родители хотели бы как можно скорее вернуть своих сыновей, сами они готовы слушать своих командиров и выполнять приказы. Но помощь нашим солдатам все же нужна.
Они рады будут получить от земляков домашние консервы, сладости, сигареты. А посылки можно приносить на Нижневолжскую набережную, в красные казармы. Оттуда они будут направлены по назначению. Иван Скляров: «Надо немедленно остановить войну! Скляров: — Побывали мы в Хасавюртовском районе Дагестана, где Шумиловский полк сдерживает группировку боевиков Дудаева, численностью до 7 тысяч человек, в Северной Осетии, подъезжали и на 30 километров к Грозному. В Моздоке встречались с Грачевым, Ериным и Степашиным. На месте ознакомились с жизнью наших солдат. Сколько там сейчас нижегородцев, никто точно не скажет, потому, что подразделения переброшены со всей России, даже с Дальнего Востока. В Моздоке видели, как идет перегрузка убитых и раненых, впечатление, конечно, осталось тяжелое.
Шумиловский полк располагается в поле, люди живут в землянках, по 15 человек. Настроение у солдат нормальное, но очень много больных. Подаркам от земляков все обрадовались. Осталось впечатление, что внутренние войска организованы лучше, чем армия. Вручили наиболее отличившимся 20 наручных часов, как раз в это время вручали в полку правительственные награды — 4 ордена и 13 медалей. Много неразберихи, а ее не должно быть, угнетает и большая гибель солдат. Очень много беженцев, в Хасавюртовском районе их до 150 тысяч. На встрече с Грачевым мы заявили ему, что быстрее должны решаться вопросы снабжения, особенно лекарствами, замены войск. В целом же обстановка в Чечне очень серьезная, и чувствуется, что это надолго.
Нужна переоценка действий правительства. Надо спрашивать с правительства: почему военные действия начались без должной подготовки? Солдаты вообще не понимают, зачем они там. Главная задача сейчас — остановить войну любыми средствами. Ночью была у нас встреча с полевыми командирами чеченцев, обсуждали вопрос о возвращении наших солдат, взятых в заложники, их 18 человек. Это дело осложняется тем, что все они раскиданы по разным населенным пунктам. Но все же чеченские командиры обещали разрешить этот вопрос. Все мы должны понять: в Чечне идет самая настоящая война, без всяких прикрас. Мертвым не нужны права человека В Чечне побывали С.
Дмитриевский и И. Каляпин, которые находились там в качестве наблюдателей от нижегородской организации Международного общества прав человека. Вот что рассказали они вашему корреспонденту. В Чечне мы были 5 дней, из них 3 дня в Грозном, в расположении чеченских ополченцев. Ходили везде свободно, где хотели. Город — как после ядерной бомбардировки, многие дома в развалинах, кругом остатки реклам, на улицах то и дело попадаются хвосты ракет. Чеченцы показывали нам шариковые и игольчатые бомбы. И в те дни, когда мы были — это 18, 19 и 20 января, — город подвергался интенсивному беспорядочному обстрелу из всех видов оружия. Думаем, что и сейчас чеченцы контролируют около половины города.
Сплошного фронта там нет. В Грозном, нам сказали, действует постоянно не более тысячи ополченцев. Многие ругают за мясорубку, которая происходит в Грозном, другие говорят, что Дудаева чеченцам сам Аллах послал. Мы почувствовали, что защищают там не столько Дудаева, сколько свои дома. К русским там отношение в целом нормальное. Но Ельцин для них теперь — второй Сталин. Победить чеченцев невозможно. Она вся прибывает в Моздок. Пять человек из этого отряда встретились с представителями нижегородской прессы, рассказали подробности командировки, а также выразили свою точку зрения на происходящие там события.
На всякий случай мы опускаем фамилии этих парней, тем более что говорили они, дополняя друг друга. Обеспечивали продвижение колонн с продовольствием, боеприпасами, техникой. Но первыми огонь мы никогда не открывали. Палили по нам с 800, 600 и даже с 200 метров. Ранили его из проходящих «Жигулей», автоматной очередью. Там горели грузовики, были толпы людей, вперед боевики запускали женщин и детей. Почему никто не призывает к милосердию, к нашим солдатам? Многие плохо обучены, это правда. Десантники и морская пехота действовать не умеют, были случаи, когда у них чеченцы отбирали оружие.
Это пресса во многом виновата, что так упал престиж армии. Пресса часто берет непроверенную информацию. Мы еще только в Ростов прибыли, а уже пошли слухи, что мы в плену. Сергей Ковалев больше жалеет чеченцев, чем русских солдат. Эти бойцы и командиры «Нижегородской гвардии» убеждены, что они находились на территории России. То есть Чечня — это сначала Россия, а потом уже Чечня, и чеченцы обязаны выполнять, прежде всего, законы России, а потом уже жить по своим обычаям. Немцов вместе с делегацией из Нижнего Новгорода побывал в расположении Шумиловского полка внутренних войск на границе с Дагестаном, встречался в Моздоке с Грачевым, Ериным и Степашиным. Беседовал со многими официальными лицами, солдатами, беженцами. Молодые солдаты не приспособлены к жизни в полевых условиях.
Много больных, есть педикулез. Правда, с медикаментами очень плохо, нет даже аспирина, а чистое белье привозят уже со вшами. У Дудаева не бандформирования, а профессиональная армия, которую возглавляют выдающиеся по своим боевым качествам командиры. Это армия жестокая и хладнокровная. Много наемников, в том числе и русских. Есть и бандиты, выпущенные из тюрем, им нечего терять. Армия Дудаева отлично вооружена. Этот конфликт отчетливо показал, что нашей армии нужна реформа. Но я против того, чтобы Генеральный штаб выводить из подчинения министра обороны.
Надо немедленно изменить призывной возраст: в 18 лет солдаты еще дети. Главная опасность — в «афганизации» конфликта. В Чечню надо послать генерал-губернатора, найти бы такого, как Ермолов. Этот человек не должен быть участником боевых действий, он должен быть из тех, кто против войны. У нас, к сожалению, летчика посылают на реформы сельского хозяйства, а бывшего председателя колхоза — руководить бомбардировкой города. Грачеву надо дать возможность довести военную операцию до конца, а потом уже разбираться, как попало оружие к Дудаеву. А вообще надо было там блокировать дороги, запустить «Альфу», чтобы она взяла Дудаева, и обойтись без войны. Ввод войск был авантюрой, ошибкой. С Дудаевым требовалось разобраться еще в 1991 году.
А теперь всем нам придется участвовать в восстановлении хозяйства Чечни. Здесь на лечении находятся 9 военнослужащих, пострадавших в Чечне. Полковник И. Курилов, начальник медицинского госпиталя, коротко рассказывает о состоянии здоровья каждого солдата. Четверо из них служат в Шумиловском оперативном полку внутренних войск, остальные — армейцы. С осколочно-пулевыми ранениями — двое, десантники, у остальных — обморожения ног, флегмона, реактивный полиартрит, сотрясение мозга, воспаление легких. Состояние у всех сейчас удовлетворительное, в госпитале им уделяют повышенное внимание. Попросил разрешения поговорить с ранеными десантниками. Представить их в форме и с оружием в руках трудно — на вид совсем мальчишки, таких много в 8-9- х классах.
Даже еще не бреются, наверное. Только глаза уже как у много повидавших мужчин. Игорь Н. Вылетели мы 30 ноября в Беслан, рота была укомплектована по штату, 53 человека. Половина солдат прослужили всего полгода. Командиры взводов только что из военных училищ. Первый бой у нас был 28 декабря, со спецназом Дудаева. Из роты потеряли двоих убитыми и человек пять-шесть ранеными, Новый год встречали у Грозного на горящей нефтебазе. Потом были на центральном рынке, там нас своя артиллерия накрыла, четверых ранило.
С железнодорожного вокзала духи угнали 10 наших танков и сожгли много… Ребята при разговоре ни разу не сказали «чеченцы», только «духи»… — Как объясняли вам командиры политические цели операции? Сказали, что наша главная цель — выжить. На центральном рынке батальон наш окружили. Пехота должна была занять здание вокруг рынка, но солдаты водки напоролись и бросили нас. У нас тогда снайперы убили из взвода троих. Командир взвода был ранен в ноги, а другому сильно обожгло глаза. Бомбили нас и обстреливали из орудий постоянно, часто, наверное, и свои. Четверых ранило, меня осколком в ногу. В медсанбат сходил, там перевязали, потом нога стала отекать, и командир отправил в медсанбат.
Ехали на броне, и БМД боевая машина десанта. Один парень сразу умер, а мне еще палец на ноге сломало. Олег С. Несколько дней готовились — стреляли, бросали гранаты, тактикой занимались в поле. Сказали, что мы будем только блокировать город. В роте было 6 БМД и человек 50-55. Когда пошли колонной, попали под обстрел «Градов», в полку у нас тогда погибли 6 человек и 13 ранены, 2 БМД разбило. Встали 18 декабря под Долинской, окапались. Там нас опять «Градом» накрыло, и пулеметчики сильно обстреливали.
В нашей роте было трое убитых и пятеро раненых, а в восьмой из 44 человек осталось 11, их духи в одном доме гранатами закидали. Мне еще повезло, что я служил в разведроте, хорошо был подготовлен, а другие у нас были сильно истощены и изнурены, их даже на операции не брали. Это, когда мы дома от духов очищали, квартиру за квартирой. Ночь их выбиваем, а днем обороняемся. Из- за этого и пострадали многие. Когда берешь дом, даешь очередь в комнату, а потом смотришь — бабушка с дедушкой мертвые лежат… — Можешь ли ты точно сказать, что убил кого-нибудь из дудаевцев? Я из «ночника» прибор ночного видения. Я свой повесил на дерево испытать — из моего автомата, АКС, только вмятина, а у духов АК- 47 — насквозь пробивает, вместе с телом. Дважды плененный События на Северном Кавказе дают такие сюжеты, что романистам, пожалуй, ничего не надо будет придумывать: записывай рассказы, например, российских солдат, участвовавших в чеченской войне, вот вам и роман с кипением человеческих страстей.
Мой сегодняшний собеседник — солдат, которого угораздило дважды попасть в плен к чеченцам. Он рассказал о своих приключениях с единственной просьбой: не называть фамилию. Счастье — это спецназ — В армию был призван весной 1994- го, служить пошел охотно, гордился, что попал в элитную часть. В августе того же года часть перебросили в Дагестан. Занимались в поле боевой подготовкой, немножко стреляли, охраняли КПП и мосты. Втягивались в армейскую жизнь, служба шла хорошо. О Шамиле и Ермолове только слышали — Что происходит в Чечне, не знали, представления не имели. Один раз командир роты пытался что-то объяснить, но было непонятно. Чувствовали, что обстановка нагнетается.
Все было непонятно, какой-то хаос, неразбериха. Окопы роем — женщины из соседних сел приходят, не дают копать. Война кончилась 50 лет назад, и вдруг стреляют — Можно было уйти, если бы действовали тактически грамотно. Когда нашу колонну окружила толпа, тысячи две чеченцев, командиры растерялись, в этой обстановке у нас стали отбирать оружие. Побили немного, не без этого. Думали — на клочки разорвут. Это сейчас понимаешь, что надо было закрыться в бронетранспортерах и уехать. Но мы и так троих тогда задавили из толпы. Захватили нас больше пятидесяти человек.
Развели по домам, по 2- 3 человека, и стали объяснять, что происходит в России. Запомнил слова одного чеченского командира: «Вас сюда Борька послал, а сам с гайморитом в больницу лег». Посадили смотреть телевизор. Диктор «Вестей» говорит, что информация о захвате большой группы пленных не подтвердилась, это провокация дудаевцев. Но мы же в плену! Чеченцы вокруг нас были от 14 лет и до бородатых. Почти все вооружены: от израильских автоматов «Узи» до самопалов. Жилин тоже мечтал о побеге — В принципе, можно было бежать, охраны не было. Но в какой стороне свои?
Сначала мы не знали даже приблизительно, где находимся, в Дагестане или в Чечне. Не обижали, кормили, работать не заставляли. Они не знали, что с нами делать. Чем занимались? Смотрели телевизор, разговаривали, спали. Женщины смотрели на нас с жалостью, хотя знали, что мы к ним пришли не для того, чтобы защищать их. Через некоторое время с помощью посредников из правительства Дагестана больше половины, захваченных в плен российских солдат чеченцы вернули. На каких условиях — никто из нас не знал. А отобрали у нас тогда чеченцы много: 4 бронетранспортера, в каждом из них было около десятка «мух», 2 гранатомета, много боеприпасов к ним.
Люди из ФСБ Дагестана записали наши показания, и все. Потом в части нам выдали новые стволы. Между тем приближался новый 1995 год… — Встречали мы его в засаде у дороги, по которой, как нам сказали, должен будет бежать Дудаев.
Прибывшие в Грозный в январе 1995 года иркутские собровцы вспоминают, что там был действительно настоящий ад.
Всё горело, всё стреляло, всё, что двигалось, уничтожалось с обеих сторон. Город тогда почти полностью контролировался дудаевцами.
Дорога В Ад Чечня
Никого из своих нынешних соседей по десантному отсеку БМД он не знал. На БМД они ворвались в самое пекло. Лупили и свои, и «духи». Вокруг кричали, визжали. Была полная неразбериха. Бойцы метнулись в ближайший четырехэтажный дом. Бежали, перескакивая через трупы. Лица некоторых убитых были прикрыты платками, обрывками ткани… Так местные обозначали своих. Восемь человек вместе с Алексеем засели на первом этаже. Они стреляли из автоматов, присев у подоконника и выставив руку с АК в окно.
От такой стрельбы было мало толка. Зато по восемь рожков бойцы расстреляли в мгновение. На этой улице бой стихал. Он оглушающими волнами бился где-то впереди и по сторонам. Огневой и взрывной, этот океан то уносил звуки боя, то возвращал их на новом валу и с новой силой. На первом этаже дома в живых остались четверо. Один из убитых, растерзанный взрывом собственной гранаты, лежал в углу — он уронил «эфку» себе под ноги. Потом приехал «Урал», и в него бойцы стали закидывать трупы с обочин. Тех, с накрытыми лицами, оставляли — своих местные похоронят.
К трупам Алексей почти привык, если к этому вообще можно привыкнуть. Когда он со своим артдивизионом был еще в котловане и обслуживал орудие, туда тоже привозили трупы, и тогда впервые ему пришлось грузить их в вертушки… Оставшихся бойцов командир собрал, и они выдвинулись дальше по улице, ближе к морпехам. Заняли очередной дом. Солдаты разбежались по комнатам, воспользовавшись затишьем. Они искали обувь и чистую одежду. Их съедали заживо бельевые вши. Алексей нашел себе кроссовки, стал их надевать, но тут же на него накинулся командир: — Ты что делаешь?! Где твои кирзачи? В них песок забился, они сорок второго размера стали, а у меня сорок пятый.
Попробуй сам так походи! У меня все ноги в крови, и портянки эти… километровые… Волна боя нарастала, становилась все гуще и насыщеннее, приближалась к зданию бывшей пекарни, где находились Алексей и другие бойцы. Артиллерия била по своим. Связи не было. Чтобы хоть как-то ее наладить и передать координаты, командир под пулями загнал радиста на дерево. Там рация заработала. Координаты передали, но артиллерия, стоявшая за двенадцать километров от города, все равно лупила по своим… Дня через три продвинулись в глубь города. Бой то затихал, то вспыхивал с новой силой. Но стрельба и грохот взрывов почти не прекращались.
Неожиданная тишина не приносила облегчения и успокоения, наоборот, вселяла тревогу. В одном из домов в несколько подъездов пришлось заночевать. Солдаты нашли матрасы и подушки. Трупы из коридоров и комнат вынесли на улицу. Ночью командир приказал Алексею пойти вместе с ним в соседние подъезды проверить посты. Под ногами хрустели обломки штукатурки, кирпича, осколки бутылок и ампул. Кто идет?
Ему бы в свое время комиссаром в Чапаевской дивизии вместо Фурманова, а не дьяконом в наши дни. Не дали бы тогда бойцы погибнуть Василию Ивановичу, а как бы обогатился фольклор после его комиссарства! После выступления представителя Украины над площадью несется призыв: — Слава социалистической Украине! Анпилов предлагает собравшимся быстрей переместиться на Пушкинскую площадь. Несколько пересадок на метро вместе с толпами людей, в основном бойких бабушек. На постамент памятника Пушкину уже взгромоздился Анпилов. Тут же группы людей из «Выбора России»: — Это наше место! Уходите к себе на Манежную! Боксер строит цепочку из решительно настроенных мужчин, чтобы «красные» не занимали их место, но тщетно, толпа анпиловцев всё прибывает. Демократы отходят чуть в сторону, появляются трехцветные флаги, лозунги: «Борис, очнись!
А чуть ниже другие слова, той же красной краской «СОБР. Мы вернулись! Но «переписка» эта появилась намного позже, в 1999 году, после перемирия между Москвой и Грозным.
По официальным данным, порядка двух сотен. Не удалось установить и точное количество погибших. Их численность варьируется от семидесяти трех до девяносто пяти человек. Многие тела так сильно обгорели, что сразу не удалось установить их личности. Поэтому трупы отправили в Ростов для проведения экспертизы в лаборатории. Более пятидесяти солдат получили ранения различной степени тяжести. И лишь тринадцать человек отделались легким испугом и мелкими царапинами. Что касается техники, то колонна потеряла шесть БМП, танк, разведывательно-дорожную машину и более десятка грузовиков. Сколько погибло боевиков, выяснить не удалось. Разведка, прочесавшая место боя, смогла обнаружить лишь семь тел сепаратистов. Солдаты после боя. Вина за произошедшее была возложена на командование. Дело в том, что, уверовав в перемирие, руководство напрочь забыло об элементарных правилах безопасности. Из-за чего все блокпосты на пути следования колонны были сняты трагизм ситуации в том, что произошло это буквально за два дня до кровавых событий , а разведка и вовсе не проводилась. Не ожидая удара, солдаты и техника не получили авиационной поддержки. И если все это еще можно отнести к пресловутому «человеческому фактору», то причины бездействия командования в первые часы боя так и остались невыясненными. Не получен ответ и на вопрос: как боевики смогли узнать о маршруте колонны и ее составе? Ведь они прекрасно знали куда бить. Так или иначе, но расследование вскоре было завершено. Борис Ельцин отказался от встречи с Дудаевым и приказал его уничтожить.
Герой «Добро пожаловать в Чечню» назвал фильм очень точным
| Добро пожаловать в ад. Репортажи с войны в Чечне (Валерий Киселев) Добро пожаловать в ад чечня | Чечня, Дагестан, Ингушетия (1994-96, 1999-2000, после 2000 г.)» Добро пожаловать в ад. |
| Р. Кадыров: Добро пожаловать в Чечню! | В 1995 году, когда Муцураев записал свой первый альбом «Добро пожаловать в ад», ему исполнилось 19 лет. |
| Первая Чеченская война. Добро пожаловать в ад [Другие 90-е] - YouTube | Добро пожаловать в ад. Десятки тысяч беженцев ринулись из своей республики, спасаясь от пламени чеченской войны. |
| Добро пожаловать в ад. Репортажи с войны в Чечне | Отец террориста Магомеда Мусаева, ликвидированного при нападении на полицейских в Чечне, проклял своего сына. |
На YouTube опубликовали фильм HBO «Добро пожаловать в Чечню» о преследовании геев
| Первая чеченская война. Добро пожаловать в ад - Чеченская война | ОТКУДА взялась надпись в Грозном «Добро пожаловать в АД»? А чуть ниже другие слова, той же красной краской «СОБР. |
| Добро пожаловать в ад - МК | В этом очерке о начале первой чеченской войны, о штурме Грозного не будет подлинных имен и фамилий. |
Добро пожаловать в ад. Репортажи с войны в Чечне
"Добро пожаловать в Чечню" рассказывает историю российских активистов, которые тайно вывозят из Чечни представителей ЛГБТ.<. Резюме → Российская политика и общество → Добро пожаловать в ад: Первая чеченская война [Другие 90-е]. Репортажи с войны в Чечне" Первый тираж этой книги автор раздавал бойцам на позициях летом 2001 года в Аргунском ущелье. 26 января в США состоялась премьера фильма Дэвида Франца “Добро пожаловать в Чечню” (Welcome to Chechnya) о работе правозащитников, которые занимаются эвакуацией представителей ЛГБТ-сообщества из республики. Помню, когда я выезжала из города, то увидела надпись «добро пожаловать в ад!», и расплакалась от обиды. В 1995 году, когда Муцураев записал свой первый альбом «Добро пожаловать в ад», ему исполнилось 19 лет.
Добро пожаловать в ад. Бой у Ярыш-Марды
Официальный представитель Министерства обороны Армении Шушан Степанян лаконично прокомментировала новое наступление азербайджанских сил на южном направлении в Нагорном Карабахе: "Добро пожаловать в ад". Резюме → Российская политика и общество → Добро пожаловать в ад: Первая чеченская война [Другие 90-е]. Репортажи с войны в Чечне" Первый тираж этой книги автор раздавал бойцам на позициях летом 2001 года в Аргунском ущелье. Зритель «Добро пожаловать в Чечню» становится невидимым спутником группы энтузиастов, помогающих притесненным чеченцам покинуть родную страну, где им, «неправильным», как оказалось, нет места. Добро пожаловать в ад (Чеченской войне).