Орлова Василина. Дата рождения: 1979 г. Место жительства: Москва, регион г. Москва. Говорим с Василиной Орловой @vasssilina на военно-политические темы. Аннотация: В третьем номере «Нового мира» за этот год вышел роман «Больная» прозаика и критика Василины Орловой. vasilina_orlova»: все о телеграм канале: vasilina_orlova.
Василина Орлова listen online
Занимаюсь вопросами, связанными с религией, — не только с православием, а вообще с традиционными и нетрадиционными религиями России и за ее пределами. Когда будет новая книга и о чем? Судьба книг вырисовывается десятилетиями, она складывается постепенно, и больше в читательском восприятии, чем в авторском. Новая книга, конечно, будет, и будет она, наверное, о проблеме безумия, об отличии русского безумия от абриса его европейского извода какой произвел Мишель Фуко. Возможно, это окажется текст скорее научного, философского плана, нежели художественного. Хотя о психиатрической больнице, которая неминуема, если мы говорим о русском безумии, необходимы, конечно, зарисовки. Может быть, исполнятся и они. Набрасываю кое-что. Он местами очень любопытный, но вообще, особенно после «Пустыни», стало очевидно, что любовно-бульварно-гламурные сочинения, по большому счету, недостойны вас, вашего дара, вашего меткого глаза. Тут волей-неволей опять приходится вернуться к разговору о «женской прозе» — или, даже шире, о женском подходе к литературе вообще. Я тут с Шаргуновым беседовал, и он сказал в сущности привычную для мужчин фразу, что полноценной женской прозы не бывает, женщина гламурна по определению.
Еще сказал, что женщина лишена метафизического восприятия мира. Вы, Василина, раздражаетесь на такие речи? Есть в них «момент истины»? Я никогда не отказывалась от этой вещи, поскольку в ней, несмотря ни на что, есть довольно серьезная тема, может быть, нерешенная и даже еле затронутая, но тем не менее, присутствующая. Это проблема девственности: теряя девственность, девица не расстается с девичеством — это извращенная ситуация. Женщины ищут путей, как избавиться от девства, всеми правдами и неправдами, словно это какая заразная напасть. Целомудрие постыдно, вот вам перверсия современного мира. А там, где оно вдруг «требуется», приходится прибегать к техническим ухищрениям, потому что это требование оказывается чистой воды мужским самодурством. Да, книга написана в определенном ключе, эту коллизию можно было рассмотреть и более основательно. Но, кстати, коммерческая жизнь книги оказалась сравнительно удачной, что для таких вещей является лучшим и, возможно, единственным показателем степени их успешности.
Так что можно было бы следовать и дальше этим путем, он оставался открыт, просто утратил для меня привлекательность. Я пыталась соединить серьезность проблемы с легкостью восприятия текста. Теперь же мне кажется, что легкостью в известном смысле можно пожертвовать. Чтение — это вообще радостный труд, а не унылое развлечение. Вы спрашиваете, раздражают ли меня разговоры о женской прозе. Нет, я многое воспринимаю благодушно. И рассуждения о гламурности женщин, и экзерсисы о всякой там «метафизике», которую любят у нас помянуть в хвост и в гриву, кстати и некстати, не зная ни истории понятия, ни его эволюции. Женщина есть женщина, мужчина есть мужчина, и не стоит, мне кажется, пытаться приравнять эти два понятия — ни в правах, ни в их смысле, потому именно, что значение женского и мужского не ограничивается социальными ролями, есть различия в том числе метафизического плана. По тому, как мужчина отзывается о женщине, и о конкретной, и о женщине вообще, о нем можно многое сказать как о мужчине. Пусть, ради бога, мужчина остается мужчиной, тогда женщина будет женщиной, и все встанет на свои места.
Вы наверняка помните слова Блока об Ахматовой: «Она пишет стихи как бы перед мужчиной, а надо как бы перед Богом». Вы не находите, что это можно сказать и о многих наших современницах? В том числе, кстати, и о воинствующих феминистках. Довлатов верно заметил, что «советский» и «антисоветский» — это одно и то же; вот и с феминизмом схожая история — сочинение против мужчины как такового и сочинение «для» мужчины является по сути одним и тем же: вещью, где мужчина является неким центром, вокруг которого все строится — забор или очаг, не важно. Очень трогательно в этом смысле читать прозу Натальи Рубановой, такую агрессивную и вопиюще беззащитную одновременно. Я все никак не пойму, с кем она сражается. Василина, можете как-то отрефлексировать сказанное мной? Что в данном случае демонстрируем мы с Шаргуновым — пещерное мужское сознание или, быть может, вы сами иногда… думали об этом… и даже печалились? Шаргунов и есть московский гламурный юноша. Прилепин — это, конечно, другой концепт, но ведь и он не пещерный же мужской троглодит?
Стоять перед Богом — часто для женщины и значит стоять перед мужчиной. Это глубокая тема. Кто же и Бог, как не мужчина. Воплощенный Бог-Слово — всесовершенный человек, и, как совершенный человек, он совершенный мужчина: целомудренный и мудрый, прошедший науку и сам научающий. Это и Бог-воин, и Бог-отшельник, и смиренный молитвенник, и сильный, приходящий в ярость — изгоняющий менял из храма. Иисус не был иисусиком, его распяли не потому, что он говорил «ребята, давайте жить дружно», а потому, что он встал им как кость в горле, всем этим книжникам и фарисеям. А так называемая «четвертая ипостась» Бога, концептуализированная русской философией, соловьевская София, софийность — это женское, женскость в Нем. Девичество и материнство воплотилось в Марии, и это, может быть, не менее поразительное воплощение, чем божественное вочеловечение.
Заполняла коробки образцами найденных повсеместно минералов, а также ловила жуков. Впрочем, философия вовсе не отменяет этих занятий, напротив. Я стояла перед дверью в летнюю приемную комиссию университета — в комнате было распахнуто окно, — и вдруг увидела, что в нынешнем году на философском факультете открыт набор студентов на отделение религиоведения. Я подала туда документы отчасти в надежде, что эта экзотическая наука мало кого заинтересует. Потом оказалось, что конкурс туда, напротив, был больше. Университет — особая среда. Кажется, там сам воздух имеет другой вкус. Мне много дал наш вольный семинар с поэтом Денисом Карасёвым и другими нашими друзьями — после занятий мы пили скверное красное вино в заросшей беседке у университетской обсерватории, где все было засыпано желтыми листьями… -Вероятно, у тебя тяга к творчеству, художественному осмыслению жизни ведет к совмещению различных практик: ты одновременно прозаик, поэт, эссеист, критик, журналист. И противоречий нет? Вообще, я больше озабочена чем-то конкретным, что просится быть сказанным, нежели тем, чем это окажется по форме. Просто что-то я могу нарисовать гуашью на клетчатом листочке, а для другого мне, скорее всего, потребуется фотоаппарат. Многим так кажется… Серьезная девушка-философ не может быть веселой? Часто над разными пустяками. В пересказе они покажутся несмешными. Ирония и особенно самоирония — вещь, конечно, приятная. Но я очень уважаю серьезных людей, у которых как будто бы нет чувства юмора. Это довольно редко встречается, но бывает. Но я не очень-то стремлюсь от него избавляться. Заминки в речи вроде таких слов — это порой просто тайм-аут. Его основой стали факты из личной биографии. Насколько в прозу можно «впускать» элементы реальности, собственной жизни? Но собственная жизнь и так слишком сказывается на прозе, чтобы ее специально туда тащить. Эта книга никогда не будет иметь широкого успеха. Пустыня — место очень правильное, чтобы жить, но, к сожалению, жить там невозможно. Во всяком случае, у меня не получается. Как ты сама борешься с внутренней, душевной пустотой? Что это для тебя?
С 2012 года пишет на двух языках — русском и английском. Стихи и проза переводились на английский, французский, испанский, болгарский, украинский и русский языки.
Потом, слышу, Света кричит. Я думала, мне показалося. Я Саше говорю, я говорю, это чё сейчас было? Он говорит, чё, Света сказала: «Папа, спокойной ночи». У меня такая истерика открылась, я так плакала. Я этот день никогда не забуду. И Кибальчиш мне еще тут говорит — хороший он был. Я говорю, надо было относиться к ребенку, как положено. Если мы с Сашей сошлися, он на пилораме работал, так он на обед идет, они летят, они его облепят, он их тащит оттудова, с горы, на руках. И до сих пор вот она — что мама, что Света, даже если он вот пришел домой пьяный, чтобы я на него голос повысила? Да ни за что в жизни мне никто не дает этого сделать. А так — это не жизнь. С одним пять лет, со Светиным отцом, потом восемь лет. У Светы вобше останется, наверно, с детства отпечаток о нем. Она даже если я завожу тему, она сразу говорит — мама, замолчи. Даже не поднимай. Просто она сразу это всё вспоминат. Мне даже один раз пришлось постригаться чуть ли не налысо. Когда из-под ружья мы по-пластунски ползали по полю, вот в этих липучках. И под ножом, и под ружьем я была, и под топором. И под лезвием даже, не поверишь. Из этих восьми лет, самое большое мы год наберем не пьяный. С вахты приезжал домой — он эти десять дней дома квасил. На вахту он уезжал, ну, там, может, не пил какое-то время — там начальство. Но все равно они втихушку скрадывали. А одному не пьется. Он, бывало, даже заставлял меня. Вот садится и начинат: «Ты меня не любишь, ты не уважаешь. Сейчас, если ты со мной не будешь пить, я подниму всех детей, они будут сидеть. И ночью за бутылкой также — разбудит в три, в четыре часа ночи: «Иди, неси бутылку». Никто не будет спать, пока я не принесу бутылку. Вот и идешь, со слезами, долбишься в каждый двор, лишь бы только взять, ради детей, чтоб дети были спокойны. А если он домой еще пьяный, да откуда-нибудь пришел. Мы сразу собирали манатки, только слышим, что он идет — через окошко выпрыгивали. В огороде в теплице прятались, и где только ни прятались. К маме придет он — если там я, у мамы, он окошки вышибал. С Ваней-то мы постоянно, они в этой половине, а мы в той половине. У меня там уже было готово, под кроватью теплые шубы настелены. Я этого в охапку и вcё, только услышу, что долбится, я его хвать. А там та половина не отапливается. Вот, сына туда, в эти куртки закутаешь, а он заходит, так походит, а ты лежишь. Вот сейчас если он найдет, вот и лежишь, трясешься. А если он находил — сразу, цветешь потом, как майская роза. Он мне один раз на Калганке — переносица-то сломанная,» - Вера трогает переносицу. Сломал переносицу. Сгустки аж летели с носа. И было бы за что — я бы даже не против. Просто он шел, с Ваней на руках, а тут в Нахаловке, как из Нахаловки выезжаешь, лесочек такой, типа площадочка, и дом стоит. И я туда заскочила в туалет, машинально, и тот пьяный шел рядом. Чё-то праздник какой-то был, мы в лесу тут сидели. И ему прибредилося, что я сбегаю от него. И он тут залетел, я даже не успела штаны одеть. Он меня реально вот так сгреб, как дал,» - Вера показывает кивком головы, ударил ее в переносицу головой. И начал пинать. Хорошо, заорала вот Зоечка Марысьева, да Маргаритка — услышали. Сбегали за Гришкой. Гришка его и топил в Ангаре, и что только ни делал — я думала, утопит. А мы огородами, всяко-разно. Так я вызвала ментов, сняла побои. А чё толку: менты приехали, он им пару щук копченых дал и они замяли дело. Ишо мне же штраф выписали — полторы тысячи. Сейчас вот вспомнила — открывала карту — ну брала вот в больнице для Вани — нет, ну я думала, что Боря жестокий человек, ну вырос без матери, как говорится, без отца. Но до такой степени, чтобы ребенку в жопу насыпать перца, извини-подвинься. И так же я ездила билася, и еще меня же чуть на пятнадцать суток не посадили.
КОНТАКТЫ ПОРТАЛА
Многие зубодробительно скучны. Разве только остроумие нескучно? Мне представляется, что в России критик поистине больше, чем критик. Он всегда на самом пике волны, на самом острие, он раньше и вернее поэта знает, что именно поет в поэте. Критик, по-моему, без малого философ. А наши вроде бы весьма состоявшиеся критики скорее обозреватели, вдобавок многие не разделяют ту точку зрения, что прежде, чем писать о книге, не худо бы ее прочитать. Всё можно понять: работа большая и неблагодарная, платят мало, а вокруг гении, мелочные и тщеславные. Поэтому среднестатистический критик — это огорченный мизантроп с язвой желудка.
Но бывают редкие исключения. Кстати, хорошими критиками являются великодушные писатели. Например, Игорь Савельев. С ходом мысли, который привел к данному выводу, я не знакома, не рискну высказаться. Боюсь, с такой фамилией трудновато будет Дениэлю выявить суть русской идентичности. Но диалектика страдания сложна, как теодицея, а охотников и умельцев распознавать в этой способности рабскую натуру русского народа всегда было великое множество. Они изобилуют поверхностностями.
Это такое псевдоинтеллектуальное чтиво. Философия для бедных. Апология нарциссизма мне неинтересна. Мне интересно то, что нарциссизмом не тронуто. Заражение нарциссизмом безусловно существует, это неустранимый зуд, кожная болезнь, она порядком поднадоела. Слава богу, есть и исключения из этого правила. Не дерзнешь упрекнуть в чем-то подобном прекрасного нашего русского писателя Валентина Распутина.
Есть надежда. Единственный нарцисс в русской литературе, который меня чарует, — Тургенев в «Записках охотника». И Достоевский, бесспорно, мне еще дороже. Кстати, вообще-то Достоевский любил Тургенева. Писал ему уважительные письма. Но горестно осмеивал этот его недостаток.
Публикуется в периодических литературных журналах «Новый мир», «Октябрь», «День и ночь» и др. Член Союза писателей России. Участник поэтического объединения «Теплотрасса». Автор и исполнитель песен, выступала с группой «Василина» вокал.
Став совершеннолетним юноша мечтал переехать от родительницы, но когда Ольга с мужем и дочерью перебралась в новый особняк, тоже решил жить с ними. А так как Артем уже довольно взрослый парень поклонники Орловой часто задают ей вопросы о его личной жизни. В том числе интересуются пустит ли Ольга в свой дом невесту сына. Но в этом вопросе артистка категорична.
Если есть огромное желание работать и развиваться! Спасибо за ролик! NataKaikova Спасибо Вам за рассказ о себе! Дорогу осилит идущий!
"Работа и жизнь за границей – это фантастический опыт"
vasilina_orlova»: все о телеграм канале: vasilina_orlova. Главная страница/Авторы/Василина Орлова. Его привезла из Сибири моя дочь, Василина Орлова. И ценен он тем, что открывает жизнь молодой русской женщины, сегодняшнюю, обычную, как она есть. Василина Орлова — Барнаул— Конкурс Самая красивая девочка России. Василина Александровна Орлова (род. 11 октября 1979, пос. Дунай Приморского края) — российский поэт, прозаик, публицист, антрополог. Авторы / Василина Орлова. Василина Орлова. Статьи 1. 1 июня 2013. 793. Киевское лето.
Орлова Василина - Больная
Открывайте фото, читайте посты 14 прямо в браузере без скачивания сторонних приложений. В третьем номере «Нового мира» за этот год вышел роман «Больная» прозаика и критика Василины Орловой. Василина Орлова, 01.06.1972, Ленинградская, Россия. Доступны для просмотра фотографии, лайки, образование. Шукшин Василий Юровских Василина Орлова Вениамин Мочалов.
Василина Орлова: РПЦ использовала ресурс подавления
У меня как-то не сложилось завершенного представления о том, что такое душевная пустота. Бывают разные состояния. Судя по происходящему, есть некий призыв. Но я бы на месте пишущего человека остереглась этого призыва.
Будь я молодым человеком 20 лет, ничего не понимающим в литературе, но очень стремящимся читать стоящие книги, на что бы мне следовало обратить свое внимание прежде всего и почему? Это величайшие книги в истории человечества. Однако, как бы ни была важна в культуре и для вас лично религиозная литература, ограничиваться ею образованный человек не имеет возможности.
Стоит уделить внимание, как мне думается, прозе и стихам Александра Сергеевича Пушкина, художественным вещам Николая Васильевича Гоголя, особенно «Мертвым душам», Федору Михайловичу Достоевскому. Достоевского, как мне кажется, стоит читать как можно более полно, включая дневники, письма. В целом, нужно знать русскую классику.
Зачем и почему? Затем и потому, для начала, что, если этот минимум миниморум вам не известен, то в обществе нормальных людей вы будете идиотом, и только в обществе идиотов — нормальным человеком. Хочется найти пределы этих интересов — рисование?
Затем фотографирование, но я не уверена, что это «вне сферы письма». Мне кажется, фотография — это не вполне самодостаточное явление. Фотография очень зависит от сопровождающего ее текста.
Нужно по возможности трезво смотреть на вещи: совсем молодой человек вряд ли может что-то сделать в политике. Даже для того, чтобы заявить осмысленный протест против чего бы то ни было, у молодого человека, как правило, не хватает изворотливости. Творческий человек иначе по сравнению с обычными людьми воспринимает мир, он видит его детальнее, замечает те штрихи и подробности, что ускользают от внимания большинства из нас — соответственно, и отношение к вере у него априори другое.
Могу сказать, что настоящее «это перевернуло мою жизнь» происходит, мне кажется, при самых минимальных внешних изменениях. Вера составляет значительную часть наших представлений о мире. Есть некоторые вещи, которые мы не подвергаем сомнению.
Они обладают как бы презумпцией реальности. Мы верим, как минимум, в существование окружающего мира и нас в нем. Это знаменитый картезианский принцип.
В этом смысле человек вовсе не приходил к вере, а родился и воспитывался в ней. В любой жизни есть религиозные практики, например, покупка — это тоже ритуал.
На курсе «Автофикшн: как писать о себе современным языком» в рамках «Creative Writing School», где Василина выступает мастером, вы научитесь: создавать историю, в которой грань между вашей собственной жизнью и текстом станет неразличимой; переплавлять личную харизму в литературную; различать автофикшн и эссе, автофикшн и дневниковую прозу; писать, не забывая о цифровой безопасности, новой искренности, и в целом — лучшей форме сохранения личных границ в современном пространстве; разбираться в истории и современных особенностях жанра автофикшн. Школа, в которой преподает:.
А сама Орлова не может смириться с уходом этого мира и собирает его по осколкам, склеивает кусочки, чтобы создать цельную картину.
У антропологов много методов познания, но ей, как литератору, ближе всего устные рассказы о былом и настоящем. Хотя это не просто. Человек пуглив, при виде магнитофона моментально прерывает нить откровения, и приходится идти на всяческие ухищрения, чтобы сохранить подлинный колорит речи собеседника. В свою книгу Василина включила целую главу «Прямая речь», своеобразные зарисовки с натуры. Часть из них уже публиковалась в журнале «Новый мир», часть — новые приобретения автора, пополнившие ее коллекцию мини-рассказов, в которых нашли отражение все стороны ушедшей эпохи.
Есть здесь и смешное: «А у нас в школе гадали по логарифмической линейке… Ну как-как? Ясно как. Брали дату рождения, умножали на год, делили на количество парт в классе…» Или еще такая сентенция: «Здесь всегда такой ветродуй. Специально строили, чтобы все выдувало. На случай химической атаки».
Есть и грустное: «Помню, отец купил маме часики. Тогда было предметом желаний. Говорили: «У него есть часы» или «У него есть мотоцикл».
В других случаях проекты заслуживают отдельного разговора. Учебные заведения. Аудитория сайтов, входящих в группу официальных, — естественно, главным образом люди воцерковленные. С этим связаны особенности подачи материала и подбор тем и сюжетов. Здесь за более чем пять лет функционирования сайта собраны материалы самого различного характера, от полемических до справочных, действует регулярная новостная лента. Есть информация богослужебного характера — полный список святых на каждый день, богослужебные указания, евангельские чтения на каждый день. Дается информация о трапезе: постный или скоромный день, а если постный, то какова степень строгости поста по монастырскому уставу.
На сайте можно, например, посмотреть список святых и икон на конкретный день, список храмов Москвы, составленный по благочиниям или по степени близости к станциям метро. Работает специальный модуль: введя дату своего рождения и имя в Святом Крещении, посетитель может узнать о своем небесном покровителе. Кроме того, здесь целиком представлен весь корпус текстов Библии в синодальном переводе. Интервью, репортажи, эссе, обсуждения. Материалы написаны по-человечески. Это журналы, материалы которых не предназначены для широкого общественного обсуждения — скорее для сосредоточенного домашнего чтения. Явление само по себе любопытное: глянцевый православный журнал. Число таких журналов, надо думать, будет расти. У него таинственная периодичность: 13 номеров с 1998 года. Редакция имеет жесткие, непримиримые позиции по отношению ко многим спорным вопросам.
Иногда очень свежо, иногда задорное мракобесие. Толкования Священного Писания, духовная литература, постная кухня. Отдельная подгруппа — сайты православных публичных деятелей. Именно эти вопросы бывают камнями преткновения для только входящих в храм людей.
Орлова Василина - Больная
А оторваться от книги не смогла. С первого дня и до последней страницы. Нет, автора мне не жалко, вряд ли написав книгу, автор мечтала о жалости. Сказать, что испытывала тоже самое и она описала мои мысли -- тоже не могу.
Василина, можете как-то отрефлексировать сказанное мной? Что в данном случае демонстрируем мы с Шаргуновым — пещерное мужское сознание или, быть может, вы сами иногда… думали об этом… и даже печалились? Шаргунов и есть московский гламурный юноша.
Прилепин — это, конечно, другой концепт, но ведь и он не пещерный же мужской троглодит? Стоять перед Богом — часто для женщины и значит стоять перед мужчиной. Это глубокая тема. Кто же и Бог, как не мужчина. Воплощенный Бог-Слово — всесовершенный человек, и, как совершенный человек, он совершенный мужчина: целомудренный и мудрый, прошедший науку и сам научающий. Это и Бог-воин, и Бог-отшельник, и смиренный молитвенник, и сильный, приходящий в ярость — изгоняющий менял из храма.
Иисус не был иисусиком, его распяли не потому, что он говорил «ребята, давайте жить дружно», а потому, что он встал им как кость в горле, всем этим книжникам и фарисеям. А так называемая «четвертая ипостась» Бога, концептуализированная русской философией, соловьевская София, софийность — это женское, женскость в Нем. Девичество и материнство воплотилось в Марии, и это, может быть, не менее поразительное воплощение, чем божественное вочеловечение. Есть совершенно другие смыслы, помимо всего этого птичьего «феминизма», есть другая высота и другая глубина. Парадокс, но мы предстоим перед Богом как перед Богом, даже если думаем, что предстоим перед мужчиной. Это вообще отдельное явление, заслуживающее самого пристального внимания.
Ирина Мамаева написала небольшую повесть «С дебильным лицом». В критике большого открытия мне не встретилось, во всяком случае, не могу припомнить. Благодарна всем, кто ругал меня, кто анализировал тексты, — это в любом случае невредно. Кажется, Валерия Пустовая из тех, чью критику можно не только читать, но и перечитывать, а это редчайшее явление в критике. Вообще, критика вовсе не в «загоне» — чуть не все авторы так или иначе обращаются к критическим жанрам. В поэзии Андрей Нитченко — удивительно привлекательный образ интеллигентного человека в стихах, вообще весь он какой-то интересный.
Как вам картина мира, предложенная Алексеем? Вряд ли я бы стала по доброй воле читать книгу с таким названием. Оно какое-то уж чересчур кассовое. А ведь одна из книг Иванова называется «Географ глобус пропил». Тут есть поэзия, любопытная инверсия. Есть столпы?
Вообще жива ли классическая литература? Кто, на ваш вкус, останется, прошу прощения, «в веках»? Или хотя бы — надолго? В веках там или не в веках — это, конечно, человеку видеть невозможно, однако они уже есть, и это уже выгодно отличает их от тех, кого нет, не правда ли? Они производят свою работу, кто-то, конечно, большую часть уже произвел, а кто-то, возможно, еще и нет. Есть ли у нас столпы, я не знаю, вы как будто извлекли это прекрасное выражение из старинных запасников и слегка оббили пыль своим предусмотрительным «прошу прощения».
Литература классическая, конечно, жива — она стоит на книжных полках, в неброских переплетах, изданная, как правило, в советские времена, но уже и не только тогда, а и позже. Читаем ли мы ее сегодня? Читаем, конечно, и с не меньшим удовольствием, чем современную. Могли бы, наверное, читать еще внимательнее. Русскому писателю, по моему убеждению, совершенно необходимо читать Библию, желательно каждый день. Без этого он просто несостоятелен, он не сможет понимать истоков классической литературы и основ всей нашей культуры.
Прервана ли традиция? Ну, наверное, не так чтобы и до конца прервана — русский язык все-таки пока еще, кажется, существует. Толстые журналы? Задача ее, конечно, не в том, чтобы отображать некий «объективный процесс», а чтобы творить его. И на свой лад все они, по-моему, довольно эффективно с этим справляются. Дискурс «Литературки» не спутаешь ведь с «Экслибрисом».
Другой вопрос, что многое невлиятельно. Толстые журналы — отдельная институция, весьма почтенная, на самом деле довольно гибкая, когда дело касается текущего литературного процесса. Так или иначе, это последние экспертные институты, которые пока еще существуют в литературе. Можно говорить об эффективности их работы, но выплескивать с водой ребенка не стоит.
Тех, от кого мы отворачиваемся на улицах. Героиня Буковой, едучи в метро и наблюдая вокруг всё те же надоевшие, остобрыдлые картины, думает — хоть бы нас взорвало уже, чтоб положить конец этому беспределу обыденности. И кто из нас не ловил себя на подобной мысли?
Поколение — ещё и потому, что никому особенно не нужно, кроме себя. Да, грядёт всплекс интереса к молодой профессиональной прозе, но этот интерес пока угадывается как во многом потребительский. А сами молодые писатели настроены говорить очень и очень всерьёз, как Сергей Чередниченко в повести «Потусторонники», сокрушённо и почти с ненавистью пишущий о близких людях, «убеждённых жителях», обывателях, погрязших в повседневности, питающихся ею. Но какая боль за этой внешне высокомерной мизантропией. Поколение, потому что каждый — во многом сам, вне зависимости от того, желает он того или нет, осознаёт или не знает — является выразителем определенных тенденций. Они описывают один и тот же мир, и если в сотне повестей фигурирует рок-группа, репетирующая в актовом зале и дающая концерты на школьных дискотеках, понятно, что эта деталь тоже сипмтоматична. Обстоятельства места и времени, в которых мы проходим своё становление, таковы, каковы они есть.
Сергей Красильников, написавший фантасмагорию «Скарабей», родом из Латвии — он и ориентирован прежде всего на европейские образцы абсурдной прозы, но пишет-то по-русски. А значит он — русский писатель. Павел Костин в повести «Анестезия крыш» даёт свою диагностику развития молодых людей в некой социальной группе — то ли кружке, то ли секте, занимающейся экстремальным видом спорта.
Американский читатель знает меня по двум поэтическим книжкам - "Современный бестиарий" и "Святые роботы". Поэзию везде читают особенные люди. Их не так много в сравнении с читателями прозы.
Многие из читателей стихов и сами поэты — сами пишут стихи. Поэты бесконечно опыляют друг друга. От американского читателя у меня впечатление, что он всеяден, активен, аналитичен. Тем не менее, и в Штатах рынок поэтических книг гораздо более скромный, чем рынок книг прозаических, будь то сюжетная проза или нонфикшн. Есть, конечно, и очень читаемые поэты, в том числе современные. Звезды от поэзии.
В англоязычном мире это, например, поэтесса Ланг Лив и поэт Билли Коллиз. Их американский читатель знает и постоянно цитирует. Неужели такая сильная разница между российской и американской публикой? Разница конечно есть. Как человек, пишущий в эпоху повсеместности интернета, я заметила одно очень серьезное различие между российской или, скорее, русскоязычной и американской или, скорее, англоязычной аудиторией. Русскоязычный читатель настроен к письму гораздо более критически, чем англоязычный.
Причем некритично критически. То ли это большая церемонность русской речи, которая страдает от слишком быстрого темпа интернет-общения. То ли еще что-то. Но российским поэтам, которых я читаю, пишут много нерассуждающей критики. Напротив, американцы много хвалят. Они рады поддержать писателя.
Это я говорю уже на собственном опыте. Хоть английский мне и не родной, но таких волшебных отзывов, как на английском, я на русском сроду не читывала. Тот режим немедленной интеракции в сети, которой сейчас живут многие поэты по обе стороны океана, по моему опыту и наблюдению, гораздо более суров в России, чем в Америке. И это не только в поэзии. Не только в литературе. Но видно и на бытовых примерах.
Василина Орлова: РПЦ использовала ресурс подавления
На курсе «Автофикшн: как писать о себе современным языком» в рамках «Creative Writing School», где Василина выступает мастером, вы научитесь: создавать историю, в которой грань между вашей собственной жизнью и текстом станет неразличимой; переплавлять личную харизму в литературную; различать автофикшн и эссе, автофикшн и дневниковую прозу; писать, не забывая о цифровой безопасности, новой искренности, и в целом — лучшей форме сохранения личных границ в современном пространстве; разбираться в истории и современных особенностях жанра автофикшн. Школа, в которой преподает:.
Я пишу каждый день многими различными образами, в разных жанрах. Я не всегда знаю, что такое я в каждом конкретном случае и зачем оно. Со мной это происходит постоянно.
Причем, если сначала русские выражения предлагали себя в качестве альтернативы в процессе письма на английском, то сейчас происходит обратное. Многим вещам бывает трудно подобрать точный синоним в другом языке. Очень часто эта синонимичность приблизительная, и о многом невозможно сказать на другом языке в точности так, как это было на языке оригинала. Приходится ежеминутно пересотворять миры.
Языковые конструкции на самом деле часто довлеют над тем, как мы думаем о предмете. Лингвист Беньямин Ли Уорф отметил эту особенность, возможности и невозможности языка, вещи, которые язык позволяет и не позволяет. На английском же невозможно в данном предложении передать информацию о поле без дополнильных лингвистических девайсов. В русском языке, я укоренена в классической литературе, прочитанной на языке оригинала и усвоенной в раннем детстве.
Англоязычную классику в оригинале я читала уже во взрослом возрасте. Соотносить эти вещи чрезвычайно трудно. Но помогает непрестанная практика двуязычного письма. Между англо- и русскоязычной культурной территорией всегда идет напряженный культурный диалог.
Участвовать в нем и медиировать процесс помогает понять, что многие вещи, которые дискурс якобы описывает, в действительности конструируются в дикурсе. Мысль не нова, еще Фуко озвучил ее в «Археологии знания», но когда постоянно ныряешь из языка в язык, видишь это воочию на множестве примеров. Переводите ли вы сами себя с языка на язык? Если нет, то почему?
Мой сознательный выбор — не переводить себя, потому что говорить дважды одно и то же мне неинтересно. Не интересно разгадывать кроссворд, подбирая точное соответствие, когда в то же самое время можно написать нечто совершенно новое. Однако, я переводила себя для разных оказий и для экспериментов с английского на русский и с русского на английский. Резюме: то, что написано на английском, востребует совершенно другого образного ряда на русском, как верно и обратное.
Я вчуже восхищаюсь людьми, которые способны переводить сами себя или придают своему тексту такое значение, так верят в его законченность, что способны взять свой собственный оригинал за некий канон. Но — я переводила несколько русских фрагментов для своей рукописи «Осколки утопии» Debris of Utopia на английский. Конечно, отступая от оригинала. Такое письмо одновременно на двух языках может быть продуктивным.
Так Набоков писал свои «Другие берега» Speak, Memory , по крайней мере, в нескольких эпизодах, где русский текст обогащал английский и наоборот. Но Набоков также переводил и свои собственные тексты, потому что верил, что лучше него никто не сделает. Он предъявлял огромные требования к переводчикам и был вечно недоволен их работой, касалось ли это его произведений или других вещей. Совмещаете ли вы разные языки в одном тексте?
Да, у меня есть опыт совмещения различных языков в одном тексте. Это некий огромный и бесформенный текст, поток сознания, в котором я насладилась различными способами письма, и который колеблется между прозой и поэзией. Он называется «голограмма и фламинго, наложенные друг на друга» или «одно на другое»? Это очень странная вещь.
В ней фрагменты русского без перевода были, на мой взгляд, уместны.
Мать сына Всеволода родился в 2009 году, отец — экономист Глеб Домненко. Первая книга стихов «Однова живем» вышла в 1997 г. Книга прозы «Вчера» 2003 удостоена диплома премии «Хрустальная роза» Виктора Розова 2004. За ней последовали сентиментальный роман «Стать женщиной не позднее понедельника» 2005 , сборник прозы «В оправдание воды» 2005 , роман «Пустыня» 2006. Избранная проза повесть «Бульдозер» и рассказы переводилась на болгарский язык.
От увлечения к разочарованию — такова метаморфоза весьма многих из тех, кто родился в начале 1980-х годов XX века. Игорь Савельев раскрывает субкультуру, ритуалы и обычаи автостопа в повести «Бледный город». Андрей Симонов прослеживает внутреннее, совпавшее со внешним, путешествие студента-арабиста в Египет повесть «Каирский интернационал». Антон Ботев в фантастической склейке реальности сопрягает героев телепередачи для детей Хрюшу и Степашку и будни пограничников повесть «Т-390, или Сентиментальное путешествие по Монголии». Жанр потаённого путешествия можно усмотреть и в повести Александра Грищенко «Вспять», в которой чуть ли не в пределах квартиры разворачивается история семьи и страны. И в серии рассказов Станислава Иванова «Экзистенциальные странствия» внутреннее путешествие важно тоже. Кто они, практикующие перемещение во времени и пространстве внутренних пустынь? Пограничники, базирующиеся на межах между мирами… Пока не очень ясные люди, те, кому только предстоит заявить о себе в полный голос. И всё-таки — да, поколение. Но важно помнить, нам самим прежде всего, что мы сложимся как отряд, как когорта, ощутим общность в разрозненности, единство в разобщённости, только если будем созидать сами себя. И не как самозамкнутые персонажи — посмотрите, как много вокруг тотально одиноких людей, кому не под силу что-нибудь сделать просто потому, что кроме их самих им никто не интересен. Мы должны будем попробовать породить поколенческую парадигму, ощутить небанальную, непошлую солидарность, сложить систему понятий, смыслов, выработать особый тип психологии, пропагандировать образ мысли и действия. Разобраться с реальностью.
Запретных тем нет - интервью с Василиной Орловой
Василина Александровна Орлова (род. 11 октября 1979, пос. Дунай Приморского края) — российский поэт, прозаик, публицист, антрополог. Василина Александровна Орлова (род. октябрь 1979, пос. Дунай Приморского края) — российский поэт, прозаик, публицист. Василина Орлова оказалась неожиданно миниатюрной и миловидной, с негромким, но твёрдым голосом, и умным, насмешливым взглядом. Мой выбор пал на Василину, потому что зацепило качество музыки — очень аккуратно и ненавязчиво звучит голос и сведение.
Погибшая Атлантида
Альбом года от. Слушать бесплатно онлайн на Музыке Отличная новость, ждём. Writer, anthropologist, philosopher. Author of more than ten books in three languages. Some of my books are available on Amazon.