Глава ОПГ «Тамбовские» Владимир Барсуков (Кумарин) по прозвищу Кум был одной из самых известных личностей в криминальном мире Петербурга. А в ходе того следствия выяснилось, что Кумарин и адвокат Рафалович в начале 2000-х еще и вымогали деньги у питерского предпринимателя. После выхода на свободу Кумарин начал собирать собственную бригаду из приехавших из его родной Тамбовской области. Владимир Сергеевич Барсуков (Кумарин) родился 15-го февраля 1956 года в селе Александровка Мучкапского района Тамбовской области. Суд приговорил Владимира Барсукова (Кумарина) к 24 годам колонии строгого режима, свою вину Кумарин не признал.
Кумарин Владимир Сергеевич
Санкт-Петербургский городской суд на выездном заседании в Москве вынес оправдательный приговор петербургскому предпринимателю, лидеру тамбовской ОПГ Владимиру Барсукову (Кумарину) по делу об организации убийства владельца ЗАО "Санкт-Петербургский нефтяной. Биография авторитета Владимира Кумарина (Барсукова) Владимир Кумарин, он же Барсуков, является одной из наиболее одиозных криминальных авторитетов Санкт-Петербурга 90-х годов ХХ века. Впрочем, Кумарин бы и не прогремел, а соответственно, не оказался бы сегодня в зале Мосгорсуда, кабы не случайное совпадение двух обстоятельств. Кумарин в 2005 году приказал осуществить захват здания своим бригадирам Звереву, Цветкову и Вячеславу Дрокову.
Старовойтова в уме
- Барсукова-Кумарина перевели в передовую лечебную колонию России
- Как все начиналось
- Барсуков-Кумарин: преступник или жертва басманного правосудия? · Город 812
- Читайте также:
- Правовая информация
Владимир Кумарин (Барсуков) (Тамбовская ОПГ)
Владимира Барсукова-Кумарина, признанного виновным в создании организованной преступной группы, перевели в Лечебную исправительную колонию № 12 (ЛИУ-12) в городе Кирово-Чепецке Кировской области, сообщил «ПД» его адвокат Константин Кузьминых. Криминальный авторитет Владимир Барсуков-Кумарин. Впрочем, Кумарин бы и не прогремел, а соответственно, не оказался бы сегодня в зале Мосгорсуда, кабы не случайное совпадение двух обстоятельств.
Ещё один «заказ» Барсукова-Кумарина: кто и почему убил Михаила Маневича
Главная» Новости» Кумарин владимир последние новости. Главная» Новости» Владимир барсуков кумарин последние новости. Статья: Фундамент Кумарин, справа Патриарх Алексий (скончался в 2008-ом, через год после ареста Кумарина в 2007-ом). Кумарин Питерский авторитет. Кумарин Питерский авторитет. «тамбовское деловое сообщество».
Авторитеты санкт петербурга
Тем не менее в 1986 году он получил свой первый срок, а уже в 1987-м освободился условно-досрочно и вернулся в Ленинград. Вернулся физически крепким, прошедшим зону и причастным к тайне цеховиков 31-летним преступным лидером. Вокруг Кумарина стали собираться спортсмены, в основном его земляки из Тамбовской области. В то время по всей стране возникали «качалки» — добровольные спортивные секции. Ребята, объединившись, брали в жилконторах и ЖЭКах ключи от подвалов, сами собирали из подручных материалов силовые станки и тренажеры, и после работы или учебы занимались тяжелой атлетикой — проще говоря, тягали железо и качали мышцы. Непременным условием в этом новом молодежном сообществе был трезвый образ жизни. А поскольку спорт сплачивает, молодые люди вместе отдыхали и помогали друг другу в решении разных повседневных задач… Владимир Барсуков Кумарин В Санкт-Петербурге сотрудниками Генпрокуратуры задержан предприниматель Владимир Барсуков Россия. Сотрудниками Генпрокуратуры задержан предприниматель Владимир Барсуков в связи с расследованием уголовного дела о покушении на убийство предпринимателя Сергея Васильева. Дворовые спортсмены знакомились на таких турнирах, и постепенно возникали «братства» — такие же, как у воинов-интернационалистов или у туристов.
Именно эти братства позже стали основой будущих преступных группировок, противопоставивших себя криминальным авторитетам. Их членов так и называли — спортсменами. В мае 1988 года Верховный Совет СССР принял закон «О кооперации», разрешавший частную деятельность, и в стране официально появились первые богатые люди, частью которых были легализовавшиеся цеховики. Частники стали проникать и в транспортную инфраструктуру Северной столицы. Тут-то и пригодились спортсмены — здоровые, физически крепкие и трезвые, они хотели жить хорошо и получать деньги не за работу у станка, а за любимое занятие. Поэтому они занялись охраной частников, которая быстро переросла в рэкет — вымогательство денег у бизнесменов в обмен на спокойную работу и жизнь. Кроме них в городе действовали небольшие азербайджанская и чеченская группировки и так называемые воркутинские — боевые группы воров. Славяне, объединившись, потеснили старых криминальных авторитетов.
Неповоротливая государственная машина — в первую очередь правоохранительные органы — вовремя не среагировали на происходящее, да и законодательная база внезапно и резко устарела. В то время статьи в действующий уголовный кодекс вводились тяжело активно готовилась его новая редакция , зато старые исключались быстро, лишая милицию рычагов воздействия на преступный мир. Подкосил правоохранительные органы и экономический кризис — в отличие от рэкетиров, которые имели реальные деньги. Все это стало косвенной причиной резкого роста криминализации общества. Именно в конце 80-х годов, когда начался активный захват рынка, в Ленинграде повсеместно стали проходить бандитские схватки, тем более что достать оружие стало просто. Один человек погиб, несколько десятков получили ранения — и определились главные игроки бандитского Петербурга. Именно в то время Александр Невзоров в своих «600 секундах» фактически рекламировал тамбовских, рассказывая об их противоправной деятельности. Желая развенчать преступников, журналист, по сути, делал им рекламу.
Владимир Барсуков Кумарин Россия. Владимир Барсуков Кумарин. Фото: ТАСС На рубеже 80-90-х казанские работали в Ленинграде вахтовым методом, приезжая в город, а затем возвращаясь на родину. А вот тамбовские Владимир Кумарин , великолукские братья Гавриленковы и малышевские по имени лидера Александра Малышева некоторое время работали сообща, договариваясь о территориях влияния и подопечных бизнесменах. Но уже в то время подход был разным: Кумарин активно покупал чиновников и сотрудников правоохранительных органов, максимально вкладывался в бизнес и почти все криминальные доходы направлял на развитие. А две другие группировки считали, что «на их век шерсти с овец хватит». В итоге к 1991 году Тамбовская ОПГ стала бандитско-деловым сообществом, заметная часть дохода которого поступала от вполне легальной коммерческой деятельности. В конце 1980-х Кума эту кличку ему придумали в 90-ых журналисты объявили в розыск по обвинению в вымогательстве.
В 1990 году он был задержан, в 1991-м осужден. Лидера тамбовских собирались посадить на десять лет, но накануне прений государственный обвинитель был избит. Оглашение приговора Кумарину назначили на 19 августа, но в этот день в Москве объявили о создании ГКЧП, а в Ленинграде начались массовые акции протеста... В итоге подсудимый получил почти символический срок: шесть лет с учетом ранее неотбытого из-за УДО. На свободе Кумарин оказался уже в 1993 году. Созданная им система не только активно работала, но и приносила хороший доход. Дела тамбовских шли отлично: у них не было недостатка ни в оружии, ни в бойцах, ни в деньгах. Хватало и информации — как из властных кабинетов, так и из правоохранительных органов.
Особенно ценными были фискальные данные: члены Тамбовской ОПГ были отлично информированы и о крупных договорах коммерческих фирм, и о таможенных декларациях, и о банковских проводках. Злые языки поговаривали, что Кумарин получал секретные сообщения из Москвы раньше прокурорских и милицейских начальников. А кое-кто из оперативников видел, что руководители правоохранительных органов ездили к Кумарину на доклад с той же частотой, как на заседания правительства города и на совещания к губернатору... Судебное заседание 20 марта 2019 года началось в 13:30 и продолжалось более четырех часов. Было практически невозможно понять, что говорит судья Артем Королев: он зачитывал приговор очень тихо и неразборчиво, буквально себе под нос. Его просьба осталась без внимания. Отчаявшийся Рыжий Тарзан несколько минут подразнил камерой судебных приставов и погрузился в социальные сети. У кого-то из оставшихся постоянно звонил телефон, кто-то беспрестанно фотографировал, не отключив звук на гаджете...
На последней скамье мужчина в деловом костюме угощал журналистов карамельками, другой — тоже в костюме — изучал каталог адвокатов Санкт-Петербурга. Барсуков Кумарин во время оглашения приговора сосредоточенно разгадывал сканворд. Рядом с ним со скучающим видом сидел его ближайший подручный Вячеслав Дроков. Все тем же монотонным голосом судья зачитал решение: с учетом ранее вынесенных приговоров для Кумарина — 24 года в колонии строгого режима, для Дрокова — 21 год. Кроме того, оба должны выплатить штраф в размере одного миллиона рублей. Кумарину надо было только взять брошенное в свои руки — что он и сделал. Не потому, что стремился к этому, — он просто делал то, чем никто другой заниматься не хотел. Что и принесло ему славу Ночного губернатора Петербурга.
На мой взгляд — абсолютно заслуженную славу.
Весь богатый ассортимент продавцы держали в руках - иначе затопчут в непролазную питерскую грязь. Ближе к станции, на проходе, на самом что ни на есть лобном месте, с утра до вечера разносился задорный крик: - Приходи, народ, на мой огород!
Прилетел я из Америки на зеленом венике, веник распался, а я здесь остался! Лох - не мамонт, он не вымрет! Все будет честно и без обмана, как у волшебника Сулеймана!
Это ленинградские борцы «крутили колпаки». Лохов хватало всем, а сам бандитский мир, если сравнивать с девяностыми годами, был рыхлым и добрым. Все друг друга знали, вместе выступали.
Даже девки у них были одни и те же, - рассказывает мне бывший опер, работавший в те годы на земле, а ныне журналист, пишущий на криминальные темы, Евгений Вышенков. Сумма приемлемая для всех, и за выходные набегало на машину «Жигули». Володя Кумарин понял, что «колпаки» - это «тема».
И обратился к Александру Малышеву напрямую: «Можно мы тоже встанем? Но отказывать не стал. Володя Кумарин поставил свой станок.
До сих пор никто, даже следствие, не может объяснить, зачем богатейшему бизнесмену понадобилось захватывать этот ресторан. Достаточно долго две еще толком не сложившиеся группировки мирно уживались на «толпе», крутя «колпаки». Ребята Владимира Кумарина поставили два «станка», а «малышевцы» в ответ наняли циркового фокусника...
По мнению Евгения Вышенкова, первым на конфликт с «малышевцами» пошел человек из ближнего круга Владимира Кумарина, некий Лукоша. На первую в новейшей истории российского бандитизма «стрелку» ни Малышев, ни Кумарин не приехали. Зато в ней участвовали многие ныне известные и уважаемые люди - будущий депутат Госдумы Михаил Глущенко, будущей депутат Законодательного собрания Ленинградской области Андрей Рыбкин.
Несмотря на стрельбу из автомата ППШ, «стрелка» закончилась ничем, если не считать того, что на ней впервые в адрес Владимира Кумарина и его соратников прозвучало слово «тамбовские». Петербург вступил в эпоху бандитских войн, которая продлилась почти 10 лет. Но самое интересное Владимир Кумарин пропустил.
В 1988 году его осудили за вымогательство. По данным оперативников, под началом Владимира Кумарина в те годы ходили четыре сотни бойцов. Задержали всего 70 «братков» и, как рассказывали менты, только тех, на ком было не меньше 20 эпизодов вымогательства.
До остальной бригады, или армии, просто не дошли руки. На свободу Владимир Кумарин вышел только в 1993 году. Из активов у будущего крупного предпринимателя имелся лишь автомобиль «ВАЗ-2108».
Одевался в те годы Владимир Кумарин в соответствии с родом занятий - кроссовки, спорткостюм, а сверху - турецкая кожанка. За время его отсидки главная конкурирующая фирма, так называемые «малышевцы», плотно взяла городской криминал под свой контроль. Владимир Кумарин попробовал втиснуться в криминальный мир как самостоятельная фигура.
Но через несколько месяцев активной деятельности его машину расстреляли из автомата.
Но Верховный суд это решение отменил в связи с многочисленными нарушениями именно со стороны защиты. Год назад дело снова вернули присяжным. Суд при вынесении приговора согласился с позицией стороны обвинения о назначении наказания всем подсудимым в виде реального лишения свободы", - сообщила государственный обвинитель Галина Карпова. Нужно отметить, что Владимира Барсукова Кумарина называют основателем и лидером так называемого Тамбовского преступного сообщества. Одного из самых жестоких и влиятельных в 90-е. В Петербурге «тамбовские» занимались рэкетом и убийствами, рейдерскими захватами и отмыванием денег.
О Барсукове Кумарине петербургская пресса писала, что в криминальной среде его называют «ночным губернатором». Защита сегодня рассказала, что судебное заседание проводится не в Санкт-Петербурге, а в Москве, потому что здесь Барсукову Кумарину могут оказать своевременную и квалифицированную медицинскую помощь, если состояние его здоровья ухудшится. По крайней мере, так написано в справке, которую выдали адвокатам. Барсуков Кумарин является инвалидом первой группы. Кроме того, у него нет руки. Он потерял ее во время покушения в середине 90-х.
Более компанейский, с развитым интеллектом и так далее. Но главное — более удачливый. И с хорошо развитым чувством землячества.
В итоге через несколько лет у его компании оказалось больше денег, чем у других, менее везучих. Видимо, коммерсанты конца 80-х — начала 90-х это признавали и делились с ним чаще, чем с другими. Во-вторых, им заинтересовались СМИ. И Владимир Кумарин стал брендом. Вместе с тамбовским преступным сообществом. Нужен всегда Стоит ли удивляться, что человек, востребованный бизнесом конца 80-х и журналистикой начала 90-х, оказался востребованным экономикой конца 90-х и политикой текущего столетия? Я показывал эту визитку коллегам журналистам и бизнесменам. Все удивлялись, некоторые просили сделать копию. Которая развивалась в полном соответствии с теми правилами игры, которые всем предложило наше конвульсивное посткоммунистическое государство.
Самые читаемые:
- За что Владимир Барсуков получил почти четвертак, и ждет ли его главный суд
- Барсуков (Кумарин), Владимир
- Рождение, юность, образование
- Смотрите также
Первая судимость и начало криминальной карьеры
- Против Кумарина пытаются разыграть убойную карту
- Что известно об убийстве Маневича?
- advisor • Пятничное: Четверть века для Владимира Кумарина. История одного приговора.
- Криминальное начало
- Авторитеты санкт петербурга
Кумарин барсуков последние новости 2023
Криминальный авторитет Владимир Барсуков-Кумарин. Владимир Барсуков, он же Кумарин, руководил Тамбовской организованной преступной группировкой, которая считалась одной из самых влиятельных и жестоких на северо-западе России. Владимира Барсукова-Кумарина, признанного виновным в создании организованной преступной группы, перевели в Лечебную исправительную колонию № 12 (ЛИУ-12) в городе Кирово-Чепецке Кировской области, сообщил «ПД» его адвокат Константин Кузьминых.
Кумарина могут допросить по делу о громком убийстве под Петербургом
Источник, близкий к Кумарину, подтвердил The Insider, что арест произошел по распоряжению Путина и был связан с тем, что Кумарин не смог перестроиться и отойти от уличного рэкета, в отличие от других авторитетов. Еще одним близким знакомым Владимира Барсукова (Кумарина) считается питерский бизнесмен Илья Трабер. Кумарин Питерский авторитет. После выхода на свободу Кумарин начал собирать собственную бригаду из приехавших из его родной Тамбовской области. Единственное интервью Кумарина за 15 лет неволи.
Владимир Сергеевич Кумарин
Второй эпизод: там тоже кого-то избили и сняли кожаную куртку. И якобы я во всем этом участвовал. Но потом этого парня, потерпевшего, увидели в той самой кожаной куртке, которую с него якобы сняли. И статью мне поэтому изменили на хулиганку. Поэтому и судили меня за хулиганство, за хранение патронов и за поддельное удостоверение. Получил я три года строек народного хозяйства. Этапом через ярославскую тюрьму переправили меня в Переславль-Залесский. На этапе все нормально было, правда, в ярославской тюрьме случилось несколько конфликтных ситуаций, я там вроде как был даже организатором бунта — червивую кашу нам давали, а мы ее есть отказывались. Меня вообще-то должны были на химию отправить рядом с Коммунаром, но что-то не получилось. А все это время в городе ходили слухи, что на самом-то деле посадили меня за убийство Федорова.
Поэтому жути было нагнано много, с тех пор так и считают, что я страшный человек. В 1987 году я вернулся в Питер через УДО условно-досрочное освобождение. Устроился в бар на Гражданском, 8. В том районе пол-«Зенита» жило. Мы играли в футбол с Желудковым и Ларионовым. Даже участвовали в первенстве города по мини-футболу. Заняли второе место из двухсот команд. А те, кто первое место занял, поехали на чемпионат Союза и заняли там третье место. Я в первое время никуда особо не лез, но уже в 1988 году пришли ко мне ребята, в основном земляки но я их знал не очень давно , — и вот они предлагают, договорись, мол, чтобы мы могли иметь возможность крутить наперстки и здесь, в Питере.
Я встретился с теми, кто в Девяткино крутил наперстки, переговорил с ними, и мы тоже начали крутить как мы тогда говорили — «работать». Некрасовский рынок, автовокзалы, другие места. Кстати говоря, те, кто голосовал, чтобы меня посадили, они тоже отдали свои места. А наперстки — это же настоящий станок, причем в те времена это не было уголовно наказуемым. Каждый день выбирали одного, с уже оплаченной квитанцией на пятидесятирублевый штраф. Он выходил из отделения после задержания и крутил все по новой. Доходы у нас были большими, намного больше, чем в баре. Были дни, когда мы на всех зарабатывали до десяти тысяч рублей. А в то время столько «жигули» стоили.
Я вообще человек по природе своей достаточно азартный и любил играть в карты. Я знал многих интересных игроков — Оскара Павловича Гофмана, например, или Володю Мушона — его убили в этом году в Москве, он владел там сетью элитных парикмахерских «Лореаль». Мир игроков — это вообще очень интересный мир… Однажды в 1984 году я выиграл 30 тысяч рублей. Кстати говоря, для того чтобы выиграть в карты, необязательно хорошо играть. Главное — это элементы хитрости, на которых можно подловить партнера. Хотя на самом деле все не столько в этих элементах хитрости заключается, сколько в том, чтобы самого партнера найти такого, какого надо. Как раньше говорили — найти лоха. Однажды я заехал в один бар перед самым закрытием, сели мы играть с торгашом, девочка приготавливала нам кофе, я шепнул ей на ушко: «Ты, мол, скажи, что пора закрываться, ставить все на сигнализацию, и поэтому свет нужно выключить, а оставить только аварийную лампочку». Она все так и сделала, а у торгаша, с которым я играл, были очень толстые очки, я в этих очках видел отражение карт, которые у него были на руках.
Так что он даже не понял, как его обыграли. Что же касается схемы с наперстками — в «Бандитском Петербурге» написано, что якобы тогда Малышев подо мной был, но это не соответствует действительности. Я просто помог устроиться ему на работу на этот куст, а субординативно мы не были связаны с ним. Отношения у нас с ним были нормальные, я вообще человек компанейский, но близких друзей у меня не очень много, их по пальцам можно пересчитать. Правда, когда дела идут хорошо, тогда количество друзей увеличивается в геометрической прогрессии. Но это все не дружба, а так называемая дружба. Что же касается настоящих близких, то я за все годы никого не потерял, с некоторыми мы, может быть, стали видеться чуть реже. Теперь, что касается той самой исторической разборки в Девяткино, о которой тоже в «Бандитском Петербурге» написано. Там все ведь достаточно случайно вышло.
Между прочим, Бройлер и Крымский, они ведь вместе были, из одного коллектива. И проблема, которая там возникла, — это была внутренняя проблема коллектива. Присутствовало там и оружие, какой-то автомат, но вовсе не Глущенко на него ходил грудью. А я вообще там отсутствовал, я спал в то время. Мне уже позже позвонили и сказали, что там произошло. В те времена еще никаких тамбовских и малышевских не было. Тогда все разбивалось по станкам, и когда некоторые станки перешли к нам, то не все восприняли это однозначно. После истории в Девяткино действительно началось разграничение на тамбовских и малышевских, хотя через три дня после той ситуации мы встретились с Малышевым и сняли все возникшие вопросы. В Девяткино-то как получилось на самом деле — свои убили своего… В это время в городе уже многое замыкалось на меня.
Все ведь считали, что я отсидел за убийство. Это обстоятельство давило на многих, а тогда как раз началось развитие кооперативного движения. Вот ко мне и начали обращаться за помощью разные люди. И те, кто заходил в бар «Таллин» и в «Розу ветров». К тому же Невзоров начал выпускать репортаж за репортажем об ужасных тамбовцах — для нас это как реклама была. Так все к нам и полезли сами. Хотя было, конечно, и такое, что людей искусственно заманивали, не буду отрицать. А потом случилась такая история: однажды я обратился за помощью к некоему кооператору, попросил устроить к нему в фирму земляка. И сразу возникла сплетня, будто я наезжаю на этот кооператив и чуть ли не на жену Горбачевского.
А потом я еще встретился с одним парнем, он из Молдавии приехал. В то самое время случилась интересная история: некий парень во время допроса на Литейном, 4, вдруг выпрыгнул из окна, переломал себе ноги, но его подхватила поджидавшая машина с друзьями. Этих ребят искали по всему Питеру, а по ориентировке у той машины были московские номера. У парня, с которым я встречался, машина была с молдавскими номерами, но они тоже начинались на букву «м», и поэтому его автомобиль попал под милицейскую наружку. А мы, когда наблюдение срубили, от машины ушли. А в машине куртка осталась с моей записной книжкой. В этой книжке был зафиксирован телефонный номер кооператива и пометка сделана: «Горбачевский». Ну, видимо, Горбачевский и решил, что я уже чуть ли не начал в отношении его какую-то собственную разработку вести. Горбачевский дал соответствующие указания в ОРБ, и пошло-поехало.
Двое спекулянтов что-то не поделили между собой, по-моему, бриллиант они не могли поделить. Меня позвали помочь разобраться в ситуации. Но обо всем об этом узнали в ОРБ. Конкретно Николай Николаевич узнал. Есть такой сотрудник, который как раз лидерами преступных сообществ занимается. Он вызвал этих спекулянтов к себе, и они ему такого наговорили, что меня сразу начали искать. Собственно говоря, вся эта ситуация меня спровоцировала на бега, я скрывался, а Невзоров каждый день новый репортаж выпускал. Что же касается тех спекулянтов, то они впоследствии из потерпевших перешли в обвиняемые и были осуждены. Торговались и со следствием, и с прокурором, но, побывав в «Крестах», на суде от многого отказались, и этот эпизод от меня ушел.
Позже, когда меня задержали и я попал в комитетскую тюрьму, вокруг моего дела начали слагать разные мифы. Кстати говоря, в «Бандитском Петербурге» написано, что женщине-прокурору, которая поддерживала обвинение, проломили голову, и поэтому, мол, я получил такой мягкий приговор. На самом деле ей проломили голову гораздо позже, и она должна была участвовать в процессе тех самых спекулянтов, которые не могли поделить бриллиант, — наши дела были разъединены. Все то время, что я сидел, продолжали выходить репортажи Невзорова, а люди в ОРБ получили новые звания. О комитетской тюрьме я хотел бы рассказать особо. Именно там я встретил путч 1991 года. Содержали нас там строго, и какие-то новости с воли мы получали редко. Нам давали читать только газету «Правда» и изредка — «Известия». И одну газету передавали из камеры в камеру, проверяя при этом, нет ли каких-то пометок или точечек наколотых.
Ни радио, ни телевидения, естественно, не было. Там вообще мыло шилом протыкали, сыр, который был в передачах, разрезали ломтиками. И вот, помню, в августе, за некоторое время до самого путча, в тюрьме начались какие-то активные приготовления. Наверху, над прогулочными двориками, натянули двойные сетки, красили стены. Такое ощущение было, будто готовились принять большое начальство. Там один надзиратель был — приятный парень, он в университете учился, с ним иногда удавалось перекинуться парой фраз. И вот однажды он шепнул: «Горбачева арестовали». Тут мы и смекнули, для кого могла вестись подготовка в нашей тюрьме и в связи с какими событиями. Я все время, пока сидел, старался поддерживать себя в хорошей форме.
Тренировался и вел такой специальный дневник тренировок. Фиксировал количество разных упражнений и показатели. Например, я постепенно довел высоту своих прыжков с места до 1 метра 30 сантиметров. Я тогда в одной камере с Феоктистовым сидел, он измерял высоту моих прыжков. Он же мне, кстати, сказал, что лучший кубинский волейболист с места выпрыгивал 1 метр 40 сантиметров. За 1 год и 9 месяцев я не пропустил ни одной прогулки, но тренировки, случалось, пропускал. И вот что интересно: когда я сидел в комитетской тюрьме, у меня умерли родители. Надо сказать, что они про первую судимость вообще ничего не знали, а что касается второй… Мать умерла не от расстройства, просто возраст подошел, ей уже было 60 лет. Отец умер примерно через год, он очень тосковал по ней.
И мне долгое время не говорили о смерти матери. Узнал я только через три месяца. Только тогда адвокат и решился мне сказать, что умерла мать. Я пролистал свой дневник и увидел, что именно в ту неделю, когда умерла мама, я почему-то не мог тренироваться. Хандра была… В комитетской тюрьме я всего просидел около двух лет. И три последних месяца, кстати говоря, делил камеру с Владимиром Феоктистовым. У нас с ним возникли там чисто человеческие отношения. Когда я уходил, он даже слезу вытер. А до того мы с ним практически знакомы не были.
Конечно, режим в комитетской тюрьме по строгости нельзя сравнивать с режимом в «Крестах». Но при этом были в комитетской тюрьме и свои плюсы. Их начинаешь тогда ощущать, например, когда вывозят в суд. Из «Крестов» на суд возят как: в четыре утра подъем, всех, кого готовят на вывоз, спускают в «собачник», это такая камера. Так сказать, транзитная. В семь утра дают завтрак, правда, завтраком это можно назвать только в кавычках. И часов в 9 — 10 утра начинается развоз. Поэтому с четырех до десяти в этом «собачнике» скапливается очень много народу в тесном помещении. В комитетской тюрьме все обстоит, конечно, цивильно.
Там выводят из камеры непосредственно к машине. Прогулки в комитетской тюрьме всегда в одно и то же время. С восьми и до девяти утра. Это время — время пересменки. А в пересменку количество надзирателей всегда удваивалось. Первые дни меня на прогулки выводили шесть человек. Двое спереди, двое сзади и двое по бокам. Потом, конечно, уже стало поспокойнее и выводил один сотрудник. Кстати говоря, Мадуев — Червонец — его тоже после попытки побега из «Крестов» перевели в комитетскую тюрьму.
И всегда на прогулки выводили по шесть человек и в наручниках. Наручники сначала через кормушку оденут, а потом выводят. Видеться с заключенными в соседних камерах нам, конечно, не давали. Но я все равно узнал, что в соседней камере сидит Макарыч, мой друг, директор Некрасовского рынка. Мы с ним сделали свою азбуку и перестукивались через стенку. Он писал стихи и несколько страничек посвятил мне. Мы умудрялись даже записками обмениваться — перебрасывали с хлебными шариками во время прогулок. До тех пор, пока над прогулочными двориками вторую сетку не натянули. А в хлебный мякиш закатывали записки.
А однажды, когда меня начали возить на суд, я умудрился обмануть бдительность сотрудников. Там ведь как: с суда привозят, и ты идешь впереди, сзади — сотрудник. Ты должен остановиться у камеры, он тебя обыскивает, открывает камеру и запускает. И я однажды остановился не у своей камеры, а на камеру раньше. А конвоир, видимо, машинально не обратил на это внимание, обыскал, открыл дверь. Вот так мы с Макарычем повидались и обнялись… В одно время со мной там же, в комитетской тюрьме, сидела Люда Малышева по прозвищу Радистка Кэт, она была женой Юры Малышева, известного по прозвищу Распылитель. Они занимались антиквариатом и из-за него все время попадали в разные истории, сейчас у них магазин «Рапсодия» на Невском. Так вот, Люде в комитетской тюрьме разрешали петь песни. Потом, когда в тюрьму доставили Наталью Воронцову, ту, которая помогала подготавливаться к побегу Мадуеву, они стали петь песни вдвоем.
А мы даже во время прогулок заказывали иногда, какую песню хотим послушать. Конвоиры не препятствовали — запрещено было только переговариваться… Автозак, когда заезжает в комитетскую тюрьму, сначала минует одни ворота, потом другие и попадает в полную темноту. А в автозаке сидят другие зэки, которых тоже везут в этот же суд. Естественно, когда машина попадает в темноту, все начинают шушукаться. Мол, что это, куда мы попали? Когда говоришь: комитетская тюрьма, это на всех очень сильно действует. А я еще все время жуткие истории рассказывал. Говорил, что попал в комитетскую тюрьму, потому что 7 человек топором зарубил. Многие верили.
Зэки, конечно, услышав, что я из комитетской тюрьмы, сразу начинали расспрашивать, есть ли там расстрельные подвалы. Какой режим, как содержат? Один раз меня вывозят на суд, и некий мужик кричит мне: «Вова, привет, как дела, какие новости? Я спрашиваю у подельника а подельник грузином был : «Кто это такой? А я этого Гиви вспомнить не могу. Миша — это мой друг, он сейчас уже умер, убили его. Я как-то сразу обратил внимание на нестыковку. Если Гиви с Мишей познакомился в «Крестах», то как же мы тогда могли все вместе сидеть в «Пулковской»? И действительно, через месяц выяснилось, что это был подсадной и через его камеру очень-очень многие прошли.
Он таких дел натворил, его потом сами грузины опустили — членом по башке треснули… Суд надо мной и над всей нашей «интернациональной бандой» шел полгода. И приговор должны были выносить как раз в день путча 1991 года. Но его перенесли на две недели и зачитывали уже в сентябре. Сам суд сделали закрытым, в зале постоянно находились вооруженные омоновцы. Помню, один из них как-то раз уснул и уронил свой автомат. Когда автомат брякнулся об пол, все как-то засуетились, вздрогнули, а один из наших адвокатов вскочил и заявил: «Попрошу отразить в протоколе, что если сейчас начнется стрельба, то Кумарин к ней не имеет никакого отношения…» На судью, конечно, давили. Если ОМОН задерживался, то процесс начинать не давали. Пугали и стращали. С прокуроршей действительно было не все ладно.
Потом выяснилось, что она когда-то училась с Новолодским, который был нашим адвокатом, в одной группе, и между ними с той поры, со студенческой еще скамьи, какая-то напряженность была. Они и на процессе все время какими-то колкостями обменивались. Кстати говоря, когда потом этой прокурорше голову проломили, меня даже и не допрашивали по этому поводу. Никто никаких вопросов не задавал. Адвокаты у нас, конечно, были сильнейшие: Колкин, Новолодский, Казанин. Но приговор все равно дали суровый, я думал, что будет мягче. Все фактически уже отсиженное получили, а мне четыре года дали. Я, собственно, и не ожидал ничего хорошего, но все равно надеешься же как-то. Собственно говоря, все базировалось на показаниях одного потерпевшего, некоего Наумова.
Честь и заслуга ОРБ, что они убедили его четко говорить всю ту чушь, которую он напридумывал. Хотя нужно отметить, что ни наркотиков, ни патронов мне не подбрасывали. В этом плане все было корректно и взаимоуважительно. А Наумов на суде говорил, будто кто-то его пугал мной, что я его поймаю, отрежу голову и этой головой буду играть в футбол. С этим Наумовым потом интересная история приключилась, я считаю, что он историей этой был наказан лучше всего, а однажды, уже после освобождения, мы с подельником поехали в Ялту на машине и заблудились там, попали на какое-то заброшенное шоссе и остановились у какого-то мужика спросить дорогу — у мужика вдруг перекосилось от дикого ужаса лицо, я и не понял, из-за чего, а потом мне сказали, что это был Наумов. Вот такие бывают странные совпадения… Представляю, что он испытал, когда столкнулся вдруг с нами на заброшенном шоссе в Ялте, за много сотен километров от Питера. Наверное, он ни за что бы не поверил, что это случайная встреча. Мифов много было наговорено. Кстати говоря, опять-таки в «Бандитском Петербурге» написано, будто я, еще до посадки, когда входил в ресторан «Коелга», то там все вставали.
Это все сказки, никто там особо не вставал, я всегда платил в том ресторане, если заходил туда. И еще по поводу того, что Николай Седюк был якобы моим учителем. Я Седюка не знал, даже не разговаривал с ним никогда… Так вот, на суде этот Наумов рассказывал, что с него вымогали деньги. Причем из его рассказа получалось так, что с него деньги вымогали, но, когда он приносил деньги, их не брали. И он пытался всучить эти деньги в кабинете директора, где присутствовал и я. Когда в суде стали слушать эту пленку, на ней ничего не было слышно. И сотрудники ОРБ сказали, что она размагнитилась, когда лежала в сейфе, и пользовались фактически стенограммой этой пленки, то есть распечаткой. И вот что интересно: в тот день, когда этот Наумов пытался отдать деньги, которые с него вымогали, директор, в кабинете которого все это происходило, был в Болгарии. У него и билеты были, и свидетели, целая группа, сорок человек.
А все равно осудили… Очень долго приговор не вступал в законную силу, и я до января 1992 года так и сидел в комитетской тюрьме. А потом меня перевели в «Кресты». Там я пробыл месяца три. В «Крестах» уже, конечно, были совсем другие условия. Там уже очень четко чувствовалось разделение на тамбовских и малышевских. Честно говоря, я не хотел в «Кресты» ехать. Я им объясняю, что я уже два года сижу в комитетской тюрьме — как туда СПИД залететь может? Так и не дался. Потом пришел ко мне опер Крестовский, спросил, какую я хочу камеру.
Я сказал: «В ту, где народу поменьше». А по тем временам норма была 8—9 человек на камеру. Забито было достаточно плотно. И вот помню первое мое впечатление о «Крестах». В девять вечера меня подняли из «собачника» в камеру, я смотрю — все кормушки открыты. В камере радио, кипятильники. В принципе, и перемещение между камерами достаточно свободное. После комитетской тюрьмы все это поражало. В камере я сразу фамилии не назвал, начал с людьми разговаривать, выяснилось, что очень многие, кто там сидел, со мной знакомы.
По крайней мере так они говорили.
Телохранители Барсукова Кумарина. Похороны Кумарина. Кумарин Барсуков 2022. Владимир Сергеевич Барсуков покушение. Сергей Васильев авторитет Санкт-Петербург.
Кумарин Владимир Сергеевич вор. Сергей Васильев Тамбовская. Владимир Сергеевич Барсуков жена. Кумарин Зинка. Дача Кумарина. Чуркин Виктор Владимирович и Барсуков-Кумарин.
Баскаков Рязань ОПГ. Кумарин Аркадий. Парсуков Владимир Александрович. Михаил Глущенко депутат Госдумы. Михаил Глущенко Старовойтова. Михаил Глущенко экс депутат.
Покушение на Кумарина на ул. Турку 1994. Барсуков Тамбовская ОПГ человек и закон. Павел цыганок. Павел цыганок Тамбовская ОПГ. Цыганок Павел Анатольевич 08.
Цыганок Павел Анатольевич. Сергей Васильев и Кумарин. Кумарин Владимир покушение 1994. Владимира Барсукова Кумарина дочь. Виктор Кумарин Бандитский Петербург.
Он же мне, кстати, сказал, что лучший кубинский волейболист с места выпрыгивал 1 метр 40 сантиметров. За 1 год и 9 месяцев я не пропустил ни одной прогулки, но тренировки, случалось, пропускал. И вот что интересно: когда я сидел в комитетской тюрьме, у меня умерли родители. Надо сказать, что они про первую судимость вообще ничего не знали, а что касается второй… Мать умерла не от расстройства, просто возраст подошел, ей уже было 60 лет. Отец умер примерно через год, он очень тосковал по ней. И мне долгое время не говорили о смерти матери. Узнал я только через три месяца. Только тогда адвокат и решился мне сказать, что умерла мать. Я пролистал свой дневник и увидел, что именно в ту неделю, когда умерла мама, я почему-то не мог тренироваться. Хандра была… В комитетской тюрьме я всего просидел около двух лет. И три последних месяца, кстати говоря, делил камеру с Владимиром Феоктистовым. У нас с ним возникли там чисто человеческие отношения. Когда я уходил, он даже слезу вытер. А до того мы с ним практически знакомы не были. Конечно, режим в комитетской тюрьме по строгости нельзя сравнивать с режимом в «Крестах». Но при этом были в комитетской тюрьме и свои плюсы. Их начинаешь тогда ощущать, например, когда вывозят в суд. Из «Крестов» на суд возят как: в четыре утра подъем, всех, кого готовят на вывоз, спускают в «собачник», это такая камера. Так сказать, транзитная. В семь утра дают завтрак, правда, завтраком это можно назвать только в кавычках. И часов в 9 — 10 утра начинается развоз. Поэтому с четырех до десяти в этом «собачнике» скапливается очень много народу в тесном помещении. В комитетской тюрьме все обстоит, конечно, цивильно. Там выводят из камеры непосредственно к машине. Прогулки в комитетской тюрьме всегда в одно и то же время. С восьми и до девяти утра. Это время — время пересменки. А в пересменку количество надзирателей всегда удваивалось. Первые дни меня на прогулки выводили шесть человек. Двое спереди, двое сзади и двое по бокам. Потом, конечно, уже стало поспокойнее и выводил один сотрудник. Кстати говоря, Мадуев — Червонец — его тоже после попытки побега из «Крестов» перевели в комитетскую тюрьму. И всегда на прогулки выводили по шесть человек и в наручниках. Наручники сначала через кормушку оденут, а потом выводят. Видеться с заключенными в соседних камерах нам, конечно, не давали. Но я все равно узнал, что в соседней камере сидит Макарыч, мой друг, директор Некрасовского рынка. Мы с ним сделали свою азбуку и перестукивались через стенку. Он писал стихи и несколько страничек посвятил мне. Мы умудрялись даже записками обмениваться — перебрасывали с хлебными шариками во время прогулок. До тех пор, пока над прогулочными двориками вторую сетку не натянули. А в хлебный мякиш закатывали записки. А однажды, когда меня начали возить на суд, я умудрился обмануть бдительность сотрудников. Там ведь как: с суда привозят, и ты идешь впереди, сзади — сотрудник. Ты должен остановиться у камеры, он тебя обыскивает, открывает камеру и запускает. И я однажды остановился не у своей камеры, а на камеру раньше. А конвоир, видимо, машинально не обратил на это внимание, обыскал, открыл дверь. Вот так мы с Макарычем повидались и обнялись… В одно время со мной там же, в комитетской тюрьме, сидела Люда Малышева по прозвищу Радистка Кэт, она была женой Юры Малышева, известного по прозвищу Распылитель. Они занимались антиквариатом и из-за него все время попадали в разные истории, сейчас у них магазин «Рапсодия» на Невском. Так вот, Люде в комитетской тюрьме разрешали петь песни. Потом, когда в тюрьму доставили Наталью Воронцову, ту, которая помогала подготавливаться к побегу Мадуеву, они стали петь песни вдвоем. А мы даже во время прогулок заказывали иногда, какую песню хотим послушать. Конвоиры не препятствовали — запрещено было только переговариваться… Автозак, когда заезжает в комитетскую тюрьму, сначала минует одни ворота, потом другие и попадает в полную темноту. А в автозаке сидят другие зэки, которых тоже везут в этот же суд. Естественно, когда машина попадает в темноту, все начинают шушукаться. Мол, что это, куда мы попали? Когда говоришь: комитетская тюрьма, это на всех очень сильно действует. А я еще все время жуткие истории рассказывал. Говорил, что попал в комитетскую тюрьму, потому что 7 человек топором зарубил. Многие верили. Зэки, конечно, услышав, что я из комитетской тюрьмы, сразу начинали расспрашивать, есть ли там расстрельные подвалы. Какой режим, как содержат? Один раз меня вывозят на суд, и некий мужик кричит мне: «Вова, привет, как дела, какие новости? Я спрашиваю у подельника а подельник грузином был : «Кто это такой? А я этого Гиви вспомнить не могу. Миша — это мой друг, он сейчас уже умер, убили его. Я как-то сразу обратил внимание на нестыковку. Если Гиви с Мишей познакомился в «Крестах», то как же мы тогда могли все вместе сидеть в «Пулковской»? И действительно, через месяц выяснилось, что это был подсадной и через его камеру очень-очень многие прошли. Он таких дел натворил, его потом сами грузины опустили — членом по башке треснули… Суд надо мной и над всей нашей «интернациональной бандой» шел полгода. И приговор должны были выносить как раз в день путча 1991 года. Но его перенесли на две недели и зачитывали уже в сентябре. Сам суд сделали закрытым, в зале постоянно находились вооруженные омоновцы. Помню, один из них как-то раз уснул и уронил свой автомат. Когда автомат брякнулся об пол, все как-то засуетились, вздрогнули, а один из наших адвокатов вскочил и заявил: «Попрошу отразить в протоколе, что если сейчас начнется стрельба, то Кумарин к ней не имеет никакого отношения…» На судью, конечно, давили. Если ОМОН задерживался, то процесс начинать не давали. Пугали и стращали. С прокуроршей действительно было не все ладно. Потом выяснилось, что она когда-то училась с Новолодским, который был нашим адвокатом, в одной группе, и между ними с той поры, со студенческой еще скамьи, какая-то напряженность была. Они и на процессе все время какими-то колкостями обменивались. Кстати говоря, когда потом этой прокурорше голову проломили, меня даже и не допрашивали по этому поводу. Никто никаких вопросов не задавал. Адвокаты у нас, конечно, были сильнейшие: Колкин, Новолодский, Казанин. Но приговор все равно дали суровый, я думал, что будет мягче. Все фактически уже отсиженное получили, а мне четыре года дали. Я, собственно, и не ожидал ничего хорошего, но все равно надеешься же как-то. Собственно говоря, все базировалось на показаниях одного потерпевшего, некоего Наумова. Честь и заслуга ОРБ, что они убедили его четко говорить всю ту чушь, которую он напридумывал. Хотя нужно отметить, что ни наркотиков, ни патронов мне не подбрасывали. В этом плане все было корректно и взаимоуважительно. А Наумов на суде говорил, будто кто-то его пугал мной, что я его поймаю, отрежу голову и этой головой буду играть в футбол. С этим Наумовым потом интересная история приключилась, я считаю, что он историей этой был наказан лучше всего, а однажды, уже после освобождения, мы с подельником поехали в Ялту на машине и заблудились там, попали на какое-то заброшенное шоссе и остановились у какого-то мужика спросить дорогу — у мужика вдруг перекосилось от дикого ужаса лицо, я и не понял, из-за чего, а потом мне сказали, что это был Наумов. Вот такие бывают странные совпадения… Представляю, что он испытал, когда столкнулся вдруг с нами на заброшенном шоссе в Ялте, за много сотен километров от Питера. Наверное, он ни за что бы не поверил, что это случайная встреча. Мифов много было наговорено. Кстати говоря, опять-таки в «Бандитском Петербурге» написано, будто я, еще до посадки, когда входил в ресторан «Коелга», то там все вставали. Это все сказки, никто там особо не вставал, я всегда платил в том ресторане, если заходил туда. И еще по поводу того, что Николай Седюк был якобы моим учителем. Я Седюка не знал, даже не разговаривал с ним никогда… Так вот, на суде этот Наумов рассказывал, что с него вымогали деньги. Причем из его рассказа получалось так, что с него деньги вымогали, но, когда он приносил деньги, их не брали. И он пытался всучить эти деньги в кабинете директора, где присутствовал и я. Когда в суде стали слушать эту пленку, на ней ничего не было слышно. И сотрудники ОРБ сказали, что она размагнитилась, когда лежала в сейфе, и пользовались фактически стенограммой этой пленки, то есть распечаткой. И вот что интересно: в тот день, когда этот Наумов пытался отдать деньги, которые с него вымогали, директор, в кабинете которого все это происходило, был в Болгарии. У него и билеты были, и свидетели, целая группа, сорок человек. А все равно осудили… Очень долго приговор не вступал в законную силу, и я до января 1992 года так и сидел в комитетской тюрьме. А потом меня перевели в «Кресты». Там я пробыл месяца три. В «Крестах» уже, конечно, были совсем другие условия. Там уже очень четко чувствовалось разделение на тамбовских и малышевских. Честно говоря, я не хотел в «Кресты» ехать. Я им объясняю, что я уже два года сижу в комитетской тюрьме — как туда СПИД залететь может? Так и не дался. Потом пришел ко мне опер Крестовский, спросил, какую я хочу камеру. Я сказал: «В ту, где народу поменьше». А по тем временам норма была 8—9 человек на камеру. Забито было достаточно плотно. И вот помню первое мое впечатление о «Крестах». В девять вечера меня подняли из «собачника» в камеру, я смотрю — все кормушки открыты. В камере радио, кипятильники. В принципе, и перемещение между камерами достаточно свободное. После комитетской тюрьмы все это поражало. В камере я сразу фамилии не назвал, начал с людьми разговаривать, выяснилось, что очень многие, кто там сидел, со мной знакомы. По крайней мере так они говорили. Один якобы жил рядом со мной, другой по барам ходил. Они только на следующий день узнали мою фамилию. Вот так забавно получилось. Я в одной камере с малышевскими сидел — со Слоном и Марадоной. А через несколько дней меня отправили в Выборг зачем-то. До Выборга всего 120 километров, а ехали мы почти сутки на поезде. В Выборгской тюрьме я пробыл почти две недели. До сих пор не понимаю, зачем меня туда отправляли. Со мной везли одного из молодых авторитетов. Как довезли, он мне записку бросил, что, мол, если я еще один эпизод возьму на себя, то нас с ним посадят в одну камеру и даже дадут телевизор. Может быть, ради этого предложения меня в Выборг и дергали. Через две недели вернули обратно в «Кресты», и они уже встретили совсем по-другому. Надзиратели свирепствовали, всюду собаки, кормушки закрыты, а все из-за того, что, пока я в Выборге был, в «Крестах» случился бунт, зэки захватили двух заложников, один из которых погиб, ну и этих зэков перестреляли. Конечно, это совпадение, что бунт случился, как раз когда меня в Выборг возили. Вообще, когда из камеры в камеру перебрасывают, все это очень бьет по нервам. Потому что любая камера — это какой-никакой, а все же дом. Только привыкнешь к одной камере, к одним порядкам, тебя выдергивают и в другую пихают. После бунта в «Крестах» заключенных начали избивать — всех без разбору. На прогулках их били палками и дубинками. Потом по этому поводу даже была назначена специальная прокурорская проверка. Меня несколько раз вызывал начальник «Крестов», просил, чтобы я поговорил с заключенными, чтобы они не жаловались. Ну я, конечно, ни с кем говорить не стал. В каждой камере в «Крестах» свои порядки. В одной дежурят все по очереди, в другой дежурит последний, кто пришел. В одной каждый свою посуду моет, в другой кто-то один. В третьей вообще есть вечный дежурный. В каких-то камерах есть «гревы», в других образуются группы, которые имеют свой «чай». У нас в камере все по очереди было. Но однажды к нам привели некоего гордого молодого человека, который, придя, осмотрелся. И там ведь сразу видно, кто и где спит, кто и как ведет себя. Он узнал, что у нас дежурят все по очереди, подошел ко мне и говорит: «Давай кого-нибудь зачушкуем и сделаем его вечным дежурным». Я согласился. Он спрашивает: «Кого? Ну он сказал, что дежурить не будет. А я ему говорю: «Я за тобой мыть не буду, и никто не будет». Ну он сначала характер подержал, в туалет не ходил два дня, а потом стал как все. На прогулках-то не помочишься, во двориках-то этого не разрешают. А опущенных у нас не было. Люди приходят в тюрьму разные. Помню, объявился какой-то вор Туча. И всюду начал малявы распространять. Мол, я вор, поэтому присылайте мне шмотки, но только фирменные. Потом выяснилось, что нет такого вора, но шмоток он уже сумел поднабрать. А потом его куда-то перевели. С настоящими ворами я не сидел, у меня вообще к ним отношение очень неопределенное. В книжках про них много чего пишут, но… Близких из них у меня никогда не было. Воры, они что, они запутать кого-то, на понятие посадить — вот это они могут. В свое время воров в Питер привозил Сергей Лукошин. Был такой парень, его фотография даже в «Бандитском Петербурге» есть. Он был мастером спорта международного класса, и вот судьба: родился и разбился в один и тот же день. Хоронили мы его в день Рождества, а воры, для которых он столько сделал, даже не пришли на похороны. Встреч с ними у меня было, конечно, много. Помню, в 1993 году приехали воры из Москвы получать долги у Голубева, коммерсанта фирмы «Адель». Он тогда умудрился задолжать чуть ли не всему Советскому Союзу. Его запутали, он брал в рублях, а требовали отдавать в долларах. Курс рос, вырисовывались какие-то мифические суммы. А воры приехали и говорят: «Вот ваш бизнесмен, он либо отдает лимон, либо мы его убьем». Я говорю: «А чего тогда мы встречаемся, вы все это могли ему и так сказать. Люди-то встречаются, чтобы обсудить что-то». Ту т Голубь у них спрашивает: «Вы воры? А он говорит: «А я не вор, я бизнесмен. А вы что для зоны сделали? Ответить им нечего, и вопрос был снят… Пару слов хочу сказать в защиту Япончика. Хотя с ним лично я знаком не был, но общих знакомых было очень много. И рано или поздно мы с ним обязательно бы пересеклись, если бы его в Америке не посадили. Он пытался даже как-то раз звонить мне, уже из Америки, но не смог тогда моего телефона найти. Конечно, я считаю, что в Америке его посадили показательно. На самом деле надо было сажать тех бизнесменов, которые его в вымогательстве обвиняли… Что бы еще я добавил про воров? Можно, пожалуй, несколько историй рассказать. Одна случилась в Девяткино, там, где наши ребята наперстки крутили. На станке ведь бригадами работали, по 4—6 человек. И воры-карманники в Девяткино тоже работали компаниями в 3—4 человека. Однажды произошел конфликт: вор полез в карман наперсточнику, а этот парень был боксером, обладал хорошей реакцией — он поймал вора за руку и крепко ударил. В результате, чтобы разрешить конфликт, состоялась встреча между бригадами карманников и наперсточников. И на этой встрече карманники заявили следующее: «Воров, мол, бить нельзя. И если ты нормальный человек, то, почувствовав чужую руку в своем кармане, ты должен осторожно предупредить вора, но ни в коем случае его не бить. Если ты, конечно, нормальный человек». Наперсточники возразили, мол, а зачем же вообще к нормальному человеку в карман залезать. Получается, что бить нельзя даже того карманника, который непонятно зачем к нормальному человеку в карман лезет? Этот конфликт так и остался открытым. Но у некоторых людей из категории блатных есть привычка отвечать за свои слова и держать свое слово. Был в Питере такой деятель по фамилии Гарахольский. Его раза два сажали, он показания давал. И то в одном коллективе окажется, то в другом. Мутный такой типчик. И как-то случилась разборка из-за «мерседеса» — там два коллектива разбирались, и в одном из коллективов люди случайно увидели этого Гарахольского. А когда разборка уже закончилась, человек из другого коллектива говорит тем, с кем Гарахольского заметили: «У вас в бригаде козел! И один пожилой уже человек ответил: «Если у нас в бригаде козел, то я его сам и застрелю». Гарахольского позвали и доказали, что он не только на людей показания давал, он еще и не передал кожаную куртку сокамерника его родителям. Этого хватило — где-то на квартире его убили. Так что блатные бывают разными, как и все остальные люди… Не могу не вспомнить о Славе Кирпичеве. Я не знаю, вор он или нет, но 37 лет он отсидел. Я с ним общался, мы с ним встречались, обсуждали вопросы, находили компромиссы. Вор он или не вор, судить не берусь, но 37 лет тюрьмы оказали на него очень большое воздействие. Он даже на свободе продолжал жить в мире недоверия, сплетен и интриг. Как-то раз одна компания отдыхала в бане, человек десять там собралось, парились, гуляли, в бильярд играли. Кирпич прилично напился и начал рассказывать такие вещи, которые не всем можно было слышать в бане. Его уговорили, отвезли домой, а на следующий день он встретился с одним из тех, кто там в бане был, и спрашивает: «Я вчера лишнего не наговорил? На что Кирпич тут же и заметил: «А ты, Паша, я тебе скажу, такого вчера наговорил, но вот я никому ничего не расскажу». Другой случай: жила с Кирпичом некая девушка, и как-то раз попала она в ДТП. Начались выяснения отношений между ней и другим участником ДТП, она оскорбила того человека, и тот ударил ее по лицу. Как дальше разбирались, я не знаю, но вечером того же дня Кирпич встречает Слона и говорит: «Ты представляешь, мою жену сегодня ударили по лицу». Слон, не вникая особо в ситуацию, эмоционально отвечает: «Да я бы убил за такое, если мою жену по лицу ударил». Через несколько дней Слона встречает Хасан не Дед Хасан, известный вор в законе, а молодой Саня Хасан, тот, который был в коллективе Артура Кжижевича и спрашивает: «Ты за что меня хочешь убить?
Малышев активно пользовался услугами адвокатов, бывших милиционеров, управленцев-чиновников. К 1992 году Малышев распространил свое влияние на весь Северо-Западный регион, его организация называлась в некоторых кругах «бандитской империей» 1. В «империю» вошли, по некоторым сведениям, многие группы и группировки Петербурга: кудряшовская, казанская, пермская, воркутннская, комаровская, тарасовская, колесниковская, даже части тамбовского сообщества, кемеровская, северодвинская, саранская, ефимовская, красносельская, архангельская, воронежская, красноярская, дагестанская, чеченская, азербайджанская и улан-удинская 2. Часть группировок входила в состав «империи» открыто, часть -- скрыто, подчас даже не догадываясь об этом. Бандитский Петербурге. Офис Малышева находился в гостинице «Пулковская» на Березовской аллее. Малышев имел еще несколько офисов в разных частях города. Комплекс «бандитских» офисов находился на Каменном острове, который также назывался «Архипелагом». Идеологом малышевской «империи» стал Вячеслав Кирпичев Кирпич, Дядя Слава, Полтинник , один из крупнейших и старейших «авторитетов» преступного Петербурга. По некоторым данным, он был ««вором в законе»», однако эти сведения нам никто не смог подтвердить. Вячеслав Кирпичев родился в 1937 году в Ленинграде, в семье военного, пережил блокаду, начал воровать с девяти лет. Первый раз был осужден в семнадцатилетнем возрасте. Из 55 лет жизни 37 он провел за решеткой с 1972 года по 1990 годы сидел, в основном, в психиатрических клиниках. Кирпичев начал сотрудничать с Малышевым в 1991 году и считался его «заместителем по уголовной части». В конце жизни Кирпичев тяготел к коммерции, владея большим количеством собственности. По данным милиции, существовала некая «кирпичевская» бригада. Кирпичев также принимал участие в политической деятельности и даже участвовал в кампании одного из кандидатов на выборах мэра Петербурга летом 1996 года. С начала 90-х годов «малышевцы» вышли на новый уровень -от рэкета сообщество перешло к требованию реальных и мнимых неустоек с одних предприятий в пользу других. С 1992 года Малышев стал интересоваться торговлей антиквариатом, сферой общественного питания, торговлей автомобилями и игорным бизнесом. Деньги вкладывались в недвижимость на Кипре. К 1992 году под контролем «малышевцев» находились многие предприятия Северо-Запада, банки, нефтяная биржа, игорные дома. Сообщество активно скупало недвижимость в городе и вокруг него. Кроме того, «малышевцы» издавали собственную газету под названием «Сегодня». В своей криминально-коммерческой деятельности Малышев сотрудничал с московским ««вором в законе»» Виктором Калиной, убитым в феврале 1992 года, затем - с Олегом Романовым, лидером крылатской группировки Москва , убитым в 1996 году, известным своей неприязнью к кавказцам. Именно в этот период Малышев получил репутацию борца с «пиковыми». В марте 1993 222 года азербайджанцы, как уже упоминалось, получили от него право самостоятельно заниматься только торговлей сельхозпродуктами, тогда как наркобизнес остался за «империей». В 1993 году газета «Коммерсантъ» выдвинула версию, что Малышев был арестован по инициативе сотрудников бывшего КГБ. За Малышева ходатайствовали Ассоциация боксеров Санкт-Петербурга, российская Федерация французского бокса, кооператив «Тонус» и администрация тюрьмы, в которой содержался Малышев. В отсутствие лидера на «малышевцев» была объявлена охота, бандиты шутили: «кого не посадили, того дострелят». В 1993 году был убит один из «авторитетов» Грицкуль и вновь арестован Кирпичев. Надо сказать, что в 1993 году были совершены покушения практически на всех петербургских «авторитетов». В итоге, в марте 1993 года на совместном петербургско-московском сходе москвичи предложили свои услуги в качестве третейских судей для регулирования конфликтов, возникших после ареста Малышева. Именно москвичи поставили «смотрящим» по Петербургу вместо Якутенка ««вора в законе»» Кудряша. Всего было около 60 «делегатов». После схода деловые круги Петербурга стали предпринимать попытки освобождения Александра Малышева, Валерия Ледовских и других представителей «тамбовско-малышевской» группировки. В прокуратуре была произведена реорганизация отдела, который отвечал за эту группировку. В то же время Александр Невзоров и ряд депутатов Государственной Думы направили ходатайство в Генеральную прокуратуру РФ с требованием рассмотреть дело «незаконно содержащегося под стражей коммерсанта» Александра Малышева. В результате, 12 сентября 1995 года суд приговорил Малышева к двум с половиной годам лишения свободы и освободил его в зале суда. Владислав Кирпичев вообще был оправдан. Правосудие отыгралось на своих представителях - в поле зрения правоохранительных органов попал судья Федор Холодов, По другим сведениям, было задержано около 30 человек. Бандитский Петербург, с. Есть версия, что он получил от Дмитрия Якубовского взятку, хотя вероятнее, что взятка предназначалась за освобождение самою Якубовского 1. Холодов в свое время вынес скандально мягкий приговор Валерию Ледовских, другому «авторитету». После попытки дачи взятки Якубовским Холодову с помощью адвоката Владимира Терновского, полномочия Холодова были приостановлены, в его отношении было возбуждено уголовное дело 2. Кирпичев все-таки не избежал возмездия - 14 июня 1996 года он был убит в клубе «Джой». Сейчас он живет в Испании, продолжая руководить остатками своего сообщества. На сегодня оно потеряло большую часть личного состава , который перешел в другие группировки. На место лидера стал претендовать «авторитет» Андрей Волов Маленький , бывший комсомольский функционер. Его помощником являлся некий Джон, бывший армейский офицер. Группировка Маленького, образованная в 80-х годах, фактически выделилась в 95-96 годах из рядов «малышевцев». Группа по составу небольшая, но очень мобильная, по слухам, была построена на принципах организации якудза - соблюдалась жесткая иерархия и дисциплина, за провинность отрезался палец, за предательство - убивали. В 1997 году многие из активных членов команды Маленького были убиты киллерами из казанских, с которыми ПГ конфликтовала весьма жестко. Особенно, с одним из лидеров казанского сообщества Артуром Кжижевичем. В 1999 году правоохранительные органы задержали самого Волова и нескольких активных членов его ПГ. Интересно, что Волов, в отличие от своих коллег, предпочел идти по пути чистого криминала, а не стал легализовываться. Кстати, из его ПГ позднее выделилась группировка Владимира Борисова Прапорщик , получившая известность своей киллерской деятельностью и тем, что состояла, в основном, из военнослужащих это - отличительная черта многих ПГ Петербурга. Они ориентировались на «воров в законе» Якутенка и Макара. С 1995 года влияние «воров в законе» на деятельность группы усилилось. Лидером группировки являлся Иван Пыричев Ваня Пермский. Тамбовское криминальное сообщество С середины 80-х годов в Петербурге получила известность тамбовская группировка, объединившая выходцев Тамбова. В 1988 году «тамбовцы» насчитывали около 100 человек, в 1989 году их численность возросла до нескольких сотен человек. К 1999 году, времени расцвета «тамбовцев», в группировке насчитывалось по-прежнему 300-400 человек. Лидер тамбовского сообщества Владимир Сергеевич Кумарин Кум в 1988 году занял место главы преступного Петербурга. Владимир Сергеевич Барсуков прежняя фамилия - Кумарин родился в 1955 году в Тамбовской области. Некоторое время работал колхозником. Приехав в Ленинград, учился в Ленинградском технологическом институте холодильной промышленности, но его не закончил. Работал в различных увеселительных заведениях Санкт-Петербурга. Служил швейцаром в «Розе ветров», барменом - в «Таллине». С середины 80-х годов организовал команду рэкетиров из земляков. Одно время Кумарин работал с известным преступным авторитетом Николаем Седюком. Правой рукой Кумарина стал Валерий Ледовских Бабуин.