«Практически за 50 лет своего служения на Японской земле святитель Николай сделал очень многое для укрепления православия нашей православной веры на территории государства, где за одно пожелание или переход в другую веру грозила смертная казнь». Успех миссии святителя Николая, которая длилась полвека, был поразителен: к моменту его смерти в 1912 году в Японской Православной Церкви было 266 общин, объединявших порядка 33 000 православных японцев. Частицу мощей святителя Николая Японского передали из Японии в скит в честь иконы Божией Матери «Всецарица».
Равноапостольный Николай Японский (Касаткин)
В ней подробно описывался обряд крещения, только что совершенный им, даже и рисунки приложены были. Испуг невольно отобразился на лице миссионера. Правительство может теперь прекратить проповедь, его могут выслать из столицы. Кто-то выдал. Бонза добродушно посмеивался на испуг отца Николая и успокоил его, сказав, что этот документ был подан в их высший духовный совет, в котором заседало трое главных бонз в том числе и этот старик — друг архимандрита Николая. Там хотели возбудить дело, но он старик-бонза заступился и дело не состоялось.
Так доброе отношение к отцу Николаю спасло его и новообращенных японцев от преследования [15]. Только в 1873 г. Перед архимандритом Николаем теперь открылось необозримое поле деятельности. Можно было строить церкви, совершать богослужения, устраивать публичные собеседования, образовывать общины и, главное, возвещать во всеуслышание устно и письменно о Христе! В эти годы апостол Японии писал: «Признаки того, что Богу угодно просвещение Японии светом Евангелия, с каждым днем выясняются все более.
Взгляните на этот молодой, кипучий народ. Он ли не достоин быть просвещенным светом Евангелия? С каждым днем ко всем миссионерам, в том числе и к русским, приходят новые люди, жаждущие знать о Христе. С каждым днем число новообращенных растет... В Сендай бы теперь!
Более сотни верующих жаждут там святого Крещения. В Осаку бы теперь! Везде сочувствующие нам, везде жаждущие нас, везде дело живое, животрепещущее, везде зачатки жизни полной, горячей, глубокой. И да внемлет Бог моим словам, моей клятве! Не верите искренности моих слов?
Увы, я слишком ясно сознаю, до нестерпимой боли чувствую сам свою искренность. Что я? Имею косный и слабый язык возвещать дела Божии. Но камень бы разве на моем месте не заговорил? Вот в сегодняшний вечер, занятый письмами, замедлил катехизацией, — и трое уже один за другим приходили и, кланяясь в землю, просили говорить о Христе.
Такума Савабэ начал изучать азы христианства. К нему присоединились еще несколько товарищей. Через три года после появления на пороге Савабэ с мечом Николай крестил троих подданных японского императора. Причем самому Савабэ переход в православие дался нелегко. Его поносили местные жители, жена сошла с ума и подожгла их семейный дом, а сам новообращенный провел некоторое время в тюрьме. На протяжении всей жизни Николай вел постоянную миссионерскую работу. Он перевел на японский язык Священное писание и богослужебные книги, создал духовную семинарию, шесть духовных училищ, приют, библиотеку. Уже в 1890 году, через 25 лет после начала миссии Николая, в Японии насчитывалось более 18 тысяч христиан в 216 общинах. В 1891 году был построен Воскресенский собор в византийском стиле, ставший одной из достопримечательностей Токио.
В этой книге, собравшей написанные сто лет назад воспоминания как духовных лиц, так и мирян, для меня особо высветился сюжет, связанный с русско-японской войной 1904—1905 годов. Призывая православных японцев а их в те дни терзали понятные искушения — воевать за свое Отечество, класть душу свою за други своя и одновременно молиться об отвращении бедствия войны, — пастырь да и пасомые оказались в центре столкновения двух нравственных обязанностей. Для православных японцев долг по отношению к родине, естественное чувство патриотизма, и — долг религиозный, чувство естественного дружелюбного отношения к России, от которой они получили свою веру. Как им быть? И для архиепископа Николая два вопроса: благословлять ли паству на войну с Россией или — уехать, бросить свою паству в опасное для неё время? Речь о риске отпадения от Православия… Оставшись единственным русским человеком в Японии, святитель поступил по Евангелию.
Николай Японский смог основать в далекой от родины стране среди носителей иного языка и культуры отдельную Поместную Православную церковь. В итоге он возглавил Русскую Духовную Миссию, открывшуюся в Токио. За полвека миссионерской работы святителя Николая, в Японской Православной Церкви было образовано 266 общин. Николай, архиепископ Японский — третий русский святой за всю историю христианства в России, прославленный в лике равноапостольных — после святых князей Ольги и Владимира.
Митрополит Даниил: «Равноапостольный Николай Японский – яркий свидетель святости ХХ столетия»
Святой равноапостольный Николай Японский Так утешал меня святитель Японский. Святитель Николай делает акцент на нравственном падении и отсутствии патриотизма. Равноапостольный Николай, архиепископ Японский Сегодня мы также чтим память святителя Николая Японского, в миру Ивана Дмитриевича Касаткина. священнослужители Православной миссии. Святитель Николай ходатайствует перед императором Александром II об открытии Японской духовной миссии, на что получает согласие и возводится в сан архимандрита. Православным японцам святитель Николай благословил молиться о даровании победы их императору, сам же он во время войны не участвовал в общественном богослужении, потому что, как русский, не мог молиться о победе Японии над его отечеством.
НИКОЛАЙ (КАСАТКИН)
Успех миссии святителя Николая, которая длилась полвека, был поразителен: к моменту его смерти в 1912 году в Японской Православной Церкви было 266 общин, объединявших порядка 33 000 православных японцев. Человеком, помогавшим святителю в христианском просвещении самых дальних японских провинций, куда самому святителю Николаю как иностранцу путь был закрыт. ТВЕРЬ, 6 сен – РИА Новости. В Оленинском муниципальном округе Тверской области в среду открыт памятник святителю Николаю Японскому, сообщает пресс-служба регионального правительства.
Св. Николай Японский: «Когда же мы были готовы к войне?»
Дневники святителя Николая Японского полностью переведены на японский язык. «Практически за 50 лет своего служения на Японской земле святитель Николай сделал очень многое для укрепления православия нашей православной веры на территории государства, где за одно пожелание или переход в другую веру грозила смертная казнь». Николо-Угрешская духовная семинария совместно с Отделом внешних церковных связей и Российским государственным историческом архивом приступила к переизданию трудов просветителя Японии – святителя Николая Японского (Касаткина). По инициативе святителя Николая Японского была восстановлена под руководством японского архитектора-самоучки диакона Моисея Кавамуры. Святитель Николай ходатайствует перед императором Александром II об открытии Японской духовной миссии, на что получает согласие и возводится в сан архимандрита. Впоследствии святитель Николай вспоминал: «Когда я ехал сюда, то много мечтал о своей Японии.
Смоленская епархия получила в дар ковчег с частицей мощей святителя Николая Японского
Икона с частицами мощей святого Никол ая Японского побы вала на Донбассе, где перед ней молились в храмах, включая солдат, находившихся в окопах. В Орехово-Зуеве молиться перед иконой можно до 10 декабря. После церковной службы в Богородицерождественском соборе, митрополит посетил школу «Благовест», где воспитанники подготовили концерт.
Николай Японский организовал Общество духовного утешения военнопленных а их общее число достигло 73 тысяч и, хотя ему нельзя было видеть их, постоянно посылал им письма, иконы и книги. Император Николай II писал епископу Николаю в конце 1905 года: «…Вы явили перед всеми, что Православная Церковь Христова, чуждая мирского владычества и всякой племенной вражды, одинаково объемлет все племена и языки. Вы, по завету Христову, не оставили вверенного Вам стада, и благодать любви и веры дала Вам силу выдержать огненное испытание брани и посреди вражды бранной удержать мир, веру и молитву в созданной вашими трудами церкви». После посещения Японии протоиерей И.
Восторгов писал, что в столице не нужно было спрашивать, где православная миссия, но достаточно было сказать «Николай», и каждый рикша знал, куда доставить гостя. Путешествуя по стране в одежде русского священника, мы всегда и всюду встречали ласковые взоры, и в словах привета и разговора по поводу нас мы улавливали слухом среди непонятных слов и выражений незнакомого языка одно знакомое и дорогое: «Николай»…» 6 Смерть Николая Японского Отец Николай скончался на 76-м году своей жизни, на 52-м году своего служения Церкви Божией, на 51-м году со времени своего прибытия в Японию. Сам император Японии прислал ко гробу отца Николая великолепный огромный венок живых цветов, внутри которого были два больших иероглифа: Высочайший дар. Кроме того, император Мэйдзи лично дал разрешение на захоронение его останков епископа Николая в пределах города. В Японии святой уже давно был чтим как великий праведник и молитвенник пред Господом. В 1978 году ему митрополитом Ленинградским и Новгородским Никодимом Ротовым была написана и опубликована служба.
В каждом храме Японии есть икона или фреска святого Николая Японского.
На торжественной церемонии присутствовал меценат, генеральный директор консорциума «Русэкспорт» Дмитрий Исаенко. Ковчег для частицы мощей святителя Николая Японского, переданной Смоленской епархии, изготовили мастера консорциума «Русэкспорт» из 2000-летнего морёного дуба. Дмитрий Исаенко вручил в дар создаваемому музею Смоленской епархии уникальные произведения искусства.
Затем Владыка Исидор совершил молебен святителю Николаю Японскому. По завершении богослужения митрополит Исидор в архипастырском слове отметил: «Этим молебном мы открываем памятные мероприятия, посвященные году памяти святителя Николая Японского… Мы торжественно перенесем эти святые мощи и икону в праздник Рождества Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа 7 января, в Рождественскую ночь, в Свято-Успенский кафедральный собор.
В Японии много пишут о деятельности Общества Красного Креста своей страны. Причину понять немудрено: эта организация традиционно находится в центре журналистского внимания. У исчерпавших на нее все свое красноречие записных певцов гламурной благотворительности уже не остается ни сил, ни слов на рассказ о лишенной помпезности повседневной кропотливой безвозмездной работе православных женщин в крупнейшем в Токио детском приюте на улице Аояма [2]. Весной и летом 1945 года Токио несколько раз подвергся так называемым «ковровым» бомбардировкам, то есть таким, когда командование ставило пилоту задачу выбросить на тот или иной квадрат местности определенное количество тонн бомб. Весь центр города представлял собой невероятных размеров выжженное поле, посреди которого светлым обликом надежды возвышался невредимый собор Воскресения Христова. По окончании Второй мировой войны благоденствие вернулось в православную общину Японии далеко не сразу: попав под бдительную всеохватывающую опеку американских оккупационных властей, она стала раздираться изнутри политизированными личностями, называвшими себя христианами лишь по необходимости иметь доступ к денежным пожертвованиям.
Огромный участок земли, приобретенной епископом Николаем для общинной школы, был продан. Денежные средства собора регулярно исчезали непонятно куда. Тем не менее община справилась и с этими трудностями. Какое-то время Православную Церковь в Японии возглавляли епископы неяпонского происхождения. Однако во второй половине XX века Московский Патриарх Алексий I направил в Токио письмо, в котором выражал уверенность в достаточной зрелости японской православной общины для того, чтобы быть окормляемой епископом японской национальности. Личности для исполнения этой невероятно трудной подвижнической должности были общиной найдены. Они сослужили и продолжают служить неоценимую службу в деле окормления паствы, укрепления и распространения Православия и сближения Японской Церкви с остальными православными автокефалиями. К вышесказанному стоит добавить упоминания о школе русского языка и общеобразовательных дисциплин, о воспитательной работе с детьми и их родителями, о записях гражданского состояния малоимущих людей в северных префектурах во многих семьях до сих пор сохранились «метрики» — свидетельства о рождении ребенка, — выдававшиеся Православной Церковью.
Эти и еще многие явления, проникшие в самый быт современных японцев, по значимости вполне сравнимы с материальным наследием, таким как несколько десятков православных церквей, построенных там и сям по Японе-матушке. Всё это и многое другое возникло благодаря повседневному неприметному труду множества людей, сердца которых осветила истина христианства, принесенная улыбчивым, подвижным, любопытным, отзывчивым и веселым монахом Николаем, впоследствии названным Просветителем Японии. Первое серьезное испытание он прошел в Санкт-Петербургской духовной академии. Расположенное в непосредственной близости к верховной светской власти и, соответственно, ко всем, какие только можно вообразить, мирским искушениям, это учебное заведение было вполне пропитано духом Феофана Прокоповича — угодничеством перед преподавателями, заискиванием у сильных мира сего, заблаговременными поисками выгодных мест службы и родственниц церковных иерархов в невесты. Разгульные попойки, скандальное поведение слушателей были таким же частым явлением здесь, как и в казармах гвардейских полков. Взыскания за проступки воспринимались академистами как своеобразные знаки отличия. Разумеется, серьезный юноша Иван Касаткин разительно выделялся из среды учащихся. Он мог бы постепенно принять жизненные взгляды большинства товарищей.
А мог бы резко их отторгнуть и, уйдя из академии, стать сельским священником. Иван поступил по-своему: закончив курс обучения, он принял монашеский постриг с именем Николая. Таким образом, он еще в молодости привил себе полезный для подвижника-просветителя навык жить в миру, не подвергаясь при этом его тлетворному влиянию. Тогда же, во время учебы, Иван, будущий монах Николай, увлекся Востоком. В руки к нему попала книга воспоминаний флота капитана Василия Головнина о двух годах, проведенных в японском плену. Записки русского флотоводца беспристрастно повествуют о японских обычаях, о людях всех сословий и о событиях, произошедших с ним и другими попавшими в плен моряками. Василий Михайлович с теплотой вспоминает о японских крестьянах, подкармливавших его и остальных моряков, с иронией и без злости описывает своих тюремщиков, много рассказывает о быте и обычаях жителей «Восьми отмелей». Книга Головнина своей безыскусной честностью резко отличалась от всего, что было в то время написано в Европе о «золотой стране Жипанг».
Вот, например, отрывок из типичного европейского сочинения XVIII века «об острове Нифоне», изданного на русском языке: «Земля тамошняя содержит в себе множество золота и серебра, железа, жемчугу, верблюдов!!! Любят художества и науки. Говорят об них, что они спесивы и нечестивы и любящие притвор. Японской язык собственной сему государству; однако многия японцы говорят индейскими языками, а особливо малаиосскими и китайским». Сочинитель, конечно же, не был бы Тавернье, если бы не вставил в свое писание, прилежно переведенное Степаном Коровиным-Сибирениным, следующий перл этнографии: «…когда они японцы женятся, то употребляют публичных офицеров для лишения девства своих невест и почитают сей труд за недостойный для благородного человека. Они, однако, почти так ревнивы, как и италианцы…» Откуда мсье Тавернье почерпнул столь сокровенные сведения о матримониальных обычаях далекого народа [3] , неясно, но после знакомства с его писанием вполне понятно, почему монах Николай, как и вся читающая русская публика, безоглядно увлекся честными, хотя и лишенными пикантных деталей записками Головнина. В 1861 году молодой монах уже приступил к обязанностям священника при консульстве в Хакодатэ. Большой удачей для него как, впрочем, и для населения города было то, что в ту пору консульство возглавлял Иосиф Антонович Гошкевич.
Гошкевич был одним из тех немногих российских дипломатов, которые на своем посту не стремились написать в Петербург побольше хвастливых реляций, а предпочитали ежедневно трудиться для упрочения долгосрочных интересов своей страны. Консул налаживал сердечные связи как со своими подчиненными, так и с чиновниками и населением города. Будучи сам страстным фотолюбителем, он организовал для японской детворы фотокружок вспомним, что речь идет о 50—60-х годах XIX века , доверял ребятам аппараты для съемки и вместе с ними проявлял фотографии. В Японии считается, что фотография пришла в эту страну из Европы через порты Кобэ и Нагасаки приблизительно в одно и то же время с открытием ее осакским изобретателем Хирагой Гэннаем. Однако жители Хакодатэ другого мнения: к ним способ запечатления живой картины путем воздействия света на обработанную специальным составом пластину пришел несколько иным путем, чем в центральные города «Восьми отмелей». Здесь до сих пор чтят память консула Гошкевича. Аппаратура, которую он, уезжая из страны, оставил ребятам фотокружка, в настоящее время выставлена с надлежащими объяснениями в местном музее. В середине XIX века на «Восьми отмелях» усиливаются политические брожения.
Окраинные феодальные кланы, лишенные возможности управлять страной, группировались вокруг императорского дома и строили планы свергнуть власть военного правителя-«сёгуна». Они составляли партию императора. С другой стороны, группировки, составлявшие верховную власть государства, никак не могли прийти к единому мнению: сращиваться ли мирно с императорским домом, или без этих условностей попросту вырезать окраинные кланы и оставить дворцовых аристократов без вооруженной поддержки. В той и другой партиях проходили споры и об иностранцах: убивать ли поголовно всех, или всё же кого-то оставлять в живых и учиться у них тем полезным вещам, которых нет еще на родине. Особенностью дискуссий было то, что практически все их участники имели оружие и охотно пускали его в ход, причины придумывая задним числом. Такой упрощенный рассказ дает ложное представление о времени и событийной цепочке. Коммодор Пэрри посещал Японию несколько раз в 40-х годах XIX века и неизменно натыкался на непоколебимую преграду в общении по самым невинным вопросам — заправке пресной водой, покупке продовольствия, прочим. В залпе корабельных пушек 1853 года слышится едва прикрытое раздражение порядками в стране, и чувства эти разделяли моряки многих стран, которым приходилось бывать у берегов «золотой страны Жипанг».
Иноземцы жили в стране при множестве ограничений, одно из которых касалось их вероисповедания: запрещалось проповедовать какую бы то ни было религию местным жителям. Молодой монах Николай прибывает на место священника консульства как раз в разгар общенационального брожения незатейливых воинских умов.
100 лет со дня кончины святителя Николая Японского — репортаж из Токио (+ ФОТО)
Когда началась русско-японская война, святитель Николай по просьбе своей паствы остался в Японии. В трагические годы русско-японской войны святой Николай, страдая душой за свое Отечество, тяжело переживал кощунственную радость европейских и американских христиан-протестантов по поводу бед Православной России. Через 50 лет миссионерской работы святителя Николая насчитывалось уже 266 общин Японской Православной Церкви, в состав которых входило более 33 тысяч православных мирян. Ковчег с мощами святителя Николая Японского митрополиту Смоленскому и Дорогобужскому Исидору передала православная жительница города Токио Майя (Мария) Смирнова. В 1970-м Николай Японский был канонизирован как равноапостольный святой, день памяти которого отмечается 16 февраля.
Смоленская епархия получила в дар ковчег с частицей мощей святителя Николая Японского
8 декабря состоялось принесение иконы с мощами святого равноапостольного Николая Японского в Богородицерождественский собор города Орехово-Зуево. Святитель Николай Японский — миссионер, основатель Православной Церкви в Японии. Отец Николай глубоко изучил японские язык, культуру и быт. Первым японцем, обращённым им в Православие в 1868 году, стал синтоистский жрец Такума Савабэ, бывший самурай, пришедший к отцу Николаю, чтобы убить его.