Новости Октябрьской дороги.
Как Дорога жизни спасла Ленинград
Минина и Д. Кушкуль г. Оренбург«Крымско-татарский добровольческий батальон имени Номана Челеджихана» Украинское военизированное националистическое объединение «Азов» другие используемые наименования: батальон «Азов», полк «Азов» Партия исламского возрождения Таджикистана Республика Таджикистан Межрегиональное леворадикальное анархистское движение «Народная самооборона» Террористическое сообщество «Дуббайский джамаат» Террористическое сообщество — «московская ячейка» МТО «ИГ» Боевое крыло группы вирда последователей мюидов, мурдов религиозного течения Батал-Хаджи Белхороева Батал-Хаджи, баталхаджинцев, белхороевцев, тариката шейха овлия устаза Батал-Хаджи Белхороева Международное движение «Маньяки Культ Убийц» другие используемые наименования «Маньяки Культ Убийств», «Молодёжь Которая Улыбается», М.
Не было ни запасов угля, ни продовольствия, ни медикаментов.
Поставки автотранспортом не могли полностью обеспечить Ленинград. Нужна была железная дорога. И ее построили.
Эта ветка получила название Дорога Победы. Доставить продукты... Пищевая промышленность в городе тоже была развита, но сельского хозяйства не было никогда.
Все продукты в город завозились из центральных областей СССР по железной дороге. Ленинград буквально опутывали железные ветки. В первые месяцы Великой Отечественной войны город стали отрезать от путей сообщения.
Под бомбежки попадали и поезда, везущие ленинградцев в эвакуацию, и медицинские составы. Именно через этот небольшой городок шли поезда в Волховстрой и Тихвин и оттуда в центральную часть страны. А вскоре вокруг Ленинграда сомкнулось кольцо блокады.
Поставки продуктов и топлива стали осуществляться исключительно по вологодскому направлению через Тихвин. Когда в ноябре 1941 года его захватили, в Ленинграде снизили нормы хлеба до критической величины, начались массовые смерти от голода. На освобождение Тихвина были брошены все силы, и уже в декабре враг был отброшен от города.
В Ленинграде почти сразу повысили нормы выдачи хлеба, но логистическая цепь была разорвана. Оттуда по льду Ладожского озера по Дороге жизни грузы доставлялись в Осиновец. Там начиналась Ириновская железная дорога, она вела в осажденный Ленинград.
Особенно неприятно было ехать по льду, залитому водой, когда не видно ни трещин, ни полыней, в которые могла угодить машина. Поэтому водители оставляли дверцу кабины открытой, чтобы успеть выскочить из нее при провале машины в полынью", - написал в своих воспоминаниях изыскатель Виктор Грязнов. Рельсы на льду Когда Ленинград оказался отрезан от всех железнодорожных веток, стало понятно, что автомобильные перевозки по льду Ладожского озера не смогут обеспечить город всем необходимым для выживания.
В 1942 году Военный совет фронта и Ставка приняли решение о строительстве железной дороги стандартной колеи по льду Ладоги. Также решено было построить там эстакаду. Трасса длиной 35 километров должна была идти параллельно Дороге жизни.
Усилившийся ночью шторм разбил и эти баржи: одна затонула, а другую выбросило на берег. Но большую часть груза удалось спасти. Шторма и неподготовленные для приёма больших объёмов грузов пирсы были, конечно, далеко не единственной проблемой для моряков Северо-западного речного пароходства. Главной проблемой стала нехватка плавсредств. Почти все озёрные баржи и буксиры оказались запертыми в Неве. Суда, дерзавшие выскочить из горловины, тонули от огня прямой наводки немцев, расположившихся на левом берегу реки. Привести суда из Онеги не давали перехватившие реку Свирь финны. В затонах Новой Ладоги находилось несколько десятков озёрных барж, брошенных в мирное время на слом как не пригодные к плаванию по нормам регистра. Вот к этим прожившим свой век списанным судам и были обращены все надежды. При помощи военных моряков было восстановлено в общей сложности 27 барж под сухие грузы.
Ремонт вели посменно, однако машинисты, слесари и токари трудились с раннего утра до поздней ночи. Когда ремонтная комиссия приняла суда, сдаточная команда попросила лишь одного — выспаться. Но и этим утлым судёнышкам, с трудом пробивавшимся сквозь волны бушующей Ладоги, непрерывно грозил враг: немцы — постоянными налётами авиации, финны — надводным флотом. По-настоящему мощной военной флотилии у финнов, конечно, на Ладоге не было: ей просто неоткуда было взяться в 1941 году, поскольку по результатам Зимней войны вся акватория Ладожского озера отошла Советскому Союзу. Но кто знает, как бы сложилась судьба первой военной навигации на Ладоге, будь там у финнов хоть сколько-нибудь значительный флот. А весной 1942 года на помощь финской флотилии были переброшены ещё и торпедные катера союзников: немцев и даже итальянцев. Правда, до Лахденпохьи — города на севере Ладоги — они добрались только в июле, поскольку перевозка катеров была связана со множеством сложностей. Так, итальянские катера на транспортных платформах проделали путь по всей Европе от Специи до Штеттина, откуда их на пароходе перевезли в Хельсинки, затем на буксире по шхерам довели до Выборга. Далее по Сайменскому каналу и, наконец, довезли грузовым поездом до Лахденпохьи, где располагалась главная база финско-немецко-итальянской флотилии. Основной их целью была Дорога жизни.
Так, например, 22 октября объединённая эскадра попыталась захватить остров Сухо, чтобы тем самым закупорить "бутылочное горлышко", однако вылазка эскадры была отбита с большими потерями для неё, и очередная попытка прервать снабжение города не удалась. Вот свидетельство из захваченных донесений итальянских офицеров, участвовавших в боевых действиях на Ладоге в скобках примечания советского военного : "Последующие выходы катеров MAS... Между тем движение на наших коммуникациях не прекращалось, конвои по большой трассе шли беспрерывно. Безрезультатными были также боевые походы совместно с немецкими вооружёнными паромами, а также выходы для выполнения других задач... Выходов катеров на выполнение боевых заданий было очень много, но результатов весьма мало: один сторожевой катер противника, застигнутый на рассвете на близком расстоянии от побережья 200 метров , был потоплен огнём артиллерии береговой обороны; другой сторожевой катер получил повреждения от попадания снарядов во время боя с нашим катером MAS, но не затонул; обстреляна была также канонерская лодка". Вообще разговоры о пассивности финских войск сильно преувеличены. Трусливыми они были, а вот пассивными стали только в 44 году, когда наши войска взяли Выборг. Дело в том, что за два с половиной десятка лет, прошедших после отделения Финляндии от России, эта северная страна прошла через стремительную нацификацию. Самые оголтелые, агрессивные лозунги самых правых, фашиствующих партий о построении "Великой Финляндии до Архангельска" и даже до Урала повторялись на самом высоком уровне. Достаточно взглянуть на карту, чтобы понять, что ни на какой "старой границе" войска Маннергейма не остановились.
Напротив, они продвинулись глубоко на восток и юг, а возглавлявший их Карл Густав Маннергейм навсегда покрыл свою седую голову несмываемым позором, приказывая создавать концентрационные лагеря для этнических русских в Карелии, снова и снова бросая подконтрольные ему части на то, чтобы уже двойным кольцом охватить и без того погибавший от голода многомиллионный город, в котором он когда-то проходил службу. Чтобы перерубить единственную нить, связывавшую "блистательный Петербург" со страной. Дорогой жизни шёл к нам хлеб, дорогой дружбы многих к многим. Ещё не знают на земле страшней и радостнй дороги, — как писала Ольга Берггольц. Где есть жизнь, там есть и смерть — простая диалектика, оборачивавшаяся тысячами смертей и трагедий для тех, кто встал на Дорогу жизни. Говорят, в хорошую погоду кое-где до сих пор можно видеть сквозь толщу ладожской воды лежащие на дне полуторки. Они сотнями уходили под лёд — сколь ни были суровы морозы 1941-го, даже они не могли проморозить Ладогу настолько, чтобы по ней беспрепятственно прошли тысячи тонн грузов, необходимых городу. Периодически трасса менялась: льду давали схватиться по новой, щели заливали водой. Вообще на Дороге жизни работали десятки тысяч людей, в том числе тех, кто буквально жил на льду. Тем не менее вовсе исключить трагедии не удавалось.
Но самые страшные из них связаны со временем рождения Дороги жизни — летней и осенней навигацией 1941 года. На борту баржи кроме 408 курсантов Дзержинки находилось ещё около 800 человек — из Военно-морской медицинской академии и Главного гидрографического управления, Военно-инженерного, Гидрографического и нескольких ремесленных училищ. Некоторые ехали с семьями — жёнами, детьми и стариками.
Во-первых, это было каменное теплое и вместительное здание. В церковном зале стояли многоярусные деревянные нары. И — оглушающая тишина.
У прибывших сюда не оставалось сил даже на стоны. Не знаем, учитывалась ли советским руководством «намоленность» и святость места, выбранного под эвакопункт, но почему-то хочется верить, что да. Во-вторых, здание не атаковал противник, высокий храм с колоколенкой был нужен фашистам в качестве ориентира для авиации. Нужен храм-маяк был и советским кораблям и полуторкам. Он помогал подойти с озера точно в порт. Как рассказали местные жители, на шпиле колокольни еще в позапрошлом столетии установили крест со стеклянными пластинами с фацетами — скосами на лицевой поверхности.
Крест стоял на стеклянном шаре, и когда солнечный свет попадал на него, начинал переливаться и подавал «солнечных зайчиков». А ночью на окно под шпилем ставили зажженные лампады. Такова традиция. Никола Чудотворец, покровитель всех путешествующих, слыл самым почитаемым в этих местах святым, особенно у моряков и рыбаков. Те, уходя на путину в Ладогу, знали — если совсем худо придется, одна надежда останется — на Николу. Выведет к берегу.
И в годы войны об этом не забыли. Крест пережил суровую годину и сохранялся до середины 1990-х годов. Но время его, увы, не пощадило. От реликвии осталась лишь одна пластина, сейчас она хранится в храме. Когда придете поклониться, обратите внимание на ступени. Реставраторы специально оставили две из них — те, по которым шли ленинградцы, прибывавшие в Кобону.
Ближе к самой Ладоге несколько лет назад силами энтузиастов появился небольшой памятный комплекс, посвященный Дороге жизни. Без пафоса и гранита его воссоздали по архивным фотографиям. И хотя это территория базы отдыха, само место и памятники остаются доступными для всех. Главный памятник — «Полуторка». В 2014 году его подняли со дна и поставили здесь после реставрации. На подходе к мемориалу — фотографии «Бессмертного автобата».
Нехитрые и небогатые стенды, с них смотрят множество лиц: кто-то в гимнастерках по образцу 1941-го, кто-то в модном послевоенном костюме с орденскими плашками. Километровые отметки Короткая трасса, которую до войны использовали разве что дачники для выездов загород, спасла тысячи жизней, став символом мужества и отваги. Сейчас здесь проходит А-128 «Санкт-Петербург — Морье».
Через смерть к победе
Впоследствии железнодорожный путь получил название Дорога Победы. Он стал более эффективной заменой «Дороги жизни» для доставки грузов в блокадный Ленинград. Он напомнил, что появление железнодорожной магистрали было связано с операцией «Искра», за которую Георгий Жуков получил звание маршала. Люди, которые делали эту магистраль, не считали себя героями. У них была определенная работа, которую надо было сделать быстро и качественно. И именно работа этой магистрали помогала снабжению города», — пояснил специалист. Под постоянными обстрелами В отличие от «Дороги жизни», проходившей по Ладожскому озеру, Дорога Победы пролегала по левому берегу Невы и по южному побережью Ладоги, проходя на некоторых участках в 3—4 километрах от немецких артиллерийских позиций, за что получила прозвище «коридор смерти». Шлиссельбургская трасса начиналась от станции на Волховстроевской линии, проходила по открытым, лесным и заболоченным местам, пересекала окраину Шлиссельбурга сейчас — Петрокрепость и далее через Неву у Шлиссельбургской крепости выходила на Ириновскую железнодорожную линию, по которой поезда могли проследовать к Финляндскому вокзалу. Он находился на стыке Октябрьской и Северной железных дорог и предусматривал движение четырех составов из Ленинграда и четырех составов в Ленинград. Два состава должны были проскакивать днем, два — ночью. В дневное время из-за сильных обстрелов повреждались поезда, и связь между Волхостроем и Шлиссельбургом была очень ненадежная, поэтому количество пребывающих в Ленинград сократилось.
Время тянуть мосты В это же время Зубков решал как бы не самую сложную задачу — строительство моста через Неву. Нева — откровенно не подарок для строителя. Хотя её длина — всего 74 километра, но ширина — от 400 до 1250 метров, средняя глубина — 8-11 метров, а по расходу воды это одна из самых полноводных рек Европы: по этому параметру, например, Вислу Нева перекрывает в 2,5 раза. Задача быстрого строительства надёжной переправы была весьма нетривиальной. Через реку решили строить сразу два моста.
Один — в качестве временной переправы на зиму; второй — ниже по течению, с более высоким пролётом для пропуска судов — для более надёжной и долговременной переправы. Сначала пришлось шерстить архивы, чтобы найти оптимальные места для сооружения мостов. Низководный начали строить у начала Староладожского канала — глубина в этом месте составляла умеренные 6,5 метра; к тому же здесь недалеко были железнодорожная ветка от Шлиссельбурга и узкоколейка на левом берегу. Затем в круглосуточном режиме начали строить первый, временный мост. Он поднимался на несколько метров к левому берегу, причём его строили с изгибом — дугой в сторону Ладоги для лучшего сопротивления течению.
Сваи вмораживались в лёд, дополнительно мост усиливали деревянными схватками. Прочность конструкции всё равно оставляла желать лучшего, по поводу чего изрядно нервничало командование Ленинградского фронта. Но другой возможности построить такую переправу быстро просто не существовало. Отдельной проблемой стала добыча стройматериалов. Много дерева за время блокады ушло на топливо, но неожиданно удалось найти обширные склады с древесиной, которую до войны готовили, да так и не успели отправить на экспорт.
Ко второму февраля по мосту через Неву осторожно перевели поезд с укладочными материалами из Шлиссельбурга. Эту часть работы выполнили. Буквально через несколько дней состоялось одно из важнейших событий блокады — вся дорога была готова к проходу поездов. Дело сделали даже быстрее, чем планировалось. В ночь на шестое февраля поезд машиниста Ивана Пироженко нагрузили продовольствием и отправили в Ленинград.
Ещё в Войбокало поезду пришлось ждать, пока впереди закончится обстрел. Паровозную будку для светомаскировки завесили брезентом, вместо фар использовали керосиновые фонари со специальными жалюзи. Выход на тендер тоже завесили брезентом. Фары, отсветы топки — все это было бы очевидным приглашением для немецких артиллеристов стрельнуть по огоньку. Даже один удачно пущенный снаряд мог поставить крест на всей экспедиции, а до переднего края кое-где было всего три-четыре километра.
Вдоль дороги сидели дозоры — при каких-то проблемах на путях они должны были выйти на полотно и остановить состав. Всю дорогу поезд Пироженко шёл под аккомпанемент артиллерийской дуэли — над паровозом проносились снаряды обеих сторон. Тут, конечно, был и положительный момент — рёв, свист и грохот скрадывали шум самого поезда. В Ленинграде паровоз встречали с оркестром и почётным караулом. Дикое напряжение последних дней спало — осаждённый город мог принимать грузы.
В жизни Ивана Пироженко хватало драмы и за пределами театра боевых действий. В конце 40-х его командировали в Коми, в депо Ижмы нынешний Сосногорск. Работа была экстремальной — зимой машинисты работали при пятидесятиградусном морозе. Пироженко имел репутацию исключительного профессионала. Тем более удивительным оказался его арест в 1961 году по делу о бытовом преступлении.
Уже выйдя на свободу, он скончался в посёлке Синдор Коми при туманных обстоятельствах.
К 5 февраля 1943 года, когда закончилась укладка путей, были построены мосты через пересекавшиеся Шлиссельбургской магистралью реки Назия и Черная и малые искусственные сооружения на осушительных каналах и канавах торфоразработок. Одновременно с укладкой верхнего строения пути начались работы по строительству мостового перехода через Неву. Было определено строить временный мост свайно-ледовой конструкции, который представлял бы собой низководную, без судоходных отверстий эстакаду, рассчитанную на эксплуатацию только в зимнее время. До наступления весеннего ледохода эстакаду предполагалось разобрать и взамен нее построить постоянный мост. К подготовительным работам по сооружению моста приступили 19 января 1943 года. В течение нескольких дней велись изыскательские работы, составлялся проект перехода, подвозились строители, техника и материалы. Лес заготовлялся вблизи строительства и подвозился всеми видами транспорта, а отдельные бревна доставлялись «на себе» и волоком.
Особенно тщательно выбиралось место для свайно-ледового перехода, который, в конце концов, было решено строить у начала Староладожского канала, где ширина Невы равнялась 1050 м, а наибольшая глубина — 6,5 м. Пробный проезд груженого состава по низководному мосту через Неву. Февраль 1943 года. Работы по строительству перехода начались 21 января. Они велись круглосуточно по всей его длине. Для того чтобы обеспечить скорейшую укладку пролетных строений, в первую очередь забивались ряды коренных свай, затем забивались подкосные сваи и одновременно велись работы по верхнему строению эстакады. На свайных работах было занято 16 копров. Вот как описывает эти работы командир 11-й железнодорожной бригады Г.
Дебольский: «Открытое со всех сторон ледовое поле реки. Январские морозы, ветер с Ладожского озера, пронизывающий до костей. Снегопады, переходящие в пургу. И ко всему этому — непрекращающиеся артиллерийские обстрелы, бомбежки, от которых, как и от ветра, укрыться негде». В результате 2 644 сваи были забиты в течение 9 дней в среднем в сутки забивали 294 сваи. Полностью свайная переправа была закончена 2 февраля, ее построили за 12 суток, сооружая в среднем 108 погонных метров готовой эстакады в сутки. Полная длина мостового перехода составила 1300 погонных метров. Свайные опоры речной части перехода состояли из четырех свай, связанных между собой только льдом и верхним строением.
Величина пролетов равнялась 1,9 м. Вследствие того что левый берег Невы выше правого, эстакада в профиле имела подъем в сторону левого берега. Сооружение свайно-ледовой переправы было закончено 2 февраля 1943 года, и это стало памятным днем в истории строительства ветки. В 6 часов вечера, когда над рекой уже сгущались зимние сумерки, по эстакаде прошел первый поезд, который вез укладочные материалы со станции Шлиссельбург. Очевидцы вспоминали, что поезд двигался медленней пешехода, мост потрескивал, а сотни зрителей, затаив дыхание, следили за составом и разразились криком «Ура! Свайная переправа выдержала испытание, и с 4 февраля по ней стали пропускать воинские эшелоны с разъезда Левобережный на различные станции правого берега Невы. Вечером 6 февраля начальник строительства И. Зубков сообщил Военному совету Ленинградского фронта и народному комиссару путей сообщения А.
Хрулеву о том, что в этот день в 4 ч. Военный совет Ленинградского фронта в связи с окончанием сооружения железнодорожной линии и свайной переправы через Неву поздравил всех строителей этой уникальной стройки. Отправление первого поезда Сразу же после начала строительства Шлиссельбургской магистрали среди паровозных бригад депо Волховстрой развернулось социалистическое соревнование за право вести поезд с Большой земли в осажденный Ленинград. Кто возьмет верх в соревновании — не знали до последнего часа, так как среди его участников не было отстающих. Решить могли «лишний» килограмм сбереженного в поездках угля, «лишняя» тонна доставленного груза. Пироженко Иван Павлович. Вел первый поезд с Большой земли в Ленинград после прорыва блокады. Бригады хорошо знали, что их ждет на 33 километрах «огненного маршрута», что этот рейс со сквозным поездом может стать для бригады последним, и все равно мечтали о праве вести паровоз, как о высшей награде.
Одновременно среди ленинградских паровозников по предложению старшего машиниста депо Ленинград-Сортировочный-Московский П. Федорова развернулось соревнование за право вести первый поезд из Ленинграда на Большую землю. Почетное право совершить первый рейс в Ленинград завоевала бригада Ивана Павловича Пироженко. Право вести первый поезд из Ленинграда получила бригада машиниста Петра Аполлоновича Федорова. Поезд в Ленинград вела бригада паровоза Эу-708-64 в составе старшего машиниста И. Пироженко, помощника машиниста В. Дятлева и кочегара И. Кроме того, в нем следовали главный кондуктор Ф.
Кудряшов, машинист-инструктор М. Быстров, вагонный мастер Ф. Сопровождали поезд уполномоченный НПС В. Виролайнен и начальник Волховстроевского отделения паровозного хозяйства А. Согласно записи в маршрутном листе, состав отправился со станции Волховстрой в 17 ч. И хотя в пути он был обстрелян противником и останавливался для отогрева замерзшего рукава, соединявшего бак с цистерной с водой, 7 февраля ленинградцы встречали первый поезд с Большой земли на Финляндском вокзале, куда, согласно записи в том же маршрутном листе, он подошел к 12 ч. Здесь состоялся митинг, посвященный встрече первого поезда с Большой земли и отправлению первого поезда из Ленинграда. Старшему машинисту паровоза Эм 721-83 П.
Федорову была вручена путевка, и с Финляндского вокзала отправился первый поезд на Большую землю. К началу эксплуатации Шлиссельбургской магистрали на станциях Шлиссельбург и Междуречье было оборудовано временное водоснабжение паровозов. На станции Шлиссельбург сначала восстановили заводское водоснабжение, а к 25 февраля 1943 г. На станции Междуречье временное водоснабжение состояло из пульзометра насоса объемного типа , установленного на мосту через реку Назию. Позже для постоянного водоснабжения на этой станции были построены легкая плотина, каркасное насосное здание и разводящая сеть. На Шлиссельбургской магистрали была построена новая линия связи. От Шлиссельбурга до Полян на столбах было подвешено 5 проводов 2 диспетчерских, 2 постанционных и 1 межстанционный. Переход проводов через Неву осуществлялся по временному мосту свайно-ледовой эстакаде.
Провода были подвешены на опорах, прикрепленных к сваям. Всего к началу действия Шлиссельбургской магистрали удалось установить 33 км столбовой связи и подвесить 222,5 км проводов. Были проведены также работы по налаживанию связи на линии Поляны — Волховстрой, оборудовано 5 раздельных пунктов диспетчерской, постанционной и межстанционной связи и установлено 8 семафоров временного типа. Возведение высоководного моста Сразу же после открытия движения и сдачи железной дороги Шлиссельбург — Поляны во временную эксплуатацию началось строительство нового более капитального высоководного железнодорожного моста через Неву. Это было связано с тем, что только что построенный низководный мост свайно-ледовой конструкции, не рассчитанный даже на пропуск льда, являлся временным сооружением и к весеннему ледоходу должен был быть разобран. Новый, постоянный мост было решено строить на деревянно-свайных опорах с металлическими пролетными строениями для пропуска поездов с паровозами серии «Э». Мост должен был иметь один выводной пролет с отверстием 23 м для прохода судов. Зубков , срок окончания работ устанавливался 15 апреля 1943 года.
Непосредственно над проектом работали инженеры В. Чежин и Д. В связи с тем, что в месте строительства Нева имела глубину до 7 м, большую скорость течения, а весной происходил сильный напор льда из Ладожского озера, проектировщики отказались от вариантов опор, рекомендованных типовыми проектами, и заинтересовались проектом, по которому был построен мост через реку Волхов. Из него заимствовали идею сооружения опор на сваях с устройством вокруг них ограждения в виде сплошной свайной стенки с засыпкой камнем. Такое ограждение не только увеличивало жесткость свай в подводной части, но и служило защитой их ото льда в период весеннего паводка. Принятая конструкция опор позволяла значительно снизить расход лесоматериалов, шире применить механизацию и сократить по сравнению с другими вариантами сроки сооружения опор. Возведение моста требовало проведения больших земляных работ объемом до 20 тыс. Это было связано с необходимостью прорыть на левом берегу выемку глубиной до 7 м, а на правом берегу возвести насыпь высотой до 8 м.
В проекте моста, одобренном Наркоматом путей сообщения, было предусмотрено устройство пяти пролетов шириной около 20 м, через которые могли проходить все коммерческие грузовые и малые пассажирские суда. Для пропуска больших пассажирских судов и военных кораблей с высокими мачтами предусматривался один разводной пролет отводной системы. К строительству моста были привлечены 9-я и 11-я отдельные железнодорожные бригады, спецформирования УВВР-2 и около тысячи человек местного населения. Работы велись одновременно с обоих берегов Невы. С правого берега строительством моста занимались подразделения 9-й бригады, с левого — 11-й бригады. Деревянные и металлические пролетные строения брались из запасов, предназначенных для восстановления основных железнодорожных направлений. Сваи забивались по всей длине моста в две смены в основном 17 копрами, оборудованными электрофицированными фрикционными лебедками. Для укладки пролетных строений был использован никогда еще не применявшийся в мостовой практике консольный кран «Ленинградец», сконструированный инженером Д.
Кирпич для засыпки ряжей сначала подвозился грузовыми автомашинами, а когда в связи с ослаблением льда автомашины не могли ходить по реке, кирпич стал доставляться работницами батальонов, сформированных из ленинградских женщин: в качестве салазок они использовали листы старого кровельного железа. Особую трудность при сооружении моста представляло то, что его строительство происходило рядом с позициями врага, в пределах досягаемости его оружия. Строители несли большие потери от систематических артиллерийских обстрелов противника. Так, 21 февраля вражескими снарядами было убито 13 и ранено 35 человек, 27 февраля — соответственно 8 и 14 человек, 3 марта — 3 и 4 человека. Но это не помешало завершить возведение моста досрочно. К 15 марта 1943 года были готовы почти все опоры, а 18 марта установлено последнее пролетное строение, и в этот же день в 18 ч. Движение по мосту было открыто 19 марта, хотя доделочные работы велись еще несколько дней. Движение по высоководному мосту.
Март 1943 года. Новый железнодорожный мост через Неву был однопутным, имел 114 опор и полную длину 852 м. Высота моста от горизонта воды до подошвы рельса составляла 8,21 м. Мост имел ледозащитные сооружения. Одни из них были построены непосредственно перед мостом, а другие — примерно в 650 м выше него, в районе крепости Орешек. Кроме железнодорожного транспорта по мосту мог пропускаться и автогужевой транспорт, для чего на нем был устроен настил из бревен. Для того чтобы временный мост можно было использовать в качестве дублера, нужно было принять меры для его сохранения в период весеннего ледохода, а также частично перестроить, приспособив для работы в летних условиях. Это являлось очень трудной задачей, так как существующая конструкция не обеспечивала пропуска даже относительно мелких льдин.
Ситуация требовала принятия специальных мер, так как снос льдом эстакады неизбежно привел бы к сносу и только что построенного постоянного моста. Поэтому был разработан специальный план пропуска льда через низководный мост, в соответствии с которым верховье Невы еще до начала ледохода было очищено ото льда. На подступах к крепости Орешек и в протоках Невы лед взорвали подводными фугасами и снарядами 76-миллиметровых артиллерийских орудий. Выше выносных ледорезов и перед эстакадой льдины также взрывались саперами, а затем специальные команды, располагавшиеся на дощатом настиле, устроенном с верховой стороны эстакады, проталкивали лед в малые пролеты моста. Когда начался ледоход, то большие поля льда, двигавшиеся из Ладожского озера, у крепости также подрывались саперами, а мелкие льдины проталкивались в пролеты моста стоявшими на настиле командами. Ледоход длился с 29 марта по 8 апреля, и в эти дни работа велась круглосуточно, в ночное время — при электрическом освещении.
В декабре иссякли запасы крупы и овощей. Вот обычное меню тех дней: завтрак — суп из муки, обед — тот же суп или мучная каша, ужин — снова мучной суп. За три месяца части потеряли более 11 тысяч командиров и рядовых бойцов, то есть фактически полную дивизию. С февраля 1942 года количество больных дистрофией начало постепенно сокращаться, и к лету случаи заболеваний уже почти не встречались» Ленинградский партийный архив — ф. И-43, ед. Крылатыми в городе стали слова старых рабочих Кировского завода: «Камни есть будем, а Ленинград не сдадим! Но камни могут защитить, а силу даёт только хлеб, а его-то и не было. Спасти могла только Ладога. Корабли встали, предстояло освоить ледовую дорогу. В 1941 году природа была на нашей стороне. Ранние морозы пришли на всю европейскую часть СССР. Зима на Ладоге наступила на месяц раньше обычного. Десятиградусные морозы установились уже в первых числах ноября, а 15-го Ладога замёрзла. Но прежде чем строить дорогу, надо было узнать состояние льда на озере, разметить трассы, нарастить лёд, где это требовалось. Через Ладогу пролегало несколько маршрутов, оборудованных для двустороннего движения в первую блокадную зиму было построено 1770 км ледяных дорог. Делалось это для того, чтобы увеличить пропускную способность, рассредоточить транспорт и тем самым уменьшить его потери от воздушных налётов противника, плюс уменьшить нагрузку на лёд. Каждый маршрут поддерживался в состоянии, годном для движения транспорта очищали от снега 1650 километров — почти всю трассу. На них было по два контрольно-пропускных пункта. Без ведома пограничников никто не мог появляться на льду. Отряды боевого охранения днём и ночью контролировали местность, уходя на лыжах 10—15 километров от побережья. На Ладоге зимы свирепые.
Как Дорога жизни спасла Ленинград
27 января 2024 года исполняется 80 лет со дня полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. Появилась возможность связать Ленинград с остальной страной дорогой по суше, заменив ледовую переправу — «Дорогу жизни». #СекретныеХроникиРазмыв в Петербургском метрополитене — авария на перегоне между станциями «Лесная» и «Площадь Мужества» Кировско-Выборгской линии, произошед. Сама дорога была запущена 7 февраля 1943 года, а уже к 23 февраля норма хлеба и пайка в Ленинграде сравнялась с московской — то есть буквально через две недели с момента открытия магистрали ситуация в городе резко изменилась. Дорога, которая была проложена по льду Ладожского озера и дала надежду на выживание миллионам жителей Ленинграда, начала работу ровно 77 лет назад. Позже этот путь вошёл в историю как «Дорога Победы», но те, кто возводил ветку под непрекращающимся огнём врага, называли его в то время «коридором смерти».
Дорога жизни
После снятия блокады семья Тохмачёвых вернулась домой. Удивительно, но уцелели не только дом и квартира, уцелела и вся мебель, и книги — сказалось то, что дом был "адмиралтейским". Пострадало только пианино — от страшных морозов 1941-го треснула чугунная рама, но переживший блокаду инструмент и сейчас верой и правдой служит уже внукам Тохмачёвой, оставаясь для их семьи своеобразным призывом к жизни, призывом из того, далёкого по времени, но такого близкого непокорённого Ленинграда. Гитлер любил назначать наших героев войны своими личными врагами. Если бы сумасшедший фюрер пошёл чуть дальше в своём безумии, ленинградская Дорога жизни точно стала бы ещё одним его личным врагом, с которым не справился ни он, ни его товарищ Маннергейм. Немцы и финны плотно обложили Ленинград. Единственно возможной была связь с "большой землёй" по воздуху или по Дороге жизни, сквозь Flaschenhals — так эта тонкая ниточка, связывавшая Ленинград с "большой землёй", называлась в немецких оперативных документах.
Это "бутылочное горлышко" немцы и финны изо всех сил старались закупорить. В результате их действий и изменения ледовой обстановки несколько раз менялся маршрут Дороги жизни, например, когда в начале ноября 1941 года немцы захватили Тихвин и была перерезана последняя железнодорожная ветка, соединявшая Ладогу со страной, пришлось уже "на материке" построить дорогу длинною в 308 км — а это половина расстояния от Ленинграда до Москвы. В декабре Красная армия отвоевала железную дорогу, а значит, возросла и интенсивность грузоперевозок. Период с середины ноября 1941 года до конца января 1942 года был самым тяжёлым за время блокады. Внутренние ресурсы к этому времени оказались полностью исчерпанными, а завоз через Ладожское озеро производился в незначительных размерах. Все свои надежды и чаяния люди возлагали на зимнюю дорогу Д.
Павлов, уполномоченный ГКО по обеспечению продовольствием Ленинграда и Ленинградского фронта В городе на 1 января 1942 года оставалось всего лишь 980 тонн муки, которых не хватило бы и на два дня. Положение населения было настолько тяжёлым, что Военный совет Ленинградского фронта, рассчитывая в ближайшее время на улучшение подвоза продовольствия по Ладожской трассе, принял решение о прибавке хлебного пайка. В дневнике одной ленинградки в этот день записано: "25-го числа меня подняли в 7 часов утра вестью: хлеба прибавили... Трудно передать, в какое всенародное ликование превратилось это увеличение пайка, как много с этим было связано. Многие плакали от этого известия, и дело тут, конечно, не в одном хлебе... Как будто какая-то брешь открылась в глухой стене, появилась живая надежда на спасение, острее поверилось в прочность наших успехов, и одновременно резкой болью отозвался весь ужас нашей нынешней жизни: голод, темнота, холод, вечная угроза обстрелов и взрывов".
Только за первую блокадную зиму и только по ледовой Дороге жизни было доставлено около 250 тысяч тонн продовольствия и эвакуировано более 500 тысяч жителей. Первые машины по льду Ладоги прошли весь путь целиком лишь 21 ноября. До этого было несколько безуспешных попыток: лёд толщиной 12—15 см не выдерживал даже одной порожней полуторки. При этом ледовая Дорога жизни проходила недалеко от линии фронта. Её непрестанно бомбила немецкая авиация, более того, была опасность, что немцы отважатся выйти на неверный ладожский лёд и атакуют дорогу с юга, с захваченного ими южного берега Ладоги. Поэтому Дорогу жизни необходимо было тщательно охранять.
Для этого было создано две полосы укреплений, состоявших из расположенных в нескольких километрах друг от друга деревянных срубов, обложенных мешками с песком, на которые намораживался лёд. Через каждые три километра были созданы огневые точки с орудиями малокалиберной артиллерии. Каждые один-два километра — зенитные пулемётные точки, а с воздуха магистраль защищали шесть истребительных авиаполков около 250 самолётов. Так на Дороге жизни поддерживалась жизнь. Но родилась она задолго до того, как на Ладоге встал лёд. Первые баржи с продовольствием для Ленинграда доставил на осиновецкий рейд 12 сентября 1941 года пароход "Орёл".
Из-за сильного волнения их не удалось завести в бухту и пришлось оставить на буксире у "Орла", стоящего на рейде. Усилившийся ночью шторм разбил и эти баржи: одна затонула, а другую выбросило на берег. Но большую часть груза удалось спасти. Шторма и неподготовленные для приёма больших объёмов грузов пирсы были, конечно, далеко не единственной проблемой для моряков Северо-западного речного пароходства. Главной проблемой стала нехватка плавсредств. Почти все озёрные баржи и буксиры оказались запертыми в Неве.
Суда, дерзавшие выскочить из горловины, тонули от огня прямой наводки немцев, расположившихся на левом берегу реки. Привести суда из Онеги не давали перехватившие реку Свирь финны. В затонах Новой Ладоги находилось несколько десятков озёрных барж, брошенных в мирное время на слом как не пригодные к плаванию по нормам регистра. Вот к этим прожившим свой век списанным судам и были обращены все надежды. При помощи военных моряков было восстановлено в общей сложности 27 барж под сухие грузы. Ремонт вели посменно, однако машинисты, слесари и токари трудились с раннего утра до поздней ночи.
С февраля 1942 года количество больных дистрофией начало постепенно сокращаться, и к лету случаи заболеваний уже почти не встречались» Ленинградский партийный архив — ф. И-43, ед. Крылатыми в городе стали слова старых рабочих Кировского завода: «Камни есть будем, а Ленинград не сдадим! Но камни могут защитить, а силу даёт только хлеб, а его-то и не было. Спасти могла только Ладога. Корабли встали, предстояло освоить ледовую дорогу. В 1941 году природа была на нашей стороне. Ранние морозы пришли на всю европейскую часть СССР. Зима на Ладоге наступила на месяц раньше обычного. Десятиградусные морозы установились уже в первых числах ноября, а 15-го Ладога замёрзла.
Но прежде чем строить дорогу, надо было узнать состояние льда на озере, разметить трассы, нарастить лёд, где это требовалось. Через Ладогу пролегало несколько маршрутов, оборудованных для двустороннего движения в первую блокадную зиму было построено 1770 км ледяных дорог. Делалось это для того, чтобы увеличить пропускную способность, рассредоточить транспорт и тем самым уменьшить его потери от воздушных налётов противника, плюс уменьшить нагрузку на лёд. Каждый маршрут поддерживался в состоянии, годном для движения транспорта очищали от снега 1650 километров — почти всю трассу. На них было по два контрольно-пропускных пункта. Без ведома пограничников никто не мог появляться на льду. Отряды боевого охранения днём и ночью контролировали местность, уходя на лыжах 10—15 километров от побережья. На Ладоге зимы свирепые. Постоянные ветры гонят снег по открытому пространству, наметая сугробы, которые не преодолеть автомобилю в основном были ЗИСы, легендарные полуторки. Январь 1942 года на Ладоге оказался исключительно суровым.
То ветер 9—12 баллов, то пурга, то тридцатиградусный мороз.
Увидев его, фашисты сразу же открывали огонь. Снова приходилось сильно разгонять поезд, снова закрывать регулятор и какое-то расстояние следовать по инерции. Гитлеровцы, потеряв ориентир, прекращали огонь, пока снова не обнаруживали цель. А машинист без устали повторял свой маневр, играя со смертью». Общественное достояние Весной в дополнение к немцам появился еще один враг — оттепель. Проложенную зимой по замерзшим болотам и ручьям «Дорогу Победы» стало затапливать. День и ночь под огнем врага работники восстанавливали железнодорожное полотно, а поездам приходилось идти по воде почти как амфибиям. Неоценимый вклад Ленинград моментально почувствовал пользу «Дороги Победы».
Один железнодорожный состав привозил в город больше продовольствия, чем за сутки доставлялось по «Дороге жизни». Общественное достояние С февраля 1943 года до полного снятия блокады в январе 1944 года уникальная железная дорога пропустила 4729 поездов. После того как в марте 1944 года на освобожденных территориях было восстановлено старое железнодорожное сообщение, «Дорога Победы» прекратила свою работу. За все время ее эксплуатации здесь было подбито и сожжено полторы тысячи единиц подвижного состава.
В мультимедийной документальной подборке приведены отчеты о боевой деятельности экипажей субмарин, о количестве выходов, выполненных задачах с описанием событий и схемами передвижения подлодок. В разделе представлены и другие исторические документы, посвященные блокаде Ленинграда. Публикация указанных архивов стала продолжением целого проекта Минобороны России по публикации архивных документов времен Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. Напомним, что 27 января 2019 года будет отмечаться 75-летие освобождения Ленинграда от фашистской блокады.
К жизни – по «Дороге смерти»
Битва имела ещё одну сторону — необходимость не только удержать территорию, а также город — как промышленный и культурный центр, но и сохранить его жителей, оказавшихся в ловушке голода, холода и непрерывных артобстрелов и бомбёжек. Каждый день на грани жизни и смерти, среди умирающих во сне и замертво падающих от истощения на улицах родных, близких, знакомых, жители Ленинграда продолжали бороться, стоя на заводах у станков, выпуская боеприпасы для фронта и восстанавливая боевую технику. Места ушедших на фронт мужчин заняли женщины, подростки и дети. Когда 8 сентября кольцо вражеских войск замкнулось вокруг Ленинграда, единственной транспортной артерией, связывавшей город со страной стали воды Ладожского озера. В первые дни блокады оказались разбомбленными городские продовольственные склады. Перед жителями города нависла угроза голода. Эвакуация промышленных предприятий и персонала началась ещё в июле 1941 года, а эвакуация жителей — только в августе. Однако, 30 августа немецкие войска перерезали последнее железнодорожное сообщение города со страной. С этого момента доставлять в город продовольствие и боеприпасы можно было только по воздуху и водным путём по Ладожскому озеру. Возможности налаженного авиамоста были невелики, и стало очевидным, что необходимо разработать систему снабжения города и эвакуацию из него жителей по Ладоге. В срочном порядке на побережье Ладожского озера со стороны города были построены три причала в бухтах Осиновец, Гольцмана и Морье, способные принимать баржи и катера, а также автомобильные дороги и узкоколейные железные дороги, соединявшие бухты с основными транспортными магистралями.
С началом блокады в её кольце по приблизительным подсчётам оказалось 2,5 миллиона жителей города и около 340 тысяч жителей пригородов.
Причиной, вызывавшей внезапные проломы льда, оказался эффект резонанса, который сумел выявить советский ученый Наум Рейнов при помощи изобретенного им специального устройства - прогибографа. Наука внесла бесценный вклад в организацию максимально безопасного движения по 30-километровой трассе, и Дорога жизни в свою первую зиму функционировала до конца апреля 1942 года - тогда машины успешно проходили по озеру при толщине льда всего 10 сантиметров по сравнению с ноябрем, когда рекомендуемыми были 20 сантиметров. Отрицая саму смерть Установленные правила безопасного прохождения по дороге не устраняли риск для жизни. Напротив, каждый неверно сделанный шаг или неправильное решение вели к летальному исходу. Смертельная опасность таилась повсюду: в ледовых торосах, в потере ориентиров, в непрерывных вражеских артобстрелах. Для обеспечения светомаскировки предписывалось выключать фары, но водители предпочитали этого не делать. Да и противник, отлично знавший трассу, все равно был бессилен остановить на ней поток жизни. Самое большее, что он мог сделать, - это разбить одну или несколько машин. Каждый из нас хотел, чтобы его миновал вражеский снаряд, но и каждый знал, что только смерть помешает ему выполнить свой долг и боевой приказ", - вспоминал впоследствии водитель 804 автобазы Леонид Баркович.
Многие щеголяли синими татуировками, самый распространенный сюжет: профиль Сталина на левой стороне груди, Ленина — на правой. Уже позднее я услышал об этом в песне Владимира Высоцкого: «А на левой груди профиль Сталина, а на правой - Маринка анфас». Высоцкий на войне не был, но в баню в Москве, наверное, тоже ходил… Моя мама, Надежда Александровна - в девичестве Панова - прожила много дольше отца.
А потому ей одной пришлось поднимать двух сыновей — меня с братом. Работать на обувной фабрике, а потом, когда стоять у станка стало тяжело, продавщицей в комиссионном магазине. На работе ее отмечали, награждали почетными грамотами, а от фабрики даже раза два давали путевки в дома отдыха.
Но жили мы бедно, мать перешивала мне старые пальто отца. Самым большим лакомством в детстве был кусок булки с маслом, посыпанный сахарным песком. Однако, благодаря матери, не голодали.
Вместе с братом поступили в Ленинградский университет. Он — на химический факультет, а я - на восточный. Только много позднее я понял, каких трудов это стоило матери: прокормить двух взрослых парней, дать им окончить ВУЗ.
Правда, я работать начал рано, переводчиком с группами иностранных туристов, которые стали приезжать в Ленинград, помогал семье. Да и стипендии тогда у студентов - а я получал повышенную - были такие, что это было весьма существенным подспорьем к тощему семейному бюджету. Мать умерла в прошлом году в возрасте 92 лет.
Пенсию, как она говорила, получала «хорошую», почти ничем не болела, до последних недель сохраняли бодрость, ясность мысли, хотя под конец стала быстро терять слух и слепнуть. В последние годы ее жизнь была омрачена страшной драмой — тяжелым психическим расстройством заболел мой младший брат. По специальности химик, он работал в научно-исследовательском институте, но в развальные девяностые работу потерял.
Нормально устроиться или приспособиться к новой жизни потом уже так и не смог, и, в конце концов, попал в психиатрическую лечебницу на Обводном канале. В ней он и закончил свои дни, умер за две недели до смерти матери… Про блокаду и войну мама рассказывать не любила. Только раз или два мне удалось ее «разговорить».
Вообще мама не любила вспоминать прошлое, потому что у нее, как и многих в те времена, оно было очень невеселым. Родилась она - на свою беду - в крепкой крестьянской семье в деревне Никулино под Ленинградом. На беду, потому что когда она была еще совсем маленькой девочкой, к ним пришли в дом люди с винтовками, «раскулачивать».
Родителей забрали, а она успела спрятаться под лавку. Когда ушли, дверь заколотили снаружи. Ночью маленькая Надя с трудом сумела выбраться через окно и убежала к соседям.
Те испугались: как это, прятать дочку «врагов народа»? Собрали ей узелок, и тут же отправили одну к дядьке в Ленинград. Как ни странно, но она благополучно добралась до Охты, где жил дядя, который ее приютил.
Окончила в Ленинграде школу, стала работать, но тут грянула война, город почти сразу оказался во вражеском кольце. Родители ее, правда, потом вернулись в Ленинград, но на свою погибель — в блокаду умерли. В блокаду Надежда Александровна работала на Дороге жизни, как стали называть ее после войны писатели и журналисты.
Была «вольнонаемной» в стройотряде, который квартировал в деревне Морозовка, что на берегу Ладоги. По этой дороге, которую сами ленинградцы называли «Дорогой смерти», осажденный город снабжался с «Большой земли» продовольствием, по ней же вывозили из Ленинграда детей и других эвакуированных.
Подписка Отписаться можно в любой момент. После частичного прорыва блокады в январе 1943 года появился долгожданный шанс наладить транспортное сообщение с городом. Чтобы обеспечить население Ленинграда продовольствием и организовать переброску войск для укрепления Ленинградского фронта, началось строительство временной железнодорожной магистрали. Позже этот путь вошёл в историю как «Дорога Победы», но те, кто возводил ветку под непрекращающимся огнём врага, называли его в то время «коридором смерти».
Появилась возможность наладить транспортную связь с городом, которая могла бы стать гораздо лучшей альтернативой ледово-паромной переправе «Дорога жизни». В итоге, решение о строительстве железнодорожного пути на освобождённой полосе территории было принято в тот же день. Исполнять задачу, срок которой составлял 20 дней, поручили начальнику Ленметростроя Ивану Георгиевичу Зубкову. Перед строителями стояла задача: переработать более трёх тысяч кубометров леса, установить свыше 2 500 свай, проложить вручную 33-километровую полосу из металлических рельсов. К тому же рядом располагался фронт, и гитлеровцы постоянно обстреливали намеченный маршрут, используя и наземные батареи, и авиацию. Для прокладки железнодорожного полотна задействовали более пяти тысяч человек.
Среди них находились и профессиональные строители — метростроевцы из Ленинграда, занятые до войны возведением метро, и обычные женщины, заменившие собой на стройке сражающихся на фронтах мужчин. О соблюдении технических регламентов даже не было речи: дорогу сооружали, применяя шпальную клетку — простейший способ укладки шпал, которые часто заменялись обычными брёвнами. Плюс этой примитивной технологии состоял не только в скорости работы, но и в быстроте восстановления разрушенных участков пути.
Через смерть к победе
Там, на дне Ладожского озера забивали сваи. Получилось построить более 30 километров широкой железнодорожной колеи. А на следующий день на этом участке появляются сотни изыскателей и строителей. Перед ними стоит задача за 20 суток возвести полноценное рельсовое полотно вместе с переправой через Неву. Сюда же с Дороги жизни по льду Ладоги переносят уже готовые конструкции железнодорожных путей.
В ход пошли трофейные мешки. В них насыпали грунт в карьере и таскали на плечах к полотну.
Возили землю и на санках. Даже какую-то немецкую коляску на резиновом ходу приспособили для перевозки грунта. Сделали насыпь, а она стала оседать в болото. Пришлось сначала по торфу делать слани, а уж потом сыпать землю. Дня не хватало, люди работали ночью». Вдобавок ко всему железную дорогу требовалось проложить через реку Неву.
Спустя некоторое время в 500 метрах ниже по течению стал возводиться другой мост, высотой 8 метров и уже способный пропускать корабли. Общественное достояние Удары противника по мостам практически не прекращались. Пока одно поврежденное сооружение восстанавливали, в дело вступал его дублер. Поезда отправляли в темное время суток, при этом грузы шли и в обратном направлении — продолжавшие работать в городе заводы поставляли на фронт свою продукцию военного назначения.
А как сосчитать тех, кто бежал от немцев из пригородов Ленинграда? У них не было продовольственных карточек, и они первыми умерли от голода.
А без прописки, кто их учитывал? Отец пришел с войны с контузией и тяжелым ранением. Умер рано, как и два его брата, которые тоже вернулись домой искалеченными и тоже умерли быстро, не в свой срок. В нашей квартире тогда не было ванны, а потому все ходили со своими вениками и тазами по субботам в баню на 13-й линии Васильевского острова. Помню, каким страшным было тогда мужское отделение. В клубах раскаленного пара, словно в Дантовском аду, мелькали десятки красных, распаренных изуродованных мужских тел: кто без руки, кто без ноги, на костылях, с протезами, тела многих других были покрыты страшными шрамами.
У одного, помню, вся спина была, как решето, видно, били или пытали раскаленными шомполами. Многие щеголяли синими татуировками, самый распространенный сюжет: профиль Сталина на левой стороне груди, Ленина — на правой. Уже позднее я услышал об этом в песне Владимира Высоцкого: «А на левой груди профиль Сталина, а на правой - Маринка анфас». Высоцкий на войне не был, но в баню в Москве, наверное, тоже ходил… Моя мама, Надежда Александровна - в девичестве Панова - прожила много дольше отца. А потому ей одной пришлось поднимать двух сыновей — меня с братом. Работать на обувной фабрике, а потом, когда стоять у станка стало тяжело, продавщицей в комиссионном магазине.
На работе ее отмечали, награждали почетными грамотами, а от фабрики даже раза два давали путевки в дома отдыха. Но жили мы бедно, мать перешивала мне старые пальто отца. Самым большим лакомством в детстве был кусок булки с маслом, посыпанный сахарным песком. Однако, благодаря матери, не голодали. Вместе с братом поступили в Ленинградский университет. Он — на химический факультет, а я - на восточный.
Только много позднее я понял, каких трудов это стоило матери: прокормить двух взрослых парней, дать им окончить ВУЗ. Правда, я работать начал рано, переводчиком с группами иностранных туристов, которые стали приезжать в Ленинград, помогал семье. Да и стипендии тогда у студентов - а я получал повышенную - были такие, что это было весьма существенным подспорьем к тощему семейному бюджету. Мать умерла в прошлом году в возрасте 92 лет. Пенсию, как она говорила, получала «хорошую», почти ничем не болела, до последних недель сохраняли бодрость, ясность мысли, хотя под конец стала быстро терять слух и слепнуть. В последние годы ее жизнь была омрачена страшной драмой — тяжелым психическим расстройством заболел мой младший брат.
По специальности химик, он работал в научно-исследовательском институте, но в развальные девяностые работу потерял. Нормально устроиться или приспособиться к новой жизни потом уже так и не смог, и, в конце концов, попал в психиатрическую лечебницу на Обводном канале. В ней он и закончил свои дни, умер за две недели до смерти матери… Про блокаду и войну мама рассказывать не любила. Только раз или два мне удалось ее «разговорить». Вообще мама не любила вспоминать прошлое, потому что у нее, как и многих в те времена, оно было очень невеселым. Родилась она - на свою беду - в крепкой крестьянской семье в деревне Никулино под Ленинградом.
На беду, потому что когда она была еще совсем маленькой девочкой, к ним пришли в дом люди с винтовками, «раскулачивать». Родителей забрали, а она успела спрятаться под лавку. Когда ушли, дверь заколотили снаружи.
Снег по пояс, мороз, а под снегом вода хлюпает. Машинам не пройти. В ход пошли трофейные мешки.
В них насыпали грунт в карьере и таскали на плечах к полотну. Возили землю и на санках. Даже какую-то немецкую коляску на резиновом ходу приспособили для перевозки грунта. Сделали насыпь, а она стала оседать в болото. Пришлось сначала по торфу сделать слани, а уж потом сыпать землю. Дня не хватало, люди работали ночью».
Чтобы ускорить работы, трассу строили по максимально упрощенным технологиям. На большей части пути шпалы и рельсы клали прямо на снег, без положенных земляной насыпи и балластной призмы, так что сразу после прохождения первого поезда путь дал большие просадки и перекосы. Рельсы использовались самых разных типов. Часть пути в районе Шлиссельбурга была уложена из рельсов легкого типа, снятых с узкоколейки: в тот момент других рельсов на месте просто не было, доставить их на машинах было невозможно из-за отсутствия автодороги, а по железной дороге — из-за того, что еще не был достроен мост через Неву впоследствии эту часть пути переложили, заменив легкие рельсы на тяжелые. Трассу пересекали реки Назия и Черная, а также многочисленные ирригационные каналы и канавы, через которые нужно было перекидывать мосты и мостики. Но самой сложной частью строительства стала переправа через Неву у Шлиссельбурга.
Прежде всего было начато строительство временной низководной свайно-ледовой переправы. Строить ее поручили метростроевцам, на помощь которым из Ленинграда прибыло две тысячи истощенных, измученных блокадой женщин. Предполагалось, что до начала ледохода будет построен постоянный высоководный мост, а временная переправа будет просто разобрана. Бригада, завоевавшая право провести первый поезд из Ленинграда на «Большую землю» слева направо: А. Петров, П. Фёдоров, И.
Его вел машинист Михайлов. Им управляла бригада в составе старшего машиниста И. Пироженко, помощника машиниста В. Дятлева и кочегара И. Несмотря на артобстрел, 6 февраля в 16 часов он достиг станции Новая Деревня, а 7 февраля в 12:10 состав прибыл на Финляндский вокзал. Вслед за этим другой состав отправился из Ленинграда на Большую землю.
Его вел паровоз Эм 721-83, которым управлял старший машинист П. Из дневника поэта П. Лукницкого: «Мост потрескивал, сотни зрителей и сам Михайлов, не отрывавший левой руки от реверса, следили: а не даст ли он осадку? А не выскочат ли костыли? А не перекосится ли под колесами путь? Если произойдет перекос пути, вагоны сойдут с рельсов и рухнут на лед Невы.
В наши дни оба эти паровоза стали памятниками: Эу 708—64 стоит на станции Волховстрой, а Эм 721—83 — на станции Петрокрепость.
Ленинград: 872 дня ада
| «Ещё не знают на земле страшней и радостней дороги…» - Гатчинская правда | 5 февраля 1943 года начала действовать "Дорога победы" в Ленинграде. |
| Telegram: Contact @tass_agency | Малая дорога жизни связала Ленинград, Лисий Нос, Кронштадт и Ораниенбаум. В 43-м году этот узкий коридор сыграл решающую роль в прорыве удушающего кольца блокады. |
| «Живые светофоры» | Газета Октябрьская магистраль | «Коридор смерти», впоследствии ставший Дорогой Победы, соединил блокадный Ленинград с большой землей. |
Как работала Дорога жизни во Вторую мировую войну: значение и факты
Как строили самую сложную военную дорогу — в блокадный Ленинград? Зимой 1941—1942 годов «Дорога жизни» для Ленинграда стала буквально «вопросом жизни и смерти», подчеркивает Борис Ковалев. Дорога должна была соединить Волховстроевскую линию Кировской железной дороги с Ириновской линией в районе Шлиссельбурга.
Как «коридор смерти» стал «Дорогой Победы» и снабдил блокадный Ленинград
В грозные дни блокады эта дорога являлась единственной транспортной магистралью, соединяющей через Ладожское озеро со всей страной обреченный на смерть Ленинград. Но, кроме «Дороги жизни», Ленинград с Большой землёй связывала ещё одна важная магистраль. Начало трассы — примыкание к автомобильной дороге А-181 «Скандинавия» (Санкт-Петербург — Выборг — граница с Финляндией) в районе 152-го километра. Дорога от большой земли до Ленинграда по застывшей глади озера растянулась на 30 километров. Главная» Новости» Начало снятия блокады ленинграда дата. О том, как с помощью «Дороги жизни» спасали блокадный Ленинград, сегодня вспоминают по всей стране.