Кристина признаётся, что в детском доме не была самой послушной, но решила в обществе вести себя по-другому. Кристина признаётся, что в детском доме не была самой послушной, но решила в обществе вести себя по-другому. Некоторые эксперты полагают, что «временных» сирот в российских детдомах может быть не 20 тысяч человек, а в 1,5 раза больше — около 30 тысяч. Анастасия в откровенном интервью рассказала о жизни в детдоме и после него.
Путь к «Возрождению»: как и для чего детские дома стали Центрами содействия семейному воспитанию
Помогать детскому дому не надо. Вы же не помогаете лагерю? Нужно, чтобы ребёнок был в семье. Вот какую проблему надо решать". Я давно заметил, что в России почти вся дискуссия вокруг проблемы сирот сводится к простому: "Давайте купим сироткам подарки!
Обратите внимание, что мы говорим "помочь детскому дому" или "лучше бы в детдом отвезли вещи! То есть сам факт существования детдомов особо не смущает. Также людей мало интересует реальная судьба сирот. Детские дома в России кажутся неизбежным злом, с которым надо смириться.
Тема очень сложная, но мне бы хотелось начать дискуссию: а что вообще с этим делать? Как нам реформировать существующую систему, чтобы дети, оставшиеся без родителей, вырастали полноценными членами общества? Давайте посмотрим, как обстоят дела в Германии. Почитал кое-что про систему детских домов в Германии — оказывается, детские дома там существуют, в том числе и учреждения закрытого типа.
Но они не такие, как у нас.
Он отвел мальчика в подвал, закрыл дверь и изнасиловал его. Ну, молчи, никому не говори, а то тебе будет плохо. Я пошёл наверх в группу, как будто ничего не было. Ну, я испугался. Потом пошёл на эти деньги купил себе что-то покушать, — вспоминает Саша.
Сейчас ему 26 лет, и он один из четырех официально признанных Следственным комитетом потерпевших по уголовному делу против пятерых человек — двух сотрудников и бывших выпускников детского дома в Санкт-Петербурге. Один из них дал показания, но потом отказался от них. Остальные обвиняемые настаивают на своей полной невиновности, и их родственники также уверены в этом. По материалам Следственного комитета, преступления совершались с 2005 по 2010 годы, но некоторые несовершеннолетние воспитанники детдома говорят, что все творилось вплоть до настоящего времени. Другой подозреваемый, из рассказа Саши, насиловал его и других детей в своем кабинете в школе. Он водил воспитанников на кофе, в «Макдональдс», предлагать улучшить оценки.
Ну, он добрый, хороший человек, но он насиловал детей. Ну, меня насиловал и других. Ну, первый раз он предложил, когда я зашел в кабинет, сказал, здравствуйте. Вот и он стал предлагать, давай я оценки… Ну, не хочешь ли ты там подзаработать денег? Вот, а потом он как раз меня изнасиловал. Третий подозреваемый, бывший воспитанник детдома, водил сирот на концерты благодаря «проходкам» от многочисленных знакомых из шоу-бизнеса.
По его рассказу, в первый раз его изнасиловали в 12 лет — это был тот же мужчина, что совратил Сашу. Затем насилие продолжалось в детских лагерях, куда ребята приезжали на каникулы. Через некоторое время Яша отправился в агентство, где занимались съемкой фотомоделей. Кастинг проходил в обычной квартире. Ребят просили фотографироваться в одежде, затем раздеться, и на следующий день их заставили сниматься в порносъемках. Что такое «сольник»?
Фотограф тебя на фото снимает, ты там позируешь, постепенно раздеваешься, становишься голым, мастурбируешь. Вот в принципе «сольник», — говорит Яша.
Часто они, узнав, что я рос без родителей, относились лояльнее, смотрели как-то по-другому. Иногда было тяжело. Иногда очень не хватало поддержки. Где я ее искал? В себе самом. Я знал, что справлюсь, стану лучше и вырвусь из всего этого. Так и получилось. Сейчас у меня семья, трое детей, так что живем весело.
Они еще пешком под стол ходят, но я уже учу их самостоятельности и порядку — в жизни пригодится. Самый важный урок, который я вынес из ситуаций, случавшихся в жизни, — будь добрее и принимай то, что есть. Нельзя, обозлившись на жизнь, стараться отомстить всем и вся. Унижать других, даже если когда-то унижали тебя, — значит сеять негатив, который в конечном итоге все равно вернется к тебе. Поэтому просто быть добрее и оставаться человеком, пожалуй, стоит каждому из нас. Так я попал в детский дом. Мне всегда казалось, что я родился в школе-интернате, потому что, сколько себя помню, всегда был там. Поэтому я не скучал по семье и дому — просто не знал, что это такое. Позже я познакомился со сводным братом и его отцом: я родился от другого мужчины, но мать меня «нагуляла», поэтому моим папой тоже пришлось записать его. Отец иногда навещал нас, брал в гости на выходные.
А потом просто исчез. А маму я первый раз увидел в 15 лет. Чувствовал, что подошел к постороннему человеку. Она обещала бросить пить, но так и не завязала. Я понял, что я ей ни к чему, а значит, и она мне. В конце концов, я ее совсем не знал. С лет восьми я стал жить в детском доме семейного типа. По сути, это была обычная пятикомнатная квартира: холодильник, две стиральные машины, телевизор, комнаты для двоих, все новое и комфортное. Поначалу все казалось непривычным, и было немного не по себе: стеснительность, первые знакомства, как обычно это бывает в новом месте. Но скоро привык и влился.
Воспитатели никогда не были для нас родителями, но сделали все, чтобы вырастить из нас адекватных людей. Нас изначально учили самостоятельности, давали понять, что по жизни носиться с каждым никто не будет. Мы убирали в комнатах, мыли стены, стирали. За каждым была закреплена территория и на улице — убирали снег, подметали. Дети, конечно, были разные: те, кто попадали в детский дом лет в 14 после жизни с родителями, постоянно сбегали, уходили на свои тусовки, прогуливали школу. Я же не помнил другой жизни, к тому же был спокойным ребенком. Бывало, конечно, и двойку мог принести, но это максимальные мои «косяки». За это наказывали: например, не выпускали из комнаты, пока не выучу таблицу умножения. Но это нормально. Если бы я с мамой остался, у меня бы вообще никакого образования не было.
Вариантов не было: либо иди на уроки, либо по улицам шляйся, дома не отсидишься. В начальных классах дети считали, что со мной что-то не так и я отброс.
Тут может помочь только профессиональный психолог. Немотивированная агрессия к окружающим Ребенок без повода проявляет агрессию к родителям, братьям и сестрам, животным, воспитателям, учителям, одноклассникам — ко всем, с кем он контактирует. Обычно это очень пугает, и, естественно, у людей возникают мысли о неадекватности ребенка.
Как правило, агрессия — это привычная защитная реакция ребенка на внешние воздействия. Он защищался так от взрослых, потому что у него есть опыт выживания в агрессивной среде. Когда ребенок сильно травмирован было или жестокое сексуальное насилие, или истязание, то есть его не просто не кормили или заставляли попрошайничать , тогда агрессия — это выплеск боли и страха. История: В фонд обратилась женщина в состоянии нервного срыва. Полгода назад семья Семеновых взяла из приюта 6-летнего Лешу, и в их жизни «начался ад».
По словам приемной мамы Евгении, мальчик оказался «настоящим чудовищем». Избивал ребят в детском саду, нападал на кровных детей — 8-летнюю дочь и 7-летнего сына, дрался с мамой. А взрослым мужчинам — папе и дедушке — он предлагал… заняться с ним сексом. С Лешей стали общаться психологи и восстановили его прошлое. Оказалось, его кровные родители — наркоманы, избивали сына, держали в голоде, продавали за дозу наркотиков.
Полицейские подобрали истощенного мальчика на улице и передали в приют. Конечно, семья не была готова, что ребенок окажется таким травматиком, что в его прошлом — жесткое сексуальное насилие. Это вообще очень сложно понять сразу. Из-за «заморозки» даже сотрудники детских домов не всегда могут видеть травмы ребенка. С Лешей больше года работали специалисты, стало полегче, но потом произошел серьезный откат.
Тогда родители опустили руки, поняли, что не справятся, и решили отказаться. И специалисты центра начали подыскивать другую семью, которая будет готова взять такого травмированного и неадекватного ребенка, нам было важно не отдавать его обратно в детдом. И такая семья нашлась. Но в момент, когда Лешу стали готовить к другой семье, у него что-то переключилось. Впервые за практически два года семейной жизни он сказал маме: «Не отдавай меня никому, я тебя люблю и хочу быть с тобой».
И Семеновы решили его оставить. Мальчик стал спокойнее, у него появилась привязанность и доверие к родителям. Специалисты считают, что работать с такой травмой надо еще долго, но есть шанс на практически полную реабилитацию. Например, что грязную одежду не выбрасывают, а стирают, или что родители уходят на работу, приходят, на заработанные деньги покупают в магазине еду, готовят ужин — так устроены товарно-денежные отношения. Когда уже достаточно взрослый ребенок не знает, что такое времена года, все, кто не знаком со спецификой таких детей, думают: «У ребенка, мягко говоря, задержка развития или умственная отсталость».
Это просто наследие прошлой жизни, а не органическое поражение головного мозга. В кровной семье ребенком никто не занимался, а в детском доме он просто не видел, как мама ходит на работу и покупает продукты, в столовой ему давали готовую еду, он не знает, что такое мыть посуду. Но эта задержка развития абсолютно компенсируемая, все пробелы можно быстро наверстать. И приемный родитель должен быть к этому готов. Многим кажется, что раскачивание перед сном или просьбы вполне взрослых детей купить им бутылки с сосками — еще одно проявление умственной отсталости.
Это классические последствия детского одиночества, никакого отношения к умственным способностям не имеющие. Попав в семью — естественную среду выращивания — ребенок пытается компенсировать этапы, не прожитые в раннем детстве, добирает недоданные объятия, заботу, сживается с ощущением защищенности. И если приемный родитель прошел нормальную подготовку, то такой период обычно переживается достаточно легко. История: Все восемь лет своей жизни Аня провела в доме-интернате. Она была «отказницей с рождения», а потенциальных усыновителей отпугивал ее диагноз — у девочки обнаружили тяжелую патологию центральной нервной системы, в результате которой Аня не могла ходить и постоянно пользовалась памперсами.
Центры помощи вместо детских домов — в чем разница?
Что происходит внутри детского дома. Кто помогает детям-сиротам адаптироваться к самостоятельной жизни. Семья - 13 декабря 2021 - Новости Нижнего Новгорода - 25 апреля провели в Детском доме «Огонек» города Прокопьевска познавательное мероприятие «ЭнергоТЭКа». Владелец сайта предпочёл скрыть описание страницы. Некоторые эксперты полагают, что «временных» сирот в российских детдомах может быть не 20 тысяч человек, а в 1,5 раза больше — около 30 тысяч. Если вы решили помочь детскому дому игрушками, то кроме безопасности следует обратить внимание и на их состояние.
«Сменили вывеску»: куда исчезли детские дома в Московской области
Уважаемые кандидаты в замещающие родители! С 4 декабря 2023 г. в связи проведением технических работ будет временно приостановлен прием граждан, обращающихся в федеральный банк данных о детях, оставшихся без попечения родителей, с целью постановки. Полная ликвидация детских домов и передача детей в приемные семьи — это просто неосуществимо. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. Как рассказали «Парламентской газете» в пресс-службе Министерства просвещения, в 2023 году в детдомах России проживали 31,6 тысячи детей и подростков. Это меньше, чем годом ранее, когда в учреждениях содержались 34,1 тысячи сирот. Полная ликвидация детских домов и передача детей в приемные семьи — это просто неосуществимо.
Как живут российские сироты и почему это должно волновать каждого из нас
МИФ: Детский дом учит полезным навыкам социализации. Дедовщина в детдоме: издевательства за малейшую провинность. читайте последние и свежие новости на сайте РЕН ТВ: Две воспитанницы детдома пропали в сильный мороз в Красноярском крае Шесть подростков устроили побег из детского дома в Красноярском крае. Светлана Строганова говорит, что такое часто случается с выпускниками детских домов, у которых нет никакой поддержки и значимого взрослого рядом. За десять лет с момента принятия «закона Димы Яковлева» уровень его поддержки вырос на 13% Большинство россиян сочли, что детдом лучше усыновления иностранцами.
Кусачее детство: как живется в детдоме?
| За 30 лет воспитали 43 ребенка: как работает семейный детский дом - МК | Государство само потворствует существованию коррупционной системы детдомов. |
| Как давно в России появились детские дома | Светлана Строганова говорит, что такое часто случается с выпускниками детских домов, у которых нет никакой поддержки и значимого взрослого рядом. |
| Жизнь в детдоме: история | Как живут в детдоме | История детдомовца - 2 марта 2021 - 76.ру | Де́тский дом — воспитательное учреждение для детей, лишившихся родителей или оставшихся без их попечения, а также детей, нуждающихся в помощи и защите государства. |
| Детских домов больше нет... | Когда уже достаточно взрослый ребенок не знает, что такое времена года, все, кто не знаком со спецификой таких детей, думают: «У ребенка, мягко говоря, задержка развития или умственная отсталость». |
«Детский дом не тюрьма». Жизнь в приюте глазами его воспитанников
Итак, нужно признать, что большие государственные детские дома – это самая малоэффективная форма воспитания сирот. Государство само потворствует существованию коррупционной системы детдомов. детдом — самые актуальные и последние новости сегодня. Будьте в курсе главных свежих новостных событий дня и последнего часа, фото и видео репортажей на сайте Аргументы и Факты. И они рассказали всё: что я из детдома, что у меня есть братья, сёстры, биологические родители. По словам омбудсмена, в 2013 году в детских домах пребывали 96 тыс. детей, а в 2023 году их количество не превышает 34 тыс.
Чужие среди чужих: как живут в детских домах
Поскольку государства в современном понимании еще не существовало, забота об обездоленных детях целиком ложилась на плечи общины. Первым опытом общественного призрения за сиротами можно считать так называемые скудельни скудельницы. Это были дома, в которых одинокие старики и старухи присматривали за детьми, оставшимися без родителей, подкидышами или родившимися в результате насилия и оставленными матерями. Туда же могли подбросить больного ребёнка, который оказывался для семьи обузой. Обитатели скудельни жили за счет пожертвований общины и собственного труда. Первое официальное заведение для сирот учредил князь Ярослав Владимирович, сын Владимира — крестителя Руси. Открытое Ярославом заведение приняло на иждивение 300 мальчиков-сирот, чтобы воспитывать их и обучать. Сестра Владимира Мономаха Анна основала похожее сиротское заведение для девочек, воспитанницы которого не только питались и одевались за счет княжеской казны, но и обучались грамоте и ремеслам. По мере распространении христианства увеличивалось количество православных храмов и монастырей. При каждом из них были приюты для сирот и больных, о которых заботились монахи и прихожане.
А чтобы снять вопрос навсегда, передали дом из городской собственности в региональную. Начались проверки исполнения семейного законодательства с одновременными предложениями освободить помещение. Приёмная семья вроде как должна изыскать собственную жилплощадь, а не занимать государственную. Там и сейчас резиденция». Милери уверен: именно битва за дом подкосила здоровье матери. В 2007 году она уже была настолько больна, что не смогла больше заниматься детьми.
В уже бывший «Дом Коргановых» прислали команду воспитателей от государственного детдома. А в 2008 году не стало и самой Татьяны Коргановой. Примерно тогда же в стене на уровне второго этажа обнаружили трещину. Детей переселили в детдом. А в бывшем доме Коргановых, признанном непригодным для проживания, с тех пор пытались размещать различные подразделения краевого Министерства образования. Сейчас там числится архив.
Но реально здание давно пустует. Но пока безрезультатно. А что касается самого Милери Аркадьевича, то если бы он действительно хотел создать приёмную семью, то давно бы это сделал, — недоумевает замминистра образования края Галина Зубкова. Он не захотел». Тогда всё было хорошо, — рассказывает ещё один воспитанник Михаил Андросов. Стала ходить в очках.
Похоронила мужа, свекровь, начала срываться на детях. Это был просто другой человек». Корганова забрала Мишу из дома ребёнка в четыре года. В приёмной семье он прожил до 14 лет, когда в 2007-м вместе с последней группой был передан в детский дом. Сейчас ему 25 лет, но на маму Таню он до сих пор обижен. Пили из металлических кружек.
Стеклянное было, но мы же, типа, всё разобьём… Вилок не полагалось — только ложки». Слова Андросова подтверждает и другой воспитанник, попросивший не называть его имя: «Всё самое хорошее было для её сыновей и внучек, дочек Милери. Лучшие игрушки, которые привозили спонсоры. Воспитывали нас кулаком. И она, и Милери. Нам постоянно говорили: мол, все вы здесь — ошибка природы».
Ходили мы только в школу. На кружки какие-то, секции и даже просто погулять за пределами двора не выпускали», — рассказывает собеседник. У Миши есть и более серьёзная претензия к Коргановой — она его не лечила. Говорили: «Берём». А она: «Нет, не берёте». Не хотела возиться, потому что очень хлопотно.
Меня должны были передать в интернат для необучаемых инвалидов. Была справка, что у меня вообще отсутствует интеллект». По словам Миши, занялись им только благодаря Елене Побейпеч в 2008 году. В 16 лет в Санкт-Петербурге сделали операцию — с тех пор он может стоять и хоть как-то самостоятельно передвигаться. И если бы сделали операцию хотя бы на восемь лет раньше, то, может, и ходил бы, как здоровый», — вспоминает Миша. Кроме него, по словам Елены Побейпеч, был ещё один инвалид — Коля.
У него был горб. И ему операцию по исправлению горба сделали только уже после передачи в детдом. А на всё остальное, например авиабилеты, мы также собирали по спонсорам, — вспоминает Побейпеч. Правда, получить полноценное среднее образование он так и не успел, ведь до 13 лет его, почти всё время сидящего на кровати вообще не учили. Когда же смог ходить, приобрёл две рабочие специальности — портного и краснодеревщика. Займись вовремя лечением ДЦП, да хотя бы просто не оформи как умственно отсталого, уже закончил бы университет».
Все же думают, что мы едим детей на завтрак, — вздыхает Елена Побейпеч. Мне-то он видится советским пионерским лагерем с палатами на дюжину железных коек. И мальчики там обязательно должны быть пострижены под машинку. Казённое учреждение, что с него взять. В каких-то регионах такие казармы ещё остались. Но Ставрополь можно считать образцово-показательным — детдом на 200 человек здесь всего один.
А в большинстве остальных — около 30. Ничего общего с казармой. У группы на пять-семь человек получается что-то вроде квартиры: спальня мальчиков, спальня девочек, гостиная-игровая, свой санузел. Домашняя мебель. Всё действительно очень уютно. То, что детям тут хорошо, видно сразу — весёлые, раскрепощённые, от взрослых не шарахаются.
В России ситуация стала меняться в 2012 году, когда соответствующая задача появилась в концепции "Десятилетия детства". Оно стало результатом двухлетнего труда Совета по вопросам попечительства в социальной сфере, Министерства образования, Министерства труда и социальной защиты и Министерства здравоохранения. Проблемы при распределении кровных братьев и сестер Когда только началась работа над постановлением, мы сразу же обозначили, что разрозненность системы препятствует работе с кровной семьей по возвращению ребенка. Причина в том, что его устраивают не рядом с домом, а в учреждение, к которому он "подходит" в зависимости от возраста и группы здоровья, что приводит к частому разлучению братьев и сестер. Я побывала в большом количестве учреждений в разных регионах России и часто встречала детей, которые по пять — десять лет не видели своих младших братьев и сестер, ничего не знают об их судьбе. Им даже не предоставляют возможности поддерживать какую-то коммуникацию, не считают, что это важно. Лишь в одном регионе я наблюдала, как старших возили в дом ребенка на встречи. Если же приемная семья высказывала желание забрать ребенка, им говорили о невозможности разделять детей. Получалось такое лицемерие и двоемыслие.
Последствия кочевания детей по разным группам Раньше была активно распространена практика перевода ребенка из группы в группу внутри одного учреждения. Например, в домах ребенка такие переводы происходили каждый год. Если ребенок живет в таком формате до пятилетнего возраста, то его психике наносится огромный урон. Не происходит выстраивания нормальной привязанности, что может сказаться на устройстве в семью со стабильными отношениями. Кто-то справляется с такими ситуациями, а кто-то нет. Бесконечные переводы, смены взрослых приводят к тому, что ребенок перестает надеяться на какую-то коммуникацию. Такие дети могут выглядеть так, словно у них есть психиатрические диагнозы, но их может не быть. Это последствия таких перемещений. По детям очень заметно, соблюдаются ли на самом деле предписания или их продолжают перемещать, не фиксируя на бумаге.
Точка не возврата: почему приемные родители отказываются от детей и как это предотвратить Мы не раз видели детей, которые ни с кем не общались в группе. Спрашивали у сотрудников, когда ребенок попал в систему, выясняли, что давно. Становилось очевидно, что этого ребенка недавно перевели из другой группы. Тогда мы просим воспитателя рассказать о ребенке подробнее. Она говорит, что с другими детьми он не играет, ни с кем не общается. А потом опрашиваем воспитателя предыдущей группы.
Чтобы меня не поймали в очередной раз, я заползал под беседку и, лежа на земле, подложив под голову руки, слушал «кино-радио».
О чем они только не говорили: о зарплате, о кухне, о директоре... И обо всем смачно, грязно, порой с ненавистью. Но больше всего доставалось мужьям. Я не знал, кто такие мужья, мне думалось, это собаки или еще какие-то животные. Особенно помню одну «воспу» в кожаном пальто, всегда с беломориной в черных зубах. Нас она называла товарищами, а воспитательниц — дорогими товарищами. Она не очень-то следила за нами.
Бывало, стоит со своей папиросой и смотрит куда-то вдаль. А мы копошимся где ни попадя. Однажды я даже свалился в воду фонтана, потянувшись за желтым осенним листком. Хотя был случай. Одна повариха стала брать меня домой — вместе с продуктами. Может, из жалости. Как-то раз я съел у нее все конфеты в буфете.
Было смешно, что она, взрослая тетя, говорила со мной, как с новорожденным. Видно, у нее не было детей, хотелось «посюсюкать», а я залез в буфет, и конфетам — привет... В общем, развеял ее мечты по поводу материнства. Она обматерила меня и вернула в детский дом. И больше домой к себе не брала. Мне же было все равно: я наелся конфет надолго, еще и товарищам принес... В детском доме практически все «воспы» имели клички — маленькая месть детей.
Детдомовцы безошибочно выбирали «кликухи» и между собой называли воспитателей только так, отклонение от «нормы» жестоко каралось. Причем право дать «кликуху» имели только старшие, которые потом через средних передавали нам ее как директиву. Вообще обзывки зависели от степени неприязни детей. Александр Гезалов со своими детьми Например, директора детского дома называли ГФ, по первым буквам имени и отчества — Галина Федоровна, но потом из-за ее любви к строю и собраниям переименовали в Галифе. У самой крупной воспитательницы была кличка Курица, у самой маленькой и старой — Капа. И так далее.
Кто возьмет подростка? Почему в детских домах все еще остаются дети
Тема очень сложная, но мне бы хотелось начать дискуссию: а что вообще с этим делать? Как нам реформировать существующую систему, чтобы дети, оставшиеся без родителей, вырастали полноценными членами общества? Давайте посмотрим, как обстоят дела в Германии. Почитал кое-что про систему детских домов в Германии — оказывается, детские дома там существуют, в том числе и учреждения закрытого типа.
Но они не такие, как у нас. Несколько лет назад в Германии было более 50 тысяч по некоторым данным, до 65 тысяч сирот и детей из неблагополучных семей, которые проживают в детских коммунах или приёмных семьях. Как работает система, если родителей хотят лишить родительских прав Если что-то случилось, власти забирают ребёнка в приёмник-распределитель он может находиться в здании детского дома.
Пока суд не вынес решение по его делу, ребёнок находится под защитой государства. Он живёт либо в детдоме, либо в приёмной семье. Дети дошкольного возраста обычно попадают в семьи.
Детский дом может сотрудничать, к примеру, с 10 такими семьями. Обычно у людей в таких семьях есть педагогическое образование либо им нужно закончить спецкурсы. При этом семьи получают финансовую поддержку: 700 евро как попечителям плюс 140 евро — "киндергельд", деньги на ребёнка, которые положены любому родителю в Германии.
Однако даже выплата этих сумм обходится государству дешевле до 10 раз , чем содержание детей в детских домах.
Я ничего не знала о сиротах, когда пришла сюда. Было страшно. Я не понимала, куда я попала, — начала свой рассказ воспитательница. Светлана Михайловна приехала в Омск из Крутинки. Там она была учителем начальных классов, но по семейным обстоятельствам ей пришлось переехать в город. В детский дом она пришла не целенаправленно, а потому что здесь было свободное место. Потом выучилась в ОмГПУ на педагога для особых детей.
Но она так и осталась в этом детском доме: проработала здесь воспитателем 24 года. Мы начали дружить. Дружили целых 20 лет, до самой ее смерти. Она помогала мне вначале, объясняла и подсказывала. Особенно про ласку. Дети же прощупывают тебя. Если ты кому-то позволил большую ласку, то они не простят. Мы все тут друг другу с этим помогаем.
Пока ты не побывал в детском доме, ты не понимаешь, что это, — делится омичка. Молодой воспитательнице многому нужно было научиться, но с первых же дней ее ждало серьезное испытание: из ее группы сбежали 8 из 15 детей. А что делать? Нужно было искать их самой, милиция начинала искать спустя три дня. Нашла их на фруктово-овощной оптовке. Они сбежали туда, чтобы поработать и чтобы поесть фруктов. Я хотела уйти из-за этого. Это же очень тяжело, такая ответственность.
Минпросвещения внесёт законопроект об изменении процедуры усыновления несовершеннолетних в Правительство. В мероприятии приняла участие заместитель Министра просвещения Российской Федерации Т. В ходе своего выступления Т. Синюгина сообщила, что ведомство готово внести законопроект об изменении процедуры усыновления несовершеннолетних в Правительство.
Единственным местом, откуда можно было увидеть другой мир, была входная калитка. Она манила своим просветом.
Каждый раз, натыкаясь на стены, глаза искали просвет. И он был — калитка, которая всегда была закрыта на большой замок. Нередко мы собирались около этой калитки вдохнуть другой жизни, а добрые люди, проходящие мимо, пихали в наши карманы кто семечки, кто конфеты, кто соленые огурцы. Так описывает свои детские годы Александр Гезалов, российский общественный деятель, публицист, специалист по социальному сиротству в своей повести «Соленое детство». Жизнь детей-сирот должна меняться. И речь идет не только об их семейном устройстве, которое активно идет все последние годы, но и о кардинальном реформировании самих учреждений для этой категории детей.
Преодолеть ведомственную разобщенность, закрытость системы, приблизить бытовые условия интернатов к домашним — эти и многие другие поправки готовит Министерство просвещения к постановлению правительства РФ от 24 мая 2014 г. Активное участие в подготовке поправок принимал фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам». Мы попросили руководителя фонда Елену Альшанскую рассказать о том, как идет реформа детских домов в России. Но идёт он, конечно же, неровно — где-то активнее, где-то хуже, есть какие-то моменты, которые решаются более или менее легко, есть какие-то, которые не решаются совершенно, и это зависит от разных факторов. Прежде всего, у нас до сих пор все учреждения в регионах находятся в трёх разных ведомствах. Маленькие дети до четырех лет содержатся в Домах ребёнка, которые относятся к ведению регионального Министерства здравоохранения.
Детские дома и школы-интернаты для детей от 4 до 18 лет подчиняются органам управления образованием того или иного субъекта РФ. Детские дома и интернаты для детей с тяжёлыми нарушениями интеллектуального развития — в системе социальной защиты. В некоторых регионах начат процесс объединения всех организаций в системе социальной защиты. Например, Москва уже завершила этот процесс, и все организации находятся в одном ведомстве, меняются их уставы и условия внутри зданий — чтобы они могли принимать разновозрастных детей и с разными группами здоровья. Но в основном градация по разным ведомствам сохраняется. Это приводит к тому, что, во-первых, детей продолжают переводить из одного учреждения в другое по этапу, как только ребенок вырастает или выясняется, что он не тянет программу обычной школы и т.
В Домах ребёнка преобладают медицинские подходы, там до сих пор во многих регионах медицинского персонала больше, чем воспитателей, и у учреждения есть понимание, что главное — охрана здоровья, а работе над восстановлением кровной семьи или содействию устройству в семью не всегда уделяют должное внимание. Где-то, конечно, стараются перестроиться, но в целом, к сожалению, перевешивают старые подходы. Прежде всего на уровне того ведомства, в подчинении которого находятся эти учреждения: какую задачу ведомство ставит, так учреждение и работает. Нередки случаи, когда директор детского дома-интерната или другой организации для детей-сирот понимает важность реформ и готов их реализовать, но вышестоящее начальство не дает ему этого сделать, а иногда и наказывает. То есть было в ДДИ, например, 20 детей на одну нянечку, а воспитателей не было вовсе, а теперь надо не больше 6—8 — и на одного воспитателя. А министерство не утверждает изменённое штатное расписание, поскольку на это требуется дополнительное финансирование.
Понятно, что в этой ситуации директор ничего не может сделать. Поэтому чрезвычайно важно, чтобы изменения были поняты и приняты на уровне ведомства. То есть это люди, для которых постановление стало подспорьем, аргументом в пользу их деятельности. Есть те, кто активно саботирует процесс.