майор авиации Заслуженный военный летчик Российской Федерации.
Заключение эксперта как источник выводного знания в судебном доказывании
| Дело Жукова в июне 1946 года | Это потом, при Хрущеве, когда органам госбезопасности было запрещено вести оперативную разработку руководящих партработников, начала расцветать коррупция, в конце концов и погубившая великую страну. |
| В Екатеринбурге умер генерал, строивший «Черный тюльпан» и памятник Жукову | На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Кто предал СССР», автора Егора Кузьмича Лигачева. |
Армия на войне и в мире. Генерал Балуевский — о реформах и реформаторах
| День памяти Юрия Кузьмича Орлова | | О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. |
| Спас тысячи жизней, не исполнив приказ. Подвиг генерала Шапошникова. Люди. Нация | Орлов, Юрий Кузьмич. (р. 1937). доктор юридических наук, профессор. |
Заключение эксперта как источник выводного знания в судебном доказывании
Что касается московской публики, то ее потрясла новость об аресте за взятки директора «Елисеевского» Юрия Соколова. Что касается московской публики, то ее потрясла новость об аресте за взятки директора «Елисеевского» Юрия Соколова. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. Хрущёв потом, снял Жукова с должности и послал командовать внутренним Киевским округом, потому что был не благодарным, а подлым. 28 апреля в Крыму захвачена в плен большая группа солдат и офицеров 98 немецкой пехотной дивизии. Пленный командир.
Хрущев. Охота на силовиков
Никогда в жизни он не сделал бы ничего, что могло ему повредить. Теперь уже известно, что никакого дела Галины Брежневой не существовало. Но она действительно была знакома с некоторыми людьми, попавшими в поле зрения правоохранительных органов. Начальником главного управления внутренних дел столицы был тогда выходец из комсомола Василий Петрович Трушин. От цыгана следы повели к Галине Брежневой».
Но посадили его вовсе не за кражу бриллиантов. В 1982 году его приговорили к семи годам тюремного заключения по статье 154, часть 2 спекуляция Уголовного кодекса РСФСР. Он отсидит четыре года и в конце 1986 года выйдет на свободу. Узнав об аресте Бориса Буряце, министр внутренних дел Николай Анисимович Щелоков, преданный Брежневу человек, перепугался.
Распекал Трушина: — Ты понимаешь, на что ты замахнулся? Как ты мог? Щелоков позвонил Андропову — хотел посоветоваться. Щелоков недовольно сказал Трушину: — Решай вопросы о Галине с ее мужем, не впутывай меня в это дело.
Трушин доложил Чурбанову, что для следствия нужны показания Галины. Наутро Юрий Михайлович прислал ему заявление, подписанное Галиной Леонидовной, о том, что она Буряце не знает и дел с ним не имела. Занималась историей Буряце не госбезопасность, а милиция. Никому в руководстве КГБ и в голову не приходило расследовать деятельность дочери генерального секретаря.
Семен Кузьмич Цвигун тут и вовсе был ни при чем. Так что не было ему нужды ни ходить к Суслову с мифическими документами, ни пускать себе пулю в лоб из-за Галины Леонидовны. Но версиям нет числа... Шептались, что Семена Кузьмича убрали, чтобы он не мешал заговору против Брежнева.
А заговор будто бы организовал Суслов, который решил взять власть. Человеком он был сложным, с тайными комплексами, очень скрытным. Есть литераторы, которые верят, что именно его Сталин хотел провозгласить своим наследником, да не успел. Из всех версий эта самая смешная.
Сталин, во-первых, умирать вовсе не собирался, а во-вторых, к своим подручным относился брезгливо-презрительно и никого из них не мог представить на своем месте. Михаил Андреевич Суслов родился в ноябре 1902 года в деревне Шаховской Хвалынского уезда Саратовской губернии. В детстве болел туберкулезом и смертельно боялся возвращения болезни. Поэтому всегда кутался и носил калоши.
Единственный в брежневском окружении, он не ездил на охоту — боялся простудиться. Историки часто задаются вопросом, отчего же Михаил Андреевич Суслов, который просидел в кресле секретаря ЦК КПСС тридцать пять лет, поставив абсолютный рекорд, не стал главой партии и государства? Роль руководителя страны требует умения принимать неординарные и самостоятельные решения, не заглядывая в святцы. Хрущев это мог.
Брежнев — пока не начал болеть. А Михаил Андреевич привык строго следовать канонам. Ни другим, ни себе он не позволял никаких вольностей, отклонения от генеральной линии. Тонкогубый секретарь ЦК с лицом инквизитора помнил наизусть все идеологические формулировки и патологически боялся живого слова, боялся перемен.
Всегда интересовался, как в прошлом решался тот или иной вопрос. Если же звучало слово «впервые», Суслов задумывался и откладывал решение. Над другими членами политбюро часто издевались, Суслов не давал повода для анекдотов. Улыбку вызывало только его пристрастие к калошам и старого покроя костюмам.
Его дочь Майя рассказывала, что отец сурово отчитал ее, когда она надела модный тогда брючный костюм, и не пустил в таком виде за стол. Еще изумляла привычка Михаила Андреевича ездить со скоростью чуть ли не сорок километров в час. Никто не рисковал обгонять его машину. Первый секретарь Ленинградского обкома Василий Сергеевич Толстиков говорил в таких случаях: — Сегодня обгонишь, завтра обгонишь, а послезавтра не на чем будет обгонять.
На заседаниях политбюро Суслов сидел справа от генерального секретаря. Но не выпячивал себя, неизменно повторял: «Так решил Леонид Ильич». Брежнев знал, что ему не надо бояться Суслова: тот не станет его подсиживать. Михаила Андреевича вполне устраивало место второго человека.
Суслов говорил коротко и только по делу. Никаких шуток, посторонних разговоров. Обращался ко всем по фамилии, кроме, разумеется, Брежнева. Аппаратчики им восхищались.
Но невозможно забыть то, что Суслов сделал со страной. Он был главным дирижером тотальной обработки умов, которая продолжалась десятилетиями и создала невероятно искаженную картину мира.
После этого удара я сделал все, чтобы остаться таким, каким был. В этом я видел свое внутреннее спасение». При проверке документов выяснилось, что груз был вывезен из Германии и принадлежал Жукову. Правда, там же говорилось, что маршал приобрел мебель на фабрике за личные деньги. Собрать компромат на полководца таким способом не удалось. Опала Жукова между тем усиливалась. Вернувшись в Одессу, он много ездил по территории округа, побывав в Николаеве, Тирасполе, Кишиневе , Бельцах и Бендерах.
Проводил учения, посещал театры, смотрел все новые фильмы. В Москве уже вовсю шли аресты фигурантов «трофейного дела». Забирали многих друзей и соратников Жукова. В 1965 году он признался, что в 1947-м каждый день ждал ареста и подготовил чемоданчик с бельем. Легенда о том, как Жуков за одну ночь переловил в Одессе всех преступников, жива до сих пор. Однако едва ли показанная в «Ликвидации» операция «Маскарад» когда-либо была осуществлена в реальности. Сам Жуков на склоне лет любил рассуждать, как расправился с бандитизмом в Одессе. Но о бессудных расстрелах на месте никогда не упоминал. Если верить участнику этой борьбы Бондареву, «никаких указаний маршала Жукова, чтобы расстреливать бандитов на месте, не было и не могло быть».
В то же время он подтверждал, что сотрудники разных силовых ведомств плотно взаимодействовали, проводили обыски, вместе патрулировали улицы, обследовали чердаки и подвалы. Историки сходятся в одном: Жукову удалось значительно улучшить обстановку в послевоенной Одессе. Возможно, снижения количества преступлений он добился и не за одну ночь, но ситуация действительно поменялась.
Переехав на руководящую работу в Москву, в ЦК партии Лигачев перестает величаться Юрием и становится как записано во всех документах Егором. Так его называл Горбачев, так называли его остальные видные деятели партии и правительства. И лишь сибиряки по привычке, приехав в Москву называли Лигачева Юрием Кузьмичем. Почему так? Ведь вроде Юрий и Егор разные и непохожие по звучанию имена?
Обратимся к воспоминаниям профессора Томского политеха Николая Кириллова: «Я был на всесоюзном съезде работников просвещения. Председательствовал на котором второй человек в ЦК — Егор Лигачёв.
Никита Хрущев всю жизнь даже не знал точную дату своего появления на свет, писал в анкетах и отмечал день рождения 17 апреля. Лишь после его смерти историки уточнили датировку по метрической церковной книге — 15 апреля 1894 года, то есть ровно 130 лет назад. Труд для моего возраста был тяжелым, надо было поднимать ярмо, запрягая волов в плуг…" — одна из первых фраз в мемуарах Хрущева. Сразу отмечу, что это первые мемуары в тысячелетней истории России, написанные ее властителем на русском языке. Есть, конечно, "Записки" Екатерины II, но они все же не вполне мемуары, да и созданы изначально совсем не на русском. Так что Никита Сергеевич и в этой сфере может считаться первопроходцем. Пересказывать биографию Хрущева нет нужды — о ней написано немало.
Первая четверть века его жизни — в целом обычная судьба молодого пролетария, сторонника революции и участника Гражданской войны. Таких в ту эпоху были если не сотни, то десятки тысяч. Отметим лишь географию — и трудовая, и учебная, и политическая биография Никиты Хрущева связана с Донецким бассейном. Думается, он совсем не кривил душой, когда писал в мемуарах: "Я детство там провел, и для меня Донбасс — родная стихия, я скучал по шахтерам…" Отмечу, что, родившись в эпоху массовой неграмотности, Хрущев с юности активно и настойчиво учился. До революции — церковно-приходская школа, потом партийная школа при политотделе одной из армий Гражданской войны, затем рабочий факультет будущего Донецкого университета. И наконец, Промышленная академия в Москве — вуз, в который он пробивался очень настойчиво и целеустремленно, жертвуя даже руководящей карьерой на Донбассе. Академиком во всех смыслах Хрущев, конечно, не стал, но для своей эпохи он был вполне образованным человеком, как бы в этом ни обманывал его нарочито простоватый внешний вид. Отмечу еще один момент в обширной биографии этого человека, обычно остающийся в тени его политической деятельности. С 1931 по 1938 год Хрущев работал в Москве, при этом несколько лет был первым лицом во властной вертикали советской столицы.
Юрий Жуков: «Оттепель» началась вскоре после войны»
Известно, что Юрию Грекову в прошлом году исполнилось восемьдесят лет, он был уроженцем Ленинградской области. В течение нескольких лет он возглавлял штаб 40-й армии в Афганистане, был первым заместителем знаменитого генерала Виктора Дубынина. Затем Греков служил в Прибалтике и Закавказье, где пытался урегулировать конфликт в Нагорном Карабахе. В частности, именно Греков курировал вывод 366-го мотострелкового полка, часть офицеров которого перешла на сторону Армении.
Партия сказала: «Надо! От того периода больше всего осталось в памяти создание школы комсомольского актива на Можайском море. Там, практически на пустом месте, в 130 км от Москвы построили палаточный городок, маленький домик для директора, пирс. Много было молодого задора, шуток: небольшой овражек мы назвали «Дарьяльским ущельем»; два столба и калитка - «Ворота на пляж»; в сосновой роще надпись: «Эта роща посажена квадратно-гнездовым способом мичуринцем Мишей Болотинским» - он был начальником лагеря.
В общем, развлекались, как могли. Но в то же время шла серьезная работа: семинары, учеба. Давали общее представление о политике, экономике, обучали практике комсомольской работы, делились опытом. Впервые я видел, как человек выступает в течение часа не по тексту, а по тезисам. Это была лекция-размышление. Очень яркое и мудрое размышление. Потом я встретился с Карпинским, когда он был заместителем главного редактора «Московских новостей».
Какие-то проблески доброго отношения к своему комсомольскому прошлому у него остались. Тогда шли слухи о «заговоре молодых» - А. Шелепина, В. Семичастного, Н. Егорычева и других. Среди «заговорщиков» упоминали и Л. Они якобы хотели прийти к власти.
Семичастный , пользовался большим авторитетом. Вокруг него формировалась группа людей, которые хотели бы, чтобы страна пошла по несколько иному пути. Эти люди не были репрессированы, как это делалось в 1937 году, но Брежнев освободил их от всех занимаемых постов и поставил им преграды для продвижения в общественной жизни. Карпинский долго не работал, ему всюду «перекрыли кислород». Таких людей, как он, позже стали называть диссидентами. Беседа с Леном Вячеславовичем там, на Можайском море, оставила глубокий след в моей памяти и во многом была ориентиром в дальнейшей работе с людьми. В школе комсомольского актива было много дискуссий о том, как вести комсомольскую работу.
Мы проводили семинары первых и вторых секретарей, работников отделов пропаганды и районные семинары. Например, мы несколько раз арендовали пионерский лагерь и вывозили туда актив секретарей комсомольских организаций. Обсуждали проблемы и по профессиональным группам: группа медицины обсуждала свои проблемы, учительская - свои, промышленная - свои. Формы работы были как общие, так и раздельные. Проводили спортивные соревнования. У нас были лодки, и мы устраивали гонки на парусниках и на веслах. Играли в волейбол и футбол.
Прекрасным футболистом был Альберт Роганов - секретарь горкома комсомола, ставший затем секретарем горкома партии по идеологии. В последнее время служил в МИДе. Очень эрудированный, несколько язвительный человек. Талантливым организатором был Борис Николаевич Пастухов - прекрасный режиссер, постановщик массовых мероприятий. Для чего я все это рассказываю? Делюсь опытом? Комсомол тех времен подвергнут остракизму и почти забыт.
Пишу что-то вроде объяснительной записки, оправдываюсь, хотя бы перед самим собой, что время прожито не зря? Глубоко убежден: не зря! Повторяю, политик должен говорить о прошлом лишь тогда, когда это может пригодиться людям в настоящем и будущем. Комсомол в те времена давал многим хороший старт в нужном для человека направлении. Я уверен, что для общества необходимо создание молодежных организаций, чтобы была преемственность поколений, не прерывалась связь времен. И хотя тогда, в 1991 году, я принял решение уйти из политики, сегодня я в нее возвращаюсь, так как мне бесконечно дорога моя страна, моя родина, ее судьба. Любимый город.
Старинные переулки Арбата, Замоскворечье, Сокольники, Измайлово, новостройки окраин. А еще плавящийся асфальт летним днем в центре, толчея; буйство листвы в парках, поймы старых водоемов в новых районах. Могу говорить о Москве бесконечно. Паустовский писал: «Москва - подобно Риму и Парижу - вечный город. Сквозь пожары и революции, великие войны и колокольный звон, бунты и покаяния, сквозь море народных движений, приниженность и скуку - она пройдет, как монолит, и сохранит свой облик - во сто крат более прекрасный. На перевале веков, культур он станет особенно четок - этот облик Москвы, вечного города». Мне повезло.
Большую часть своей жизни я работал для Москвы. За это время я встречался с разными людьми, разными руководителями. Иные из них стали «знаковыми» для Москвы, для страны. В чем-то - отрицательными, в чем-то - положительными. Качества человека трудно разложить по полочкам. Постараюсь рассказать объективно, не прикрашивая, но и не усугубляя - что было, то было. Говорят, нельзя войти в одну и ту же реку дважды.
Я трижды начинал работать в горкоме партии. Впервые - сразу после работы в горкоме комсомола. В 1968 году меня утвердили инструктором отдела организационно-партийной работы. Мне исполнилось тогда 29 лет, и я был самым молодым работником горкома. Беседуя со мной, второй секретарь МГК КПСС Владимир Яковлевич Павлов, сам в прошлом комсомольский работник, так объяснил мне разницу между комсомолом и партией: «Комсомол всем и во всем помогает, ни за что не отвечая. Партия сама работает и несет ответственность за все, что происходит в стране». Я это запомнил на всю жизнь.
Мой первый приход в горком партии длился почти десять лет. За это время я окончил заочную высшую партийную школу, в 1972 году стал заместителем заведующего отделом. В мои функции входило курирование партийных организаций десяти районов, Моссовета и горкома комсомола, подбор кадров и проведение массовых мероприятий. Это - достаточно важные участки работы, особенно подбор кадров, причем речь здесь шла не только о партийных, но и о советских и комсомольских работниках. Но меня тяготила аппаратная работа, я стремился к самостоятельности. В 1977 году я был рекомендован на пост секретаря Куйбышевского райкома партии - района, в который после изменения границ вошла значительная часть моего родного Первомайского района. Второй раз моему возвращению в горком партии в определенной мере способствовал случай.
Предстояли выборы в Верховный Совет Российской Федерации, и Константину Устиновичу Черненко предложили выбрать район, где он будет баллотироваться. Ему дали список районов. Он хотел баллотироваться в Красногвардейском, после которого по списку шел Куйбышевский. У работников райкома, конечно, были определенные трудности, когда объясняли людям, почему не она, а К. Черненко станет у нас кандидатом. Но выборы прошли достаточно успешно. В 1984 году умер Юрий Владимирович Андропов, и К.
Когда была первая встреча с избирателями района, я вел собрание. Тогда обратили на меня внимание, и Виктор Васильевич Гришин предложил мне перейти в горком партии заведующим орготделом. Думаю, что если бы Черненко не ошибся тогда с «галочкой», зав. Я пришел в горком партии в 1985 году. В конце того же года туда пришел работать Борис Николаевич Ельцин. Впервые я увидел его на пленуме, где он избирался. Там Ельцин просто поздоровался со мной.
С Горбачевым же я до этого несколько раз встречался. Он меня узнал, сказал несколько добрых слов. Ельцин же держался очень скованно, напряженно, вероятно, думал, что его московская организация не изберет своим секретарем: ведь он не был членом горкома. Но избрали единогласно. Это тогда было в порядке вещей: кого рекомендует Политбюро ЦК, того и избирали секретарем горкома. Ельцин приступил к работе. Три дня он не имел со мной никакого общения, хотя заведующий орготделом МГК - не последнее лицо в организации.
На четвертый день утром раздается телефонный звонок: «Прокофьев, почему люди приходят так поздно на работу? Я говорю: «Борис Николаевич, а рабочий день еще не начался» - «Как так «не начался»? Но я всегда приезжал к девяти, чтобы познакомиться с письмами, подготовить дела. Ельцин был недоволен таким положением и добился, чтобы работу начинать в девять часов утра, и мы стали работать с девяти. Такое было у меня с ним первое деловое знакомство. Через некоторое время опять звонок по телефону с замечаниями - не помню, по какому поводу. И тогда я ему сказал: «Борис Николаевич, вы можете предъявлять ко мне претензии только в том случае, если выскажите свои требования.
Я работник аппарата. Моя задача: работать на первых секретарей горкома партии. Я знаком с требованиями руководства. Насколько я знаю, эти требования удовлетворяю. Скажите свои требования, и тогда можете предъявлять мне свои претензии». В то время он такие разговоры воспринимал нормально, и, если с ним говорили откровенно, то и воспринимал это более позитивно, чем когда хитрили, изворачивались: он, как дикий зверь, чувствовал неточность, не ту тональность и был всегда настороже. Даже если медлишь с ответом, он сразу: «А что ты так долго думаешь?
Если на его вопрос, кого назначить на тот или иной пост, называешь фамилию сразу, на следующий же день человека назначают. Если говоришь, что надо подумать, думать начинает он сам: назначать или нет. Так мы с ним работали. Предстояла городская партийная конференция. Готовили ее в жестких условиях: с восьми утра до часу - двух ночи. Часто приходилось работать вместе с ним. Потом перешли на нормальный режим работы.
Словом, понимание было. Однако в середине февраля 1986 года состоялся неприятный разговор: он обвинил меня в мягкотелости по отношению к кадрам и сказал, что надо более активно проводить замену московских работников. Я ответил, что могу быть жестким, но жестоким не был и никогда не буду. Он стал оправдываться, говорил, что он тоже не жестокий человек. Окончилось тем, что, когда начали разбираться с кандидатурами на заместителя председателя исполкома, секретаря исполкома и другими, на все кандидатуры, предложенные мной, он согласился, а по секретарю уперся, говоря: «Вот видишь, не дорабатываешь, нет у тебя кандидатуры». Тогда я сказал: «Ну, давайте я пойду туда? Он обещал подумать.
Через два дня, 20 февраля, у меня был день рождения. Мы сидели в семейном кругу. Позвонил Ельцин, поздравил и сказал: «Я подумал и, видимо, отпущу тебя на работу в Московский Совет, тем более что там нужно партийное влияние: Сайкин пришел с завода, партийного опыта у него нет никакого». Этот разговор состоялся в пятницу. А в понедельник на совещании секретарей горкома Ельцин объявил, что будет рекомендовать меня на переход в Моссовет. Вот так я и стал секретарем исполкома Моссовета. Это была, я считаю, первая властная ступенька в моей деятельности - я стал комиссаром при Валерии Тимофеевиче Сайкине.
Он был очень неплохой хозяйственник, но не знал ни структуры городского хозяйства, ни порядка работы в партийных и советских органах. Мне приходилось ему помогать, и я думаю, что не погрешу, если скажу, что мы с ним достаточно дружно трудились. Ельцина модно сейчас ругать. Но я постараюсь быть объективным. Что мне тогда в нем нравилось? У него была очень цепкая память, он все цифры, фамилии, факты запоминал быстро, держал в памяти, анализировал, и всегда этим пользовался. Подчас сознательно подставляя человека под удар.
Например, назначал человека и тут же начинал его экзаменовать, гонять по цифрам. Он-то эти цифры уже знал наизусть, а человек за две недели не успевал все изучить и попадал в тяжелое положение, которое подчас заканчивалось его снятием. Ельцин хорошо улавливал настроение аудитории и умел быстро перестроиться по ходу выступления. Если понимал, что аудитория его не поддерживает, тут же менял ход мыслей. Он улавливал настроение, я еще раз повторюсь, каким-то звериным чутьем, и я думаю, что он больше и действует на уровне чутья, чем каких-то расчетов и знаний. Еще, что было характерно для него в то время - сейчас-то ему вообще некого бояться, - он не страшился авторитетов. В то время, как мне казалось, принимая какие-либо решения - а он мог принять и неординарные решения, - Ельцин не считался с тем, кто и как на это посмотрит «сверху».
Он искал и находил выходы из ситуаций, которые обычным, накатанным путем нельзя было решить. На это он действительно был способен. Вот это, по моему мнению, было в нем положительным. Но меня и тогда многое в нем коробило. Ему важно было - и это видно было невооруженным глазом! Это уже в то время проявилось достаточно четко. Отдельного человека он не видел.
Отдельные люди его не интересовали. Их судьбы, хороший ли, плохой человек, - его не трогали Он спокойно перешагивал через них и шел дальше. Это имело отношение не только к партийному активу, хозяйственникам, но и к тем письмам, жалобам и заявлениям, которые шли к нему от простых людей. Ельцина это практически не интересовало. А вот завладеть вниманием масс, эффектно выступить, чтобы об этом потом пошла широкая молва, было для него самым важным. С самого начала он использовал популизм как средство для укрепления своего авторитета. Вот это я считаю для партийного руководителя, для политика в моем понимании - резко отрицательным качеством.
Я мог бы продемонстрировать на отдельных примерах, как он обращался с партийными кадрами. Тогда многих надо было действительно заменять. Но люди не были виноваты, что их выдвинули руководителями и они занимают не свое место. Ельцин же их обвинял в том, что они сознательно вредили, называл врагами перестройки. И все это достаточно громогласно. Был такой случай с секретарем Ленинградского райкома партии Шахмановым: Ельцин поставил вопрос о его освобождении от работы, а райком не освободил. Все работники горкома были брошены в район - собирать компрометирующие материалы на Шахманова для того, чтобы убедить директоров, сломать их.
И опять райком не освободил Шахманова. Тогда Ельцин пошел на таран - Бюро МГК партии, под его нажимом, объявило, что пленум Ленинградского райкома партии «еще не созрел, чтобы принимать самостоятельные решения», и поэтому Бюро МГК партии своей волей освобождает Шахманова от занимаемой должности. Примерно такая же история случилась с Графовым, секретарем Тимирязевского райкома партии. Он был неплохой хозяйственник, а как секретарь райкома ни в политике, ни в кадрах не разбирался. Потом Графов работал заведующим бюро технической инвентаризации города и неплохо справлялся. Каждому человеку нужно быть на своем месте. Но дело преподнесли таким образом, что человек якобы сознательно вредил перестроечным моментам, и с этой мотивировкой его освобождали от работы.
Еще что характерно для Ельцина: когда он врет, то верит в свою ложь. В этом разница между ним и Горбачевым. Тот врет сознательно. Ельцин же, если лжет, глубоко убежден, что говорит правду. И поэтому аудитория ему верила. Когда он заявлял, что «ляжет на рельсы», это была не просто фраза - в тот момент он и сам был, видимо, убежден, что так сделает, и эта вера внушалась аудитории. В этом успех его выступлений на митингах.
Вера в свою ложь порождала сопричастность окружающих. В Московской городской партийной организации, как и во всей стране, люди ждали и хотели перемен. Поэтому приход Ельцина с его достаточно четкими позициями, с его резкой оценкой существующего положения в стране, с предложениями по изменению ситуации, по видению дальнейшего развития страны, Москвы был воспринят с симпатией. Другое дело, что сделать это было тогда невозможно, как и сейчас: построить можно только то и в том объеме, на что есть деньги. Но его обещания вселяли надежду. Люди верили, что в Москве будут перемены, а Москва в свою очередь станет влиять на страну. Поэтому конференция московской партийной организации, когда Ельцина уже избирали в состав горкома партии и избирали на съезд делегатом, проголосовала за него единогласно.
А ведь в зале сидели человек 15-18 из тех, кого он снял с работы! Я сказал ему тогда: «Борис Николаевич, вы видите зрелость московской партийной организации? Сидит тот же Болотин, еще люди, которых освободили от работы, тот же Роганов - они все равно проголосовали за вас, потому что верят в необходимость изменения ситуации в стране, верят в вас. Поэтому вы только должны опереться на городскую партийную организацию, и все будет нормально». Но Ельцин пошел по другому, характерному для него пути: он не созидатель, а человек, который все разрушает только для того, чтобы самому возвыситься над теми, кого он принижает, ставит на колени. И он все время находился в состоянии борьбы. Я прекрасно понимал, что никто не ввел бы войска в Чечню без приказа Ельцина.
А сейчас ищут виновных где угодно. До самого конца пребывания у власти он не менял своих методов: Коржакова снял, Барсукова выгнал. Да и когда он был секретарем обкома партии в Свердловске, то за десять лет сменил четыре! И в Москве работал так же. А перед народом выступал как борец за его права. Например, назначил он одного человека начальником главного управления торговли и на заседании партийной группы Моссовета предложил: в течение двух недель наладить торговлю в Москве. Проголосовали, хотя каждому было ясно, что за такой срок эта работа невыполнима.
Через две недели, естественно, положение дел оставалось прежним. Бюро горкома принимает постановление о снятии этого человека с работы как «не справившегося» и как «не оправдавшего доверия партийной группы Моссовета». Все это печатается крупным шрифтом в «Московской правде», и население воспринимает это как борьбу Ельцина за его интересы. В экономике Ельцин совершенно не разбирался. Почему я это заметил? В течение восьми лет я работал секретарем райкома партии и курировал промышленность и строительство. Кроме того, я кандидат экономических наук, и мне было понятно, каков уровень его знаний.
Цифры он хорошо знал, а в экономических процессах разбирался слабо, даже не на уровне первокурсника. Знал, может быть, производительность труда, но не больше. Кстати, этим страдал и Горбачев. Ведь у нас была командно-административная система, и зачастую главным становилось выполнение плана любой ценой. А это осуществлялось давлением на людей, командным методом. Экономические знания особенно и не требовались.
Вот одно из них… В тот период, как уже говорилось выше, в Сталинграде находились Маленков с Жуковым. Со слов советского аса, дважды героя Советского Союза генерал-лейтенанта Виталия Ивановича Попкова, он стал свидетелем кровавого судилища… Кстати, Попков стал прототипом сразу двух главных героев — Маэстро и Кузнечика — в фильме «В бой идут одни старики». Он вспоминал: «Под Сталинградом нас, семерых летчиков-асов, пригласили на военный совет.
В землянке сидел Жуков, который к тому времени был заместителем Верховного главнокомандующего, секретарь ЦК Маленков, представители военных советов и генералов — человек тридцать. Под Сталинградом к тому времени сложилась катастрофическая обстановка: наши войска, отступая, дошли до берегов Волги. Встреча началась с того, что нам сказали: «Вы очень плохо воевали, поэтому враг у великой русской реки». Тут Маленков предложил: «Трусов и паникеров надо расстреливать на месте». Жукову эта мысль понравилась, он подошел к командиру нашего полка Василию Зайцеву а он был Героем Советского Союза, только под Сталинградом сбил 19 немецких самолетов и спросил: «Сколько вы своих летчиков расстреляли? Жуков взбеленился: «Ах, не умеете! Сейчас мы вам покажем», — выбрав наугад из присутствующих четырех офицеров, вывел их из землянки и без объявления всякой причины приказал прибывшему с ним взводу охраны расстрелять… Жуков обращался и к Попкову: — Почему плохо воюете? Сколько вы лично расстреляли? Попков не растерялся: — Нам, товарищ маршал, немцев хватает.
Своих мы не расстреливаем. Во двор их…» Виталий Иванович запомнил появившееся чувство страха и беспомощности перед нелепостью происходящего и остроты унижения. В небе с ним спутницей была отвага. После расстрела Жуков, оскалившись, заметил: — Вот так и с вами поступят, если будете плохо воевать, суки! С этого дня больше не считать им боевых вылетов, сбитых самолетов, не поощрять, не представлять к званиям и наградам. Когда летчики вернулись в полк, приказ маршала Жукова уже находился в Особом отделе части. Прибавьте к 47 учтенным еще 13 — получится 60. Тяжело об этом писать, но ради объективности — надо! В это невозможно нам сегодня поверить.
Но, как писал Артур Конан Дойл, если вы исключите невозможное, то, что останется, и будет правдой, сколь бы невероятным оно ни казалось. Его обвинили в «провале ряда боевых операций, проводимых Юго-Западным и Сталинградскими фронтами, и преступных связях с немцами». Следствие по делу И. Рухле велось более 10 лет. Мурыжили толкового генерала. Он был осужден к лишению свободы сроком на 10 лет в ИТЛ и звания «генерал-майор» без поражения в правах. Вся эта следственно-судебная тягомотина говорила сама за себя — дело стояло на глиняных ногах. Вскоре оно развалилось. Постановлением Пленума Верховного суда СССР от 29 мая 1953 года дело было прекращено за отсутствием состава преступления.
Приказом Министра обороны СССР от 6 июня того же года он был назначен заместителем командира одной из войсковых частей Северо-Кавказского военного округа. Фальсификация дела и грубейшие нарушения законности очевидны, как очевидно и то, что за это грязное и преступное дело никто не ответил. Обвинение «в провале ряда боевых операций» является примитивным измышлением.
Либо, если идти по действующим конституциям двух республик, нужно было проводить всенародное голосование. Ему на это даже часа не потребовалось. Он оставался украинофилом, одевался в вышиванки. И октябрьским вечером в Пицунде в 1964 году, когда его из отпуска Политбюро вызывало в Москву, чтобы сместить со всех постов, Хрущев искал поддержки, надеялся на помощь именно из Киева - он пытался связаться с Кошевым, командующим войсками Киевского военного округа. От воли первого лица в 1954-м зависело если не все, то очень многое.
Это же послесталинская эпоха - авторитет генсека был очень высок по инерции. Поэтому у Хрущева была очень высокая степень независимости при принятии решений. И одна неубедительнее другой. Вплоть до конспирологических версий. Например, что это был внешнеполитический маневр, связанный с претензиями на Крым извне. Якобы еще на заре советской власти с западными игроками были достигнуты некие договоренности о передаче Крыма именно Украинской Республике. Еще увязывали это с ролью Хрущева в репрессиях на Украине - у него руки были по локоть в крови. И он как бы компенсировал свою вину перед Украиной.
Почему члена Политбюро Лигачева в Москве и Сибири называли разными именами
| Что Хрущев зачистил в архивах? Ручное КГБ. Мода на ордена. Юрий Жуков | Орлов Юрий Кузьмич. |
| Дело Жукова в июне 1946 года | И локомотивом этого прироста был Хрущев, говорит Юрий Емельянов, кандидат исторических наук, автор книги «Хрущев. |
| Семен кузьмич журавлев генерал госбезопасности - У дачки | Генерал-майор ФСБ в отставке Изгородин Юрий Кузьмич. Родился 24 марта 1947 года в поселке Зеленый Калининградской области. |
| Почему члена Политбюро Лигачева в Москве и Сибири называли разными именами | И локомотивом этого прироста был Хрущев, говорит Юрий Емельянов, кандидат исторических наук, автор книги «Хрущев. |
Посмотрев сериал ВВС, британцы бросились раскупать роман «Война и мир»
- В Екатеринбурге умер генерал, строивший «Черный тюльпан» и памятник Жукову
- Семен кузьмич журавлев генерал госбезопасности
- Герой Социалистического Труда Кучиев Юрий Сергеевич :: Герои страны
- Читать книгу «Кто предал СССР» онлайн полностью📖 — Егора Кузьмича Лигачева — MyBook.
- Хрущев. Охота на силовиков
Где Никита Хрущёв пересидел Сталинградскую битву
С названием[когда] Перестройки, для жителей Москвы, с целью самообразования плотоядных от форта, была введена «отставка преобразователя». Звягинцев юрий кузьмич, the Golden Age of Theoretical Physics. В середине мая 1962 года первый заместитель командующего Северо-Кавказским военным, округом генерал-лейтенант Матвей Кузьмич Шапошников проводил на Кубани сборы комсостава округа. история, хрущев Никита Хрущев. Знает автор или нет, но его статья повторяет версию Хрущёва, который использовал донесения Зорге для дискредитации Сталина.
Первый ниспровергатель военной супермощи
Сборник воспоминаний «Наш Юрий Кузьмич» посвящен первому секретарю Томского обкома КПСС, члену Политбюро ЦК КПСС, почетному гражданину Томской области Егору Лигачёву. Отсюда арсенид в его ориентировании к официальным резким ссылкам юрий кузьмич автоваз. По наветам Хрущева и указанию Маленкова (последний был представителем Ставки при Сталинградском фронте) генерала Рухле 5 октября 1942 года обманным путем посадили в самолет Маленкова и отправили в Москву якобы на повышение — так распорядился Хрущев.