Главная» Новости» Мотальщики казани.
О Челнах написан роман: мотальщики, КАМАЗ и милиция
«Снег» продолжает публиковать отрывки из книги экс-главы татарстанского МВД, а ныне руководителя аппарата президента РТ Асгата Сафарова «Закат казанского феномена». Госавтоинспекция Казани опубликовала видео, на котором видно, как за несколько секунд до массовой аварии на Камалеева в Казани виновник ДТП пролетел на красный сигнал светофора. За 1986–1987 гг. в Казани было совершено 181 нарушение общественного порядка, в том числе 51 групповая драка, в которой участвовали 900 человек. Главная» Новости» Мотальщики казани.
«Закат казанского феномена»: как сформировался костяк кровавых ОПГ 90-х годов
Казанские оперативники того времени утверждают, что немалая часть наличности вывозилась из города. Вот только куда и для какой цели? Продуманная система «моталок» до сих пор вызывает ряд вопросов — ведь такие уличные группировки вряд ли могли возникнуть стихийно. Этим процессом явно кто-то руководил, преследуя сразу несколько целей: держать в страхе огромный город, иметь целую армию уличных бойцов и, наконец, получать большие деньги. Но кто же мог быть причастным к созданию «моталок»? Исследовавшие казанский феномен журналисты и социологи неоднократно пытались установить это. К примеру, причинами массового возникновения уличных банд называли то, что в Казани издавна существовала традиция кулачных боёв, что вокруг города много лагерей, что досуг подростков был совершенно не организован, а милиция бездействовала. Однако точно такие же факторы действовали на территории практически всей страны. В книге журналистки Любови Агеевой «Казанский феномен: миф и реальность» 1991 год высказано мнение, что «моталки» породило бескультурье — в Казани того времени один кинотеатр приходился на 150 тысяч жителей.
Кроме того, очень плачевно выглядели многие другие социологические показатели: большое число неполных семей, массовый переезд в город выходцев из сельской местности. Но опять же все эти проблемы были характерны и для большинства других городов. В первом случае ссылаются на странное отношение властей к казанскому феномену. Местные правоохранители до поры практически не препятствовали деятельности уличных группировок — возможно, боясь признать наличие организованной преступности в городе. А когда в 1986 году из Казани в Москву было отправлено коллективное письмо, которое подписали несколько сотен родителей с просьбой разобраться в проблеме, никакие меры не предприняли. Это вполне могло произойти из-за того, что «моталки» находились под крылом КГБ и в группировках воспитывались бойцы, которые пригодились бы на случай дестабилизации обстановки в государстве. Примерно тем же объясняют и влияние ЦРУ: политические структуры не только СССР, но и его противников уже предчувствовали возможность распада страны — и понимали, что в таких условиях армия подростков будет грозной силой. По указке воров в законе Наиболее верной представляется версия писателя и журналиста Андрея Константинова автора цикла очерков «Бандитский Петербург».
Он считает, что молодёжные банды в столице Татарстана были организованы по указанию главарей воровского мира. Это подтверждает тот факт, что впоследствии все казанские группировки, действующие в других городах, жили по воровским законам. Получается, что криминальные авторитеты СССР, предчувствуя смутные времена, готовили свою армию.
Сегодня в 7:50 на улице Магистральная в Казани произошла смертельная авария.
Автобетоносмеситель «КамАЗ» насмерть задавил велосипедиста. По предварительным данным, 43-летний водитель большой машины на перекрестке улиц Поперечно-Кукушкинской и Магистральной не убедился в безопасности маневра, при повороте направо совершил наезд на 54-летнего велосипедиста. От полученных травм велосипедист скончался на месте.
В 1986 году — 12 600. В 1987-м — 10 700.
Если разложить эти цифры по полочкам, то найдется место и прямому вымогательству. Кое-где для уличной среды сложился своего рода вымогательский прейскурант. За то, чтобы выпустили после задержания за драку, — бутылка. За получение передачи или свидания в изоляторе временного содержания — бутылка. А если задержанные подозревались не в мелком хулиганстве, а в чем-то более серьезном, например, нанесении тяжких телесных повреждений, тут уж, бывало, бутылкой не отделаешься...
Кому-то давали срок меньше положенного. Но дальше-то шли расходы, связанные с пребыванием в колонии. Внеочередная передача — минимум бутылка. Внеочередное свидание — минимум четвертак. Не во всех отделениях милиции и не на всех «зонах» существовал такой прейскурант.
Но ему и не надо было существовать везде. Вполне достаточно было просто где-то существовать. Дорожала жизнь — росли и поборы. Особенно много расходов было связано с уличными «боями» группировок. Если пацан попадал в больницу, надо было помочь передачами, редкими дорогостоящими лекарствами.
Если погибал — поставить приличный памятник, финансировать похороны, отметить «девять дней», «сороковины», годовщину смерти. Не все собранные деньги передавались родителям павшего в уличном «бою», но они были рады и этим: в конфликтных группировках, как правило, состоят пацаны из простых и малообеспеченных семей. В уличном лексиконе появились словечки «система», «бригада», «команда», опять-таки почерпнутые из словаря взрослых. Где-то во главе. Где-то — такой же «деловой» сотрудник милиции или колонии.
Некоторые «команды» пользовались распределителями и «кормушками» вполне открыто. Улица усваивала много параллелей... И еще не известно, чье воздействие было более тлетворным. Книжку эту издали на всякий случай мизерным тиражом в четыре тысячи экземпляров... Улица менялась вместе с действительностью.
Благородство и милосердие стали объектом циничных насмешек. Преступное по своей явной или скрытой сути поведение перестало считаться преступным. Люди все меньше чувствовали низость своих поступков. Происходило обобществление ответственности и стыда, людям приходилось изворачиваться, «вертеться», тащить, лгать, скрывать... Взрослый мир деградировал, но по инерции призывал мир детей и подростков к нравственной чистоте.
Общество с разрушавшейся моралью не могло не выращивать в себе зародышей насилия и агрессии. Одним из симптомов, указывавших на эту болезнь, была возраставшая конфликтность уличных группировок, которая становилась формой общения. Все изощреннее становились издевательства. Не только над чужими пацанами, но и над своими. Слишком много накапливалось злобы, чтобы ее можно было излить только на чужих.
Так, может, мы хотя бы сегодня наберемся мужества и признаем, что улица не создает собственных форм жизнедеятельности и моделей поведения, а только перенимает их у взрослых и осуществляет в соответствии с главными особенностями подросткового возраста — максимализмом и безжалостностью? Не так давно беседовал с подростками и узнал потрясающую вещь. Они, оказывается, разоблачили одного из своих, который был у милиции осведомителем. Вскоре читаю в газете: компания зверски избила товарища. За то, что «работал на милицию, стучал».
Беседую с работниками милиции, возмущаюсь: да разве можно вербовать пацана, играть его жизнью! А мне спокойно: не лезьте в нашу специфику, мы обязаны знать, что происходит в наиболее криминогенных группах, и потому использование «источников» вполне оправдано... Когда-то мы сокрушались, как много в школах формальных активистов, не имеющих авторитета у одноклассников. Потом бросились в другую крайность: стали предлагать в актив тех, кто уже утвердил свое влияние. Не вникая, что это влияние держится на наглости, кулаке, обладании престижными вещами, сплоченности кучки «суперменов».
И все же она «провела» Сергея в старосты, руководствуясь тем, что он, такой красивый, властный, сильный, будет держать класс в руках, заставит ребят выполнять все ее распоряжения. Последствия ставки на «сильную личность» были трагическими. Одна из жертв старосты, Виктор П. Той классной руководительнице было хорошо известно о замашках протеже. Другим учителям чаще всего просто некогда рассматривать «второе» лицо своих выдвиженцев.
Учительство прибегало к такому использованию актива постольку, поскольку само было жертвой чьего-то использования. На учителя наваливалось столько ненужной работы, никак не способствующей лучшему воспитанию, что он рад был свалить хотя бы часть этого груза на какой угодно актив, изображать какую угодно бурную деятельность, только бы его не терзали коллеги и проверяющие. И в прежние времена уличные взаимоотношения строились на примитивном принципе: либо боишься ты. Явление использования вынуждало строить отношения так, чтобы «свои» боялись не только «чужих», но и «своих». Особенно циничные формы приняла практика использования «актива» в деле перевоспитания.
Не желая и не умея переделать правонарушителя путем духовного влияния, работники воспитательно-трудовых колоний, загруженные, подобно учителям, множеством ненужных обязанностей, не придумали ничего лучшего, как «перевоспитывать» своих подопечных, используя оголтелый, на все готовый ради своей корысти «актив». Вот письмо, полученное мной от 42-летнего мужчины. Я не был в «отрицаловке». Я был членом библиотечной комиссии, "а это почти что «актив». Но я не мог выдержать каждодневных «разборов».
Каждый вечер наше отделение выстраивалось, и «бугор» надевал перчатки. За нарушения режима средней тяжести виновный получал по морде или по почкам. Били за плохо пришитую пуговицу, за плохо начищенные сапоги, за дырку в одежде, за курение в неположенном месте. За более серьезные нарушения виновника ждало нечто дикое, ужасное, скотское. Это похлеще пыток в гестапо.
Знаю паренька, которого пропускали через строй «актива», а в руках у каждого «активиста» была табуретка... Назрел бунт.
Мы просто работали, жили практически в условиях военного времени, часто оставаясь спать прямо в кабинетах. Да и предъявить, как правило, мы им ничего не могли. Но сам не бил, а кто бил, я не видел». Максимум, за что можно было их привлечь, это за хулиганство, да и то его еще надо было доказать. А эти «романтики» хранили дома кто кастет, кто заточку, кто «самострел». К сожалению, методика наша хоть и приносила реальные результаты, но процесс остановить уже не могла. Более того, те, кто побывал в наших руках, тоже мотали себе на ус информацию, изучая принципы и слабые места работы милиции.
Казанский феномен или как «мотались» пацаны
«Мотальщики» частенько ездили в Москву просто потолкаться на Казанском вокзале, пройтись по центральным площадям, пугая всех встречных злобными взглядами исподлобья. Главная» Новости» Новости опг казань. Главная» Новости» Опг борисково последние новости.
ГИБДД выяснила, что виновник массового ДТП в Казани пролетел на красный
Главная» Новости» Опг тукаевские последние новости. Не знаю, по каким законам бились в старину кулачники, но ужаснулась, увидев их нынешних потомков, казанских 'мотальщиков'. Главная» Новости» Опг тукаевские последние новости. За 1986–1987 гг. в Казани было совершено 181 нарушение общественного порядка, в том числе 51 групповая драка, в которой участвовали 900 человек. Казань. Сферы деятельности. Согласно письмам в редакцию «Вечерней Казани», драки между «мотальщиками» происходили исключительно по их желанию, и вмешательство взрослых в том числе представителей.
Анвар Маликов: «Бандитскую страницу истории Казани надо знать»
Новое социальное явление в среде молодежи не могло не оставить своего следа в языке. Словарь казанских подростков составляют достаточно много понятий, которые определяют ранее не существующие отношения. Одни из них — «мотаться», «мотальщики»— стали широко известны благодаря публикациям центральных газет и телепередачам, другие обитают в пределах Казани и Татарии. Чтобы читатели лучше смогли ориентироваться в жизни казанских подростков, предлагаю вашему вниманию словарь наиболее употребительных жаргонизмов, введенных в русский язык группировками. Мотаться — быть членом группировки, жить по ее законам. Мотальщики, мотаны, гопники — так называют членов группировок.
Контора — молодежная компания, объединяющая молодежь определенного двора, микрорайона, улицы. На официальном языке конторы называют группировками. Шелуха, салаги — члены группировки 10—13 лет. Это резерв «конторы».
Инвалидность 2 группы. В случаях, когда служба привела к ухудшению здоровья военнослужащего, последний имеет право на следующие отдельные выплаты: Единовременное пособие по итогам прохождения медицинской комиссии; Денежную компенсацию за утрату профессиональных навыков; Пенсию по инвалидности; Социальную помощь в период адаптации после увольнения. Единовременное пособие по итогам прохождения медицинской комиссии Единовременное пособие выплачивается военнослужащему при увольнении по состоянию здоровья. Размер пособия определяется исходя из степени утраты трудоспособности, установленной медицинской комиссией. Это может быть компенсация за потерю возможности работать на военной должности, а также за утрату возможности трудоустроиться в гражданской сфере. Денежная компенсация за утрату профессиональных навыков При увольнении по состоянию здоровья военнослужащим может быть предоставлена денежная компенсация за утрату профессиональных навыков. Размер компенсации определяется исходя из должности, ранга и стажа службы. Такая выплата помогает военнослужащему подготовиться к жизни в мирной среде и приобрести новые профессиональные навыки. Пенсия по инвалидности Пенсия по инвалидности является важной формой социальной поддержки для военнослужащих, имеющих утрату трудоспособности. Размер пенсии определяется в зависимости от степени инвалидности и времени службы. Она выплачивается ежемесячно и позволяет инвалидным военнослужащим обеспечить себя и свою семью. Социальная помощь в период адаптации после увольнения Военнослужащие, уволенные по состоянию здоровья, имеют право на социальную помощь в период адаптации. Это может включать консультации со специалистами, помощь в трудоустройстве гражданской службы, поддержку в освоении новой профессии и другие меры, направленные на успешную реинтеграцию в общество. Таким образом, увольнение по состоянию здоровья является особым случаем, который предусматривает отдельные выплаты военнослужащим. Эти выплаты помогают военнослужащим компенсировать утрату возможности трудоустройства и обеспечить достойные условия жизни после службы. Порядок оформления льготы и получения выплат Для получения выплат и оформления льготы при увольнении по состоянию здоровья в 2023 году, военнослужащий должен выполнить следующие шаги: 1. Обращение в военно-врачебную комиссию Первым шагом является обращение в военно-врачебную комиссию для прохождения медицинского освидетельствования и установления степени увечья или заболевания, являющегося основанием для увольнения по состоянию здоровья. Они индексируются каждый год и в настоящий момент при гибели военнослужащего составляют 2,968 млн рублей и 4,453 млн рублей соответственно, в сумме — 7,421 млн рублей. О подобной компенсации, в частности, говорил президент РФ Владимир Путин. Страховая выплата за ранение составляет от 74 до 297 тысяч рублей в зависимости от тяжести, за инвалидность — от 742 тысяч до 2,2 млн рублей. Единовременная выплата при увольнении вследствие травмы для контрактников близка к 3 млн рублей, для призывников — около 1,5 млн уточним, что использование срочников во время СВО не предполагается. Кроме того, получившим инвалидность участникам спецоперации положены ежемесячные выплаты и другие компенсации как из федерального бюджета , так и из областных. В марте 2022 года Владимир Путин подписал указ, согласно которому за погибшего участника СВО положена выплата в 5 млн рублей, за раненого — 3 млн рублей. Эти выплаты идут параллельно с остальными , предусмотренными законом. Выплаты за гибель, ранения или инвалидность семьям участников СВО предусмотрены только при наступлении страхового случая, и в остальном платить ипотеку придется на общих основаниях: юристы считают, что банки, скорее всего, не признают СВО форс-мажорным обстоятельством.
Надо сказать, что в большинстве случаев стычки длились не больше нескольких минут, и почти сразу определялось, на чьей стороне перевес. Победители, подбадривая себя свистом и громкими криками: «Айда-айда-айда! Промедление было действительно смерти подобно — отставших «месили» всей толпой, стараясь забить до смерти. На этот раз проигравшая сторона попыталась скрыться, заскочив в троллейбус, подошедший к остановке, но не тут-то было: преследователи атаковали машину. Полетели осколки стекла, разбитых камнями и кусками арматур, в результате пострадали не только группировщики, но и ни в чём не повинные пассажиры… Резонанс был огромный. В моём кабинете развернули оперативный штаб по раскрытию этого дела такого количества крупных звёзд на погонах в одном месте и сразу мне до той поры видеть не доводилось. Раскрыли, кстати, быстро, и вскоре дело, как находящееся на особом контроле, забрали в следственное управление МВД. Мы тогда даже не могли предположить, что локальные войны подростков — не проблема, а только её начало, что именно сейчас формируется костяк кровавых ОПГ 90-х годов. Мы просто работали, жили практически в условиях военного времени, часто оставаясь спать прямо в кабинетах. Основная трудность заключалась в том, что большая часть наших подследственных были несовершеннолетними, а это целый букет сложностей. Во-первых, все допросы должны проводиться в присутствии адвоката и родителей слёзы, истерики — «мой сын ни в чём не виноват» , во-вторых, подростки в этом возрасте любят погеройствовать и крайне редко идут на контакт со следователем. Да и предъявить, как правило, мы им ничего не могли. Но сам не бил, а кто бил, я не видел». Максимум, за что можно было их привлечь, это за хулиганство, да и то его ещё надо было доказать. В ответ на чью-то реплику: «Закон не позволяет» Завдат Нуруллович в сердцах швырнул ему через весь стол уголовный кодекс: «Покажи, в каком именно месте закон тебе не позволяет?! Каждый изобретал свой велосипед. Мы вот у себя выработали следующую тактику: раз уж хулиганство требует доказательства конкретных действий, выписывали постановления об обысках у всех подозреваемых. А эти «романтики» хранили дома кто кастет, кто заточку, кто «самострел». Ну и работали с родителями, разумеется в группировках были и дети достаточно уважаемых людей, боящихся за свою репутацию. К сожалению, методика наша хоть и приносила реальные результаты, но процесс остановить уже не могла. Более того, те, кто побывал в наших руках, тоже мотали себе на ус информацию, изучая принципы и слабые места работы милиции. Антикультура криминального мира прочно воцарилась среди молодёжи. В обиход вошли слова «мотаться» и «мотальщики» — именно так называлось членство в группировках. Вычислить «мотальщика» в толпе было проще простого: все они носили спортивные костюмы или олимпийки летом и телогрейки зимой. Обязательный атрибут холодного времени года — спортивные трикотажные шапочки. Каждая группировка носила шапочки с определённым рисунком и расцветкой — чтобы узнавать своих и чужих издалека. С точки зрения группировщиков молодёжь делилась на «пацанов» — тех, кто «мотается», и «чушпанов» — тех, кто не живёт по принципам группировок. Большей частью подростки, состоящие в группировках, не понимали настоящих целей своих лидеров, им просто нравилось быть сильными и внушать страх другим. Они с удовольствием эпатировали окружающих, гордясь своим нарочито люмпенским видом. Понятно, что группы хмурых парней, одетых в телогрейки и войлочную обувь типа «прощай, молодость», не могли не привлекать к себе внимание, в том числе и журналистов. Именно в ней впервые прозвучал термин «казанский феномен». Вообще, молодёжные группировки в то время зрели по всей стране, но Казань даже на общем фоне оказалась уникальной. Во-первых, к середине 80-х годов здесь практически не осталось двора или улицы, которые не причисляли бы себя к какой-нибудь «конторе». Во-вторых, иерархия ценностей казанского криминалитета отличалась от «общепринятых». Несмотря на господство блатной романтики и зоновских «понятий», здесь, например, не пользовались таким авторитетом, как в других регионах, «воры в законе». Существовал свой, пусть уродливый, но кодекс чести — не трогать «врага», если он идёт с девушкой, всегда и везде отстаивать интересы своей группировки. В-третьих, сам принцип организации. Пресловутые «пятёрки», использованные ещё «тяпляповскими» лидерами, — это ведь не что иное, как ячейки. Таким построением пользовалось большевистское подполье в царской России, через несколько десятилетий — подполье уже партизанское, антифашистское. Ячеистые структуры прочнее, чем цельные и монолитные. Советские идеологи хорошо это понимали, когда внедряли октябрятские звёздочки, пионерские звенья, комсомольские дружины и партийные ячейки, надеясь укрепить внутренними связями всё общество. Одного они не учли: такая система хороша исключительно для подполья, а не для легального существования. Зато это хорошо усвоили отцы-создатели группировок, недаром многие из них имели педагогическое образование. Он также абсолютно правильно описал этапы вербовки молодёжи в группировки, их структуры, иерархию и потенциальную опасность. За 1986—1987 годы в Казани было совершено 181 нарушение общественного порядка, в том числе 51 групповая драка, в которой участвовали 900 человек. В итоге 6 подростков погибли, 73 были госпитализированы с серьёзными травмами, 193 получили телесные повреждения. С осени 1987 года обстановка резко ухудшилась. В драках стали использовать ножи, тяжёлые металлические шары, обрезки арматуры, кастеты, самодельные взрывные устройства. Щекочихин в 1988 году опубликовал в «Литературке» целую серию статей, посвящённых зреющей криминальной опасности. Самые известные из них — «Лев готовится к прыжку» и «Лев прыгнул! Во-первых, это — преступное сообщество, которое имеет чёткую структуру и иерархические связи: есть главарь или группа главарей , держатель кассы, связники, боевики, разведка, контрразведка. Во-вторых, это организация, созданная для систематического преступного бизнеса. И третий, основной, признак — преступное сообщество становится мафией лишь в условиях коррупции: оно должно быть связано с представителями государственного аппарата, которые состоят на службе у преступников.
Актив окодовцев, отчеты о работе ОКОД района — все оказалось «нарисованным». По бумагам — чуть ли не тысяча человек, а когда я кинул клич на общий сбор — никто не пришел, ни один человек. Пришлось начать почти с нуля. Поначалу работал в одиночку. Сам дежурил одновременно на трех дискотеках района — ездил туда-сюда на общественном транспорте. Там доминировали местные группировщики, но вели себя прилично. Иногда к ним приезжали в гости дружественные «коллеги» с других концов города. В целом обстановка в районе была какая-то домашняя, без эксцессов. Вскоре я всех активных группировщиков уже знал в лицо и проблем с ними не имел. Ездил на заводы. Через комсомольских секретарей начал приглашать более-менее перспективных ребят, агитировал их вступать в ОКОД. Дело шло очень тяжело, разница с центральными районами города была ощутимой. Но постепенно появились первые активисты. Правда, часть из них оказалась с «подкладкой»: один судимый, другой авантюрист через меру, третий приходил на дежурство выпившим... Через полгода в районе появилось несколько более-менее дееспособных отрядов — на вертолетном, пороховом, кожевенном заводах, а также под моим непосредственным началом — при райкоме комсомола. Но так и не удалось сдвинуть дело в Казанском институте физкультуры и спорта, на который я возлагал главные надежды. Ледовое побоище Группировками весь город был поделен на сферы влияния. Под контроль взяты даже техникумы и профтехучилища. Туда не смели поступать ребята из враждебных территорий. Как правило, враждовали соседствующие группировки, а союзы заключались с отдаленными. Пройти через вражескую территорию безнаказанно было нельзя. Выехать в центр города — тоже: обязательно наткнешься на «врагов». Везде и всегда, в том числе на центральных улицах, можно было встретить группы по 10-15 «мотальщиков» в телогрейках, куда-то целенаправленно направлявшихся чуть ли не строем. Когда подростки ехали на учебу в отдаленное учебное заведение, подконтрольное дружественной группировке, бывало, на вражеской территории автобусы и троллейбусы закидывались металлическими шарами. В итоге у большинства выпускников школ возможности для продолжения образования были резко ограничены. А из других городов вообще перестали приезжать абитуриенты. Был такой презрительный ярлык для тех, кто не «мотался», — тот «чушпан». Такие были «вне закона», с них требовали регулярную денежную дань. Они спокойно не могли выйти прогуляться. Обязательно остановят и спросят: «Мотаешься? А если соврал, что не мотаешься, побьют свои. Кстати, между враждующими группировками шел обмен соответствующей информацией, в том числе и в ходе встреч их главарей в ресторанах. Такие факты были зафиксированы милицией. Ближе к 90-м появилась прослойка «пишущиеся». Эти не состояли в группировках, но манерами подражали их участникам, даже рисовали на стенах названия группировок с трехконечной короной. Большой резонанс вызвала серия убийств в массовых уличных драках середины 80-х. Били обрезками арматуры по голове. Поэтому новым элементом зимней «формы» стала суконная шапка-ушанка с овчинной оторочкой, глухо завязанная под подбородок. Всё это скрывать стало уже невозможно. В Казань перестали приезжать школьные экскурсии... Александр Авдеев: «Групповые драки стали происходить в местах массового отдыха — в парке Горького, на Лебяжьем, в пригородах. В лесопарковых зонах появились тренировочные лагеря группировок. Особенно запомнился случай на озере Глубоком в январе 1987 года. К парному кавалерийскому наряду на Лебяжьем подбежала женщина и сообщила, что на противоположных берегах озера Глубокое собрались агрессивные группы молодежи. Кавалеристы сообщили об этом по рации в дежурную часть и немедленно поскакали к озеру. Там уже около трехсот человек сбегали с крутых берегов на лед. Отважные всадники выскочили между ними и устроили конную «карусель», не давая враждующим сторонам сойтись. Хулиганы били милиционеров и лошадей металлическими прутами, но никак не ожидали, что лошади будут их лягать и кусать, а у милиционеров действенным оружием стали нагайки. Услышав сирены патрульных машин, шпана разбежалась по лесу. Но несколько десятков задержали, а через травматологические пункты выявили еще нескольких». До власти наконец-то дошло Когда через год меня пригласили на повышение в горком комсомола, тема группировок на страницы печати еще не выходила. И власти проблему игнорировали. Но она присутствовала на улицах города, в слухах. Прекрасно всё знали директора профтехучилищ ПТУ , школ, они сигнализировали, что подростки не могут ходить на занятия... Влияние группировок на молодежь было настолько сильным, что они не дали прижиться в Казани различным течениям «неформалов» — хиппи, панкам и др. Били их повсюду. Даже модные тогда в стране прически «а ля панк» молодежь не осмеливалась носить. Шокирующе выглядели огромные «хороводы» группировщиков на танцплощадках по всему городу в конце 70-х, даже на университетских дискотеках. Там ОКОД уже не был хозяином положения, как прежде. Удручало, что и студенты начали перенимать стиль «мотальщиков» и идиотскую походку «пингвином». Однажды прямо в сквере на площади Свободы «рабочеквартальцы» закидали обломками кирпичей тусовавшихся здесь «тельмановских». А потом неподалеку, на ухоженной улице Большая Красная, по которой высшие партийные руководители, обычно, пешком возвращались домой в «обкомовский дом», на глазах одного из вип-персон стая подростков, откуда ни возьмись, налетела на паренька… Совсем идиотская история была весной 1984 года, когда вся педагогическая общественность и родители были в панике из-за слуха о готовящемся нашествии… «панков». Они якобы должны были приехать из западных городов Советского Союза в день рождения Гитлера, совпавший в тот год с Пасхой, и «убивать всех подряд». А группировщики Казани перед лицом внешней угрозы якобы заключили между собой мир и собрались выступить единым фронтом. Прошел также слух, что вместе с мотальщиками будут одетые, как они, сотрудники милиции... Мне устроили встречу с «источником» в подпольном тренажерном зале. Этот «качок» рассказал, как повстречал на вокзале человек 20 панков из Киева. После моих детальных расспросов байка рассыпалась. Какая глубинная задача была у распространителей этого слуха, осталось загадкой. Но факт, что в вечер перед Пасхой город обезлюдел. Улицы патрулировались всем личным составом милиции и сотнями окодовцев. То и дело в дежурную часть звонили граждане, сообщая о появлении больших групп молодежи. На самом деле это были окодовцы. В ту ночь не было зафиксировано ни одного уличного преступления. Естественно, никаких «панков» и следа не было. Я думаю, что с этого времени наступил перелом в сознании властей. Начали проводить совещания, осмысливать явление. Сначала накручивали правоохранителей, потом педагогов, затем стали взывать к общественности. Наконец явление назвали своим именем. Нам в горком комсомола из УВД прислали секретные списки около 80 агрессивных группировок и трех тысяч их активных членов с адресами, местом учебы, работы. Мне поручили безнадежное дело — закрепить за ними шефов из числа комсомольских активистов всего города. Требовалось невозможное — перевоспитывать этих ребят. Я объехал практически все ПТУ и техникумы города, побывал в десятках школ, во всех инспекциях по делам несовершеннолетних. Не забуду никогда встречи с растерянными педагогами и с разъяренными родителями мальчишек, которых приходилось провожать в школу и встречать. Это был первый известный мне случай, когда бэкэдэшники обратились за защитой к милиции. Ко мне в горком под занавес лета в конце рабочего дня пришел озабоченный командир каёвской дружины Михаил Живилов. Оказалось, спецгруппа каистов-бэкадэшников, человек двадцать, всё лето охраняла институтский лагерь «Кордон» на Волге и заодно наводила порядок в близлежащей округе. За это пытавшиеся хозяйничать здесь казанские группировщики пообещали «ответку». Из своих источников каисты узнали, что несколько сотен казанской шпаны собираются устроить погром лагеря в день торжественного закрытия сезона — то есть в этот вечер. Оставалось несколько часов. Живилов просил подмоги, ведь каисты в большинстве своем — иногородние и еще на каникулах.
Анвар Маликов: «Бандитскую страницу истории Казани надо знать»
Антикультура криминального мира прочно воцарилась среди молодежи. В обиход вошли слова «мотаться» и «мотальщики» — именно так называлось членство в группировках. С точки зрения группировщиков, молодежь делилась на «пацанов» — тех, кто «мотается», и «чушпанов» — тех, кто не живет по принципам группировок. Они с удовольствием эпатировали окружающих, гордясь своим нарочито люмпенским видом. В-третьих, сам принцип организации. Ячеистые структуры прочнее, чем цельные и монолитные. Одного они не учли: такая система хороша исключительно для подполья, а не для легального существования.
Вычислить «мотальщика» в толпе было проще простого: все они носили спортивные костюмы или олимпийки летом и телогрейки зимой. Обязательный атрибут холодного времени года — спортивные трикотажные шапочки. Каждая группировка носила шапочки с определённым рисунком и расцветкой — чтобы узнавать своих и чужих издалека. С точки зрения группировщиков, молодёжь делилась на «пацанов» — тех, кто «мотается», и «чушпанов» — тех, кто не живёт по принципам группировок. Большей частью подростки, состоящие в группировках, не понимали настоящих целей своих лидеров, им просто нравилось быть сильными и внушать страх другим. Они с удовольствием эпатировали окружающих, гордясь своим нарочито люмпенским видом. Понятно, что группы хмурых парней, одетых в телогрейки и войлочную обувь типа «прощай, молодость», не могли не привлекать к себе внимание, в том числе и журналистов.
Казанские «понятия» «Литературная газета», самый популярный печатный орган страны, в 1988 году опубликовала статью «Экстремальная модель» о молодёжной преступности. Именно в ней впервые прозвучал термин «казанский феномен». Вообще, молодёжные группировки в то время зрели по всей стране, но Казань даже на общем фоне оказалась уникальной. Во-первых, к середине 80-х годов здесь практически не осталось двора или улицы, которые не причисляли бы себя к какой-нибудь «конторе». Во-вторых, иерархия ценностей казанского криминалитета отличалась от «общепринятых». Несмотря на господство блатной романтики и зоновских «понятий», здесь, например, не пользовались таким авторитетом, как в других регионах, «воры в законе». Существовал свой, пусть уродливый, но кодекс чести — не трогать «врага», если он идёт с девушкой, всегда и везде отстаивать интересы своей группировки.
В-третьих, сам принцип организации. Пресловутые «пятёрки», использованные ещё «тяпляповскими» лидерами, — это ведь не что иное, как ячейки. Таким построением пользовалось большевистское подполье в царской России, через несколько десятилетий — подполье уже партизанское, антифашистское. Ячеистые структуры прочнее, чем цельные и монолитные. Советские идеологи хорошо это понимали, когда внедряли октябрятские звёздочки, пионерские звенья, комсомольские дружины и партийные ячейки, надеясь укрепить внутренни- ми связями всё общество. Одного они не учли: такая система хороша исключительно для подполья, а не для легально- го существования.
Смена 1989 Этот мир не в другой галактике, он рядом. Но мы знаем о нем меньше, чем о какой-нибудь «черной дыре». Мы понимаем, благодаря каким гравитационным силам она втягивает в свое чрево космические тела. Что же касается улицы, этой вполне земной «черной дыры», тут у нас пока одни лишь предположения. Считается, к примеру, что конфликтные группировки Казани порождены бандой «Тяп-Ляп», промышлявшей налетами на другие уличные территории и облагавшей данью «подданных». Но в репертуаре алма-атинских «банд» не менее наглые преступные действия. Однако никто не утверждает, что алма-атинские «пацаны» произошли от какой-то взрослой банды Алма-Ата тоже снискала себе славу города, поделенного подростками на враждующие районы. Алма-атинский уличный мир погряз в наркомании. Старшеклассники курят анашу открыто, в школьных туалетах. Но я нигде не прочел ни строчки о том; что наркомания занимает такое же место в жизни казанских «мотальщиков», хотя по жестокости уличных «боев» они превосходят алма-атинских сверстников. Казанские «мотальщики» — в основном ПТУшники. А в Алма-Ате — школьники. Социологи предполагают, что теневые заправилы казанских «моталок» стремятся завоевать чужие территории, чтобы взимать больше дани. Здесь, мол, кроются причины их агрессивности. Ну, а как быть с воркутинскими «качками»? В деньгах они не нуждаются: родители — шахтеры. Летом география их гастролей простирается до Сочи и других курортных городов. По высокомерности притязаний воркутинским «качкам» вообще нет равных. Нет, улица не укладывается ни в какие умозрительные схемы. Похоже, ее вообще невозможно разглядеть с высоты зрелого возраста. Так, может, мысленно спустимся, поставим себя на место тех, о ком беремся судить? Вспоминаю себя 16-летним. Перед глазами встает почти идиллическая сцена. Летний вечер. Скамейка у подъезда. Дембель Витя Стадник достает из внутреннего кармана пиджака кулек с конфетами-подушечками, бутылку водки и начинает обучать нас, пятерых или шестерых олухов, пить. Глоток — конфетка, глоток — конфетка. Только, чур, не морщиться и, как ни выворачивает наизнанку, в кусты не бежать. Витя Стадник был самым безобидным из уличных старшаков. Старушки во дворе называли его непутевым женатиком. Сразу после армии он женился, но дома не сиделось, тянуло в родную уличную среду. Вот он и отводил душу, обучая нас пить. Еще он рассказывал про армию, какие качества там требуются, как нужно себя вести с первого дня, чтобы не оказаться среди слабаков. То есть учил не только пить, но и жить. Другие старшаки района щеголяли золотыми коронками — фиксами, татуировками. Эти внешние приметы выдавали близость старшаков к уголовному миру и вызывали у нас, пацанов, священный трепет. Сейчас много говорят о связи улицы с «зоной» — воспитательно-трудовыми колониями. Боюсь, в те годы эта связь была куда более тесной. Заключенные строили жилые дома, их водили по городу колоннами, возили на автомашинах. Забор с колючей проволокой стоял рядом с нашим двором. Не обращая внимания на часовых, заключенные просили нас перебросить через «колючку» кирпичного чаю, из которого получался особенно крепкий чифир. Естественно, мы расшибались в доску. В обмен нам перебрасывали самодельные финки с наборными плексигласовыми ручками. Многих зеков мы знали в лицо и потом встречали на воле. Видели их в компании с нашими старшаками, большинство из которых, как я теперь понимаю, еще не отбывали срок, а только старались выглядеть отсидевшими. Они наверняка должны были обращаться с нами, младшими, примерно так же, как обращались с ними вышедшие из зоны. Но я не припомню случая, чтобы кто-то из старшаков унижал, бил или обирал нас. Улица собирала прежде всего обиженных — либо родителями, либо учителями, либо и теми и другими. И потому было не принято, чтобы на улице обижали еще и свои. Улица — школа мужского товарищества. Кореш из соседнего подъезда может быть роднее брата. Но улица — это особый мир, где постоянно идет свободная игра мальчишеских сил, столкновение самолюбий, притязаний, борьба за сферы влияния. Эмоции захлестывают подростка, а тормоза работают плохо. Однако улица всегда следила за тем, чтобы соблюдались рамки — пределы того, что может себе позволить один пацан по отношению к другому, свой — по отношению к своим, старший — по отношению к младшему. Всегда одолевавшая улицу жажда самоутверждения уравновешивалась не менее сильной жаждой справедливости. Старшие не могли унижать своих, хотя бы потому, что это подрывало сплоченность группировки. Тут не могла прижиться норма, выгодная одной только уличной верхушке. Как всякая другая саморегулируемая система, улица отторгала все. Что же произошло с улицей в последние двадцать лет? Почему сегодня старшак, собирающий пятнадцатирублевую ежемесячную дань с младших, не предстает перед судом других старшаков? Почему членство в уличной компании из добровольного превратилось в принудительное? Почему подросток, который не хочет связываться с компанией, должен платить отступную до 250 рублей? Почему отказавшегося платить ожидает постоянное преследование, а то и насилие? Во всяком случае, «зона» не главная причина. Хотя бы потому, что армейская «дедовщина» уж точно пришла не из колоний. В армию судимых до недавнего времени вообще не брали. Главные причины надо искать в самой жизни, ибо преступному поведению учатся на воле. Спрашиваю себя: почему Витя Стадник, вместо того чтобы выпивать за наш счет, угощал нас на свои деньги? Не потому, что он был таким уж щедрым.
По мере того, как слух о «казанском феномене» разнесся по всей Руси великой и к нам зачастили визитеры из Москвы, город все меньше внимания уделял проблемам воспитания — все силы были брошены на перевоспитание. Так что в этой обстановке вполне логичным было решение, принятое в высоких кабинетах: просить промышленные предприятия поделиться средствами, направив их не на нужды школы, не на объекты соц-культбыта, а на материальное обеспечение милиции там, конечно, тоже нужда большая — здесь важны приоритеты. Теперь самое время перейти к третьей группе причин молодежных отклонений. Волович объединил их общим понятием — разобщенность и неадекватность воспитательных усилий всех социальных институтов. Было бы несправедливо утверждать, что городские власти ничего не делали для решения молодежных проблем. Произошли изменения к лучшему в материальной базе культурно-спортивной работы, в ее организации стали больше исходить из потребностей самих подростков. Благотворные перемены пришли во многие школы города. Демократизация отношений заменяет былой авторитаризм, правда, процесс этот долгий и трудный. По-новому строится учебная работа — в начальных классах введена пятидневка, в старших — зачетная система контроля знаний, появились классы с углубленным изучением отдельных предметов. Больше внимания стали уделять проблемам татарского языка и культуры. Вынужденные бороться за каждого учащегося, меняют учебные планы профтехучилища. Однако все это не ослабило группировки. Попытаемся понять, почему. Большинство горожан остаются сторонними наблюдателями. Правда, они не скупятся на советы, порой даваемые в приказном тоне. Особенно огорчает позиция студенчества, а оно у нас в Казани являет собой силу немалую. С каждым годом сокращается число подростков, которых берут с собой на летние работы студенческие отряды, лишь единицы руководят кружками, секциями, клубами в школах и ПТУ. Зато студенты громче других кричат: «Очистить город от «гопников»! С таким лозунгом прошла в 1988 году студенческая демонстрация специально по этому поводу организованная , только эта мысль родилась в головах участников митинга, состоявшегося в мае 1989 года, после убийства группировщиками первокурсника КАИ. Ксения Мяло определила основную причину создания группировок как результат разложения целостной среды обитания подростка, подчеркивая, что это не частное проявление недоработок школы, комсомола, организаторов досуга, а самостоятельная социальная патология. Вот почему заранее были обречены на неудачу попытки бороться не с болезнью, а с ее следствиями. Причем сама эта борьба проводилась в лучших традициях административно-командной системы. Долгие годы эффективность работы с подростками оценивалась не реальным положением на казанских улицах, а количеством проведенных мероприятий и исписанной бумаги. Решения о том, что надо делать, принимались не там, где что-то можно было реально сделать, и не теми, кто мог за это взяться. Формы и методы работы диктовались чаще всего администраторами от воспитания. Они умудрялись загубить на корню даже интересные идеи. Так, больше вреда, чем пользы, принесли клубы выходного дня в школах, «второе расписание» в ПТУ. В 1986 году горком партии вернул из небытия сходы, пригласив подумать о детях всем миром. Казанцы дружно откликнулись на призыв — сходы собрали многотысячную аудиторию. Людям впервые сказали всю правду без прикрас, дали возможность высказаться. Но дальше слов дело не пошло. Так было и после публичной дискуссии, проведенной в Доме политического просвещения. К этому времени люди уже разуверились в решениях и постановлениях. И сам же отвечал: «Разработанные в служебных кабинетах мощные импульсы грозных решений, следуя к исполнителям, интенсивно теряют свою амплитуду на промежуточных бюрократических порогах и доходят до низа искаженными, неубедительными и часто непригодными». Он имел в виду компетентные решения. А как много было некомпетентности! Она правила бал на всех уровнях — от руководящего звена города и республики до конкретной школы, когда один неумелый педагог мог свести на нет усилия десятков людей. Чего стоят одни сообщения из милиции по месту работы родителей и учебы подростков! Их отправляли сотнями. Признавались со страниц газет, что отдачи нет — и снова писали. А сколько всего делалось «для галочки»! Взять то же шефство над «трудными». Возможно, и были какие-то единичные случаи отдачи от такого наставничества, но в целом — чистая имитация работы. Секретарь парторганизации одного из ПТУ жаловалась мне, что плохо провела ноябрьские праздники. И что он думал о нас, взрослых. Не верю я и в многочисленные «индивидуальные беседы», тем более во время партийно-хозяйственных рейдов. Это когда десятки людей отправляются в опорные пункты милиции, где «профилактируют» сотни подростков и их родителей. Есть ли какая польза от этих рейдов, не знаю, но отчеты о них, публикуемые нашей газетой, впечатляют цифирью. Что же касается реальных дел, сулящих немалый эффект, то они поддержки зачастую не встречали. Так было, например, с авиационным техническим центром, с объединением клубов по месту жительства «Подросток», созданных по инициативе горкома комсомола. В какой-то момент комсомольские лидеры, припертые к стенке сильной критикой, всерьез взялись за дело. Например, Советский райком комсомола провел специальный пленум, куда пригласили и группировщиков. В этом же районе было создано объединение «Коммунар», отвечающее за работу по месту жительства. Оно быстро завоевало авторитет. Это и неудивительно, ведь о нем заботились не только райком ВЛКСМ, но и райком партии, и райисполком, и промышленные предприятия. Объединение, созданное в масштабах города, такой поддержки не получило. В том числе и горисполком, который должен был передать в бюджет объединения миллион рублей. Но не передал. А когда комсомольские активисты стали очень сильно требовать обещанное, в клубы «Подростка» ринулись многочисленные инспектора разного уровня. И уподобился «Подросток» зерну, которое постоянно раскапывали, чтобы увидеть росточек. Полезное дело оказалось почти на краю гибели. Зато другое начинание, рожденное в стенах горкома партии, получило зеленую улицу. Речь идет о социально-педагогических комплексах, появившихся в Казани в 1986 году. Было в этой идее рациональное зерно — объединить в каждом микрорайоне силы, которые способны строить по-новому работу по месту жительства, создать для этого единый денежный фонд. Конечно, хорошо, что в городе стали проводиться праздники улиц и дворов, что прибавилось средств для этого. А в остальном КПД комплексов оказался небольшим. Многие задачи, которые перед ними ставились, оказались невыполнимыми. Предложений о том, как вести работу с детьми и молодежью, за эти годы высказано немало. Но реализованы единицы. Не учтены были и рекомендации ученых. До сих пор, например, не создан единый орган по координации и руководству всей работы с молодежью, не устранены ведомственные перегородки. А ведь еще в 1985 году кандидат философских наук Н. Фатхуллин и кандидат юридических наук Р. Валеев в своих рекомендациях, составленных по просьбе горкома партии, писали об отсутствии надежного управления социализацией подрастающего поколения. Свои предложения внес и Евгений Бааль, подготовивший, опять же по заказу горкома партии, комплексную программу борьбы с правонарушениями молодежных группировок по месту жительства. Будет ли такое Бюро в обновленном Совете Министров — не знаю. Зато в Казани создана депутатская комиссия по работе с молодежью, решается вопрос о соответствующем подразделении в аппарате горисполкома. Одновременно сверху и снизу начал формироваться творческий коллектив ученых и практиков для выработки целевой программы по молодежной политике. Над программой работают философы, психологи, социологи, педагоги, юристы, медики, экономисты, журналисты. Требуется переориентировать город на борьбу с социальным явлением — пока же боремся с его носителями, отдельными подростками и группировками. Обостряем и без того сложное положение подростков, а это еще более отчуждает их от нас, от общества вообще, разводит два мира — мир детей и мир взрослых — в разные стороны. По сути, мы объявили своим детям войну. Но вряд ли в такой войне могут быть победители... Работая над книгой, я прочитала все, что написано за эти годы в «Вечерней Казани», — и с ужасом обнаружила, что многие публикации все так же актуальны. Может, рассчитывая на быстрый успех, мы были наивны — слишком сложными оказались подростковые проблемы. Может, до сих пор страдаем слепотой — пытаемся разовыми инъекциями поднять на ноги тяжелобольного. Лекарства вроде бы хороши, медсестра опыта набралась, укол по всем правилам — а толку нет. Но пока подобным образом практикуем, жизнь наших детей в опасности. Значит, в опасности и наша жизнь, наше будущее. Публикации центральных газет и журналов о «казанском феномене» могли бы составить еще одну книгу. По этой теме «отметились», по-моему, все, кроме «Веселых картинок» и «Мурзилки». Однако читатель этой книги попал бы в весьма затруднительное положение, поскольку нашел бы в ней немало противоречий и несоответствий. Это и понятно: авторы чаще всего брали информацию из разных источников а расхождения тут бывают в пределах одного ведомства , из-за краткосрочности командировок не могли ее перепроверить. Порой по случайным интервью делались обобщения, не всегда верно отражающие тенденции. Даже собкоры, живущие в Казани, порой грешили против истины. Не могу удержаться, чтобы не привести несколько примеров. Автор журнала «Наука и религия» среди причин возникновения вражды группировок прежде всего выделила социальные. Вот как обрисовала она микрорайон Приволжского района, прародителя печально известной банды «Тяп-ляп»: «Пространство, населенное запертыми в нем «стариками»-ветеранами, «страшными» подростками из группировок, растапливателями печей, носильщиками воды из колонок, поедателями сырого черного хлеба,— пространство это будто давит гнилостным удушливым воздухом, ощеривается зияющими там и тут канализационными дырами». Что и говорить — картина впечатляющая. Но когда я прочитала это одному из бывших «тяп-ляповцев», он снисходительно улыбнулся. Да, в районе объединения «Теплоконтроль» есть поселок, где в частных домах нет воды и газа, но ребята оттуда отличаются завидным трудолюбием, что и спасло многих от тюрьмы. И банда «Тяп-ляп» произошла совсем не из этого поселка. Не исключено, что автор сосредоточила бы свое внимание на другом, если бы не встретила в Казани писательницу Фаузию Байрамову, которая и навела ее на мысль о том, что казанские «мотальщики» — это своеобразные борцы за свободу. Их хотела видеть в этой роли сама Байрамова, но это другое дело. В письме совета матерей Татарского общественного центра и инициативной группы Народного фронта, опубликованном тут же, в «Науке и религии», об этом говорится без обиняков: «Вы — большая сила, и вам надо повернуть эту силу против несправедливости, против бюрократии, против «знати», живущей за счет народа». Но как бы ни хотелось авторам этой концепции поделить казанскую молодежь на «бедную» и «сытую», в группировки входит самый пестрый народ: здесь и дети рабочих, и сыновья начальства. Не приходилось встречать лишь выходцев из семей творческой интеллигенции. Они объединяются по другому признаку, чаще всего в сообщества «металлистов», с которыми «гопники» враждуют. Но вражда эта не носит характер социального антагонизма — просто «гопники» не любят рок-музыки. Очень неприязненно была встречена многими казанцами статья в журнале «Огонек», автор которой здорово романтизировал группировщиков. Тем, кто встречался с ними на улицах города, было совсем не до романтики. Искать причины сложного явления, сидя в московском кабинете, — дело опасное. Один автор расселяет «мотальщиков» по трущобам центральной части города упор на плохие бытовые условия , другой — по «спальным» районам отсутствие социальной инфраструктуры. И оба оказываются правы. Потому что «конторы» есть и там, и тут. Вывод получается несколько другой. Журналисты из Москвы часто брали в союзники социологов из Казанского университета, местных коллег. Не отказывался от встреч Савелий Тесис, в то время главный специалист по несовершеннолетним преступникам и связям с прессой. Это должно было бы страховать от ошибок и ложных выводов. Тем не менее в публикациях встречается немало погрешностей. Не так страшно, когда одному из журналистов дает интервью директор несуществующего в Казани ПТУ-43. Куда серьезнее, когда в «Собеседнике» сочно описывается убийство, которое не имеет никакого отношения к «войне» группировок. Компания пьяных подростков, забившая до смерти своего собутыльника, была известна инспекции по делам несовершеннолетних Советского района за пристрастие к спиртному и не входила ни в одну «контору». В большинстве казанских группировок пить строго запрещено. Некоторые ошибки воспринимались очень болезненно. Так, в одном из журналов сообщалось, что Хантемиров, осужденный как главарь банды «Тяп-ляп»,— убийца. Мама Хантемирова обратилась к судье В. Шакурову с просьбой защитить сына — он действительно никого не убивал. Слава богу, обошлась без последствий публикация «Моталки» в «Комсомолке», где журналисты, решив блеснуть знаниями по истории, сыпанули соли в кровоточащую рану. В обстановке возрождаемого национального самосознания всплыли старые обиды. Вот и татары болезненно вспоминают события многовековой давности, когда Иван Грозный покорил Казань. И если москвичам абзац с лозунгами «Поставим Москву на колени! Наши предки покоряли Москву — покорим и мы! Когда мы научимся учитывать отдачу каждого своего слова? Наиболее раскованным в обращении с фактами оказался корреспондент «Советского спорта». Он писал о Казанском читай: Татарском обкоме комсомола, о двадцати годах, отделяющих сегодняшний день от времени существования банды «Тяп-ляп» в 1969 году в Казани и не слыхивали о такой банде. Мало того, в отличие от других коллег, от ученых, которые точно не могут указать причины подростковой вражды, автор уверенно назвал главную. Оказывается, все началось 40-45 лет назад, когда в Казань понаехало много эвакуированных: «... На дворе 1989 год, а ощущение такое, что первый человек взялся за перо, чтобы написать о «казанской заразе, которая расползается все шире». Он сообщил читателям, что к призывному возрасту половина ребят попадает за решетку, а две трети оставшейся половины, получив увечья в драках, признаются негодными к воинской службе. В Татвоенкомате очень удивились такой осведомленности столичного журналиста. По их сведениям, Татария одна из республик, которые в наше неспокойное время выполняют наряды по призыву. Хотя, конечно же, человек 400-500 ежегодно вместо армии попадают совсем в другие места. Если верить журналу, «всевозможные псевдоспортивные сообщества, далекие от идеалов спорта и тем более от общечеловеческих идеалов», возникли в Казани после того, как здесь стали открывать спортивные клубы. В жизни же все было наоборот. Конечно, рисковали, создавая секции тяжелой атлетики, бокса. Но в них занимались не только те, кто хотел ловчее бить, но и те, кто учился защищать себя. Из всех материалов столичных авторов, посвященных «казанскому феномену», ближе всего к истине мне кажутся публикации в «Литературной газете», журнале «Новое время» и очерк О. Чайки в книге «Отрицательный угол». Еще в 1988 году Юрий Щекочихин советовал не рассматривать вражду казанских группировок как локальное, казанское явление. В беседе «За круглым столом», опубликованном 12 октября, было названо много других адресов. Ольга Чайка связала современные группировки с бандой «Тяп-ляп», будучи лучше казанских журналистов защищенной от местных преступников и их высоких покровителей, рассказала о том, о чем до этого на широкой аудитории не говорили. Читатели из других городов и весей формировали свое мнение в зависимости от тех или иных публикаций. Смысловые передержки и фактические неточности, вольные или невольные, таят в себе немалую опасность. Прежде всего потому, что мешают осмыслить происходящее адекватно, создают искаженное представление о сложном социальном явлении. Такие письма приходили и к нам, но по неписаным журналистским правилам мы проверяли сообщаемые в них факты. Подобные преувеличения в атмосфере нагнетания страстей вокруг Казани воспринимались за чистую монету. И мы это быстро почувствовали, когда уменьшилось количество иногородних абитуриентов в казанских вузах, когда стали отказываться приезжать к нам на гастроли артисты. Наш город стал вроде пугала, которым пугают маленьких детей. Есть еще одна сторона лавины публикаций о «казанском феномене». Не могу утверждать достоверно, но мне кажется, что возникновение группировок в других городах Татарии, в соседних автономных республиках можно связать с газетными публикациями. Они в какой-то мере могли служить распространению «преступного» опыта, ведь некоторые журналисты уж очень увлекались, так сказать, технологией подростковой «войны». Наши доморощенные «мафиози» приобрели особый вес. Об этом говорилось в одной из публикаций «Московских новостей». Рассказывая о «гастролях» в Москву хулиганствующих подростков из других городов, газета писала: «Московские рэкетиры начали использовать «казанскую фирму» для запугивания жертв: «Мол, мы казанские, вы ж знаете, мы никого не жалеем». В «Известиях» за 4 февраля 1989 года читаем: «... К примеру, перед зимними каникулами в Подмосковье пошли гулять «сведения» о готовящейся «неделе любви», как, дескать, было в Казани. На самом деле ни в столице Татарии, ни за ее пределами никакой «недели любви» не было, был слух о ней, повторенный учительницей одной из подмосковных школ для того, чтобы «в конце четверти удержать ребят дома и заставить учить уроки». И все-таки казанцы должны сказать спасибо московским журналистам. Только после их публикаций городские власти всех уровней наконец обратили внимание на молодежные проблемы. Помню, сразу после новогодних праздников, 3 января 1987 года, нас неожиданно вызвали в обком партии. Узнав, о чем пойдет разговор, легко вычислили причины такой поспешности — буквально за несколько дней до этого в «Комсомолке» была опубликована статья собкора В. Козина, которая впервые выводила проблемы казанских группировок на обозрение всесоюзного читателя. Собрание прошло в духе традиционных «накачек». Больше всего досталось милиции. Тогдашний секретарь обкома партии по идеологии Р. Беляев спросил комсомольского лидера, какие у него проблемы, и был вполне удовлетворен ответом: оказывается, не хватало транспорта для боевых комсомольских отрядов. Заинтересованно обсуждались проблемы двух рабочих общежитий, где накануне побывало «высокое» начальство. Теперь ставили всех под ружье подростковые проблемы. Бюро Казанского горкома партии собиралось проанализировать ситуацию не откладывая, через месяц, обком намеревался вернуться к этому вопросу через полгода. Ее весомость подкрепил секретарь обкома: «Если драки не прекратятся... Но это — тема для другого разговора. Чем чаще писали о Казани центральные газеты, тем больше съезжалось к нам контролеров из различных ведомств, тем нервнее шел разговор, тем определеннее он переводился с рельс серьезного анализа ситуации на поиск виноватых. Иногда это были правоохранительные органы, иногда — журналисты. Все зависело, в каком кругу идет разговор. Мы ждали от центральных изданий других публикаций. Местным журналистам было весьма сложно давать оценку республиканским и городским властям это сегодня критикой первых лиц никого не удивишь. Казанцам меньше всего нужны были живописания драк, леденящие души обывателей не только других городов, но и жителей нашего города мы старались «жареной» стороной эту тему не разворачивать — сами жили в этой атмосфере, знали, что страху хватает и без этого. Они требовали конкретных действий. И если бы о некомплексной застройки новых районов, о переполненности классов и детсадовских групп, о социальной незащищенности подростков писалось не только в наших газетах, но и в московских, толку было бы больше. Сила печатного слова очень зависит от ранга газеты. Мы имели возможность не раз убедиться в этом. Конечно, немного обидно, когда глаза людям «открывали» не твои публикации, а другие, написанные порой по твоим следам. Но сочтемся славой... Неужели нужно было непременно назвать проблему «казанским феноменом», чтобы посчитать ее действительно серьезной? Здесь самое время разобраться с этой звучной словоэтикеткой — «казанский феномен». Мне не удалось установить, кто употребил это понятие впервые, но авторство несомненно принадлежит столичному коллеге. Существуют две версии его появления. Есть мнение, что о «казанском феномене» стали говорить после показа по Центральному телевидению фильмов Казанской студии кинохроники. И вправду, ни одна газетная статья не сравнится с силой воздействия даже одного кинокадра, снятого, скажем, в морге. Речь идет о картинах «А у вас во дворе... ПТУ не с парадного подъезда». Первый появился в 1987 году. Его создатели без шокирующих подробностей пытались осмыслить взаимоотношения подростковых компаний. Их коллеги, снявшие три фильма на молодежные темы, пошли по другому пути — их интересовали не столько причины, сколько следствия. Об этом они писали нам в своих письмах. А поскольку аудитория у картины была огромной тираж 275 копий, сюжет в телепередаче «Взгляд» , о Казани заговорила вся страна. Вот тогда-то и зачастили в наш город столичные журналисты, а после их публикаций — и коллеги из многих зарубежных изданий. Я считаю, что московские журналисты могли обратить внимание на казанские группировки уже после первых публикаций в центральной печати. Это были статьи В. Козина «Стая» «Комсомольская правда» от 29 апреля , опубликованные в начале 1988 года. После них в редакциях столичных газет должны были с большим вниманием отнестись к письмам из Казани. Мы знаем, что еще в 1987 году «казанская» почта стала темой отдельного разговора в редакции «Известий». Казанцы забили тревогу в 1986 году. Положение с группировками уже ни для кого в Казани не было секретом — публикации в местных газетах шли одна за другой. И в этом смысле мы, может быть, действительно накликали на город броский журналистский ярлык — «казанский феномен». Взывая со страниц своих газет к казанцам, мы ведь меньше всего думали о том, что Казань может дурно выглядеть в зеркале всесоюзного общественного мнения. Писали — потому что болело, потому что не могли молчать. А за это нас клеймили с высоких трибун, что мы зря драматизируем ситуацию, что именно мы несем ответственность за все эти драки. Будто драки существовали только на страницах газет. Если говорить о необычности явления, то оно, как это ни печально, имело место. Однако в словаре В. Даля слово «феномен» определяется еще одним важным компонентом — необычное, редкое явление. Было ли оно таким уж редким или вообще единственным, как это кое-кому представлялось? Мы здорово погрешим против истины, если ответим на этот вопрос утвердительно. Ведь раньше казанских «гопников» стали известны подмосковные «люберы». И первые публикации о вражде подростковых компаний, объединенных по признаку территории, посвящались не Казани, а городу Дзержинску, что в Горьковской области. Как оказалось, нечто подобное наблюдается во многих других регионах страны — в Казахстане, Белоруссии... Так что события, происходившие у нас, не были сугубо казанским явлением. Просто Казань стечением обстоятельств оказалась в числе первых городов страны, где множеств» социальных болячек, проблем семьи, воспитания и образования подрастающего поколения, понимаемые как абстрактные, вылились в нечто конкретное, осязаемое и мало привлекательное. И очень жаль, что до сих пор это явление рассматривается как локальная проблема. Что опыт Казани не заставил ни правительство страны, ни народных депутатов СССР наконец повернуться к детям лицом, сделать материнство и детство приоритетными в своей политике. Что еще должно случиться, чтобы все поняли, что не будет у нас ни здоровой экономики, ни нормальной жизни, если давний лозунг «Все лучшее — детям» не обретет реальность? Наверное, все-таки есть основание говорить о феномене. Но не о казанском, а о всесоюзном. Общество, которое не заботится о молодежи, строит свое будущее на шатком фундаменте. Что пишут за границей? Журналисты из ФРГ, Австрии, Испании, Швейцарии, а чуть ранее корреспондент газеты «Нью-Йорк таймс», которого тоже довелось сопровождать, представляют средства массовой информации разной ориентации. Но в Казань их позвала одна тема — подростки. Три дня мы колесили по городу в надежде отыскать хотя бы часть какой-нибудь группировки, чтобы корреспондент австрийского телевидения мог оправдать свою командировку. Но более четырех-пяти человек нам не встречались, пока, наконец, возле Казанки не увидели несколько подростков, в которых нетрудно было угадать «гопников». Разговор состоялся интересный. Ребята из «Кировской» группировки охотно пошли на контакт. Этот разговор подтвердил некоторые мои опасения. Ребята охотно разговаривали с журналистами до тех пор, пока к нам не подошли еще два парня, старше по возрасту. Те, что помоложе, сразу примолкли. Подошедшие с деланным недоумением расспрашивали про «казанский феномен». Живем дружно»,— убеждал один из них, с большой татуировкой на руках. Как потом выяснилось, он уже отсидел два срока, причем, по его мнению, каждый раз несправедливо. Эти были явно из «авторитетов». Теперь уже по-другому воспринималась информация, полученная ранее.
Черная дыра.Смена 1989
| Казанские моталки. «Город грехов» – это про Казань? Пингвинья походка и «ритуальные хороводы» | Читаю о том, что казанские «мотальщики» будто бы оплачивают автобусы, на которых подъезжают к местам уличных «боев». |
| Казанский феномен возвращается под «Мираж» | Главная» Новости» Новости опг казань. |
| Как казанские подростки объединялись в преступные группировки - Ведомости.Город | В Казани отреставрируют дом, где заседали большевики в 1917 году 4. |
«Казанский феномен». Вернутся ли молодежные банды?
Мотальщики казани. Казанская группировка тяп-ляп. не фотошоп. Казань феномен 80 90. Казанский феномен 56 квартал. Казань 1980г. Казанский феномен группировки 90х годов. Фураги Самара группировка. Казанские «мотальщики» в Москве обычно появлялись с целью просто подраться и прогуляться по площадям, чтобы внушить страх всем встречным. Все новости 63-летний Чуклов в прошлом возглавлял ОПГ «Тукаевские» и был смотрящим за вокзалом «Казань-1».
Реальные прототипы Вовы Адидаса и Кощея из «Слово пацана»: они поразительно похожи на своих героев
онлайн на сайте 3. «КАЗАНСКИЙ ФЕНОМЕН» Все, что происходило в Казани тех лет и что показано в сериале, называется «казанским феноменом». 3. «КАЗАНСКИЙ ФЕНОМЕН» Все, что происходило в Казани тех лет и что показано в сериале, называется «казанским феноменом». В Казани отреставрируют дом, где заседали большевики в 1917 году 4. Вечерняя Казань | Новости. Советский суд Казани принял решение об аресте бывшего участника ОПГ «Борисково», которого подозревают в убийстве мужчины в 1993 году. # Вахитовский районный суд Казани отправил под домашний арест 10 обвиняемых по нашумевшему делу ОПГ «Тукаевксие».
Казанский феномен или как «мотались» пацаны
Коробка — исходное ядро группировки, которое включает двор или несколько рядом стоящих многоэтажных домов. Группировку может образовать одна «коробка», но есть «конторы», включающие несколько «коробок». Сбор, обязаловка — регулярные встречи членов группировки в точно назначенные дни и часы. Разборка — обсуждение всей группировкой «боевых действий» — набегов на «чужую территорию», драк... Чушпан — подросток, не состоящий в группировке, тот, кто не мотается. Копилка — черепно-мозговая травма. Общак — коллективная касса группировки, которая состоит из добровольных взносов, разовых и регулярных, а также из поступлений, добытых преступным путем. Общая девочка — при многих группировках есть девичьи компании, полностью разделяющие законы их жизни.
Они вместе проводят время, являются сексуальными партнершами всей компании. Материал взят из книги журналиста Любови Агеевой «Казанский феномен: миф и реальность», в которой были собраны материалы по проблемам воспитания, опубликованные на страницах газеты «Вечерняя Казань», где она работала с января 1979 по январь 1991 года.
В-третьих, сам принцип организации. Пресловутые «пятёрки», использованные ещё «тяпляповскими» лидерами, — это ведь не что иное, как ячейки. Таким построением пользовалось большевистское подполье в царской России, через несколько десятилетий — подполье уже партизанское, антифашистское. Ячеистые структуры прочнее, чем цельные и монолитные.
Советские идеологи хорошо это понимали, когда внедряли октябрятские звёздочки, пионерские звенья, комсомольские дружины и партийные ячейки, надеясь укрепить внутренними связями всё общество. Одного они не учли: такая система хороша исключительно для подполья, а не для легального существования. Зато это хорошо усвоили отцы-создатели группировок, недаром многие из них имели педагогическое образование. Он также абсолютно правильно описал этапы вербовки молодёжи в группировки, их структуры, иерархию и потенциальную опасность. За 1986—1987 годы в Казани было совершено 181 нарушение общественного порядка, в том числе 51 групповая драка, в которой участвовали 900 человек. В итоге 6 подростков погибли, 73 были госпитализированы с серьёзными травмами, 193 получили телесные повреждения.
С осени 1987 года обстановка резко ухудшилась. В драках стали использовать ножи, тяжёлые металлические шары, обрезки арматуры, кастеты, самодельные взрывные устройства. Щекочихин в 1988 году опубликовал в «Литературке» целую серию статей, посвящённых зреющей криминальной опасности. Самые известные из них — «Лев готовится к прыжку» и «Лев прыгнул! Во-первых, это — преступное сообщество, которое имеет чёткую структуру и иерархические связи: есть главарь или группа главарей , держатель кассы, связники, боевики, разведка, контрразведка. Во-вторых, это организация, созданная для систематического преступного бизнеса.
И третий, основной, признак — преступное сообщество становится мафией лишь в условиях коррупции: оно должно быть связано с представителями государственного аппарата, которые состоят на службе у преступников. Если это прокурор, то он спасёт от наказания, если работник милиции, то передаст важную информацию, если это ответственный работник, то сделает вовремя нужный звонок». Таким образом, задолго до изменений в Уголовном и Уголовно-процессуальном кодексах появилось официальное определение оргпреступности. О «львах» и ловцах Власть медленно, со скрипом, но осознавала, что организованная преступность таит в себе огромную угрозу, и в 1985 году в МВД Узбекской ССР было создано первое специализированное подразделение по борьбе с организованной преступностью. Пусть громкое в то время «Узбекское дело» имело чисто политическую подоплёку, главное — лёд тронулся. Вскоре на одном из закрытых заседаний коллегий МВД СССР было принято решение о создании во всех союзных республиках, автономиях и областях спецподразделений по борьбе с оргпреступностью.
Возглавил группу Савелий Тесис. Сколько на самом деле было организованных преступных групп в республике к концу 80-х — началу 90-х годов, доподлинно сейчас никто не сможет сказать. Для себя оперативники определили список из наиболее дерзких и крупных — порядка пятидесяти. В основном группировки формировались по месту жительства, были не равнозначны по численности и структуре, во главе многих стояли криминальные авторитеты. В 1987 году, за год до создания «шестых отделов», в СССР фактически началась легализация частного бизнеса. Вступил в силу Закон об индивидуально-трудовой деятельности, а Совмином СССР было принято сразу два постановления — «О совместных предприятиях» и «О деятельности кооперативов в сфере сервиса, общепита и производства».
В это время лишь 9 процентов товаров народного потребления, выпускаемых в стране, соответствовали качеству мирового уровня, и очень скоро кооперативы успешно стали заполнять нишу как оказания услуг, так и производства. Только название это, быстро вошедшее в обиход, относилось совсем не к тем, кто деньги зарабатывал честно. Большие, по советским меркам, доходы привлекли пристальное внимание криминала. Уже через год слово «рэкет» вошло в обиход, а главными сообщениями информационных программ стали вымогательства с пытками утюгами и паяльниками. Одно из первых уголовных дел в истории казанского рэкета возбудили в отношении членов группировки «Дом обуви». Жертву — председателя кооператива «Стройдетали» — нашли в начале 1988 года.
Поначалу определили «таксу» — две тысячи рублей в месяц. Сумма по тем временам, когда зарплата ещё исчислялась в рублях, была колоссальная, но строительный бизнес приносил немалый доход, и Сергей согласился. Однако ежемесячная дань была только началом. Уже в январе 1989 года от кооперативщика потребовали 4 тысячи рублей сверх обычного. Иначе его убьют, жену изнасилуют, сына искалечат. В начале марта история повторилась: лидерам ОПГ Гарееву и Агафонову срочно потребовались ещё 3 тысячи рублей.
В мае «крыша» забрала у предпринимателя машину. В конце июня Сергея опять выловили и потребовали ещё 10 тысяч наличными. В случае отказа… в общем, он в курсе. Уже потом потерпевший признался, что если бы мзда была разовой или хотя бы посильной, он и не подумал бы обращаться в милицию. Но дошло до того, что Сергей в определённый момент просто не смог выплатить своим рабочим зарплату: «Я понял, что это будет продолжаться бесконечно, и рано или поздно они меня убьют!.. Всё происходящее снималось скрытой камерой.
После, когда Гареев и Агафонов пытались оспорить факт встречи, видеозапись пригодилась — доказательства были налицо. Уликами стали и отпечатки пальцев, оставленные вымогателями на конверте с деньгами, и зафиксированные номера купюр. Гареев рассчитывал выйти сухим из воды — его отец занимал высокий пост. Естественно, шёл серьёзный накат, и каждому оперативнику обещали либо позорное увольнение из милиции, либо вообще физическое устранение. Аналогичные «доводы убеждения» предоставлялись и потерпевшему. Пришлось брать под круглосуточную охрану его самого и его родных.
Это дело по рэкету можно считать показательным: те, кто верит, что с «крышей» можно договориться по-хорошему, глубоко заблуждаются.
По предварительным данным, 43-летний водитель большой машины на перекрестке улиц Поперечно-Кукушкинской и Магистральной не убедился в безопасности маневра, при повороте направо совершил наезд на 54-летнего велосипедиста. От полученных травм велосипедист скончался на месте.
Казани старший лейтенант полиции Инсаф Ибрагимов. Во всех обстоятельствах случившегося будут разбираться.
Сейчас тот уличный период для меня будто окутан мрачной серой дымкой — я очень долго пытался вытеснить его и забыть. Легла в основу художественного сериала «Слово пацана. Кровь на асфальте», вышедшего на экраны в конце 2023 года. Популярность слова привела к активному словообразованию: «пацанка» девочка , «пацанёнок», «пацанячий», «пацанский», «пацанство», «пацанва» — большинство этих слов являются арготическими со сниженной окраской. Так называют вязаную меховую шапку с козырьком и витиеватым узором, похожим на змеиный окрас. Необычный внешний вид, к слову, дал шапке и другие имена — например, змиевка, карандаш и даже лопата. Сама шапка появилась еще до 1980-1990-хх годов: как отмечает историк моды Иван Шуринов, она была популярна в Чехословакии в середине ХХ века.
Там ее носили преимущественно жители сельской местности, которые были вынуждены в холодную погоду часто бывать на улице. Популярность такого головного убора в СССР пришла вместе с одним из французских фильмов, в котором она была неотъемлемой частью образа главного комедийного героя В реалиях преступных группировок фернанделька стала символом статуса: нося ее на затылке или, наоборот, натянув по брови, молодые люди могли продемонстрировать свою принадлежность к местным бандам. Слово было популярно в бандитских группировках Казани в 1980-х годах — о них писал журналист Роберт Гараев в книге «Слово пацана. Криминальный Татарстан 1970—2010-х». Чушпанами называли тех, кто по разным причинам не входил в авторитетные банды — его аналогом может быть «лох» или просто «парень», в зависимости от интересов тех, кто обращается. Интересно, что свои слова-обозначения есть и для тех, кто состоит в таких бандах, например: супера — участники группировки старше 18 лет; скорлупа — тоже участники, но младше 14 лет; старшие — участники от 14 до 18 лет; мотальщики — просто участники банды. Как возникло это слово, неизвестно, но сейчас его некоторые начали использовать для обозначения тех, кто не следит за трендами и меняющейся модой. Это собирательное слово, обозначающее появление в Татарстане 1980-х годов преступных группировок, членами которых были в основном несовершеннолетние. Заниматься члены таких банд могли разными вещами: от столкновений «стенка на стенку» с ребятами из другого района до нападений на прохожих, грабежа и иных тяжких преступлений В отличие от других группировок тех лет, казанские «мотальщики» 90-х п о оценкам автора книги, их численность достигала от нескольких сотен до тысяч имели строгую иерархию и существовали почти по всему Татарстану, а не в пределах отдельного города.