Накладки на мундштук -- Мундштуки для кларнетов Bb (Boehm) -- Мундштуки (металл) для aльтовых саксофонов -- Мундштуки для кларнетов Bb (нем.). Если вам понравилось бесплатно смотреть видео мундштук для саксофона, как устроен, в чем отличия. онлайн которое загрузил Школа игры на саксофоне Berd 02 декабря 2021 длительностью 00 ч 05 мин 16 сек в хорошем качестве, то расскажите об этом видео своим. Сложно найти по адекватной цене ершики для чистки мундштука, эски, ствола саксофона, раструба. Шейки саксофонов Прочие саксофоны Баритон-саксофоны Тенор-саксофоны Альт-саксофоны Сопрано-саксофоны.
Syos saxophone mouthpieces & Reeds
Один из самых популярных мундштуков для саксофона-баритона Henri Selmer Paris S90 190 ждёт тебя в нашем Ателье. Новые мундштуки Selmer Concept Компания Selmer представляет новую модель мундштука для альт-саксофона. Мундштук для саксофона альта Vandoren Jumbo Jawa. Высококачественные эбонитовые мундштуки Yanagisawa поставляются как в качестве стандартного дополнения к саксофонам, так и отдельно.
Как правильно собрать мундштук для саксофона, чтобы не было проблем со звуком.
Если же не экономить, то можно приобрести прекрасный мундштук для альт-саксофона Vandoren V16 A5. Из частей саксофона наиболее важен мундштук. Мундштук для саксофона — невероятно важная вещь. В первую очередь потому, что без него саксофон не играет. Мундштук для саксофона альт Wolf Tayne WTR-402 эбонитНомера: 4, 4*, 5, 5*, 6, 6*, 7, 7*, 8Профессиональные мундштуки сделаны из высококачественного эб. каталог товаров с описаниями, характеристиками и фото. Главная > Духовые инструменты > Саксофоны, аксессуары > Мундштуки для Саксофона Альт.
Про саксофон
Infused with the scientific expertise of top acoustic researchers, Syos Saxophone mouthpieces help you find your sound effortlessly. Arcane Reeds, the new line of Saxophone reeds by Syos, work wonders with every mouthpiece. огромный выбор! Это связано с тем, что у сопрано-саксофона мундштук и трость очень маленькие, поначалу взрослому человеку трудно им управлять губами, так как требуется большая точность. Сколько по времени это происходило, и как они смогли купить мундштук для саксофона, исходя из принципа — «цена-качество».
Аксессуары к духовым - Мундштук для саксофона Yanagisawa
Широкий выбор мундштуков для сопрано саксофона по доступной цене в магазине "Duhoviki". Помимо самого мундштука, при выборе мундштука для джазового саксофона следует учитывать еще несколько факторов. В целом наверное эти мундштуки больше подойдут для желающих получить яркий современный звук. На каких мундштуках, тростях и саксофонах играют или играли знаменитые саксофонисты такие как Паркер, Колтрейн, Брекер и другие. Мундштук для саксофона Рико.
Мундштуки для альт-саксофона в ассортименте 62 моделей
- Типы саксофона
- Купить SP402 Мундштук для саксофона-альт SELMER в Москве и с доставкой по России
- Таблица размеров мундштуков IgorV
- Духовые музыкальные инструменты из Америки - как купить с доставкой из США
- Как выбрать саксофон - для начинающих и профессионалов, выбор мундштука
- Мундштук для саксофона тенор, B5, RRGMPCTSXB5 Graftonite
Акция от компании "Музлидер" | Товары со скидкой до 50% | Нажимай и выбирай
Эталонными представителями мостовых мундштуков являются металлический Bobby Dukoff D7 для альт-саксофона, на котором играет David Sanborn, и мундштук для тенор-саксофона Dave Guardala Studio, на котором играл Michael Brecker. Категории. Мундштуки для саксофона. Фильтры. Текущая цена. Привет, я играю на саксофоне уже 5 лет, и все это время я не задумывался над тем, какого качества у меня мундштук. 1359 предложений - низкие цены, быстрая доставка от 1-2 часов, возможность оплаты в рассрочку для части товаров, кешбэк Яндекс Плюс - Яндекс Маркет. 5 лет успешной работы и тысячи довольных клиентов. Купить Мундштук для тенор-саксофона Sugal Super Gonz 8* по выгодной цене 87 275 ₽ с доставкой из Польши в Калининград, по России и в страны СНГ, вы можете на сайте Aredi! Vandoren Мундштук для саксофона тенор, T75, серия Jumbo Java, SM-613B.
Мундштуки Саксофона
Саксофон отозвался. Ритм начал превалировать. И саксофон наконец заиграл. До него на роль гения от саксофона претендовал Коулмен Хокинс, великий оркестровый солист. Были, конечно, и Лестер Янг, и Бен Уэбстер, но Хоук отзывался на вызовы молодых чаще, поэтому чаще оказывался вне конкуренции. Разница между исполнителями на первый взгляд невелика. Хок предпочитал заниматься с мелодией гармоничным сексом, а Паркер изощренно ее насиловал извините, но ведущие критики тех лет именно так формулировали его манеру: «насиловал», «ставил раком» и т. Так или иначе, музыка получалась хорошая. При ближайшем рассмотрении видно, что у Паркера больше ритмических находок и странная фразировка. А у Хока более уверенный, медовый звук.
Хок тянул назад, а Паркер вперед. Что-то среднее между этим требовалось саксофону. Дальнейшая практика показала, что для того, чтобы разыграть саксофон по-настоящему, потребовалось вложить в него еще больше агрессии. С агрессивной музыкой альт в конечном итоге подружился куда больше, чем тенор. Он преодолел сопротивление, он жаждет насилия, он более устойчив к срыванию на нем злости. Конечно, в иные времена альт мог быть и мягким, как, например, у Джонни Ходжеса. Но не зря именно Ходжеса назвали кроликом, а не кого-то еще. Может быть интересно Дадут ли зайцу пунш? Уличный музыкант Фил Волокитин — о своих скитаниях по рождественскому Нюрнбергу До сороковых Благодаря Хоку саксофон стал престижным.
Конечно, это был тенор. Он урчал, он раскачивал ритм. Все они крайне солидные мужчины и, разумеется, тенористы. Альт-саксофон долгое время был дебильным приложением к оркестровой пачке. Джонни Ходжес не скрывал того, что лишь играет теноровые партии на альте для стиляжного удобства, а сам по себе альт презирает. Читайте также Фортепианные блуждания, или Почему джазовый композитор и пианист Телониус Монк — антропоморфная белка Сороковые Скоро альт-саксофон и Паркер превратили джаз в скальпель, которым стало удобно полосовать слушателей по мозгам. Пассажи стали точными, солирование стало «эякулирующим», звук — резко надсадным. Последователи Паркера играли ровными восьмыми, чередуя аккордовые ноты с хроматикой. Фальстарты «стоп, давай заново» на записях — обычное дело.
В то время выявилось расхождение с основным принципом старого джаза, где любили групповое музицирование, чистый фан и никто не тянул на себя одеяло. Старые мастера такой подход просто возненавидели. Историк джаза Юг Панасье чуть не повесился со злости. Считал, что альт-саксофон убил уникальную фразировку, над которой работало не одно поколение трубачей. Конечно, кое-что саксофон и правда убил. Но насчет фразировки не совсем верно. По крайней мере, это происходило не слишком быстро. Тот же Коулмен Хокинс сделал всё возможное, чтобы адаптировать саксофон под старый джаз, одновременно принимая вызовы от Паркера. И сопротивлялся его атакам довольно успешно в течение долгого времени, что, собственно, не дало его поколению стать посмешищем.
Одним словом, Хок — гигант. Малые составы Примерно к сороковому году прогрессивные саксофонисты вышли из оркестров и организовали малые составы. Это старый джаз и добило: крупные оркестры стали таким же ретро, как и на сегодняшний взгляд. Музыка стала принципиально иной, но джазовые стандарты остались прежними. Появился новый способ их обыгрывания. Некоторые стали перекраивать гармонию, исходя из функциональности саксофона при этом альта. Отступление Лично мне, саксофонисту, из всех джазовых инструментов больше нравится ранний тромбон — какая чудесная музыка! Но когда я слушаю видеозаписи Arts For Art , от солирующих тромбонистов у меня начинают подниматься волосы на голове. Какой ужас.
Тромбон совершенно не предназначен для современного джаза, он умер и похоронен где-то в пятидесятых. А саксофон всегда кажется куда современнее, чем то, что играют. Эрик Долфи Малые составы малыми составами, но с оркестрами быстро покончить не удалось. Самые крутые оркестровые времена приходятся на 1950-е. Именно тогда оркестр правда, усеченный Чарльза Мингуса выдавал самый анархичный джаз, который только можно представить. Тут нашли применение десятиминутные саксофонные соло, в моменты исполнения которых все откладывают инструменты и радостно похлопывают солирующего по плечу. И групповое музицирование, от отсутствия которого чуть не повесился Юг Панасье, ни капельки не страдало. Лучшим саксофонистом этого периода был Эрик Долфи. Вообще-то Долфи всему предпочитал бас-кларнет, оркестровое чудовище, на котором можно сыграть Cannibal Corpse близко к оригиналу.
Но если брал в руки саксофон, то это был альт. Принято считать, что Эрик Долфи, играющий на альте, разогнал интервал и подготовил почву к атональному фри-джазу. Фри-джаз Фри-джаз на то и фри, что объединяет и колтрейновский подход, и пристрастие Коулмена к маршам, и групповое музицирование, и всё-всё-всё остальное. Без саксофона тут не обойтись. Другой инструмент, может, и не выдержал бы такого количества различных подходов и применений — к тому же саксофонов четыре вида, а труба одна точнее, две, но это с корнетом. По мне, фри-джаз — это самая саксофонная эпоха. Кроме саксофона, никто не справляется с таким количеством вариантов игры, тут даже трубачи выглядят жалкими нытиками. Не говоря уже о фаготе, гобое и прочем неджазовом балласте. С такими возможностями можно было уйти в такие математические дебри, что… Слава богу, тут джаз вдруг неожиданно сделал поворот к архаичным корням, но это уже другая история.
Колтрейн Трейна всегда выделяют отдельно. Не вдаваясь в подробности — при нем тенор стал гораздо более значимым инструментом, чем альт. Хоть этот инструмент и раньше не казался особенно неуклюжим, но при Колтрейне просто вышел на новую фазу развития. Впрочем, основа принципа Колтрейна, модальный джаз, всё же оставил отпечаток некоей вальяжности. Совсем уж уверенно тенор роль альта не вывозил. После Колтрейна На самой знаменитой пластинке Колтрейна Love Supreme, построенной на трех нотах, началась поворот — эпоха спиритуального джаза. Тенор заиграл в полную мощь, зато сбавил скорость, перестав работать по принципу отбойного молотка. И музыканты стали выглядеть благодушнее. Если Паркер стоял к залу спиной, а Дольфи плевался на зрителей, Фэроу Сандерс уже выходил на сцену как древний бог и чуть ли не раздавал подарки вместо Деда Мороза.
Играть там в принципе нечего. Вышел, раздал подарки, впитал в себя аудиторию, как Калягин в мхатовском спектакле, обыграл лад, и все. Альберт Эйлер Существует также такая вещь, как культовый статус тенориста Альберта Эйлера. По своему характеру Эйлер был анархистом. Хотя и спиритуалист он был еще тот. Короче говоря, это теноровый маргинал от спиритуального джаза. Эйлер спокойно разваливает довольно сложную композицию, а потом долго повторяет полюбившиеся куски, уходя в свист в верхней октаве. Звук у него спертый, несмотря на хорошую технику. Никто не знает, зачем он так делал, так же как никто никогда не узнает, зачем растет трава и волосы на его подбородке.
Может быть интересно Глас трубный: что происходит с брасс-ансамблями в России Саксофонисты Альберта Эйлера за этот экстравагантный подход не особенно уважают. Он кажется комичным и издевательским. Но недавние шумные и атональные звезды типа Питера Брёцманна были без ума от него. Чтобы приблизиться к его спертому звуку Эйлера, Брёцманн использовал сплющенную эску, а Зорн чуть ли не шарики с гелием глотал — и всё равно выходило не то. Орнетт Коулман Простейший, неброский, но, вероятно, самый понятный образец природы альт-саксофона можно обнаружить у Орнетта Коулмена. Он куда более доходчивый саксофонист, нежели принято думать. Коулмена называли часами, показывающими правильное время лишь один раз, до тех пор пока не поняли, что он по этим часам жил. Он стопроцентный альтист. Слушая его, можно смотреть фильмы кинокомпании Golden Harvest, особенно под финал — противник уже убит, а убийца продолжает мутузить труп до последнего плевка на могилу.
У любого саксофониста логика будет такая же: пассаж никогда не обрывается до тех пор, пока не доведен до конца. Но если тенорист лишь галантно приканчивает своего барабанщика, то альтист убивает всё, что есть вокруг. Всё же: чем отличается альт от тенора Главное — понять такую тонкость, как емкость пассажа. Мы уже говорили, что пассаж на теноре разумный, четкий, последовательный, как палка-палка-огуречик. Послушайте Сонни Роллинса, послушайте других тенористов. Даже у Колтрейна на поехавшем альбоме Interstellar Space всё запоминается и просчитывается элементарно по аккордовой сетке. Даже на слух. А пассаж на альт-саксофоне дикий, как каратист, в голове которого возникает серия ударов и он не остановится, пока не доведет ее до конца. Сто шансов к одному, что девушкам больше понравится галантный мушкетер, чем все вместе взятые сумасшедшие каратисты на свете.
И недаром сумасшедших каратистов белые подлецы так любят приканчивать из тенорового ружья. Как на этом играть До тех пор пока его не взяли в руки, саксофон кажется сложным инструментом — таким сложным, что иллюстраторы книг даже не в силах его правильно нарисовать. Но посмотрите на саксофон внимательно. Аппликатура его предельно логична. Она построена на открытии изначально закрытой линейки. В исходной позиции пальцы закрывают все клапаны и выставлены в ряд как на обложке десятидюймовки Сонни Роллинса 1957 года. Клапаны открываются поступательно. Четко соблюдается правило, когда за до идет ре, а за ре уже всё остальное. Как только звук повышается на октаву, аппликатура остается всё той же, только с применением большого пальца.
Тупее только на фортепиано, но и тут уже начинается спор — доказано, что музыкальный звукоряд психологически воспринимать проще снизу вверх, чем слева направо. Некоторые сложности присущи диапазону альтиссимо, но это тот диапазон, где у гитаристов ломаются пальцы, а у трубачей наступает профнепригодность после сорока лет. Саксофонисты до наступления эпатажной фриджазовой эпохи в альтиссимо толком не залезали. Чарли Паркер, к примеру, не использовал альтиссимо вообще. Оно ему так и не понадобилось. Первое знакомство Всё, что на расстоянии казалось сложнейшим переплетением пробок, железок и кожаных блямб, при близком рассмотрении оборачивается простейшей гаммой, да еще и расписанной на две руки. Пару дней вы в восторге перебираете ноты. На третий день готовы сыграть мелодию из «Гарри Поттера». Вам так и хочется выразить мнение, что саксофон проще трубы и вообще один из самых простых инструментов.
Собственно, так все и делают.
Известно, что в начале звук саксофона был довольно убог. У Джейкоба Линкольна Коллиера в книге «Становление джаза» будто бы мимоходом написано: музыканты не справлялись с тенденцией к занижению. И сейчас многим кажется очевидным, что старые дудки низят. Да, если не прикладывать усилия, он низит. Ну и фиг с ним. Тогда тоже говорили: «Фиг с ним» — и артикулировать не хотели: делали тутти уиииууу , и все. Но вот кто-то все-таки разобрался, как правильно дышать в эту трубку. Саксофон отозвался. Ритм начал превалировать.
И саксофон наконец заиграл. До него на роль гения от саксофона претендовал Коулмен Хокинс, великий оркестровый солист. Были, конечно, и Лестер Янг, и Бен Уэбстер, но Хоук отзывался на вызовы молодых чаще, поэтому чаще оказывался вне конкуренции. Разница между исполнителями на первый взгляд невелика. Хок предпочитал заниматься с мелодией гармоничным сексом, а Паркер изощренно ее насиловал извините, но ведущие критики тех лет именно так формулировали его манеру: «насиловал», «ставил раком» и т. Так или иначе, музыка получалась хорошая. При ближайшем рассмотрении видно, что у Паркера больше ритмических находок и странная фразировка. А у Хока более уверенный, медовый звук. Хок тянул назад, а Паркер вперед. Что-то среднее между этим требовалось саксофону.
Дальнейшая практика показала, что для того, чтобы разыграть саксофон по-настоящему, потребовалось вложить в него еще больше агрессии. С агрессивной музыкой альт в конечном итоге подружился куда больше, чем тенор. Он преодолел сопротивление, он жаждет насилия, он более устойчив к срыванию на нем злости. Конечно, в иные времена альт мог быть и мягким, как, например, у Джонни Ходжеса. Но не зря именно Ходжеса назвали кроликом, а не кого-то еще. Может быть интересно Дадут ли зайцу пунш? Уличный музыкант Фил Волокитин — о своих скитаниях по рождественскому Нюрнбергу До сороковых Благодаря Хоку саксофон стал престижным. Конечно, это был тенор. Он урчал, он раскачивал ритм. Все они крайне солидные мужчины и, разумеется, тенористы.
Альт-саксофон долгое время был дебильным приложением к оркестровой пачке. Джонни Ходжес не скрывал того, что лишь играет теноровые партии на альте для стиляжного удобства, а сам по себе альт презирает. Читайте также Фортепианные блуждания, или Почему джазовый композитор и пианист Телониус Монк — антропоморфная белка Сороковые Скоро альт-саксофон и Паркер превратили джаз в скальпель, которым стало удобно полосовать слушателей по мозгам. Пассажи стали точными, солирование стало «эякулирующим», звук — резко надсадным. Последователи Паркера играли ровными восьмыми, чередуя аккордовые ноты с хроматикой. Фальстарты «стоп, давай заново» на записях — обычное дело. В то время выявилось расхождение с основным принципом старого джаза, где любили групповое музицирование, чистый фан и никто не тянул на себя одеяло. Старые мастера такой подход просто возненавидели. Историк джаза Юг Панасье чуть не повесился со злости. Считал, что альт-саксофон убил уникальную фразировку, над которой работало не одно поколение трубачей.
Конечно, кое-что саксофон и правда убил. Но насчет фразировки не совсем верно. По крайней мере, это происходило не слишком быстро. Тот же Коулмен Хокинс сделал всё возможное, чтобы адаптировать саксофон под старый джаз, одновременно принимая вызовы от Паркера. И сопротивлялся его атакам довольно успешно в течение долгого времени, что, собственно, не дало его поколению стать посмешищем. Одним словом, Хок — гигант. Малые составы Примерно к сороковому году прогрессивные саксофонисты вышли из оркестров и организовали малые составы. Это старый джаз и добило: крупные оркестры стали таким же ретро, как и на сегодняшний взгляд. Музыка стала принципиально иной, но джазовые стандарты остались прежними. Появился новый способ их обыгрывания.
Некоторые стали перекраивать гармонию, исходя из функциональности саксофона при этом альта. Отступление Лично мне, саксофонисту, из всех джазовых инструментов больше нравится ранний тромбон — какая чудесная музыка! Но когда я слушаю видеозаписи Arts For Art , от солирующих тромбонистов у меня начинают подниматься волосы на голове. Какой ужас. Тромбон совершенно не предназначен для современного джаза, он умер и похоронен где-то в пятидесятых. А саксофон всегда кажется куда современнее, чем то, что играют. Эрик Долфи Малые составы малыми составами, но с оркестрами быстро покончить не удалось. Самые крутые оркестровые времена приходятся на 1950-е. Именно тогда оркестр правда, усеченный Чарльза Мингуса выдавал самый анархичный джаз, который только можно представить. Тут нашли применение десятиминутные саксофонные соло, в моменты исполнения которых все откладывают инструменты и радостно похлопывают солирующего по плечу.
И групповое музицирование, от отсутствия которого чуть не повесился Юг Панасье, ни капельки не страдало. Лучшим саксофонистом этого периода был Эрик Долфи. Вообще-то Долфи всему предпочитал бас-кларнет, оркестровое чудовище, на котором можно сыграть Cannibal Corpse близко к оригиналу. Но если брал в руки саксофон, то это был альт. Принято считать, что Эрик Долфи, играющий на альте, разогнал интервал и подготовил почву к атональному фри-джазу. Фри-джаз Фри-джаз на то и фри, что объединяет и колтрейновский подход, и пристрастие Коулмена к маршам, и групповое музицирование, и всё-всё-всё остальное. Без саксофона тут не обойтись. Другой инструмент, может, и не выдержал бы такого количества различных подходов и применений — к тому же саксофонов четыре вида, а труба одна точнее, две, но это с корнетом. По мне, фри-джаз — это самая саксофонная эпоха. Кроме саксофона, никто не справляется с таким количеством вариантов игры, тут даже трубачи выглядят жалкими нытиками.
Не говоря уже о фаготе, гобое и прочем неджазовом балласте. С такими возможностями можно было уйти в такие математические дебри, что… Слава богу, тут джаз вдруг неожиданно сделал поворот к архаичным корням, но это уже другая история. Колтрейн Трейна всегда выделяют отдельно. Не вдаваясь в подробности — при нем тенор стал гораздо более значимым инструментом, чем альт. Хоть этот инструмент и раньше не казался особенно неуклюжим, но при Колтрейне просто вышел на новую фазу развития. Впрочем, основа принципа Колтрейна, модальный джаз, всё же оставил отпечаток некоей вальяжности. Совсем уж уверенно тенор роль альта не вывозил. После Колтрейна На самой знаменитой пластинке Колтрейна Love Supreme, построенной на трех нотах, началась поворот — эпоха спиритуального джаза. Тенор заиграл в полную мощь, зато сбавил скорость, перестав работать по принципу отбойного молотка. И музыканты стали выглядеть благодушнее.
Если Паркер стоял к залу спиной, а Дольфи плевался на зрителей, Фэроу Сандерс уже выходил на сцену как древний бог и чуть ли не раздавал подарки вместо Деда Мороза. Играть там в принципе нечего. Вышел, раздал подарки, впитал в себя аудиторию, как Калягин в мхатовском спектакле, обыграл лад, и все. Альберт Эйлер Существует также такая вещь, как культовый статус тенориста Альберта Эйлера. По своему характеру Эйлер был анархистом. Хотя и спиритуалист он был еще тот. Короче говоря, это теноровый маргинал от спиритуального джаза. Эйлер спокойно разваливает довольно сложную композицию, а потом долго повторяет полюбившиеся куски, уходя в свист в верхней октаве. Звук у него спертый, несмотря на хорошую технику. Никто не знает, зачем он так делал, так же как никто никогда не узнает, зачем растет трава и волосы на его подбородке.
Может быть интересно Глас трубный: что происходит с брасс-ансамблями в России Саксофонисты Альберта Эйлера за этот экстравагантный подход не особенно уважают. Он кажется комичным и издевательским. Но недавние шумные и атональные звезды типа Питера Брёцманна были без ума от него. Чтобы приблизиться к его спертому звуку Эйлера, Брёцманн использовал сплющенную эску, а Зорн чуть ли не шарики с гелием глотал — и всё равно выходило не то. Орнетт Коулман Простейший, неброский, но, вероятно, самый понятный образец природы альт-саксофона можно обнаружить у Орнетта Коулмена. Он куда более доходчивый саксофонист, нежели принято думать. Коулмена называли часами, показывающими правильное время лишь один раз, до тех пор пока не поняли, что он по этим часам жил. Он стопроцентный альтист. Слушая его, можно смотреть фильмы кинокомпании Golden Harvest, особенно под финал — противник уже убит, а убийца продолжает мутузить труп до последнего плевка на могилу. У любого саксофониста логика будет такая же: пассаж никогда не обрывается до тех пор, пока не доведен до конца.
Но если тенорист лишь галантно приканчивает своего барабанщика, то альтист убивает всё, что есть вокруг. Всё же: чем отличается альт от тенора Главное — понять такую тонкость, как емкость пассажа. Мы уже говорили, что пассаж на теноре разумный, четкий, последовательный, как палка-палка-огуречик. Послушайте Сонни Роллинса, послушайте других тенористов. Даже у Колтрейна на поехавшем альбоме Interstellar Space всё запоминается и просчитывается элементарно по аккордовой сетке. Даже на слух. А пассаж на альт-саксофоне дикий, как каратист, в голове которого возникает серия ударов и он не остановится, пока не доведет ее до конца. Сто шансов к одному, что девушкам больше понравится галантный мушкетер, чем все вместе взятые сумасшедшие каратисты на свете. И недаром сумасшедших каратистов белые подлецы так любят приканчивать из тенорового ружья. Как на этом играть До тех пор пока его не взяли в руки, саксофон кажется сложным инструментом — таким сложным, что иллюстраторы книг даже не в силах его правильно нарисовать.
Но посмотрите на саксофон внимательно. Аппликатура его предельно логична. Она построена на открытии изначально закрытой линейки. В исходной позиции пальцы закрывают все клапаны и выставлены в ряд как на обложке десятидюймовки Сонни Роллинса 1957 года. Клапаны открываются поступательно. Четко соблюдается правило, когда за до идет ре, а за ре уже всё остальное. Как только звук повышается на октаву, аппликатура остается всё той же, только с применением большого пальца. Тупее только на фортепиано, но и тут уже начинается спор — доказано, что музыкальный звукоряд психологически воспринимать проще снизу вверх, чем слева направо. Некоторые сложности присущи диапазону альтиссимо, но это тот диапазон, где у гитаристов ломаются пальцы, а у трубачей наступает профнепригодность после сорока лет. Саксофонисты до наступления эпатажной фриджазовой эпохи в альтиссимо толком не залезали.
Англоговорящий же вкатывается сразу. В английском чем более ярко ты хочешь донести свою мысль, тем энергичней ты начинаешь с верхнего типа дыхания. Резче произносишь все звуки и завершаешь предложение на взлете. А что там по-русски? Чем увереннее вы стараетесь донести свою мысль и чем более стараетесь казаться крутым, тем больше вы распускаете губы, оттопыриваете нижнюю челюсть и принимаетесь ворочать языком, вразвалочку, пропуская согласные. Ать так как я ща грю, поэл? Читайте также Девианты, жлобы, аутсайдеры: экскурс в теорию наклеивания ярлыков Говарда Беккера Вспомним тенденцию к занижению у ранних саксофонистов.. Дыхание работало через раз. Иногда музыкант вообще не напрягал вверх. Ему казалось достаточным играть вразвалочку — поэл?
Так и сейчас: при встрече с прекрасным не хочется ударить лицом в грязь. Хочется казаться крутым и уверенным. Саксофон, поэл? Первый звук пошел. И тут человек раздраженно отбрасывает инструмент и уверенно говорит: «Низит». Бенд Для того чтобы перейти на правильное дыхание и не сойти с ума, может потребоваться несколько лет. Причем как нашему человеку, так и американцу. Потому что наше «поэл» ему тоже понадобится. Соотношение верхнего и нижнего дыхания — это то же самое, что и бенд подтяжка струны на гитаре — вверх или вниз, а потом всё неожиданно сходится где-то посредине. Верхнее достигается давлением — совет играть резко, без расслабона.
И в то же время нижнее — расслабон. На картинах средневековых художников изображали рай и ад. Ад — это «поэл», в то время как рай — это, условно говоря, Голливуд «голливудская» улыбка помогает четкости речи, хорошему настроению, а также тому, чтобы саксофон не низил, а, наоборот, чуть-чуть завышал, по всем правилам. Но есть там и что-то посредине. Вот это, посредине, вроде как то, что требуется саксофонисту. Поймав это верхнее и нижнее дыхание, важно грамотно его уравновесить. Зачастую можно видеть, как матерые саксофонисты часами играют один и тот же звук, совмещая оба типа дыхания. В человеческом организме совмещение двух видов дыхания изначально не заложено. Потерять этот навык, пожалуй, проще всего. Но если удастся найти баланс, то послышится тот самый саксофон, который нужен.
Артикуляция Хорошо поставленный выдох «чтобы рЭзать» делает людей счастливыми. Все эти действия типа «выдохнуть после водки, перекурить, выйти на балкон вдохнуть свежего воздуха» активизируют верхнюю гортань. Хотите успокоиться — дышите глубже. Желаете эффекта химических стимуляторов — выдыхайте при этом сильнее, напористее. Но саксофон — ударный инструмент. Искусство грамотно обрубать полет нот не менее важно, чем выдувать их беспрепятственно. Из таких вещей складывается фразировка. Лучше всего это обрубать языком, а не горлом. И вообще, лучше всего в таких вещах разбираются, как ни странно, барабанщики. Спросите у них об ударе.
Иных людей приводит в ужас слог «доп», которым в джазовых хрестоматиях рекомендуется начинать первую ноту гаммы. Еще и брать сверху ее приходится, о Господи. Всем доп! Как люди ищут инструмент, способный выдержать это издевательство? И в Новом Орлеане, и у нас новый, в масле, саксофон — немыслимо дорогая штуковина. Поэтому вторичный рынок — это нормально. Тайный дух топора это любит. Обладая довоенным «Конном», я никогда не заморачивался ни новыми инструментами, не ломал голову над тем, кто владел этим конем до меня, — как, вероятно, не заморачивался король Артур, получив из рук Мерлина Эскалибур. Его держала таинственная рука, а не скрюченный Дядя Том из оркестра — именно так и надо к этой проблеме относиться. Старье Саксофонный рынок — это тот рынок, на котором уместно и выгодно искать хлам и старье.
Исключительно удачные и недорогие экземпляры, которым исполняется сто лет, — всё это уже не за горами, мы придем к этому году к тридцатому. Инструментов столь первоклассного уровня выживаемости, как саксофон, не так уж и много. Аккордеон истлевает за двадцать лет. Такое же постепенное истлевание ждет деревянные духовые. Трубы династии «старый драндулет» иногда встречаются, но гораздо реже, чем саксофоны — что-то у них происходит со внутренней механикой. И лишь саксофон, у которого движущиеся части вынесены наружу, как у инопланетянина, поддается как регулярной починке, так и полному восстановлению из обломков. Мало кто гоняется за саксофонами моложе 1930-го года история про навоз, который в них разогревали, конечно, шутка. Они еще недостаточно саксофоны. Не берут и те, что сделаны позже 1970-х за исключением новейших моделей некоторых фирм, которые обойдутся в стоимость яиц Фаберже. На вторичном рынке можно разве что втюхать подделку, но никак не продать.
Легендарные саксофоны — это инструменты от 1930 до 1980 года. Большинство из них не считаются легендарными и оттого попадаются по скромной цене — иначе саксофонисту не выжить. Есть французские, и есть американские. Многим кажется любопытным, что, кроме французов, иного европейского варианта почти не бывает. Английский процент инструментов ничтожен, современный немецкий инструмент непредсказуем, российский — уже смешно, итальянского не найти, испанского не бывает. Не стоит забывать, что когда-то давно советская Восточная Европа предлагала несколько вариантов армейского ширпотреба — так называемый чешский вариант, гэдээровский и румынский. В результате рынок перенасытился странными объектами из металла, который в иное время пошел бы на танк. Упростим до предела: пусть американские саксофоны — это телекастер, французские — стратокастер. Иной эстетической категории не дано. И вы наверняка знаете, что случилось со стратокастерами и телекастерами.
Их убило появление на рынке японских «Ибанезов» и «Ямах». Новый инструмент — значит ортопедический Раньше никому в голову не приходило заморачиваться вопросами ортопедического характера. Играли, и все. Теперь часто можно услышать: «Неразвернутый сакс мне не нужен, идите в жопу, хочу развернутый». Это означает, что человек втайне желает играть на саксофоне пальцами, как на синтезаторе. До того как развернули клапаны по-удобному, саксофонисту приходилось ставить руку как под настоящее полновесное пианино. В такой руке появлялась пружинка. Хорошо поставленная, с пружинкой, рука, а вовсе не ортопедическое удобство механики — вот главный залог скорости. Руку с пружинкой видно издалека — у хорошего саксофониста она от клапанов не открывается. Ради навыка этой пружинки существуют зверские, почти шаолиньские трюки типа подкладывания монеток под пальцы.
В результате музыкант прирастает рукой к инструменту. Это позволяет ему сконцентрироваться на дыхании. Менять уже прилипший к руке инструмент на ортопедический японский бессмысленно, а уж тем более держать его как запасной — смерть. Приходится с этим считаться. Есть пошлый комплимент: «Японский саксофон, носом дуешь, строй не меняется». Действительно — чем ни дуди в японскую «Ямаху», она не низит, не завышает. Очевидно, что, например, для блюзового гитариста отсутствие возможности сделать бенд пальцами на гитаре убийственно. Таким же образом устойчивый звук «Ямахи» стреножит саксофониста по рукам и ногам. Почему в джазе не прижились, скажем, двухтростевые гобои и фаготы? Говорят, подтянуть невозможно, звук статичный, принцип неджазовый.
Поэтому из тростевых в ходу только кларнет и саксофон. На них можно подтягивать. А у студенческой «Ямахи» звук как у камертона. Только ярче. У полупрофессиональных «Ямах» еще ярче. У профессиональных еще. И так далее, вплоть до звона на кастомных, бронзовых. Получается очень яркий камертон. Но не всегда саксофон. Тайваньские и китайские инструменты Вспоминаю картину десятилетней давности: богатый москвич из подтанцовки Сосо Павлиашвили держит в руках инструмент под названием «Пэ Мориа», под которым надпись мелким шрифтом: «Нью-Йорк, Лондон, Париж».
А вот картина давности пятилетней: все инструменты с надписью «Пэ Мориа» рассыпались. И вот уже ни у кого их нет. Но на Тайване не очень расстраиваются. Саксофонист из банды Сосо Павлиашвили всЁ равно собирался купить другой инструмент. Похоже на то, что новые китайские и тайваньские бренды появляются каждые пять лет. Держатся они на эндорсинге то есть когда известный саксофонист изображает хозяина любимой полудохлой собачки. Зачастую в ход идет маркетинг. Например, одно время было популярно вставлять полудрагоценные камни в эску. Форумы были полны рекомендаций, как найти эти камни потом на полу. Проклятая вибрация!
Какими бы ни были красивыми марки новых саксофонов с названиями-головоломками — под лаком всё равно окажется сорный Китай. Или Тайвань, разве что чуть более выносливый. Какая разница. Всё равно ржавчина искалечит, а вибрация прикончит их механизмы. Что же касается дешевизны, то тут спорить не буду. Если нет денег, то совет, конечно один: надо украсть. Мундштуки Мундштук для саксофона — невероятно важная вещь. В первую очередь потому, что без него саксофон не играет. Оттого фирмы и наплодили целую кучу мундштуков, от пластмассовых до экстравагантных золотых и деревянных.
Для джаза больше подходят металлические, а для академической музыки эбонитовые мундштуки. Вулканизированный каучук, или эбонит, начали использовать для изготовления мундштуков сравнительно недавно. Мундштуки из эбонита прочны и долговечны, не подвержены влиянию температуры и влажности, хотя и требуют регулярного обслуживания и ухода. Эбонит обеспечивает ясное и четкое звучание, но плотность этого материала немного глушит высокие ноты, что делает такие мундштуки идеальными для выступлений в составе оркестров академической и классической музыки.
François Louis. О мундштуках.
Мундштуки с небольшой открытостью используются классическими музыкантами. На саксофонах альт профессионалами используются мундштуки с открытостью от 60 до 105 тысячных дюйма, а для обучающихся рекомендуются мундштуки с меньшей степенью открытости: от 65 до 75.
И групповое музицирование, от отсутствия которого чуть не повесился Юг Панасье, ни капельки не страдало. Лучшим саксофонистом этого периода был Эрик Долфи. Вообще-то Долфи всему предпочитал бас-кларнет, оркестровое чудовище, на котором можно сыграть Cannibal Corpse близко к оригиналу. Но если брал в руки саксофон, то это был альт.
Принято считать, что Эрик Долфи, играющий на альте, разогнал интервал и подготовил почву к атональному фри-джазу. Фри-джаз Фри-джаз на то и фри, что объединяет и колтрейновский подход, и пристрастие Коулмена к маршам, и групповое музицирование, и всё-всё-всё остальное. Без саксофона тут не обойтись. Другой инструмент, может, и не выдержал бы такого количества различных подходов и применений — к тому же саксофонов четыре вида, а труба одна точнее, две, но это с корнетом. По мне, фри-джаз — это самая саксофонная эпоха. Кроме саксофона, никто не справляется с таким количеством вариантов игры, тут даже трубачи выглядят жалкими нытиками.
Не говоря уже о фаготе, гобое и прочем неджазовом балласте. С такими возможностями можно было уйти в такие математические дебри, что… Слава богу, тут джаз вдруг неожиданно сделал поворот к архаичным корням, но это уже другая история. Колтрейн Трейна всегда выделяют отдельно. Не вдаваясь в подробности — при нем тенор стал гораздо более значимым инструментом, чем альт. Хоть этот инструмент и раньше не казался особенно неуклюжим, но при Колтрейне просто вышел на новую фазу развития. Впрочем, основа принципа Колтрейна, модальный джаз, всё же оставил отпечаток некоей вальяжности.
Совсем уж уверенно тенор роль альта не вывозил. После Колтрейна На самой знаменитой пластинке Колтрейна Love Supreme, построенной на трех нотах, началась поворот — эпоха спиритуального джаза. Тенор заиграл в полную мощь, зато сбавил скорость, перестав работать по принципу отбойного молотка. И музыканты стали выглядеть благодушнее. Если Паркер стоял к залу спиной, а Дольфи плевался на зрителей, Фэроу Сандерс уже выходил на сцену как древний бог и чуть ли не раздавал подарки вместо Деда Мороза. Играть там в принципе нечего.
Вышел, раздал подарки, впитал в себя аудиторию, как Калягин в мхатовском спектакле, обыграл лад, и все. Альберт Эйлер Существует также такая вещь, как культовый статус тенориста Альберта Эйлера. По своему характеру Эйлер был анархистом. Хотя и спиритуалист он был еще тот. Короче говоря, это теноровый маргинал от спиритуального джаза. Эйлер спокойно разваливает довольно сложную композицию, а потом долго повторяет полюбившиеся куски, уходя в свист в верхней октаве.
Звук у него спертый, несмотря на хорошую технику. Никто не знает, зачем он так делал, так же как никто никогда не узнает, зачем растет трава и волосы на его подбородке. Может быть интересно Глас трубный: что происходит с брасс-ансамблями в России Саксофонисты Альберта Эйлера за этот экстравагантный подход не особенно уважают. Он кажется комичным и издевательским. Но недавние шумные и атональные звезды типа Питера Брёцманна были без ума от него. Чтобы приблизиться к его спертому звуку Эйлера, Брёцманн использовал сплющенную эску, а Зорн чуть ли не шарики с гелием глотал — и всё равно выходило не то.
Орнетт Коулман Простейший, неброский, но, вероятно, самый понятный образец природы альт-саксофона можно обнаружить у Орнетта Коулмена. Он куда более доходчивый саксофонист, нежели принято думать. Коулмена называли часами, показывающими правильное время лишь один раз, до тех пор пока не поняли, что он по этим часам жил. Он стопроцентный альтист. Слушая его, можно смотреть фильмы кинокомпании Golden Harvest, особенно под финал — противник уже убит, а убийца продолжает мутузить труп до последнего плевка на могилу. У любого саксофониста логика будет такая же: пассаж никогда не обрывается до тех пор, пока не доведен до конца.
Но если тенорист лишь галантно приканчивает своего барабанщика, то альтист убивает всё, что есть вокруг. Всё же: чем отличается альт от тенора Главное — понять такую тонкость, как емкость пассажа. Мы уже говорили, что пассаж на теноре разумный, четкий, последовательный, как палка-палка-огуречик. Послушайте Сонни Роллинса, послушайте других тенористов. Даже у Колтрейна на поехавшем альбоме Interstellar Space всё запоминается и просчитывается элементарно по аккордовой сетке. Даже на слух.
А пассаж на альт-саксофоне дикий, как каратист, в голове которого возникает серия ударов и он не остановится, пока не доведет ее до конца. Сто шансов к одному, что девушкам больше понравится галантный мушкетер, чем все вместе взятые сумасшедшие каратисты на свете. И недаром сумасшедших каратистов белые подлецы так любят приканчивать из тенорового ружья. Как на этом играть До тех пор пока его не взяли в руки, саксофон кажется сложным инструментом — таким сложным, что иллюстраторы книг даже не в силах его правильно нарисовать. Но посмотрите на саксофон внимательно. Аппликатура его предельно логична.
Она построена на открытии изначально закрытой линейки. В исходной позиции пальцы закрывают все клапаны и выставлены в ряд как на обложке десятидюймовки Сонни Роллинса 1957 года. Клапаны открываются поступательно. Четко соблюдается правило, когда за до идет ре, а за ре уже всё остальное. Как только звук повышается на октаву, аппликатура остается всё той же, только с применением большого пальца. Тупее только на фортепиано, но и тут уже начинается спор — доказано, что музыкальный звукоряд психологически воспринимать проще снизу вверх, чем слева направо.
Некоторые сложности присущи диапазону альтиссимо, но это тот диапазон, где у гитаристов ломаются пальцы, а у трубачей наступает профнепригодность после сорока лет. Саксофонисты до наступления эпатажной фриджазовой эпохи в альтиссимо толком не залезали. Чарли Паркер, к примеру, не использовал альтиссимо вообще. Оно ему так и не понадобилось. Первое знакомство Всё, что на расстоянии казалось сложнейшим переплетением пробок, железок и кожаных блямб, при близком рассмотрении оборачивается простейшей гаммой, да еще и расписанной на две руки. Пару дней вы в восторге перебираете ноты.
На третий день готовы сыграть мелодию из «Гарри Поттера». Вам так и хочется выразить мнение, что саксофон проще трубы и вообще один из самых простых инструментов. Собственно, так все и делают. Но знайте, что подсознание всегда врет. Ведут линию вовсе не пальцы. Верх и низ Если на трубе нельзя издать без должной подготовки ни звука, то на саксофоне кое-что получается уже с первого раза — «ву-у-у», пусть и херовый, но звук.
С первого раза! Этот «ву-у-у», впрочем, не имеет ничего общего с саксофоном. Если потренироваться, то он будет напоминать фанерную виолончель. Если умело подзвучить «ву-у-у» и навешать сверху реверберации, то оно притворится армянским дудуком. Это затягивает. Но если увлечься звуком дудука, назад к саксофону пути уже нет.
Для полноценной игры на саксофоне, будь то альт, тенор или баритон, понадобится разработать тип дыхания, который носителю русского сложно понять. Англоговорящий же вкатывается сразу. В английском чем более ярко ты хочешь донести свою мысль, тем энергичней ты начинаешь с верхнего типа дыхания. Резче произносишь все звуки и завершаешь предложение на взлете. А что там по-русски? Чем увереннее вы стараетесь донести свою мысль и чем более стараетесь казаться крутым, тем больше вы распускаете губы, оттопыриваете нижнюю челюсть и принимаетесь ворочать языком, вразвалочку, пропуская согласные.
Ать так как я ща грю, поэл? Читайте также Девианты, жлобы, аутсайдеры: экскурс в теорию наклеивания ярлыков Говарда Беккера Вспомним тенденцию к занижению у ранних саксофонистов.. Дыхание работало через раз. Иногда музыкант вообще не напрягал вверх. Ему казалось достаточным играть вразвалочку — поэл? Так и сейчас: при встрече с прекрасным не хочется ударить лицом в грязь.
Хочется казаться крутым и уверенным. Саксофон, поэл? Первый звук пошел. И тут человек раздраженно отбрасывает инструмент и уверенно говорит: «Низит». Бенд Для того чтобы перейти на правильное дыхание и не сойти с ума, может потребоваться несколько лет. Причем как нашему человеку, так и американцу.
Потому что наше «поэл» ему тоже понадобится. Соотношение верхнего и нижнего дыхания — это то же самое, что и бенд подтяжка струны на гитаре — вверх или вниз, а потом всё неожиданно сходится где-то посредине. Верхнее достигается давлением — совет играть резко, без расслабона. И в то же время нижнее — расслабон. На картинах средневековых художников изображали рай и ад. Ад — это «поэл», в то время как рай — это, условно говоря, Голливуд «голливудская» улыбка помогает четкости речи, хорошему настроению, а также тому, чтобы саксофон не низил, а, наоборот, чуть-чуть завышал, по всем правилам.
Но есть там и что-то посредине. Вот это, посредине, вроде как то, что требуется саксофонисту. Поймав это верхнее и нижнее дыхание, важно грамотно его уравновесить. Зачастую можно видеть, как матерые саксофонисты часами играют один и тот же звук, совмещая оба типа дыхания. В человеческом организме совмещение двух видов дыхания изначально не заложено. Потерять этот навык, пожалуй, проще всего.
Но если удастся найти баланс, то послышится тот самый саксофон, который нужен. Артикуляция Хорошо поставленный выдох «чтобы рЭзать» делает людей счастливыми. Все эти действия типа «выдохнуть после водки, перекурить, выйти на балкон вдохнуть свежего воздуха» активизируют верхнюю гортань. Хотите успокоиться — дышите глубже. Желаете эффекта химических стимуляторов — выдыхайте при этом сильнее, напористее. Но саксофон — ударный инструмент.
Искусство грамотно обрубать полет нот не менее важно, чем выдувать их беспрепятственно. Из таких вещей складывается фразировка. Лучше всего это обрубать языком, а не горлом. И вообще, лучше всего в таких вещах разбираются, как ни странно, барабанщики. Спросите у них об ударе. Иных людей приводит в ужас слог «доп», которым в джазовых хрестоматиях рекомендуется начинать первую ноту гаммы.
Еще и брать сверху ее приходится, о Господи.
Главная деталь в звучании саксофона — трость. Цель работы лицевых мышц саксофониста сделать так, чтобы трость свободно вибрировала и ей ничего не мешало. Основную проблему для трости может составить нижняя губа. Только она имеет контакт с тростью. Чтобы трость свободно вибрировала необходимо открыть рот, расслабить мышцы нижней челюсти и немного напрячь мышцы подбородка. В этом случае нижняя губа ляжет на зубы и станет упругой как пружина.
Это даже можно проверить если до неё дотронуться пальцем. Если все сделать правильно, трость будет находиться на мягкой упругой пружине и будет свободно вибрировать. Существуют две поставновки лицевых мышц при игре на саксофоне. Единственное отличие между ними это положение нижней губы. В постановке, которую рекомендует известный педагог Ларри Тилл — нижняя губа ставится на нижние зубы. И она не подворачивается! Многие саксофонисты играют с подвернутой губой.
Из-за этого саксофон у них звучит ущербно.
Для джаза больше подходят металлические, а для академической музыки эбонитовые мундштуки. Вулканизированный каучук, или эбонит, начали использовать для изготовления мундштуков сравнительно недавно. Мундштуки из эбонита прочны и долговечны, не подвержены влиянию температуры и влажности, хотя и требуют регулярного обслуживания и ухода. Эбонит обеспечивает ясное и четкое звучание, но плотность этого материала немного глушит высокие ноты, что делает такие мундштуки идеальными для выступлений в составе оркестров академической и классической музыки.