Неправильное написание фразы «по итогу» слитно или с запятой («по, итогу», «поитогу») является ошибкой. Словосочетание «в итоге» состоит из предлога «в» и неодушевлённого существительного мужского рода 2-го склонения «итог» в единственном числе предложного падежа.
По итогу как пишется дефис нужен или нет
"По итогу" используется, когда речь идет о единичном, общем результате, о чем-то, что завершилось, или о чем-то, что может быть выражено в одном числе. Это слово является производным от существительного «итог», то есть образовано от существительного «итог» при помощи приставки «под. Подвести итог, итоги (суммируя, подытожить или, собрав факты, сделать общий вывод, обобщить). Выражение «по итогам» используется для обозначения окончательного результата, полученного после анализа или подсчета определенных данных.
"Подытог" или "подитог": как правильно писать слово?
И, соответственно, вместе с приставкой «при» оно в итоге выглядит как «притти». по итогу – результаты поиска на Грамоте – справочном портале по русскому языку. Словосочетание «в итоге» состоит из предлога «в» и неодушевлённого существительного мужского рода 2-го склонения «итог» в единственном числе предложного падежа. Подводящие итоги могут удалять страницы почти по всем критериям ВП:БУ и подводить итоги в простых номинациях на КУ. поитогу или по итогу: 45 фото. Читайте последние новости на тему в ленте новостей на сайте РИА Новости. Президенту России Владимиру Путину доложено о задержании замминистра обороны РФ Тимура Иванова, заранее был поставлен в известность министр обороны Сергей Шойгу, сообщил журналистам.
Как правильно: итоги за неделю или итоги недели?
И, соответственно, вместе с приставкой «при» оно в итоге выглядит как «притти». по итогам, на конец, в конце, а также другие близкие по смыслу слова. "По итогу" используется, когда речь идет о единичном, общем результате, о чем-то, что завершилось, или о чем-то, что может быть выражено в одном числе. итог вывод, результат Итоги.
Как пишется слово по итогу слитно или раздельно
Неправильное написание фразы «по итогу» слитно или с запятой («по, итогу», «поитогу») является ошибкой. Таким образом, фраза «по ИТОГУ» пишется и употребляется правильно, и она является распространенным оборотом в русском языке для обозначения итогов и результатов. В данном случае и «итого», и «итог», и «и того» являются верными вариациями употребления.
Как правильно: по итогам или по итогу?
| Склонение "по результатам" в русском – просклонять | Переводчик | Тест: «Биография Астафьева»с результатом 7/12. |
| Телеграм канал По итогу ✍️ - poitogu | Поитог. Подитог в презентацию. Принципы социально-культурной деятельности. |
| в итоги или в итоге как пишется правильно | Читать все последние новости на тему: Международная панорама. |
| Правила правописания и значения выражений «по итогу» и «по итогам» в русском языке | Итак, правильное написание «по итогу» или «по итогам» зависит от числа итогов и использования соответствующей формы слова «итог». |
Подытог или подитог как пишется?
«В итоге» употребляют в значении «конечном результате», «подводя черту». Подводящие итоги могут удалять страницы почти по всем критериям ВП:БУ и подводить итоги в простых номинациях на КУ. Словосочетание «в итоге» состоит из предлога «в» и неодушевлённого существительного мужского рода 2-го склонения «итог» в единственном числе предложного падежа. Фразы "по итогам" и "по итогу" являются устоявшимися выражениями русского языка, имеющими схожий смысл и употребление. Подпишись на наш паблик ВКонтакте, чтобы самым первым получать свежие новости, узнавать об акциях и скидках. По итогу беседы они пришли к выводу, что парень говорит правду и надобно свести его с Юрием Мнишеком, отцом Марины.
Правила правописания и значения выражений «по итогу» и «по итогам» в русском языке
Выражение "по итогу чего-либо" — предлог с существительным, в предложении выступает как дополнение. Значение слова "итог" здесь то же, что и "результат", "вывод". Пример: "По итогу собрания офисных сотрудников был составлен отчёт".
Теперь вечера Уинстона были загружены еще больше. Отряды добровольцев, набранные Парсонсом, готовили улицу к Неделе ненависти, делали транспаранты, рисовали плакаты, ставили на крышах флагштоки, с опасностью для жизни натягивали через улицу проволоку для будущих лозунгов. Парсонс хвастал, что дом «Победа» один вывесит четыреста погонных метров флагов и транспарантов. Он был в своей стихии и радовался, как дитя.
Благодаря жаре и физическому труду он имел полное основание переодеваться вечером в шорты и свободную рубашку. Он был повсюду одновременно — тянул, толкал, пилил, заколачивал, изобретал, по-товарищески подбадривал и каждой складкой неиссякаемого тела источал едко пахнущий пот. Вдруг весь Лондон украсился новым плакатом. Без подписи: огромный, в три-четыре метра, евразийский солдат с непроницаемым монголоидным лицом и в гигантских сапогах шел на зрителя с автоматом, целясь от бедра. Где бы ты ни стал, увеличенное перспективой дуло автомата смотрело на тебя. Эту штуку клеили на каждом свободном месте, на каждой стене, и численно она превзошла даже портреты Старшего Брата.
У пролов, войной обычно не интересовавшихся, сделался, как это периодически с ними бывало, припадок патриотизма. И, словно для поддержания воинственного духа, ракеты стали уничтожать больше людей, чем всегда. Одна угодила в переполненный кинотеатр в районе Степни и погребла под развалинами несколько сот человек. На похороны собрались все жители района; процессия тянулась несколько часов и вылилась в митинг протеста. Другая ракета упала на пустырь, занятый под детскую площадку, и разорвала в клочья несколько десятков детей. Снова были гневные демонстрации, жгли чучело Голдстейна, сотнями срывали и предавали огню плакаты с евразийцем; во время беспорядков разграбили несколько магазинов; потом разнесет слух, что шпионы наводят ракеты при помощи радиоволн, — у старой четы, заподозренной в иностранном происхождении, подожгли дом, и старики задохнулись в дыму.
В комнате над лавкой мистера Чаррингтона Джулия и Уинстон ложились на незастланную кровать и лежали под окном голые из-за жары. Крыса больше не появлялась, но клоп плодился в тепле ужасающе. Их это не трогало. Грязная ли, чистая ли, комната была раем. Едва переступив порог, они посыпали все перцем, купленным на черном рынке, скидывали одежду и, потные, предавались любви; потом их смаривало, а проснувшись, они обнаруживали, что клопы воспряли и стягиваются для контратаки. Четыре, пять, шесть...
Уинстон избавился от привычки пить джин во всякое время дня. И как будто не испытывал в нем потребности. Он пополнел, варикозная язва его затянулась, оставив после себя только коричневое пятно над щиколоткой; прекратились и утренние приступы кашля. Процесс жизни перестал быть невыносимым; Уинстона уже не подмывало, как раньше, скорчить рожу телекрану или выругаться во весь голос. Теперь, когда у них было надежное пристанище, почти свой дом, не казалось лишением даже то, что приходить сюда они могут только изредка и на каких-нибудь два часа. Важно было, что у них есть эта комната над лавкой старьевщика.
Знать, что она есть и неприкосновенна, — почти то же самое, что находиться в ней. Комната была миром, заказником прошлого, где могут бродить вымершие животные. Мистер Чаррингтон тоже вымершее животное, думал Уинстон. По дороге наверх он останавливался поговорить с хозяином. Старик, по-видимому, редко выходил на улицу, если вообще выходил; с другой стороны, и покупателей у него почти не бывало. Незаметная жизнь его протекала между крохотной темной лавкой и еще более крохотной кухонькой в тылу, где он стряпал себе еду и где стоял среди прочих предметов невероятно древний граммофон с огромнейшим раструбом.
Старик был рад любому случаю поговорить. Длинноносый и сутулый, в толстых очках и бархатном пиджаке, он бродил среди своих бесполезных товаров, похожий скорее на коллекционера, чем на торговца. С несколько остывшим энтузиазмом он брал в руку тот или иной пустяк — фарфоровую затычку для бутылки, разрисованную крышку бывшей табакерки, латунный медальон с прядкой волос неведомого и давно умершего ребенка, — не купить предлагая Уинстону, а просто полюбоваться. Беседовать с ним было все равно что слушать звон изношенной музыкальной шкатулки. Он извлек из закоулков своей памяти еще несколько забытых детских стишков. Один был: «Птицы в пироге», другой про корову с гнутым рогом, а еще один про смерть малиновки.
Но ни в одном стихотворении он не мог припомнить больше двух-трех строк. Они с Джулией понимали — и, можно сказать, все время помнили, — что долго продолжаться это не может. В иные минуты грядущая смерть казалась не менее ощутимой, чем кровать под ними, и они прижимались друг к другу со страстью отчаяния — как обреченный хватает последние крохи наслаждения за пять минут до боя часов. Впрочем, бывали такие дни, когда они тешили себя иллюзией не только безопасности, но и постоянства. Им казалось, что в этой комнате с ними не может случиться ничего плохого. Добираться сюда трудно и опасно, но сама комната — убежище.
С похожим чувством Уинстон вглядывался однажды в пресс-папье: казалось, что можно попасть в сердцевину стеклянного мира и, когда очутишься там, время остановится. Они часто предавались грезам о спасении. Удача их не покинет, и роман их не кончится, пока они не умрут своей смертью. Или Кэтрин отправится на тот свет, и путем разных ухищрений Уинстон с Джулией добьются разрешения на брак. Или они вместе покончат с собой. Или скроются: изменят внешность, научатся пролетарскому выговору, устроятся на фабрику и, никем не узнанные, доживут свой век на задворках.
Оба знали, что все это ерунда. В действительности спасения нет. Реальным был один план — самоубийство, но и его они не спешили осуществить. В подвешенном состоянии, день за днем, из недели в неделю тянуть настоящее без будущего велел им непобедимый инстинкт — так легкие всегда делают следующий вдох, покуда есть воздух. А еще они иногда говорили о деятельном бунте против партии — но не представляли себе, с чего начать. Даже если мифическое Братство существует, как найти к нему путь?
Как ни странно, Джулия не сочла эту идею совсем безумной. Она считала само собой разумеющимся, что каждый человек, почти каждый, тайно ненавидит партию и нарушит правила, если ему это ничем не угрожает. Но она отказывалась верить, что существует и может существовать широкое организованное сопротивление. Рассказы о Голдстейне и его подпольной армии — ахинея, придуманная партией для собственной выгоды, а ты должен делать вид, будто веришь. Невесть сколько раз на партийных собраниях и стихийных демонстрациях она надсаживала горло, требуя казнить людей, чьих имен никогда не слышала и в чьи преступления не верила ни секунды. Когда происходили открытые процессы, она занимала свое место в отрядах Союза юных, с утра до ночи стоявших в оцеплений вокруг суда, и выкрикивала с ними: «Смерть предателям!
При этом очень смутно представляла себе, кто такой Голдстейн и в чем состоят его теории. Она выросла после революции и по молодости лет не помнила идеологические баталии пятидесятых и шестидесятых годов. Независимого политического движения она представить себе не могла; да и в любом случае партия неуязвима. Партия будет всегда и всегда будет такой же. Противиться ей можно только тайным неповиновением, самое большее — частными актами террора: кого-нибудь убить, что-нибудь взорвать. В некоторых отношениях она была гораздо проницательнее Уинстона и меньше подвержена партийной пропаганде.
Однажды, кода он обмолвился в связи с чем-то о войне с Евразией, Джулия ошеломила его, небрежно сказав, что, по ее мнению, никакой войны нет. Ракеты, падающие на Лондон, может быть, пускает само правительство, «чтобы держат людей в страхе». Ему такая мысль просто не приходила в голову. А один раз он ей даже позавидовал: когда она сказала, что на двухминутках ненависти самое трудное для нее — удержаться от смеха. Но партийные идеи она подвергала сомнению только тогда, когда они прямо затрагивали ее жизнь. Зачастую она готова была принять официальный миф просто потому, что ей казалось не важным, ложь это или правда.
Например, она верила, что партия изобрела самолет, — так ее научили в школе. Когда Уинстон был школьником — в конце 50-х годов, — партия претендовала только на изобретение вертолета; десятью годами позже, когда в школу пошла Джулия, изобретением партии стал уже и самолет; еще одно поколение — и она изобретет паровую машину. Когда он сказал Джулии, что самолеты летали до его рождения и задолго до революции, ее это нисколько не взволновало. В конце концов какая разница, кто изобрел самолет? Но больше поразило его другое: как выяснилось из одной мимоходом брошенной фразы, Джулия не помнила, что четыре года назад у них с Евразией был мир, а война — с Остазией. Правда, войну она вообще считала мошенничеством; но что противник теперь другой, она даже не заметила.
Его это немного испугало. Самолет изобрели задолго до ее рождения, но враг-то переменился всего четыре года назад, она была уже вполне взрослой. Он растолковывал ей это, наверное, четверть часа. В конце концов ему удалось разбудить ее память, и она с трудом вспомнила, что когда-то действительно врагом была не Евразия, а Остазия. Но отнеслась к этому безразлично. Иногда он рассказывал ей об отделе документации, о том, как занимаются наглыми подтасовками.
Ее это не ужасало. Пропасть под ее ногами не разверзалась оттого, что ложь превращают в правду. Он рассказал ей о Джонсе, Аронсоне и Резерфорде, о том, как в руки ему попал клочок газеты — потрясающая улика. На Джулию и это не произвело впечатления. Она даже не сразу поняла смысл рассказа. Они были членами внутренней партии.
Кроме того, они гораздо старше меня. Это люди старого времени, дореволюционного. Я их и в лицо-то едва знал. Кого-то все время убивают, правда? Он попытался объяснить. Дело не только в том, что кого-то убили.
Ты понимаешь, что прошлое начиная со вчерашнего дня фактически отменено? Если оно где и уцелело, то только в материальных предметах, никак не привязанных к словам, — вроде этой стекляшки. Ведь мы буквально ничего уже не знаем о революции и дореволюционной жизни. Документы все до одного уничтожены или подделаны, все книги исправлены, картины переписаны, статуи, улицы и здания переименованы, все даты изменены. И этот процесс не прерывается ни на один день, ни на минуту. История остановилась.
Нет ничего, кроме нескончаемого настоящего, где партия всегда права. Я знаю, конечно, что прошлое подделывают, но ничем не смог бы это доказать — даже когда сам совершил подделку. Как только она совершена, свидетельства исчезают. Единственное свидетельство — у меня в голове, но кто поручится, что хоть у одного еще человека сохранилось в памяти то же самое? Только в тот раз, единственный раз в жизни, я располагал подлинным фактическим доказательством — после событий, несколько лет спустя. Но если бы такое произошло сегодня, я бы сохранил.
Ну сохранил ты его — и что бы ты сделал? Но это было доказательство. И кое в ком поселило бы сомнения — если бы я набрался духу кому-нибудь его показать. Я вовсе не воображаю, будто мы способны что-то изменить при нашей жизни. Но можно вообразить, что там и сям возникнут очажки сопротивления — соберутся маленькие группы людей, будут постепенно расти и, может быть, даже оставят после себя несколько документов, чтобы прочло следующее поколение и продолжило наше дело. Меня интересуем мы.
Шутка показалась Джулии замечательно остроумной, и она в восторге обняла его. Хитросплетения партийной доктрины ее не занимали совсем. Когда он рассуждал о принципах ангсоца, о двоемыслии, об изменчивости прошлого и отрицании объективной действительности, да еще употребляя новоязовские слова, она сразу начинала скучать, смущалась и говорила, что никогда не обращала внимания на такие вещи. Ясно ведь, что все это чепуха, так зачем волноваться? Она знает, когда кричать «ура» и когда улюлюкать, — а больше ничего не требуется. Если он все-таки продолжал говорить на эти темы, она обыкновенно засыпала, чем приводила его в замешательство.
Она была из тех людей, которые способны заснуть в любое время и в любом положении. Беседуя с ней, он понял, до чего легко представляться идейным, не имея даже понятия о самих идеях. В некотором смысле мировоззрение партии успешнее всего прививалось людям, не способным его понять. Они соглашаются с самыми вопиющими искажениями действительности, ибо не понимают всего безобразия подмены и, мало интересуясь общественными событиями, не замечают, что происходит вокруг. Непонятливость спасает их от безумия. Они глотают все подряд, и то, что они глотают, не причиняет им вреда, не оставляет осадка, подобно тому как кукурузное зерно проходит непереваренным через кишечник птицы.
VI Случилось наконец. Пришла долгожданная весть. Всю жизнь, казалось ему, он ждал этого события. Он шел по длинному коридору министерства и, приближаясь к тому месту, где Джулия сунула ему в руку записку, почувствовал, что по пятам за ним идет кто-то, — кто-то крупнее его. Неизвестный тихонько кашлянул, как бы намереваясь заговорить. Уинстон замер на месте, обернулся.
Наконец-то они очутились с глазу на глаз, но Уинстоном владело как будто одно желание — бежать. Сердце у него выпрыгивало из груди. Заговорить первым он бы не смог. Насколько я понимаю, ваш интерес к новоязу — научного свойства? К Уинстону частично вернулось самообладание. Это не моя специальность.
В практической разработке языка я никогда не принимал участия. Недавно я разговаривал с одним вашим знакомым — определенно специалистом. Не могу сейчас вспомнить его имя. Сердце Уинстона опять заторопилось. Сомнений нет — речь о Сайме. Но Сайм не просто мертв, он отменен — нелицо.
Даже завуалированное упоминание о нем смертельно опасно. Поправил на носу очки — как всегда, в этом жесте было что-то обезоруживающее, дружелюбной. Потом продолжал: — Я, в сущности, вот что хотел сказать: в вашей статье я заметил два слова, которые уже считаются устаревшими. Но устаревшими они стали совсем недавно. Вы видели десятое издание словаря новояза? У нас в отделе документации пока пользуются девятым.
Но сигнальные экземпляры уже разосланы. У меня есть. Вам интересно было бы посмотреть? Сокращение количества глаголов... Давайте подумаем. Прислать вам словарь с курьером?
Боюсь, я крайне забывчив в подобных делах. Может, вы сами зайдете за ним ко мне домой — в любое удобное время? Я дам вам адрес. Они стояли перед телекраном. Прямо под телекраном, в таком месте, что наблюдающий на другом конце легко прочел бы написанное, он набросал адрес, вырвал листок и вручил Уинстону. Он ушел, оставив Уинстона с листком бумаги, который на этот раз можно было не прятать.
Тем не менее Уинстон заучил адрес и несколькими часами позже бросил листок в гнездо памяти вместе с другими бумагами. Разговаривали они совсем недолго. И объяснить эту встречу можно только одним. Иного способа не было: выяснить, где человек живет, можно, лишь спросив об этом прямо. Адресных книг нет. Возможно, в словаре будет спрятана записка.
Во всяком случае, ясно одно: заговор, о котором Уинстон мечтал, все-таки существует и Уинстон приблизился к нему вплотную. Завтра явится или будет долго откладывать — он сам не знал. То, что сейчас происходит, — просто развитие процесса, начавшегося сколько-то лет назад. Первым шагом была тайная нечаянная мысль, вторым — дневник. От мыслей он перешел к словам, а теперь от слов к делу. Последним шагом будет то, что произойдет в министерстве любви.
С этим он примирился. Конец уже содержится в начале. Но это пугало; точнее, он как бы уже почуял смерть, как бы стал чуть менее живым. Чувство было такое, будто он ступил в сырую могилу; он и раньше знал, что могила недалеко и ждет его, но легче ему от этого не стало. VII Уинстон проснулся в слезах. Джулия сонно привалилась к нему и пролепетала что-то невнятное, может быть: «Что с тобой?
Слишком сложно: не укладывалось в слова. Тут был и сам по себе сон, и воспоминание, с ним связанное, — оно всплыло через несколько секунд после пробуждения. Он снова лег, закрыл глаза, все еще налитый сном... Это был просторный, светозарный сон, вся его жизнь раскинулась перед ним в этом сне, как пейзаж летним вечером после дождя. Происходило все внутри стеклянного пресс-папье, но поверхность стекла была небосводом, и мир под небосводом был залит ясным мягким светом, открывшим глазу бескрайние дали. Кроме того, мотивом сна — и даже его содержанием — был жест материнской руки, повторившийся тридцать лет спустя в кинохронике, где еврейка пыталась загородить маленького мальчика от пуль, а потом вертолет разорвал обоих в клочья.
Во сне он вспомнил, как в последний раз увидел мать, а через несколько секунд после пробуждения восстановилась вся цепь мелких событий того дня. Наверное, он долгие годы отталкивал от себя это воспоминание. К какому времени оно относится, он точно не знал, но лет ему было тогда не меньше десяти, а то и все двенадцать. Отец исчез раньше; намного ли раньше, он не помнил. Лучше сохранились в памяти приметы того напряженного и сумбурного времени: паника и сидение на станции метро по случаю воздушных налетов, груды битого кирпича, невразумительные воззвания, расклеенные на углах, ватаги парней в рубашках одинакового цвета, громадные очереди у булочных, пулеметная стрельба вдалеке и, в первую голову, вечная нехватка еды. Он помнил, как долгими послеполуденными часами вместе с другими ребятами рылся в мусорных баках и на помойках, отыскивая хряпу, картофельные очистки, а то и заплесневелую корку, с которой они тщательно соскабливали горелое; как ждали грузовиков с фуражом, ездивших по определенному маршруту: на разбитых местах дороги грузовик подбрасывало, иногда высыпалось несколько кусочков жмыха.
Когда исчез отец, мать ничем не выдала удивления или отчаяния, но как-то вдруг вся переменилась. Из нее будто жизнь ушла. Даже Уинстону было видно, что она ждет чего-то неизбежного. Дома она продолжала делать всю обычную работу — стряпала, стирала, штопала, стелила кровать, подметала пол, вытирала пыль, — только очень медленно и странно, без единого лишнего движения, словно оживший манекен. Ее крупное красивое тело как бы само собой впадало в неподвижность. Часами она сидела на кровати, почти не шевелясь, и держала на руках его младшую сестренку — маленькую, болезненную, очень тихую девочку двух или трех лет, от худобы похожую лицом на обезьянку.
Иногда она обнимала Уинстона и долго прижимала к себе, не произнося ни слова. Он понимал, несмотря на свое малолетство и эгоизм, что это как-то связано с тем близким и неизбежным, о чем она никогда не говорит. Он помнил их комнату, темную душную комнату, половину которой занимала кровать под белым стеганым покрывалом. В комнате был камин с газовой конфоркой, полка для продуктов, а снаружи, на лестничной площадке, — коричневая керамическая раковина, одна на несколько семей. Он помнил, как царственное тело матери склонялось над конфоркой — она мешала в кастрюле. Но лучше всего помнил непрерывный голод, яростные и безобразные свары за едой.
Он ныл и ныл, почему она не дает добавки, он кричал на нее и скандалил даже голос свой помнил — голос у него стал рано ломаться и время от времени он вдруг взревывал басом или бил на жалость и хныкал, пытаясь добиться большей доли. Мать с готовностью давала ему больше. Он принимал это как должное: ему, «мальчику», полагалось больше всех, но, сколько бы ни дала она лишнего, он требовал еще и еще. Каждый раз она умоляла его не быть эгоистом, помнить, что сестренка больна и тоже должна есть, — но без толку. Когда она переставала накладывать, он кричал от злости, вырывал у нее половник и кастрюлю, хватал куски с сестриной тарелки. Он знал, что из-за него они голодают, но ничего не мог с собой сделать; у него даже было ощущение своей правоты.
Его как бы оправдывал голодный бунт в желудке. А между трапезами, стоило матери отвернуться, тащил из жалких припасов на полке. Однажды им выдали по талону шоколад. Впервые за несколько недель или месяцев. Он ясно помнил эту драгоценную плиточку. Две унции тогда еще считали на унции на троих.
Шоколад, понятно, надо было разделить на три равные части. Вдруг, словно со стороны, Уинстон услышал свой громкий бас: он требовал все. Мать сказала: не жадничай. Начался долгий, нудный спор, с бесконечными повторениями, криками, нытьем, слезами, уговорами, торговлей. Сестра, вцепившись в мать обеими ручонками, совсем как обезьяний детеныш, оглядывалась на него через плечо большими печальными глазами. В конце концов мать отломила от шоколадки три четверти и дала Уинстону, а оставшуюся четверть — сестре.
Девочка взяла свой кусок и тупо смотрела на него, может быть, не понимая, что это такое. Уинстон наблюдал за ней. Потом подскочил, выхватил у нее шоколад и бросился вон. Отдай сестре шоколад! Он остановился, но назад не пошел. Мать не сводила с него тревожных глаз.
Даже сейчас она думала о том же, близком и неизбежном... Сестра поняла, что ее обидели, и слабо заплакала. Мать обхватила ее одной рукой и прижала к груди. По этому жесту он как-то догадался, что сестра умирает. Он повернулся и сбежал по лестнице, держа в кулаке тающую шоколадку. Матери он больше не видел.
Когда он проглотил шоколад, ему стало стыдно, и несколько часов, покуда голод не погнал его домой, он бродил по улицам. Когда он вернулся, матери не было. В ту пору такое уже становилось обычным. Из комнаты ничего не исчезло, кроме матери и сестры. Одежду не взяли, даже материно пальто. Он до сих пор не был вполне уверен, что мать погибла.
Не исключено, что ее лишь отправили в каторжный лагерь. Что до сестры, то ее могли поместить, как и самого Уинстона, в колонию для беспризорных эти «воспитательные центры» возникли в результате гражданской войны , или с матерью в лагерь, или просто оставили где-нибудь умирать. Сновидение еще не погасло в голове — особенно обнимающий, охранный жест матери, в котором, кажется, и заключался весь его смысл. На память пришел другой сон, двухмесячной давности. В сегодняшнем она сидела на бедной кровати с белым покрывалом, держа сестренку на руках, в том тоже сидела, но на тонущем корабле, далеко внизу, и, с каждой минутой уходя все глубже, смотрела на него снизу сквозь темнеющий слой воды. Он рассказал Джулии, как исчезла мать.
Не открывая глаз, Джулия перевернулась и легла поудобнее.
Рассмотрим варианты синонимических замен в предложении разговорного стиля, представленных в схеме ниже. Понятно, что устаревшее книжное «ибо», высокопарное «благодаря тому, что» или строго-деловое «в силу того, что» в данном контексте будут выглядеть нелепо. А вот сделать замену на просторечное «ведь» или общеупотребительное «поскольку» вполне уместно. Употребление синонимов союза в научном или деловом тексте Каждый речевой стиль диктует свои правила. Например, в научном или деловом тексте следует осторожнее быть с просторечной разговорной лексикой: Офисные работники обязаны являться на рабочее место в строго установленное время, ведь потеря даже минуты отразится на зарплате! Каждый чувствует, как неуместно здесь слово «ведь».
Приказной стиль объявления требует либо официальных канцеляризмов «в силу того что», «так как» либо общеупотребительных «поскольку» и «потому что». И тогда не очень уверенного в правописании может начать мучить сомнение. А действительно, писать нужно «потому что» через дефис или нет? Проще, конечно же, вставить однословный союз. Например, добавить немного юмора в это объявление поможет архаизм «ибо». Хотя сделать ошибку в слове из трёх букв достаточно сложно, не всем и такое чуточку ироничное обращение придётся по душе. Особенно в части, где речь идёт о зарплате.
Почему хочется поставить дефис в словарные конструкции, где есть «что»? Вероятнее всего, многих сбивает с толку местоимение «кое-что». Зрительно запомнив его написание, не разобравшись в нюансах правописания, дилетант делает вывод: «что» нужно писать через дефис! А ведь на самом деле здесь главную роль играет частица «кое». Это она заставляет писать местоимение через дефис. Сравните: «кое-кому», «кое-как», «кое-где». А в разбираемой нами конструкции «кое» отсутствует.
Значит, не стоит сомневаться, как пишется «потому что»: через дефис или нет. Ответ однозначен: пишем союз как два отдельных слова! Когда «потому что» пишется слитно? Провокационный вопрос, который задают иногда преподаватели, пытаясь сбить с толку учащегося либо студента. Да никогда! Союз «потому что» пишется раздельно всегда. Другое дело, что существует вариант написания «по тому что», то есть в три слова.
Тогда это уже не союз, а сочетание предлога, местоимения и союза. Проверкой здесь станет постановка вопроса «почему? Если ответом послужит часть предложения, значит, в конструкции присутствует сложный союз, который писать нужно в два слова. А вот если ответ получить не выходит, перед вами предлог с местоимением и союзом «что». Однако сложность составляет непонимание некоторыми людьми различия между вопросами «почему? Тогда ошибки при таком способе проверки избежать сложно. Эксперты советуют задавать к придаточной части предложения смысловой вопрос «по какой причине?
Первое предложение — это вариант употребления конструкции из трёх слов. Понятно, что вопрос «по какой причине? Вторая подсказка, которой предлагают воспользоваться преподаватели, основана на замене сложного союза односоставными «поскольку» или «ведь». В предложенном первом примере и это не получится.
К примеру, ушел когда?
Другими словами, при решении вопроса постановки запятых сразу отбросьте все сомнения и ничего не проставляйте. Грамотность на «Меле» Каждую пятницу мы публикуем ответы на вопросы читателей, касающиеся русского языка. Если вы тоже сомневаетесь в каком-то правиле, пишите нам в соцсетях. А пока почитайте, в каких случаях использовать сочетание «по итогу», а в каких — «в итоге». Мы разбирались вместе со Светланой Богомазовой, методистом Городского методического центра Департамента образования и науки Москвы.
Все чаще встречаю использование «по итогу» вместо «в итоге». Мне это режет слух, но пока я не нашла подтверждения того, что это ошибка. Помогите разобраться, пожалуйста. Использование в нашей речи выражений «в итоге», «по итогу», «по итогам», «итого» и других сочетаний со словом «итог» зависит от контекста и от лексического значения выражения в целом. Необходимо разобраться, в каких сочетаниях может участвовать слово «итог» и какую роль выполнять в предложении.
Сочетание «в конечном итоге» — наречное выражение, которое в предложении выполняет роль обстоятельства когда? Источник: С. Ожегов, «Словарь русского языка».
как правильно в итоге или по итогу
Примеры для закрепления: Подытог этого отчетного периода был неутешительным. Продавцы оформили письменно подытог и отправили администратору. И каков же подытог сегодняшнего выступления? Смотрите также:.
С восьми лет он сидел с отцом за географической картой, разбирал по складам Гердера, Виланда, библейские стихи и подводил итоги безграмотным счетам крестьян, мещан и фабричных, а с матерью читал Священную историю, учил басни Крылова и разбирал по складам же «Телемака».
Чтобы говорить о необходимости или ненадобности выделения слов запятыми, стоит обратиться к правописанию. Правописание При произношении, после слов «в итоге» и «конечном итоге», слышится пауза, и хочется поставить запятую. Несмотря на интонационное выделение, не следует обособлять знаками препинания морфологические единицы: В итоге всё исполнилось так, как было запланировано. В итоге заседания экспертная комиссия вынесла решение о присвоении почётного звания артисту театра и кино. Знаете ли вы, нужна ли запятая «будьте добры»? Этот вопрос мы подробно разобрали в этой статье. Переходите, читайте и повышайте уровень своих знаний! Правила пунктуации Принятие решения — выделять запятыми или нет анализируемые единицы — следует, учитывая пунктуационные нормы написания. В итоге «В итоге» — не вводная конструкция. В предложении запятая не ставится.
Необходимо разобраться, в каких сочетаниях может участвовать слово «итог» и какую роль выполнять в предложении. Сочетание «в конечном итоге» — наречное выражение, которое в предложении выполняет роль обстоятельства когда? Источник: С. Ожегов, «Словарь русского языка». Например: «Мы бродили по лесу часа три, потом шли вдоль реки, свернули обратно в лес и пересекли старую просеку, в итоге мы вышли к нашему палаточному городку». Выражение «по итогу по итогам чего-либо» — это сочетание предлога и существительного, в предложении выполняет роль дополнения. От выражения «по итогу» к существительному можно задать вопрос «чего? Слово «итог» имеет значение «вывод», «результат». Например: «По итогу семинара, на котором выступили студенты последнего курса, был опубликован сборник с научными докладами и статьями о новейших технологиях в области фармацевтики»; «По итогам районных соревнований команда нашей школы заняла первое призовое место». Ещё больше весёлых и полезных карточек о русском языке — в «Грамотности» на «Меле»» во «ВКонтакте». Подписывайтесь, чтобы всегда говорить и писать правильно! Сочетание, называемое наречным выражением, которое выглядит как «в конечном итоге» и является в предложениях, чаще всего, обстоятельством образа действия. Чтобы распознать именно такую синтаксическую роль сочетания «в конечном итоге», необходимо увидеть в нём не модальные, а знаменательные значения «в результате», «в итоге» и возможность поставить в данному сочетанию вопросы «как? Этого достаточно, чтобы признать сочетание «в конечном итоге» обстоятельством и не ставить запятые.